Реферат Нормы, источники и принципы международного права
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
1. Норма международного права - это созданное соглашением субъектов формально определенное правило, устанавливающее для них права и обязанности, осуществление которых обеспечивается юридическим механизмом.
Нормы служат как бы кирпичиками, из которых строится здание международного права. Их специфика определяется тем, что они являются элементами особой правовой системы.
Норма представляет собой общее правило, рассчитанное на неопределенное число случаев. Поэтому в доктрине издавна ведется спор о том, является ли нормой постановление договора, закрепляющее конкретное урегулирование и не подлежащее применению к другим случаям. Подобное постановление обладает признаками нормы: оно регулирует отношения сторон, юридически обязательно, однако не рассчитано на неоднократное применение. Такого рода постановления обычно именуют индивидуальными нормами.
Специфика международно-правовых норм и их системы сказывается на их конструкции <*>. Главное состоит, пожалуй, в том, что большинство норм содержит лишь диспозицию, а санкции, точнее контрмеры, определяются системой в целом. Конкретные контрмеры в случае нарушения норм могут предусматриваться отдельными договорами.
Будучи общим правилом, норма не может представлять оптимальное решение для всех случаев, скорее, она служит для этого исходным пунктом. В процессе применения нормы специфика случая не может игнорироваться. Вместе с тем отметим, что типизация и формализация - один из источников действенности норм. Другой источник видится в том, что большинство норм воплощают значительный опыт регулирования поведения государств.
Несмотря на очевидную роль норм как необходимого элемента международного права, в доктрине получил распространение нормативный нигилизм. Так, одни авторы считают, что международное право состоит из отдельных мнений, соревнующихся в том, чтобы найти отражение в существе решений (Ф. Краточвилл, Великобритания). Другие пишут о нормативном скептицизме и полагают, что право состоит не только из норм, но и из иных стандартов (Т. Нардин, США). Поскольку нормативный нигилизм реально равнозначен международно-правовому нигилизму, он не получил признания в доктрине и тем более в практике.
Тем не менее тенденция к деформализации права имеет под собой некоторое основание. Юриспруденция издавна уделяла внимание фактическим нормам права, которые фигурируют под названиями "живое право" (в отличие от "бумажного"), "эмпирические нормы" и др. Дело в том, что в рамках, установленных нормой, субъекты обладают определенным уровнем свободы. В общих нормах подобные рамки шире, в конкретных - уже.
Если четкое урегулирование оказывается невозможным, то прибегают к рамочной нормативной конструкции, которая конкретизируется в практической деятельности. Заметим, что слишком детальная конструкция, зарегулированность, не учитывающая реальность, ведет к разрыву между юридическим и фактическим содержанием нормы и тем самым лишает ее действенности.
В общем, есть основания различать, но не противопоставлять нормы де-юре и нормы де-факто. Первые - это официально признанные правила, вторые - те же правила, но с учетом того, как они реализуются в практике. Эти различия, разумеется, должны иметь пределы. Отход от сложившихся стандартов реализации нормы означает ее нарушение. Практическое значение данного фактора едва ли стоит подчеркивать.
Усложнение правовых функций предопределяет многообразие нормативного инструментария. Появляются новые виды норм, совершенствуется их взаимодействие в системе. Об углублении системного характера международного права свидетельствует, в частности, рост числа норм, способных оказывать регулирующее воздействие лишь в совокупности с другими нормами. Примером тому служат весьма распространенные в договорном праве определения.
Доктрине известно немало попыток классифицировать нормы, но ни одна из них не нашла общего признания. Взяв за основу лишь наиболее важные критерии, можно предложить следующую классификацию международно-правовых норм:
- по содержанию и месту в системе - цели, принципы, нормы;
- по сфере действия - универсальные, региональные, партикулярные;
- по юридической силе - императивные и диспозитивные;
- по функциям в системе - материальные и процессуальные;
- по способу создания и форме существования, т.е. по источнику, - обычные, договорные, нормы решений международных организаций.
Универсальные нормы. Изучая сферу действия норм, "отцы международного права" мыслили его как всеобщее, универсальное. Но таковым оно никогда не было. Даже в условиях глобальной взаимозависимости государств идеологическая борьба и конфронтация поставили под вопрос само его существование. В политике и доктрине широкое распространение получила точка зрения, отрицавшая возможность существования универсальных норм.
Однако сама жизнь доказала, что даже в условиях холодной войны универсальные нормы могут быть достаточно эффективными. Правда, и после прекращения холодной войны отрицатели универсального международного права не перевелись. Однако большинство юристов отдают себе отчет в том, что без универсального международного права глобальная система международных отношений функционировать не может.
Известный британский юрист Р. Дженнингс заявил, что универсализм представляет собой сущностный принцип международного права. В советской доктрине коллектив авторов, исследовавших проблему универсальных норм, пришел к выводу, что рост числа и удельного веса общепризнанных норм в общей массе международно-правовых норм, рост их значения - одна из отличительных черт современного международного права <*>.
Международная практика исходит из реальности существования универсальных норм. Согласно принципу добросовестного выполнения обязательств, "каждое государство обязано добросовестно выполнять свои обязательства, вытекающие из общепризнанных принципов и норм международного права". В решениях Международного Суда ООН имеется множество ссылок на "общие нормы международного права" <*>.
Итак, главными отличительными признаками универсальных норм являются глобальность действия, всеобщая обязательная сила, создание и отмена их международным сообществом в целом. Основной формой существования служит обычай. Универсальные нормы образуют общее международное право.
Существуют нормы, которые принимаются ограниченным числом государств, но имеют всеобщее значение. Такие нормы устанавливают международный режим (например, для Антарктики, для космического пространства, для океанских проливов и др.). Нормы создаются наиболее заинтересованными государствами и постепенно находят признание со стороны других государств. Выходит, что и в данном случае нормы принимаются сообществом в целом.
Региональные нормы исторически предшествовали универсальным. Последние создавались на базе первых, используя их опыт. Этот процесс продолжается и поныне. Вместе с тем универсальное международное право содействует прогрессу региональных систем, передавая им опыт как более развитых региональных систем, так и универсальной системы.
Регионализм приобретает новое измерение с развитием интеграционных процессов. В определенном регионе существенно углубляется взаимодействие государств, что порождает потребность в более высоком уровне нормативного регулирования вплоть до создания наднационального регулирования. В регионе интеграции возникают комплексы норм, обладающих немалой спецификой, создаются новые механизмы правотворчества и правоосуществления. Наиболее показателен в этом плане опыт Европейского союза.
В общем, регионализм представляет собой реальное явление, с которым нельзя не считаться. Общее международное право открывает значительный простор для учета специфики региональных систем и вместе с тем устанавливает границы совместимости, за которыми наступает изоляция региональной системы.
Устав ООН содержит главу "Региональные соглашения", которая посвящена специфическому регионализму - военно-политическому. Для нас в данном случае представляет интерес лишь положение о том, что такие соглашения или их органы и их деятельность должны быть совместимы с целями и принципами ООН (ст. 52).
Доктрине, а в определенной мере и практике известны концепции регионального международного права: американского, африканского, мусульманского, социалистического. Анализ этих концепций и соответствующего нормативного материала не позволяет обнаружить их существенной юридической специфики, которая позволила бы говорить о региональном международном праве. Сегодня не только региональные, но и национальные правовые системы должны приводиться в соответствие с универсальными международными стандартами, содействовать их реализации.
Партикулярные (локальные) нормы распространяют свое действие на отношения с ограниченным кругом участников, в большинстве случаев - на двусторонние отношения. Их основным источником являются договоры. Но существуют и обычные нормы такого рода. Международный Суд ООН не раз ссылался на региональные, локальные обычаи <*>.
Международному праву присущ высокий удельный вес индивидуализированного регулирования в силу сравнительно небольшого числа субъектов и значения их интересов. Отмечается такая характерная черта международного права, как его партикуляризация, т.е. внимание к специфике ситуаций и особенностям отношений (Дж. Мерилс, Англия).
В результате локальные нормы по численности существенно превосходят универсальные. Они выполняют важные функции в отношении последних, а именно:
- служат средством их конкретизации применительно к частным случаям;
- способствуют их реализации в этих случаях;
- регулируют отношения, не охватываемые общим международным правом.
Немаловажно, что локальные нормы легче принимаются, изменяются и прекращаются. Они прокладывают путь общему международному праву, накапливая опыт регулирования. Таким путем обеспечивается динамизм международно-правового регулирования. В целом локальные нормы служат интересам повышения уровня международно-правового регулирования и роли права в международной жизни. Поэтому общее международное право открывает значительный простор для регулирования на локальной основе.
Локальные нормы не обладают качеством всеобщности и потому не включаются в общее международное право. Однако они прочно связаны с этим правом, черпают в нем юридическую силу, действуют в его рамках. Не являясь элементами общего международного права, локальные нормы образуют вместе с ним более крупную и менее единую систему международно-правовых норм.
Императивные нормы международного права. Одной из характерных черт современного международного права является наличие в нем комплекса императивных норм (jus cogens - императивное право), обладающих особой юридической силой. Последняя заключается в недопустимости отклонения от норм во взаимоотношениях отдельных государств даже путем их соглашения. Противоречащие им обычай или договор будут недействительны. Вновь возникшая императивная норма делает недействительными и противоречащие ей существующие нормы.
Считается, что императивные нормы - новое явление. Думается, это не совсем так. Без императивного регулирования не могли обойтись и международные отношения в прошлом. Оно императивно определяло порядок создания норм - только соглашением. Императивным был принцип pacta sunt servada (договоры должны соблюдаться), без которого нет международного права. Императивными были запреты пиратства и работорговли, а также некоторые правила ведения войны. Новизна состоит в том, что ныне императивные нормы образуют целый комплекс, определяющий характер международного права, его цели и принципы, основное содержание. Кроме того, императивные нормы получили официальное признание.
Предпосылки для становления императивного права создал Устав ООН, который заложил основы нового миропорядка, определив его цели и принципы. Стала очевидной неприемлемость неограниченной свободы договоров. Устав закрепил преимущественную силу вытекающих из него обязательств. Новым шагом явилась Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г., которая впервые в позитивном праве четко закрепила концепцию императивных норм.
Большинство юристов-международников положительно отнеслись к концепции императивных норм, но были и такие, в том числе и весьма авторитетные, которые встретили ее скептически. Значительное число членов Комиссии международного права ООН поддержали концепцию и обратили внимание на то, что императивные нормы выражают общие интересы государств, международного сообщества в целом.
Ряд членов Комиссии связали концепцию императивных норм с понятием публичного порядка. Аналогичные взгляды были высказаны и представителями государств на Венской конференции по праву международных договоров. Представляется, что в современном международном праве действительно утверждается концепция международного публичного порядка, под которым понимается комплекс принципов организации сообщества, необходимых для его существования и развития. Эти принципы закрепляют исторически достигнутый уровень цивилизации, гуманизма и демократии. Делается это особым способом, с помощью императивного права, главная задача которого и состоит в поддержании публичного порядка. Поэтому оба явления взаимосвязаны.
Императивные нормы обеспечиваются особыми средствами. Порождаемые ими правоотношения являются всеобщими, действующими между всеми (erga omnes). Соответственно, в случае нарушения этих норм возникают и универсальные правоотношения ответственности: не только непосредственно пострадавшее, но и любое другое государство вправе поставить в юридическом плане вопрос об ответственности правонарушителя. Речь идет о чем-то напоминающем римское actio popularis, дававшее право каждому члену общества предпринять юридические действия в защиту общественных интересов.
Приведенные положения нашли выражение в практике Международного Суда ООН и были подтверждены Комиссией международного права.
В решении Суда по делу о компании "Барселона Тракшн" (Бельгия против Испании) указывалось на необходимость проводить различие "между обязательствами государства в отношении всего международного сообщества как целого и теми, что возникают в отношении другого государства и касаются дипломатической защиты. По самой своей природе первые затрагивают все государства. Учитывая важность затрагиваемых прав, все государства могут считаться юридически заинтересованными в их защите; они являются обязательствами erga omnes" <*>. Комментируя это решение Суда, автор книги об обязательствах erga omnes (в которой использована и литература на русском языке) итальянский юрист М. Рагацци пишет, что решение указывает на две характерные черты обязательств erga omnes: "Первой является универсальность, в том смысле, что обязательства erga omnes обязательны для всех государств без исключения. Вторая - солидарность, в том смысле, что каждое государство рассматривается как обладающее юридической заинтересованностью в их защите" <**>.
Еще одной особой формой ответственности за нарушение императивных норм является уголовная ответственность должностных лиц государства. Проект статей Кодекса преступлений против мира и безопасности, подготовленный Комиссией международного права, дает представление об императивных нормах, охраняемых в таком порядке. К ним относятся принципы и нормы, запрещающие агрессию, вмешательство, колониальное и другие виды иностранного господства, основные принципы гуманитарного права, нормы об ответственности за преступления против человечества.
Императивные нормы, обязательства erga omnes, международный публичный порядок отражают важную историческую тенденцию к социализации международного сообщества и его права. Растущая общность глобальных интересов все теснее связывает государства в едином сообществе. Международное право становится правом международного сообщества, задача которого - защита общих интересов государств, интересов международного сообщества в целом.
Диспозитивные нормы - это нормы, допускающие отступление от них по соглашению во взаимоотношениях сторон. При этом не должны затрагиваться права и законные интересы третьих государств. Большинство универсальных и локальных норм составляют нормы диспозитивные. В этом находит свое выражение высокий уровень индивидуализации международно-правового регулирования.
Диспозитивные нормы обладают полной юридической силой. Если субъекты не договорились об ином, то они обязаны выполнять диспозитивную норму, а в случае ее нарушения несут ответственность. Диспозитивность нормы состоит не в ограниченной обязательной силе, а в том, что она предполагает право субъектов регулировать свои взаимоотношения иначе, чем предусмотрено общей нормой.
Некоторые авторы отрицают существование диспозитивных норм в международном праве (М. Ференц, США). По мнению других, отступление от диспозитивной нормы возможно лишь в ограниченных пределах, допустимы некоторые изменения и уточнения, которые не должны противоречить существу и цели универсальной нормы (Н.А. Ушаков). Однако, как свидетельствует практика, в том числе Международного Суда ООН, общая норма может не только уточняться, но и полностью приостанавливаться во взаимоотношениях соглашающихся об этом сторон. Такое соглашение может быть облечено и в форму обычая <*>.
Процессуальные нормы. Существует два понятия процессуального права: широкое и узкое. В первом случае речь идет о совокупности норм, регулирующих как правотворческий, так и правоосуществительный процесс. Во втором - только последний.
В ходе работы над проектом статей об ответственности государств Комиссия международного права ООН использовала известное теории права деление норм на первичные и вторичные. Первые непосредственно регулируют поведение субъектов. Вторые определяют последствия невыполнения обязательств, вытекающих из первичных норм. Понятие вторичных норм еще более ограничено, чем понятие процессуального права в узком смысле. Но для нас важно другое, а именно деление норм на первичные и вторичные.
Процессуальное право - новая отрасль международного права. Ранее существовали отдельные нормы такого рода. Потребность в повышении эффективности международного права побуждала государства уделять больше внимания процессу его функционирования. Первостепенное значение для формирования процессуального права имело принятие в 1969 г. Венской конвенции о праве международных договоров, значительная часть постановлений которой носит процессуальный характер, регламентируя создание, действие и прекращение действия договорных норм. Многие из этих постановлений по аналогии применимы и к обычным нормам.
Важное место в процессуальном праве принадлежит нормам права международных организаций. Определенное значение имеют и общие принципы права, которые в основном являются процессуальными (например, никто не может быть судьей в собственном деле, приоритет специального закона в отношении общего и др.).
Для процессуального права, как и для международного права в целом, главное значение имеют основные цели и принципы, которые определяют направленность процессов создания и осуществления международного права.
Процессуальные нормы обладают специфической санкцией. Создание или осуществление материальных норм в нарушение норм процессуальных в зависимости от степени нарушения влечет за собой оспоримость или недействительность созданных норм или результатов неправомерного применения норм.
Процессуальное право отличается высокой степенью диспозитивности. Оно определяет лишь общие черты процессуальной деятельности. Свои процессуальные нормы содержит практически каждый договор.
Функционирование международного права - это не чисто юридический процесс, понимаемый в духе чистой теории права. Это также политический и нравственный процесс, и потому политические и моральные нормы не могут не использоваться и не взаимодействовать с процессуальными нормами. Генеральная Ассамблея и другие органы ООН довольно широко используют политические и моральные аргументы при толковании, развитии и применении международно-правовых норм.
Кроме названных существуют и другие виды норм. Наиболее важные из них будут рассмотрены особо. Здесь же коснемся тех видов норм, которые выделяются по менее значительным критериям.
По способу регулирования различают запрещающие, обязывающие и управомочивающие нормы. Подчеркнем относительность такого деления, поскольку, например, запрещающую норму можно понимать как обязывающую к определенному поведению. Важно то, что доминирует в содержании нормы. Например, запрещающая норма запрещает угрозу силой или ее применение.
Запрет, табу - наиболее древний и примитивный способ регулирования. Немало запрещающих норм и в современном международном праве. Вместе с тем постепенно происходит рост удельного веса норм, которые не запрещают, а предписывают определенное поведение субъектов, совершение ими действий во имя достижения поставленной цели.
Существуют нормы отсылочные, обязывающие руководствоваться правилами, содержащимися в других нормах, актах. Такого рода нормы можно встретить во многих договорах. Отсылают и к неправовым нормам. Бывают отсылки к принципам морали, справедливости, к резолюциям Генеральной Ассамблеи ООН и решениям международных совещаний, например к документам ОБСЕ. Благодаря отсылочной норме содержание неправовой нормы обретает юридическую силу в рамках данного договора.
Выделяют организационные нормы, которые имеют несколько разновидностей. Их задача состоит в регулировании деятельности международных органов и организаций. Более подробно об этом см. в разделе "Право международных организаций".
Научно-техническая революция обусловила бурное развитие технических связей. Потребность в их регулировании вызвала распространение технических норм. К ним относятся нормы международного права, придающие юридическую силу требованиям, вытекающим из законов природы, науки и техники. Технические нормы регулируют не функционирование технических систем, а сотрудничество государств, обязывая их обеспечить соблюдение устанавливаемых правил теми, кто эксплуатирует эти системы. По своему содержанию нормы являются техническими, но по механизму действия - международно-правовыми.
Помимо правовых, существуют и неправовые технические нормы. В отличие от первых они не обладают юридической силой и применяются в силу их разумности. Особенно активно используются подобные нормы специализированными учреждениями ООН. Многие акты таких организаций, как Международная организация гражданской авиации или Международный союз электросвязи, состоят в основном из технических норм и выполняют большой объем регулирования. В их практике было немало интересных моментов, свидетельствующих о развитии взаимодействия этих норм с техническими и иными нормами международного права. Особый интерес представляет то обстоятельство, что Международный Суд ООН также применяет технические нормы вместе с правовыми <*>.
Новые возможности в области науки и техники предъявляют дополнительные требования к тем, кто участвует в проектировании и реализации технических норм. Повышается роль специалистов, сегодня они должны обладать базовыми познаниями и в области права. Появились парадипломаты, занимающиеся техническим сотрудничеством. Почему же не быть и параюристам, специалистам в области не только науки и техники, но в какой-то мере и юриспруденции? Правда, международно-правовой механизм постоянно усложняется. Поэтому юристов едва ли удастся заменить целиком. Пожалуй, главным направлением в решении этой проблемы станет специализация профессиональных юристов в той или иной области технического сотрудничества.
Программные и рекомендательные нормы. В литературе обсуждается вопрос о наличии в международном праве программных норм <*>. Заметим, что большинство норм содержат программный элемент. Они не только закрепляют то, что есть, но и определяют, что должно быть, во многих случаях посвящены именно будущему поведению. Большая часть договоров программирует развитие сотрудничества.
Болгарский юрист И. Генов обоснованно подчеркивал, что программно-нормативный момент особенно ярко выражен в императивных нормах, принципах <*>. Программный элемент в основных принципах имеет два аспекта. Первый состоит в том, что они сначала признаются в качестве международно-правовых норм, а затем постепенно утверждаются в практике государств. Особенно показателен принцип уважения прав человека, который для значительного числа государств носит программный характер в результате неготовности их социально-политических систем к реализации международного стандарта в полном объеме.
Второй аспект программного элемента принципов состоит в том, что они в юридически обязательной форме определяют основные направления развития международного права. Это же относится и к программному характеру целей международного права.
К категории программных норм относят и такие, которые нуждаются в существенной конкретизации. Порой их называют несовершенными нормами (Г. Аранджо-Руис, Италия). Думается, это не совсем так. Такие нормы выполняют свою, пусть специфическую, функцию, которую иные нормы выполнять не могут.
Особый интерес представляют нормы, предполагающие программный способ их реализации. Так, ст. 2 Пакта об экономических, социальных и культурных правах установила, что каждое государство "обязуется в индивидуальном порядке и в порядке международной помощи и сотрудничества... принять в максимальных пределах имеющихся ресурсов меры к тому, чтобы обеспечить постепенно полное осуществление признаваемых в настоящем Пакте прав". Разумеется, подобная формулировка вносит элемент неопределенности, требует решения нелегкой задачи установления "максимальных пределов". Однако это не лишает норму юридической силы. Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что вопрос стоял так: либо такая норма, либо никакой.
Полезно вспомнить, что право вообще осуществляется в пределах возможностей его субъектов, международное право не требует невозможного. Есть общий принцип права: закон не требует невозможного (ad impossibilia lex non cogit). Думается, что этот принцип является элементом принципа добросовестного выполнения обязательств по международному праву.
Программный способ нормативного регулирования получил значительное распространение. Появилась новая разновидность актов, именуемых программами. Они определяют направления и формы сотрудничества в конкретной области <*>. Стороны предпочитают не определять их юридический характер, но тем не менее рассматривают их как обязательные для выполнения, пусть и в неюридическом плане.
Многие положения программ носят характер рекомендаций. Исключительно важной формой рекомендательных норм являются резолюции международных органов и организаций. По поводу возможности существования в международном праве рекомендательных норм высказываются различные мнения. Одни авторы допускают их существование (Г.М. Вельяминов, Г.В. Игнатенко, М. Бартош (Югославия)), другие отрицают (Г.И. Тункин, Н.Б. Крылов).
Концепция рекомендательных норм международного права вызвана к жизни прежде всего стремлением объяснить природу резолюций международных организаций. При этом игнорируются различия двух явлений - рекомендательных норм и рекомендаций как международных актов. В первом случае речь идет о нормах, которые призваны регулировать отношения рекомендательным способом, устанавливая желательную, целесообразную модель поведения, но не обязывая следовать ей. Во втором случае имеются в виду акты, обладающие силой рекомендаций, например резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, которые могут содержать категорические предписания, но не обладают юридической силой.
2. Международное правотворчество представляет собой процесс создания норм международного права его субъектами.
Этот процесс отличается значительной сложностью и спецификой в результате отсутствия единого законодательного органа. Достаточно сказать, что субъектами процесса являются около 200 государств. Нет единой конституции, регламентирующей процесс правотворчества. Поэтому сами субъекты по своему желанию определяют методы создания норм права, что облегчает адаптацию этих методов к меняющимся условиям международной жизни.
Институт международного права пришел к заключению: "Государства мира могут создавать для себя право любым путем по своему желанию. Если все они согласны делать это определенным образом, то никто не может отрицать их способность или право поступать таким образом" <*>.
Из-за отсутствия надгосударственной власти в основе всех способов создания норм международного права находится соглашение субъектов. Conventio facit legem (соглашение создает право). Известный индийский юрист Р. Патак подчеркивал, что "соглашение между государствами образует подлинную основу международно-правовой системы" <*>. Юридической формой соглашения являются обычай и договор. В некоторых случаях нормы создаются резолюциями международных организаций. На этом мы остановимся в дальнейшем.
Обычная норма и договорная норма различаются не по сути, а по способу достижения соглашения и форме его выражения. Договор - ясно выраженная и, как правило, письменная форма. Обычай - неписаная форма, в большинстве случаев создается молчаливым соглашением.
Эта точка зрения оспаривается немалым числом авторитетных юристов. Утверждают, что обычай отличается от норм, создаваемых соглашением. При его формировании имеет место не молчаливое соглашение, а ряд односторонних актов. Однако односторонние акты представляют собой серию актов согласия с нормой, т.е. соглашение. Аналогичный процесс происходит при присоединении государств путем односторонних актов к договорам. Концепция соглашения как основы обычного права нашла отражение в решениях Международного Суда ООН.
Современное международное право отличается от предшествовавшего ему и по правотворческому процессу <*>. Темп развития международных отношений непрерывно возрастает. Усложняются международные отношения, а следовательно, и их регулирование. Существенные изменения внесены в правотворческий процесс в результате создания системы международных органов и организаций. Как следствие, правотворческий процесс был в значительной мере институционализирован и стал осуществляться на регулярной основе <**>. Процесс демократизирован, поскольку в нем принимают участие все желающие государства. Происходит выяснение взглядов и их согласование, что имеет важное значение как для формирования новых норм, так и для толкования существующих. Все это содействует адаптации правотворческого процесса к растущему динамизму международных отношений.
Следует отметить, что влияние государств на правотворческий процесс неодинаково. При этом оно зависит не только от могущества государства, но и от его активности в этой области, от способности выдвигать обоснованные предложения. Следует также учитывать, что своевременное получение согласия на новую норму всех государств - дело нереальное. Поэтому общие нормы принимаются большинством, представляющим основные политико-правовые системы. Для создания нормы и обеспечения ее эффективности необходимо согласие тех, кто реально контролирует международные отношения в соответствующей сфере. Нормы об использовании атомной энергии не могут создаваться без участия ядерных держав. Формально государство вправе не принять любой договор или обычай. Но практически отказаться от того, что принято большинством, непросто.
Пересматриваются многосторонние договоры также по соглашению большинства участников. Даже Устав ООН, основополагающий правовой акт, может пересматриваться большинством от 2/3 членов, включая постоянных членов Совета Безопасности.
Темпы и качество правотворческого процесса во многом зависят от наличия специального органа, который разрабатывает соответствующие проекты. Весьма показателен в этом плане опыт Комиссии международного права, Комитета по правам человека, Комитета по мирному использованию космического пространства. Благодаря участию в этом процессе экспертов высокого класса возросло качество норм.
3. Получил распространение термин "мягкое право". Анализ доктрины и практики показывает, что этот термин используется для обозначения двух различных явлений. В одном случае речь идет об особом виде международно-правовых норм, в другом - о неправовых международных нормах. В первом случае имеются в виду такие нормы, которые в отличие от "твердого права" не порождают четких прав и обязанностей, а дают лишь общую установку, которой тем не менее субъекты обязаны следовать.
В новых областях международно-правового регулирования зачастую весьма сложно добиться общего согласия по конкретным нормам. В таких случаях на помощь приходят нормы "мягкого права", отличающиеся большей гибкостью. Примером могут служить договоры по защите окружающей среды. В них используются формулировки типа "предпримут усилия", "насколько это возможно", "когда это целесообразно" и т.п.
По поводу юридической силы подобных норм существуют различные точки зрения. Но, пожалуй, большинство юристов исходят из того, что нормы "мягкого права" являются международно-правовыми. Это мнение находит отражение и в практике судов государств.
Немало юристов отрицательно оценивают "мягкое право", поскольку его распространение якобы не способствует упрочению международно-правовой системы (П. Вейль, Франция). С этим едва ли можно согласиться, не говоря уже о том, что, поскольку явление получило широкое распространение в практике, бороться с ним едва ли имеет смысл. Представляется, что нормы "мягкого права" - необходимый элемент международно-правовой системы, решающий задачи, которые не по плечу "твердому праву".
В "мягком праве" нередко встречаются положения, которые призваны служить лишь прикрытием несогласия сторон. Подобные положения не являются нормами, в каком бы договоре они ни содержались. Существуют и притворные нормы, включаемые в договор лишь для того, чтобы скрыть его реальное содержание.
Ко второму виду норм "мягкого права" относятся те, что содержатся в неправовых актах, в резолюциях международных органов и организаций, в совместных заявлениях, коммюнике. О том, сколь велико может быть значение этих актов, свидетельствуют, например, решения конференций стран антигитлеровской коалиции. В наше время примером подобных норм служат документы Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), которые стали главным инструментом перестройки системы международных отношений в Европе. Такого рода нормы являются не правовыми, а морально-политическими.
Особую разновидность этого вида норм "мягкого права" представляют ожидающие вступления в силу договоры. Как известно, в таком состоянии многосторонние договоры зачастую остаются многие годы. Их положения учитываются при толковании норм международного права, оказывают влияние на практику государств и даже на национальное законодательство. В Докладе Генерального секретаря МОТ о конвенциях этой организации говорится, что, даже не будучи ратифицированными, "они способны оказывать влияние на законодательство и национальную практику" <*>.
Нормы "мягкого права" второго вида взаимодействуют с нормами международного права, выполняя то, что по тем или иным причинам не могут делать последние. Нередко они обеспечивают предварительное, доправовое регулирование, прокладывая путь праву. Особенно велико значение таких норм "мягкого права" для деятельности международных органов и организаций, которые с их помощью осуществляют большой объем регулирования международных отношений и воздействуют на развитие международного права.
Относительно норм "мягкого права" по вопросам окружающей среды в докладе Института международного права говорится, что они "в точном смысле слова не являются источником права, но их влияние на формирование международных норм об окружающей среде таково, что их следует учитывать при изучении источников, по крайней мере как важный фактор, содействующий развитию права".
Профессор университета в Дрездене У. Фастенрат пишет, что "постоянно осуждаемое явление "мягкого права" выполняет неоценимую функцию. Оно делает возможным всеобщее соглашение о содержании твердого права, определяя границы допустимости субъективной свободы действий... "Мягкое право" способно быстрее приспосабливаться к меняющимся национально-политическим реалиям... Нам следует не становиться на пути (у "мягкого права"), а вооружиться необходимым инструментарием для движения по нему. В частности, нам надо включить акты "мягкого права" в существующую методологию права" <*>.
Таким образом, "мягкое право" вовсе не является неким ненормальным явлением, как полагают многие юристы. Оно представляет собой закономерное явление, позволяющее обеспечить нормативное регулирование в тех случаях, когда с помощью "твердого права" сделать это невозможно. Это лишний раз доказывает, что нормативный инструментарий, посредством которого регулируются международные отношения, многообразен и не сводится только к праву. Задача состоит в том, чтобы научиться пользоваться этим инструментарием. Далеко не во всех случаях право является оптимальным инструментом решения задач. Зачастую результат может быть легче, с меньшими затратами энергии достигнут иными нормативными средствами.
Представляет в этом плане интерес практика Суда ЕС. Суд включил в право ЕС принцип пропорциональности. В соответствии с ним потребность в специфическом правовом акте должна быть предварительно тщательно проанализирована, с тем чтобы определить возможность использования менее жестких средств для достижения того же результата <*>.
4. Кодификация - процесс систематизации действующих норм, устраняющий противоречия, восполняющий пробелы, заменяющий устаревшие нормы новыми.
Из этого видно, что кодификация представляет собой правотворческий процесс. Принято различать кодификацию официальную, осуществляемую государствами, их организациями, и неофициальную, производимую без участия государств общественными организациями, частными лицами. Общественная организация - Международный комитет Красного Креста - подготовила проекты кодификации гуманитарного права вооруженных конфликтов. На их основе дипломатические конференции приняли четыре Женевские конвенции 1949 г. о защите жертв войны и два Дополнительных протокола к ним 1977 г.
Главной разновидностью неофициальной кодификации является доктринальная кодификация, осуществляемая учеными или их организациями. Такого рода кодификация играла и продолжает играть важную роль. Собственно говоря, сегодня любая кодификация в той или иной мере является доктринальной, поскольку не может осуществляться без участия ученых.
Первая попытка создать кодекс международного права принадлежит австрийскому юристу А. Домин-Петрушевичу, который в 1861 г. опубликовал свой кодекс. В 1868 г. то же сделал швейцарский юрист И.К. Блюнчли. Затем последовало несколько других проектов. Активно выступал в пользу кодификации Д.И. Каченовский. Его идея кодификации коллективными усилиями ученых многих стран воплотилась в создании в 1873 г. Института международного права. Доктринальной кодификацией занимаются и другие международные научные организации, например Ассоциация международного права со штаб-квартирой в Лондоне и филиалами во многих странах, в их числе и Российская ассоциация международного права. Проекты таких организаций принимаются во внимание при официальной кодификации.
Известны и национальные проекты кодификации. В 1930 г. были опубликованы результаты кодификации ряда отраслей международного права, проделанной американскими учеными на базе юридического факультета Гарвардского университета. В настоящее время регулярно обновляемый кодекс международного права публикуется Американским институтом права и пользуется значительным авторитетом даже в судебной практике.
Официальная кодификация началась во второй половине прошлого века и была посвящена законам и обычаям войны. Главную роль сыграли две созванные по инициативе России Гаагские конференции мира (1899 и 1907 гг.). Лига Наций пыталась осуществить ряд кодификационных проектов, была созвана специальная конференция, но успеха эти попытки не имели. Ведущие державы не были готовы ограничить свою свободу действий.
Новый этап в истории кодификации открывается с принятием Устава ООН, в котором говорится, что Генеральная Ассамблея ООН организует исследования и делает рекомендации в целях, в частности, "поощрения прогрессивного развития международного права и его кодификации" (ст. 13). Знаменательно, что прогрессивное развитие поставлено на первое место. В настоящее время общепризнано, что кодификация международного права невозможна без его прогрессивного развития.
Во исполнение ст. 13 Устава ООН Генеральная Ассамблея создала механизм для такой кодификации. Центральное место в нем занимает Комиссия международного права ООН, состоящая теперь из 34 экспертов, избранных в личном качестве <*>. Почти троекратное увеличение числа членов и снижение общего профессионального уровня по сравнению с прошлым сказались на работе Комиссии.
Комиссия обеспечивает квалифицированную подготовку проектов кодификации по запланированной тематике. Проекты обсуждаются Шестым комитетом Генеральной Ассамблеи ООН и передаются правительствам для представления замечаний. После этого Комиссия готовит окончательный проект, который и представляется дипломатической конференции для подготовки на его основе конвенции. Были случаи, когда Генеральная Ассамблея сама принимала конвенции (Конвенцию о специальных миссиях, которая не вызывала особых разногласий).
На базе проектов Комиссии международного права были приняты две конвенции по праву договоров, конвенции по дипломатическому и консульскому праву, четыре конвенции 1958 г. по морскому праву, две конвенции по правопреемству и др.
В целом деятельность Комиссии международного права оценивается весьма высоко. Генеральный секретарь ООН К. Аннан заявил, что в течение 50 лет Комиссия "выполняла свою миссию с большим успехом, устанавливая основные нормы в большинстве ключевых областей международного права" <*>.
Кодификацией в своих областях занимаются и другие органы ООН. Значительна роль в этой области таких организаций системы ООН, как Международная организация труда (принявшая свыше полутораста конвенций), ЮНЕСКО и др. Уникальным для нашего времени случаем была III Конференция ООН по морскому праву, которая в течение 1973 - 1982 гг. подготовила Конвенцию ООН по морскому праву, похожую скорее не на кодекс, а на свод законов. Конференция работала долго и обошлась дорого. Дело в том, что морское право затрагивает важные экономические и другие национальные интересы государств.
В качестве особого случая отметим принятие целого комплекса конвенций о правах человека. По результатам это кодекс международного права прав человека, который тем не менее не является результатом кодификации, поскольку кодифицируются в основном уже существующие нормы, а в данном случае отрасль права создана заново.
Участие в кодификации множества органов ставит проблему предотвращения фрагментации международного права. Необходимо обеспечить, чтобы кодификационные акты в специальных областях не противоречили друг другу и общим нормам международного права. Решение этой проблемы Генеральная Ассамблея ООН возложила на Комиссию международного права. Но пока в этом направлении сделано мало.
В общем, в последние десятилетия сложился довольно развитый механизм кодификации и развития международного права. Многие юристы довольно высоко оценивают возможности этого механизма. Но есть правоведы, весьма скептически относящиеся к результатам кодификации. Утверждается, будто вместо выяснения существующих неясностей новые конвенции в результате неточных формулировок и широкого использования оговорок создают еще большую неопределенность и путаницу <*>.
Эффективность кодификации во многом зависит от того, что она не разрушает и не подменяет обычное право, а взаимодействует с ним. Одна из главных проблем права заключена в том, чтобы не отставать от хода жизни. Новое право в значительной мере создается за счет развития старого. Одним из средств обновления международного права и является кодификация.
Кодификационный процесс позволяет усилить социальный характер международного права, отразить в нем социальные цели, соответствующие потребностям международного сообщества в целом <*>. С помощью кодификации конкретные нормы, институты и отрасли перестраиваются в соответствии с целями и принципами системы международного права в целом, в результате чего система упрочивается. В формировании общего, обычного права решающая роль всегда принадлежала ведущим державам. Кодификационный процесс открывает большие возможности для участия всех государств в правотворчестве.
В общем, кодификация стала важным элементом правотворческого процесса. Многое уже сделано, и еще больше предстоит сделать. Но на этом пути немало препятствий. Прежде всего, кодифицирующие конвенции с трудом собирают, а порой так и не собирают то количество ратификаций, которое необходимо для их вступления в силу, не говоря уже об участии в этом процессе большинства государств. Определенный выход видится в том, чтобы рассматривать конвенции как декларативные в отношении существующего обычного права. Международный Суд ООН применил положения Венской конвенции о праве международных договоров еще до ее вступления в силу как авторитетное доказательство существования обычных норм, и это несмотря на то что США и ряд других влиятельных держав до сих пор не участвуют в упомянутой Конвенции.
Другой путь решения проблемы состоит в том, чтобы Комиссия международного права ООН и другие органы, занятые кодификацией, готовили не проекты конвенций, а проекты резолюций Генеральной Ассамблеи ООН, руководства, примерные положения и т.п. Такие акты не нуждаются в ратификации и сравнительно быстро проникают в практику. На их основе формируются нормы обычного права. Комиссия международного права уже встала на этот путь.
Несмотря на успехи кодификации, темпы ее отстают от требований современной жизни, создается впечатление, что подобная ситуация устраивает ведущие мировые державы. Представитель Госдепартамента США еще в 60-х гг. XX в. заявлял, что норм достаточно и поэтому главная задача состоит "в более широком использовании существующего механизма и имеющихся норм" <*>. Действительно, особое внимание должно быть уделено обеспечению эффективности уже существующих норм. Беда, однако, в том, что, высказываясь в пользу господства права, руководители государств на деле не принимают ощутимых мер в этом направлении. Весьма показательна в этом плане судьба проекта статей об ответственности государств, над которым Комиссия международного права ООН трудилась более четверти века. Проект имеет большое значение для совершенствования именно механизма действия норм. Тем не менее Генеральная Ассамблея ООН в 2001 г. ограничилась лишь принятием проекта к сведению.
В целом же было бы неправильно противопоставлять правотворчество совершенствованию механизма правоосуществления. Оба процесса взаимосвязаны.
5. Источники международного права - это официально-юридическая форма существования международно-правовых норм, обычай, договор и правотворческое решение международной организации. Они представляют собой внешнюю форму, в которой воплощается нормативное содержание норм.
Понятие "источник" охватывает не только форму существования нормы, но и способ ее создания, например с помощью договора или обычая. Термин "источники международного права" прочно утвердился в теории и практике. Об источниках международного права говорится, например, в преамбуле Устава ООН. Все это, однако, не должно вести к упрощению связанных с источниками вопросов <*>.
В литературе высказываются и критические взгляды относительно концепции источников. Некоторые юристы даже пишут о кризисе науки об источниках (Р. Гейгер, Австрия). Предлагают вообще отказаться от этого понятия <*>. Однако оно настолько прочно утвердилось, что отказ от него едва ли возможен. Для этого нет достаточных оснований.
Поскольку источники являются методом создания и формой существования норм, то их виды должны быть определены самим международным правом. Согласно последнему общепризнанными источниками общего международного права являются договор и обычай. В этом качестве о них говорится, например, в Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.
При определении круга источников принято ссылаться прежде всего на ст. 38 Статута Международного Суда ООН. В ней говорится, что, решая споры на основе международного права, Суд применяет конвенции, обычай, общие принципы права, признанные цивилизованными народами. В качестве вспомогательных средств для определения правовых норм могут применяться судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов.
Статья 38 подвергается обоснованной критике <*>. В этом нет ничего удивительного. Она была сформулирована после Первой мировой войны для Постоянной палаты международного правосудия. Нормативный материал того времени был незначителен. Отсюда указание на возможность использования общих принципов права, а также в качестве вспомогательных средств - судебных решений, трудов специалистов.
С другой стороны, не указаны более важные акты - резолюции международных организаций, которым принадлежит сегодня важная роль в общем процессе формирования норм международного права, результаты которого облекаются в форму договора или обычая. Значительна их роль и в толковании существующих норм. Тем не менее эти резолюции редко являются непосредственным источником международного права. В таком качестве они выступают в основном в рамках наднациональных международных объединений, подобных Европейскому союзу.
Договор и обычай являются универсальными источниками, их юридическая сила вытекает из общего международного права. В отличие от этого правотворческие решения организаций считаются специальными источниками. Их юридическая сила определяется учредительным актом соответствующей организации.
6. Договорная, или конвенционная, норма представляет собой правило, которое содержится в международно-правовом договоре, придающем ей юридическую силу.
В соответствии с общим международным правом договорная норма презюмирует, что все ее содержание обладает юридической силой, если иное не будет доказано. Поэтому важно отличать политические договоренности от международно-правовых договоров. Решающим фактором является намерение сторон, а судят о нем, прежде всего, по форме акта.
Роль договоров неуклонно растет. Особо отметим рост числа многосторонних и даже всеобщих, универсальных договоров, в частности и кодификационных <*>. Однако это вовсе не означает, что договорные нормы становятся более важными, чем обычные. Принцип добросовестного выполнения обязательств на первое место ставит общепризнанные нормы, а на второе - договоры, притом действительные согласно общепризнанным принципам и нормам.
Нет смысла продолжать спор о том, какой вид источника международного права важнее. Главное значение имеет то место, которое занимают обычные или договорные нормы в международно-правовой системе: являются они императивными или диспозитивными, универсальными или локальными, касающимися запрещения испытаний ядерного оружия или культурного обмена и т.д.
В доктрине издавна распространено деление договоров на договоры-законы и договоры-сделки. Сторонники такого подхода нередко утверждают, что источниками международного права могут быть только первые. Разницу между нормами общих многосторонних конвенций и двусторонних договоров едва ли можно отрицать. Одни являются общими нормами, другие регулируют локальные отношения. Но и те и другие остаются международно-правовыми нормами. Следовательно, и двусторонние договоры могут быть источником международно-правовых норм, правда, только локального характера.
Основная особенность договорных норм заключается в их форме. Они обладают преимуществами писаного права (jus scriptum) и уже в силу этого представляют собой незаменимый инструмент международно-правового регулирования. Усложнение международных отношений и интенсификация их регулирования предъявляют повышенные требования к точности, конкретности норм. В результате регулирование все большего объема международных отношений можно гарантировать лишь с помощью договорных норм, которые обеспечивают четкое регулирование нередко с использованием географических карт, графиков, цифр, формул и т.п.
Развитие специализированного сотрудничества требует специализированного права - воздушного, космического, транспортного и др. Многие важнейшие области сотрудничества вообще немыслимы без договорных норм, например сокращение вооруженных сил, вопросы безопасности, мирное урегулирование и др. Необходимым институтом стали международные организации, основу образования и деятельности которых создает договорное право.
Важным качеством договорных норм является стабильность их содержания. Поэтому они обеспечивают достаточно высокий уровень предсказуемости поведения участников. Процесс создания договорных норм отличается демократизмом. В нем на равной основе участвуют все заинтересованные государства, отстранение от участия любого из них неправомерно. Правда, в жизни все не так просто, и по вопросам участия возникают споры. Тем не менее каждое государство самостоятельно решает вопрос о принятии договора, а при отрицательном решении оно не связано его постановлениями.
Все более высокие требования предъявляются к качеству, к научной обоснованности норм. В этом отношении кодификационные конвенции как источник общего международного права не имеют себе равных, поскольку готовятся при непосредственном участии большого числа ученых и опытных юристов. Даже создаваемые на основе резолюций международных организаций обычные нормы уступают им, так как сами резолюции в большинстве случаев лишены соответствующей научной подготовки.
Договорное нормотворчество характеризуется целенаправленностью, программируемостью. Договорные нормы обладают большими возможностями для перестройки существующих и установления новых отношений. По мере того как перед международным сообществом будут возникать все более сложные проблемы, нуждающиеся в радикальном решении, будет возрастать и роль договоров.
Определенность договорных норм облегчает их применение, а также контроль за их осуществлением. Особая государственно-правовая процедура оформления согласия на обязательность договора (ратификация и другие способы) придает договорным нормам дополнительный авторитет во внутригосударственной сфере, облегчает их взаимодействие с внутренним правом. Вполне понятно, что, к примеру, судье проще применить правило, записанное в договоре, чем неписаную обычную норму.
7. При рассмотрении правотворческого процесса мы установили, что в международном праве существует два вида обычных норм. К традиционному виду относятся сложившиеся в практике неписаные правила, за которыми субъекты признают юридическую силу. К новому виду относятся нормы, которые также являются неписаными правилами, признаваемыми юридически обязательными, но создаются они не длительной практикой, а в результате признания одного или нескольких прецедентов. Для создания норм второго вида особое значение имеет нормативная практика, когда норма формулируется в неправовом акте, чаще всего в резолюции международной организации, а затем признается в качестве нормы международного права.
Непонимание этих различий является одной из причин разногласий в доктрине, которые не могут не затрагивать практику. В доктрине подчеркивается, что обычные нормы - одна из наиболее важных и вместе с тем спорных и противоречивых проблем. По-разному оценивается роль обычных норм, их место в международном праве.
Многие ученые считают, что международное право покоится в основном на обычае. Некоторые полагают, что обычай - иерархически более высокая форма норм международного права, чем договор (Дж. Кунц, США). Немалое число авторов придерживаются иной точки зрения. По мнению профессора М.И. Лазарева, "большинство ученых (да по этому пути идет и практика государств) считают, что в современном международном праве главным источником является международный договор, а международный обычай - не главный" <*>. Профессор В. Фридман (США) полагал, что обычай все менее отвечает потребностям современного международного сообщества.
С этим можно было бы в какой-то мере согласиться, если иметь в виду традиционный обычай. Но, как мы видим, возникли совершенно новые способы формирования обычных норм, которые отличаются динамизмом.
Думается, что главная причина разногласий заключается в разных представлениях не только об обычных нормах, но и о системе международного права. Если под международным правом понимать всю совокупность норм, регулирующих международные отношения, то, действительно, преобладающими являются нормы договорные. Если же иметь в виду общее международное право, то оно состоит из обычных норм. Зачастую общее право отождествляют с обычным. Однако наиболее распространенным, пожалуй, является такое понимание общего международного права, которое охватывает и нормы универсальных договоров. В таком смысле оно было использовано и Комиссией международного права ООН <*>.
Отношение к обычному праву обусловлено и политическими факторами. После образования советского государства оно весьма скептически отнеслось к созданному до него буржуазному праву и сочло, что его отношения должны регулироваться договорами. Эта позиция сказалась и на советской доктрине международного права. История в какой-то мере повторилась после образования новых государств в результате деколонизации. Правда, возражения выдвигались не против формы обычных норм, а против их содержания. Верность обычным нормам, отвечающим интересам всех государств, подчеркивается в доктрине и практике новых государств
Важность обычных норм определяется тем, что они служат основным строительным материалом для общего международного права. Обычными нормами являются основные принципы. Велика роль обычных норм и в отраслях международного права. Исследуя ту или иную отрасль, специалисты констатируют важную роль обычных норм. По мнению С.В. Черниченко, санкции относятся к области международного обычая. В.А. Мазов пришел к выводу, что большинство правил ответственности устанавливается обычным правом.
Особый интерес представляет то обстоятельство, что обычаю принадлежит важное место в новых отраслях международного права, таких как космическое право, а также в активно развивающемся экономическом и финансовом праве.
Следовательно, нет оснований преувеличивать роль договорных норм за счет обычных и наоборот. Главное - выяснить значение каждого из этих видов норм и их взаимодействие.
Повышение значимости обычных норм делает актуальной задачу обеспечения достаточно четкого регулирования их функционирования. Процесс создания и осуществления обычных норм регулируется обычаем. Разумеется, было бы желательно кодифицировать соответствующие нормы, однако эта сложная тема даже не включена в план работы Комиссии международного права ООН.
Выход из создавшегося положения видится в том, чтобы применить по аналогии кодифицированное право международных договоров. Венские конвенции о праве договоров 1969 г. и 1986 г. закрепили не только правила, отражающие специфику договоров, но и правила, общие для всех международно-правовых норм. В этом нет ничего удивительного. Договорные и обычные нормы обладают единой юридической природой и осуществляются на основе единых принципов. Поэтому, взяв за основу Венские конвенции, попробуем сформулировать основные правила функционирования обычных норм.
Каждое государство обладает равно суверенным правом участвовать в создании обычных норм. Правоспособность международных организаций в этой области определяется ее учредительным актом и практикой его реализации.
Должностное лицо или орган считаются представляющими государство или организацию в целях формирования или принятия обычных норм, если из законодательства или актов организации, а также практики их реализации явствует, что они рассматриваются в таком качестве.
Обычная норма общего международного права принимается большинством государств, представляющим главные формы цивилизации и основные правовые системы мира, т.е. международным сообществом в целом.
Региональные и локальные обычные нормы принимаются с согласия всех непосредственно заинтересованных государств или организаций.
Согласие субъекта на обязательность для него обычной нормы общего международного права может быть изъявлено путем ясно выраженного или молчаливого признания (отсутствие протеста). Согласие с региональной или локальной обычной нормой должно быть ясно выраженным.
Субъект не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания невыполнения обычной нормы.
Обычная норма необязательна для признавшего ее субъекта в отношении любого действия или факта, которые имели место до признания.
Обычная норма должна толковаться добросовестно в свете ее объекта и цели, с учетом всех доказательств ее содержания, в духе основных целей и принципов Устава ООН. Наряду с первичным содержанием нормы учитываются:
- любое последующее соглашение между большинством субъектов относительно толкования нормы или ее применения;
- последующая практика применения нормы, которая устанавливает соглашение субъектов относительно ее толкования;
- любые соответствующие нормы международного права, применяемые в сношениях между субъектами.
Обычная норма общего международного права может быть изменена только международным сообществом в целом.
Два или несколько субъектов могут согласиться изменить или приостановить действие диспозитивной нормы общего международного права в своих взаимоотношениях, если такое изменение:
- не влияет на пользование другими субъектами своими правами, вытекающими из данной нормы, или на выполнение ими своих обязанностей;
- не является несовместимым с осуществлением целей нормы.
Прекращение действия договора, содержавшего обычные нормы, не влияет на действительность этих норм.
Прекращение обычной нормы общего международного права (как и ее изменение) может иметь место только с согласия международного сообщества в целом.
Отказ отдельного субъекта от принятой им обычной нормы допустим лишь в том случае, если такая возможность вытекает из ее характера.
Существенное нарушение обычной нормы общего международного права одним из субъектов дает другим субъектам право по согласованию приостановить ее действие в своих отношениях с правонарушителем.
Прекращение действия обычной нормы в соответствии с международным правом:
- освобождает субъектов от обязательства выполнять ее предписания;
- не влияет на права, обязанности или юридическое положение субъектов, возникшие в результате выполнения нормы до ее прекращения.
Статут Международного Суда ООН (подп. "b" п. 1 ст. 38) определил обычай как доказательство "общей (в русском тексте ошибочно употреблен термин "всеобщей". - И.Л.) практики, принятой в качестве правовой нормы".
В современном международном праве существует два вида обычных норм.
Первый, традиционный, представляет собой сложившееся в практике неписаное правило, за которым признается юридическая сила.
Второй - новый вид, к которому относятся нормы, создаваемые не длительной практикой, а признанием в качестве таковых правил, содержащихся в том или ином акте.
Нормы второго вида сначала формулируются либо в договорах, либо в таких неправовых актах, как резолюции международных совещаний и организаций, а в дальнейшем за ними признают статус норм общего международного права. Юридически они существуют как обычай, а соответствующие акты служат доказательствами их содержания. Так, резолюция Генеральной Ассамблеи ООН может служить доказательством существования и содержания обычных норм международного права. Нормы второго вида быстро создаются и способны не только закреплять сложившуюся практику, но и формировать ее, что чрезвычайно важно в наш динамичный век. Не можем не заметить, что этот взгляд не разделяется многими юристами как за рубежом, так и у нас (Г.И. Тункин, Г.М. Даниленко).
Для понимания процесса формирования обычая необходимо выяснить два основных понятия - понятия практики и признания юридической силы (opinio juris). Практика означает действие или воздержание от действий субъектов, их органов <*>. Речь идет о практике, в процессе которой формируются нормы международного права. Дипломатии известно и иное понятие практики, под которой понимаются сложившиеся во взаимодействии субъектов правила, которым они предпочитают следовать, несмотря на отсутствие у них юридической силы. В доктрине такую практику в отличие от обычая именуют обыкновением.
Практика должна быть достаточно определенной, единообразной, чтобы из нее можно было вывести общее правило. Международный Суд ООН указал на оспоримость обычая в случае "большой неопределенности и противоречий" <*>. В этом одна из причин того, что для установления обычая все большее значение приобретают такие формы практики, в которых позиция субъектов выражена достаточно четко (заявления, ноты, коммюнике, резолюции международных органов и организаций).
Практика должна быть достаточно устойчивой и не должна существенно отклоняться от нормы. Вместе с тем это требование нельзя возводить в абсолют. Международный Суд ООН "не считает, что для установления обычной нормы соответствующая практика должна абсолютно точно совпадать с нормой. Суду представляется достаточным, чтобы поведение государств в общем следовало этим нормам" <*>.
Наиболее четким и авторитетным доказательством именно юридической практики служат договоры. Заслуживает внимания следующее обстоятельство. Создаваемые в ходе кодификационных работ конвенции долгое время не вступают в силу. Немалое число государств в них не участвуют и, следовательно, юридически ими не связаны. Но если признать, что такие конвенции выражают обычные нормы общего международного права, то в этом качестве они обязывают все государства. Таким путем Международный Суд ООН не раз использовал многосторонние конвенции. В этом видится одна из новелл.
Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г. была принята лишь половиной общего числа государств и длительное время не вступала в силу. Среди не принявших ее государств были такие, как США, Китай, Индия, Пакистан, Бразилия. Тем не менее Международный Суд счел, что положения Конвенции отражают обычное право, и применил их <*>.
Многое в этом случае зависит от характера норм, содержащихся в конвенции. Нормы, отражающие потребности международного порядка, основные человеческие ценности, гуманитарные нормы, считаются общеобязательными, несмотря на значительную отклоняющуюся практику.
Показателен в этом плане статус положений Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 г. Они постоянно нарушались в ходе вооруженных конфликтов и тем не менее рассматриваются как общепризнанные нормы, обязательные даже для тех государств, которые в конвенциях не участвуют. Вот мнение на этот счет Генерального секретаря ООН: "Несмотря на то что Израиль de jure не признал применимость к нему четвертой Женевской конвенции, тем не менее opinio juris мирового сообщества состоит в том, что она должна применяться" <*>.
Весьма распространено мнение, будто кодификация ведет к вытеснению обычного права и замене его договорным. Более того, встречаются высказывания, будто обычное международное право находится в состоянии кризиса <*>. Однако на самом деле происходит нечто противоположное. Как мы видели, воплотившие результаты кодификации конвенции содействовали росту роли обычного права, ускорили его формирование. Международный Суд ООН в последние годы почти во всех решениях опирается преимущественно на обычное право.
Международному Суду ООН принадлежит важная роль в определении практики, в становлении обычных норм. Неслучайно акты Суда активно используются в этом плане не только в литературе, но и в практике государств. Объясняется это высоким авторитетом Суда, квалификацией судей, представительным характером состава Суда. С учетом этого в настоящем учебнике практике Суда уделяется особое внимание.
Существенная роль в формировании норм обычного права принадлежит Комиссии международного права ООН. Обобщая практику государств и учитывая потребности прогрессивного развития международного права, Комиссия готовит соответствующие проекты для Генеральной Ассамблеи ООН. Но еще до принятия их Ассамблеей проекты Комиссии рассматриваются как авторитетное свидетельство существования соответствующих норм. Международный Суд в своих решениях широко использует документы Комиссии. После подтверждения Судом сформулированных Комиссией норм они становятся частью позитивного международного права при молчаливом признании их государствами. В этом видится существенная новелла в правотворческом процессе <*>.
Авторитетным свидетельством позиции государства является его законодательство. Комиссия международного права ООН довольно широко очертила круг соответствующих актов, включив в него все акты законодательных органов, а также постановления и даже заявления исполнительных и административных органов.
В связи с этим можно заметить, что одной из причин усиления роли обычая являются противоречия между законодательной и исполнительной властями государств. Первая существенно контролирует процесс заключения договоров, но в значительной мере отстранена от участия в формировании обычных норм. В результате исполнительная власть имеет возможность самостоятельно участвовать в создании обычных норм, нередко игнорируя позицию законодательной власти.
После того как выяснилось, что сенат США едва ли даст согласие на ратификацию Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., Президент Р. Рейган заявил, что все положения Конвенции, кроме положений о режиме ресурсов морского дна, являются обычными нормами. Профессор Йельского университета М. Ризман констатировал: "Так одним заявлением Президента большое число положений Конвенции, содержащей немало нового, были превращены в обычное право и, следовательно, стали обязательными для США без всякого участия сената" <*>.
Растет роль судов государств в реализации норм международного права. В результате их практика приобретает большее значение как доказательство обычных норм <*>.
Новым является то, что все более важную роль в формировании обычных норм играют акты международных органов и организаций. В практике Международного Суда ООН они стали одним из главных доказательств обычного права <*>. Если в прошлом доминировали одно- и двусторонние доказательства, то ныне, когда процесс создания обычных норм стал коллективным, на первый план выдвигаются доказательства многосторонние: конвенции, резолюции международных совещаний и организаций. Общеизвестно значение Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г. как доказательства содержания основных принципов международного права.
В общем, можно сказать, что акты международных организаций дали обычаю второе дыхание. С их помощью обычные нормы формируются, фиксируются, толкуются, проводятся в жизнь. Благодаря им удалось преодолеть ряд традиционных недостатков обычая. Теперь он стал создаваться довольно быстро, в более четких формах, его содержание стало общедоступным. Резолюции содействуют утверждению обычая в практике, адаптируют его содержание к новым условиям, что упрочивает связь обычая с жизнью.
Продолжительность практики никогда не имела решающего значения для признания обычая. Многое зависит от конкретных условий. При резких переменах и появлении новых проблем, требующих неотложного решения, обычная норма может складываться в результате единственного прецедента. Запуск Советским Союзом первого искусственного спутника и молчание государств означали появление обычной нормы о праве безвредного пролета в космосе над территорией иностранных государств. Неслучайно идея моментального обычного права находит признание в доктрине международного права.
В результате происходит изменение в соотношении практики и opinio juris. Если в прошлом главная роль отводилась первой, то теперь - второму <*>. При формировании норм общего международного права основную роль теперь играет протест. Нет протеста, значит государство согласно с новой обычной нормой.
Остро встал вопрос о том, может ли резолюция международного органа выражать opinio juris. Международный Суд ООН счел, что opinio juris может быть, хотя и со всеми предосторожностями, выведено из отношения государств к определенным резолюциям Генеральной Ассамблеи ООН.
В Консультативном заключении Международного Суда ООН о правомерности угрозы применения или применения ядерного оружия говорится, что "резолюции Генеральной Ассамблеи, даже если они не являются обязательными, могут иногда обладать нормативным значением. Они могут в определенных условиях служить свидетельством, важным для установления существования нормы или формирования opinio juris. Для определения того, относится ли это к данной резолюции Генеральной Ассамблеи, необходимо рассмотреть ее содержание и условия принятия; также необходимо установить наличие opinio juris относительно ее нормативного характера. Также серия резолюций может демонстрировать постепенное становление opinio juris, требуемое для установления новой нормы".
Нельзя сказать, что приведенное положение сформулировано достаточно четко для его практического применения. Скорее оно характерно для теоретического труда. Его существенное значение состоит в следующем:
- оно подчеркивает первостепенное значение opinio juris в формировании обычных норм;
- оно свидетельствует о растущей роли резолюций Генеральной Ассамблеи ООН в общем процессе формирования норм международного права;
- из него видно, сколь существенные перемены происходят в международном правотворческом процессе.
Из обычных норм состоит ядро всей международно-правовой системы - общее международное право, которое распространяет свое действие на всех субъектов, включая международные организации. Международный Суд ООН исходит из того, что общее международное право - это обычное право <1>. Это положение постепенно находит признание и в отечественной литературе <2>. Что же касается мировой литературы, то в ней это мнение является доминирующим <3>. Оно находит отражение и в судебной практике государств <4>.
Международное обычное право создается и изменяется общими усилиями субъектов, международным сообществом в целом. Это не означает единогласия. Как уже говорилось, необходимо достаточно представительное большинство, представительное не только в количественном отношении. Оно должно представлять основные политические и правовые системы, а также все континенты.
Общее международное право опирается на презумпцию универсальности действия его норм, поскольку является правом международного сообщества в целом. Поэтому любое государство, в том числе и вновь образованное, обязано уважать это право, что является необходимым условием членства в сообществе. В международном сообществе, как и в любой иной демократической социальной системе, обнаруживается тенденция к усилению роли представительного большинства.
На этом основании юристы констатируют коренные перемены в правотворческом процессе. Насколько далеко идут в квалификации этих перемен, можно судить по высказыванию швейцарского профессора Б. Аби-Сааба: "...мы можем говорить об "обычае", но то, что под этим понимаем, фактически является совершенно иным видом правового процесса, который на самом деле носит законодательный характер"
В этом положении видится определенное преувеличение. Дело в том, что каждое государство вправе заявить о непризнании той или иной новой нормы обычного права. В таком случае она не будет иметь для него юридической силы. Действует норма решительно возражающего (persistent objector) <*>. Непризнание должно быть четко выраженным и недвусмысленным. Решительно возражающий не принимает норму в целом. Принятие обычной нормы с оговоркой считается недопустимым, что подтверждалось и Международным Судом <**>.
.В связи с этим следует подчеркнуть принципиальное положение, имеющее значение как для договорных, так и для обычных норм: они не могут обрести силу без согласия наиболее заинтересованного государства, разумеется, если таковое имеется
Тем не менее нельзя недооценивать значение перемен в правотворческом процессе. Весьма показательна в этом плане реакция американской доктрины. Появились работы, провозглашающие закат обычного права. Их авторы особо подчеркивают, что США "не признают нормы, которые ограничивают их суверенные полномочия без ясно выраженного согласия" <*>. Доказывают необходимость отказа от существующего положения, согласно которому международное обычное право является частью обычного права США, особенно если речь идет о новом международном обычном праве.
Обычная норма общего международного права может быть изменена или отменена только новой нормой такого же характера. Происходит это тем же путем, что и ее создание.
В отличие от общего международного права партикулярный обычай выражает особые интересы ограниченного круга государств. Поэтому для его формирования необходимо согласие всех заинтересованных государств.
Таким образом, международное сообщество осознало потребность упрочения позиций общего международного права. Многие области сотрудничества могут регулироваться лишь нормами универсального действия. Необходим достаточно эффективный способ формирования значительного числа норм в сравнительно короткие сроки. Как это ни парадоксально, но к решению новых задач было привлечено, казалось бы, наименее подходящее средство, которое многими было осуждено на неизбежную утрату своих позиций. Таким средством явился международно-правовой обычай, правда, не традиционный, а современный. Обычай продемонстрировал удивительную способность к адаптации к новым условиям, к решению задач, непосильных договорам.
В заключение напомним, что международное право развивается не только путем создания новых принципов и норм, но и в результате обновления, развития содержания уже существующих. Это происходит как в обычном, так и в договорном правотворческом процессе.
8. Понятие "общие принципы права" активно обсуждается в связи со ст. 38 Статута Международного Суда ООН, согласно которой Суд наряду с конвенциями и обычаями применяет "общие принципы права, признанные цивилизованными нациями". По этому поводу существуют разные мнения. Сторонники широкого понимания считают, что это понятие охватывает общие принципы естественного права и справедливости и что речь идет об особом источнике международного права. Подобная точка зрения противоречит природе международного права и не подтверждается практикой.
Приверженцы другой концепции полагают, что под общими принципами следует понимать основные принципы международного права. Однако понятие общих принципов права получило известность задолго до признания понятия основных принципов международного права.
Наконец, согласно третьей концепции, под общими принципами понимаются принципы, общие для национальных правовых систем. В основном речь шла о правилах, отражающих закономерности применения норм в любой правовой системе. Для международного права такие принципы важны в силу неразвитости в нем процессуального права.
Чтобы принцип мог войти в систему международного права, недостаточно, чтобы он был общим для национальных правовых систем, необходимо, чтобы он был пригоден для действия именно в этой системе. Он также должен быть включен в международное право, пусть даже в упрощенном порядке, в результате подразумеваемого согласия международного сообщества. Став, таким образом, обычными нормами, общие принципы не могут рассматриваться как особый источник международного права.
То обстоятельство, что общие принципы права должны быть общими не только для правовых систем государств, но и для регулирующих их отношения международных норм, подтверждается практикой. В условиях европейской интеграции судебная практика исходит из того, что общие принципы права - это не только общие принципы национального права государств-членов, но также принципы международного публичного права <*>.
Международный Суд ООН ни разу не обосновывал свои решения общими принципами международного права. В ряде случаев эти принципы применялись без упоминания их как общих принципов права. Это имело место в отношении таких принципов, как добросовестность, незлоупотребление правом, ответственность за правонарушение. Чаще использовались процессуальные принципы (например, никто не может быть судьей в своем деле, равенство сторон в споре, приоритет специального закона и т.п.).
В целом можно сказать, что общие принципы права не играли сколько-нибудь заметной роли в системе международного права. Положение коренным образом изменилось после того, как в качестве общих принципов стали утверждаться основные права человека и другие демократические нормы.
В докладе исполнительного органа Европейских сообществ - Комиссии ЕС говорится: "Основные права человека рассматриваются как неотъемлемая часть общих принципов, присущих правовым системам всех государств-членов, что в свою очередь создает основу права Сообществ..." <*>.
В таком плане общие принципы начинают находить отражение и в практике отечественных судов. Пальма первенства принадлежит Конституционному Суду РФ. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 30 ноября 1992 г. два пункта Указа Президента РФ относительно КПСС были признаны не соответствующими "общему принципу права, согласно которому закон и иной нормативный акт, предусматривающий ограничение прав граждан, вступает в силу только после его опубликования в официальном порядке" <*>. В Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. содержится ссылка на общий принцип правосудия, "согласно которому надлежащим судом для рассмотрения дела признается суд, созданный и действующий на основе закона...". В подтверждение Суд сослался на Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод <**>.
Действие общих принципов обладает спецификой. В международной сфере главной областью их применения является международное право прав человека. В частности, эти принципы используются судами по правам человека и уголовными трибуналами. Тем не менее и здесь необходимо учитывать специфику применения таких принципов к международным органам.
Международный трибунал для бывшей Югославии рассмотрел возражения обвиняемого против юрисдикции Трибунала. Обвиняемый ссылался на уже упоминавшийся общий принцип права, закрепленный конвенциями, согласно которому суд может создаваться только законом. Между тем Трибунал был учрежден "лишь решением исполнительного органа" (Совета Безопасности). В своем решении от 2 октября 1995 г. Трибунал признал необоснованность возражения, поскольку оно неприменимо к международному суду. Трибунал сослался на тот факт, что в ООН нет разделения властей, а законодательная власть в международных отношениях отсутствует. Следовательно, "требование, чтобы трибунал был учрежден законом, неприменимо в международно-правовой сфере. Упомянутый принцип может возлагать обязательство только на государство относительно функционирования его собственной национальной системы" <*>. С последним утверждением Трибунала трудно согласиться полностью. Указанный общий принцип относится и к учреждению международного трибунала, правда, в несколько иной форме. Он требует, чтобы трибунал был учрежден правомерно.
Сегодня общие принципы права служат инструментом сближения международного и национального права, а также унификации конституционного права государств на демократической основе. Эти моменты нашли отражение и в Конституции России. Она не только включила общепризнанные принципы и нормы в правовую систему страны, но и придала особый статус нормам о правах человека (ч. 1 ст. 17).
Все это подводит нас к серьезной новелле в области международного права - к становлению в нем особого общего принципа - принципа демократии.
9. Судебные решения (прецеденты), доктрины международного права являются вспомогательными средствами международного права, как, например, решения Международного суда ООН, других международных судебных органов (трибуналов).
В теории права остается дискуссионным вопрос: являются ли таковые источниками международного права и выступают ли они в качестве такой формы права как прецедент?
Прежде всего, обратимся к нормам Статута Международного Суда ООН[1]. В юридической литературе зачастую именно содержание ст.38 названного акта определяют как исчерпывающий перечень источников международного права[2].
Статья 38 Статута Международного Суда ООН гласит: «Суд, который обязан решать переданные ему споры на основании международного права, применяет ... « c оговоркой, указанной в ст. 59, судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм » (п. d ст.38 Статут Международного Суда ООН). Статья 59 Статута закрепляет, что «решение Суда обязательно лишь для участвующих в деле сторон и лишь по данному делу ».
Итак, судебное решение названо вспомогательным средством для определения правовых норм, однако из содержания ст.38 Статута нельзя сделать однозначного вывода, что судебное решение является прецедентом – источником права, а также какие-либо условия относимости тех или иных решений к таковым.
Вышесказанное позволяет одним авторам относить судебные решения международного суда к источникам права, постольку, поскольку это вытекает из положения Статута. Другие исследователи констатируют, что судебные решения не признается в качестве источника права, они - не более чем справочны, общеориентирующи [3], рекомендуют их называть «свидетельствами существования обычных норм» [4] , или «вспомогательными средствами (источниками) при толковании норм. Такие средства ни при каких условиях не могут рассматриваться как источники международного права»» [5].
Действительно, на первый взгляд, использование масштабов, выработанных общей теорией права и требующих, в частности, наличия в нормах любого источника права всеобщности, обязательности и устойчивости применения, не позволяет квалифицировать решения международных судебных учреждений (Международного суда ООН) не только прецедентами в собственном смысле этого понятия, но и вообще источниками права в формально-юридическом отношении.
Этому препятствует, прежде всего, институт согласия на юрисдикцию международных судебных учреждений, означающий, по сути - презумпцию отсутствия обязательной юрисдикции. Как следствие оговорку в Статуте: «решение Суда обязательно лишь для участвующих в деле сторон и лишь по данному делу».
Однако, как верно замечает Л.П. Ануфриева невозможно предъявлять к международно-правовому судебному решению те же требования, которые характеризуют данную категорию (прецедент) во внутригосударственном праве[6]. К сказанному необходимо добавить, что источники права в международной системе, нередко характеризуются отсутствием всеобщности, за исключением jus cogens .
В этой связи необходимо учитывать следующие обстоятельства.
Решения международных судебных учреждений по конкретному спору безусловно содержат обязывающие для участников спора правила поведения, являясь в таком случае источниками международного права. Суд своим решением создает известное дополнение или углубление нормативной базы данных двухсторонних (либо многосторонних) отношений, которое отсутствовало до спора и вынесения решения. При этом обязательность данного решения для сторон не вызывает сомнения.
Кроме того, решения международного суда обладают высоким авторитетом, вследствие чего они активно используются для установления содержания международно-правовых норм как при урегулировании разногласий, так и непосредственно Судом, который обращается к собственным решениям.
Способность же их быть использованными в виде положения, применимого в последующем и к другим ситуациям, т.е. служить международно-правовым прецедентом, зависит от того, заключена или не заключена в них главная составляющая - ratio decidendi . Таким образом, именно ratio decidendi выступает критерием «нормативности» того или иного судебного решения.
Рассмотрим место и роль доктрины как источника международного права.
Традиционно в качестве источника международного права выделяется доктрина. Дореволюционные исследователи констатировали: источником международного права может быть сама наука международного права; прежде всего, она может разъяснить, истолковать спорные места в применении разных норм права. Затем наука обрабатывает и очищает от ненужных примесей обычаи и вообще влияет на правосознание цивилизованного человечества, внушая ему те или иные мысли можно сказать, просветляя его[7].
Доктрина сыграла существенную роль в признании за международным правом юридической силы. Особую роль в становлении международного права в целом играют труды видных и авторитетных юристов. Еще в далеком прошлом (VI в. н. э.) в Древнем Риме Дигесты Юстиниана представляли собой важную правовую доктрину. Именно в теоретических трудах правоведов впервые была высказана сама идея международного права. Это было сделано Гуго Гроцием, Эммер де Ваттелем и др. Долгое время для международного права роль нормативного факта выполняли изречения Гроция, Ваттеля, Литтлетона, Бартола, Оппенгейма и др.
Здесь доктрина играла особую роль, как в обосновании самой идеи такого права, так и в его развитии.
Доминирующим направлением в доктрине стало смешанное, сочетающее естественно-правовой подход с позитивно-правовым. В силу того что в практике государств нормы права утверждались с трудом, в доктрине получила развитие тенденция выдавать желаемое за действительное. По этой причине доктрина зачастую опережает нормы, практику.
Поскольку теория опережала практику в формулировании международных норм, необходимых для регулирования межгосударственных отношений, постольку в литературе получили распространение взгляды о прямом участии теории в правотворческом процессе. В середине XIX в. швейцарский юрист И. Блюнчли утверждал: "Если в настоящее время Уитон и Филлимор, Вильден и Кент, Гефтер и Оппенгейм согласны между собой относительно известного теоретического положения, мы, естественно, склонны признать его за начало современного международного права даже тогда, когда оно не подтверждается трактатами и приложение его на практике еще сомнительно"[8].
Именно по этой причине доктрина выступает несменным источником международного права.
Исходя из данного нами понятия доктрины, доктрину международного права можно определить как систему взглядов и концепций о сущности и назначении международного права в конкретных исторических условиях .
В настоящее время также нельзя недооценивать значение доктрины международного права, которая в некоторых случаях способствует уяснению отдельных международно-правовых положений, а также международно-правовых позиций государств. В частности, спорящие стороны в своих документах, представляемых в международные судебные органы, используют иногда мнения специалистов по различным вопросам международного права.
В конкретных судебных решениях суды ссылаются на доктринальные определения, понятия, категории, классификации. Так, например, в Решении Экономического Суда СНГ от 15 января 2002 г. №01-1/3-2001 суд сослался на доктрину, положив доктринальное знание в основу решения: «Национальное законодательство не определяет, что понимается под местом постоянного жительства. В доктрине международного частного права под ним понимается "место средоточия жизненных связей лица, центр его существования". Следовательно, является ли место жительства супруга в государстве, гражданином которого он не является, местом его постоянного жительства, решается судом на основе выяснения всех обстоятельств, характеризующих его, как место "средоточения его жизненных связей" (проживание совместно с ним детей, постоянная работа, длительность проживания, наличие вида на жительство и т. д.)».
При определении места доктрины среди иных источников права необходимо сослаться на положения статьи 38 Статута Международного суда ООН, согласно которой "доктрины наиболее квалифицированных специалистов по международному публичному праву различных наций" наряду с судебными решениями применяются Судом "в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм".
10. Характерной особенностью международного права является наличие в нем комплекса основных принципов. Принципы международного права - это обобщенные нормы, отражающие характерные черты, а также главное содержание международного права и обладающие высшей юридической силой.
Эти принципы наделены и особой политической и моральной силой. Очевидно, поэтому в дипломатической практике их обычно именуют принципами международных отношений. Сегодня любое сколько-нибудь значимое политическое решение может быть надежным, если оно опирается на основные принципы.
Принципы исторически обусловлены. С одной стороны, они необходимы для функционирования системы международных отношений и международного права. С другой - их существование и реализация возможны в данных исторических условиях. Принципы отражают коренные интересы государств и международного сообщества в целом. С субъективной стороны они отражают уровень осознания государствами закономерностей системы международных отношений, своих национальных и общих интересов.
Появление принципов обусловлено и интересами самого международного права, в частности необходимостью координации огромного многообразия норм, обеспечения единства системы международного права.
Основные принципы представляют собой наиболее общие нормы международного права, определяющие его главное содержание и характерные черты, обладающие высшим политическим, моральным и юридическим авторитетом.
Принципы отражают и закрепляют характерные черты субъектов международного права и системы их взаимодействия. Достигается этот эффект главным образом путем закрепления правового статуса субъектов. В своей совокупности принципы представляют собой хартию основных прав и обязанностей государств. Они образуют основу общего международного права и служат основным критерием правомерности поведения субъектов. Принципы доказали свою жизненную силу и значение.
В дипломатической практике рассматриваемые принципы обычно именуются общепризнанными принципами международных отношений, поскольку они обладают не только юридическим, но также политическим и моральным авторитетом. Принципы являются универсальными, т.е. общеобязательными, нормами. Они принимаются международным сообществом в целом.
Высший юридический авторитет принципов находит выражение в том, что они отнесены к категории императивных норм (jus cogens - императивное право) <*>. Как известно, большинство норм международного права являются диспозитивными. Это значит, что по взаимному соглашению два государства и более могут по соглашению отклоняться от них в своих взаимоотношениях, например установить друг для друга более свободный режим прохода через свои территориальные воды. Отклонение от императивных норм недопустимо даже по соглашению отдельных государств в их взаимоотношениях, поскольку такие нормы порождают обязательства в отношении международного сообщества в целом. Противоречащие императивным нормам договоры являются ничтожными (ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.).
Императивные нормы обеспечиваются особым путем. Порождаемые ими правоотношения являются всеобщими (erga omnes - между всеми) <*>. В решении Международного Суда ООН по делу о компании "Барселона Тракшн" указывалось на необходимость проводить различие "между обязательствами государств в отношении международного сообщества как целого и теми, что возникают в отношении другого государства... По своей природе первые затрагивают все государства. Учитывая важность затрагиваемых прав, все государства могут считаться юридически заинтересованными в их защите, они являются обязательствами erga omnes" <**>.
Принятый Комиссией международного права ООН проект Кодекса преступлений против мира и безопасности отнес к категории императивных норм принципы и нормы, запрещающие агрессию, вмешательство, колониальное и другие виды иностранного господства, основные принципы гуманитарного права, нормы об ответственности за преступления против человечества.
Немалое число юристов считают, что не все основные принципы являются императивными нормами <*>. В доказательство ссылаются на то, что некоторые принципы противоречат друг другу, например, принцип уважения прав человека - принципу невмешательства, принцип самоопределения - принципу территориальной целостности. Действительно, принцип самоопределения не обладает императивным характером. Что же касается указанных противоречий, то они в значительной мере являются кажущимися. Дело в том, что содержание принципов представляет единое целое и должно рассматриваться в комплексе. Декларация принципов 1970 г. подчеркнула значение этого аспекта: "При толковании и применении изложенные выше принципы являются взаимосвязанными и каждый принцип должен рассматриваться в контексте всех других принципов".
Принципы выполняют важные функции. Прежде всего они определяют основы взаимодействия субъектов специфическим образом, закрепляя основные права и обязанности государств. Принципы выражают и охраняют комплекс общечеловеческих ценностей, в основе которых лежат такие важнейшие ценности, как мир и сотрудничество, права человека. Они служат идейной основой функционирования и развития международного права.
Принципы - это фундамент международного правопорядка, они определяют его политико-правовой облик. Принципы являются критерием международной законности.
Будучи ядром системы международного права, принципы осуществляют общее авангардное регулирование при появлении новых субъектов или новой сферы сотрудничества. Вновь возникшее государство связано принципами международного права. Действие принципов было немедленно распространено на сотрудничество государств в космосе. Значительна роль принципов в восполнении пробелов в международном праве <*>.
Характерной чертой принципов является их взаимосвязанность. Лишь во взаимодействии они способны выполнять свои функции. При высоком уровне обобщенности содержания принципов применение предписаний каждого из них возможно лишь путем сопоставления с содержанием других. Так, при применении принципа самоопределения следует учитывать принцип территориальной целостности. Значение их взаимосвязи было с самого начала подчеркнуто в Декларации о принципах 1970 г.
Комплексу принципов присуща некоторая иерархия. Центральное место занимает принцип неприменения силы. Задаче обеспечения мира так или иначе подчинены все принципы. Принцип мирного разрешения споров дополняет принцип неприменения силы, что отмечалось и Международным Судом ООН. События, связанные с агрессией Ирака против Кувейта, подтвердили, что в отношении государства, нарушившего принцип неприменения силы, может быть приостановлено действие иных принципов, включая принцип добросовестного выполнения обязательств <*>.
Содержание принципов развивается с некоторым опережением действительности. Постепенно реальные международные отношения подтягиваются до уровня принципов. Опираясь на достигнутое, государства делают новый шаг в развитии содержания принципов. Осуществляется это главным образом с помощью резолюций международных органов и организаций. Но основной юридической формой их существования является обычай, а именно та его разновидность, которая складывается не в поведенческой, а в нормативной практике. Резолюция формулирует содержание принципа, государства признают за ним юридическую силу (opinio juris). Для того чтобы принцип стал общеобязательным, необходимо признание его международным сообществом в целом, т.е. достаточно представительным большинством государств.
Особенности формирования и функционирования принципов в значительной мере определяются тем, что они отражают и закрепляют необходимые основы мирового порядка и международного права. Они представляют собой необходимое право (jus necessitatis).
11. Основные принципы закреплены Уставом ООН и зачастую так и именуются - "принципы Устава ООН". Их содержание раскрыто в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, принятой Генеральной Ассамблеей в 1970 г. Значение принципов в мировом порядке XXI в. раскрыто в Декларации тысячелетия ООН 2000 г. В ней говорится, что принципы доказали свой всевременной и всеобщий характер. "...Их актуальность и способность служить источником вдохновения возрастают по мере того, как страны и народы становятся все более взаимосвязанными и взаимозависимыми" <*>.
Согласно Декларации 1970 г., основными принципами являются: неприменения силы или угрозы силой, мирного разрешения споров, невмешательства, сотрудничества, самоопределения народов, суверенного равенства государств, добросовестного выполнения обязательств по международному праву. Определение основных принципов и раскрытие их содержания явилось важным шагом в упрочении основ международного сообщества. Было сделано максимум возможного в то время. Однако вскоре стало ясно, что содержащийся в Декларации перечень основных принципов не является исчерпывающим.
Прежде всего обращает на себя внимание отсутствие в ней такого принципа, как уважение прав человека. Как известно, Устав ООН поставил задачу вновь утвердить веру в основные права человека. В самой Декларации подчеркивается важность поддержания и укрепления международного мира, основанного на уважении основных прав человека. Поэтому уже в 1975 г. Декларация принципов, являющаяся частью Заключительного акта СБСЕ, указала в качестве одного из основных принципов уважение прав человека и основных свобод.
Перечень принципов был также дополнен еще двумя - территориальной целостности и нерушимости границ. Будучи первоначально закреплены на региональном уровне, эти принципы приобрели всеобщее значение, что не раз подтверждалось Генеральной Ассамблеей ООН <*>. Они стали общепризнанными обычными нормами. Значение этого положения не раз подчеркивалось Международным Судом ООН <**>.
Комплекс основных принципов развивается не только путем включения в него новых принципов, но и в результате расширения содержания уже имеющихся. Содержание принципов характеризуется как стабильностью, так и динамизмом, учетом потребностей сообщества в условиях глобализации. При этом содержание каждого принципа развивается с изменением других принципов. Этот аспект имеет особое значение для принципов в силу общего характера их содержания. Между принципами нет какого-либо формального соподчинения, но реальное значение принципов неодинаково. Очевидно, первое место принадлежит принципу неприменения силы, а принцип мирного разрешения споров его дополняет. Более того, от соблюдения принципа неприменения силы зависит эффективность и всех иных принципов.
Активный процесс становления и развития содержания комплекса основных принципов свидетельствует о значении, придаваемом сообществом упрочению его нормативных основ. Никогда в прошлом ничего подобного не наблюдалось. Наличие развитого комплекса принципов - характерная черта современного международного сообщества и его права.
Существенным моментом в развитии комплекса основных принципов является углубление их демократизма. Демократические идеи постепенно пронизывают всю организацию сообщества и систему его права. Процесс достиг такого уровня, что сегодня можно говорить о принципе демократии, оказывающем серьезное влияние на содержание остальных принципов, а главное - имеющем первостепенное значение для обеспечения нормальной жизни международного сообщества. Велико его влияние и на государственно-правовые системы. Современный мировой порядок мыслим лишь как демократический. Генеральная Ассамблея ООН регулярно принимает резолюции "Содействие утверждению демократического и справедливого международного порядка". Коснемся отдельных принципов.
12. Принцип неприменения силы касается центральной проблемы любой правовой системы - соотношения силы и права. Ввиду отсутствия в международной системе надгосударственной власти сила находится в распоряжении самих субъектов. Такое положение придает особое значение установлению правовых рамок применения силы <*>.
На протяжении истории суверенным правом государства считалось право на войну (jus ad bellum). Подобное положение дорого обошлось человечеству. В непрерывных войнах погибло не менее 3,5 млрд. человек. Начало изменению ситуации было положено в 1928 г. Парижским пактом об отказе от войны как орудия национальной политики. Пакт явился важным шагом в становлении принципа неприменения силы в качестве обычной нормы общего международного права. Окончательно утвердился он с принятием Устава ООН.
Устав поставил главной целью - избавить грядущие поколения от бедствий войны. Вооруженные силы могут применяться не иначе как в общих интересах. Запрещено применение не только вооруженной силы, но и силы вообще. Более того, запрещена угроза силой каким-либо образом, несовместимым с целями ООН. Устав ставит в один ряд угрозу силой и ее применение. Из этого следует, что угроза силой будет противоправной в тех же случаях, что и ее применение. Это положение подтверждено Международным Судом ООН <*>.
Устав предусматривает возможность применения силы или угрозы силой лишь в двух случаях. Во-первых, по решению Совета Безопасности в случае угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии (гл. VII). Во-вторых, в порядке осуществления права на самооборону в случае вооруженного нападения, до тех пор пока Совет Безопасности не примет необходимых мер для поддержания международного мира и безопасности (ст. 51). По решению Совета Безопасности принудительные меры могут предприниматься и участниками региональных соглашений. Без полномочий Совета такие меры на основе региональных соглашений предприниматься не могут (ст. 53).
В 1999 г. участники НАТО отметили 50-летие существования Союза. Была принята новая стратегическая концепция. Она предусматривает расширение сферы действия Союза за пределы территорий участников, за пределы, предусмотренные ст. 5 Североатлантического договора. НАТО практически присвоила себе право применять силу в неограниченном масштабе вопреки Уставу ООН. К чему ведет подобная концепция, было продемонстрировано агрессией НАТО против Югославии, имевшей самые печальные последствия.
Понятие силы включает прежде всего агрессивную войну, которая квалифицируется как преступление против мира, причем настолько опасное, что запрещена и пропаганда агрессивной войны. Агрессия представляет собой применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной целостности или политической независимости другого государства. Из этого видно, что имеются в виду достаточно широкомасштабные военные действия, способные поставить под угрозу суверенитет, территориальную неприкосновенность государства. Пограничные инциденты таковыми не являются.
Принятое Генеральной Ассамблеей ООН в 1974 г. определение агрессии содержит перечень действий, представляющих собой акты агрессии, независимо от того, имело ли место формальное объявление войны. К ним отнесены следующие действия.
1. Вторжение или нападение вооруженных сил государства на территорию другого государства; любая военная оккупация, сколь бы кратковременной она ни была, если она явилась результатом вторжения или нападения. Это относится и к аннексии территории государства в результате применения силы.
2. Применение любого оружия одним государством против территории другого государства, даже если оно не сопровождается вторжением вооруженных сил.
3. Нападение вооруженных сил одного государства на вооруженные силы другого.
4. Применение вооруженных сил одного государства, находящихся по соглашению со страной пребывания на ее территории, в нарушение условий такого соглашения.
5. Действия государства, позволяющего, чтобы предоставленная им в распоряжение другого государства территория использовалась последним для совершения актов агрессии.
6. Засылка государством вооруженных банд, групп, а также регулярных сил или наемников на территорию другого государства в целях применения против него вооруженной силы.
Из сказанного следует, что как субъектом, так и объектом агрессии может быть только государство - субъект международного права. Приведенный перечень не является исчерпывающим. Иные действия также могут быть признаны актами агрессии, но сделать это может только Совет Безопасности ООН.
Наконец, в определении агрессии подчеркивается, что никакие соображения любого характера: политические, экономические, военные или иные - не могут служить оправданием агрессии.
Для выяснения содержания принципа неприменения силы существенное значение имеет понятие права на самооборону. Устав ООН квалифицирует его как неотъемлемое право государства. Международный Суд ООН выводит это право из основного права каждого государства на выживание <*>. Право на самооборону возникает лишь в случае нападения одного государства на другое. После нападения террористов 11 сентября 2001 г. США заявили, что они вправе применить вооруженную силу против террористических организаций и поддерживающих их государств в порядке осуществления права на самооборону. На этом основании была осуществлена военная акция США и их союзников против Афганистана в 2001 г. Такое понимание права на самооборону не встретило протеста со стороны международного сообщества.
Право на самооборону должно использоваться лишь в случае необходимости, и предпринимаемые меры должны быть пропорциональными. Они не должны выходить за рамки того, что требуется для отражения агрессии.
Устав ООН предусматривает право не только на индивидуальную, но и на коллективную самооборону, которая может иметь место только по просьбе государства, подвергшегося нападению. С учетом этого положения Международный Суд ООН признал США нарушившими принцип неприменения силы в отношении Никарагуа <*>. Право на принятие мер в порядке коллективной самообороны после запроса государства-жертвы принадлежит всем государствам. Совет Безопасности в 1990 г. признал право на коллективную самооборону за любым государством, оказывающим помощь Кувейту после нападения на него Ирака.
13. При определении принципов, лежащих в основе ООН, ее Устав первым указывает принцип суверенного равенства государств (ст. 2). Этот принцип лежит и в основе всего международного права, характерные черты которого определяются прежде всего тем, что его субъектами являются равносуверенные государства.
Основное содержание принципа:
- государства обязаны уважать суверенное равенство и своеобразие друг друга, а также все права, присущие суверенитету, включая правосубъектность; каждое государство имеет право свободно выбирать и развивать свою политическую, социальную, экономическую и культурную систему, устанавливать свои законы и административные правила;
- все государства обладают равными основными правами и обязанностями;
- они обязаны уважать право друг друга определять и осуществлять по своему усмотрению свои отношения с другими государствами в соответствии с международным правом;
- каждое государство вправе участвовать в международных организациях и договорах;
- государства должны добросовестно выполнять свои обязательства по международному праву.
Принцип состоит из двух элементов - суверенитета и равноправия, между которыми существует неразрывная связь. Суверенитет может быть реальным лишь в условиях равноправия. Взаимное уважение суверенитета - необходимое условие равноправия.
Суверенитет обычно понимается как полновластие государства внутри страны и независимость вовне. Точность этого понимания относительна. Полновластие государства внутри страны ограничено правами народа и человека. Всеобщая декларация прав человека подтвердила общий принцип конституционного и международного права: "Воля народа должна быть основой власти правительства" (ст. 21). Конституция РФ: "Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ" (ч. 1 ст. 3).
Народу принадлежит высшее право определять экономическую, социальную, политическую систему страны. Международное право обязывает государство уважать право народа распоряжаться своей судьбой. Народ решает вопрос о государственной форме своего существования вплоть до ликвидации данного государства, например путем присоединения к другому государству.
Внешняя независимость также относительна. Суверенная власть государства ограничена аналогичной властью других государств. Уже в силу этого очевидна несостоятельность концепции абсолютного суверенитета, т.е. неограниченного суверенитета. Одна из главных функций международного права - разграничение сфер действия суверенной власти государств. Кроме того, суверенитет осуществляется в рамках международного права. Неслучайно принцип суверенного равенства включает требование выполнять обязательства по международному праву.
В литературе и практике весьма распространен взгляд, согласно которому любое международное обязательство ограничивает суверенитет или что международное право и суверенитет вообще несовместимы <*>. На самом деле суверенитет и международное право - взаимосвязанные и необходимые друг другу явления. Своей суверенной властью государства создают международное право и обеспечивают его реализацию. Со своей стороны, международное право служит гарантией суверенитета. Его основные принципы являются хартией суверенных прав государства. Международное право разграничивает действие суверенной власти государств, регулирует взаимодействие суверенных властей и тем самым обеспечивает реализацию суверенных прав.
Так же как свобода человека может быть обеспечена лишь в рамках права, так и суверенитет может быть реальным для всех государств лишь в условиях международного правопорядка. Упрочение этого правопорядка ведет к повышению реальности прав государств, особенно средних и малых, которые в прошлом были жертвами произвола крупных держав.
Заключая договор, государство не ограничивает, а реализует свой суверенитет. Благодаря договору оно не только создает для себя обязанности, но и обретает дополнительные возможности осуществления суверенных прав. Эта проблема носит далеко не только теоретический характер. Она стала предметом большой политики
Все чаще встречаются высказывания о сумерках, закате суверенитета в век глобализации <*>. Пишут о том, что взаимозависимость ликвидировала государство как независимое суверенное образование <**>. Даже в одном из обзоров МИД СССР говорилось об "эрозии государственного суверенитета" <***>. Думается, однако, что происходит не ликвидация суверенитета, а изменение содержания этого понятия. Новое состоит прежде всего в том, что суверенитет уже не включает права на применение силы. Международное право перестает ограждать суверенитет государства, в котором антидемократический режим грубо попирает права человека. Государство лишено права издавать законы, нарушающие общепризнанные права народа и человека. В конституционном праве утверждается принцип приоритета международного права в отношении национального права.
Вместе с тем международное право расширяет пространственную сферу действия суверенитета, закрепляя за государствами определенные суверенные права в космическом пространстве, на континентальном шельфе, в экономической зоне. Оно закрепляет право государства участвовать в решении общих проблем.
Таким образом, суверенитет продолжает играть важную роль как внутри государства, так и в международных отношениях. Вместе с тем в условиях растущей взаимосвязанности государств ограничиваются возможности одностороннего выбора поведения. Все меньше действий на мировой арене могут осуществляться без взаимодействия с другими государствами. Растет число проблем глобального значения, которые могут быть решаемы лишь совместными усилиями государств. Осуществление суверенитета должно происходить с учетом единства глобальной системы.
Таким образом, суверенитет государства - это исходящая от народа верховная власть государства, независимо осуществляемая в соответствии с национальным и международным правом.
Равенство - второй элемент рассматриваемого принципа, нераздельно связанный с суверенитетом. Речь идет о равенстве суверенных прав государств. Что же касается иных прав, то они могут существенно различаться <*>. Одно государство участвует во многих договорах, другое - в ограниченном числе. Международное право - право равных (jus inter pares).
Не следует вместе с тем упрощать проблему равенства. Никто не станет отрицать фактическое неравенство государств, но это лишь подчеркивает значение их юридического равенства. Неравны и люди по своим возможностям, но это не вызывает сомнений в их равенстве перед законом.
Равенство правового статуса государств означает, что все нормы международного права применяются к ним одинаково, обладают равной обязательной силой. Государства обладают равной способностью создавать для себя права и принимать обязательства. По мнению Международного Суда ООН, равенство означает также равную свободу во всех делах, не регулируемых международным правом <*>. Все государства обладают равным правом участвовать в решении международных проблем, в которых они законно заинтересованы.
14. Основное содержание принципа определено Уставом ООН. Устав не дает Организации права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства, и не требует от государств-членов представлять такие дела на разрешение в порядке Устава ООН. Делается лишь одно исключение - принцип не затрагивает применения мер на основании гл. VII <*>. Это значит, что принцип невмешательства не препятствует применению принудительных мер к государству по решению Совета Безопасности в случае угрозы миру или нарушения мира. Исходя из этого, Совет Безопасности и Генеральная Ассамблея ООН не столько выясняют вопрос о том, является ли данное дело внутренним, сколько определяют наличие угрозы миру. При этом не останавливаются перед урегулированием внутренних проблем. Так, в ряде резолюций 1993 г. о Камбодже Совет затрагивал вопросы проведения выборов, обеспечения свободы слова и др.
Устав ООН предусматривает развитие сотрудничества по значительному кругу вопросов явно внутреннего характера, в том числе содействие повышению уровня жизни, полной занятости населения в условиях экономического и социального прогресса, всеобщему уважению прав человека (ст. 55). Этим подтверждается непротиворечие сотрудничества принципу невмешательства при решении вопросов, относящихся к внутренней компетенции государств.
Существенное значение для выяснения содержания принципа невмешательства имеет понятие "дела, входящие во внутреннюю компетенцию государства". Отметим, что это понятие охватывает и определенный круг внешних дел. Согласно принципу суверенного равенства, государства обязаны уважать право друг друга определять и осуществлять по своему усмотрению отношения с другими государствами в соответствии с международным правом.
Граница между делами, входящими и не входящими во внутреннюю компетенцию, не является неподвижной. Еще в Консультативном заключении Постоянной палаты международного правосудия 1923 г. отмечалось: "Вопрос о том, находится ли дело в исключительной юрисдикции государства, является по своему характеру относительным вопросом, он зависит от развития международных отношений" <*>. В условиях интернационализации жизни государств все большее количество дел, ранее относившихся к внутренней компетенции, в той или иной мере становятся предметом международно-правового регулирования.
Перестают быть исключительно внутренним делом такие коренные вопросы жизни государства, как права человека, демократия, верховенство права. Причина была указана во Всеобщей декларации прав человека: всеобщее признание неотъемлемых прав человека является "основой свободы, справедливости и всеобщего мира". Согласно Хельсинкскому документу 1992 г., соответствующие вопросы представляют непосредственный законный интерес для всех государств и не являются исключительно внутренним делом какого-то одного государства. Международный Суд ООН определил, что в международном праве нет препятствий тому, чтобы государство брало на себя обязательства в отношении таких вопросов внутренней политики, как проведение свободных выборов <*>.
В наше время особую остроту приобрела проблема внутренних вооруженных конфликтов, которые по количеству жертв нередко превосходят международные конфликты и отличаются особой жестокостью. Международное сообщество не может устраняться от их урегулирования. Стала активно обсуждаться проблема гуманитарной интервенции. Опыт свидетельствует, что военные действия отдельного государства или группы государств, предпринимаемые под предлогом гуманитарной интервенции, редко дают позитивный результат. Они противоречат международному праву и осуждаются международным сообществом <*>.
Так, интервенция США в Гренаде и Панаме была осуждена как ООН, так и Организацией американских государств <*>. Международный Суд отказался обсуждать возможность образования новой нормы, "создающей право интервенции одного государства против другого на том основании, что последнее избрало определенную идеологическую или политическую систему" <**>.
Правом на применение силы в целях урегулирования вооруженного конфликта немеждународного характера обладает ООН. Решение об этом принимается Советом Безопасности. Касаясь этого вопроса, Генеральный секретарь ООН К. Аннан отмечает, что "единственным институтом, обладающим такой компетенцией, является Совет Безопасности Организации Объединенных Наций" <*>.
Подчеркивая значение принципа невмешательства, необходимо отметить, что он не может служить щитом для правительств, нарушающих обязательства по международному праву действиями, совершаемыми в пределах своей территории.
15. Территория служит материальной основой государства. Без территории нет государства. Поэтому государства уделяют особое внимание обеспечению ее целостности. Устав ООН обязывает воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности государства (ч. 4 ст. 2). Декларация 1970 г. не выделяет этот принцип в качестве самостоятельного. Его содержание отражено в других принципах. Принцип неприменения силы обязывает воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной неприкосновенности любого государства. С этой целью не может быть также использовано политическое, экономическое или иное давление.
Территория государства не должна быть объектом военной оккупации, явившейся результатом применения силы в нарушение Устава ООН, или объектом приобретения другим государством в результате угрозы силой или ее применения. Такого рода приобретения не признаются законными.
Последнее положение не относится к договорам по территориальным вопросам, заключенным до принятия Устава ООН. Иное положение поставило бы под вопрос правомерность многих давно сложившихся государственных границ. Законность отторжения части территории государств, несущих ответственность за развязывание Второй мировой войны, признана Уставом ООН (ст. 107). Заключительный акт СБСЕ 1975 г. выделил самостоятельный принцип территориальной целостности, содержание которого отражает сказанное ранее. О территориальной целостности говорится в учредительных актах региональных объединений. Устав Организации американских государств определил в качестве одной из главных целей защиту территориальной целостности (ст. 1). Аналогичное положение содержится в Хартии Организации африканского единства (ст. ст. 2 и 3). Рассматриваемый принцип нашел отражение и в конституционном праве. Согласно Конституции: "Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории" (ч. 3 ст. 4).
16. Принцип нерушимости границ дополняет принцип территориальной целостности. В Декларации 1970 г. его содержание излагается в разделе о принципе неприменения силы. "Каждое государство обязано воздерживаться от угрозы силой или ее применения с целью нарушения существующих международных границ другого государства или в качестве средства разрешения международных споров, в том числе территориальных споров и вопросов, касающихся государственных границ".
Государства обязаны воздерживаться от угрозы силой или ее применения с целью нарушения не только границ, но и демаркационных линий. Имеются в виду временные или предварительные границы, включая линии перемирия. Это касается линий, имеющих юридическое основание, т.е. таких, которые установлены и соответствуют межгосударственному договору или которые государство обязано соблюдать по иным основаниям. Оговаривается, что следование этому правилу не наносит ущерба позиции заинтересованных государств в отношении статуса и последствий установления таких линий. Есть основания полагать, что это правило относится и к постоянным границам, поскольку принцип неприменения силы не обязывает к признанию существующих границ.
В качестве самостоятельного принцип нерушимости границ был сформулирован Заключительным актом СБСЕ 1975 г. При этом его содержание выходит за рамки принципа неприменения силы. В содержание принципа включено обязательство признать нерушимость всех государственных границ в Европе. Известно, что побежденные государства далеко не полностью признавали границы, установленные в результате Второй мировой войны.
Государства-участники обязались воздерживаться от любых, а не только подкрепленных силой требований или действий, направленных на захват части или всей территории других государств. Вместе с тем предусмотрена возможность изменения границ в соответствии с международным правом, по соглашению. Таким путем были пересмотрены границы ФРГ, в которую вошла территория ГДР.
С принципом нерушимости границ связано правило uti possidetis (как владеете), применяемое при определении границ вновь образованных независимых государств. Согласно правилу, ранее существовавшие административные границы с образованием в их пределах независимых государств становятся межгосударственными. Оно применялось при определении границ новых независимых государств в ходе массовой деколонизации после Второй мировой войны. В 1964 г. Организация африканского единства подтвердила применимость правила в отношении границ африканских государств. На его основе были признаны и границы между бывшими советскими союзными республиками, несмотря на то что они не всегда справедливы и не всегда юридически правильно были в свое время установлены. Правило применялось и при решении вопроса о границах на территории бывшей Югославии. Данное правило неоднократно применялось Международным Судом ООН при решении территориальных споров. При этом Суд подчеркивал, что оно является общепризнанной нормой международного права <*>.
Принцип нерушимости границ находит отражение и в отраслях международного права. Венская конвенция о праве международных договоров предусматривает, что на коренное изменение обстоятельств как на основание прекращения договора нельзя ссылаться, если договор устанавливает границу (ч. 2 ст. 62). Венская конвенция о правопреемстве государств в отношении договоров 1978 г. закрепила норму обычного права, согласно которой правопреемство государств само по себе не затрагивает границ, установленных договором (ст. 11).
Принцип нерушимости границ соприкасается с издавна известным международному праву принципом неприкосновенности государственной границы. Последний обязывает государства уважать режим границы с другим государством и не допускать ее незаконного пересечения.
17. Особенность принципа самоопределения состоит в том, что он, как и принцип уважения прав человека, посвящен правам не государства, а иных образований - народа, нации. Пакты о правах человека закрепили связь права народа на самоопределение с правами человека (ст. 1). В результате в международном праве закреплены права тех, кто не является субъектом международного права, а на государства возложена обязанность уважать и обеспечивать их права.
Принцип самоопределения сыграл важную роль в истории, помог освободиться от колониальной зависимости десяткам народов. Вместе с тем многовековой опыт говорит о том, что национальный эгоизм принес бесчисленные беды. Сегодня во многих странах полыхают вооруженные конфликты на национальной, этнической, религиозной почве. Многочисленные случаи злоупотребления принципом самоопределения, а также недостаточная определенность некоторых его аспектов породили скептицизм в отношении этого принципа, в том числе и среди юристов из развивающихся стран <*>. Поэтому столь важно выяснить содержание этого особенно сложного принципа.
Включенный в Устав ООН по инициативе СССР принцип самоопределения с самого начала связывался с сотрудничеством и всеобщим миром <*>. В качестве одной из целей указано: "Развивать дружественные отношения между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов, а также принимать другие соответствующие меры для укрепления всеобщего мира" (ч. 2 ст. 1).
В наше время проблема субъекта права на самоопределение приобрела большое значение. Законное стремление национальных, этнических, религиозных общин сохранить свою идентичность используется в целях разрушения единства народа, нации, государства. При этом грубо и в массовом порядке нарушаются права человека. Подобные действия обращают историю вспять, реставрируют феодализм и даже племенной строй.
В практике ООН принцип самоопределения, включающий право на создание независимого государства, понимается как право колониальных народов на независимость от метрополий. Такое понимание было закреплено Декларацией о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г. Правом на самоопределение обладают также народы, находящиеся под иностранной оккупацией или под гнетом расистских режимов <*>. В Декларации тысячелетия ООН 2000 г. говорится о праве "на самоопределение народов, которые остаются под колониальным господством и иностранной оккупацией".
Современный мировой порядок мыслим лишь как система организованных в государства народов. Субъектом права на самоопределение является именно народ, нация, а не любая социальная, этническая или религиозная общность. Касаясь этого вопроса, Генеральный секретарь ООН Б. Бутрос Гали говорил: "Нация не является племенем: в реальности одно противоположно другому. Нация - это обязательно выход за рамки базовых обществ, это объединение нескольких из них... Задача нации как раз и заключается в том, чтобы преобразовать примитивные антагонизмы и создать пространство солидарности, благодаря чему она и является очень современным понятием, которое мы находим в Уставе Организации Объединенных Наций" <*>.
Следовательно, правом на самоопределение обладает народ, нация, т.е. достаточно крупная и целостная общность. Этнические, религиозные, языковые меньшинства обладают правом на культурную автономию, на уважение их интересов в рамках демократического государства <*>. Соответствующие права меньшинств закреплены международным правом. Вместе с тем меньшинства несут и определенные обязанности в отношении государства, в котором они находятся. В демократических государствах в рамках законности должны действовать и политические меньшинства. Порождаемые ими вооруженные конфликты, будь то гражданские войны или революции, влекут за собой массовые нарушения прав человека и создают угрозу миру.
Подтвердив право народов на самоопределение, Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам одновременно подчеркнула, что "всякая попытка, направленная на то, чтобы частично или полностью разрушить национальное единство и территориальную целостность страны, несовместима с целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций". Как видим, возможность злоупотребления принципом самоопределения была ограничена принципом территориальной целостности. Значение связи двух принципов подчеркивалось и новыми независимыми государствами <*>. Эта связь нашла отражение в практике Международного Суда <**>.
Декларация о принципах международного права 1970 г. подтвердила отмеченные положения Декларации 1960 г. При этом она выделила связь принципа самоопределения с принципом территориальной целостности. Воспроизведено соответствующее положение Декларации 1960 г., но при этом сделано весьма существенное уточнение. При осуществлении принципа самоопределения принимается во внимание территориальная целостность не любых суверенных государств, а лишь "действующих с соблюдением принципа равноправия и самоопределения народов... и вследствие этого имеющих правительства, представляющие весь народ, принадлежащий к данной территории, без различия расы, вероисповедания или цвета кожи".
Следовательно, в демократических государствах, отвечающих приведенным выше критериям, право на самоопределение должно осуществляться демократическим путем, в рамках закона. Такое понимание принципа широко признано. Комиссия ООН по правам человека отрицает, что принцип самоопределения включает право на разрушение демократического государства путем отделения от него <*>. Аналогичную позицию занимают и другие международные органы, а также многие авторитетные ученые в области международного права <**>.
Принцип самоопределения связан не только с принципом территориальной целостности, но и с другими принципами международного права, в первую очередь с принципом уважения прав человека. Этот момент нашел выражение и в практике Конституционного Суда РФ. Суд исходит из того, что международное право, "не отрицая права народа на самоопределение, осуществляемого посредством законного волеизъявления, требует при этом соблюдения принципа территориальной целостности и прав человека" <*>.
В доктрине и практике принцип самоопределения зачастую понимается как принцип одноразового действия, как право избрать форму своего государственного существования. Однако из содержания принципа следует, что речь идет о постоянно действующем праве народа свободно определять свой политический статус. Главная цель права на самоопределение состоит в обеспечении народу возможности демократическим путем, без вмешательства извне определять характер общества и государства, основные направления его внутренней и внешней политики.
Сказанное нашло отражение в Заключительном акте СБСЕ 1975 г. В нем говорится о принципе равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой. В соответствии с этим принципом "все народы имеют право в условиях полной свободы определять, когда и как они желают, свой внутренний и внешний политический статус без вмешательства извне и осуществлять по своему усмотрению свое политическое, экономическое, социальное и культурное развитие". Таково современное понимание принципа самоопределения во взаимоотношениях демократических государств.
18. Устав ООН достаточно полно воплотил идею сотрудничества. В качестве принципа она была сформулирована Декларацией 1970 г. Принцип обязывает государства сотрудничать друг с другом независимо от различий их политических, экономических и социальных систем. Определены основные направления сотрудничества: поддержание мира и безопасности; всеобщее уважение прав человека; осуществление международных отношений в экономической, социальной, культурной, технической и торговой областях; сотрудничество с ООН и принятие мер, предусмотренных ее Уставом; содействие экономическому росту во всем мире, особенно в развивающихся странах.
Юридически обязать государство к конкретному виду сотрудничества с другим государством столь же сложно, как и обязать его к дружбе. Это дало основание некоторым юристам отрицать юридический характер принципа сотрудничества. Думается, что принцип в значительной мере носит характер идеи, пронизывающей остальные принципы. Все принципы и нормы должны применяться в соответствии с принципом сотрудничества.
