Реферат Европейская Конвенция по правам человека и основным свободам и российское законодательство
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Оглавление
| Введение. | 4 |
| Глава 1. Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод | 6 |
| 1.1 Основные сведения о Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод | 6 |
| 1.2 Порядок работы Европейского суда по правам человека в г. Страсбург | 11 |
| 1.3 Роль и функции Комитета Министров Совета Европы | 20 |
| 1.4 Недействительность оговорок к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод | 24 |
| Глава 2. Сравнительная характеристика основных положений Конвенции и российского законодательства | 35 |
| 2.1 Правовые нормы, направленные на охрану жизни и здоровья человека. | 40 |
| 2.2 Правовые нормы, направленные на охрану достоинства, независимости и равноправия людей. | 42 |
| 2.3. Правовые нормы, направленные на охрану развития и свободы самовыражения человека. | 44 |
| 2.4 Правовые нормы, направленные на охрану личной свободы и обеспечение судебной защиты прав и свод. | 47 |
| Глава 3. Практика рассмотрения дел Страсбургским судом по жалобам с участием граждан Российской Федерации | 50 |
| 3.1 Обзор решений Европейского суда по правам человека на предмет приемлемости по жалобам, поданным против РФ | 50 |
| 3.2 Обзор окончательных решений Европейского суда по правам человека против РФ | 65 |
| Заключение. | 84 |
| Список использованной литературы | 86 |
Введение
Выбирая данную тему для дипломной работы, я руководствовался важностью этой темы, ее новизной для российского права, актуальностью вопросов которые ставитЕвропейская конвенция о защите прав человека и основных свобод перед государственной системой России, а главное появившаяся реальная возможность гражданина РФ обжаловать действия публичной власти в международном суде, добиваясь реализации своих прав человека, оказать давление на государственную систему с целью приведения наших правовых норм в соответствие с международными стандартами, т.е. повлиять на построение в России правового государства.
По мнению Уполномоченного РФ при Европейском суде по правам человека П.А. Лаптева: «Необходимо срочно обучать наших юристов прецедентному праву, начиная от его теоретических основ. У нас разделили теорию права и теорию международного права, не заметив ст. 15 (ч. 4) Конституции РФ. Хватит говорить о том, что международное право является особой правовой системой. Ничего подобного! это устаревшая теория. Международное право в том объеме, в каком оно записано в нашей Конституции, является составной частью российской правовой системы. Необходимо по-новому рассматривать роль прецедента, который является важнейшим источником современного международного права» [28, стр.6].
Я считаю - нет ни одного международного института, который оказал бы большее влияние на формирующуюся правовую систему России. Под влиянием Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, а главное практики Европейского суда привнесены серьезные новеллы в российскую правовую систему, начиная от принципа лишения свободы только на основании решения судебного органа и заканчивая реформой института надзорного обжалования судебных решений, вступивших в законную силу.
Знаменательно, что хотя решение Европейского Суда формально обязательно лишь для государства-ответчика (статья 46 часть 1 Конвенции), российский Конституционный суд ссылается при толковании Конституции и Конвенции на решения, вынесенные Европейским Судом в отношении других европейских государств. Такой подход Конституционного суда свидетельствует о его солидарности с практикой, уже распространенной во многих других государствах, согласно которой прямое действие решения Европейского Суда имеет место не только в государстве-ответчике, но и в определенной степени в других государствах участниках (действие erga omnes).
Прецеденты Европейского Суда уже стали частью правовой системы Российской Федерации. В 1998-99 г.г. Конституционный Суд Российской Федерации в целом упоминал позицию Европейского Суда по правам человека, в последнее время в Постановлениях Конституционного Суда мы видим прямые отсылки к решениям Европейского Суда. В постановлении от 15.01.2002 N1-П Конституционный Суд обосновывает свое решение позицией Европейского Суда по делу “Хорнсби против Греции”, в постановлении от 13.12.2001 N16-П упоминаются решения от 23 сентября 1982 года по делу "Спорронг и Леннрот против Швеции" и от 21 февраля 1986 года по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства". В других постановлениях Конституционного Суда от 25.04.2001 N6-П, от 27.06.2000 N11-П, 16.05.2000 N8-П также содержатся прямые отсылки к конкретным решениям Европейского суда по правам человека.
§ 1 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод
§ 1.1 Основные сведения о Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод
Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 04 ноября 1950 г.* и те Протоколы, которые представляют собой дополнительные договоры к Конвенции, своего рода ее продолжение (Протоколы № 1, 4,6 и 7), но не вносят изменений в текст самой Конвенции, занимают центральное место среди договоров Совета Европы, относящихся к правам человека. В принципе участие в Совете Европы не предполагает обязательного участия во всех таких договора. Конвенция и Протоколы не являются частью Устава Совета Европы. Однако с течением времени сложилась практика, которая, скорее всего, свидетельствует о проявлении обычной нормы, согласно которой участие в Совете Европы должно влечь за собой участие в Конвенции. Вступая в Совет Европы в 1996 году, Россия взяла на себя обязательство подписать и ратифицировать Конвенцию и Протоколы к ней. К настоящему времени, что выполнено через ФЗ от 30.03.1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» за исключением ратификации подписанного Россией Протокола № 6, предусматривающего отмену смертной казни.
Следует отметить, что есть члены Совета Европы, которые либо не подписали Протокол № 6, либо подписали его, но не ратифицировали.
Россия ратифицировала Конвенцию с оговоркой и заявлением:
«РФ в соответствии со ст. 64 (согласно Протокола № 11 от 11.05.94 года ст. 57) Конвенции заявляет, что положение пункта 3 и 4 статьи 5 не препятствуют применению нижеследующих положений законодательства РФ:
санкционированного абзацем вторым пункта 6 раздела второго Конституции РФ 1993 года временного применения установленного частью 1 статьи 11, ч.1 ст. 89 , статьями 90, 92, 96, 96.1, 96.2, 97, 101 и 122 УПК РСФСР от 27.10.1960 года, с последующими изменениями и дополнениями порядка ареста, содержание под стражей и задержание лиц, подозреваемых в совершении преступления;
основанных на пункте 2 ст. 26 Закона РФ «О статусе военнослужащих» от 22.01.1993 статей 51-53 и 62 Дисциплинарного устава ВС РФ, утвержденного указам Президента РФ от 14.12.1993 г. № 2140, устанавливающих арест с содержанием на гауптвахте в качестве меры дисциплинарного взыскания, налагаемой во внесудебном порядке на военнослужащих – солдат, матросов, сержантов, старшин, прапорщиков и мичманов.
Срок действия этой оговорки ограничен периодом, который потребуется для внесения в законодательство РФ изменений, полностью устраняющих несоответствия указанных норм выше положений положениям Конвенции»;
Конституции РФ устанавливает:
«Статья 15 часть 4.
Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.
Статья 46 часть 3.
Каждый вправе в соответствии с международным договорами РФ обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты».
Т.е. кроме возможности в ходе рассмотрения дел внутри России использовать нормы данной Конвенции и Протоколов, на что дополнительно указано в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 8 от 31.10. 95 , у граждан РФпоявилась возможность в спорах с государственными чиновниками обратиться к более беспристрастному арбитру – Европейскому Суду по правам человека, по предмету нарушения своих прав и свобод (зачастую подробно регулируемых национальным законодательством). При этом, как следует из ст. 32 в Суд вправе обращаться как, физическое, так и юридическое лицо. В силу ст. 1 Протокола № 1 Конвенции «каждое физическое и юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом», а также и в других случаях, свежий пример дело Компания «Сотрансавто холдинг» против Украины (кроме ст. 1 Протокола № 1 Конвенции, предметом жалобы является нарушение п.1 ст. 6 – давление исполнительными органами власти на суд во время производства по делу в национальном суде). [19, стр. 14]
При правильной конструкции жалобы успех может выразиться не только в подтверждении Судом прав и свобод заявителя, но и выплате компенсации за причиненный вред (неимущественный и имущественный).
Суд давно установил, что заявитель не обязан ссылаться непосредственно на Конвенцию в судах у себя в стране, если он приводит внутренние правовые положения в основном аналогичного содержания, сделать это необходимо, если она является единственным имеющимся средством защиты. [22, стр.73]
В Конвенции и Протоколах речь идет о следующих правах и свободах:
Раздел 1 – Права и свободы
- Право на жизнь ст. 2;
- Запрещение пыток ст. 3;
- Запрещение рабства и принудительного труда ст. 4;
- Право на свободу и личную неприкосновенность ст. 5;
- Право на справедливое судебное разбирательство ст. 6;
- Наказание исключительно на основании закона ст. 7;
- Право на уважение частной и семейной жизни ст. 8;
- Свобода мысли, совести и религии ст. 9;
- Свобода выражения мнения ст. 10;
- Свобода собрания и ассоциаций ст. 11;
- Право на вступление в брак ст. 12;
- Право на эффективные средства правовой защиты ст.13;
- Запрещение дискриминации;
- Отступление от соблюдения обязательств
в чрезвычайных ситуациях ст. 15;
Протокол № 1 от 20.11.1952 г.:
- Защита собственности ст. 1;
- Право на образование ст. 2;
- Право на свободные выборы ст. 3;
Протокол № 4 от 16.09.1963 г.:
- Запрещение лишения свободы за долги ст. 1;
- Свобода передвижения ст. 2;
- Запрещение высылки граждан ст. 3;
- Запрещение массовой высылки иностранцев ст. 4;
Протокол № 7 от 22.11.1984 г.:
- Процедурные гарантии в случае высылки иностранцев ст. 1;
- Право на апелляцию по уголовным делам ст. 2;
- Компенсация в случае судебной ошибки ст. 3;
- Право не привлекаться к суду или повторному наказанию ст. 4;
- Равноправие супругов ст.5;
Их содержание в значительной степени ограничено категорией «гражданских и политических прав». Экономические, социальные и культурные права входят в первую очередь в сферу действия Европейской социальной хартии.
Процедура обращения, компетенция суда изложены:
Раздел 2 – Европейский Суд по правам человека
Раздел 3 – Прочие положения.
Кроме того, есть целый ряд справочной, поясняющей литературы в дополнение, к которой можно привести некоторые ресурсы Интернет:
www.echr.coe.int – официальный сайт Страсбургского суда.
www.echr.ru – русскоязычный сайт Страсбургского суда
www.coe.ru – сайт Информационного центра Совета Европы в России.
В Санкт-Петербурге работает Региональный Центр Информации и Документирования Совета Европы.
§ 1.2 Порядок работы Европейского суда по правам человека в г. Страсбург
Можно сделать некоторые выводы вытекающие, непосредственно из текста Конвенции. Во-первых, согласно ст. 32 только Суд наделен исключительной компетенцией официального толкования положения Конвенции и разъяснять порядок ее применения. Во-вторых, Суд в своем постановлении не только констатирует факт нарушения Конвенции, но и осуществляет толкование отдельных конвенционных положений, применяемых Судом в ходе рассмотрения этого дела. В-третьих, из Конвенции прямо вытекает то, что толкование Конвенции, данное Европейским судом по правам человека, является обязательным для любого государства, являющегося стороной в споре, переданном на рассмотрение суда.
При этом Европейский суд «не может отменить решение, вынесенное органом государственной власти или национальным судом, не дает указаний законодателю, не осуществляет абстрактный контроль национального законодательства или судебной практики, не имеет права давать распоряжения о принятии мер, имеющих юридические последствия. Суд рассматривает только конкретные жалобы с тем, чтобы установить, действительно ли были допущены нарушения требований Конвенции». Обязательства, которыми могут быть возложены на государство непосредственно решением Европейского суда, сводятся лишь к обязанности выплатить потерпевшей стороне справедливую компенсацию за причинение материального ущерба, морального вреда, а также возместить выигравшей стороне понесенные ей судебные издержки и расходы. Вместе с тем, наряду с выплатой компенсации по ст. 41, государства, в отношении которых принято решение о нарушении ими положений Конвенции, обычно предпринимают меры по устранению таких нарушений, в том числе и путем внесений изменений в законодательство и правоприменительную практику. [28, стр.24]
Статьи Конвенции носят общий характер, но конкретизированы в сотнях дел, что соответственно делает положения Конвенции жизнеспособными и придает им силу - формируется на основе них прецедентное право в области прав человека, так как Европейский суд считает для себя обязательным придерживаться вынесенным решениям в аналогичных делах.
Вместе с тем, прецедентное право Европейского суда согласно общепризнанному мнению не является чем-то застывшим и неизменным. «Европейский суд, - как заявил его председатель Р.Рисдаль в своем выступлении на IV внеочередном всероссийском съезд судей 4 декабря 1996г., - рассматривает Конвенцию в качестве живого, развивающегося договора, который подлежит толкованию в свете тех условий, которые сложились на настоящее время».
Общепризнанным в теории права является принцип, согласно которого создатель нормы обладает и правами по ее отмене либо изменению. [28, стр.25]
Надзор за выполнением решений Страсбургского суда осуществляется Комитетом министров Совета Европы (ст. 54 Конвенции), который в принципе уполномочен приостанавливать членство или исключать любого члена Совета, «в случае серьёзных нарушений прав человека» (ст. 3, ст. 8 Устава Совета Европы), в частности - в случае нежелания государства исполнять решения Суда - ст. 52, ст. 53 Конвенции.
В суде действуют очень жесткие правила: жалоба принимается к рассмотрению, если пройдены все национальные судебные инстанции, все факты, являющиеся предметом иска, должны иметь место после ратификации страной Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (для России это май 1998 года) и между решением высшей национальной судебной инстанции и подачей заявления в Страсбург не прошло более 6 месяцев, а также если сама жалоба находится в компетенции суда по правам человека. [21, стр.4]
Как показала практика Суда, при этом необходимо, чтобы заявитель исчерпал только те средства защиты, которые открыты для него по праву, а не в качестве привилегии[2, стр.73] т.е. необходимо и достаточно пройти всю судебную вертикаль, все судебные инстанции, где возбуждение процесса зависит исключительно от инициативы заявителя, пока для России это апелляцию и кассацию.
С принятием новых Арбитражного процессуального и Гражданского процессуального кодексов внесены серьёзные новеллы в надзорный порядок обжалования судебных решений, вступивших в законную силу, которые, возможно, в будущем изменят отношения Суда к этому институту.
Хотя это и не является в данное время обязательным, но как в случае общих, так и арбитражных судов будет неплохо, если заявитель попытаетесь инициировать возбуждение надзорного производства, при этом признание заявления неприемлемым в связи с тем, что не исчерпаны внутренние средства защиты, является лишь временным препятствие. Суд вновь рассмотрит это же самое заявление в случае его повторной подачи, как только заявитель использует все имеющиеся внутренние средства защиты, является лишь временным препятствием. Выдвигать возражения относительно того, что данный заявитель не исчерпал внутренние средства защиты, и нести бремя доказательства наличия имеющихся и достаточных внутренних средств защиты должно государство-ответчик. [22, стр.73] Главное не потерять право на обращение по истечению срока обжалования.
Схема контрольного механизма Европейской конвенции по правам человека. [22, Приложение 1]
|
| ||||||||
| ||||||||
| ||||||||
При этом индивидуальные жалобы могут направляться не только по почте (European Court of Human Right. Council of Europe, F-67075 Strasburg-Cedex), но даже по факсу (Tel: 33(0) 3 88 41 20 18 Fax: 33 (0) 3 88 41 27 30) и до стадии принятия решения о приемлемости переписка может вести на русском языке, т.к. он является одним из государственных языков участников Конвенции.
[14, стр.60], [30, стр.15]
В случае признания жалобы приемлемой Суд продолжает рассмотрение дела и одновременно «предоставляет свои услуги заинтересованным сторонам с целью обеспечения дружественного урегулирования дела на основе прав человека, как они определены в... Конвенции и Протоколах к ней» (п. 1(b) ст. 38). Для создания условий, благоприятствующих достижению дружественного урегулирования, Европейская конвенция особо предусматривает, что процедура его согласования должна носить конфиденциальный характер.
Согласно ст. 30, в любой момент до вынесения собственного постановления Палата может при определенных условиях «уступить юрисдикцию в пользу Большой Палаты, если ни одна из сторон не возражает против этого». В частности, такое может произойти, если находящееся на рассмотрении Палаты дело «поднимает серьезный вопрос, касающийся толкования Конвенции или Протоколов к ней, или если решение вопроса может войти в противоречие с ранее вынесенным Судом постановлением» (ст. 30).
В Конвенции предусматривается возможность повторного слушания дела Большой Палатой, - это нововведение по сравнению с предыдущим контрольным механизмом. По п. 1 ст. 43 «в течение трех месяцев с даты вынесения Палатой постановления любая из сторон в деле в исключительных случаях может подавать прошение о его направлении на рассмотрение Большой Палатой». Такое прошение будет изучено Комитетом в составе пяти судей Большой Палаты и принято, «если дело поднимает серьезный вопрос, касающийся толкования или применения... Конвенции или Протоколов к ней, или другой серьезный вопрос общего характера» (п. 2 ст. 43). Подробнее эта новая функция будет проанализирована ниже.
Для того чтобы понять, что же авторы реформы подразумевали под термином «серьезный вопрос, касающийся толкования или применения Конвенции», следует обратиться к тексту Пояснительной записки к Протоколу № 11, в соответствии с которым и была осуществлена реформа контрольного механизма. Согласно Пояснительной записки, речь идет о серьезном вопросе, касающемся толкования Конвенции, когда: а) решается важный вопрос, по которому ранее Суд не принимал никакого решения; б) решение важно для рассмотрения дел в будущем, а также для развития прецедентного права Суда; в) рассматриваемое решение не соответствует ранее принятому Судом решению. Речь идет о серьезном вопросе, касающемся применения Конвенции, когда постановление Суда вызывает необходимость внесения серьезных изменений в национальное право или административную практику государств-участников, но вместе с тем не возникает вопроса о толковании Конвенции. «Серьезный вопрос общего характера должен затрагивать существенную политическую проблему или важный вопрос, относящийся к линии поведения».
Постановления Большой Палаты являются окончательными. Решение «любой из Палат становится окончательным:
а) если стороны заявляют, что не будут обращаться с прошением о направлении дела в Большую Палату; или
b) через три месяца после вынесения постановления отсутствует прошение о направлении дела в Большую Палату; или
с) если Комитет Большой Палаты отклоняет прошение о направлении дела на повторное рассмотрение согласно положениям ст. 43» (п. 2 ст. 44).
Правило 79 Правил процедуры Европейского Суда по правам человека предусматривает, что Суд вправе получать просьбы о толковании принятых им решений.
Стороны могут подавать подобную просьбу в течение одного года со дня вынесения соответствующего решения Судом. В запросе должны быть четко указаны те параграфы постановляющей части решения, чье толкование требуется. Получив запрос, Суд направляет его любой другой стороне в деле и автору петиции. При этом ко всем указанным адресатам обращена просьба в течение определенного срока представить свои соображения в письменном виде.
В своем ответе Суд указал, что единственное назначение ст. 52 состоит в том, чтобы исключить апелляцию к какому-либо иному органу по поводу решения Суда. В случае же запроса относительно толкования речь вовсе не идет об апелляции. Более того, Суд при этом осуществляет свое неотъемлемое право, поскольку подобный запрос касается лишь уяснения рамок и направленности ранее вынесенного судебного решения. Кроме того, перед принятием Правил процедуры Суда они были направлены всем без исключения государствам–участникам Конвенции, которые не выразили по этому поводу никаких возражений.
Толкование Судом своих решений способствует лучшему пониманию мотивов, которыми Суд руководствовался при их вынесении, а, следовательно, и дальнейшему развитию прецедентного права Конвенции.
Раньше в тексте Конвенции ничего не говорилось о том, что Суд должен делать в случае получения просьбы о пересмотре своего решения. Вместе с тем ситуация изменилась после вступления в силу Протокола № 11, привнесшего в текст Европейской конвенции новую ст. 43. Согласно этой статье, любая из сторон может «в исключительных случаях» в течение «трех месяцев с даты вынесения Палатой постановления» по делу подать прошение о его направлении на рассмотрение Большой Палаты. Решение о том, принимать или нет полученное прошение о пересмотре, должен Комитет в составе пяти членов Большой Палаты. П. 2 ст. 43 устанавливает следующие условия для принятия решения о пересмотре дела:
— дело поднимает серьезный вопрос, касающийся толкования или применения Европейской конвенции или Протоколов к ней;
— дело поднимает другой серьезный вопрос общего характера.
В том случае, «если Комитет примет прошение, Большая Палата выносит по делу свое постановление».
Все решения Европейского Суда в своей совокупности составляют прецедентное право Совета Европы. Важно заметить при этом, что правом изменять свою предшествующую практику обладает только Большая Палата Суда согласно ст. 30 и 31, а не Палаты Суда.
Под влиянием решений Суда государства–члены Совета Европы постоянно вносят соответствующие коррективы в свою законодательную и правоприменительную практику. Отныне любое государство, вступающее в Совет Европы, «должно не только присоединиться к Европейской конвенции, но и внести в свое законодательство необходимые изменения, вытекающие из прецедентного права, создаваемого решениями Суда по правам человека».
По мнению Суда, единственным поводом, позволяющим требовать справедливую компенсацию, можно считать ущерб, который потерпевшая сторона понесла в связи с ранее доказанным фактом нарушения Конвенции. Ущерб, связанный с этим, но вызванный другими причинами, не позволяет надеяться на компенсацию. Таким образом, необходима причинно-следственная связь между понесенным ущербом и фактом нарушения Конвенции.
Ущерб, на который можно ссылаться при применении положений ст. 41, должен был быть понесен автором поданной петиции при попытке предотвратить нарушение Конвенции или же получить возмещение за такое нарушение. Важно, чтобы ущерб, который требует возместить автор петиции, удовлетворял трем критериям: 1) был в действительности понесен; 2) был неизбежен; 3) имел бы разумное количественное измерение.
Указанные критерии в равной мере применимы как к расходам, приравниваемым к материальному ущербу, так и к расходам, связанным с судебным разбирательством.
Основное назначение компенсации, предусмотренной ст. 41, заключается в том, чтобы автор петиции, насколько это, возможно, оказался в положении, сходном с тем, в котором он был до нарушения Конвенции. Вопрос о размере справедливой компенсации, а также о том, будет ли она вообще присуждаться, решается Судом в каждом конкретном случае в зависимости от обстоятельств дела. В случае если при расчете ущерба и расходов возникают сложности, или если ущерб и расходы не поддаются исчислению вообще, или если представленные Суду расходы неверны, Суд их устанавливает сам на справедливой основе. [27, стр. 42]
§ 1.3 Роль и функции Комитета Министров Совета Европы
В отличие от Европейского Суда по правам человека Комитет Министров Совета Европы не является конвенционным органом, создание которого было бы предусмотрено Европейской конвенцией. Комитет Министров - политико-устанавливающий и исполнительный орган Совета Европы.
Одна из задач Комитета Министров в области прав человека вытекает непосредственно из Устава Совета Европы, в частности из положений ст. 8 этого документа. Согласно данной статье, Комитет осуществляет контроль за соблюдением государствами своих обязательств по ст. 3 Устава, в соответствии с которой каждое государство–член Совета Европы должно «признавать принцип верховенства Права и принцип, в соответствии с которым все лица, находящиеся под его юрисдикцией, должны пользоваться правами человека и основными свободами».
Как уже указывалось, надзор за выполнением государством решения Европейского Суда по правам человека осуществляет Комитет Министров Совета Европы в соответствии со ст. 46 Конвенции.
При прежней системе в том случае, если государство не выполняло решение Суда, Комитет Министров был вправе большинством в две трети принимающих участие в голосовании, при наличии кворума, принять решение о необходимых мерах.
В арсенале Комитета Министров нет средств для того, чтобы принудить провинившееся государство исполнить решение Суда. Более того, подобная ситуация прямо противоречила бы принципу суверенитета государства. В данном случае Комитет лишь в состоянии оказать значительное давление политического характера на «провинившееся» государство вплоть до приостановления его членства в Совете Европы или даже исключения такого государства из рядов организации (ст. 8 Устава Совета Европы).
Хотел бы обратить внимание также на имеющиеся, хотя и ограниченной возможности участия заявителя в процедуре Комитета министров. Несмотря на то, что заседания Комитета проводятся при закрытых дверях, заявитель или его адвокаты имеют право письменного обращения в Комитет, прежде всего по вопросам выплаты денежной компенсации и принятия мер индивидуального характера. От активности адвокатов и заявителей во многом зависит информированность Комитета по этим вопросам и, соответственно, решения, которые им будут приняты. Вследствие этого как заявителям, так и их адвокатам не стоит забывать, что процедура, начатая ими на основании Конвенции в момент подачи жалобы в Европейский Суд, еще не заканчивается с решением Суда, но продолжается в рамках Комитета министров до тех пор, пока он не сочтет это решение исполненным.
Поэтому Комитет министров совместно с Судом разработал особенный порядок производства в случае поступление жалоб, которые поднимают вопрос полностью идентичный или весьма схожий рассмотренный раннее Судом. При этом повторные жалобы «замораживаются» на некоторые срок, одновременно на государство оказывается дополнительное давление с целью исполнения более раннего решения Суда в ускоренном порядке. [31, стр.5]
В действительности строгое исполнение судебных решений имеет в принципе ключевое значение для эффективного функционирования правосудия. Данное утверждение можно проиллюстрировать на одном примере из практики Европейского Суда.
В деле Хорнсби против Греции (решение от 19 марта 1997 г.), в котором речь шла об отказе греческих органов исполнительной власти соблюсти решения внутренних судов, вынесенных в пользу заявителей, правительство пыталось оспорить применимость статьи 6 Конвенции, ссылаясь на то, что она гарантирует только право на справедливое судебное разбирательство в буквальном смысле, но никак не право на исполнение судебных решений.
Не согласившись с мнением правительства, Европейский Суд в частности отметил, что “право на суд”, гарантированное статьей 6, стало бы иллюзорным, если бы правовая система государства позволяла, чтобы окончательное, обязательное судебное решение оставалось недействующим в ущерб для одной из сторон”. По мнению Суда, “это, вероятно, привело бы к ситуациям, которые несовместимы с принципом верховенства права”, необходимого для соблюдения Конвенции. Суд заключил, что “исполнение решения, вынесенного любым судом, должно, таким образом, рассматриваться как неотъемлемая часть “суда” в смысле статьи 6”.
Этот вывод, безусловно, относится также и к исполнению решений международных судов, в частности, Европейского Суда. По аналогии можно утверждать, что право обращения в Европейский Суд было бы иллюзорным, если бы его решения оставались неисполненными. Именно поэтому деятельность Комитета министров по надзору за исполнением решений Европейского Суда и, в особенности, по контролю за принятием государствами мер индивидуального и общего характера, крайне важна для эффективности механизма Конвенции в целом.
Без принятия действенных мер по исправлению допущенных нарушений и предотвращению новых им подобных Конвенция стала бы лишь инструментом выплаты денежной компенсации, позволяющим государствам “покупать право на нарушение ее положений”. Контроль, осуществляемый Комитетом министров, как раз имеет своей целью не допустить такую противоречащую духу всего механизма ситуацию, и обеспечить действие Конвенции как эффективной коллективной гарантии общего минимального стандарта в соблюдении основных прав и свобод в Европе. [27, стр. 51]
§ 1.4 Недействительность оговорок к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод
Министр иностранных дел России Е. Примаков от имени Российской Федерации подписал Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод к протоколы к ней; Государственная Дума РФ 20 февраля 1998 г. приняла Закон о ратификации Конвенции и протоколов, а 13 марта 1998 г. Совет Федерации одобрил этот Закон.
Россия ратифицировала Конвенцию с оговоркой и заявлением:
«РФ в соответствии со ст. 64 (согласно Протокола № 11 от 11.05.94 года ст. 57) Конвенции заявляет, что положение пункта 3 и 4 статьи 5 не препятствуют применению нижеследующих положений законодательства РФ:
санкционированного абзацем вторым пункта 6 раздела второго Конституции РФ 1993 года временного применения установленного частью 1 статьи 11, ч.1 ст. 89 , статьями 90, 92, 96, 96.1, 96.2, 97, 101 и 122 УПК РСФСР от 27.10.1960 года, с последующими изменениями и дополнениями порядка ареста, содержание под стражей и задержание лиц, подозреваемых в совершении преступления;
основанных на пункте 2 ст. 26 Закона РФ «О статусе военнослужащих» от 22.01.1993 статей 51-53 и 62 Дисциплинарного устава ВС РФ, утвержденного указам Президента РФ от 14.12.1993 г. № 2140, устанавливающих арест с содержанием на гауптвахте в качестве меры дисциплинарного взыскания, налагаемой во внесудебном порядке на военнослужащих – солдат, матросов, сержантов, старшин, прапорщиков и мичманов.
Срок действия этой оговорки ограничен периодом, который потребуется для внесения в законодательство РФ изменений, полностью устраняющих несоответствия указанных норм выше положений положениям Конвенции»;
Как известно, под «оговоркой» понимается одностороннее заявление, сделанное государством или международной организацией в процессе заключения договора, имеющее целью изменить или исключить действие отдельных положений в отношении соответствующего государства и/или международной организации. Основное назначение оговорки заключается в том, чтобы исключить или изменить юридическое действие определённых положений договора в их применении к данному государству или международной организации. Общепризнанно, что право делать оговорки относится, прежде всего, к многосторонним соглашениям.
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года в полном соответствии с обычными нормами международного права, нашедшими впоследствии закреплении в Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года, в статье 64 (переименованная в соответствии с Протоколом № 11 статью 57) предусмотрела:
«1. Любое государство при подписании настоящей Конвенции или при сдаче на хранение ратификационной грамоты может сделать оговорку к любому конкретному положению Конвенции в отношении того, что тот или иной закон, действующий в это время на её территории, не соответствует этому положению. Настоящая статья не предусматривает оговорки общего характера. 2. Любая оговорка, сделанная в соответствии с положениями настоящей статьи, должна содержать краткое изложение соответствующего закона.»
Таким образом, государство вправе сделать оговорки к тексту Конвенции , одновременно отвечающие следующим требованиям. Во-первых, оговорка не должна носит общего характера, во-вторых, оговорка должна содержать краткое изложение соответствующего закона, и , в третьих, закон, на который ссылается государство в оговорке, должен действовать на территории государства-участника во время ратификации Конвенции.
На 1 января 2002 года в общей сложности 37 государств-участников сделали оговорки при ратификации к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. [24, стр. 16]
Представляется, что изучение вопроса о признании Европейским Судом недействительными оговорок к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод имеет не только теоретическое, но и практическое значение.
Надлежащим образом сделанная оговорка предоставляет государству возможность избежать ответственности в случае, если внутреннее законодательство не соответствует конвенционным положениям. Однако несоблюдение государством одного из требований, сформированных в статье 57 Конвенции, даёт основание Суду признать оговорку недействительной, и таким образом государство теряет возможность сослаться на данную оговорку как на один из аргументов своей позиции по делу.
На 1 января 2002 Европейским Судом рассмотрено по существу 16 дел, где непосредственно исследовался вопрос о действительности оговорок к тексту Конвенции и Протоколов. Предметом судебного исследования стали оговорки, сделанные Правительствами Австрии, Бельгии, Литвы, Турции, Швейцарии.
Приведу несколько примеров подобных дел.
В частности, в практике Суда неоднократно возникал вопрос, относиться то или иное заявление, сделанное государством при ратификации Конвенции, к оговоркам. Европейская Конвенция предусмотрела возможность для государства при ратификации сделать оговорку. Однако ряд государств при ратификации Конвенции сформулировал не только оговорки, но и толковательные декларации (к примеру, Швейцария).
Как известно, международное право предоставляет государству возможность при ратификации договора сделать не только, оговорки, но и заявления. Под «заявлением» понимается изложенное правительством своей позиции по тому или иному вопросу. Однако в отличие от оговорки такие заявления не меняют содержания договора.
По делу Belilos v. Switzerland Правительство Швейцарии для аргументации своей позиции в отношении параграфа 1 статьи 6 Конвенции, в Частности, обратилось к толковательной декларации. Суд по данному делу указал: «Для того, чтобы определить юридический характер такой декларации, следует обратить внимание не на её наименование, а на существо декларации. Как следует из толковательной декларации, Правительство Швейцарии пыталось исключить ряд судебных процедур из сферы действия статьи 6 Конвенции. Таким образом , по существу толковательная декларация является оговоркой, которую следовало Суду оценить с точки зрения её соответствия положениям, закреплённым в статье 57 Конвенции».
Так как указанная толковательная декларация (оговорка) не соответствовала основным требованиям статьи 57 Конвенции, Суд признал её недействительной.
По делу Татьяна Сливенко против Латвии, где Российская Федерация участвует в качестве третьего лица на стороне заявителей, являющихся её гражданами, возник вопрос о так называемых «квази-оговорках». Правительство Латвии утверждало, что Суд не вправе рассматривать жалобу заявителей, так как предполагаемые нарушения были допущены в ходе, исполнения Латвией и Российской Федерацией международного договора от 30 апреля 1994 года о выводе российских войск. Как полагало Правительство Латвии, ратификация Латвийской Республикой в 1997 году Конвенции была основана на том, что положения Договора от 30 апреля 1974 года полностью соответствуют конвенционным положениям. Правительство Латвии также обратило внимание Суда на то, что вывод войск иностранного государства был необходим для обеспечения суверенитета и национальной безопасности Латвии. Таким образом, обязательства по Конвенции должны быть подчинены «квази-оговорке» в отношении Договора 1994.
Суд не разделил указанную точку зрения, отметив в решении о приемлемости от 23 января 2002 года следующее: «Совместное толкование статей 1 и 57 Конвенции свидетельствует, что ратификация государством Конвенции предполагает, что действующее законодательство страны полностью соответствует конвенционным положениям. Если в правовой системе имеются какие-либо законы, противоречащие Конвенции, то государство имеет право сделать оговорку согласно статье 57 Конвенции. Любая оговорка должна соответствовать критериям, изложенным в статье 57. «Квази-оговорка», на которую ссылается правительство Латвии, не соответствует вышеуказанным критериям. В силу данного обстоятельства Договор от 30 апреля 1994 года не является препятствием для того, чтобы Суд рассмотрел жалобу заявителей». Европейский суд рассмотрел жалобу и признал её приемлемой применительно к статье 5, 8 и 14 Конвенции.
По делу Jecius v. Lithuania заявитель утверждал, что Правительство Литвы нарушило конвенционные положения, содержащиеся в параграфе 3 статьи 5 Конвенции , согласно которым «каждое лицо подвергнутое аресту или задержанию в соответствии с положениями подпункта (с) параграфа 1 настоящей статьи, незамедлительно доставляется к судье или к иному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции, и имеет право на судебное разбирательство в течении разумного срока или на освобождение до суда.
Правительство Литвы, для обоснования своей позиции по делу сослалось на оговорку, сделанную им при ратификации Конвенции. Указанная оговорка предусматривает, что «положения статьи 5 параграфа 3 Конвенции не наносят ущерба действию статьи 104 УПК Республики Литвы в редакции от 19 июля 1994 года, в силу которой лицо, подозреваемое в совершении преступления, может быть заключено под стражу по решению прокурора. Указанная оговорка будет действовать в течение 1 года с момента вступления Конвенции в силу для Республики Литва».
В решении от 31 июля 2000 года по данному делу Европейский Суд отметил, что «оговорка сформулирована достаточно четко, ясно и, таким образом, полностью отвечает требованиям, изложенным в статье 57 Конвенции». Учитывая вышеизложенное, Суд не обнаружил в действиях правительства Литвы нарушения параграфа 3 статьи 5 Конвенции. [21, стр. 19]
Таким образом, к вопросу действительности оговорок, да и вообще к вопросам права Суд подходит исходя не столько из формальной трактовки текста, а из сути, функционального смысла заложенных в Конвенции правовых норм, что лично у меня вызывает только уважение к данному институту.
В связи с вышеизложенным, мне представляется проблемным вопрос выполнения Российской Федерацией требования о кратком изложении закона, противоречащего конвенционным положениям в части норм УПК РСФСР от 27.10.1960 года, т.к. ,как минимум, не ясно из теста оговорки какой же именно порядок ареста, содержание под стражей и задержание лиц, подозреваемых в совершении преступления устанавливают данные нормы.
Включение в оговорку краткого изложения закона не является простой формальностью, а предоставляет существенный момент, имеющий, в частности, международно-правовое значение.
В решении от 22 мая 1990 года по делу Weber v. Switzerland Суд подчеркнул, что «необходимость наличия краткого содержания закона, противоречащего конвенционным положениям, является гарантией для остальных государств – участников Конвенции и конвенционных органов, что оговорка в дальнейшем не будет шире трактоваться соответствующим государством. В любом случае наличие в оговорке краткого содержания закона не является чистой формальностью, а представляется собой существенный момент».
По вышеупомянутому делу Belilos v. Switzerland Европейский суд, рассматривая вопрос о действительности оговорки, касающейся права на справедливое судебное разбирательство, также обратил внимание на соответствие этой оговорки параграфу 2 статьи 57 Конвенции. Суд, в частности, отметил, что « краткое и четкое изложение закона помогает другим государствам – участникам Конвенции принять данную оговорку или не согласиться с ней. Обязанность государства кратко изложить положения соответствующего национального закона необходима для того, чтобы другие государства-участники, а также конвенционные институты могли знать о содержании этих законов, противоречащих Конвенции. Объём конвенционных положений, применение которых государство желает ограничить посредством оговорок, является существенным моментом, так как чем шире объём положений, тем важнее включить в оговорку содержание соответствующих положений внутригосударственного права. Упущения в настоящем деле, связанные с отсутствием в оговорке краткого содержания закона, не могут быть оправданы каким-либо трудностями практического характера».
Так как в оговорке, сделанной Правительством Швейцарии при ратификации Конвенции, отсутствовало, в частности, краткое содержание соответствующего закона, Европейский суд признал данную оговорку также недействительной как противоречащую параграфу 2 статьи 57 Конвенции.
По делу Eisenstecken v. Austria заявитель утверждает, что был лишён права на публичное рассмотрение дела при определении его гражданских прав и обязанностей, вытекающих из сделки, связанной с недвижимостью. Правительство Австрии для защиты своих интересов сослалось на оговорку, сделанную им при ратификации Конвенции. Согласно данной оговорке, « положения статьи 6 Конвенции будут применяться без ущерба принципам, регулирующим вопросы публичного рассмотрения дела и содержания и содержащимся в статье 90 Федеральной Конституции в редакции 1929 года.»
В решении по этому делу от 3 октября 2000 года Суд обратил внимание на то обстоятельство, что «в нарушение параграфа 2 статьи 57 Конвенции оговорка, сделанная Правительством Австрии, не содержала краткого изложения закона, положения которого не соответствовали Конвенции. Буквальное толкование оговорки дает основание предположить, что правительство Австрии, намеривалось исключить из статьи 6 все процедуры, касающиеся рассмотрения гражданских и уголовных дел в обычных судах, а также в квазисудебных органах, в той мере, в которой отдельными национальными законами разрешалось бы непубличное разбирательство дела. Однако оговорка, относящаяся к конституционным положениям, не предусматривающим исчерпывающий перечень дел, рассмотрение которых допускается при отсутствии публичного разбирательства, не может служить достаточной гарантией того, что в последующем Правительство Австрии не будет более широко истолковывать данную оговорку».
В связи с тем, что оговорка, сделанная Правительством Австрии при ратификации Конвенции, не содержала краткого изложения национального закона, положениям которого противоречили Конвенции, Суд признал указанную оговорку недействительной как не соответствующую параграфу 2 статьи 57 Конвенции.
Нельзя не обратить внимание и на то обстоятельство, что обязанность изложить в оговорке краткое содержание закона возлагается Конвенцией на любое государство, независимо от формы его государства.
По делу Belilos v. Switzerland Правительство Швейцарии, объясняя отсутствие в оговорке, касающейся права на справедливое судебное разбирательство, краткого изложения закона, подчеркивало, что Швейцария является федеральным государством и Правительству пришлось бы в оговорке сослаться на множество законов, действующих как на федеральном, так и на кантональном уровнях. Однако Суд указал, что исполнение государством обязанности, содержащей в параграфе 2 статьи 57 Конвенции, не зависит от того, унитарным или федеральным является соответствующее государство.
Таким образом, отсутствии в тексте оговорки ссылки на краткое содержание закона, противоречащего конвенционным положениям, является безусловным основанием для признания судом соответствующей оговорки или её части недействительной. [21, стр. 22]
Следует подчеркнуть что любая оговорка к Конвенции может стать предметом рассмотрения Европейского суда только в том случае, если она «всплывет» в ходе изучения конкретного дела в Страсбурге. В этой связи вполне реальна ситуация, когда недействительная с точки зрения Конвенции оговорка со стороны того или иного государства может действовать только по той причине, что Суд по правам человека не изучал никаких дел, где такая оговорка могла быть рассмотрена. Применительно к РФ, в связи с введением нового УПК, сделанные Россией оговорки потеряют свою актуальность в ближайшее время.
Пока оговорки сделанные РФ частично затронуты по делу Калашникова «Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба заявителя должна быть рассмотрена в свете российской оговорки, сделанной при ратификации Конвенции. Согласно властям Российской Федерации, оговорка распространялась как на период содержания заявителя под стражей на стадии предварительного следствия, так и на период производства по делу в суде. Власти Российской Федерации ссылались на текст оговорки и содержание статей Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, указанных в оговорке. В частности, статьи 11, 89, 92 и 101 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР наделяли суд правом применять меру пресечения в виде заключения под стражу на стадии судебного разбирательства вплоть до постановления приговора по делу….
Суд отмечает, что оговорка составлена с целью временного исключения из сферы действия пункта 3 Статьи 5 Конвенции некоторых норм Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, упомянутых в тексте оговорки, которые касаются порядка ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления. Эти нормы устанавливают условия и порядок применения мер пресечения, включая заключение под стражу, и перечень органов власти, уполномоченных принимать соответствующее решение…
Суд замечает, что оговорка ссылается на статью 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, в силу которой лицо может на основании постановления прокурора содержаться под стражей до 18 месяцев на период расследования преступления.
Несмотря на упоминание сроков содержания под стражей в период предварительного следствия, Суд обращает внимание на то, что предметом оговорки является порядок применения мер пресечения в виде заключения под стражу, в то время как предметом жалобы заявителя является длительность его содержания под стражей до суда, а не законность избрания этой меры пресечения.
Суд посему установил, что рассматриваемая оговорка по настоящему делу не применима.» [10, стр.6]
§ 2 Сравнительная характеристика основных положений Конвенции и российского законодательства
Рассмотрев заявку России о вступлении в Совет Европы, Парламентская Ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) 25 января 1996 г. приняла заключение, в котором выдвинуто 25 условий, постепенное соблюдение которых необходимо для того, чтобы Россия стала полноценным членом Совета Европы.
К настоящему времени определенная часть обязательств России перед Советом Европы в сфере совершенствования законодательства формально реализована. Однако и на восьмой год членства в Совете Европы чрезвычайно трудно говорить об эффективной адаптации России к европейским гуманитарным стандартам. Это связано с действием множества факторов: недостатки в правоприменительной практике, нежелание и неспособность многих работников правоохранительных органов приспособиться к работе в новых условиях, пробуксовывающая судебная реформа, отсутствие национальной системы правового просвещения, ориентированной на ознакомление должностных лиц и граждан с основополагающими правами и свободами граждан, методами и формами их защиты, наконец, глубоко укоренившееся в массе населения мышление авторитарными государственническими категориями, затрудняющее построение подлинно гражданского общества. При этом проблема не только в промедлении с разработкой и принятием новых нормативных актов, но и в первую очередь в том, что вновь принимаемые законы, как будто бы ориентированные на реализацию европейских обязательств России, на самом деле лишь частично отвечают требованиям Совета Европы, во многом не соответствуют Конституции Российской Федерации и не способствуют значительным прогрессивным сдвигам в деле соблюдения прав и свобод человека и гражданина.
С 1 января 1997 года вступил в действие новый Уголовный кодекс Российской Федерации, и тем самым было выполнено соответствующее формальное обязательство перед Советом Европы. В новом кодексе воспринят ряд рекомендаций Совета Европы: появились новые виды наказания, не связанные с лишением свободы (ограничение свободы, арест, обязательные работы), за многие преступления снижены сроки наказания; открылась возможность применения штрафных санкций, в том числе за преступления в сфере экономики. В то же время в новом кодексе не сделано попытки идти по пути всесторонней гуманизации уголовного законодательства. Во многом он суровее ранее действовавшего: увеличиваются сроки лишения свободы, предусмотрена возможность назначения наказания за совершенные преступления путем сложения, чего раньше не было (по совокупности приговоров гражданину может быть назначено наказание до 30 лет лишения свободы), за пять видов преступлений сохраняется смертная казнь, вводится пожизненное заключение. До сих пор не введены в действие такие виды наказания, как арест, обязательные работы и ограничение свободы. Пока еще не приходится говорить о широком использовании в России наказаний, не связанных с лишением свободы.
Новый Уголовно-исполнительный кодекс подписан Президентом РФ 8 января 1997 года. В нем также сделана попытка учесть некоторые рекомендации Совета Европы.
Ход реализации положений нового Уголовно-исполнительного кодекса показывает, что, к сожалению, реформирование уголовно-исполнительной системы наталкивается на проблемы, в основе которых - традиционные репрессивные подходы к обращению с лицами, содержащимися в местах лишения свободы. Положение дел в этой сфере существенно не улучшилось.
В противовес ожиданиям Совета Европы, не привела к радикальному изменению ситуации и передача Главного управления исполнения наказания из Министерства внутренних дел в Министерство юстиции Российской Федерации, что также являлось одним из условий вступления России в Совет Европы. Напротив, появление людей из правоохранительных органов в кабинетах Министерства юстиции в значительной степени способствует превращению его из гражданского в силовое ведомство.
Проект нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, принятие которого являлось составной частью рекомендаций Совета Европы в сфере совершенствования российского законодательства, обсуждался на протяжении нескольких лет. В окончательном варианте новый кодекс принят 18 декабря 2001 г., вступит в силу с 1 июля 2002 г. В соответствии с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 14 марта 2002 г. также с 1 июля 2002 г. (вместо 1 января 2004 г., как это было определено законодателем) вводятся в действие нормы, предусматривающие судебный порядок применения ареста (заключения под стражу), содержания под стражей, а также задержания подозреваемого на срок свыше 48 часов.
Кодекс направлен на демократизацию уголовного судопроизводства, повышение правоохранительной и правозащитной роли суда, освобождение его от обвинительных функций, расширение круга участников уголовного судопроизводства, прав сторон в суде, обеспечения их процессуального равенства.
Однако новый кодекс имеет ряд серьезных недостатков. Кодекс нарушает принцип презумпции невиновности, закрепленный в п. 2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, ограничивает право обвиняемого на защиту. Ряд его положений противоречат праву человека на справедливое и публичное разбирательство его дела независимым и беспристрастным судом, принципу равенства граждан перед законом и судом, гарантированных Конвенцией.
Тем самым реализация одного из самых существенных обязательств России - о совершенствовании уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального законодательства в целях приведения его в соответствии с европейскими стандартами - проведена половинчато, во многом формально и не создает прочных предпосылок для отвечающих цивилизованным образцам преобразований в данной области, тем более с учетом репрессивного менталитета правоохранительных органов, отчетливо проявившегося в ходе работы над новыми кодексами.
Вступая в Совет Европы, Россия дала обязательство о ратификации в течение трех лет Протокола № 6 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, предусматривающего полную отмену смертной казни. Несмотря на это, до настоящего времени данный шаг не последовал.
Аргументы, приводимые против отмены в Российской Федерации смертной казни, которые высказываются в ходе ведущейся в государстве и обществе дискуссии на эту тему, лежат, как правило, вне правового поля. Общий рост преступности в стране, по мнению ряда сторонников сохранения смертной казни, требует применения исключительно жестких мер по борьбе с преступностью; большинство российского населения "не готово" и "не желает" отменять смертную казнь, серьезный ущерб для экономики страны может принести необходимость содержания в местах лишения свободы осужденных к пожизненному заключению. Не вдаваясь в детальное обсуждение аргументов "за" и "против" отмены смертной казни, следует лишь подчеркнуть, что речь идет о соблюдении обязательства, официально взятого на себя Россией, и, следовательно, подпадающего под действие принципа pacta sunt servanda - договоры должны соблюдаться. [29, стр. 10]
В целом Конституция РФ разрабатывалась с учётом Европейской конвенция о защите прав человека, только зачастую ей противоречат законы РФ и другие подзаконные акты, если не в прямую по букве, то косвенно, в результате извращения конституционных принципов в правоприменительной практике или разработке нормативных актов. Считаю, что Конституция РФ, при всех ее недостатках, в данное время идеал («декларация о намерениях»), к достижению которого нашему государству придётся двигаться ещё долгое время.
В данной работе я хотел бы осветить прямые основные противоречия между Конвенцией, практикой Страсбургского суда и российским законодательство. Не соблюдение законов РФ государственными органами, их извращения в судебной практике вряд ли поддаются описанию в рамках моей работы. В любом случае, при отсутствии таковых, мы уже жили бы в правовом государстве. Уверен, что даже в государствах с устойчивой правовой системой, демократическими традициями идущими со средних веков нет идеального правового государства (пример, Великобритания - родина права habeas corpus, проигрывает в Европейском суде до 70% дел [21, стр.6]), идеал вообще вряд ли достижим в жизни, хотелось бы чтобы Россия в движении к нему не была в отстающих.
§ 2.1. Правовые нормы, направленные на охрану жизни и здоровья человека
Статья 2 Конвенции – Право на жизнь
Статья 1 Протокола № 6 – Отмена смертной казни
Статья 3 Конвенции – Запрещение пыток
Российское законодательство не противоречит в прямую нормам этих статей, но в силу их важности остановлюсь на некоторых моментах их применения.
Главный принцип статьи, если брать ее в целом, состоит в том, чтобы защищать индивида против любого произвольного лишения жизни государством. По –прежнему сохраняет силу предусмотренный в п. 2 ст. 1 Конвенции перечень случаев, когда лишение жизни не рассматривается как нарушение ст. 1. Вместе с тем государства должны предпринимать соответствующие шага для защиты жизни.
Право на жизнь, гарантируемое в статье 2, было расширено добавлением к Конвенции Протокола № 6. [22, стр.123]
Россия подписала, но не ратифицировала Протокол № 6, предусматривающего отмену смертной казни.
Де-факто позиция Российской Федерации ему не противоречит, так как смертная казнь не применяется, раннее через механизм помилования Президентом РФ (ст. 89 Конституции РФ), в данное время в соответствии с Постановлением Конституционного Суда РФ № 867 от 02.02.1999 года:
«…ПОСТАНОВИЛ:
1. С момента вступления в силу настоящего Постановления и до введения в действие соответствующего ФЗ, обеспечивающего на всей территории РФ каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого ФЗ в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, наказания в виде смертной казни назначаться не может независимо от того, рассматривается ли дело судом с участием присяжных заседателей, коллегией в составе трех профессиональных судей или судом в составе судьи и двух народных заседателей".
Вопрос о том, разрешается ли еще смертная казнь по Конвенции тех для стран, которые еще не ратифицировали Протокол № 6, необходимо рассматривать в контексте отдельных положений Конвенции, к статье 2 косвенно относиться статья 3 Конвенции, которая запрещает бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание.
О нарушении статьи 3 необходимо судить по обстоятельствам конкретного дела с учетом господствующих на данный момент представлений. Абсолютных стандартов относительно видов обращения или наказания, запрещаемых статьей 3, не существует.
В соответствии со статьей 7 преступление должно быть наказуемым в момент, когда оно совершено, и, кроме того, по статье 14 не должно быть никакой дискриминации при вынесении и исполнении смертного приговора или помиловании.
Наконец, статья 2 косвенно связана со статьей 8 Конвенции, в частности, в отношении личной жизни, в контексте дел, связанных с абортами и эктазией. [22, стр.125]
§ 2.2
Правовые нормы
, направленные на охрану достоинства, независимости и равноправия людей.
Статья 4 Конвенции – Запрещение рабства и принудительного труда.
Статья 8 Конвенции – право на уважение частной и семейной жизни.
Статья 12 Конвенции – Право на вступление в брак.
Статья 14 Конвенции – Запрещение дискриминации.
Статья 5 Протокола № 7 – Равноправие супругов.
Особый интерес для российских граждан в связи с существующей ситуацией в законодательстве может представлять вопрос об альтернативной службе.
Право на замену обязательной военной службы альтернативной гражданской гарантировано ст. 59 Конституции РФ, но на практике граждане испытывают сложности с его реализации. Поэтому не исключены коллизии, которые могут являться нарушением ст. 4 Конвенции.
Семейный кодекс РФ признает браком только юридически оформленные отношения мужчины и женщины. Суду же для квалификации союза людей в качестве семьи существенно осознание ими себя в качестве семьи, совместное проживание и ведение общего хозяйства. Юридическое оформление семейных связей не имеет решающего значения для целей применения ст. 8 Конвенции.
Статья 5 Протокола № 7 направлена на обеспечение равноправия супругов в отношениях между собой и в отношении со своими детьми, в том, что касается вступления в брак, во время состояния в браке и при его расторжении. В Семейном кодексе РФ также есть нормы, устанавливающие равенство родителей. Однако анализ судебной практике показывает, что зачастую суды по-прежнему необоснованно оказывают предпочтение матерям при разрешении споров о передаче детей на воспитание. Сохранение таких традиций в судебной практике может создать основания для обращения в Европейский суд. [22, стр.245, 262, 336]
§ 2.3. Правовые нормы, направленные на охрану развития и свободы самовыражения человека.
Статья 9 Конвенции – Свобода мысли, совести и религии.
Статья 10 Конвенции – Свобода выражения мнения.
Статья 2 Протокола № 1 – Право на образование.
Часть 1 статья 14 Конституции РФ формулирует светский характер российского государства и провозглашает: «Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». К сожалению, Преамбула Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» нарушает эти принципы, признавая «особую роль православия в истории России» и высказывая «уважение» ряду других религий, оставляя без внимания остальные.
Ряд других конституционных норм нарушен новым ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях». Содержащиеся в нем ограничения на регистрацию и деятельность «нетрадиционных» конфессий, продиктованные стремлением нейтрализовать активность «нетрадиционных конфессий» и зарубежных миссионеров в России, противоречат статье 9 Конвенции, как впрочем, и другим международным правовым актам.
Следует также указать, что упоминание в части 3 статьи 55 Конституции РФ и в части 2 статьи 3 закона оснований для ограничений прав и свобод человека и гражданина (следовательно, и свободы мысли и свободы), как «обеспечение обороны страны и безопасности государства», противоречат духу и букве Конвенции, изъявшей, в отличии от других статей Конвенции, ссылку на «государственную безопасность» для обоснования ограничений в осуществлении провозглашенных данной статьей прав.
Среди прав, наиболее рельефно выражающих стремление человека к самореализации, особое место принадлежит такому неотъемлемому праву человека, как право на свободу мысли, совести и религии, которое изложено в ст. 9 Конвенции. Оно "включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов".
С учетом конвенционных ограничительных оснований национальные власти могут вводить ограничения лишь на свободу "исповедовать религию или придерживаться убеждений". Право же на свободу мысли, совести и религии как таковое ограничениям не подлежит.
О недопустимости дискриминации в вопросах свободы совести и вероисповедания указывается в ряде российских законодательных актов, касающихся прав человека. Например, Закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" подтверждает, что "установление преимуществ, ограничений или иных форм дискриминации в зависимости от отношения к религии не допускается".
Вместе с тем Закон содержит ряд положений, которые находятся в противоречии с нормами Европейской Конвенции. Например, в п.2 ст. 3 Закона наряду с основаниями для ограничения прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания ("может быть ограничено федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов человека и гражданина"), аналогичными тем, которые содержит исчерпывающий список законных оснований п.2 ст.9 Конвенции, включены ограничения свободы религии по мотивам "обеспечения обороны и безопасности государства". Такие мотивы не соответствуют конвенционным ограничительным основаниям.
Право на свободу собраний и объединений установлено в ст.11 Конвенции: "Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов". Эта конвенционная статья допускает и ограничения этих прав, которые однако, должны быть предусмотрены законом и необходимы в интересах государственной безопасности и общественного спокойствия.
Статья 29 Конституции РФ по сравнению со статьёй 10 Конвенции более широко трактует свободу выражения мнения и свободу информации.
Вместе с тем в нормативных актах России и, в особенности, в правоприменительной практике есть ряд недостатков: весьма сложно получение информации в международной сфере; в расплывчатом плане определены объекты государственной тайны; не решен в юридическом плане вопрос с журналисткой тайне. [22, стр. 350]
§ 2.4 Правовые нормы, направленные на охрану личной свободы и обеспечение судебной защиты прав и свод
Статья 5 Конвенции – Право на свободу и безопасность.
Статья 6 Конвенции – Право на справедливое судебное разбирательство.
Статья 7 Конвенции – Наказание исключительно на основании закона.
Статья 13 Конвенции – Право на эффективные средства правовой защиты.
Российское законодательство воспроизводит формулировку пункта 1 части 1 статьи 5 Европейской Конвенции (ч.1 ст.22 Конституции РФ), где говорится лишь о физической неприкосновенности личности, а законные ограничения этого права сводятся к задержанием и арестам. Но в отраслевом законодательстве РФ личная свобода и неприкосновенность личности трактуется гораздо шире.
В комментируемом тексте понятия «задержание» и «арест» нередко употребляются как одно-порядковые. В российском законодательстве между ними проводится четкое различие.
При трактовке понятия законности задержания и ареста Европейский суд в решении по делу Малоне разъяснил, что закон- это не только писаное, но и неписаное право. В условиях России, где суды применяют только статутное право, такое истолкование закона до сих пор было неприемлемо.
В комментируемом тексте говорится о специальном надзоре за мафиози и другими лицами, склонными к совершению преступлений, без возбуждения против них уголовных дел. В России отвергается «теория опасного состояния». Административный надзор допустим в отношении лиц, освобожденных из мест лишения свободы, если они были осуждены за совершение тяжких преступлений.
Законный арест или задержание за невыполнение законного решения суда, чтобы обеспечить выполнение обязательства, предписанного законом (п. «в» ч. 1 ст. 5), в России понимается как принудительное осуществление следственного действия, если обвиняемый от этого уклоняется, санкционированное судом, и доставление обвиняемого к месту его проведения. Однако такого рода принуждение в России допускается и без судебного приказа (например, при проведении освидетельствования потерпевшего), что не согласуется с требованиями Конвенции.
В российском законодательстве не употребляется формулировка «разумный срок» для судебного разбирательства после задержания или ареста. Закон лишь устанавливает предельные сроки ареста на предварительное следствие, по истечении которых (если они не продлены в установленном законом порядке) обвиняемый должен быть освобожден, даже если следствие еще не закончено и дело в суд не передано. После передачи дела в суд первой инстанции сроки ареста не текут, суд ими не связан и может содержать подсудимого под стражей сколько угодно. Это противоречит позиции суда, которые считают, что срок ареста течет во время производства в суде первой и даже апелляционной инстанции.
Законодательные акты России не в полной мере соответствуют Конвенции и практике суда, так как они предусматривают неполную компенсацию вреда, причиненного незаконным лишением свободы.
Принцип равенства исходных условий охватывается понятием состязательности и равноправия сторон. Европейский суд распространил требование состязательности и на апелляционное производство. В России при рассмотрении дел в кассационных и надзорных судебных инстанциях принцип состязательности реализуется не в полной мере: прокурор активно участвует в этих стадиях процесса, а вызов подсудимого и других участников процесса поставлен в зависимость от усмотрения суда.
Судебное разбирательство по уголовным делам имеет две формы: 1) суд присяжных и 2) обычное судопроизводство. Состязательное начало в них в гораздо большей мере присуще суду присяжных. В суде присяжных стороны представляют доказательства. Суд относительно пассивен. Судья и присяжные заседатели задают вопросы подсудимым, потерпевшим, свидетелям, экспертам в последнюю очередь, т.е. после того, как их допросили стороны. Отказ прокурора от обвинения влечет немедленное прекращение дела (если потерпевший не возражает).
В обычных судах (а их подавляющее большинство) состязательное начало развито в гораздо меньшей степени. Прокурор в суде первой инстанции дает от имени государства заключения по всем возникающим вопросам, а адвокат излагает суду только мнения.
В обычных судах обвинительные и оправдательные доказательства исследуются вперемешку в зависимости от решения суда; доказательства, характеризующие личность подсудимого и влияющие на меру наказания, могут исследоваться раньше доказательств виновности или одновременно с ними; судья и народные заседатели допрашивают подсудимых (суд активен и задает изобличающие вопросы допрашиваемым). [22, стр.259, 263, 334]
§ 3 Практика рассматрения дел Страсбургским судом по жалобам с участием граждан Российской Федерации
§ 3.1 Обзор решений Европейского суда по правам человека на предмет приемлемости по жалобам, поданным против РФ
Наиболее полная оперативная информация о решениях Европейского суда по правам человека представлена на его официальном сайте: http://hudoc.echr.coe.int .
В течение 5 лет как Россия находится под юрисдикцией европейского суда по правам человека в европейский суд обратилось более 12 000 граждан, из них признаны приемлемыми всего 12. И на сегодняшний день, против России вынесено всего 3 решения. [15, стр. 4]
Пока Россия имеет ничтожное количество рассмотренных дел, основная масса жалоб отсеивается на стадии предварительного рассмотрения их допустимости или с помощью процедуры дружественного урегулирования.
Так в № 4 2001 г. Журнала Российская юстиция стр. 62 –65 , рассмотрено обращение пенсионера Юрия Тайкова против РФ, который обжаловал факты задержки выплаты ему пенсии (после прохождения дела кассационной стадии обжалования) с возмещением ему материального (упущенной выгоды) и морального ущерба. Для того, чтобы его дело было пересмотрено областным судом и применена была процедура мирового соглашения (по которой Пенсионный фонд, обязывался выплатить 93 898 рублей) достаточно было запроса из секретариата Европейского суда в адрес Правительства РФ с цель уточнить факт дискриминации прав пенсионеров в РФ.
Как видно из практики, Российская Федерация, как впрочем, и любой другой участник Конвенции, идёт на процедуру дружественного урегулирования, в исключительных случаях по заведомо проигрышным и/или позорным делам, соответственно, стоит более подробно остановиться в данной работе на решениях Европейского суда, вынесенных на первой стадии рассмотрения, а именно на решениях на предмет приемлемости.
Европейские эксперты выделяют 10 условий приемлемости:
- обращаться в Суд можно только в случае нарушения того права, которое предусмотрено Европейской Конвенцией, так называемое ratione materiea (обстоятельства по существу);
- могут быть рассмотрены только те обращения, которые касаются обстоятельств, произошедших после того, как страна вошла в юрисдикцию Суда – ratione temporis;
- нарушение права должно произойти на территории, которая находиться под юрисдикцией Суда – ratione loci;
- жалоба может быть подана только тем лицом, чьё право непосредственно было нарушено – ratione persona;
- заявитель обязан исчерпать эффективные средства правовой защиты, существующие в стране.
- обращение в Суд должно быть направлено не позднее 6 месяцев с момента принятия последнего судебного ращения;
- жалоба должна быть обоснованной, т.е. именно на заявителя возлагается обязанность доказать нарушение его права со стороны государства;
- жалоба не должна быть анонимной;
- жалоба не может содержать оскорбительных высказываний;
- нельзя подавать жалобы в два (и более) международных органа, например, в Суд и в Комитет по правам человека ООН;
Государства-участники Совета Европы используют стадию определения приемлемости для того, чтобы по формальным основаниям, перечисленным выше, отвести как можно больше жалоб. Статистика Суда, показывает, что в среднем 10% от всех зарегистрированных жалоб рассматриваются на предмет приемлемости Палатой Европейского суда, т.е. 90 % жалоб отсеивается на предварительном этапе. Пока статистика жалоб против России не выходит за эти границы.
Для государства как ответчика очень выгодно, чтобы жалоба не дошла до стадии рассмотрения приемлемости. Это объясняется несколькими причинами. Во-первых, предварительная процедура не является публичной, следовательно, отсутствует огласка нарушения прав человека в государстве. Во-вторых, прекращение процедуры на по жалобе до стадии приемлемости не обязывает государство каким-либо образом восстанавливать нарушенные права. В то же время, если представитель государства, рассматривая, поступившие к нему материалы жалобы, понимает, что потенциально в данном случае может быть признано нарушение прав человека, он может использовать внутренние механизмы защиты прав человека и восстановить нарушенное право. Подобные действия рассматриваются Судом как добрая воля государства и его стремление реализовать идеалы прав человека на практике. Хотя в большинстве случаев заявители бывают неудовлетворенны действиями государства, так как они, как правило, бывают половинчатыми.
Признание жалобы приемлемой означает, что жалоба будет рассмотрена по существу, т.е. возможно, будет признано нарушение прав человека. При дружественном урегулировании заявитель может «торговаться» с государством для того, чтобы государство восстановило его права именно таким образом, который он считает наилучшим. Основным плюсом в этом случае для государства избежание опасности быть признанным нарушителем прав человека.
Основной цель данной главы является попытка выделить, какие правовые положения были сформированы Судом в решениях о приемлемости или о неприемлемости, определить их значение для обращения российских граждан в Европейский суд и для внутренней российской практики.
Первым, рассмотренным на предмет приемлемости, было дело Тумилович против РФ.
После кассационной стадии обжалования заявительница, попыталась пройти надзорную стадию обжалования. Характерно, что в подавляющем большинстве она получила ответы с отказом от лиц, которые согласно процессуальных норм не имеют права на вынесение протеста в порядке надзора, а именно от заместителя прокурора Краснодарского края, от судьи краевого суда Краснодарского суда, от прокурора Краснодарского края, из аппарата Генеральной прокуратуры, от заместителя Генерального прокурора, от судьи Верховного Суда, от председателя коллегии по гражданским делам Верховного Суда. Последний ответ был получен заявительницей 14 октября 1998 г.
Жалоба Тумилович была признана неприемлемой на том основании, что она была подана уже после того, как истек 6-месячный срок с момента последнего решения.
Данное решение является принципиальным для РФ, так как в результате рассмотрения этого дела Суд признал надзорный порядок пересмотра судебных решений неэффективным в контексте Европейской Конвенции, что не было неожиданностью, подобная позиция закреплена по сходным процедурам в прецедентах Суда и по другим странам. Например, в отношении Бельгии, где только Генеральный прокурор мог внести уголовное дело на рассмотрение Кассационного Суда и Дании, где для обжалования решения Апелляционного Суда в Верховный Суд Дании осуждённый должен был получить «поддержку» Министра юстиции. Суд признал названные процедуры исключительными, соответственно они не могут быть рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты в смысле ст. 26 Конвенции. [30, стр. 16]
Это означает, что внутренние средства правовой защиты для России являются исчерпанными и достаточными для обращения в Европейский суд, после того, как заявитель использовал порядок кассационного обжалования, включая, апелляционное производство, если оно предусмотрено. Причиной столь жесткой позиции Суда по отношению к надзорному порядку послужило то, что пересмотр дел в порядке надзора зависит от усмотрения определённых должностных лиц и не может быть возбужден только на основании волеизъявления заявителя.
Ранее ошибочно считалось, что для обращения в Европейский Суд может быть необходимо:
А) Решения Конституционного Суда РФ в случае акцентирования внимания, на несоответствии примененного в деле ФЗ Конвенции, так как правило, он в этом случае противоречит и Конституции.
Б) Решение Президиума Верховного Суда РФ или отказ на внесение протеста в порядке надзора от лиц на это уполномоченных:
Председателя Верховного Суда РФ или лицо, его заменяющего;
Генерального прокурора РФ или лицо, его заменяющего.
Последнее является наиболее проблематичным, так как сложилась практика на всех уровнях судебной системы РФ в отказе на вынесение протеста в порядке надзора от лиц, которые не имеют право на сам протест в порядке надзора (рядовые судьи следующих инстанций, всевозможные заместитель и помощники вплоть до секретарей).
Есть несколько путей добиться ответа надлежащего лица:
1) Проходить поэтапно инстанции параллельно по каналам суда и прокуратуры.
2) Попытаться обращаться лично на приемах должностных лиц.
3) Крайний вариант обжаловать в порядке гражданского судопроизводства (гл. 21-4 ГПК РСФСР, ФЗ «Об обжаловании действий должностных лиц нарушающих права и свободы граждан», ст. 33 Конституции РФ) не ответа или ответа не того лица (хотя сопротивление в этом случае российской судебной системы надо ожидать ещё более сильное).
Вместе с тем с принятием новых Арбитражного процессуального и Гражданского процессуального кодексов внесены серьёзные новеллы в надзорный порядок обжалования судебных решений, вступивших в законную силу, которые, возможно, в будущем изменят отношения Суда к этому институту.
Как рассмотрено в главе 2 с точки зрения практики и права Европейского суда наиболее противоречащими Конвенции являются некоторые правовые нормы и особенности практики РФ в области уголовного судопроизводства. В связи с этим пять из рассмотренных жалоб касаются российского судопроизводства, а именно таких его аспектов, как длительность содержания под стражей, неэффективность процедур обжалования, плохие условия содержания под стражей, затягивания процедур судебного рассмотрения уголовных дел. В данной связи обращает на себя внимание дела: Шулмин против РФ, Каралевицуч против Литвы и РФ, Панченко против РФ, Каляхин против РФ, Калашников РФ и Лабзов против РФ.
В настоящее время однозначно неприемлемой признано обращение - Каралевицуч против Литвы и РФ, так как нарушения , которые вменялись РФ, были совершены осенью 1996 г., т.е. до момента, когда РФ подчинилась юрисдикции Европейского суда.
Решения по жалобам Шулмин , Панченко, Каляхин и Лабзов являются «частичными», это означает, что Палата Европейского суда рассмотрела вопросы приемлемости данных жалоб, но не смогла вынести окончательное решение об определении приемлемости. Основной причиной отложения дел для повторного рассмотрения на приемлемости, очевидно, является не представление представителем РФ ответов, которые устроили бы Суд.
По делам Калашникова вынесено окончательное решение, которое я подробно рассмотрю в следующей главе. По вопросу приемлемости данная жалоба интересна, тем что заявитель обратился в Европейский суд, минуя стадию кассационного обжалования, т.е не выполнил формального требования об исчерпании всех внутригосударственных средств защиты.
Данное дело показывает, что Европейский суд, прежде всего, рассматривает эффективность внутригосударственных средств защиты с точки зрения условий конкретного дела.
Калашников в феврале 1995 г. Был обвинен в растрате, с июня 1995 г. Он содержался под стражей. Так Калашников находился в общей сложности в заключении почти 5 лет, в качестве обвиняемого 4 года 1 месяц и 12 дней, т.е. человека формально невиновного согласно конституционного принципа презумпции невиновности.
Всё это время Калашников провел в камере, размером 17 м2, в которой содержалось в разное время от 11 до 24 человек. В камере находилось 8 кроватей, поэтому заключенные спали в три смены. В камере все время горел свет и работал телевизор. Туалет находился в 1 метре от обеденного стола. Некоторые из сокамерников Калашникова болели туберкулёзом и сифилисом. В камере было полно насекомых, все сокамерники Калашникова постоянно курили, в то время, как он сам являлся некурящим. Во время заключения Калашников потерял в весе 29 кг.
За время своего ареста Калашников направил более 200 жалоб в разные инстанции, начиная от городского прокурора и заканчивая Государственной Думой, а также в судебные инстанции всех уровней. Жалобы Калашникова касались условий его содержания, законности ареста, длительности содержания под стражей, длительности судебного рассмотрения, пристрастности судей, законности и обоснованности судебных решений, принимаемых в ходе производства по делу.
Обвинительный приговор по делу Калашникова был вынесен 03.08. 1999 г. Он вступил в силу 11 августа, так как заявитель полагал, что обращение в кассационном порядке не может изменить приговор суда. С учетом изложенного не удивительно, что с ним согласился и Европейский суд по правам человека.
Показательным является решение о приемлемости по делу Бурдова. После регистрации его жалобы в августе 2000 г., властями были выполнены решения внутригосударственных судов вынесенные в его отношении до рассмотрения вопроса о приемлемости жалобы. Тем не менее, даже после получения компенсации, заявитель счёл, что его права не были полностью восстановлены, так как ему был причинён моральный вред длительностью и ходом судебного рассмотрения, а также, по мнению заявителя, выплаченная компенсация явна недостаточна. Суд согласился с заявителем в том, что его жалобу необходимо рассмотреть по существу. Суд руководствовался положением, принятым им в деле Amur v. France: «Решение или меры, принятые в пользу заявителя в принципе не являются достаточными для лишения его статуса «жертвы» до тех пор, пока национальные органы не признают, внешне или по существу, что было нарушение Конвенции».
По данному делу вынесено окончательное решение , которое я подробно рассмотрю ниже.
Интересным может быть решение по делу Рябчук против РФ, которое признано Европейским судом приемлемым.
А именно, в деле затрагивается вопрос применения Закона « О восстановлении и защите сбережений граждан РФ», порядок выполнения решений суда в РФ, а так же институт надзорного обжалования решений вступивших в законную силу.
Хотя есть большая вероятность, что чиновники РФ, попытаются использовать процедуру мирового соглашения, дабы не создавать опасный прецедент. [15, стр. 9]
Приведу основные моменты дела:
«ФАКТЫ
Истец, Анна Ивановна Рябых – гражданка РФ. Она родилась в 1949 г. и проживает в Ниновке, Белгородской области, Россия.
A. Обстоятельства дела
Обстоятельства дела, как представлено сторонами, могут быть изложены следующим образом:
Заявительница обратилась в суд против Отделения Новооскольского Сберегательного банка РФ, Сберегательного банка Российской Федерации и Государства. Она утверждала, что ее персональные сбережения, которые она поместила в банк в 1991 г., существенно уменьшились после экономических реформ, и что Государство должным образом не исполнило обязательство повторно оценить ее вклад в Сберегательном банке, с учетом инфляции, несмотря на то, что это предусмотрено Федеральным законом «О восстановлении и защите сбережений граждан Российской Федерации», принятого 10 мая 1995 (в дальнейшем – «Закон»).
30 декабря 1997 г. Новооскольский районный суд Белгородской области вынес решение в пользу истца и взыскал 129,544,106 рублей (RUR), подлежащих оплате Государственным казначейством. Суд отклонил главный довод Государства, которое утверждало, что «Закон», не может быть реализован по практическим причинам. Суд признал вину Государства, и что, так как «Закон» признал гарантируемые банковские вклады как внутренний долг Государства, следует применить обычные гражданские правила о просроченном платеже.
28 февраля 1998 г., это решение было отменено Белгородским областным судом и возвращено на новое рассмотрение.
Решением Новооскольского районного суда Белгородской области от 8 июня 1998 г. подтверждено решение от 30 декабря 1997. Взыскано, однако, RUR 133,963.70.
Это решение не обжаловалось, и вступило в силу десятью днями позже.
19 января 1999 г. возбуждено исполнительное производство.
В не установленный день в 1999 г., после возбуждения процедуры принудительного исполнения, Председатель Белгородского областного суда принес протест в порядке надзора на решение от 8 июня 1998 г.
Протест был рассмотрен 19 марта 1999 г. Президиумом Белгородского областного суда... Рассмотрев протест, Президиум отменил полностью решение от 8 июня 1998 и вынес новое решение о полном отказе в иске. Истец не был информирован о принесении протеста и не приглашен на слушание его Президиумом.
17 июня 1999 исполнительное производство закрыто.
4 января 2001 заместитель председателя Верховного Суда РФ в порядке надзора принес протест на решение Президиума от 19 марта 1999 г.
22 января 2001 Гражданская Коллегия Верховного Суда рассмотрела протест и нашла, что Президиум обоснованно отменил решение от 8 июня 1998, но вместе с тем, иск истца не мог быть отклонен полностью, поскольку это лишит ее права на компенсацию вклада, размещенного в Сберегательном банке. Было также подтверждено, что право истца на информацию о том, что ее дело было рассмотрено Президиумом, не уважалось.
4 июня 2001 г., после нового рассмотрения Новооскольский районный суд постановил новое решение в пользу истца. Решением взыскано RUR 188,724 как компенсация за девальвацию и RUR 60,000 морального вреда. Суд заявил, что неисполнение Правительством его обязательства повторно оценить сбережения истца причинило ей моральное страдание.
Решение было отменено в кассационном порядке 14 августа 2001, и дело вернулось для повторной проверки.
Необходимо отметить, что право принесения протеста является дискреционным, то есть должностное лицо по собственному усмотрению решает, есть или нет основания к принесению протеста.
Не имеется никакого срока согласно законодательству для жалобы в порядке надзора, и в принципе, такая жалоба может быть подана в любое время после того, как решение стало окончательным.
ЖАЛОБЫ
1. заявитель жалуется, ссылаясь на Статью 6 § 1 ЕКПЧ, что ее право на справедливое судебное разбирательство было нарушено, когда Президиум Белгородского областного суда аннулировал решение от 8 июня 1998 г., которое вступило в силу и находилось в процессе исполнения. Она прибавляет, что она не была информирована, что протест в порядке надзора был внесен, и ее не пригласили посетить слушание его в Президиуме. Она не знала о решении Президиума в течение пяти месяцев после того, как его вынесения.
2. заявитель далее жалуется, ссылаясь на Статью 1 Протокола № 1 к ЕКПЧ относительно инфляции, повлиявшей на ее сбережения и относительно неисполнения Государством обязанности компенсировать ее потери в этом отношении. Отмена решения в ее пользу также нарушила ту же норму ЕКПЧ.
ЗАКОН
Суд замечает, что жалоба в части, относящейся к Статье 6 § 1 основана на аннулировании более раннего решения в пользу истца. Проблема состоит в том, что - может ли такая процедура, в результате которой окончательное решение аннулировано, рассматриваться как совместимая со Статьей 6 и, в частности не был ли принцип законной уверенности, таким образом, нарушен (см. Brumarescu v. Румыния [GC], № 28342/95, § 62, 28 октября 1999).
Непонятно, тем не менее, каким образом тот факт, что решение Президиума было впоследствии аннулировано при дальнейшем рассмотрении дела в порядке надзора, мог как заявляется, не нарушить законную уверенность в деле заявителя, и что на эту уверенность не воздействуют процедуры, принятые на национальном уровне.
Суд считает, с учетом заявлений сторон, что жалоба ставит серьезные вопросы факта и закона в отношении ЕКПЧ, и что их выяснение возможно только при рассмотрении дела. Суд заключает поэтому, что эта жалоба не является необоснованной в смысле Статьи 35 § 3 ЕКПЧ.
Жалоба истца по Статье 1 Протокола № 1 ЕКПЧ основана на том, что, аннулируя окончательное решение в пользу заявителя от 8 июня 1998 г. Белгородский областной Суд лишил ее имущества или, по крайней мере, нарушил ее право беспрепятственно пользоваться им (см. вышеупомянутое цитируемое решение Brumarescu, § 70, 73 и 77).»
Решение о приемлемости по делу показывает, что сам факт неоконченного внутреннего судебного разбирательства (его возобновление после надзорного обжалования решений кассационных инстанций) не является препятствием к обращению в Европейский суд по правам человека, те более, когда судебный процесс явно имеет своей целью затянуть решение вопроса по существу.
Существует ряд, проблем связанных с особенностями производства в надзорной инстанции. Так в свете решения Brumarisku v. Rumania. Judiment of Oct 28 1999 встает проблема обеспечения принципа правовой стабильности при наличии возможности неограниченного пересмотра решений судов, вступивших в законную силу, по протестам административного органа (прокурора). Суд посчитал, что такой порядок нарушает положения ст. 6 Конвенции в части гарантии прав на справедливый суд. Он также может привести к нарушению ст.1 Протокола 1, если решением суда, отменённым в результате удовлетворения протеста прокурора, заявителю была присуждена определённая выплата.
Если надзорная жалоба приноситься судьёй, встаёт другая проблема. В решении Daktaras v.Lithuania. Judgment of 10 October 2000 Суд посчитал, что принесение протеста главой коллегии по уголовным делам Верховного Суда, даже при условии, что он сам не принимал участия в последующем рассмотрении дела в коллегии, но участвовал в назначении судей и судьи-докладчика, нарушило принцип беспристрастности и независимости суда. [30, стр. 15]
Как указывал выше, приняты новые Арбитражный процессуальный и Гражданский процессуальный кодекс, в которые внесены серьёзные новеллы в надзорный порядок обжалования судебных решений, вступивших в законную силу. Устранено замечание о возможности неограниченного пересмотра решений судов, теперь и возможность надзорного обжалования ограничена по времени.
Шесть жалоб против России, касающиеся событий в Чечне признаны Европейским судом приемлемыми. Европейский суд по правам человека (Первая Сессия) тремя решениями принял приемлемыми к рассмотрению жалобы по делам: Хашиев против России (№ 57942/00), Акаева против России (№ 57945/00), Исаева против России (№ 57947/00), Юсупова против России (№ 57948/00), Базаева против России (№ 57949/00), Исаева против России (№57950/00). Суд также постановил, что предыдущий протест Правительства, о том, что заявители не исчерпали средств защиты в РФ, тесно связано с существом жалоб, что и должно быть учтено на следующем этапе рассмотрения дел. Заявители жалуются на нарушение их прав во время пребывания российских войск в Чечне в период с 1999 по 2000гг. Суд допустил рассмотрение жалоб на нарушение ст. 2 (право на жизнь), ст.3 (запрещение пыток и бесчеловечного и унижающего обращения и наказания), ст. 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Европейской Конвенции по правам человека и ст. 1 Протокола №1 к Конвенции (защита собственности).
В заключение остановлюсь на решении Европейского суда по делу Иласку, Леско, Иванток и Петро-Попа против Молдовы и Российской Федерации.
Данное дело представляет особый интерес , так затрагивает вопросы юрисдикции, обжалуемые действия совершались властями непризнанной Приднестровской республики. Так Молдова и РФ, утверждают, что территория Приднестровья не находится под юрисдикцией ни одного, ни второго государства, а все действия, нарушающие права заявителей, были произведены властями непризнанной Молдавской Республики Приднестровья.
Заявители обвинили власти Молдовы в том, что те не предприняли каких-то эффективных действий для предотвращения нарушения прав человека, а власти РФ в том, что территория Приднестровья фактически находиться под властью воинских формирований РФ, поэтому РФ несёт ответственность за происходящее а Приднестровье.
Европейский суд не принял объяснения Молдовы о том, что Молдова сделала оговорку при подписании Европейской Конвенции по поводу того, что власти Молдовы не контролируют территорию Приднестровья и, следовательно, не несут ответственности за нарушение прав человека, происходящие на территории. Европейский суд также не принял позицию РФ, согласно которой воинские формирования на территории Приднестровья выполняют исключительно миротворческую функцию и не вмешиваются в деятельность органов власти Молдавской Республики Приднестровья.
Данная жалоба признана приемлемой в полном объёме, как в отношении Молдовы, так и в отношении РФ. Суд указал, что он не может отвергнуть какую-либо часть жалобы как неприемлемую, так как в этом случае от Суда на стадии решения вопросов приемлемости требуется обширный анализ, как фактов, так и права, который невозможно сделать на этой стадии, не вторгаясь в анализ фактов, т.е. решение вопросов приемлемости перенесено в стадию рассмотрения дела по существу.
Данная жалоба потенциально может стать тестовой так как затрагивает огромное количество вопросов, касающиеся именно критериев приемлемости, которые ещё не получили разрешение в практике Европейского суда по правам человека. [20, стр. 24]
§ 3.2 Обзор окончательных решений Европейского суда по правам человека против РФ
В данное время вынесены окончательные решения против РФ, по следующим делам: Бурдов против РФ, Калашников против РФ, и до июня 2003 не вступило в законную силу решение по делу Посохов против РФ, к слову сказать, РФ ещё не разу не воспользовалось своим правом в течении 3 месяцев обратиться в Большую Палату Суда после вынесения окончательного решения секцией Европейского суда.
Процитирую наиболее показательные, важные моменты по данным делам и затем дам свои комментарии.
1 Бурдов против РФ
Основные моменты дела:
«ПРАВО
26. Заявитель утверждал, что существенные и необоснованные задержки исполнения вступивших в законную силу решений суда нарушили его права, закрепленные в Конвенции. Суд изучил жалобу заявителя на предмет возможного нарушения пункта 1 Статьи 6 Конвенции и Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
Обращаясь к фактам по данному делу, возможно, что заявителю в настоящее время выплачена причитающаяся задолженность в соответствии с решениями национальных судов. Как бы то ни было, выплата, осуществленная лишь после того, как данная жалоба была коммуницирована властям, не является каким-либо признанием с их стороны возможных нарушений. Равно как таковая выплата адекватно не возместила вред, причиненный заявителю.
32. Учитывая данные обстоятельства, Суд полагает, что заявитель все еще может утверждать, что он является жертвой нарушения пункта 1 Статьи 6 Конвенции и Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
34 …..Исполнение судебного решения, принятого любым судом, должно, таким образом, рассматриваться как составляющая "судебного разбирательства" по смыслу Статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хорнсби против Греции" (Hornsby v. Greece) от 19 марта
1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-II, p.510, д 40).
37. Не принимая на протяжении нескольких лет необходимые меры по исполнению вступивших в законную силу судебных решений по данному делу, власти Российской Федерации лишили положения пункта 1 Статьи 6 Конвенции какого-либо полезного смысла.
38. Соответственно нарушение указанной Статьи Конвенции имело место.
40. ….. невозможность для заявителя добиться исполнения указанных судебных решений, по крайней мере, до 5 марта 2001 г., является нарушением его права на уважение своей собственности, как оно изложено в первом предложении первого абзаца Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
41. Не исполнив решения Шахтинского городского суда, власти государства-ответчика лишили заявителя возможности взыскать денежные средства, которые он разумно рассчитывал получить. Власти государства-ответчика не выдвинули никаких оснований для такого вмешательства в реализацию права заявителя; при этом Суд полагает, что нехватка средств не может служить тому оправданием (см. mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Амбруози против Италии" (Ambruosi v. Italy) от 19 октября 2000 г., жалоба N 31227/96, дд 28-34).
42. В итоге в данном случае имело место также нарушение Статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
47. Суд придерживается мнения, что заявителю был причинен некоторый моральный ущерб в результате выявленных нарушений, который не может быть установлен путем простого признания Судом факта нарушения. Однако требуемая сумма представляется чрезмерной. Производя оценку на справедливой основе, руководствуясь при этом Статьей 41 Конвенции, Суд присуждает заявителю денежную компенсацию в размере 3000 евро.
НА ОСНОВАНИИ ВЫШЕИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Постановил, что заявитель может утверждать, что он является "жертвой" по смыслу Статьи 34 Конвенции;
2. Постановил, что имело место нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции;
3. Постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;
4. Постановил:
(а) что государство-ответчик обязано выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления постановления в законную силу - в соответствии с пунктом 2 Статьи 44 Конвенции - 3000 евро (три тысячи евро) в качестве компенсации морального ущерба в пересчете на национальную валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день вынесения постановления, а также уплатить необходимые налоги;
(b) что простые проценты по годовой ставке в 23% начисляются на эту сумму по истечении вышеупомянутого трехмесячного срока до момента фактической уплаты.
Основным выводом по данному делу для РФ является факт, что любое длительное неисполнение решений национальных судов, вступивших в законную силу является беспроигрышным поводом для обращения в Европейский суд.
Выплаты, компенсации присужденные такими решениями рассматривают Судом в контексте права собственности.
Таким образом, исходя из сложившейся практики Суда, можно сделать вывод, что в собственности лица может находиться любое имущество, как выраженное в материальной форме (вещи), так и представляющее собой права на вещи и обязательственные права требования, если в достаточной мере установлено, что оно может быть юридически реализовано. [26, стр. 20]
2. Калашников против России
Европейский суд не поставил под сомнение приговор Калашникову за совершенные им преступления, но усмотрел нарушения в условиях его содержания в следственном изоляторе, а также в сроках рассмотрения дела банкира.
Основные моменты дела:
«ПРОЦЕДУРА
2. Предметом жалобы заявителя являются, в частности, условия его содержания под стражей, длительность его содержания под стражей и продолжительность производства по возбужденному против него уголовному делу.
По просьбе суда власти Российской Федерации представили фотографии камеры, в которой содержался заявитель. Власти Российской Федерации передали суду видео ролик с видами камеры и окружающих помещений после ремонта, который был сделан после освобождения заявителя.
7. Решением от 18 сентября 2001 г. суд объявил жалобу частично приемлемой.
Суд затем нашел, что проверка с выездом на место, или "направление миссии с целью установления фактов", не вызывается необходимостью, поскольку в распоряжении суда имелось достаточно материалов дела для того, чтобы прийти к необходимым выводам по делу. В частности, суд нашел, что таковое мероприятие не сможет достичь какой-либо полезной цели, так как нынешние условия в камере, как это было показано в видеозаписи, больше не напоминали условия в период содержания в ней заявителя. Это было подтверждено и представленными фотографиями.
ФАКТЫ
Фактические обстоятельства в их изложении суду заявителем
14. Что касается первого периода своего заключения в Магаданском сизо, то заявитель утверждал следующее.
Он содержался в камере площадью 17 кв. м., в которой имелось восемь спальных мест в два яруса. При этом в камере почти всегда содержались 24 заключенных, лишь иногда их количество сокращалось до 18. Поскольку каждое спальное место предназначалось для троих заключенных, то спать приходилось по очереди. Остальные ожидали своей очереди, лежа или сидя на полу или картонных коробках. Нормальные условия для сна отсутствовали, поскольку в камере круглосуточно работал телевизор, а в дневное время в камере царила общая суета и шум. Свет в камере никогда не выключался.
15. Унитаз находился в углу камеры, на всеобщем обозрении. Перегородка отделяла унитаз от умывальника, но не от жилой части камеры и обеденного стола. Унитаз находился на возвышении, на высоте приблизительно полметра от пола, а высота перегородки составляла 1,1 м. Так что человек, сидящий на унитазе, был виден не только его сока мерникам, но и надзирателю, наблюдавшему за заключенными через глазок в двери камеры.
16. В камере отсутствовала вентиляция, летом в ней было душно и жарко, зимой - очень холодно. В камере все время был спертый воздух, поэтому окно было постоянно открыто. Поскольку вокруг много курили, заявитель невольно стал пассивным курильщиком. Заявитель утверждает, что ему ни разу не выдавали нормальное постельное белье, тарелки и другие столовые приборы. Администрация сизо выдала ему только ватный матрас и тонкое фланелевое одеяло, а столовые принадлежности ему приходилось одалживать у сока мерников, которым их передавали родственники из дома.
17. Камеры сизо кишели тараканами и муравьями, но к их истреблению никаких мер не принималось. Единственная профилактическая санитарная мера состояла в том, что раз в неделю надзиратели приносили заключенным ведро хлорки для туалета.
18. У заявителя возникли различные кожные заболевания и грибковые инфекции, у него сошли ногти на ногах и на некоторых пальцах рук. В период проведения судебного разбирательства по делу заявителя - с 11 ноября 1996 г. по 23 апреля 1997 г. и с 15 апреля 1999 г. по 3 августа 1999 г. в судебном заседании объявлялись перерывы с тем, чтобы заявитель мог пройти курс лечения от чесотки.
Шесть раз в камеру, где содержался заявитель, помещали заключенных с туберкулезом и сифилисом, и ему делали профилактические инъекции антибиотиков.
19. Заявитель утверждает, что его ежедневно выводили из камеры на прогулку только на один час, а горячий душ он мог принимать только два раза в месяц.
20. Наконец, заявитель утверждает, что после того, как 9 декабря 1999 г. он был переведен обратно в сизо, условия содержания существенно не улучшились. Его не обеспечили нормальным постельным бельем, полотенцами или столовыми принадлежностями. Из-за отсутствия соответствующих медикаментов ему не было обеспечено лечение в связи с кожными заболеваниями. Камера, в которую он был помещен, по-прежнему кишела тараканами, и мероприятия по уничтожению насекомых не проводились уже 5 лет. Однако в марте - апреле 2000 г. число заключенных в камере с 8 койками сократилось до 11 человек.
54 … заявитель обратился в Конституционный суд Российской Федерации с жалобой о несоответствии Конституции Российской Федерации положений статей 223-1 и 239 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, касающихся предельных сроков начала рассмотрения дел в суде. В письме от 10 марта 1998 г. Конституционный суд известил заявителя о том, что, поскольку оспариваемые положения не устанавливают каких-либо сроков содержания под стражей на период судебного разбирательства по делу, его жалоба не подлежит рассмотрению.
56 … Все жалобы заявителя были направлены инстанциями, в которые они были поданы, для рассмотрения в Магаданский городской суд.
75. 22 июня 1999 г. Высшая квалификационная коллегия судей Российской Федерации отстранила от занимаемых должностей председателя Магаданского городского суда, а также председателя Магаданского областного суда и двух его заместителей, - за допущенные проволочки с рассмотрением дела заявителя.
80. Приговором от 3 августа 1999 г. городской суд признал заявителя виновным по одному пункту обвинительного заключения, в котором содержались 9 отдельных обвинений, еще по двум пунктам он был признан невиновным. Суд назначил заявителю наказание в виде лишения свободы сроком на 5 лет и 6 месяцев с отбыванием наказания в исправительном учреждении общего режима, с исчислением срока наказания с 29 июня 1995 г. Городской суд отметил низкое качество предварительного следствия и указал на необоснованные попытки следователей увеличить число пунктов обвинения. Кроме того, суд выявил нарушения процессуальных норм, выразившиеся, inter alia, в недостатках, связанных с надлежащим представлением в суд необходимых документов. Эти недостатки пришлось устранять в ходе судебного рассмотрения дела, что и привело к задержке производства по делу. Суд указал, что в ходе расследования не был обеспечен надлежащий надзор за соблюдением процессуальных норм со стороны органов, осуществлявших руководство следствием, а также со стороны прокуратуры Магаданской области.
Определением от того же числа городской суд вынес решение о возвращении дела в одной из частей обвинения прокурору для производства дополнительного расследования. Заявитель обжаловал данное определение в Верховный суд Российской Федерации, который 30 сентября 1999 г. признал вынесенное определение законным.
81. Приговор городского суда от 3 августа 1999 г. мог быть обжалован в областном суде в течение семи дней после его провозглашения. Заявитель не подал кассационную жалобу, так как полагал, что областной суд также сыграл свою роль в вынесении обвинительного приговора, и считал, что шансов на успех у него нет. 11 августа 1999 г. приговор городского суда вступил в законную силу
II. ПРАВО
I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ
92. Заявитель жалуется на условия его содержания в следственном изоляторе ИЗ-47/1 г. Магадана. ….
93. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания под стражей заявителя не могут приравниваться к пытке или бесчеловечному либо унижающему достоинство наказанию. Условия содержания заявителя не отличались от условий содержания большинства лиц, заключенных под стражу в России, или, по крайней мере, не были хуже. Власти не имели умысла на причинение физических страданий заявителю или вреда его здоровью. Администрация следственного изолятора предприняла все возможные меры, чтобы обеспечить лиц, страдающих заболеваниями, медицинской помощью, и не допустить инфекционного заражения других заключенных.
94. Власти Российской Федерации признали тот факт, что по причинам состояния экономики условия содержания лиц под стражей в России весьма неудовлетворительны и не отвечают требованиям, установленным для пенитенциарных учреждений других государств-членов Совета Европы. При этом Российское государство делает все возможное, чтобы улучшить условия содержания под стражей в России. Государство приняло ряд целевых программ строительства новых следственных изоляторов и реконструкции имеющихся и программ борьбы с туберкулезом и другими инфекционными заболеваниями в местах лишения свободы. Реализация этих программ позволит вдвое увеличить площади для заключенных и улучшить санитарные условия в следственных изоляторах.
97. Суд сразу же замечает, что площадь камеры, в которой содержался заявитель, была 17 кв. м. - согласно утверждениям заявителя, или 20, 8 кв. м. - согласно данным властей Российской Федерации. Камера была оборудована двухъярусными спальными местами и была рассчитана на 8 заключенных. Можно усомниться, насколько такие условия вправе считаться отвечающими приемлемым стандартам. В этой связи Суд напоминает, что Европейский Комитет по предотвращению пыток и бесчеловечного и негуманного обращения (далее - ЕКПП) принял площадь в 7 кв. м. на заключенного как примерный, желательный стандарт для обустройства камер для заключенных (см. Второй общий доклад ЕКПП. CPT/Inf (92) 3, д 43), то есть 56 кв. м, если речь идет о 8 заключенных.
101. Суд приемлет утверждение об отсутствии в настоящем деле признаков того, что наличествовал умысел на унижение человеческого достоинства и попрание личности заявителя. Тем не менее, хотя вопрос о том, было ли целью обращения с лицом унижение человеческого достоинства и попрание личности жертвы, является фактором, который надлежит принимать во внимание, отсутствие любой таковой цели не может исключить вывод о наличии нарушения Статьи 3 (см. вышеуказанное постановление Большой Палаты Европейского суда по делу "Пирс против Греции"). Суд полагает, что условия содержания под стражей, которые заявитель вынужден был терпеть на протяжении примерно 4 лет и 10 месяцев, должны были причинить ему физические страдания, унизить его человеческое достоинство и породить в нем такие чувства, которые ведут к унижению и попранию личности.
102. В свете вышесказанного Суд установил, что условия содержания заявителя под стражей, в частности чрезмерная переполненность камеры, антисанитарная обстановка в ней и вредные для здоровья и благополучия заявителя последствия этой обстановки в сочетании длительностью срока содержания заявителя в таковых условиях приравниваются к унижающему достоинство обращению.
103. Соответственно нарушение Cтатьи 3 Конвенции имело место.
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 3 СТАТЬИ 5
114. Суд напоминает, что оценка разумности срока предварительного заключения не может быть дана абстрактно. Вопрос о разумности содержания того или иного обвиняемого под стражей должен быть исследован по каждому делу с учетом особенностей дела….
Наличие разумно обоснованного подозрения, что задержанное лицо совершило преступление, является условием sine qua non законного длящегося содержания под стражей. Но по истечении определенного времени такого подозрения уже недостаточно. Суд должен потому установить, имелись ли иные основания для лишения свободы, далее выдвигаемые судебными властями.
(lll) Вывод
121. Исходя из вышеизложенного, Суд приходит к выводу, что время, проведенное заявителем в предварительном заключении, превышает "разумный срок". Тем самым нарушение пункта 3 Статьи 5 Конвенции имело место.
III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 1 СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ
3. Вывод
135. С учетом вышеизложенного Суд считает, что продолжительность производства по делу не отвечает требованию о "разумном сроке". Соответственно, нарушение пункта 1 Статьи 6 имело место.
A. Вопрос о материальном ущербе
Суд полагает, что не было установлено прямой причинной связи между заявленным ущербом и нарушениями Конвенции, установленными Судом.
Посему Суд отклоняет требования заявителя, предъявленные по вопросу о возмещении материального ущерба.
B. Вопрос о моральном ущербе
142. Суд полагает, что длительность содержания заявителя под стражей в ненадлежащих условиях заключения, равно как и длительность производства по уголовному делу должны были вселить в него чувства отчаяния, неопределенности и тревоги, которые не могут быть компенсированы исключительно признанием факта нарушения его прав.
143. Принимая решение на основе принципов справедливости, Суд присуждает заявителю возмещение морального ущерба в размере 5 000 евро.
C. Вопрос о судебных издержках и расходах
146. Суд напоминает, что для включения судебных издержек и расходов заявителя в сумму возмещения ущерба, присуждаемую в порядке Статьи 41 Конвенции, должно быть установлено, что эти издержки и расходы действительно и неизбежно имели место в связи с обращением к средствам правовой защиты по факту, который был признан нарушением Конвенции, и что их сумма была разумна (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского суда по делу "Нильсен и Джонсон против Норвегии" (Nielsen and Johnson v. Norway), жалоба N 23118/93, д 43, ECHR 1999-VIII). Из представленных заявителем материалов, очевидно, что издержки и расходы на юридическую помощь имели место в связи с его попытками добиться освобождения из-под стражи под залог. Однако он представил лишь частичное документальное обоснование искомой им суммы. При этом имевшие место расходы не связаны исключительно с нарушениями Статьи 3, пункта 3 Статьи 5 и пункта 1 Статьи 6 Конвенции.
Производя оценку на основе принципов справедливости, Суд полагает разумным присудить заявителю по вопросу о судебных издержках и расходах денежную сумму в размере 3 000 евро.
ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Постановил, что имело место нарушение Статьи 3 Конвенции;
2. Постановил, что имело место нарушение пункта 3 Статьи 5 Конвенции;
3. Постановил, что имело место нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции;
4. Постановил,
(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 Статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в российские рубли по курсу на день выплаты:
(i) 5 000 евро (пять тысяч евро) в возмещение морального ущерба;
(ii) 3 000 евро (три тысячи евро) в возмещение издержек и расходов;
(iii) любой налог, начисляемый на вышеуказанные суммы;
(b) простые проценты по предельным годовым ставкам по займам Европейского центрального банка плюс три процента подлежат выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты;
5. Отклоняет остальные требования заявителя...»
Я не привожу астрономические суммы затребованные Калашниковым, итог в денежном выражении для него 8000 Евро, кроме признания факта нарушения его прав человека.
Итак, основным итогом по данному делу для остальных граждан РФ:
1. Для жителей Магаданской области:
- отстранение Высшей квалификационной коллегией судей Российской Федерации от занимаемых должностей председателя Магаданского городского суда, а также председателя Магаданского областного суда и двух его заместителей.
- Ремонт СИЗО.
2. Для всех подследственных в РФ решение Европейского суда по делу Валерия Калашникова означает признание того, что с точки зрения европейской Фемиды абсолютное большинство подследственных, содержащихся в российских СИЗО, - жертвы несовершенства российской пенитенциарной системы, пренебрежения государством правами своих граждан.
А именно, при не выполнении требования Европейского Комитета по предотвращению пыток и бесчеловечного и негуманного обращения о необходимой площади в 7 кв. м. на одного заключенного при длительном задержании под стражей в сочетании с антисанитарной обстановкой приравниваются к унижающему достоинство обращению и может являться формальным основанием для признания Европейским судом факта повторного нарушения Россией ст.3 Конвенции.
3. При длительном содержании до вынесения приговора судом, одного «разумно обоснованного подозрения, что задержанное лицо совершило преступление, является условием sine qua non законного длящегося содержания под стражей. Но по истечении определенного времени такого подозрения уже недостаточно.» Конечно, как это указал суд « оценка разумности срока предварительного заключения не может быть дана абстрактно. Вопрос о разумности содержания того или иного обвиняемого под стражей должен быть исследован по каждому делу с учетом особенностей дела.»
3. Дело Посохова против РФ
В 1996 году против Посохова, тогда еще сотрудника Таганрогского таможенного управления, возбудили уголовное дело о контрабанде водки в больших масштабах. Судебные слушания по делу состоялись почему-то лишь четыре года спустя. 22 мая 2000 года Неклиновским районным судом Посохов был признан виновным по статьям 194 (уклонение от уплаты таможенных платежей) и 285 (злоупотребление должностными полномочиями) УК РФ. Подсудимый, впрочем, отделался легким испугом: его приговорили к лишению свободы, однако освободили по амнистии прямо в зале суда.
2 октября того же года Сергей Посохов обращается с жалобой в Европейский суд по правам человека. Таганрожец жаловался не на фабрикацию дела, несостоятельность обвинения и т.д. Возмутило бывшего таможенного офицера другое: оказалось, народные заседатели Стреблянская и Ховякова в течение двух недель участвовали в судебных слушаниях совершенно незаконно! В жалобе Посохов указал, что их не выбирали путем жеребьевки. А во время разбирательства выявились еще более занимательные подробности: оказалось, что в Неклиновской районной администрации (орган, ответственный за назначение народных заседателей) вообще не было списка, из которого даже гипотетически могли быть избраны Стреблянская и Ховякова. Районные власти так и не смогли внятно объяснить, на каком же тогда основании вершили правосудие над Посоховым упомянутые заседатели.
Этот факт настолько поразил европейских судей, что они были вынуждены в своем решении впервые употребить, так сказать, "ненормативную" лексику. Нарушение принципа выборности заседателей было названо «скандальным.» В формулировке постановления также отмечено, что "суд очень удивлен" данным обстоятельством. Хочу подчеркнуть, что Европейский суд использовал термины, которые до этого никогда не применял. В Страсбурге пришли к выводу, что приговор по делу Посохова не имеет юридической силы, поскольку оно рассматривалось незаконным составом суда.
Основные моменты дела:
«I. СТАТУС ЗАЯВИТЕЛЯ КАК ЖЕРТВЫ
29. Правительство утверждает, что заявитель больше не может рассматриваться как жертва предполагаемого нарушения. Оно утверждает, что первоначальное решение, то есть решение от 22 мая 2000, в котором Народные заседатели госпожа Стреблинская и Госпожа Ховякова участвовали, было отменено после того, как уведомление о жалобе Посохова Европейским Судом передано Российским властям, и что новое рассмотрение дела было проведено должным образом назначенными судьями. Кроме того, так как решение Президиума Ростовского Областного Суда от 31 января 2002 прекратило уголовные преследования полностью, за истечением срока давности, судимость с заявителя снята. Правительство заключило, что эти решения устранили все правовые последствия обвинительного приговора заявителя, и состав суда, который вынес решение 22 мая 2000, больше не имеет какого-либо значения.
30. Заявитель согласился, что неблагоприятные решения Неклиновского Районного суда от 22 мая 2000 и 2 июля 2001, действительно были отменены. Однако решение Президиума Ростовского Областного Суда от 31 января 2002 не является оправдательным, потому что не основано на отрицании вины, дело закрыто по формальным основаниям. Заявитель утверждает, что решение от 31 января 2002 не восстановило его хорошую репутацию. Наконец, заявитель утверждает, что решение Президиума не подтвердило факт, что состав Неклиновского Районного суда 22 мая 2000 был незаконен, и что он поэтому не может быть лишен статуса жертвы.
33. Суд далее повторяет что, решение или мера, благоприятная заявителю в принципе, не достаточна чтобы лишить его статуса "жертвы", пока национальные власти не признали нарушение ЕКПЧ или явно или по существу, и затем не компенсировали нарушение ЕКПЧ (см., среди других, Amuur v. Франция, решение от 25 июня 1996, Собрание Решений 1996-III, p. 846, § 36, и Dalban v. Румыния [GC], Номер 28114/95, § 44, ECHR 1999-VI).
34. обращаясь к обстоятельствам данного дела, может быть истинно, что судимость с заявителя теперь снята после решения от 31 января 2002. Однако никакие решения внутренних судов, начиная с определения Ростовского Областного Суда по жалобе на решение суда от 29 августа 2000 не коснулись проблемы назначения народных заседателей или содержали какое-либо подтверждение предполагаемых нарушений.
35. В этих обстоятельствах, Суд полагает, что заявитель может все еще утверждать, что был жертвой нарушения Статьи 6 § 1 ЕКПЧ.
II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 § 1 ЕКПЧ
37. Суд повторяет что фраза "созданный на основании закона" означает не только законное основание для самого существования "суда", но также и состава суда в каждом случае (см. Buscarini v. Сан-Марино (декабрь), Номер 31657/96, 4 мая 2000, не сообщенный).
Суду поэтому требуется исследовать утверждения по данному делу относительно скандального нарушения внутренних правил назначения народных заседателей. То, что это утверждение касается в существующем случае народных заседателей, не имеет значения, так как, в соответствии со Статьей 15 Уголовно-процессуального кодекса, права народных заседателей аналогичны правам профессионального судьи.
41 Однако, кроме очевидного нарушения требования Закона о Народных заседателях относительно выбора по жребию и службы две недели ежегодно, Суд особенно поражен фактом, что Администрация Неклиновского Района - орган, ответственный за назначение народных заседателей – подтвердила, что не имеется никакого списка народных заседателей, назначенных до 4 февраля 2000. Власти, таким образом, не сумели представить какие-либо юридические основания для участия Госпожи Стреблинской и Госпожи Ховяковой в отправлении правосудия в день судебного разбирательства заявителя, имея в виду, что список, принятый 4 февраля 2000 вступил в силу только 15 июня 2000 после его одобрения Ростовским Областным Законодательным органом.
Эти обстоятельства, в совокупности, не позволяют Суду согласиться, что Неклиновский Районный суд, который рассматривал дело заявителя 22 мая 2000, может быть расценен как "суд, созданный на основании закона".
42. Соответственно имелось нарушение Статьи 6 § 1 ЕКРЧ.
46. Суд соглашается, что заявителю причинен ущерб не денежного характера в результате его обвинительного приговора незаконно составленным судом. Оценивая его по справедливости и с учетом обстоятельств дела, Суд присуждает истцу EUR 500.
47. Заявитель также требовал, без указания какой-либо суммы, компенсации юридических издержек, которые он понес в ходе разбирательства дела в России.
49. Однако, в отсутствие каких-либо документальных подтверждений, решение этого вопроса невозможно.
ПО ЭТИМ ПРИЧИНАМ, СУД ЕДИНОДУШНО
1. Постановляет, что заявитель может утверждать, что является "жертвой" в смысле Статьи 34 ЕКПЧ;
2. Постановляет, что имелось нарушение Статьи 6 § 1 ЕКПЧ;
3. Постановляет
(a), что Государство-ответчик обязано выплатить заявителю, в пределах трех месяцев с даты, с которой решение становится окончательным согласно Статье 44 § 2 ЕКПЧ, EUR 500 (пять сотен евро) в возмещение не денежного ущерба, конвертировав их в национальную валюту Государства-ответчика по курсу на день выплаты, плюс любой налог который может быть наложен на эту сумму;
(b), что по истечении вышеупомянутых трех месяцев до выплаты простой процент должен быть начислен на эту сумму по норме предоставления кредитов Европейским Центральным Банком в течение периода неплатежа плюс три процента;»[]
Авторский комментарий:
1. Итак, в отдельно взятом районном суде, неопределенное время сажали, оправдывали, конфисковывали имущество и пр. и пр. с ведома «профессиональных судей» некие самозванцы, под видом народных заседателей, полномочия которых поленились даже формально как-нибудь оформить.
2. Обращает на себя внимание то, что не была использована процедура мирового соглашения, а именно РФ не выплатило Посохову требуемые им 10 тыс. евро добровольно, даже после того, как ЕС принял дело к рассмотрению, официальные представители РФ предпочли сэкономить 9500 евро.
4. Ростовский областной суд, Правительство РФ даже в ожидании позорного для России решения Европейского Суда, считают, что участие «самозванцев» в правосудии – это такая мелочь, что удивительно, как приличные люди могут на это обращать внимание.
Согласно данного решения, могут быть пересмотрены все дела с участием конкретных народных заседателей Стреблянской и Ховяковой, а также в отдельно взятом Неклиновском райсуде. А если учесть очевидный факт, что и другие народные заседатели в РФ могли назначаться с подобными нарушением процессуальных норм, это может привести к настоящему обвалу: все подобные приговоры фактически должны быть отменены.
Есть надежда, что данное дело послужит хорошим уроком для судебной системы РФ и впредь таких грубейших нарушений допускаться не будут.
Обращает внимание на себя факт, что пока ещё слабо российскими заявителями аргументируется причинно-следственная связь между понесенным ущербом и фактом нарушения Конвенции.
Заключение.
Можно сделать вывод, что трудно ожидать легкости и быстроты разрешения вопросов через Европейский Суд по правам человека (как, наверное, через любой суд), вместе с тем контрольные функции Конвенции доказали свою эффективность. Выносимые решения не только восстанавливают нарушение прав в конкретном случае хотя и это также важно, - сколько предотвращают повторное нарушение и оказывают давление с целью приведение национальных стандартов в соответствие с Конвенцией. [17, стр. 65]
Прецендентный характер решений, выносимых Европейским Судом по правам человека, оказывает всё всёвозрастающее влияние на национальные правовые системы европейских стран. За 50 лет его работы государства участники страстбургского контрольного механизма около 300 раз принимали так называемые «меры общего характера», внося по итогам рассмотрения жалоб в Суде или Европейской комиссии по правам человека соответствующие коррективы в своё законодательство и правоприменительную практику.
Наиболее актуальным, действенным для достижения указанной цели является переподготовка практикующих юристов судебной системы и прокуратуры РФ, преподавание прецедентного Европейского права в юридических ВУЗ-х - в подтверждении указанного тезиса кроме Уполномоченного РФ при Европейском суде по правам человека П.А. Лаптева высказался и Уполномоченный по правам человека в РФ О. Миронов, «в органах Совета Европы сложилась коренным образом отличающаяся от российской системы так называемого прецедентного права (признающая одним из главных источников права судебные решения), во многом базирующаяся на англосаксонских принципах. В этой связи существенные перемены должны произойти в психологии российских юристов: судей, прокуроров и адвокатов. Также требуют соответствующих изменений механизмы подготовки и переподготовки юридических кадров»[21, стр.5].
На мой взгляд, для устранения противоречий с практикой Европейского суда наиболее важно внести следующие изменения в действующее российское законодательство:
1. Отменить де-юре смертную казнь, тем более, что де-факто это уже реализовано. А именно, внести соответствующие изменения в ст.ст., 105, 277, 295, 317, 357 Уголовного кодекса РФ.
2. Установить предельные сроки на содержание под стражей после передачи дела в суд первой инстанции, установив процедуру аналогичную содержанию под стражей в ходе предварительного следствия. Необходимо внести соответствующие дополнительные статьи в Уголовно-процессуальный кодекс РФ.
Кроме переподготовки практикующих юристов и изменения системы обучения в ВВУЗ-х, необходимо построение национальной системы правового просвещения, ориентированной на ознакомление должностных лиц и граждан с основополагающими правами и свободами граждан, методами и формами их защиты. В любом случае, только при наличии достаточного уровня правовой грамотности широкой массы граждан, их активной позиции при отстаивании своих прав возможно построение подлинно гражданского общества, которое и является наиболее ценным капиталам любого государства.
Список использованной литературы
1. Конституция Российской Федерации. М.: "Юридическая литература", 1993.
2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. №2. Ст.163.
3. Федеральный конституционный закон "О чрезвычайном положении" // Собрание законодательства Российской Федерации. № 23. Ст.2277
4. Закон РСФСР "О милиции" (с изменениями и дополнениями по состоянию на 20 июня 1996 года) // Правовые основы деятельности МВД России. 1 том. Второе издание. М., 1996. С. 246.
5. Закон "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 32. Ст.1227
6. Федеральный закон “О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод” // Собрание законодательства Российской Федерации .2001. № 13. Ст.1140.
7. Федеральный закон "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №34. Ст.4029.
8. Федеральный закон "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об основных гарантиях прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. №14. Ст.3133.
9. Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 39. Ст.4465.
10. Постановление Европейского суда по правам человека. // Российская газета от 24 апреля 2003.
11. Постановление Конституционного Суда РФ № 867 от 02.02.1999 г.// Собрание законодательства РФ № 6 от 08.02.1999 .
12. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января 1998 г. № 2-П "По делу о проверке конституционности положений части первой и третьей статьи 8 Федерального закона от 15 августа 1996 года "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" в связи с жалобой гражданина А.Я.Аванова" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 4.Ст. 531.
13. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1998 года № 4-П "По делу о проверке конституционности пунктов 10,12 и 21 Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 года № 713" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 6. Ст.783.
14. Регламент Европейского Суда по правам человека. // Российская Юстиция № 5 2002
15. Бессарабова А. Европейский суд обязал вернуть сельской библиотекарше Анне Рябых деньги, сгоревшие в Сбербанке в 1991 году. С процентами. //Комсомольской правды за 6 мая 2003 г.
16. Берестев Ю. Юрий Тайков против РФ//.Журнал «Российская юстиция» № 4 2001 г.
17. Берестнев Ю. Меры общего характера. //Журнал Российская Юстиция № 12 2002
18. Берестнев Ю. Россия заплатит 3000 евро за нерасторопность своих чиновников. //Журнал Российская Юстиция № 7 2002
19. Вопрос о разбирательстве дела независимым и беспристрастным судом.// Бюллетень Европейского суда по правам человека № 1 2003 г.
20. Воскобитова М.Р. «Обзор решений Европейского суда по правам человека на предмет приемлемости по жалобам, поданным против РФ». //
Журнал
Государство и право. 2002 №8,
21. Глотов С.А., Петренко Е.Г. Права человека и их защита в Европейском суде. М., 2000.
22. Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская Конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М., 1998.
23. Дымарский В. Как один Бурдов армию чиновников засудил. //Российская газета от 4 июля 2002 г.
24. Зимненко Б.Л. Недействительность оговорок к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод //Московский журнал международного права. № 2 2002/46
25. Исаков В.Б. Конвенция о защите прав человека и основных свобод. М., 1999.Куинн Ф. Права человека и ты. Варшава 1998.
26. Лопач Л. Понятие «имущества» в российском праве и в Конвенция о защите прав человека и основных свобод. //Журнал Российская Юстиция № 1 2003
27. Лукьянцев Г.Е. Европейские стандарты в области прав человека. М., 2000г.
28. Сафронов А. В. интервью с П.А. Лаптевым; М.В. Купчин «Прецедентное право Европейского суда по правам человека: к вопросу о юридической природе»//Журнал Совет Европы и Россия № 2, 2000.
29. Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации »//Журнал Совет Европы и Россия № 2, 2002.
30. Чернышова О. Жалобы против России в Европейском Суде по правам человека. //Журнал Российская Юстиция № 4 2002
31. Фринберг Э. Европейский Суд по правам человека: сегодняшние заботы и завтрашние реформы. //Журнал Российская Юстиция № 12 2002
32. Эрделевский А.М. Обращение в Европейский Суд. М., 1999.
33. Якубовские Дмитрий и Елена. Что такое арест и как с ним бороться. М., 1999.
