Реферат

Реферат Экономическое развитие России в 1997 - 2007 годах

Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28

Поможем написать учебную работу

Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.

Предоплата всего

от 25%

Подписываем

договор

Выберите тип работы:

Скидка 25% при заказе до 22.11.2024




КУРСОВАЯ РАБОТА
Экономическое развитие РФ 1997 – 2007 гг.
Содержание





стр.

Введение…………………………………………………………………..

3

1. Тенденции научно-производственного потенциала………………...


4

2. Возможности РФ………………………………………………………


12

2.1. Денежная политика России…………………………………………


12

2.2. Бюджет государства…………………………………………………


24

Заключение……………………………………………………………….

29

Литература………………………………………………………………..

31


Введение

         В современных условиях при определении пути развития России и ее места в мировой экономике намечаются два основных пути.

         Первый – ориентация на разработку и использование природных ресурсов (колониальный путь развития). В результате положение России в мировом хозяйстве формируется в качестве поставщика сырья и полуфабрикатов. В настоящее время развитие России происходит именно в этом направлении. В последние годы доля добывающих отраслей растет, а удельный вес обрабатывающей промышленности падает.

         Следует отметить, что разработка полезных ископаемых не может выступать в качестве побудительного мотива научно-технического прогресса, хотя использование сырьевых ресурсов является важным фактором экономического развития.

         Второй – создание развитой индустриальной экономики с большим удельным весом наукоемких отраслей, основанных на использовании новейших высоких технологий, позволяющих создавать конкурентоспособную продукцию (технологический путь развития). Это позволит России за счет участия в международном разделении труда добиться роста эффективности производства, широкого выхода на мировые рынки.

Вышеизложенные соображения явились основанием для выбора темы данной курсовой работы. Ее актуальность не может вызывать сомнений.

В этой курсовой работе предпринята попытка итогового анализа экономического развития России за десять лет, с 1997 по 2007 гг., для этого мной будут рассмотрены такие вопросы, как тенденции научно-технического потенциала РФ, бюджетная и денежная политика РФ.

При написании работы были использованы монографии и статьи ученых- экономистов, а также статистические данные позволяющие понять происходящие процессы в экономике.


1. Тенденции научно-производственного потенциала


Несмотря на происходящее в последние годы оживление экономики, ее общее состояние определяется последствиями предшествующего продолжительного и резкого падения производства и инвестиций. К 1998 г. уровень производства в России сократился по сравнению с 1990 г. на 42,5%, а инвестиции в основной капитал – на 79%. Хотя с 1999 г. наблюдается устойчивый рост ВВП, сегодня его объем едва дотягивает до дореформенного уровня. При этом существенно ухудшилась структура производства – в отличие от других успешно развивающихся стран, наращивавших производство с высокой добавленной стоимостью, в России увеличение ВВП обеспечивалось главным образом экспортом энергоносителей и ростом торговли. В структуре промышленного производства устойчиво растет доля топливно-энергетического и химико-металлургического комплексов при сокращении доли машиностроения. Отрасли  с высокой добавленной стоимостью продолжали деградировать. Наибольшие разрушения произошли в наукоемкой промышленности, инвестиционном и сельскохозяйственном машиностроении, в легкой промышленности и производстве промышленных товаров народного потребления, где уровень производства упал во много раз, а также в отраслевой науке [1.c. 26].

Падение объемов производства пока не сопровождалось столь же масштабным выбытием основных фондов. Вместе с тем вследствие четырехкратного сокращения производственных инвестиций степень их износа превышает 50%, при этом  коэффициент обновления составляет менее 2%, что влечет нарастающее технологическое отставание российской экономики. Средний возраст оборудования составляет более 20 лет и вдвое превышает соответствующий показатель, зафиксированный в развитых странах[1.c. 26].

В отсутствие сколько-нибудь выраженной инвестиционной и структурной политики государства технологические сдвиги в российской экономике приобрели явно регрессивный характер и выразились в быстрой деградации ее технологической структуры. При этом наиболее серьезный регресс охватил самые современные производства и, на фоне продолжающегося в мире НТП,  выразился в откате России еще на 15 лет – в дополнение к 10–25-летнему отставанию советской экономики – по отношению к передовому техническому уровню. Большинство производств готовой продукции, замыкающих воспроизводственный контур современного технологического уклада, практически свернуто. Сокращение их производства намного превышает спад производства других видов продукции; произошло практически полное их вытеснение с внутреннего рынка импортными аналогами. Начавшийся после дефолта 1998 г. подъем практически не затронул производства нового технологического уклада. За исключением экспортно-ориентированной части ВПК и информационных технологий они продолжали деградировать. На мировых рынках высокотехнологичной продукции Россия занимает менее 0,3%. По оценкам экспертов, производства высокотехнологической бытовой электроники, приборостроение и станкостроение оказались в зоне «некомпенсируемого технологического отставания». Стремительное разрушение ядра современного технологического уклада означает разрушение технологической основы устойчивого экономического роста, закрепление  отсталости российской экономики [3,c. 53].

Структурный кризис в здоровой экономике преодолевается внедрением новых технологий, создающих новые производственные возможности, освоение которых обеспечивает прорыв в повышении эффективности экономики и переход к новому этапу  ее роста. При нормальном течении кризиса сокращение экономической активности не затрагивает перспективных производств нового технологического уклада, имеющих потенциал роста  и способных стать «локомотивами» будущего экономического развития страны.  Наоборот, в это время на фоне общего спада наблюдаются рост производства принципиально новых товаров, подъем инвестиционной и инновационной активности в перспективных направлениях. Происходит «созидательное разрушение» сложившейся технологической структуры, ее модернизация на основе расширения нового технологического уклада, что создает новые возможности для экономического роста. При этом совершается переток капитала из устаревших производств в новые, так как продолжение инвестиций в сложившихся направлениях оказывается более рискованным, чем инвестиции в нововведения.

Сегодняшнее экономическое положение России кардинально отличается от классического механизма обновления экономики. Спад производства в высокотехнологичных отраслях оказался намного больше среднего по промышленности. При этом спад производства тем больше, чем выше технический уровень отрасли. Резко снизилась инновационная активность предприятий. Если в конце 80-х годов доля промышленных предприятий, ведущих разработку и внедрение нововведений в СССР, составляла около 2/3, то  после радикальных реформ, к 2002 г., она снизилась до 9,8%  (в развитых странах эта доля превышает 70%). Интенсивность инновационной деятельности в обрабатывающей промышленности упала до 1%, а уровень инновационности продукции составляет около 10% [4, c. 42].

Самые серьезные разрушения произошли в научно-техническом потенциале страны, который является главным источником современного экономического роста. Объем научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок сократился на порядок, что повлекло  за собой резкое снижение конкурентоспособности национальной экономики и утрату значительной части потенциала экономического роста. Учитывая, что на долю научно-технического прогресса в современных условиях приходится  подавляющая часть прироста национального дохода,  деградация научно-технического потенциала страны ведет к необратимой утрате возможностей будущего социально-экономического развития. Дальнейшее снижение конкурентоспособности российской экономики предопределяется профилем ее инновационной системы – по всем показателям инновационной активности она существенно отстает от развитых стран. При этом деградация научного потенциала страны продолжается, о чем свидетельствуют снижение стоимости основных средств исследований и разработок и ухудшение их результативности. По сравнению с 1997 г. число созданных в 2003 г. новых производственных технологий в России сократилось в 1,4 раза, а производство принципиально новых, по мировым стандартам, технологий – в 1,6 раза[6, c.46].

Таким образом, в кризисе российской экономики мы наблюдаем явную патологию, характеризующуюся хаотическим распадом экономической системы, ее деградацией и примитивизацией. Кризис не привел к обновлению производства на передовой технологической основе. Начавшийся после банкротства государственной финансовой системы подъем обеспечивается главным образом конъюнктурными факторами и проходит на старой технологической основе, которая продолжает деградировать. Экономика распалась на относительно благополучный экспортно-ориентированный сырьевой  сектор  и сужающийся под давлением импорта внутренний сектор, который все больше отстает в технологическом и институциональном отношениях от зарубежных конкурентов и разрушается. При этом воспроизводственный контур первого все более замыкается на мировой рынок, изолируясь от внутреннего. По расчетам специалистов Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, в перспективном периоде до 60% необходимых для модернизации российской экономики технологий, возможно, придется приобретать за границей. В результате доходы от экспорта сырья и энергоносителей остаются за рубежом, лишь в незначительной степени трансформируясь в спрос на отечественную продукцию. Вклад повышения внутренней конкурентоспособности в прирост ВВП постоянно падает, снизившись с 5,9% в 1999 г. до 2,1%  в 2004 г., в то время как вклад роста экспорта вырос соответственно с 0,5% до 5,1%. Согласно данным правительства снижение значения внутренних факторов экономического роста продолжалось и в прошлом году, тогда как вклад увеличения цен на нефть продолжал нарастать. Российская экономика становится все более примитивной, беря на себя  функции сырьевого придатка Евросоюза и  лишаясь механизмов  самостоятельного воспроизводства[2,c.29].

Дезинтеграция экономики усиливается в процессе воспроизводства сложившихся контуров перераспределения добавленной стоимости между секторами. По имеющимся оценкам, через «ножницы цен» и заниженный курс национальной валюты  внутренне ориентированный сектор передает  экспортно-ориентированному сектору и торговле большую часть создаваемой им добавленной стоимости. В свою очередь, денежные власти изымают из экспортно-ориентированного сектора около 6% ВВП в Стабилизационный фонд, размещая его за рубежом. Более чем пятикратное превышение нормы прибыли в экспортно-ориентированном секторе по сравнению с внутренне ориентированным постоянно воспроизводит и усиливает их разрыв, отражаясь в более чем двукратном различии в интенсивности обновления основных фондов, возможностях привлечения трудовых ресурсов и инвестиций.

При сложившихся ценовых пропорциях и масштабах вывоза капитала за рубеж внутренне ориентированный сектор будет продолжать деградировать, субсидируя экспорт и – опосредовано – вывоз капитала, пока его возможности генерирования энергии и трудовых затрат не будут исчерпаны. По мере деградации внутренне ориентированного сектора будут уменьшаться перетоки создаваемой им добавленной стоимости и, соответственно, падать темпы экономического роста (до 2–4% прироста ВВП к 2010 г.). Неизбежное в этом случае сужение возможностей воспроизводства экономического потенциала повлечет его резкое сжатие вследствие массового выбытия устаревших основных фондов во внутренне ориентированном секторе и социальной сфере. В результате российская экономика, попав в сырьевую ловушку, окончательно опустится на периферию мирового хозяйства. Это будет означать стагнацию низкого уровня жизни большинства населения, две трети которого будут лишены перспективы самореализации и получения высоких доходов.

Преодоление тенденций становящейся необратимой деградации  научно-производственного потенциала требует резкого наращивания инвестиционной и инновационной активности. По оценкам академика Л.И. Абалкина, «для реальной модернизации экономики отечественные инвестиции в течение ближайших 15 лет должны расти примерно на 18% к предыдущему году». Только для выхода в режим простого воспроизводства основного капитала объем производственных инвестиций  должен быть увеличен втрое, а НИОКР – впятеро. Сделать это надо в ближайшие годы, поскольку вследствие запредельного износа устаревших производственных фондов до половины их может выбыть уже до конца текущего десятилетия. 

Имеющиеся механизмы инвестиционной деятельности неспособны решить эту задачу. Сложившаяся в России модель инвестиционной деятельности характеризуется маломощностью, неэффективностью и примитивностью. Ни фондовый рынок, ни банковская система не выполняют своих функций по аккумулированию сбережений и их трансформации в инвестиции. Главными инвесторами являются сами производственные предприятия, на долю которых приходится более 60% всего объема негосударственных инвестиций. Инвестиционная активность выродилась до уровня минимальных технологических нужд предприятий. Удельный вес долгосрочных финансовых вложений в общем объеме финансовых вложений предприятий составляет около 20%.   Государство фактически прекратило поддерживать инвестиционные процессы и сняло с себя ответственность за развитие производства, а новые рыночные институты  обеспечения  расширенного воспроизводства, прежде всего банковская система и фондовый рынок, так и не сложились.

Спецификой российской банковской системы является ее дисфункциональность. Большинство российских коммерческих банков не выполняют главную функцию трансформации сбережений в производственные инвестиции. Совокупный капитал российских коммерческих банков оценивается в 65 млрд. долларов, а суммарные активы всей банковской системы России составляют 540 млрд. долларов,  что сравнимо с капиталом и активами одного крупного зарубежного коммерческого банка. При этом российские коммерческие банки работают в своеобразном институциональном вакууме: предложение кредитных ресурсов искусственно сдерживается денежными властями. В отсутствие реальных  механизмов рефинансирования Центральным банком трудно рассчитывать  на то, что банковская система сможет обеспечить необходимый уровень инвестиционной активности. Совокупный вклад банков в финансирование инвестиций в основной капитал не превышает 10%. Еще меньше инвестиционный вклад фондового рынка, который в России обслуживает главным образом финансовых спекулянтов. В сочетании незначительного объема и спекулятивного характера российского фондового рынка заключается своеобразный порочный круг, замыкающий его в обслуживании краткосрочных спекулятивных инвестиций.

Вместе с тем финансовые возможности предприятий, несущих основную нагрузку поддержания инвестиционной активности в экономике, весьма ограничены. Объем амортизационных отчислений, являющихся главным источником финансирования инвестиций, составляет 2,2% к объему основных фондов. Невелики и возможности финансирования инвестиций за счет прибыли. За исключением экспортно-ориентированных отраслей топливно-энергетического и химико-металлургического комплексов, в которых объем прибыли остается весьма высоким, благодаря благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре, рентабельность в промышленности в среднем составляет около 6%, не позволяя финансировать расширенное воспроизводство основного капитала. В 2005 г. треть предприятий обрабатывающей промышленности, более четверти строительных организаций и 40% сельхозпредприятий были убыточными. В результате закрепляется сырьевая структура российской экономики – основная часть капитальных вложений в промышленность концентрируется в топливно-энергетическом и химико-металлургическом комплексах. Доля высокотехнологических отраслей в структуре инвестиций в 2,5-3 раза ниже их доли в структуре выпуска промышленной продукции[11,c.120].

В то же время значительная часть из простаивающих сегодня мощностей обрабатывающей промышленности может быть вовлечена в производство в случае  улучшения  финансового положения  предприятий. По различным оценкам, возможности роста производства на существующих мощностях составляли в начале нынешнего  десятилетия  не менее 35–40%. Но в силу нарастающего износа основных фондов нужны инвестиции в их модернизацию на новой технологической основе.  Сохранившийся научно-технический потенциал еще позволяет восстановить и обеспечить расширенное воспроизводство ряда ключевых технологий  современного и нового технологических укладов. Но время, в течение которого можно решить эти задачи, неумолимо сжимается.

Вырваться из сырьевой ловушки с каждым годом становится все сложнее вследствие нарастающей глобальной конкуренции, в которой Россия явно проигрывает. Возможности сужаются по мере  структурирования нового технологического уклада мировой экономики и соответствующей ему страновой специализации. Чтобы выйти из тупика, необходимо кардинально изменить экономическую политику государства. Она должна основываться на  наращивании национальных конкурентных преимуществ на магистральных направлениях формирования нового технологического уклада с учетом глобальных закономерностей современного экономического роста. 

2. Возможности РФ


Формально неплохие макроэкономические показатели развития российской экономики за последние годы скрывают грубые просчеты в политике денежных властей, которые не позволили использовать благоприятную внешнеэкономическую конъюнктуру для вывода России на траекторию быстрого и устойчивого социально-экономического развития.  Природная рента, формирующаяся  за счет экспорта энергоносителей и сырьевых товаров в объеме до 60 млрд. долларов в год, была использована для погашения внешнего долга и накопления Стабилизационного фонда. При этом российская экономика осталась недомонетизированной, объем инвестиций втрое ниже минимально необходимого для обеспечения простого воспроизводства уровня, социальные обязательства государства недофинансируются вдвое, а расходы на науку и стимулирование НТП остаются на порядок ниже дореформенного уровня.  

2.1. Денежная политика России


Проводимую за десять лет (1997 по 2007 гг.) в России денежную политику можно назвать курьезной. Как, к примеру, объяснить здравомыслящему человеку сложившуюся в российской экономике ситуацию, при которой: чем больше валютные поступления от экспорта нефти, тем меньше кредитных ресурсов остается в распоряжении российских предприятий; чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше возможности внутренних накоплений; чем больше профицит бюджета, тем выше государственный внутренний долг.

Чтобы оценить упускаемые возможности в сфере денежной политики представим, что Россия отказалась от Центрального банка и своей национальной валюты, перейдя на использование долларов и евро во внутреннем обороте.  В этом случае  денег у наших хозяйствующих субъектов оказалось бы  вдвое больше, инфляция была бы в три раза меньше, а кредиты стали бы дешевле и доступнее. Об этом говорит структура денежной программы на 2006 год.

Действительно, на 1 января 2007 г. на 2,299 трлн. находящихся в обращении рублей денежной базы Центральный банк аккумулировал 5,245 трлн. рублей чистых международных резервов. При этом чистые внутренние активы ЦБ составили  –2946 млрд. руб. То есть денежные власти изъяли из экономического оборота в Стабилизационный фонд и долговые обязательства государства более половины эмитированных денег. К концу 2007 года соотношение оставленных и изъятых из экономики денег составит 3095 млрд. рублей к –4869 млрд. при увеличении международных резервов до 7964 млрд. рублей. Иными словами, на один рубль, работающий в российской экономике, более двух  резервируется в иностранных активах[11,c.26].

Для сравнения заметим, что в развитых странах соотношение обратное – величина денежной базы многократно превышает объем золотовалютных резервов. Это означает, что наши денежные власти искусственно сужают объем денежного предложения даже по сравнению с самой консервативной  моделью денежной политики, известной как «валютное правление» (когда страна жестко привязывает объем денежной базы к величине валютных резервов).  Двукратное занижение объема денежной базы по отношению к объему резервов означает соответствующее ограничение  денежного предложения и  возможностей  кредитования экономического роста, повышения инвестиций, роста занятости и доходов населения.  Неспособность денежных властей эффективно распорядиться обрушившимся на Россию потоком нефтедолларов оборачивается для предприятий завышенными процентными ставками и трудностями в получении кредита.

Все последние годы Центробанк использует единственный канал денежной эмиссии – «прирост чистых международных резервов органов денежно-кредитного регулирования», величина которых уже втрое превышает целесообразный уровень, эквивалентный полугодовому объему импорта.  Привязка денежной эмиссии к приросту валютных резервов при количественном ограничении денежной массы влечет изъятие денег с внутреннего рынка, следствием чего становится недомонетизация экономики.

К примеру,  на 2006 год верхняя граница прироста денежной массы (агрегат М2) оценивалась ЦБ в 28%. Денежная эмиссия под прирост валютных резервов в объеме 120 млрд. долларов составила около 3,2 трлн. рублей, что эквивалентно удвоению денежной базы. Реально ее прирост составил 952 млрд. рублей – остальная часть денежной эмиссии была стерилизована путем вывода в Стабилизационный фонд 1995 млрд. рублей налоговых поступлений, привлечения на депозиты и в облигации 160 млрд. рублей и увеличения государственных заимствований на внутреннем рынке на 132 млрд. рублей. Таким образом, денежные власти изъяли за год 2282 млрд. руб., которые в противном случае были бы направлены на финансирование производства и инвестиций. При такой политике выходит, что чем больше валютной выручки приходит в Россию от экспорта нефти и газа, тем меньше денег остается для внутреннего производства[11,c.48].

В рамках принятых денежными властями ограничений на прирост денежной массы не только увеличение доходов, но и наращивание  экспорта оказывается для экономического  роста бесполезным.  Ведь при превышении денежной эмиссии под прирост валютных резервов установленной ЦБ верхней границы прироста денежной массы получается, что  чем больше в страну поступит валютной выручки, тем больше будет величина стерилизации денежной массы. В той мере, в которой доходы получат нефтегазовые компании, деньги будут изъяты из государственного бюджета и из банковской системы с целью их замораживания в Стабилизационном фонде и долговых обязательствах Центрального банка. Иными словами, чем больше в страну поступит нефтедолларов, тем меньше денег будет предоставлено для развития других отраслей экономики и бюджетной  сферы.  Это следует из логики «Основных направлений денежно-кредитной политики на 2007 год», ограниченных исключительно разными вариантами стерилизации «избыточной» ликвидности. Все четыре сценария денежной политики сводятся к изъятию денег из экономики пропорционально величине поступающих в страну нефтедолларов.

Второй парадокс проводимой макроэкономической политики – чем больше валютных поступлений получает экономика, тем больше капитала государство выталкивает за рубеж. При этом вслед за государством, наращивающим свои валютные резервы сверх разумной меры, к вывозу капитала подталкиваются частные корпорации. После либерализации валютного регулирования по суммарному вывозу прямых иностранных инвестиций Россия вышла в 2005 г. на  второе место (по оценкам экспертов ЮНКТАД, 120 млрд. долларов). Всего же, по экспертным оценкам, вывоз капитала из России достиг 600 млрд. долларов и продолжает возрастать.

При такой политике бесполезными оказываются и иностранные инвестиции. Ведь согласно ее логике, чем больше капитала вложат в приобретение акций российских предприятий иностранные инвесторы, тем больше будет прирост валютных резервов и денежная эмиссия под их увеличение, и тем больше денег будет стерилизовано денежными властями. При этом наряду с изъятием из экономики значительной части налоговых доходов бюджета в стабфонд, денежные власти прибегают к ненужным государственным займам, изымая из экономического оборота свободные денежные ресурсы. В результате объем государственного внутреннего долга на конец 2006 г. достиг 1092 млрд. рублей, а за 2007 г. возрастет до 1363 млрд. В дополнение к ненужным государственным займам правительства деньги на рынке занимает и ЦБ. Только за 9 месяцев 2006 г. он занял на рынке 229 млрд. рублей, заплатив за замораживание средств кредиторам 4%. Выходит, что приток иностранного капитала на финансовый рынок оборачивается оттоком денег из его инвестиционного сегмента. При такой политике получается, что чем больше приток иностранных инвестиций, тем меньше возможности внутреннего финансирования инвестиций и тем больше государственный внутренний долг[11,c.51].

Попробуем разобраться в этих парадоксах. Они заключены в самой технологии планирования денежного предложения, навязанной нам МВФ и остающейся неизменной с 1992 г., несмотря на чудовищный ущерб от ее применения. Суть этой технологии сводится к ежегодному планированию прироста денежной массы, исходя из целевых установок по ограничению инфляции, экзогенно задаваемого прироста ВВП и предположения о неизменной скорости обращения денег. Формально она  исходит из хорошо известного тождества монетарной теории, согласно которому произведение количества денег на скорость их обращения эквивалентно произведению объема обращающихся на рынке товаров на их цены.

Хотя никаких сколько-нибудь обоснованных моделей, позволяющих рассчитать зависимость между приростом денежной массы и уровнем инфляции, ни Центральный банк, ни правительство не представляют, фактически они исходят из линейной зависимости между темпом прироста цен (инфляцией) и темпом прироста денежной массы, считая скорость их обращения и объем товарной массы неизменными. Отсюда вытекает и логика проводимой ими политики количественного ограничения денежной массы в целях сдерживания инфляции, которая бездоказательно предполагает фиксацию нынешнего уровня монетизации экономики страны. По словам российского министра финансов, «состояние нашей экономической системы таково, что мы себе можем позволить в 2006 году 27 процентов показателя денежной массы к ВВП». И, согласно этой логике, превышение денежной массы по отношению к этой величине нужно изымать из обращения[11. c. 62].

Это рассуждение не выдерживает критики. Во-первых, многочисленные эмпирические исследования по данным разных стран доказали отсутствие статистически значимой зависимости между инфляцией и уровнем монетизации экономики, так же как и приростом денежной массы. Более того, в последние годы отчетливо наблюдается отрицательная корреляция между приростом денежной массы и инфляцией. С демонетизацией российской экономики происходит нормализация денежного обращения (вытеснение суррогатов, дедолларизация, повышение доверия к рублю) снижается его скорость и, соответственно, уменьшается инфляция.   

Во-вторых, хотя прирост количества денег в обращении превышает в последние годы 40%, уровень монетизации российской экономики остается явно недостаточным. Об этом свидетельствуют как межстрановые сопоставления, так и хроническая нехватка кредитных ресурсов для предприятий, которые во все больших масштабах прибегают к займам за рубежом. Согласно правительственному прогнозу «уровень монетизации экономики возрастет с 28% ВВП в 2005 г. до 34–39% в 2009 г., что значительно ниже, чем у таких быстроразвивающихся стран, как Индия и Китай». Добавим, что в последнем отношение М2 к ВВП достигало в период наиболее быстрого экономического роста 236%, не сопровождаясь при этом инфляцией. Более того, в период быстрого роста экономики в 1996–2000 гг., когда ВВП Китая вырос на 49%, а прирост денежной массы составил 222%, цены снижались на 2-4% в год благодаря опережающему росту производства потребительских  товаров  и регулированию доходов[11,c. 75].

Сведение всех факторов, генерирующих инфляцию, к приросту денежной массы – грубейшее упрощение, приводящее к хронической недомонетизации российской экономики, следствием которой становится искусственное снижение инвестиционных возможностей и сдерживание экономического роста. Норма накопления (отношение объема инвестиций к ВВП), упав более чем вдвое в начале реформ, остается на крайне низком уровне 18-20%. Международный опыт свидетельствует о том, что страны, которым пришлось осуществлять модернизацию и структурную перестройку своей экономики, чтобы сделать ее конкурентоспособной, в течение долгих периодов демонстрировали очень высокий уровень инвестиций. В послевоенной Европе норма накопления вплоть до 70-х годов составляла 25%. В Японии в тот же период она достигала 30%, а в Южной Корее была еще выше. В период индустриализации в СССР, а также в проводящем модернизацию экономики современном Китае норма накопления превышала 1/3, достигая  40% ВВП[11, c.78].

Использование профицита бюджета в инвестиционных целях повысило бы норму накопления до 25-28%, что соответствовало бы нормальному уровню динамично развивающихся стран. Согласно расчетам В.Е. Дементьева по модели догоняющего развития «достаточно увеличения нормы накопления с 22,3% до 26%, чтобы с консервирующей отставание траектории развития перейти на траекторию его преодоления. Увеличение рассматриваемой нормы до 28% позволяет сделать это относительно быстро». По другим оценкам, чтобы исправить положение с обновлением основных фондов и серьезно заняться реструктуризацией промышленности с учетом допущенного отставания в 1992–2004 гг., необходим уровень накоплений не менее 40% ВВП. Из этого следует беспочвенность рассуждений руководителей денежных властей об избыточности денежной массы – в действительности использование ее стерилизуемой части в инвестиционных целях лишь приблизило бы норму накопления к необходимому уровню[12, c.74].

Инфляция, как известно, имеет многофакторную природу, и ее сведение лишь к одному приросту денежного предложения не выдерживает критики. Если принять последнее неизменным, то легко показать, что инфляция может генерироваться: увеличением скорости обращения денег вследствие повышения инфляционных ожиданий населения или снижение его склонности к сбережениям; снижением обменного курса национальной валюты; социальным давлением на рост доходов населения в целях увеличения потребления при неизменном объеме потребительских благ; завышением цен монополистами, наконец.

Лишь последний фактор генерирования инфляции находится в прямом ведении правительства. При этом оно не проявляет ни желания, ни способности его обуздать. Напротив, каждый год правительство задает планы роста регулируемых им тарифов на услуги естественных монополий, запуская тем самым спираль инфляции издержек по всем технологическим цепочкам.

В 2006 году, при декларируемом правительством индексе потребительских цен в 9%, жилищные услуги подорожали на 17,7%, коммунальные услуги – на 18%, транспортные – на 14,2%. Даже очевидные крупномасштабные злоупотребления монополистов в топливно-энергетическом и химико-металлургическом комплексах, ежегодно вздувающих цены существенно выше темпа инфляции, не пресекаются правительством. И в 2007 г.  прирост регулируемых тарифов превысит прогнозируемый темп инфляции (6,5–8%). Тариф на электроэнергию для населения вырастет на 13%, цена на газ – на 15%, тарифы на услуги ЖКХ – на 14–15%.[12, c. 83]

В отсутствие антимонопольной политики злоупотребления монополистов достигли гигантских размеров.  Рынки не только товаров с высокой концентрацией производства и сбыта, но и с тысячами мелких торговцев контролируются монопольными группами, которые часто создаются организованной преступностью при попустительстве коррумпированной бюрократии. Характерный пример – продовольственные рынки крупных городов, цены на которых многократно превышают равновесный уровень, соответствующий условиям свободной конкуренции. При ее соблюдении цена продажи товара потребителю редко превышает цену покупки того же товара у производителя более чем в полтора-два раза. У нас же потребитель платит за продовольственные товары в 3–10 раз больше, чем получает за них производитель. Остальное достается криминальным структурам, монополизировавшим торговлю.

Основным направлением борьбы с инфляцией в здоровых экономиках является повышение эффективности и рост объемов производства. За счет НТП происходит непрерывное  снижение  издержек производства и создаются возможности наращивания его объемов, что ведет к увеличению предложения товаров и, в условиях добросовестной конкуренции, к снижению цен. Поэтому в развитых странах государство наращивает расходы на стимулирование инновационной и инвестиционной активности.

Хотя Центральный банк сегодня уже признает ведущее значение немонетарных факторов инфляции, борьба  с ней по-прежнему  сводится к количественному ограничению прироста денежной массы. В условиях, когда главным источником инфляции является завышение цен монополистами, такая денежная политика ведет к сужению возможностей экономического роста и роста доходов населения, сводясь к обслуживанию перетока доходов к монополизированным и экспортно-ориентированным отраслям. При этом ее антиинфляционная эффективность остается весьма низкой, так как ограничение роста доходов населения и расходов государства почти не влияет на возможности монополистов завышать цены. Наоборот, сокращая конечный спрос и ухудшая условия кредитования производства, угнетая инвестиционную  и инновационную активность, эта политика ведет к сокращению предложения товаров и ускорению оборота денег, что, согласно тому же основополагающему тождеству монетарной теории, влечет повышение инфляции.

Так возникает еще один парадокс проводимой денежной политики чем больше денег стерилизуют денежные власти, тем труднее подавить инфляцию.

В той мере, в которой правительство изымает деньги налогоплательщиков из российской экономики и вывозит их за рубеж, они направляются туда же, чтобы занять недостающие им денежные средства.

В последние годы наблюдается устойчивый и быстрый рост частных заимствований за рубежом. В 2004 г. их прирост составил 38,8 млрд. долларов, в 2005 г. – 73,9 млрд. долларов, а за 9 месяцев 2006 г. – уже 65,4 млрд. долларов. Если на начало 2003г. внешний долг предприятий нефинансового сектора составил 33 млрд. долл., то к началу 2006г. он достиг 130 млрд., а к июлю 2006г. – превысил 140 млрд. долл. Этот показатель уже приближается к величине задолженности российского нефинансового сектора перед отечественными банками (соотношение: 46 и 54%). Наблюдается рост, хоть и менее масштабный, и внешнего долга российских банков. Если к январю 2003г. он составлял менее 20 млрд. долл., то к январю 2006г. – 50 млрд., а к июлю 2006г. – свыше 65 млрд. долл.[12, c. 121]

При этом правительство ссужает деньги российских налогоплательщиков зарубежным заемщикам под 4-5%, а они вынуждены там же занимать изъятые у них денежные ресурсы под 8–15% годовых. Чистый ущерб от такой политики составляет около 5 млрд. долл. в год. Получается, что чем больше приток иностранной валюты в страну, тем меньше спрос на кредиты национальной банковской системы и тем больше российские предприятия занимают за рубежом[12,c. 121].

При такой политике в России никогда не будет своей полноценной банковско-кредитной системы. Поскольку Центральный банк жестко ограничивает денежное предложение и не занимается созданием должной системы рефинансирования коммерческих банков, рост последних жестко ограничен общим пределом роста денежной массы, устанавливаемым денежными властями. В результате коммерческие банки не могут удовлетворить растущий спрос на кредиты. Их наиболее благополучные клиенты, достигая уровня международной конкурентоспособности, переходят на кредитование за рубежом. И без того небольшой объем операций отечественного банковского сектора сужается. Аналогичный процесс наблюдается и на финансовом рынке – объем еврооблигаций российских  эмитентов (1617 млрд. руб. на конец 2006 г.) вдвое превышает объем внутреннего рынка корпоративных облигаций (823 млрд. руб.). Таким образом, возникает очередной парадокс проводимой политики – чем больше валютные доходы российской экономики, тем меньше возможности развития отечественной банковской системы и финансового рынка[12, c1].

Хотя в последний год рост активов, капитала и ресурсной базы банковского сектора превысил 40% в год, в отсутствие механизмов рефинансирования кредитов на расширение производства банковская система в ближайшие годы подойдет к пределам своего роста, ограниченным 10-процентным уровнем достаточности капитала.

Узость ресурсной базы банковской системы и практически полное отсутствие механизмов долгосрочного кредитования производственной сферы – прямое следствие ограничительной политики денежных властей, не выполняющих функцию организации кредита. Достаточно сказать, что отношение объема кредитов частному сектору, совокупного капитала и активов банковского сектора к ВВП в России впятеро меньше, чем в других странах «восьмерки» и вдвое меньше, чем в других странах с переходной экономикой. Подавляющее большинство предприятий вынуждены развиваться только за счет собственных средств – доля банковских кредитов не превышает 10%. Темпы роста банковского кредита могли быть гораздо выше, если бы Центральный банк и правительство создавали для этого необходимые условия. Но, искусственно сдерживая денежное предложение и удерживая ставку рефинансирования на уровне, существенно превышающем рентабельность внутренне ориентированных секторов экономики, Центробанк блокирует развитие всей банковской системы, ограничивая спрос на деньги краткосрочными спекулятивными операциями и сверхприбыльными отраслями. Своей политикой Центральный банк подталкивает конкурентоспособные предприятия к кредитованию за границей, подрывая тем самым возможности роста отечественной банковской системы и финансового рынка. Это ведет к поглощению российской банковской системы иностранным капиталом сразу же после присоединения России к ВТО[13, c. 16].

Банк России выполняет свою главную функцию организации денежного предложения с точностью до наоборот – вместо создания денег занимается их изъятием из экономики. Его чистые внутренние активы составляют минус 5 трлн. рублей, в то время как чистые международные резервы – 8 трлн. рублей. Это означает, как констатируют «Основные направления», что в этом году «Россия остается донором – чистым кредитором остального мира». По сути, российские денежные власти свели свою миссию к поддержанию курса доллара, скупая его на внутреннем рынке и перекачивая затем приобретенную валюту в кредитование дефицита бюджета США[13, c. 78].

Между тем смысл самого существования Центробанка заключается в осуществлении монополии государства на организацию денежного обращения и денежной эмиссии в целях обеспечения благоприятных условий для экономического развития. В число этих условий, помимо стабильной валюты, входит наличие доступного кредита, механизмов аккумулирования сбережений и их трансформации в долгосрочные инвестиции, технологий устойчивого рефинансирования расширенного воспроизводства, а также обеспечение  своевременного создания и освоения новых знаний и технологий. К примеру, основными целями ФРС США, в первую очередь, являются поддержание долгосрочного роста денежных агрегатов с учетом потенциала увеличения производства; обеспечение умеренных долгосрочных процентных ставок, рост занятости.

В противоположность политике российских денежных властей, озабоченных главным образом изъятием денег из экономики, денежные власти развитых стран целенаправленно управляют денежной эмиссией в интересах социально-экономического развития своих стран, направляя ее через государственный бюджет и формируя долгосрочные кредитные ресурсы под прирост государственных обязательств.

К сожалению, весь этот колоссальный опыт успешного кредитования экономического роста остается не востребованным денежными властями России. Главным результатом их политики становится дефицит денежного предложения, приводящий к завышению процентных ставок, эмиссии денежных суррогатов, долларизации экономики и, в результате, – к росту транзакционных издержек, падению конкурентоспособности отечественных товаропроизводителей, деградации и сокращению производства. Выгоду от этого получают экспортеры, пользуясь заниженным курсом рубля для извлечения сверхприбылей от вывоза дешевых природных ресурсов, иностранные инвесторы, по дешевке скупающие права собственности на российские объекты, а также финансовые системы США и ЕС, почти бесплатно привлекающие российские валютные резервы для кредитования своего дефицита.

Вследствие проводимой все эти годы экономической политики государства не ориентированные на экспорт отрасли посажены на «финансовую мель». У них нет возможности долгосрочных заимствований, крайне ограничен доступ к кредитным ресурсам, отсутствуют механизмы рефинансирования производственной деятельности.  Таким образом, закрепляется депрессивное положение и деградация отраслей, ориентированных на внутренний рынок, десятки миллионов людей теряют возможности увеличения доходов, становится хронической массовая бедность.  

2.2. Бюджет государства


Налогово-бюджетная политика включает наиболее мощные инструменты государственного воздействия на развитие государств с рыночной экономикой.  Через них осуществляется перераспределение от 1/3 до 1/2 ВВП современных стран. При этом развитые страны поддерживают уровень расходов бюджетной системы государства в пределах 40–50% ВВП.

Более чем четырехкратное увеличение уровня государственных расходов в течение последнего столетия (с 10% ВВП в конце XIX века до 40–50% ВВП в конце XX века и в настоящее время) объясняется резко возросшей ролью НТП в генерировании экономического роста. В силу специфической открытости науки и образования для общего пользования и невозможности приватизации знаний государство вынуждено финансировать около половины совокупных расходов на НИОКР и подавляющую часть расходов на образование. Именно за счет этих составляющих произошло многократное увеличение расходов государства, которое в условиях современного НТП вынуждено стать государством развития, приняв на себя обязательства по финансированию расходов на воспроизводство интеллектуально-человеческого потенциала и генерирование новых знаний[13, c. 91].

Сопоставление динамики структуры государственных расходов развитых стран, проведенное С.М. Роговым,  убедительно доказало, что увеличение государственных расходов на цели социально-экономического развития является необходимой составляющей современного экономического роста, основанного на НТП. Согласно введенному им разделению функций государства на традиционные (оборона и правопорядок) и современные (развитие интеллектуально-человеческого потенциала), можно видеть, что сегодня в мире через государственные бюджеты тратится, в среднем, на современные функции 17,8% ВВП, а на традиционные – только 5,3%.  Соотношение между этими статьями расходов – 3,4:1. В развитых странах эти показатели составляют 25,0% и 3,9% (соотношение – 6,4:1), в странах с переходной экономикой – 22,1 % и 3,8% (соотношение – 5,8:1)[13, c.95].

В противовес мировой закономерности увеличения государственных расходов на выполнение современных функций государства, в России большая часть государственных расходов идет на выполнение традиционных функций. В 2007 году на эти цели из федерального бюджета будет потрачено 7,4% ВВП, что почти на 25% превышает среднемировой показатель. Если развитые страны на выполнение полицейско-бюрократических функций расходуют около 11% бюджета своих центральных органов власти (среднемировой уровень этих расходов составляет около 20%), то в  федеральном бюджете России на 2007 год на эти цели предусматривается более 42,2%. При этом наше государство тратит на современные функции в три раза меньше (4,7% ВВП). То есть у нас соотношение расходов на традиционные и современные функции составляет 2:1. Как констатирует С.М. Рогов, такая структура бюджета была характерна для государства образца XVIII—XIX веков[13, c. 95].

Структура расходов российского бюджета сформировалась в постсоветский период под влиянием псевдонаучной доктрины рыночного фундаментализма, отрицающей очевидную закономерность возрастающего значения роли государства в обеспечении социально-экономического развития в условиях современного НТП. Уже многие годы обслуживание внешнего долга остается единственным ярко выраженным приоритетом бюджетной политики правительства. Даже сейчас, после погашения большей части долга и существенного снижения бремени расходов на его обслуживание, в целях успокоения иностранных кредиторов создан колоссальный Стабилизационный фонд (средства которого разрешается тратить только на погашение внешнего долга), отвлекающий из экономики более 13% ВВП. На конец 2007 г. размер стабфонда в 4239 млрд. рублей намного превышает размер  государственного внешнего долга, составляющего менее 50 млрд. долларов. Единственной целью его наращивания сегодня является стерилизация значительной части денежной массы, кажущейся избыточной разработчикам бюджета[13, c. 96].

В 2006 г. профицит бюджета достиг почти 2 трлн. рублей, или 7,5% ВВП. В 2007 г. он планируется в размере 1,5 трлн. рублей, или 4,5% ВВП. Вывод этих налоговых поступлений из экономического оборота  означает соответствующее сокращение конечного спроса и соответствующее снижение ВВП. При условии ограничения госзакупок исключительно отечественными товарами это снижение можно оценить в 5% ВВП в 2006 г. и 3,5% ВВП в 2007 г[13, c.96].

Таким образом,  темпы экономического роста были бы почти вдвое выше, если бы правительство не замораживало пятую часть бюджетных доходов в Стабилизационном фонде, размещаемом за рубежом. Создание инвестиционного фонда даже с учетом ассигнований на финансирование целевых инвестиционных программ общим объемом в 2,7% ВВП, не компенсируют депрессивное влияние огромного профицита бюджета. Последнее усиливается политикой правительства по наращиванию внутреннего государственного долга – без какой-либо нужды правительство планирует размещение на рынке под немалый процент дополнительных финансовых обязательств на сумму 300 млрд. рублей. Тем самым на эту же сумму уменьшается инвестиционный потенциал частного сектора.

Исходя из мирового опыта, можно оценить параметры финансирования важнейших государственных функций, соответствующие современным требованиям. Так, расходы на здравоохранение должны составлять от 5% к ВВП (минимально допустимый уровень, рекомендуемый Всемирной организацией здравоохранения) до 10% (уровень наиболее благополучных стран). Расходы на науку – от 1,5 до 3% к ВВП. На образование – от 5 до 7% ВВП. В консолидированном бюджете России на 2007 год расходы на образование составили около 4% ВВП, на здравоохранение – около 2,8% ВВП. Если суммировать все отраженные в консолидированном бюджете ассигнования на социальные нужды (3,764 трлн. рублей), то их совокупный вес в ВВП составит 12%. Если к ним прибавить межбюджетные трансферты (1 трлн. рублей), направляемые главным образом на поддержку отраслей социальной сферы и социальные программы, то величина социальных расходов государства достигнет 15,5% ВВП. Это существенно меньше уровня  финансирования социальных функций государства не только центральными правительствами развитых стран (21,6%), но и находящихся с нами в одной категории стран с переходной экономикой (18%)[13, c. 98]. 

Чтобы достичь среднемирового уровня социальных расходов, российскому государству надо увеличить их на 7,4% ВВП. Эта величина равна профициту федерального бюджета в 2006 году. Таким образом, профицит российского федерального бюджета равен объему недофинансирования социальных расходов по сравнению со среднемировым уровнем. Эта оценка подтверждается в результате расчета недофинансирования социальной сферы по отношению к необходимому уровню его воспроизводства.  Иными словами, профицит федерального бюджета образуется не потому, что российское государство получает доходов больше, чем ему требуется для выполнения своих функций, а вследствие недофинансирования социальной сферы[13, c.98].

Не лучше обстоит дело и с финансированием другой фундаментальной функции современного государства – функции развития. Объем расходов на ее реализацию складывается из расходов на научные исследования и расходов на национальную экономику. В совокупности они достигают 2,05% ВВП, в том числе расходы на научные исследования – 0,46% ВВП. Это более чем вдвое ниже среднемирового уровня. С учетом степени износа основных фондов и деградации научно-производственного потенциала российскому государству необходимо поддерживать относительно более высокий уровень расходов на стимулирование НТП, инвестиционной и инновационной активности. Недофинансирование функции развития может быть оценено как трехкратное[13, c. 99].

Таким образом, проводимая федеральным правительством архаичная бюджетная политика не соответствует ни требованиям современного государства, ни интересам социально-экономического развития страны, она противоречит конституционным принципам социального и демократического государства.

 
Заключение

На фоне структурной перестройки мировой экономики, разворачивающейся на основе новых технологий, в период с 1997 по 2007 гг. в технологической структуре российской экономики наблюдается регресс, сужается потенциал роста современного и нового технологических укладов, экономика теряет способность к самостоятельному воспроизводству. При этом государство продолжает пассивную экономическую политику, не используя общепринятые в мире инструменты стимулирования НТП и не создавая механизмы генерирования долгосрочных инвестиций в освоение новых технологий.

 Упускаются возможности использования сотен миллиардов долларов сверхприбыли от экспорта нефти и газа для модернизации российской экономики, конкурентоспособность которой продолжает стремительно падать. На фоне крупномасштабного вывоза капитала продолжается деградация научно-производственного и человеческого потенциала, российская экономика все глубже опускается на сырьевую периферию мировой экономики, теряя возможности самостоятельного развития.

Проводимая в это десятилетие экономическая политика обрекает Россию на роль сырьевого придатка и донора развитых стран, в пользу которых перераспределяется около трети национального дохода. При этом объем средств, изымаемый государством из экономики, на порядок превышает ассигнования на приоритетные национальные проекты и эквивалентен сумме федеральных налогов на добавленную стоимость, прибыль и социальные нужды.

Российские денежные власти изымают из экономики свыше половины денежной базы, эмитируемой под приобретение иностранной валюты в целях занижения курса рубля. При этом не создаются каналы денежного предложения для кредитования внутреннего производства, игнорируются цели повышения инвестиционной активности, сохраняется глубокая недомонетизация экономики. Привлечь инвестиции для расширения производства могут только экспортно-ориентированные предприятия и импортеры, имеющие доступ к внешнему финансовому рынку. Результатом этой политики становится замедление экономического роста и дезинтеграция российской экономики. Фактическое субсидирование экспорта природных ресурсов осуществляется за счет двукратного занижения доходов населения, недофинансирования социальной сферы и внутренне ориентированных секторов экономики. Чем больше валютной выручки приходит в Россию, тем больше денег изымается из внутреннего обращения и вывозится за рубеж.

Проводимая макроэкономическая политика образовала порочный круг нарастающего вывоза капитала через государственное стимулирование сырьевого экспорта. Для того чтобы продуктивно использовать уникальные возможности благоприятной для российского экспорта конъюнктуры мирового рынка, необходимо разорвать этот порочный круг, образовавшийся в результате привязки денежной эмиссии к приобретению иностранной валюты в условиях продолжения политики количественного регулирования прироста денежной массы. Развитые страны эмитируют деньги под кредитование собственных государственных нужд и рост экономической активности. Российским денежным властям также следует научиться организовывать денежное предложение исходя из потребностей внутреннего социально-экономического развития страны.

Опережающий рост валютных резервов и устойчивое высокое положительное сальдо российского платежного баланса создают предпосылки для перевода рубля в разряд мировых валют. Вместе с переориентацией денежного предложения с приобретения иностранной валюты на удовлетворение внутреннего спроса это дает возможность быстрой ремонетизации российской экономики и многократного увеличения ее инвестиционного потенциала, быстрого наращивания инвестиций в перспективных направлениях роста современного и нового технологического уклада.

Литература

1. Абалкин Л. Размышления о долгосрочной стратегии, науке и демократии // Вопросы экономики. 2006. №12.

2. Белоусов А.Р. Долгосрочные тренды российской экономики. Сценарии экономического развития России до 2020 г. М.: Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования, 2005.

3. Белоусов А.Р. Сценарии экономического развития России на 15-летнюю перспективу // Проблемы прогнозирования.2006. № 1.

4. Борисов В.Н. Машиностроительный комплекс в воспроизводственном процессе: методология и инструментарий анализа и прогнозирования: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук. М., 2001.

              5. Вальтух К. К экспертизе “Основных направлений социально-экономической политики Правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу”. Новосибирск, 2000.

6. Вальяно Д. Информационные технологии: расходная статья или фактор роста? // Межрегиональная группа ученых – институт проблем новой экономики.2006. № 2-3.

7. Василевский Э. Информационные технологии: масштабы и эффективность использования // Мировая экономика и международные отношения. 2006. №5.

8. Волконский В.А., Кузовкин А.И. Анализ и прогноз энергоемкости и энергоэффективности экономики России // Проблемы прогнозирования. 2006. №1.

9. Гладышевский А.И. Производственный аппарат России: основные характеристики и перспективы использования. // Проблемы прогнозирования. 2001. № 1.

          10. Глазьев С.Ю. «Кудрявая экономика» // Политический журнал. 2006. № 43–44.

11. Глазьев С.Ю. Теория долгосрочного технико-экономического развития. М.: ВлаДар, 1993.

12. Глазьев С.Ю. Экономическая теория технического развития. М.: Наука, 1990.

          13. Глазьев С., Аюфова З. Россия и ВТО: преимущества и потери // Наш современник. 2005. № 2.

14. Голиченко О.Г. Национальная инновационная система России: состояние и пути развития. М.: Наука, 2006.

          15. Господарчук Г.Г. Деньги для Российской экономики // Деньги и кредит. 2006. №12.

1. Диплом Бухгалтерський облік в Україні
2. Реферат на тему Comparison Essay Research Paper Josh ManningReaderResponse Comparison
3. Курсовая на тему Советский солдат Второй мировой войны
4. Реферат на тему The History Of Sublime And Long Beach
5. Диплом на тему Теоретические основы формирования банковских услуг комерческого банка
6. Реферат Особенности японской процедуры принятия решений рингисё
7. Реферат на тему The Iliad Essay Research Paper THE ILIADBy
8. Реферат Операция Лотус
9. Реферат Денежная система России и особенности ее функционирования в современных условиях 2
10. Реферат на тему The Kubla Khan Or A Vision In