«ПЕРЕВАЛ»                               

«ПЕРЕВАЛ»- марксистская литературная  группа,  возникшая в Москве в 1923--

1924 гг., быстро выросшая в 1926-1927 гг., имевшая издательскую базу в виде

журнала «Красная новь» и сборников «Перевал» (выходили до 1929 г.).

Неформальным лидером «Перевала» был критик А. К. Воронский (1884-1943), в

группу входили (или были близки ей) А. Веселый, М. Голодный,  М.  Светлов,

Э.  Багрицкий, А.  Платонов,  И.  Катаев, А. Малышкин, М. Пришвин и др.

«Перевал» отстаивал свободу писателей от деспотично навязываемого

«социального заказа», защищал право автора на выбор темы, жанра, отвечающего

индивидуальности творца, боролся с нормативным «управляемым искусством»,

которое утверждали ревнители пролетарской литературы. Стихи поэтов

Пролеткульта для А. К. Воронского - - это «красные псалмы», совсем не новая

литература, а перелицованный И. Северянин, К. Бальмонт...Это все привлекало

к «Перевалу»   интеллигенцию.   Для   «перевальцев»   художественный

образ- гораздо выше, сложнее, многозначное любой голой идеи, схемы, даже

громко заявленной. Любимейший образ теоретика-«перевальца»   Д.   Горбова

в   его   книге   «Поиски   Галатеи» (1929)- - античная нимфа Галатея,

которая рождается скульптурой в союзе с материалом путем «освобождения» ее из

глыбы мрамора, отсечения от глыбы всего лишнего, случайного. Про­ект,

воображаемую  скульптуру, свой  идеал  красоты  художник как бы провидит в

бесформенной, грубой, немой глыбе мрамора, он пламенно верит в свой образ и

потом после труда-просвечивания как бы «встречается» с образом. Он не

создает, а отыскивает волшебную фигуру. После разгрома троцкизма, исключения

из партии А. К. Воронского «Перевал», обвиненный во внеклассовом, над

историческом подходе к искусству, в культе красоты, в неверии в возможности

рождения нового классового искусства был распущен как «реакционная

организация».

ОБЭРИУ                                 

(Объединение   реального   искусства) — крайне малочисленная, почти камерно-

салонная группа поэтов (мши из них почти  не публиковались), находившаяся

под влиянием футуристов   (В.   Хлебникова),   ставившая    целью

пародийно-абсурдное изображение действительности. Группу «обэриутами»

основали в 1926 г. Даниил Хармс (1905—1942), Александр Введенский

(1904—1941)   и    Николай    Заболоцкий   (1903-1958) В разные годы к ней

примыкали прозаик К. К. Вагинов (1899-1934), драматург Е. Л. Шварц

(1896—1958), а из художником , «обэриутами»  сотрудничали  Павел  Филонов и

Казимир Малевич. При жизни многие из них, кроме публичных или салонных чтений

своих экспериментальных произведений, как правило, могли обнародовать эти

произведения (стихи, пьесы): они чаще всего издавались в 30-е гг. как

писатели для детей. В 70—80 эксперименты    «обэриутов»    вспомнились,

были    продолжены многими представителями авангардного искусства (Г. Саше И.

Холин, Д.  Пригов, Т. Кибиров и др.).

.

           «Серапио́новы бра́тья» — объединение писателей (прозаиков, поэтов и критиков), возникшее в Петрограде 1 февраля 1921. Название заимствовано из цикла новелл немецкого романтика Э. Т. А. Гофмана «Серапионовы братья», в которых описывается литературное содружество имени пустынника Серапиона.
Первое заседание «Серапионовых братьев» состоялось 1 февраля 1921, от этого дня шло «серапионовское летосчисление». Почти сразу приём новых членов был ужесточён, а затем и прекращён вовсе. «Канонический» состав группы запечатлён на фотографии 1921. Членами объединения были Лев Лунц, Илья Груздев, Михаил Зощенко, Вениамин Каверин, Николай Никитин, Михаил Слонимский, Виктор Шкловский, Владимир Познер, Елизавета Полонская, Константин Федин, Николай Тихонов, Всеволод Иванов.
Упоминание Ахматовой, Шкловского и иных авторов, официально не входивших в группу, объясняется тем, что у молодых литераторов имелось немало друзей и единомышленников, многие из них регулярно посещали серапионовские собрания, участвовали в обсуждении новых произведений. Не являясь «серапионами» в полном смысле слова, не были они и «гостишками» — так именовали людей случайных или не слишком близких группе, допускавшихся на открытые собрания (иногда заседания проходили в узком кругу, где присутствовали одни «братья»).
Идейным и художественным руководителем «Серапионовых братьев» был Евгений Замятин. В своих декларациях объединение в противовес принципам пролетарской литературы подчёркивало свою аполитичность. Наиболее полно позиции «Серапионовых братьев» выражены в статье «Почему мы Серапионовы братья» («Литературные записки», 1922, № 3), подписанной Л. Лунцем, в которой на вопрос «С кем же вы, Серапионовы братья? С коммунистами или против коммунистов? За революцию или против революции?» прозвучал ответ: «Мы с пустынником Серапионом». Михаил Зощенко прямо заявлял: «С точки зрения партийных я беспринципный человек… Я не коммунист, не монархист, не эс-эр, а просто русский» (там же). «Серапионовы братья» в ряде статей выступали против идейности в искусстве («Мы пишем не для пропаганды», декларировал Л. Лунц), отстаивая старый тезис идеалистической эстетики о незаинтересованности эстетического наслаждения.
С точки зрения партийной критики, позиции объединения отражали идеологию растерявшейся мелкобуржуазной интеллигенции после октябрьского переворота. Опубликованные декларации и альманах «Серапионовы братья» (Пг., «Алконост», 1922) вызвали оживлённую дискуссию. В. М. Фриче, Валериан Полянский, П. С. Коган и другие в своих выступлениях резко критиковали декларации «Серапионовых братьев» за их враждебность пролетарской идеологии и нарочитую аполитичность.
Однако с самого своего возникновения объединение не было однородным ни по политическим, ни по литературным симпатиям его членов. Между декларациями и творческой практикой большинства «Серапионовых братьев» наблюдалось противоречие. Если часть «братьев» стремилась соответствовать заявленным принципам аполитичности, то другие пытались осознать подлинное значение процессов советской действительности. Так, Всеволод Иванов опубликовал повесть «Бронепоезд № 14—69» («Красная новь», 1922, кн. 6) и другие произведения партизанского цикла. Не соответствовали декларациям «Серапионовых братьев» творческие устремления Николая Тихонова, целый ряд стихотворений которого («Баллада о синем пакете», «Баллада о гвоздях» и др.) стал классикой советской революционной поэзии, а поэма «Сами» явилась одним из лучших произведений, посвящённых Ленину. Большие общественные проблемы поднимались и в произведениях Константина Федина, Николая Никитина, Михаила Слонимского.
Принципиально различными были и стилистические особенности творчества «братьев». Так, Каверин, Зощенко стремились к объективистскому показу действительности, в то время как, например, уже в ранних произведениях Вс. Иванова ярко сказывается увлечённость автора пафосом партизанской борьбы против белых. Чуждой оказалась ряду «серапионовцев» и ориентация на западную сюжетную прозу (Дюма, Стивенсон, Кетнер, Конан Дойль), провозглашённая в статье Л. Лунца «На Запад» («Беседы», 1923, № 3). В то время как так называемое «западное крыло» объединения (Л. Лунц, В. Каверин, М. Слонимский) в центр внимания ставило авантюрный остросюжетный жанр — «западную новеллу», «восточное крыло объединения» (М. Зощенко, Вс. Иванов и др.) работало над бытовым рассказом, используя фольклорный материал. Характерно, что отсутствие единства литературно-политических и творческих принципов «Серапионовых братьев» вызвало резкое недовольство Е. Замятина, заявившего, что почти все «Серапионовы братья» «сошли с рельс и поскакивают по шпалам» («Литературные записки», 1922, № 1). Пестроту идеологических убеждений вынужден был признать Л. Лунц, писавший — «у каждого из нас есть идеология, есть и политические убеждения, каждый хату свою в свой цвет красит», и с горечью констатировавший наличие у них «идеологических расхождений». С 1923—1924 Объединение начало хиреть, а в 1926 совсем прекратило свои собрания, однако не было официально распущено.
Сопровождавшие социалистическое строительство репрессии и усиление цензурного гнёта вынудили часть «серапионовцев» принять платформу советской власти: «Похищение Европы» Федина, «Кочевники» и «Война» Тихонова, «Повесть о Левинэ» Слонимского и ряд произведений других бывших членов объединения говорят об их полном разрыве с иллюзиями о «беспартийности» художника. Лев Лунц и Владимир Познер эмигрировали.
Росси́йская ассоциа́ция пролета́рских писа́телей (РАПП) — литературное объединение в СССР, образованное в 1925 на 1-й Всесоюзной конференции пролетарских писателей. После образования ВОАПП в 1928 году РАПП занял в нём ведущие позиции.
Идеология РАПП выражалась в журнале «На литературном посту» (1925—1932), ранее органе группы «Октябрь». При этом лозунг «пролетарской культуры» был заменён на лозунг «учёбы у классиков». Генеральным секретарём РАПП стал Л. Л. Авербах. Главными активистами и идеологами РАПП были писатели Д. А. Фурманов, Ю. Н. Либединский, В. М. Киршон, А. А. Фадеев, В. П. Ставский, критик В. В. Ермилов. В журнале они выдвигали концепции развития литературы «союзник или враг», отталкивания писателей-«попутчиков», «одемьянивания» поэзии и «призыв ударников в литературу». На РАППе, как организации пролетарских писателей, отражалось развитие борьбы партии с троцкизмом. По линии литературной это прежде всего борьба с «ликвидаторской» теорией Троцкого-Воронского, которые отрицали возможность создания пролетарской культуры и литературы. Основным направлением литературы рапповцы признали психологизм, «живого человека», психологический анализ изображаемых героев. В РАПП состояло более 4 тысяч человек.
В истории литературы ассоциация знаменита прежде всего нападками на литераторов, не соответствовавших, с точки зрения рапповцев, критериям настоящего советского писателя. Давление под лозунгом «партийности литературы» оказывалось на таких разных писателей, как М. А. Булгаков, В. В. Маяковский, Максим Горький, А. Н. Толстой и других. Все эти явления были подвергнуты критике в Резолюции Политбюро ЦК РКП (б) от 18 июня 1925 «О политике партии в области художественной литературы».
К 1930 все остальные литературные группировки были практически разгромлены, и РАПП усилил директивный тон. Например, резолюция от 4 мая 1931 призывала всех пролетарских писателей «заняться художественным показом героев пятилетки» и доложить об исполнении этого призыва-распоряжения в течение двух недель. Внутри РАПП обострилась борьба за власть и усилились идеологические разногласия, и вскоре такое положение перестало устраивать партийное руководство.
РАПП вместе с ВОАПП, так же, как и ряд других писательских организаций, был расформирован постановлением ЦК ВКП (б) «О перестройке литературно-художественных организаций» от 23 апреля 1932 г., вводившем единую организацию, Союз писателей СССР. Впрочем, руководители РАПП заняли высокие посты в новом СП. Большинство членов РАПП вошли в Союз писателей
Пролетку́льт (сокр. от Пролетарские культурно-просветительные организации) — массовая культурно-просветительская и литературно-художественная организация пролетарской самодеятельности при Наркомате просвещения, существовавшая с 1917 по 1932 год.Содержание

История создания Пролеткульта
Культурно-просветительные организации пролетариата появились сразу после Февральской революции. Первая их конференция, положившая начало Всероссийскому Пролеткульту, была созвана по инициативе А. В. Луначарского и по решению конференции профсоюзов в сентябре 1917 года. После Октябрьской революции Пролеткульт очень быстро вырос в массовую организацию, имевшую свои организации в ряде городов. К лету 1919 года было около 100 организаций на местах. По данным 1920 года, в рядах организации насчитывалось около 80 тыс. человек, были охвачены значительные слои рабочих, издавалось 20 журналов. На Первом Всероссийском съезде Пролеткультов (3-12 октября 1920) большевистская фракция осталась в меньшинстве, и тогда постановлением ЦК РКП(б) «О Пролеткультах» от 10 ноября 1920 и письмом ЦК от 1 декабря 1920 Пролеткульт был организационно подчинён Народному комиссариату просвещения. Нарком просвещения Луначарский поддерживал Пролеткульт, Троцкий же отрицал существование «пролетарской культуры» как таковой. С критикой Пролеткульта выступил В. И. Ленин, и с 1922 года его деятельность стала замирать. Вместо единого Пролеткульта создавались отдельные, самостоятельные объединения пролетарских писателей, художников, музыкантов, театроведов.
Наиболее заметное явление — Первый Рабочий театр Пролеткульта, где работали С. М. Эйзенштейн, В. С. Смышляев, И. А. Пырьев, М. М. Штраух, Э. П. Гарин, Ю. С. Глизер и др.

[править]

Идеология Пролеткульта
Идеологами Пролеткульта были А. А. Богданов, А. К. Гастев (основатель Центрального института труда в 1920 году), В. Ф. Плетнёв, исходившие из определения «классовой культуры», сформулированного Плехановым. Целью организации декларировалось развитие пролетарской культуры. По мнению Богданова, любое произведение искусства отражает интересы и мировоззрение только одного класса и поэтому непригодно для другого. Следовательно, пролетариату требуется создать «свою» собственную культуру с нуля. По определению Богданова, пролетарская культура — динамичная система элементов сознания, которая управляет социальной практикой, а пролетариат как класс её реализует.
Гастев рассматривал пролетариат как класс, особенности мировосприятия которого диктуются спецификой каждодневного механистического, стандартизированного труда. Новое искусство должно раскрыть эти особенности посредством поиска соответствующего языка художественного высказывания. «Мы вплотную подходим к какому-то действительно новому комбинированному искусству, где отступят на задний план чисто человеческие демонстрации, жалкие современные лицедейства и камерная музыка. Мы идем к невиданно объективной демонстрации вещей, механизированных толп и потрясающей открытой грандиозности, не знающей ничего интимного и лирического», — писал Гастев в работе «О тенденциях пролетарской культуры» (1919).
Идеология Пролеткульта нанесла серьёзный ущерб художественному развитию страны, отрицая культурное наследие[1]. Пролеткульт решал две задачи — разрушить старую дворянскую культуру и создать новую пролетарскую. Если задача разрушения была решена, то вторая задача так и не вышла за рамки неудачного экспериментаторства.

   «КУ́ЗНИЦА» — лит. объединение, существовавшее в Москве в 1920—31. Основано группой поэтов, вышедших из Пролеткульта (В. Александровский, М. Герасимов, В. Казин, В. Кириллов, С. Обрадович, Н. Полетаев, С. Родов, Г. Санников). Стремление освободиться от опеки теоретиков Пролеткульта, пытавшихся регламентировать поэтич. практику, подчинив ее выработанным ими догмам, привело участников «К.» к провозглашению «полной свободы в выборе творческих методов», обращению к мастерству, профессионализму (1921, первая декларация группы). «К.» выступила инициатором создания независимого от Пролеткульта Всерос. союза пролет. писателей (учрежден в 1920). Вместе с тем теоретич. платформа «К.» во многом оставалась в рамках Пролеткульта с его вульгарно-социологич. представлениями о путях развития новой послеоктябрьской культуры. Все же требование худож. образа и правды в иск-ве (программные статьи Александровского, Обрадовича) отличали «кузнецов» в лит. дискуссиях того времени. Поэзия «К.» — яркий образец пролет. романтич. лирики эпохи воен. коммунизма. С наступлением нэпа многие поэты «К.» испытали творч. кризис (одно из наиболее острых проявлений общего кризиса абстрактного романтизма в нач. 20-х гг.). К сер. 20-х гг. «К.» складывается в новый творч. коллектив: на первый план выступает оформившаяся к этому времени сильная группа прозаиков-реалистов — Ф. Гладков, Н. Ляшко, А. Новиков-Прибой, М. Волков, П. Низовой, В. Бахметьев и др. В качестве программных произв. группа выдвигает романы «Цемент» Ф. Гладкова и «Доменную печь» Н. Ляшко. Во 2-й пол. 20-х гг. «К.», оттесняемая РАППом, играет все менее заметную
роль в лит. жизни. Пережив острую вспышку внутригрупповой борьбы, она вливается в РАПП (1931). В 1920—22 «К.» выпускала журн. «Кузница», в 1924—1925 — двухмесячный «Рабочий журнал», в конце 20-х гг. — «Журнал для всех», «Пролетарский авангард».

  «Перевал»

"ПЕРЕВА́Л" — лит. группа, возникла в Москве в кон. 1923. Свое назв. ведет от статьи гл. ред. ж. "Красная новь" А. Воронского "На перевале", многие положения к-рой легли в основу платформы "Перевала". Группа издавала периодич. сб-ки "Перевал" (1924—28, вышло 6 сб.), "Ровесники" (1930—32), антологию "Перевальцы" (1930). Первоначально группу составили поэты и писатели, вышедшие из "Октября" и "Молодой гвардии" (М. Светлов, А. Ясный, М. Голодный и др.). Позднее к "П." присоединились прозаики А. Веселый, А. Малышкин, М. Пришвин, А. Платонов, И. Катаев, А. Караваева, Н. Огнев, поэты Э. Багрицкий, Д. Кедрин, критики Д. Горбов, В. Правдухин, А. Лежнев и др. Под Декларацией Всесоюзного объединения рабоче-крестьянских писателей "П." (Красная новь, 1927, № 2) подписалось около 60 чл. группы. Декларация была направлена против претензий РАППа единовластно руководить лит-рой, против "схематизма", голого бытописательства, "отсутствия мастерства" у ряда "пролетарских писателей". "Перевальцы", отмечая "свою органическую принадлежность к рев-ции" и признавая соц. заказ, настаивали на его органич. сочетании с творч. индивидуальностью писателя. Важным пунктом программы "П." была борьба за реализм, отсюда неприятие рационализма, техницизма, голых агитац. форм, пропагандируемых ЛЕФом и конструктивистами. Теоретики "П." выдвигали лозунги "искренности", "моцартианства", "правдивости" в иск-ве, "нового гуманизма" и др. Теоретич. установки "П." и ряд худож. произв. его членов (рассказ Катаева "Молоко" и др.) вызывали резкую критику со стороны РАПП и парт. печати. В 1930 "П." покидают Малышкин, Пришвин, А. Новиков, П. Павленко и др. Новая декларация "Перевал и иск-во наших дней" (1930) свидетельствовала о кризисе, переживаемом группой. "П." прекратил свое существование после партийного постановления от 23 апр. 1932 "О перестройке лит.-худ. орг-ций".
     Об объединении
После революции многие футуристы решительно встали на сторону новой власти и выражали готовность к активному сотрудничеству с ней. К футуристическому искусству проявлял интерес народный комиссар просвещения А. В. Луначарский, сам выступавший как критик и драматург. В аппарате у Луначарского в первые послереволюционные годы работало немало недавних футуристов. Современники даже жаловались, что «борьба против футуризма получила страшную видимость одной из форм контрреволюции».
Именно от имени Наркомпроса стал издаваться футуристический орган — газета «Искусство коммуны» (1918), вокруг которой объединилась группа наиболее политически активных футуристов. Здесь и были сформулированы основные принципы теоретической платформы будущего ЛЕФа: создание действенного революционного искусства, поиски новых форм художественной выразительности.
В начале 1923 г. группа преобразовывается в литературно-художественное объединение ЛЕФ (Левый фронт [искусств]), которое возглавил В. Маяковский. Кроме него членами объединения стали: Н. Асеев, Б. Арватов, О. Брик, В. Каменский, Б. Кушнер, С. Третьяков, Н. Чужак, Б. Пастернак (до 1927 г.). Впоследствии к ним примкнули С. Кирсанов, В. Перцов и др. Близки к ЛЕФу были художники (А. Родченко, В. Степанова, В. Татлин), деятели кино (С. Эйзенштейн, Дзига Вертов, Л. Кулешов), писатели, критики и теоретики искусства (В. Шкловский, А. Лавинский).
ЛЕФ призывал к созданию утилитарных произведений, имеющих определенную функцию. Его идеологи (Арватов, Брик, Третьяков, Шкловский и др.) выдвинули теорию искусства как «жизнестроения», теорию «социального заказа» (согласно ей, художник являлся только «мастером», выполняющим задания своего класса), идею «революции формы» (что вело к отрицанию художественно-познавательных функций искусства, недооценке классического наследия), а также программу «производственного искусства», способствовавшую зарождению художественного конструктивизма. Лефовцы отрицали многие традиционные виды художественного творчества (в т. ч. станковую живопись в изобразительном искусстве, художественный вымысел в литературе), противопоставляя им документ, т. н. «литературу факта».
Эта вульгарно-социологическая концепция оказала влияние и на лирику Маяковского, выступившего против «вселенского» быта за полное растворение индивидуальных форм жизнедеятельности людей в коллективных формах. Лефовцы афишировали себя как «гегемона революционной литературы» и нетерпимо относились к другим группам. Они пришли к отрицанию художественной условности, а из литературных жанров признавали только очерк, репортаж, лозунг.
Впрочем, говоря о ЛЕФе — так же как и о других литературных объединениях 1920-х годов,— о противоречивых и путаных положениях его программы, необходимо помнить и о том, как часто и решительно опровергали ее своими поэмами и стихами поэты, эту программу подписавшие.
Объединение издавало свой журнал «ЛЕФ» (1923-1925). Затем (в 1927 г.) был организован другой журнал меньшего объема «Новый ЛЕФ», прекративший свое существование к концу 1928-го, когда ряды лефовцев покинул Маяковский. В начале 1929 года объединение ЛЕФ по инициативе Маяковского было преобразовано в РЕФ (Революционный фронт [искусств]), куда не вошли Третьяков, Чужак и др., оставшиеся на старых лефовских позициях. Но после разгромной статьи в «Правде» (4 декабря 1929 г.) и вступления Маяковского в РАПП (Российскую ассоциацию пролетарских писателей) РЕФ прекратил свое существование.   
       Имажини́зм — литературное направление в русской поэзии XX века, представители которого заявляли, что цель творчества состоит в создании образа. Основное выразительное средство имажинистов — метафора, часто метафорические цепи, сопоставляющие различные элементы двух образов — прямого и переносного. Для творческой практики имажинистов характерен эпатаж, анархические мотивы. На стиль и общее поведение имажинизма оказал влияние русский футуризм. Связь термина и концепции «имажинизм» с англо-американским имажизмом дискуссионна.Содержание [убрать]
Имажинизм как поэтическое движение возник в 1918 году, когда в Москве был основан «Орден имажинистов». Создателями «Ордена» стали приехавший из Пензы Анатолий Мариенгоф, бывший футурист Вадим Шершеневич и входивший ранее в группу новокрестьянских поэтов Сергей Есенин. Черты характерного метафорического стиля содержались и в более раннем творчестве Шершеневича и Есенина, а Мариенгоф организовал литературную группу имажинистов ещё в родном городе. Имажинистскую «Декларацию», опубликованную 30 января 1919 г. в воронежском журнале «Сирена» (а 10 февраля также в газете «Советская страна», в редколлегию которой входил Есенин), кроме них подписали поэт Рюрик Ивнев и художники Борис Эрдман и Георгий Якулов. К имажинизму также примкнули поэты Иван Грузинов, Матвей Ройзман, Александр Кусиков, Николай Эрдман.
В 1919—1925 гг. имажинизм был наиболее организованным поэтическим движением в Москве; ими устраивались популярные творческие вечера в артистических кафе, выпускалось множество авторских и коллективных сборников, журнал «Гостиница для путешествующих в прекрасном» (1922—1924, вышло 4 номера), для чего были созданы издательства «Имажинисты», «Плеяда», «Чихи-Пихи» и «Сандро» (двумя последними руководил А.Кусиков). Ряд поэтов выступил с теоретическими трактатами («Ключи Марии» Есенина, «Буян-остров» Мариенгофа, «2х2=5» Шершеневича, «Имажинизма основное» Грузинова). Имажинисты также приобрели скандальную известность своими эпатажными выходками.
Помимо Москвы («Орден имажинистов» и «Ассоциация вольнодумцев») центры имажинизма существовали в провинции (например, в Казани, Саранске, в украинском городе Александрии, где имажинистскую группу создал поэт Леонид Чернов), а также в Петрограде-Ленинграде. О возникновении петроградского «Ордена воинствующих имажинистов» было объявлено в 1922 г. в «Манифесте новаторов», подписанном Алексеем Золотницким, Семеном Полоцким, Григорием Шмерельсоном и Влад. Королевичем. Потом, вместо отошедших Золотницкого и Королевича, к петроградским имажинистам присоединились Иван Афанасьев-Соловьёв и Владимир Ричиотти, а в 1924 году Вольф Эрлих.
Организационно имажинизм фактически распался к 1925 году: в 1922 году эмигрировал Александр Кусиков, в 1924 году о роспуске «Ордена» объявили Сергей Есенин и Иван Грузинов, другие имажинисты вынужденно отошли от поэзии, обратившись к прозе, драматургии, кинематографу, во многом ради заработка. Имажинизм подвергся травле в советской печати. Есенин покончил с собой (или был убит), Николай Эрдман репрессирован.
Деятельность «Ордена воинствующих имажинистов» прекратилась в 1926 году, а летом 1927 года было объявлено о ликвидации «Ордена имажинистов». Взаимоотношения и акции имажинистов были затем подробно описаны в воспоминаниях Мариенгофа, Шершеневича, Ройзмана.