Реферат Политическая психология 3
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Министерство образования и науки РФ
Федеральное агентство по образованию ГОУ ВПО
Всероссийский заочный финансово-экономический институт
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА
по политологии на тему:
Политическая психология
Преподаватель
Студент
Пенза
План работы
Введение
1. Сущность, основные элементы и особенности формирования политической психологии
2. Иррациональный компонент политической психологии
3. Охарактеризуйте преобладающие черты политической психологии в современном российском обществе
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Политическая психология (греч. politika – искусство управлять) – один из новейших разделов психологической науки.
Политическая психология возникла на стыке ряда «поведенческих» дисциплин, среди которых особую роль сыграли психология и социология, с политологией. Правда, до последнего времени психологи и социологи не очень интересовались самой политикой как объектом изучения. Причиной такого дистанцирования от политики в нашей стране был страх перед официальной политической машиной. Ситуация в политологии складывалась несколько иначе.
Политическая психология достаточно давно признана как перспективная область исследования. В отечественной политологии, несмотря на идеологические табу, первые разработки появились еще в годы хрущевской оттепели, хотя лишь в годы перестройки произошло официальное признание политической психологии как составной части политической науки.
В настоящее время публикации по проблематике политической психологии появляются во всех престижных изданиях по политологии и психологии.
Следует отметить, что интерес к политической психологии наблюдается и таких регионах, где раньше и политическая наука, и психология не имели развитых традиций, либо традиционные школы находились в отрыве от современной методологии. Так, в последние десятилетия исследования в этой области проводятся в Латинской Америке, в Африке, в Азиатско-тихоокеанском регионе, в частности, в таких странах, как Китай, Индия, Пакистан, не говоря уже об Австралии и Новой Зеландии, где ведется огромная исследовательская работа, издаются десятки монографий.
1. Сущность, основные элементы и особенности формирования политической психологии
Роль духовных факторов в политике отнюдь не ограничивается воздействием на людей идеологических доктрин и программ. Не менее, а нередко и более существенное значение для политики имеет другая форма политического сознания – политическая психология. Она представляет собой совокупность по преимуществу эмоционально-чувственных ощущений и представлений людей о политических явлениях, складывающихся в процессе их (людей) политического поведения и непосредственного взаимодействия с институтами.
О принципиальном значении политических чувств и эмоций в политике говорили многие учёные. Например, Аристотель, понимая политику как форму общения государства и гражданина, писал, что правителям «… нужно знать настроения лиц, поднимающих восстания, … чем собственно начинаются политические смуты и распри»; Декарт писал о шести чувствах, которые движут человеком в мире и власти; Макиавелли, утверждающий, что «править – значит заставлять людей верить», специально указывал, что различия в настроениях выступают основной причиной «всех неурядиц, происходящих в государстве».
Политическая психология обобщённо характеризует подобные аффекты. При этом она включает в себя как универсальные чувства и эмоции человека, специфически проявляющиеся в политической жизни (например, гнев, любовь, ненависть и др.), так и те ощущения, которые встречаются только в политической жизни (чувства, симпатии и антипатии к определённым идеологиям или лидерам, чувства подвластности государству и т.п.). Однако различная роль этих чувств и эмоций предопределяет двоякое значение психологии в политической жизни.
С одной стороны, она выступает тем духовным явлением, которое опосредует все разновидности политического мышления и поведения человека, придаёт форму всем объективным проявлениям его мыслительной и практической активности. В этом отношении политическая психология представляет собой тот внутренний механизм преобразования человеческих представлений, которые органически вплетен в политический процесс, но при этом может и не играть никакой самостоятельной роли в поведении человека.
С другой стороны, политическая психология представляет собой генетически первичную, эмоционально-оценочную реакцию политического сознания и тот специфический фактор, который оказывает самостоятельное воздействие на выработку мотивов в политическое поведение человека, отличаясь при этом от влияния, например, его рациональных или ценностных побуждений. Общеизвестно, что спокойствие чувств, эмоциональное привыкание людей к складывающейся в государстве ситуации является главным фактором устойчивости режимов. Не случайно, как отмечает ряд российских учёных, «власть интересует не мнения общества … а настроения», которые могут охватывать миллионы. … Настроения, охватившие массу, достаточно, чтобы все изменилось».
Рассмотрение политической психологии как специфического фактора политического процесса позволяет раскрыть её особые отличительные свойства, продемонстрировать политические чувства и эмоции как наиболее подвижный и динамичный элемент политического сознания, который организует и определяет субъективные образы лидеров, государства, власти, складывающейся у человека. Именно чувства заставляют человека оценить политические явления в зависимости от того, какими они отражаются в его сознании, а не от их реального содержания. Например, недоверие к той или иной партии, к режиму в целом формируется у человека по преимуществу не в результате анализа их программы и действий, а за счёт отношения, скажем, к неэтническому поступку их лидера или просто на основе неведомым образом возникшей антипатии или симпатии. Таким образом, человек воспринимает политическую реальность чаще всего такой, какой она представляется его чувствам и эмоциям, которые, действуя по собственным законам, вполне могут и неадекватно отражать окружающий мир.
Отражая и интерпретируя политику в эмоционально-чувственной форме, политическая психология представляет собой «практический» тип политического сознания. Если, к примеру, идеология является продуктом специализированного сознания, плодом теоретической деятельности группы людей, то политическая психология формируется на основе практического взаимодействия людей друг с другом и с институтами власти. И в этом смысле она характеризует те ощущения и воззрения людей, которыми они пользуются в повседневной жизни. К их отличительным чертам относят прежде всего отображение людьми практических объектов сквозь призму своих непосредственных интересов и доступного им политического опыта. Повинуясь чувствам, люди подчиняют получаемую ими информацию собственным задачам, логике своих индивидуальных действий. Поэтому политическая психология тем больше влияет на ориентацию людей во власти, чем сильнее политика включается в круг их непосредственных интересов.
С чисто познавательной точки зрения политическая психология является органической формой мышления, которая не в состоянии отразить скрытые от непосредственного наблюдения черты политических явлений. Используя выборочную, избирательную информацию о политических процессах, она отображает лишь те внешние формы и фрагменты действительности, которые доступны эмоционально-чувственному восприятию. Поэтому политическая психология по природе своей не приспособлена для анализа сложных причинно-следственных связей и отношений в политике, хотя в определённых случаев может угадать суть каких-то политических взаимоотношений.
Познавательная ограниченность политической психологии проявляется в приписывании непосредственно воспринимаемым ею явлениям разнообразных причин, устраняя таким образом имеющиеся у неё дефицит информации. В науке такое явление получило название «каузальной атрибуции» (Ф. Хайдер), отражающей свойство политической психологии умозрительно достраивать политическую реальность, домысливать, искусственно конструировать мир, придумывать ему звенья.
Политическая психология – внутренние противоречия явления. В отличие от идеологии, стремящейся подвести политические взгляды людей под некий общий знаменатель, политическая психология отражает политическую реальность во всём её многообразии, допуская одновременное существование самых разноречивых и даже противоположных эмоций. Поэтому в психологии всегда присутствует различные и подчас противоречивые чувства: долга и желания освободиться от обязательств, потребность к самоуважению и жажда подчинения более сильному, общительность и чувство одиночества, осуждение власти и желание быть к ней ближе и т.д.
В самом общем виде можно сказать, что политическая психология включает в себя:
1. социально-психологические чувства и эмоции, характеризующие специфику отображения человеком своих интересов и формирование мотивов политической деятельности в группе (обществе);
2. индивидуально-психические элементы, отражающие личностно-персональные черты психики – волю, память, способность к мышлению и др.;
3. функционально-физиологические элементы сознания, характеризующие психически врождённые черты и задатки человека, регулирующие адаптацию человеческого организма к внешней среде;
4. психофизические свойства, регулирующие наследственность и темперамент, демографические и половозрастные черты, здоровье и прочие аналогичные характеристики.
2. Иррациональный компонент политической психологии
Наиболее существенная часть психоаналитической социологии Фрейда – учение о человеке, представляющее собой совокупность разнопорядковых концепций о природе и сущности человека, его психике, формировании, развитии и структуре личности, причинах и механизмах деятельности и поведения человека в различных социальных общностях.
По Фрейду, особо важную роль в формировании человека в его жизни играют два всеобщих космических инстинкта: Эрос (сексуальный инстинкт, инстинкт жизни, инстинкт самосохранения) и Танатос (инстинкт смерти, инстинкт агрессии).
Представляя человеческую жизнедеятельность как результат борьбы двух вечных сил Эроса и Танатоса, Фрейд считал, что эти инстинкты являются основными двигателями прогресса. Единство и борьба Эроса и Танатоса не только обуславливают конечность бытия индивида, но и весьма существенно определяют деятельность различных социальных групп, народов и государств.
Согласно концепции Фрейда, носителем полового инстинкта является всеобщая психическая энергия, имеющая сексуальную окраску (либидо), которая иногда трактовалась им как энергия сексуального влечения или половой голод.
Концепции либидо принадлежит весьма важная роль. Вместе с тем, Фрейд не сумел выработать однозначной трактовки либидо и в зависимости от тех или иных поворотов теоретических изысканий истолковывал либидо то в одном, то в другом смысле.
В одних случаях он говорил о либидо как о меняющейся количественно силе и заявлял, что это либидо мы отличаем от энергии, которую следует положить вообще в основу душевных процессов. В других утверждал, что либидо в глубочайшей основе своей и в конечном результате составляет только продукт дифференциации энергии, действующей вообще в психике.
Бессознательные (в первую очередь сексуальные) стремления личности образуют ее потенциал и основной источник активности, задают мотивацию ее действий. В силу невозможности удовлетворения инстинктивных потребностей в их естественно-природной форме из-за социальных нормативных ограничений человек вынужден постоянно искать компромисс между глубинным влечением и общественно приемлемой формой его реализации. Модель личности, созданная Фрейдом, представляет собой трехуровневое образование: низший слой (Оно, или Ид), представленный бессознательными импульсами и «родовыми воспоминаниями», средний слой (Я, или Эго) и верхний слой (Сверх-Я, или Супер-Эго) – нормы общества, воспринятые человеком. Наиболее жесткие, агрессивные и воинственные слои – Оно и Сверх-Я. Они с обеих сторон атакуют психику человека, порождая невротический тип поведения. Поскольку по мере развития общества верхний слой (Супер-Эго) неизбежно увеличивается, становится более массивным и тяжелым, то и вся человеческая история рассматривается Фрейдом как история нарастающего психоза.
Раскрывая сущность концепции Фрейда, следует отметить, что ученый считал, – наиболее важная роль в формировании и жизнедеятельности человека играет также комплекс Эдипа. Исследуя сновидения своих пациентов, Фрейд обратил внимание на то, что значительная часть их с возмущением и негодованием сообщали ему о сновидениях, основным мотивом которых была половая связь с матерью (инцест). Усмотрев в этом определенную тенденцию, Фрейд приходит к выводу, что первое социальное побуждение человека направлено на мать, в то время как первое насильственное желание и ненависть направлены на отца.
Таким образом, Эдипов комплекс является, по Фрейду, базисом человеческого бытия, в то время как три сферы личности находятся в постоянном взаимодействии и оказывают влияние на функциональную деятельность друг друга. Одно из важнейших отношений такого рода - взаимоотношение «Оно» и «Я».
Постоянное противоборство трех сфер личности в значительной мере смягчается специальными «защитными механизмами» («механизмами защиты»), образовавшимися в результате эволюции человека. Важнейшими из неосознаваемых «защитных механизмов», призванных обеспечить известную целостность и стабильность личности в условиях конфликта противоречивых импульсов и установок, Фрейд считал “сублимацию” (процесс преобразования и переадресования сексуальной энергии в различные формы деятельности, приемлемые индивидом и обществом), «вытеснение» (бессознательное устранение индивидом мотивов своих действий из сферы сознания), «регрессию» (переход на более примитивный уровень мышления и поведения), «проекцию» (неосознанное перенесение, «приписывание» собственных ощущений, представлений, желаний, мыслей, влечений и зачастую «постыдных», бессознательных стремлений другим людям), «рационализацию» (бессознательное стремление индивида к рациональному обоснованию своих идей и поведения даже в тех случаях, когда они иррациональны), «реактивное образование» (изменение неприемлемой для сознания тенденции на более приемлемую или противоположную), «фиксацию поведения» (тенденцию «Я» к сохранению апробированных, эффективных стереотипов поведения, известное изменение которых может привести к патологическому навязчивое стремлению к повторениям) и др.
Отметим, что значительное влияние на дальнейшее развитие современной психологии и социологии личности оказали и примыкающие к психоанализу психосоциологические теории А. Адлера, К. Юнга, К. Хорни, Г. Салливена, Э. Фромма и других. Концепции этих исследователей получили название неофрейдистских, так как все они так или иначе опирались на идеи З.Фрейда. Например, А.Адлер (1870-1937), социологизируя психоанализ в противовес Фрейду отвергал идею расчленения личности на три инстанции («Оно», «Я» и «Сверх-Я») и ориентировался на принцип единства личности и примат социальных факторов в человеческом поведении. Адлер рассматривал социальные побуждения, социальные чувства как основу человеческого существования, а индивида - как изначально социальное существо.
К. Юнг (1875-1961), познакомившись с теорией Фрейда, во многом поддержал его воззрения. Он активно разрабатывал психоаналитические идеи и пытался применить их на практике. В дальнейшем Юнг отошел во многом от традиционного психоанализа и предложил свою довольно сложную структуру человеческой психики, по его мнению она состоит из четырёх универсальных элементов: личного сознания, коллективного сознания, личного бессознательного и коллективного бессознательного. Под «коллективным бессознательным» Юнг понимал «разум наших древнейших предков, способ, которыми они постигали жизнь и мир, богов и человеческие существа».
Философ, психоаналитик и социолог Э. Фромм (1900-1980), прекрасно осознавая новизну и важность идей Фрейда для развития социального познания, осуществил наиболее впечатляющую реформацию психоаналитического учения, которая в значительной мере содействовала росту популярности как собственно психоанализа, так и психосоциологических доктрин.
В своей первой крупной работе «Бегство от свободы» Фромм рассмотрел феномен тоталитаризма в рамках проблемы свободы. Он различает «свободу от» (негативную) и «свободу на» (позитивную). Обратной стороной «свободы от» является одиночество и отчуждение. Такая свобода – бремя для человека. Фромм описал три типичных невротических механизма «бегства» (психологической защиты) от негативной свободы. Это авторитарная, конформистская и деструктивная разновидности невротического характера. Первый выражается в мазохистской страсти к подчинению себя другим или в садистической страсти к подчинению себе других. Второй состоит в отказе от своей индивидуальности и стремлении быть «как все». Третий – в неудержимой тяге к насилию, жесткости, разрушению.
В первой главе книги Фромм ставит вопрос о том, является ли свобода психологической проблемой. Рассматривая фашистские режимы и отмечая тот факт, что «в Германии миллионы людей отказались от своей свободы с таким же пылом, с каким боролись за неё», Фромм делает вывод: «если на свободу нападают во имя антифашизма, угроза не становиться меньше, чем при нападении самого фашизма», подразумевая под фашизмом диктатуру типа итальянской или германской. Кроме этого, для результативной борьбы с фашизмом необходимо понимать его сущность, борьба же без понимания неадекватна и бесполезна. Развивая мысль, Фромм констатирует факт, что к моменту прихода фашизма к власти люди не были к этому готовы – ни практически, ни теоретически.
Далее Фромм ставит вопрос о том, что заставляет людей приспосабливаться почти к любым условиям жизни и о границах этой приспособляемости. Отвечая на него, он выделяет приобретенные (изначально не присущие человеку) и потребности физиологические (обусловленные человеческой природой). Для удовлетворения потребностей человек должен трудиться, условия же его работы определяются тем обществом, в котором он родился. Оба фактора – потребность жить и социальная система – не могут быть изменены отдельным индивидом и именно они определяют развитие тех его черт, которые имеют большую пластичность. Кроме физиологических потребностей существует потребность связи с окружающим миром, не связанная с физическим контактом, неудовлетворение которой (моральная изоляция) приводит к возникновению психических расстройств.
По Фромму, существует ещё одна причина, обусловливающая необходимость принадлежности к обществу: субъективное самопознание.
Способность мыслить позволяет человеку осознать себя как индивидуальное существо; сознавая свою отдельность, неизбежность болезней и страсти, человек не может не чувствовать свою незначительность в сравнении с окружающим миром. Если человек не имеет возможности отнести себя к какой-либо системе, которая бы направляла его жизнь и придавала ей смысл, его переполняют сомнения, которые в итоге парализуют его способности действовать, то есть жить. Основные положения социальной психологии Фромма заключаются в том, что:
1. человек есть продукт исторической эволюции в синтезе с врождёнными законами, но не то или другое в отдельности;
2. у человека существуют физиологические потребности и ему свойственно избегать морального одиночества;
3. в процессе динамической адаптации у индивида развивается ряд стимулов, мотивирующих его чувства и действия;
4. стремление к удовлетворению этих новых потребностей становится силой, воздействующей на процесс общественного развития.
Процесс развития свободы носит, по Фромму, диалектический характер: с одной стороны – это развитие человека, с другой – усиление изоляции, приводящее к росту чувства бессилия.
Средневековое общество по Фромму характеризовалось отсутствием личной свободы.
Перемещение из одного социального класса в другой было невозможным, часто оказывалось невозможным перемещение географическое. Личная, экономическая и общественная жизнь регламентировалась строгим сводом правил. Однако благодаря этому человек был скреплён со вполне определённой социальной ролью (крестьянин, ремесленник и т.д.); это не был индивид, занимающийся тем или иным делом по своему выбору. Средневековое общество же, давая человеку ощущение уверенности, держало его в цепких оковах – человек видел себя сквозь призму общественной роли и представители разных социальных слоёв не имели отношений.
Фроммовский психоанализ основан на наблюдении индивидов и последующем переносе полученных результатов на социальные группы. Более того, для этого необходимым является изучение явлений, наблюдаемых у невротиков, так как, по Фромму, эти явления не отличаются в принципе от явлений, наблюдаемых у нормальных людей, только протекают они более остро. Нормальный человек у Фромма – человек, способный играть социальную роль, отведенную ему в обществе и способный принимать участие в воспроизводстве общества, то есть способный создать семью. В классической же психологии нормальным считается человек, хорошо приспособленный к жизни в обществе. Но поскольку хорошая приспособленность достигается зачастую путем отказа от собственной личности, и, наоборот, безуспешные попытки спасти индивидуальность приводят, как правило, к появлению невротических симптомов, получается, что человек, нормальный в смысле приспособленности, часто менее здоров в смысле человеческих ценностей. Общество не может быть невротическим в смысле невыполнения индивидами своих социальных функций, оно бы попросту не смогло существовать, другое дело – невротичность общества с точки зрения человеческих ценностей. Психологические механизмы, рассматриваемые Фроммом, есть механизмы бегства от свободы, возникающие из неуверенности изолированного индивида. Такая ситуация складывается, как правило, в обществах, неблагоприятных для человеческого счастья и самореализации.
При нарушении связей, обеспечивающих уверенность, у индивида имеется два пути. Первый – спонтанно связать себя с окружающим миром через любовь и труд, через проявление всех своих способностей, обретая таким образом единство с людьми, миром и самим собой, не отказываясь от независимости своего «я» – в терминах Фромма это путь, ведущий к позитивной свободе. Второй – отказ от свободы в попытке преодоления возникшего одиночества. Этот путь, путь к негативной свободе, не в силах обеспечить индивиду былое единение и спокойствие, так как отделенность от прошлого неизбежна; путь это связан с отказом от своей индивидуальности, он смягчает тревогу и делает жизнь терпимой, но проблемы не решает. При избрании последнего пути жизнь превращается в автоматическую деятельность, не имеющую цели и неспособную дать результат.
Один из механизмов бегства от свободы – отказ от своей личности и связь ее с какой-либо внешней силой для получения силы, не достающей индивиду. Эти механизмы выражаются в мазохистских и садистских тенденциях, которые имеют место быть как у невротиков, так и у нормальных людей, но выражены в разной степени. Наиболее частое проявление мазохистских тенденций – чувства собственной неполноценности, беспомощности. У этих людей имеется видимое стремление избавиться от этих чувств, но неосознаваемая связь с желанием подчиниться у них очень сильна. Они постоянно проявляют зависимость от внешних сил, стремление подчиниться. Жизнь ими воспринимается как огромная неуправляемая машина, с которой они не в силах совладать. В более тяжелых случаях наблюдается увлечение самокритикой, самоистязание (физическое или моральное), желание болеть и другое стремление нанести себе вред.
Встречаются и изощренные формы мазохизма, когда какое-либо стремление усердно маскируется индивидом или, например, оправдывается его абсолютной неизбежностью в данных обстоятельствах. В характерах подобного типа могут наблюдаться и садистские тенденции. Условно их можно поделить на три типа:
1. стремление к получению власти над людьми;
2. стремление к поглощению материальных и моральных богатств людей;
3. стремление причинять другим страдания. Садистские тенденции, естественно, рационализируются еще больше, ибо они уже не столь безобидны, как мазохизм.
Садисты обладают столь же сильной привязанностью к своим жертвам, как и мазохисты к своим реальным или виртуальным мученикам. Именно в этом, по Фромму, заключается парадокс долговременного существования браков, где муж всячески унижает жену. Садомазохистские союзы (причем не только брачные) столь же крепки, сколь союзы людей нормальных в смысле отсутствия у них подобных наклонностей.
Наблюдения за мазохистами помогли Фромму установить, что все они переполнены страхом одиночества; страх этот может быть неосознанным или замаскированным, но он есть, и обусловлен он негативной свободой. Мазохизм же есть один из путей избавиться от этого страха за счет снятия с себя бремени свободы, другими словами - отказа от собственной личности. В определенных условиях реализация мазохистских устремлений приносит облегчение (в качестве примера Фромм приводит подчинение вождю в фашистском режиме, когда индивид обретает некоторую уверенность за счет единения со многими миллионами себе подобных). Гитлер многократно демонстрирует садистское стремление к власти. Он прямо говорит, что цель его и его партии – господство над миром. Свою жажду власти он рационализирует тем, что господство над другими народами якобы преследует их собственные интересы; что стремление к власти коренится в вечных законах природы, а он лишь следует им; что его стремление к господству – лишь защита от стремления других к господству над ним и над немецким народом. Любовь к сильным и ненависть к слабым проявляется в его нападках на индийских революционеров и целом ряде политических актов. Самоотречение влечет за собой, согласно Гитлеру, «отказ от всякого права на личное мнение, личные интересы, личное счастье». «В народном государстве», пишет Гитлер, «народное мировоззрение должно в конечном итоге привести к той благородной вере, когда люди будут видеть свою задачу не в улучшении породы собак, лошадей и кошек, а в возвышении самого человечества; эру, когда один будет сознательно и молчаливо отрекаться, а другой – радостно отдавать и жертвовать» - цитируется. Фромм подмечает, что роль второй части людей, «радостно отдавать и жертвовать», звучит как-то очень похоже на роль первых и высказывает мысль, что Гитлер собирался сравнить массы с правителем, который должен править, но решил смягчить тон и нашел другие слова. Мазохистские наклонности обнаруживаются и у самого Гитлера: высшие силы, которым он поклоняется, - это Бог, Судьба, Необходимость, История и Природа. По существу, это символ подавляющей силы.
Таким образом, в писаниях Гитлера прослеживаются две тенденции: жажда власти над людьми и потребность в подчинении подавляющей внешней силе. Эта идеология выросла из его личности – чувство неполноценности, ненависть к жизни, аскетизм и зависть к тем, кто живет нормальной жизнью, были почвой его садомазохистских стремлений. В заключение Фромм ставит вопросы о том, не удовлетворяет ли нацизм при данных психологических условиях эмоциональные потребности населения и не является ли эта психологическая функция фактором, укрепляющим его устойчивость. Ответ на основе сказанного автором может быть только отрицательным. Процесс перестройки общества идет 400 лет, и человеческая индивидуализация – разрыв первичных уз – необратима. Многие не выдерживают новой негативной свободы и избегают ее, находя новую зависимость-заменитель первичных уз, платить за которую приходится отказом от целостности своего «я». И не смотря на полную уверенность индивида в своем добровольном подчинении, между ним и авторитетами остается непреодолимый разрыв, калечащий его жизнь.
По мнению Фромма, между авторитарной идеологией и функцией невротических симптомов есть тесная связь. Причиной появления симптомов являются невыносимые психологические условия, симптомы предлагают решения, делающие жизнь терпимой; решения, ведущего к счастью и развитию личности они не дают, так как не устраняют вызвавших их условий. Так же и авторитарные системы не могут ликвидировать ни основные условия, порождающие стремление к свободе, ни стремление к свободе, вытекающее из этих условий.
3. Охарактеризуйте преобладающие черты политической психологии в современном российском обществе
Современный исторический период характеризуется наиболее глубоким и всесторонним кризисом тоталитарных и авторитарных политических режимов в различных районах мира. Для того, чтобы оценить эти неоднозначные изменения, происходящие в политических системах, необходима теоретическая основа для сравнительного анализа, способного обобщить широчайшее разнообразие систем. В частности, важно определить, когда реформы становятся необратимыми и каковы могут быть меры, способные остановить крах общества. Поиск решения этих проблем вызывает рост интереса к различным концепциям политического развития, стремящимся объяснить источники, характер и направление политических изменений на пути от авторитаризма к демократии.
Страна становится более политически развитой, если ее политическая система изменяется в направлении более выраженной
· артикуляции интересов социальных групп (посредством добровольных ассоциаций);
· лучшей агрегации интересов (с помощью политических партий);
· результативной политической социализации (через расширение средств массовой коммуникации).
Таким образом, политическое развитие – это возрастание способности политической системы постоянно и успешно адаптироваться к новым образцам социальных целей и создавать новые институты, обеспечивающие каналы для эффективного диалога между правительством и населением.
Одним из свойств политического развития является рационализация, т.е. функциональная дифференциация политических институтов. Оценка их деятельности базируется на критерии результативности.
Характеристика общесистемных свойств политического развития включает также национальную интеграцию. Для любого политического сообщества важна проблема национальной идентичности и четкого определения национальной основы. В результате социальной мобилизации, т.е. быстрых количественных и качественных изменений социального положения больших масс населения (урбанизации, образовательного и профессионального роста), люди активнее вовлекаются в политический процесс и предъявляют новые требования к власти.
Основную роль в концепциях политического развития играет теория политической модернизации. Политическая модернизация означает социальную мобилизацию и политическое участие. Речь идет о модели глобального процесса цивилизации, суть которого заключается в переходе от традиционного общества к современному, т.е. рациональному в результате научно-технического прогресса. Выделяются два типа модернизации:
1. Оригинальная, спонтанная модернизация. Характерна для стран, переживших переход к рациональным общественным структурам в результате постепенного развития внутренних процессов (Англия, США);
2. Вторичная, отраженная модернизация. Характерна для стран, отставшим в своем развитии и пытающихся догнать передовые страны за счет широкого использования их опыта.
Модернизация требует высокоцентрализованных политических институтов. Институализация – это процесс, в котором организации и методы действия приобретают стабильность, т.е. способность осуществлять изменения без собственного разрушения. Ее уровень определяется следующими свойствами входящих в политическую систему организаций:
1. Адаптируемость – это способность приспосабливаться к постоянным изменениям в политических требованиях.
2. Сложность – разнообразие подразделений внутри организации, их иерархичность и функциональность.
3. Автономность – самостоятельность политических организаций по отношению к социальным группам и другим организациям.
4. Согласованность – сочетаемость функций и целей политических организаций, прежде всего связанных согласием относительно правил политических действий.
Политическое развитие России на протяжении веков отличалось тремя существенными особенностями:
· решающей ролью государства в реформировании всей общественной системы;
· расколом российской культуры со времен Петра I на аристократическую и народную;
· последовательной сменой реформ и контрреформ.
· Перспективы политической модернизации будут определяться способностью политического режима решить проблемы, имеющих как общий, так и специфический российский характер. Вступление на путь модернизации приводит к росту технократических требований к экономике, технологии и принципам эффективности. Источник кризисного состояния вытекает из разрыва между социальными изменениями и политической институализацией. Одновременно может возникнуть разрыв между системой общественных ценностей и нарождающимися изменениями. При этом возможен рост неудовлетворенности от несоответствия между ожидаемыми благами и реальными последствиями политических решений. В результате возникают пять кризисов политического развития:
1. идентичности, или кризис политической культуры;
2. легитимности, или развал конституционных структур;
3. участия, или создание правящей элитой искусственных препятствий для включения в политическую жизнь претендующих на власть групп;
4. проникновения, или снижение способности государственного управления руководить в различных частях социального пространства;
5. распределения, или неспособность правящей элиты обеспечить приемлемый для общества рост материального благосостояния и его распределения.
Заключение
В 90-е годы сама политика дала новый мощный толчок к развитию политической психологии. Начал формироваться социальный заказ на исследования по электоральному поведению, восприятию образов власти и политиков, лидерству, психологическим факторам становления многопартийности, политической социализации и многим другим. Сейчас в стране работают десятки исследователей, ведущих как фундаментальные, так и прикладные исследования, занимающихся одновременно аналитической и консультативной работой. Особенно востребованы специалисты в этой области в период выборов. Созданы специальные научные подразделения в области политической психологии в Москве и Санкт-Петербурге. Курсы лекций читаются во многих отечественных университетах. Вышли первые учебные пособия по политической психологии. В 1993 году образовалась Российская ассоциация политических психологов, которая является коллективным членом ISP.
Список использованной литературы
1. Политология: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.Н. Лавриненко. – М. ЮНИТИ, 1999.
2. http://www.5ballov.ru/referats/preview/72496
3. http://www.vzfeiinfo.ru
