Реферат Специфика обслуживания языком общества
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
СПЕЦИФИКА ОБСЛУЖИВАНИЯ ЯЗЫКОМ ОБЩЕСТВА
Нередко можно слышать, что наиболее существенным признаком, позволяющим относить язык к разряду общественных явлений, оказывается его способность обслуживать общество. Но язык обслуживает общество не так, как обслуживают его все другие общественные явления (базис, надстройка, идеология и т. д.). Констатация того факта, что язык обслуживает общество, сама по себе еще не является решающим критерием для отнесения языка к разряду общественных явлений. Обслуживать общество могут машины и даже отдельные явления природы, поставленные на службу человеку. Например, сила падающей воды, приводящей в движение гидротурбину, также в какой-то мере обслуживает общество. Весь вопрос состоит в том, как язык обслуживает общество и в какой мере он его обслуживает.
Многие общественные явления обслуживают общество только в определенном отношении. Специфические особенности базиса состоят в том, что он обслуживает общество экономически. Специфические особенности надстройки состоят в том, что она обслуживает общество политическими, юридическими, эстетическими и другими идеями и создает для общества соответствующие нормы мировоззрения.
Наиболее примечательная особенность языка, сближающая его с другими общественными явлениями и в то же время коренным образом отличающая его от них, состоит в том, что язык обслуживает общество абсолютно во всех сферах человеческой деятельности.
По этой причине язык не может быть отождествлен ни с одним из других общественных явлений. Он не является ни формой культуры, ни идеологией определенного класса, ни надстройкой в самом широком понимании этого слова. Эта особенность языка целиком и полностью вытекает из особенности его главной функции - быть средством общения. (см. гл. "К проблеме сущности языка").
ВЫРАЖЕНИЕ ЯЗЫКОМ ОБЩЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ
Существенным признаком языка как общественного явления выступает его способность отражать и выражать общественное сознание. На первый взгляд, этот признак может показаться несущественным, поскольку другие явления, обслуживающие общество, также могут отражать общественное сознание. Машины, обслуживающие общество, несомненно, в известной мере отражают общественное сознание, поскольку их создание немыслимо без учета и использования определенной суммы знаний, накопленных обществом. Базис и надстройка, обслуживающие общество, также отражают общественное сознание. Однако отличительное свойство языка состоит в том, что он по существу является единственным средством отражения и выражения общественного сознания в его полном объеме.
Необходимо отметить, что проблема отражения общественного сознания в языке часто обходится в специальных лингвистических работах, а также в курсах по общему языкознанию. Попытки ее решения в истории языкознания нередко приводили к грубым ошибкам вульгарно-социологического характера. Все это объясняется нечеткостью определений сущности общественного сознания, которая нередко встречается в распространенных учебниках по диалектическому материализму и в работах популярного характера.
Марксизм учит, что общественное сознание является отражением общественного бытия. "Материализм, - замечает В. И. Ленин, - вообще признает объективно реальное бытие (материю), независимо от сознания, от ощущения, от опыта и т. д. человечества. Сознание есть только отражение бытия, в лучшем случае приблизительно верное (адекватное, идеально точное) его отражение" [14, 346]. Нетрудно понять, что Ленин употребил термин "сознание" в широком смысле слова как отражение бытия в целом. В таком же широком смысле употребляли термин "сознание" Маркс и Энгельс: "Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей, и лишь тем самым существующее также и для меня самого действительное сознание" [16, 29].
Несмотря на наличие четких определений сущности общественного сознания, которые мы находим в трудах классиков марксизма, в нашей специальной философской литературе существует немало расплывчатых определений этой важнейшей гносеологической категории. Общественное сознание сплошь и рядом смешивается с идеологией, с мышлением и т. п. [1].
С удовлетворением можно отметить, что подобная нечеткость определений в нашей специальной философской и исторической литературе начинает преодолеваться. В более широком смысле общественное сознание включает не только идеологические формы, но и естественные науки - все познание (как общественное, так я естественное). Такое толкование содержания общественного сознания обосновывается тем, что идеи о жизни природы и идеи о жизни общества - это идеи не каких-то отдельных обособленных индивидов, а общественные идеи, поскольку знание природы и общества постигается коллективными усилиями многих поколений. Так, например, В. Ф. Зыбковец в своей книге "Дорелигиозная эпоха" дает следующие определения сознания вообще и общественного сознания в частности: "Сознание - это содержание мышления. Сознание есть общественная и личная практика людей в опосредованной, обобщенной отраженной форме, т. е. в форме понятий. Общественное сознание - живое отражение общественного бытия, общая характеристика уровня всего духовного развития человеческого общества в исторически определенный момент". "Мировоззрение - общее осмысление бытия" [7, 119].
"В общественном сознании, замечает В. В. Журавлев, содержатся части, различающиеся по их отношению к идеологической надстройке общества. Одни элементы общественного сознания входят в надстройку (политические, правовые, философские, религиозные и прочие взгляды), другие не входят (науки о природе и технические науки). Рассматриваемое с этой стороны общественное сознание есть единство надстроечных и ненадстроечных сторон, классовых и неклассовых элементов" [9, 12].
В сборнике "Формы общественного сознания" дается специальное разъяснение о роли различных идей по их отношению к базису и надстройке: "Общественное сознание, разделяясь по одной линии на общественную психологию и идеологию, по другой линии разделяется на ряд форм. К ним относятся: политические идеи, правовые, моральные, художественные, религиозные, философские. Эти формы сознания суть идеологические формы и входят в надстройку. Но не все вообще идеи входят в надстройку. Разумеется, все без исключения идеи имеют свои корни в развитии производительных сил. Но, например, технические идеи отражают изменения производительных сил не так, как, скажем, правовые идеи. Если первые отражают эти изменения непосредственно, то вторые отражают их опосредствованно, через изменения в экономических отношениях, и потому являются надстроечными [31, 19].
Произведя деление различных форм сознания на надстроечные и ненадстроечные, следует иметь всегда в виду некоторую условность этого деления. В действительности все формы сознания могут в какой-то мере содержать в себе элементы надстроечные и ненадстроечные. Естественные науки в своих наиболее общих выводах становятся неотъемлемой частью мировоззрения [2].
Далее, все формы общественного сознания осуществляют не только социально-классовые, но и познавательные функции. А это значит, что они включают совокупность уже выработанных ранее исследовательских навыков, приемов, способов обработки фактического материала. Наконец, у любой из форм общественного сознания имеется система уже устоявшихся понятий и категорий. Рассматриваемые как формы мысли, эти категории также не могут быть отнесены к классовой стороне общественного сознания.
Более того, некоторые философы утверждают, что система научных знаний и различного рода идеологических форм не исчерпывает всего содержания общественного сознания. Структура его сложнее. Общественное сознание включает в себя также сознание людей, возникающее в процессе их обычной, будничной практики, - так называемое обыденное сознание [3].
В целях создания полноты представления о сущности общественного сознания было бы также полезно рассмотреть трактовку сущности сознания в психологии [34].
Психология рассматривает сознание как высшую, свойственную только человеку и связанную с речью функцию мозга, заключающуюся в обобщенном и абстрагированном обобщении действительности, в предварительном умственном построении действий и предвосхищении результатов деятельности, в самоконтроле и разумном регулировании поведения человека [34, 4-5].
Под сознанием в психологии понимается весь духовный мир человека от элементарных ощущений до высших побуждений и сложной интеллектуальной деятельности. Для психологического подхода к сознанию характерно понимание его как процесса. Содержание этого процесса заключается в осознании человеком внешнего мира и самого себя. В результате взаимодействия с окружающей действительностью в процессе онтогенетического развития, в ходе общения с другими людьми человек отражает эту действительность, получает знание о ней. В отличие от животных, у которых знания сливаются с их жизнедеятельностью, человек отделяет знания от того, что в них отражается, и от того, кто их отражает. Это отделение возможно в связи с тем, что в языке объективируются результаты познавательной деятельности человека.
Совокупность знаний об окружающем, получаемая человеком непосредственно и в результате усвоения накопленного человечеством и закрепленного в языке, составляет необходимую предпосылку осознания объективной действительности и возникновения сознания как некоего специфического образования. Таким образом, знания составляют ядро сознания, его стержень.
Объективная действительность осознается не посредством ощущений. Эту функцию психологические явления выполняют, лишь включаясь в систему накопленных знаний, приобретенного опыта, при соотнесении с тем, каким было взаимодействие человека с объективной действительностью.
Сознание - новое качество психологических процессов, возникающее у человека в связи с общественно организованной деятельностью людей, с их трудом [34, 5-6]. Способность человека к теоретическим обобщениям, выраженным в языке, делает возможным в значительной степени замену индивидуального человеческого опыта "опытом рода" - опытом предшествующих поколений людей [4].
Благодаря общественному характеру языка, созданного обществом, мышление человека также приобретает общественный характер. Каждый человек мыслит теми же категориями, какими мыслят окружающие его люди, пользуется теми же понятиями, какими пользуются все говорящие на данном языке. Язык тем самым превращается в одно из первейших условий существования общества.
Следует особо подчеркнуть, что не все содержание человеческого опыта становится общественным достоянием. Для познания, для прогрессивной практики наиболее существенны те результаты мышления, которые верно отражают объективную действительность. Можно предполагать, что на протяжении многовековой истории человечества, в процессе борьбы человека за существование сознательно, а часто и совершенно стихийно, отбиралось и обобщалось то, что было жизненно необходимо и практически полезно.
Общественный характер мышления проявляется на каждом этапе социального развития, благодаря ему осуществляется также духовная связь между разными этапами [5].
Было бы неправильно утверждать, что в общественной жизни людей существует только общественное сознание, общественное мышление и нет ничего индивидуального. В действительности общественное сознание создается, развивается и обогащается индивидами. Духовное богатство общества, искусство, все, что накоплено наукой и техникой, существуют лишь через индивидуальное сознание. Сознание общества функционирует только через сознание отдельных, конкретных живых людей. Вся система идеальных отношений людей мертва, пока она не будет пережита чувствующим, думающим индивидом. Только в индивидуальном чувственно-практическом действии человека, только в его психике, в его восприятиях, представлениях, в его наглядно-непосредственных формах отражения происходит соотнесение всей общественной системы знаний с объективной действительностью. Через индивидуальное бытие личности общество познает, понимает и преобразует мир.
Мышление отражает объективную действительность на основе и через посредство практики. Практика общества неразрывно связана с деятельностью личности, индивидуальной практикой.
Практика опосредствует связь мышления с индивидуальной практикой. Различные виды мышления находятся в зависимости от различных видов практики - индивидуальной (индивидуальное мышление), общественной (общечеловеческое мышление), практики какой-то группы (групповое мышление). Индивидуальное, групповое и общечеловеческое мышление соотносятся как единичное, особенно и всеобщее [23, 126]. Однако, будучи неразрывно связанными, индивидуальная и общественная практика относительно самостоятельны [6].
Было бы, конечно, наивно предполагать, что система материальных средств языка представляет зеркальное отображение всего того, что находится в общественном сознании. Понятийная сфера всегда более мобильна, чем сфера средств материального выражения. В разных языках можно найти немало приемов, конструкций и т. п., которые в настоящее время уже не имеют никакого логического обоснования, но тем не менее существуют в языке. Широко известным примером может служить факт сохранения в русском языке, как и во многих других языках, категории грамматического рода у неодушевленных предметов. В настоящее время никто не в состоянии объяснить, почему река относится к женскому роду, а остров или берег - к мужскому. Можно допустить, что когда-то эти категории имели определенное логическое обоснование, но в настоящее время смысл его уже утратился.
Первое прош. вр. в марийском языке имеет две разновидности - разновидность, не имеющую показателя љ, и разновидность с показателем љ, например лудым 'я читал' и ончи-ш-ым 'я смотрел'. Когда-то показатель љ, по-видимому, имел какое-то специфическое значение, которое со временем утратилось. Тем не менее показатель s сохраняется до настоящего времени.
"Язык... - справедливо замечает Г. О. Винокур, - обладает способностью сохранять свою раз возникшую материальную организацию в качестве пережитка очень долгое время после того, как закончился породивший его этап культурного развития... Унаследованные от прошлого структуры очень легко приспособляются к новым условиям" [1, 246].
В связи с проблемой взаимоотношения языка и общественного сознания следовало бы указать на некоторые методологические извращения в решении данной проблемы.
Одно из таких извращений состоит в гипостазировании роли языка. Язык изображается как творец действительности, формирующий человеческое сознание. Типичным представителем этой теории является известный немецкий языковед первой трети XIX в. Вильгельм Гумбольдт [7].
Язык, по Гумбольдту, заложен в природе самих людей и необходим для развития их духовных сил и образования мировоззрения. Язык есть как бы внешнее проявление духа народа, язык народа есть его дух. Строение языков у разных народов различно, потому что различными являются и духовные особенности народов; язык, какую бы форму он ни принимал, всегда есть духовное воплощение индивидуально-народной жизни. Как предметы внешнего мира, так и возбуждаемая внутренними причинами деятельность одновременно воздействуют на человека множеством своих признаков. Но разум стремится к выявлению в предметах общего, он расчленяет и соединяет и свою высшую цель видит в образовании все более и более объемлющих единств. Посредством субъективной деятельности в мышлении образуется объект. Весь язык в целом находится между человеком и воздействующей на него внутренним и внешним образом природой. Так как восприятие и деятельность человека зависят от его представлений, то его отношение к предметам целиком обусловлено языком [5].
Идеи Гумбольдта в значительной мере развивают современные неогумбольдтианцы, из которых наиболее видным представителем является Лео Вейсгербер [6; 43]. Так же, как и Гумбольдт, Вейсгербер объявляет язык мысленным "промежуточным миром" (Zwischenwelt), который есть результат взаимодействия мира вещей и мира сознания. По Вейсгерберу, язык является тем, что охватывает все явления, связывая их в единое целое. Никакая общность жизни не чужда языку. Язык сам создает окружающий мир. Язык есть образ, картина мира, мировоззрение народа (Weitbild). Различие языков есть различие самих взглядов на мир, и, естественно, для людей различных национальностей мир выглядит различно. Слова не предполагают отдельные предметы как таковые, а упорядочивают многообразие предметов под определенным углом зрения. Все зависит от мировоззрения, от точки зрения на мир. Наиболее удачное определение языка, пишет Вейсгербер, гласит, что язык (немецкий, английский) - это процесс вербализации мира, осуществляемый языковым коллективом (немецким, английским). Язык классифицирует и упорядочивает материал, добытый в результате воздействия внешнего мира на наши органы чувств, которые дают лишь искаженное, неадекватное представление о мире. Языковые приемы образуют языковый образ мира, понятийную сторону языка [6, 133].
В самой тесной связи со взглядами Вильгельма Гумбольдта и его последователей находится также так называемая гипотеза Сепира - Уорфа.
Язык, по мнению Э. Сепира, служит руководством к восприятию "социальной действительности". Факты свидетельствуют о том, что реальный мир в значительной мере бессознательно строится на языковых нормах данного общества. "Мы видим, слышим или иным образом воспринимаем действительность так, а не иначе потому, что языковые нормы нашего общества предрасполагают к определенному отбору интерпретаций..." "Мы никогда не в состоянии выйти за пределы форм отражения и способа передачи отношений, предопределенных формами нашей речи" [25, 177 и 186].
Эти же взгляды позднее развивались в работах Б. Уорфа. "Наш лингвистический детерминированный мыслительный мир не только соотносится с нашими культурными идеалами и установками, но захватывает даже наши, собственно, подсознательные действия в сферу своего влияния и придает им некоторые типические черты" [29, 219]. Ставя вопрос, что было первичным - нормы языка или нормы культуры, Уорф отвечает на него следующим образом: "В основном они развивались вместе, постоянно влияя друг на друга. Но в этом взаимовлиянии природа языка является тем фактором, который ограничивает свободу и гибкость этого взаимовлияния и направляет его развитие строго определенными путями" [29, 227].
Гносеологические корни теории В. Гумбольдта следует искать в философии Гегеля. Народный дух в теории Гумбольдта напоминает абсолютную идею Гегеля, которая обладает такой же активной ролью. Весь мир, по Гегелю, представляет перевоплощение абсолютной идеи. Подобным же образом все в языке, по теории Гумбольдта, является перевоплощением и отражением народного Духа.
В теории Гумбольдта и его последователей, конечно, не все порочно. Континуум объективного мира в каждом языке действительно членится по-разному. Можно даже допустить, что языковые формы действительно в известной мере оказывают какое-то регулирующее или иное влияние на процесс мышления, хотя эта проблема требует глубокого и всестороннего изучения. В целом, однако, взгляды Гумбольдта, Вейсгербера, Сепира и Уорфа не могут быть приняты, так как они совершенно не учитывают многих важных положений, которые сводятся к следующему: 1) Источником понятий являются предметы и явления окружающего мира. Любой язык в своем генезисе является результатом отражения человеком окружающего мира, а не представляет самодовлеющей силы, творящей мир. 2) Язык приспособлен в значительной мере к особенностям физиологической организации человека, но эти особенности возникли в результате длительного приспособления живого организма к окружающему миру. 3) Неодинаковое членение континуума окружающего мира возникает в период первичной номинации. Оно объясняется неодинаковостью ассоциаций и различиями языкового материала, сохранившегося от прежних эпох. Кроме того, оно может зависеть от влияния других языков и т.п. 4) В. Гумбольдт и его последователи не учитывают в языках наличия такого явления, как комбинаторика различных языковых средств, что позволяет выразить любое понятие, не имеющее выражения в том или ином языке. Вывод о том, что строй языка выражает специфическое мышление данного народа, сам по себе неправилен. 5) В настоящее время доказано, что формы и категории мышления являются одинаковыми у всех народов.
Сторонники психологического направления в языкознании, гипостазируя роль индивидуума, отказываются от понятия общенародного языка. "Реальное бытие имеет язык каждого индивидуума, - утверждает акад. А. А. Шахматов. - Язык села, города, области, народа оказывается известною научною фикцией, средним выводом из известного количества индивидуальных языков" [32, 7]. Общая социальная основа языка, вытекающая из природы общественного сознания, в этом утверждении фактически отрицается.
Существует значительное количество теорий психологического направления, крайне односторонне рассматривающих сущность человеческого языка. По мнению Г. Штейнталя, например, индивидуальная психика является источником языка, а законы языкового развития - психологическими законами. Подобно Штейнталю, В. Вундт считал язык фактом психологии народов, или "этнической психологии". Основным двигателем языкового творчества, по К. Фосслеру, является языковый вкус - особая разновидность художественного вкуса. Идеи Бенедетто Кроче во многих отношениях близки к фосслеровским. И для него язык является эстетическим феноменом. Основной, ключевой термин его концепции - "выражение" (экспрессия). Всякое выражение в основе своей художественно. Отсюда лингвистика, как наука о выражении, совпадает с эстетикой.
В другую крайность впадал Фердинанд де Соссюр [27]. Соссюр исходит из различения трех аспектов языка: языка-речи (language), языка как системы форм (langue) и индивидуального речевого акта - высказывания (parole). Язык (langue) есть система нормативно тождественных форм. Язык не является деятельностью говорящей личности, он - продукт, который личность пассивно регистрирует. Высказывание (parole), наоборот, индивидуально. Система языка является внешним для всякого сознания фактом, от этого сознание не зависящим.
Критикуя Соссюра, В. В. Волошинов справедливо замечает, что сознание говорящего работает с языком вовсе не как с системой нормативно тождественных форм. Такая система является лишь абстракцией, полученной с громадным трудом, с определенной познавательной и практической установкой [2, 81]. Язык тесно переплетен с речью, инновация, вводимая индивидом, может глубоко затронуть систему языка.
В связи с вышеизложенным было бы уместно остановиться на некоторых методологических извращениях, допущенных в свое время Н. Я. Марром и его последователями. Речь идет о теории классовости языка и его надстроечном характере. Положение о классовом характере языка впервые было выдвинуто Н. Я. Марром и в дальнейшем развивалось некоторыми его последователями. Н. Я. Марр писал: "Нет языка, который не был бы классовым и, следовательно, нет мышления, которое не было бы классовым" [19, 91].
Сторонники теории классовости языка не учитывают, что язык не идеологический продукт, а способ выражения мыслей любого содержания. Категории, лежащие в основе системы материальных средств выражения связей между словами, абсолютно нейтральны по отношению к какой бы то ни было классовости. Значение абсолютно преобладающего числа слов, входящих в словарный состав любого языка, идеологически нейтрально. Именно по этой причине язык оказывается в одинаковой степени пригодным как для выражения суждений сугубо идеологического характера, так и выражения суждений, лишенных идеологического характера. Это свойство целиком и полностью вытекает из особенности коммуникативной функции языка - быть всеобщим средством общения. Язык по своей природе не является классовым и не может быть классовым. Известны случаи, когда отдельные диалекты как бы закрепляются за классами. Так, например, в царской России крестьянство выступало как носитель территориальных диалектов, тогда как высшая прослойка буржуазии пользовалась литературным языком. Аналогичное явление наблюдается и в настоящее время в ряде стран мира. Однако эти факты сами по себе ни в малейшей мере не опровергают тезиса о неклассовой природе языка, так как закрепление территориальных диалектов за классом крестьянства было вызвано неимманентной классовой сущностью языка. Оно совершилось в силу определенных исторических обстоятельств.
Так же несостоятельно утверждение Н. Я. Марра и некоторых его последователей о надстроечном характере языка. Н. Я. Марр вообще отождествлял развитие языка с развитием экономических формаций. "Смены мышления, - замечает в одной из своих работ Н. Я. Марр, - это три системы построения звуковой речи, по совокупности вытекающие из различных систем хозяйства и им отвечающих социальных структур: 1) первобытного коммунизма, со строем речи синтетическим с полисемантизмом слов, без различения основного и функционального значения; 2) общественной структуры, основанной на выделении различных видов хозяйства с общественным разделением труда, т. е. с разделением общества по профессиям, расслоения единого общества на производственно-технические группы, представляющие первобытную форму цехов, когда им сопутствовал строй речи, выделяющий части речи, а во фразе - различные предложения, в предложениях - различные его части и т. п., и другие с различными функциональными словами, впоследствии обращающиеся в морфологические элементы, с различением в словах основных значений и с нарастанием в них рядом с основным функционального смысла; 3) сословного или классового общества с техническим разделением труда, с морфологией флективного порядка" [18, 71].
Вышеприведенное мнение знаменует собой полное непонимание особенностей исторического развития языков, незнание того, что возникновение грамматических форм или различие их языкового оформления причинно не связаны с особенностями экономической структуры общества. Марр также не понимал истинной природы общественного сознания, сводя все его составные элементы к элементам классовым и надстроечным.
Диалектический материализм учит, что законы отражения носят объективный характер, т. е. действуют независимо от сознательных побуждений людей, независимо от того, знают или не знают люди эти законы [8].
Этот тезис находится в полном соответствии с указанием К. Маркса, который рассматривал процесс мышления как "естественный процесс". "Так как процесс мышления сам вырастает из известных условий, сам является естественным процессом, то действительно постигающее мышление может быть лишь одним и тем же, отличаясь только по степени, в зависимости от зрелости развития и, в частности, развития органа мышления. Все остальное вздор" [15, 209].
ЗАВИСИМОСТЬ РАЗВИТИЯ ЯЗЫКА ОТ СОСТОЯНИЯ ОБЩЕСТВА
При характеристике языка как общественного явления следует также учитывать его зависимость от изменения состояния человеческого общества. Правда, этим свойством обладают и другие явления, обслуживающие общество. Например, машины также отражают изменения, происходящие в обществе. Претерпевает некоторые изменения в связи с изменением состояния человеческого общества и надстройка. Однако все эти явления отражают изменения состояния общества только в определенном отношении. Язык способен отражать изменение в жизни общества в более широком плане, во всех его сферах, что существенным образом отличает его от всех других общественных явлений.
Различные конкретные случаи влияния на развитие языка со стороны окружающей язык внешней среды были охарактеризованы в главе "Язык как исторически развивающееся явление". В данной главе целесообразнее сосредоточить внимание на тех причинах изменения языка, которые непосредственно связаны с изменением состояния общества, поскольку изменение именно этого типа лучше характеризует сущность языка как общественного явления.
Отражение в языке особенностей социальной организации общества
Давно была подмечена зависимость языкового состояния от характера экономических формаций и формы государства. Так, например, для эпохи феодализма был характерен распад стран на множество мелких ячеек. Каждый феод и монастырь с прилегающими к нему деревнями представлял государство в миниатюре. Совершенно естественно, что такая структура общества необычайно способствовала появлению мелких территориальных говоров. Местные территориальные говоры были основной формой существования языка в феодальном обществе.
Любопытно отметить, что различие социальной организации общества в прошлом может отражаться на состоянии диалектов, существующих в настоящее время. П. С. Кузнецов отмечает, что на территории наших старых южных губерний (т. е. губерний Центральной Черноземной полосы), где особенно было развито помещичье землевладение, и в настоящее время сохранилось большое количество мелких местных говоров. Напротив, на севере, где во многих местах совсем не было помещичьего землевладения, а там, где оно было, большинство крестьян находилось на оброке, причем они часто уходили на заработки в города или другие губернии, один говор охватывает обширную территорию [9].
Территориальная раздробленность нивелируется в период развития капитализма, поскольку в это время капитализму необходим единый рынок и хорошо организованное единое государство, защищающее его интересы. В период становления капитализма возникает нация и ее характерный атрибут - национальный язык, который, воплощаясь в литературном языке, указывает нивелирующее влияние на территориальные диалекты.
Вместе с тем в буржуазном обществе возникает и другая тенденция. Капитализм влечет за собой усиление социальной дифференциации общества, что вызывает к жизни довольно большое количество так называемых социальных диалектов и жаргонов, арго и т. п.
Консолидация наций в условиях классового общества может иметь своим результатом появление национализма, способного влиять на языковую политику. Конкретным следствием этого являются различные пуристические тенденции, создавшие своеобразие лексического состава некоторых национальных языков, создание монополий одного языка в стране, ограничение роли языков национальных меньшинств и даже возрождение фактически исчезнувших языков, ср., например, возрождение древнееврейского языка в современном государстве Израиль, где он фигурирует под названием иврита, примером появления архаизованных стилей, в целях хотя бы частичного возрождения ныне уже исчезнувшего языка, может служить существование в современной Греции особого архаизованного языкового стиля, известного под названием кафаревусы, представляющего своеобразный компромисс между древнегреческим и новогреческим языками.
Каждая общественно-экономическая формация создает особый жизненный уклад общества, который проявляется не в одном каком-нибудь частном явлении, а в целом комплексе взаимно обусловленных и связанных между собой явлений. Конечно, этот своеобразный жизненный уклад отражается и в языке. Если сравнить, например, систему общественных функций русского языка эпохи царизма с системой его общественных функций, типичной для советской эпохи, то нельзя не обнаружить в этих системах определенной специфики, определенной направленности. Так, в обществе, где играют ведущую роль публичные формы языкового общения (митинг, собрание, радиоречь, театр и т. д.), установка на слушателя будет, несомненно, более ощутимой, чем в обществе, где языковое общение замкнуто кругом только более или менее "приватных", уединенных, узкоадресованных речевых жанров. Огромное значение публичных речевых жанров определило для русского языка советской эпохи особую значимость "установки на слушателя" для многих языковых преобразований нашего времени [13, 28].
Отражение в языке социальной дифференциации общества
Человеческое общество не представляет абсолютно однородного коллектива. В нем наблюдается дифференциация, вызываемая различными причинами. Это может быть дифференциация по классовому, сословному, имущественному и профессиональному признаку, которая, естественно, отражается в языке. Так, например, немецкие исследователи различают три уровня в социальном расслоении современного немецкого языка, которые могут быть обозначены как диалект в собственном смысле (Mundart), полудиалект (Halbrnundart или Umgangssprache) и национальный литературный язык (Hochsprache), в своей разговорной форме обычно слегка окрашенный местным произношением ("gebildete Umgangssprache", по терминологии П. Кречмера, т. е. "обиходный язык образованных") [8, 26] (см. гл. "Литературный язык").
Дифференциация языка особенно усиливается в связи с усложнением производства и происходящим на этой почве разделением труда, что выражается главным образом в появлении специальной терминологии.
Наряду со специфической профессиональной лексикой, связанной с потребностями определенной отрасли производства, появляется особая лексика, типичная для различных арго, жаргонов и т. п., ср., например, студенческий, воровской, солдатский и др. жаргоны.
Социальная дифференциация языка затрагивает обычно только область лексики. Наблюдаются, однако, отдельные случаи, когда она захватывает и область грамматического строя языка. В японском языке существует спряжение глаголов с всп. гл.
масу, в настоящее время уже не употребляющимся в роли самостоятельного глагола, например: ёму и ёмимас(у) 'читаю'. Формы без масу в обычном разговоре употреблять не рекомендуется, так как они считаются невежливыми. Их употребляют в разговоре с друзьями, низшими и т. д. [10].
В корейском языке в живой речи глаголы получают иное, чисто разговорное оформление, изменяющееся в зависимости от того, в какой среде, обстановке ведется разговор, кем является говорящий и слушающий. При выборе разговорных форм глагола учитываются самые разнообразные факторы: общественное положение, возраст, пол, семейное положение, жизненный опыт, знание и т. п. Различаются следующие формы: книжная, фамильярная, вежливая, учтивая и почтительная, неучтивая. Так, например, если студент на вопрос преподавателя отвечает: нанын чхэгыль помнида 'я читаю книгу', то, желая, выразить почтение к преподавателю, он употребляет учтивую форму помнида. Отвечая такому же студенту, как он сам, он скажет наным чхэгылъ поо (вежливая форма). Если этот же студент является его близким другом, то и форма выражения будет другая: нанын чхэгылъ поне (фамильярная форма) [11]. Следует, однако, отметить, что эти грамматические особенности ограничены сферой форм различной степени вежливости и не доказывают возможности существования особой классовой грамматической структуры языка.
Классовая дифференциация общества может быть причиной создания значительных различий между языками, вернее - стилями языков. Характеризуя состояние индийских языков в начале 30-х годов, А. П. Баранников отмечал, что современные литературные языки Индии приспособлены к обслуживанию интересов господствующих классов и большинство их мало понятно для широких кругов пролетариата и крестьянства. Причина этого в том, что из многих литературных языков изгнаны лексические элементы, употребляемые широкими кругами населения, и заменены словами из литературных языков господствующих классов феодальной Индии, т. е. из санскрита (у индуистов) и из персидского и арабского языков (у мусульман). В результате этого получаются огромные различия между языками разговорным и литературным [12].
Отражение в языке демографических изменений
Этот не совсем удачный термин употреблен Гертцлером в его книге "A Sociology of Language" [37]. Под изменениями этого типа понимаются такие явления, как увеличение или уменьшение населения, изменения в его распределении и составе, численности этнических групп, сдвиг соотношений между сельским и городским населением и т. д. Эти изменения не являются самодовлеющими и чаще всего выступают как следствие других социальных изменений в обществе. Выделение их в особый тип производится только в целях создания более или менее обозримой классификации различных изменений, происходящих в обществе.
Демографические изменения могут определенным образом отражаться в языке. Так, например, сильное увеличение городского населения в нашей стране по сравнению с дореволюционным периодом расширило сферу употребления городского койнэ, в известной мере способствовало расширению сферы употребления литературного языка и ограничило употребление диалектной речи. В то же время приток сельского населения в города в связи с развитием промышленности оказал известное влияние даже на литературный язык. Исследователи истории русского литературного языка отмечают, что в 50-60-е годы снова наблюдается некоторая раскованность в речевом использовании нелитературных слов и оборотов и, в частности, - элементов просторечия. Это проявляется в широком включении просторечных слов (и просторечных значений общеупотребительных слов) в различные жанры литературной речи - причем стилистическая инородность их в этом случае ясно ощущается [13, 63].
Население более пожилого возраста обычно легче сохраняет особенности диалекта, тогда как молодежь, побывавшая на стороне, всегда вносит различные инновации. Сокращение численности какой-нибудь этнической группы всегда ведет к сокращению сферы употребления языка и сокращению его функций.
На языковое состояние может оказывать влияние такой фактор, как многонациональный характер государства. Во всех многонациональных государствах, почти как правило, выделяется какой-нибудь один язык, выступающий в роли главного средства общения. Примером может служить русский язык в СССР, индонезийский язык в Индонезии, английский и в известной мере хинди в Индии и т. д.
Любопытно отметить, что такой демографический фактор, как высокая или низкая плотность населения, может способствовать распространению фонетических изменений, грамматических инноваций, новых слов и т. д. или, наоборот, препятствовать их распространению. Это и понятно, так как для распространения всего нового необходим определенный механизм, роль которого может играть интенсивность общения людей между собой.
Движение населения, выражающееся в переселении на новые места, может способствовать смешению диалектов или усилению диалектной дробности. Известный исследователь русских диалектов П. С. Кузнецов отмечает, что граница русского и белорусского языков не может быть достаточно точно определена. На территории, занятой русским языком, прилегающей к территории белорусского языка, имеется большое количество говоров, содержащих известные белорусские черты и образующих как бы постепенный переход от русского языка к белорусскому. Это объясняется тем, что территория к западу от Москвы (например, Смоленская земля) постоянно служила предметом борьбы между Русским и Литовским княжеством. Эти земли неоднократно переходили из рук в руки, они входили в состав то Литовского княжества, то русского государства. Можно предполагать, что каждое завоевание этой территории влекло за собой приток русского или белорусского населения. В результате языкового смешения и возникла область переходных говоров.
Переселение населения в области, значительно отдаленные от основного этнического массива, создает условия изоляции, что приводит к созданию резко отличающихся диалектов и даже специальных языков. Различия между отдельными диалектами хантыйского языка порой настолько велики, что носители их совершенно не понимают друг друга. Особенно большие различия наблюдаются в восточнохантыйских диалектах, территориально изолированных от остальных диалектов.
Переселение древних норвежцев на остров Исландию способствовало возникновению особого исландского языка, в сущности представляющего законсервированную с некоторыми инновациями форму древненорвежского языка. Этот же фактор способствовал образованию специфического бразильского португальского языка, языка африкаанс и т. д. Интенсивная колонизация различных стран мира в значительной мере способствовала распространению таких языков, как английский и испанский.
Передвижением населения могут объясняться иногда довольно причудливые очертания диалектных ареалов. Так, например, южная граница северновеликорусского наречия вытянута с северо-запада на юго-восток по линии Псковское озеро - Калинин - Клин, далее проходит немного севернее Москвы (около Загорска), затем идет на восток, проходя немного южнее Мурома Владимирской области, Арзамаса и Сергача Горьковской области, поворачивает к югу, проходит немного восточнее Пензы и выходит к Волге севернее Калинина.
Диалектологическое разнообразие Сибири - наличие в ней северновеликорусских и южновеликорусских говоров - тоже объясняется различием колонизационных потоков.
Вторжение больших масс завоевателей и захват территорий с иноязычным населением также может быть причиной языковых изменений. Очень показательной в этом отношении является история языка урду. Его возникновение теснейшим образом связано с подчинением Индии мусульманам. Основная масса мусульман, осевших в Северной Индии, говорила на персидском языке и его диалектах. Персидский язык был официальным языком мусульманских империй в Индии. Скрещение экономических, политических и административных интересов коренного населения северной Индии и осевших в северной ее части мусульман привело к тому, что в течение нескольких столетий - на основе говоров панджабского языка и хинди, с одной стороны, и персидского, с другой, - вырабатывается язык хиндустани (урду), в котором органически сочетались элементы индийских диалектов с персидскими. Из персидского языка, в свою очередь изобиловавшего уже в это время огромным количеством элементов арабского языка, в урду вошло весьма большое количество слов.
Массовое проникновение иноязычного населения на территорию, занятую другим народом, может привести к утрате языка аборигенов. История различных народов дает многочисленные примеры таких случаев, ср., например, исчезновение галлов на территории Франции, кельтиберов на территории Испании, фракийцев на территории Болгарии, обских угров на территории Коми АССР, скифов на территории Украины и т. д.
Любопытно отметить, что такое явление, как формирование норм литературного языка, создается не без активного участия различных групп населения. При отмирании старых норм и становлении новых сталкиваются очень остро и напряженно мнения различных групп населения: социальных, возрастных, территориальных [13, 37].
Отражение языком различий в уровнях экономического развития
Различие уровней экономического развития отдельных районов страны может быть в определенных случаях фактором языкового изменения. Из истории образования литературных языков известны многочисленные факты, когда общегосударственный язык развивался на базе диалекта области, наиболее развитой в культурном и экономическом отношении. Так, в древней Греции диалект Аттики лег позднее в основу общегреческого языка койнэ. Латинский язык первоначально был диалектом провинции Лациум, диалект провинции Иль де Франс лег в основу французского языка, первоначальной основой испанского языка был кастильский диалект и т. д.
Следует отметить, что этот фактор оказался во многих случаях действенным при выборе так называемых опорных диалектов литературных языков народов СССР. Так, в основу коми-зырянского литературного языка лег присыктывкарский говор, прилегающий к культурному центру - городу Сыктывкару, в основу башкирского литературного языка легли западнобашкирские говоры, прилегающие к Уфе и т. д.
От общего уровня экономического развития страны или области может зависеть и степень диалектной дробности. По свидетельству Габеленца и Мейера, почти каждая деревня на берегу Маклая (Новая Гвинея) имеет свой диалект; на несколько тысяч аборигенного населения Австралии приходится 200 диалектов [13]. Наоборот, бурное развитие промышленности, возникновение новых промышленных центров, рабочих поселков и т. п. ведет к уменьшению диалектной дробности. Так, например, мощный подъем промышленности и сельского хозяйства в СССР, связанный с возросшими потребностями в рабочей силе, увеличил мобильность населения, что привело к известной нивелировке местных диалектных особенностей.
Влияние на язык явлений надстроечного порядка
Характер надстройки может оказать огромное влияние на судьбы различных языков. Наиболее ярким примером этого может служить развитие языков народов СССР и типичные для этого явления процессы: расширение общественных функций языка, развитие стилей, выработка определенных языковых норм, рост словарного состава и т. д. Все это в конечном счете - результат влияния определенной надстройки, следствие ленинской национальной политики.
Действенным фактором, способствующим распространению языков, может иногда служить религия. Каждая религия, естественно, нуждается в языке, который мог бы служить средством ее распространения. С этим связано повышение роли и распространение языков религиозного культа. Религия может также оказать косвенное влияние на развитие языков, поскольку усвоение той или иной религии часто связано с усвоением культуры народа, распространяющего религию. Так, например, в эпоху распространения ислама и арабской культуры в языки многих восточных народов проникло довольно большое количество арабских слов и терминов. Издание священных книг послужило в истории многих народов началом письменности.
Заметное влияние на характер языка имеют различные общественные течения и взгляды. В годы революции культивировалось сознательное обращение к жаргону и арго как к "языку пролетариата", противопоставленному старому "буржуазно-интеллигентному языку" [26]. Это течение имело определенные следствия. В литературную речь первых послереволюционных лет хлынул широкий поток различных жаргонизмов, арготизмов и провинциализмов [21; 22; 24]. Эти слои лексики проникли и в художественную литературу (см., например, [11]).
Такое противопоставление в сущности было ошибочным, что не могло не вызвать со временем ответной реакции. Конец 20-х - 30-ые годы были периодом "стабилизации" литературной речи; возвращение понятий литературности и правильности речи не оставили почвы для дальнейших толков по поводу якобы нового "пролетарского" языка [13; 26].
В основе подобных течений часто лежат сугубо классовые интересы. В 30-х годах лингвистическому, научному подходу к проблеме развития русского языка, основанному на понимании неизбежности сложного взаимодействия литературного языка с "низовыми" средствами общения, противостояли две точки зрения. Первая - пуристическая, она проявлялась в огульном и резком отрицании вообще всяких новшеств в языке послереволюционной эпохи либо в психологически интересных, но безнадежных сетованиях по поводу порчи и оскудения русской речи, засорения ее "новыми словечками". Эти идеи получили широкое распространение в эмигрантских антисоветски настроенных кругах, где создавалось мнение о порче русского языка после Октябрьской революции. Сторонники второй точки зрения пытались оправдать необходимость и полезность всех новшеств, независимо от их генезиса и функциональной необходимости в речи. Здесь несомненно отразилось своеобразное пролеткультовское представление о новом пролетарском языке [13, 60].
При характеристике влияния на язык явлений надстроечного порядка нельзя оставить без внимания роль выдающихся писателей, драматургов, артистов. Общеизвестно, что многие выдающиеся писатели составили целую эпоху в развитии того или иного литературного языка. Такова, например, роль Пушкина и целой плеяды классиков русской литературы в России, роль Данте в Италии, Сервантеса в Испании, Чосера и Шекспира в Англии и т. д.
Возникнув как результат обработки разговорного языка, литературный язык сам начинает оказывать обратное воздействие на разговорную речь. Употребление многих слов, выражений и литературных штампов первоначально возникло в известных произведениях литературы.
Наличие в обществе различных классовых и националистических интересов также может отражаться на развитии языков. Специалисты по языкам Индии утверждают, что два индийских языка урду и хинди можно было бы легко объединить. Элементы грамматической системы этих языков едины, подавляющая часть словаря является общей. Достаточно ограничить употребление санскритских элементов в хинди, а также персидских и арабских элементов в урду, и условия для формирования языка были бы созданы. Однако империалистической буржуазии Англии и представителям религиозного культа было выгодно поддерживать языковые различия, которые сохраняются до настоящего времени.
Отражение в языке развития культуры общества
Развитие производительных сил общества, техники, науки и общей культуры обычно связано с возникновением большого количества новых понятий, требующих языкового выражения. Развитие культуры общества неизбежно создает в словарном составе каждого языка лакуны, которые говорящие на данном языке пытаются всеми доступными им способами заполнить. Создаются новые термины, некоторые старые термины получают новые значения, необычайно расширяется область специальной лексики, варьирующейся в зависимости от понятийного содержания каждой науки в отдельности. Приток новой терминологии вместе с тем сопровождается исчезновением или оттеснением к периферии некоторых терминов, уже не отражающих современного уровня развития наук.
Общий подъем культуры населения способствует расширению сферы употребления литературного языка, что одновременно сопровождается сужением сферы употребления территориальных диалектов и вызывает существенные изменения в состоянии социальных диалектов. "Вместе с быстрым подъемом массовой культуры, - замечает Ф. П. Филин, - разрушена база старого городского просторечия, представляющего собою своеобразный сплав профессионализмов, словарных стилистических и иных неологизмов с территориальными говорами. Термин "просторечие" стал теперь обозначать ненормативные и стилистически сниженные средства языка, которыми пользуются для определенных целей и в определенной ситуации" [30, 12].
Общее повышение культурного уровня населения вызвало такое интересное явление, как расширение пласта нейтральной лексики. Расширение пласта нейтральной лексики в наше время происходит и за счет книжной и специальной лексики. Нейтрализация книжной лексики также может быть объяснена взаимопроникновением книжной и разговорной стихии в обиходно-деловом стиле речи. Поэтому в языке наших дней книжная лексика вычленяется уже не столько на базе ее противопоставления разговорной лексике (как это указано в Словаре под ред. Д. Н. Ушакова), сколько на основе ее противопоставления нейтральной, общеупотребительной лексике языка газеты, постановлений, речей и выступлений. Процессу нейтрализации в первую очередь подвергаются многозначные слова. Из однозначных слов чаще всего нейтрализуются те слова, которые не имеют дублетов и нейтрально разговорных синонимов [12].
Рост культуры способствует увеличению функций литературного языка, одновременно сопровождающимся его более интенсивной стилистической дифференциацией, появлением новых разновидностей устной и письменной речи. Развитие письменной речи может заметным образом отразиться даже на структуре языка. Различными исследователями, например, доказано, что сложноподчиненные предложения во всех языках получают интенсивное развитие только вместе с возникновением и развитием письменной речи.
Увеличение различных стилистических разновидностей языка может существенным образом изменить систему словообразовательных суффиксов. Отвлеченные существительные с суффиксом -ость в русском литературном языке образуют незначительное число производных, например: тягостный, радостный, мерзостный и т. д. Современное терминологическое словообразование пополнило эту группу прилагательных семантически новым разрядом слов со значением отношения к понятию, реже - к предмету. Это такие прилагательные, как ёмкостный, прочноетный, жидкостный, плоскостный, усталостный, точностный, вероятностный, влажностный и др. [14].
Роль необычайно мощных средств в распространении единого литературного языка выполняет школа, а также театр, кино, радио, телевидение.
Расширение функций литературного языка и распространение его среди широких масс населения вызывает необходимость установления единых орфоэпических и грамматических норм. Этот фактор имеет консервирующее действие. Грамматический строй, а отчасти и словарный состав современных литературных языков изменяется неизмеримо медленнее по сравнению с грамматическим строем и словарным составом языков, не имеющих письменности.
Возникновение разветвленной системы языковых стилей и установление языковых норм способствует развитию так называемой языковой эстетики, выражающейся в ограждении языка или стиля от проникновения в него всего того, что нарушает стилистические или языковые нормы.
Развитие культуры естественно связано с усилением контактов с различными странами мира, имеющими своей целью обмен опытом в самых различных областях науки и техники. На этой базе возникает интернациональная терминология. Перевод технической и научной литературы неизбежно ведет к появлению в социальных сферах языка общих стилистических черт и особенностей.
В корейском языке в живой речи глаголы получают иное, чисто разговорное оформление, изменяющееся в зависимости от того, в какой среде, обстановке ведется разговор, кем является говорящий и слушающий. При выборе разговорных форм глагола учитываются самые разнообразные факторы: общественное положение, возраст, пол, семейное положение, жизненный опыт, знание и т. п. Различаются следующие формы: книжная, фамильярная, вежливая, учтивая и почтительная, неучтивая. Так, например, если студент на вопрос преподавателя отвечает: нанын чхэгыль помнида 'я читаю книгу', то, желая, выразить почтение к преподавателю, он употребляет учтивую форму помнида. Отвечая такому же студенту, как он сам, он скажет наным чхэгылъ поо (вежливая форма). Если этот же студент является его близким другом, то и форма выражения будет другая: нанын чхэгылъ поне (фамильярная форма) [11]. Следует, однако, отметить, что эти грамматические особенности ограничены сферой форм различной степени вежливости и не доказывают возможности существования особой классовой грамматической структуры языка.
Классовая дифференциация общества может быть причиной создания значительных различий между языками, вернее - стилями языков. Характеризуя состояние индийских языков в начале 30-х годов, А. П. Баранников отмечал, что современные литературные языки Индии приспособлены к обслуживанию интересов господствующих классов и большинство их мало понятно для широких кругов пролетариата и крестьянства. Причина этого в том, что из многих литературных языков изгнаны лексические элементы, употребляемые широкими кругами населения, и заменены словами из литературных языков господствующих классов феодальной Индии, т. е. из санскрита (у индуистов) и из персидского и арабского языков (у мусульман). В результате этого получаются огромные различия между языками разговорным и литературным [12].
Отражение в языке демографических изменений
Этот не совсем удачный термин употреблен Гертцлером в его книге "A Sociology of Language" [37]. Под изменениями этого типа понимаются такие явления, как увеличение или уменьшение населения, изменения в его распределении и составе, численности этнических групп, сдвиг соотношений между сельским и городским населением и т. д. Эти изменения не являются самодовлеющими и чаще всего выступают как следствие других социальных изменений в обществе. Выделение их в особый тип производится только в целях создания более или менее обозримой классификации различных изменений, происходящих в обществе.
Демографические изменения могут определенным образом отражаться в языке. Так, например, сильное увеличение городского населения в нашей стране по сравнению с дореволюционным периодом расширило сферу употребления городского койнэ, в известной мере способствовало расширению сферы употребления литературного языка и ограничило употребление диалектной речи. В то же время приток сельского населения в города в связи с развитием промышленности оказал известное влияние даже на литературный язык. Исследователи истории русского литературного языка отмечают, что в 50-60-е годы снова наблюдается некоторая раскованность в речевом использовании нелитературных слов и оборотов и, в частности, - элементов просторечия. Это проявляется в широком включении просторечных слов (и просторечных значений общеупотребительных слов) в различные жанры литературной речи - причем стилистическая инородность их в этом случае ясно ощущается [13, 63].
Население более пожилого возраста обычно легче сохраняет особенности диалекта, тогда как молодежь, побывавшая на стороне, всегда вносит различные инновации. Сокращение численности какой-нибудь этнической группы всегда ведет к сокращению сферы употребления языка и сокращению его функций.
На языковое состояние может оказывать влияние такой фактор, как многонациональный характер государства. Во всех многонациональных государствах, почти как правило, выделяется какой-нибудь один язык, выступающий в роли главного средства общения. Примером может служить русский язык в СССР, индонезийский язык в Индонезии, английский и в известной мере хинди в Индии и т. д.
Любопытно отметить, что такой демографический фактор, как высокая или низкая плотность населения, может способствовать распространению фонетических изменений, грамматических инноваций, новых слов и т. д. или, наоборот, препятствовать их распространению. Это и понятно, так как для распространения всего нового необходим определенный механизм, роль которого может играть интенсивность общения людей между собой.
Движение населения, выражающееся в переселении на новые места, может способствовать смешению диалектов или усилению диалектной дробности. Известный исследователь русских диалектов П. С. Кузнецов отмечает, что граница русского и белорусского языков не может быть достаточно точно определена. На территории, занятой русским языком, прилегающей к территории белорусского языка, имеется большое количество говоров, содержащих известные белорусские черты и образующих как бы постепенный переход от русского языка к белорусскому. Это объясняется тем, что территория к западу от Москвы (например, Смоленская земля) постоянно служила предметом борьбы между Русским и Литовским княжеством. Эти земли неоднократно переходили из рук в руки, они входили в состав то Литовского княжества, то русского государства. Можно предполагать, что каждое завоевание этой территории влекло за собой приток русского или белорусского населения. В результате языкового смешения и возникла область переходных говоров.
Переселение населения в области, значительно отдаленные от основного этнического массива, создает условия изоляции, что приводит к созданию резко отличающихся диалектов и даже специальных языков. Различия между отдельными диалектами хантыйского языка порой настолько велики, что носители их совершенно не понимают друг друга. Особенно большие различия наблюдаются в восточнохантыйских диалектах, территориально изолированных от остальных диалектов.
Переселение древних норвежцев на остров Исландию способствовало возникновению особого исландского языка, в сущности представляющего законсервированную с некоторыми инновациями форму древненорвежского языка. Этот же фактор способствовал образованию специфического бразильского португальского языка, языка африкаанс и т. д. Интенсивная колонизация различных стран мира в значительной мере способствовала распространению таких языков, как английский и испанский.
Передвижением населения могут объясняться иногда довольно причудливые очертания диалектных ареалов. Так, например, южная граница северновеликорусского наречия вытянута с северо-запада на юго-восток по линии Псковское озеро - Калинин - Клин, далее проходит немного севернее Москвы (около Загорска), затем идет на восток, проходя немного южнее Мурома Владимирской области, Арзамаса и Сергача Горьковской области, поворачивает к югу, проходит немного восточнее Пензы и выходит к Волге севернее Калинина.
Диалектологическое разнообразие Сибири - наличие в ней северновеликорусских и южновеликорусских говоров - тоже объясняется различием колонизационных потоков.
Вторжение больших масс завоевателей и захват территорий с иноязычным населением также может быть причиной языковых изменений. Очень показательной в этом отношении является история языка урду. Его возникновение теснейшим образом связано с подчинением Индии мусульманам. Основная масса мусульман, осевших в Северной Индии, говорила на персидском языке и его диалектах. Персидский язык был официальным языком мусульманских империй в Индии. Скрещение экономических, политических и административных интересов коренного населения северной Индии и осевших в северной ее части мусульман привело к тому, что в течение нескольких столетий - на основе говоров панджабского языка и хинди, с одной стороны, и персидского, с другой, - вырабатывается язык хиндустани (урду), в котором органически сочетались элементы индийских диалектов с персидскими. Из персидского языка, в свою очередь изобиловавшего уже в это время огромным количеством элементов арабского языка, в урду вошло весьма большое количество слов.
Массовое проникновение иноязычного населения на территорию, занятую другим народом, может привести к утрате языка аборигенов. История различных народов дает многочисленные примеры таких случаев, ср., например, исчезновение галлов на территории Франции, кельтиберов на территории Испании, фракийцев на территории Болгарии, обских угров на территории Коми АССР, скифов на территории Украины и т. д.
Любопытно отметить, что такое явление, как формирование норм литературного языка, создается не без активного участия различных групп населения. При отмирании старых норм и становлении новых сталкиваются очень остро и напряженно мнения различных групп населения: социальных, возрастных, территориальных [13, 37].
Отражение языком различий в уровнях экономического развития
Различие уровней экономического развития отдельных районов страны может быть в определенных случаях фактором языкового изменения. Из истории образования литературных языков известны многочисленные факты, когда общегосударственный язык развивался на базе диалекта области, наиболее развитой в культурном и экономическом отношении. Так, в древней Греции диалект Аттики лег позднее в основу общегреческого языка койнэ. Латинский язык первоначально был диалектом провинции Лациум, диалект провинции Иль де Франс лег в основу французского языка, первоначальной основой испанского языка был кастильский диалект и т. д.
Следует отметить, что этот фактор оказался во многих случаях действенным при выборе так называемых опорных диалектов литературных языков народов СССР. Так, в основу коми-зырянского литературного языка лег присыктывкарский говор, прилегающий к культурному центру - городу Сыктывкару, в основу башкирского литературного языка легли западнобашкирские говоры, прилегающие к Уфе и т. д.
От общего уровня экономического развития страны или области может зависеть и степень диалектной дробности. По свидетельству Габеленца и Мейера, почти каждая деревня на берегу Маклая (Новая Гвинея) имеет свой диалект; на несколько тысяч аборигенного населения Австралии приходится 200 диалектов [13]. Наоборот, бурное развитие промышленности, возникновение новых промышленных центров, рабочих поселков и т. п. ведет к уменьшению диалектной дробности. Так, например, мощный подъем промышленности и сельского хозяйства в СССР, связанный с возросшими потребностями в рабочей силе, увеличил мобильность населения, что привело к известной нивелировке местных диалектных особенностей.
Влияние на язык явлений надстроечного порядка
Характер надстройки может оказать огромное влияние на судьбы различных языков. Наиболее ярким примером этого может служить развитие языков народов СССР и типичные для этого явления процессы: расширение общественных функций языка, развитие стилей, выработка определенных языковых норм, рост словарного состава и т. д. Все это в конечном счете - результат влияния определенной надстройки, следствие ленинской национальной политики.
Действенным фактором, способствующим распространению языков, может иногда служить религия. Каждая религия, естественно, нуждается в языке, который мог бы служить средством ее распространения. С этим связано повышение роли и распространение языков религиозного культа. Религия может также оказать косвенное влияние на развитие языков, поскольку усвоение той или иной религии часто связано с усвоением культуры народа, распространяющего религию. Так, например, в эпоху распространения ислама и арабской культуры в языки многих восточных народов проникло довольно большое количество арабских слов и терминов. Издание священных книг послужило в истории многих народов началом письменности.
Заметное влияние на характер языка имеют различные общественные течения и взгляды. В годы революции культивировалось сознательное обращение к жаргону и арго как к "языку пролетариата", противопоставленному старому "буржуазно-интеллигентному языку" [26]. Это течение имело определенные следствия. В литературную речь первых послереволюционных лет хлынул широкий поток различных жаргонизмов, арготизмов и провинциализмов [21; 22; 24]. Эти слои лексики проникли и в художественную литературу (см., например, [11]).
Такое противопоставление в сущности было ошибочным, что не могло не вызвать со временем ответной реакции. Конец 20-х - 30-ые годы были периодом "стабилизации" литературной речи; возвращение понятий литературности и правильности речи не оставили почвы для дальнейших толков по поводу якобы нового "пролетарского" языка [13; 26].
В основе подобных течений часто лежат сугубо классовые интересы. В 30-х годах лингвистическому, научному подходу к проблеме развития русского языка, основанному на понимании неизбежности сложного взаимодействия литературного языка с "низовыми" средствами общения, противостояли две точки зрения. Первая - пуристическая, она проявлялась в огульном и резком отрицании вообще всяких новшеств в языке послереволюционной эпохи либо в психологически интересных, но безнадежных сетованиях по поводу порчи и оскудения русской речи, засорения ее "новыми словечками". Эти идеи получили широкое распространение в эмигрантских антисоветски настроенных кругах, где создавалось мнение о порче русского языка после Октябрьской революции. Сторонники второй точки зрения пытались оправдать необходимость и полезность всех новшеств, независимо от их генезиса и функциональной необходимости в речи. Здесь несомненно отразилось своеобразное пролеткультовское представление о новом пролетарском языке [13, 60].
При характеристике влияния на язык явлений надстроечного порядка нельзя оставить без внимания роль выдающихся писателей, драматургов, артистов. Общеизвестно, что многие выдающиеся писатели составили целую эпоху в развитии того или иного литературного языка. Такова, например, роль Пушкина и целой плеяды классиков русской литературы в России, роль Данте в Италии, Сервантеса в Испании, Чосера и Шекспира в Англии и т. д.
Возникнув как результат обработки разговорного языка, литературный язык сам начинает оказывать обратное воздействие на разговорную речь. Употребление многих слов, выражений и литературных штампов первоначально возникло в известных произведениях литературы.
Наличие в обществе различных классовых и националистических интересов также может отражаться на развитии языков. Специалисты по языкам Индии утверждают, что два индийских языка урду и хинди можно было бы легко объединить. Элементы грамматической системы этих языков едины, подавляющая часть словаря является общей. Достаточно ограничить употребление санскритских элементов в хинди, а также персидских и арабских элементов в урду, и условия для формирования языка были бы созданы. Однако империалистической буржуазии Англии и представителям религиозного культа было выгодно поддерживать языковые различия, которые сохраняются до настоящего времени.
Отражение в языке развития культуры общества
Развитие производительных сил общества, техники, науки и общей культуры обычно связано с возникновением большого количества новых понятий, требующих языкового выражения. Развитие культуры общества неизбежно создает в словарном составе каждого языка лакуны, которые говорящие на данном языке пытаются всеми доступными им способами заполнить. Создаются новые термины, некоторые старые термины получают новые значения, необычайно расширяется область специальной лексики, варьирующейся в зависимости от понятийного содержания каждой науки в отдельности. Приток новой терминологии вместе с тем сопровождается исчезновением или оттеснением к периферии некоторых терминов, уже не отражающих современного уровня развития наук.
Общий подъем культуры населения способствует расширению сферы употребления литературного языка, что одновременно сопровождается сужением сферы употребления территориальных диалектов и вызывает существенные изменения в состоянии социальных диалектов. "Вместе с быстрым подъемом массовой культуры, - замечает Ф. П. Филин, - разрушена база старого городского просторечия, представляющего собою своеобразный сплав профессионализмов, словарных стилистических и иных неологизмов с территориальными говорами. Термин "просторечие" стал теперь обозначать ненормативные и стилистически сниженные средства языка, которыми пользуются для определенных целей и в определенной ситуации" [30, 12].
Общее повышение культурного уровня населения вызвало такое интересное явление, как расширение пласта нейтральной лексики. Расширение пласта нейтральной лексики в наше время происходит и за счет книжной и специальной лексики. Нейтрализация книжной лексики также может быть объяснена взаимопроникновением книжной и разговорной стихии в обиходно-деловом стиле речи. Поэтому в языке наших дней книжная лексика вычленяется уже не столько на базе ее противопоставления разговорной лексике (как это указано в Словаре под ред. Д. Н. Ушакова), сколько на основе ее противопоставления нейтральной, общеупотребительной лексике языка газеты, постановлений, речей и выступлений. Процессу нейтрализации в первую очередь подвергаются многозначные слова. Из однозначных слов чаще всего нейтрализуются те слова, которые не имеют дублетов и нейтрально разговорных синонимов [12].
Рост культуры способствует увеличению функций литературного языка, одновременно сопровождающимся его более интенсивной стилистической дифференциацией, появлением новых разновидностей устной и письменной речи. Развитие письменной речи может заметным образом отразиться даже на структуре языка. Различными исследователями, например, доказано, что сложноподчиненные предложения во всех языках получают интенсивное развитие только вместе с возникновением и развитием письменной речи.
Увеличение различных стилистических разновидностей языка может существенным образом изменить систему словообразовательных суффиксов. Отвлеченные существительные с суффиксом -ость в русском литературном языке образуют незначительное число производных, например: тягостный, радостный, мерзостный и т. д. Современное терминологическое словообразование пополнило эту группу прилагательных семантически новым разрядом слов со значением отношения к понятию, реже - к предмету. Это такие прилагательные, как ёмкостный, прочноетный, жидкостный, плоскостный, усталостный, точностный, вероятностный, влажностный и др. [14].
Роль необычайно мощных средств в распространении единого литературного языка выполняет школа, а также театр, кино, радио, телевидение.
Расширение функций литературного языка и распространение его среди широких масс населения вызывает необходимость установления единых орфоэпических и грамматических норм. Этот фактор имеет консервирующее действие. Грамматический строй, а отчасти и словарный состав современных литературных языков изменяется неизмеримо медленнее по сравнению с грамматическим строем и словарным составом языков, не имеющих письменности.
Возникновение разветвленной системы языковых стилей и установление языковых норм способствует развитию так называемой языковой эстетики, выражающейся в ограждении языка или стиля от проникновения в него всего того, что нарушает стилистические или языковые нормы.
Развитие культуры естественно связано с усилением контактов с различными странами мира, имеющими своей целью обмен опытом в самых различных областях науки и техники. На этой базе возникает интернациональная терминология. Перевод технической и научной литературы неизбежно ведет к появлению в социальных сферах языка общих стилистических черт и особенностей.
