Реферат Философия экзистенциализма 2
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Министерство образования Российской Федерации
Ярославский государственный технический университет
Кафедра философии
Реферат
на тему
Философия экзистенциализма
Выполнила студентка
гр. САР-24
Гунина Виолетта
Проверила
Вавилова Е. Ю.
Ярославль
2009
Экзистенциализм – философское течение ХХ века, выдвигающее на передний план абсолютную уникальность человеческого бытия, не допускающую выражения на языке понятий.
Истоки экзистенциализма как особого направления мысли содержатся в учении С. Кьеркегора. Именно он впервые сформулировал антитезу «экзистенции» и «системы», разумея под последней систему Гегеля. В противовес панлогизму, растворяющему бытие в мышлении, т.е уверенному что бытие до мельчайших подробностей проницаемо для мысли, без остатка укладывается в понятие Кьеркегор утверждает, что экзистенция есть то, что всегда ускользает от понимания посредством абстракций. Отсюда вытекает тезис о неприменимости научного метода в самопознании человека. Экзистенция есть «внутреннее», которое постоянно переходит во внешнее, предметное бытие.
Поскольку предметное бытие выражает собой «неподлинное существование» человека, обретение экзистенции предполагает решающий выбор, посредством которого человек переходит от созерцательно-чувственного способа бытия, детерминированного внешними факторами среды, к «самому себе», единственному и неповторимому. Этот путь Кьеркегор, в противоположность спекулятивной диалектике Гегеля, назвал «экзистенциальной диалектикой». Он выделил три основные стадии восходящего движения к «подлинному существованию», т.е к экзистенции: эстетическую, этическую и религиозную.
Принцип эстетической стадии – детерминация внешним, т.е. ориентация на «наслаждение». Здесь выбор осуществляется лишь в самой примитивной форме, ибо выбирается лишь объект, а само влечение задано заранее непосредственно-чувственной стихией человеческой жизни.
Принцип этической стадии – долг. Это уже самоопределение субъекта, но пока ещё чисто рассудочным способом, согласно предписаниям морального закона. Абстрактность морального закона вполне преодолевается только на религиозной стадии существования, когда человек невероятным усилием воли отказывается от прежних привычек существования, всем существом своим принимает страдание как принцип существования и тем самым приобщается к доле распятого Христа.
Взгляды Кьеркегора долгое время существовали как изолированный феномен духовной жизни Скандинавских стран. Философским течением экзистенциализм стал только после 1-й мировой войны, потрясшей до основания весь социально-экономический уклад европейского общества, и прежде всего его официальную либерально-христианскую идеологию. Существенный ингредиент этой идеологии составляло просветительское убеждение в неодолимости прогрессивного движения человечества по мере успехов науки и цивилизации. 1-я и особенно 2-я мировая война с организованным фашистами геноцидом обнаружили явный дефицит гуманности в самом фундаменте научно-технической цивилизации – в отношениях между людьми. Тогда и настало время экзистенциализма, который становится самым популярным течением мысли в 40-60-х годах нашего столетия.
Манифестом этого направления стали книги Яперса, Марселя, Хайдеггера, написанные ещё в 20-30х годах, но сделавшиеся общественным явлением в первые десятилетия после победы над фашизмом. Новый толчок развитию дала деятельность Сартра и Камю, которые осмыслили опыт борьбы с фашизмом и политизировали экзистенциализм, связав его с животрепещущими социально-политическими проблемами послевоенного времени.
Для анализа экзистенциализма следует выделить инвариантное содержание построений представителей этого течения.
Прежде всего, экзистенциализм – это онтология, учение о бытии, а не о том, что «надо» или «следует» делать человеку. Бытийственный характер экзистенциализм подчеркивают все без исключения его адепты. Это значит, что экзистенциальное мышление развертывается исключительно в сфере бытия, а все остальные традиционные философские проблемы приобретают второстепенное значение как частные следствия из решения основной онтологической проблемы. Эта основная проблема – определение экзистенции в общей структуре сущего, т.е. конкретизация онтологической природы человеческой реальности в соотношении с остальными началами мироздания. Основное онтологическое определение экзистенции – « бытие между» (inter esse) – принадлежит ещё Кьеркегору и разделяется всеми представителями экзистенциализма. Этим изначально подчеркивается промежуточныий характер человеческой реальности, её принипиальная несамостоятельность, зависимость от чего-то иного, что уже не есть человек. (Вот почему ошибочно безоговорочное отнечение экзистенциализма к «субъективному идеализму».) Природу этого «иного» экзистенциалисты понимают по-разному.
Религиозные экзистенциалисты (Н.А. Бердяев, Яперс, Марсель, Тиллих) определяют это иное как «трансценденцию», открывающуюся в акте веры. Божественное трактуется в духе «апофатической теологии», не признающей никаких позитивных определений божества и отграничивающей его от мира целой системой отрицаний. Определение трансценденции через отрицание особенно характерно для Хайдеггера, у которого трансценденция выступает как «ничто» - разверзшаяся бездна в плотном массиве вещественности. У христианских мыслителей (бердяева, Марселя) характеристика трансценденции носит отпечаток ценностей веры, надежды, любви; так например по Марслею, Бог есть «абсолютное Ты» - самый интимный и надежный друг. У близкого иудаизму Л. Шестова заметны отзвуки ветхозаветных настроений. Яперс, обобщая достижения «осевого времени», в котором возникли основные мировые религии, стремится выделить некое ядро «философской веры», не связывающей себя каким-либо определенным credo.
При всех их различиях между собой религиозные экзистенциалисты не мыслят своего существования вне акта веры, т.е. отвергают догматическое постулирование существования Бога как предпосылки веры. Божественное реально существует лишь в акте веры, и одновременно с его появлением на горизонте человеческого бытия возможно достичь «подлинного существования». Напротив, вне устремления к трансценденции происходит деградация человеческой реальности, ее обезличивание и растворение в рутине повседневности. Но экзистенция – это бытийственная характеристика человеческой реальности, поэтому даже на дне падения человек смутно чувствует свою причастность к высшему, как бы ни был он принижен в социальной жизни. Отсюда и характерное для экзистенциализма феномонологическое описание ситуаций духовного кризиса, в которых у обезличенного существа появляется острейшее ощущение неправильности, бессмысленности, недостойности своего бытия.
Совсем не случайно, что немало представителей экзистенциализма, начиная с Кьеркегора, с одинаковой легкостью пользовались пером философа, анализирующего «экзистенциалы» человеческой реальности, и пером художника, живописующего реальные жизненные ситуации, в которых эти абстрактные «экзистенциалы» предстают во плоти. Сближение литературы и философии в контексте экзистенциализма облегчалось усвоением экзистенциалистами феноменологического метода Гуссерля, любимым учеником которого некоторое время был Хайдеггер. Хайдеггер переосмыслил феноменологический метод и приложил его к исследованию экзистенции, которую интерпретировал как «интенциональное бытие», «бытие-в-мире». Вслед за ним аналогичную операцию проделал Сартр и до некоторой степени Мерло-Понти. Феноменологический метод позволил пре6вратить экзистенциализм в систематическую онтологию, описывающую реальность в своеобразном категориальном ряду. Отвлекаясь от индивидуального своеобразия мыслителей, категориальную структуру позднего экзистенциализма можно представить в виде следующей онтологической триады: «мир – бытие-в-мире – бытие». Экзистенция есть средний термин триады, промежуточное звено, соединяющее потустороннее бытие с «миром» как ареной повседневного обезличенного существования. Направленность человеческой реальности на мир означает неподлинное существование, «заброшенность», а стремление к потустороннему, «окликание бытия» - подлинное существование. Побуждение к подлинному существованию содержится в таких феноменах, как «страх» (Ясперс, Хайдеггер), «экзистенциальная тревога», «тошнота» (Сартр), «скука» (Камю). «Страх» в экзистенциальном смысле – это ни в коей мере не малодушие, не физический страх, а метафизический ужас – потрясающее человека прозрение. Здесь важно не психологическое содержание феномена страха, а его онтологический смысл, который заключается в том, что человеку вдруг открылась зияющая бездна бытия, которой он раньше не ведал, спокойно прозябая в сутолоке повседневных дел. Теперь покоя нет, остался только риск решения, которое не гарантирует успеха. Это и есть «подлинное существование», которое вынести куда труднее, чем бездумное существование в рамках заведенного порядка вещей.
Таким образом, религиозный экзистенциализм зовет человека от мира к Богу, к самоуглублению, позволяющему обрести новое, «трансцендентное» измерение бытия. Самоуглубление есть вместе с тем и расширение границ индивидуального Я, поскольку взрывается эгоистичная замкнутость и открываются необъятные горизонты коммуникации со своей эпохой и вечностью.
Совершенно иной настрой в атеистическом экзистенциализме Сартра и Камю. Здесь основная онтологическая схема приобретает иное наполнение. Бог есть «противоречие в определении», т.е. противоречивое сочетание несовместимых характеристик: сознания, которое всегда отталкивается от бытия, и автономного, самодовлеющего, самому себе равного бытия. Последнее никак не может обладать сознанием, ибо тогда неминуемо потеряло бы тождество с самим собой. Если это так, то абсолютное бытие никак не может быть личностью, т.е. Бога не существует. У Сартра абсолютное бытие толкуется совершенно материалистически, хотя материальность выглядит для него крайне непривлекательно – в виде гигантской, всезаполняющей свалки студенистой слизи. При такой характеристике абсолютного бытия «подлинное существование» Сартр уже не мог трактовать как устремленность к бытию. Он исходит из противостояния сознания и бытия, что очень напоминает картезианский дуализм духа и материи, с той только разницей, что сознание отождествляется им с отрицанием, отталкиванием от бытия, «просверливанием» в нем дырок. Неподлинное существование стремится к «позитивности», к безграничному самоутверждению за чужой счет, что по Сартру является «желанием быть Богом», т.е. ницшеанским проектом сверхчеловека. Подлинное же существование, в противоположность безумной жажде власти, есть признание неотчуждаемой свободы другого наряду с моей собственной свободой – так, чтобы всякий акт моего выбора стал выбором на всех и во имя всех. Подчеркивая значение выбора и роль инициативы субъекта, Сартр следует Фихте, а требуя, чтобы индивидуальный акт имел общечеловеческое содержание, - Канту.
Несколько иначе определяет подлинное существование Камю в книге «Бунтующий человек». С его точки зрения, это «непрерывная аскеза отрицания», абсолютный нонконформизм, несогласие со всем позитивным, неприятие всего, что существует, - в целом и по отдельности.
Логическим завершением этой идеи стала концепция «Великого отказа» Маркузе. Так атеистический экзистенциализм стал философским обоснованием политики левого экстремизма, но в целом его социальный смысл неоднозначен. Религиозный экзистенциализм явно представляет собой феноменом обновленческого движения, порожденного кризисом религии и распространением бездуховности в современном обществе. Усложненный язык и аргументация экзистенциализм рассчитаны исключительно на интеллигенцию и призваны поколебать ее сциентистские установки и технократические иллюзии. В этом отношении экзистенциализм, можно сказать, достиг определенного успеха, и, хотя в настоящее время он полностью сошел на нет, основные его идеи вошли в современный менталитет. Это прежде всего относится к выявлению недобросовестности конформистского сознания, безоглядной решимости выбора как условия формирования подлинной индивидуальности, преодоления наивной веры в научно-технический прогресс.
