Реферат Принцип ненасилия. Толстой и Ганди
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Введение.
Актуальность темы:
Насилие существовала во все века, и наше время также не стало исключением. Несмотря на все теории нравственного совершенствования человечества, ХХ век многие ученые называют веком тоталитаризма. На рубеже третьего тысячелетия вопросы войны и мира продолжают оставаться самыми актуальными наряду с такими, как всемирный экологический кризис, исчерпание природных ресурсов и т. д.
Разработанность темы:
Наиболее известными философами, работавшими над темой о принципе ненасилия, были Л.Н. Толстой и М. Ганди. Но так как тема достаточно популярна и актуальна, она была замечена и разобрана другими философами и учеными в разные века. Тему о принципе ненасилия поднимали Д.Раскин, И.А. Ильин, Теодор Адорно, В.Д. Губин, М.Л. Кинг и многие другие, чьи труды будут упомянуты в реферате.
Объектом анализа реферата являются ненасильственные отношения как между странами и государствами, так и между людьми в отдельности.
Предметом исследования реферата был выбран принцип ненасилия в человеческих отношениях.
Целью реферата является изучение принципа ненасилия, поиск основных причин проявления зла и насилия и методов борьбы против насилия.
Поставлены следующие задачи:
1. Раскрыть понятия насилия и зла;
2. Раскрыть противоположное понятие ненасилия;
3. Рассмотреть взгляды основных представителей учений о ненасилии, таких как Толстой и Ганди;
4. Проанализировать их учения, их достижения, их победы;
Методом исследования стал метод анализа трудов известных философов, работавших над темой реферата.
Зло, агрессия, насилие.
Мы должны различать у человека два совершенно разных вида агрессии. Первый вид, общий и для человека и для всех животных, - это филогенетически заложенный импульс к атаке (или к бегству) в ситуации, когда возникает угроза жизни. Это оборонительная, "доброкачественная", агрессия служит делу выживания индивида и рода; она имеет биологические формы проявления и затухает, как только исчезает опасность.
Другой вид представляет "злокачественная" агрессия - это деструктивность и жестокость, которые свойственны только человеку и практически отсутствуют у других млекопитающих…
Насилие негативно по определению. Это разрушительная сила, которая унижает, насилует, подавляет, эксплуатирует кого-либо. Насилие проявляется в различных и многообразных формах и степенях: физическое и психологическое, межличностное и структурное, социальное, политическое, военное, экономическое, культурное, религиозное и т.д.
В определении понятия насилия существует два подхода, один из которых назвать абсолютистским, другой прагматичным.
Согласно первому, понятие насилие несет выраженную негативную оценочную нагрузку. Насилие прямо отождествляется прямо со злом вообще. Насилием именуется только такое внешнее принуждение человека, которое достойно осуждения. Насилие воспринимается общественным сознанием как действие обидное, незаконное.
Однако в общественном сознании и на обыденном уровне и в рамках социально-философских концепций наряду с обозначенным пониманием насилия как зла присутствует также тезис, допускающий случаи его нравственного оправданного применения. Считается, что иногда насилие может быть использовано во благо. Тем самым оно получает этическую санкцию. В оправдание насилия приводятся такие аргументы, как насилие как справедливое возмездие, насилие ради блага тех, против кого оно применяется, малое насилие ради предотвращения большого.
Отрицание насилия выглядит как сугубо моральная программа, вступающая в непримиримую конфронтацию с реальной жизнью. Мы сразу же встаем на путь критики современной цивилизации, основанной на насилии и принуждении. Т.е. нет большого различия между разбойником с большой дороги и монархом. Данный морализирующий абсолютизм был причиной отторжения идеи ненасилия в обществе.
Прагматический подход ориентируется на ценностно-нейтральные и объективное определение насилия и отождествляет его с экономическим и физическим ущербом, насилием признается то, что очевидно является насилием - убийство, ограбление и пр. Однако не существует единицы измерения насилия, поэтому будет очень сложно определить количество насилия, которое необходимо причинить, чтобы предотвратить большее насилие. Сложнее предотвращать насилие с помощью насилия.
Насилие такое принуждение или ущерб, который причиняется против воли лица, на которого они направлены. Насилие - узурпация свободной воли. Люди не могут до сих пор решить, что считать злом, а что добром.
Насилие как способ принуждения, в той или иной степени присущ любому обществу. Насилие в политике использовалось всегда. Но в ХХ веке приемлемость насилия как универсального способа регуляции общественной жизни все чаще подвергается сомнению и зоны использования насилия все более сужаются. Насилие, запланированное как временное и локальное, легко перехлестывает через любые заранее определенные барьеры. Акты насилия в современном мире легко могут привести к катастрофическим последствиям. Для граждан развитых стран насилие стало неприемлемым по моральным соображениям.
Должны ли граждане государства, поддерживать его в несправедливых войнах, которое оно ведет? Ответ на этот вопрос более - менее ясен. А вот должны ли люди поддерживать любую войну и любого вида насилие (над собой или над другими) - вопрос неоднозначный. Военная служба сама по себе предполагает исполнение любых приказов на применение насилия.
Действительно, логическим завершением идеи ненасилия должно являться то, что человек должен полностью порвать с государством, которое само по себе олицетворяет насилие и является главным его источником. Однако такое решение проблемы насилия неприемлемо, т.к. почти невыполнимо индивидуумом, без опасных последствий для последнего. Хотя исторические примеры таких поступков имеются, но все они сопровождались уходом не только от государства, но и физическим уходом от общества, другими словами, добровольным изгнанием.
"…Рост насилия является сейчас доминирующей тенденцией для всего мира в целом и значительно опережает рост альтруистических настроений, стремление к принципам ненасильственного мира…" считает В.Д. Губин [8, стр.76] .
Принцип ненасилия.
Ненасилие - концепция, признающая необходимость, целесообразность и оправданность отказа от использования насилия, силы вообще при решении каких бы то ни было политических и социальных проблем, ставящая в основу политической деятельности принципы гуманизма и требования общечеловеческой морали и нравственности.
Ненасилие не отрицает эту жизненно важную, оборонительную воинственность, но преобразует ее в позитивное, ненасильственное средство обороны в решении конфликтов.
Реакция людей на насилие и несправедливость возможно в трех формах:
· пассивности,
· ответном насилии,
· активном ненасилии.
Пассивность рассматривалась М. Ганди как подчинение злу, уподобление человека рабу. Пассивность противостоит активному ненасилию и должна быть безусловно отвергнута. Ненасилие учит преодолевать страх. Те, кто прибегают к ответному насилию…их позиция выше пассивности. Когда мы используем ответное насилие, мы тем самым, позволяем своему противнику (агрессору или врагу) также прибегать по отношению к нам в силе. Следовательно, делая так, мы отрицаем свои собственные принципы (уважение к человеку) и цели (стремление к большей справедливости и миру). Прежде, чем осилить другого, мы разрушаем в себе свою человечность. Злые средства, даже если они используются во имя благих целей, разрушают нашу человечность.
Несмотря на очевидную положительность моральных принципов "правильного поведения" они подвергаются определенной критике. Теодор Адорно вскрывает нераздельность и несовместимость двух незаметно переходящих друг в друга моральных установок - "этики убеждения", сконцентрированной только на смысле поступка безотносительно к его практической результативности, и "этики ответственности", принимающей во внимание практическую целесообразность того или иного выбора. По мнению Адорно обе позиции заключают в себе гибельную опасность: сторонник "этики убеждения", заботящийся только о чистой совести, рискует оказаться бессильным перед реальным злодеянием, а "этика ответственности", бесконечно проигрывающая и сопоставляющая возможные варианты, чревата утратой самоценности добра.
Несмотря на очевидную положительность моральных принципов "правильного поведения" они подвергаются определенной критике. Тем не менее, мы подчеркиваем, что этика и философия ненасилия, отправная точка, жизненная аксиома, кантовская максима, практическое руководство к действию.
Ненасилие представляет собой философию, образ жизни, которые на основе верховенства правды любви, предполагают личные, социальные и межнациональные изменения ради преодоления несправедливости в достижении мира, примирения.
Цель ненасилия - не достижение победы над противником или врагом, но в преодолении несправедливости, в решении конфликтов и посредством этого в создании условий для всех.
«Пройдя через действительный опыт протеста, насилие стало большим, чем метод, с которым я был теоретически согласен, оно стало обязательством жить определенным образом», - писал Кинг.- «Многие из проблем ненасилия, которые я не мог прояснить для себя интеллектуально, разрешились в сфере практических действий».
Следует обязательно выделить, что ненасильственное сопротивление - это не метод для трусов - это сопротивление. Если кто-нибудь использует этот метод, потому что боится или просто, потому что у него не хватает орудия насилия, то он не настоящий сторонник ненасилия. На протяжении того времени, в течение которого сторонник ненасильственного сопротивления пассивен, в том смысле, что не агрессивен физически в отношении своих противников, его разум и эмоции всегда действуют, пытаясь убедить противника в его неправоте.
Это метод физической пассивности, но мощной активности духовной. Цель - освобождение и примирение. Средство - пробуждение морального стыда у противника. Участник ненасилия стремиться победить зло, а не людей, которые творят зло. Желание принимать страдание без возмездия. Участник ненасильственного сопротивления стремится принять насилие, если это неизбежно, но никогда не нанесет ответный удар. Борец ненасилия не только отказывается стрелять в противника, но и ненавидеть его. Центром ненасилия является принцип любви.
Ненасилие устанавливает власть справедливости, правды и любви. Ненасилие разворачивает борьбу за преодоление несправедливости на уровне совести. Оно организованно отказывается повиноваться несправедливым порядкам и законам или действовать в ситуации несправедливости и подавления прав человека.
Ненасилие делает невозможным функционирование несправедливой системы, не разрушая человеческие жизни и не уничтожая материальные ценности.
Принцип ненасилия в разрешении конфликтов предполагает своеобразную концепцию человека и своеобразное отношение к человеку:
1. Человек является высшей ценностью среди всего, что существует. Поэтому к нему следует относиться с безусловным уважением, не допускающим каких бы то ни было исключений (даже в отношении к врагу). Человечество рассматривается как единое и неразобщенное, и все люди равны в своем достоинстве и праве на уважение.
2. Каждый человек обладает совестью, и, значит, несет в себе возможность к развитию, сознавая справедливость и будучи готовым к изменению своей позиции. Сознание развивается, когда оно может противопоставить себя реальности, когда она стремиться к истине. Ненасилие направлено против несправедливости, а не против людей. Участие в ненасильственной акции чревато потерей жизни.
3. Необходимость изучать основанную на ненасилии деятельность, методы и стратегию ненасилия. Это предполагает самосовершенствование и самодисциплину, понимание несправедливости, как она обнаруживается в различных ситуациях, обучение ненасилию и практическим действиям ненасилия, ведению диалога, медитации, а также неучастию и гражданскому неповиновению, нужно учиться формулировать альтернативы и осуществлять их.
Это предполагает соответствующую систему образования, экономики и политики, а в равной мере и формирование системы ненасильственной обороны на национальном и интернациональном уровнях и отработку способов мирного решения конфликтов; это предполагает внимание к сохранению экологического равновесия, сохранению ресурсов и потребность в высоком нравственном порядке, основанном на признании достоинства и абсолютном уважении к человеческой жизни и человеческому сообществу. ".
И.А. Ильин пишет: "Сама идея о возможности сопротивления посредством непротивления даруется человечеству и оказывается применимой тогда и постольку, когда и поскольку общий родовой процесс обуздания зверя в человеке грозою и карою ("Ветхий завет") создает накопленный и осевший итог обузданности и воспитанности, как бы экзистенц - минимум правосознания и морали, открывающий сердца для царства любви и духа ("Новый завет")" [8,стр. 107]. Человеческая жизнь, сориентированная на эти идеи, приблизится к основанному на справедливости миру.
Ненасилие может выступать как практически эффективный опыт действия и как принципиальная позиция. Уяснение различия этих двух аспектов ненасилия - практического и принципиально - мировоззренческого - имеет важное значение для понимания его природы.
Философия ненасилия может быть нормативной или ненормативной. Ненасилие как общезначимая социальная позиция определяется разными мотивами: моральными и внеморальными, а другими словами принципиальным и прагматическим ненасилием.
· Принципиальное ненасилие реализуется в определенном типе личности или в определенном образе действий, или же и в том, и в другом, он может сообщать нам ненасильственный модус бытия и действия . В первом случае ненасилие принадлежит этике добродетелей, во втором - этике поведения.
Принципиальное ненасилие имеет две формы: абсолютную и условную.
· Абсолютное ненасилие отвергает использование насилия в любых обстоятельствах, что нельзя сказать об условном ненасилии. Оно допускает такие обстоятельства, в которых насилие будет обоснованно, с уточнением, что такие обстоятельства складываются в мире крайне редко. Ганди был сторонником условного ненасилия, поскольку говорил, что если придется выбирать между насилием и трусостью, то достойнее избрать насилие.
Принципиальное и прагматическое ненасилие отличаются друг от друга широтой использования ненасилия. Прагматическое ненасилие руководствуется политическими, социальными, или государственными соображениями, а принципиальное ненасилие в дополнение к ним или вместо них руководствуется еще высокими моральными целями. Важным является моральная эффективность, а не практическая.
В обоих случаях ненасилие получает обоснование, но принципиальное ненасилие получает моральное обоснование, в то время как прагматическое ненасилие может иметь лишь практическую целесообразность, а моральные мотивы не являются обязательными. Получается, что прагматическое ненасилие может быть использовано ради аморальных целей с тем же успехом, как и ради моральных. Принципиальное ненасилие не может быть использовано ради аморальных целей.
Философия Толстого.
Рождения философа как Толстого.
Сознательная жизнь Толстого – если считать, что она началась с 18 лет – подразделяется на две равные половины по 32 года, из которых вторая отличается от первой как день от ночи. Речь идет об изменении, которое является одновременно духовным просветлением – о радикальной смене нравственных основ жизни. В сочинении “В чем моя вера?” Толстой пишет: “То, что прежде казалось мне хорошо, показалось дурно, и то, что прежде казалось дурно, показалось хорошо. Со мной случилось то, что случается с человеком, который вышел за делом и вдруг дорогой решил, что дело это ему совсем не нужно, – и повернул домой. И все, что было справа, – стало слева, и все, что было слева, – стало справа”.
Первая половина жизни Льва Толстого, по всем общепринятым критериям, сложилась очень удачно, счастливо. Граф по рождению, он получил хорошее воспитание и богатое наследство. В жизнь он вступил как типичный представитель высшей знати. У него была буйная разгульная молодость. В 1851–1854 годах служил на Кавказе, в 1854–1855 годах участвовал в обороне Севастополя. Однако его основным занятием стала писательская деятельность. Хотя повести и рассказы приносили славу Толстому, а большие гонорары укрепляли состояние, тем не менее его писательская вера стала подрываться. Он увидел, что писатели играют не свою собственную роль: они учат, не зная, чему учить, и непрерывно спорят между собой о том, чья правда выше, в труде своем они движимы корыстными мотивами в большей мере, чем обычные люди, не претендующие на роль наставников общества.
Не отказавшись от писательства, он оставил писательскую среду и после полугодового заграничного путешествия (1857) занялся педагогической деятельностью среди крестьян (1858–1863). В течение года (1861–1862) служил мировым посредником в спорах между крестьянами и помещиками. Ничто не приносило Толстому полного удовлетворения. Разочарования, которые сопровождали каждую его деятельность, стали источником нарастающего внутреннего смятения, от которого ничто не могло спасти. Нараставший духовный кризис привел к резкому и необратимому перевороту в мировоззренческих взглядах Толстого. Этот переворот явился началом второй половины жизни.
Вторая половина сознательной жизни Л. Н. Толстого явилась отрицанием первой. Он пришел к выводу, что он, как и большинство людей, жил жизнью, лишенной смысла – жил для себя.
Все, что он ценил – удовольствия, слава, богатство, – подвержено тлену и забвению. “Я, – пишет Толстой, – как будто жил-жил, шел-шел и пришел к пропасти и ясно увидал, что впереди ничего нет, кроме погибели”[3, стр.100]. Ложными являются не те или иные шаги в жизни, а само ее направление, та вера, точнее безверие, которое лежит в ее основании. А что же не ложь, что не суета? Ответ на этот вопрос Толстой нашел в учении Христа. Оно учит, что человек должен служить тому, кто послал его в этот мир – Богу и в своих простых заповедях показывает, как это делать.
Вопрос о том, чем была обусловлена столь резкая перемена жизнеустоев Л. Н. Толстого не имеет удовлетворительного объяснения, однако некоторые предположения можно сделать на основе его произведений.
Также внешним толчком к духовному преображению Толстого мог послужить 50-летний рубеж жизни. 50-летие – особый возраст в жизни каждого человека, напоминание, что жизнь имеет конец. И Толстому оно напоминало о том же самом. Проблема смерти волновала Толстого и раньше.
Толстого смерть, в особенности смерть в форме законных убийств, всегда ставила в тупик. В 1866 году он безуспешно защищал в суде солдата, ударившего командира и обреченного на смертный приговор. Особенно сильно подействовали на Толстого смертная казнь гильотиной, которую он наблюдал в Париже в 1857 году, а позже – смерть любимого старшего брата Николая в 37-летнем возрасте в 1860 году. Толстой давно стал задумываться над общим смыслом жизни, соотношении жизни и смерти.
Однако раньше это была боковая тема, теперь она стала основной, теперь уже смерть воспринималась как скорый и неизбежный конец. Встав перед необходимостью выяснить личное отношение к смерти, Толстой обнаружил, что его жизнь, его ценности не выдерживают проверки смертью.
Он ясно понял, что только такая жизнь может считаться осмысленной, которая способна утверждать себя перед лицом неизбежной смерти, выдержать проверку вопросом: “Из чего же хлопотать, ради чего вообще жить, если все будет поглощено смертью?”[3,стр. 65]. Толстой поставил перед собой цель – найти то, что не подвластно смерти.
Толстовство.
Л. Н. Толстой создал оригинальное религиозно-нравственное учение, получившее название толстовства. Ненасилие в точном смысле слова как отказ от насилия означает, что человек не берется быть судьей другим людям, ибо это прерогатива бога. В данном случае речь идет не о том, чтобы вообще отказываться от оценки (суда) других людей, а о том, чтобы не оценивать (не судить) людей как людей, чтобы не покушаться на их свободу, нравственное достоинство само их право самим определять свою жизнь. Тем самым человек относится к другим как к братьям. Брат не судит брата. Это делает отец.
Придя к выводу о ненасилии как истине любви, Толстой со всей решительностью ополчается на государственное насилие. Как бы ни оценивать анархизм Толстого, ему нельзя отказать в последовательности. Ненасилие, продуманное до конца, не только предполагает отрицание государственного насилия, но делает это в первую очередь, поскольку здесь идет речь о чем-то большем, чем факты насилия, - о праве на насилие.
Толстой видел разницу между различными проявлениями насилия - например, между насилием разбойника с большой дороги и насилием государственных деятелей (царей, президентов, генералов и т. д.). Оправдать нельзя никакое насилие. Но если насилие разбойника хоть как-то можно понять, то насилие государственного деятеля понять нельзя, не говоря уже об его оправдании - оно много хуже, т. к. претендует на узаконивание, в том числе и нравственное. Разбойник с большой дороги, как правило, понимает, что он делает что-то недостойное, он не выставляет своего душегубства напоказ, не мобилизует разум для его оправдания. Разбойник на троне гордится насилием, изображая его как благо, требование разума. И этим он отвратителен вдвойне.
В представлении Л. Толстого, зло имеет своего рода цепную реакцию: раз возникнув, оно порождает ответные действия, которые даже будучи оправданными, как правило, не удерживаются в рамках справедливости, порождают новое зло, причем еще в больших масштабах, чем прежде. И так происходит до бесконечности - до всеобщей катастрофы. Поэтому единственным средством остановить этот разрушительный процесс является решимость воздержаться от возмездия за причиненное зло, в том числе, и от права на самооборону. Но главное не в самом этом отказе от мести, а в том просветленном чувстве, которое движет нравственно совершенным человеком - в чувстве любви ко всем людям без исключения.
Непротивление как проявления закона любви.
Как считает Л. Н. Толстой, суть нравственного идеала наиболее полно выражена в учении Иисуса Христа. При этом для Толстого Иисус Христос не является Богом или сыном Бога, он считает его реформатором, разрушающим старые и дающим новые основы жизни. Толстой, далее, видит принципиальную разницу между подлинными взглядами Иисуса, изложенными в Евангелиях, и их извращением в догмах православия и других христианских церквей.
“То, что любовь есть необходимое и благое условие жизни человеческой, было признаваемо всеми религиозными учениями древности. Во всех учениях: египетских мудрецов, браминов, стоиков, буддистов, таосистов и др., дружелюбие, жалость, милосердие, благотворительность и вообще любовь признавались одною из главных добродетелей”[3, стр. 134]. Однако только Христос возвысил любовь до уровня основополагающего, высшего закона жизни.
Как высший, основополагающий закон жизни, любовь является единственным нравственным законом. Закон любви – не заповедь, а выражение самой сущности христианства. Это – вечный идеал, к которому люди будут бесконечно стремиться. Иисус Христос не ограничивается прокламацией идеала. Наряду с этим он дает заповеди.
В толстовской интерпретации таких заповедей пять. Вот они:
· Не гневайся;
· Не оставляй жену;
· Не присягай никогда никому и ни в чем;
· Не противься злому силой;
· Не считай людей других народов своими врагами.
Заповеди Христа – “все отрицательные и показывают только то, чего на известной степени развития человечества люди могут уже не делать. Заповеди эти суть как бы заметки на бесконечном пути совершенства...”[3, стр. 140]. Они не могут не быть отрицательными, поскольку речь идет об осознании степени несовершенства.
Для современного человека они уже являются истинами, но еще не стали повседневной привычкой. Человек уже смеет так думать, но еще не способен так поступать. Поэтому они, эти возвещенные Иисусом Христом истины, являются испытанием свободы человека.
По мнению Толстого, главной из пяти заповедей является четвертая: “Не противься злому”, налагающая запрет на насилие. Древний закон, осуждавший зло и насилие в целом, допускал, что в определенных случаях они могут быть использованы во благо – как справедливое возмездие по формуле “око за око”. Иисус Христос отменяет этот закон. Он считает, что насилие не может быть благом никогда, ни при каких обстоятельствах. Запрет на насилие является абсолютным. Не только на добро надо отвечать добром. И на зло надо отвечать добром.
Насилие является противоположностью любви. У Толстого есть по крайней мере три связанных между собой определения насилия. Во-первых, он отождествляет насилие с убийством или угрозой убийства. Необходимость применения штыков, тюрем, виселиц и других средств физического разрушения возникает тогда, когда стоит задача внешнего принуждения человека к чему-либо. Отсюда – второе определение насилия как внешнего воздействия. Необходимость внешнего воздействия, в свою очередь, появляется тогда, когда между людьми нет внутреннего согласия. Так мы подходим к третьему, самому важному определению насилия: “Насиловать значит делать то, чего не хочет тот, над которым совершается насилие”.
В таком понимании насилие совпадает со злом и оно прямо противоположно любви. Любить – значит делать так, как хочет другой, подчинять свою волю воле другого. Насиловать – значить подчинять чужую волю своей.
Непротивление – больше чем отказ от закона насилия. “Признание жизни каждого человека священной есть первое и единственное основание всякой нравственности”. Непротивление злу как раз и означает признание изначальной, безусловной святости человеческой жизни.
Через непротивление человек признает, что вопросы жизни и смерти находятся за пределами его компетенции. Он одновременно вообще отказывается от того, чтобы быть судьей по отношению к другому. Человеку не дано судить человека. В тех же случаях, когда мы как будто бы судим других людей, называя одних добрыми, других злыми, то мы или обманываем себя и окружающих.
Непротивление от насилия отличается тем, что оно является областью индивидуально ответственного поведения. Как ни трудна борьба со злом в самом себе, она зависит только от самого человека. Нет таких сил, которые могли бы помешать тому, кто решился на непротивление.
Общественный отказ от насилия.
Толстой подробно рассматривает расхожие аргументы против непротивления. Три из них являются наиболее распространенными.
Первый аргумент состоит в том, что учение Христа является прекрасным, но его трудно исполнять. Возражая на него, Толстой спрашивает: “А разве захватывать собственность и защищать ее легко? А пахать землю не сопряжено с трудностями?” На самом деле речь идет не о трудности исполнения, а о ложной вере, согласно которой выправление человеческой жизни зависит не от самих людей, их разума и совести, а от Христа на облаках с трубным гласом или исторического закона. “Человеческой природе свойственно делать то, что лучше”. Нет объективного предопределения человеческого бытия, а есть люди, которые принимают решения. Поэтому утверждать об учении, которое относится к человеческому выбору, касается решимости духа, а не физических возможностей, утверждать про такое учение, что оно хорошо для людей, но невыполнимо, – значит противоречить самому себе.
Второй аргумент состоит в том, что “нельзя идти одному человеку против всего мира”. Что, если, например, я один буду таким кротким, как требует учение, а все остальные будут продолжать жить по прежним законам, то я буду осмеян, избит, расстрелян, напрасно погублю свою жизнь. Учение Христа есть путь спасения для того, кто следует ему. Поэтому тот, кто говорит, что он рад бы последовать этому учению, да ему жалко погубить свою жизнь, по меньшей мере не понимает, о чем идет речь. Это подобно тому, как если бы тонущий человек, которому бросили веревку для спасения, стал бы возражать, что он охотно воспользовался бы веревкой, да боится, что другие не сделают того же самого.
Третий аргумент является продолжением предыдущих двух и ставит под сомнение осуществление учения Христа из-за того, что это сопряжено с большими страданиями. Вообще жизнь человеческая не может быть без страданий. Весь вопрос в том, когда этих страданий больше, тогда ли, когда человек живет во имя Бога, или тогда, когда он живет во имя мира. Ответ Толстого однозначен: тогда, когда он живет во имя мира. Рассмотренная с точки зрения бедности и богатства, болезни и здоровья, неизбежности смерти жизнь христианина не лучше жизни язычника, но она по сравнению с последней имеет то преимущество, что не поглощается полностью пустым занятием мнимого обеспечения жизни, погоней за властью, богатством, здоровьем.
В жизни сторонников учения Христа меньше страданий уже хотя бы по той причине, что они свободны от страданий, связанных с завистью, разочарованиями от неудач в борьбе, соперничеством. Опыт, говорит Толстой, также подтверждает, что люди главным образом страдают не из-за их христианского всепрощения, а из-за их мирского эгоизма. Учение Христа не только более нравственно, но оно и более благоразумно. Оно предостерегает людей от того, чтобы они не делали глупостей.
Таким образом, обыденные аргументы против непротивления являются не более чем предрассудками. С их помощью люди стремятся обмануть самих себя, найти прикрытие и оправдание своему безнравственному и гибельному образу жизни, уйти от личной ответственности за то, как они живут.
“Стоит людям поверить учению Христа и исполнять его, и мир будет на земле”[3, стр.141]. Но люди в массе своей не верят и не исполняют учение Христа. Почему? По мнению Л. Н. Толстого, есть по крайней мере две основные причины. Это, во-первых, инерция предшествующего жизнепонимания и, во-вторых, искажение христианского учения.
До того как Иисус Христос сформулировал заповедь непротивления, в обществе господствовало убеждение, что зло можно истребить злом. Оно воплотилось в соответствующий строй человеческой жизни, вошло в быт, привычку. Самым главным средоточием насилия является государство с его армиями, всеобщей воинской повинностью, присягами, податями, судами, тюрьмами и т. д. Словом, вся цивилизация основана на законе насилия, хотя, и не сводится к нему.
Л. Н. Толстой считает, что истина Христа, которую мы находим в Евангелиях, была в по следующем искажена наследовавшими ему церквами. Искажения коснулись трех основных пунктов. Во-первых, каждая церковь объявила, что только она правильно понимает и исполняет учение Христа. Такое утверждение противоречит духу учения, которое нацеливает на движение к совершенству и по отношению к которому ни один из последователей, ни отдельный человек, ни собрание людей, не могут утверждать, что они его окончательно поняли. Во-вторых, они поставили спасение в зависимость от определенных обрядов, таинств и молитв, возвели себя в статус посредников между людьми и Богом. В-третьих, церкви извратили смысл самой важной четвертой заповеди о непротивлении злу, поставили ее под сомнение, что было равносильно отмене закона любви.
Учение Ганди.
Формирование личности.
Мохандас Карамчанд Ганди родился в 1869 г. В отличие от большинства политических лидеров Индии он не принадлежал к высшим кастам брахманов или кшатриев, происходил из торговой касты модбаниа. Ганди – довольно распространенная фамилия в Индии, в переводе - торговец-бакалейщик, и действительно бакалейщики были в роду Ганди. Однако его семья в течение многих поколений принадлежала к служилой прослойке княжеств Южной Индии. Уже дед, Ота Ганди, стал премьер-министром при князе одного из гуджаратских княжеств Британской Индии - Порбандара. Отец, Карамчанд, или Каба, Ганди также стал премьер-министром Порбандара, а затем княжества Раджкот.
Семья Ганди относилась к образованным кругам княжеств Южной Индии, но не принадлежала ни к культурной элите, ни к местной богатой знати. Один из братьев Мохандаса Ганди был юристом, другой - инспектором полиции. Мохандас же при жизни отца (тот умер, когда Мохандасу было 16 лет) учился в местной английской средней школе. Отец с юности готовил его к должности премьер-министра княжества. Ганди несомненно унаследовал от отца административные способности, а также его полное бескорыстие, мужество и стойкость, которые Каба не раз проявлял, отстаивая интересы князя от чрезмерного вмешательства колониальной администрации в лице английского агента.
Большое влияние на формирование личности Ганди в детские и юные годы оказала его мать - Путлибаи, глубоко религиозный человек. Ее простая вера и аскетический образ жизни оставили глубокий след в его душе. В доме Ганди отсутствовала богатая библиотека, но были религиозные тексты, которые обычно хранятся в каждой сколько-нибудь грамотной индусской семье.
Воспитанный в духе индусской традиции, Мохандас в то же время с детства испытал сильное влияние идей мистицизма и религиозной терпимости. Набожность матери не имела ничего общего с религиозным фанатизмом. По его собственным словам, мать всегда учила его говорить правду и руководствоваться ею в жизни. Огромное впечатление на него произвело изречение "Истина лежит в основе всех достоинств и добродетелей" из эпической поэмы древней Индии "Рамаяна", которую он прочел в ранней юности и до конца своих дней считал самым выдающимся произведением этого рода.
Очень рано познакомился Мохандас Ганди и с другими религиями Индии. Среди друзей их дома были не только правоверные индусы, но и представители деловых кругов религиозных общин мусульман, парсов и джайнов.
В 1884 г. Ганди уехал для продолжения учебы в Лондон. Он выделялся среди своих однокашников в Англии скромным образом жизни и воздержанием от светских развлечений.
Пребывание в Англии не только дало Ганди возможность получить хорошее юридическое образование, но и во многом обогатило его духовный мир. Он познакомился не только со светской английской культурой, но и с различными религиозными течениями, о которых ничего раньше не знал. Большое впечатление на него произвела теософия - учение, соединяющее мистические элементы различных восточных религий и неортодоксального христианства. Здесь же Ганди начал углубленные занятия по истории буддизма, ислама, христианства и прежде всего индуизма. Именно тогда он впервые прочитал "Бхагаватгиту" (религиозно-философскую часть шестой книги важнейшего эпического памятника древней Индии - "Махабхарата").
Индийская община в Южной Африке, первые переселенцы которой появились здесь в 1860 г. и которая состояла из законтрактованных плантационных рабочих, шахтеров, ремесленников, мелких и крупных торговцев, подвергалась расовой дискриминации. Действовавшие здесь расовые законы затрудняли рабочим приобретение земли, а торговцам - лицензии на право свободно заниматься торговлей. С расовой дискриминацией столкнулся с первых своих шагов на южноафриканской земле и Ганди, начавший борьбу против нее вначале просто как адвокат, а затем и как общественный и политический деятель. Под его руководством торговцы и служащие Южной Африки в 1894 г. создали свою первую политическую партию Индийский национальный конгресс.
Именно здесь, в Африке, Ганди научился самоограничению, служению обществу, именно здесь произошло его становление как политического деятеля и как Махатмы. Сам Ганди считал, что всю его жизнь перевернули два связанных между собой события: принятие обета самоограничения - брахмачария - и разработка специфической формы движения общественного протеста, которую он назвал сатьяграха и стал применять на практике, превратив в основное средство борьбы против расовых законов.
Становление Махатмы.
В годы своей юности в Индии и в Лондоне и первые годы в Южной Африке Ганди мало чем отличался от других представителей индийской интеллигенции И старался и в одежде, в манерах, в образе жизни как можно больше подражать европейцам. Однако постепенно его взгляды изменились. В 1906 г. он принял обет брахмачария - отказ от собственности, от включения в еду продуктов животного происхождения, половое воздержание. От отослал семью в Феникс, где существовала небольшая колония из его последователей и готовилась его газета "Индиан оппонент", а сам стал вести аскетическую жизнь человека, отказавшегося от забот о доме. Внешне он выглядел как факир. Полуголый, с посохом в руке, начал он свое восхождение как Махатма.
В это же время сформулировал он учение о сатьяграхе и изложил его на страницах "Индиан оппонент". Термин "сатьяграха" предложил сам Ганди, объяснив его следующим образом: "сатья" - "истина, воплощенная в любви", "аграха" - "твердость духа"; "сатьяграха" - упорство в истине, основанное на ненасилии. На английский и на русский языки (в данном случае русский перевод был калькой с английского) термин "сатьяграха" нередко переводился как "пассивное сопротивление", "ненасильственное сопротивление", "гражданское неповиновение", но ни один из этих переводов не был точным и не раскрывал истинного смысла сатьяграхи. Сатьяграха включала все эти значения, но она никогда не была пассивной.
Первая сатьяграха началась в Южной Африке в 1907 г. в знак протеста против расистского закона правительства Трансвааля, вводившего для индийцев специальные пропуска, для получения которых полиция требовала регистрации и отпечатка пальцев. Добиться отмены закона Ганди не удалось. Но проводившаяся им сатьяграха - неподчинение закону о регистрации привлекла к положению индийцев внимание мировой общественности, прежде всего в Индии и Англии.
Вторая сатьяграха проводилась в 1913 г. Размах движения вынудил южноафриканские власти пойти на переговоры с Ганди и принять "Закон об облегчении положения индийцев". Сатьяграха Ганди в Южной Африке принесла свои первые плоды.
В 1915 г. Ганди вернулся на родину. Более 20 лет тому назад из Индии в Дурбан уехал малоизвестный гуджаратский адвокат, в 1915 г. в Индию вернулся Махатма. Пройденный в Южной Африке долгий путь становления Махатмы был путем трудных духовных исканий. Эти искания во многом носили религиозный характер, но обращены они были к проблемам человека в земной жизни.
Когда началась вторая мировая война, Ганди, следуя своему учению о ненасилии, не поддержал усилий Англии в войне, хотя искренне сочувствовал борьбе с фашизмом. В 1942 г. Ганди объявил, что наступил решающий этап борьбы за полную независимость Индии. "Я убежден, - писал он, - наступило время полного отделения Индии от Англии. Окончательный и немедленный организованный уход Британии из Индии стал, наконец, реальностью... Я требую бескровного конца противоестественного господства и наступления новой эры".
Одновременно Ганди выдвинул лозунг "Прочь из Индии!", поддержанный ИНК на заседании его Рабочего комитета. В августе 1942 г. Всеиндийский комитет ИНК принял резолюцию о немедленном предоставлении Индии независимости и начале под руководством Ганди кампании несотрудничества с властями за удовлетворение этого требования. Приветствуя принятие Всеиндийским комитетом ИНК резолюции о бескромпромиссной борьбе за немедленное предоставление Индии независимости, Ганди произнес исторические слова: "Действуй или умри".
Единомыслие.
О влиянии Л.Н.Толстого на Ганди неоднократно писалось в литературе. Утверждалось даже, что идею ненасилия Ганди заимствовал у Л.Н.Толстого. Разумеется, это не так. Сам Ганди писал: "Толстой укрепил мою любовь к ненасилию"[5, стр.17]. Тем не менее в становлении Махатмы Толстой действительно занимает особое место.
Ганди знал об учении Толстого о ненасилии задолго до начала этой переписки и воспринял многие его идеи. Решающим было влияние книги Толстого "Царство божие внутри нас". "Перед независимым мышлением, глубокой нравственностью и правдивостью этой книги, казалось, потускнели все другие", - вспоминал Ганди. В первом письме Толстому (1 октября 1909 г.), обращая его внимание на тяжелое положение индийцев в Южной Африке и на свое стремление добиться отмены несправедливых законов, Ганди писал: "Борьба еще продолжается и неизвестно, когда закончится, но она показала, по крайней мере некоторым из нас, что ненасильственное сопротивление может и должно победить там, где грубое насилие бессильно"[6, стр.40]. В этом письме Ганди попросил у Толстого разрешения распространить среди индийцев в Южной Африке его нашумевшее в то время "Письмо к индусу".
Толстой, который до этого письма Ганди ничего не слышал о нем, сразу почувствовал в нем своего единомышленника. Переписка их не прекращалась до дня смерти великого русского писателя. Ганди посылает Толстому свое предисловие к его "Письму к индусу" и книгу "Самоуправление Индии". Толстой высоко отозвался об этой книге, назвал Ганди "индусским мыслителем" и "борцом против английского господства". Сам же Ганди на протяжении всей жизни считал себя единомышленником Толстого.
В то же время Ганди не раз обращал внимание на то, что он разделяет далеко не все идеи Толстого. Главное, по его словам, заключалось не в том, что великий русский писатель научил его чему-то принципиально новому, а в том, что он укрепил его собственную веру в силу добра в борьбе со злом.
Истина эта заключается в том, чтобы понять и положить в основу своих действий непреодолимую власть души над телом, неотразимую власть любви, которая является свойством души, над грубой силой, порождаемой в нас возбуждением дурных страстей.
Заключение.
На протяжении всей своей истории человечество испытывало войны и конфликты. Злоба, насилие, ненависть – существовали неразрывно с человеком. Но всему этому можно положить конец. Оружие против насилия скрыто в нас самих. Мы должны сами решать, нуждаемся мы в насилии или мы высоки в развитии и можем решить все проблемы мирным путем. Если каждый человек внутри себя откажется от насилия, то оно раз и навсегда искорениться из этого мира.
Каждый человек – индивид, личность, а не пустое место. И если относиться с уважением к другим, слушать свое сердце, быть добрыми, жить по правилам и требованием своей совести, то насилия исчезнет из жизни человечества, «вымрет», забрав с собой такие страшные понятия как «война», «злоба», «ненависть» и т. д. Великие философы подняли вопрос о ненасилии, чтоб просветить людей, как нужно правильно жить, жить полной жизнью, без страха за завтрашний день.
Ненасильственное сопротивление населения может выражаться в следующем: "тихий саботаж", отказ от сотрудничества, изобретательное игнорирование приказов оккупационных властей, массовые акции протеста (включая различные формы забастовок); уничтожение информации (документов, архивов и т.п.) без которой оккупанты не могут организовать деятельность на занятой территории, осуществлять репрессии; обструкция, живые стены на пути войск и т.п. В общей сложности практикой опробованы несколько сотен методов, приемов и форм ненасильственного сопротивления.
Замена традиционной обороны общественной преследует предельно широкие и далеко идущие цели. Она выступает альтернативой войне, приходит на смену ей, ведет неизбежно к отмене военного аппарата, ликвидации главного инструмента войны - армий, технической и организационной базы войны. Это - система, которая не содержит угрозы дальнейшему существованию человечества, уводит его на безопасный путь развития. В некоторых государствах (Швеция, Швейцария и др.) идея общественной обороны признана и утверждена в доктринах безопасности, является объектом политического планирования, практически введена как дополнение (компонент) к силовым средствам сопротивления агрессору.
Все это говорит о постепенном формировании "общества антивойны", и данный процесс по оптимистическим прогнозам может занять не менее 1-1,5веков.
Список используемой литературы.
1. Введение в философию: В 2 т. М., 1990
2. Философский энциклопедический словарь. М., 1983
3. Гусейнов А. А. Великие моралисты. М., Республика, 1995
4. Степанянц М.Т. Философия ненасилия. Размышления о Ганди и его экспериментах. - Коммунист, 1990, № 13;
5. Ганди М. К.. Моя вера в ненасилие. Вопросы философии. № 3, 1992 г..
6. Дьяков А.М., Рейснер И.М. Роль Ганди в национально-освободительной борьбе народов Индии. - Советское востоковедение, 1956, №5;
7. Евангелие
8. Холмс Э. Ненасилие как моральный принцип. Этика ненасилия.
