Эссе – универсальный и уникальный  способ проверки знаний, навыков и общего развития студента. Как жанр берет начало от М.Монтеня, характеризуется – отсутствием строгих композиционных схем,  возможностью использовать афоризмы, а главное – скромным объемом. 

Свобода самовыражения  и есть важнейшее условие написания хорошего эссе.

Каким должно быть хорошее эссе – интересным!
Мы будем писать эссе учебные. Это значит то, что – первое -  свобода самовыражения должна осуществляться в рамках изучаемого курса; второе – можно задать структуру эссе (этот пункт относится к Вам в том случае, если Вы считаете, что проще и удобнее писать эссе по определенной модели, если Вам так нравится больше)
Схема эссе.
Введение – идея – проблематизация вопроса
      Общий тезис

      Краткое обозначение “подтезисов”, которыми Вы будете общий тезис доказывать
Основная часть – идея – доказательство тезиса
“Подтезис” – его доказательство  (соответственно, по числу “подтезисов” абзацы в основной части)
Заключение – идея – формулирование выводов
Подтверждение или опровержение общего тезиса, на основе аргументов, представленных в основной части.
ПРИМЕЧАНИЕ

Может показаться, что эта схема совершенно ничего общего не имеет с творчеством и свободой самовыражения, тем не менее, это не так, главное – постараться очень красиво, образно подбирать аргументы, так, чтобы Вам самим понравилось,  чтобы вы продемонстрировали два главных качества – владение материалом курса и высокий уровень интеллектуального развития.
Критерии оценивания эссе –

1.      способность сформулировать и  выразить мысль кратко в нужном объеме

2.      демонстрация владения материалом курса

3.      образность, красота слога, афористичность

4.      “личностность”

5.      естественно – оригинальность – плагиат сразу будет заметен

 
В конце документа эссе М.Монтеня!
Прикрепляю примеры эссе.
Первое – очень творческое, не соответствующее схеме.

Второе – выстроено исключительно по схеме –

Третье – банальное эссе, в котором основная идея – продемонстрировать знания  - этим обусловлен его большой объем.

Четвертое – тоже банальное эссе, также основная идея продемонстрировать знания, но объем более подходящий для жанра эссе.

Пятое – относится к логическому идеалу, правда изложении на английском – это модель для проверки знаний.
ПРИМЕР 1
                                   …и утешь страдающий дух мой,

                                   Чтобы снова я жил, тих и счастлив с    цветами земли.
Мысль воплощается в причудливых формах. Переливаясь в своем вечном движении,  она создает неповторимые узоры, захватывая, увлекая в этот бесконечный поток сердца и  души людей. Эта мысль и есть истина, которая существует лишь для того, кто находится в ней, лишь пока находишься в ней, лишь до того момента пока не начинаешь осознавать свое присутствие  в ней, этим самым навсегда теряя ощущение истины. Уходя, она никогда не уходит, оставляя невыразимую тоску по тому моменту, когда ты находился в истине.… По тому моменту, который все чаще кажется сном.

Так начинается путь человека к истине, в которой он когда-то был… так в мире начинают звучать странные мысли, несопоставимые с общим стройным хором… так в мире появляются люди, странные люди, непонятные и непонятые… Имена этих людей для кого-то становятся примерами безумия, предупреждением и увещеванием, кому-то эти имена дают надежду – в них слышатся  забытые мотивы, вселяющие тайную радость.

Человек, говорящий по-немецки, может услышать в имени Гельдерлин звон золота, признание благородства. Нам же остается просто мелодичность: нежность и скрытая сила раскатов грома. Глядя на его портрет, за мягкостью облика предчувствуешь бури, сотрясающие его душу. Его взгляд предвещает беду человека,  потерявшего гармонию в истине, брошенного в мир безумств, умерщвляющих дух. Горечь отчаяния и пустоты проливается в его стихи…

…зло и слепо мечемся мы внизу; подобно заблудшим

Виноградным лозам, лишенным выхода к небу,

На земле мы ищем себе опору с возрастом,

С ростом, расползаемся мы по свету, но тщетно…
Почему случается так, что люди не могут вынести этого мира, разделенного на веру и разум, правду и ложь, слово и дело, тело и дух?..

Почему обречены они на падение в пропасть, открывающуюся между умом и сердцем?.. Почему другие люди толкают их в эту пропасть, презирая откровения, окутывающие мистическим покровом эту пропасть?..
Сердце имея и ум, проявляй либо то, либо это.

Вместе выскажешь их, вместе тебя проклянут.
Такой добрый совет  дает Гельдерлин… его сердце пыталось отыскать полузабытое счастье в “гимнах Эллады”… Оно  упивалось солнечными лучами радостных слов, но разум  знал, что это лишь мираж, освещающий надеждой пустыню жизни, в которой ум и сердце никогда не смогут соединиться.

Он жил в “горестной борьбе”, разрывавшей его дух, который не смог найти родную стихию в “земной юдоли”, в минуты отчаяния утешая себя тем, что час спасенья из неволи придет. Час спасенья настал… после мрачных лет бессилия и одиночества…
Братское сердце! К тебе я пришел, как росистое утро,

Ты, словно чашу цветка, радости душу открой,

Небо в себе заключи, облака золотые восторга

Светлым и быстрым потоком прольются…
Услышал ли кто-нибудь его?..
P.S.  По мотивам А. Мицкевича, С. Киркегора, И.К.Ф. Гельдерлина…
ПРИМЕР 2
Мы живем в небольшом мирном государстве, и разговор о проблеме войны и мира может показаться странным. Тем не менее, угроза войны актуальна для современного общества.  Почему это действительно так?

На мой взгляд, ответ следует искать в области пересечения трех проблем: вопросов о том, что такое война, что такое общество потребления,  и что такое одномерный человек.
Что такое война?

 Почему люди начинают убивать друг друга?
Наверное, не будет преувеличением сказать, что каждый  из нас задумывался над этими  вопросами. Проблема  причин возникновения войн занимает умы многих представителей гуманитарного знания - политологов, культурологов, историков… Можно найти множество определений понятия война, отражающих различные стороны этого явления, противоречивого и неясного. Но очевидно одно: война -  всегда страдания, кровь, смерть. Война всегда – боль и ужас, наполняющие жизнь человека.
Почему же люди, которым трудно убить животное,

которые отворачивается от тела сбитой на шоссе собаки, начинают убивать друг друга? Очевидно, что войны не происходят случайно. Они подготовлены социальными, культурными, политическими событиями. Война всегда насилие. Война – насилие, совершаемое во имя определенных идеалов, усвоенных людьми
Мое поколение не знает, что такое война, и  у моих родителей была мирная жизнь. И, может быть, это звучит банально, но жить становится все лучше.

Помните, знаменитый лозунг римлян – хлеба и зрелищ – сегодня каждый человек обеспечен и тем и другим.  Для каждого из нас открыт мир товаров и услуг. Не нужно прилагать никаких усилий, если ты в чем-то нуждаешься -  это можно найти в магазине. А если хочется развлечься, то можно просто включить телевизор, выбрать канал и наслаждаться просмотром.
Человек становится центром вселенной – для него работают заводы, производящие товары, для него работает сфера услуг: все делается для того, чтобы обеспечить каждому жизнь, наполненную удовольствиями.

И это справедливо, ведь каждый из нас работает и имеет право на достойную жизнь -  легкую и веселую.
Но есть то, что настораживает  -   почему-то люди перестают читать, почему-то людям становится неинтересно в театрах, скучно на выставках…и кажется естественным, что добро - это когда тебе хорошо, а зло -  когда плохо… Удобная и обеспеченная жизнь превращается в общество потребления, в котором – не важна духовность, она не нужна, на нее не остается времени, о ней забыли в погоне за удовольствиями и развлечениями, человек уже не задумывается о смысле своей жизни, он слишком занят тем, чтобы обеспечить себе удобство и комфорт – хорошую жизнь.
Человек – уникальное существо, наделенное разумом, душой, духом… Способный творить красоту, добро, создавать шедевры, человек, забывает об этом.  Это становится неважным, уходит на второй план – ведь главное это удобства. Когда-то аргентинский писатель – Борхес сказал: “Человек принимает облик своей судьбы и постепенно отождествляется с обстоятельствами своей жизни”, – судьба человека в нашем мире – это общество безграничного потребления, и человек принимает облик своей судьбы – вместо сияющего многогранного бриллианта остается одномерный человек – у которого остался только один интерес – жажда потребления удовольствий, удобств, комфорта. И оказывается, что человек вовсе не центр вселенной - из уникального существа, наделенного разумом и душой, человек становится придатком “общества потребления”– потребителем.
Становясь потребителем, человек в первую очередь утрачивает способность рефлексивного отношения к действительности. Люди не задумываются о происходящем, они потребляют, не только товары и услуги, но и предлагающиеся им идеологии и ценности, часто оказывающиеся деструктивными и ложными. Кадры кинохроники, на которых запечатлены выступления Гитлера перед его соотечественниками, его подданными, подтверждают это – на лицах людей нет и следа мысли…
И в этом заключается опасность – война это насилие, совершаемое во имя чьих-либо интересов. Когда человек не думает, ему легко внушить различные идеи, заставить его принять ложные идеалы … даже заставить его убивать других людей. Как верно подметил еще Фридрих Великий – если бы мои солдаты начали думать, никто из них не остался бы в строю. Поэтому, ситуация, складывающаяся сегодня, не может не внушать опасений. Ведь эта ситуация  девальвации духовных ценностей и отсутствия рефлексивного отношения к действительности является благоприятной для манипуляции сознанием людей.
Именно поэтому проблема войны и мира актуальна сегодня.

И угроза войны будет сохраняться до тех пор, пока существует  общество потребления, общество, ориентированное на материальные ценности, при отсутствии духовного развития его членов, общество забывшее о том, что главная задача человека – дать жизнь самому себе, стать тем, кем он потенциально является.
Единственным способом избежать войны  является  всестороннее развитие личности человека, превращение одномерного человека в сияющий бриллиант, творца и личность, только это обеспечит  духовное развитие общества в целом, и станет гарантией безопасности и процветания государства.
ПРИМЕР 3
Вклад Риккерта в разработку проблемы классификации наук.
Место и роль философии – вопрос отнюдь не праздный, актуальный, волнующий сегодня профессионалов философов, представляющих разные традиции и направления. Предыдущее столетие предоставило четкий ответ на этот вопрос, который можно заключить в короткое словосочетание – “смерть философии”,  - после него как-то смешно выглядят попытки возражений, превращающиеся в… конвульсии… Но все ли так просто…

Почему развитие философии привело к тому, что ее признали мертвой, ненужной, несуществующей и, собственно, невозможной?.. Где начало такого отношения к философии… Конечно, ясно, что все только что прозвучавшие вопросы относятся к тем, на которые нельзя дать точные ответы… Однако, попытаться стоит.

Итак, поставив перед собой такого рода задачу, сразу выясняешь, что наиболее легким и очевидным путем является рассмотрение истории развития философии, и наиболее близким, наиболее ярким этапом следует назвать конце19 и начало 20 века.

Что же это было за время… Это было время триумфа науки, перед которой одна за другой открываются тайны жизни, перед которой стоит весь мир, доступный и понятный для ученых, обещающих падение великих тайн природы. А что же философия, что происходит с философией в это время триумфа человеческого разума… философия погибает… Среди развивающихся новых научных дисциплин, направляющихся на исследование мира, все меньше и меньше места остается для философии, быстро теряющей предмет своего исследования – мир, который вполне успешно исследуется и без ее участия. И даже такие тонкие материи как человек, душа признаются вполне подходящим предметом для применения строгой методологии естественнонаучных дисциплин. Однако, постепенно все громче и громче раздаются голоса о том, этот подход к исследованию действительности, состоящей не только из природного мира, но и из мира людей, грозит обернуться не победой разума, а его катастрофой. Так возникает проблема различения наук, которые не могут применять одни и те же методы, исследуя совершенно различные области действительности. Разработке этой проблематики уделили свое место многие философы, но наиболее интересным все же является Риккерт. Почему -  на этот вопрос я попытаюсь ответить позже, предварительно рассмотрев основные его идеи.

 Риккерта не устраивает ситуация, в которой право на существование имеют лишь те науки, которые обладают строгой методологией, разработанными методами познания, четкими понятиями, а все, что не удовлетворяет такому описанию признается ненужным, неважным и ложным. Он говорит о том, что все эти качества естественных наук совсем не гарантируют абсолютной истинности результатов их исследования, являясь лишь результатом того, что разработке этих проблем уделялось основное внимание на протяжении нескольких веков развития философии – хорошо иметь предков, говорит Риккерт, именно с этим повезло естественнонаучным дисциплинам. Что же касается всех других дисциплин, то они находятся в менее приятном пожении, не имея четких понятий, разработанной методологии, и даже согласия в рядах ученых… Риккерт выступает с идеями, которые помогут избавиться от всех этих трудностей и внести ясность в вопрос о различении наук, полностью обосновав правомерность претензий на исследование и получение достоверных результатов не только в сфере естественных наук. Но ведь и до этого существовали примеры классификаций наук, однако они не устраивают Риккерта, так как оставляют слишком много вопросов, вызывающих критику. Так, не подходит классификация на основе разделения предметных областей, не подходит вариант, предложенный Виндельбандом, опирающийся на метод, но с акцентом на законах образования понятий.  Риккерт говорит о том, что его работа предназначена для того, чтобы показать запутанность и сложность проблемы классификации наук, беспомощность в этом вопросе обычных схем, адресуя ее всем тем представителям частных наук, которые испытывают потребность в осознание сущности своей деятельности, не имея при этом достаточного времени на изучение этой проблемы. А если конкретизировать его цель , то она будет звучать так: “развитие понятия, определяющего общие интересы, задачи и методы неестественно-научных дисциплин, и в разграничении их от методов естествознания. Я думаю, что понятие это лучше всего выражается термином наука о культуре.” Философ описывает все те проблемы, с которыми столкнулась отрасль знания, не относящаяся к естественнонаучным дисциплинам, говоря о неравном положении, в котором оказались науки о природе и науки о культуре. Он анализирует способы классификации наук, подчеркивая два варианта – разделение на основе предмета и на основе метода, и приходит к тому, что можно выделить два вида противоположности – материальную – оппозиция природы и культуры, и формальную – оппозицию методов естественных наук и исторических наук. Различие методов заключается в главном принципе – выделение общего, наиболее повторяющегося в естественных науках и выделение особенного и неповторимого в исторических науках. И тут очень важно рассмотреть сами области применения этих методов – природу и культуру. Риккерт определяет природу как все, что возникло само собой, без участия человека, а культуру как все, что создано человекам, а это значит – воплощает в себе ценности, важные для человека. Это ключевое слово – ценность – понятие, чрезвычайно важное для Риккерта, ложащееся в основу классификации наук, так как если естественные науки имеют дело с миром природы, то исторические науки, имеют дело с миром культуры, миром ценностей, которые не существуют, однако значат, придавая смысл всей области культуры. Очевидно, что методы, применяющиеся в области природы и области культуры различны, и это их различие коренится в том, что имеет значение для исследователя, если для ест. Наук важно все то общее, что можно обнаружить в различных предметах действительности, то для наук о культуре важно то, что представляет ценность, то что уникально и индивидуально, поэтому различение наук основано не просто на методе, но на способе самого образования понятий наук – на выделении, вычленении из действительности общего для е.н. дисциплин и особенного для наук о культуре.

 Так Риккерт приходит к тому, что науки о культуре в качестве своего основного отличия имеют метод – метод отнесения к ценности, показывающий как данное понятие “значит” для всего мира культуры. Самым важным оказывается понятие ценности,  вопрос об общезначимости культурных ценностей. Эти проблемы философ пытается решить, однако весьма неубедительно для последующей традиции, так как оказывается, что доказать общезначимость и объективность ценностей возможно только при выходе на совершенно иной уровень анализа, в котором эта объективность будет признаваться объективноситью особого рода, связанной с уровнем развития личности, способного воспринять эту объективность…

Возвращаясь к началу эссе и вопросам о месте и роли философии, хочется подумать о том, какое значение имели  эти вопросы для Риккерта. Можно что его очень волновал вопрос о том, как будет продолжать свое существование философия в дальнейшем, каким будет ее место среди бурно развивающихся естественных наук. Он пытается точно и четко описать специфику, особенности тех наук, к области которых принадлежит и философия, обосновать их право на существования, обосновать их равноправие, однако слово философия даже не произносится. Получается, что эта категория к тому моменту была уже настолько дискредитирована, что даже ее употребление могло разрушить все стройное здание аргументов мыслителя. А может, его не волнует вопрос о том, насколько важно философия вообще, так как он легко оставляет за ней роль методологии… Конечно, при таком достаточно поверхностном рассмотрении философии Риккерта сложно претендовать на объективное мнение, можно лишь предполагать и догадаывться, но мне почему-то кажется, что не все так просто в этой ситуации. Конец 19 века, время развития естественных наук, время катастрофы философии, которая оказывается “не у дел”… Но ведь в философии есть то, что всегда влекло и влечет человеческий дух – та самая любовь к истине, которая обещает раскрытие тайн человеческого существования, тайн мира и вселенной… И, кажется, невозможно всего лишь за несколько десятилетий убить эту жажду тайного знания, уничтожить любовь к мудрости, переплав ее в сухие методы исследования строгих наук, ограничивающихся от всего тайного. Философия не предполагает строгого знания, и это самое важное в философии, это та причина, по которой она оказалась ненужной в 19 веке. Что пытается сделать Риккерт, он пытается обосновать философию лишь как методологию, он пытается оправдать знание, дающее нам уникальный и индивидуальный результат, называя это знание историческим. И при этом, он действует по схеме общепринятой для того времени, замкнувшись в области познания, обосновывая важность и значимость знания, находясь р рамках и настроении естественнонаучного знания. Если можно так сказать – он играет не по своим правилам, осознавая всю слабость позиций философии в научном мире, он старается от нее абстрагироваться, и разработать хороший метод, оправдывающий существование гуманитарного знания. Но к чему же он в итоге приходит -  он приходит к понятию, легко перечеркивающему все его логические построения, понятию ценности, которая не укладывается в строгие и четкие рамки, находящемуся на ином уровне анализа, предполагающем допущение чего-то, что выходит за пределы…

Можно отметить, что дальнейшая критика развивалась по различным направлениям, самое принципиальная – критика на основании отношения к субъекту, предпринятая в феноменологии.

В чем же вклад Риккерта в разработку проблемы классификации наук? Последующая традиция признала эту ветвь философского развития практически тупиковой, раскритиковав ее по различным основаниям. Нельзя абстрагироваться от того, что Риккерт развил, предлагавшиеся до него варианты классификаций наук, разработал интересную и своеобразную теорию, но критика говорит о том, что в итоге он пришел к тому, что в основе всего то самое понятие, так легко подвергающееся критике, такое незащищенное от нападок логики и рациональности. Может это и есть основание на котором выстраивалась критика, но мне почему-то кажется, что именно это и есть его главный вклад  - признание того, что существование наук о культуре предполагает также существование важнейшего трансцендентного начала, придающего смысл и значение этим наукам, на основании которого они единственно возможны, а это и есть главное в существовании философии, та тайна, которая влечет к себе человеческий дух,  придавая смысл его существованию.
ПРИМЕР 4

Какие черты общества, созданного утопистами, привлекательны и сегодня.
Утопия -  уникальный жанр, занимающий достойное место в литературе и философии. Подходы к формированию понятия «утопия» и концепции происхождения утопии многочисленны, часто противоречивы как в зарубежной, так и в отечественной литературе.

На мой взгляд, ответ на вопрос о том, какие черты “утопического” общества привлекательны сегодня, в начале 21 века, тесно связан с тем, что такое утопия, и какое место принадлежит произведениям такого жанра в обществе.

Как уже говорилось выше, научному сообществу представлены различные концепции происхождения утопии,  основой данного разнообразия являются различающиеся точки отсчета и методологические позиции. Так кто-то датирует происхождение утопии эпохой Возрождения, а кто-то называет Гомера первым утопистом. В данном исследовании эти, безусловно важные вопросы, остаются без внимания. Для нас важно попытаться отыскать исток утопического жанра, и речь, в данном случае,  будет идти не об утопии как о литературном произведении, а о более широком понятии, отражающее существование удивительного явления – потребности человека в конструировании представлений о лучшем мире, лучшем обществе. Если подходить к феномену утопии с этих позиций, то ясно, что утопическими могут быть названы не только общеизвестные произведения Мора, Кампанеллы и других авторов.

Действительно, существуют исследователи, которые видят черты утопии в творчестве Гомера, к ним можно отнести и упоминание Елисейских полей  - места, в котором блаженствуют избранные богами счастливцы, и описание острова Схерии, на котором живет удивительный народ, при этом эти места описываются как отдаленные – а это основная черта утопического повествования. Нечто подобное можно обнаружить у Гесиода. Все это может служить подтверждением того, что со времен глубокой древности людям было свойственно создавать представления об идеальных обществах. Если у Гомера речь идет о географической и этнографической утопиях, то первые примеры социальной утопии можно обнаружить в работах древних греческих мыслителей - Гипподама Милетского и Фалея Халкедонского, которых упоминает Аристотель. Можно сказать, что идеи о государстве Платона  - определенное теоретизирование популярных вглядов -  по сути дела являются утопическим проектом. Таким образом, можно сделать вывод о том, что на протяжении развития человечества всегда существовала потребность людей в создании идей более совершенного общества, возможно, это берет начало от мифологического сознания, которое создавало примеры счастливого существования людей – особенно ярким подтверждением этого может быть мифология древних греков с представлениями об Олимпе, заселенным богами.

 Наиболее яркими утопическими произведениями стали произведения утопистов эпохи Возрождения – Т. Мора, Т. Кампанеллы.. Итак, какие же основные черты, общие для всех трех утопий можно выделить – для этого стоит рассмотреть каждое произведение.

Основные черты общества, изображенного Мором: полная унификация жизни людей -  язык, нравы, учреждения и законы у них совершенно одинаковые. Расположение их всех также одинаково; одинакова повсюду  и  внешность,  насколько  это  допускает местность. - Кто узнает хотя бы один город, тот узнает все города Утопию  Естественно, что в обществе обеспечены достойные условия жизни. Власть избирательная, властители – мудрецы из народа. Все граждане владеют ремеслами. Работают все – но 6 часов. Есть рабы – те граждане, которые провинились.  Частная собственность не существует. Церковь отсутствует, однако, по словам путешественника, проповедь Христа их впечатлила и многие стали христианами, кроме того, существует целый штат священников, отвечающих за моральное здоровье людей, образование. Утопийцы -  мирные люди, глубоко образованные и мудрые, счастливые. Их общество – воплощение идеала общества.

Основные черты общества, изображенного Кампанеллой: общество явно милитаристское, жизнь людей унифицирована. Созданы достойные условия жизни.  Власть принадлежит философам – верховный властитель Метафизик, при нем 3 соправителя- Мощь, Мудрость и Любовь. Соответственно, это сферы жизни людей строго контролируются. Частной собственности нет, все, что получает человек, определено вышестоящими начальниками. Все граждане образованы и умны, владеют ремеслами. Целое выше единичного. Верят в Триединого Бога – верования скорее философские, чем религиозные.

Совершенно ясно, что черты двух утопических обществ содержат много общего. Это может быть связано с тем, что современные автором общества были похожи, но можно предположить и то, что все эти черты отражают своего рода архетипические представления людей об идеальном устройстве общества. Эти работы вдохновили социалистов-утопистов, а те, в свою очередь, стали, пусть и косвенно, основанием для построения печально известного советского государства. Совершенно очевидно, что можно обнаружить очень много черт, присутствующих в работах утопистов и в упомянутом государстве: рабский труд “провинившихся” в лагерях, массовое образование, прозрачность жизни каждого члена общества, отсутствие частной собственности – это то, что приходит на ум мгновенно.  Для данной работы важно то, что черты, зафиксированные в работах утопистов, а также социалистов-утопистов, вызывали симпатию у людей, что не говори, но большинству населения СССР они пришлись по душе. И тут возникает вопрос о том, что так повлияло на популярность этих идей – грамотно проведенные PR кампании, или нечто иное. Как мне кажется, сложно говорить о технологиях манипуляцией сознанием людей, существовавших в то время. Скорее, популярность идей была вызвана самими идеями, которые являются  выражением архетипических народных представлений, затрагивающих бессознательное человека.

В самом начале данной работы был поставлен вопрос: какие черты общества, созданного утопистами, привлекательны и сегодня, в 21 веке?

Каким же может быть ответ на него… В данной работе была сделаны попытка доказать то, что идеи утопического общества являются выражением глубинного бессознательного людей, и не совсем точно говорить о том, что утопии повлияли на развитие общества, так как идеи представленные в утопиях могли стать популярными лишь потому, что они зафиксированы в глубинных слоях сознания людей. А утопии стали лишь выражением этих идей. И если мы взглянем на сегодняшнее общество, то увидим стремление к унификации, увидим, что в обществе присутствует “тоталитарный соблазн” (Х. Арендт), увидим, что большинство людей отказалось от своей свободы, став потребителями и оплачиваемой рабочей силой... На мой взгляд, все это и есть  подтверждение того, что утопическое общество благополучно существует, а черты утопического общества бесконечно привлекательны для людей. Самая главная черта утопического общества – то, что люди довольны своей жизнью, у них нет потребности в его реформировании, в текстах утопистов все это обеспечивается мудрыми властителями. В современном обществе потребления граждане также довольны своей жизнью, и те самые PR кампании могут обеспечить представления о любом правителе как о мудрейшем. Единственным несовпадением современной жизни и утопическими проектами Возрождения является религиозность, семья, частная собственность… Но можно предположить, что при проведении успешных работ по внедрению этих идей в массовое сознание, ситуация может измениться.

Открытым остается вопрос о том, что является причиной симпатии людей к утопическим обществам, но это не  отменяет очевидной популярности таких идей. 

ПРИМЕР 5
The idea of state in Hobessian theory.

The ideas about the state, which were introduced by Hobbs, are considered to be  the most interesting in the history of social philosophy. In order to get the full review of his ideas we should first examine views about the emerging of society and this is impossible without the turning to his understanding of “the state of nature”. The next point shold be a slight characteristic of the notion of social contract. At last we should to think over the cathegory of  law in Hobessian justice.

The most special point in Hobbs theory is that he is conserned to discover the course of civil society. And Hobbs turns to the “state of nature”, which is the primary for every man. The only interest of human life is to satisfy various needs.  So, the state of nature is characterized by the equality of all the people. This equality means that everyone is capable to do what he wants – “the right of all to all”. The driving force of human being is a wish to survive.  In the “state of nature” people relentlessly are acting in order to secure their safety. And as a result – all people begin “the war of all against all”. This situation leads to the condition when nobody can be sure that his safety is guaranteed – it is the condition of anarchy. Nobody can be satisfied, Hobbs says. In this situation the need of the society emerges.

As it has been said, the “state of nature” is anarchy, which is dangerous for every man. And the only way to avoid such a condition of anarchy is to convent a social contract. This contract can be both the agreement of a few individuals and assembly of men. The sense of social contract is the renouncement of a part of rights and freedoms and authorizing the society as the guarantor of the common enjoying of these rights. Sovereign rules society. Hobbs states that it embodies the will of al citizens. The interesting note is that the sovereign is not identified with the particular form of government. The most important thing is that the sovereign should have the absolute power in order to secure peace and law.

The last point of the essay is the category of law. Hobbs beliefs that law emerges only when the sovereign emerges. Law is a command of the sovereign. In the state of nature laws exist also, but they have no real power and cannot bind any man. Laws get power only when the sovereign exists, because the sovereign has the force.  Only the force makes people obeying the laws. Hobbs states that the law cannot be unjust, and the reason for it lies in the nature of law. So the law, due Hobbs, possesses the absolute power and absolute meaning.

In conclusion it is possible to state that the theory if state, which was introduced by Hobbs are centered on the categories of the “state of nature”, social contract and law. And the full understanding is possible only with the understanding of the importance of the binds, existing between these notions. (526 words)
М.Монтень
 Scilicet ultima semper

    Exspectanda dies homini est, dicique beatus

    Ante obitum nemo, supremaque funera debet. [1]
     Всякому ребенку известен на этот счет рассказ о царе Крезе: захваченный

в  плен Киром и осужденный на смерть, перед  самой казнью он воскликнул: "O,

Солон, Солон!". Когда  об этом было доложено Киру  и  тот  спросил, что  это

значит.  Крез  ответил, что он  убедился  на  своей  шкуре в  справедливости

предупреждения, услышанного им некогда  от  Солона,что как бы  приветливо ни

улыбалось  кому-либо  счастье,  мы   не  должны  называть   такого  человека

счастливым,  пока  не  минет  последний  день  его  жизни,  ибо  шаткость  и

изменчивость   судеб  человеческих  таковы,  что   достаточно  какого-нибудь

ничтожнейшего толчка, - и  все  тут же меняется.  Вот почему  и Агесилай [2]

сказал кому-то, утверждавшему, что царь персидский - счастливец, ибо, будучи

совсем молодым, владеет  столь  могущественным  престолом:  "И Приам в таком

возрасте  не   был  несчастлив".   Царей   Македонии,   преемников  великого

Александра, мы видим в Риме песцами и столярами, тиранов Сицилии - школьными

учителями  в  Коринфе. Покоритель  полумира, начальствовавший над  столькими

армиями, превращается в смиренного просителя, унижающегося перед презренными

слугами владыки Египта; вот чего стоило прославленному Помпею продление  его

жизни еще  на каких нибудь пять-шесть месяцев [3]. А разве  на  памяти наших

отцов  не угасал, томясь в заключении в замке Лош, Лодовико Сфорца,  десятый

герцог Миланский, перед которым долгие годы трепетала Италия? И самое худшее

в его участи то, что он провел там целых десять лет [4]. А разве  не погибла

от руки  палача прекраснейшая  из  королев, вдова  самого могущественного  в

христианском мире государя? [5] Такие примеры исчисляются тысячами.  И можно

подумать,  что  подобно  тому  как грозы  и бури  небесные ополчаются против

гордыни и высокомерия наших чертогов, равным образом там наверху  существуют

духи, питающие зависть к величию некоторых обитателей земли:

Usque  adeo  res humanas  via  abdita quaedam  Obterit,  et pulchros  fasces

saevasque secures Proculcare, ac ludibrio sibi habere videtur. [6]

     Можно подумать также, что судьба намеренно подстерегает порою последний

день нашей жизни, чтобы явить пред  нами всю свою  мощь и  в  мгновение  ока

извергнуть все то, что воздвигалось ею самою годами; и  это  зacтaвляeт  вас

воскликнуть, подобно Лаберию  [7]: Nimirum hac die una plus vixi, mini  quam

vivendum fuit. [8]

     Таким образом, у нас есть все основания прислушиваться к благому совету

Солона.  Но поскольку этот философ полагал, что милости или удары судьбы еще

не  составляют  счастья  или несчастья, а высокое  положение или  могущество

считал маловажными случайностями, я  нахожу, что он смотрел  глубже  и хотел

своими  словами  сказать,  что  не  следует считать  человека счастливым,  -

разумея  под  счастьем спокойствие и удовлетворенность  благородного духа, а

также твердость  и  уверенность  умеющей управлять собою души, - пока нам не

доведется увидеть, как он разыграл последний и, несомненно, наиболее трудный

акт той пьесы, которая выпала  на его долю.  Во всем прочем возможна личина.

Наши  превосходные  философские рассуждения сплошь и  рядом  не  более,  как

заученный урок, и всякие житейские неприятности очень часто,  не задевая нас

за живое, оставляют нам возможность сохранять на лице полнейшее спокойствие.

Но  в  этой  последней  схватке  между  смертью  и  нами  нет  больше  места

притворству; приходится  говорить начистоту и показать, наконец, без утайки,

что у тебя за душой:

Nam verae  voces  tum demum pectore ab imo Elicluntur, et  eripltur persona,

manet res. [9]

     Вот почему  это последнее испытание -  окончательная проверка и пробный

камень всего того, что совершено нами в жизни. Этот день -  верховный  день,

судья всех остальных наших дней. Этот день, говорит один древний автор [10],

судит  все  мои  прошлые  годы. Смерти  предоставляю  я  оценить  плоды моей

деятельности, и тогда станет  ясно, исходили ли  мои речи только  из уст или

также из сердца.

     Я знаю  иных,  которые  своей смертью  обеспечили добрую или, напротив,

дурную  славу  всей своей  прожитой жизни. Сципион,  тесть  Помпея, заставил

своей смертью замолкнуть дурное мнение, существовавшее о  нем  прежде  [11].

Эпаминонд,  когда кто-то  спросил  его,  кого  же он  ставит  выше - Хабрия,

Ификрата  или  себя,  ответил:  "Чтобы  решить  этот  вопрос,  надлежало  бы

посмотреть, как будет умирать  каждый из нас". [12]  И  действительно, очень

многое  отнял бы у  него тот, кто стал  бы  судить о нем, не приняв в расчет

величия и  благородства  его  кончины.  Неисповедима воля  господня!  В  мои

времена  три самых отвратительных человека,  каких я когда-либо знал, ведших

самый  мерзкий  образ  жизни,  три законченных  негодяя  умерли как подобает

порядочным людям и во всех отношениях, можно сказать, безупречно.

     Бывают смерти  доблестные  и удачные. Так,  например,  я  знавал одного

человека, нить  поразительных  успехов  которого  была  оборвана  смертью  в

момент, когда он  достиг наивысшей точки  своего  жизненного пути; конец его

был  столь величав, что, на мой взгляд, его честолюбивые и смелые замыслы не

заключали  в себе столько возвышенного, сколько  это крушение их. Он пришел,

не сделав  ни шагу,  к  тому, чего добивался, и притом  это свершилось более

величественно и с  большей славой, чем на это могли бы притязать его желания

и надежды. Своей гибелью он приобрел  больше могущества и более громкое имя,

чем мечтал об этом при жизни. [13]

     Оценивая жизнь других, я неизменного учитываю, каков был конец ее, и на

этот  счет  главнейшее из моих упований состоит в том, чтобы моя собственная

жизнь закончилась достаточно хорошо, то есть спокойно и неприметно.
---------------------------------------------------------------------------
[1] Итак, человек всегда должен ждать последнего своего дня, и никого нельзя

назвать счастливым  до его  кончины  и  до  свершения  над ним  погребальных

обрядов (лат). - Овидий. Метаморфозы. III, 135 cл.
[2] Агесилай. - См. прим. 13, Гл. III.
[3] ...вот чего стоило... Помпею продление его жизни. - Монтень имеет в виду

тяжелое положение, в котором оказался Помпеи, когда он, разбитый Цезарем при

Фарсале  (48  г. до н.  э.), отправился на восток  искать помощи египетского

царя.  Царедворцы  малолетнего  египетского царя  убили беглеца  и  передали

прибывшему  через несколько дней Цезарю  его  голову  и  перстень  (Цицерон.

Тускуланские беседы. I, 35).
[4] ...Лодовико Сфорца (1452-1508), выданный швейцарцами королю Франциску I,

последние семь лет своей жизни провел в заключении (по Монтеню десять лет).
[5] ...разве не погибла от руки палача прекраснейшая из королев... - имеется

в виду Мария Стюарт (1542-1587), королева шотландская  и  вдова французского

короля Франциска II.
[6] Так некая скрытая сила рушит  человеческие дела, и попирать великолепные

фасции  и грозные секиры  для нее,  видно, забава (лат). - Лукреций. V, 1233

cл. Фасции - пучки прутьев, эмблема власти в Древнем Риме.
[7] Лаберий (Децим Юний) - римский всадник, автор мимов. Цезарь заставил его

выступить на сцене в  одном из мимов его сочинения. Макробий цитирует пролог

того мима,  в котором Лаберию  пришлось играть перед Цезарем. В этом прологе

Лаберий скорбит о своем унижении, так как лицедейство считалось позором  для

римского всадника.
[8]  Ясно, что на один день прожил  я дольше, чем мне следовало жить  (лат).

Макробий. Сатурналии, II, 7.3, 14.15.
[9] Ибо только тогда,  наконец, из глубины души  вырываются искренние слова,

срывается личина и остается сущность (лат). - Лукреций, III,57-58.
[10] ...один древний автор... - Сенека, см.: Письма, 26 и 102.
[11] Публий Корнелий  Сципион Назика, как рассказывает Сенека  (Письма, 24),

после битвы  при  Фарсале  (48 г. до  н.  э.) лишил  себя жизни. Корабль, на

котором  он находился, подвергся нападению цезариаицев; видя, что дальнейшее

сопротивление  бесполезно, Сципион  пронзил себя  мечом. Когда подбежавшие к

нему  вражеские  воины  спросили  его: "Где же  военачальник?",  он, умирая,

ответил: "Военачальник чувствует себя превосходно".
[12]  Эпaминонд (см.  прим. 6,  Гл.  I), смертельно раненный  в сражении под

Maнтинеей,  как  передают  античные  писатели,  умирая,  сказал:  "Я  прожил

достаточно, так как умираю, не побежденным"; Хабрий - афинский военачальник,

успешно сражавшийся с Агесилаем и Эпаминондом, убит в сражении (357 г. до н.

э.); Ификрат - выдающийся афинский полководец (415 353 гг. до н. э.).
[13] Своей гибелью он приобрел больше могущества... чем мечтал... при жизни.

- Неясно, чью смерть имеет  здесь  в  виду Монтень. Полагают,  что речь идет

либо о  герцоге Лотарингском Генрихе Гизе, убитом  по приказу короля Генриха

III в 1588 г. в  Блуа, либо о  друге  Монтеня  Этьене  Ла Воэси, при  смерти

которого он присутствовал в 1563 г.
М. Монтень
 Демад,  афинянин,  осудил одного  из своих сограждан, торговавшего всем

необходимым для погребения, основываясь на том, что  тот стремился к слишком

большой выгоде, достигнуть которой можно было бы не иначе, как ценою  смерти

очень многих  людей  [1]. Этот приговор  кажется  мне  необоснованным,  ибо,

вообще говоря,  нет такой выгоды, которая не  была бы связана с  ущербом для

других;  и потому, если рассуждать  как  Демад, следовало  бы осудить  любой

заработок.

     Купец наживается на мотовстве  молодежи; земледелец - благодаря высокой

цене  на хлеб;  строитель вследствие того,  что  здания приходят  в упадок и

разрушаются; судейские -  на ссорах и тяжбах  между людьми; священники (даже

они!)   обязаны  как  почетом,  которым  их  окружают,  так  и  самой  своей

деятельностью нашей  смерти и нашим порокам. Ни один врач, говорится в одной

греческой комедии, не  радуется здоровью даже самых близких своих друзей, ни

один солдат - тому, что  его родной город в мире  со своими  соседями, и так

далее. Да  что  там! Покопайся  каждый  из  нас  хорошенько  в  себе,  и  он

обнаружит, что самые сокровенные его желания и надежды возникают и питаются,

по большей части, за счет кого-нибудь другого.

     Когда я размышлял об этом,  мне пришло в  голову, что природа  и  здесь

верна  установленному  ею  порядку, ибо,  как  полагают  естествоиспытатели,

зарождение,  питание  и  рост  каждой  вещи есть в то же  время разрушение и

гибель другой.
Nam quodcunque suis mutatum finibus exit, Continuo hoc mors est illius, quod

fuit ante. [2]