Реферат Взаимоотношение русской православной церкви и Золотой Орды
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Оглавление
Введение………………………………………………………………………….2
Глава I. Русская Православная церковь накануне татаро-монгольского ига…………………………………………………………………………………4
Глава II. Религиозные представления монголов:
§1.Доисламские верования в Золотой Орде………………..……….....10
§2.Исламизация Золотой Орды…………………………………………12
§3.Возможность становления Орды православным государством….13
Глава III. Политика Золотой орды по отношению к русской Православной церкви…………………………………………………………………………..20
Глава IV. Контакты русских митрополитов и ханов Золотой Орды…………………………………………………………………………….27
Глава V. Обзор и краткий анализ исторических источников по периоду взаимоотношений русской Православной церкви и Золотой Орды…………………………………………………………………………….31
Заключение……………………………………………………………………...37
Список использованной литературы и исторических источников………….39
Введение
Представленная работа, посвящена периоду монголотатарского ига и охватывает вопросы связанные с проблемами взаимоотношений Золотой орды и Русской Православной церкви.
Крещение Руси имело серьезные последствия для дальнейшего развития государственности Руси. Повлияло на все ее стороны жизни. Как известно, в 988 году н.э. Киевская Русь была крещена во времена правления князя Владимира. Крестом и мечом на протяжении нескольких веков насаждалась новая вера среди русского народа. Торжество христианства было достигнуто путем подавления ожесточенного сопротивления масс, сопровождалось крупными историческими катаклизмами, имевшими зачастую поистине трагическую окраску. Подлинные события тех далеких времен скрыты от нас завесой столетий. Большинство источников утрачено навсегда. Поэтому естественно, что вокруг проблемы христианизации Руси не стихает острая полемика, ведутся принципиальные дискуссии, сталкиваются различные точки зрения. Однако, несомненно, принятие православия для Руси определило всю ее последующую историю, развитие государственности, самобытной культуры, особенности национального характера русского народа.
В период монголотатарского нашествия русская церковь попадает в руки иноверных и диких азиатских властителей. По обычному представлению ο всем азиатском, как диаметрально противоположном европейским началам свободы и гуманности, казалось бы, что для нее могли наступить времена гонения и насилий. Между тем, как известно, русская церковь, жестоко пострадав от военного варварства татар во время самого завоевания Руси и иногда подвергаясь подобным же страданиям впоследствии во время частых татарских набегов, в мирное время и под монгольским владычеством получила на законных основаниях полнейшую свободу и самые широкие льготы.
Уже при первой податной переписи, проведенной монголами на Руси в 1246 году, церковь и духовенство были исключены из нее и оставлены в покое. 18 лет спустя ордынский хан Менгу Темир первым выдал ярлык русскому духовенству на имя митрополита Кирилла. «Мы жаловали, писал он, попов и чернецов и всех богадельных людей, да правым сердцем молят за нас Бога, и за наше племя без печали, благославляют, да не клянут нас... Аще кто иметь неправым сердцем за нас молити Бога, то грех на нем будет». Ярлык признавал неприкосновенность православной веры, храмов и церковного имущества. И мы не знаем до конца монгольского владычества на Руси, до 1480 г., ни одного случая посягательства ханов на установившиеся привилегии русской церкви. Свободная от выплаты дани монголам православная церковь имела возможность исподволь формировать материальную базу для начала освободительной борьбы.
В истории российского государства трудно найти другие такие же сложные сюжеты, как отношения Золотой Орды и Православной церкви; этот вопрос все еще требует специального изучения. Необходимо обратить внимание на ряд важных факторов, объясняющих парадоксальную, с нынешней точки зрения, ситуацию, когда церковь добивалась огромных уступок со стороны нехристианских властей, с одной стороны, и когда эта власть так легко находила общий язык с иерархами церкви в условиях завоевания русских земель - с другой.
Для того, что бы было понятно, что же собой представляла Русь до принятия христианства, и каковы были причины и последствия принятия православия на Руси нам надо обратиться к трудам некоторых отечественных историков, таких как С.Ф. Платонов, Н.М. Карамзин, С.И. Соловьев. Проблему взаимоотношений Золотой Орды и православной церкви рассматривали в своих работах такие авторы, как С.М.Соловьев, С.Ф.Платонов, Г.П.Федотов, Г.В.Вернадский, М.Н.Тихомиров, Л.В.Черепнин.
Целью данной работы является анализ отношений Золотой Орды и Православной церкви.
В соответствии с поставленной целью работы, необходимо решить следующие задачи:
1. Изложить положение русской Православной церкви накануне Золотоордынского завоевания;
2. Рассмотреть взгляды монголов на религию;
3. Раскрыть основные моменты определяющие политику Золотой Орды по отношению к Православной церкви;
4.Назвать документальные источники, а так же проанализировать историографические работы по теме исследования.
Глава I. Состояние и жизнедеятельность русской Православной церкви накануне татаро-монгольского ига
Русская Православная Церковь имеет более чем тысячелетнюю историю. По преданию, святой апостол Андрей Первозванный с проповедью Евангелия остановился на Киевских горах и благословил будущий город Киев. Распространению христианства на Руси способствовало ее соседство с могучей христианской державой - Византийской империей. Юг Руси был освящен деятельностью святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия, апостолов и просветителей славян. В 954 году приняла крещение княгиня Киевская Ольга. Все это подготовило величайшие события в истории русского народа - крещение князя Владимира и в 988 году Крещение Руси.
Русская Церковь в домонгольский период своей истории была одной из митрополий Константинопольского Патриархата. Возглавлявший Церковь митрополит назначался Константинопольским Патриархом из греков, но в 1051 году на первосвятительский престол был впервые поставлен русский митрополит Иларион, образованнейший человек своего времени, замечательный церковный писатель.
С 10 века строятся величественные храмы. С 11 века на Руси начинают развиваться монастыри. В 1051 году преподобный Антоний Печерский принес на Русь традиции афонского монашества, основав знаменитый Киево-Печерский монастырь, ставший центром религиозной жизни Древней Руси. Роль монастырей на Руси была громадна. И главная их заслуга перед русским народом - не говоря об их чисто духовной роли - в том, что они были крупнейшими центрами образованности. В монастырях, в частности, велись летописи, донесшие до наших дней сведения о всех знаменательных событиях в истории русского народа. В монастырях процветали иконопись и искусство книжного писания, выполнялись переводы на русский язык богословских, исторических и литературных произведений. Широкая благотворительная деятельность монашеских обителей способствовала воспитанию в народе духа милосердия и сострадательности.
В 12 веке, в период феодальной раздробленности, Русская Церковь оставалась единственной носительницей идеи единства русского народа, противодействовавшей центробежным устремлениям и междоусобицам князей. Татаро-монгольское нашествие - величайшее бедствие, постигшее Русь в 13 веке, - не сломило Русской Церкви. Она сохранилась как реальная сила и была утешительницей народа в этом трудном испытании. Духовно, материально и морально она способствовала воссозданию политического единства Руси - залога будущей победы над поработителями.
Церковная организация была создана на Руси в конце 10 в., т.е. вусловиях первого периода существования феодального общества, что и определило способ её материального обеспечения - княжеской властью и в виде отчислений от государственного бюджета. Активная роль государственной власти при формировании на Руси церковной организации сказалась не только в создании её структуры - митрополичьей и епископских кафедр, но и в обеспечении материальных условий их деятельности. В период раннего развития феодального строя, когда не могло быть речи не только о приобретении путем покупки земельных владений, но и о получении их от князя на основе лена, новая организация должна была существовать за счет князя , государственного бюджета, путем отчислений от собираемых им даней и других поступлений на княжеский двор. Таким же образом в 10 в. обепечивалось существование дружины, государственного аппарата, тесно связанных с князем.
Определяя место монастырей в социальной структуре Руси 11-12вв., следует указать, что они являлись формой социальной организации людей на основе отказа от принятых в светском обществе норм жизни. На монастырях лежала в средневековье социальная функция обеспечения нетрудоспособных. Наряду с сельскохозяйственным и ремесленным производством монастыри, как например, Киево-Печерский , занимались и торговлей . Крупные монастыри были центрами идеологической жизни Руси. Здесь жили историки и агиографы, составлялись жития , летописные труды , существовали скриптории, снабжавшие книгами читателей . Традиционной для высших деятелей церкви была деятельность их в качестве послов . Такая их роль определялась , во-первых, их духовным статусом, представлением о том, что духовенство имеет особую поддержку Бога, и, во-вторых, их большей отстранённостью от земных конфликтов. Однако сама функция духовенства, как парламентёров ограничивалась только технической деятельностью по представлению интересов борющихся сторон.
Требует специального рассмотрения вопрос об участии духовенства в феодальных представительных органах решавших государственные вопросы, как княжеских съездов, так и собраний с более широким составом.
В.Т Пашуто в своей работе "Древнерусское государство и его международное значение " выделяет в качестве одной из форм сословного собрания собор с участием князя, представителей города, епископов и церкви, " своего рода расширенный совет, созванный для обсуждения сравнительно второстепенного законодательного вопроса". Епископы, попы, городские организации белого и черного духовенства принимают участие в широком соборе в том случае, когда обсуждаются вопросы о передаче княжеского стола в обход существующих традиций, евангельских принципах или норм права. К церковной поддержке прибегали при назначении наследника княжеской власти при живом князе и в другой форме - объявлением княжеского завещания в кафедральном соборе.[1]
Известно о сотрудничестве князей с церковными иерархами при создании новых юридических норм, при кодификации права. По Повести временных лет, Владимир Святославович вырабатывал новые христианские нормы уголовного права вместе с епископами и " старцами ". Устав о церковных судах был составлен Ярославом Владимировичем вместе с митрополитом Иларионом, о чём свидетельствует его текст ( " А се аз, князь великыи Ярослав, сын Володимеров, по данию отца своего сгодал есмъ с митрополитом киевскым и всея Руси Иларионом....") и его содержание.
Если мы представим себе роль центральной публичной власти раннефеодального Древнерусского государства 11 века выросшего в результате объединения ряда доклассовых раннеполитических образований, то должны будем выделить следующие важнейшие её функции. Государственная власть прежде всего наследовала традиционные функции доклассовых органов регулирования жизни общества в центре и на местах. Далее, государственная власть исполняла новые функции охраны классового господства, формирующейся феодальной собственности, подавления сопротивления трудящихся масс. Затем функцией государства было распространение власти на древнерусские племена, не вошедшие ещё в его состав. Наконец, существовала внешнеполитическая функция государства, устанавливавшего те или иные отношения с близкими и далёкими государствами и влиявшего на их политику.
Как показано выше, церковь на Руси далеко не ограничилась конфессиональной деятельностью, но в течение XI-XII вв. она взяла на себя многие из перечисленных функций. Прежде всего она проявила инициативу, взяв в свои руки суд по семейным и брачным делам и став, таким образом, в один ряд с теми княжескими органами, которые ведали другими сферами судебно-правовой жизни. Так церковь приняла участие в отправлении первой функции государственной власти. Что касается второй государственной функции - организации классовой эксплуатации населения, то участие церкви и здесь имело место, хотя оно было весьма своеобразно. Анализ княжеских уставов показывает, что в течение уже 11 века церкви принадлежала юрисдикция над рядом сословных групп древнерусского общества - как производительного крестьянского населения, а также клирошан. Эта юрисдикция не ограничивалась
семейными брачными делами, но, как показывают уставы Ростислава и Владимира, она распространялась и на другие стороны общественной жизни этих групп.
Одной из важнейших задач церкви на Руси, было распространение христианства на всё население страны, на племена, не вошедшие ещё в состав государства, а также среди соседних народов. Эта деятельность шла параллельно с государственной, раннефеодальной экспансией. Само крещение ставили нового христианина на соответствующую ступень классового общества: крестьянин или ремесленник становились объектом эксплуатации определенное место среди господствующего класса. Включение древнерусских земель в состав государства сопровождалось открытием епископских кафедр - основного звена церковной власти на местах. Во внешнеполитической области древнерусская церковь в лице митрополита и его управления также несла определенные, хотя и узкие, государственные функции. Киевская митрополия являлась основным, хотя и не единственным, органом связи между Киевом и Константинополем. Церкви в Древней Руси принадлежало три больших круга судебных прав. Это во - первых, судебная власть над всем христианским населением Руси, но лишь по определенным делам, не подлежащим светскому суду: во - вторых, право суда над некоторыми группами этого населения независимо от территории, где они жили. Но уже по тем делам, которые удалось захватить публичной власти: в - третьих, судебная власть над населением тех земель, которые были феодальной собственностью церковных организаций.[2]
Сравнение статей о церковных судах Оленинской редакции Устава Владимира и Смоленского устава показало, что в древнейшем слое этих перечней, принадлежавшем, очевидно, общему их источнику 11 - начала 12 века, круг дел первой сферы был довольно узок. Таковы дела о разводах ("распусты"), двоеженстве, не церковных формах заключения брака, изнасиловании, браке в близких степенях родства. Переход этих дел к публичной власти связано со стремлением феодального общества к скорейшей ликвидации пережитков большой семьи и укреплению малой семьи, характерной для общества с частной собственностью, классовым строем и оформленным раннефеодальным государством. Хотя все перечисленные дела, были переданы публичной власти, они не принадлежали княжеской светской власти, ибо ни одно из них не нашло отражения в Краткой редакции Русской Правды - светском государственном уголовном кодексе 11 - 12 вв. Потому что все они, касающиеся не между классами, а внутри них, тем более внутри семьи, не связаны непосредственно с необходимостью охраны феодальной собственности.
Вторая сфера церковного суда связана с судебным ведомственным иммунитетом церкви. Уже в протографе статьи о церковных людях, находился перечень людей, принадлежавших юрисдикции епископа: игумен, чернец, поп, дьякон, попадья, проскурница и другие члены их семей, затем монахи и люди, работающие на нужды церкви. В ранних обработках Устава Владимира находится и упоминание "задушного человека" - освобожденного по духовному завещанию челыдина, холопа, - что позволяет считать его довольно рано, в 11 - 12вв., попавшим под церковную юрисдикцию. Таков древнейший состав церковных людей.
Введение христианства на Руси в конце 10 века было вызвано объективными, социально - экономическими и политическими условиями развития древнерусского общества, усилению его феодализации. Централизация княжеской власти не могла не отразиться на эволюции религиозных воззрений Древней Руси. С развитием производительных сил, ростом имущественного расслоения, обострением классовой борьбы внутри государства появляются
Нельзя отождествлять социальные функции религии и церкви. Православие, как форма общественного сознания, идеология, на большинстве этапов истории играло реакционную роль. Церковь, как социальный институт, в определённых конкретно-исторических обстоятельствах могла играть и положительную роль (заказчик произведения искусства- культовой атрибутики, летописание, национально-освободительная деятельность некоторых патриотически настроенных церковников и т.д. ). Другими словами, эти положительные моменты определялись не религиозными функциями церквей и монастырей.
Глава II. Религиозные представления монголов
§ 1. Доисламские верования Золотой Орды
Монгольское завоевание и образование Улуса Джучи привели к усилению интенсивности межэтнических и межконфессиональных контактов в Дешт - и - Кыпчак. Нижнее Поволжье оказывается центром формирования синкретичной золотоордынской культуры, вобравшей в себя традиции кочевых народов Великой Степи и урбанизированных регионов на её окраинах. Именно сплав воедино кочевой и оседлой культур, язычества и ислама, а также элементов других вероисповеданий привели к образованию этого своеобразного и неповторимого явления. До начала великих завоеваний монголов, а также в начальный период сложения Золотой Орды у тюркских и монгольских племён был широко представлен "шаманизм" или "язычество".
Тюркско-монгольский шаманизм - это особая система верований, характеризующаяся делением Вселенной на три мира - Верхний, Средний и Нижний. Средний мир населяют люди, животные и птицы. Верхний и нижний мир - духи, с которыми могут общаться посредством камланий шаманы. Главное божество верхнего мира - Ульгень - творец Вселенной. Главное божество Нижнего мира - Эрлик, владыка подземного царства.[4] Интересно, что в данном случае не всегда Эрлик отождествляется с тёмными силами зла, и не всегда Ульгень выступает на стороне светлых сил добра. Ульгень пребывает далеко от людей, на небесах, а Эрлик, творец людей, является их покровителем. Становление этой религиозной системы обычно относят к VI - VII векам, когда в центральноазиатских степях у древних тюрок возникает культ поклонения Вечному Синему Небу - Кок-Тенгри. Подобная вера населения Великой Степи в силу Вечного Синего Неба вводила в заблуждение европейцев и арабов, которые считали, что тюрки и монголы верят в единого Бога. Вот, например, как рассуждал Плано Карпини: "Они веруют во единого Бога, которого признают творцом всего видимого и невидимого, а также признают его творцом как блаженства в этом мире, так и мучений, однако, они не чтут его молитвами или похвалами, или каким-нибудь обрядом."[5]
Внешней оболочкой всего комплекса языческих верований золотоордынских кочевников было шаманство. Широко известна роль шамана Тэб - Тэнгри в становлении державы Чингиз - хана. Именно он провозгласил решение курултая об избрании Тэмуджина ханом всех монголов, подкрепив его своим авторитетом и объявив о боговдохновенности этого решения.[6] Шаман -"кам" (по - тюркски) или "удоган" ("шаманка" по - монгольски), на правах избранника духов всегда претендовал на особую социальную роль в обществе, основанную на его сверхъестественных способностях жреца или колдуна, обладающего поддержкой духов. "Итак, прорицатели, как признал сам хан, являются их жрецами, и всё, что они предписывают делать, совершается без замедления", - писал о шаманах Гильом Рубрук.[7]
О стойкости доисламских верований в среде тюркоязычных народов можно встретить множество свидетельств в письменных источниках. Так, например, Бурханеддин Ибрахим, побывавший в Сарае в 1270-1280 годах, оставил сообщение об обряде вызывания дождя, производившемся шаманкой ("чародейкой") за деньги, собранные со всех жителей Сарая.[8] Марко Поло, Карпини и Рубрук подробно описывают почитание духов предков – онгонов, о чём уже упоминалось выше. Эти свидетельства относятся к XIII веку, но и в XIV веке, после официальной мусульманизации Золотой Орды, пережитки доисламских культов сохраняются. Это прослеживается и по письменным источникам, и археологически.
Основные языческие верования кочевников Золотой Орды вполне определённо относятся к разряду религий, характерных для обществ, находящихся на стадии отмирания родового или складывания раннефеодального строя. В XIII-XIV вв. языческие верования печенегов, огузов, кыпчаков и монголов продолжают достаточно безболезненно сливаться в единый конгломерат с небольшими местными особенностями. Язычество было основной формой вероисповедания на территории Золотой Орды в первой половине XIII века и продолжало оставаться влиятельной силой в течение долгого времени позже, после официальной, "внешней", исламизации.
§ 2.Исламизация Золотой Орды.
История распространения ислама в южнорусских степях тесно связана с одним из самых крупных кочевых каганатов Улусом Джучи, более известным как Золотая Орда. Становление общественных институтов этого государства сыграло роль катализатора развития религии Мухаммеда в этом регионе. Хотя ко времени возникновения Улуса Джучи немало тюркоязычных народов, вошедших в ее состав, уже приняли ислам или, по крайней мере, имели представление об этой религии, именно в золотоордынский период большинство тюркских этносов Великой Степи становятся частью огромного мусульманского суперэтноса.
Наиболее ранним свидетельством проникновения ислама на берега Волги является сообщение восточных историков о победоносном походе арабской армии под командованием полководца Мервана на территорию Хазарии. В 737 г. потерпевший сокрушительное поражение от арабов хазарский каган, пытаясь избежать полного разгрома, был вынужден признать верховную власть халифа, в знак чего объявляет о принятии ислама. Вскоре после ухода армии Мервана каган отказывается от взятых на себя обязательств, а официальной религией Хазарии становится иудаизм.[9]
Долгое время арабо-хазарские войны были серьезным сдерживающим фактором для распространения религии Мухаммеда на север, однако, во второй половине VIII века ислам, тем не менее, проникает в южнорусские степи, но уже не как религия завоевателей, а как наиболее влиятельная конфесия Ближнего Востока и Средней Азии. Благодаря установлению мирных отношений с халифатом и миграции среднеазиатского населения, в столице Хазарии — Итиле, а позднее Саксине, возникает влиятельная мусульманская община. К IX в. между поволжскими городами исламским миром устанавливаются тесные торговые и культурные связи, которые приводят к дальнейшему распространению ислама на берегах Волги.
В 922 году ислам был принят у волжских булгар.[10] Во второй половине Х в. эта религия из городских центров проникает в степь, где она принимается отдельными родами печенегов, башкир, огузов, игравших в это время значительную роль в истории Хазарии и Волжской Булгарии.[11] С 11 века в южнорусские степи откочевывают многочисленные и воинственные кыпчакские племена. Многие из них так же были знакомы с исламом, поскольку именно в это время политическая история мусульманских государств Средней Азии теснейшим образом переплетается с историей кыпчаков.[12]
Монгольское завоевание и образование Улуса Джучи коренным образом меняет геополитическую обстановку в Дешт-и-Кыпчак. Нижнее Поволжье оказывается центром формирования синкретичной золотоордынской культуры, вобравшей в себя традиции номадов Великой Степи и оседлых мусульманских цивилизаций Поволжья и Средней Азии. В XIII—XV вв. разноплеменные орды номадов Дешт-и-Кыпчак становятся компонентами огромной конфессиональной, лингвистической, этнической и хозяйственно-культурной общности этой кочевой империи. Историческая значимость данного периода определялась сложившимися в результате монгольских завоеваний симбиотическими связями между кочевым миром и оседлыми цивилизациями, которые приводят к заимствованию и распространению крупнейших полиэтнических религиозных систем.
Успешное развитие мусульманской конфессии в улусах империи Чингизидов (ислам принимается в качестве государственной религии в улусе Хулагу в 1295 г., Улусе Джучи — 1312 г., улусе Джагатая — 1318 г.) прежде всего, объясняется тем, что монгольскому завоеванию подверглась значительная часть мусульманского мира. В 1220—1221 гг. монголы покорили Туркестан и Хорезм, в 1236 г. — Волжскую Булгаpию, в 1258 г. пала столица халифата — Багдад. Северо-западная часть империи от Иртыша на востоке до Дуная на западе, от Каспийского моря на юге до верховий Волги на севере, отошла потомкам старшего сына Чингисхана — Джучи.
Принятие ислама в качестве государственной религии в Золотой Орде в 1312 г. было предопределено ходом его многолетнего развития. Проблема выбора веры вставала перед несколькими поколениями ханов Улуса Джучи. Принятие мусульманства некоторыми из ханов, а также отдельными представителями кочевой знати постепенно меняло соотношение сил во властных структурах государства, что способствовало формирования предпосылок выдвижения именно этой религии на роль официального культа.
§ 3. Возможность становления Орды православным государством
Сарайская православная епархия учреждена митрополитом Кириллом II в 1261 г. в старом Сарае с разрешения хана Золотой Орды Берка. В 1269 г. к ней была присоединена епископия Южного Переяславля - Русского, так что Сарайская епархия занимала всю южную Россию до границ Рязанской епархии. Третий епископ Сарайской епархии стал называться Сарским и Подонским, каковое название удерживалось за епископами до 1764 г. С ослаблением ханской власти кафедра из Сарая была перенесена епископом Вассианом (около 1460 г.) в Москву, с утверждением постоянного местопребывания на Крутицах. Сарайская же епархия была разделена между ближайшими епархиями, заведование же делами митрополии было поручено Крутицкому епископу, пока не образовалась особая епархия под названием Крутицкой.
Многие авторы указывают самые многочисленные причины основания новой кафедры. Во-первых, число русских в Орде в 1250-е гг. увеличивалось. Речь шла уже не столько о русских рабах, духовные нужды которых вряд ли волновали завоевателей, сколько об участившихся посещениях ханской резиденции русскими князьями с их приближенными, купцами, различными посольствами. Князья содержали в Сарае свои дворы с челядью. Многие из этих русичей волей или неволей проводили в Орде годы. Во - вторых, ордынская власть к этому времени уже вполне наладила отношения с духовным сословием, находившемся в привилегированном положении по сравнению с остальным русским населением, и, вероятно, не противилась стремлению русского духовенства упрочить свое влияние на новой обширной территории. В - третьих, в ордынских землях, особенно по Дону, жили бродники - христианизированные потомки хазар и предки донских казаков. В-четвертых, ханская власть придавала особое значение Сарайскому епископу во взаимоотношениях Орды с Византией. Вряд ли случайным совпадением было основание кафедры в том самом 1261 г., когда Михаил Палеолог выдворил крестоносцев из Константинополя, восстановив православную столицу Известно летописное свидетельство о возвращении Феогноста, второго епископа Сарайского, в 1279 г. «из Грек, послан бо бе митрополитом к патриарху и царем Менгу-Темером к царю греческому Палеологу».[13]
Русские князья и высшее духовенство, видимо, получали от Сарайского архиерея сведения об обстановке в ставке, об отношении хана к тому или иному из русских князей. В какой-то степени епископ мог влиять на эти отношения.
При всей, казалось бы, изученности вопроса бросается в глаза странная ситуация, когда историки преимущественно интересуются, чем была полезна Сарайская кафедра ордынцам, а не русским, не Византийской империи, не Вселенской Православной Церкви. В конце концов, не ордынцы же учредили епархию.
Была и еще одна серьезнейшая причина стремления русского духовенства к усилению влияния в Орде борьба с римским католичеством, которое с 13 столетия постоянно усиливало натиск на Восток. С установлением ордынской власти на Руси в Риме сочли, что теперь появилась возможность распространить папизм как среди русских с помощью Орды, так и среди самих ордынцев, возможно, с помощью наших. Преследовалась и цель привлечь степняков к борьбе с турками-сельджуками и с Византийской империей. Этот нажим осуществлялся с помощью миссионеров, чаще всего францисканцев и доминиканцев, которых папы, снабдив посланиями, посылали на Русь и в Орду и в 13 и в 14 веках. Таким из них, как Иоанн Плано Карпини, Гильом Рубрук, Юлиан, мы обязаны интереснейшими свидетельствами о тех странах, где они побывали. Но посланы они были совсем не с познавательными целями.
Их донесения подчас носили ложный характер при описании собственных миссионерских успехов. Так, венгерский монах - доминиканец Юлиан в 1235 г. сообщал о словах, сказанных будто бы князем великой Лаудамерии (Владимира) «ведь близко время, когда все мы должны принять веру римской церкви и подчиниться ее власти».[14]
Интересно отметить, что еще в булле 1233 г. папа Григорий IХ давал индульгенцию всем доминиканцам, отправлявшимся на Русь, прощая им такие грехи, как поджог и убийство клирика; им также дано было право самим отпускать эти грехи. В ряде посланий начиная с 13 века папы призывали русских князей к отречению «от своих заблуждений», то есть от Православия.
Геополитическая обстановка в 13 веке была наиболее тяжелой во всей русской истории Русь не смогла оградить себя от вторжения монгольской орды, в кампаниях 1237-1238 и 1240 гг. опустошавшей ее земли. Ряд важнейших городов был разорен, ремесленники толпами угонялись в полон, страх перед шайками степняков делал невозможным движение купеческих караванов. Еще в 12 веке иссяк великий днепровский транзитный путь «из варяг в греки». К тому же западная граница была враждебна, а уцелевшие города Северо-запада - Новгород, Псков, Полоцк, Смоленск - стремились переориентировать свою торговлю на Балтику, потеряв русский рынок. Упадок торговли влечет за собой упадок ремесла и наоборот, что образует порочный круг. Падение заказа под влиянием социально-психологического шока было чудовищным богатейший, никем не разоренный Новгород около 60 лет не вел каменного строительства. Отсеченный Великой схизмой Запад стал окончательно чужим после разорения Константинополя в 1204 г. Византийская империя, выстояв шестивековой натиск ислама, пала под предательскими ударами крестоносцев. Между Русью и Черным морем вместо «своих поганых» - торков, берендеев, половцев - была Орда. Культурная изоляция и экономический упадок влекли за собой утрату влияния городов и городских монастырей. Место городской Руси заступала Русь аграрная, Русь боярских вотчин, Русь удельной грызни.
Лишь Церковь оставалась твердыней русского человека Церковь, которую не тронули и монголы, которую «и врата адовы не одолеют”. Религиозно-культурная терпимость монголов изумляла современников. Ханские ярлыки освобождали духовенство от всех видов дани, всех повинностей в пользу хана «Сию грамоту видяще и слышаще, от попов и чернецов ни дани, ни иного чего ни хотят, ни возьмут баскаци, княжьи писцы, поплужники, таможници, а возьмут ине по велицей Язе извиняться и умруть» (из ярлыка Менгу-Тимура 1267 г).
Ярлыки оберегают земли, воды, сады, огороды, мельницы, принадлежащие духовенству. Церковные дома освобождаются от постоя. За оскорбление церквей, хуление веры, уничтожение церковного имущества (книг и т. п.) полагалась смертная казнь (как тут не сравнить монгольскую власть с нынешним режимом!). Ярлык Тайдулы 1347 г. прямо обращается к русским князьям с призывом поддерживать все эти привилегии Церкви.
Представляется уместным отметить, что Русская земля, оправившись от первого потрясения, могла сопротивляться, могла добиться разгрома монгольских войск. В 110 тысяч воинов оценивают историки силу объединенных княжеств в 13 веке это заведомо больше, нежели силы Батыева (Джучиева) улуса. Но Русь сражалась и на Западе. Поляки, венгры, шведы и несравненно более опасный Тевтонский орден - вот страшные бескомпромиссные враги. Блестящий анализ Л. Н Гумилева[15] не оставляет сомнений в том, что Русь могла победить ценой союза с папством, ценой... окатоличивания и феодализации. Ценой, которую в конечном итоге отказался платить князь Даниил Галицкий, которую решительно отвергли святой благоверный князь Александр Невский и митрополит Кирилл II.
К тому же положение и в Орде, и в ставке великого хана отличалось исключительной нестабильностью и даже поддавалось русскому влиянию. Во время похода Батый рассорился со своими кузенами - Гуюком, сыном самого великого хана Угедея, и Бури, сыном великого хранителя Ясы, Чагатая. «Отцы стали на сторону Батыя и наказали опалой своих зарвавшихся сынков, но когда умер в 1241 г. Угедей и власть попала в руки матери Гуюка, ханши Туракины, дружины Гуюка и Бури были отозваны - и бедняга Батый оказался властителем огромной страны, имея всего четыре тысячи верных воинов при сверхнатянутых отношениях с центральным правительством. О насильственном удержании завоеванных территорий не могло быть и речи. Возвращение в Монголию означало более или менее жестокую смерть. И тут Батый, человек неглупый и дальновидный, начал политику заигрывания со своими подданными, в частности с русскими князьями Ярославом Всеволодовичем и его сыном Александром. Их земли не были обложены данью».[16] Но и Гуюку было несладко. Против него выступили монгольские ветераны, сподвижники его деда, и несториане. связанные с детьми Толуя. Хотя в 1246 г. Гуюка провозгласили великим ханом, но настоящей опоры в орде у него не было. Гуюк попытался найти ее там же, где и его враг Батый, - среди православного населения завоеванных стран. Он пригласил к себе «священников из Шама (Сирии), Рума (Византии), Осов и Руси» и провозгласил программу, угодную этим народам, - поход на латинский Запад.
Миссия Плано Карпини официально состояла в том, чтобы передать великому хану предложение принять римо-католичество. В отношении монгольской державы эти планы на том этапе были безнадежны: сохранилось письмо хана Гуюка папе Иннокентию IV. где хан, угрожая нашествием, требовал полного подчинения. «Отсюда знайте за верное, - сообщал Гильом Рубрук в 1253 г., - что они весьма далеки от веры, вследствие этого мнения, которое укрепилось среди них, благодаря русским, количество которых среди них весьма велико»[17].
В начале 1248 г. Гуюк внезапно умер или был отравлен. Батый, получивший перевес сил, возвел на престол сына Толуя, Мункэ, вождя несторианской партии, а сторонники Гуюка были казнены в 1251 г.
После завоевания Руси Батыем и ссоры Батыя с наследником престола, а потом великим ханом Гуюком (1241 г.) русскими делами в Золотой Орде заведовал Сартак, сын Батыя. Христианские симпатии Сартака были широко известны, и даже есть данные, что он был крещен - разумеется, по несторианскому обряду. К римо-католикам и православным Сартак не благоволил, делая исключение лишь для своего друга и побратима - князя Александра Ярославича Невского. Такое положение продолжалось до смерти Сартака в 1256 г., после чего хан Берке перешел в ислам, но постарался учредить в Сарае епархию Православной Церкви в 1261 г. и благоволил православным, опираясь на них в войне с персидскими ильханами, покровителями несторианства. Именно с этого момента несторианская проблема становится для русских неактуальной, а православная контрмиссия - направленной прежде всего против латинян.
Поразительно, однако, как все историки отказываются замечать еще одну причину основания кафедры в Сарае - главнейшую: организацию широкой миссии среди ордынцев. Ведь число пленников неуклонно сокращалось с нормализацией уважительных вассальных отношений, Русь перестала выделять воинов в Орду уже при Александре Невском, а для «посольской» церкви священников можно было присылать, рукополагая где угодно.[18]
Очень важно и то, что до принятия Ордой ислама события разворачивались так, что Золотая Орда могла стать если не прямо русским, то монголо-русским государством, как было монголо-китайское, монголо-персидское, а с другой стороны - литовско - русское. Существенным для такого слияния для такого слияния в новых монгольских государствах был религиозный вопрос. Культурное слияние было полным, когда правящая монгольская элита принимала веру большинства населения страны, как это было в Китае (буддизм) и в Персии (ислам). При условии, что монгольские ханы приняли бы православие, духовным и культурным центром русской земли мог оказаться Сарай, а не Москва.
Русь проиграла миссионерское состязание с мусульманами, несмотря на то что в 13 веке христиан в Орде было неизмеримо больше, чем мусульман. Причиной тому была еще довольно слабая солидарность русских, только вступавших в историю на смену славянам. Причиной была и бедность наша в сравнении как с Западом, так и с мусульманской Средней Азией. Орда приняла ислам, чем предопределила Куликово поле.. ".[19]
Глава III Политика Золотой орды по отношению к
русской Православной церкви
В истории российского государства трудно найти другие такие же сложные сюжеты, как отношения Золотой Орды и Православной церкви; этот вопрос все еще требует специального изучения. Необходимо обратить внимание на ряд важных факторов, объясняющих парадоксальную, с нынешней точки зрения, ситуацию, когда церковь добивалась огромных уступок со стороны нехристианских властей, с одной стороны, и когда эта власть так легко находила общий язык с иерархами церкви в условиях завоевания русских земель - с другой.
В конце XV в. Великое княжество Московское вовлекло в свою орбиту ордынские владения на Руси и подтвердило свой статус великой православной державы. Но до этого два с лишним века эти земли признавали власть ордынских ханов, и тысячи российских мечетей и церквей напоминают сегодня о былых рубежах великой евразийской империи.
XII век стал периодом небывалого расцвета для католической Европы и временем глубокого кризиса для Руси. В Православной церкви шла борьба за пост митрополита, Москва подвергалась беспрестанным набегам и разграблениям. В эти годы княжеских междоусобиц князья сами приводили кочевников на Русь. Так, Тохтамыш сумел взять Москву в 1382 году только после того, как четверо князей - Рюриковичей, бывших в монгольском войске, целовали крест москвичам, что горожан ожидает только уплата дани.
Киевские митрополиты оставались главами духовенства всей Руси и поставлялись на престол константинопольским патриархом, но уже в дни раскола XII века правитель Северо-Восточной Руси князь Андрей Боголюбский добивался создания собственной митрополии. Монгольская же политика в отношении всех религий строилась на основе Ясы, которую несмел нарушать ни один чингисид вплоть до ликвидации Крымского ханства в 1783 году. Монголы не вмешивались в вопросы церковной иерархии и суда и не облагали духовенство налогами. Поэтому в XIV веке в руках церкви оказалась треть всех обрабатываемых земель Северо-Восточной Руси. Именно монгольская эпоха дала Московской Руси большинство ее наиболее знаменитых монастырей. Символично, что Чудов монастырь (уничтоженный советским режимом) был построен на территории двора ордынских послов в Москве как жест доброй воли хана.
Монголы с уважением относились к представителям духовенства, часто щадили их даже во время штурма городов. Так было, например, в Суздале. В Чернигове захваченный в плен епископ Порфирий был отпущен на свободу. Вспоминая монгольский поход на Русь, нельзя не сравнить его с бойней в Константинополе, которую устроили в 1204 году католики-крестоносцы. А позднее папы Гонорий III и Григорий IX объявляли Руси блокаду, запретив католическим государствам торговать с русскими городами. В эти годы булгары бесплатно снабжали зерном голодающие русские города Поволжья.
Только в городах Киевской и Владимирской Руси, бывших под властью монголов, сохранились православные церкви и монастыри времен Киевской Руси. Для сравнения: на Западной Украине уже в начале 1990-х годов греко-католики уничтожили практически все приходы Православной церкви.
В последний раз воспоминание о роли татар как защитников православия проявилось уже в "первые дни Октября". Благодаря телеграмме лидера татарского военного совета подпоручика Ильяса Алкина патриархии удалось отбить первую из попыток большевиков по захвату православных святынь Москвы.
При описании модели взаимоотношений Православной церкви и Золотой Орды нельзя не вспомнить об Александре Невском. Оценки личности и деятельности этого человека полны разнообразных крайностей. Редко упоминают, что Александр Невский был названым сыном Бату-хана, прежде чем стал православным святым. Поневоле возникает простой вопрос: за что причислила Александра Невского к лику святых? Формально он всегда выступал на стороне монголов против христиан: отверг предложения Папы Римского, с армией монголов напал на брата Андрея. Как свидетельствует летописец, в 1257 году Александр расправился с новгородцами, стремившимися уничтожить ордынских налоговых чиновников-переписчиков, с беспощадной жестокостью. Он "вынимал очи", говоря при этом, что людям, которые не видят очевидного, глаза не нужны.
Александр отверг предложение Папы Иннокентия перейти в католическую веру, отверг союз с Римом, а Даниил Галицкий согласился и получил титул "Русского короля". В 1249 году он начал переговоры о союзе с католической церковью и принял от папского легата (посланца) корону. Как писал виднейший историк Русской православной церкви А. Карташов, Даниил "не угадал преимущества решительной ориентации на татар и против латинского Запада князей и земель северо-восточных". Вероятно, эти уступки переполнили терпение православного населения. После семилетнего отсутствия главы церкви на престол митрополита взошел Кирилл. Он прославился поддержкой объединительной политики Александра Невского. Последующие митрополиты жили в Москве, всегда выступали миротворцами и уговаривали князей признать власть утвержденных ханов, даже налагая отлучение на княжество в случае неповиновения удельного князя, как было с Нижним Новгородом в 1365 году.[20]
Митрополит Александр и Александр Невский объединились в защите православия. Многолетнее сотрудничество с ордынской администрацией принесло плоды. В 1261 году Александр вместе с мусульманином ханом Берке открыл в Сарае, столице Орды, новую православную кафедру, названную Сарской. Сын великого ученого и патриота Владимира Вернадского историк Георгий Вернадский писал: "Два подвига Александра Невского - подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке - имели единственную цель: сбережение православия как источника нравственной и политической силы русского народа".[21] Именно за это спасение Русского государства и православной веры Александр Невский и был причислен церковью к лику святых.
Для более полного воссоздания картины по изучаемому нами вопросу следует знать и вот о чем. Сама Русь на протяжении нескольких столетий после официального принятия христианства представляла собой общество христианско-языческого двоеверия; "религиозно-мировоззренческий синкретизм утвердился в древнерусском обществе "сверху донизу", охватывая практически все социальные слои... Среди широких масс народа... число исповедовавших веру предков (т.е. язычество) сокращалось медленно, а временами даже резко возрастало. Подчиняясь давлению церковных и светских властей, низы (а отчасти и верхи) общества выполняли введенные обряды и предписания большей частью формально. В последнюю очередь происходили перемены в сознании".[22]
Ярким доказательством двоеверия служат археологические находки — лунарные и круго-крестовые солярные символы, амулеты и обереги, змеевики, широко распространенные среди славян еще и в XII - XIII и даже XIV вв., т.е. и через триста-четыреста лет после крещения Руси. Нельзя не обратить внимание на совпадение в датировке: языческая символика, судя по данным археологии, выходит из обихода, вытесняемая христианской, в XIII—XIV вв. Очевидно, не является случайным то, что именно нахождение Руси в составе Золотой Орды качественно изменило облик русского православия, дав толчок подлинной христианизации народа.
Обратим внимание на две важные детали в вопросе религиозной стороны взаимоотношений Москвы и Золотой Орды, Учреждение столичной Сарской епархии произошло при хане Берке - первом хане - мусульманине Золотой Орды. И далее: в столь консервативном явлении, как церковная иерархия, мы до сих пор видим следы значимости Сарая - до сего дня одним из ведущих лиц в Русской православной церкви является митрополит Крутицкий и Коломенский (во второй половине XV века Саранская, или Сарская, кафедра, возглавляяемая митрополитом Сарским и Подонским, была перенесена на Крутицкое подворье в Москве).[23]
Отношение к Православной церкви со стороны Сарая определялось фактором веротерпимости. Уже при первой податной переписи, проведенной монголами на Руси в 1246 году, церковь и духовенство были исключены из нее и оставлены в покое. 18 лет спустя ордынский хан Менгу - Темир первым выдал ярлык русскому духовенству на имя митрополита Кирилла. "Мы жаловали, - писал он, - попов и чернецов и всех богадельных людей, да правым сердцем молят за нас Бога, и за наше племя без печали, благославляют, да не клянут нас... Аще кто иметь неправым сердцем за нас молити Бога, то грех на нем будет".[24] Ярлык признавал неприкосновенность православной веры, храмов и церковного имущества. И мы не знаем до конца монгольского владычества на Руси, до 1480 г., ни одного случая посягательства ханов на установившиеся привилегии русской церкви. Свободная от выплаты дани монголам православная церковь имела возможность исподволь формировать материальную базу для начала освободительной борьбы.
Ордынские ханы проводили политику религиозной толерантности; главным для ханов было не вероисповедание своих подданных, а их лояльность власти, личная преданность хану, вера в святость "дома Чингисхана". Батый "не придерживался ни одной из религий и сект"; после него в борьбе за власть столкнулись две политические группировки, одна из которых ориентировалась на единую Монгольскую империю (шаманисты и христиане-несториане во главе с сыном Батыя Сартаком), а вторая мечтала о создании независимого от Каракорума государства (мусульмане во главе с Берке). Несмотря на то, что после Берке к власти пришли несториане и язычники, процесс усиления мусульман был неостановим, и к началу XIV века они смогли поставить на престол свою креатуру - хана Узбека (1312-1342 гг.). Придя к власти, он "умертвил большое количество уйгуров - лам и волшебников (т.е. жрецов языческих культов) и провозгласил исповедание ислама".
Принятие ислама как государственной религии Золотой Орды не только не изменило, но и упрочило права Православной церкви; как замечает один из ведущих российских исламоведов А.В. Малашенко[25], "никаких попыток исламизировать Русь (со стороны Орды) не предпринималось". Более того, по замечанию востоковеда Р.Г. Ланды[26], "усиление ислама в Орде сопровождалось укреплением православия на Руси". Почему же? Приняв ислам, ордынские лидеры закрепили ту толерантность, которая была свойственна их предкам, тем более что Священный Коран особо выделял христиан в качестве "людей Писания", да еще как "наиболее близких по духу" к мусульманам.
Права христиан и Православной церкви особо оговаривались различными указами ханов. Согласно этим ярлыкам, за оскорбление христианский церкви и веры, уничтожение церковного имущества полагалась смертная казнь. В момент одного из острых политических кризисов, охвативших "постордынскую" Русь, руководство церкви даже "вспомнило" о "справедливости" татар: во время бесчинств Ивана Грозного митрополит Филипп, будучи искренне верующим человеком, осмелился во всеуслышание критиковать царя такими словами: "До каких пор будешь ты проливать без вины кровь верных людей и христиан? Татары и язычники и весь свет может сказать, что у всех пародов есть законы и право, только в России их нет".
В 1313 году хан Узбек дал ярлык митрополиту Петру. Хан признавал возможность различного понимания Божьего промысла; "Да не вступаются в церковное и Митрополиче никто же, занеже то Божие все суть; а кто вступится, а наш ярлык и наше слово преслушает, тот есть Богу повинен, и гнев на себя от него приимет, а от нас казнь ему будет смертная"[27]. Хан утверждал ответственность митрополита только перед Богом, а не перед государством. Подтверждая былые привилегии, обозначенные в Яcе, хан говорил только об одной обязанности духовенства: "Да правым сердцем и правою мыслию молит Бога за нас, и за наши жены, и за наши дети, и за наши племя"-. При этом даже не выполнившие данные условия должны были держать ответ только перед Богом: "А Попы, и Дьяконы... кто учнет не правым сердцем о нас молитися Богу, то грех на нем будет"[28]. Так, в лице ханов, в ставках которых они проводили много времени, митрополиты видели пример царской власти.
Идеологема "смирения", господствовавшая на Руси после монгольского нашествия, легко объяснима с точки зрения господствовавшего тогда мировоззрения: сакрализация власти, незыблемость установленной Богом наследной линии носителей власти в лице чингисидов. Ну и, конечно, церковь довольно скоро поняла всю выгоду своего особого положения в глазах ордынского престола, что и сказалось на ее политической позиции. После разгрома Золотой Орды Тамерланом в 1395 году начался кризис в отношениях Орды и Руси. Но прошло еще 85 лет до тех пор, пока московские князья отвергли власть хана Большой Орды. Российская история начала переписываться, и места "щедрых и милостливых царей" заняли "поганые враги христианской веры"... Но жизнь Александра Невского навсегда останется истинным примером разумных и взаимовыгодных отношений Руси и Орды.
Как пишет востоковед Ф. Асадуллин, "вплоть до завоевания Казани... бытовало устойчивое мнение, что "государство Русское от их границ на север и запад, до города Москвы, не выключая и самой Москвы" находилось в руках исламизированной татарской элиты... Социальная престижность всего ордынского, в том числе и связанного с исламом, в "Татарской Московии" (так именовали иногда Московскую Русь из - за сильных позиций мурз и беков) имела едва ли не абсолютный характер"[29]. Так, многие термины русского языка, обозначающие характерную для того времени одежду или ткани, происходят из тюркских, а также персидского и арабского языков; например "бархат", "кафтан", "кушак". Наглядным примером восточного влияния в этой области является распространение традиционного головного убора татар - тюбетейки (тафьи), ставшее к середине XVI века среди москвичей массовым. Тафья царевича Дмитрия Ивановича и сегодня доступна для обозрения - в Благовещенском соборе Кремля. Один из конфликтов митрополита Филиппа с царем Иваном Грозным возник из-за того, что какой-то опричник вошел в церковь в тюбетейке. Несмотря на противодействие церкви, мода распространялась все сильнее: к концу века все бояре под меховыми шапками носили тюбетейки.
Неверно считать, что влияние мусульманских государств на русскую цивилизацию в целом и Русскую православную церковь в частности ограничивалось лишь периодом зависимости Руси от Золотой Орды или постордынских ханств, Приведем следующий пример. В XVII веке, когда Россия была уже полностью независимым государством, она, проводя внутри страны политику крещения мусульман, на международном уровне поддерживала реноме дружественной к исламу страны. В 1625 году персидские послы привезли в Москву подарок шаха Аббаса - часть ризы (хитона) Иисуса Христа. Об этом хитоне, в котором якобы был распят Иисус Христос, рассказывали следующее: эта одежда типа мантии без рукавов, широкая и длинная, не являющаяся сшитой; "да и ныне де тем делом во Аравии платье носят, а словет по арапски ихрам". (Ихрам - одежда паломника, совершающего хадж в Мекку.)
Это событие стало настолько значительным для города и для всей Русской церкви, что в честь него был установлен особый праздник -Положение Ризы Господней в Успенском соборе Кремля. Шах сопроводил этот подарок письмом, в котором говорилось, что он "за государя (российского) Бога молит, и он, де, шах, чает, что и ево во святых своих молитвах к Богу (царь Михаил Федорович) помянет". Кроме того, шах особо подчеркивал близость двух религий: "и сам де он, шах, во Христа и в Матерь Ево пречистую Богородицу верует".
Свой собственный политический проект - "Третий Рим" – церковь осторожно начинает "раскручивать" только с ослаблением центральной власти в Золотой Орде. Однако окончательное закрепление особого, надгосударственного статуса церкви, в результате чего произошло становление даже не государственной церкви, а церковного государства, произошло много позже — с приходом к власти Романовых.
Глава IV. Контакты русских митрополитов и ханов Золотой Орды.
Важная сторона русско-ордынских отношений связана с религиозной политикой кочевых завоевателей на Руси. Как известно, ордынская власть предоставила налоговые льготы и иные права русским священнослужителям, за что те должны были молиться за своих сюзеренов - ханов и весь род Джучидов. Для более точного осмысления религиозной политики монгольских завоевателей на Руси необходим анализ системы отношений глав Русской церкви с ордынскими ханами и их окружением. Эта проблема была довольно подробно рассмотрена только в работе Ю.В.Сочнева[30], который собрал сведения о поездках русских митрополитов в Сарай и Константинополь в XIII и XIV вв., использовал их при построении своей периодизации отношений Золотой Орды и Русской церкви. До него о контактах ханов с митрополитами писали историки церкви митрополит Макарий (Булгаков), Е.Е.Голубинский[31] и А.В.Карташев, а также исследователь средневековой Руси Н.С.Борисов. Однако они не предложили своей модели системы отношений глав Русской церкви с ордынскими правителями.
Система отношений русских митрополитов и правителей Золотой Орды определялась традициями монгольских воззрений на конфессии и служителей культов покоренных народов. Согласно языческим представлениям кочевых завоевателей, любые священнослужители являлись посредниками между человеком и богами и обладали разными чудотворными способностями, как, например, излечение больных. С этим была связана обязанность христианского и иного духовенства молиться за правящего хана и его семью, что воспринималось монгольскими правителями как очень важное магическое действие. В соответствии со сводом законов “Яса”, составление которого приписывалось Чингис-хану, его потомки обязаны были освобождать служителей культов от всех податей и повинностей, в то время как остальное покоренное население в Монгольской империи несло тяжелое налоговое бремя.
Значительную роль в определении отношения Чингисидов к той или иной религиозной общине играли их встречи с ее духовными лидерами. Личные контакты глав конфессий с ханами, производя на последних сильное впечатление, могли влиять на положение тех или иных религиозных институтов в различных улусах Монгольской империи. Так, в улусе Хулагу (“государстве Ильханов”) в Иране в XIII - нач. XIV вв. предстаятели христианских церквей постоянно посещали сменяющих друг друга ханов (сначала язычников, позже мусульман), завоевывая у них авторитет и добываясь защиты прав духовенства и верующих. Весьма успешно действовал при дворе Хулагуидов пользовавшийся их расположением несторианский католикос (патриарх) Мар Ябалаха. Он происходил из еще ранее покоренного монголами Китая, поэтому хорошо знал обычаи завоевателей и порядки при дворах чингисидских ханов, что обусловило выбор именно его на пост главы Несторианской церкви и обеспечивало ему хороший прием у Хулагуидов. Обычным в государстве Ильханов было посещение представителями конфессий (прежде всего христианских церквей, ислама и буддизма) каждого нового хана при его восшествии на трон.
Постоянные контакты русских митрополитов с ханами Золотой Орды относятся к периоду после 1313/14 г. Митрополит Петр, по-видимому, открыл традицию посещения главой Русской церкви нового хана при его вступлении на ордынский престол. Как сообщает Симеоновская летопись, в 1313/1314 г. (6821 г.) митрополит вместе с великим князем Михаилом Тверским отправились в Орду «того деля, онеже тогда Тохта царь умре, а новыи царь Озбяк сел на царстве и обесерменился»[32]. Эта поездка, на наш взгляд, может рассматриваться как свидетельство определенного увеличения влияния ханской власти на положение Русской церкви. Как и светские правители Руси, князья, духовный ее владыка, митрополит Петр, должен был поехать в Орду в связи, в первую очередь, с необходимостью защиты и подтверждения церковных прав новым ханом. Поздняя Никоновская летопись объяснила причину визита митрополита к Узбеку следующим образом: “понеже тогда в Орде Тохъта царь умре, а новый царь Азбяк сел на царстве, и вся обновишася, и вси прихожаху во Орду и ярлыки имаху, койждо на свое имя, и князи и епископи”. По нашему мнению, это сообщение основывалось на сведениях известных нам предшествующих летописей и практически не содержит новых фактов. Слова о том, что при смене ханов “все обновишася" (устанавливались новые порядки, заново утверждались распоряжения прежнего хана) и что русские епископы получали от ханов ярлыки - это, скорее всего, комментарий, который составитель летописи добавил, исходя из своих представлений о порядках, существовавших при ханском дворе. Эту его трактовку в целом можно признать довольно правдоподобной, за исключением слов о посещении ханов Золотой Орды епископами Русской церкви, которые не подтверждаются другими известными нам источниками. Однако ярлыка, который бы выдал хан Узбек митрополиту Петру, до наших дней не сохранилось (или же он пока не выявлен).
Последние известные случаи посещений митрополитами Золотой Орды связаны, главным образом, с борьбой между претендентами на пост главы Русской церкви после смерти Алексея. Как повествуют Рогожский летописец и Симеоновская летопись, летом 1379 г. (6885 г.) Митяй (Михаил), кандидат в митрополиты от Дмитрия Донского, проезжая через владения Мамая по пути в Константинополь, был задержан могущественным темником, но вскоре отпущен. Никоновская летопись добавляет весьма любопытное сведение о том, что люди Мамая даже проводили Митяя до черноморского порта - Кафы. В 6887 г., как сообщает Рогожский летописец, через Сарай пролегал путь в Константинополь другого кандидата на пост руководителя русской митрополии, епископа Дионисия Нижегородского. Его поездка произошла в 1379 г. В 1385/1386 г. (6893 г.) тот же путь проделал митрополит Пимен, о чем сообщают Троицкая летопись, Рогожский летописец и Симеоновская летопись. В 1389 г. Пимен вторично проезжал по территории Золотой Орды, спустившись вниз по Дону до черноморского побережья. О контактах Дионисия и Пимена с ханской властью сведений нет.
В XIII-начале XIV в. контакты русских митрополитов с золотоордынскими правителями были крайне редкими. Со вступления на престол хана Узбека, при митрополите Петре, в 1313/14 г. установился определенный порядок посещения главой Русской церкви каждого нового хана. Этот порядок просуществовал до начала “замятни” в Золотой Орде (1359 г.). Поездки митрополитов к потомкам Джучи были, очевидно, действием вынужденным. Видимо, духовный глава Руси должен был получать от нового хана подтверждение традиционных прав русских священнослужителей. Однако, как можно заключить из таблицы, у нас нет конкретных свидетельств о существовании правила, согласно которому бы каждый новый хан при вступлении на престол выдавал Русской церкви ярлык, подтверждающий ее прежние права. Из известных нам ярлыков только один был выдан определенно при подобных обстоятельствах - это ярлык хана Бердибека митрополиту Алексею, когда последний в 1357 г. случайно оказался в Орде во время смены власти. Можно констатировать также большое значение личных контактов митрополитов с ханами и их окружением для защиты интересов Русской церкви. Так например, покровительство влиятельной ханши Тайдулы в конце 1340-х и в 1350-х годах помога-ло митрополитам Феогносту и Алексею добиться своих целей в Орде. К концу XIV в. контакты русских первосвященников с ханской властью стали нерегулярными и сведения о них в имеющихся источниках прекратились.
Глава V. Обзор и анализ исторических источников по периоду взаимоотношений русской Православной церкви и Золотой Орды
Две основные группы имеющихся источников по данной проблеме - это русские летописи и ярлыки ордынских ханов русскому духовенству. Первые содержат сведения о поездках русских митрополитов в Орду и носят, к сожалению, в основном отрывочный характер. Определенную информацию об объеме льгот, предоставленных ордынскими правителями священнослужителям на Руси, сохранили ханские ярлыки, дошедшие до наших дней в древнерусском переводе. Неясными до сих пор остаются порядок и процедура их выдачи ханами представителям Русской церкви. Анализ этого вопроса затрудняется в значительной степени тем, что сейчас нам известны лишь пять документов данного вида :
1. Хана Менгу-Тимура от 9 августа 1267 г. (или от 26 августа 1279 г.),
2. Ханши Тайдулы митрополиту Феогносту от 4 февраля 1351,
3. Ханши Тайдулы “митрополиту Иоану” от 1347 г.,
4. Хана Бердибека митрополиту Алексею от 23 октября 1357 г.,
5. Хана Тюляка митрополиту (точнее, кандидату в митрополиты) Михаилу (Митяю) от 28 февраля 1379 г.
К данной группе источников условно можно причислить и подорожную грамоту ханши Тайдулы митрополиту Алексею от 11 февраля 1354 г.
Часть ханских ярлыков, хранившихся в архиве русских митрополитов, в конце 14 - начале 15 веков была переведена с уйгурского на русский язык и была снабжена послесловием. Так появилось краткое собрание ярлыков. Дошедшие до нас тринадцать списков собрания ярлыков образуют несколько видов двух изводов. Первый извод - полный - состоит из трех видов: Троицкий 1 (15в.), Троицкий 2 (2 списка первый Троицкий - семидесятые года 15 века, второй Овчинниковский - семидесятые года 17 века) и Львовский (четыре списка).
Соколов и Приселков установили, что списки собрания ярлыков составляют две группы - краткую и пространную. Краткое собрание старше и Приселков считает, что пространное собрание возникло не раннее начала 16 века и что оно вторично[33]. Оно начинает складываться в сороковых годах 16 века и представляет из себя позднейшую переработку текста краткого собрания с добавлением фальшивого ярлыка хана Узбека митрополиту Петру, составленного по образцу ярлыка хана Менгу-Тимура.
Уникальный характер сведений, содержащийся в ярлыках, привлекал к ним внимание еще в 18 веке и по сегодняшний день ведется кропотливый анализ немногочисленных сохранившихся ханских грамот.
Относительно датировки краткого собрания ярлыков существует некоторая полемика между исследователями этой проблемы: Приселков связывает перевод ярлыков с секуляризационным собором 1503 года. Он оценивал собрание с точки зрения борьбы светской и церковной власти, развернувшейся на Руси уже после падения государства Джучидов. Приселкову возражает Соколов, который полагает, что краткое собрание было составлено гораздо раньше - в конце 14 века. Зимин считает, что существовали списки краткого собрания 50-70х годов 15 века, а Плигузов отнес складывание краткого собрания к десятым годам 15 века.
Особое место в изучении ханских ярлыков занимают работы тюркологов - В. В. Григорьева (1842 г.) и А. П. Григорьева (1975 г.) . Ими проанализировано сходство ханских ярлыков, сохранившихся в древнерусских переводах, с подлинными жалованными грамотами ханов Джучиева улуса, в основном начального и конечного протокола ярлыка, их диспозитивной (распорядительной) части[34]. Важны и палеографические наблюдения М. А. Усманова над подлинными ярлыками, облегчающие понимание некоторых особенностей древнерусских переводов чингизидских грамот[35].
Теперь непосредственно о составе краткого собрания: оно состоит из заголовка Ярлыки, иже суть давали цари ординьские митрополитом киевскым и всея Руси на церковныя домы и на люди, шести ярлыков - ярлык хана Тюлякбека Михаилу (28 февраля 1379 года)[36], ярлык ханши Тайдулы русскому духовенству, мифическому митрополиту Иоанну или русскими князьям (25 сентября 1347 года), ярлык Менгу-Тимура русскому духовенству и монашеству (10 августа 1267 года), ярлык Тайдулы митрополиту Феогносту (7 марта 1351года) , ярлык Бердибека Алексею (12 ноября 1357 года) , ярлык Тайдулы Алексею (11 февраля 1354 года) , а также заключения-послесловия . «Суть же и инии мнози ярлыци, предани быша к церкви божии и пречистыя его матере от безбожных онех царей и крепость бысть митрополиту и всему притчу о нем. Отсутствие хронологического порядка в размещении ярлыков, странный принцип их подбора давно обратили на себя внимание исследователей. Состав подборки объяснен составителем так - Иных не възмогохом превести, зане неудобь познаваемою речью писани быша» Естественно, что при переводе могли возникнуть сложности с уйгурским языком.
Ярлык Менгу-Тимура 1267 года
Этот ярлык самый ранний из числа ярлыков, представленных в кратком собрании. Он выдан, очевидно, 1 августа 1267 года – «заечего лета осеннего прьвого месяца в четвертыи ветха» . Менгу-Тимур вступил на престол в 1266 году. В летописи под 6774 (1266) годом говорится: «умре царь татарский Беркаи, и быть ослаба християном от насилия Бесермен»[37].
По имеющимся переводам можно установить действительное количество тех «иних мнозих» ярлыков, которые не попали по каким-либо причинам в краткую редакцию. Особенно много таких сведений содержит именно эта грамота Менгу-Тимура.
Как считает Хорошкевич, в основу ярлыка Менгу-Тимура был положен ярлык Бату, так как ярлык Менгу-Тимура адресован «попам и черньцам» , а предшествующая грамота тоже выдавалась именно им, а не главе церкви, а в то время правил Бату.
Ярлык Тайдулы от 25 сентября 1347 года
Наряду с освобождением русского духовенства от поборов в пользу татарских ханов ярлык Тайдулы содержит обращение к русским князьям с требованием не нарушать «пошлину» в их отношениях с митрополитом.
Ярлык дан от имени ханши Тайдулы. Историк 14 века Ал-Омари пишет о монголах, что «жены их участвуют с ними в управлении; повеления исходят от них (от обоих)»[38].
Ярлык Тайдулы является не в прямом смысле жалованной, а указной грамотой русским князьям. В ней помещена указная некоему Ивану. Текст грамоты начинается фразой «всь Иоанн, митрополит за нас молебник, молиться от прьвых добрых времен и доселе такоже молебник». Однако, известно, что в 1347 году никакого таинственного митрополита Иоанна не было, а на Руси правил митрополит Феогност. Здесь мнения многих исследователей расходятся: А. Л. Хорошкевич выдвинул предположение, что под именем Иоанна в грамоте Тайдулы скрыт Иван Калита, а в наррацио ярлыка следует видеть копию ярлыка хана Узбека этому князю, датированного приблизительно 1333 годом. А собственный указ Тайдулы носил подтвердительный характер.
Ярлык Тюляка Михаилу 1379 года
Обращенный к различным должностным татарским лицам, ярлык освобождал служителей русской церкви от уплаты всевозможных даней и повинностей в пользу ханской власти. Это освобождение обусловлено тем, что 'чин поповский' совершал богослужения за татарских ханов. Вместе с тем ярлык подтверждает нерушимость и иммунитетные права землевладения русских духовных феодалов. В основе ярлыка Тюляка лежит не дошедший до нас ярлык хана Токты, выданный митрополиту Петру. Он был датирован 12 апреля 1308 года («семьсот осьмое леть сылгата месяца в десятые нова» ). Это было время, когда Петр вступал на митрополичий престол. М. Д. Приселков полагает, что ярлык Токты был подтвержден его преемником Узбеком в 1313 году (при его восшествии на престол), когда митрополит Петр ездил в Орду [39] и вторично около 1333 года, когда митрополит Феогност также побывал в Орде. Позднее ярлык Токты был подтвержден ханами Бердибеком и Азисом («опосле того царя Азиз и Бердебек»). Ярлык Бердибека сохранился, а вот ярлык Азиса (около 1365 года) до нас не дошел. После этого, наконец, был издан комментируемый ярлык, выданный митрополиту Михаилу. Этот ярлык является самым поздним из числа сохранившихся ханских ярлыков, пожалованных русским митрополитам. Он датирован неопределенно - «овечья лета». В данном случае, в переводе с монгольского летоисчесления, это означает 1379 год. В 1379 году Михаил (Митяй) получил митрополичий стол на Руси.
Ярлык Тайдулы Фегносту 1351 года
Этот ярлык датирован «заечия лета арама месяца во осьмые новаго» - это 4 февраля 1351 года. М. Д. Приселков полагает, что в основу грамоты положен ярлык Джанибека («по Ченибекову ярлыку»» ) . Джанибек по летописи стал ханом в 1342 году[40], когда он и мог выдать свой ярлык. М. Д. Приселков считает, основываясь на грамоте Тайдулы, что ярлык Джанибека не был столь льготным, нежели ярлык Токты и других ханов. В летописи Джанибека характеризуют иначе: «умре бо добрый царь Чжанибек»[41]. Но одновременно под 6850 (1342) «много же и пострадаша в Орде, ибадиша бо его к царю и имше мучиша его, а ркуще: «даваи дань полетнюю» . Он же в то не вдался и положи посула 600 рублев»[42]. В связи с этим характерно исчезновение в ярлыке Джанибека освобождения церковных людей от уплаты дани и одновременно исчезновение ссылок на постановление Чингиз-хана и его наследников, исчезает запрещение постоя в церковных домах, право необжалования решений митрополита перед ханской властью.
Ярлык Бердибека Алексею. 1357 года
Ярлык Бердибека, так же, как и ярлык Тюляка 1379 года, восходит к ярлыку хана Токты митрополиту Петру от 12 апреля 1308 года. Выражение «как сел в Володимире» относится к Петру, а не к Алексею (последний к моменту выдачи ярлыка сидел на митрополичьем престоле уже три года, А Петр только получил назначение). Стоит отметить, что этот ярлык имеет незначительное отличие от ярлыка Тюляка Михаилу 1379 года. Новые только имена - Бердибеково вместо Тюляково; Муалбучиною вместо Мамаевого дядиною; «наши отцы» вместо Азиза и Бердибека; Алексия вместо Михаила; добавлено Муалбога и далее до конца; дата и место составления ярлыка 'на Каонте» вместо «овечья лета дарыка». Остальные разночтения объясняются, очевидно, особенностями переводов.
Ярлык Тайдулы Алексею 1354 года
После мая 1353 года Алексей отправляется в Царьград для посвящения в митрополиты. Ярлык 11 февраля 1354 года он получил от Тайдулы. Этот ярлык обеспечивал ему беспрепятственный проезд в Царьград («коли ко Царьграду поидеть» ) В том же 1354 году в Царьграде Алексей был «поставлен в митрополиты» и осенью выехал на Русь[43]. Характерно, что в подорожной Тайдулы Алексей уже назван митрополитом – «всь митрополит Алексии».
Перелом в ханской политике по отношению к русской церкви произошел при Джанибеке в конце сороковых годов 14 века, когда в Поволжье, на Дону и на Руси свирепствовала «черная смерть» - чума. Ярлык Тайдулы от 7 марта 1351 года указывает широкий круг привилегий церкви: пошлина, подвода, корм, запрос, дар, почестие. Ордынской администрации, посещавшей Русь или находившейся на Руси, предписывалось: «ни силы, ни истомы не творять им никакие, ни отъимают у них ничего».
Историография
Краткое собрание ярлыков издавалось неоднократно. В 1792 году Н. А. Львовым по копии 18 века с утраченной рукописи Спасо-Евфимьева монастыря был опубликован текст летописи, получившей впоследствии имя издателя (Львовская летопись), где краткое собрание ярлыков внесено в летописный текст[44].
В 1842 году издание Львова послужило одним из источников контаминированной публикации В. В. Григорьева[45].
В 1910 году в двадцатом томе 'Полного собрания русских летописей' С. А. Андрианов и А. Е. Пресняков опубликовали новонайденный Эттеров список Львовской летописи, также включавшей краткое собрание ярлыков[46].
В 1914 году В. Н. Бешеневич напечатал краткое собрание по семи спискам. В 1955 году А. А. Зимин издал краткое собрание по всем известным спискам. А. И. Плигузов в 1987 году опубликовал с соблюдением всех особенностей оригинала древнейший список краткого собрания ярлыков[47].
Заключение
Итак, в результате монгольского нашествия 1237-1241 гг. большинство русских княжеств оказались в вассальной зависимости от Золотой Орды, которая была улусом потомков хана Джучи, старшего сына основателя Монгольской империи Чингисхана. Золотая Орда вначале существовала как часть этой империи, а с 126080х гг. приобрела статус самостоятельной державы со столицей в городе Сарае (в нижнем течении Волги).
Система отношений русских митрополитов и правителей Золотой Орды определялась традициями монгольских воззрений на конфессии и служителей культов покоренных народов. Согласно языческим представлениям кочевых завоевателей, любые священнослужители являлись посредниками между человеком и богами и обладали разными чудотворными способностями, как, например, излечение больных. С этим была связана обязанность христианского и иного духовенства молиться за правящего хана и его семью, что воспринималось монгольскими правителями как очень важное магическое действие. В соответствии со сводом законов «Яса», составление которого приписывалось Чингисхану, его потомки обязаны были освобождать служителей культов от всех податей и повинностей, в то время как остальное покоренное население в Монгольской империи несло тяжелое налоговое бремя.
Значительную роль в определении отношения Чингисидов к той или иной религиозной общине играли их встречи с ее духовными лидерами. Личные контакты глав конфессий с ханами, производя на последних сильное впечатление, могли влиять на положение тех или иных религиозных институтов в различных улусах Монгольской империи. Так, в улусе Хулагу («государстве Ильханов») в Иране в XIIIнач. XIV вв. предстоятели христианских церквей постоянно посещали сменяющих друг друга ханов (сначала язычников, позже мусульман), завоевывая у них авторитет и добываясь защиты прав духовенства и верующих. Весьма успешно действовал при дворе Хулагуидов пользовавшийся их расположением несторианский католикос (патриарх) Мар Ябалаха. Он происходил из еще ранее покоренного монголами Китая, поэтому хорошо знал обычаи завоевателей и порядки при дворах чингисидских ханов, что обусловило выбор именно его на пост главы Несторианской церкви и обеспечивало ему хороший прием у Хулагуидов. Обычным в государстве Ильханов было посещение представителями конфессий (прежде всего христианских церквей, ислама и буддизма) каждого нового хана при его восшествии на трон.
Об отношениях предстоятелей Русской церкви с ханами Золотой Орды до 1313/14 г. имеется очень мало сведений. Первая известная нам поездка русского митрополита в Орду датируется 6791 г., то есть 1283/84 г. в переводе с мартовского стиля летоисчисления. Однако некоторые данные свидетельствуют о контактах митрополичьей кафедры с ханской властью и ранее этого времени. В 1261/62 г. (6769 г.) была основана Сарайская епархия, что, на наш взгляд, не могло произойти без какойто предварительной договоренности представителей русского митрополита Кирилла (12491281 гг.) с ордынскими властями (в это время ханом был Берке).
Сохранился также текст ярлыка хана МенгуТимура русскому духовенству, который датируется 1267 г. (годом вступления хана на престол) или 1279 г. О конкретных контактах Кирилла или его доверенных лиц с ханским престолом в эти годы источники не сообщают, однако ярлык был ему, видимо, какимто образом передан, так как в конечном итоге он оказался в митрополичьей канцелярии. В данном ярлыке были зафиксированы обычные права, предоставляемые ордынскими ханами Русской церкви. Заметим, что уже в 1257 г. при монгольской налоговой переписи СевероВосточной Руси духовенство и причт остались вне «числа», то есть были освобождены от всех выплат.
Русская церковь под монгольским владычеством оказалась в столь сравнительно счастливых условиях для своего существования, что при дальнейшем изложении ее истории не приходится упоминать о ее зависимом от татар положении: исторический процесс развития ее внешних и внутренних отношений шел своею обычной, свободной дорогой
Свой собственный политический проект — «Третий Рим» ― церковь осторожно начинает «раскручивать» только с ослаблением центральной власти в Золотой Орде. Однако окончательное закрепление особого, надгосударственного статуса церкви, в результате чего произошло становление даже не государственной церкви, а церковного государства, произошло много позже — с приходом к власти Романовых.
Список использованной литературы и исторических источников:
Белозеров И.В. Религиозная политика Золотой Орды на Руси в XIII-XIV вв. М., 2002.
Белозеров И.В. Русские митрополиты и ханы Золотой Орды: система отношений // Вестн. Моск. ун-та. Сер. История. М., 2003.
Срезневский И. И. Указ. Соч. Т. 1 Стб. 122.
Гумилев Л.Н. От Руси до России : очерки этн. истории . СПб. : ЮНА, 1992.
Кривошеев Ю.В. Русская церковь и ордынские власти (вторая половина XIII – первая четверть XIV в.) // Золотая Орда и ее наследство. М., 2002.
Кривошеев Ю.В. Русь и монголы: исследование по истории Северо-Восточной Руси ХII-ХIV вв. / Ю.В. Кривошеев. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999.
Кузнецов Е.В. Рождение России (исторические судьбы русских земель после нашествия Батыя) : монография / Е.В. Кузнецов. Арзамас : АГПИ, 2004.
Кульпин Э.С. Золотая Орда. Проблемы генезиса Российского государства М. : КомКнига, 2006.
Мыськов Е.П. Золотая Орда в XIII - начале XIV в., Волгоград, 2000.
Охотина Н.А. Русская церковь и монгольское завоевание (XIII в.) // Церковь, общество и государство в феодальной России . М., 1990.
Ракушин А.И. Мусульманство у золотоордынских кочевников Нижнего Поволжья в ХШ-ХVвв. Саратов, 1998.
Сочнев Ю.В. Русская церковь и Золотая Орда. 1993.
Курс русской истории. Часть II. Ключевский В.О. - Москва: Изд-во «Мысль», 1988.
История России с древнейших времен. Книга 2. Соловьев С.М. - Москва: Издательст социально-экономической литературы, 1960.
История государства Российского. Том V. Карамзин Н.М. - Москва: Изд-во «Наука», 1993.
История России IX - XX веков. Под редакцией Шумилова М.М. - Санкт- Петербург: Издательский дом "Нева", 1996.
Малов Н.М., Малышев А.Б., Ракушин А.И. Религия в Золотой Орде. Саратов, 1998.
Бартольд В.В. К вопросу о погребальных обрядах турков и монголов. //Соч., Т. 4 . М., 1967.
Гумилев Л Н. В поисках вымышленного царства. М., 1970.
Соловьев Н.А. Сарайская и Крутицкая епархия.
Григорьев В. В. О достоверности ярлыков, данных ханами Золотой Орды русскому духовенству: историко-филологическое исследование. М., 1842.
Плигузов А. И. Древнейший список. Краткое собрание ярлыков, данных ордынскими ханами русским митрополитам.// РФА. Вып. 3.
Лаврентьевская летопись // ПСРЛ. М., 1962. Т. 1.
Ипатьевская летопись // ПСРЛ. М., 1962. Т. 2.
Тюркологический сборник. М., 1978.
Усманов М.А. Жалованные акты джучиева улуса. Казань, 1979.
Симеоновская летопись // ПСРЛ. М., 1962. Т. 2.
Малашенко А. Ислам для России. М.: РОССПЭН, 2007.
Ланда Р.Г. Иcлам в истории России. М., 1995.
Полубояринова М. Д. Русские люди в Золотой Орде. М., 1977.
В. Л. Егоров. Александр Невский и Золотая Орда. М.,1984.
