СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ                                                                                    Стр. 3-4

Глава 1. Аллегорические сны в романе Н.Г. Чернышевского      Стр. 5-8

     «Что делать?»

Глава 2. Сон как ключ к пониманию характера героя в романе   Стр. 9-12

     И.А. Гончарова «Обломов»

Глава 3. Смутные, волнующие сны Катерины в драме                 Стр. 13-14

     Н.А. Островского  «Гроза»

Глава 4. Пророческий сон в романе А.С. Пушкина «Евгений      Стр. 15-17

     Онегин»         

Глава 5. Глубокие психологические сны в романе                       Стр. 18-21

     Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ                                                                             Стр. 22-23

Список использованной литературы                                         Стр. 24


ВВЕДЕНИЕ
Сон всегда был тайной, загадкой для человека. Как всякая тайна, он необыкновенно при­влекателен, недаром вокруг этой загадки столько всего: и народные верования, и сказки, и предсказания, колдов­ство...

Проблема сна и сновидений интересовала писателей и поэтов во все времена. В данной работе предпринимается попытка рассмотрения сна и сновидений как средств отражения действительности, аллегорий и иносказаний на примере произведений русской литературы XIX века.

Выбор темы обусловлен возрастающим интересом поэтов и писателей ко всему фантастическому, сверхъестественному и загадочному. Объектом исследования выбраны произведения художественной литературы как вида искусства, порождённого творческой фантазией поэтов и писателей. Из всех произведений, которые могли стать предметом исследования, выбраны только те, в которых снам отводится главенствующая роль в тексте повествования. При этом учитывалась не только содержательная сторона снов, но и публицистическая, идейная направленность.

Проблематика сновидений, использованных в произведениях художественной литературы, широка и разнообразна. Часть из них имеет ярко выраженную политическую окраску, в других случаях сны помогают глубже понять субъективные переживания героев, есть сны-иносказания, а иногда сон выступает в произведении как средство, помогающее сделать текст более занимательным. Но как бы то ни было, сны в художественной литературе всегда служат для того, чтобы ярче отразить связь творческой фантазии писателя с реальной жизнью.

Целью работы является определение основной роли и предназначения сна в произведениях художественной литературы XIX века.

При выборе произведений определённая сложность заключалась в их большом количестве, но при более детальном рассмотрении оказалось, что использование снов в текстах художественных произведений служит, как правило, сходным задачам, поэтому имеет смысл ограничиться наиболее типичными из них.

Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:

§          отбор произведений, наилучшим образом отвечающих выбранной теме;

§          определение значимости использования приема сна в произведениях  художественной литературы;

§          детальное рассмотрение и объяснение символического значения снов в выбранных произведениях;

§          определение их места в структуре этих произведений;

§          выделение и сопоставительный анализ функций сновидений.

При работе над рефератом использовались следующие методы исследования:

§          самостоятельный анализ художественных произведений;

§          работа с критической, справочной и научно-популярной литературой.



ГЛАВА 1. Аллегорические сны в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?»
Революция, вспыхнувшая во Франции в феврале 1848 года, оказала сильное воздействие на студента Н.Г. Чернышевского, определив круг его интересов. Он погрузился в изучение трудов социалистов-утопистов, в которых видели тогда развитие христианского учения. Но в июле 1862 года Н.Г. Чернышевский был арестован по обвинению в связях с группой А.И. Герцена, и оказался заключённым в одиночную камеру Петропавловской крепости, где он находился целых два года, и именно там был написан его роман «Что делать?».

К этому роману нельзя приложить привычные мерки того времени. В произведении Н.Г. Чернышевского мы имеем дело с философско-утопическим романом. Мысль в его романе преобладает над непосредственным изображением жизни. Не случайно роман был оценён революционно-демократической интеллигенцией не как собственно художественное произведение, а как программное произведение по социалистическому переустройству жизни.

Композиция произведения строго продумана: изображение «пошлых людей», изображение «обыкновенных новых людей», образ «особенного человека» и сны героини романа Веры Павловны. В четырёх снах Веры Павловны заключена философская концепция, разработанная Чернышевским для революционно настроенной молодёжи.

В первом сне Верочке снится, что она заперта в сыром, тёмном подвале. И вдруг дверь распахнулась, и Верочка очутилась в поле. Дальше ей снится, что она разбита параличом. И чей-то голос говорит, что она будет здорова, вот только Он коснется её руки. Верочка встала, идёт, бежит, и опять она на поле, и опять резвится и бегает. «А вот идёт по полю девушка, — как странно! И лицо, и походка — всё меняется, беспрестанно меняется в ней». Верочка её спрашивает, кто же она. «Я невеста твоего жениха. Мои женихи меня знают, а мне нельзя их знать; у меня их много». — «Только как же вас зовут? Мне так хочется знать», — говорит Верочка. А девушка отвечает ей: «У меня много разных имён. Кому как надобно меня звать, такое имя я ему и сказываю. Ты меня зови любовью к людям». Затем она даёт наказ Верочке — чтобы та выпускала всех и лечила, как она вылечила её от паралича. «И идёт Верочка по городу и выпускает девушек из подвала, лечит от паралича. Все встают, идут, и все они опять на поле, бегают, резвятся».

[5; 114-115]

Этот сон на самом деле — иносказание, и мыслящая публика того времени, умея читать между строк, находила в тексте конкретные образы и даже призывы к действию. Девушка, которую встретила Верочка, олицетворяла собой будущую революцию, а её женихи — это революционеры, готовые к борьбе за переустройство жизни.

Первый сон Веры Павловны очень связан с идеей человека по Чернышевскому. Человек по Чернышевскому предрасположен к добру, оно в ос­нове его натуры, поэтому оно ему выгодно. Если человек делает то, что ему надо, он не будет притеснять других. В результате притеснения других возникает социальное неравенство, человек перестает отличать то, что ему нужно на самом деле, от того, что ему диктует ситуация. Тогда человек начинает определяться ближайшей средой, которая подсовывает ему непрерывные цели, в частности, желание жить в роскоши. Но для Чернышевского в духовном плане роскошь существует как антитеза нищете. Роскошь ведет к презрению к другим, гордыне, нищета — к борьбе. Поэтому Вера Павловна должна освободиться от той среды, в которой существует. Она выходит из подвала и во сне осознает, что именно с ней происходит.

Во втором сне Вере Павловне снова снится поле, по нему ходят Лопухов и Мерцалов, и первый разъясняет второму отличие чистой, то есть реальной, грязи от грязи гнилой, то есть фантастической. Реальная грязь - та, в которой есть движение, жизнь (ее признаки - труд и дельность). В гнилой грязи соответственно жизнь и труд отсутствуют. Из реальной грязи может произрасти нечто, а фантастическая грязь безжизненна. Затем неизвестно откуда появляется мать Веры Павловны. Марья Алексеевна говорит Верочке, что она «злая и дурная мать», и показывает ей «добрую мать и ее дочь». Вера Павловна видит Марью Алексеевну в обстановке нищеты, бледную и изнуренную, зато добрую, видит себя на коленях у офицера, потом нанимающейся на работу и получающей отказ. Затем Марья Алексеевна говорит, что как бы она не была злая, так бы Вера Павловна и не знала, что такое добро. Приходит «невеста своих женихов, сестра своих сестер» и объясняет Вере Павловне, что она должна быть признательна своей матери, потому что всем обязана именно ей, а злой та стала из-за условий, в которых вынуждена была жить. Если изменится обстановка, то и злые станут добрыми. [5; 162-169]

Во втором сне дается ответ на очень важный вопрос: откуда берутся новые люди? Можно говорить, что это результат технического прогресса, совершен­ствующего общество. И действительно, в ро­мане есть Лопухов, который просвещает Веру Павловну. Появляется некото­рое количество людей, занятых умственной деятельностью, у которых есть досуг, чтобы поразмыслить, например, о принципах разумного эгоизма. Но досуг этот у них сочетается с борьбой за существование, ведь почти все герои романа выходят из низов: Лопухов, Кирсанов, Мерцалов, Вера Павловна, т. е. выходят они из той самой «реальной грязи», о которой слышит во сне Вера Павловна. Поэтому и произносится похвальное слово матери Веры Павловны, несмотря на все ее отвратительные качества, ведь именно благодаря ей у Веры Павловны появляется возможность размышлять и рассуждать.

В третьем сне певица Бозио читает вместе с Верой Павловной ее дневник (хотя она никогда не вела его). В этом дневнике - история ее отношений с Лопуховым. Последнюю страницу Вера Павловна в испуге читать отказывается, и тогда ее наставница читает сама. Суть в том, что Вера Павловна сомневается в истинности своего чувства к Лопухову: ее любовь к нему - скорее уважение, доверие, готовность действовать заодно, дружба, признательность, но только не любовь, какая нужна ей... Вера Павловна хочет любить Лопухова и не хочет обижать его, но сердце ее стремится к Кирсанову.

Этот сон раскрывает идею Чернышевского об отно­шениях между «новыми людьми». Для него эти отношения выража­ются одним словом — равенство. Решаются они через традиционную ситуа­цию любовного треугольника, выход из которого Вера Павловна видит как раз в третьем сне. Чернышевскому оказывается совершенно неважно, почему Вера Павловна любит Кирсанова. Кирсанов и Лопухов не противопоставляются друг другу. Выбор Веры Павловны — это ее каприз, причуда. После наступ­ления гармонии в четвертом сне все будут нравиться всем. Пока этого нет, выбирать полагается тому, кто слабее, т. е. изначально женщине. В третьем сне Вера Павловна осознает это равенство в отношениях, поэтому она так легко предпочитает Кирсанова Лопухову.

Четвёртый сон рисует утопическую картину жизни будущего социалистического общества, настоящий земной рай. В этом идеальном мире царит невиданная роскошь, работают мастерские, почему-то преобладает алюминий (для того времени драгоценный металл), при этом все счастливы в свободном труде. Фантастические описания грядущего чётко оттеняют основную мысль романа: всё это легко осуществится в ближайшем будущем, стоит только довериться Рахметовым и сообща «делать» революцию по рецептам, взятым из сновидений Веры Павловны.

Таким образом, сны в романе Н.Г. Чернышевского «Что делать?» имеют аллегорический характер, им присущи логическое построение, дидактичность, то есть нравоучение, поучение. Они являются способом, средством выражения идеи и ничего общего не имеют с каким-либо подобием реального сна.


ГЛАВА 2. Сон как ключ к пониманию характера героя в романе

И. А. Гончарова «Обломов»
В 1859 году вышел в свет роман И.А. Гончарова «Обломов», в центре которого — образ Ильи Ильича Обломова, барина, воспитанного в патриархальной среде родового имения и живущего в Санкт-Петербурге.

Глава «Сон Обломова» занимает в романе ключевое место. Это «увертюра всего романа». Герой переносится в этой главе в своё детство, в самую счастливую пору своей жизни.

Вначале Илье Ильичу снится пора, когда ему всего семь лет. Он просыпается в своей постельке. Няня одевает его, ведёт к чаю. Весь «штат и свита» начинают осыпать его ласками и похвалами. После этого начиналось кормление его булочками, сухариками и сливочками. Потом мать отпускала его гулять с няней. День в Обломовке проходил с виду бессмысленно, в мелочных заботах и разговорах. «Сам Обломов — старик тоже не без занятий. Он целое утро сидит у окна и неукоснительно наблюдает за всем, что делается во дворе... Но главною заботою была кухня и обед. Об обеде совещались целым домом». После обеда все дружно спали.

Следующая пора, которая приходит к Обломову во сне, — это когда он стал немного старше, и няня рассказывает ему сказки. «Взрослый Илья Ильич хотя после и знает, что нет медовых и молочных рек, нет добрых волшебниц — сказка у него смешалась с жизнью, и он бессильно грустит подчас, зачем сказка не жизнь, а жизнь не сказка... Его всё тянет в ту сторону, где только и знают, что гуляют, где нет забот и печалей». Илюшу лелеют, «как экзотический цветок в теплице». Родители мечтали о шитом мундире для него, «воображали его советником в палате, а мать даже и губернатором. Они считали, что учиться надо слегка, не до изнурения души и тела, не до утраты благословенной, в детстве приобретённой полноты, а так, чтоб только соблюсти предписанную форму и добыть как-нибудь аттестат, в котором бы сказано было, что Илюша прошёл все науки и искусства».

Неподвижность жизни, дрёма, замкнутое существование — это не только признак существования Ильи Ильича, это суть жизни в Обломовке. Она отъединена от всего мира: «Ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали обломовцев». И сон Обломова помогает нам это понять. Сон отражает реальную жизнь, которая была характерна для России того времени, отвергавшей нововведения Запада. И, вполне возможно, именно сон Ильи Ильича ближе к умонастроениям тогдашнего российского общества. Жизнь, увиденная Обломовым во сне, по-своему полна и гармонична: это русская природа, сказка, любовь и ласка матери, русское хлебосольство, красота праздников. Это та Россия, которую мы потеряли после революции 1917 года. [1; 94-137]

Сон Обломова выдержан в духе идиллии. Он не пророчествует, не предупреждает, он своеобразный ключ к пониманию характера героя.

 «Гончаров решил целиком вставить ранее опубликованный «Сон Обломова», придав ему в общей композиции своего рода символическое значе­ние.…В составе романа «Обломов» этот ранний очерк стал играть роль предварительной истории, важного сооб­щения о детстве героя… Читатель получает важные све­дения, благодаря какому воспитанию герой романа сде­лался лежебокой. Поскольку ленивая спячка стала «стилем жизни героя и не раз ему являлись сновидения, мечты, переносившие его в мир грез, воображаемые цар­ства, то естественным оказывался для него и «Сон Обломова». Уникальное же его присутствие с особым загла­вием в композиции романа при­обретало некое символическое значение, давало читателю возможность осознать, где и в чем именно эта жизнь «обломилась»»[1].

Во второй главе в квартиру Обломова Гончаров приводит визитеров. Самовлюбленный щёголь Волков,  которому необходимо все время попасть  «в десять мест». «В десять мест в один день — несчастный! — думал Обломов.— И это жизнь!.. Где же тут человек? На что он раздробляется и рассыпается?» И радуется Обломов, «перевертываясь на спину, что у него нет таких пустых желаний и мыслей, что он не мыкается, а лежит вот тут, сохраняя свое чело­веческое достоинство и свой покой». [1; 18]

Следующий визитер — Судьбинский, бывший сослуживец Обломова, сделавший карьеру. «Увяз, любезный друг, по уши увяз... А выйдет в люди, будет со временем ворочать делами и чинов нахватает... А как мало тут человеку-то нужно: ума его, воли, чувства...» [1; 22]

Далее приходит литератор Пенкин. Вывод Обломова после ухода Пенкина: «Да писать-то все, тратить мысль, душу на мелочи... торговать умом и воображением... не знать покоя... Когда же остановиться и отдохнуть? Несчастный!» [1; 26]

Приходит человек без свойств, даже фамилии его никто точно не знает: то ли Иванов, то ли Васильев, то ли Алексеев, который тоже суетится, все куда-то зовет Обломова.

Наконец является земляк Ильи Ильича — Тарантьев, личность не менее су­етная, чем другие. Он мастер говорить, шума производит много, но на дело его не хватает.

Не принимая всей этой пустопорожней деятельности (погони за карьерой, деньгами, светскими развлечени­ями), Обломов при­ходит к мысли, что «какой-то тайный враг наложил на него тяжелую руку в начале пути...». Кончились его раз­мышления тем, что «сон остановил медленный и лени­вый поток его мыслей».

«Сон Обломова» объясняет, почему для Ильи Ильича неприемлем путь его визитеров. Сон отделяет эти визиты от прихода Штольца, сыгравшего огромную роль в жизни Обломова.

С трудом в начале пятого выходит из сна Обломов, и тут, как свежий ветер с воли, врывается Штольц. Он ничего общего не имеет с прежними визитерами. Штольц честен, умен, деятелен. Он искренне хочет вывести Обло­мова из спячки. Но оказалось, что друг детства Штольц тоже не знает истинной цели жизни, а деятельность его во многом механическая. Обломов, в сущности, понимая, что Штольц искренне хочет помочь ему, оказывается не­способным приобщиться к жизни, пойти своим путем, да и деятельность Штольца не для него. Однако приезд Штольца вывел Обломова из неподвижности, как бы дал ему шанс.

Оканчиваются дни Обломова на Васильевском острове у Пшеницыной. Это тоже своего рода Обломовка, но без ощущения поэзии детства, природы, ожи­дания чуда. Почти незаметно наш герой переходит в свой вечный сон.

В чем причина того, что возможности Обломова не осуществились, внутренние силы остались без примене­ния? Безусловно, коренится она в Обломовке. «Сон Об­ломова» объясняет, почему он не хотел и не мог пойти ни путем ранних визитеров, ни путем Штольца: не было у Ильи Ильича ни определенной цели, ни энергии для ее осуществления. Таким образом, сон Обломова является как бы фокусом романа.


ГЛАВА 3. Смутные, волнующие сны Катерины в драме

Н. А. Островского «Гроза»
          Никто точно не знает, где была написана драма А. Н. Островского «Гроза», –  на подмосковной даче в Останкине или в заволжском Щелыкове, но создана она всего за два осенних месяца 1855 года в результате волжских поездок писателя. Десятки критиков и режиссеров спорили об этой произведении – от Добролюбова и Писарева до великих наших современников.

Островский, также как и многие другие писатели, прибегает к приему снов и видений.

Еще в юности, когда Катерина «жила в девушках», ей снились необыкновенные сны. «А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и все поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся. А то будто я летаю, так и летаю по воздуху». Эти сны очень мечтательные, поэтичные, романтические. Они раскрывают свободолюбивый, вольный характер главной героини. Катерина – девушка верующая, религиозная. «И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится. Точно как все это в одну секунду было». Таким образом, сны Катерины подчеркивают, что героиня живет с верой, с чистыми, светлыми, искренними помыслами, ведь даже во сне ей снятся «храмы золотые» и «образа». Кроме того, сны Катерины помогают наиболее полно представить ту атмосферу, в которой она жила у родителей. «Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю».

После того, как Катерина повстречала Бориса, все реже ей снятся эти светлые сны. В ее душе появляются новые, непонятные ей чувства.

С одной стороны, она ощущает проснувшуюся в ней любовь к Борису. «Никогда со мной этого не было. Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю, или … уж не знаю».

Но в тоже время, ее начинают мучить недобрые, тревожные предчувствия. Все чаще посещают Катерину «грешные» мысли и желания, и нет ей от них покоя, и всюду они ее преследуют, даже во время молитвы. «Думать стану — мыс­лей никак не соберу, молиться — не отмолюсь никак. Языком лепечу слова, а на уме совсем не то: точно мне лукавый в уши шепчет, да все про такие дела нехорошие». «Ночью, Варя, не спится мне, все мерещится шепот какой-то: кто-то так ласково говорит со мной, точно голубит меня, точно го­лубь воркует. Уж не снятся мне, Варя, как прежде, райские деревья да горы; а точно ведет меня кто-то, обнимает так горячо-горячо и ведет меня куда-то, и я иду за ним, иду...» А все потому, что Катерина полюбила, она жаждет любви, ей хочется кататься по Волге, «на лодке, с пес­нями, либо на тройке на хорошей, обнявшись...».

Катерина разумом осознает, что «грех у нее на уме», но справиться с ним у нее нет сил. «Сколько я, бедная, плакала, чего уж я над собой не делала! Не уйти мне от этого греха. Никуда не уйти».

Сны Катерины неопределенные, смутные, волнующие. В них нет никакой выстроенности, заданности. Они психологически оправданы, такие сны действительно могут присниться. Они отражают внутренне состояние героини, ее смятения и мучения, постепенное изменение ее души под влиянием внезапной любви, а также ее неспособность бороться с этим,  противостоять «греху». Кроме того, важной функцией снов является предсказание скорой гибели Катерины. «Точно я стою над пропастью, и меня кто-то туда толкает, и удержаться мне не за что». [3; 18-21]


ГЛАВА 4. Пророческий сон в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин»
Александр Сергеевич Пушкин — тонкий психолог, прекрасно понимающий душу человека. Его роман «Евгений Онегин» является достоверной картиной русской жизни начала XIX века.

Включая в повествование сон героини, автор помогает читателю понять образ Татьяны Лариной и обстановку, в которой жили и воспитывались провинциальные барышни, подобные ей. Татьяна читает иностранные романы, русских тогда еще не создали, но снятся ей русские, даже простонародные сны. Ее вещий сон, пронизанный фольклорными образами и символами, вероятно, вызван тоской героини по несбыточному счастью. Татьяне снится:

…будто бы она

Идет по снеговой поляне,

Печальной мглой окружена.

Сон героини очень логичен и последователен, встречающиеся трудности в виде незамерзающего ручья, длинного пути в сугробах ей помогает преодолеть «лакей косматый». Татьяна замирает от ужаса, когда ее подхватывает медведь:

Упала в снег; медведь проворно

Ее хватает и несет;

Она бесчувственно-покорна,

Не шевельнется, не дохнет.

В хижине, куда затем попадает Татьяна, - веселье (яркий свет, «крик и звон стакана»). Но Пушкин сразу говорит: «Как на больших похоронах», что и  не предвещает героине ничего хорошего, и одновременно намекает на потустороннюю силу.

Сидят чудовища кругом:

Один в рогах с собачьей мордой,

Другой с петушьей головой,

Здесь ведьма с козьей бородой,

Тут остов чопорный и гордый,

Там карла с хвостиком, а вот

Полужуравль и полукот.

Используя систему художественных образов, Пушкин создает пародию на гостей, которые будут присутствовать на именинах Татьяны в доме Лариных. Но главное, кроме них Татьяна видит и того, кто «мил и страшен ей», Евгения, и при чем в роли «хозяина» (все ему подчиняются), атамана шайки нечисти.

Ну чем ни нянюшкина сказка, но та обычно заканчивалась благополучно. Здесь же читатель ждет трагической развязки, и она незамедлительно наступает. Сон Татьяны повествует о трагедии. Онегин выступает «злодеем», убивающим Ленского.

Спор громче, громче; вдруг Евгений

Хватает длинный нож, и вмиг

Повержен Ленский...

Неподдельный ужас пробуждает Татьяну, теперь она старается осознать увиденное, так как верит в предзнаменованье.

Татьяна верила преданьям

Простонародной старины,

И снам, и карточным гаданьям,

И предсказаниям луны.

Сон героини, достоверно и подробно рассказанный автором, настраивает читателя на то, что дальше последуют предсказанные события, поэтому «странное» поведение Онегина на бале Лариных, его ухаживания за Ольгой – логическая цепь, за которой последует катастрофа – дуэль недавних приятелей. Но сон имеет и второе толкование, его символы сулят Татьяне свадьбу, правда не с любимым. Медведь – это ее будущий муж, генерал. Переход через ручей по мосткам сулит и свадьбу, и похороны. Недаром Татьяна слышит шум, как «на больших похоронах».

Сон, введенный в ткань романа, многое объясняет читателям, ждущим дальнейшего развития событий. И логичным предстает концовка произведения, когда вновь появляется Татьяна, уже светская замужняя дама, но такая же несчастная, как прежде:

А счастье было так возможно,

Так близко!.. Но судьба моя

Уж решена <...>

Я вышла замуж. Вы должны,

Я вас прошу, меня оставить <...>

Я вас люблю (к чему лукавить?),

Но я другому отдана;

Я буду век ему верна. [4; 133-140]

Это ее судьба, против которой героиня не пойдет, сохраняя твердую покорность, выпавшую на ее долю. Она останется верна долгу, в этом ее суть.

Сон Татьяны пророческий. Героиня, верившая «преданьям старины», пытается найти объяснение этому сну в книге Мартына Задеки, но не находит. Она убеждена, что сну суждено сбыться.

Вещий сон Татьяны – один из самых важных и интересных сюжетных ходов Пушкина, и неспроста он расположен в пятой главе – ровно посередине романа. Сон этот определяет дальнейшее развитие событий в жизни героев, предсказывая не только ближайшее будущее (дуэль), но и гораздо более отдалённое.


ГЛАВА 5. Глубокие психологические сны в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»
Глубокий психологизм романов Ф. М. Достоевского заключается в том, что их герои попадают в сложные, экстремальные жизненные ситуации, в которых обнажается их внутренняя сущность, открываются глубины психологии, скрытые конфликты, противоречия в душе, неоднозначность и парадоксальность внутреннего мира.

Для отражения психологического состояния главного героя в романе «Преступление и наказание» автор использовал разнообразные художественные приемы, среди которых немаловажную роль играют сны, так как в бессознательном состоянии человек становится самим собой, теряет все наносное, чужое и, таким образом, свободнее проявляются его мысли и чувства.

На протяжении практически всего романа в душе главного героя, Родиона Раскольникова, происходит конфликт, и эти внутренние противоречия обусловливают его странное состояние: герой настолько погружен в себя, что для него грань между мечтой и реальностью, между сном и действительностью смазывается, воспаленный мозг рождает бред, и герой впадает в апатию, полусон-полубред, поэтому о некоторых снах трудно сказать, сон это или бред, игра воображения. Однако в романе также существуют яркие, четкие описания снов Раскольникова, способствующие раскрытию образа главного героя, углублению психологической стороны романа.

Так, первый сон Раскольников видит незадолго до убийства, заснув в кустах в парке после «пробы» и тяжелой встречи с Мармеладовым. Сон также тяжелый, мучительный, изматывающий и необыкновенно богатый символами.

Перед нами открывается душевный мир семилетнего маленького Роди, который испытывает «неприятнейшее впечатление и даже страх», лишь только проходя с отцом мимо городского кабака, и «весь дрожит» от одних доносящихся до него звуков и вида «шляющихся кругом» «пьяных и страшных рож». В сцене у кабака — убийстве беспомощной лошаденки толпой пьяных хулиганов — маленький Раскольников пытается защитить несчастное животное, кричит, плачет; здесь видно, что по своей природе он вовсе не жесток, беспощадность и презрение к чужой жизни, даже лошадиной, ему чужды и возможное насилие над человеческой личностью для него омерзительно, противоестественно.

Когда герой с душевной теплотой вспоминает бедную маленькую городскую церковь «с зелёным куполом» и старинные в ней образа, и «старого священника с дрожащею головой», и своё собственное невероятно трогательное благоговение перед «маленькой могилкой меньшого братца, умершего шести месяцев, которого он совсем не знал и не мог помнить», нам кажется, что из-под всего наносного, рождённого жизненными обстоятельствами в нынешнем Раскольникове, нищем студенте и обитателе трущоб, воскресает душа ребёнка, не способного не только убить человека, но и спокойно смотреть на убийство лошади. [2; 80-84]

Особое место занимает психологически точный, гени­ально описанный сон Раскольникова о смеющейся старухе. Этот второй сон Раскольников видит непосредственно перед приходом Свидригайлова, образа демонического и своеобразно олицетворяющего зло. «На стуле в уголку сидит старушонка, вся скрючившись и наклонив голову, так что он никак не мог разглядеть лица, но это была она. Он стоял перед ней: «боится!» — подумал он, тихонько высвободил из петли топор и ударил старуху по темени, раз и другой. Но странно: она даже не шевельнулась от ударов, точно деревянная. Он испу­гался, нагнулся ближе и стал ее разглядывать; но и она еще ниже нагнула голову. Он пригнулся тогда совсем к полу и заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась,— так и заливалась тихим, неслышным смехом... Бешенство одолело его: изо всей силы начал он бить старуху по голове, но с каждым ударом топора смех и шепот из спальни раздавались все сильнее и слышнее, а старушонка вся так и колыхалась от хохота». [2; 292-293]

Достоевский нагнетает, сгущает краски: смех у старухи «зловещий», гомон толпы за дверью явно недоброжелательный, злобный, насмешливый. Этот сон четко и достоверно отражает состояние взволнованной, отчаявшейся, мятущейся души героя, особенно усилившееся после провала «эксперимента над собой». Раскольников оказывается не Наполеоном, не властелином, имеющим право с легкостью переступать через чужие жизни ради достижения своей цели; муки совести и страх разоблачения делают его жалким, и смех старухи — это смех и торжество зла над не сумевшим убить в себе совесть Раскольниковым.

Последний сон главный герой видит на каторге, уже на пути к нравственному возрождению, глядя на свою теорию другими глазами. «Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей,— люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бес­новатыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в ис­тине, как считали зараженные... всякий думал, что в нем одном и заключается истина... не могли согласиться, что считать злом, что добром. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе... Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и из­бранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей...»

[2; 554-555]

В этом сне Раскольников смотрит на свою теорию по-новому, видит ее антигуманность и расценивает ее уже как возможную причину возникновения ситуации, угрожающей по своим последствиям. «Раскольников понимает, что этот страшный сон может стать явью, если его теория овладеет людьми и никто не захочет считать себя всего лишь «материалом», «тварью дрожащей»».[2] Таким образом, происходит переосмысление героем смысла жизни, изменение его мировоззрения, постепенное приближение к духовному совершенству, то есть совершается нравственное возрождение Раскольникова, трудное, болезненное, но все же очистительное и светлое, купленное ценой страдания, а ведь именно через страдание, по мнению Достоевского, человек может прийти к настоящему счастью.

Многие русские писатели и до и после Достоевского использовали сны как художественный прием, но вряд ли кто-либо из них смог так глубоко, тонко и ярко описать психологическое состояние героя посредством изображения его сна. Сны в романе имеют разное содержание, настроение и художественную микрофункцию, но общее назначение снов в романе, одно: наиболее полное раскрытие основной идеи произведения — опровержения теории, убивающей в человеке человека при осознании этим человеком возможности убийства им другого человека.




ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В данном реферате были рассмотрены пять произведений русской художественной литературы XIX века. Сравнительный анализ художественных текстов показывает, что сны и сновидения могут использоваться поэтами и писателями для решения самых разных целей и задач.

Во-первых, сон может выступать как средство отражения действительности, как ключ к пониманию характера героя — в этом можно убедиться на примере сна Обломова. Во-вторых, сон может стать предсказанием, предопределением будущего героев. Именно так воспринимается сон Татьяны из романа «Евгений Онегин». В-третьих, сон может быть использован в качестве иносказания, аллегории, как например четыре сна Веры Павловны в романе «Что делать?». В-четвертых, сон — это способ отражения постепенных глубоких изменений, происходящих в душе героя или героини. Такую функцию выполняют сны Катерины Кабановой. И, наконец, сон может отражать физическое и нравственное состояние героя, например сны Раскольникова в романе Достоевского.

Таковы главные выводы, к которым можно прийти в результате выборочного анализа произведений художественной литературы.

Работа над данной темой помогла изменить устоявшееся представление о том, что сон — это просто физиологическое состояние, в котором мы находимся каждую ночь, а сновидения присутствуют в нашем сознании только для того, чтобы мы толковали их с помощью всевозможных книг гаданий и сонников.

После проведенного в данной работе исследования стало очевидно, что писатели очень широко использовали приём сна, ведь именно через сон можно раскрыть характер героя, его сокровенные мысли и желания, чувства и переживания, также удалось определить символическое значение и основную функцию сна для того или иного художественного произведения.

Обращение к лучшим образцам художественной литературы прошлого со всей очевидностью убеждает нас в том, что сны и сновидения — это вечная тайна и загадка, и для того, чтобы постичь их, потребуются ещё века и тысячелетия.

Данная работа является лишь попыткой проникновения в данную проблему, но в тоже время она позволяет определить многие знаковые вещи, как для понимания литературы, так и для мировосприятия в целом.


Список использованной литературы
Источники:

1.            Гончаров И.А. Обломов. Л., Художественная литература, 1975.

2.            Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. Куйбышев: Куйбышевское книжное издательство, 1983.

3.            Островский Н.А. Гроза. М.: Астрель,  2004.

4.            Пушкин А.С. Евгений Онегин. М.: Художественная литература, 1984.

5.            Чернышевский Н.Г. Что делать? М.: Детская литература, 1972.
Научно-критическая литература:

1.                 Бродский Н.Л. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. М., 1965.

2.                 Коган Г.Ф. Примечания к роману Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». М., 1970.

3.                 Кулешов В.Н. Предисловие к роману И.А. Гончарова «Обломов». М., 1973.

4.                 Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Л., 1961.


5.                 Аксёнова М.Д. От былин и летописей до классики XIX века// Энциклопедия для детей. Т. 9. Ч. 1. М.: Аванта+, 1998.