ВВЕДЕНИЕ

Залогом успешного и продуктивного развития любого общества является социально-экономическое и морально-психологическое благополучие его граждан. Также вполне понятно, что нельзя говорить о стабильности государства в целом и регионов, в частности, наблюдая прогрессирующую деградацию социальной структуры общества, алкоголизацию и наркотизацию населения, криминализацию общественного сознания, в целом рост отклоняющегося (девиантного) поведения. В этой связи во многом от позиции молодежи зависит, получит ли российское общество позитивный импульс развития, или «раковые клетки» социальных недугов, в конце концов, уничтожат саму основу государственности.

Однако социальные установки не возникают сами по себе - они продукт общественного развития, результат государственной деятельности либо бездеятельности. Социальная политика в России является одним из фундаментальных элементов в общей экономической и политической стратегии государства.

С начала рыночных реформ концепция государственной социальной политики включает в себя основные позиции по передаче все больших социальных функций в регионы; перенесению большей доли финансирования социальных расходов на сбережения граждан; снятию ограничений в социально-трудовой сфере; создания возможностей в увеличении доходов граждан; поддержанию оптимального уровня занятости; предотвращению роста социальных патологий. Но слова делам - рознь. По прошествии десятилетия массированных рыночных реформ в России обнаруживается то, что на практике не замечается последовательной разработки и планомерного осуществления стратегии социального развития, а социальная политика сводится к отдельным мерам по обеспечению гарантированного социального минимума и «латанию дыр» при возникновении чрезвычайных ситуаций в социальной сфере. Духовная же сфера фактически оказалась предоставлена сама себе. В результате стремительной «рыночнизации» как массового, так и индивидуального сознания практически не осталось ни одной из социальных групп, где бы ни образовался своеобразный морально-этический вакуум. В его основе лежит несоответствие старых нормативно-нравственных личностных установок стремительно изменившимся условиям социальной адаптации. Это в свою очередь спровоцировало возрождение и выход «из тени» многочисленных проявлений отклоняющегося поведения.

Сегодня уже можно с уверенностью констатировать - надежды «романтиков от монетаризма» на рынок как на панацею от всех бед в России не оправдались. С переходом нашего общества к рыночной системе хозяйствования серьезно актуализировались проблемы социальных патологий. При этом власть в настоящее время пока фактически демонстрирует неспособность справиться с все возрастающими социальными аномалиями. В то же время поиск оптимальных регуляционных механизмов ограничения и вытеснения социальных аномалий - вопрос во многом открытый, ибо самым тесным образом связан с реализацией социального контроля. Но где границы данного контроля?

Социальная практика на примере отечественного исторического опыта в XX столетии дает наглядную картину своеобразного «кругооборота» подходов в том или ином модифицированном виде к ограничению проявлений девиантного поведения. На протяжении многовековой российской истории власти на практике использовали все возможные репрессивные средства и методы, включая различные виды смертной казни и изощренные пытки. Однако ни преступность, ни иные формы девиантного поведения (алкоголизм, наркотизм, проституция и др.) так и не исчезли.

Целью настоящего реферата является рассмотрение эволюции отечественной мысли, посвященной проблемам социальных отклонений.

Социальные отклонения

ПОНЯТИЕ, МЕХАНИЗМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ

Для обозначения различного вида социальных отклонений используются следующие термины: «социальные аномалии», «социальные патологии», «общественные отклонения», «девиантное поведение». Не смотря на определенное различие не только по звучанию, но и семантике, концептуальное единство всех этих определений, несомненно. Все они характеризуют определенные формы отступления от установленных как государством, так и устоявшихся в обществе норм поведения. Наиболее социально разрушительными формами общественных аномалий выступают: преступность, алкоголизм, наркомания, проституция и самоубийство (суицид).

Авторитетный российский исследователь Я.И. Гилинский пишет, что «под отклоняющимся поведением понимаются ... поступок, действия человека ... или ... социальное явление, выраженное в массовых формах человеческой деятельности, не соответствующих официально установленным или фактически сложившимся в данном обществе нормам (стандартам, шаблонам)»

Девиантное поведение, понимаемое как нарушение социальных норм, приобрело в последние годы массовый характер и выдвинуло эту проблему в центр внимания социологов, социальных психологов, медиков, работников правоохранительных органов.

Общая мировая тенденция - рост зарегистрированных девиантных проявлений со второй половины ХХ столетия и отставание органов и средств социального контроля в противодействии преступности, организованной преступности, коррупции, терроризму, наркотизму, проституции и т.п.

В этом плане совершенно отчетливо высветилась проблемная ситуация - неадекватность (рассогласование, несоответствие) социальных реалий современного российского общества (девиаций, девиантного поведения), реакции общества на них (социальный контроль) и научного их осмысления (девиантологические теории).

В сегодняшних условиях объяснить причины, условия и факторы, детерминирующие эти деструктивные социальные явления, стало насущной задачей. Ее рассмотрение предполагает поиск ответов на ряд фундаментальных вопросов, среди которых вопросы о сущности категории «норма» (социальная норма) и об отклонениях от нее. В стабильно функционирующем и устойчиво развивающемся обществе ответ на данный вопрос более или менее ясен. Социальная норма - это необходимый и относительно устойчивый элемент социальной практики, исполняющий роль инструмента социального регулирования и контроля.

Социальная норма, - по мнению Я.И. Гилинского, - определяет исторически сложившийся в конкретном обществе предел, меру, интервал допустимого (дозволенного или обязательного) поведения, деятельности людей, социальных групп, социальных организаций.

Социальная норма находит свое воплощение (поддержку) в законах, традициях, обычаях, т.е. во всем том, что стало привычкой, прочно вошло в быт, в образ жизни большинства населения, поддерживается общественным мнением, играет роль «естественного регулятора» общественных и межличностных отношений.

Социальные нормы, подобно другим ценностям, выпол-няют функции оценки и ориентации личности, социальной общности. Вместе с тем они не ограничиваются этими функциями. Нор - мы осуществляют регулирование поведения и социальный контроль над поведением индивидуума, включенного в различные виды социальных и межличностных связей. Они носят ярко выраженный волевой характер. Это не только выражение мысли, но и выражение воли. При этом в отличие от индивидуального воле изъявления, норма выражает типичные социальные связи, определяет типовой масштаб поведения. Норма не только оценивает и ориентирует, подобно идеям, идеалам, но и предписывает. Ее характерной чертой является императивность. Это единство оценки и предписания.

Социальные нормы 
-
 это правила, выражающие требования общества, социальной группы к поведению личности, группы в их взаимоотношениях друг с другом, социальными институтами, обществом в целом. Регулирующее воздействие норм состоит в том, что они устанавливают границы, условия, формы поведения, характер отношений, цели и способы их достижения.

Вследствие того, что нормы предусматривают и общие принципы поведения, и конкретные его границы, они могут давать более полные модели, эталоны должного, нежели другие ценности.

Нарушение норм вызывает весьма конкретную и четкую негативную реакцию со стороны социальной группы, общества, его институциональных форм, направленную на преодоление отклоняющегося от нормы поведения. Поэтому нормы являются более действенным средством борьбы с девиацией, средством обеспечения порядка, устойчивости социума

Нормы возникают вследствие потребности в определенном поведении. Так, например, одной из самых древних норм была норма честного отношения к своей доле в общественном труде. На заре человечества можно было выжить и поддерживать нормальную социальную жизнедеятельность, только придерживаясь данной нормы. Она появилась в результате закрепления повторяющихся необходимых совместных действий. Примечательно, но данная норма не потеряла своей фундаментальности и в настоящее время, хотя ее питают иные общественные потребности, актуализируют иные факторы социального бытия.

Многообразие социальной реальности, общественных потребностей порождает и широкий спектр норм. Классифицировать нормы можно по различным основаниям. Для правоведа имеет значение выделение норм по субъектам, носителям норм. По этому основанию выделяют общечеловеческие нормы, нормы общества, групповые, коллективные. В современном российском обществе наблюдается сложная коллизия, взаимопроникновение этих норм.

По объекту или сфере деятельности разграничиваются нормы, действующие в области определенных видов отношений: политические, экономические, эстетические, религиозные и т.д. По содержанию: нормы, регулирующие имущественные отношения, общение, обеспечивающие права и свободы личности, регламентирующие деятельность учреждений, взаимоотношения между государствами и т.д.

По месту в нормативно-ценностной иерархии: основополагающие и второстепенные, общие и конкретные. По форме образования и фиксации: жестко фиксированные и гибкие. По масштабам применения: общие и локальные.

По способу обеспечения: опирающиеся на внутреннее убеждение, общественное мнение или на принуждение, на силу государственного аппарата.

По функциям: нормы оценки, ориентирующие, контролирующие, регламентирующие, карающие, поощряющие.

По степени устойчивости: нормы, опирающиеся на социальную привычку, на обычай, традиции и не имеющие такого основания и др.

Нормативные системы общества не являются застывшими, навсегда данными. Изменяются сами нормы, изменяется отношение к ним. Отклонение от нормы столь же естественно, как и следование им. Полное принятие нормы выражается в конформизме, отклонение от нормы - в различных видах девиации, девиантного поведения. Во все времена общество пыталось подавлять различными способами нежелательные формы человеческого поведения. Резкие отклонения от средней нормы, как в положительную, так и в отрицательную стороны грозили стабильности общества, которая во все времена ценилась превыше всего.

В социальных науках отклоняющееся поведение принято называть «девиантным». Оно подразумевает любые поступки или действия, не соответствующие писаным или неписаным нормам. В некоторых обществах малейшие отступления от традиции, не говоря уже о серьезных проступках, сурово карались. Борьба с девиациями часто перерождалась в борьбу с разнообразием чувств, мыслей, поступков. Обычно она оказывается нерезультативной: через какое-то время отклонения возрождаются, при этом в еще более яркой форме.

В узком понимании под девиантным поведением подразумеваются такие отклонения, которые не влекут за собой уголовного наказания. Иначе говоря, не являются противоправными. Совокупность противоправных поступков, или преступлений, получила в социологии права особое название - делинквентное (буквально - преступное) поведение. Оба значения - широкое и узкое - одинаково употребляются в общественных науках.

Каковы же причины социальных отклонений? Наука о преступности, и, в целом, о девиации сформировалась во второй половине XIX в. и получила название криминология. Базировалась она на теоретических построениях древнегреческих и древнеримских мыслителей, уделяла внимание этой проблеме и средневековая мысль, ученые и философы нового времени.

Существенный вклад в представления о причинах преступности и социальной неустроенности внесли просветители XVIII столетия - Вольтер, Гельвеций, Гольбах, Дидро, Локк, Монтескье, Беккариа, Бентам и др., которые считали, что законодатели должны смягчать репрессии и больше уделять внимание предупредительным мерам, воспитанию граждан. О причинах девиации размышляли и социалисты-утописты, которые обвиняли не человека, ставшего на преступный путь, а порочную организацию общества, допускающего частную собственность и эксплуатацию людей.

Развитие учений о социальных отклонениях шло в рамках двух направлений - рассмотрение их в биопсихологическом и социально-психологическом, социологическом направлениях.

ИЗУЧЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ОТКЛОНЕНИЙ

В РОССИИ В
 
XX
 
ВЕКЕ

Исследование различных проявлений социальных аномалий в России - тема многогранная и сложная одновременно. От широкого спектра работ, посвященных различным формам общественных патологий в первой четверти XX в. в России, и вплоть до полного запрета на научные публикации по данной проблематике после свертывания нэпа и до второй половины 1980-х гг. - траектория, проделанная отечественной обществоведческой мыслью в истекшем столетии в изучении социальных аномалий.

Естественно, на протяжении всего периода существования советского общества в сознание граждан настойчиво внедрялась мысль о постепенном искоренении негативных явлений социально-бытовой действительности.

С начала 1930-х по конец 1980-х гг. проблемы девиантного поведения в отечественном обществоведении должного освещения не получили. Более того, после небольшого глотка, хотя и половинчатой свободы периода новой экономической политики, с начала 1930-х гг. на такие темы как преступность, алкоголизм и наркомания, проституция, самоубийства, выступления против общественного порядка и нравственности был наложен фактический запрет.

С 1927 г. начало ощущаться приближение «года великого перелома» с выкорчевыванием кулачества и потерями для страны в целом. «Уровень открытости и гласности» в статистике заметно понизился, а научная критика переродилась в опасные политические обвинения, и многие статистики были репрессированы. В некоторых важных областях, в том числе и в анализе различных социальных аномалий, статистические исследования были просто запрещены.

Так, в 1930 г. была прекращена работа сектора моральной статистики ЦСУ СССР, в котором обобщалась и анализировалась информация о динамике самоубийств в стране. Книга Ю. Ларина «Алкоголизм среди промышленных рабочих», изданная в 1927 г., явилась одной из последних довольно обстоятельных публикаций, посвященной анализу причин и последствий распространения данного явления в среде «класса-гегемона». С начала 1930-х гг. даже в периодической печати, из сводок криминальных новостей исчезли упоминания о проституции. Статистику общеуголовной преступности постигла такая же судьба. В целом обществу стал активно и методично навязываться миф о последовательном и успешном искоренении этих «пороков прошлого».

Тем не менее, именно рост или снижение данных явлений являются убедительным свидетельством социально-психологического благополучия или напротив нездоровья общества и государства.

Представляет интерес остановиться более подробно на воззрениях отечественных специалистов на различные проявления социальных аномалий.

Понятие преступность, и предпосылки её проявления.

Преступлением признаётся виновно совершенное общественно опасное деяние. Нарушение норм морали могут быть серьёзными и несерьёзными, сознательными и несознательными. Все серьёзные нарушения, сознательны они или нет, попадающие под категорию противоправного действия, относятся к делеквентному поведению.

К преступлению относится мошенничество, хищение, изготовление фальшивых документов, взятки, промышленный шпионаж, вандализм, воровство, автокражи, поджоги, проституция, азартные игры и другие разновидности противоправных действий.

Районы города, где чаще других происходят преступления называют креминагенными, а категории населения, которые более других склонны совершать девиантные и делинквентные поступки, - группам риска. К ним относиться, в частности молодежь. Источником такой склонности служит расхождение между степенью биологической и социальной зрелости.

Креминагенность рассматривается в качестве социального явления, которое в процессе, криминализация реализуется через поведение людей. В данном случае носит деструктивный для общества характер Советский энциклопедический словарь. ? М.: Наука, 1994.. И проявляется через их криминальное поведение. Численность таких людей (которая в разных обществах различна) зависит от социального состава населения. Его структура определяет некую абстрактную возможность противоправных действий тех или иных социальных групп. Например, вероятность преступности среди беспризорников и бомжей больше, чем среди ухоженных детей из обеспеченных семей и среди людей, живущих в благоустроенных квартирах. Если это так, то наличие в составе населения тех или иных "групп риска" и численность таких групп позволяют говорить о "криминогенном потенциале" общества. Естественно, что этот потенциал зависит от "социального портрета" имеющихся групп, от их социального статуса и материального положения, оттого, как, где и чем они живут, чем занимаются.

Есть основание считать, что криминогенный потенциал нынешнего российского общества весьма высок. Основанием для такой оценки являются особенности нынешней социальной структуры этого общества, а именно: 1) большая доля населения, относимого к категории "бедных"; 2) значительная доля безработных и фиктивно занятых; 3) наличие "социального дна" из числа нищих, бомжей, беспризорных детей и подростков, вышедших из тюрем; 4) значительная доля беженцев из "горячих точек" бывшего СССР; 5) весомая доля неустроенных лиц, демобилизованных из армии и находящихся в состоянии "поствоенного шока". Все эти категории в той или иной мере представлены в любом обществе; были они и в дореволюционной России, есть они и в других странах. Но в нынешней России таких людей неизмеримо больше. Иран Норне Синявский, пишет: «В России сегодня асоциальных групп больше допустимого, и количество их растет ежедневно. На дно опускаются миллионы с тем, чтобы никогда уже не подняться.»

Если говорить о безработных, то надо различать дне разных категории; 1) полностью безработных (включая состоящих на учете в службах занятости) и 2) фиктивно занятых, которые в связи с невыплатами зарплаты являются кем-то вроде полубезработных. Кримнногенность второй категории в принципе больше, чем первой, так как они продолжают находиться на предприятиях и имеют возможность использовать его ресурсы для выживания. Отсутствие нормальной работы и нормальной оплаты труда у миллионов таких работников стимулирует массовые хищения на предприятиях. Хищения были и в СССР, но нынешняя беспрецедентная ситуация невыплаты зарплаты сделала хищения не только массовыми, но и как бы социально правомерными. Достаточно напомнить об отнюдь не единичных случаях, когда специалисты по уникальной технике, включая и оборонную, продают ценные данные иностранным фирмам и, если там не содержится сверхсекретной информации, их действия не вызывают особого осуждения.

Криминогенную роль играет и "социальное дно". Эта категория включает самые разные социальные слои, от беспризорных детей и подростков до бомжей и нищих. Какой-либо официальной статистики численности этой категории нет; есть лишь косвенные данные по отдельным составляющим. По-видимому, растет преступность за счет бомжей, нищих и других групп "социального дна", точных данных об этом нет. Весьма криминогенной категорией являются беженцы из "горячих точек" бывшего СССР. Например, появление в городах России беженцев из разных районов Кавказа и внедрение их в сферу рыночной торговли породило новые формы противоправного поведения в этой сфере: создание кордонов, препятствующих свободному проник-новению на рынки; взимание дани с русского населения за торговлю на рынках; поборы с тех, кто отказался от участия в криминальных сделках и др. Во всем этом участвуют работники местных правоохранительных органов: сложившаяся ситуация вполне устраивает их, они кормятся за ее счет.

Судя по материалам прессы, структура асоциальны и криминальных групп в России в последние годы становится все более разветвленной за счет возникновения новых форм криминала и криминального бизнеса. Например, появилась категория сутенеров, зарабатывающих на вовлечении детей в разного рода сексуальные связи, на орга-низации связей бездомных детей с сексоманамн из числа гомосексуалистов; легко предположить, что эти же сутенеры занимаются и "доставкой" тех же бездомных детей и воровские "малины" для вовлечения в преступную деятельность.

Из изложенного здесь можно отметить, что нынешняя криминализация российского общества явилась результатом экспансии рынка. Общая картина такова, что наступающий рынок, который не мог не быть "диким", как бы подмял под себя и деформировал государство и общество. Преступность, как и другие социальные феномены, есть порождение общества, социальных отношений, условий бытия и существенно зависит от них. Поэтому краткое описание социальной ситуации поможет лучше понять состояние и тенденции преступности, а также перспективы ее развития. Трагедия современной России имеет давние корни. Россия никогда не была демократическим государством, никогда не была правовым государством. Менялись деспотические режимы - княжеский, царский, императорский, советский, но народ оставался бесправным, забитым, нищим, влача рабское существование. Это понимали лучшие представители российской интеллигенции. П. Чаадаев писал в 1854 г.: “По своему происхождению и по своим отличительным чертам русское рабство представляет собой единственный пример в истории: в современном состоянии человеческого общества она не знает подобного”. М. Лермонтов писал в 1841 г., уезжая на Кавказ: “Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ, и вы, мундиры голубые, и ты, послушный им народ”. А. Чехов в одном из своих писем конца Х1Х в. говорил о необходимости “каплю за каплей выдавливать из себя раба”. Все прогрессивные реформы, попытки вывести страну из рабского состояния заканчивались возвратом к авторитарному или тоталитарному режиму.

Особенно трагичным для России стал ХХ в., когда страна оказалась под господством советского тоталитарного режима. За годы советской власти (1917-1987) режимом было уничтожено около 62 миллионов человек, тогда как гитлеровской Германией (1934-1945) - около 21 миллиона. Немецкие военные преступники были осуждены Международным Нюрнбергским трибуналом, советские остались безнаказанны. Советский тоталитаризм, просуществовав свыше 70 лет, укрепил рабскую психологию и породил страх, от которого трудно избавиться постсоветским поколениям.

В катастрофическом состоянии оказалась экономика: подневольный труд и “плановое” хозяйство лишены стимулов к высокопроизводительной работе, а милитаризация “съедала” все средства. Экономическая отсталость, изоляционизм, “железный занавес” нанесли непоправимый ущерб производству, медицине, образованию, науке и культуре.

В этих условиях первый “глоток свободы” - хрущевская “оттепель” и значительно более радикальная “перестройка” М. Горбачева оказали положительное влияние на всю социальную атмосферу, привели к снижению преступности, самоубийств, смертности. К сожалению, хрущевская “оттепель” сменилась “застоем”, а эйфория горбачевской “перестройки” - массовым обнищанием населения, тотальной коррумпированностью всех ветвей власти и правоохранительных органов, слиянием криминалитета, власти и бизнеса, развалом здравоохранения, образования, науки, межэтническими конфликтами, войной в Чечне.

Произошла крайняя поляризация бедных и богатых: малый коэффициент, т.е. соотношение доходов 10% наименее обеспеченных и 10% наиболее богатых, к 1999 г. достиг 1:15 по официальным данным, по мнению экспертов - 1:25, а в населении Москвы - 1:60. Официально учтенная безработица выросла с 4,8% экономически активного населения в 1992 г. до 13,3% в 1998 г. С 1999 г. усиливаются милитаризации экономики, проявления национализма, преследование независимых средств массовой информации и журналистов.

Печальным итогом являются, два фундаментальных процесса: депопуляция населения (за счет растущего превышения смертности над рождаемостью) и “исключение” (exclusion) массы населения из активной общественной жизни как результат депрофессионализации, деквалификации, маргинализации, алкоголизации, обнищания (в 90-е гг. с доходами ниже прожиточного минимума проживало 21-28% населения), безработицы. Между тем именно “исключенные” (exclusive) составляют основную социальную базу преступности, наркотизма, алкоголизма, суицида.

Состояние и тенденции
 
развития
 
преступности в современной России.

Наш анализ преступности основывается, прежде всего, на данных официальной милицейской статистики. При этом необходимо учитывать высокую и все возрастающую латентность преступности. Естественная латентность (преступления, которые не известны органам, их регистрирующим) возрастает, поскольку в населении падает доверие к возможностям милиции, и жертвы все реже и реже сообщают о случившемся с ними. Так, по результатам ежегодных виктимологических опросов в Санкт-Петербурге (1998-2001), 69-73% потерпевших от преступлений не сообщают об этом в милицию. Из них 40-42% потому, что “милиция все равно бы ничего не стала делать”. В Волгограде в 2000 г. доля не обратившихся составила 59%. Аналогичные сведения приводились в материалах Научно-исследовательского института МВД РФ (свыше 65% жертв тяжких преступлений не обращаются в милицию). С 1993-1994 гг. очень высока искусственная латентность, когда не регистрируется множество преступлений, известных милиции. Массовое противозаконное сокрытие преступлений от регистрации объясняется стремлением искусственно “снизить” показатели преступности и “повысить” раскрываемость преступлений, по которой руководство страны и МВД оценивает деятельность милиции. О массовом незаконном сокрытии преступлений от регистрации имеется обширная литература. Приведем лишь данные о раскрываемости преступлений в России за последние годы (табл. 1). Милиция общественной безопасности. Источники: Ежегодники "Состояние преступности в России". М.: МВД РФРеальным является показатель 1992 г., последующий рост вплоть до абсолютно ирреальных 74-75% свидетельствует о том, что регистрируются в основном так называемые “очевидные”, легко раскрываемые преступления (наличие свидетелей, потерпевший называет преступника, задержание подозреваемого на месте преступления и т.п.), тогда как “неочевидные” не регистрируются. Об этом же свидетельствуют данные о динамике зарегистрированных преступлений в 2000-2001 гг. по сравнению с 1999 г.: рост таких тяжких преступлений как убийства, причинение тяжкого вреда здоровью при “сокращении” краж, грабежей, хулиганства, т.е. преступлений, которые легче скрыть от регистрации (см. табл.3) Уровень на 100 тыс. населения. Источники: Ежегодники "Преступность и правонарушения" М.: МВД РФ, МЮ РФ.. Эта ситуация хорошо известна и руководству МВД РФ. Летом 2001 г. министр заявил о пересмотре критериев оценки работы милиции, но, судя по данным о раскрываемости в 2001 г. (69,7%), положение дел меняется не существенно.

Общая динамика зарегистрированной преступности в России за 1961- 2001 гг. приводится в табл.2. На основании этих данных можно сделать ряд выводов.

Во-первых, наблюдается снижение числа и уровня (на 100,000 населения) преступлений в периоды хрущевской “оттепели” (1963-1965) и горбачевской “перестройки” (1986-1988).То, что это не случайность, подтверждается позитивной динамикой в те же годы других социальных показателей (снижение уровня самоубийств, смертности, повышение рождаемости и др.).

Во-вторых, тенденция постепенного возрастания числа и уровня преступлений вполне соответствует мировым тенденциям после Второй мировой войны .

В-третьих, наблюдается резкий рост зарегистрированной преступности в 1989-1993 гг. (в 2,3 раза за 5 лет). Это вполне объяснимо для периода бурных социальных, экономических, политических перемен при сохранении глубокого всестороннего кризиса в стране.

В-четвертых, социальный контроль над преступностью, деятельность системы уголовной юстиции “не поспевают” за ростом зарегистрированной преступности. При увеличении числа преступлений с 1970 по 1999 г. в 4,3 раза число выявленных лиц возросло в 2,4 раза, а число осужденных (по 1998 г.) - в 1,9 раза. Если учесть высокую латентность преступности, то разрыв между темпами ее роста и активностью правоохранительных органов окажется значительно больше.

В-пятых, отмечается снижение показателей зарегистрированной преступности в 1994-1997 гг. Это может быть объяснено как реальной стабилизацией ситуации, достижением “порога насыщения” в предшествующие годы (1989-1993), так и политикой руководства страны и Министерства внутренних дел (МВД) по массовому сокрытию преступлений от регистрации.

В-шестых, “стабилизация”, по-видимому, закончилась, и мы наблюдаем дальнейшее возрастание преступности в 1998-2001 гг. Уровень общей преступности вырос с 1759,5 в 1998 г. до 2045,6 в 2001 г., увеличение числа наиболее опасных преступлений (убийства с покушениями - с 29551 в 1998 г. до 33583 в 2001 г., причинение тяжкого вреда здоровья с 45170 до 55739) при “сокращении” высоко латентных (кражи, вымогательство, хулиганство и т.п.).

Поскольку данные о всей зарегистрированной преступности всегда страдают существенной неполнотой и зависят как от активности милиции, так и от законодательных новелл (криминализация новых составов, декриминализация старых), обратимся к сведениям о наиболее опасных или же распространенных преступлениях  Во-первых, наблюдается интенсивный рост тяжких преступлений в 1989-1994 гг. Так, по сравнению с 1987 г., уровень убийств (с покушениями) к 1994 г. вырос в 3,5 раза, уровень причинения тяжкого вреда здоровью в 3,3 раза (при росте всей преступности за те же годы в 2,2 раза). Уровень грабежей за 1987-1993 гг. вырос в 5,9 раза, разбойных нападений - в 6,9 раза.

Во-вторых, сам уровень (на 100,000 населения) убийств (около 20 в 1993, 1996, 1997 гг. и свыше 20 в 1994-1995, 1998-2001 гг.) очень высок. Для сравнения приведем сведения по некоторым другим странам (табл.4) Ежегодник «Преступность и нарушения». ? М.:МВД РФ, МЮ РФ, 1994.. При этом данные милицейской статистики (табл. 3) далеко не полны. По данным медицинской статистики, уровень смертей от убийств составил: в 1992 г. - 22,9 (по милицейской статистике - 15,5), в 1993 г. - 30,4 (по милицейской статистике - 19,6), в 1994 г. - 32,3 (вместо 21,8). К 1994 г. Россия выходит на одно из первых мест в мире по уровню смертей от убийств среди стран, представляющих сведения о причинах смертности в ВОЗ (Всемирная Организация Здравоохранения - World Health Organization). При этом не учитывается количество убитых среди “пропавших без вести” и не обнаруженных, а эта цифра составляла в середине и конце 90-х гг. более 25 тысяч ежегодно.

Наконец, приведем сравнительные усредненные данные за 1998-2000 гг. по ряду стран (уровень убийств на 100000 жителей): Австралия - 1,9; Австрия - 0,9; Англия с Уэльсом - 1,5; Бельгия - 1,8; Венгрия - 2,5; Германия - 1,2; Дания - 1,0; Испания - 2,7; Италия - 1,5; Канада - 1,8; Нидерланды - 1,4; Норвегия - 0,9; Польша - 2,0; Россия - 20,5; США - 5,9; Финляндия - 2,6; Франция - 1,7; Швейцария - 1,1; Швеция - 2,0; Южная Африка - 54,2; Япония - 1,0.Согласно официальным данным, в России резко возрастает наркотизация населения (табл. 5, 6). Ежегодник «Преступность и нарушения». М.:МВД РФ, МЮ РФ.

и, соответственно, число преступлений, связанных с наркотиками (табл. 7). Рост наркотизма действительно имеет место. Официальные сведения, конечно же, неполны. Например, если сравнить статистику потребителей наркотиков и наркозависимых в Санкт-Петербурге с результатами наших исследований, то реальное количество потребителей и наркоманов в сто раз выше, чем по официальной статистике. Аналогичные результаты получены московскими исследователями . Регистрируются также далеко не все преступления, связанные с наркотиками. При этом наблюдается одна особенность: милиция выявляет и регистрирует большое количество преступлений, связанных с наркотиками, совершаемых наркоманами, больными людьми, “поймать” которых не представляет больших трудностей.

Вместе с тем ни один “наркоделец” (“наркобарон”) не был выявлен милицией. Сведения о некоторых социально-демографических характеристиках выявленных лиц, совершивших преступления, приводятся в табл. 8. Наибольший интерес представляет постоянный и значительный рост удельного веса лиц, не имеющих постоянного источника доходов (с 11,8% 1987 г. до 55,6% в 1999 г., т.е. в 4,7 раза за 12 лет), и безработных (с 2,9% в 1993 г. до 9,8% в 1999 г., т.е. в 3,4 раза за 6 лет). Это еще раз свидетельствует о возрастании роли “исключенных” (exclusive) как социальной базы преступности. Это же может служить подтверждением селективного подхода милиции и уголовной юстиции к правонарушителям. Другой интересный факт - устойчивое снижение доли преступности несовершеннолетних: с 17,7% в 1989 г. до 10,2% в 2000 г. - в 1,7 раза за 11 лет. Это может объясняться несколькими причинами: постепенно более терпимым отношением милиции к преступлениям (особенно незначительным), совершаемым подростками, а также относительно лучшей их адаптацией к новым социально-экономическим условиям по сравнению со взрослыми людьми. Однако тогда возникает вопрос: какими средствами происходит адаптация подростков - путем ухода в наркотики? Или - в преступные сообщества?...

Особая тема - организованная преступность в России. Наша точка зрения отражена в ряде публикаций, и здесь мы ограничимся лишь некоторыми выводами. Организованная преступность - сложный социальный феномен, выражающийся в функционировании устойчивых управляемых сообществ, занимающихся преступлениями как бизнесом и создающих систему защиты от социального контроля с помощью коррупции. Рост организованной преступности - естественный, закономерный глобальный процесс. Организованная преступность как социальный феномен “встроена” в систему общественных отношений и оказывает существенное влияние на экономику и политику. Во многих странах, включая Россию, организованная преступность сложилась как социальный институт (в России с конца 70-х - начала 80-х годов минувшего столетия). Об этом свидетельствуют такие признаки социального института как длительность существования, регулярность функционирования, выполнение определенных социальных функций (обеспечение заинтересованных групп населения товарами и услугами, предоставление рабочих мест, перераспределение средств и др.), наличие “профессиональных” норм, символов, языка (сленг), распределение ролей. Криминальный бизнес возникает, существует и развивается при наличии ряда условий:

? спрос на нелегальные товары (наркотики, оружие и др.) и услуги (сексуальные и др.);

? неудовлетворенный спрос на легальные товары и услуги (например, тотальный “дефицит” при “социалистической” экономике);

? рынок труда, безработица, незанятость подростков и молодежи;

? недостатки налоговой, таможенной, экономической политики государства, а также коррупция, препятствующие нормальному развитию легальной экономики.

Преступные организации (“организации преступного предпринимательства”) - социальные организации типа трудовых коллективов. Их цель - извлечение максимальной прибыли посредством производства и распределения товаров и услуг с использованием как легальных, так и преступных методов.

Преступные организации стремятся к монополизации своей деятельности в определенных сферах (наркобизнес, торговля оружием, контроль над игорным бизнесом и др.) или на определенной территории. Так, 3-4 крупных преступных сообщества “поделили” сферы влияния на территории Санкт-Петербурга; Азербайджанское сообщество контролирует все рынки города; Комаровская группировка контролирует Курортный район города и трассу Санкт-Петербург - Выборг.

Основные сферы деятельности преступных организаций в России традиционны: нелегальный оборот наркотиков, торговля оружием, рэкет, нелегальная продажа цветных металлов, кража и продажа автомобилей, финансовое мошенничество, включая использование современных электронных средств, изготовление и продажа фальсифицированных продуктов - прежде всего алкоголя, контроль над проституцией и порнобизнес, контроль над игорным бизнесом. Организованная преступность интернациональна, российские преступные сообщества сотрудничают (и конкурируют) с “коллегами” из других стран. Основные тенденции современной организованной преступности в России: стремление к легализации свое деятельности, отмывание денег, вхождение со своим капиталом и кадрами в легальный бизнес, проникновение во властные структуры. В результате - политизация организованной преступности и криминализация политики, экономики, общества и государства; образование криминально- предпринимательской- властной “элиты”, правящей страной.

Ослаблению контроля над преступностью, селективности полиции и уголовной юстиции, развитию организованной преступности способствует коррупция.
 Она существует во всех странах, различия - в масштабах и, соответственно, в последствиях для общества.

В России коррупция - традиционное зло. В настоящее время она приняла тотальный характер, охватив все ветви и уровни власти, давно превратившись в социальный институт. По данным Фонда ИНДЕМ, в стране сформированы коррупционные сети, охватывающие высшие эшелоны власти, в рамках которых (сетей) и решаются все принципиальные вопросы российской экономики и политики…

Как отмечалось, преступность, и ее виды существенно зависят от социально-экономических, политических, демографических факторов. Поскольку не наблюдается реальных позитивных изменений в России с начала 90-х годов и не предвидит их в ближайшие годы, постольку и наш прогноз пессимистичен.

Нельзя ожидать сокращения коррупции и организованной преступности. Бедность и нищета в огромной части населения будет порождать имущественные преступления. Зависть, как результат поляризации населения на очень богатых (причем, по мнению большинства, несправедливо богатых, за счет финансовых, экономических махинаций, присвоений, взяточничества) и массу бедных, вражда, недоверие, беззащитность перед преступниками и властью (как образно сказала олимпийская чемпионка Л. Лазутина, “все мы бесправны перед законом”) будут способствовать насильственным преступлениям.

Наибольшую криминогенную опасность представляют два контингента: растущая масса “исключенных”, маргиналов и развращенная, коррумпированная властная элита.

Аналогичны предположения Лунеева, который, в частности, подчеркивает: “Главной опасностью была и остается преступность высокого должностного положения, интеллекта и богатства. "Респектабельная преступность белых и перламутровых воротничков", срастаясь с продажными представителями политической и правящей элиты, законодательных, исполнительных и судебных властей, не только успешно использует имеющиеся возможности для своей преступной деятельности, но и по своему усмотрению формирует их путем многообразных воздействий на политическую, экономическую и управленческую ситуацию в стране. Сторубленкова не исключает, что “стабилизация "преступной деградации"… грозит перерасти в будущем в "поголовную криминализацию населения" страны”.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА:

1. Гилинский Я.И. Социология девиантного поведения как специальная социологическая теория // Социологические исследования. 1991. № 4. С. 74.

2. Социальные отклонения / Кудрявцев В.Н., Бородин С.В., Нерсесянц В.С., Кудрявцев Ю.В. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юридическая литература, 1989.

3. Фойницкий И. Влияние времени года на распределение преступлений // Судебный журнал. 1873. № 1-2; Он же. Факторы преступности / История русской правовой мысли. М., 1998. С. 575-601.

4. Михневич В. Язвы Петербурга. СПб., 1886.