Областная научная конференция учащихся
Секция «История»
Тема: «Новые левые. Идеологические истоки и социально-экономические причины».
                                      Автор: Авраменко Антон

                              Учащийся 10 класса

                                    Самарского областного

Многопрофильного лицея-интерната
                      Руководитель:

                           Учитель истории                                             

                                                Цыганова Галина Николаевна
Самара,2007

План
I.Введение.

II.1.Особенности движения «новых левых».

      1.1. Сущность понятия «новые левые».

      1.2. Основные лозунги движения «новых левых».

   2.Причины и значение движения «новых левых».

          2.1.Идеологические истоки движения «новых левых».

      2.2.Социально-экономические причины движения

         «новых    левых».

      2.3. Значение движения «новых левых».

III. Заключение.



I
.Введение

С распадом Советского Союза государство перестало уделять внимание идеологическому  воспитанию учащихся. Как следствие большинство молодежи не имеет соей идеологической позиции. Сейчас происходит «брожение в умах» нового поколения. В такие времена в молодежной среде усиливается влияние радикальных взглядов. В нашей стране самую большую поддержку среди радикально настроенной ее части имеют «скинхеды» и национал-большевики Лимонова. Кроме того, в крупных городах появляются ячейки «новых левых». Но если о «скинхедах» и «нацболах» написано и сказано достаточно много, то о «новых левых» информации значительно меньше.

Для понимания особенностей взглядов отечественных “новых левых” надо иметь в виду, что российские “новые левые” не породили собственных идей, а лишь восприняли (иногда в искаженном виде или неосознанно – на уровне “духа эпохи”) идеологические конструкции западных “новых левых”. Именно это доказывает особую актуальность изучения особенностей идеологии и практики «новых левых» 1960-х гг.

Поэтому я поставил перед собой целью понять и проанализировать идеологию «новых левых» 1960-х гг., узнать, какие социально-экономические изменения стали причиной появления этого течения.

Для достижения этой цели необходимо было решить ряд задач:

-      узнать главные тезисы «новых левых»;

-      выяснить социальный состав этого течения;

-      узнать экономическое состояние  этих социальных слоев;

-   выяснить идеологические истоки идеологии «новых левых».

 

В процессе работы я пользовался источниками двух типов. Так работы Г. Маркузе,  Ф. Фанона можно использовать как источники для анализа идеологических истоков взглядов «новых левых». А в книгах самих «новых левых» Р. Дебре, Э. Хофмана, Д. Рубина, Д. Кон-Бендита выявляют основные лозунги  движения.

Для изучения событий связанных с «новыми левыми» я в основном использовал литературу отечественных авторов (Тарасов А., Цветков А., Шувалов М.). Также работы российских ученых (Тимошенко А., Косенко Е., Давыдов Ю.) были для меня источниками для анализа социально-экономических причин появления движения «новых левых».

 
II
.Особенности движения «новых левых».

1
.1.Сущность понятия «новые левые».

Термин «новые левые» впервые появился в 60-е годы. Так называется течение, выступившее с резкой критикой, как западного капиталистического общества, так и общества реального социализма. «Новые левые» выступили с резким неприятием капиталистического мира, буржуазного образа жизни, буржуазности как таковой. Капиталистическое общество они воспринимали как общество насилия над личностью. В таком мире  интересы отдельного человека приносятся в жертву системе.  Это была не просто критика, а открытый бунт против этого общества с чисто левых позиций. Самое яркое ее проявление это так называемая молодежная революция конца 1960 – начала 1970-х годов. Через ее горнило прошли многие крупные современные политики западного мира – экс-президент США У. Клинтон, бывшие канцлер и министр иностранных дел ФРГ Г. Шредер и Й. Фишер, премьер-министр Франции Л. Жоспен, британский премьер Э. Блэр, лидер фракции зеленых в Европарламенте Д. Кон-Бендит и многие другие фигуры помельче[1].

Апогеем студенческой революции стал 1968 год. Повсюду в Западной Европе студенчество вышло на баррикады, демонстрации заполнили улицы городов. Наиболее крупный размах события приняли во Франции. В мае 1968 года, когда генерал де Голль находился в Западной Германии, революционный студенческий триумвират во главе с Даниелем Кон-Бендитом, Аленом Жейсмаром и Жаком Саважо фактически дезорганизовал государственное управление и захватил власть в Париже. В воздухе веял дух Конвента, Парижской коммуны и Народного фронта. Символом новой революции, отвергавшей все буржуазное, консервативное и мещанское, стала целующаяся парочка на баррикаде в Латинском квартале. Сорбонна превратилась в своего рода Смольный новых левых. Главными лозунгами студенческой революции стали секс, наркотики и рок-н-ролл.


Дальнейшие события хорошо известны: правительству удалось, в конце концов, подавить антигосударственный бунт молодежи, но де Голлю все-таки пришлось, хотя и добровольно, уйти в отставку. В дело вмешались классические левые – компартия и профсоюзы, выведшие на улицы многотысячные демонстрации рабочих.

В США демократическое движение развивалось помимо студенческих бунтов по двум основным направлениям: антивоенное движение и движение за гражданские права. Кто видел фильм “Форрест Гамп”, своеобразную летопись истории современной Америки, переданную через жизнь чудаковатого, но симпатичного персонажа, должен помнить сцену самой крупной в истории Америки антивоенной демонстрации 1970 года у конгресса, которой верховодил лидер американских новых левых Джерри Рубин[2].

      1.2.Основные лозунги движения «новых левых».

Важнейшим комплексом идей и понятий “новых левых” является контркультура. Все “новые левые” считали себя в первую очередь не членами какой-либо организации, даже не революционерами, а частью мира контркультуры. “Новые левые” считали, что “культурная революция” предшествует политической и контркультура есть продукт такой “культурной революции”, “революционный очаг”, “партизанская база” будущей социальной революции, расположенная внутри контркультуры уже сейчас. Так, например американские «новые левые» - члены Международной Молодежной Партии (йиппи), выступали за агрессивно – революционно - разрушительный вариант контркультуры: “Разрушайте Семью, Науку, Церковь, Город, Экономику; превращайте жизнь в искусство, в театр духа, в театр будущего. Только революционер может быть истинным художником ... пересматривайте понятие о норме, порывайте с играми в социальные статусы, роли, должности и потребление ... Сжигайте дотла родительский дом – это сделает вас свободными!”[3].

“Новые левые” рассматривают контркультуру как более “естественную” и более “близкую к природе” (Природе вообще и природе человека в частности), чем официальную – а потому более “человечную” и более “устойчивую”. Такое восприятие контркультуры восходит к воззрениям хиппи 60-х гг., воплощенным в качестве “философских текстов” теоретиком контркультуры Норманом Брауном. Отсюда ориентация на “внутреннее чувство” (в революционном варианте – “классовый

инстинкт”), спонтанное понимание.  

Непосредственно с контркультурой связано и такое важное для идеологии “новых левых” понятие, как коммуна. Коммуна понимается как ячейка контркультуры, “опрокинутая в быт”. При этом безразлично, сельская это коммуна или городская, производственная или только жилищная (сквот), основанная на совместном творчестве, или на совместном проживании, или на совместном владении имуществом, или на коллективной сексуальной практике (допустим также любой набор этих вариантов). В любом случае целью коммуны считается создание “очага революции”[4].

В непосредственной связи с контркультурой находится и такой важный компонент идеологии “новых левых”, как идея сексуальной революции. Известный теоретик американских “новых левых”, бывший Национальный секретарь СДО Г. Калверт дал “общее обоснование” политического характера “сексуальной революции” (или сексуального – политической): “Революция есть акт любви и процесс любви, так как в ходе нее люди испытывают слияние, становятся единым целым” …[5]

С контркультурной ориентацией “новых левых” связано и их представление о наркотиках как о “революционном оружии”. Хотя сам Т. Лири был разоблачен в 1976 г. как агент ФБР и ЦРУ, теория “психоделической революции”, заложенная им в свод идей американской контркультуры 60-х гг., в нем прочно закрепилась.

Т. Лири трактовал наркотики (психоделики, психомиметики) как форму сопротивления давлению внешнего буржуазного мира; в его классической триаде “turn on, tune in and drop out”(«выкрутись из, настройся и выпади ») последняя часть носила политический характер: “выпади” (“drop out”) означало “откажись от сотрудничества с капиталистическим обществом”[6].

Близким к кругу идей, связанных с контркультурой, является и присущий “новым левым” корпус оппозиций “игра – работа”, “управление – обладание”, “потребление – производство”, “творчество – рутинный труд”, “удовольствие как право – удовольствие как вознаграждение” и т.п. Контркультурная ориентация “новых левых”, делающая в их глазах главной фигурой Художника, отталкивает их от проблем материального производства как от мира, который надо преодолеть и который – в коммунистическом (социалистическом) идеале “новых левых” – будет преодолен. Притом, что логика контркультуры предполагает уничтожение различий между этими противопоставлениями, в обыденной жизни и в политической и художественной практике “новые левые” отдают предпочтение “игре”, а не “работе”, “удовольствию”, а не “отсроченному удовольствию” и т.д.[7]

Жан-Поль Сартр говорил: «революция, которую призваны совершить “новые левые”, должна решить проблему “власти”, а не проблему “собственности”, проблему “свободы”, а не проблему “материальной нужды”, проблему “демократии участия”, а не проблему “обладания”»[8].

Непосредственно в “канон” “новых левых” эти понятия внесли лидер йиппи Джерри Рубин и лидер “Красного Мая” Даниель Кон-Бендит. Д. Рубин в культовой книге американских “новых левых” “Сделай это” заявил, что революция “новых левых” не будет ставить вопрос об овладении средствами производства – поскольку важнее тотальное свержение авторитетов, тотальное восстание, тотальная анархия и полное разрушение всех институтов капиталистической цивилизации.[9]  А Кон-Бендит прямо заявил, что “революция – это игра, в которой каждый человек должен хотеть участвовать”.Надо, правда, учитывать, что укрывшиеся под фамилией без имен братья Даниель и Габриель Кон-Бендиты использовали в оригинале слово “jeu”, которое по-французски означает не только “игра”, но и “шутка”, “действие” (в т.ч. боевое), “взрыв” – но эта многозначность сама по себе контркультурна, карнавальна, т.е. игра, шутка. 

С тем же кругом идей связано присущее “новым левым” требование создания “нерепрессивной цивилизации”. Под “нерепрессивной цивилизацией” понимается такая цивилизация, которая ориентирована на полное удовлетворение всех естественных потребностей и запросов личности – и дает личности возможность развить все заложенные в ней потенции, не вмешиваясь в существование личности и не осуществляя контроля над поведением личности. Сами “новые левые” видят определенную аналогию между понятием “нерепрессивной цивилизации” и известной формулировкой К. Маркса, относящейся к коммунизму (“свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех”). Понятие “нерепрессивной цивилизации”, как и многие другие, восходит в идеологии “новых левых” к Г. Маркузе[10]. Сами “новые левые” “очагами” “нерепрессивной цивилизации” считают коммуны и вообще контркультуру.          Важнейшим компонентом идеологии “новых левых” является теория революционного насилия. “Новые левые” рассматривают революционное насилие как неизбежное и порожденное самим буржуазным обществом, которое подавляет естественные потребности личности, невротизирует и психотизирует ее,– что не может не провоцировать личность на ответное насилие. Наконец, последним важным компонентом идеологии “новых левых” является представление о паразитическом характере современной буржуазной цивилизации, развивающейся за счет формирования “капиталистической периферии”, то есть зон так называемого зависимого капитализма. Они считали, что развитые западные страны сознательно консервируют экономически отсталые механизмы и институты в странах “третьего мира” (а иногда даже искусственно насаждают их) и используют “третий мир” как поле для эксплуатации устаревших технологий.

Р. Дучке, лидер немецких «новых левых» отождествил буржуазную демократию с “фашизмом”, но по другому принципу. С его точки зрения, современный капитализм – это “колониальный фашизм”, при котором “первый мир” выступает в качестве “коллективного фашиста” по отношению к “третьему”[11].

Отдельные группы “новых левых” могли быть также носителями и других идей или комплексов идей, набор и разброс которых чрезвычайно велик   (“сексуальная демократия”, “самоуправление трудовых коллективов”, “зеленая революция”, “мистический революционаризм”, “мировая пульсация”, отдельные положения структурализма, постструктурализма, ситуационизма, шизоанализа и т.п.).
 



2.Причины и значения движения «новых левых».

2.1.Идеологические истоки движения новых левых.                                                                                                                                   

Выступая в качестве радикальных критиков капитализма, "новые левые" трактовали свои цели и задачи в "неомарксистских понятиях". Они часто ссылаются на Маркса - на теорию прибавочной стоимости, эксплуатацию, классовую борьбу и т.д. Само понятие "неомарксизм" или как тогда порой говорили "западный марксизм" стало применяться именно в 50-60-е годы.                                                                       

Это была определенная трактовка марксизма, отражавшая умонастроения левонастроенной интеллигенции Запада, в котором отразилось ощущение кризиса культуры и определенного рода разочарование, тоска по несбывшимся надеждам на радикальное преобразование западноевропейского общества, возникшее после разгрома фашизма. Неприятие буржуазности, отчуждения, стремление осуществить революцию в самом образе жизни людей способствовали большому интересу к марксизму. Попытки возрождения советского марксизма, связанные с "оттепелью" 60-х годов, порождали надежды на преодоление догматизированного, марксизма, на возможность творческого обращения с наследием Маркса. В эти годы и на Западе, и на Востоке начинается широкое издание работ классиков марксизма, появляется большая   марксологическая литература[12].


Фактически во всех университетах, где бунтовала молодежь, раздавались призывы обратиться к Марксу. Студенты Гарвардского университета во время бунта 1969 г. вывесили плакат: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его".


Марксизм воспринимался и как критика капитализма, буржуазности,  как теория насильственного низвержения существующего, но неприемлемого строя, как нравственное обоснование бунтарства. Особенно привлекательным было обращение к трактовке практики, слияние в марксизме теории и практики, научного анализа с нравственно-мировоззренческими установками. Это уже в 1957 г. хорошо сформулировал Миллс: "Чем бы ни был марксизм, в нем заключается самая важная интеллектуальная драма нашей эпохи, ибо доктрина Маркса включена в политический оборот. Поэтому она представляет и важнейшую политическую драму. В марксизме идея сталкивается с политикой. В нем встречаются интеллигенты, политики, страсти, концепции, самый холодный анализ и самое горячее моральное осуждение. Сходятся - непосредственно, драматическим образом - и творят историю"[13].


Теоретический интерес “новых левых” к Марксу, Фрейду и Конраду Лоренцу объясняется в значительной степени тем, что они разработали собственные теории насилия, причем Маркс – теорию революционного насилия. Непосредственно в русло революционного насилия эти взгляды перевел Ф. Фанон, создавший цельную концепцию революционного насилия как “великого ответного механизма” угнетенных (в книге “Проклятьем заклейменные” теории революционного насилия посвящена целая глава – “О насилии”).  Воспевание Ф. Фаноном революционного насилия было воспринято “новыми левыми” как непосредственно, так и через Ж.-П. Сартра, написавшего к книге Фанона предисловие, в котором Сартр дал революционному насилию историческое и философское обоснование[14].            

Другим источником теории революционного насилия у “новых левых” явились концепции революционного насилия, основанные на опыте партизанской войны в Латинской Америке (латиноамериканскую герилью “новые левые” традиционно поэтизируют и едва ли не обожествляют), в частности, концепции Р. Дебре и колумбийского священника-партизана, одного из теоретиков “теологии освобождения” Камило Торреса. К. Торрес разработал совершенно оригинальную концепцию “Изменение через насилие”, в которой революционное насилие рассматривалось как цивилизующий и обучающий механизм, посредством которого вовлеченные в революционную борьбу массы переходят от отсталого культурно-экономического существования к более прогрессивному (своего рода “теория модернизации”).[15]

К Р. Дебре восходит излюбленная концепция “новых левых” – концепция “революционного очага” (т.н. фокизм, от исп. foco de guerrilla – очаг партизанской войны). Концепция “революционного очага” – именно как “партизанской базы” (а затем – укрепленного района), в которой революционеры могли закрепиться и которую они использовали бы для  расширения своего влияния, была предложена Р. Дебре на основе изучения опыта вооруженной борьбы в Латинской Америке (в первую очередь кубинского опыта) и мыслилась им как концепция, пригодная исключительно в условиях Латинской Америки[16]. 

Однако к специфике собственной практики “новых левых” концепция “очага” была приспособлена в виде доктрины “создания красных (революционных) баз в университетах и колледжах”. Огромный вклад в развитие этой концепции внес лондонский журнал “Нью лефт ревью”, опубликовавший по теме “красных баз в вузах” подборку статей, в которых отдельные компоненты доктрины были разработаны Джеймсом Уилкоксом, Дэвидом Фернбахом, Дэвидом Трисменом и Энтони Барнетом.[17]

Во Франции аналогичную роль сыграли паблоисты (троцкисты из тенденции Пабло), после чего концепция была “канонизирована” в сознании “новых левых”. Идея революционного насилия как обучающего компонента закрепилась в идеологии “новых левых”.

Также одним из главных источников  идеологических взглядов «новых левых» было философское течение появившееся в Германии еще в предвоенные годы, пытавшееся найти выход из мучительного тупика, в который была загнана философия воплощением марксовых идей на практике, а также неприглядным видом чистого капитализма и угрозой фашизма как альтернативы и социализму, и капитализму. Эта школа, получившая позднее название Франкфуртской, была разгромлена нацистами, а некоторые ее представители нашли убежище в США, где и развили новую концепцию о грядущей социальной революции, которая должна была похоронить современный капитализм. Исполнителями новой революции “франкфуртцы”, в отличие от классических марксистов, видели не пролетариат, а студенчество, этнические меньшинства, различные маргинальные слои населения, то есть те социальные группы, которые сформировались в ходе создания нового постиндустриального общества и не вписывались в классическую марксистскую схему классового деления общества на основе отношения к производительным силам. Разумеется, на взгляды этих философов, самыми известными из которых являются Герберт Маркузе и Теодор Адорно, сильный отпечаток наложило изучение современных американских реалий 1940–1960 годов, то есть превращение рабочего класса в средний слой, массовое обуржуазивание, конформизм и т. д. Объединяло старых и новых левых только одно – ненависть к капитализму[18].

По Маркузе, сила отрицания теперь не сконцентрирована ни в одном из классов. Пока эта сила выступает как стихийная, хаотическая, анархистская оппозиция, которая не принимает навязываемые обществу правила игры и "испытывает отвращение ко всякому процветанию". А протест для нее выступает как форма ее существования.

Этим объясняется то, что субъектом общественного изменения у "новых левых" выступают лишь аутсайдеры, изгои общества, ибо только они не интегрированы в него. Считается, что в рамках позднекапиталистиического общества произошло воссоединение противоположностей: капиталиста и пролетария. Интегрированный в эту систему пролетариат перестал выступать "локомотивом" истории. Достигнув высокого жизненного уровня, он оказался заинтересованным в сохранении, а не разрушении сложившегося способа производства, обеспечивающего ему столь высокий уровень потребления. Весь трагизм этого положения, по Маркузе, заключается в том, что рабочий перестал ощущать себя рабом, ему кажется, что он свободный гражданин, не понимая того, что "рабы развитой индустриальной цивилизации - сублимированные рабы..." Перестав выступать в качестве радикальной оппозиции, рабочие превратились, согласно теоретикам "новых левых", в опору существующей системы, существующего образа жизни. Об этом же говорил идеолог национально-освободительного движения Ф.Фанон, считавший, что обуржуазившийся пролетариат не способен сокрушить цитадель империализма, что на это способны только трудящиеся третьего мира, не вовлеченные в эту систему[19].

Таким образом, можно сделать вывод, что «новые левые» вобрали в себя все существующие на тот момент левые учения. Источниками их главных идей были философы, как  пытающиеся, развить идеи Маркса, так  и полностью отвергающие их. Они представляли собой идеологически пестрое течение, всех участников которого объединяло прежде всего неприятие как современного им капиталистического мира, так и имеющейся альтернативы в виде «реального социализма» советского образца. Кроме того «новые левые» пытались адаптировать на свой образ жизни взгляды латиноамериканских партизан, чьи лидеры (Че Гевара, Кастро) были для «новых левых» идеалами воинов революции.

2.2.Социально - экономические причины движения «новых левых»

Если раньше широкое распространение левых настроений и недовольство капитализмом были характерны для периодов экономических кризисов, особо тяжелого материального положения трудящихся, каким, например, был период первой мировой войны и последовавших за нею лет разрухи и экономического хаоса, то ничего подобного в шестидесятые годы не было. Более того, это были годы экономического расцвета (именно тогда заговорили о "немецком чуде"), это годы процветания "общества благосостояния", "благоденствия" и "потребительского общества", в ходу теория "народного капитализма". Жизненный уровень трудящихся достиг невиданного никогда прежде высокого уровня[20].

Эти умонастроения шаг за шагом превращалось в официальную философию Запада. Позитивистская ориентация становилась решающей и в официальной социологии на Западе. Социологам этой ориентации казалось, что общественный прогресс может и должен быть осуществлен, в частности, и средствами НТР.

Очевидно, что в числе тех, кто имел материальную возможность воспользоваться результатами НТР в интересах извлечения прибыли, оказывались в первую очередь руководители крупнейших монополий и корпораций. От НТР, прежде всего, выиграли корпорации, поставившие свои производственные возможности на службу военному производству, которые в ходе перестройки предприятий в соответствии с требованиями НТР опирались на широкую денежную поддержку государства.

Значительный выигрыш от НТР получили также ученые-организаторы новых институтов, научно-исследовательских центров и целых отраслей науки, возникших в связи с необходимостью «теоретического обеспечения» промышленного развития в новых условиях.

Наконец, определенные перспективы открылись и перед некоторыми высококвалифицированными учеными-естествоиспытателями, ставшими шефами ведущих отделов во вновь созданных институтах, хорошо оплачиваемыми экспертами крупнейших фирм, руководителями исследовательских групп, выполняющих ответственные государственные задания, и т.д. В той мере, в какой соответствующего статуса удавалось добиться новым отраслям гуманитарной и социальной науки, например,  эконометрике, социологии, инженерной психологии, математической лингвистике, возникали новые возможности «вертикальной мобильности» также и для небольшого круга ученых-гуманитариев.

Что же касается социальных сил, социальных групп, которые нашли свою идеологию в «кризисном» типе сознания, то они принадлежали, с одной стороны, к тем, для кого НТР представляет собой реальную угрозу общего ухудшения социального положения, снижения социального статуса, с другой - к тем, кто был разочарован фактическими результатами НТР на Западе, явно не оправдавшими возлагавшиеся на них завышенные ожидания.

Прежде всего, это были мелкие буржуа, для которых НТР означала лишь новую угрозу разорения и лишения экономической самостоятельности; не смогли приспособиться к НТР и многие представители средней буржуазии, ориентированные на изжившие себя идеалы независимого предпринимательства. Особенно болезненно реагировали на НТР традиционно настроенные гуманитарии - носители принципов классического образования: они не видели для себя никаких перспектив в лоне бурно развивающейся «технической цивилизации». Наконец, в лагерь противников НТР стали постепенно переходить и те специалисты в области естественных наук, которые поняли, что им уготована функция обслуживающего персонала, мало чем отличающегося от «синих воротничков», то есть наемных рабочих[21].        

Также в 60-е гг. произошло возрастание удельного веса молодежи в составе населения, ее значимости в производственной и общественно-политической жизни. Молодежь обостренно воспринимала новые формы эксплуатации, порожденные развитием НТР. Наиболее заметной силой молодежного протеста было студенчество, среди которого ярко отразились "сдвиги" в сознании интеллигенции. Превращение ее в массовый социальный слой, усиливающаяся пролетаризация способствовали росту критических настроений.                

На настроения молодежи в 60-е гг. оказали воздействие экономические и социально-демографические сдвиги, происходившие в мире. Научно-технический прогресс и развитие государственно-монополистических тенденций увеличивали потребность  в подготовленной рабочей силе, что привело  к быстрому развитию системы образования.    Так, например, в США в 1940г. 50,8 %   17- летних получали среднее образование, то в 1956 г. уже 62,3%, а к началу 60-х гг. около 90% молодёжи школьного возраста учились.   В 1945 г. в США было 1,6 млн. студентов, в 1950 г. 2,6 млн., а в 1960г. 3,6 млн., что составляло более 20%  молодёжи в возрасте 18-25 лет. К 1960 г. из 27 млн. 14-25-летних 50% являлись учащимися и студентами[22].

Если раньше образование получали лишь дети состоятельных родителей, которые могли оплатить им все время учебы, то теперь обучались молодые люди из необеспеченных семей, что уже само по себе сделало студенчество более радикальным. Такие учащиеся были обеспокоены своим шатким положением. Кроме того, ухудшились условия обучения: на увеличившееся количество студентов было тоже количество книг и оборудования, они занимались в тех же аудиториях, что тоже не лучшим образом отражалось на студентах.

Новое поколение полностью отвергло идеалы своих родителей. Молодые люди не хотели посвящать свою жизнь однообразной  рутиной работе, не приносящей удовольствия. Вместо этого они хотели веселиться, притворять свои мечты в жизнь. Именно тогда появляется движение хиппи,  А «новые левые»- это «политически активные хиппи». Вот как описывает состояние  йиппи их летописец Дэйвид Льюис Cтайн: “по большей части участники находились в состоянии обдолбанном, задвинутом, восторженном, упыхавшись, обширявшись, обторчавшись, в умате, в улете, в отрубе, в отпаде, творили историю играючи или просто тащились по кайфу”[23]. А вот некоторые из тезисов  тех же самых йиппи, которые они написали перед тем как выставить своего кандидата на пост президента США - поросенка Пигасуса:

1. Прекратить войну, ликвидировать военную промышленность и отказаться от культурного империализма во внешней политике. Отменить воинскую обязанность и вывести военные базы из-за границы.

3. Легализация марихуаны и других психоделиков. Освободить всех, кто сидит по этой статье.

4. Тюрьмы должны служить не для наказания, а для реабилитации.

7. Отмена денег, платы за жилье, транспорт, питание, образование, одежду, медобслуживание, пользование туалетами.

11. Свободное право на аборты.

12. Реформа образования: вся власть студентам, студенты сами определяют программу и выбирают предметы.

14. Отмена цензуры: “Нас тошнит от общества, без колебаний показывающего сцены насилия, но отказывающего показать совокупляющуюся парочку”.

15. “Мы полагаем, что люди должны заниматься любовью все время, когда и с кем им захочется. Это - не программное требование, а простое признание реальности вокруг нас”.

Также  в этой программе были пункты о полном запрещении оружия (начиная с полиции), охране окружающей среды, независимости СМИ, поощрении творческих  способностей и т.д. Последний пункт был свободен: каждый мог вписать сюда, что хотел[24].

Все это свидетельствует об отрыве молодежи от идеологии и мироощущения предшествующих поколений. Экономического процветания оказалось недостаточно, чтобы освободить общество от социально-политической напряженности, от духовной неудовлетворенности.  Настроение жителей в высоко развитых странах 60-х годов определялся и войной  во Вьетнаме, и борьбой негров за гражданские права в США, и широким развитием национально-освободительного движения и получившим столь большой размах именно в те годы молодежным, женским движением.

В США нередко были случаи ухода от общества, часто в особые коммуны. В 1971 г. их насчитывалось в стране 2000, в них входило почти 20000 человек[25]. Все это свидетельствовало о глубоком духовном кризисе общества, о серьезном его неприятии определенной частью общества. "Что только не находится в состоянии кризиса? Кризис молодежи, кризис театра, кино, университета, морали, культуры, философии, сельского хозяйства. Но понятие кризиса предполагает нормализацию в будущем этого положения. Современное же положение правильнее было бы назвать не кризисным, а катастрофическим, ибо потеряна прежняя основа общества, прежние ценности, сохранятся всевластие государства с его извечным чувством господства и злобы", - отмечал известный левый французский философ А.Лефевр[26].

Подобного рода настроения отражали тот факт, что западное общество вступало в новую стадию развития, что это позднекапиталистическое развитие имеет свои специфические черты, отличные от предшествовавшего периода. Все более очевидным становилось то, что сам по себе технический прогресс не означает расширения свободы человека, создания нового образа жизни, нового качества жизни. Рассмотрение общества сквозь призму достижений и последствий научно-технической революции выявляло наглядно, что технический прогресс не только не уменьшил степени отчуждения человека, но в определенных сферах усилил его. При общем подъеме экономики 60-х годов кризисные явления коснулись, прежде всего, духовной сферы, культуры. В 1959 г. известный американский социолог Ч. Р. Миллс писал: "Мы находимся у окончания того, что называется "Новым Временем", также как за античностью следовало несколько веков варварства, ориентализма, который Запад провинциально называл Темными Веками, так и сейчас Новое Время сменяется постмодерным периодом. Его можно назвать "Четвертая эпоха".

Наступление смены вех исторического развития неизбежно сопровождается кризисом основополагающих ценностей западной культуры, кризисом самой идеи прогресса, достигаемого путем Разума, веры в науку как воплощения добра, уверенностью в силе всеобщего обучения и его политического значения для демократии. Более того, считает Миллс, потерпели фиаско сами идеалы, основанные на допущении неразрывной причинно-следственной связи между разумом и свободой. Общественный строй США Миллс определяет как "опирающийся на частные корпорации военный капитализм" при господстве финансовых тузов и верхушки бюрократии. В критике 60-х годов капитализм характеризовался как общество, в котором человек превращен в отчужденный винтик системы, в нем правит бесчеловечная бюрократия. Здесь властвует рациональность без Разума. Люди в таком обществе превращены в рабочие инструменты и управляются они серыми, бездушными людьми, здесь нет места свободе, спонтанности, воображению, воле, творчеству, а формализм и рутина погребли под собой индивидуализм, личность[27].

Критика западного общества предполагала и критику общества "реального социализма". Для новых левых это общество не выступает неким антагонистом капиталистического общества. И то, и другое выступает как тоталитарное, "репрессивное" общество с засильем бюрократии. Советский Союз являлся в их глазах, подобно западным странам, высокорационализированным, индустриальным обществом". Между этими двумя "системами" нет принципиальной разницы, поэтому вполне реальна их конвергенция, тем более что отсутствие частной собственности, повышение уровня производства, как показывает опыт СССР, еще не означает претворение социализма в жизнь. И здесь, и там, проявляются черты позднеиндустриальной цивилизации. И тут, и там на смену экономике индивида, его автономии приходит регламентация, централизация, господство экономической и политической бюрократии[28].

Именно в этой ситуации Маркузе провозглашает "тотальную революцию" как переход от настоящего к будущему, между которыми как бы нет никакой связи. Поэтому отрицание существующего может быть совершенно не в рамках этого существующего, а только за его пределами. Единственной альтернативой в таком случае выступает полный отказ от всего существующего, "Великий Отказ".

Несомненно, развитию движения «новых левых» способствовали изменения связанные с Научно-технической революцией. С одной стороны это социально-экономические причины: изменения социального состава и качества жизни студентов, являвшихся главной силой «новых левых». С другой стороны это причины духовного плана. Жизнь людей становилась все более обыденной, а молодежь не хотела чувствовать себя всего лишь шестеренкой в огромном механизме. Более того, в 60-е гг. западное общество переживало глубокий духовный кризис связанный с тем, что прежние ценности уже не соответствовали духу эпохи НТР, а новые еще не успели сформироваться.

    
2.3. Значение движения «новых левых».

Современникам «левый революционный бунт» 60-х гг 20 в показался в первый момент неожиданным и парадоксальным: против буржуазного общества выступили те, кто, казалось бы, могли в скором времени найти в нем очень комфортабельную нишу - студенты. Однако у этого движения были вполне объективные причины. И значения движения «новых левых» состояло, прежде всего, в том, что оно наглядно показало, что западное общество в 20 в. переходит к новой  стадии развития, характеризующейся  господством совершенно новых ценностей и отношений – ценностей постиндустриального мира.

От движения «новых левых» были и практические результаты: мощное антивоенное движение заставило американских антикоммунистов прекратить войну в Индокитае; борьба против расизма и сегрегации приняла еще более ожесточенный характер, но уже в рамках закона; государственные, социальные и политические системы таких стран, как ФРГ, Франция и Англия, стали наполняться реальным демократическим содержанием; повсюду укрепились позиции социал-демократии. Но разочарование от “неудавшейся” революции было велико. Оно заставило многих бывших революционеров и героев баррикад надеть респектабельные костюмы и интегрироваться в общество капитала; других – отказаться от прежнего радикализма и прийти к концепции постепенного, эволюционного изменения капитализма; третьих – уйти в подполье, присоединиться к радикальным и террористическим группировкам типа РАФ в Германии или Красные бригады – в Италии. Экологическое движение “зеленых” также обязано этому поколению[29].

Конечно,  по большему счету движение «новых левых» это движение молодежи не находившей к чему стремиться в жизни. Многие из них стали наркоманами, террористами. Но именно «новые левые» дали тот толчок западному обществу, который заставил его уделять больше внимания к внутреннему миру человека.

             
III
. Заключение.

      «Новые левые» чувствуют себя представителями контркультуры, которую они противопоставляют реальному обществу. Так как в большинстве своем это молодые люди, общество они оценивают с другой точки зрения. Если для старшего поколения основными считаются проблемы экономического характера, то для молодежи первое значение имеют проблемы связанные с внутренним миром человека. Поэтому они выступают за общество, не подавляющее своими строгими рамками не только поведение, но и мысли. «Новые левые» мечтают жить в обществе свободном от необоснованных предрассудков, где мнение одного не будет попираться в угоду большинства, где каждый сможет делать, что хочет, а не что «надо». Они выступают за мир, где человек стремится не добиться общепринятых целей в жизни, а просто получить от нее удовольствие и реализовать свои мечты. Мы не вправе судить об их идеях как о бессмысленных, так как у нас в жизни другие ценности. Но, согласитесь, идеи привлекательны. Другое дело, как «новые левые» добиваются их. Они стремятся получить свободу через алкоголь и наркотики, а не создавая коммуны, в которых развивалась бы личность.

      Выступая против стремления к обогащению, «новые левые» отвергают и капитализм, и реальный социализм, который существовал на тот момент в СССР или Китае. Их идеология включает в себя идеи практически всех левых течений пытающихся создать альтернативу реальному социализму. «Новые левые» считают единственным путем изменений революцию, которую могут совершить «новые революционные силы»: молодежь и маргиналы.
      Естественно, что положение в современной России отличается от ситуации, как на Западе в 1960-х годах. Вероятно, молодежная революция нам сейчас не грозит. Но обратите внимание на тенденции, существующие в молодежной среде: усиливается радикализация молодежи, развивается множество молодежных субкультур. Все это говорит о том, что современное российское общество находится в духовном кризисе, связанном, как и на Западе в 60-е гг. 20 в., с отмиранием старых ценностей и несформированностью новых, соответствующих времени.

      
Список источников и литературы:

1.Источники:

Кон-Бендит Д.  Культурная революция. 1968 год и "Зеленые" // http://www.globalaffairs.ru/articles/4729.html
Лири Т. Практика приема психоделиков // http://rudjopunk.narod.ru/Kultura/kultura.html
Маркузе. Г.  Одномерный человек // http://enatramp.narod.ru/pervoistochnik.files/man.files/man0.html
Хофман Э. Веселый клоун революции // http://rudjopunk.narod.ru/Kultura/kultura.html
          2.Литература:
Антисери Д., Реале Дж. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 4.// http://abuss.narod.ru/Biblio/antisery/antisery4_32.htm
Давыдов Ю.Н  http://ecsocman.edu.ru/db/msg/36046.html
Тарасов А. Левые в России: от умеренных до экстремистов // http://www.screen.ru/Tarasov/enc/index.htm
Тимошенко А.Г., Косенко Е.И. Молодежное движение в США: история и современные проблемы.// http://www.student.revkom.com/lib/timoshenko.htm
Цветков А. Иконы "Новых левых" // http://www.cprf.ru/left/12746.shtml
Шувалов М. Последний трибун Германии // http://leftdv.narod.ru/basik/rudi.html
Международная ассоциация славянских школ

Муниципальное общеобразовательное учреждение

Средняя общеобразовательная школа №132 с углубленным изучением отдельных предметов

Ленинского района г. Самары имени Героя Советского Союза

Губанова Георгия Петровича

Самарский областной многопрофильный лицей-интернат
Третьи открытые Международные Славянские чтения
Секция «История»

«Новые левые. Идеологические истоки и социально-экономические причины».
 

 

                                   Работа ученика 10 класса

                         Авраменко Антона

                                 Научный руководитель:

                                            Терехина Ольга Валентиновна,

                                         Кандидат исторических наук
Самара,2007

---