Реферат Правовое положение иностранной собственности в международном частном праве
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Институт экономики, управления и права (г. Казань)
Чистопольский филиал
Контрольная работа
по дисциплине ____________________________________________________
__________________________________________________________________
студента __________ курса, _____ гр. заочного отделения ______________ факультета _______________________________________________________
Номер зачетной книжки: ___________________________________________
Домашний адрес, тел. : ____________________________________________
__________________________________________________________________
Вариант (тема): ___________________________________________________
Дата поступления: _________________________________________________
Преподаватель: ___________________________________________________
Рецензия
__________________________________________________________________
__________________________________________________________________
__________________________________________________________________
__________________________________________________________________
__________________________________________________________________
__________________________________________________________________
__________________________________________________________________
__________________________________________________________________
__________________________________________________________________
__________________________________________________________________
Ф.И.О., уч. степень (звание), должность преподавателя: _______________
__________________________________________________________________
Отметка о зачете: ____________________ Дата: ________________________
Подпись __________________________________________________________
Вариант 1.
Тема: Правовое положение иностранной собственности в международном частном праве
1. Особенности правового регулирования отношений собственности в международном частном праве:
а) международно-правовое регулирование отношений собственности с иностранным элементом;
б) правовое регулирование отношений собственности с иностранным элементом в законодательстве Российской Федерации.
2. Коллизионные вопросы права собственности:
а) проблема квалификации юридических понятий;
б) закон места нахождения вещи (lex rei sitae) и случаи ограничения применения.
3. Правовое положение иностранных граждан, лиц без гражданства и юридических лиц в области отношений собственности в Российской Федерации. Право собственности российских граждан за рубежом. Режим государственной собственности на имущество, находящееся за границей. Иммунитет собственности иностранного государства.
4. Правовые основы национализации иностранной собственности. Вопросы компенсации. Экстерриториальное действие законов о национализации.
5. Защита культурных ценностей и права собственности на них в российском законодательстве и международно-правовых актах.
Задача 1.
Задача 2.
Список используемой литературы
1. Особенности правового регулирования отношений собственности в международном частном праве:
а) международно-правовое регулирование отношений собственности с иностранным элементом;
б) правовое регулирование отношений собственности с иностранным элементом в законодательстве Российской Федерации.
Институт права собственности является базовым институтом любой правовой системой. Какую бы отрасль мы не рассматривали, вопрос о собственности занимает в ней одно из центральных мест. Это прежде всего относится к гражданскому праву. Однако нормы этого института в той или иной степени оказывает влияния на семейное, трудовое право и др.
Право собственности можно рассматривать как в объективном смысле, так и субъективном. В объективном смысле право собственности представляет собой систему правовых норм, определяющих границы возможных действий лиц по присвоению, владению, пользованию и распоряжению вещями, не исключёнными из гражданского оборота. В субъективном же смыли право собственности представляет собой юридическую возможность для лица владеть, пользоваться, распоряжаться присвоенным имуществом по своему усмотрению и в рамках, установленным законодательством. Кроме того, законодатель предусматривает, что собственник вещи обязан вести себя должным образом, в противном случае к нему могут быть применены санкции (на пример, принудительное изъятие у собственника без хозяйственно содержимых культурных ценностей-ст.241 ГК).
Определение объекта вечных прав является основополагающим для решения коллизионных вопросов вещных права отношений, осложненным иностранным элементом. С учетом особенностей имущества различает вечное право на движимость и недвижимость. Такая классификация предмета вещного имеет своими корнями римское частное право и воспринята многими правовыми системам.
Правовые системы всех государств признают существование вещных прав, среди которых на первом месте стоит право собственности, однако по-разному подходя к их правовому регулированию. Бывают случаи, когда право на движимую собственность рассматриваются конкретной правовой системой как право на недвижимость. Так, например, ключ от дома или документы, подтверждающие правовой титул на землю, является отделимыми принадлежностями недвижимости. Но их собственник английским законодательством рассматривается как имеющий интерес в недвижимости. Какое же право должно быть решающим, если имущество рассматривается одной системой права как движимость, а другой как недвижимость. Или, например, переход права собственности. В одних государствах момент перехода собственности – это подписание соответствующего договора (контракта) независимо от того, состоялось ли фактическая передача вещи, а в других – момент перехода права собственности совпадает с фактической передачей вещи. Таким образом, на практике одинаковые ситуации могут иметь различное решение. Отсюда возникает вопрос: право какого государства применять в данной ситуации, нормы какой правовой системы призваны урегулировать возникшее правоотношение?
Преимущественным способом правового регулирования отношений собственности в международном частном праве является коллизионно-правовой, ибо при всем многообразии существующих проблем практически не существует конвенции, содержащих унифицированные материально-правовые нормы.
В Российской Федерации коллизионно-правовое регулирование отношений собственности осуществляется на основе положений, содержащихся в разделе 6 «Международное частное право» части третьей ГК РФ, в частности в ст. 1205, 1206, 1207. В Польше коллизионно-правовое регулирование предусмотрено в Законе о международном частном праве 1965г., в Венгрии Законе о международном частном праве 1979 г., во Вьетнаме в Гражданском кодексе 1995 г. и в аналогичных законах других стран. Здесь речь идет о национальных коллизионных нормах, которые применяются и толкуются в соответствии с принципами правовой системы данного государства и являются органическим элементом этой системы.
Кроме национально-правового регулирования вещно-правовых отношений в международном частном праве можно говорить и о международно-правовом регулировании. Имеется в виду правовое регулирование отношений собственности договорным коллизионным нормам, т.е. нормам, закрепленным в международных договорах. Примером таких международных коллизионных норм являются нормы, закрепленные в Конвенции о правовом помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. (ст.38), в двусторонних договорах о правовой помощи.
И национальные коллизионные нормы, и договорные коллизионные нормы, регулирующие вещно-правовые отношения, отношения собственности, руководствуется одним классическим законом, одним исходным принципом – законом места нахождения вещи.
2. Коллизионные вопросы права собственности:
а) проблема квалификации юридических понятий;
б) закон места нахождения вещи (lex rei sitae) и случаи ограничения применения.
Закон места нахождения вещи —lex rei sitae — признан исходным коллизионным началом для разрешения вопросов права собственности. По закону местонахождения вещи обычно решается вопрос, может ли данная вещь быть предметом права собственности или иного вещного права; по этому закону определяется и объем вещных прав, порядок их возникновения, перехода и прекращения. На протяжении длительного периода времени сфера применения закона места нахождения вещи по отношению к праву собственности подвергалась весьма существенным изменениям. Еще в эпоху феодализма в итальянской доктрине был разработан коллизионный принцип lex rei sitae, согласно которому право собственности на недвижимость или другие вещные права в отношении недвижимости подчиняются праву места нахождения недвижимости. Впоследствии этот принцип стал общим для всех европейских государств. В его обоснование обычно указывалось, что недвижимость составляет часть государственной территории, а потому законы, действующие в пределах этой территории, распространяются и на ее части. Однако из всех правил бывают исключения. В СССР частная собственность на землю была отменена, но это положение не распространялось на право частной собственности советских граждан на землю в других государствах. Как следует из принципа lex rei sitae, если советский гражданин приобрел недвижимость за границей, то он имеет право владеть и распоряжаться этим имуществом в полном объеме в соответствии с законодательством этого государства. Однако суды и административные органы некоторых государств пытались отрицать право советских граждан владеть недвижимостью на их территории, ссылаясь на то, что по их личному закону — советскому праву —право частной собственности на землю отменено. Таким образом, аргументация состояла в том, что по личному закону гражданина, т. е. по советскому закону, соответствующие права не признаются.
Как справедливо подчеркивает Л. А. Лунц, по существу это означало извращение коллизионных принципов — попытка применить личный закон советского гражданина для таких случаев, когда вообще (по общепринятым в международной практике обычаям, а также в соответствии с практикой данной страны) следует применять закон местонахождения вещи. Замена одного коллизионного принципа другим, по сути, означала дискриминацию советских граждан, а также отказ в применении к ним национального режима. В отношении прав собственности на движимое имущество возникают два основных коллизионных вопроса: а) какой закон регулирует переход права собственности, если собственность приобретается не в том государстве, где вещь находится, и б) каким законом определяется объем прав собственника, если вещь приобретена за границей или принадлежит иностранцу.
Долгое время в Европе права на движимые вещи (право требования, ценные бумаги, личные вещи, транспортные средства и др.) определялись по личному закону собственника. В Прусском общем уложении 1794 г., в Австрийском гражданском уложении 1811 г., в Итальянском гражданском кодексе 1865 г. нашел отражение принцип, согласно которому «движимость следует за лицом» (mobilia personan sequunter).
Данный принцип применялся до середины XIX в. Затем сфера его применения сузилась и была ограничена случаями правопреемства вследствие смерти собственника в отношении движимости и режима супружеского имущества. Почему так произошло? Место жительства лица может меняться и не всегда является известным контрагенту, заключающему с ним сделку. Кроме того, контрагент может не знать законодательства государства, где проживает лицо. И, наконец, последнее: может иметь место жительства не в одном, а в нескольких государствах. Все это создает определенные трудности для разрешения имущественных споров и затрудняет торговый оборот. В настоящее время практически во всех странах Европы (в частности, в Швейцарии, Венгрии, Германии, Польше, Австрии, Румынии, Италии, Франции и др.) в отношении движимой собственности действует принцип lex rei sitae. Таким образом, современная международная практика отвечает на поставленные выше коллизионные вопросы так: а) вещь, правомерно приобретенная в собственность лицом, сохраняется за ее собственником при изменении места нахождения вещи (тем самым признается право собственности на вещь, приобретенную за границей) и б) объем права собственника определяется законом места нахождения вещи. При перемещении вещи из одного государства в другое соответственно изменяется содержание собственности в смысле объема прав собственника. Здесь не имеет значения то обстоятельство, какие права принадлежали собственнику вещи до ее перемещения в данное государство. Возможны определенные исключения из общего правила. Если речь идет об авторском праве, праве на фирму, товарный знак и пр., то более приемлемым становится применение личного закона собственника. Это распространяется также и на случаи ликвидации иностранных юридических лиц. Право собственности на имущество филиала иностранного юридического лица определяется не законом места нахождения этого имущества, а личным законом юридического лица. Как уже было сказано выше, в коллизионных вопросах собственности российское законодательство представлено ст. 1205, 1206 и 1207 ГК РФ. Статья 1205 закрепляет принцип lex rei sitae: «Содержание права собственности и иных вещных прав на недвижимое и движимое имущество, их осуществление и защита определяются по праву страны, где это имущество находится. Принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится».
В ч. 1 ст. 1206 ГК содержится положение, согласно которому право собственности на имущество, возникшее по месту его нахождения, не прекращается при перемещении этого имущества в другую страну: «Возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяются по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для возникновения или прекращения права собственности и иных вещных прав, если иное не предусмотрено законом». Таким образом, признается право собственности на вещь, правомерно приобретенную за границей. Положение это весьма любопытно. Так, например, если лицо правомерно приобретает вещь на территории одного государства и следует на территорию другого государства, где эта вещь изъята из гражданского оборота, за ним признается право собственности на данную вещь. Но приобретение такой же вещи на территории данного государства не будет считаться правомерным и не повлечет за собой возникновение права собственности. В этой же статье закреплено положение, предусматривающее предметом сделки товар в пути. Имеется в виду сделка с движимой материальной вещью, перевозимой по железной дороге, по морю или воздушным путем. Стороны заключают сделку, направленную на передачу права собственности, не зная, на территории действия какой правовой системы в данное время находится вещь. Часть 2 ст. 1206 ГК предусматривает, что «возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав по сделке, заключаемой в отношении находящегося в пути движимого имущества, определяются по праву страны, из которой это имущество отправлено, если иное не. предусмотрено законом». А законодательство Венгрии, например, так решает этот вопрос: «К вещным правам на движимые вещи в пути применяется закон государства места назначения. Однако в отношении вещных правовых последствий, связанных с принудительной продажей, складированием или залогом таких вещей, следует применять закон места нахождения вещи» (ч. 2 § 23 Закона о международном частном праве 1979 г.). Таким образом, попытки приспособить к этим случаям привязку закона местонахождения вещи, закона места назначения вещи или закона места отправления вещи не привели к установлению единой для всех случаев коллизионной нормы.
Раздел VI ГК РФ содержит положение, ранее не закрепленное в Основах 1991 г. Эта новелла касается права, подлежащего применению к вещным правам на суда и космические объекты. Так, в соответствии со ст. 1207 ГК «К праву собственности и иным вещным правам на воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты, подлежащие государственной регистрации, их осуществлению и защите применяется право страны, где эти суда и объекты зарегистрированы». Особое внимание нужно обратить на коллизионный вопрос, касающийся момента перехода риска. Большинство правовых систем исходит из того, что с момента перехода прав собственности от продавца к покупателю переходит и риск случайной гибели проданной вещи. Так решается вопрос в законодательстве Франции, Великобритании, Чехии, Словакии и др. В связи с этим хотелось бы процитировать Л. А. Лунца: «Решение- коллизионного вопроса о переходе риска случайной гибели вещи от продавца к покупателю нет оснований связывать с решением коллизионного вопроса, касающегося момента перехода права собственности. Во втором случае речь идет о вопросе вещного права; в первом же случае налицо вопрос обязательственных отношений между сторонами. Поэтому этот второй вопрос имеет самостоятельную коллизионную привязку и должен решаться по обязательственному статуту».
Коллизионные вопросы права собственности помимо национального законодательства регулируются также и рядом международных договоров. К ним, в частности, относится уже упомянутая ранее Конвенция о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. и Гаагская конвенция о праве,
применяемом к переходу права собственности в международной торговле товарами, 1958 г. Кстати, Гаагская конвенция, рассматривая вопрос о переходе права собственности и риске случайной гибели вещи, содержит самостоятельные коллизионные привязки.
3. Правовое положение иностранных граждан, лиц без гражданства и юридических лиц в области отношений собственности в Российской Федерации. Право собственности российских граждан за рубежом. Режим государственной собственности на имущество, находящееся за границей. Иммунитет собственности иностранного государства.
Ключевыми для понимания правового статуса индивидуумов-иностранцев в РФ выступают конституционные предписания, во-первых, о том, что в РФ «признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права» (п. 1 ст. 17). При этом особое значение имеет ст. 18 Конституции, содержащая необходимую конкретизацию в отношении реализации приведенных предписаний. Иными словами, речь идет о том, что в РФ права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. В данном контексте это означает, что в обоснование защиты нарушенных прав и свобод лицо может ссылаться, а судебное учреждение обязано применить нормы, зафиксированные в соответствующих международных документах и иным образом закрепленные в международном праве. Во-вторых, иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в РФ правами и несут обязанности наравне с гражданами РФ, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором РФ (п. 3 ст. 62).
В данном случае Основной закон РФ закрепляет в отношении иностранцев принцип национального режима, что означает установление правила об уравнивании, за некоторыми изъятиями и исключениями, в правах и обязанностях иностранцев и собственных граждан. При этом важно заметить, что национальный режим предоставляется иностранцам в нашей стране в безусловном порядке, т. е. без встречного требования о взаимности в отношении наделения аналогичным режимом российских граждан в конкретном зарубежном государстве. К примеру, государство X в своем внутреннем правопорядке не следует принципу национального режима применительно к иностранцам, находящимся на его территории. Однако его граждане, пребывающие в РФ, будут пользоваться правами наравне с россиянами, несмотря на то, что российские граждане на территории страны X не будут уравнены в правах с собственными ее гражданами. В связи с этим нельзя не обратить внимание на одно немаловажное обстоятельство. Если государство У необоснованно устанавливает по отношению к российским гражданам какие-либо ограничения в правах, каким бы то ни было образом дискриминируя их, в ответ Российская Федерация вправе установить ответные ограничения для граждан этого государства на своей территории в изъятие из общего принципа национального режима, применив тем самым реторсию.
В силу всего сказанного выяснение принципиальных составляющих правового положения собственных (т. е. российских) граждан и некоторых исключений, которые не распространяются на них и соответственно действуют только в отношении иностранных физических лиц, весьма важно. В Федеральном законе от 31 мая 2002 г. «О гражданстве Российской Федерации» содержатся понятия, относящиеся к рассматриваемой области: «иностранный гражданин», «иностранный поданный», «лицо без гражданства». Федеральный закон о государственном регулировании внешнеторговой деятельности от 13 октября 1995 г. также разграничивает группу иностранных участников внешнеторговой деятельности, являющихся физическими лицами, разделяя их на две категории: «иностранные граждане, гражданская правоспособность и дееспособность которых определяется по праву иностранного государства, гражданами которого они являются, и лица без гражданства, гражданская дееспособность которых определяется по праву иностранного государства, в котором эти лица имеют постоянное место жительства» (ст. 2). Закон «О гражданстве Российской Федерации» оперирует следующими определениями: «иностранный гражданин — лицо, не являющееся гражданином Российской Федерации и имеющее гражданство (подданство) иностранного государства»; «лицо без гражданства—лицо, не являющееся гражданином Российской Федерации и не имеющее доказательств наличия гражданства» (ст. 3 «Основные понятия»). Выражение «иностранные физические лица», таким образом, может включать в себя граждан иностранных государств, а также лиц без гражданства. Кроме того, в условиях российской действительности имеет значение также и выделение в отдельную категорию лиц, имеющих двойное гражданство, а также особой группы физических лиц — иностранцев — беженцев. В принятом 25 июня 2002 г. Федеральном законе «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» как специальном акте, посвященном широкому кругу вопросов, раскрывающих правовое положение иностранных физических лиц в России, подверглись регламентации не только условия въезда и пребывания (как постоянного, так и временного) иностранных граждан и лиц без гражданства на территории РФ (ст. 5—9), но и конкретизированы соответствующие их права и обязанности. Это касается отношений в рамках избирательного права, трудовой1 и образовательной деятельности. Сформулированы нормы, устанавливающие концептуальные отношения законодателя и Российского государства в целом к призыву иностранных граждан на военную или альтернативную гражданскую службу либо к принятию на работу в Вооруженные Силы РФ, другие войска, воинские формирования и органы в качестве лиц гражданского персонала; несению иностранными гражданами государственной или муниципальной службы или ведению иной деятельности (ст. 13—15); а также к передвижению иностранных граждан в пределах РФ, регистрации, учебе и ответственности иностранных граждан (ст. 11, 22-25, 26-29, 33-34). Безусловно, что одним из наиболее важных правомочий лица, находящегося на территории иностранного государства, являются таковые в экономической и социальной сфере. Среди экономических прав личности, провозглашенных международно-правовыми документами в области прав человека, — таких, как Всеобщая декларация прав человека, Пакты о правах человека и др., право собственности выступает одним из первостепенных. В Российской Федерации это право закреплено как одно из основных конституционных прав. Согласно ч. 2 ст. 8 Конституции в РФ признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. В этой связи недостаточно подчеркнуть, что в России ни одна из форм собственности, включая государственную, не имеет приоритета в защите, поскольку всем предоставляется равная защита. Следует особо отметить еще и то, что право собственности относится к основным правам и свободам человека и гражданина. В соответствии с Конституцией РФ в качестве таковых они имеют прямое действие. Если Конституцией устанавливается, что каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, а принудительное отчуждение имущества для государственных целей может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения (ст. 35) или федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо для достижения перечисленных в ч. 3 ст. 55 Конституции целей, то со всей очевидностью следует, что любое действие (либо бездействие), направленное на лишение лица прав собственности, не укладывающееся в приведенные рамки существующего правопорядка, должно рассматриваться как нарушение права собственности и, значит, посягательство на основные права и свободы человека. Эта формула касается как «своих» (национальных), так и иностранных граждан. Хотя действующее право Российской Федерации, как было отмечено ранее, исходит в принципе из основополагающего принципа национального режима, вопрос о дифференциации между отечественными гражданами РФ иностранными гражданами и лицами без гражданства имеет немалое практическое значение, прежде всего ввиду допускаемых законодательством отдельных исключений. Подход, выраженный в Конституции РФ, последовательно подтвержден и в ст. 2 ГК РФ, однозначно распространяющей действие правил, установленных гражданским законодательством, на отношения с участием иностранных граждан и лиц без гражданства, если иное не предусмотрено федеральными актами. Эти нормы устанавливают механизм действия принципа национального режима в случаях тех самых изъятий, которые могут вводиться либо федеральным законом, либо международным договором. Отсюда вытекает, что иностранные граждане и лица без гражданства пользуются на территории России гражданской правоспособностью наравне с отечественными гражданами. При этом российское право не проводит разграничения между иностранцами, проживающими в пределах юрисдикции российского государства, и таковыми, которые находятся вне ее. И те и другие могут иметь на территории России тот же объем имущественных, а также связанных с ними личных неимущественных прав и корреспондирующих им обязанностей, основанных на равенстве, автономии воли и самостоятельности участвующих в гражданском обороте субъектов, что и граждане РФ. Таким образом, реальное содержание, скажем, прав собственности иностранных физических лиц на территории РФ раскрывается в тех правомочиях, которыми располагают, с одной стороны, граждане РФ, и ограничениях, которыми данные правомочия сопровождаются в случае их использования иностранцами, — с другой. Остановимся на характере подобных ограничений иностранных физических лиц в имущественной сфере. Во-первых, они связаны с приватизацией государственного и муниципального имущества, а также со статусом территории. Так, устанавливается необходимость получения специальных разрешений органов государственной власти и местного самоуправления и обязательное извещение компетентных органов при приватизации объектов и предприятий торговли, общественного питания, бытового обслуживания населения, а также мелких (до 200 человек среднесписочной численности работающих или с балансовой стоимостью по состоянию на 1 января 1992 г. до 1 млн рублей) предприятий промышленности и строительства, автомобильного транспорта (Государственная программа приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации, утвержденная Указом Президента РФ от 24 декабря 1993 г. № 2284), а также принятия Правительством РФ или правительствами республик в составе РФ (в зависимости от вида государственной собственности) одновременно с принятием решения о допустимости приватизации объектов и предприятий оборонной промышленности (у которых оборонный заказ составляет более 30 процентов общего объема выпуска продукции), нефтяной и газовой промышленности, по добыче и переработке руд стратегических материалов, драгоценных и полудрагоценных камней, драгоценных металлов, радиоактивных и редкоземельных элементов, предприятий транспорта и связи, решения о возможности допуска иностранных инвесторов к участию в приватизации. Существует прямой запрет на использование иностранных инвестиций при приватизации государственных и муниципальных предприятий, расположенных в границах закрытого территориального образования, кроме случаев, предусмотренных постановлениями Правительства РФ (п. 1 ст. 8 Закона РФ от 14 июля 1992 г. № 3297-1 «О закрытом административно-территориальном образовании»), и ограничения при приватизации жилья и совершении сделок с недвижимым имуществом, находящимся на территории закрытого административно-территориального образования. Кроме того, предоставление или отсутствие предоставления соответствующих прав иностранным гражданам в РФ могут обусловливаться как правилами национальных актов, так и предписаниями международных договоров. В частности, невозможность для иностранцев иметь земельные участки в собственности для осуществления племенного животноводства поставлена в зависимость от случаев, когда соответствующий режим собственности не предоставлен российским гражданам соответствующим иностранным государством (см. Федеральный закон «О племенном животноводстве» 1995 г.). Одним из существеннейших в практическом плане вопросов выступает круг вещей, которые могут быть предметом права собственности, а также объектов, которые не могут находиться в собственности субъектов гражданского права (вещи, изъятые из гражданского оборота). В этом смысле для иностранных физических лиц, пребывающих или планирующих находиться в РФ, важно знать, вправе ли они иметь в собственности недвижимое имущество, и если вправе, то какое именно. В частности, могут ли они, будучи иностранцами, владеть на территории России объектами собственности в виде зданий, строений, сооружений, домов, земельных участков, горных и иных отводов и т. д.? О правах иностранцев в области земельных отношений говорилось выше (см. § 1). Здесь, кроме того, важно также и знание различий, существующих в правовом регулировании соответствующих отношений, которые выражаются в подходе к решению тех илииных задач, в рамках конкретных субъектов Федерации и, следовательно, действия определенных норм на их территориях. Что касается другой недвижимости — строений, зданий, сооружений, домов, квартир в жилых домах общего проживания и их частей, находящихся на территории России, то они беспрепятственно могут составлять объект права собственности иностранцев с соблюдением требований российского права. К ним можно отнести, например, требования по регистрации оснований возникновения и перехода прав собственности на ряд объектов (квартиры, дома, коттеджи, нежилые здания и помещения и т. д.), скажем, в порядке заключения договора купли-продажи, в компетентных государственных органах. Общим в этой связи правилом российского права выступает положение о том, что и форма сделки по поводу недвижимости, находящейся на территории РФ, с участием иностранцев, и права и обязанности по сделке, и основания возникновения права собственности в отношении их, а также подсудность разрешения споров, возникающих по поводу или в связи со сделкой, равно как и по осуществлению правомочий собственника и их защите, будут обсуждаться и разрешаться в соответствии с правопорядком Российской Федерации — lex rei sitae (ст. 1205 ГК РФ).
Определенные изъятия из принципа национального режима в правовом положении иностранных физических лиц могут быть связаны с их статусом. Например, подобного рода ограничения часто встречаются и в практике других государств применительно к такой категории иностранцев, как временно пребывающие на данной территории иностранные граждане (преимущественно туристы). На них, как правило, не распространяются общие условия медицинского обеспечения и медицинского страхования, которые действуют в конкретном государстве в отношении собственных граждан или постоянно проживающих на их территории лиц без гражданства. Россия в этом плане не исключение1. Согласно постановлению Правительства РФ от 11 декабря 1998 г. № 1488, утвердившему Положение о медицинском страховании иностранных граждан, временно находящихся в Российской Федерации, разработан порядок медицинского страхования, а приказом Министерства здравоохранения от 29 января 1999 г. № 27 — минимальный перечень медицинских услуг (включая медико-транспортные услуги), оказываемые в системе медицинского страхования застрахованным иностранным гражданам, временно находящимся на территории РФ2. Положение не распространяется на иностранных граждан, проживающих в РФ в общей сложности более 183 дней в календарном году; работающих в РФ по трудовым договорам; находящихся в служебных командировках иностранных дипломатических представительствах, консульских учреждениях, международных организациях, аккредитованных при Министерстве иностранных дел РФ; пребывающих в РФ с официальным визитом; находящихся в РФ по приглашению работников дипломатических представительств, консульских учреждений и международных организаций, аккредитованных при Министерстве иностранных дел РФ; имеющих право на бесплатное оказание медицинской помощи (включая медико-транспортные услуги) в соответствии с международными договорами РФ. Медицинское страхование граждан стран СНГ осуществляется на основе международных договоров, заключенных РФ с этими государствами. Особо следует указать в этой связи на норму вышеуказанного постановления № 1488, предписывающую при введении иностранным государством порядка, в соответствии с которым медицинское страхование является обязательным условием въезда российских граждан на его территорию, Министерству иностранных дел РФ рассматривать вопрос о необходимости введения аналогичного условия при въезде граждан таких государств в Российскую Федерацию. В данном случае речь идет о примере взаимности, которая не столь часто встречается в международных отношениях.
В вопросе правового положения иностранных юридических лиц на территории России отечественный правопорядок исходит из закрепленного в действующем праве РФ, прежде всего ГК и Законе «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» от 9 июля 1999 г., для юридических лиц — иностранных инвесторов—принципа национального режима: «Правовой режим деятельности иностранных инвесторов и использования полученной от инвестиций прибыли не может быть менее благоприятным, чем правовой режим деятельности и использовании полученной прибыли, предоставленный российским инвесторам, за изъятиями, устанавливаемыми федеральными законами» (ст. 4 Федерального закона «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации»). В максимальной же мере адекватно юридическому содержанию национального режима этот принцип выражен в ст. 2 Гражданского кодекса посредством использования следующей формулы: «Правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом». В свете указанного становится ясно, что помимо определения правового режима, которым пользуются в РФ иностранные юридические (а также и физические лица —предприниматели), российский правопорядок должен располагать если не дефинициями, то хотя бы критериями отнесения правосубъектных образований к иностранным юридическим лицам. В настоящее время действующее право РФ оперирует несколькими понятиями в этом плане. Например, существует категория «российские лица» — т. е. лица, созданные в соответствии с законодательством РФ, имеющие постоянное местонахождение на ее территории, а также физические лица, имеющие постоянное или преимущественное место жительства на территории РФ иарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей, с одной стороны, и понятие «иностранные лица», т. е. «юридические лица и организации в иной правовой форме, гражданская правоспособность которых определяется по праву иностранного государства, в котором они учреждены», — с другой. Об этом говорит ст. 2 Федерального закона «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» от 13 октября 1995 г.1 Вместе с тем в ряде актов в валютном, банковском, налоговом и другом законодательстве России весьма активно используются категории «резидентов» и «нерезидентов». Так, для целей валютного регулирования и валютного контроля под «резидентами» понимаются юридические лица, созданные в соответствии с законодательством РФ, с местонахождением в РФ; предприятия и организации, не являющиеся юридическими лицами, созданные в соответствии с законодательством РФ, с местонахождением в РФ, а также находящиеся за пределами РФ филиалы и представительства видов резидентов, указанных выше. В свою очередь, «нерезидентами» являются юридические лица, созданные в соответствии с законодательством иностранных государств, с местонахождением за пределами РФ; предприятия и организации, не являющиеся юридическими лицами, созданные в соответствии с законодательством иностранных государств с местопребыванием за пределами РФ, а также находящиеся в РФ филиалы и представительства вышеупомянутых нерезидентов. Сопоставление содержания приведенных понятий позволяет заключить, что все лица, которые, во-первых, организованы в соответствии с законами иного, нежели Российская Федерация, государства, и, во-вторых, имеющие свое местонахождение вне ее территории, должны квалифицироваться как иностранные. Установление местонахождения осуществляется в соответствии с требованиями имеющихся правовых актов. Таковы, в частности, формулировки Закона «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности», который предусматривает, что российскими участниками внешнеторговой деятельности (российскими лицами) являются наряду с другими категориями «юридические лица, созданные в соответствии с законодательством Российской Федерации и имеющие местонахождение на ее территории» (ст. 2). Итак, если установлено, что данное юридическое лицо является на территории РФ иностранным, что же оно вправе совершать в гражданско-правовой сфере? И коль скоро основой правового положения «иностранцев» в России является уравнивание их в правах с национальными лицами за некоторыми изъятиями, устанавливаемыми законодательством, на чем прежде всего акцентировалось внимание в настоящем разделе, то каковы же исключения из- правил и ограничения, составляющие эти изъятия? Здесь важное значение имеет, во-первых, разграничение, которое проводится, скажем, в налоговом законодательстве, между иностранным юридическим лицом, действующим через представительство, учрежденное в пределах РФ, и таковым, осуществляющим бизнес в России без открытия в ней представительства или филиала. В этом смысле детальное регулирование содержится в Инструкции Государственной налоговой службы Российской Федерации № 34 от 16 мая 1995 г. В общеправовом же плане все иностранные юридические лица могут вести на территории РФ хозяйственную деятельность, заключать сделки, создавать с участием российских юридических и физических лиц либо юридических и физических лиц третьих государств или без таковых новые образования в соответствии с предусмотренным законодательством РФ организационно-правовыми формами, открывать и закрывать представительства или учреждать филиалы, в том числе для ведения внешнеторговой деятельности от имени иностранного юридического лица, совершать связанные с такими и другими сделками расчеты, страховые, транспортные, кредитно-финансовые и другие операции. Хотя действующие гражданско-правовые нормы РФ (ст. 1209 ГК) и требуют, чтобы, в частности, форма внешнеэкономических сделок, заключенных на территории России, подчинялась отечественному праву, в то же время это не должно означать, что при этом нельзя стремиться к соблюдению и императивных предписаний, установленных иностранным законом, т. е. правоположениями того государства, где данное юридическое лицо считается национальным. Однако, как представляется, в аспекте данного изложения все же больший интерес представляет отбор и анализ соответствующих норм российского права, предназначенных для регулирования отношений, в которых участвуют иностранные юридические лица.
Что касается операций внешнеэкономического характера как основного вида деятельности в случаях с иностранными юридическими лицами на российской территории, то главное здесь —отсутствие каких-либо формальных разрешений для их осуществления. Тем не менее нужно обратить внимание на известное противоречие между формальным и фактическим моментами в вышеприведенных констатациях. Действительно, строго юридически специального разрешения на осуществление внешнеэкономической (внешнеторговой) деятельности не требуется. С другой стороны, без получения карточки ВЭД (кода участника внешнеэкономической деятельности) ни один субъект права на территории РФ не может ничего реально осуществить в рамках центрального звена такой деятельности — обеспечения таможенной очистки товаров, совершения формальностей при ввозе или вывозе грузов. При таком положении вещей становится принципиальным получение соответствующей регистрации, следовательно, разрешений не формального характера, а по существу. Помимо этого, скажем, согласно ст. 172 Таможенного кодекса РФ от 16 июня 1993 г. декларантом при ввозе на таможенную территорию товаров может быть только российское юридическое или физическое лицо. В результате осуществление иностранными юридическими лицами в РФ операций по ввозу и вывозу товаров также сопряжено с определенными препятствиями юридического характера. Требование относительно необходимости соблюдения императивных материально-правовых норм, регулирующих внешнеэкономическую деятельность, в свою очередь, является одной из главных составляющих, которые характеризуют правовое положение иностранного юридического лица в рассматриваемой сфере. Например, рассматриваемые субъекты обязаны обеспечивать соответствие стандартам, сертификации, безопасности и безвредности товаров, ввозимых на территорию РФ по таким сделкам, удовлетворять формальным требованиям определенного порядка по ввозу и вывозу товаров и услуг, предоставлять статистическую отчетность по своей внешнеторговой деятельности в связи с операциями на территории РФ и т. д. Так, если в соответствии с Указом Президента РФ № 1209 «О государственном регулировании внешнеторговых бартерных сделок», вступившим в силу 1 ноября 1996 г., необходимо впредь оформление паспорта бартерной сделки, то это распространяется и на иностранные юридические лица. В связи с этим необходимо иметь в виду, что вывоз товаров, работ и услуг, результатов интеллектуальной деятельности должен сопровождаться обязательным ввозом на таможенную территорию РФ товаров, работ и услуг, эквивалентным по стоимости экспортированным товарам либо зачислениям на счетах в уполномоченных банках валютной выручки от экспорта товаров в установленном порядке. Другой сферой, в правовом и экономическом отношении наиболее значимой для иностранных юридических лиц, как упоминалось выше, является инвестирование с их стороны капиталов в российскую экономику (подробнее см. об этом в гл. 10). Возникающая вследствие этого соответствующая хозяйственная деятельность может проходить в рамках вновь создаваемых структур или привлечения иностранных капиталовложений в уже существующие российские предприятия в установленных законодательством формах, т. е. в качестве предприятий с иностранным участием (ранее именуемых «совместными предприятиями») либо на основе только иностранного учредительства. В подавляющем большинстве случаев это хозяйственные общества и товарищества: товарищества, акционерные общества и общества с ограниченной ответственностью. Российский Закон о регулировании иностранных инвестиций устанавливает «количественные» параметры для того, чтобы создаваемые на его основе предприятия могли претендовать на пользование льготами и преимуществами, установленными указанным актом.
Что понимается под собственностью Российской Федерации за границей? Это прежде всего собственность бывшего СССР, которая в силу правопреемства и договоренностей с другими республиками Союза перешла к Российской Федерации. Собственность эту можно подразделить на различные категории: имущество государства, имущество государственных органов, вклады Банка России, морские и воздушные суда и др. Часть имущества оказалась за границей в ходе проведенной в 1917—1918 гг. национализации, часть представляет собой полученное в ходе репараций после Второй мировой войны. Статус этой собственности как федеральной был определен постановлением Верховного Совета РФ «О собственности Союза ССР, находящейся за рубежом» от 17 сентября 1993 г. Определение статуса российской собственности, находящейся за рубежом, необходимо для ответа на вопрос, может ли государственная собственность занимать за границей такое же положение, которая занимает собственность частных лиц. Применительно к рассматриваемому вопросу субъектом права собственности является государство. Общепризнано, что государство обладает судебным иммунитетом, т. е. на него не распространяется юрисдикция других государств. Иммунитет государства определяет и особое положение государственной собственности, которая не может быть объектом насильственных мер со стороны государства местонахождения, как-то: секвестр, арест, принудительное отчуждение и другие принудительные действия. В случае неисполнения каких-либо обязательств со стороны российского государства, его органов и организаций государство, на территории которого находится российская собственность, не вправе наложить на нее арест, продать с публичных торгов или зачесть в счет исполнения обязательств. Особое положение государственной собственности приводит к ограничению действия «закона местонахождения вещи». Закон страны местонахождения вещи применяется к любой собственности иностранных лиц, однако в отношении собственности иностранного государства есть определенные исключения. Только государство либо его органы могут дать свое согласие на применение принудительных мер в отношении государственной собственности. Все это в полной мере относится и к собственности РФ. Законодательство РФ предусматривает передачу государственной собственности в хозяйственное ведение и оперативное управление (ст. 294—296 ГК РФ). Это распространяется и на собственность, находящуюся за рубежом. За государственным юридическим лицом закрепляется определенное имущество, которым оно владеет, пользуется и распоряжается на основании соответствующих положений ГК РФ. Если речь идет о государственных юридических лицах, самостоятельно занимающихся внешнеэкономической деятельностью, например государственных промышленных предприятиях, то их имущество не пользуется иммунитетом в отношении предварительного обеспечения иска или принудительного исполнения решения в случае, если речь идет об обязательствах самого юридического лица. А если претензия направлена самому государству или его органам и в качестве гарантии исполнения обязательств истец требует наложить арест на имущество такого юридического лица, то это имущество будет рассматриваться как государственная собственность со всеми вытекающими отсюда последствиями. Государство может прямо заявить об иммунитете своей собственности, независимо от того, в чьем управлении находится это имущество. Право государства заявить в суде другого государства о том, что какое-либо имущество является его собственностью, признавалось в судебной практике ряда государств. Причем суд не мог подвергнуть сомнению такое заявление. Так называемая доктрина акта государства применялась прежде всего в англосаксонской системе права и исходила из основного принципа международного права — принципа суверенного равенства государств. Из этого принципа следует, что ни одно государство не может осуществлять свою власть в отношении другого, его органов и собственности. В последние годы сфера действия доктрины акта государства сузилась, особенно в США. Американские суды стали более дифференцировано подходить к актам государства, рассматривая их законность с точки зрения международного права. Несколько подробнее следует остановиться на вопросе осуществления РФ прав собственника за рубежом. Во времена существования СССР вопросы собственности за рубежом регулировались постановлением Совета Министров СССР «О порядке приобретения, отчуждения и аренды земельных участков, зданий и сооружений, находящихся за границей, и их регистрации и учета» от 25 ноября 1980 г. После распада СССР это постановление продолжало действовать в силу п. 2 постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г. «О ратификации Соглашения о создании Содружества Независимых Государств», которое прямо указывает, что «на территории РСФСР до принятия соответствующих законодательных актов РСФСР нормы бывшего Союза ССР применяются в части, не противоречащей Конституции РСФСР, законодательству РСФСР и настоящему Соглашению».
В настоящее время полномочия по передаче государственного имущества, относящегося к федеральной собственности, в полное хозяйственное ведение, оперативное управление, а также в аренду принадлежат в России Государственному комитету РФ по управлению государственным имуществом (Госкомимуществу РФ), позднее получившему статус министерства. Это предусмотрено постановлением Правительства РФ «О делегировании полномочий Правительства Российской Федерации по управлению и распоряжению объектами федеральной собственности» от 10 февраля 1994 г. В постановлении речь идет о собственности вообще, без различия ее местонахождения. Отношения, связанные с зарубежной "собственностью, регулируются постановлением Правительства РФ от 5 января 1995 г. «Об управлении федеральной собственностью, находящейся за рубежом». В совместном ведении Правительства РФ и Госкомимущества РФ находятся вопросы, связанные с продажей, меной, залогом, дарением, изъятием недвижимого зарубежного имущества РФ, а также ценных бумаг, долей и акций, принадлежащих РФ в находящихся за рубежом юридических лицах. Особо решается вопрос об аренде недвижимости. Если недвижимость сдается в аренду на срок до одного года, то он решается самостоятельно казенными предприятиями и учреждениями, на чьем балансе эта недвижимость находится. Если срок аренды увеличивается до 5 лет, то аренду необходимо согласовать с Госкомимуществом РФ. Для сдачи недвижимости в аренду на срок свыше 5 лет требуется соответствующее решение Правительства РФ. Госкомимущество РФ является органом, представляющим интересы РФ, связанные с российской собственностью за рубежом. От имени РФ этот орган может быть учредителем и участником в находящихся за рубежом юридических лицах. Госкомимущество РФ может вносить федеральную собственность в уставные капиталы таких .юридических лиц только по решению Правительства РФ, и эта собственность не должна быть представлена имуществом, закрепленным за казенным предприятием на праве полного хозяйственного ведения. В ведении Госкомимущества РФ находится круг вопросов, связанных с передачей в управление на конкурсной основе юридическим и физическим лицам долей и акций в находящихся за рубежом юридических лицах с российской долей участия. И наконец, Госкомимуществу РФ переданы полномочия представителя Правительства РФ по вопросам правопреемства РФ в отношении собственности бывшей Российской империи, бывшего Советского Союза, находящейся за рубежом.
Абсолютный иммунитетозначает право государства пользоваться иммунитетом в полном объеме, всеми его элементами; он распространяется на любую деятельность государства и любую его собственность. Первоначально иммунитет сложился и применялся как абсолютный, и единственное ограничение возможно было только при условии прямо выраженного согласия государства. В советском государстве и других социалистических странах, в которых государственная собственность являлась основой экономики, иммунитет всегда понимался как абсолютный, что помогало изъять свою внешнеэкономическую деятельность из-под юрисдикции иностранных судов. Абсолютный иммунитет был законодательно закреплен в советском праве. Эти нормы предусмотрены в определенной мере и в действующих в настоящее время законах. Однако в законодательстве иммунитет понимался не как изъятие из-под действия закона вообще, а как изъятие из правоприменительной деятельности государства. Об этом свидетельствует и тот факт, что положение об иммунитете было зафиксировано в Основах гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1961 г. (ст. 61) и дословно воспроизведено в ГПК РСФСР (ч. 1 ст. 435). Этот же аспект присутствует и в новом ГПК РФ (ч. 1 ст. 401): «Предъявление в суде в Российской Федерации иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства...»
В АПК 2002 г. (п. 1 ст. 251) иммунитет понимается так же, как изъятие из судебной власти арбитражных судов, т. е. как судебный иммунитет: иностранное государство «обладает судебным иммунитетом по отношению к предъявленному к нему иску в арбитражном суде Российской Федерации, привлечению его к участию в деле в качестве третьего лица, наложению ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятию по отношению к нему судом мер по обеспечению иска...» По мере расширения функций государства внутри страны и в международных отношениях оно стало все шире выступать в качестве субъекта частноправовой деятельности и абсолютный иммунитет становился ощутимым препятствием в развитии мирохозяйственных связей, так как контрагенты государства, по сути, лишались прав на судебную защиту своих имущественных прав. В связи с этим в доктрине и в судебной практике появляется идея необходимости ограничения иммунитета государства. Нельзя не отметить, что абсолютный иммунитет не только препятствует развитию коммерческих связей с участием государства, но и часто нереализуем практически. Государство на территории иностранного государства может рассчитывать только на такой объем иммунитета, на который принимающее государство готово отказаться от своей юрисдикции. Понятно, что ожидания и реальность могут серьезно расходиться. Поэтому государства, исходящие из абсолютного иммунитета, защищают дополнительно свои права либо условием взаимности, либо возможностью применения реторсий.
Функциональный иммунитет.Этот вид иммунитета основан на принципиальном разграничении функций государства на публично-правовую и частноправовую. Если государство действует как суверен, совершает акт властвования (acta imperii), т. е. выступает как носитель суверенной власти (de jure imperii), то оно всегда пользуется иммунитетом, в том числе и в частноправовой сфере. Если государство выступает в качестве частного лица (acta gestionis), занимается коммерческой деятельностью (de jure gestionis), то тогда оно иммунитетом не обладает. Следовательно, в зависимости от осуществляемых функций государство может выступать либо в качестве суверена, носителя публичной власти, либо в качестве частного лица. Впервые этот вид иммунитета был сформулирован в самом общем виде в решениях суда Бельгии (1857 г.) и суда Италии (1883 г.). Активно он разрабатывался в доктрине международного права после возникновения советского государства. Создаваемая в тот период доктрина функционального иммунитета была откровенной реакцией на прямое участие советского государства в частноправовой экономической сфере1. Тем не менее функциональный иммунитет утверждался в судебной практике разных стран с большим трудом. Быстрее этот процесс шел в европейских странах. Англо-американские суды продолжали придерживаться в целом позиции абсолютного иммунитета вплоть до принятия в США и в Англии законов об иммунитете. Функциональный иммунитет нашел закрепление и в ряде законов, принятых в 70—80-е годы в некоторых странах. Видимо, полностью на функциональном иммунитете основаны: Закон США «Об иммунитетах иностранного государства» 1976 г.; Акт, предоставляющий иммунитет государству в канадских судах, 1982 г.; Акт Австралии «Об иммунитете иностранного государства» 1984 г. Функциональный иммунитет в том виде, в каком он сформулирован в судебной практике, в международно-правовой доктрине, а затем и в ряде национальных законов, обладает целым рядом существенных недостатков, которые не позволили ему стать общепризнанной альтернативой абсолютному иммунитету. Прежде всего отметим, что ни доктрина, ни судебная практика, ни законы не установили какие-либо объективные критерии, с помощью которых можно было бы определенно или хотя бы с существенной долей определенности разграничить деятельность государства как суверена или как частного лица. Чаще всего называется характер (природа) операции или ее цель1. Если опираться на характер отношения, то любая сделка, операция, регулируемая частным правом, а не международным, является частноправовой, т. е. коммерческой операцией, и ничем не отличается от подобных операций, совершаемых частными лицами. С точки зрения природы акта аренда государством здания является частноправовой сделкой независимо от того, арендуется ли здание для расположения посольства или для устройства гостиницы для проживания приезжающих своих граждан. Последовательное применение этого критерия неизбежно ведет к крайнему выводу (необходимость которого всеми отрицается), что в любой
сфере деятельности, регулируемой не международным, а национальным частным правом, государство не должно пользоваться иммунитетом.
Нерезультативно и применение цели деятельности в качестве разграничительного критерия: государство обладает иммунитетом, если совершаемые им операции не имеют коммерческой цели, и напротив, если цель деятельности коммерческая, то права на иммунитет нет. Едва ли с точки зрения цели можно однозначно определить, являются ли частноправовыми или коммерческими сделки, заключаемые государством с частными лицами, например, на постройку и покупку военного судна, или на покупку материалов на строительство посольства, или покупку продовольствия в целях снабжения армии или пострадавших от стихийного бедствия и т. д. Не вызывает сомнений, что какую бы частноправовую сделку или операцию (коммерческую) ни совершало бы государство, оно всегда действует в государственных целях, в интересах общества и государства, а не ради выгоды частных лиц (естественно, мы исключаем криминогенную ситуацию, когда сделка совершается от имени государства коррумпированными лицами в своих интересах). Поэтому использование цели в качестве критерия разграничения публично-правовой и частноправовой деятельности не дает объективного результата.
Таким образом, одна и та же совокупность фактов истолковывается судами даже одного государства по-разному: одна и та же деятельность рассматривается как коммерческая, при которой государство не может претендовать на иммунитет, или некоммерческая с признанием иммунитета. Это положение было констатировано в одном из докладов, заслушанных в Комиссии международного права.
В качестве примера приведем дело X. v. Government of the United States, рассмотренное в австрийских судах в 1961 г., из которого особенно четко видна невозможность объективного разграничения коммерческой и некоммерческой деятельности государства. Автомобиль, принадлежавший посольству США в Австрии, должен был доставить дипломатическую почту в аэропорт. Во время парковки возле посольства США он нанес повреждение автомобилю, принадлежавшему австрийскому гражданину X., который и предъявил иск о возмещении ущерба в австрийский суд. Суд первой инстанции не принял иск к рассмотрению, сославшись на отсутствие юрисдикции в отношении иностранного государства, которое пользуется иммунитетом при совершении действий acta imperii, поскольку отправка дипломатической почты связана с осуществлением суверенной деятельности. Апелляционный суд оставил это решение в силе, признав его аргументацию правильной. Однако Верховный суд дал иную оценку данным обстоятельствам: «Управление иностранным государством автомобилем, пользование общественными дорогами принадлежит к сфере частной деятельности, даже если такое управление и использование связаны с выполнением суверенных функций». В результате Верховный суд сделал вывод, что США в данном деле не обладают иммунитетом.
Таким образом, все это свидетельствует о неспособности теории функционального иммунитета выдвинуть критерии, которые бы четко разграничивали деятельность государства на суверенную и частную. Показательно, что Комиссия международного права на своей 51-й сессии, состоявшейся в 1999 г., вновь вернулась по требованию Генеральной Ассамблеи ООН к вопросу о коммерческом характере сделки. Генеральная Ассамблея запросила разработать критерии для определения коммерческого характера контракта или сделки. Комиссия, рассмотрев все использующиеся в практике критерии (характер, цель, мотив и пр.), вынуждена была констатировать о недостаточности любого из них и невозможности их использования и предложила Генеральной Ассамблее обратиться к термину «коммерческие контракты или сделки» без каких-либо разъяснений. В результате национальный суд является той высшей инстанцией, которой принадлежит право давать оценку деятельности иностранного государства и решать, предоставлять ему иммунитет или нет2. Это порождает непоследовательную и противоречивую практику в решении столь важного вопроса. Правда, существует мнение, нашедшее отражение и в иностранных судебных решениях: тот факт, что нелегко установить четкое различие между суверенной и несуверенной государственной деятельностью, не должен служить основанием для отказа от такого разграничения; в международном праве известны и другие схожие проблемы. Суд должен принимать во внимание все обстоятельства для того, чтобы решить, в какой сфере совершено действие: в частноправовой или суверенной деятельности.
Действительно, проблемы, которые не имеют четких объективных критериев и решение которых возлагается на суд в международном частном праве, есть. Одна из них —оговорка о публичном порядке —была рассмотрена в гл. 6. Но, во-первых, это не оправдание для искусственного создания еще одной проблемы, не имеющей объективного решения. Во-вторых, главное, что в подобных проблемах есть принципиальная разница. Применяя оговорку о публичном порядке, суд оценивает иностранное право и решает вопрос о возможности его применения. Изучая характер сделки с участием иностранного государства, суд оценивает деятельность иностранного суверена и решает вопрос: признать за ним право на иммунитет или отказать ему в этом праве. Нелепая ситуация, когда национальный суд становится над иностранным государством, подчиняя его своей власти во всех случаях. Из этого ясен и второй серьезный дефект функционального иммунитета: государство apriori подчиняется юрисдикции иностранного суда. Даже если суд признает некоммерческий характер деятельности государства и соответственно его иммунитет, то юрисдикция иностранного суда уже состоялась, решение, обязательное для государства, уже вынесено, и тем самым нарушен иммунитет государства. Отметим еще один серьезный недостаток функциональногоиммунитета, на который всегда обращала внимание советская доктрина, но и сегодня эта критика сохраняет значение. Известно, что суверенитет государства — это имманентно присущее ему качество. Государство и суверенитет неотделимы друг от друга так же, как и неделим государственный суверенитет. Какую бы деятельность ни осуществляло государство, оно всегда выступает как носитель государственной власти, т. е. как jure imperil. Участвуя в частноправовых отношениях, государство не теряет присущее ему качество властности и суверенности1. Функциональный иммунитет исходит из того, что есть некая сфера отношений, которую, как мы видели, не удалось объективно отграничить, в которой государство выступает как частное лицо и соответственно не обладает ни суверенитетом, ни иммунитетом. Следовательно, он находится в явном противоречии с принципами суверенности и независимости государств, которые являются основополагающим началом международного права и которые пока еще никто не отменил. В силу отмеченных обстоятельств функциональный иммунитет, получив широкое распространение во второй половине XX в., не стал общепризнанным2. Как уже отмечалось выше, ст. 251 АПК 2002 г. в отличие от других российских законов распространяет действие иммунитета только на те иностранные государства, которые действуют как носители власти: «Иностранное государство, выступающее в качестве носителя власти, обладает судебным иммунитетом...». Видимо, эту формулировку можно толковать как шаг в сторону функционального иммунитета. В то же время, какую бы деятельность государство не осуществляло, оно всегда выступает как носитель власти. Государство — суверенитет — власть: неразрывно связанные понятия. Властная природа государства проявляется в любой его деятельности. Поэтому едва ли можно безоговорочно утверждать о закреплении в ст. 251 АПК функционального иммунитета.
Ограниченный иммунитет.Уже из названия ясно, что данный вид иммунитета исходит из необходимости ограничения иммунитета. В отличие от функционального, который ограничивает иммунитет на основе общего принципа (критерия) — деления деятельности государства на суверенно властную и частную, ограниченный иммунитет не использует формальных критериев, а формулирует перечень конкретных случаев, когда государство не пользуется иммунитетом. Эти случаи могут быть сформулированы самими государствами как на двусторонней, так и на многосторонней основе, в том числе универсальной. Ограниченный иммунитет—явление «рукотворное»; в отличие от функционального, который складывался в судебной практике, ограниченный иммунитет может быть создан только основными факторами международных хозяйственных связей — государствами. Доктрина, судебная практика могут при этом играть лишь вспомогательную роль. Идея и основа ограниченного иммунитета заключается в том, что иммунитет — это право государства, вытекающее из его суверенитета, на неприменение к нему иностранной юрисдикции, от которого государство может отказаться как целиком, так и в любой его части. Поэтому задача заключается лишь в создании наиболее точных формулировок случаев и обстоятельств, при наличии которых государство не будет пользоваться иммунитетом. Несмотря на всю сложность, как всякая правотворческая задача, она решаема. Если государства заинтересованы в развитии нормальных торговых и иных экономических связей, ничто не мешает им при заключении торгового договора (эти договоры связывают на двусторонней основе практически все государства и создают общую правовую базу для осуществления торгово-экономических отношений между ними) сформулировать те случаи, при которых государство, вступая в торгово-экономические отношения с частными лицами, не будет претендовать на иммунитет. То же можно сделать и для более узкой сферы экономических отношений, например при подписании договоров о взаимной защите иностранных- капиталовложений и т. д. Удачным опытом создания правовых основ ограниченного иммунитета на многосторонней (региональной) основе можно считать Европейскую конвенцию 1972 г., заключенную странами — участницами Совета Европы (так как Россия является членом Совета Европы, она вправе присоединиться к Конвенции). Конвенция закрепляет общий принцип иммунитета государства от иностранной юрисдикции (ст. 15), а затем формулирует (ст. 1—14) детализированные исключения из этого принципа. Рассмотрим некоторые из них. Ряд статей (1—3 и 12) определяют форму и условия отказа самого государства от иммунитета в иностранном суде: 1) если государство вступает в процесс в иностранном суде в качестве истца или третьего лица, значит, оно признает юрисдикцию этого суда, в том числе и в отношении встречного иска; и наоборот, если государство выдвигает встречный иск, то признает юрисдикцию и в отношении основного иска; 2) если государство ссылается на иммунитет после того, как вынесено решение по существу, оно не пользуется иммунитетом; 3) если государство вступает в процесс, чтобы заявить о своем иммунитете, то это не может рассматриваться как отказ от иммунитета; 4) государство не пользуется иммунитетом, если оно взяло обязательство признать юрисдикцию иностранного суда в одной из форм: в международном соглашении, ясно выраженным положением в договоре, составленном в письменной форме, ясно выраженным согласием, данным после возникновения спора; 5) если государство дало согласие в письменной форме на арбитражное разбирательство спора, то оно не обладает иммунитетом в суде того государства, где осуществлялось или должно было осуществляться арбитражное разбирательство. Последующие статьи формулируют конкретные дела при наличии конкретных обстоятельств, в которых государство не может претендовать на иммунитет (как правило, такие обстоятельства связаны тем или иным образом с территорией того государства, суд которого рассматривает дело). Государство не пользуется иммунитетом в следующих случаях: 1) в делах по договорному обязательству, если согласно контракту оно осуществлялось или должно быть осуществлено на территории государства, где происходит судебное разбирательство; 2) в делах, связанных с трудовым соглашением, работа по которому подлежит исполнению или исполнялась на территории государства, где происходит судебное разбирательство; 3) в делах, связанных с участием в юридических лицах, если такое лицо имеет свое реальное или официальное место нахождения или свое главное учреждение на территории государства, где происходит судебное разбирательство; 4) по делам, связанным с деятельностью бюро, агентства либо другого учреждения, через которые государство осуществляет промышленную, коммерческую или финансовую деятельность, если такое учреждение находится на территории государства, где происходит судебное разбирательство; 5) по делам, связанным с недвижимостью, если она находится на территории государства, где происходит судебное разбирательство; 6) по делам, связанным с возмещением ущерба, если он вызван фактом, имевшим место на территории государства, где происходит судебное разбирательство и некоторые другие случаи. Приведенные изъятия свидетельствуют, что Конвенция обеспечивает достаточное число оснований для установления юрисдикции судов государства, где рассматриваются соответствующие дела. Одной из особенностей Конвенции является то, что она регулирует не только юрисдикционные иммунитеты государств, но также признание и исполнение судебных решений в отношении иностранного государства. Это приводит к определенной сложности конвенционного режима. Иммунитет от приведения к исполнению иностранных судебных решений, как было рассмотрено выше, является отдельным элементом иммунитета государства, допускающим самостоятельное регулирование. При режиме ограниченного иммунитета проблема обеспечения исполнения судебного решения в отношении иностранного государства приобретает дополнительную сложность. Логически рассуждая, следовало бы признать, что предусмотренное Конвенцией право суда в перечисленных случаях принимать решение в отношении иностранного государства предполагает и право его реализовать. Однако Конвенция разделила эти элементы иммунитета, предусмотрев разное регулирование. Принципиальное значение имеют два положения. Первое исходит из общей концепции иммунитета: отказ от иммунитета по основаниям, предусмотренным в ст. 1—13, не означает отказа от иммунитета против принудительного исполнения иностранного судебного решения, а также от иммунитета от «охранительных мер в отношении имущества» (т. е. принудительных мер по предварительному обеспечению иска), «кроме тех случаев, когда государство дало на это свое ясно выраженное согласие в письменной форме». Это положение закреплено в ст. 23 Конвенции: договаривающееся государство не может осуществить принудительное исполнение судебного решения в отношении другого договаривающегося государства. Второе положение возлагает на договаривающееся государство юридическую обязанность исполнить вынесенное против него судебное решение на территории другого договаривающегося государства при соблюдении некоторых условий. Согласно ст. 20 Конвенции государство не обязано выполнять решение, если: 1) оно вынесено по делу, не входящему в круг дел, предусмотренных ст. 1—13; 2) решение противоречит публичному порядку государства; 3) решение не окончательно; 4) неправильно решен вопрос о компетенции; 5) неправильно выбраны применимое право и некоторые другие (эти условия чаще всего включаются в договоры о взаимном признании и исполнении иностранных судебных решений).
Конвенция предусматривает еще одну возможность исполнения решения: если договаривающееся государство, против которого вынесено решение, не выполняет его, другая сторона может обратиться в компетентный суд соответствующего государства с просьбой вынести решение о том, «следует ли привести в исполнение судебное решение в соответствии со ст. 20» (напомним, что в национальном суде государство иммунитетом не обладает). Дополнительный протокол к Конвенции расширил это право: заинтересованная сторона может начать соответствующий процесс по своему выбору либо в суде государства, не выполняющего решение, либо в Европейском суде, состоящем из 7 членов Европейского суда по правам человека. Таким образом, Конвенция приняла компромиссное решение: сохранив общее правило о невозможности принудительного исполнения иностранного судебного решения, вынесенного против государства, она возложила международно-правовую обязанность на государство исполнить такое решение. В результате национально-правовой механизм исполнения решений иностранного суда был заменен международно-правовым. Подводя итоги, можно констатировать, что международно-правовое решение вопросов о положении государства в частноправовых отношениях не достигло значительных результатов. Европейская конвенция является наиболее удачным опытом, но и она не получила большого распространения даже в Европе. На универсальном уровне после более чем 20-летней работы Комиссии международного права нет окончательного проекта соответствующего договора: неудачи, на наш взгляд, связаны с использованием идей функционального иммунитета. Что касается национального права, то оно в принципе не способно решить комплекс проблем, связанных с иммунитетом государства. Иммунитет, как говорилось выше, представляет собой две взаимосвязанные стороны: с одной стороны, это право государства на неприменение к нему иностранной юрисдикции, а с другой — это отказ государства от своей юрисдикции в отношении иностранного государства. Проблема иммунитета может быть решена тогда, когда ожидания одного государства совпадут с реальностью на территории другого государства. Достижение этого возможно как минимум на двустороннем уровне, т. е. на основе межгосударственного соглашения. Национальные законы, предусматривающие ограничение иммунитета иностранного государства, прямо нарушают его суверенитет и международно-правовой принцип суверенного равенства. С точки зрения международного права национальным законом государство вправе лишь ограничить свой собственный иммунитет, но не может покушаться на иммунитет иностранного государства.
4. Правовые основы национализации иностранной собственности. Вопросы компенсации. Экстерриториальное действие законов о национализации.
Под национализацией понимается изъятие имущества, находящегося в частной собственности, и передача его в собственность государства. В результате национализации в собственность государства переходят не отдельные объекты, а целые отрасли экономики. Экспроприацию и национализацию как общие меры государства по осуществлению социально-экономических изменений следует отличать от реквизиции, под которой понимается изъятие имущества государства в случаях неотложной необходимости (например, во время военных действий и т.д.), и от конфискации как меры наказания индивидуального порядка. Эти различия могут играть определенную роль и при решении вопросов, относящихся к сфере международного частного права. Право любого государства на национализацию частной собственности, в том числе и принадлежащей иностранным физическим и юридическим лицам, вытекает из такого общепризнанного принципа международного права, как суверенитет государства.
Международное публичное право признает право государства на проведение национализации, но оно не регулирует и не может регулировать отношения собственности, возникающие между государством и частными физическими и юридическими лицами. Условия проведения национализации определяются не международным правом, а внутренним правом государства, осуществляющего национализацию.
При всех отличиях, связанных с историческими, политическими и экономическими условиями проведения национализации в различных странах, с точки зрения проблематики международного частного права важно выявление некоторых общих черт, характерных для правовой природы национализации.
Во-первых, всякий акт национализации - это акт государственной власти; во-вторых, это социально-экономическая мера общего характера, а не мера наказания отдельных лиц; в-третьих, национализация может осуществляться в отношении собственности вне зависимости от того, кому она принадлежит (отечественным или иностранным физическим и юридическим лицам); в-четвертых, каждое государство, проводящее национализацию, определяет, должна ли выплачиваться иностранцам компенсация за национализированную собственность, а если должна, то в каком размере. Внутренний закон государства может предусмотреть предоставление компенсации, условия и время ее выплаты, что имело место в ряде стран.
Классический западный подход, нашедший свое отражение, в частности, в Руководстве по регулированию прямых иностранных инвестиций МБРР, признает право государства на осуществление экспроприации и национализации любой собственности, в том числе и иностранной, при соблюдении следующих условий: во-первых, эти меры должны осуществляться для достижения общественно полезных целей, во-вторых, на законных основаниях "в соответствии с применимой к данным обстоятельствам юридической процедурой", в-третьих, без дискриминации, в-четвертых, при условии "быстрой, адекватной и эффективной компенсации".
В российском Законе об иностранных инвестициях
Советский Союз, а затем Россия и другие страны СНГ признали в заключенных ими соглашениях принцип быстрой, адекватной и эффективной компенсации. Естественно, что такое признание принципа компенсации не имеет обратной силы и не может быть распространено на национализацию, проведенную в нашей стране в период до заключения этих соглашений.
Законы о национализации имеют экстерриториальное действие, т.е. должны признаваться и за пределами государства, их принявшего. Это означает, что государство, осуществившее национализацию, должно быть признано за границей собственником как имущества, которое находилось в момент национализации в пределах его территории, так и национализированного имущества, находившегося в момент национализации за границей.
В настоящее время, как правило, ни судебной практикой, ни юридической доктриной стран Запада не оспаривается экстерриториальное действие законов о национализации в отношении имущества, которое в момент национализации находилось на территории государства, осуществившего национализацию, а затем было вывезено за границу в порядке ведения внешней торговли, в качестве экспонатов на выставки или для иных целей.
Решающее значение для признания судами принципа экстерриториального действия законов о национализации имела длительная борьба советского государства, которую оно вело за признание своих прав на имущество, приобретенное в силу законов о национализации.
Первым решением, которым было признано экстерриториальное действие советских законов о национализации, было решение Высокого суда Великобритании от 12 мая
Из решений судов других стран следует указать на решение федерального суда США от 5 июня
В решении французского суда от 16 июня
В
В силу применяемых в каждой стране коллизионных норм моменты возникновения и перехода права собственности определяются по принципу lex rei sitae. Отсюда следует, что при рассмотрении иностранными судами вопросов, касающихся национализированного имущества, подлежат применению законы государства, осуществившего национализацию.
Признание права собственности государства на национализированное имущество, вывозимое им за границу, является необходимой предпосылкой осуществления международной торговли. Без признания экстерриториального действия национализации была бы невозможной международная торговля.
Г. Кегель (ФРГ) исходит из необходимости признания иностранной экспроприации (этим термином он пользуется в своем учебнике по международному частному праву), а тем самым и применения иностранного права, на основании которого была проведена эта экспроприация. "Право на персидскую нефть, индонезийский табак и чилийскую медь, ввозимые на европейский рынок, пришлось в последние годы признать за новыми господами", - писал он. Г. Кегель имеет в виду решения судов ряда стран, вынесенные в связи с национализацией Англо-Иранской нефтяной компании, решение апелляционного суда Бремена, отказавшего в
Если право собственности на вывезенное за границу национализированное имущество получило повсеместное признание, то иное положение сложилось в судебной практике государств Запада в отношении национализированного имущества, находившегося в момент национализации за границей. Суды ссылаются при этом на то, что приобретение права собственности на имущество может определяться исключительно законами страны места его нахождения. С этим обоснованием нельзя согласиться. Если обратиться к практике проведения национализации советским государством, то следует прежде всего отметить, что по советскому законодательству не имело юридического значения, где находилось имущество национализируемого предприятия в момент национализации, поскольку национализация распространяется на все такое имущество, независимо от места его нахождения. В большинстве случаев речь шла о том, что за границей находились лишь отдельные составные части национализированного имущественного комплекса, отдельные вклады в банках, отдельные имущественные требования (права и т.п.). Что же касается филиалов национализированных юридических лиц, то личный закон юридического лица регулирует, согласно признанным повсеместно правилам международного частного права, порядок ликвидации такого юридического лица и предусматривает, какие последствия при этом наступают.
"Судьба зарубежного имущества национализированных предприятий, - отмечает Л.А. Лунц в своей работе "Международное частное право", - может определяться лишь законом той страны, к которой данное предприятие принадлежало в момент национализации. Например, бывшие русские частные банки и русские страховые общества, уставы которых были в свое время утверждены в России в соответствии с действующими в то время российскими законами и правления которых находились в Петербурге или Москве, имели, очевидно, русский личный статут. Национализация их по декретам советского правительства не могла не получить экстерриториального действия".
Признание одним государством национализации собственности его граждан и юридических лиц, проведенной другим государством, часто становится в международной практике предметом международных соглашений. В таком соглашении могут быть урегулированы и взаимные имущественные претензии, возникшие в связи с проведением национализации. Урегулирование подобных претензий вытекает из самого факта признания действия национализации.
Первым соглашением такого рода в советской договорно-правовой практике был советско-германский договор, заключенный в Рапалло 16 апреля
Советско-американским соглашением
Принцип взаимного зачета финансовых и имущественных претензий, возникших до 9 мая
Соответственно, согласно ст. 2 Соглашения, со стороны России не будут предъявляться требования в отношении ущерба, причиненного во время интервенции 1918 - 1922 гг., требования в отношении активов во Франции и переданного золота, в том числе и так называемого колчаковского золота.
В возмещение претензий Россия обязалась выплатить Франции определенную сумму в долларах. Полученные средства будут распределяться во Франции среди французских физических и юридических лиц в соответствии с действующим французским законодательством. Из этого соглашения следует, что, в частности, у французских держателей облигаций по займам или лиц, собственность которых была национализирована в России без выплаты компенсации, возникнут соответствующие отношения с правительством Франции, а не России.
5. Защита культурных ценностей и права собственности на них в российском законодательстве и международно-правовых актах.
Во многих государствах предусмотрены специальные меры для защиты права собственности и иных вещных прав в отношении такой категории движимых вещей, как культурные ценности.
В ряде государств были приняты законы, запрещающие или ограничивающие вывоз культурных ценностей. Однако не всегда эти национальные ограничения признавались за пределами государства, их установившего, о чем свидетельствует судебная практика. Имеются страны, ввоз в которые культурных ценностей не ограничен. В странах ЕС ситуация изменилась после реализации в этих странах Директивы ЕС
Конвенция предусматривает обязанность владельца похищенной культурной ценности вернуть (реституцировать) ее. Любая просьба о реституции должна быть внесена в трехлетний срок, считая с момента, когда истцу стало известно о месте, где находится культурная ценность, и о личности ее владельца, и во всех случаях в 50-летний срок, считая с момента похищения. Однако реституция культурной ценности, являющейся неотъемлемой частью определенного памятника или археологического заповедника (ландшафта) либо частью общественной коллекции, не подлежит никаким срокам давности, кроме трехлетнего срока, считая с момента, когда истцу стало известно о месте, где находится культурная ценность, и о личности ее владельца (ст. 3). Владелец культурной ценности, который приобрел эту ценность после ее незаконного вывоза, имеет право требовать от государства-истца в момент ее возврата справедливого возмещения убытков при условии, что он не знал или не предполагал в момент приобретения, что ценность могла быть похищена (ст. 4). Таким образом, согласно Конвенции УНИДРУА, обеспечивается и защита права владельца похищенной ценности в случае добросовестного приобретения, поскольку предусматривается возмещение ущерба, понесенного таким добросовестным приобретателем.
Принятые в
В
Часть похищенных ценностей была найдена в России, а другая часть обнаружена берлинской полицией после обращения к ней занимающейся торговлей рукописями фирмы "Й.А. Штаргардт", в распоряжение которой для последующей продажи на аукционах попали эти ценнейшие материалы.
На основании специальной экспертизы, проведенной в Берлине в мае
Ценности были возвращены в Россию. В данном случае судебного рассмотрения не потребовалось.
Согласно Закону о вывозе и ввозе культурных ценностей от 15 апреля
Ряд положений о вывозе и ввозе архивных документов, в том числе и принадлежащих гражданам, содержится в Федеральном законе об архивном деле в Российской Федерации от 22 октября
В годы Второй мировой войны отечественной культуре в результате гитлеровской агрессии был причинен невосполнимый урон. Вывезенные культурные ценности не были, за редким исключением, возвращены. Этим объясняется установление в России особого правового режима в отношении перемещенных в результате войны в Советский Союз культурных ценностей.
Согласно ст. 6 Федерального закона от 15 апреля
Статья 8 Закона предусматривает, что под действие ст. 6 не подпадают, во-первых, культурные ценности заинтересованных государств, насильственно изъятые и незаконно вывезенные с их территорий бывшими неприятельскими государствами (под заинтересованными государствами в Законе понимаются государства, захваченные Германией и ее военными союзниками); во-вторых, культурные ценности, которые являлись собственностью религиозных организаций или частных благотворительных учреждений, использовались исключительно в религиозных или благотворительных целях и не служили интересам милитаризма и/или нацизма (фашизма); и в-третьих, культурные ценности, которые принадлежали лицам, лишенным этих ценностей в связи с их активной борьбой против нацизма (фашизма), в том числе в связи с их участием в национальном сопротивлении оккупационным режимам бывших неприятельских государств и коллаборационистским режимам, и/или в связи с их расовой, религиозной или национальной принадлежностью. В этом последнем случае, в частности, имеются в виду ценности, изъятые у жертв Холокоста (под которым в международной практике понимается массовое истребление и преследование гитлеровцами в Европе лиц еврейской национальности). Особые правила действуют в отношении семейных реликвий.
Законом
По мнению суда, возможен возврат находящихся в Российской Федерации перемещенных ценностей как "проявление доброй воли и гуманизма, как это предусмотрено, в частности, п. 3 ст. 8 Закона". Закон
В соответствии с Соглашением стран СНГ о сотрудничестве в области культуры
В соответствии со ст. 2 Соглашения запрещен ввоз культурных ценностей, в отношении которых объявлен международный розыск. Они подлежат задержанию для их последующего возвращения законным собственникам. В Соглашении установлены правила временного ввоза и вывоза культурных ценностей и их правовой охраны.
Задача 1.
В январе
Вопросы к задаче:
Какими актами регулируется в Российской Федерации продажа земельных участков? Возможна ли по законодательству РФ непосредственная покупка земли иностранными лицами?
Ответ:
Продажа земельных участков регулируется Земельным кодексом Российской Федерации, а именно статья 37 ЗК регулирует особенности купли-продажи земельных участков.
Покупка земли иностранными лицами по законодательству РФ возможна. Но, на основании статьи 15 ЗК, иностранные граждане, лица без гражданства и иностранные юридические лица не могут обладать на праве собственности земельными участками, находящимися на приграничных территориях, перечень которых устанавливается Президентом Российской Федерации в соответствии с федеральным законодательством о Государственной границе Российской Федерации, и на иных установленных особо территориях Российской Федерации в соответствии с федеральными законами.
Задача 2.
Весной и летом
Вопросы к задаче:
Положения о приобретательной давности, каких государств подлежали в данном случае применению для возникновения права собственности? Имелись ли шансы возвращения картин К. Малевича? Как решается вопрос о приобретательной давности в сфере отношений с иностранным элементом в Части III Гражданского кодекса РФ?
Ответ:
Согласно статьи 1223 Гражданского кодекса в данном случае будет право стран где возникло неосновательное обогащение. Да шансы на возвращение картин Малевича имелись, так как должно было применятся право страны которому было или могло быть подчинено это правоотношение ст.1223 ч.2. Вопрос о приобретательной давности в сфере отношений с иностранным элементом решается в Части 3 статьи 1208 Гражданского Кодекса Российской Федерации. Исковая давность определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему отношению.
Список используемой литературы:
Нормативно-правовые акты:
1. Конституция РФ принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993г
2. Гражданский кодекс РФ принят государственной Думой 21 октября 1994г
3. Земельный кодекс РФ принят государственной Думой 28 сентября 2001г.
Специальная литература:
1. Международное частное право. М.М. Богуславский. 2005 г.
2. Международное частное право. Учебник под редакцией д.ю.н. профессора Г.К. Дмитриевой. М-2004 г.
3. Международное частное право. Учебник под редакцией Л.П. Ануфриева, К.А. Бекяшев, Г.К. Дмитриева – М.: Проспект, 2009г.
4. Международное частное право. Под ред. Данилов Р.С. Калмыков Х.Ю. – М.: Юристъ.
5. Международное частное право. Учебник для вузов Кулагин С.К. Гордон М.В. – М.: Юристъ 2006г.
6. Международное частное право России. Под ред. Богуславский М.М. – М.: Проспект, 2006г.
7. Международное частное право РФ. Под ред. Каверин. Д.К., В.К. Донников – М.: Юристъ, 2008г.
8. Богуславский М.М. Международное частное право. – М.: Юристъ, 1999г – 191с.
