Реферат Иррациональная философия истоки, этапы развития, и основные проблемы
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Мир иррациональных поступков не может
послужить основой для создания мира
абсолютной свободы, поскольку
для людей анархия тождественна свободе
только в том случае, когда анархии хотят все.
Джон Роберт Фаулз
СОДЕРЖАНИЕ
1. Введение …...………………………………………………………………… 2
2. Иррациональная методология А. Шопенгауэра. ……………………….…. 2
3. Проблема разума в классической и иррациональной (неклассической) философии. ……………………………………………...... 5
4. Возникновение и развитие понятий «рациональное» и «иррациональное» ……………………………………………………………. 9
5. Греко-римские корни понятий ………………………………………….…12
6. Литература …………………………………………………………….…… 15
1. ВВЕДЕНИЕ.
ИРРАЦИОНАЛИЗМ (лат. irrationalis - бессознательное, неразумное) - философские течения, провозглашающие примат неразумного начала и делающие его основной характеристикой как самого мира, так и его миро-понимания. В противоположность философской классике, выдвинувшей на первое место разум и рациональность и поставившей в качестве основной своей цели выявление внутренней логики развития этой рациональности, постклассическая философия знаменует собой отказ от признания разумных оснований действительности и выдвижение на первый план иррационального момента. Это не означает, однако, полного отрицания как рационального вообще, так и возможностей разума в процессе познания, - речь идет о своего рода изменении в расстановке акцентов, когда место и роль этих двух все пронизывающих антропологических и исторических констант (рационального и иррационального) радикально пересматриваются.
2. Иррациональная методология А. Шопенгауэра.
Одной из самых ярких фигур иррационализма является Артур Шопенгауэр (1788-1860), который был неудовлетворен оптимистическим рационализмом и диалектизмом Г. Гегеля. Он не принял и фейербаховской концепции. Шопенгауэр тяготел к немецкому романтизму, увлекался мистикой. Он преклонялся перед философией Канта и философскими идеями Востока.
Шопенгауэр не просто уменьшил роль разума за счет эмоций и, главное, абсолютизировано понимаемой им воли, он оспорил само понятие разума как области осознанной ментальной деятельности человеческого сознания, введя в него бессознательно-иррационалные моменты. Это уже не было бессознательное в кантовском понимании, когда бессознательное действовало «рука об руку» с рассудком и могло быть осознано разумом (как у Фихте и Шеллинга) в своей структуре, это уже было бессознательное как универсальная иррациональная стихия, неподвластная никаким рациональным методам исследования. Интеллект, согласно Шопенгауэру, сам того не сознавая, функционирует не по своему рациональному плану, но по указаниям воли, которая признается единой энергийной основой всех личных воль и самого объективного мира: для него интеллект – это лишь орудие воли к жизни, как когти и зубы зверя. Интеллект утомляется, а воля неутомима. Таким образом, Шопенгауэр, с одной стороны, стремился к расширению наших представлений о мире человеческой психики, сводимой ранее преимущественно к рациональному началу, а с другой – он остался на позициях объективного идеализма Гегеля, заменив на «посту» первопричины мира рациональную абсолютную идею на иррациональный момент человеческой психики – метафизическую первоволю. Реальна только одна космически громадная воля, которая проявляется во всем течении событий Вселенной: мир – только зеркало этого волнения, выступающее как представление.
В
Вообще основным постулатом закона достаточного основания является тезис: «Ничто не существует без основания того, почему оно есть». Шопенгауэр имеет в виду под действием этого закона связь причины со следствием в различных сферах действительности.
Философ выделяет четыре модификации этого закона: для физических объектов, то есть для связей и отношений материального мира, для связей логического мышления, для отношений математических и для психологической волевой обусловленности. Все эти связи существуют только как связи представлений, и сами являются не более чем представлениями. Первые три сферы опираются на последнюю и в конечном счете должны сводиться к основаниям психического характера, которые, в свою очередь, сводятся к волевым усилиям индивидов, а эти усилия проистекают из сущности всей действительности, т.е. из Мировой Воли. В воле содержится сущность всякой причинности.
В материальном мире господствует строжайшая необходимость, здесь нет свободы воли, есть лишь причины действия: волевые решения субъектов определяют их поведение, которым в конечном счете является любая совокупность человеческих поступков. Всякая причинность сводится Шопенгауэром к актам воли, исходящим из первоосновы - Мировой Воли. «Волевые решения - это мотивации, а всякая мотивация - это «причинность, видимая изнутри».
«Остается, таким образом, вопрос: свободна ли сама воля? Здесь, стало быть, понятие свободы, которое до тех пор мыслилось лишь по отношению к возможности, было уже применено к хотению, и возникла проблема, свободно ли само хотение? Но при ближайшем рассмотрении первоначальное, чисто эмпирическое, и потому общепринятое понятие о свободе оказывается неспособным войти в эту связь с хотением. Ибо в понятии этом «свободный» означает «соответствующий собственной воле»; коль скоро, следовательно, спрашивают, свободна ли сама воля, то это, значит, спрашивают, соответствует ли воля сама себе; хотя это само собою, разумеется, однако это ничего нам не говорит. Эмпирическое понятие свободы выражает следующее: «Я свободен делать то, что я хочу», - причем слова «что я хочу» уже решают вопрос о свободе. Но теперь мы спрашиваем о свободе самого хотения, так что вопрос должен принять следующий вид: «Можешь ли ты также хотеть того, что ты хочешь?» - выходит так, как будто бы данное хотение зависело еще от какого-то другого, скрывающегося за ним хотения ... таким образом, пришлось бы подниматься все выше и выше в бесконечность, причем одно хотение мы всегда мыслили бы в зависимости от другого».
Можно заключить, что в основе всякого познания лежат интуитивно формирующиеся и переживаемые мотивации человека, и познание есть просто-напросто функция биологических мотиваций людей, их воли.
3. Проблема разума в классической и иррациональной (неклассической) философии.
Проблема рационального и иррационального, являющаяся неотъемлемой чертой европейской философии, приобрела особое положение в современности. Её можно обозначить как одну из центральных проблем современной философии, поскольку практически все дискуссии, ведущиеся в настоящее время в разных областях философского знания, так или иначе, выходят на анализ рационального и иррационального. Данная проблема затрагивается не только в теории познания и философии науки, в процессе исследования на неё выходят этика, социально-политическая философия, не говоря уже о философии религии, культурологии и т.п.
Актуальность этой проблемы объясняется происходящим в настоящее время переосмыслением тех идей, которые с эпохи Просвещения определяли развитие всей западноевропейской культуры. Критический их пересмотр имеет серьёзные основания. Вступающие на путь анализа проблемы рационального и иррационального исследователи отмечают ценностную деформацию, постигшую понятие «рациональное». В философии Просвещения рационализация жизни путём выработки рационального знания и переустройства на его основе мира имела глубоко этическую направленность. Для философа-просветителя «рациональное» выступает как синоним свободы человека от гнёта внешних (а затем и внутренних) обстоятельств. Процесс освобождения человека предполагает устранение путем рациональной критики всего того, что выражает несвободу человека и что выступает как нечто противостоящее разумности, рациональности, как нечто иррациональное: мифы, религии, суеверия, предрассудки, все отжившие формы мысли и действия.
На основании этого не удивительно, что «рациональное» рассматривается как символ современной научно-технической цивилизации со всеми ее
особенностями и противоречиями. Однако осмысление этих противоречий и поиск путей решения стоящих перед современным обществом проблем при- вели к неожиданному результату. Вина за неразумное воплощение идеала эпохи Просвещения оказалась возложена на сам идеал, в связи с чем пропажу гандируется отказ от рациональности и усиление в культуре иррационального начала, которое понимается как синоним духовного.
В рамках данного подхода, например, современные экологические катастрофы рассматриваются как неизбежный результат становления научно-технической цивилизации, нацеленной на покорение и преобразование естественных стихий. А поскольку эта идея базируется на идее рационализации жизни, произошедшая дегуманизация отношений человека и природы, а так же межличностных отношений напрямую увязывается с идеями Просветителей.
У сторонников дерационализации современной культуры встречается много примеров подобного «сбоя» в логике. В качестве прямого воплощения идеи преобразования природы на разумных началах рассматривают проекты изменения естественно протекающих процессов в целях тотального контроля над ними со стороны человека. Преломление идеи рационализации экономики и политики находят «в создании системы механизмов, имеющих собственную логику функционирования, отчужденных от человека и противостоящих ему и его свободе»? Идея гуманизации межчеловеческих отношений на пути их рационализации рассматривается как основание проектов переделки самого человека, создания «человека нового типа». Вследствие этого благородная идея гуманизации объявляется идеологическим обоснованием и причиной репрессий в рамках тоталитарных режимов.
Механизм подобного рода обоснования очень прост: на основании частных случаев, не характерных для общего хода развития и воплощения идеи, являющихся уникальными случаями её искажения, делают вывод об идее в целом. Однако, несмотря на очевидную слабость подобной аргументации, она оказывает огромное влияние на неподготовленного слушателя. Это способствует нарастанию в современном обществе волны антирациональности, вытекающей из неё антинаучности, усилению паранаучного и мистического знания.
Более мягкая позиция предполагает синтез рационального и иррационального начал в европейской культуре по примеру восточных культур, в которых данные понятия не дистанцируются друг от друга и даже не всегда сформулированы. В этом контексте иррациональное воспринимается как дополняющее по отношению к рациональному началу, компенсирующему недостатки, выраженные в последнем. Однако на практике идеи синкретизма приводят к тому же росту иррационального в современной культуре.
Третья позиция ликвидирует проблему «неполноценности» рационального за счёт расширения самого понятия: постулируется наличие разных типов и форм рациональности, вновь появляется проблема соотношения разума и веры, решающаяся в пользу их взаимопроникновения в культурно-историческом ракурсе. Положительным моментом подобной позиции является стремление всеми силами сохранить рациональное как неотъемлемую часть европейской культуры, оберегая тем самым возросшие на рациональной почве науку, систему права, философию, литературу и многие виды искусства, способствуя дальнейшей рационализации культуры в рамках «информационного общества».
Однако все три направления в современной дискуссии о соотношении рационального и иррационального начал в культуре и её составляющих отличает один огромный недостаток: неопределённость, нечёткость, размытость важнейших для дискуссии понятий - «рациональное» и «иррациональное». В результате анализа современных работ оказывается, что исследователи вкладывают в понятия не только разный, но зачастую противоположный смысл, что препятствует благополучному ходу дискуссии, способствуя нарастанию в ней хаоса, сумятицы, то есть иррациональных тенденций. Усугубляет ситуацию наделение понятий аксиологическими чертами, приводящее к отождествлению их с понятиями «позитивное» - «негативное», «плохое» - «хорошее», в связи с чем обедняется реальное наполнение понятий, становящихся простыми оценочными категориями.
Сложившаяся в современной философии традиция рассмотрения современной культуры и познавательных сфер, а также традиция восприятия понятий «рациональное» и «иррациональное» определяют цель настоящего исследования: прояснение смысла понятий «рациональное» и «иррациональное» и раскрытие проявления рационального и иррационального начал в разных сферах познавательного опыта человека.
В соответствии с поставленной целью предметом исследования являются, во-первых, базовые понятия - «рациональное» и «иррациональное», во-вторых, сферы научного и вненаучного познавательного опыта. Выбор в качестве предмета анализа именно этих двух сфер обусловлен необходимостью рассмотрения и разграничения научного и вненаучного знания в современной культуре.
Реализацией данной цели обусловлены следующие задачи исследования:
1. Определение понятий «рациональное» и «иррациональное» путём исследования истории их зарождения, формирования и эволюции.
2. Раскрытие подходов к изучению «рационального» и «иррационального» в современной философии, а также исследование приписываемых понятиям значений.
3. Анализ сферы применения понятий, включающий решение ряда вопросов:
а) являются ли «рациональное» и «иррациональное» исключительно гносеологическими понятиями, или возможно их применение в онтологии,
b) если возможно их применение в онтологии, то в какой степени допустима характеристика явлений объективного мира в понятиях «рациональное» «иррациональное», относящихся к субъективной сфере человеческого опыта,
c) допустимо ли отнесение понятий «рациональное» и «иррациональное» к сфере аксиологии, и в какой степени допустимо наделение их аксиологическими чертами.
4. Исследование рационального и иррационального как гносеологических феноменов и анализ динамики взаимодействия понятий на основе анализа важнейших познавательных практик современности. Решение данной задачи призвано выяснить, являются ли понятия взаимоисключающими, или возможно их сосуществование в рамках одного и того же объекта, явления, процесса.
5. Анализ современных познавательных практик в ракурсе рационального и иррационального: какое начало находит в них выражение, и если выраже-ны оба, то в какой степени.
Структура исследования определяется поставленными задачами и предполагает развёртывание метода перехода от абстрактного к конкретному. Первая глава исследования посвящена анализу базовых понятий «рациональное» и «иррациональное» и предполагает выработку рабочего определения понятий. Вторая и третья глава предполагают подтверждение выводов первой главы на конкретно-историческом материале и анализ научной и вне-научной сфер познавательной деятельности человека в ракурсе понятий «рациональное» и «иррациональное», а также понятия «внерациональное», необходимость применения которого обоснована в первой главе.
Методология исследования предполагает опору на методологическую базу диалектики и рассмотрение предмета исследования в единстве истории ческого и логического. Важную роль в работе играет метод восхождения от абстрактного к конкретному, определяющий структуру диссертационного исследования как переход от анализа базовых понятий к рассмотрению в ракурсе данных понятий конкретных сфер познавательной деятельности. Поставленные исследовательские задачи обусловили применение таких методологий как семиотический анализ и структурный анализ. Методология семиотических исследований Тартуской школы применяется при анализе смыслового наполнения понятий «рациональное» и «иррациональное». Структурный анализ применяется при рассмотрении познавательных сфер на предмет выявления их рациональных и иррациональных аспектов.
4. Возникновение и развитие понятий «рациональное» и «иррациональное».
Развернувшаяся в отечественной философии в преддверии III Российского философского конгресса дискуссия о соотношении рационального и иррационального в культуре, науке и других сферах духовного бытия человека выявила «проблемное поле» представления о рациональном и иррациональном в современной философии - многообразие дефиниций. Единственное общепризнанное заключение по поводу проблемы рациональности состоит в признании ее дискуссионности.
Неоднозначность и спорность любого определения рационального и иррационального приводит к тому, что понятия определяют путём обозначения присущих им признаков. В качестве признаков рационального чаще всего выступают эпистемические признаки: доказательность, логичность, истинность, разумность, эффективность, экономичность и тому подобные. Признаки иррационального вычленяются по аналогии с признаками рационального, причём их зеркальная противоположность свидетельствует о вторичности иррационального. Поскольку эпистемические признаки часто рассматривают как выражение тождества рационального и разумного, иррационального и неразумного, все эти признаки являются, по-видимому, производными от некоторого общего основания.
Традиционно, рождение феномена рациональности связывается с радикальной реформой европейской философии в Новое время, что ярче всего выразилось в постановке вопроса о философском методе, то есть в рефлексивном самопознании философии. Пионером этой реформы принято считать Декарта, поставившего задачу освободить человеческий разум от оков мистики и откровения.
Однако нельзя сказать, что вся предшествующая философская мысль развивалась вне представления о рациональном и иррациональном. Имплицитно это представление присутствовало в философии на протяжении всей её истории. При этом в разные эпохи взгляд на проблему взаимосвязи рационального и иррационального варьировался. В античной философии встречается как синкретичное единство разумного и неразумного, так и четкое их разграничение. В эпоху средневековья они были органично связанны и в
обыденной жизни, и на уровне понятий. Лишь в Новое время проблема была сформулирована и осознана, и тем самым между рациональным и иррациональным, разумным и неразумным воздвигается непроницаемая граница.
Оппозиция «рациональное» - «иррациональное» формулируется в европейской мысли в рамках немецкой классической философии, прямым. следствием чего стало появление доктрины иррационализма. Сам по себе термин «иррациональный» появляется в связи с иррациональными величинами в алгебре и геометрии. Аналогию с иррациональными числами проводит Гегель, утверждая: «...геометрия также наталкивается, в конце концов, на несоизмеримые и иррациональные величины, где геометрия, если она хочет пойти дальше по пути спецификации, вынуждена выйти за пределы принципа рассудка».
Далеко не случаен тот факт, что понятие иррационального вводится в контекст философской мысли ярым рационалистом Гегелем: на определённом этапе развития рационализм формулирует свою доктрину, тем самым, ограничивая себя и противопоставляя всему, что за его границами. В качестве оппозиции «рациональному» был выбран термин, наиболее ярко демонстрирующий свою противоположность - «иррациональное».
Таким образом, «иррациональное» определяется как то, что ограничивает сферу рационального. В связи с этим категория «иррациональное», как всякое отрицательное понятие, менее чётко определено. В понятие «иррационального» включаются как чувственное познание и интуиция, так и вера и эмоционально-экстатические состояния психики; то, что пока ещё не высветлено светом разума, и то, что разум не в силах осмыслить.
Кроме того, негативность понятия проявляется в том, что «иррациональное» воспринимается как неправильное, ненормальное, то есть из сферы гносеологии переходит в сферу человеческих ценностей. Это приводит к тому, что рациональное и иррациональное понимаются различными мыслителями не просто по-разному, но и прямо противоположным способом. То, что один мыслитель считает рациональным, другой называет иррациональным. С возникновением иррационалистического течения в философии ситуация усугубляется тем, что уже «рациональное» воспринимается как неполноценное, приобретает негативные черты.
Наличие двух диаметрально противоположных направлений, одно из которых возносит рациональное, а другое иррациональное, - убедительное свидетельство того, что изначально эти понятия ценностно нейтральны. Однако закрепившаяся за ними в рамках новоевропейской культуры аскиологическая значимость служит дополнительным препятствием в рассмотрении проблемы рационального и иррационального.
В связи с этим мы обратимся к истории возникновения понятий «рациональное» и «иррациональное», памятуя о том, что они присутствовали в философской мысли прежде, чем были сформулированы в Новое время. Мы обратимся к аналогам интересующих нас понятий и проследим эволюцию их смыслового наполнения. В процессе развития эти понятия могут приобретать:
1 Если рационалист Гегель рассматривает «иррациональное» как то, что Разуму предшествовало и им преодолено, видит в иррациональном «след» разумности, то уже иррационалист Шопенгауэр возражает против всесилия Разума и обозначает двоякое понимание «иррационального».
Новый смысл, зачастую утрачивая первоначальный. Вместе с тем, можно выделить в них определённое ядро, сохранявшееся на протяжении всего суще- ствования. Если верна наша первоначальная гипотеза, современное многообразие трактовок понятий «рациональное» и «иррациональное» объясняется именно этим.
5. Греко-римские корни понятий.
Многозначность понятий «рациональное» и «иррациональное» заключена уже в соответствующих им понятиях греческого языка и латыни. Латинское rationalis в качестве своего основного значения имеет «счётный, учётный», и лишь затем — «разумный, одарённый разумом»} Ещё более многозначно латинское ratio: спектр его значений - от «счёт, подсчёт» и далее по логике «деловые связи, выгода, интерес» до «мышление, размышление» и «разум»? Из этого можно заключить, что важнейшим критерием рациональности выступает умение подсчитать, вычислить и достичь определённой выгоды.
Латинское irratio появляется, видимо, позднее (зафиксировано у Тер-туллиана), когда за понятием ratio закрепляется его последнее значение -«мышление, разум». Образованное как антипод ratio, оно означает «неразумие» в смысле не недостатка разума, а, скорее, его отрицания. Более многозначно irrationalis: у Сенеки оно трактуется как «неразумный», а в разговорной латыни зафиксировано как «бессознательный» (usus irrationalis -механическое упражнение). По-видимому, в этой двузначности понятия заключена причина того, что на протяжении длительного времени «иррациональное» и «внерациональное» отождествлялись и вопрос об их чётком разграничении до сих пор не решён.
На основании вышеизложенного можно заключить, что в латыни понятие «рациональное» связано как с разумом, так и с вычислением, счётом. А, эта связь не может не проявиться в дальнейшей эволюции понятия. Несомненно, что irrationalis вторично по отношению к rationalis. Их симметричность свидетельствует о том, что, по крайней мере, на определённом этапе развития античной мысли rationalis принимается за образец.
Интересную информацию об эволюции смысла понятий даёт получивший распространение в средневековой философии синоним irrationalis. У Герхарда Кремонского и Леонардо Пизанского как антипод rationalis употребляется заимствованное у арабов понятие surdus. Спектр его значений — от «глухой, неслышный, беззвучный, безмолвный, немой» и «не услышанный, тайный» до «пустой, бессмысленный». Таким образом, понятие rationalis соотносится с голосом, словом и, как следствие, смыслом. Причина этого соотнесения выясняется при обращении к греческим соответствиям интере-, сующих нас понятий.
В греческом языке существует ряд понятий, соотносимых с латинскими понятиями rationalis и irrationalis. Во-первых, это идущие от пифагорейцев понятия рг|то и аррцто, зафиксированные в «Началах» Евклида: «Назовём теперь заданную прямую рациональной, а соизмеримые с ней, как линейно, так и только в степени, будем называть рациональными, несоизмеримые же с ней — иррациональными...».
Переведённое как «рациональный» понятие рг|то?, означает, прежде всего, «сказанный, выразимый», и далее по логике «то, что можно сказать, не тайный, явный» и «то, что можно выговорить, произносимый». Образованное по аналогии с ним аррг|то? означает «не сказанный, неизвестный».
6. Литература
1. Фуко М. Безумие и неразумие. История безумия в классическую эпоху. — СПб, 1997.
2. Гегель Г. Ф. Сочинения. -М- Л., 1929. Т. 1.
3. Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное как философская проблема. (Читая Шопенгауэра).// ВФ, 1994, №9
4. Латино - русский словарь (под ред. И.Х Дворецкого). - М, 1979.
5. А.M. Каримский, Сёрль Дж. Сознание, мозг и наука // Путь. 1993, № 4
6. А.Г. Спиркин. Философия: учебник. – М.: Гардарики,1999.
7. http://www.socfil.narod.ru/glava_1_2.htm
8. http://filosof10.narod.ru/lib/ref/smirnov.doc
9. Шпаргалки по философии. – М.: Дрофа, 2003
