ЧАСТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ
 «ТЕХНИКУМ  БИЗНЕСА  И  ПРАВА»

Брестский филиал
     

КОНТРОЛЬНАЯ  РАБОТА

по дисциплине «Основы социально-гуманитарных наук»

Вариант №          9       
Выполнил (а) учащийся (ася)

группы______ _____курса

заочной формы обучения                                                                             

специальности «Бухгалтерский

учет, анализ и контроль»

                                                                           ________________________
                                                                           Проверил преподаватель:

                                                                                              _________________________
1 Изложите сущность философского понятия «смысла жизни человека»

Социально-биологическая природа человека приводит к тому, что он рождается дважды: сначала как биологическое существо, потом как социализированная личность (известно, что дети, изолированные от общества, выросшие среди животных, не становятся социально зрелыми людьми и совсем не похожи на Маугли, или Тарзана, или на Робинзона Крузо). Но сводится ли смысл жизни к сохранению биологического существования и социальному функционированию, которое делало бы это существование все более ком­фортным? Живем ли мы для того, чтобы есть, или едим для того, чтобы жить? И что значит жить по-человечески? Мы никогда не ответим на эти вопросы, замкнув человека в пределах биологического приспособления к среде и ее социального преобразования. Есть в нем что-то сверх того, какая-то потенция "третьего рождения". Что же это?

Начиная рассмотрение проблемы смысла человеческого бытия, вспомним определение человека, данное Э. Кассирером: человек, прежде всего животное символическое, живущее в новой, созданной им самим реальности - символическом универсуме, состоящем из бесчисленного множества символических нитей, на которые опирается каждый из составляющих эти нити символов. Символ многозначен, "бесконечен и бездонен", не столько концентрат знания, сколько указание, обозначение определенной направленности, "план, проект или программа жизнедеятельности" (М. Бахтин).

Содержание смысла несводимо к значению понятия, т.е. к простой репрезентации предмета в знании. Смысл выражает не значение, а значимость. "Значение" отвечает на вопрос: что это? что это такое? "Смысл" - на вопрос: для чего? для какой цели? Смысл не только указывает, но указывает, имея в самом этом указании некую цель. Человек поэтому, будучи "символическим животным", всегда есть "смысложизненное" существо. "Смысложизненность" есть его подлинная природа. Совокупность жизненных смыслов личности составляет его мировоззрение. И хотя мировоззрение не строится по образцу теории как системы взаимообосновывающего знания, составляющие его смыслы, в значительной степени, субординированы в соответствии со значимостью содержащихся в них целей. Это означает, что они есть одновременно ценности, как локальные, так и генеральные. Отнесение к генеральным, а затем и локальным смыслам есть оценка. Безоценочное понимание, говорил М. Бахтин, невозможно. Встреча с великим как с чем-то "определяющим, обязывающим и связывающим" - это высший момент понимания. И более того, совершенно необходимое условие жизнедеятельности каждого человека. Для тех, кто не знает, "чего он хочет и что он должен", характерны особые психогенные неврозы, требующие особых методов лечения, устраняющих экзистенциальный смысложизненный вакуум. Это подтверждают исследования по психологии лиц, совершавших уголовные преступления, алкоголиков, безработных, людей, совершавших самоубийство или покушавшихся на него, и ряда других категорий.

Особый интерес представляют наблюдения психологов, волею судьбы оказавшихся в годы второй мировой войны в фашистских концлагерях. Все они подтверждают правоту слов Ф. Ницше: "У кого есть "Зачем жить", может вынести почти любое "Как". Вся психотерапия в лагере, вспоминает австрийский психолог В. Франкл, была направлена на то, чтобы предложить это "зачем жить". Тот, кто не мог больше верить в будущее, был потерян. Вместе с будущим он утрачивал и духовный стержень, "внутренне ломался и деградировал как телесно, так и душевно".

Сказанное о "смысложизненной" природе человека позволяет понять все значение проблематики смысла жизни человека. Вопрос о смысле жизни есть вопрос о предназначении человека. Не о том, почему?, а о том, для чего? живет человек. С незапамятных времен он занимал человека. Есть, пишет известный французский моралист и философ Альбер Камю в эссе "Миф о Сизифе", только один фундаментальный вопрос философии. Это вопрос о том, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями второстепенно. Сама постановка этого вопроса свидетельствует о том, что он рождается из сомнения в существовании такого смысла. Сомнение же предполагает, что сама действительность, возможно, разорвана, непоследовательна и абсурдна.

Тогда проблема, как ее сформулировал Камю, состоит в том, "существует ли логика, приемлемая вплоть до самой смерти?" Среди многих подходов к решению этой сложной проблемы можно выделить три главных: смысл жизни изначально присущ жизни в ее глубинных основаниях; смысл жизни за пределами жизни; смысл жизни созидается самим субъектом. Для всех трех подходов характерно представление, что жизнь, как она фактически есть, бессмысленна по формуле Екклезиаста: "Все суета!", само же понимание смысла жизни разнится.

Для первого подхода наиболее характерно религиозное истолкование жизни. Единственное, что делает осмысленной жизнь и потому имеет для человека абсолютный смысл, есть не что иное, как действенное соучастие в Богочеловеческой жизни. Именно так ответил Христос на вопрос "что делать?": "Вот дело Божие, чтобы веровали в Того, Кого Он послал". Не переделка мира на началах добра, но взращивание в себе субстанционального добра, усилия жизни с Христом и во Христе. Бог сотворил человека по своему образу и подобию. И мы своей жизнью должны проявить его. Эмпирическая жизнь бессмысленна так же, как выдранные из книги клочки страниц бессвязны (С. Франк).

В основе второго подхода лежит секуляризованная религиозная идея. Человек способен переустроить мир на началах добра и справедливости. Движение к этому светлому будущему есть прогресс. Прогресс, таким образом, предполагает цель, а цель придает смысл человеческой жизни. Критики давно заметили, что в рамках этого подхода будущее обоготворяется за счет настоящего и прошлого. Прогресс превращает каждое человеческое поколение, каждого человека, каждую эпоху в средство и орудие для окончательной цели совершенства, могущества и блаженства грядущего человечества, в котором никто из нас "не будет иметь удела" (Бердяев).

В соответствии с третьим подходом жизнь не имеет смысла, проистекающего из прошлого или будущего, тем более из потустороннего мира. В жизни самой по себе вообще нет никакого раз и навсегда заданного, однажды определенного смысла. Только мы сами сознательно или стихийно, намеренно или невольно самими способами нашего бытия придаем ей смысл и тем самым выбираем и созидаем свою человеческую сущность. "Только мы и никто другой", - пишет в своей книге "Время человеческого бытия" известный отечественный философ Н. Н. Трубников. Уязвимая пята этого подхода - релятивизм и субъективизм.

Если же говорить о том общем, что можно обнаружить во всех трех рассматриваемых выше подходах, то это общее обнаруживает достаточно сложный состав, оценка которого не может быть однозначной.

С одной стороны, нельзя не сказать, что при всей важности вопрос о смысле жизни, и тем более о его конструировании по принципу "делать жизнь с кого? с товарища Дзержинского", не должен быть абсолютизирован, ибо он способен поработить человека при помощи общих идей, подменить "драму жизни" "логикой жизни", вносимой в эту жизнь извне.

С другой стороны, всем им присуще стремление к человеческой солидарности и заинтересованность в становлении человеческого в человеке. Личный жизненный смысл, пишет австрийский психолог и психиатр А. Адлер, не является таковым вообще. Смысл возможен только в общении с окружающими. Смысл жизни - тоже. Смысл, если он проявляется в жизни, всегда один: "Жизнь означает вклад в общее дело". Всегда, продолжает Л. Адлер, были люди, которые знали и помнили, что внимание к делам человечества должно быть смыслом жизни. Для читателя должно быть понятно, что противоядием против превращения человечества в "Человечество", в понятие и общую идею, должно быть сопряжение с конкретным человеком в духе, близком к кантовскому императиву, сформулированым им в "Основоположениях к метафизике нравов": "действуй так, чтобы ты никогда не относился к человечеству, как в твоем лице, так и в лице всякого другого, только как к средству, но и всегда в то же время и как к цели".

Рассматривая вопрос, уместно выявить, как эта проблема рассматривалась в различные эпохи. Ряд толкователей проблемы пытались уменьшить значение самоценности человеческой жизни путем призывов к самоотречению и жертвенности во имя будущих поколений. Но человек должен быть счастлив не в чужой, а в своей жизни. Счастлив не за счет других и не в ущерб другим. Суть проблемы сжато выражается в форме вопроса: "Для чего жить?". Есть, пишет французский философ А.Камю, только одни фундаментальный вопрос философии. Это вопрос о том, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно. Среди многих подходов к решению этой сложной проблемы можно выделить несколько.

Приверженцы философии гедонизма и эвдемонизма, сегодня, как и много веков назад, утверждают в качестве смысла жизни и ее высшей цели: первые - достижение максимальных наслаждений, вторые - достижение счастья. Сторонники утилитаризма считают, что достижение выгоды, пользы, успеха именно и составляет смысл жизни человека. Сторонники прагматизма утверждают, что цель жизни оправдывает любые средства ее достижения.

В современной христианской православной традиции провозглашается: "человек не имеет границ своей человеческой природе". Если Бог есть свободная духовная личность, то и человек должен стать таким же. Перед человеком вечно остается возможность становиться все более и более богоподобным. Не переделка мира на началах добра, но взращивание в себе субстанциального добра. Совершенствование человеческой природы внутри природы Божьей оказывается источником радости и свободы.

Сторонники материалистических представлений полагают, что развитие человека и человечества определяются их внутренней логикой саморазвития. Предназначение человека не имеет ничего общего с неким мировым разумом, абсолютом или богом. В материалистической традиции смысл жизни усматривается в саморазвитии человека, в совершенствовании его сущностных сил, способностей и потребностей. Этот процесс обусловлен предыдущим развитием и имеет конкретное историческое реальное содержание. Поэтому, категорию "смысл жизни" можно определить как регулятивное понятие, присущее всякой развитой мировоззренческой системе, которое оправдывает и истолковывает свойственные этой системе моральные нормы и ценности, показывает, во имя чего необходима предписываемая деятельность.

Смысл жизни - это философская категория, отражающая долговременную, устойчивую, ставшую внутренним убеждением личности, имеющую общественную и личную ценность задачу, реализующуюся в ее социальной деятельности. Эта задача определяется системой общественных отношений, целями и интересами общества и свободным выбором личности.

Найти смысл жизни для всех времен и народов невозможно, поскольку наряду с общечеловеческими, вечными истинами, он включает нечто специфическое - чаяния людей каждой данной эпохи. Смысл жизни каждому человеку открывается по-разному. Содержание цели жизни меняется не только в зависимости от исторических условий бытия человека, но и от его возрастных особенностей: в юности цели одни, в зрелости и старости они другие. Только мы сами сознательно или стихийно, намеренно или невольно самими способами нашего бытия придаем ей смысл и, тем самым, выбираем и созидаем свою человеческую сущность. "Только мы и никто другой", пишет в своей книге "Время человеческого бытия" философ Н.Н.Трубников.

Смысл жизни - это самостоятельный осознанный выбор тех ценностей, которые (по Э.Фромму) ориентируют человека не на то, чтобы иметь (установка на обладание), а на то, чтобы быть (установка на использование всех человеческих потенций). Смысл жизни - в самореализации личности, в потребности человека творить, отдавать, делиться с другими, жертвовать собой ради других. И чем значительней личность, тем больше она оказывает влияние на окружающих ее людей. Смысл жизни заключается в том, чтобы совершенствуя себя, совершенствовать мир вокруг себя.

Эти общие представления о смысле жизни должны трансформироваться в смысл жизни каждого отдельного человека, обусловленный объективными обстоятельствами и его индивидуальными качествами.
2

Охарактеризуйте современные критерии стратификации

Социальная стратификация - центральная тема социологии. Она объясняет социальное расслоение общества.

Слово "страта" в переводе с латинского (stratum) означает "слой", "пласт", то есть группу людей, объединенных какими-либо общими социальным признаком: имущественным, профессиональным, уровнем образования и т.д., вторая же часть термина: (tacio) "делаю". Таким образом, уже в этимологии термина заложена задача не просто выявления группового многообразия общественного структурирования, но и определение возможных, например, вертикальных последовательностей положения социальных слоев, страт (пластов, уровней) в обществе, их возможную социальную иерархию. Важнейшей основой стратификационной структуры является естественное и социальное неравенство людей.

Социальное расслоение общества может выступать в одномерном стратификационном режиме, когда разделение происходит посредством выделения групп, общностей людей по какому-либо одному социальному признаку. Так, К. Маркс, например, ввел единственное основание вертикального расслоения общества - обладание собственностью. Поэтому его стратификационная структура фактически сводилась к двум уровням: класс собственников (рабовладельцы, феодалы и буржуазия) и класс, лишенный собственности на средства производства (рабы, пролетарии) или группы, имеющие весьма ограниченные на собственность права (крестьяне). Попытки представить интеллигенцию, а также некоторые другие социальные объединения и группы в качестве промежуточных слоев между основными классами, представляли собой концептуально задачу “подгонки” системы социальной дифференциации под общую идею, делая, тем самым, подобную модель излишне формализованной и узкой.

Существует вариант и многомерной стратификации, позволяющий выделить устойчивые группы, общности людей, имеющих целый набор общих признаков. Жесткий схематизм марксистского подхода стал отмечаться и критиковаться уже в конце Х1Х века. В связи с этим известный немецкий социолог М. Вебер уже тогда расширил число критериев, определяющих принадлежность к той или иной социальной системе. Кроме экономического (отношение к собственности и уровень доходов), он вводит такие критерии как социальный престиж и принадлежность к определенным политическим кругам (партиям). Под престижем понималось обретение индивидом от рождения или благодаря личным качествам такого социального статуса, который позволял ему занять определенное место в социальной иерархии. Роль статуса в иерархической структуре общества определяется такой важной особенностью социальной жизни как ее нормативно-ценностное регулирование. Благодаря последнему, на верхние этажи социальной лестницы всегда поднимались лишь те, чей статус соответствует укоренившимся в массовом сознании представлением о значимости его титула, профессии, а также функционирующими в обществе нормами и законами.

Следовательно, уже можно сделать вывод о том, что стратификационный подход, в отличие от классового, не считает только экономические, производственные отношения главной и единственной предпосылкой социальной дифференциации. В этой модели общества важнейшим элементом выступают статусные группы и их какие-либо параметры – тип профессий, уровень дохода и др., а также подразумевает, что определенные социальные различия между людьми приобретает характер иерархического ранжирования. Акцентирование Вебером внимания на политических аспектах жизнедеятельности представителей социальных групп также являлось определенной неполнотой.

Свою оригинальную идею многокритериальной стратификации и социальной мобильности дал выдающийся русско-американский социолог П. Сорокин, указавший на то, что социальная стратификация - это дифференциация некой данной совокупности людей (населения) на классы в иерархическом ранге. Она находит выражение в существовании высших и низших слоев. Ее основа и сущность – в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния среди членов этого или иного сообщества. Это пример попытки теоретического сочетания одномерного и многомерного способов стратификации. Сорокин однозначно указывал также на невозможность дать единую совокупность критериев выдвижения какой-либо страты и считал, что в социокультурном мире существует множество организованных групп и социальных систем, начиная с организованного взаимодействия таких микрогрупп, как диады и триады, и кончая такими массовыми социальными системами, как многомиллионные империи и государства, всемирные религиозные объединения. Это множество социальных систем можно классифицировать различным образом в зависимости от цели классификации. Социологов интересуют, прежде всего, наиболее важные социальные группы, повторяющиеся в социальном времени и пространстве и оказывающие сильное влияние на огромное число индивидов, на другие социальные группы, на ход исторического развития. Таким образом, М. Вебер, например, рассматривал социальную структуру общества как многомерную систему, в которой наряду с классами и порождающими их отношениями собственности, важное место принадлежит статусу и власти.

Однако, признанным автором теорий социальной стратификации и мобильности является все же П. Сорокин. Согласно его точке зрения, выражения, типа “высшие и низшие классы”, “социальное положение”, “социальная дистанция” и другие можно обозначить термином “социальное пространство”. Под социальным пространством можно понять не только “некую вселенную, состоящую из народонаселения земли”, но и определенную общественным договором контактную зону, в которой темпорально или константно действуют принципы взаимодействия, взаимоотношений между разнообразными индивидами. При постоянном учете социального положения, а значит и семейного происхождения, гражданства, национальности, собственности, отношения к религии, обладанию профессией, принадлежности к политическим партиям, происхождения, имущественного ценза, возраста, образования, места жительства, интеллекта, престижа, власти, экономического статуса, социальной роли и многих других объективных и субъективных социальных показателей, могут определяться отношения одних людей к другим людям внутри социальной группы, либо выступать критерием отношений к представителям других групп, к тем или иным социальным явлениям, взятым в качестве точек отсчета. Люди, принадлежащие к одинаковым социальным группам и выполняющие практически идентичную функцию в пределах каждой из этих групп, находятся в одинаковом социальном положении. Те же, у кого наблюдаются некие отличия, находятся в разных социальных позициях. Чем больше сходства в положении различных людей, тем ближе они друг к другу в социальном пространстве. Наоборот, чем значительнее и существеннее различия, тем больше социальная дистанция между ними, замечает П. Сорокин. Он же предположил и сущностную многомерность, подклассовость объектов социального пространства, его горизонтальный и вертикальный параметраж и соответствующие возможности вертикального восхождения или спуска, вероятность горизонтальных перемещений в нем. Определяющим акцентом в изучении социальных явлений он видел в исследовании высоты и профиля социальных структур, их дифференциацию по социальным слоям, перемещения населения по вертикали: в нижние или верхние социальные страты. Русско-американский социолог выделяет также четыре группы факторов, выступающих объектом социального неравенства: права и привилегии, обязанность и ответственность, социальное богатство и нужду, власть и влияние. В реальной жизни все эти позиции тесно переплетены и взаимообусловлены всем ходом социального развития общества. Люди, принадлежащие к высшему слою в каком-либо отношении, в целом, ведут себя в соответствии со своим статусом по большинству социальных показателей. Так, представители высших экономических слоев, как правило, одновременно относятся или стремятся войти в высшие политические, профессиональные, духовные и другие слои.

Под социальной стратификацией П. Сорокин понимал дифференциацию некой личностной совокупности людей (населения) на классы в иерархическом ранге. Она находит свое выражение в существовании высших и низших слоев. Ее основа и сущность – в неравномерном распределении прав и привилегий, ответственности и обязанности, наличии или отсутствии социальных ценностей, власти и влияния среди членов того или иного сообщества. Конкретные формы социальной стратификации разнообразны и многочисленны. Если экономический статус членов некого общества неодинаков, характеризуется наличием экономического расслоения независимо от того, организовано ли оно на коммунистических или капиталистических принципах, определено ли оно конституционно как “общество равных возможностей” или нет. Само же экономическое неравенство выражается в различии доходов, уровня жизни в существовании богатых и бедных слоев населения (если выразиться кратко, то такой стратификационный подход можно было бы выразить в схеме: “богат - беден”). Если в пределах какой-то группы существуют иерархически различные ранги в смысле авторитетов и престижа, званий и почестей, если существуют управляющие и управляемые, тогда независимо от терминов (монархи, бюрократы, хозяева, начальники) это будет означать, что такая группа политически дифференцирована (“руководители-подчиненные”). Если же члены какого-то общества разделены на различные группы по роду их деятельности, занятиям, а некоторые профессии при этом считаются престижными в сравнении с другими и если члены той или иной профессиональной группы делятся на таких руководителей различного ранга и на подчиненных, то такая группа будет еще и профессионально дифференцирована, независимо от того, избираются ли начальники или назначаются, достаются ли им руководящие должности по наследству или благодаря их личным качествам. Рассмотрев эту схему, автор приходит к выводу, что стратификация константна для любого общества, а социальное неравенство функционально необходимо для сохранения социума, все элементы которого находятся в динамическом равновесии. Причина стратификации мотивирована извечными различиях отдельных людей, групп людей, а критерии стратификации могут быть самыми разными. И только в том случае, если они сбалансированы между собой, социальная структура имеет относительную устойчивость. Важно еще и то, что социальные статусы экономической, политической, профессиональной и других параметров стратификации, как правило, тесно переплетены. Представители высших экономических слоев одновременно относятся и к высшим политическим и профессиональным слоям. Неимущие же, обычно, лишены гражданских прав и находятся в нижних слоях профессиональной иерархи. Таково обще устоявшееся положение дел, хотя существует немало исключений. Так, к примеру, самые богатые далеко не всегда находятся у вершины политической или профессиональной пирамиды, также как и не во всех случаях бедняки занимают самые низкие места в политической и профессиональной иерархии.

Следует заметить, что политическая стратификация исследуется Сорокиным в русле экономической стратификации. По его мнению, политическое неравенство, политическая стратификация никогда не исчезнут. В результате изучения политических режимов и политической дифференциации различных стран Сорокин приходит к следующим выводам:

·                     высота профиля политической стратификации изменяется от страны к стране, от одного периода времени к другому;

·                     в этих изменениях нет постоянной тенденции ни к выпрямлению, ни к возвышению стратификации;

·                     не существует постоянной тенденции перехода от монархии к республике, от самодержавия к демократии, от правления меньшинства к правлению большинства и т.д.;

·                     профиль политической стратификации подвижнее, и колеблется он в более широких пределах, чаще и импульсивнее, чем профиль экономической стратификации;

·                     в любом обществе идет постоянная борьба между силами политического выравнивания и силами стратификации.

Эти тезисы Сорокина, высказанные им в начале 20-х годов, подтверждаются не только теоретиками нынешней социологии, но и действительными фактами современной политической реальности конца ХХ – начала XXI веков.

Исторические типы стратификации

В социологии известны четыре главных типа стратификации - рабство, касты, сословия и классы. Первые три характеризуют закрытые общества, а последний тип - открытые.

Закрытым является такое обществе, где социальные перемещения из низших страт в высшие либо полностью запрещены, либо существенно ограничены. открытым называется общество, где перемещения из одной страты в другую никак официально не ограничены.

Рабство — экономическая, социальная и юридическая форма закрепощения людей, граничащая с полным бесправием и крайней степенью неравенства.

Рабство исторически эволюционировало. Различают две его формы.

При патриархальном рабстве (примитивная форма) раб обладал всеми правами младшего члена семьи: жил в одном доме с хозяевами, участвовал в общественной жизни, вступал в брак со свободными, наследовал имущество хозяина. Его запрещалось убивать.

При классическом рабстве (зрелая форма) раба окончательно закабалили: он жил в отдельном помещении, ни в чем не участвовал, ничего не наследовал, в брак не вступал и семьи не имел. Его разрешалось убивать. Он не владел собственностью, но сам считался собственностью хозяина («говорящим орудием»).

На зрелой стадии рабство превращается в рабовладение. Когда говорят о рабстве как историческом типе стратификации, подразумевают его высшую стадию. Рабовладение — единственная в истории форма социальных отношений, когда один человек выступает собственностью другого, и когда низший слой лишен всяких прав и свобод. Такого нет в кастах и сословиях, не говоря уже о классах.

Кастовый строй не такой древний, как рабовладельческий строй, и менее распространенный. Если через рабство прошли практически все страны, разумеется, в разной степени, то касты обнаружены только в Индии и отчасти в Африке. Индия - классический пример кастового общества. Оно возникло на развалинах рабовладельческого в первые века новой эры.

Кастой называют социальную группу (страту), членством в которой человек обязан исключительно своим рождением.

Он не может перейти из своей касты в другую при жизни. Для этого ему надо родиться еще раз. Кастовое положение закреплено индусской религией (понятно теперь, почему касты мало распространены). Согласно ее канонам, люди проживают больше, чем одну жизнь. Каждый человек попадает в соответствующую касту в зависимости от того, каким было его поведение в предшествующей жизни. Если плохим, то после очередного рождения он должен попасть в низшую касту, и наоборот.

Сословия предшествуют классам и характеризуют феодальные общества, которые существовали в Европе с IV по XIV век.

Сословие - социальная группа, обладающая закрепленными обычаем или юридическим законом а передаваемыми по наследству правами и обязанностями.

Для сословной системы, включающей несколько страт, характерна иерархия, выраженная в неравенстве положения и привилегий. Классическим образцом сословной организации являлась Европа, где на рубеже XIV — XV веков общество делилось на высшие сословия (дворянство и духовенство) и непривилегированное третье сословие (ремесленники, купцы, крестьяне). В Х — XIII веках главных сословий было три: духовенство, дворянство и крестьянство. В России со второй половины XVIII века утвердилось сословное деление на дворянство, духовенство, купечество, крестьянство и мещанство (средние городские слои). Сословия основывались на земельной собственности.

Права и обязанности каждого сословия определялись юридическим законом и освящались религиозной доктриной. Членство в сословии определялось наследством. Социальные барьеры между сословиями были достаточно жесткими, поэтому социальная мобильность существовала не столько между, сколько внутри сословий. Каждое сословие включало множество слоев", рангов, уровней, профессий, чинов. Так, государственной службой могли заниматься лишь дворяне. Аристократия считалась воинским сословием (рыцарство).

Чем выше в общественной иерархии стояло сословие, тем выше был его статус. В противоположность кастам, межсословные браки вполне допускались. Иногда допускалась индивидуальная мобильность. Простой человек мог стать рыцарем, купив у правителя специальное разрешение. Класс понимают в двух смыслах — широком и узком. В широком значении под классом понимают большую социальную группу людей, владеющих либо не владеющих средствами производства, занимающую определенное место в системе общественного разделения труда и характеризующуюся специфическим способом получения дохода.

Поскольку частная собственность возникает в период зарождения государства, считается, что уже на Древнем Востоке и в античной Греции существовали два противоположных класса — рабов и рабовладельцев. Феодализм и капитализм не являются исключением — и здесь существовали антагонистические классы: эксплуататоров и эксплуатируемых. Такова точка зрения К. Маркса, которой придерживаются и сегодня не только отечественные, но и многие зарубежные социологи.

Необходимы критерии, которые выбираются достаточно произвольно. Вот почему в такой развитой с социологической точки зрения стране, как США, разные социологи предлагают разные типологии классов. В одной семь, в другой шесть, в третьей пять и т. д. социальных страт. Первую типологию классов США предложил в 40-е годы XX века американский социолог Ллойд Уорнер.

Верхний-верхний класс включал так называемые «старые семьи». Они состояли из наиболее преуспевающих бизнесменов и тех, кого называли профессионалами. Проживали они в привилегированных частях города.

Нижний-верхний класс по уровню материального благополучия не уступал верхнему-верхнему классу, но не включал старые родовые семьи.

Верхний-средний класс состоял из собственников и профессионалов, которые обладали меньшим материальным достатком в сравнении с выходцами из двух верхних классов, но зато они активно участвовали в общественной жизни города и проживали в довольно благоустроенных районах.

Нижний-средний класс составляли низшие служащие и квалифицированные рабочие.

Верхний-нижний класс включал малоквалифицированных рабочих, занятых на местных фабриках и живущих в относительном достатке.

Нижний-нижний класс составляли те, кого принято называть «социальным дном» — это обитатели подвалов, чердаков, трущоб и прочих малопригодных для жизни мест. Они постоянно ощущали комплекс неполноценности вследствие беспросветной бедности и постоянных унижений.

Предлагаются и другие схемы, например: верхний-верхний, верхний-нижний, верхний-средний, средний-средний, нижний-средний, рабочий, низшие классы. Или: высший класс, верхний-средний, средний и нижний-средний класс, верхний рабочий и нижний рабочий класс, андеркласс.  Вариантов множество, но важно уяснить себе два принципиальных положения:

— как бы ни называли классы, но основных только три: богатые, зажиточные и бедные;

— неосновные классы возникают за счет добавления страт или слоев, лежащих внутри одного из основных классов.

Термин «верхний-верхний класс» означает, по существу, верхний слой высшего класса. Во всех двусоставных словах первое — обозначает страту или слой, а второе — класс, которому данный слой относится. «Верхний-нижний класс» иногда называют так, как он есть, а иногда обозначают им рабочий класс. Средний класс (с присущими ему слоями) всегда отличают от рабочего класса. Но и рабочий класс отличают от низшего, куда могут входить неработающие, безработные, бездомные, нищие и т. д.. Как правило, высококвалифицированные рабочие включаются не в рабочий класс, а в средний, но в низшую его страту, которую заполняют главным образом малоквалифицированные работники умственного труда — служащие. Возможен иной вариант: рабочих не включают в средний класс, но оставляют два слоя в общем рабочем классе. Специалисты входят в следующий слой среднего класса, ведь само понятие «специалист» предполагает как минимум образование в объеме колледжа. Верхнюю страту среднего класса заполняют в основном «профессионалы». Профессионалами за рубежом именуют людей, имеющих, как правило, университетское образование и большой практический опыт, отличающихся высоким мастерством в своей области, занятых творческим трудом и относящихся к так называемой категории самонанятых, т. е. имеющих свою практику, свое дело. Это юристы, врачи, ученые, преподаватели и т. д. Именоваться «профессионалом» очень почетно. Их число ограничено и регулируется государством. Так, лишь недавно социальные работники получили долгожданный титул, которого добивались несколько десятилетий.

Средний класс — уникальное явление в мировой истории. Скажем так: его не было на протяжении всей истории человечества. Он появился лишь в XX веке. В обществе он выполняет специфическую функцию. Средний класс — стабилизатор общества. Чем больше он, тем меньше вероятность того, что общество будут сотрясать революции, межнациональные конфликты, социальные катаклизмы. Он состоит из тех, кто сделал судьбу собственными руками и, следовательно, кто заинтересован в сохранении того строя, который представил подобные возможности. Средний класс разводит два противоположных полюса, бедных и богатых, и не дает им столкнуться. Чём тоньше средний класс, тем ближе к друг другу полярные точки стратификации, тем вероятнее их столкновение. И наоборот.

Средний класс — самый широкий потребительский рынок для мелкого и среднего бизнеса. Чем многочисленнее этот класс, тем увереннее стоит на ногах малый бизнес. Как правило, в средний класс входят те, кто обладает экономической независимостью, т. е. владеет предприятием, фирмой, офисом, частной практикой, своим делом, ученые, священники, врачи, адвокаты, средние менеджеры, мелкая буржуазия — социальный хребет общества.

Современные формы социального неравенства

Понятия рыночных позиций (в том числе, позиций на рынке труда) как решающего критерия для определения классового положения индивидов было введено еще М. Вебером. Однако долгое время в теории рынка труда господствовала парадигма, заимствованная из неоклассической экономической теории, придававшей агентам рынка черты, близкие к универсальным. В рамках этой парадигмы стратификационные проблемы оставались где-то на обочине. Перелом в отношениях теорий рынка труда и социальной структуры наступает в начале 70-х годов с появлением концепции двойственной структуры рынка труда П. Дерингера и М. Пайора. Они показывают, что в рамках крупных корпораций и фирм существует так называемый внутренний рынок труда, существенно отличающийся но своим параметрам он внешнего рынка труда, функционирующего в большем или меньшем соответствии с канонами неоклассической теории.

На «внутреннем» рынке в отношении со «своими» рабочими вырабатываются фиксированные нормы и стандарты распределения труда и его оплаты, правила профессионального продвижения — где по старшинству, где по способностям.

Устойчивость норм внутреннего рынка труда вызвана целым рядом факторов: существованием правил установления размеров оплаты и распределения работников по рабочим местам; наличием соглашений между работниками и администрацией, которые не могут пересматриваться слишком часто; осуществлением вложений в «человеческий капитал», в том числе, через обучение на рабочих местах (увольнение становится неэффективным средством адаптации ибо ведет к солидным экономическим потерям); психологическими устоями и выработкой привычек и традиций, которые нелегко сломать в одночасье.

Применение дифференцированных форм найма, разделяет занятых на две большие группы. К первой группе относятся занятые на постоянной работе, полный рабочий день и полную рабочую неделю, имеющие от фирмы фактически гарантированное рабочее место, приличный уровень оплаты с многочисленными бонусами, полагающийся набор социальных льгот, обеспеченную пенсию. Вторую же группу составляют занятые по краткосрочным договорам, работающие неполное время, с более низкой оплатой, без гарантий сохранения места и периоды экономического спада и без наличия многих социальных льгот, предоставляемых данной фирмой основной группе работников.

Две названные группы образуют, соответственно, первичный и вторичный рынки труда. С вычерчиванием водораздела между двумя этими сегментами рынка анализ структуры занятости становится важной непосредственной составляющей частью стратификационных исследований.

Так из теории двойственной структуры рынка труда вырастает теория сегментации этого рынка, напрямую стратифицирующая группы занятых. Приведем для примера краткое описание двух моделей сегментированного рынка труда.

Первая модель принадлежит Ч. Лидбитеру. Его схема заключает четыре концентрических круга:

1          ядро - занятые полное рабочее время;

2          периферия -  занятые неполное рабочее время, а также самостоятельные работники и занятые и домашнем хозяйстве;

3          краткосрочные безработные (в пределах одного года);

4          Долгосрочные безработные (более одного года).

Внутренние круги - ядро и периферия - обозначают первичный и вторичный сектора занятости.

Более изощренная модель предложена Дж. Аткинсоном - автором теории «гибкой фирмы», т. е. фирмы, применяющей системы гибкой занятости. Она также изображена в виде концентрических кругов, которые поделены на сегменты. Кругов же всего три:

1          ядро;

2          первая и вторая периферийные группы;

3          внешняя периферия.

В ядре находятся группы первичного рынка труда - занятые полное рабочее время и в периоды неблагоприятной экономической конъюнктуры, испытывающие на себе приемы функциональной гибкой занятости. Последняя означает приспособление наличной рабочей силы к изменяющимся потребностям производства без осуществления массовых приемов и увольнений — путем переобучения работников, освоения ими смежных профессий, их командирования на другие места работы, изменения режима рабочего времени и т. п.

Первая периферийная группа включает тех, кто занят полное рабочее время, но подвержен методам численной гибкой занятости. Эти группы занятых сокращаются в периоды экономических рецессии и привлекаются вновь при появлении потребностей в расширении конкретных производств. Отсутствие гарантий занятости позволяет Аткинсону относить их к сегменту вторичного рынка труда.

Вторая периферийная группа в рамках фирмы, использующей системы гибкой занятости, включает в себя целый веер относительно менее обустроенных групп, а именно: работающих на краткосрочных контрактах, занятых неполное рабочее время, обучающихся за счет общественных субсидий, делящих с кем-то свое рабочее место, работающих с отложенным наймом.

Наконец, своего рода внешнюю периферию образуют группы работников, большинство из которых вовсе не числится в списках занятых данной фирмы и используется как внешняя дополнительная рабочая сила. К таковой относятся: работающие по субподряду (субконтракту), нанятые через трудовые агентства временные работники, самозанятые (самостоятельные работники), привлеченные со стороны.

Первая и вторая периферийные группы образуют два сегмента вокруг внутреннего ядра. Внешняя периферия примыкает с боков при сохранении заметной дистанции с более привилегированными группами.

Не забудем и безработных. В их числе оказываются очень разные группы: те, кто потерял пару месяцев на смену рабочего места или долгое время не находит работу по специальности; по сути добровольно не участвует в общественном производстве (подобно многим домохозяйкам) или просто не способен уже к такому участию (опустившиеся, люмпены) — у каждой группы свои черты и судьбы.

Интерес к сегментации рынка труда во многом вызван заметным расширением в 1970-1980-е годы вторичного рынка, утолщением периферийных слоев, в результате чего гибкость систем занятости возрастает, а иерархия форм занятости становится более длинной. Впрочем, конечно, это вопрос не одной только занятости и не только материального положения групп. Способ занятости влияет на размеры свободного времени и характеристики стиля жизни, на уровень социального статуса и характер социальных притязаний, на общее психологическое состояние индивидов. Социально-трудовые диспозиции, таким образом, множеством ручейков перетекают в статусные диспозиции.

Стратификация и этничность

Одной из характерных примет периода после Второй мировой войны стал массовый приток в наиболее развитые западные страны выходцев из так называемого Третьего мира. Поначалу иммиграция даже поощрялась правительствами данных стран. Перестраивающиеся национальные хозяйства требовали новых рабочих рук и в том числе рук иностранных рабочих, выполняющих малопривлекательную, грязную, рутинную работу, от которой местное население все более отворачивалось. В отношении к прибывающим этническим меньшинствам проводилась выраженная стратификационная политика, припудренная демократической фразеологией равных прав, но в то же время достаточно строго (хотя большей частью и не формально) указывавшая этим меньшинствам положенные места на социальных лестницах.

Воспользовавшись либерализацией иммиграционной политики, представители малых этнических групп начали перебазировать свои семьи и образовывать этнические коммуны. Поскольку ожидаемая ассимиляция этих меньшинств натолкнулась на серьезные барьеры, роль этнического фактора в социальной дифференциации начала обращать на себя все большее внимание. Когда пришла пора оценить результаты, выяснилось, что этнические слои достаточно консолидированы и расположены на низших и средних ступенях стратификационных иерархий, а вокруг них распахана полоса потенциальных конфликтов.

Этнические меньшинства концентрируются в определенных зонах рынка труда. Прежде всего это зоны полуквалифицированного и неквалифицированного физического труда в производстве, а в еще большей степени — в сфере услуг нетехнологического и нефинансового профиля. «Инородцы» также становятся форпостом безработицы.

Профессиональная дискриминация выталкивает этнические меньшинства в определенные более или менее свободные ниши. В итоге множество представителей этих меньшинств обнаружены в сферах мелкого и среднего предпринимательства, где добились неплохих успехов, постепенно вытесняя из полей своей деятельности коренное население (особенно это относится к торговле, общественному питанию, бытовому обслуживанию). Этнические меньшинства образовали также зоны компактного расселения, в том числе так называемые внутренние города. Этническая сегрегация стала, таким образом, одновременно и территориальной сегрегацией.

Серьезность и очевидность этнических различий подталкивала к пересмотру стратификационно-классовых подходов, к интегрированию расово-этнического фактора. К решению проблемы класса и этничности подходят по-разному. Мы используем классификацию подходов, данную Робертом Майлсом.

Марксисты считают, что этничность в принципе не может образовать самостоятельного стратификационного поля, сравнимого по значению с полем классов. При этом одна часть марксистов утверждает, что иммигранты в западных странах есть не более чем внутренняя составляющая рабочего класса, своего рода «субпролетариат». Этническая дискриминация только усугубляет их незавидное положение.

Другая часть марксистов стоит на позициях не единого, a «разделенного» рабочего класса, в котором этнические меньшинства образуют по своему положению особые страты.

Наконец, веберианцы проводят мысль о том, что этническая дискриминация становится основой для формирования особых классовых позиций, отличных от позиций рабочего класса. Эти позиции обозначены понятием «андеркласс» или «подкласс».

Меньшинства являлись рабочим классом в экономических терминах, но... этническая принадлежность  также лишала их всяких статусных и властных преимуществ, и в результате они оказывались в худшем положении в сфере потребления, например, в обеспеченности жильем... Мигранты были андерклассом, разрывающимся между британской социальной структурой и своими связями и аспирациями, вынесенными из Третьего мира. Этот «андеркласс» образуется в результате социального исключения групп с негативной коллективной идентификацией.

Критики концепции «андеркласса», в свою очередь, указывают (наверное, справедливо) на достаточно широкие зоны взаимного переплетения позиций этнических меньшинств и коренного населения.

Итак, этнический фактор действительно обладает завидной устойчивостью в объяснении многих стратификационных проблем. При этом этнические группы имеют много больше шансов на то, чтобы образовывать «реальные группы», в отличие от социально-экономических классов, часто остающихся группами номинальными, статистическими.

Конечно, находятся и те, кто считает, что расово-этнические признаки и вoвce вытесняют классовые различия. Однако на данный момент все же преобладает мнение, что этнические различия не могут убрать со сцены экономические классы и социально-профессиональные группы, ибо во многом они остаются в ортогональных плоскостях.

Исследования межэтнических различий, на наш взгляд, в какой-то мере сдерживаются осторожностью западных исследователей, вызванной деликатностью самой темы (обвинений в расизме боятся как огня).

Стремление быть сверхкорректным проявляется и в решении следующей проблемы, также претендующей на революционное переустройство всех стратификационных концептов.

Стратификация и пол

Фактически до начала 80-х годов теоретики стратификации жили достаточно спокойно, игнорируя проблему полового разделения. Либо женщины объединялись с мужчинами в единый рабочий класс или в единый средний класс, либо социально-профессиональное положение женщины определялось положением семьи, под которым молчаливо подразумевалась позиция мужа, что, конечно, трудно оправдать теоретически при современном высоком уровне трудовой активности женщин и заметной доле смешанных семей.

Проблема интеграции тендерных различий в стратификационных исследованиях возникла, разумеется, намного раньше 80-х годов. Но нужна была сила, которая заставила бы обратить на нее внимание.

Такой силой, судя по всему, стали феминистские движения, не оставившие в стороне и социологию (получить обвинение в сексизме в западном сообществе тоже вещь малоприятная).

В Великобритании начала 80-х годов исследованиям социальной мобильности по отцовским линиям начали противопоставлять изыскания, учитывающие мобильность женских групп в качестве самостоятельного фактора. Так, Э. Хит, сравнивая карьерные возможности тендерных групп, приходит к выводу, что шансы покинуть низшие должности, связанные с физическим или рутинным умственным трудом, используя чисто рыночные возможности, у женщин скромнее. Зато шансы на вертикальную мобильность посредством вступления в брак у них оказываются более благоприятными, по сравнению с мужчинами.

Что же касается мужских групп, среди них выше и внутренняя дифференциация, и конкуренция за лучшие места (конкуренция, очевидно, выступает как своеобразная плата за лучшие жизненные шансы) Против концепции гомогенной семьи в изучении социальной мобильности выступили и Г. Маршалл со своими коллегами. Хотя обнаруживается, что в таких отдельных сферах, как поведение на выборах женщины в целом склонны следовать за мужчинами, примыкать к их социальной позиции (может быть, в силу меньшего интереса к политике). В социально-профессиональном отношении различия полов наиболее заметны. Позиции женщин обычно ниже. Многие заключены в пределах полуквалифицированной, конторской и обслуживающей работ. Что же касается половых различий как источника групповой самоидентификации, по мнению исследователей, они значительно уступают не только классовым позициям или этнической принадлежности, но вообще занимают весьма скромное среднее место в списке традиционных переменных.

Вскоре поднялась целая волна тендерных исследований, напрямую увязывавших отношения полов с проблемами стратификации.

Конечно, нужно согласиться с тем, что рассматривать половое разделение как простое продолжение классовой дифференциации слишком грубое упрощение, попытка «схлопывания» различных частей пространства. Женщины не растворяются в общей классовой массе, становясь объектом горизонтальной и вертикальной сегрегации.

Горизонтальная сегрегация означает сосредоточение женщин в определенных профессиях и сферах деятельности при их относительной выключенности из других сфер. Так, женщины, как правило, составляют большинство специалистов в образовании, здравоохранении, социальном обеспечении. Они преобладают в армии офисных клерков, торговых служащих, работников общественного питания и бытового обслуживания. Немало женщин трудится на монотонных конвейерных линиях.

Некоторые сферы труда уже просто отождествляются с «женскими профессиями». Причем навешивание подобного ярлыка не лишено уничижительного смысла. «Женские профессии» идентифицируются как нечто не слишком привлекательное, малоквалифицированное, хуже вознаграждаемое.

Горизонтальная сегрегация тесно переплетается с сегрегацией вертикальной. Известно, что женщины проигрывают мужчинам по уровню средней оплаты труда как в целом (в чем отражаются и профессиональные различия), так и по аналогичным категориям занятых.

Женщинами чаще комплектуются группы вторичного рынка труда - временно занятых, работающих неполное рабочее время (отчасти это происходит в результате свободного выбора самих женщин, несущих основное бремя заботы о семье и детях, отчасти является вынужденным выбором).

Женщины намного реже появляются на высших и средних менеджерских постах. Мужчинам удается в основном сохранять свои руководящие позиции и лучшие карьерные возможности. В самих трудовых отношениях не исчезают оттенки патриархальности, нередки случаи служебных ущемлений представительниц прекрасного пола.

Женщины также менее активны в социальном отношении, например, уровень членства в профсоюзах у них обычно сравнительно ниже.

А уж где патриархальность наиболее выражена, так это в сфере занятости домашним хозяйством. И хотя в последние десятилетия мужчины все активнее привлекаются к домашнему труду, в целом эта сфера остается на женских плечах (данное разделение труда сохраняется в принципе даже в семьях, где муж оказывается безработным).

Все упомянутые различия позволяют приверженцам тендерных исследований заключать, что половое разделение труда... настолько же важно, как и классовое разделение.

В процессе «революционного» вторжения тендерных и этнических проблем в область стратификационных исследовании есть немало точек схождения — подверженность отдельных групп довольно явной дискриминации на основании их аскриптивного статуса, их оттеснение в периферийные слои, хотя заполняемые рыночные ниши, конечно, различны. К тому же тендерные группы, при всех мощных обособляющих факторах в значительно меньшей степени, чем этнические, тяготеют к превращению в реальные группы, мобилизованные в едином социальном действии.

Стратификация и возраст

Многое сказанное об этнических и тендерных различиях относится и к возрастной сегрегации. «Поколенческие» различия играют немаловажную социальную роль. Дискриминируются же, как правило, наиболее молодые и наиболее пожилые «поколенческие» группы. Последних, впрочем, эта судьба постигает значительно реже. Принцип старшинства (выслуги лет, трудового стажа на данной фирме) в оплате труда и социально-профессиональном продвижении сохраняет свою роль, и отнюдь не в одной только Японии.

Молодежные группы занимают относительно более низкие карьерные ступени. Повышенный процент молодежи часто обнаруживается и рядах безработных. Хотя благодаря повышающемуся уровню образования молодые поколения все же более благополучны, чем их отцы в начале своего трудового пути.

Возраст и прочие социально-демографические признаки почти всегда обладают заметной дифференцирующей силой. Но интересуют социолога, в первую очередь, их социальные преломления. Поэтому и в теории стратификации главной задачей можно считать поиск переменных, опосредующих связи наследуемых и достигаемых статусов.

Стратификация и государство

Государство во все времена играло огромную роль в изменении социальной структуры любого общества. Через налоговую политику регулируется степень дифференциации доходов и накапливаемой частной собственности производственного и непроизводственного назначения. Государство выступает в качестве арбитра в межклассовых конфликтах вплоть до заключения общенациональных трудовых соглашений. Государство стимулирует преобразования в структуре занятости — через регулирование условий найма и увольнения, расширение государственных систем образования и профессиональной подготовки, масштабы и условия выплат пособий по безработице и нетрудоспособности.

Происходит расширение самого государственного сектора, и в результате которого в каждом классе (специалистов, клерков, рабочих) образуются все более массовые слои, находящиеся на непосредственной службе у государства. Представители этих слоев заметно отличаются от своих собратьев, работающих на частные фирмы. Порою различия между государственными и частными служащими оказываются не менее существенны, чем социально-профессиональные различия.

Особую роль государство получает с утверждением в западных странах развитой политики благосостояния. Эта политика заключает в себе систему мощных стратифицирующих факторов. Специфическая роль государства благосостояния долгое время игнорировалась теоретиками стратификации. Но к концу 80-х годов перегородки можно считать окончательно сломленными.

«Государство благосостояния, — указывает Г. Эсприн-Андерсен, — не просто механизм, вмешивающийся и по возможности корректирующий структуру неравенства; оно представляет собой самостоятельную систему стратификации, активную силу, упорядочивающую социальные отношения». Впрочем, различение политик социальных выплат и льгот как действенных стратифицирующих систем фиксировалось отдельными исследователями еще в конце 50-х годов.

Гражданство и класс (Т. Маршалл и др.)

Принято считать, что заслуга соединения двух социологических дисциплин — социальной политики и социальной стратификации — принадлежит Т. Маршаллу, опубликовавшему в 1950 г. книгу «Гражданство и социальный класс». В последнее время проблематика книги начала активно подниматься на щит.

В противовес марксистам, в глазах которых государство благосостояния только воспроизводит, а то и усугубляет классовые различия, в теории гражданства утверждается, что достигаемое в результате универсализирующей демократической политики уравнивание социальных статусов не только противостоит, но во многом способно «погасить» огни классового неравенства или серьезно «перекроить» ткань классовых отношений. Причем в данном случае важно не столько уравнивание доходов, сколько снижение риска и неопределенности положения низших слоев населения, общее повышение уровня социальных гарантий.

Гражданство предполагает не только социальные права на определенный жизненный уровень, но и права собственности, хотя и не приносящие автоматически обладания этой собственностью, но открывающие доступ к такому обладанию.

Гражданство как полноправное членство в сообществе или государстве действительно изначально противоречит основам классового расслоения. И демократическая борьба низших классов за утверждение гражданских прав всегда была отчасти и борьбой за свое уничтожение как класса.

Но при этом, отметим, реализация гражданских прав сама по себе являет особый, достаточно жесткий стратифицирующий принцип. Он ограничивает группы, не имеющие гражданского статуса, или резидентов с неполными правами в приеме на работу, приобретении собственности, занятии определенными видами деятельности (например предпринимательством). И одно только резкое изменение условий предоставления гражданства способно в течение двух-трех десятилетий существенно перекроить карту социальной структуры любого западного государства.

Домашняя собственность и переструктурирование классов (Питер Саундерс и др.)

С накоплением домашней собственности (собственности на предметы потребления и, в первую очередь, на жилье) возрастает дифференцирующая роль этой собственности. Это позволяет некоторым исследователям даже поставить вопрос о так называемых жилищных классах или о «среднем собственническом классе», имея в виду именно обладателей домашней собственности. (В Великобритании с конца 1970-х годов вопрос приобрел дополнительную актуальность в связи с политикой консерваторов по приватизации жилья.) Заслуживает внимания позиция П. Саундерса, который призывает не смешивать потребительские и классовые различия (относя последние преимущественно к сфере производства). При этом Саундерс считает, что значение различий в обладании домашней (прежде всего, жилищной) собственностью способно превзойти роль профессионально-трудовых различий. Жилищная собственность становится объектом столкновений материальных интересов по поводу использования земли, распределения дотаций и кредитов. Она также формирует самостоятельную основу дифференциации жизненных возможностей групп — например, через накопление богатства в условиях опережающего роста стоимости жилья. Это и позволяет говорить о процессах «перестратификации».

Саундерс, таким образом, пытается противопоставиться марксистам, для которых условия потребления принципиально вторичны по отношению к классовым (производственным) условиям, и радикализовать позицию веберианцев, для которых потребительские различия остаются преимущественно вопросом сферы престижа и стиля жизни статусных групп. Приведем заключение Саундерса: «Обладание жильем как выражение одного из различий между приватизированными и обобществленными средствами потребления есть скорее отдельный, наиболее влиятельный фактор детерминации различий в потребительском секторе. Поскольку подобные различия в принципе не менее важны, чем различия классов для понимания современной стратификации, и поскольку жилищные условия играют ключевую роль в определении жизненных возможностей, в социальной идентификации и (посредством накопления капитала собственниками жилья) в модификации условий распределения ресурсов и экономического неравенства, из этого следует, что вопрос о домашней собственности должен занять подобающее ему центральное место и анализе социальных различий и политических конфликтов».

В заключение перечислим еще некоторые подходы, чтобы еще раз продемонстрировать, насколько разнородны по направлениям и методам современные стратификационные исследования.

Непропорционально высокая доля этих исследований по-прежнему посвящена проблемам рабочего класса. В их числе возродились этнографические исследования местных сообществ, концентрирующие внимание на формировании разделяющих культурных границ.

Произошло своего рода новое «открытие» явления бедности. Наиболее известная и фундаментальная работа в этом направлении принадлежит перу Питера Таунсенда. Он отходит от традиционных измерений дифференциации доходов и накопленного имущества, раскрывая проблему бедности с точки зрения обладания необладания ресурсами, необходимыми для нормативного социального воспроизводства.

«Индивиды, семьи и группы населения, — указывает П. Таунсенд, — могут считаться находящимися в состоянии бедности, если у них отсутствует достаточное количество ресурсов для поддержания типов питания, участия в видах деятельности, достижения условий жизни и быта, традиционных или, по крайней мере, широко поощряемых и одобряемых в обществах, к которым они принадлежат. Размеры их ресурсов настолько ниже того, чем обладает средний индивид или семья, что они в действительности исключены из нормальных отношений, жизненных традиций, деятельности».

Наконец, еще один аспект анализа социальной структуры, привлекший к себе особое внимание, связан с территориальными особенностями структурного формирования, происходящего в разных регионах одной и той же страны. Этот аспект сопряжен с использованием методов, остававшихся до последней поры в ведении географической науки.

Подытоживая короткий обзор новых стратификационных теорий, нельзя не обратить внимания на то, что в упоминаемых работах большей частью используются хорошо знакомые стратификационные переменные, которые просто вытягиваются со вторых ролей на приоритетные позиции. Одновременно делаются попытки отодвинуть в сторону экономический класс и социально-профессиональную статусную группу. Переменные порою заимствуются из смежных областей социальной дифференциации или из смежных социальных дисциплин (социальная политика, социальная география).

3 Выделите и опишите основные версии возникновения государства

Центральным институтом политической системы является государство. В его деятельности концентрируется основное содержание политики. Сам термин "государство" обычно употребляется в двух значениях. В широком смысле государство понимается как общность людей, представляемая и организуемая органом высшей власти и проживающая на определенной территории. Оно тождественно стране и политически организованному народу. В этом значении говорят, например, о российском, американском, немецком государстве, имея в виду все представляемое им общество.

Примерно до XVII в. государство обычно трактовалось широко и не отделялось от общества. Для обозначения государства использовались многие конкретные термины: "полития", "княжество", "королевство", "империя", "республика", "деспотия", "правление" и др. Одним из первых от традиции широкого значения государства отошел Макиавелли. Он ввел для обозначения любой верховной власти над человеком, будь то монархия или республика, специальный термин "stati" и занялся исследованием реальной организации государства.

Четкое разграничение государства и общества было обосновано в контрактных (договорных) теориях государства Гоббсом, Локком, Руссо и другими представителями либерализма. В них эти понятия разделяются не только содержательно, но и исторически, поскольку утверждается, что существовавшие первоначально в свободном и неорганизованном состоянии индивиды в результате хозяйственного и иного взаимодействия вначале образовали общество, а затем для защиты своей безопасности и естественных прав договорным путем создали специальный орган - государство. В современной науке государство в узком смысле понимается как организация, система учреждений, обладающие верховной властью на определенной территории. Оно существует наряду с другими политическими организациями: партиями, профсоюзами и т.п.

Государства разных исторических эпох и народов мало схожи между собой. И все же они имеют некоторые черты, которые в большей или меньшей степени присущи каждому из них, хотя у современных государств, подверженных интеграционным процессам, они порою достаточно размыты. Общими для государства являются следующие признаки:

1. Отделение публичной власти от общества, ее несовпадение с организацией всего населения, появление слоя профессионалов-управленцев. Этот признак отличает государство от родоплеменной организации, основанной на принципах самоуправления.

2. Территория, очерчивающая границы государства. Законы и полномочия государства распространяются на людей, проживающих на определенной территории. Само оно строится не по кровнородственному или религиозному признаку, а на основе территориальной и, обычно, этнической общности людей.

3. Суверенитет, т.е. верховная власть на определенной территории. В любом современном обществе имеется множество властей: семейная, производственная, партийная и т.д. Но высшей властью, решения которой обязательны для всех граждан, организаций и учреждений, обладает государство. Лишь ему принадлежит право на издание законов и норм, обязательных для всего населения.

4. Монополия на легальное применение силы, физического принуждения. Диапазон государственного принуждения простирается от ограничения свободы до физического уничтожения человека. Возможность лишить граждан высших ценностей, каковыми являются жизнь и свобода, определяет особую действенность государственной власти. Для выполнения функций принуждения у государства имеются специальные средства (оружие, тюрьмы и т.д.), а также органы - армия, полиция, службы безопасности, суд, прокуратура.

5. Право на взимание налогов и сборов с населения. Налоги необходимы для содержания многочисленных служащих и для материального обеспечения государственной политики: оборонной, экономической, социальной и т.д.

6. Обязательность членства в государстве. В отличие, например, от такой политической организации, как партия, пребывание в которой добровольно и не обязательно для населения, государственное гражданство человек получает с момента рождения.

7. Претензия на представительство общества как целого и защиту общих интересов и общего блага. Ни одна другая организация, кроме разве что тоталитарных партий-государств, не претендует на представительство и защиту всех граждан и не обладает для этого необходимыми средствами.

Определение общих признаков государства имеет не только научное, но и практическое политическое значение, особенно для международного права. Государство - субъект международных отношений. Лишь на основе обладания качествами государства те или иные организации признаются субъектами международного права и наделяются соответствующими правами и обязанностями. В современном международном праве выделяются три минимальных признака государства: территория, народ, объединенный правовым союзом граждан (гражданством), и суверенная власть, осуществляющая эффективный контроль хотя бы над большинством территории и населения.

Отмеченные выше признаки отличают государство от других организаций и объединений, однако еще не раскрывают его связь с обществом, факторы, лежащие в основе его возникновения и эволюции.

Государство появляется в результате разложения родо-плёменного строя, постепенного обособления от общества вождей и их приближенных и сосредоточения у них управленческих функций, ресурсов власти и социальных привилегий под воздействием ряда факторов, важнейшие из которых:

- развитие общественного разделения труда, выделение управленческого труда в целях повышения его эффективности в специальную отрасль и образование для этого специального органа - государства;

- возникновение в ходе развития производства частной собственности, классов и эксплуатации (марксизм). Не отрицая влияние этих факторов, большинство современных ученых все же не связывают существование государства непосредственно с возникновением частной собственности и классов. В некоторых странах его образование исторически предшествовало и способствовало классовому расслоению общества. В ходе исторического развития по мере стирания классовых противоположностей и демократизации общества государство все более становится надклассовой, общенациональной организацией;

- завоевание одних народов другими (Ф. Оппенгеймер, Л. Гумплович и др.). Влияние завоеваний на образование и развитие государства несомненно. Однако его не следует абсолютизировать, упуская из виду другие, часто более важные факторы;

- демографические факторы, изменения в воспроизводстве самого человеческого рода. Имеется в виду прежде всего рост численности и плотности населения, переход народов от кочевого к оседлому образу жизни, а также запрет кровосмешения и упорядочение брачных отношений между родами. Все это повышало потребность общностей в регулировании взаимосвязей этнически близких людей;

- психологические (рациональные и эмоциональные) факторы. Одни авторы (Гоббс) сильнейшим мотивом, побуждающим человека к созданию государства, считают страх перед агрессией со стороны других людей, опасение за жизнь и имущество. Другие же (Локк) ставят на первый план разум людей, приведший их к соглашению о создании специального органа - государства, способного лучше обеспечить права людей, чем традиционные формы общежития.

Контрактные теории государства подтверждаются некоторыми реальными фактами. Так, например, договорная система княжения существовала в Древнем Новгороде, где с приглашаемым на определенный срок князем заключался договор, невыполнение которого могло повлечь за собой его изгнание. Под прямым влиянием теории "общественного договора" создавалось американское государство - США. И все же, несмотря на эти и некоторые другие исторические факты, реальное государство возникло не в результате добровольной передачи индивидам части своих прав специально созданному для защиты граждан и общества органу, а в ходе длительного естественноисторического развития общества;

- антропологические факторы. Они означают, что государственная форма организации коренится в самой общественной природе человека, ее развитии. Еще Аристотель утверждал, что человек как существо в высшей степени коллективное может существовать только в рамках определенных форм общежития. Государство, подобно семье и селению, "есть естественная форма общежития". Оно возникает в результате развития человеческой природы и с помощью права вносит в жизнь людей справедливые, нравственные начала. Идеи Аристотеля используют современные естественноисторические концепции государства, которые рассматривают его как органически присущую человечеству на определенной стадии развития форму общежития, без которой общество обречено на деградацию и распад. Некоторые сторонники антропологического объяснения сущности государства утверждают, что в его основе лежит не только социальная природа человека, но и его прирожденное несовершенство, проявляющееся в невозможности индивидуального существования, а также в агрессивности и конфликтности.

В научной литературе отмечаются и некоторые другие факторы, влияющие на образование государств и их особенности: географическое положение, наличие или отсутствие естественных границ, климатические условия, плодородные земли и т.д. Многочисленные исследования показали, что государство возникает и развивается под воздействием целого ряда факторов, среди которых едва ли можно выделить какой-нибудь один в качестве определяющего.

Существуя на протяжении многих тысячелетий, государство изменяется вместе с развитием всего общества, частью которого оно является. С точки зрения особенностей взаимоотношений государства и личности, воплощения в государственном устройстве рациональности, принципов свободы и прав человека, в развитии государства можно выделить два глобальных этапа: традиционный и конституционный, а также промежуточные стадии, причудливо сочетающие черты традиционных и конституционных государств, например тоталитарная государственность.

Традиционные государства возникли и существовали преимущественно стихийно, на основе обычаев и норм, уходящих корнями в глубокую древность. Они имели институционально не ограниченную власть над подданными, отрицали равноправие всех людей, не признавали личность как источник государственной власти. Типичным воплощением такого государства являлись монархии. Некоторые авторы, принимая во внимание глубокие отличия конституционных и неконституционных государств, предлагают в соответствии с античной традицией, различающей государство и деспотию, называть государством лишь "организацию публичной власти, производную от гражданского общества и так или иначе ему подконтрольную". Хотя такая трактовка не учитывает разные типы государств и не разделяется большинством ученых, она обоснованно указывает на принципиальную границу, отделяющую современные конституционные государства от государств, по типу своего устройства и функционирования связанных с прошлым.

Конституционное государство является объектом сознательного человеческого формирования, управления и регулирования. Оно не стремится охватить своим регулятивным воздействием все проявления жизнедеятельности человека - его экономическую, культурную, религиозную и политическую активность и ограничивается лишь выполнением функций, делегированных гражданами и не нарушающих свободу личности.

В целом конституционный этап в развитии государства связан с его подчиненностью обществу и гражданам, с юридической очерченностью полномочий и сферы государственного вмешательства, с правовой регламентацией деятельности государства и созданием институциональных и иных гарантий прав человека. Одним словом, он связан с появлением конституции.

Первые конституции были приняты в 1789 г. в США (в 1791 г. Билль о правах) и во Франции (в 1789 г. "Декларация прав человека и гражданина" ив 1791 г. конституция), хотя ряд правовых документов, фактически носящих характер конституционных актов, появился еще раньше -в 1215, 1628, 1679, 1689 гг. в Англии. В современном мире лишь несколько государств (Великобритания, Израиль, Саудовская Аравия, Бутан и Оман) не имеют конституционных сводов законов.

Наличие демократической конституции - показатель подлинной конституционности государства лишь в том случае, если она реально воплощена в государственной организации и неукоснительно исполняется органами власти, учреждениями и гражданами. Завершенность процесса формирования конституционного государства, закрепление принципа ограничения его компетенций с помощью специальных институтов и законов, исходящих от народа, характеризует понятие "правовое государство".

Правовое государство - реальное воплощение идей и принципов конституционализма. В его основе лежит стремление оградить человека от государственного террора, насилия над совестью, мелочной опеки со стороны органов власти, гарантировать индивидуальную свободу и основополагающие права личности. Это государство, ограниченное в своих действиях правом, защищающим свободу, безопасность и достоинство личности и подчиняющим власть воле суверенного народа. Взаимоотношения между личностью и властью определяются в нем конституцией, утверждающей приоритет прав человека, которые не могут быть нарушены законами государства и его действиями. Для того чтобы народ мог контролировать государство и оно не превратилось в этакого Левиафана, чудовище, господствующее над обществом, существует разделение властей: законодательной, исполнительной и судебной. Независимый суд призван защищать примат права, которое обладает всеобщностью, распространяется в равной мере на всех граждан, государственные и общественные институты.

Правовое государство формировалось постепенно на базе соответствующих идей и элементов государственности, некоторые из которых появились еще в глубокой древности. Так, о власти закона, одинакового для всех граждан, говорил в VI в. до н.э. древнегреческий архонт Солон. О соотношении естественных прав человека и законов государства писали Аристотель и Цицерон. В Древнем Риме возникли, например, такие зачатки правовой государственности, как разделение властей. Концепция же правового государства в основополагающих чертах сложилась в XVII-XIX вв. в работах Локка, Монтескье, Канта, Джефферсона и других теоретиков либерализма. Сам термин "правовое государство" окончательно утвердился в трудах немецких юристов - Т. К. Велькера, Р. фон Моля и других. Различные теории правового государства базируются на концепции гражданского общества.

Появление правовой государственности было обусловлено развитием самого общества и стало возможным в результате вызревания гражданского общества. Сам термин "гражданское общество" употребляется как в широком, так и в узком значениях. В широком смысле гражданское общество включает всю непосредственно не охватываемую государством, его структурами часть общества, т.е. все то, до чего "не доходят руки" государства. Оно возникает и изменяется в ходе естественно-исторического развития как автономная, непосредственно не зависимая от государства сфера. Гражданское общество в широком значении совместимо не только с демократией, но и с авторитаризмом, и лишь тоталитаризм означает его полное, а чаще частичное поглощение политической властью.

Гражданское общество в узком, собственном значении неразрывно связано с правовым государством, они не существуют друг без друга. Гражданское общество представляет собой многообразие не опосредованных государством взаимоотношений свободных и равноправных индивидов в условиях рынка и демократической правовой государственности. Это сфера свободной игры частных интересов и индивидуализма. Гражданское общество - продукт буржуазной эпохи и формируется преимущественно снизу, спонтанно, как результат раскрепощения индивидов, их превращения из подданных государства в свободных граждан-собственников, обладающих чувством личного достоинства и готовых взять на себя хозяйственную и политическую ответственность.

Гражданское общество имеет сложную структуру, включает хозяйственные, экономические, семейно-родственные, этнические, религиозные и правовые отношения, мораль, а также не опосредованные государством политические отношения между индивидами как первичными субъектами власти, партиями, группами интересов и т.д. В гражданском обществе в отличие от государственных структур преобладают не вертикальные (подчиненности), а горизонтальные связи - отношения конкуренции и солидарности между юридически свободными и равноправными партнерами.

В современных условиях, существенно отличающихся от эпохи свободной конкуренции и раннелиберального государства, не вмешивающегося в экономику и социальные отношения, провести четкую грань между гражданским обществом и государством достаточно сложно. Однако, невзирая на это, разделение социальной системы на гражданское общество и государство не утратило актуальности и нужно, прежде всего, для своевременного обнаружения и предотвращения этатистских и тоталитарных тенденций, обеспечения суверенитета народа по отношению к власти, свободы личности. Для посткоммунистических стран формирование гражданского общества - необходимое условие их перехода к рынку и правовой государственности.

Обобщая опыт возникновения и развития различных правовых государств, можно выделить их следующие общие признаки:

1) наличие развитого гражданского общества;

2) ограничение сферы деятельности правового государства охраной прав и свобод личности, общественного порядка, созданием благоприятных правовых условий для хозяйственной деятельности;

3) мировоззренческий индивидуализм, ответственность каждого за собственное благополучие;

4) правовое равенство всех граждан, приоритет прав человека над законами государства;

5) всеобщность права, его распространение на всех граждан, все организации и учреждения, в том числе органы государственной власти;

6) суверенитет народа, конституционно-правовая регламентация государственного суверенитета. Это означает, что именно народ является конечным источником власти, государственный же суверенитет носит представительный характер;

7) разделение законодательной, исполнительной и судебной властей государства, что не исключает единства их действий на основе процедур, предусмотренных конституцией, а также определенного верховенства законодательной власти, не нарушающие конституцию решения которой обязательны для всех;

8) приоритет в государственном регулировании гражданских отношений метода запрета над методом дозволения. Это означает, что в правовом государстве по отношению к гражданам действует принцип: "Разрешено все то, что не запрещено законом". Метод же дозволения применяется здесь лишь по отношению к самому государству, которое обязано действовать в пределах дозволенного - формально зафиксированных полномочий;

9) свобода и права других людей как единственный ограничитель свободы индивида. Правовое государство не создает абсолютной свободы личности. Свобода каждого кончается там, где нарушается свобода других.

Утверждение правового государства явилось важным этапом в расширении свободы индивида и общества. Его создатели полагали, что обеспечение каждому негативной свободы (свободы от ограничений) и поощрение конкуренции пойдут на пользу всем, сделают частную собственность доступной для каждого, максимизируют индивидуальную ответственность и инициативу и приведут, в конечном счете, к всеобщему благополучию. Однако этого не произошло. Провозглашенные в правовых государствах индивидуальная свобода, равноправие и невмешательство государства в дела гражданского общества не препятствовали монополизации экономики и ее периодическим кризисам, жестокой эксплуатации, обострению социального неравенства и классовой борьбы. Глубокое фактическое неравенство обесценивало равноправие граждан, превращало использование конституционных прав в привилегию имущих классов.

Конструктивным ответом на несовершенство правового государства в его классическом  либеральном варианте, а также на неудавшуюся попытку административного социализма обеспечить каждому материальную свободу и установить в обществе социальную справедливость и равенство явились теория и практика социального государства или государства всеобщего благоденствия.

Социальное государство - это государство, стремящееся к обеспечению каждому гражданину достойных условий существования, социальной защищенности, соучастия в управлении производством, а в идеале примерно одинаковых жизненных шансов, возможностей для самореализации личности в обществе. Деятельность такого государства направлена на всеобщее благо, утверждение в обществе социальной справедливости. Оно сглаживает имущественное и иное социальное неравенство, помогает слабым и обездоленным, заботится о предоставлении каждому работы или иного источника существования, о сохранении мира в обществе, формировании благоприятной для человека жизненной среды.

Истоки социального государства восходят к социальной политике, зародившейся в далеком прошлом. Еще в древности многие правители, например римские цезари, заботились о наиболее бедных гражданах, о предоставлении плебсу "хлеба и зрелищ". Однако основное бремя обеспечения слабых и обездоленных лежало в то время на семьях и общинах. Индустриализация, урбанизация и индивидуализация общества, бесконтрольное развитие капитализма разрушили традиционные формы социального обеспечения, обострили социальные противоречия и классовую борьбу. Решение этого вопроса потребовало резкого расширения объектов социальной политики и превращения ее в одно из ведущих направлений государства. В результате этого примерно в 60-х гг. XX в. и возникли социальные государства. Их необходимой материальной предпосылкой явился высокий уровень экономического развития ведущих стран Запада, позволяющий обеспечивать прожиточный минимум каждому нуждающемуся.

Деятельность современного социального государства многогранна. Это перераспределение национального дохода в пользу менее обеспеченных слоев населения, политика занятости и охраны прав работника на предприятии, социальное страхование, поддержка семьи и материнства, забота о безработных, престарелых, молодежи, развитие доступного для всех образования, здравоохранения, культуры и т.д.

Социальное государство осуществляет свои цели и принципы в форме правовой государственности, однако идет значительно дальше по пути гуманизации общества - стремится расширить права личности и наполнить правовые нормы более справедливым содержанием. Между правовым и социальным принципами государственного устройства есть как единство, так и противоречия. Их единство состоит в том, что оба они призваны обеспечивать благо индивида: первый - физическую безопасность граждан по отношению к власти и друг к другу, индивидуальную свободу и основополагающие, главным образом гражданские и политические права личности с помощью установления четких границ государственного вмешательства и гарантий против деспотии, второй - социальную безопасность, материальные условия свободы и достойного существования каждого человека. Противоречия же между ними проявляются в том, что правовое государство по своему замыслу не должно вмешиваться в вопросы распределения общественного богатства, обеспечения материального и культурного благосостояния граждан, социальное же государство непосредственно занимается этим, хотя и стремится не подрывать такие основы рыночного хозяйства, как частная собственность, конкуренция, предприимчивость, индивидуальная ответственность и т.п., не порождать массовое социальное иждивенчество. В отличие от социализма советского типа, который пытался установить благополучие всех с помощью уравнительного распределения благ, социальное государство ориентируется на обеспечение каждому достойных условий жизни в первую очередь в результате повышения эффективности производства, индивидуальной ответственности и активности.

В наши дни демократические государства стремятся найти меру оптимального сочетания правового и социального принципов. При этом консерваторы обычно делают больший акцент на правовом, а социал-демократы и близкие к ним либералы - на социальном принципе.

Правовой и социальный этапы не завершают развитие конституционного государства. Некоторые политологи считают, что современные демократические государства вступают в новую, экологическую стадию. Для нее характерно выдвижение на первый план проблемы обеспечения экологической безопасности и экологических (экзистенциальных) прав личности, выживания всего человечества. В новых условиях государство вместе с общественностью призвано предотвратить ядерную и экологическую катастрофы, наладить адаптивный, поддерживающий экологическое равновесие образ жизни.

В развитии современных государств наблюдаются две тенденции. Первая из них - деэтатистская - состоит в активизации гражданского общества, его контроля над государством, расширении влияния на него политических партий и групп интересов, децентрализации ряда функций государства, усилении в деятельности некоторых его органов самоуправленческих начал. Вторая тенденция - этатисгекая - проявляется в повышении роли государства как регулятивного и интеграционного инструмента общества. Современное государство активно вмешивается в экономические, социальные и информационные процессы, с помощью налогов, инвестиционной, кредитной и иной политики стимулирует развитие производства, устраняет диспропорции в народном хозяйстве. Все более важное место в его деятельности занимает разработка стратегии и планирование общественного развития.

Большинство историков, ученых-юристов различают шесть основных теорий происхождения государства: теологическая теория; патриархальная теория;органическая теория; теория насилия; психологическая теория; теория общественного договора (естественного права); историко-материалистическая теория.

Теологическая теория

Теологическая теория была одной из первых теорий происхождения государства и права и объясняла их возникновение божественной воле. Ее представителями были многие религиозные деятели Древнего Востока, средневековой Европы (Фома Аквинский - XIII в.), идеология Ислама и современной католической церкви (Ж. Маритен). Теологическая теория не раскрывает конкретных путей, способов реализации этой божественной воли (а она может укладываться в любую другую концепцию). В то же время теория отстаивает идеи незыблемости, вечности государства, необходимости всеобщего подчинения государственной воле как власти от Бога, но вместе с тем и зависимости самого государства от божественной воли, которая проявляется через церковь и другие религиозные организации.

Теологическую теорию нельзя доказать, как нельзя и прямо опровергнуть: вопрос о ее истинности решается вместе с вопросом о существовании Бога, Высшего разума, т.е. это, в конечном счете, вопрос веры.

Патриархальная теория

Патриархальная теория также как и теологическая теория возникла в древности. Ее основателем был Аристотель (III в. до н. э.), однако подобные идеи высказывались и в сравнительно недавние времена (Фильмер, Михайловский и другие).

Смысл этой теории заключается в том, что государство возникает из разрастающейся из поколения в поколение семьи. Глава этой семьи становится главой государства - монархом. Его власть, таким образом – это продолжение власти отца, монарх же является отцом всех своих подданных. Из патриархальной теории естественно вытекает вывод о необходимости всех людей подчиняться государственной власти.

Основные положения патриархальной теории убедительно опровергаются современной наукой. Нет ни одного исторического свидетельства подобного способа возникновения государства. Напротив, установлено, что патриархальная семья появилась вместе с государством в процессе разложения первобытнообщинного строя. К тому же в обществе, в котором существует такая семья, родственные связи достаточно быстро разрушаются.

Органическая теория

Возникновение органической теории связывают с успехами естествознания в XIX в., хотя подобные идеи высказывались значительно раньше. Так, некоторые древнегреческие мыслители, в их числе Платон (IVIII вв. до н.э.), сравнивали государство с организмом, а законы государства - с процессами человеческой психики. Появление дарвинизма привело к тому, что многие юристы, социологи стали распространять биологические закономерности (межвидовая и внутривидовая борьба, эволюция, естественный отбор и т.п.) на социальные процессы. Представителями этой теории были Блюнчли, Спенсер, Вормс, Прейс и другие.

В соответствии с органической теорией человечество возникло как результат эволюции животного мира - от низшего к высшему. Дальнейшее развитие привело к объединению людей в процессе естественного отбора (борьба с соседями) в единый организм - государство, в котором правительство выполняет функции мозга, управляет всем организмом, используя, в частности, право как передаваемые мозгом импульсы. Низшие классы реализуют внутренние функции (обеспечивают его жизнедеятельность), а господствующие классы - внешние (оборона, нападение).

Некорректность органической теории происхождения государства и права определяется следующим. Все сущее имеет различные уровни проявления, бытия и жизнедеятельности. Развитие каждого уровня определяется свойственными этому уровню законами (квантовой и классической механики, химии, биологии и т.п.). И так же, как нельзя объяснять эволюцию животного мира, исходя лишь из законов физики или химии, невозможно распространять биологические законы на развитие человеческого общества.

Теория насилия

Теория насилия также возникла в XIX в. Ее представителями были Л.Гумплович, К.Каутсткий, Е.Дюринг и другие. Они объясняли возникновение государства и права факторами военно-политического характера: завоеванием одним племенем (союзом племен) другого. Для подавления порабощенного племени и создавался государственный аппарат, принимались законы. Возникновение государства, таким образом, рассматривается как реализация закономерности подчинения слабого сильному. В своих рассуждениях сторонники данной теории опирались на известные исторические факты, когда многие государства появились именно в результате завоевания одним народом другого (раннегерманские, венгерское, и другие государства).

Оценивая эту теорию, следует отметить, для того чтобы могло возникнуть государство, необходим такой уровень экономического развития общества, который позволил бы содержать государственный аппарат. Если этот уровень достигнут, то никакие завоевания сами по себе не могут привести к возникновению государства. И для того, чтобы государство появилось в результате завоевания, к этому времени должны созреть внутренние условия, что имело место при возникновении германских и венгерского государств.

Представителями психологической теории, возникшей в XIX в., были Г.Тард, Л.И.Петражицкий и другие. Они объясняли появление государства и права проявлением свойств человеческой психики: потребностью подчиняться, подражанием, сознанием зависимости от элиты первобытного общества, осознанием справедливости определенных вариантов действия и отношений и пр.

Естественно, что социальные закономерности реализуются через человеческое поведение и деятельность. Поэтому свойства человеческой психики, оказывающие определенное влияние, не является решающим, а с другой - сама человеческая психика формируется под влиянием соответствующих экономических, социальных и иных внешних условий. Именно эти условия должны учитываться в первую очередь.

Теория общественного договора

Теория общественного договора (естественного права) была сформулирована в работах раннебуржуазных мыслителей: Г.Гроция, Т.Гобса, Д.Локка, Б.Спинозы, Ж.-Ж.Руссо, А.Н.Радищева и других, т.е. в XVII-XIII вв. По этой теории, до появления государства люди находились в «естественном состоянии», которое понималось разными авторами по-разному (неограниченная личная свобода, война всех против всех, всеобщее благоденствие - «золотой век» и т.п.).

В большинство концепций входит идея «естественного права», т.е. наличия у каждого человека неотъемлемых, естественных прав, полученных от Бога или от Природы. Однако в процессе развития человечества права одних людей входят в противоречие с правами других, нарушается порядок, возникает насилие. Чтобы обеспечить нормальную жизнь, люди заключают между собой договор о создании государства, добровольно передавая ему часть своих прав. Эти положения нашли свое отражение в конституциях ряда западных государств. Так, в Декларации независимости США (1776 года) говорится: «Мы считаем самоочевидными истины: что все люди равными и наделены Творцом определенными неотъемлемыми правами, к числу которых относится право на жизнь, на свободу и на стремление к счастью; что для обеспечения этих прав люди создают правительства, справедливая власть которых основывается на согласии управляемых».

Характерно, что в работах многих представителей указанной школы обосновывалось право народа на насильственное, революционное изменение строя, который нарушает естественные права (Руссо, Радищев и другие). Это нашло свое отражение и в Декларации независимости США.

Отмечая прогрессивность многих положений теории общественного договора, которая противостояла феодальному сословному государству, царящему в этом обществе произволу, неравенству людей перед законом, следует указать все же на то, что нет убедительных научных данных, подтверждающих реальность этой теории. Можно ли себе представить возможность того, чтобы десятки тысяч людей могли договориться между собой при наличии острых социальных противоречий между ними и при отсутствии уже существующих властных структур? Игнорирует эта теория и необходимость экономических, материальных предпосылок для того, чтобы могло возникнуть государство.

Историко-материалистическая теория

Возникновение историко-материалистической теории связано не только с именами К.Маркса и Ф.Энгельса, но и с именами их предшественников, таких, как Л.Морган. Смысл этой теории заключается в том, что государство возникает как результат естественного развития первобытного общества, развития, прежде всего экономического, которое не только обеспечивает материальные условия возникновения государства и права, но и определяет социальные изменения общества, которые также представляют собой важные причины и условия возникновения государства и права.

Историко-материалистическая концепция включает два подхода. Один из них, господствовавший в советской науке, решающую роль отводил возникновению классов, антагонистическим противоречиям между ними, классовой борьбы: государство возникает как продукт этой непримиримости, как орудие подавления господствующим классом других классов.

Второй подход исходит из того, что в результате экономического развития усложняется само общество, его производственная и распределительная сферы. Это требует совершенствования управления, что и приводит к возникновению государства.

Именно историко-материалистическая теория, по мнению большинства ученых, имеет под собой строго научные основы. При этом оба ее направления правомерны, поскольку в разных исторических условиях решающее значение в качестве причин появления государства могут приобретать как классовые антагонизмы, так и необходимость решения общих дел, совершенствования управления обществом, специализации этого управления как формы разделения труда.

На основании вышеизложенного можно сделать заключение, что государство возникло не сразу, а как результат эволюции человека и его мышления, на основе влияния не только объективных, но и субъективных причин. Появление государства было объективной закономерностью, следствием всего предшествующего развития первобытнообщинного строя: отделения человека от животного мира, общественного разделения труда, роста его производительности, возникновения семьи, частной собственности на орудия и средства производства, эксплуатации соплеменников и рабов, имущественного расслоения членов племени, рода и т.д.

Однако все эти факторы не имели бы сейчас такого значения, если бы за всей этой чередой исторических событий не последовал раскол общества на антагонистические классы. Последние же были не просто большими группами людей, занимающими самостоятельное место в системе общественного производства. Главное заключалось в том, что, имея непримиримые в тех условиях интересы, ведя между собой яростную борьбу, они тем самым поставили под вопрос само существование цивилизации. Поэтому появление государства (права) как эффективного средства урегулирования классовых столкновений было своеобразным спасением человечества. Ведь любые внутренние или внешние опасности наносят ущерб обществу, ставят под угрозу человеческую жизнь, подрывают первооснову государства - его целостность, т.е. определенное политическое, экономическое, идеологическое, духовное, социальное географическое суверенное состояние.
Литература
1.         Кохановский В.П. и др. Философия для средних специальных учебных заведений: Учеб. пособие /В.П. Кохановский, Т.П. Матяш, В.П. Яковлев, Л.В. Жаров. – Ростов н/Д.: Феникс, 2001

2.         Основы философии. Учебное пособие/ В.Н. Калмыков. – Мн.: Выш. шк., 2000

3.         Социальная стратификация. Учебное издание/ В.Н. Радаев, О. И. Шкаратан – Москва: «Наука-экономика», 1995