Реферат Третейские суды 2
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ДЕПАРТАМЕНТ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
МОСКОВСКИЙ ЭКОНОМИКО-ФИНАНСОВЫЙ ИНСТИТУТ
Специальность: «Антикризисное управление»
КУРСОВАЯ РАБОТА
По дисциплине: «Арбитражный процесс»
Тема: «Третейский суд»
Выполнил: студент
(ФИО)
Проверил:__________
Оценка: ___________
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение………………………………………………………………………….. 3
1. Третейские суды: краткая история развития …..….………………………… 4
2. Сущность третейского судопроизводства ………………….….……………. 6
2.1. Понятие третейского суда…………….………………..………………........ 6
2.2. Состав третейского суда ………………………………...…..……………… 8
2.3. Преимущества третейского суда …………………………..……………..... 9
3. Правовые проблемы процедуры третейского разбирательства …………… 11
3.1. Принципы третейского разбирательства ………………………………….. 11
3.2. Проблемы заключения и реализации третейского соглашения ………….. 17
3.3. Проблемы осуществления третейского разбирательства по российскому законодательству ………………………………………………………………… 26
Заключение……………………………………………………………………….. 44
Библиографический список …………………………………………………….. 45
Введение
В Российской Федерации актуальной является задача формирования гражданского общества, со всеми его атрибутами и присущими ему свойствами. Одним из таких атрибутов является функционирование частной юстиции, негосударственной системы разрешения споров, сильная и разветвленная система юридического обслуживания и адвокатуры, говоря иными словами, государственные органы в общественной жизни во многих случаях не являются единственными и безальтернативными функционерами.
По мере возрастания правосознания и правовой культуры населения возникает возможность вне государственного судебного урегулирования споров. Однако эта возможность должна иметь определенные правовые очертания. Именно такими являются действующие в мировом правовом пространстве различные третейские суды. Мировой опыт свидетельствует о высочайшей эффективности негосударственной формы разрешения споров, поэтому предприниматели зачастую предпочитают обращаться в негосударственные суды, которые не входят в государственную судебную систему.
Третейский суд, предполагая возможность широкого выбора третейских судей из числа независимых квалифицированных специалистов по инициативе самих участников конфликта и индивидуальный подход к каждому делу, является наиболее адекватной рыночным отношениям формой защиты права.
1. Третейские суды: краткая история развития.
Третейский суд является самым первым судом в истории общества и наиболее демократично формируемым органом разбирательства споров. О третейском судопроизводстве писал еще Гомер в поэме «Илиада». И некоторые исследователи обоснованно утверждают, что третейский суд предшествовал государственному.[1]
На Руси наиболее распространенной была форма договорного разрешения споров при посредничестве третейского суда, как суда авторитета третьего лица.
Древнейшим историческим памятником института третейского суда на Руси является Договорная грамота великого князя Дмитрия Ивановича Донского с князем Серпуховским Владимиром Андреевичем Храбрым от 1362 г.
Главное назначение третейского суда на Руси – не столько строгое следование букве закона, сколько прекращение самой вражды, распри. Существовали следующие формы древнерусского третейского суда:
1. Третейский суд с суперарбитром: последним нередко был митрополит.
2. Третейский суд без суперарбитра, из нескольких лиц, во главе которых стоял игумен, иногда в качестве третейских судей был только игумен с братией.
3. Мировой ряд – весьма употребительная форма окончания споров полюбовным соглашением при участии «рядцев и послухов».[2]
Первоначально применяемой формой договора была устная, которая затем, с развитием цивилизованности трансформировалась в письменную. Этот акт назывался записью. По уложению 1649 г., запись существовала «для силы компромисса». Запись свидетельствовалась рукоприкладством участников договора.
Решение третейских судей по древнерусскому праву – только мнение, которое тотчас же объявлялось сторонам. Решение третейских судей должно было быть единогласным и получало силу окончательного решения сразу после оглашения. Жалоба на третейских судей допускалась только в тех случаях, когда между самими третейскими судьями возникали разногласия, а потому и не могло состояться решение. В таком случае предусматривалась кассация приговора.
В Соборном уложении 1649 г. решение третейского суда впервые приравнивается к решению суда государственного. Формируемый на основе добровольного соглашения сторон, третейский суд относился к числу особых судов, дело в которых начиналось лишь по искам частных лиц.
В 1832 г. было утверждено Положение о третейском суде. Это Положение входило в Свод законов 1833, 1842 и 1857 гг. По Положению 1831 г. узаконенный третейский суд предназначался для разбора споров между членами товарищества и вообще споров по делам акционерных кампаний, как между самими акционерами, так и между кампаниями и лицами посторонними. Узаконенному третейскому суду предписывалось руководствоваться в производстве дел правилами и обычаями, принятыми в общей торговой практике. На узаконенный третейский суд допускалась апелляция, которая подавалась во вторую инстанцию суда.
В 1887 г. Министерство юстиции вышло в законодательном порядке с представлением о дополнении Устава гражданского судопроизводства категорическим запрещением поручать третейским судам дела, касающиеся недвижимого имущества. Государственный совет постановил изменить постановление о третейском разбирательстве в том смысле, чтобы оно не могло служить орудием обхода закона. Было включено правило о том, что разрешению третейского суда не подлежат дела о недвижимом имуществе, когда в числе участвовавших были лица, ограниченные по закону в права приобретения, владения и пользования им. Таким образом, идея третейского суда была существенно нарушена.
К деятельности третейских судов настороженно относились не только позднейшее законодательство и судебная практика, но и ученые юристы-практики. Третейские суды фактически были изъяты из гражданского оборота.
Декретом о суде № 1 от 24 ноября 1917 года было предусмотрено, что граждане имеют право передавать свои споры о праве гражданском на рассмотрение третейского суда.
В период НЭПа институт третейских суда успешно использовался частными, предпринимателями, заинтересованными в том, чтобы их споры по коммерческим операциям не стали достоянием гласности.
В 20-е годы государственным предприятиям было запрещено прибегать к помощи третейского суда, в 60-е запрет касался колхозов и организаций с их участием. Если третейский суд и внедрялся когда-то в странах бывшего СССР, то лишь с целью разгрузки государственных арбитров.
В начале 30-х годов третейские суды в России получили новое развитие. Были образованы два постоянно действующих третейских суда:
1. Морская арбитражная комиссия (МАК, образована в 1930 году, ныне состоит при торгово-промышленной палате Российской Федерации);
2. Внешнеторговая арбитражная комиссия – ВТАК, образована в 1932 г. Создание ВТАК было связано с необходимостью освобождения советских хозяйственных и торговых организаций от третейского разбирательства почти всех дел за границей.[3]
Затем в 1993 году Арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации был переименован в Международный коммерческий арбитражный суд при ТПП Российской Федерации.
За последнее время в России были созданы третейские суды в банковской сфере, в частности в 1992 г. – Третейский суд Ассоциации российских Банков (АРБ) – принят порядок разрешения споров в этом суде, который является постоянно действующим третейским судом, при Юридическом агентстве Ассоциации.
2. Сущность третейского судопроизводства.
2.1. Понятие третейского суда.
В настоящее время в мире существует много различных третейских судов (негосударственных коммерческих арбитражей). При всем разнообразии исходное положение у них едино: две стороны спора о праве просят третьего рассмотреть и разрешить их конфликт. Отсюда и название третейского суда – суд третьего.
Третейский суд – суд, избранный по соглашению сторон для разрешения конкретного гражданско-правового спора с обязательством каждой из сторон подчиниться решению этого суда. Судьи, избираемые в состав третейского суда, совсем не обязательно должны быть профессиональными юристами. Право выбора конкретной формы защиты между судебным разбирательством и производством в третейском суде принадлежит заинтересованным лицам.[4]
Выбирая третейского судью, обращающиеся лица заранее согласны подчиниться его решению. Если в российском законодательстве избираемые сторонами судьи и суды именуются третейскими, то за границей наши третейские суды принято называть арбитражем. В России государственный коммерческий суд назван арбитражем, а арбитраж в западном смысле назван третейским судом.
В Российской Федерации могут образовываться постоянно действующие третейские суды и третейские суды для разрешения конкретного спора. Постоянно действующие третейские суды образуются торговыми палатами, биржами, общественными объединениями предпринимателей и потребителей, иными организациями – юридическими лицами и их объединениями (ассоциациями, союзами) и действуют при этих организациях. Указанные суды не могут быть образованы при федеральных органах государственной власти, органах государственной власти субъектов Российской Федерации и органах местного самоуправления. Для образования постоянно действующего третейского суда организация должна принять соответствующее решение, утвердить положение о постоянно действующем третейском суде и список третейских судей, который может иметь обязательный или рекомендательный характер для сторон.
Порядок образования третейского суда для разрешения конкретного спора определяется по соглашению сторон, которое недолжно противоречить отдельным положениям Закона о третейских судах, указанным в п. 5 статьи 3.
Третейские суды, представляющие собой общественные образования и не обладающие судебной властью, поскольку не осуществляют правосудие, успешно функционируют наряду с судами общей юрисдикции и арбитражными судами.
Потребность в третейской процессуальной форме защиты субъективных прав может возникнуть в случаях, когда спорящие стороны по тем или иным причинам не устраивает гражданская юрисдикция государства. Например, иностранные лица, проживающие в какой-либо стране, предпочитают возникший между ними юридический спор разрешать в третейском порядке, а не в официальном суде иностранного государства.[5]
Обращение к третейским судьям может быть вызвано также недоверием к профессиональной квалификации государственных судей, их незнанием особенностей подлежащего разрешению хозяйственного (экономического, торгового) спора.
Однако подобные случаи довольно редки, значительно чаще в третейских судах разрешаются споры, возникающие в международном частном праве. Такие споры по общему правилу неподведомственны национальной государственной юрисдикции, а могут быть рассмотрены на международно-договорной основе третейскими судами (международным коммерческим арбитражем).
Третейское судопроизводство создано для рассмотрения и разрешения споров о праве и потому является исковым. Для него обязательны иск, истец, ответчик, исковые средства защиты права, что сближает производство третейских судов с гражданским процессом. Можно говорить о том, что третейское судопроизводство составляет подотрасль российского гражданского процессуального права. Это относиться только к третейским судам, созданным и действующим на основании отечественных законов.
Юрисдикционные органы, сформированные на международно-договорной основе, не могут быть включены в национальную судебную систему.[6]
2.2. Состав третейского суда.
Состав третейского суда регламентируется гл. 3 Закона «О третейских судах в РФ». В соответствии со ст. 8 «О третейских судах в РФ» третейским судьей избирается (назначается) физическое лицо, способное обеспечить беспристрастное разрешение спора, прямо или косвенно не заинтересованное в исходе дела, являющееся независимым от сторон и давшее согласие на исполнение обязанностей третейского судьи. Третейский судья, разрешающий спор единолично, должен иметь высшее юридическое образование. В случае коллегиального разрешения спора высшее юридическое образование должен иметь председатель состава третейского суда. Третейский судья не вправе разглашать сведения, ставшие известными ему в ходе третейского разбирательства.
Число третейских судей может определяться сторонами и должно быть нечетным. Если стороны не договорились об ином или правилами постоянно действующего третейского суда не определено число третейских судей, то избираются (назначаются) три третейских судьи.[7]
Таким образом, третейский судья должен соответствовать определенным требованиям, так же, как и государственный. В первую очередь он должен быть независим от сторон, совершенно не заинтересован в исходе дела и беспристрастен. Судьей должен быть юрист-специалист, особенно, если суд состоит из одного судьи. Закон также определяет, кто не может быть третейским судьей. Это, например, действующий государственный судья. Не могут быть также действующие работники правоохранительных органов, либо уволенные из них по компрометирующим основаниям.[8]
Формирование состава третейского суда производится путем избрания (назначения) третейских судей, в соответствии со ст. 10 Закона «О третейских судах в РФ». Полномочия третейского судьи прекращаются по соглашению сторон, в связи с самоотводом третейского судьи или отводом третейского судьи по основаниям, предусмотренным статьями 11 и 12 Закона «О третейских судах в РФ», а также в случае смерти третейского судьи, а также после принятия решения по конкретному делу.[9]
2.3. Преимущества третейского суда.
Третейское разбирательство дела обладает некоторыми преимуществами по сравнению с судебным разрешением спора. Среди этих преимуществ быстрота и экономичность рассмотрения дела: возможность создания специализированного третейского суда; существование фактора «повышенного доверия» как к судьям, так и к постановленному ими решению; конфиденциальность; возможность сторонам самим определить сроки, место и время разрешения спора. Немаловажно сохранение духа сотрудничества, что создает необходимые условия для дальнейшего продолжения взаимовыгодных хозяйственных связей контрагентов.[10]
Кроме того, процедура третейского разбирательства основана на принципах защиты интересов конкретных участников имущественного оборота.
В третейских судах отсутствуют апелляционные, кассационные и надзорные инстанции, а спор по существу и окончательно разбирается избранным сторонами составом суда (или единоличным судьей) в одной инстанции.
Стороны вправе выбрать себе судей как из числа лиц, значащихся в списке постоянно действующего третейского суда, в который включены наиболее авторитетные и известные практики и ученые, так и любых иных лиц, обладающих необходимой для этого квалификацией. Назначенные каждой из сторон судьи избирают затем возглавляющего их председателя.
Такие судьи не зависимы от сторон спора и, не будучи их представителями, обеспечивают объективное и квалифицированное рассмотрение спора.[11]
Размер третейского сбора существенно ниже размера госпошлины, подлежащей уплате в государственных арбитражных судах.
Кроме того, в третейских судах лучше учитывается специфика предпринимательских отношений, обеспечивается соблюдение коммерческой тайны, так же как разбирательство по общему правилу носит закрытый характер, решения третейского суда чаще всего не публикуются, а если и публикуются, то без указания спорящих сторон, а также иных сведений, позволяющих определить стороны.
В процессе рассмотрения спора активнее используется принцип состязательности сторон. Важнейшими основаниями для принятия решения третейским судом являются договоры, торговые обычаи.[12]
3. Правовые проблемы процедуры третейского разбирательства.
3.1. Принципы третейского разбирательства.
Система принципов третейского разбирательства впервые закреплена в ст. 18 Закона «О третейских судах в РФ». Речь идет именно о системе принципов, которые создают каркас судопроизводства, осуществляемого третейскими судами. Это принцип законности, конфиденциальности, независимости и беспристрастности третейских судей, диспозитивности, состязательности и равноправия сторон.
Указанные принципы являются общими именно для третейского разбирательства, определяющего пределы и специфику их применения. Они обусловлены частной, негосударственной природой третейского суда, что, однако, не мешает некоторым из них иметь межотраслевой характер (отдельные принципы свойственны и иным формам судопроизводства - гражданскому, арбитражному, уголовному). Это дает основания для вывода о том, что принципы организации и деятельности третейского суда во многом совпадают с принципами, присущими органам судебной власти и правосудию как функции государства. Так, например, разбирательство и в государственных, и в третейских судах ведется на началах равенства сторон, состязательности, диспозитивности.
Однако совокупность приведенных в ст. 18 Закона принципов характеризует именно третейское разбирательство, выделяя его особенности по отношению к разбирательству в государственных судах.
Так, принцип законности является межотраслевым принципом, однако имеет свои особенности в третейском разбирательстве.
Легитимность третейского разбирательства, как уже отмечалось выше, основана в первую очередь на конституционно закрепленных правах граждан на ведение экономической деятельности и защиту своих прав и свобод всеми, не запрещенными законом способами (ст. 34 и п.2 ст.45 Конституции РФ). Основными федеральными законами, санкционирующими третейское разбирательство гражданско-правовых споров, являются ГК РФ (ст. 11), ГПК РФ (ч.3 ст.3) и АПК РФ (ч.6 ст.4), допускающие передачу спора по соглашению сторон на разрешение третейского суда.
Следующей особенностью принципа законности применительно к третейскому разбирательству является закрепление в императивных нормах ст. 17 Федерального закона «О третейских судах в РФ» специальных принципов, гарантирующих исполнимость третейского соглашения. В соответствии с указанной статьей третейские судьи наделяются компетенцией самостоятельно решать вопрос о наличии или отсутствии у них компетенции в отношении конкретного спора, в том числе относительно наличия или действительности третейского соглашения. Именно с этой целью в силу закона третейская оговорка, являющаяся частью договора, должна трактоваться как соглашение, не зависящее от других условий договора (принцип автономности третейского соглашения).
Третья особенность принципа законности применительно к третейскому разбирательству, объясняется его юрисдикционным характером.
В российском процессуальном праве принцип законности трактуется как требование рассматривать дела с применением норм материального права и совершать процессуальные действия в соответствии с правилами, установленными законодательством о судопроизводстве. В третейском разбирательстве реализация указанного принципа означает:
-рассмотрение дел в соответствии с нормами (материального) права (ст. 6 Федерального закона «О третейских судах в РФ»), а не ex aequo et bono («по справедливости и добросовестности»);
-осуществление третейского разбирательства по правилам, определенным в соответствии со ст. 19 «Определение правил третейского разбирательства» Федерального закона «О третейских судах в РФ»;
-исчерпывающий перечень нарушений Федерального закона «О третейских судах в РФ», при доказанности которых заинтересованной стороной компетентный суд вправе вынести определение об отмене или отказе в исполнении решения третейского суда (ч. 2 ст. 233 и ч.2 ст. 239 АПК РФ; ч. 2 ст. 422 и ч.1 ст.426 ГПК РФ);
-нарушение решением третейского суда «основополагающих принципов российского права», в том числе вынесение решения по спору, который не может быть предметом третейского разбирательства в соответствии с федеральным законом, является основанием для отмены или отказа в исполнении решения третейского суда компетентным судом ex officio (абз. 4 и 5 п.1 ст.42 и абз. 4 и 5 п.1 ч. 2 ст. 46 Федерального закона «О третейских судах в РФ»; п. 2 и 4 ч.2 ст. 233, п. 2 и 4 ч. 2 ст. 239 АПК РФ; п. 2 и 4 ч. 2 ст. 421 и п. 2 и 4 ч. 2 ст. 426 ГПК РФ).
Таким образом, рассматривая принцип законности применительно к третейскому разбирательству, можно констатировать, что он одновременно выступает в качестве как материального, так и процессуального принципа.
Следующий принцип третейского разбирательства - принцип конфиденциальности - является новеллой законодательства о третейских судах и, в отличие от остальных закрепленных Законом принципов, не является традиционным для всех судов, но наоборот, прямо противоположен принципу государственного судебного разбирательства – его гласности. Ранее действовавшее Временное положение не содержало аналогичной нормы, и право выбора между гласностью и конфиденциальностью разрешения спора принадлежало третейским судам либо сторонам.
Очевидно, что принцип конфиденциальности более свойствен самой природе третейского разбирательства и относится к одному из наиболее важных его преимуществ и отличительных черт. Зачастую, заключение третейского соглашения свидетельствует о желании сторон урегулировать спор в конфиденциальном порядке, без оглашения их взаимоотношений. То есть, по сути, до момента обращения в арбитражный суд за получением исполнительного листа происходит урегулирование противоречий с привлечением посредника, которым в данном случае является третейский суд. Федеральным законом «О третейских судах в РФ» в ст. 22 установлены специальные гарантии соблюдения третейскими судьями и третейскими судами указанного принципа. Так, установлен запрет на разглашение третейским судьей сведений, ставших известными ему в ходе третейского разбирательства, без согласия сторон или их правопреемников. Кроме того, третейский судья не может быть допрошен в качестве свидетеля о сведениях, ставших ему известными в ходе третейского разбирательства. Ч.4 ст.27 Федерального закона «О третейских судах в РФ» содержит правило о том, что если стороны не договорились об ином, то состав третейского суда рассматривает дело в закрытом заседании. Принцип конфиденциальности обеспечивается также правилами производства по делам об отмене или исполнении решения третейского суда. В соответствии с нормами АПК и ГПК РФ судья компетентного суда может истребовать материалы дела из третейского суда только при наличии ходатайства об этом обеих сторон третейского разбирательства.
Принцип независимости и беспристрастности третейских судей – один из тех принципов, которые позволяют надлежащим образом обеспечить организацию третейского разбирательства и деятельность по осуществлению эффективного разрешения споров.
Хотя в соответствии с Федеральным конституционным законом «О судебной системе в РФ» третейские суды не входят в судебную систему, но цели, стоящие перед ними, совпадают с целями государственных судов (справедливое, законное и эффективное разрешение споров), реализация которых невозможна без соответствующей организации системы третейского разбирательства, в общих чертах аналогичной организации системы государственных судов, в основе их лежат общие начала, в том числе и необходимость обеспечения независимости судей, осуществляющих разбирательство спора. Применительно к третейскому разбирательству беспристрастность и независимость судей означает, что ни органы государственной власти, ни учредители постоянно действующих третейских судов, ни их должностные лица не вправе оказывать влияние на деятельность третейских судей. Определенные гарантии независимости третейских судей от органов власти установлены ч.2 ст.3 и ч.7 ст. 8 ФЗ «О третейских судах в РФ», вводящих запрет на образование постоянно действующих третейских судов при федеральных органах государственной власти, органах власти субъектов РФ и органах местного самоуправления; а также на избрание третейским судьей лица, которое не может выполнять такую деятельность в соответствии с его должностным статусом, определенным федеральным законом.
Независимость третейских судей от учредителей постоянно действующих третейских судов заключается в невмешательстве их органов, должностных лиц и сотрудников в деятельность третейских судей по рассмотрению спора и принятие решения по делу.
Независимость третейского судьи от сторон понимают как отсутствие денежных и иных связей между ним и одной из сторон. Считается, что лицо не может быть избрано (назначено) и принять на себя функции третейского судьи, если оно имеет прочные деловые связи с одной из сторон либо материально заинтересовано в исходе дела, будучи, например, держателем акций компании, ее должностным лицом или сотрудником и т. п. Ведь, зависимые судьи (например - состоящие в трудовых отношениях с одной из сторон), подвергающиеся постороннему воздействию вряд ли смогут принять законное и обоснованное решение.
Независимость третейских судей находит воплощение и в иных правовых механизмах. В частности, третейский судья не может быть допрошен в качестве свидетеля о сведениях, ставших ему известными в ходе третейского разбирательства. Другой гарантией независимости третейских судей являются нормы, устанавливающие порядок отвода третейского судьи, а также прекращения его полномочий в случае зависимости его от одной из сторон или невозможности обеспечения беспристрастного разрешения спора.
Беспристрастность третейского судьи полагается условием независимости и понимается как отсутствие у него предрасположенности по отношению к определенной стороне или к существу спора. Именно беспристрастность третейского судьи обеспечивается в первую очередь закреплением таких требований как «способность обеспечить беспристрастное разрешение спора», отсутствие «прямой или косвенной заинтересованности в исходе дела». Этой же цели подчинены правила формирования состава третейских судей, устанавливающие основания для отвода (самоотвода) третейского судьи.
Принцип диспозитивности является одним из основополагающих начал гражданского процесса вообще и третейского судопроизводства в частности. Существо данного принципа заключается в предоставлении сторонам, участвующим в судебном разбирательстве, права самостоятельно распоряжаться своими материальными и процессуальными правами.
Принцип диспозитивности зачастую рассматривается юристами как ведущий принцип третейского разбирательства, занимающий лидирующее место в системе других принципов. Подобная точка зрения представляется вполне обоснованной в связи с тем, что отличительной особенностью принципа диспозитивности в третейском разбирательстве является преобладание именно диспозитивного начала в правовом регулировании третейского разбирательства. Стороны имеют право согласовывать по своему усмотрению правила третейского разбирательства, в том числе порядок избрания третейских судей, порядок вынесения ими решения по существу спора и прочие условия. Истец может отказаться от иска, изменить предмет или основания иска, стороны могут заключить мировое соглашение и т.д., т.е. закон предоставляет сторонам самостоятельно решать, как и какими средствами осуществлять принадлежащие им права. Свобода действий сторон, но в рамках закона, определяет и сущность судебного процесса. Судебный процесс по конкретному спору возникает только по заявлению заинтересованных лиц, обратившихся за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов.
Принцип диспозитивности проявляется и в иных правовых конструкциях, закрепленных в законе. К примеру, стороны могут договориться о том, чтобы экспертиза по определенным вопросам не проводилась даже в случае заинтересованности в этом третейского суда. Пределы применения принципа диспозитивности в третейском разбирательстве определены в абз. 1 ч.3 ст. 19 Закона «О третейских судах в РФ», в соответствии с которым согласованные сторонами правила третейского разбирательства не могут противоречить обязательным положениям Закона, то есть тем положениям, которые не предоставляют сторонам права договариваться по отдельным вопросам.
Состязательность и равноправие сторон – два взаимосвязанных принципа процессуального права, имеющих в третейском разбирательстве свою специфику.
Равенство участников спора имеет два аспекта: во-первых, признание за ними равных материальных и процессуальных прав и, во-вторых, предоставление им одинаковой возможности обращаться за защитой и охраной своих прав к третейским судам.
В юридической науке выделяются и иные принципы третейского разбирательства, не нашедшие своего закрепления в законодательстве. К ним относятся, в частности, непрерывность, оперативность, доступность, договорность, доверительность, принцип государственного контроля, добровольного исполнения решения третейского суда, неизменности состава суда третейского разбирательства. Указанные принципы можно было бы отнести к специфическим юридическим началам третейского процесса, однако современное законодательство не квалифицирует их как нормативные начала, которыми должен руководствоваться третейский суд в ходе разбирательства дела. В то же время представляется, что законодательное закрепление хотя бы некоторых из них способствовало бы более эффективной деятельности третейского разбирательства.
3.2. Проблемы заключения и реализации третейских соглашений.
Основой всего третейского разбирательства довольно часто и вполне обоснованно называют третейское соглашение. Именно оно является единственной предпосылкой возбуждения третейского процесса. Между тем, с третейским соглашением связана сложнейшая проблема правоведения, до сих пор не нашедшая удовлетворительного разрешения в юридической теории.
Речь идет в данном случае о правовой природе третейского соглашения. В соответствии с законом (ст. 2, пп.1-2 ст. 5 Федерального закона «О третейских судах в РФ», п.6 ст.4 АПК РФ) в случае заключения сторонами третейского соглашения возникший между ними спор передается на рассмотрение третейского суда. Такая формулировка статьи дает основания полагать, что третейское соглашение имеет двойственную правовую природу – материально-правовую и процессуальную. Эта двойственность и порождает различные теории о правовой природе третейского соглашения.
Отраслевая принадлежность института третейского соглашения и самого третейского разбирательства во многом определяет его роль в отношениях между заключившими соглашение сторонами. Вопрос о том, является ли третейское соглашение гражданско-правовой сделкой или не является, имеет далеко идущие правовые последствия, прежде всего касающиеся возможности применения к квалификации отношений, возникающих вследствие заключения третейского соглашения гражданско-правовых норм, регулирующих сделки и последствия их недействительности.
В юридической науке можно выделить три основные точки зрения (теории) относительно правовой природы третейского соглашения и третейского разбирательства в целом, в соответствии с которыми третейское соглашение рассматривается в качестве[13]:
1). Процессуальной сделки, влекущей процессуальные последствия для сторон (процессуальная теория);
2). Гражданско-правового договора, влекущего за собой материальные последствия и регулирование отношений гражданским законодательством (договорная теория);
3). Гражданско-процессуальной сделки, то есть договора смешанного характера, имеющего для сторон как материальные, так и процессуальные последствия (смешанная теория);
Мнение сторонников процессуальной природы третейского соглашения основано на том, что оно устанавливает порядок разрешения спора, сторонами заключившими его. Арбитры, как и судьи государственных судов, разрешают споры и устанавливают обоснованность соответствующих утверждений сторон, придерживаясь правил процедуры, основывающихся на порядке рассмотрения дел в судебных учреждениях. «Принимая решение, арбитры судят так же, как и судьи, на основе вопросов факта и вопросов права»[14]. Следовательно, регулирование отношений сторон производится с помощью процессуального права. Сторонники этой точки зрения ссылаются на то, что третейское соглашение имеет свой «процессуальный предмет» и, будучи по природе процессуальным соглашением, требует, прежде всего, применения специальных норм, закрепленных в АПК РФ, ГПК РФ, а также в Федеральном законе «О третейских судах в РФ»[15].
Поскольку, по своей направленности, третейское соглашение регулирует именно процессуальные права и обязанности сторон, и никак не затрагивает их материальные права и обязанности, то и считать его гражданско-правовой сделкой вряд ли возможно. В данном случае, не имеет никакого значения, то обстоятельство, что в своем подавляющем большинстве третейское соглашение содержится именно в гражданско-правовых сделках. Исходя из изложенного, распространять на третейскую оговорку гражданско-правовые нормы не представляется возможным.
В опровержение приведенной точки зрения высказывается, что такой подход к отраслевой принадлежности института третейского разбирательства основан скорее на исключениях, чем на правиле, поскольку вышеуказанные нормы, являясь пограничными, регулируют взаимодействие третейских судов с государственными судами. Что касается основной массы норм, посвященных вопросу третейского разбирательства, то их кажущийся процессуальный характер обусловлен наличием третьего лица, которому стороны доверили определить свои права и обязанности, что не является основанием для причисления таких отношений к процессуальным. Поскольку стороны в силу принципа свободы договора самостоятельно устанавливают условия и ответственность за неисполнение договора, то они также имеют право устанавливать способ и процедуру рассмотрения спора между ними. Соответственно, в силу ст. ст. 309, 310 ГК РФ разрешение спора определенным органом по определенной процедуре является обязательством, вытекающим из этого соглашения. Вынесенное таким органом решение также основано на соглашении сторон, обязательно для них и потому не может быть пересмотрено третьим лицом.
Однако, заключая соглашение о способе рассмотрения спора, стороны, тем не менее, не могут заранее согласовать между собой решение, вынесенное выбранным ими органом, соответственно, оно не может рассматриваться наравне с прочими обязательствами сторон, основанными на их соглашении.
В опровержение процессуальной теории третейского соглашения ссылаются на негосударственную природу третейского суда, в силу которой он не может отправлять публично-правовую функцию, а также на отсутствие у арбитров статуса государственных судей, что подтверждается возможностью их выбора сторонами, в том числе и из иностранных граждан (что недопустимо в отношении государственных судей). Решение третейского суда, как отмечает В.Н. Тарасов, «не имеет статуса решения государственного суда, поскольку для его принудительного исполнения независимо от воли сторон требуется процедура проверки, пусть и формальной, чего не может быть в отношении решения компетентного суда».[16]
Сторонники договорной природы происхождения третейского соглашения в обоснование своей позиции ссылаются на то, что последствия третейского соглашения заключаются не только в предоставлении сторонам права передать спор на рассмотрение третейского суда, но и в их обязанности передать спор на разрешение конкретного третейского суда. Таким образом, возникают правоотношения, в которых праву одной стороны (передаче спора на рассмотрение согласованного сторонами третейского суда) корреспондирует обязанность другой подчиниться вынесенному таким судом решению, поскольку оно обязательно для сторон и обжалованию не подлежит.
В подтверждение гражданско-правового характера третейского соглашения приводится также свойство его «безотзывности», в соответствии с которым односторонний отказ от заключенного соглашения невозможен, если иное специально не установлено в законе. Аналогичным свойством обладают все гражданско-правовые сделки (однако, гражданско-правовые сделки можно расторгнуть в судебном порядке, к третейскому же соглашению эти правила неприменимы).
Подтверждают указанную точку зрения также тем, что процессуальное законодательство характеризуется императивностью большинства норм, в то время как нормы, регулирующие третейское разбирательство, в большинстве своем имеют диспозитивный характер и основаны на обще-дозволительном типе регулирования, как и нормы гражданского права, что выражается в возможности сторон самостоятельно определить правила рассмотрения спора. Это, в свою очередь, является по утверждению сторонников данной теории формой осуществления гражданско-правового принципа свободы договора. Кроме того, приверженцы второй позиции приводят в пример другие нормы гражданского законодательства, устанавливающие порядок разрешения споров (например, условие об обязательном претензионном порядке урегулирования, установленное Транспортным уставом железных дорог, главами 28 и 29 ГК РФ и др.), в связи с чем делают вывод, что правила, касающиеся третейского разбирательства, не являются исключением среди гражданско-правовых норм.
Между тем, как утверждают противники этой позиции, такая интерпретация природы третейских соглашений является неверной. В первую очередь это подтверждается тем, что третейское соглашение, будучи автономным
независимым договором, не влечет возникновения, изменения, или прекращения каких-либо гражданских прав и обязанностей, то есть тех составляющих правоотношений, которые регулируются гражданским правом. Хотя третейское соглашение является результатом волеизъявления только двух лиц, участвующих в нем, однако эффект, производимый таким соглашением, не имеет никакого отношения к гражданскому праву; этот эффект сугубо процессуальный, поскольку порождает изменение подведомственности рассмотрения гражданского спора. Таким образом, говорить о том, что третейское соглашение имеет гражданско-правовой характер, было бы неправильно[17]. В частности, квалификация судами третейского соглашения как гражданско-правовой сделки и возможность его расторжения в итоге приводит к тому, что третейское соглашение вообще утрачивает какое-либо юридическое значение, поскольку в любой момент на основании волеизъявления только одной стороны может быть произвольно расторгнуто, что противоречит не только правовым нормам, но и здравому смыслу. Использование в качестве аргумента ссылки на то, что стороны утрачивают доверие к третейскому суду и в связи с этим имеют право расторгнуть третейское соглашение, безосновательно, так как указанное обстоятельство является основанием для отвода конкретным третейским судьям, но не для расторжения третейского соглашения.
Как верно отмечает Б.Р. Карабельников, «закрепление дозволения на односторонний отказ от арбитражного соглашения будет означать по своей сути отказ России от своих международных обязательств и приведет к фактическому прекращению действия Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже»[18], а также Федерального закона «О третейских судах в РФ», регулирующего деятельность внутренних третейских судов.
Не случайно авторитетными российскими юристами высказывается резкая критика подобного подхода к правовой природе третейского соглашения[19].
М.Э.Морозов и М.Г.Шилов, исследуя природу третейского разбирательства, отмечают, что при трактовке третейского соглашения как условия гражданско–правового договора сторонникам данной позиции неизбежно пришлось бы согласиться с выводом, что третейский суд и участники процесса являются равноправными субъектами правоотношения, в то время как их отношения явно не базируются на принципе равенства[20]. Так, суд вправе давать сторонам обязательные указания, выносить обязательные решения, устанавливать взаимные права и обязанности и т.д. И, наоборот, никаких подобных прав в отношении третейского суда у участников процесса не возникает. Вместе с тем, стороны вправе заключить третейское соглашение или не заключить (третейский суд здесь лишен возможности влиять на процесс), вправе определять процедуру рассмотрения спора и назначения арбитров (во всяком случае, в части не урегулированной правилами постоянно-действующего третейского суда), а также могут прийти к соглашению о прекращении разбирательства. Во всех этих случаях такое согласованное решение сторон обязательно для третейского суда, и, напротив, стороны свободны в определении этих обязанностей третейского суда.
Недоговорной характер решения третейского суда, (следовательно, и третейского соглашения), подтверждается также тем, что подобно решению государственного суда по законодательству ряда стран оно может подлежать прямому обжалованию, в отличие от гражданско-правового договора.
Кроме того, ни третейское соглашение, ни тем более решение третейского суда невозможно идентифицировать ни с одним из известных гражданско-правовых договоров.
Смешанная теория (sui generic – особого рода), наиболее распространенная в международном коммерческом арбитраже, впервые была предложена швейцарским правоведом Саусер-Холлом еще в 1952г. и впоследствии воспринята многими юристами. Согласно этой теории третейское соглашение рассматривается как гражданско-правовой договор, вызывающий процессуальные последствия. То есть по своей природе оно носит материально-процессуальный характер, поскольку, являясь особым видом гражданско-правового соглашения, в момент заключения порождает процессуальные в сущности последствия.
Практически указанная теория состоит в том, что вопросы правосубъектности сторон, формы и действительности третейского соглашения решаются на основе норм гражданского права, а правила третейского разбирательства и правовые последствия вынесения решения и его исполнения относятся к области процессуального права. В качестве недостатка этой теории В.Н. Тарасов, например, указывает, что на практике все указанные выше отношения регулируются нормами процессуального права, чему приводит соответствующие примеры[21].
Однако доводы В.Н. Тарасова не являются бесспорными в связи с тем, что они основаны на несколько иной, отличной от традиционной, трактовке смешанной теории третейского соглашения.
Тесно примыкает к смешанной теории, а точнее даже, является ее продолжением позиция, согласно которой вопросы правосубъектности сторон, формы и действительности третейского соглашения квалифицируются как договорно-процессуальные, т.е. регулируются на основе норм третейского процессуального права. В порядке аналогии закона к таким отношениям могут применяться нормы гражданского права, регулирующие сходные отношения. То есть приоритет имеют специальные процессуальные нормы, а материальное право применяется субсидиарно в части, не урегулированной процессуальными нормами. Кроме того, в соответствии с принципом автономии воли сторон возможно применение иностранного права во всех случаях, за исключением вопросов признания и исполнения третейского решения.
Приведенная теория, именуемая по предложению В.Н. Тарасова договорно-процессуальной, действительно, довольно адекватно объясняет природу третейского суда и третейского соглашения. Однако, что характерно, она имеет много общего со смешенной теорией, можно сказать, развивает ее. Так, исходя из обеих теорий, к третейскому соглашению могут применяться как процессуальные, так и материальные нормы, однако граница их применения очерчена по-разному. В соответствии с «классической» смешанной теорией гражданско-правовые нормы применяются к определению правового положения лиц, заключающих третейское соглашение, вопросы же заключения, действительности, расторжения, правовых последствий третейского соглашения решаются в соответствии с процессуальным правом. Согласно второй теории нормы гражданского права применяются постольку, поскольку отношения не урегулированы специальными процессуальными нормами. В соответствии с обеими позициями третейское соглашение является процессуальной сделкой, а применение к ней норм материального права носит ограниченный характер.
Обе указанные теории являются довольно обоснованными и, как представляется, наиболее приемлемыми среди остальных. Пожалуй, единственным их недостатком является то, что объем применения норм материального права в ходе третейского разбирательства основывается лишь на соображениях целесообразности и здравого смысла, а не на каких-либо правовых нормах.
Что касается формы третейского соглашения, то требования российского законодательства о его письменной форме носят императивный характер.
Вопросы, касающиеся формы арбитражного соглашения, не оставлены без внимания и в основных международных конвенциях, регулирующих вопросы внешнеторгового арбитража. Согласно Нью-Йоркской конвенции арбитражное соглашение должно быть заключено в письменной форме. Однако в ряде некоторых стран, как следует из определения арбитражного соглашения, данного в Европейской Конвенции о внешнеторговом арбитраже 1961 г. (ст. 1), и устная форма арбитражного соглашения не будет являться препятствием для использования арбитража как способа рассмотрения спора. Так, согласно п.2а ст.1 Европейской конвенции под арбитражным соглашением понимается арбитражная оговорка в письменной сделке или отдельное арбитражное соглашение, подписанное сторонами, или содержащееся в обмене письмами, телеграммами, сообщениями по телетайпу, а в отношениях между, ни один из законов которых не требует письменной формы для арбитражного соглашения, - всякое соглашения, заключенное в форме, разрешенной этими законами.
Если третейское соглашение заключено в виде оговорки в гражданско-правовом договоре, оно носит название третейской оговорки. Оформленное в виде отдельного соглашения, оно именуется третейской записью (хотя в ряде случаев в юридической науке указанные термины употребляются в качестве синонимов).
Такой подход является обоснованным и с точки зрения законодательства о третейских судах, ведь в данном случае происходит обмен документами, подписанными сторонами (исковое заявление и отзыв на него) и имеющими письменную форму, которые свидетельствуют о согласии сторон подчиниться юрисдикции определенного третейского суда. Совокупность этих обстоятельств дает основания полагать, что между сторонами имеется соглашение о передаче спора на разрешение третейского суда.
В соответствии с действующим законодательством третейское соглашение может быть заключено путем ссылки в письменном договоре на документ, содержащий такую оговорку и являющийся его неотъемлемой частью.
В данном случае возникает вопрос: является ли документ, содержащий третейскую оговорку неотъемлемой частью договора, если в договоре указано, что споры по нему рассматриваются в соответствии с этим соглашением, но не указано, что оно является его неотъемлемой частью? По всей видимости, да. Ведь, поскольку в договоре имеется ссылка на документ, подписанный сторонами, то уже в силу этого факта он должен рассматриваться как составляющая часть договора. Тем более, буквальное толкование ст. 7 о форме третейского соглашения дает основания полагать, что ссылка должна «делать третейское соглашение частью договора», а не содержать указание на то, что соглашение является его неотъемлемой частью.
Исходя из вышеизложенного можно выделить следующие принципиальные положения в отношении правового регулирования заключения третейских соглашений:
· требование о заключении арбитражного соглашения в письменной форме (в виде или оговорки в договоре, или отдельного соглашения);
· возможность заключения соглашения о передаче на рассмотрение третейского суда как уже возникшего спора, так и спора, который может возникнуть в будущем в отношении определенного правоотношения, независимо от того, носило это правоотношение договорный характер или нет;
· законодательного закрепления доктрин "автономности" арбитражной оговорки
· положения о широкой свободе усмотрения сторон, особенно при определении правил третейского разбирательства;
· незначительного числа императивных норм в законодательстве о третейском суде.
3.3. Проблемы осуществления третейского разбирательства по российскому законодательству.
В третейском разбирательстве имеет право участвовать практически тот же состав лиц, что и в гражданском или арбитражном процессах. Исключение составляют лишь заявители и иные заинтересованные лица в делах об установлении фактов, имеющих юридическое значение, о несостоятельности (банкротстве) организаций и граждан, прокурор, государственные органы, органы местного самоуправления и иные органы, имеющие право обращаться с иском в защиту государственных и общественных интересов.
Имеется также определенная специфика в правовом положении участников, связанная с тем, что третейское разбирательство является договорной процедурой, соответственно, компетенция третейского суда строго ограничена рамками третейского соглашения, заключенного между истцом и ответчиком.
Исходя из сказанного, участниками третейского разбирательства являются третейские судьи, стороны и третьи лица. Порядок вступления в процесс третьих лиц, а также тесно переплетающийся с ним вопрос о замене ненадлежащей стороны решаются на практике неоднозначно, данные вопросы заслуживают особого внимания и будут рассмотрены более подробно.
Не вызывает сомнений допустимость в третейском разбирательстве множественности лиц как на стороне истца, так и на стороне ответчика (например, сособственники). Открытым до сих пор остается вопрос о том, являются ли участниками третейского процесса секретарь третейского суда, ведущий делопроизводство, председатель третейского суда, который назначает в некоторых случаях третейских судей, а также государственные суды, имеющие право в предусмотренных законом случаях вмешиваться в третейское разбирательство.
Кроме лиц, участвующих в деле, к участникам третейского процесса также относятся свидетели, эксперты, переводчики, представители. Критериями отличия лиц, участвующих в деле от других участников является наличие у них юридической заинтересованности в исходе дела, более адекватная роль в ходе третейского разбирательства и более широкие полномочия.
Сторонами в третейском процессе являются участвующие в деле лица, спор которых о субъективном праве или охраняемом законом интересе третейский суд должен рассмотреть и при наличии возможности разрешить. Стороны выступают субъектами спорного материального правоотношения и характеризуются следующими признаками: наличие материально-правовых и процессуально-правовых интересов; ведение процесса от своего имени; официально спорный характер отношений сторон; распространение на них силы решения третейского суда; и возложение расходов, связанных с разрешением спора.
Одной из важных проблем относительно состава участников третейского разбирательства является проблема привлечения в процесс третьих лиц. Федеральный закон «О третейских судах в РФ», как и ранее действовавшее законодательство, никак не регулирует возможность вступления в дело третьего лица. В связи с чем названная проблема неоднократно становилась предметом обсуждения как ученых, так и практических работников.
На первый взгляд, действие третейской оговорки распространяется исключительно на тех лиц, между которыми она заключена, соответственно, не действует в отношении каких-либо третьих лиц. Поскольку они не заключали третейского соглашения со сторонами спора, то их участие в третейском процессе невозможно.
Тем не менее, потребность в привлечении в дело третьих лиц зачастую возникает как у суда, так и у самих сторон (например, при рассмотрении спора по поводу общей собственности). В связи с тем, что действующее законодательство не регламентирует, как следует поступать суду в данном случае, то постоянно действующие третейские суды, как правило, самостоятельно определяют эту процедуру в своих регламентах. Как правило, для вступления в дело третьих лиц, как заявляющих самостоятельные требования, так и не заявляющих, требуется согласие обеих сторон и, естественно, самих третьих лиц. Причем согласие должно быть выражено в письменной форме. Как представляется, указанная форма требуется во всех случаях независимо от наличия самостоятельных требований. Хотя следует отметить, что не все юристы придерживаются этой точки зрения, считая, что письменная форма согласия необходима лишь в случае вступления в дело третьего лица с самостоятельными требованиями[22]. Однако, как представляется, более целесообразно было бы наличие письменного соглашения в обоих случаях, ведь при выдаче исполнительного листа арбитражный суд правомерно может потребовать предоставления не только третейского соглашения, но и письменного подтверждения согласия всех третьих лиц на участие в третейском разбирательстве. Кроме того, поскольку третьи лица, независимо от того, предъявляют ли они самостоятельные требования или нет, в любом случае выступают в качестве участников третейского процесса, то на них должны распространяться одинаковые требования.
Таким образом, проблема вступления в дело третьих лиц теоретически вполне решаема. Однако на практике ситуация не выглядит столь однозначной. Так, третейский суд может предложить третьему лицу принять участие в судебном заседании, известив его о времени и месте рассмотрения дела. Но даже в случае согласия такого лица вступить в процесс на практике возникают проблемы при выдаче исполнительного листа. Это связано с тем, что арбитражные суды вполне обоснованно требуют представить письменное третейское соглашение между всеми участниками процесса, но, как правило, такое соглашение отсутствует, и у третейского суда в лучшем случае имеется лишь письменное согласие третьего лица на участие в процессе, безусловно, не заменяющее трехстороннее третейское соглашение, поскольку удостоверяет лишь согласие третьего лица на участие в процессе.
В то же время в науке поднимался вопрос о возможности привлечения в процесс третьих лиц без их согласия. Постановка этого вопроса вообще вряд ли уместна, так как подобное положение вещей противоречило бы самой природе третейского разбирательства и его главному постулату – добровольности подчинения сторон юрисдикции третейского суда. Более того, с формальной точки зрения главным препятствием здесь выступает отсутствие принудительного механизма, обеспечивающего вовлечение третьего лица в сферу третейского разбирательства (в случае отсутствии его согласия). Таким образом, вышеприведенная позиция является неприемлемой как с точки зрения смысла существования третейского судопроизводства, так и с точки зрения обеспеченности этого правовыми механизмами.
Таким образом, при наличии согласия третьих лиц привлечение их в третейское разбирательство вполне допустимо. Однако остается открытым вопрос о правовых последствиях необходимости такого привлечения. Основным побудительным мотивом привлечения третьего лица в процесс является возможность предъявления к нему регрессных требований. Но в ситуации с третейским разбирательством есть достаточно серьезное отличие от арбитражного процесса. Это отсутствие преюдициальности его решений. В этой ситуации, нет никакой разницы, участвовало ли третье лицо в процессе или нет, поскольку при рассмотрении иска в порядке регресса, например, в арбитражном суде решение третейского суда не будет преюдициально для лиц участвующих в деле. А значит, снова возникнет необходимость повторного доказывания тех же обстоятельств. И здесь нет гарантии, что третейский и арбитражный суды придут к одинаковым выводам, и в качестве пострадавшей стороны окажется ответчик, с которого третейский суд взыскал средства, а арбитражный суд откажет в регрессных требованиях. Это, безусловно, является одним из отрицательных моментов третейского разбирательства[23].
Еще одной немаловажной проблемой третейского разбирательства, неоднократно обсуждаемой в юридической науке, является проблема правопреемства, связанная с переменой лиц в обязательстве. В основном это обусловлено уступкой требований или переменой лиц в обязательстве в силу закона. Возникает закономерный вопрос, в какой суд должен обращаться новый кредитор, если в договоре, по которому к нему перешло право требования, содержится третейская оговорка? допустима ли вообще уступка прав по третейскому соглашению? Однозначного ответа на этот вопрос пока нет.
Если исходить из анализа ст. 5 Федерального закона «О третейских судах в РФ», где установлено что соглашение заключается между сторонами, можно прийти к выводу, о нераспространении действия третейской оговорки на нового кредитора. Ведь должник не давал новому кредитору своего согласия на передачу спора в третейский суд, следовательно, соглашение между этими сторонами не достигнуто.
С другой стороны, в соответствии со ст. 384 ГК РФ право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том же объеме и на тех же условиях, которые существовали к моменту перехода права, если иное не предусмотрено законом или договором. Соответственно, если заключенный между сторонами договор уступки прав не устанавливает таких ограничений, на нового кредитора распространяется весь правовой режим, которому подчиняется договор, в том числе все права, которыми обладал первоначальный кредитор.
Предъявление иска в защиту нарушенных прав представляет собой одну из составных частей содержания права требования перешедшего к новому кредитору. Сохранение ранее установленного сторонами порядка разрешения споров не ущемляет прав сторон и позволяет обеспечить надлежащую защиту интересов должника.
С учетом сказанного можно сделать вывод о том, что к упоминаемым в ст. 384 ГК РФ условиям, на которых права первоначального кредитора переходят к новому кредитору, относится и условие о рассмотрении споров в третейском суде. Таким образом, при уступке прав по договору, новый кредитор может обращаться в указанный в договоре третейский суд за защитой своих прав. Такая позиция нашла свое подтверждение в Постановлении Президиума Высшего арбитражного суда от 17.06.1997г. № 1533/97.
Однако подобная судебная практика является спорной и вызывает множество противоположных мнений среди юристов. В частности, М.Э.Морозов и М.Г.Шилов отмечают, что, учитывая автономность третейской оговорки от других условий договора, третейская оговорка - это соглашение сторон, которое не зависит от других условий договора, по существу, договор в договоре. Соответственно, замена стороны в третейском соглашении возможна только с согласия обеих сторон.
Заключая третейское соглашение, стороны приобретают одновременно и право, и обязанность подчиниться юрисдикции данного третейского суда. Следовательно, уступая право по третейскому соглашению, необходимо передать и обязанность. А такая передача в силу ст. 391 ГК РФ возможна только с согласия кредитора в обязательстве.
Более того, соглашаясь на передачу спора с конкретным лицом на разрешение третейского суда, сторона могла, например, предполагать, что сведения о судебном процессе именно с этим лицом в силу его личных особенностей, останутся не разглашенными. То есть в данном случае право лица обратиться в третейский суд неразрывно связано с личностью кредитора и в силу ст. 383 ГК РФ не может переходить к другому лицу.
Примыкает к высказанной позиции и точка зрения И.М. Резниченко, согласно которой третейское соглашение имеет не обезличенный, а персонифицированный характер и основано на взаимном доверии сторон, в связи с чем для оставшегося субъекта оговорки не безразличен новый партнер. Поэтому он имеет право принять или не принять нового должника в этом качестве. Аналогично, у правопреемника имеется соответствующее право отказаться от заключения третейского соглашения. Таким образом, в случае нежелания хотя бы одной стороны заключить третейское соглашение рассмотрение дела в третейском суде становится невозможным. По мнению И.М. Резниченко, правопреемства как процессуального института вообще не существует в третейском разбирательстве в связи с тем, что правопреемник оказался бы связанным третейским соглашением, которого не заключал, а соответственно, лишался бы своего конституционного права на судебную защиту (поскольку третейские суды согласно ст. 118 Конституции РФ не приравнены к судам, осуществляющим правосудие). В любом случае даже при заключении третейского соглашения с правопреемником появляется новое дело, и правопреемство вновь оказывается недостижимым[24].
Кроме того, уступка права возможна только в обязательстве, пусть даже возникшем из договора. Соответственно в случае уступки права на получение оплаты за поставленный товар, первоначальный кредитор заменяется новым кредитором только в обязательстве по оплате и акцессорных обязательствах обеспечивающих это право. В иных обязательствах возникших из того же договора замена не происходит. Поскольку третейская оговорка является условием, отличным от обеспечительных, уступка права по любому из основных обязательств договора не влечет перемену лица в обязательстве, возникшем из третейского соглашения (независимо от того, включено оно в договор или нет).
Сторонники противоположной позиции ссылаются на то, что подобные нормы гражданского права не применимы к третейскому соглашению в силу его процессуальной, а не гражданско-правовой природы. Однако и этот аргумент оспаривается приверженцами второй точки зрения, которые, в общем-то, справедливо указывают, что в этом случае к третейскому соглашению не должны применяться и нормы ст. 384 ГК РФ, допускающей уступку с сохранением в силе третейского соглашения.
Как бы то ни было, вопрос о том, какие нормы должны применяться в данном случае до сих пор остается спорным, и разрешение его представляется невозможным без однозначного определения правовой природы третейского соглашения. Обе позиции являются достаточно обоснованными. Действительно, третейское соглашение является добровольным, носит фидуциарный характер, в связи с чем недопустим автоматический переход прав по нему вместе с основным обязательством без согласия второй стороны. Однако в большинстве случаев сохранение в силе третейского соглашения не нарушает прав сторон и позволяет обеспечить надлежащую их защиту, поэтому, если ни одна из сторон не возражает против сохранения соглашения в силе, то его действие должно распространяться и в отношении новых сторон обязательства. Исключение составляют случаи, когда право требования неразрывно связано с личностью кредитора или в силу иных обстоятельств существенно изменяются условия защиты права. В этом случае было бы логично предоставить заинтересованной стороне возможность обратиться в арбитражный суд, который, в свою очередь, и должен решать, сохраняется ли в силе третейское соглашение и не нарушает ли оно прав сторон. А в случае установления судом, что спор все-таки подлежит рассмотрению в соответствии с соглашением сторон в третейском суде прекратить производство по делу на основании пп.1 п.1 ст. 150 АПК РФ.
Тем не менее, упомянутое ранее Постановление Президиума ВАС совершенно однозначно сформировало судебную практику по данному спору и в настоящий момент этот вопрос решен в пользу права нового кредитора обращаться в третейский суд, согласованный первоначальным кредитором и должником. Аналогичную позицию занимает и МКАС при ТПП РФ. В деле № 174/1997 (решение от 25.12.1998г.) он указал, что арбитражная оговорка распространяется и на правопреемника стороны контракта, которому переуступлены права и обязательства по контракту[25].
Как и в арбитражном суде, стороны осуществляют свои правомочия через представителей, требования к оформлению полномочий которых не отличаются от требований в арбитражном суде. Но достаточно часто возникает ситуация когда третейские судьи вынуждены решать вопрос о допуске представителя в судебный процесс, в связи с неточностью формулировок доверенности. Например, если полномочия представителя указаны как право «представлять интересы в арбитражном суде», с точки зрения общих правил оформления полномочий, третейский суд не вправе допускать данного представителя до участия в процессе, в связи с отсутствием у него полномочий участвовать именно в третейском разбирательстве. Однако, на практике зачастую и третейские суды, и арбитражный суд не придают этому обстоятельству значения, рассматривая такое ограничение полномочий в доверенности просто как техническую ошибку.
Интересным является вопрос о том, входит ли в полномочия представителя на заключение договора право включить в этот договор третейскую оговорку. Как полагает А.Г.Быков, уполномоченное на совершение сделки лицо вправе не только заключить сделку, но и включить в данный контракт третейскую оговорку.[26] Однако, анализируя законодательство, можно прийти к прямо противоположному выводу. В соответствии с п. 1 ст. 182 ГК РФ сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого), непосредственно создает, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности представляемого. Исходя из того, что третейское соглашение не является гражданско-правовым договором в чистом виде (преобладают процессуальные элементы), то полномочия на заключение сделки, создающей, изменяющей и прекращающей гражданские права и обязанности, не могут содержать в себе полномочия на заключение сделки, направленной на создание, изменение и прекращение процессуальных прав и обязанностей. Этот же вывод косвенно следует из ст. 62 АПК РФ и ст. 54 ГПК РФ, согласно которым полномочие на передачу дела в третейский суд должно быть специально предусмотрено в доверенности. Такого же мнения придерживается и Н.В.Немчинов[27], который полагает, что руководитель филиала или представительства вправе заключить третейское соглашение, если только такое правомочие прямо предусмотрено в тексте доверенности.
Одной из наиболее привлекательных черт третейского разбирательства является возможность для сторон по своему усмотрению избирать третейских судей, способных обеспечить беспристрастное разрешение спора. В то же время государство не может оставаться совсем в стороне от этого вопроса, в связи с чем в законодательной форме нормативно установлены лишь самые общие требования, которые, не доминируя над волей сторон в части прямого назначения судей, тем не менее, не могут быть изменены их соглашением.
Основным требованием, предъявляемым к третейскому судье, выступает в соответствии со ст. 8 ФЗ «О третейских судах в РФ» его возможность и способность обеспечить беспристрастное, справедливое и законное разрешение спора. Указанное требование не может быть основано на каких-либо формальных признаках; в данном случае это личностные качества, свидетельствующие о моральной и интеллектуальной готовности третейского судьи к разрешению споров.
Необходимым условием для беспристрастного разрешения спора является независимость третейского судьи от сторон, под которой следует понимать разрешение спора, переданного третейскому суду, на основании действующего законодательства и в соответствии со своим внутренним убеждением, исключающим какое-либо постороннее влияние и воздействие на принятие решения, то есть при отсутствии заинтересованности в исходе дела.
В то же время, доказать независимость практически невозможно. Состояние независимости и добросовестность лица презюмируется правопорядком, поэтому сторона должна представить убедительные доказательства для ее опровержения. Однако вследствие того, что одним из важнейших требований к третейскому разбирательству, вытекающим из его правовой природы, является требование к безусловному доверию сторон составу суда, третейские суды предоставляют сторонам больше возможностей для формирования состава коллегии рассматривающей спор, в том числе оснований для отвода судьи.
Вторым немаловажным требованием к третейскому судье является требование к его профессиональной квалификации. Так, если дело рассматривается единолично, то третейский судья должен в обязательном порядке иметь высшее юридическое образование. Если же спор рассматривается коллегиально, то требование о наличии высшего юридического образования распространяется на председателя состава третейского суда, рассматривающего дело. В то же время Закон «О третейских судах в РФ» оставляет возможность как сторонам, так и постоянно действующим третейским судам ужесточить квалификационные требования к кандидатуре судьи. Так, например, в Регламенте Сибирского третейского суда предусмотрено, что третейским судьей может быть лицо не моложе 25 лет и имеющее высшее юридическое образование.
Следующим требованием, предъявляемым законодательством к третейскому судье, является требование о его полной дееспособности, которая связана с возможностью совершения физическим лицом определенных волевых действий, что, в свою очередь, основано на достижении определенного уровня психической зрелости.
Формирование состава третейского суда – одна из самых важных стадий третейского разбирательства, хотя и являющаяся подготовительной, тем не менее, оказывающая существенное влияние на всю процедуру. Формирование состава третейского суда может осуществляться в соответствии с соглашением сторон; при рассмотрении же спора в постоянно действующем третейском суде при отсутствии установления сторонами иного формирование состава происходит согласно правилам этого суда.
Если ни соглашением сторон, ни правилами постоянно действующего третейского суда не установлен порядок избрания (назначения) судей, то применяются нормы пункта 4 статьи 10 Федерального закона «О третейских судах в РФ». В соответствии с этими нормами при рассмотрении конкретного спора если в течение 15 дней после получения уведомления одной из сторон о назначении третейского судьи другая сторона не назначает другого третейского судью, или если в течение того же срока судьи не достигли соглашения о третьем третейском судье, либо третейский суд по иным причинам не создан, рассмотрение спора в третейском суде прекращается, и стороны вправе отказаться от соглашения о передаче спора на его разрешение в пользу рассмотрения спора компетентным судом. Аналогичный порядок применяется к третейским судам ad hoc.
Нарушение установленного порядка формирования состава третейского суда является основанием для признания состава суда незаконным, что влечет отмену вынесенного им решения либо является основанием для отказа в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение. Кроме того, при нарушении требований, предъявляемых к третейскому судье, о которых уже упоминалось ранее, ему может быть заявлен отвод, порядок которого устанавливается ст. 12 Федерального закона «О третейских судах в РФ».
По общему правилу процедура рассмотрения дела в третейском суде начинается с подачи искового заявления. Однако дополнительным требованием в этом случае является указание на подведомственность дела данному третейскому суду с приложением соответствующего документа.
Существенное отличие от арбитражного процесса заключается в том, что помимо предложения о представлении сторонами документов и доказательств им предлагается избрать арбитров. Эта стадия процесса в арбитражном суде отсутствует. На той же стадии производится одно из самых важных с точки зрения процессуальных последствий действие – уведомление сторон о месте и времени третейского разбирательства. Нарушение указанного правила влечет серьезное последствие – отказ в выдаче исполнительного листа без направления дела на новое рассмотрение, или отмену решения, в том числе и Международного коммерческого арбитражного суда, о чем свидетельствует сложившаяся практика. Так Постановлением Президиума Верховного Суда РФ № 161 пв-98 от 02.12.1998г. было указано, что «несоблюдение порядка извещения лиц, участвующих в деле, о времени и месте заседания, является существенным процессуальным нарушением, препятствующим сторонам и другим участвующим в деле лицам осуществлять предоставленные им законом права», соответственно, служит основанием для отмены решения третейского суда.
При уведомлении сторон необходимо учитывать два фактора: направление его по месту нахождения сторон, и поступление сторонам заблаговременно, так чтобы они успели реализовать принадлежащие им права (право на выбор арбитра и собственно право на защиту своих интересов, в том числе и в судебном заседании).
Говоря о месте уведомления сторон, следует отметить, что большинство судов ориентируются в этом вопросе на АПК РФ и сложившуюся арбитражную практику. Суд направляет уведомления по адресу указанному в исковом заявлении, а так же по всем известным адресам, которые следуют из представленных истцом документов.
Следующей стадией после формирования судебной коллегии является рассмотрение дела по существу, где стороны реализуют свои процессуальные права. Объем и содержание этих прав в третейском суде может значительно отличаться от арбитражного процесса, если это предусмотрено правилами постоянно действующего третейского суда или соглашением сторон.
Вопрос о месте третейского разбирательства может быть решен сторонами самостоятельно или в соответствии с правилами постоянно действующего третейского суда. Если этот вопрос никак не урегулирован, в том числе и в третейском суде ad hoc, место разбирательства определяется составом суда.
Из сказанного следует еще одно отличие третейского разбирательства от разбирательства в государственных судах, заключающееся в том, что место нахождения третейского суда и место рассмотрения спора третейским судом зачастую могут и не совпадать.
Наиболее интересным и актуальным является вопрос о возможности обеспечения иска в третейском разбирательстве. До принятия Закона «О третейских судах в РФ» не существовало четкой регламентации указанной проблемы, и третейские суды не имели возможности обеспечивать исковые требования. Такая возможность была предоставлена лишь международным коммерческим арбитражам.
В настоящее время ст. 25 Федерального закона «О третейских судах в РФ» введено положение, согласно которому третейский суд по просьбе любой из сторон вправе принимать обеспечительные меры, которые сочтет необходимыми, в отношении предмета спора. Это право подкреплено нормой ч.3 ст.90 АПК, в соответствии с которой «обеспечительные меры могут быть приняты арбитражным судом по заявлению стороны третейского разбирательства по месту нахождения третейского суда, либо по месту нахождения или месту жительства должника, либо месту нахождения имущества должника».
Вместе с тем, если ходатайство об обеспечении иска, предъявленного в третейском суде, будет рассмотрено вначале третейским, а затем арбитражным судом, это вызовет неизбежную «двухстадийность» процесса, что обернется удлинением процедуры во времени. Другая сторона, в свою очередь, может воспользоваться этим для избавления от соответствующего имущества. Хотя существует точка зрения, согласно которой лицо может решить вопрос о принятии обеспечительных мер путем обращения в государственный суд независимо от мнения третейского суда, поскольку АПК РФ (в отличие от Федерального закона «О третейских суда в РФ») не содержит правила о том, что третейский суд сначала рассматривает вопрос о необходимости принятия обеспечительных мер.
Возникает закономерный вопрос о возможности обращения стороны с ходатайством о применении обеспечительных мер непосредственно в компетентный государственный суд, минуя третейский. Такая возможность предоставлена Законом «О международном коммерческом арбитраже» (ст.9), однако, не будучи подтвержденной адекватной нормой гражданского процессуального права, это правило до принятия АПК РФ 2002г. носило декларативный характер.
Ситуация изменилась с введением в действие нового АПК РФ, ч.3 ст.90 которого не содержит требования о предварительном рассмотрении заявления об обеспечении иска третейским судом, что позволяет реализовать правило ст. 9 упомянутого выше закона. Кроме того, в силу общего характера, это правило распространяется и на российские третейские суды, что подкрепляется аналогичным положением п.3 ст.25 Закона «О третейских судах в РФ».
Названный закон перечисляет документы, которые необходимо приложить к исковому заявлению, причем этот перечень не совпадает с тем, который указан в ч.5 ст.92 АПК РФ. Так, в числе документов, упомянутых в Законе, присутствует «определение третейского суда о принятии обеспечительных мер».
Между тем, согласно ст. 92 АПК РФ «к заявлению стороны третейского разбирательства об обеспечении иска прилагаются заверенная председателем постоянно действующего третейского суда копия искового заявления, принятого к рассмотрению третейским судом, или нотариально удостоверенная копия такого заявления и заверенная надлежащим образом копия соглашения сторон о третейском разбирательстве» (ч.5), а также документ, подтверждающий оплату государственной пошлины (п.6). О необходимости представить определение третейского суда о принятии обеспечительных мер в АПК РФ не упоминается[28].
Вопросы доказывания и доказательств в третейском суде также имеют свою специфику. Согласно принципу состязательности, обязанность предоставления доказательств лежит на сторонах. Роль суда при этом состоит в оценке собранных сторонами доказательств и ограничивается возможностью предложения сторонам предоставить дополнительные доказательства. Но права затребовать что-либо у сторон либо у третьих лиц третейскому суду не предоставлено. Это напрямую связано с принципом состязательности, ведь вмешательство суда в поиски доказательств фактически означает, что он помогает одной из сторон в их сборе, что противоречит указанному принципу.
Остается вопрос, как должен действовать третейский суд, потребовавший от участников процесса новую информацию, но по каким-либо причинам ее не получивший. Очевидно, он все равно обязан вынести решение. В этом случае нет гарантии, что установленные судом юридические факты будут соответствовать фактическим обстоятельствам дела, однако никакого иного выхода у третейского суда нет, и в силу принципа состязательности сторона, неудачно защищавшая свои интересы и не предоставившая истребуемое доказательство, сама несет риск неблагоприятных последствий своих действий[29].
Стоит отметить и такую проблему третейского разбирательства как невозможность обеспечения доказательств и затруднительность истребования их как у участников процесса, так и у третьих лиц. Поскольку, ни один законодательный акт не устанавливает обязательность выполнения требований третейского суда, то и его запросы о предоставлении документов могут исполняться только в добровольном порядке. Фактически, третейский суд, в отношении лиц не участвующих деле, обладает полномочиями ничуть ни большими, чем сами стороны процесса. Это обстоятельство весьма затрудняет положение добросовестной стороны, которая знает о существовании и месте нахождения доказательства, но лишена процессуальной возможности, его получить.
Существует проблема и при использовании в третейском разбирательстве свидетельских показаний. Это связано с тем, что уголовная ответственность за дачу заведомо ложных показаний свидетелем, установлена только для судебных процессов в государственных судах. Поэтому, при оценке свидетельских показаний суд должен подходить к ним весьма осторожно. Фактически этот вид доказательства весьма близок к пояснениям сторон по делу, поскольку с точки зрения достоверности имеет примерно ту же силу.
Таким образом, можно констатировать, что процесс доказывания в третейском и арбитражном суде в принципе не имеет существенных отличий, однако процесс сбора доказательств и их юридическая сила несколько различны.
После предоставления всех необходимых доказательств и представления обеими сторонами своей позиции по спору, рассмотрение дела по существу заканчивается, и третейский суд переходит к важнейшей части судебного заседания – вынесению решения.
Однако необходимо отметить, что третейское разбирательство далеко не всегда заканчивается вынесением решения. Есть обстоятельства, когда разрешение спора по существу невозможно. В этих случаях, разбирательство заканчивается вынесением определения суда, без вынесения решения. Перечень таких обстоятельств приведен в ст. 38 Федерального закона «О третейских судах в РФ»; к ним относятся: отказ истца от своего требования; соглашение сторон о прекращении третейского разбирательства; вынесение третейским судом определения об отсутствии у него компетенции рассматривать переданный ему спор; принятие третейским судом решения об утверждении письменного мирового соглашения; ликвидация организации, являющейся стороной третейского разбирательства; смерть гражданина, являющегося стороной третейского разбирательства, либо объявление его умершим или признание его безвестно отсутствующим; наличие вступившего в законную силу решения суда, принятого по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям.
Помимо вышеприведенных оснований, безусловно влекущих прекращение производства по делу, в правилах постоянно действующего третейского суда могут быть предусмотрены и иные основания для его прекращения, а также для оставления иска без рассмотрения. Следует отметить, что в третейском разбирательстве, в отличие от арбитражного, его прекращение не исключает повторного обращения с тем же иском. Кроме того, в случае прекращения третейского разбирательства по большинству оснований истец вправе отстаивать свои законные интересы в компетентном суде.
Останавливаясь на вопросе о значении решения третейского суда, необходимо обратить внимание на такие моменты как порядок его принятия, правовые последствия и содержание решения.
Порядок принятия решения третейским судом в целом аналогичен порядку принятия решения государственными судами с учетом особенностей третейского разбирательства. Для постоянно действующих третейских судов, эти особенности должны быть отражены в регламенте.
Федеральный закон «О третейских судах в РФ» подробно регулирует все вопросы, связанные с принятием решения. Принимается оно большинством голосов, при этом ни один судья не вправе уклониться от принятия решения и воздержаться во время голосования. Если все судьи не смогли прийти к консолидированному мнению, то особое мнение обязательно прилагается к решению и является его неотъемлемой частью.
Решение должно быть объявлено непосредственно после его принятия в заседании третейского суда, при этом объявлена может быть только резолютивная его часть.
Если третейский суд посчитает невозможным вынесение решения без представления дополнительных материалов либо по каким-то иным причинам признает необходимым отложить принятие решения, он вправе это сделать, вызвав стороны на дополнительное заседание.
Новеллой действующего законодательства является возможность наличия решения, подписанного не всеми судьями. Такая возможность допускается при условии коллегиального рассмотрения дела, наличия подписей большинства судей и указания на уважительную причину отсутствия подписи.
Что касается требований закона к содержанию решения, то они прямо вытекают из необходимости установления всех этих обстоятельств компетентным судом при оспаривании решения или рассмотрении дела о выдаче исполнительного листа. Прежде всего, в решении должны быть определены процессуальные вопросы: на каком основании дело принято к производству, где и в каком виде закреплено третейское соглашение (компетенция суда). Формирование состава третейского суда должно в точности соответствовать соглашению сторон и/или правилам постоянно действующего третейского суда, причем порядок его формирования должен быть отражен в решении. Кроме того, должны быть четко поименованы стороны и их представители.
Вопрос о юридических последствиях принятия решения для сторон третейского разбирательства и третьих лиц довольно часто возникает в практике. Законодательством обязанность исполнения решения третейского суда и возможность его принудительного исполнения предусмотрена только для самих сторон, в отношении же третьих лиц такая обязанность отсутствует. Этим решение третейского суда в корне отличается от решения арбитражного суда. До момента выдачи исполнительного листа решение третейского суда является обязательным только для сторон, а с момента выдачи еще и для организаций и лиц, которые действующим законодательством наделены правомочиями по исполнению судебных решений.
Суммируя все вышесказанное, можно определить решение третейского суда как «правоприменительный акт, вынесенный органом по защите гражданских прав, обязательный для сторон разбирательства, могущий быть обеспеченным принудительной силой государства и содержащий признание существования или отсутствия между сторонами определенного правоотношения[30]».
Заключение
Подводя итог, хотелось бы отметить, что в России третейские суды только начинают свою деятельность, ведь многие годы у них не было возможности нормально развиваться и доказать свою жизнеспособность, а главное – полезность и, может быть, даже необходимость.
Следует отметить, что третейские суды для разрешения споров между гражданами, в отличие от третейских судов для разрешения экономических споров, практически, не получили применения в России. Это отчасти объясняется недостаточной информированностью населения о возможностях третейского разбирательства споров. Видимо, прежнее законодательство о третейских судах имело такие дефекты, которые препятствовали их широкому распространению.
Безусловно, радует, что теперь третейские соглашения и договоры сторон с судом получили единую регламентацию со вступлением в силу Закона РФ «О третейских судах в РФ». Поскольку в соответствии со ст. 11 ГК обращение в третейский суд является одной из форм защиты гражданских прав, а его решение имеет те же последствия, что и решение суда государственного, то становится понятной важность принятия данного закона.
Библиографический список
1. Конституция РФ. – М.: Проспект, 2000.
2. Гражданский кодекс РФ. – М.: ООО «ВИТРЭМ», 2001.
3. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации / СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3012.
4. Закон РФ от 24 июля 2002 г. № 102 – ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» // СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3019.
5. Закон РФ от 7 июня 1993 г. «О международном коммерческом арбитраже» / Ведомости РФ. 1993. № 32. Ст. 1240.
6. Ренкель А. Ф. Третейский патентный суд. М.: ИНИЦ, 1998.
7. Власов А. А. Гражданское процессуальное право: Учебник. М.: ТК Велби, 2003.
8. Гражданский процесс: Учебник для юрид. вузов / Под ред. д. ю. н. проф. М. К. Треушникова. М..: Юриспруденция, 2001.
9. Яковлев В. Ф., Капинус Н. И. Новая ветвь на древе третьей власти. // Закон. 2003. № 3.
10. Баронов О.В. Комментарий к Временному положению о третейском суде для разрешения экономических споров // Третейский суд. - 1999.
11. Быков А.Г. Обзор практики третейских судов при ТПП РФ и при Федеральной корпорации «Росконтракт»// Первая Всероссийская конференция о третейском разбирательстве споров. Перспективы развития. Практика. Исполнение решений. Стенографический отчет. - М., 1999.
12. Карабельников Б.Р. Признание и исполнение иностранных арбитражных решений. Научно-практический комментарий к Нью-Йоркской конвенции 1958 года. М.: ЗАО «Юридический Дом «Юстицинформ», 2001.
13. Маковский А.Л. Третейский суд и судебная реформа в РФ: конституционные основы // Цивилистическая практика. – 2003. - №1(6).
14. Морозов М.Э. Шилов М.Г. Правовые основы третейского разбирательства. Издательство «Сибпринт». Новосибирск, 2002.
15. Немчинов Н.В. Адвокат как представитель в третейском суде по рассмотрению экономических споров (правовые основания и полномочия) // Третейский суд. - 2002.
16. Скворцов О.Ю. Комментарий к Федеральному закону «О третейских судах в РФ»: научно-практический. – М.: Омега – Л, 2003.
17. Суханов Е.А Третейские суды в системе торгово-промышленных палат: состояние дел и перспективы развития // Хозяйство и право. - 2003. - №3..
18. Тарасов В.Н. Третейский процесс/Учебное пособие СПб.:СППДТС, 2002.
19. Практика Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ за 1998 год / Сост. М.Г. Розенберг. М., 1999.
20. Резниченко И.М. Проблема правопреемства в третейском суде // Третейский суд. - 2002. - №5/6.
