Реферат на тему Синтез музыки и живописи
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-01-13Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Реферат
Синтез музыки и живописи
Содержание
Введение…………………………………………………………………………...3
1. Музыка, звучащая с полотен…………………………………………………..4
2. Голос солнечной Италии……………………………………............................6
3. Симфония цвета………………………………………………………………...7
4. Гармония музыки и красок…………………………………………………...10
5. Триумф музыки………………………………………………………………..11
Заключение………...……………………………………………………………..13
Список литературы………………………………………………………………14
Введение
Живопись даёт образ и мысль, и нужно создать
в своём воображение настроение. Поэзия слова
даёт мысль, и по ней нужно создать образ и
настроение, а музыка даёт настроение, и по нём
надобно воссоздать мысль и образ.
Н. Римский-Корсаков
Изобразительное искусство постоянно вдохновляет музыкантов. Ференц Лист признавался, что Рафаэль и Микеланджело помогли ему понять Моцарта и Бетховена. Роберт Шуман считал, что для композитора изучать Рафаэлевские картины так же полезно, как художникам чувствовать симфонии Моцарта.
Благотворная роль музыки сказалась и на работе художников. «Без музыки я не мыслю жизни», - говорил Репин. Когда живописец создавал свою первую большую картину «Воскрешение дочери Иаира», его младший брат, студент консерватории, играл на рояле «Лунную сонату» Бетховена. И вместе с красками на полотно как бы проникали эти звуки, помогая художнику внести ноты скорби в картину.
Я выбрала для своего реферата именно эту тему, потому что считаю, что она очень интересна, как и само сочетание таких искусств, как музыка и живопись…
1. Музыка, звучащая с полотен
Мелодии обычно вызывают у слушателя определённые мысли и чувства, рождают воспоминания, смутные или более или менее ясные картины когда-то увиденного пейзажа или сцены из жизни. И эту картину, возникшую в воображении, можно нарисовать. А у хорошего художника и сама картина приобретает музыкальность, с полотна, написанного им, как бы звучат мелодии.
«Хорошая живопись – это музыка, это мелодия», - говорил великий итальянский художник Микеланджело Буонарроти. Илья Ефимович Репин отмечал, что красочный колорит картин Рембрандта звучит, как дивная музыка оркестра. Аналогию между красками в живописи и тембрами в музыке Римский-Корсаков считал «несомненной». Много общего между музыкой и живописью можно найти даже в терминах, которые употребляют музыканты и художники. И те и другие говорят о тональности, о колорите и красочности полотен и музыкальных сочинений.
Наивно было бы думать, что каждая картина, на которой изображены люди, играющие на каких-либо инструментах или поющие, «излучает» музыку. Многие художники вообще не думали об этом, хотя часто прибегали к «музыкальным» сюжетам. Первые изображения музицирующих людей пришли к нам из глубокой древности. В Египте на стенах храмов запечатлены целые музыкальные ансамбли – юноши и девушки, играющие на кифарах, лютнях, гобоях. В Древней Греции ни одно изображение певца Орфея не обходилось без лиры, которую он непременно держал в руках. В средние века и в эпоху Возрождения появилось немало полотен и скульптур с поющими ангелами. Святые играли на органе. Или же странствующие музыканты перед восхищённой толпой народа исполняли свои бесхитростные мелодии, извлечённые из волынок, дудочек, виол.
И хоть в старину, особенно в эпоху Ренессанса, живописцы несколько свысока смотрели на музыкантов, так как тогда царицей искусств была именно живопись, в некоторых картинах, изображающих музицирование, они старались подсказать зрителю, что же исполняется героями их сюжетов. Так, на полотне неизвестного мастера XVI века «Музыкантши», хранящемся в Эрмитаже, три молодые женщины занимаются музицированием – две из них играют на старинных инструментах, а третья поёт. Перед ними – нотные листы. Теперь эти ноты расшифрованы. Оказалось, что женщины исполняют арию «Я дам вам радость» популярного в те времен композитора Клодена де Сермизи.
Или ещё пример. На картине итальянского художника эпохи Возрождения Микеланджело Караваджо «Лютнист», также из собрания Эрмитажа, юноша исполняет мадригал композитора Аркадельта «Вы знаете, что я вас люблю». Об этом говорят ноты, помещенные перед музыкантом. Долгое время считали, что в нотной тетради набросан случайный набор знаков. Но художник, столь тщательно выписавший все детали на холсте, даже крохотную трещинку на лютне, не мог позволить себе такую вольность.
О музыкальности живописи всерьёз стали думать живописцы-романтики, с первой трети прошлого века. Они сознательно, используя особые живописные приёмы, стремились, «Лютнист» чтобы их картины были «напоены» музыкой. Музыка жила в композиции полотен, в гармонии красок, в музыкальности ритмов, в игре светотени, в колорите. У романтиков звучал пейзаж, исторические картины и особенно – портреты.
Французский живописец-романтик Эжен Делакруа любил писать портреты музыкантов. И даже не зная, кто изображён на холсте, можно, взглянув на него, сразу догадаться, что это – музыкант. Вот, к примеру, живописное изображение великого польского композитора Фридерика Шопена. На огненном фоне – напряжённое лицо аскета, погружённого в мучительную думу. Живописными мазками обозначены контуры головы, выступающей словно из пламени. Невольно ощущается музыкальный напор, который вырывается с полотна, слышатся звуки его романтически-мятежной и проникновенной музыки.
С тех пор живописцы, создавая картины на музыкальные темы, заботятся о их «звучании».
2. Голос солнечной Италии
Русские художники и поэты, русские музыканты всегда обладали удивительной способностью глубоко проникать в психологию другого народа и передавать в своих сочинениях национальный колорит иной страны, оставаясь при этом русским.
Карл Брюллов провёл в Италии более десяти лет. Здесь сформировалась его творческая манера, окрепло мастерство живописца. Брюллов был пленён людьми, искусством, красками, самим воздухом этой страны. Восхищёнными глазами смотрел он вокруг, и эта радость вылилась на его полотна и акварели. Гоголь, хорошо знавший Италию, первым заметил, что полотна Брюллова дышат той внутренней музыкой, которой наполнены живые предметы природы.
В 1833 году Карл Брюллов, находясь в Италии, завершил картину «Последний день Помпеи», которая принесла ему мировую славу. Изображая действительное историческое событие, свершившееся 24 августа 79 года нашей эры, когда под лавой и пеплом извергавшегося Везувия был погребен целый город с двумя тысячами жителей, художник думал о своих современниках. Разбушевавшаяся стихия напоминала ему современные события – взрыв народного возмущения в Европе против тирании. Картина потрясла итальянцев. Они увидели в ней не только совершенную живопись, но и глубокую идею, созвучную времени.
Картина была написана в традициях классицизма, требовавшего трагизм жизни преображать в нетленную красоту. Несмотря на извержение вулкана, принесшего страдания и смерть, ни одна фигура на полотне Брюллова, ни одно лицо, ни единое платье не измазаны ни грязью, ни пеплом. Нет ни пятна крови, хотя в центре композиции лежит мёртвая женщина. Всё возвышенно, благородно. Герои её, по замечанию Гоголя, заглушают ужас своего положения своею торжествующей красотой.
Незыблемые правила классицизма требовали, чтобы композиция живописного полотна была театральна, по-оперному нарядна.
Брюллов писал «Последний день Помпеи», следуя этим законам. Поэтому при первом же взгляде на картину бросается в глаза её оперность. Как в итальянском музыкальном спектакле присутствуют пышные декорации, роскошные костюмы, картинные жесты. И освещение по-театральному эффектно. Зарево на горизонте похоже на рисованный задник на сцене, огнями светильников выхвачены лица действующих лиц. надо заметить, что вместе с Карлом Брюлловым друг художника композитор Джованни Пачини писал оперу под тем же названием «Последний день Помпеи». Несомненно, его музыка оказала какое-то влияние на живописца.
На сходство картины Брюллова именно с итальянской оперой указал Гоголь. Он писал, что этот шедевр «по необыкновенной обширности и соединению в себе всего прекрасного можно сравнить разве с оперою, если только опера есть действительно соединение троинственного мира искусств: живописи, поэзии и музыки».
3. Симфония цвета
Одним из первых западных художников, кто стремился живописными средствами вызвать у зрителей ощущение звучащей музыки, был выдающийся английский романтик Джозеф Тёрнер.
Художник отказался от воспроизведения «видов» определённой местности. Он начал писать пейзажи обобщённые, полувыдуманные, передающие музыкальное настроение, возникающее под воздействием природы. Музыкальны не только его пейзажи, но и портреты, и жанровые полотна.
Одно время художник жил в Петворте, в имении лорда Эгремонта. Он создал здесь картины, получившие всемирную известность.
На холстах изображены внутренние помещения богатого английского дома. Однако это не буквальные копии реально существовавших залов, кабинетов, гостиных, спален, а свободные фантазии.
Вот, к примеру, изумительная по колориту «Музыкальная комната в Петворте». В круглом, с арками просторном помещение у клавесина сидит женщина в тёмном платье. Она играет. Её музицирование слушают две подруги. Фигуры женщин, клавесин, контуры зала окутаны золотой дымкой. Они будто тонут в ней. Потоки солнечного света, врываясь в помещение, клубятся, словно кружатся в медленном вальсе. Это круговое движение подчёркивают линии потолка. И кажётся, будто слышны сверкающие, праздничные звуки старинного танца. Джозеф Тёрнер любил изображать буйство стихий. Одна из картин художника носит длинное и прозаическое название: «Метель. Пароход выходит из гавани и подаёт сигнал бедствия, попав в мелководье» (1842). Художник находился в эту страшную ночь на борту терпящего крушение судна и видел всё собственными глазами.
Картина заряжена энергией, словно током высокого напряжения. В невероятном вихре красок едва просматривается корпус корабля. Небо и море смешались в бешеном водовороте чёрного, серого, синего, опалого, коричневого. Краски суровы, набросаны хаотично. Всё это напоминает фантасмагорию, нечто нереальное. В воображении возникают трагические темы, бушующие в оркестре композиторов романтиков – скажем, звуки налетающей грозы в «Фантастической симфонии» Гектора Берлиоза.
Это – симфония в цвете. «Симфония в белом №1» - такое название получил портрет ирландки Джо. Его написал Джеймс Уистлер, другой художник-романтик. Он родился в Соединённых Штатах, но жил и работал в различных странах. Мальчиком он был привезён в Россию. Его отец строил железную дорогу между Петербургом и Москвой. И первые уроки рисования художник получил в Академии художеств в городе на Неве.
На портрете Джеймса Уистлера изображена молодая женщина в длинном белом платье. Она стоит во весь рост на шкуре волка.
Лицо её, обрамлённое венцом тёмно-каштановых волос, полно достоинства. Женщина внимательно смотрит прямо перед собой. Руки опущены. В одной из них зажата веточка жасмина.
Неожиданным для того времени был колорит полотна: фигура в белом написана на таком же белом фоне. Это был сложный живописный поиск.
Художник так долго работал над портретом, что даже отравился цинковыми белилами. Но задачу решил блестяще.
Однако в 1862 году посетители выставки, названной «Салон отверженных», сочли картину неоконченной, бросающей вызов принятым нормам живописи. Это был «успех проклятий», как писали тогда в рецензиях.
Правда, попадались и одобрительные отзывы. Критик газеты «Таймс» поставил портрет Джеймса Уистлера на первое место, назвав его гвоздём парижской выставки. Он же впервые определил картину как симфонию – по аналогии с нашумевшей тогда поэмой Теофилия Готье «Симфония в белом мажоре».
Это понравилось художнику, и с тех пор он многие свои работы стал называть симфониями, аранжировками, гармониями, ноктюрнами и другими музыкальными терминами.
Разумеется, это не было механическое перенесение приёмов мастерства из музыки в живопись. Иначе были бы нарушены закономерности и того и другого искусства, что привело бы к внешней иллюстративности. А речь идёт о том, что краски художника вызывают у зрителя те же или похожие эмоции, что и музыкальное произведение.
4. Гармония музыки и красок
Микалоюс Константинас Чюрлёнис был тихим, мечтательным человеком. Когда он садился за рояль, то весь преображался.
Его музыка мягка, лирична, красочна, сдержанно драматична. Она рождена литовскими народными напевами, родной природой – трепетная, как осенний воздух, медлительная и плавная, словно течение рек по равнинам Литвы, неброская, как холмы его родины, задумчивая, точно дымка литовских предутренних туманов.
И главное – она живописна. Сочиняя музыку, Чюрлёнис сам видел эти картины «очами своей души». Они жили в его воображении настолько ярко, что композитору хотелось перенести их на полотно.
И Чюрлёнис становится живописцем.
Не обычным живописцем. А художником-музыкантом.
Не оставляя музыки, он пишет одну картину за другой – около трёхсот живописных композиций. И каждая – это философская поэма в красках, симфония живописных ритмов, музыкальных видений.
Музыканты называют сонатой сложную инструментальную пьесу, в которой сталкиваются, борясь друг с другом, различные, часто противоположные темы, чтобы в финале прийти к победе основной мелодии. Соната делится на четыре (реже – на три) части. Первая – аллегро – самая напряжённая, быстрая, наиболее активная. В ней конфликт разноречивых чувств с наибольшей полнотой раскрывает душевный мир человека. Эту борьбу трудно передать словами, только музыка способна сделать это.
Чюрлёнис решил призвать на помощь живопись. Она тоже бессловесна и порою «звучит», как музыка. Художник задумал создать живописные сонаты, построив их по законам музыкальной формы.
«Соната моря» - самая известная живописная сюита Чюрлёниса.
Море властно влекло к себе музыканта и художника. Оно поражало его воображение своей мощью, праздничным изобилием красок. Жизнь волн сливалась для него с жизнью человека. Широко и размашисто, ровной геометрической грядой, одна за другой наступают на берег волны. Пронизанные солнцем, они искрятся мириадами прозрачных пузырьков, светящимися кусочками янтаря, радужными ракушками, камешками. Холмистый берег, повторяющий очертания волн, противостоит их напору. Белая тень чайки ложится на воду. Настроение скорее радостное, приподнятое. Будто сверкающие на солнце трубы играют бодрый марш.
В Анданте морская стихия утихомирилась. Глубоким сном заснули волны. Спит и подводное царство с затонувшими кораблями. Но бодрствуют светильники на горизонте, широкими лучами освещая небесный свод. От них уходят вниз два ряда светящихся пузырьков. Они ведут в морскую бездну с таинственно мигающими огоньками. И чья-то милосердная рука заботливо поднимает из глубины парусник, возвращая его к жизни. Спокойная, величавая мелодия в темпе анданте звучит с картины.
И наконец, Финал. Стихия разыгралась во всю. Море кипит, беснуется. Огромная волна готова поглотить, искромсать, уничтожить судна. Ещё мгновение, и всё исчезнет. Растворятся и буквы МКČ, каким-то чудом появившееся на волне, образованные клочками пены. МКČ – это инициалы художника, его подпись под живописными работами – Микалюс Константинас Чюрлёнис. Автор как бы говорит, что волею судеб он сам попал в этот грозный водоворот жизни, где ему суждено погибнуть… но волна не сможет поглотить эти корабли, кажущиеся такими беспомощными перед разбушевавшейся стихией, не уничтожит и его имя… Его творения переживут века.
5. Триумф музыки
Константина Коровина считали первым в России художником-импрессионистом. Слово «импрессионизм» произошло от французского «импрессион», которое переводится как – «впечатление». Когда 1874 году группа непризнанных художников организовала наконец в Париже выставку своих работ, эта экспозиция, как двенадцать лет назад «Салон отверженных», была воспринята словно разорвавшаяся бомба. Молодые художники не хотели писать так, как было принято в официальном искусстве – приторно и бездушно. Они не могли выставлять вместо пейзажей и портретов «кондитерские изделия, приготовленные согласно вкусам эпохи, деревья из леденцов, пряничные домики, мужчины из сдобного теста и дамы, подобные сливочному крему» (Эмиль Золя). Художники-импрессионисты старались передать природу как она есть, вернее, воспроизвести на холсте своё впечатление от природы, капризной и переменчивой в каждое мгновение жизни. Они вышли с мольбертами из мастерских на воздух, на пленэр. Стремительными точными ударами кисти живописцы переносили на полотно эти мимолётные состояния природы. Не случайно Клод Моне, самый последовательный из импрессионистов, написал один и тот же стог сена пятнадцать раз. И на каждом холсте это был другой стог – то залитый розовыми лучами утренней зари, то утопающей в призрачном лунном свете, то подёрнутый туманной дымкой, то опушённый инеем.
Точно так же, как написав несколько вариантов реки Темзы в тумане, он показал англичанам красоту этого будничного и неприглядного для них явления природы. Оказывается, туман вовсе не серый, а окрашен в праздничные, поэтичные тона.
Художники-импрессионисты боролись с привычным взглядом на привычный пейзаж. «У Клода Моне, - восхищался Константин Коровин, - облака поют, у Сислея улицы бегут, Париж звенит».
Прежде всего музыки, музыки всегда и везде, требовал от художников и поэтов Поль Верлен. И это не случайно. Колоссальный взлёт музыки к концу XIX столетия заставил деятелей других искусств обратить на неё внимание – и удивиться. Музыка вышла на первый план. И широко распахнули перед ней двери все другие виды искусства.
Заключение
Говоря о «музыкальности» картин, хочется ещё раз подчеркнуть, что это понятие условное – полотна сами по себе, конечно не издают звуков, даже если на них изображены люди, играющие на каких-либо инструментах. Однако хорошая живопись, как и хорошая музыка, вызывая в нас чувства, которые владели художником, создаёт определённое настроение. Достигается это особыми выразительными приёмами, свойственными живописи. Прежде всего, рисунком и цветом – их певучесть и звучность, их гармония образуют согласный аккорд. Линии и краски создают определённый ритм, подобный музыкальному. Нужна особая тонкость работы с цветом, оттенкам, достигаемым композиторами и исполнителями музыкальных произведений. Наконец, композиция полотна объединяет все выразительные элементы, вызывая законченное, стройное звучание. Живописец Лев Бакст уподобил художника дирижёру, способному одним взмахом палочки вызвать к жизни тысячи звуков.
Список литературы
1. Л . Тарасов – «Музыка в семье муз»
2. С. А. Казанцева – «Культурология»
3. Уильям Ф. Пауэлл – «Живопись»
4. wap.bodr.net/lib
5. www.galery.com
Синтез музыки и живописи
Содержание
Введение…………………………………………………………………………...3
1. Музыка, звучащая с полотен…………………………………………………..4
2. Голос солнечной Италии……………………………………............................6
3. Симфония цвета………………………………………………………………...7
4. Гармония музыки и красок…………………………………………………...10
5. Триумф музыки………………………………………………………………..11
Заключение………...……………………………………………………………..13
Список литературы………………………………………………………………14
Введение
Живопись даёт образ и мысль, и нужно создать
в своём воображение настроение. Поэзия слова
даёт мысль, и по ней нужно создать образ и
настроение, а музыка даёт настроение, и по нём
надобно воссоздать мысль и образ.
Н. Римский-Корсаков
Изобразительное искусство постоянно вдохновляет музыкантов. Ференц Лист признавался, что Рафаэль и Микеланджело помогли ему понять Моцарта и Бетховена. Роберт Шуман считал, что для композитора изучать Рафаэлевские картины так же полезно, как художникам чувствовать симфонии Моцарта.
Благотворная роль музыки сказалась и на работе художников. «Без музыки я не мыслю жизни», - говорил Репин. Когда живописец создавал свою первую большую картину «Воскрешение дочери Иаира», его младший брат, студент консерватории, играл на рояле «Лунную сонату» Бетховена. И вместе с красками на полотно как бы проникали эти звуки, помогая художнику внести ноты скорби в картину.
Я выбрала для своего реферата именно эту тему, потому что считаю, что она очень интересна, как и само сочетание таких искусств, как музыка и живопись…
1. Музыка, звучащая с полотен
Мелодии обычно вызывают у слушателя определённые мысли и чувства, рождают воспоминания, смутные или более или менее ясные картины когда-то увиденного пейзажа или сцены из жизни. И эту картину, возникшую в воображении, можно нарисовать. А у хорошего художника и сама картина приобретает музыкальность, с полотна, написанного им, как бы звучат мелодии.
«Хорошая живопись – это музыка, это мелодия», - говорил великий итальянский художник Микеланджело Буонарроти. Илья Ефимович Репин отмечал, что красочный колорит картин Рембрандта звучит, как дивная музыка оркестра. Аналогию между красками в живописи и тембрами в музыке Римский-Корсаков считал «несомненной». Много общего между музыкой и живописью можно найти даже в терминах, которые употребляют музыканты и художники. И те и другие говорят о тональности, о колорите и красочности полотен и музыкальных сочинений.
Наивно было бы думать, что каждая картина, на которой изображены люди, играющие на каких-либо инструментах или поющие, «излучает» музыку. Многие художники вообще не думали об этом, хотя часто прибегали к «музыкальным» сюжетам. Первые изображения музицирующих людей пришли к нам из глубокой древности. В Египте на стенах храмов запечатлены целые музыкальные ансамбли – юноши и девушки, играющие на кифарах, лютнях, гобоях. В Древней Греции ни одно изображение певца Орфея не обходилось без лиры, которую он непременно держал в руках. В средние века и в эпоху Возрождения появилось немало полотен и скульптур с поющими ангелами. Святые играли на органе. Или же странствующие музыканты перед восхищённой толпой народа исполняли свои бесхитростные мелодии, извлечённые из волынок, дудочек, виол.
И хоть в старину, особенно в эпоху Ренессанса, живописцы несколько свысока смотрели на музыкантов, так как тогда царицей искусств была именно живопись, в некоторых картинах, изображающих музицирование, они старались подсказать зрителю, что же исполняется героями их сюжетов. Так, на полотне неизвестного мастера XVI века «Музыкантши», хранящемся в Эрмитаже, три молодые женщины занимаются музицированием – две из них играют на старинных инструментах, а третья поёт. Перед ними – нотные листы. Теперь эти ноты расшифрованы. Оказалось, что женщины исполняют арию «Я дам вам радость» популярного в те времен композитора Клодена де Сермизи.
Или ещё пример. На картине итальянского художника эпохи Возрождения Микеланджело Караваджо «Лютнист», также из собрания Эрмитажа, юноша исполняет мадригал композитора Аркадельта «Вы знаете, что я вас люблю». Об этом говорят ноты, помещенные перед музыкантом. Долгое время считали, что в нотной тетради набросан случайный набор знаков. Но художник, столь тщательно выписавший все детали на холсте, даже крохотную трещинку на лютне, не мог позволить себе такую вольность.
О музыкальности живописи всерьёз стали думать живописцы-романтики, с первой трети прошлого века. Они сознательно, используя особые живописные приёмы, стремились, «Лютнист» чтобы их картины были «напоены» музыкой. Музыка жила в композиции полотен, в гармонии красок, в музыкальности ритмов, в игре светотени, в колорите. У романтиков звучал пейзаж, исторические картины и особенно – портреты.
Французский живописец-романтик Эжен Делакруа любил писать портреты музыкантов. И даже не зная, кто изображён на холсте, можно, взглянув на него, сразу догадаться, что это – музыкант. Вот, к примеру, живописное изображение великого польского композитора Фридерика Шопена. На огненном фоне – напряжённое лицо аскета, погружённого в мучительную думу. Живописными мазками обозначены контуры головы, выступающей словно из пламени. Невольно ощущается музыкальный напор, который вырывается с полотна, слышатся звуки его романтически-мятежной и проникновенной музыки.
С тех пор живописцы, создавая картины на музыкальные темы, заботятся о их «звучании».
2. Голос солнечной Италии
Русские художники и поэты, русские музыканты всегда обладали удивительной способностью глубоко проникать в психологию другого народа и передавать в своих сочинениях национальный колорит иной страны, оставаясь при этом русским.
Карл Брюллов провёл в Италии более десяти лет. Здесь сформировалась его творческая манера, окрепло мастерство живописца. Брюллов был пленён людьми, искусством, красками, самим воздухом этой страны. Восхищёнными глазами смотрел он вокруг, и эта радость вылилась на его полотна и акварели. Гоголь, хорошо знавший Италию, первым заметил, что полотна Брюллова дышат той внутренней музыкой, которой наполнены живые предметы природы.
В 1833 году Карл Брюллов, находясь в Италии, завершил картину «Последний день Помпеи», которая принесла ему мировую славу. Изображая действительное историческое событие, свершившееся 24 августа 79 года нашей эры, когда под лавой и пеплом извергавшегося Везувия был погребен целый город с двумя тысячами жителей, художник думал о своих современниках. Разбушевавшаяся стихия напоминала ему современные события – взрыв народного возмущения в Европе против тирании. Картина потрясла итальянцев. Они увидели в ней не только совершенную живопись, но и глубокую идею, созвучную времени.
Картина была написана в традициях классицизма, требовавшего трагизм жизни преображать в нетленную красоту. Несмотря на извержение вулкана, принесшего страдания и смерть, ни одна фигура на полотне Брюллова, ни одно лицо, ни единое платье не измазаны ни грязью, ни пеплом. Нет ни пятна крови, хотя в центре композиции лежит мёртвая женщина. Всё возвышенно, благородно. Герои её, по замечанию Гоголя, заглушают ужас своего положения своею торжествующей красотой.
Незыблемые правила классицизма требовали, чтобы композиция живописного полотна была театральна, по-оперному нарядна.
Брюллов писал «Последний день Помпеи», следуя этим законам. Поэтому при первом же взгляде на картину бросается в глаза её оперность. Как в итальянском музыкальном спектакле присутствуют пышные декорации, роскошные костюмы, картинные жесты. И освещение по-театральному эффектно. Зарево на горизонте похоже на рисованный задник на сцене, огнями светильников выхвачены лица действующих лиц. надо заметить, что вместе с Карлом Брюлловым друг художника композитор Джованни Пачини писал оперу под тем же названием «Последний день Помпеи». Несомненно, его музыка оказала какое-то влияние на живописца.
На сходство картины Брюллова именно с итальянской оперой указал Гоголь. Он писал, что этот шедевр «по необыкновенной обширности и соединению в себе всего прекрасного можно сравнить разве с оперою, если только опера есть действительно соединение троинственного мира искусств: живописи, поэзии и музыки».
3. Симфония цвета
Одним из первых западных художников, кто стремился живописными средствами вызвать у зрителей ощущение звучащей музыки, был выдающийся английский романтик Джозеф Тёрнер.
Художник отказался от воспроизведения «видов» определённой местности. Он начал писать пейзажи обобщённые, полувыдуманные, передающие музыкальное настроение, возникающее под воздействием природы. Музыкальны не только его пейзажи, но и портреты, и жанровые полотна.
Одно время художник жил в Петворте, в имении лорда Эгремонта. Он создал здесь картины, получившие всемирную известность.
На холстах изображены внутренние помещения богатого английского дома. Однако это не буквальные копии реально существовавших залов, кабинетов, гостиных, спален, а свободные фантазии.
Вот, к примеру, изумительная по колориту «Музыкальная комната в Петворте». В круглом, с арками просторном помещение у клавесина сидит женщина в тёмном платье. Она играет. Её музицирование слушают две подруги. Фигуры женщин, клавесин, контуры зала окутаны золотой дымкой. Они будто тонут в ней. Потоки солнечного света, врываясь в помещение, клубятся, словно кружатся в медленном вальсе. Это круговое движение подчёркивают линии потолка. И кажётся, будто слышны сверкающие, праздничные звуки старинного танца. Джозеф Тёрнер любил изображать буйство стихий. Одна из картин художника носит длинное и прозаическое название: «Метель. Пароход выходит из гавани и подаёт сигнал бедствия, попав в мелководье» (1842). Художник находился в эту страшную ночь на борту терпящего крушение судна и видел всё собственными глазами.
Картина заряжена энергией, словно током высокого напряжения. В невероятном вихре красок едва просматривается корпус корабля. Небо и море смешались в бешеном водовороте чёрного, серого, синего, опалого, коричневого. Краски суровы, набросаны хаотично. Всё это напоминает фантасмагорию, нечто нереальное. В воображении возникают трагические темы, бушующие в оркестре композиторов романтиков – скажем, звуки налетающей грозы в «Фантастической симфонии» Гектора Берлиоза.
Это – симфония в цвете. «Симфония в белом №1» - такое название получил портрет ирландки Джо. Его написал Джеймс Уистлер, другой художник-романтик. Он родился в Соединённых Штатах, но жил и работал в различных странах. Мальчиком он был привезён в Россию. Его отец строил железную дорогу между Петербургом и Москвой. И первые уроки рисования художник получил в Академии художеств в городе на Неве.
На портрете Джеймса Уистлера изображена молодая женщина в длинном белом платье. Она стоит во весь рост на шкуре волка.
Лицо её, обрамлённое венцом тёмно-каштановых волос, полно достоинства. Женщина внимательно смотрит прямо перед собой. Руки опущены. В одной из них зажата веточка жасмина.
Неожиданным для того времени был колорит полотна: фигура в белом написана на таком же белом фоне. Это был сложный живописный поиск.
Художник так долго работал над портретом, что даже отравился цинковыми белилами. Но задачу решил блестяще.
Однако в 1862 году посетители выставки, названной «Салон отверженных», сочли картину неоконченной, бросающей вызов принятым нормам живописи. Это был «успех проклятий», как писали тогда в рецензиях.
Правда, попадались и одобрительные отзывы. Критик газеты «Таймс» поставил портрет Джеймса Уистлера на первое место, назвав его гвоздём парижской выставки. Он же впервые определил картину как симфонию – по аналогии с нашумевшей тогда поэмой Теофилия Готье «Симфония в белом мажоре».
Это понравилось художнику, и с тех пор он многие свои работы стал называть симфониями, аранжировками, гармониями, ноктюрнами и другими музыкальными терминами.
Разумеется, это не было механическое перенесение приёмов мастерства из музыки в живопись. Иначе были бы нарушены закономерности и того и другого искусства, что привело бы к внешней иллюстративности. А речь идёт о том, что краски художника вызывают у зрителя те же или похожие эмоции, что и музыкальное произведение.
4. Гармония музыки и красок
Микалоюс Константинас Чюрлёнис был тихим, мечтательным человеком. Когда он садился за рояль, то весь преображался.
Его музыка мягка, лирична, красочна, сдержанно драматична. Она рождена литовскими народными напевами, родной природой – трепетная, как осенний воздух, медлительная и плавная, словно течение рек по равнинам Литвы, неброская, как холмы его родины, задумчивая, точно дымка литовских предутренних туманов.
И главное – она живописна. Сочиняя музыку, Чюрлёнис сам видел эти картины «очами своей души». Они жили в его воображении настолько ярко, что композитору хотелось перенести их на полотно.
И Чюрлёнис становится живописцем.
Не обычным живописцем. А художником-музыкантом.
Не оставляя музыки, он пишет одну картину за другой – около трёхсот живописных композиций. И каждая – это философская поэма в красках, симфония живописных ритмов, музыкальных видений.
Музыканты называют сонатой сложную инструментальную пьесу, в которой сталкиваются, борясь друг с другом, различные, часто противоположные темы, чтобы в финале прийти к победе основной мелодии. Соната делится на четыре (реже – на три) части. Первая – аллегро – самая напряжённая, быстрая, наиболее активная. В ней конфликт разноречивых чувств с наибольшей полнотой раскрывает душевный мир человека. Эту борьбу трудно передать словами, только музыка способна сделать это.
Чюрлёнис решил призвать на помощь живопись. Она тоже бессловесна и порою «звучит», как музыка. Художник задумал создать живописные сонаты, построив их по законам музыкальной формы.
«Соната моря» - самая известная живописная сюита Чюрлёниса.
Море властно влекло к себе музыканта и художника. Оно поражало его воображение своей мощью, праздничным изобилием красок. Жизнь волн сливалась для него с жизнью человека. Широко и размашисто, ровной геометрической грядой, одна за другой наступают на берег волны. Пронизанные солнцем, они искрятся мириадами прозрачных пузырьков, светящимися кусочками янтаря, радужными ракушками, камешками. Холмистый берег, повторяющий очертания волн, противостоит их напору. Белая тень чайки ложится на воду. Настроение скорее радостное, приподнятое. Будто сверкающие на солнце трубы играют бодрый марш.
В Анданте морская стихия утихомирилась. Глубоким сном заснули волны. Спит и подводное царство с затонувшими кораблями. Но бодрствуют светильники на горизонте, широкими лучами освещая небесный свод. От них уходят вниз два ряда светящихся пузырьков. Они ведут в морскую бездну с таинственно мигающими огоньками. И чья-то милосердная рука заботливо поднимает из глубины парусник, возвращая его к жизни. Спокойная, величавая мелодия в темпе анданте звучит с картины.
И наконец, Финал. Стихия разыгралась во всю. Море кипит, беснуется. Огромная волна готова поглотить, искромсать, уничтожить судна. Ещё мгновение, и всё исчезнет. Растворятся и буквы МКČ, каким-то чудом появившееся на волне, образованные клочками пены. МКČ – это инициалы художника, его подпись под живописными работами – Микалюс Константинас Чюрлёнис. Автор как бы говорит, что волею судеб он сам попал в этот грозный водоворот жизни, где ему суждено погибнуть… но волна не сможет поглотить эти корабли, кажущиеся такими беспомощными перед разбушевавшейся стихией, не уничтожит и его имя… Его творения переживут века.
5. Триумф музыки
Константина Коровина считали первым в России художником-импрессионистом. Слово «импрессионизм» произошло от французского «импрессион», которое переводится как – «впечатление». Когда 1874 году группа непризнанных художников организовала наконец в Париже выставку своих работ, эта экспозиция, как двенадцать лет назад «Салон отверженных», была воспринята словно разорвавшаяся бомба. Молодые художники не хотели писать так, как было принято в официальном искусстве – приторно и бездушно. Они не могли выставлять вместо пейзажей и портретов «кондитерские изделия, приготовленные согласно вкусам эпохи, деревья из леденцов, пряничные домики, мужчины из сдобного теста и дамы, подобные сливочному крему» (Эмиль Золя). Художники-импрессионисты старались передать природу как она есть, вернее, воспроизвести на холсте своё впечатление от природы, капризной и переменчивой в каждое мгновение жизни. Они вышли с мольбертами из мастерских на воздух, на пленэр. Стремительными точными ударами кисти живописцы переносили на полотно эти мимолётные состояния природы. Не случайно Клод Моне, самый последовательный из импрессионистов, написал один и тот же стог сена пятнадцать раз. И на каждом холсте это был другой стог – то залитый розовыми лучами утренней зари, то утопающей в призрачном лунном свете, то подёрнутый туманной дымкой, то опушённый инеем.
Точно так же, как написав несколько вариантов реки Темзы в тумане, он показал англичанам красоту этого будничного и неприглядного для них явления природы. Оказывается, туман вовсе не серый, а окрашен в праздничные, поэтичные тона.
Художники-импрессионисты боролись с привычным взглядом на привычный пейзаж. «У Клода Моне, - восхищался Константин Коровин, - облака поют, у Сислея улицы бегут, Париж звенит».
Прежде всего музыки, музыки всегда и везде, требовал от художников и поэтов Поль Верлен. И это не случайно. Колоссальный взлёт музыки к концу XIX столетия заставил деятелей других искусств обратить на неё внимание – и удивиться. Музыка вышла на первый план. И широко распахнули перед ней двери все другие виды искусства.
Заключение
Говоря о «музыкальности» картин, хочется ещё раз подчеркнуть, что это понятие условное – полотна сами по себе, конечно не издают звуков, даже если на них изображены люди, играющие на каких-либо инструментах. Однако хорошая живопись, как и хорошая музыка, вызывая в нас чувства, которые владели художником, создаёт определённое настроение. Достигается это особыми выразительными приёмами, свойственными живописи. Прежде всего, рисунком и цветом – их певучесть и звучность, их гармония образуют согласный аккорд. Линии и краски создают определённый ритм, подобный музыкальному. Нужна особая тонкость работы с цветом, оттенкам, достигаемым композиторами и исполнителями музыкальных произведений. Наконец, композиция полотна объединяет все выразительные элементы, вызывая законченное, стройное звучание. Живописец Лев Бакст уподобил художника дирижёру, способному одним взмахом палочки вызвать к жизни тысячи звуков.
Список литературы
2. С. А. Казанцева – «Культурология»
3. Уильям Ф. Пауэлл – «Живопись»
4. wap.bodr.net/lib
5. www.galery.com
