Оглавление

Введение…………………………………………………………………..2

Глава 1 Теоретические аспекты текстоведения……………...5

1.1. Проблема определения понятия «текст»…………………..5

1.2. Коммуникативный аспект изучения текста………………..8

1.3. Семантический аспект изучения текста…………………..11

1.4. Структурный аспект изучения текста………………….....14

Выводы по главе 1………………………………………………………20

Глава 2 Когнитивный подход к анализу текста……………23

2.1. Основные идеи когнитивной лингвистики……………... 23

2.2. Когнитивный аспект изучения текста……………………25

2.3. Когнитивные принципы и механизмы понимания

текста……………………………………………………….29

Выводы по главе 2………………………………………………………39

Глава 3 Средства активизации фоновых знаний читателя как когнитивные основания понимания текста………………………………..............................................41

3.1. Вариантно-языковые предъявления номенклатурно- количественных соотношений средств активизации фоновых знаний читателя………………………………………………….42

3.2. Коммуникативные средства активизации фоновых знаний читателя…………………………………………………………..46

3.3. Структурно-текстовые средства активизации фоновых знаний читателя………………………………………………….52

3.4 Ментальные средства активизации фоновых знаний читателя…………………………………………………………..56

3.5. Ситуативные средства активизации фоновых знаний читателя…………………………………………………………..61

Выводы по главе 3………………………………………………………65
Заключение……………………………………………………………...67
Библиография…………………………………………………………...70

Введение
В центре внимания настоящей работы находится выявление основных когнитивных механизмов и когнитивных оснований понимания текста.

Стремительное развитие лингвистики текста, отметившее вторую половину 20-го века, связано с целым комплексом модификаций лингвистических ценностей, задач и программных установок. Можно говорить об атмосфере некоторого «бума» вокруг этой области, которую некоторые лингвисты считают уже не областью, а фундаментом, базой лингвистики в целом.

В современной трактовке текста (и соответственно лингвистики текста) на первый план исследователи выдвигают вопросы коммуникативного плана, задачи условий результативной коммуникации, обеспечивающей однозначное толкование единиц создаваемого текста, а также наиболее полное понимание текста получателем.

Хорст Изенберг среди областей, которые привлечены для создания лингвистической теории текста, в качестве наиболее важной выделяет «способность в некотором социальном и предметном контексте успешно реализовать коммуникативные интенции посредством языковых высказываний» [13, с. 45]. Отсюда и возникает важная проблема – проблема условий успешной реализации коммуникативных интенций, обеспечивающих понимание текста. Это значимо для самых разных областей, например, для литературоведения, для преподавания родного и иностранных языков и педагогики вообще, пропаганды и т. д.

Актуальность данной работы заключается в перспективности когнитивного направления в лингвистике, в частности изучения когнитивных оснований понимания текста, так как текст становится не просто предметом все более оживленного обсуждения исследователями, работающими в разных областях гуманитарного знания. Текст становится все в большей мере одним из способов представления языковой коммуникации как процесса.

Новизна работы заключается в исследовании средств активизации фоновых знаний читателя (САФЗЧ) как когнитивных оснований понимания текста на извлечениях из произведений британских и американских авторов, тогда как в отечественной школе когнитивной лингвистики исследования в области понимания текста опираются в основном на образцы из произведений русских писателей.

Предметом нашего исследования являются проблемы, связанные с пониманием текста. Объект исследования состоит в изучении когнитивного подхода к вопросу о понимании текста.

Цель работы состоит в установлении характеристик различных САФЗЧ в произведениях британских и американских авторов. Цель достигается посредством реализации следующих задач:

1. 
   Изучение исследований по проблеме когнитивных оснований понимания текста.
   
2. 
   Выделение основных когнитивных единиц, обеспечивающих наиболее адекватное понимание текста читателем.
   
3. 
   Классификация САФЗЧ в произведениях британских и американских авторов.
   
4. 
   Анализ сопоставительных характеристик САФЗЧ, актуализируемых для организации понимания написанного читателем в британских и американских художественных текстах.
   

Методика исследования носит комплексный характер. В работе применяется метод сплошной выборки языкового представления, анализ структурных, семантических, синтаксических и стилистических характеристик с включением элементов количественных соответствий и их интерпретации.

Материалы, представленные в данной работе, были извлечены из произведений художественной литературы двух британских и двух американских авторов с целью более или менее симметричного предъявления функционирования английского языка:

1. 
   Oscar Wilde. The Importance of Being Earnest.
   
2. 
   Muriel Spark. The Prime of Miss Jean Brodie.
   
3. 
   Tennessee Williams. Sweet Bird of Youth.
   
4. 
   Joyce Carol Oates. I Lock My Door Upon Myself.
   

Выборку составляют текстовые извлечения различных САФЗЧ, встречающиеся в этих произведениях в объеме 200 извлечений (по 50 извлечений из каждого произведения).

Работа состоит из Введения, двух теоретических и одной практической Глав, Выводов по каждой главе, Заключения по всей работе и Библиографии. Экспериментальная часть работы представлена в виде следующих таблиц:

• 
  Сравнительно-сопоставительная таблица САФЗЧ:
  

а) Номенклатурные соотношения САФЗЧ;

б) Абсолютно-процентные соотношения САФЗЧ.

• 
  Таблица 1. Коммуникативные САФЗЧ.
  
• 
  Таблица 2. Структурно-текстовые САФЗЧ.
  
• 
  Таблица 3. Ментальные САФЗЧ.
  
• 
  Таблица 4. Ситуативные САФЗЧ.
  

Глава 1

Теоретические аспекты текстоведения

1. 
   Проблема определения понятия «текст»
   

Подобно другим наукам, лингвистика нередко оперирует понятиями, которые не могли получить исчерпывающего определе­ния на определённых этапах её развития. К понятиям слова и предложения, попытки определения которых имеют многовековую традицию, в сравнительно недавнее время добавились понятия сложного синтаксического целого, сверхфразового единства, абзаца и текста. Неоднозначность осмысления понятия «текст» определяется тем, что именно через текст осуществляется связь языка с различными сферами человеческой деятельности. Неудивительно, что это понятие привлека­ет всё большее внимание не только лингвистики, но и других на­ук: литературоведения, теории информации, психологии, информатики, семиотики и др.

В самом общем виде текст можно определить как «продукт речемыслительной деятельности людей, возникающей в процессе познания окружающей действительности и в процессе непосредственной или опосредованной коммуникации» [1, c. 3]. Как продукт такого рода текст является звуковой или графической материализацией некоторой совокупности использованных при его создании выразительных средств конкретного языка и в этом смысле – непосредственной данностью последнего. Вместе с тем каждый отдельный текст из множества текстов представляет собой «самостоятельную по отношению ко всем другим текстам и отличающуюся от них по своей структуре закрытую систему актуализированных в нем языковых средств» [1, c. 3]. Специфика структур таких систем обусловливается влиянием индивидуальной для каждого текста комбинацией действовавших при его порождении вне- и внутриязыковых факторов (с одной стороны, задача и условия сообщения, содержание текста, его объем, жанр, а с другой, комбинация и распределение языковых средств, в том числе принадлежащих к одному грамматико-лексическому полю). Важное свойство текста заключается в том, что он не яв­ляется пассивным продуктом речемыслительной деятельности. Наоборот, он может быть активным в двух планах. Во-первых, в тексте в результате прямого или косвенного и осложненного взаимодействия использованных языковых средств происходит актуализа­ция соответствующих лексических и грамматических значений. Во-вторых, уже порожденная часть текста может оказывать и часто оказывает определенное обратное воздействие на речемыслительную деятельность, сказывающееся на отборе, последовательности и характере использования лексических, морфологических и синтаксических средств при продуцировании последующих частей текста (преиму­щественно при неспонтанной речемыслительной деятельности).

Наиболее распространённым является понимание текста как «определённым образом упорядоченного множества предложений, объединённых единством коммуникативного задания» [11, c. 103]. В этом определении отмечается отнесённость понятия единого отдельного текста к прагматике, причём задачей лингвистики становится отыскание синтактико-семантических коррелятов единства текста в его внутреннем строении. Под текстом в самом широком смысле некоторые исследователи понимают «любой целостный (законченный) продукт речевой деятельности» [11, c. 104]. Однако в этом случае исключаются из рас­смотрения «открытые» речевые произведения, возникающие в разговорно-обиходной речи, понятие текста сужается так, чтобы оно охватывало лишь «закрытые» (отграниченные) фиксированные тексты, с чем трудно согласиться.

Некоторые исследователи считают, что понятия текста и речи не являются равнозначными, их отождествление лишает понятие текста эвристической ценности. Исходя из этого, текст рассматривают либо в качестве единицы языка, либо в качестве единицы речи. Если текст принимать за единицу языка, то его можно определить как «то общее, что лежит в основе отдельных конкретных текстов, то есть схемы построения или “формулы строения” текста или текстов разных типов» [3, c. 40]. Текст же как единица речи конкретен и индивидуален, он является речевым произведением [3, c. 40].

Существует также понимание текста как «сообщения, объективированного в виде письменного документа, состоящего из ряда высказываний, объединенных разными типами лексической, грамматической и логической связи, имеющий определенный модальный характер, прагматическую установку и соответственно литературно обработанный» [7, c. 67]. Таким образом, под текстом здесь предлагается понимать не фиксацию устной речи, в которой чаще всего проявляются черты спонтанности, неорганизованности, непоследовательности, а особую разновидность языкового творческого акта, имеющую свои параметры, отличные от устной речи, основными из которых являются указанные выше.

Следует отметить, что любой текст выступает прежде всего как коммуникативная единица и должен рассматриваться о точки зрения акта коммуни­кации и его компонентов. Коммуникационное построение любого текста в значитель­ной степени зависит от внешнелингвистических факторов: от содержания и цели сообщения, от вида и способа осуществления акта коммуникации, от конкретной речевой ситуации, от специфической задачи функционального или жанрового стилей, от личности автора, от его индивидуального стиля и его способности аккомодации к получателю информации, от эпохи, вкусов определенной эпохи и т. п. [25, c. 38].

Таким образом, в лингвистическом плане текст представ­ляет собой сложное целое, обладающее определённой структурой. В семиотическом плане текст – элементарное понятие, изучаемое в аспекте его синтактики, семантики и прагматики. Следовательно, определение понятия «текст» должно отразить его семантический и структурный аспекты, а также коммуникативный аспект, связанный с преимущественной ориентацией на тот или иной компонент акта коммуникации.
1.2 Коммуникативный аспект изучения текста

Коммуникативный аспект является важным компонентом изучения текста. Создание текста и его интерпретация представляют собой основной аспект коммуникации. По мнению Е. Ф. Шварца, изучение процессов формирования и восприятия такого важного и актуального объекта лингвистики, как текст, представляет большую ценность для исследования содержательной стороны языка: «Текст представляет собой комплексную коммуникативную лингвистическую единицу высшего языкового уровня с собственными структурно-семантическими характеристиками, отличающими ее от других лингвистических единиц» [28, c. 236]. Ни одна другая лингвистическая единица не характеризуется таким обильным и сложным переплетением составляющих систему компонентов, которые находятся в столь тесной взаимосвязи и взаимообусловленности.

В качестве основных, общих свойств и признаков, характеризующих текст как самостоятельную коммуникативную и структурную единицу, Е. Ф. Шварц выделяет следующие:

1. 
   наличие содержания смысла, информации по обсуждаемой теме;
   

2. 
   континуальность, т. е. его относительную линейную протяженность, представленную в виде последовательных предложений;
   

3. 
   объемность – семантическое наполнение значениями;
   

4. 
   семантические отношения между предложениями;
   

5. 
   когерентность, выражающуюся в слитности, связности, единстве и цельности изложения высказываемых мыслей, допустимого законами языка;
   

6. 
   последовательность соединения элементов в виде тематическо- рематических цепочек, определяемую коммуникативной установкой автора;
   

7. 
   структуру грамматических отношений, находящуюся в подчинении и зависимости от семантического наполнения;
   

8. 
   коммуникативную завершенность;
   

9. 
   ситуативную обусловленность;
   

10. 
    развернутость во времени;
    

11. 
    направленность изложения, определенная информация при этом адресуется рецептору и носит направленный характер от креатора (автора) к рецептору (воспринимающему);
    

12. 
    воспроизводимость текста;
    

13. 
    интерпретацию и понимание рецептором;
    

14. 
    фиксацию детерминированной текстовой структуры в момент прохождения момента связи.
    

Как отмечалось ранее, понятие «текст» трактуется очень разнопланово и расширенно. Е. Ф. Шварц подчеркивает, что при одностороннем подходе к тексту (только в синтаксическом или в фонетическом плане) не может быть выявлена его природа. Поэтому необходимо учитывать его коммуникативные характеристики.

Коммуникация всегда предполагает взаимодействие деятельности креатора и рецептора. Поэтому при анализе текста принято учитывать дихотомию «пишущий – читающий». Любое произведение создается автором с целью воздействия на читателя: автор пытается вызвать у читателя определенную реакцию, а читатель пытается воспринять это произведение по возможности так, как его мыслит сам автор [5, c. 224]. Однако следует отметить тот факт, что не всегда эффекты коммуникации полностью соответствуют цели или целям, которые преследует своей деятельностью креатор. Цель достигается в том случае, если способы воздействия адекватны восприятию. В рамках теории коммуникации отправитель сообщения может быть описан через набор основных установок (какое именно воздействие креатор стремится оказать на реципиента посредством своего сообщения). Целевые установки проявляются, прежде всего, как определенные коммуникативные интенции при порождении текста и реализуются в его структуре и содержании. Получатель сообщения может быть описан через изменение в его знаниях, реакции, поведении и т. п., возникших в результате воздействия на него текста. В теории коммуникации эти изменения называют коммуникативными эффектами. Из вышесказанного следует, что креатор идет от смысла к форме изложения, его деятельность всегда является нацеленной на воспринимающего. При этом происходит развертывание семантических признаков. При восприятии же происходит свертывание семантических признаков, то есть рецептор идет от формы к смыслу.

Глубинной составляющей коммуникативного аспекта текста нам представляются его семантические характеристики, посему предлагаются размышления о семантическом компоненте изучения текста.
1.3. Семантический аспект изучения текста
Одним из важнейших, если не основных аспектов текста, как считает В. Г. Гак, является его номинативная сторона - «соотнесенность языковых элементов с обозначаемыми ими внеязыковыми объектами, реально существующими или мыслимыми, поскольку всякий текст “говорит о чем-то”» [6, c. 61]. Общепризнано, что все элементы текста, не имеющие чисто строевого назначения, участвуют в номинативной функции. И модальность высказывания, и актуальное членение обозначаются определенными лингвистическими средствами и также могут быть отнесены к номинативному аспекту высказывания. Поэтому, по мнению В. Г. Гака, «единственно логически обоснованным противопоставлением аспектов текста является оппозиция номинативный/структурный аспекты» [6, c. 61]. Внутри первого выделяют коммуникативный, модальный и собствен­но денотативный аспекты. В. Г. Гак предлагает анализировать текст как некоторую организованную единицу, начиная с денотативного аспекта. При этом единицей семантической организации текста в денотатив­ном аспекте он считает обозначение, или номинацию, как «связь между языковым элементом и обозначаемым им внеязыковым объек­том» [6, c. 61]. По мнению В. Г. Гака, в акте наименования имеет место соотношение трёх сторон: имени – предмета – именующего субъекта, следовательно, отношения элементов текста в семантическом плане могут определяться особенностями каждой из этих трёх сторон.

С точки зрения именуемого объекта различают однообъектные и разнообъектные номинации. В первом случае одинаковые или разные имена обозначают один и тот же объект, во втором случае – разные объекты. Разнообъектные номинации способствуют структурной организации текста, создавая связь между его частями. Семантические отношения между разнообъектными номинациями определяются отношениями между самими предметами действительности, отражаемыми сознанием человека. Поэтому здесь семантические отношения могут быть сведены к формам логических отношений между понятиями.

В. Г. Гак различает следующие логические отношения [6, c. 62]:

• 
  отношения включения, объединяющие видовые и родовой термины:
  

- У причалов рыболовецкого хозяйства – лес быстроходных тралботов, мотоневодников. Все промысловые суда артели – флот моторный.;

• 
  отношения исключения, проявляющиеся в употреблении соподчинённых терминов:
  

- Команда мотоболистов состоит из пяти человек. Как и в футболе, запрещается брать мяч руками.;

• 
  отношения контрадикторности, проявляющиеся в употреблении антонимов:
  

- Иван ушел, но Петр остался.;

• 
  отношения пересечения, лежащие в основе метафоры, метонимии, синекдохи.
  

Однообъектные номинации определяются целым рядом факторов, в частности синтагматическими отношениями между номинациями. При этом В. Г. Гак устанавливает три вида номинаций:

1. 
   первичная номинация, первичное обозначение предмета. Выбор наименования зависит от средств, которыми располагает язык. Всякий предмет (объект) может быть обозначен рядом способов, из которых некоторые специально существуют в языке для обозначения данного объекта (например, имена собственные, имена нарица­тельные для классов предметов). Такие обозначения называют прямыми номинациями;
   

2. 
   повторная номинация, то есть обозначение уже упомянутого объекта. Ясность объекта позволяет, без искажения инфор­мации, изменить способ его обозначения. Повторная номинация осуществляется при помощи местоимений, синонимов, гиперонимов, метонимических обозначений, а также оценочных и относительных обозначений;
   

3. 
   синтагматически обусловленная номинация, в которой выбор наименования зависит не от предыдущего обозначения того же объекта, а от наименования других объектов, с которыми данный именуемый объект находится в определённых реальных отношениях (Например: «сооружать» - «рыть канал»; «сооружать» - «перекинуть мост через реку»).
   

С точки зрения именующего субъекта В. Г. Гак предлагает различать однофокусные номинации (различные наименования даёт один и тот же субъект) и разнофокусные номинации (наименования одному объекту дают разные субъекты) [6, c. 65].

Таким образом, номинативная структура текста показывает различные типы языковой асимметрии в использовании наименований. В синтагматическом плане асимметрия проявляется в использовании синтетических и аналитических средств (например, перифразы, словосочетания вместо одного слова). В парадигматическом плане асимметрия проявляется в полисемии: одно и то же обозначение используется для наименования разных объектов, и синонимии – один объект обозначается разными средствами.

Семантические отношения находят отражение в структуре текста, поэтому мы считаем необходимым рассмотрение структурного аспекта изучения текста.

4. 
   Структурный аспект изучения текста
   

Структурный аспект очень важен для адекватного восприятия текста. Многие ученые занимаются исследованием этой проблемы и выделяют различные компоненты структуры текста. Э. Г. Ризель рассматривает следующие составляющие, присущие целостной структуре текста и отражающие единство его формы и содержания [25, c. 37-38]:
а) предметно-логическая организация сообщения – обусловленное эстетическими фак­торами упорядочение тематических единств (действий или сюжет­ных линий, мотивов, развитие идей, эмоций, характеров и т.д.);
б) членение структуры на выраженные «вовне» архитектонические единицы – в художественной и научно-деловой прозе: абзац, раздел, глава, часть; в поэзии: строка, строфа; в драме: сце­на, акт;
в) форма изложения материала, т.е. то, как точнее, в какой комбинации речевых форм отправитель информации кодирует свою тему для получателя информации: сообщает ли он о чем-то эпически, пользуясь средствами статического или динамического показа, объяснения, комментирования, пропаганды и т.п.; рассказывает ли он в моноло­ге, инсценирует в диалоге, пользуется кинематографическим монтажом и т.д.
Если принять, что тематическое упорядочение материала и идейного содержания представляет собой первично-содержательный аспект (внутреннюю структуру текста), а архитектоническая организация текста есть первично-формальный аспект (внешняя струк­тура текста), то форму изложения, а вместе с тем и каждую отдельную речевую форму, можно рассматривать в качестве связующего звена между внутренней и внешней структурами текста (содер­жательно-формальный аспект текста). На перекрещивании этих трех структурных элементов, как считает Э.Г. Ризель, и базируется композиция текста [25, c. 35-38].

Важными аспектами структурной организации текста являются его связность и цельность. Как считает А. А. Леонтьев, «связ­ность обычно является условием цельности, но цельность не мо­жет полностью определяться через связность» [19, c. 168]. С другой стороны, связный текст не всегда обладает характеристикой цельности.

Связность определяется на двух или нескольких последовательных предложениях, принадлежащих одному говорящему (в монологической речи) или нес­кольким говорящим (в диалогической речи). Предложения, объединенные харак­теристикой связности, воспринимаются слушателем как некоторое единство на основании признаков различного рода. Выделив эти признаки в качестве основных критериев, по мнению А. А. Леонтьева, можно определить при их помощи соответствующий отрезок текста как речевую единицу [19, c. 168].

К числу признаков связности текста А. А. Леонтьев предлагает относить:

• 
  грамматическую зависимость предложений-реплик от исходного предложения, выражающуюся в их синтаксической неполноте, грамматической согласованности с исходным предложением и т. п. характерис­тиках;
  

• 
  синсемантичность предложений-реплик, выражающуюся, в частности, в специфическом употреблении личных (и некоторых других классов) местоимений;
  

• 
  соотнесенность компонентов с точки зрения актуального членения, реализуемую, в частности, в порядке слов предложений-реплик;
  

• 
  семантико-грамматические признаки связности типа «мягких» и «твердых» начал;
  
• 
  фонетическую соотнесенность связанных компонентов, выражаю­щуюся в паузировании, появлении контекстуальных интонационных вариантов;
  

• 
  коммуникативную соотнесенность компонентов (вопрос, как правило, требует от­вета) и т.д.;
  

• 
  разные виды соот­несенности «от противного», например стилистическую специфич­ность предложений на фоне остального текста;
  

• 
  соотнесенность компонентов по длительности предложений;
  

• 
  не определяемые в рамках лингвистики «фоновые» характеристики, как например сочетание компонентов, представляющих собой полностью воспроизводимые сочетания, связь которых задана в тексте-источнике и известна как говорящему, так и слушающему.
  

Все перечисленные признаки связности не являются обязательными. А. А. Леонтьев считает, что «речевая единица, характеризуемая связностью, обязательно имеет набор признаков, но выбор того или иного признака относительно свободен» [19, с.169], и продолжает свое утверждение мыслью о том, что «невозможно выделить абсолютные признаки связности. Описанные признаки не задаются коммуникативной интенцией говорящего, а проявляются уже в ходе порождения текста» [19, с.169].

Цельность, по мнению А. А. Леонтьева, определяется на тексте как смысловом единст­ве и не соотносима непосредственно с категориями и единицами лингвистики речи: «Суть феномена “цельность” – психологическая, она коренится в единстве коммуникативной интенции говорящего (говорящих) и в иерархии планов (программ) речевого высказыва­ния» [19, c. 170].
К числу признаков цельности текста А. А. Леонтьев относит:

• 
  грамматические, например, использование во всем тексте единой глагольной формы;
  

• 
  коммуникативные, к числу которых можно отнести, например, модальность диалога со всеми ее модификациями;
  

• 
  фонетические, т. е. особенности функционирования интонации, заданный уровень громкости и т.п. (в устном высказывании);
  

• 
  другие особенности речевой реализации, например единство ритмического импульса в стихотвор­ном тексте;
  

• 
  стилистические (признаки на уровне лексики и синтаксиса);
  

• 
  семантические сигналы начала, продолжения, окон­чания текста (Начнем с того,…; Далее,…; В заключение…).
  

В процессе рассмотрения характеристик связности и цельности текста возникает также необходимость уточнения единиц, составляющих связный текст. И. Я. Чернухина предлагает различать в связном тексте два уровня: структурно-смысловой и собственно семантический [26, c. 155]. В соответствии с этими двумя уровнями текста она различает два вида связи самостоятельных предложений в тексте – внутреннюю связь (на структурно-смысловом уровне) и внешнюю (на собственно семантическом уровне). Внутренняя связь осуществляется с помощью структурных компонентов предложений или целых пред­ложений, а внешняя – с помощью союзов и вводных слов. Единицей собственно семантического уровня тек­ста И. Я. Чернухина считает абзац, в особенностях композиции которого отража­ется семантическая динамика текста.

На структурно-смысловом уровне выделяют две единицы: сложное синтаксическое целое (ССЦ) и сверхфразовое единство (СЕ). Л. М. Лосева определяет сложное синтаксическое целое как «часть текста, представляющую собой наиболее протяженную синтаксическую единицу, состоящую из двух или нес­кольких тематических, лексико-грамматических и ритмомелодиче­ски объединенных коммуникативных единиц, характеризующих какую-либо сторону описываемого явления в определенный период его развития и представления пишущим» [22, c. 179]. В ССЦ может входить два и более предложений, включающих знаки одного и того жe денотата. Количество предложений, входящих в ССЦ, характеризует его объем. ССЦ могут представлять собой один абзац или больше. Границы между ССЦ в потоке их представления в тексте оп­ределяются по комплексу формальных и семантических признаков. В первых предложениях ССЦ нет лексически неполнозначных слов, семантика которых определялась бы из предыдущей части текста. Первые предложения ССЦ всегда являются полными предложениями любого структурного типа, в том числе и эллиптические конструкции. В смысловом отношении первые предложения ССЦ характеризуются тем, что ими всегда начинается изложение новой микротемы о какой-либо стороне описываемого или иного явления [22, c. 179-180].

В семантической организации текст как единое целое выс­шего порядка представляет собой «поток различной информацион­ной насыщенности (смыслового наполнения) фраз» [22, c. 180]. Эти фразы состоят из особых семантических единиц, проявляющихся только на высшем уровне организации речи (в целом тексте). В потоке речи фразы группируются в сверхфразовые единства (СЕ), которые представляют собой различного рода контексты для семантических единиц, функционирующих на различных уровнях организации речи, или же группы тематически объединенных ССЦ или их частей и др. СЕ не имеет своих особых формальных признаков, как и фра­зы, из которых они состоят. СЕ могут быть выражены ССЦ, их со­четанием или частью ССЦ. Наиболее информативные в тексте фразы, а также те, которые по смыслу не могут контактировать в линейном расположении (на одной строчке) с предыдущей фразой, как правило, выделяют­ся в абзац [22, c. 181].

Таким образом, мы выяснили, что различные структурные компоненты текста отражают единство его формы и содержания. Совокупность и взаимосвязь структурных компонентов обеспечивают семантическую динамику текста и тем самым облегчают процесс интерпретации текста рецептором.
Выводы по главе 1
В данной главе нами была предпринята попытка обосновать ряд утверждений, касающихся интересующих нас вопросов: проблемы определения понятия «текст», а также проблем изучения коммуникативного, семантического и структурного аспектов текста. В ходе изучения данных вопросов мы пришли к следующим выводам:

1. 
   Понятие «текст» неоднозначно и включает в себя много аспектов. Текст – это комплексная коммуникативная лингвистическая единица, имеющая собственные структурно-семантические характеристики. Текст является комплексной единицей, т. к. обладает сложной системой компонентов, которые находятся во взаимосвязи и взаимообусловленности.
   

2. 
   При изучении текста необходимо принимать во внимание все его аспекты, из которых одним из основных является коммуникативный. Создание текста и его интерпретация представляют собой основной аспект коммуникации. Коммуникация всегда предполагает взаимодействие деятельности креатора и рецептора, следовательно, при анализе текста принято учитывать дихотомию «пишущий – читающий». Любое произведение создается автором с целью воздействия на читателя. Автор пытается вызвать у читателя определенную реакцию, а читатель, в свою очередь, пытается воспринять это произведение по возможности так, как его мыслит сам автор. Адекватное восприятие написанного читателем – цель, к которой должен стремиться автор в процессе создания текста.
   

3. 
   Семантический аспект изучения текста отражает его номинативная сторона – соотнесенность языковых элементов с обозначаемыми ими существующими или мыслимыми внеязыковыми объектами. В акте наименования имеет место соотношение трех сторон: имени – предмета – именующего субъекта, следовательно, отношения элементов текста в семантическом плане определяются особенностями каждой из этих трех сторон.
   

4. 
   Композиция текста базируется на перекрещивании трех структурных элементов: внутренней структуры текста (первично-содержательного аспекта), внешней структуры текста (первично-формального аспекта) и формы изложения, являющейся связующим звеном между внутренней и внешней структурами текста и отражающей его содержательно-формальный аспект.
   

5. 
   Структурную организацию текста отражают также понятия цельности и связности. Оба понятия характеризуются через набор признаков, выбор которых при создании текста относительно свободен. Признаки связности не задаются коммуникативной интенцией говорящего, а проявляются в ходе порождения текста. Цельность текста заключается в единстве коммуникативной интенции говорящего и в иерархии программ речевого высказывания.
   

6. 
   В связном тексте различают два уровня: структурно-смысловой и собственно семантический. Единицей собственно семантического уровня текста считают абзац, в особенностях композиции которого отража­ется семантическая динамика текста. На структурно-смысловом уровне выделяют две единицы: сложное синтаксическое целое (ССЦ) и сверхфразовое единство (СЕ). С помощью этих единиц осуществляется внутренняя связь самостоятельных предложений в тексте.
   

7. 
   Выделяемые структурные компоненты текста отражают единство его формы и содержания. Совокупность и взаимосвязь этих структурных компонентов облегчают процесс интерпретации текста рецептором.
   

Таким образом, мы рассмотрели традиционные подходы к анализу текста. Однако, на наш взгляд, существует необходимость обращения к новейшим исследованиям в этой области. В этой связи мы переходим к когнитивному подходу в изучении текстовых характеристик.
Глава
2

Когнитивный подход к анализу текста
2.1 Основные идеи когнитивной лингвистики
Когнитивная лингвистика – это лингвистическое направле­ние, в центре внимания которого находится язык как общий когни­тивный механизм, как когнитивный инструмент – система знаков, играющих роль в репрезентации (кодировании) и в трансформиро­вании информации. Эта двойственность языка отличает его от остальных когнитивных видов деятельности, т. к. «в механизмах языка существенны не только мыслительные структуры сами по себе, но и матери­альное воплощение этих структур в виде знаков» [18, с. 53]. В сферу когнитивной лингвистики входят ментальные основы понимания и продуцирования речи и текста, при которых языковое знание участвует в перера­ботке информации. Как отмечает Е. С. Кубрякова, результаты исследований в области когнитивной лингвистики дают ключ к раскрытию механизмов человеческой когниции в целом, особенно механизмов категоризации и концептуали­зации [18, с. 53]. Поскольку в когнитивной лингвистике на явления языка, особенно на значение и референцию, смотрят через призму когниции человека, лексическая структура языка трактуется как ре­зультат взаимодействия когниции человека с семантическими пара­метрами, присущими данному языку.

Когнитивная лингвистика – это относительно новая область теоретической и прикладной лингвистики, связанная с изучением когниции в ее лингвистических аспектах и проявлениях, с одной стороны, и с исследованием когнитивных аспектов самих лексических, грамматических и прочих явлений, с другой. В этом смысле когнитивная лигвистика занимается как ре­презентацией собственно языковых знаний в сознании человека и со­прикасается с когнитивной психологией в анализе таких феноменов, как словесная или вербальная память, внутренний лексикон, а также в анализе порождения, восприятия и понимания речи, так и тем, как и в каком виде вербализуются формируемые человеком структуры зна­ния, а, следовательно, когнитивная лингвистика вторгается в сложнейшую область иссле­дования, связанную с описанием мира и созданием средств такого описания. Центральная задача когнитивной лингвистики состоит «в описании и объяснении языковой способности и/или знаний языка как внутренней когни­тивной структуры и динамики говорящего-слушающего, рассматри­ваемого как система переработки информации, состоящая из конечного числа самостоятельных модулей и соотносящая языковую информацию на различных уровнях» [18, с. 53]. В когнитивной лингвистике язык рассматривается прежде всего как «объект, научное изучение которого должно не только привести к пониманию его сущности, но и способствовать решению гораздо более сложных проблем – понимания того, как устроено человеческое сознание, какие свойства определяют разум человека и каким образом и в каких процессах человек постигает мир» [17, с. 90].

Центральным понятием когнитивной лингвистики является понятие когниции. Этот термин относится ко всем процессам, в ходе которых «сенсорные данные, выступающие в качестве сигналов информации, данные «на входе», трансформируются, поступая для их переработки центральной нервной системой, мозгом, преобразуются в виде мен­тальных репрезентаций разного типа (образов, пропозиций, фреймов, скриптов, сценариев и т.п.) и удерживаются при необходимости в памяти человека с тем, чтобы их можно было извлечь и снова пус­тить в работу» [18, с. 81]. Когниция соответствует как осознанным и специально протекающим процессам научного познания мира, так и простому (и ино­гда – неосознанному, подсознательному) постижению окружающей человека действительности.

В сферу когнитивной лингвистики входят ментальные основы понимания и продуцирования текста, поэтому возникает необходимость рассмотрения когнитивного аспекта изучения текста.
2.2 Когнитивный аспект изучения текста
Одной из центральных задач когнитивной лингвистики является обработка информации, поступающей к человеку во время дискурса, чтения, знакомства с языковыми текстами и т. п. и, таким образом, осуществляемая как во время понимания, так и во время порождения речи. При этом Е. С. Кубрякова подчеркивает, что при обработке языковых знаний следует изучать не только те менталь­ные репрезентации, которые возникают по ходу обработки и/или извлекаются из долговременной памяти, но и те процедуры или операции, которые при этом используются [18, с. 64]. Определяя лингвистику как когнитивную науку, исследователи данной проблемы указывают на то, что язык рассматривается при этом как определенный когнитивный процесс, заключающийся именно в переработке информации, заключенной в любом речевом произведении. В этом случае исследователи стремятся выделить такую обработку информации, которая нашла свое выражение в языке и с помощью языковых средств, что включает как анализ готовых языковых единиц (составляющих в совокупности ментальный лексикон человека), так и анализ предло­жений, текста, дискурса, т.е. описаний, данных на естественном язы­ке. При исследовании языковой обработки всегда учитывают взаимодействие языковых структур с другими когнитивными или концептуальными структурами. Языковые струк­туры, подлежащие обработке, (в том числе и текст) считаются репрезентирующими в па­мяти человека внешний мир и представляющими собой его менталь­ные модели [18, с. 81-82].

Исследования в области когнитивной лингвистики показывают, что правильная интерпретация текста возможна только при совместных усилиях адресанта (отправителя) и адресата (получателя) текста. Функционирование текста в последовательности «отправитель – получатель» имеет место только при условии, если происходит смысловое восприятие текста, которое может быть приравнено к пониманию. Согласно В. А. Ермолаеву [12, c. 158], понимание требует установления связей двоякого рода: «текст – действительность» и «текст – реципиент». Поскольку автор (адресант) и реципиент (адресат) обладают жизненным опытом, знаниями, то эти связи устанавливаются при соотнесении содержания текста с опытом индивида. Опыт же фиксируется в виде некоторого набора эталонов, является субъективной характеристикой данного индивида. В соответствии с этим набором эталонов, существующих в сознании, человек производит селекцию и оценку элементов окружающего мира. А. М. Шахнарович отмечает, что между действительностью и отражающим эту действительность языковым произведением (текстом) находится специальная работа сознания по выделению элементов действительности, по расчленению предметной ситуации с целью выражения этих элементов языковыми средствами. На основании данного утверждения А. М. Шахнарович сделал вывод о том, что работа сознания в свернутом и редуцированном виде составляет когнитивный аспект текста, а само выражение языковыми средствами того или иного предметного содержания представляют собой коммуникативный аспект текста [27, с. 74].

Как считает В. И. Голод, вступление в отношения коммуникации требует совпадения двух типов структур: структур языковой способности и когнитивных структур. Когнитивные структуры функционально нужны, главным образом, для передачи знаний, что возможно только в акте коммуникации. Результаты же когнитивных процессов и наименований явлений и предметов окружающего мира с целью передачи в акте коммуникации фиксируются в эталонах, определяющих компоненты языковой способности [8, c. 71]. Таким образом, является очевидным, что текст служит коммуникативным средством реализации целостности содержательной стороны когнитивной структуры.

В. И. Голод утверждает, что когнитивным механизмом, который лежит в основе порождения текста, является актуально-семантический аспект речевого поведения [8, c. 74]. Когнитивной единицей процесса общения служит эталон или образ. При порождении текста он расчленяется на составляющие элементы с помощью имеющихся у коммуникантов языковых средств, а при восприятии текста реконструируется. Однако при реконструировании имеет место влияние субъективной семантики, различия эталонов и образов реципиента и автора, индивидуальных процессов действия когнитивного механизма, наличие разного жизненного опыта и знаний, что ведет к неоднозначности текста.

Ф. А. Литвин, в свою очередь, считает, что рассматривать текст с когнитивной точки зрения – значит показать, как текст связан с хранением знания [20, с. 80]. Если речь идет о реальных событиях, то текст предстает как знак такого события; чаще всего это короткий текст, существующий как текст автономно. Например: Eppur si muove! «А все-таки она вертится!» [20, с. 80]. Когда же речь идет о вымышленном событии, фоном является словесный текст, который тем самым превращается в факт действительности. Если знания об этом тексте не являются частью общего фонда знаний участников речевого акта, понимание может быть неполным, искаженным или вообще не состояться. Например, эпизод из романа С. Моэма «Разрисованный занавес», когда жена не понимает смысла цитатной фразы, сказанной ее умирающим мужем, “The dog it was that died”. [21, с. 25].

Г. Г. Молчанова считает наиболее оптимальным рассмотрение текста как системы и как процесса, объединяющего речетворческую деятельность отправителя и когнитивное сотворчество получателя. При этом импликативные стратегии автора направлены на определенном этапе на разрыв континуума, на информационный сбой, основанный на различного рода отклонениях от фреймового сценария.

Г. Г. Молчанова предлагает различать следующие виды отклонений [24, с. 31]:

а) нарушение принципов сотрудничества и принципов уместности;

б) отклонения от нормативной коммуникативно-лингвистической дистанции (сближение, слияние, сверхотдаление);

в) неожиданная смена «точки зрения» – смена фрейма, порождающая эффект остранения и отчуждения;

г) подмена фрейма, создающая иронический, сатирический эффект и др.
К импликативным стратегиям получателя Г. Г. Молчанова относит стратегии пре­одоления информационного сбоя. Автор считает, что «импликаты являются причиной ком­муникативного сбоя и вместе с тем средством наведения коммуника­тивных мостов» [24, с. 31]. Импликаты указывают также на причину появления сбоев в интерактивной цепочке и тем самым сигнализируют адресату о том, где, на каком шаге фреймового сценария следует снять коммуникативное рассогласование. Специфика импликата состоит в том, что он не прерывает коммуникативного взаимодействия, но и не позволяет переходить к новому этапу реализации глобальной цели в понимании текста [24, с. 31].

В связи в вышеизложенным мы считаем необходимым изучение когнитивных принципов и механизмов понимания текста.
2.3. Когнитивные принципы и механизмы понимания текста

При рассмотрении текста в когнитивном аспекте важную роль играют когнитивные принципы – когнитивные установки и когнитив­ные ограничения на организацию информации в дискурсе/тексте, на распределение информации в тек­сте, на последовательность ее подачи и т.п. [18, с. 78].

В организации дискурса как сложной когнитивной структуры наиболее четко проявляется действие двух когнитивных ограниче­ний. Первое из них связано с порядком упоминания, базирующим­ся на принципе иконичности [31, 32, 34]. В основе этого принципа лежит отражаемое в языке соответствие между представлением о мире и репрезентацией этого представления в языке: если предложения кодируют хронологически упорядоченные события, то последовательность предложений соответствует хронологическому порядку событий. Например: Пришел. Увидел. Победил. Исследователи данной проблемы считают, что иконич­ность как когнитивный принцип организации информации проявля­ется в изложении событий в тексте в том естественном порядке, в каком они имели место в действительности. В крупномасштабных текстах упорядочиваются более объемные, чем отдельные предложе­ния, текстовые единства: в тексте-инструкции можно ожидать, что информация будет организована в строгой последовательности опе­раций по выполнению определенного действия, в научном тексте – в логическом порядке, в повествовании – в хронологической упорядо­ченности событий и т.п. Пространственная, каузальная, хронологическая или социально обусловленная упорядоченность элементов текста отражает упорядоченность восприятия реальности [18, с. 78].

Второе когнитивное ограничение имеет отношение к разделению «данной» информации (той, которая, по предположению гово­рящего, известна слушающему/адресату) и «новой» информации (неизвестной адресату) [35]. Когнитивным механизмом распределения информации на «данную» и «новую» предлагают считать апперцептивный принцип усвоения знания. Старая информация может принадлежать фонду общих знаний, входить в информацион­ный тезаурус человека или же относиться к информации, переданной в предшествующем фрагменте текста [18, с. 78]. Простейшим способом передать новую информацию является ее введение в отношении к чему-то уже известному. Апперцепция, как пишет Дж. Миллер, используется как родовой термин для описания тех ментальных процессов, с по­мощью которых поступающая информация соотносится с уже построенной понятийной системой [23]. При этом добавле­ние новой информации к уже известной составляет основу построе­ния концепта текста в процессах его понимания и продуцирования. Когнитивная функция разделения информации на «данную» и «новую» состоит в поддержке когерентности дискурса [18, с. 78]. Разделение информации действует как механизм активизации знаний адресата.

Когнитивное ограничение, связанное с разделением данной-новой информации объясняется также ограничениями на способ­ность человека удерживать в фокусе внимания определенные объемы информации [30]. Соответственно, в оперативной памяти необходимо сохранять баланс между тематической информацией как данной отправной точкой сообщения, и рематическим материалом, который должен интегрироваться в уже установленную тему. Это ограничение создает предпосылки для оптимальной обработки информации в тексте.

Когнитивный принцип организации информации может базироваться на различии «фигура – фон». Этот прин­цип связан «с перцептуальной выделенностыо, которая лежит в осно­ве интуитивно осознаваемой неравноценности разных частей текста: одни из них выступают как более заметные, выделенные или значи­мые, другие – как второстепенные, фоновые» [18, с. 79].

Когнитивные принципы организации информации связаны также с большей или меньшей степенью приверженности текста к его прототипическому образцу. Ориентации на текстовый прототип требует адресованность текста, необходимость принимать во внимание знания и предположения адресата, конвенционализированность типов и жанров текстов, функционирующих в данной социокультур­ной языковой общности [18, с. 79]. Данный когнитивный принцип действует в ходе реализации плана как когнитивной структуры репрезентации знаний говорящего о типичной организации текста. Р. Де Богранд и В. Дресслер связывают традиционно различаемые типы текстов с когнитивными структурами: описание с фреймом, повествование со схемой, аргументацию с планом [29].

Важным концептом когнитивной лингвистики является понимание – когнитивная деятельность (разновидность речевой деятельности), результатом которой являет­ся установление смысла некоторого объекта (обычно текста или дис­курса) [18, с. 124].

С когнитивистской точки зрения, все многообразие концепций понимания сводится к девяти группам, в которых тематизирована одна из задач понимания, решаемая одним из модулей когнитивной системы человека [9, 10]. Процедура, выпол­няемая в рамках каждого модуля, условно называется интерпретаци­ей.

Исследователи в области когнитивной науки выделяют следующие модули понимания [18, с. 124-126]:

1. 
   Использование языкового знания
   . При этом переменными характеристиками, присущими индивиду в рамках данного модуля считаются степень уверенно­сти в знании языка высказывания (не всегда адекватная реальной компетентности в данном языке) и степень «языковой закрепленности» [18, с. 124]. В последнем отношении противопоставляются следующие по­люса: жестко установленный код, исключающий какие-либо новые знаки, - и совершенно неизвестный интерпретатору язык. Реальное понимание совершается на одной из промежуточных ступеней.
   

2. 
   Построение и верификация гипотетических интерпретаций.
   Понимая речь или текст, мы не ждем, пока закончится предложение, чтобы начать его анализировать, таким образом, понимание параллельно линейному восприятию речи. Адекватное понимание связано в рамках этого модуля с распознаванием истинных иерархий в высказывании, с переосмыслением ранее сказанного и понятого, а также с выстраиванием интерпретаций по шкале правдоподобия. Как утверждает В. З. Демьянков, «чем дольше мы «общаемся» с автором, тем легче понимание в этом модуле, переменными характеристиками которого являются привычность и скрупулезность» [18, с. 124].
   

3. 
   «Освоение» сказанного.
   По высказыванию строится модельный мир, для чего используются «исключительно внутренние ресурсы интерпретатора, а не элементы чужого внутреннего мира» [18, с. 124]. Модель­ный мир, как считает В. З. Демьянков, может существовать параллельно внутреннему миру интер­претатора, а иногда и полностью заполнять этот внутренний мир, когда читатель мысленно погружается в события книги. Связи, устанавливаемые в этом модельном мире, позволяют «в различной степени легко и оперативно его резюмировать и достраивать, используя создаваемое попутно «поле напряжения», отражающее иерархию его элементов» [18, с. 124]. Таким образом, понимание бывает в различной степени реалистичным или фантастичным, а контраст модельного мира и внутренней жизни интерпретатора бывает по-разному острым.
   

4. 
   Реконструкция намерений автора
   , которая осуществляется в двух направлениях [18, с. 125]:
   

• 
  установление того, что имеется в виду и, возможно, выражено неадекватно (например, из-за слабой компетентности в языке, нетренированности в выражении чувств и т.п.);
  

• 
  распознавание стратегического замысла автора.
  

В обоих случаях выстраивается микротеория интерпретатора о намерениях (целях и мотивах) автора [18, с. 125].

5. 
   Установление степени расхождения между внутренним и модельным мирами.
   Легкость понимания определяется не только коли­чеством средств, затрачиваемых на его достижение, но и задачами общения. Этот модуль заключается в выборе автором языковых средств для достижения понятности. Задача интерпретатора в рамках данного модуля сродни с ведением картотеки [18, с. 125].
   

6. 
   Установление связей внутри модельного и внутреннего миров
   осуществляется путем конструирования поля напряжения в рамках модельного и внутреннего миров. Такие отношения по-разному осознаются в конкретной интерпретации. В граничных случаях связи могут быть либо вне основного фокуса внимания, либо в самом этом фокусе. Соответственно, различают переменные фон и фокус понимания. Фон создается «в результате вложения с модельный мир неосознанных презумпций интерпретатора» [18, с. 125].
   

7. 
   Соотнесение модельного мира с непосредственным восприятием действительности.
   Такие знания меняются обычно, а не изредка. Данный модуль характеризуется «переменной лабильностью, подвижностъю презумпций интерпретатора как индивида» [18, с. 125]. В отличие от пятого модуля, здесь интерпретатор задается вопросом о том, соот­ветствуют ли истине сведения в его картотеке.
   

8. 
   Соотнесение с линией поведения.
   «Невысказанный» и «высказанный» ответы – два из множества возможных видов направленности понимания. К другим видам относят: проявление интерпретатором знания обсуждаемого вопроса, способность запомнить смысл обращенных к интерпретатору реплик и возможность задавать вопросы. Продуктивность понимания как переменная харак­теристика этого модуля состоит в степени переплетения различных направленностей в рамках одного и того же акта интерпретации.
   

9. 
   Выбор «тональности», или «ключа»,
   понимания. Поскольку при понимании модули взаимодействуют, необходим их мониторинг и соотнесение. «Ключ» понимания обеспечивает «целостность результата, определяет взаимодействие модулей на протяжении отдельного эпизода понимания, который может быть более или менее продолжительным» [18, с. 126].
   

Таким образом, можно прийти к выводу, что взаимодействие вышеперечисленных модулей понимания допускает повторение в решении одних и тех же задач, параллелизм операций и диссонанс различных модулей, несовместимость или гармонию «стилей понимания» (как частного случая когнитивного стиля человека), прису­щих или не присущих конкретной личности [18, с. 126]. В процессе интерпретации текста мы сопоставляем модельный мир с собственным внутренним миром. Модельный мир, собственный внутренний мир и запас знаний коррек­тируются в результате соотнесения между собой. Результат этого соотнесения ориентирует нас как в речевых, так и в неречевых дейст­виях. Интерпретационные операции – когнитивные процедуры – вы­глядят как построение и верификация гипотез-предвосхищений. Взаимодействие модулей определяет различные то­нальности понимания, регулирующие, в свою очередь, дальнейшее понимание.

У. А. Карпенко развивает идею о дальнейшем понимании текста и разрабатывает классификацию средств активизации фоновых знаний читателя (САФЗЧ), считая их «важнейшими концептами гармонизации общения адресата и адресанта» [14, с. 104]. Как считает У. А. Карпенко, САФЗЧ стимулируют восприятие художественного текста и рассчитаны на обобщенного реципиента. Фактор адресата, по ее мнению, безусловно присутствует, но ввиду невозможности идентичного когнитивного уровня языковой личности у всех читателей, адресант активизирует определенные фоновые знания адресата.

Хотя все САФЗЧ направлены на одну цель – понимание изложенного, функционируют они по-разному. По признаку специфики функционирования САФЗЧ У. А. Карпенко делит их на пять групп [14, с. 104-106]:

I. Коммуникативные:
А. Последовательность. Теперь я понимаю, зa что Вяземский и Пушкин так
любят уездных барышень. Они их истинная публика (А. С. Пушкин. «Арап Петра Великого»). В данном примере наблюдается последовательное выявление причины отношения Пушкина и Вяземского к уездным барышням.
Б.
Устойчивые выражения (в основном, пословицы). Сказал бы словечко, да волк не далечко
(А. С. Пушкин. «Арап Петра Великого»).
В.
Общие замечания. Но все на свете имеет свою хорошую сторону (А. С. Пушкин. «Арап Петра Великого»).
Г.
Фольклорные формы. Неизвестно, долго ли они так шли (Т. Г. Шевченко. “Наймычка»).
Д.
Апелляция к читателю. Посмотрим на красоту его безыскусственную и на жиз
нь его хозяина (Т. Г. Шевченко. «Наймычка»). В приведенном примере автор побуждает адресата обратить внимание на определенное описание.

Е.
Пожелание. Но живет так, как дай бог все бы жили (Т. Г. Шевченко. “Наймычка»).
II. Структурно-текстовые:
А.
Противопоставление. Так боится дьявол чистого ангела (Т. Г. Шевченко. “Варнак»). Противопоставляются разные герои христианской религии.

Б.
Цепочка – изложение событий в виде логической цепочки.

We never know how high we are
Till we are asked to rise,
And then if we are true to plan
Our statures touch the skies. (Э. Дикинсон)
В. Повтор. Многое должна была я сносить, во многом уступать, многого не видет
ь (А. С. Пушкин. “Роман в письмах”).


Г. Временное значение глагола

For we knew not the month was October,
And we marked not the night of the year (Э.По)
В данном примере глагол стоит в прошедшем времени, давая возможность адресату понять, когда совершалось действие.

Д. Горизонталь

Love the shadow of the forest,

Love the wind among the branches. (Лонгфелло)

В этом примере горизонтально расширяется ряд явлений природы без углубления мысли. Горизонталь отдаленно напоминает синонимический ряд.
III. Ментальные:
А. Пресуппозиция - конкретные сведения, без которых невозможно понимание происходящего теперь. Руссо знала она наизусть (А. С. Пушкин. “Рославлев»). Упоминая великого философа, автор говорит читателю, который знаком с личностью Руссо, об уровне образованности героини.
Б. Ассоциация. Я и в Вальтере Скотте нахожу лишние страницы (А. С. Пушкин. “Роман в письмах»). Лишние страницы ассоциируются с ненужным, неинтересным, что следует понимать как характеристику героини.
В. Опорное слово

Tell all the Truth but tell it slant

Success in circus lines

Too bright for our infirm Delight

The Truth's superb surprise.

На основе слова Truth «истина, правда» строится текст стихотворения Э. Дикенсон.
Г. Ключ к разгадке. Слушал их рассеянно и дразнил заслуженную борзую собаку (А. С. Пушкин. «Арап Петра Великого»). Определение «заслуженный» относилось к хозяину дома, то есть следует понимать, что дразнили хозяина. Таким образом, указанное слово – ключ к разгадке содержания.
IV. Ситуативные:
A.

Реалии эпохи. Ибо скромность почиталась тогда необходимой
принадлежностью молодой женщины (А. С. Пушкин. «Арап Петра Великого»).
Б. Национальные особенности.
Внутренность хаты, как и наружность ее,
напоминала Малороссию. А печка украшена лепными арабесками домашнего
художества (такие печи можно видеть на Волыни и Подолии) (Т. Г. Шевченко. «Варнак»).
B.

Социальный статус. Болеслав уже очень хорошо понимал, что он граф
богатый, что ему не нужно никаких познаний, доброжелателей. (Т. Г. Шевченко. «Варнак»).
V. Звуковые:
А. Аллитерация

Hear the sledges with the bells

Silver bells. (Э.По)
Б. Ассонанс

And scream among thy fellows; reeds shall bend,

Soon, o’er the sheltered nest. (Брайант)
Следует отметить тот факт, что средства активизации фоновых знаний читателя можно рассматривать как универсальные концепты культуры, о чем дает возможность говорить их представленность в русской, украинской и английской художественной речи [14, с. 106]. Средства активизации фоновых знаний читателя создают предпосылки для адекватной интерпретации и понимания текста читателем.
Выводы по главе 2
Изучение когнитивного аспекта текста позволяет нам сформулировать следующие выводы:

1. 
   Одной из центральных задач когнитивной лингвистики является обработка информации, поступающей к человеку во время дискурса, чтения, знакомства с языковыми текстами и т.п. и, таким образом, осуществляемая как во время понимания, так и во время порождения речи. При этом при обработке языковых знаний следует изучать не только те менталь­ные репрезентации, которые возникают по ходу обработки и/или извлекаются из долговременной памяти, но и те процедуры или опе­рации, которые при этом используются.
   

2. 
   Правильная интерпретация текста возможна только при совместных усилиях отправителя и получателя текста. Функционирование текста в последовательности «отправитель – получатель» имеет место только при условии, если происходит смысловое восприятие текста, которое может быть приравнено к пониманию. Таким образом, текст можно рассматривать как систему и как процесс, объединяющий речетворческую деятельность отправителя и когнитивное сотворчество получателя.
   

3. 
   При создании текста отправитель (автор) должен опираться на когнитивные принципы – когнитивные установки и когнитив­ные ограничения на организацию информации в дискурсе или тексте, на распределение информации в тек­сте, на последовательность ее подачи и т.п. Основными когнитивными принципами являются принцип иконичности (изложение событий в тексте в том естественном порядке, в каком они имели место в действительности) и принцип разделения информации на «данную» (ту, которая, по предположению отправителя, известна получателю) и «новую» (неизвестную получателю).
   
4. 
   Понимание текста получателем осуществляется путем применения одного из модулей понимания. Процедура, выпол­няемая в рамках каждого модуля, называется интерпретацией. В процессе интерпретации текста получатель сопоставляет модельный мир с собственным внутренним миром. Модельный мир, собственный внутренний мир и запас знаний коррек­тируются в результате соотнесения между собой. Интерпретационные операции представляют собой построение и верификацию гипотез-предвосхищений. Взаимодействие модулей определяет различные то­нальности понимания, регулирующие, в свою очередь, дальнейшее понимание.
   

5. 
   Дальнейшее понимание текста осуществляется при помощи средств активизации фоновых знаний читателя (САФЗЧ). Все САФЗЧ направлены на одну цель – понимание изложенного, однако, функционируют они по-разному. По признаку специфики функционирования САФЗЧ делятся на пять групп:
   

- коммуникативные, включающие последовательность, устойчивые выражения, общие замечания, фольклорные формы, апелляцию к читателю и пожелание.

- структурно-текстовые, включающие противопоставление, цепочку, повтор, временное значение глагола и горизонталь.

- ментальные, включающие пресуппозицию, ассоциацию, опорное слово и ключ к разгадке.

- ситуативные, включающие реалии эпохи, национальные особенности и социальный статус.

- звуковые, включающие аллитерацию и ассонанс.
Эту классификацию мы принимаем за основу практической части нашего исследования, где мы предпринимаем попытку выяснить, какие средства активизации фоновых знаний читателя наиболее часто используются авторами для создания предпосылок адекватного и наиболее полного понимания текста.

Глава 3
Средства активизации фоновых знаний читателя

как когнитивные основания понимания текста
В предыдущих главах нашей работы мы занимались теоретическим исследованием различных аспектов изучения текста, включая когнитивный, и пришли к выводу, что понимание текста получателем осуществляется путем применения одного из модулей понимания в процессе интерпретации текста. Взаимодействие модулей регулирует дальнейшее понимание текста, которое осуществляется при помощи средств активизации фоновых знаний читателя (САФЗЧ).

В Главе 2 вслед за У. А. Карпенко были выделены пять групп САФЗЧ в зависимости от признака специфики их функционирования. Данная глава является практической частью нашего исследования, где мы попытались выявить характеристики использования различных САФЗЧ. Источниками речевого материала и извлеченных нами примеров послужили произведения британских и американских авторов. Оформление речевого материала мы осуществляли сплошной выборкой из следующих произведений художественной литературы:

1. 
   Oscar Wilde. The Importance of Being Earnest [W. O.]
   

Пьеса британского писателя, объем которой составляет 94 страницы.

2. 
   Tennessee Williams.
   Sweet Bird of Youth. [W. T.]
   

Пьеса американского писателя, объем которой составляет 130 страниц.

3. 
   Muriel Spark.
   The Prime of Miss Jean Brodie. [S. M.]
   

Роман британской писательницы, объем которого составляет 128 страниц.

4. 
   Joyce Carol Oates.
   I Lock My Door Upon Myself. [Oa. J. C.]
   

Роман американской писательницы, объем которого составляет 102 страницы.

1. 
   1. Вариантно-языковые предъявления
   

номенклатурно-количественных соотношений САФЗЧ
Извлеченные микротексты из названных выше произведений были расклассифицированы по следующим группам САФЗЧ с соответствующим номенклатурным наполнением:

1. 
   Коммуникативные:
   

- общие замечания;

- последовательность;

- устойчивые выражения;

- фольклорные формы;

- апелляция к читателю.
2) Структурно-текстовые:

- повтор;

- противопоставление;

- цепочка;

- горизонталь.
3) Ментальные:

- ассоциация:

- пресуппозиция;

- ключ к разгадке;

4. 
   Ситуативные:
   

- национальные особенности;

- реалии эпохи;

- социальный статус.
Сравнительно-сопоставительная таблица САФЗЧ

а) Номенклатурные соотношения САФЗЧ:

Вариант языка САФЗЧ	Британский	Американский
Коммуникативные	- Общие замечания - Последовательность - Устойчивые выражения - Фольклорные формы —	- Общие замечания - Последовательность - Устойчивые выражения - Фольклорные формы - Апелляция к читателю
Структурно- текстовые	- Повтор - Противопоставление - Цепочка - Горизонталь	- Повтор - Противопоставление — —
Ментальные	- Ассоциация - Пресуппозиция - Ключ к разгадке - Опорное слово	- Ассоциация - Пресуппозиция - Ключ к разгадке - Опорное слово
Ситуативные	- Национальные особенности - Реалии эпохи - Социальный статус	- Национальные особенности - Реалии эпохи —
Звуковые	— —	— —

б) Абсолютно-процентные соотношения САФЗЧ:

Средства активизации фоновых знаний читателя Авторы	Коммуни кативные	Структурно- текстовые	Ментальные	Ситуатив ные	Звуко вые
Британские	34 34%	28 28%	30 30%	8 8%	0 0%
Американские	38 38%	37 37%	19 19%	6 6%	0 0%

В сравнительно-сопоставительной таблице номенклатурных соотношений наглядно представлены вариативно-языковые характеристики САФЗЧ в британском и американском вариантах английского языка. Основываясь на наших исследованиях, обобщенных в данных таблицы, можно сделать следующие выводы:

1. 
   Из пяти групп САФЗЧ в двух вариантах английского языка представлены коммуникативные, структурно-текстовые, ментальные и ситуативные САФЗЧ. Различия в британском и американском вариантах наблюдаются в номенклатурном наполнении каждой группы. Звуковые САФЗЧ не были обнаружены ни в одном из произведений, взятых нами в качестве речевого материала, так как эти САФЗЧ характерны в основном для стихотворных произведений и не типичны для прозы.
   

2) Среди коммуникативных САФЗЧ в британском варианте английского языка, в отличие от американского, мы не обнаружили апелляции к читателю. Это может объясняться особенностями ментальности британцев, которые отличаются сдержанностью в высказываниях и выражают свои мысли в основном косвенным образом. В свою очередь американцы стремятся к прямому и эксплицитному выражению мыслей, и использование апелляции к читателю как прямого способа привлечения внимания к важным моментам повествования может послужить доказательством этого.
3) Таблица номенклатурных соотношений САФЗЧ также отражает то, что в американском варианте английского языка среди структурно-текстовых САФЗЧ не было обнаружено цепочки и горизонтали. Из этого может следовать, что американские авторы способу изложения событий в виде логической цепочки или с помощью горизонтального расширения ряда однородных явлений предпочитают представление событийной стороны с обращением к прошлому героев или заглядывая в будущее, а также рассмотрение явлений в их глубине и развитии.

4) В американском варианте английского языка среди ситуативных САФЗЧ не представлен социальный статус, тогда как в британском варианте это средство активизации фоновых знаний читателя нашло свое отражение. Это может объясняться стремлением представителей американской нации избежать сословного деления и принципом равенства, считающимся одним из основных принципов американского народа.
В таблице абсолютно-процентных соотношений различных групп САФЗЧ отражена неоднородность их представленности в британском и американском вариантах английского языка, а также их дифференциальные признаки. Следует отметить, что в американском варианте более предпочтительным является использование структурно-текстовых САФЗЧ, что, на наш взгляд, отражает относительную простоту изложения и не требует больших усилий со стороны читателя для понимания написанного. В свою очередь британские авторы применяют более сложные САФЗЧ – ментальные, требующие большего объема фоновых знаний и более значительного числа ментальных усилий для понимания текста и проведения необходимых ассоциаций с библейскими, мифологическими и историческими персонажами и событиями. Группы коммуникативных и ситуативных САФЗЧ являются почти однородными в британском и американском вариантах английского языка.

В последующих параграфах (3.2.–3.5.) мы предъявляем образцы текстовых извлечений с частными комментариями. Наглядность дифференциальных признаков САФЗЧ демонстрируется с помощью поэтапных таблиц абсолютно-процентных соотношений каждой группы выделенных средств.
3. 2. Коммуникативные САФЗЧ


Общие замечания
1)

Algernon:	Why is it that at a bachelor’s establishment the servants invariably drink the champagne? I ask merely for information.
Lane:	I attribute it to the superior quality of the wine, sir. I have often observed that in married households the champagne is rarely of a first-rate brand. [W. O., с.12]
В данном текстовом извлечении высказывается общее замечание о том, что на приемах, которые устраивают семейные пары, шампанское часто бывает плохого качества (намек на то, что семейная жизнь оказывает на людей пагубное влияние).

2)

Nothing infuriates people more that their own lack of spiritual insight, Sandy, that is why the Moslems are so placid, they are full of spiritual insight. [S. M., с. 142]

В данном текстовом извлечении отражено общее замечание о том, что большинству людей не хватает интуиции и проницательности, и это усложняет их жизнь.

3)

Princess:	Well, sooner or later, at some point in your life, the thing that lived for is lost or abandoned, and then… you die or find something else. This is my something else. [W. T., с. 39]
В данном текстовом извлечении высказывается общее замечание о том, что в определенный момент жизни люди теряют самое важное, то, ради чего они жили и к чему стремились. В этом случае им приходится искать какую-либо замену.

4)

For in that world all the man might be outwardly was defined for him and granted him by his enemies, as the finest bred racehorse, no matter its beauty, its strength, its courage, its speed, is defined and limited by the space of the intolerable penned coral or pasture into which his owners have forced him. [Oa. J. C., с. 69]

В данном текстовом извлечении автор приводит общее замечание о том, что для человека все в этом мире предопределено его врагами, и эту ситуацию невозможно изменить.

Последовательность
1)

Algernon:	When I am in trouble, eating is the only thing that consoles me. Indeed, when I am in really great trouble, as any one who knows me intimately will tell you, I refuse everything except food and drink. At the present moment I am eating muffins because am unhappy. [W. O., с. 73]
В данном текстовом извлечении автор приводит последовательное выявление причины того, почему Элджернон в данный момент много ест.

2)

Miss Brodie said: “Pavlova contemplates her swans in order to perfect her swan dance, she studies them. That is true dedication. You must all grow up to be dedicated women as I have dedicated myself to you.” [S. M., с. 82]

В данном текстовом извлечении приводится последовательное выявление причины того, почему ученицы мисс Броуди должны посвятить себя какому-нибудь делу.

3)

Princess:	Then why did you hold out, still?
Chance:	I didn’t have much faith in it. You know, you can buy those things for six bits in novelty stores. I’ve been conned and tricked too often to put much faith in anything that could still be phony. [W. T., с. 42]
В данном текстовом извлечении приводится последовательное выявление причины того, почему Чанс не доверял Принцессе.

4)

My mother has said People lived differently then, then did things for life, made gestures that lasted for life and it was fifty-five years Calla chose to remain in seclusion in that farmhouse that was never home to her. [Oa. J. C., с. 83]

В данном текстовом извлечении приводится последовательное выявление причины того, почему Калла прожила взаперти и в одиночестве оставшиеся 55 лет своей жизни.

Устойчивые выражения
1)

Cecily:	Do you suggest, Miss Fairfax, that I entrapped Ernest into an engagement? How dare you? This is no time for wearing the shallow mask of manners. When a see a spade I call it a spade. [W. O., с. 67]
В данном текстовом извлечении перефразируется устойчивое выражение “to call a spade a spade” – называть вещи своими именами, чтобы подтвердить, что Сесилия всегда говорит то, что думает.

2)

“You did well,” said Miss Brodie to the class, when Miss Mackay had gone,” not to answer the question put to you. It is well, when in difficulties, to say never a word, neither black nor white. Speech is silver but silence is golden. [S. M., с. 13]

В данном текстовом извлечении приводится устойчивое выражение «Слово – серебро, молчание – золото» в подтверждение мысли мисс Броуди о том, что в сложных ситуациях всегда лучше промолчать.

3)

Princess:	…Now then, you put the cart a little in front of the horse. Signed checks are payment, delivery comes first. Certainly I can afford it, I could deduct you, as my caretaker, Chance, remember that I was a star before big taxes… and had a husband who was a great merchant prince. [W. T., с. 46]
В данном текстовом извлечении приводится устойчивое выражение «запрягать телегу впереди лошади, делать что-либо шиворот-навыворот», чтобы подтвердить мысль о том, что Чанс поступает неправильно.

4)

Years before Calla died in 1967 Emmaline would say Let the dead past bury the dead it was a fervent prayer for her, an appeal to God and His sense of fair play. [Oa. J. C., с. 86]

В данном текстовом извлечении приводится устойчивое выражение «Пусть мертвые хоронят мертвых», чтобы выразить мысль о том, что в течение многих лет сама Калла и ее родственники просили у Бога ее смерти как освобождения от страданий.

Фольклорные формы

1)

Princess:	You’re no kind of monster. You’re just -
Chance:	What?
Princess:	Lost in the beanstalk country, the ogre’s country at the top of the beanstalk, the country of the flesh-hungry, blood-thirsty ogre – [W. T., с. 98-99]
В данном текстовом извлечении используется фольклорная форма повествования и упоминаются фольклорные персонажи (людоеды-великаны), присущие в основном жанру сказки.

Апелляция к читателю

1)

Then about half a mile about Tintern the rowboat is taken by the swift-flowing current as by a giant hand and now it would require the black man’s strenuous and desperate exertions to steer it from its course yet he lifts the oars and rests them calmly in place as the woman sits continuing to watch him closely, possibly smiling, are the two of them smiling? – talking together? – hearing nothing of the shouts from the shore and nothing of the increasing roar of the falls ahead… [Oa. J. C., c. 4]

В данном текстовом извлечении апелляция к читателю используется для привлечения внимания читателя к описываемой ситуации, а также для того, чтобы читатель смог составить для себя зрительный образ происходящего в романе.

ТАБЛИЦА 1

Коммуникативные САФЗЧ

Коммуникативные средства активизации фоновых знаний читателя Авторы	Общие замечания	Последова тельность	Устойчивые выражения	Фольк лорные формы	Апелляция к чита телю
Британские	14 41,2%	10 29,4%	9 26,5%	1 2,9%	0 0%
Американские	17 44,7%	11 28,9%	6 15,8%	1 2,6%	3 8%

Из таблицы абсолютно-процентных соотношений коммуникативных САФЗЧ следует, что в британском и американском вариантах английского языка общие замечания, последовательность и фольклорные формы представлены практически однородно. Различия в характеристиках отмечаются лишь в представленности устойчивых выражений и апелляции к читателю.

В британском варианте английского языка чаще используются устойчивые выражения и их шутливая перефразировка как средства привлечения внимания читателя, подтверждения некоторых мыслей, а также как способ создания юмора с помощью каламбуров и игры слов. В американском варианте устойчивые выражения не используются для создания юмористических ситуаций, а привлекаются авторами в качестве изречений народной мудрости только для подтверждения истинности поступков или мыслей героев, что облегчает процесс понимания написанного читателем.

Как отмечалось ранее, среди коммуникативных САФЗЧ в британском варианте английского языка, в отличие от американского, мы не обнаружили ни одного случая использования апелляции к читателю. Мы попытались объяснить это явление особенностями ментальности британцев, которые отличаются сдержанностью в высказываниях и выражают свои мысли в основном косвенным образом. В свою очередь американцы стремятся к прямому и эксплицитному способу выражения мыслей, а использование апелляции к читателю как прямого способа привлечения внимания к важным моментам повествования может послужить доказательством этого.

3. 
   3. Структурно-текстовые САФЗЧ
   

Повтор

1)

Algernon:	...Besides, your name isn’t Jack at all; it is Ernest.
Jack:	It isn’t Ernest; it’s Jack.
Algernon:	You have always told me it was Ernest. I have introduced you to everyone as Ernest. You answer to the name of Ernest. You look as if your name was Ernest. You are the most earnest-looking person I ever saw in my life. It is perfectly absurd your saying that your name isn’t Ernest. [W. O., с. 17-18]
В данном текстовом извлечении Элджернон повторяет имя Эрнест, чтобы подчеркнуть свою мысль и доказать, что его собеседника зовут именно так.

2)

“I wonder was it Rose who betrayed me?” The whine in her voice – “betrayed me, betrayed me” – bored and afflicted Sandy. It is seven years, thought Sandy since I betrayed this tiresome woman. What does she mean by “betray”? She was looking at the hills as if to see there the first and unbetrayable Miss Brodie, indifferent to criticism as a crag. [S. M., c. 78]

В данном текстовом извлечении слово “betray” – предать повторяется, чтобы подчеркнуть идею о том, каким ударом было для мисс Броуди предательство одной из ее учениц.

3)

Princess:

…Chance, please listen to me. I’m ashamed of this morning. I’ll never degrade you again, I’ll never degrade myself, you and me, again by – I wasn’t always this monster. Once I wasn’t this monster. And what I felt in my heart when I saw you returning, defeated, to this palm garden, Chance, gave me hope that I could stop being a monster. Chance, you’ve got to help me stop being a monster that I was this morning, and you can do it, can help me. [W. T., с. 98]

В данном текстовом извлечении слово “monster” – чудовище повторяется, чтобы создать у читателя представление о том, кем Принцесса считала саму себя, имея в виду свое недостойное поведение и отрицательные качества.

4)

In giving birth she had three times bled, and bled, and bled, until that final time she had believed they meant to allow her to bleed to death once the baby was wrenched from her. [Oa. J. C., с. 37]

В данном текстовом извлечении слово “bleed” – истекать кровью повторяется, чтобы создать у читателя образ мучительных родов Каллы.

Противопоставление

1)

Jack:	…That, my dear Algy, is the whole truth pure and simple.
Algernon:	The truth is rarely pure and never simple. Modern life would be very tedious if it were either and modern literature a complete impossibility. [W. O., c. 19-20]
В данном текстовом извлечении противопоставляются мнения героев о том, какой должна быть правда.

2)

“To me education is a leading out of what is already there in the pupil’s soul. To Miss Mackay it is putting in of something that is not there, and that is not what I call education, I call it intrusion.” [S. M., c. 45]

В данном текстовом извлечении противопоставляются два разных подхода к образованию и обучению.

3)

Heavenly:	Papa, I’m sorry my operation has brought this embarrassment on you, but can you imagine it, Papa? I felt worse than embarrassed when I found out that Dr. Scudder’s knife had cut the youth out of my body, made me an old childless woman. Dry, cold, empty, like an old woman. [W. T., c. 73]
В данном текстовом извлечении противопоставляются молодость и старость.

4)

Now they were beginning at last to attract serious attention on shore, men in shirtsleeves by the dock behind a granary staring at them shading their eyes to see who they were, this defiant mismatched couple A nigger and a white woman – look! [Oa. J. C., c. 76]

В данном текстовом извлечении противопоставляются чернокожий мужчина и белокожая женщина, а также две расы в целом.

Цепочка

1)

LadyBracknell:

Twenty-eight years ago, Prism, you left Lord Bracknell’s house, Number 104, Upper Grosvenor Street in charge of a perambulator that contained a baby of the male sex. You never returned. A few weeks later, through the elaborate investigations of the Metropolitan police, the perambulator was discovered at midnight standing by itself in a remote corner of Bayswater. It contained a manuscript of a three-volume novel of more than usually revolving sentimentality. But the baby was not there? Where is the baby? [W. O., c. 88]

В данном текстовом извлечении события излагаются в виде логической цепочки.

Горизонталь

1)

Miss Prism:	… Maturity can always be depended on. Ripeness can be trusted. [W. O., c. 49]
В данном текстовом извлечении горизонтально расширяется ряд качеств, характеризующих зрелую женщину.

ТАБЛИЦА 2

Структурно-текстовые САФЗЧ

Структурно- текстовые средства активизации фоновых знаний читателя Автор	Повтор	Противопоставление	Цепочка	Горизонталь
Британские	14 50%	10 35,8%	2 7,1%	2 7,1%
Американские	23 62,2%	14 37,8%	0 0%	0 0%

Из таблицы абсолютно-процентных соотношений структурно-текстовых САФЗЧ следует, что противопоставление практически однородно представлено в британском и американском вариантах английского языка. Неоднородность характеристик наблюдается в использовании повтора, цепочки и горизонтали.

Повтор очень часто используется американскими авторами как основное средство акцентуации отдельных мыслей и идей, причем американские авторы прибегают к повторению как отдельных слов и словосочетаний, так и целых предложений. Несмотря на то, что в британском варианте повтор отдельных слов также очень распространен, авторы не прибегают к нему как к основному средству активизации фоновых знаний читателя. Британские авторы используют также цепочку и горизонталь, излагая события в виде логической цепочки и применяя горизонтальное расширение ряда явлений без углубления мысли. Американские же авторы способу изложения событий в виде логической цепочки или с помощью горизонтального расширения ряда однородных явлений предпочитают представление событийной стороны с обращением к прошлому героев или заглядывая в будущее, а также рассмотрение явлений в их глубине и развитии.

3. 4. Ментальные САФЗЧ


Ассоциация

1)

Jack:	Oh, Gwendolen is as right as a trivet. As far as she is concerned, we are engaged. Her mother is perfectly unbearable. Never met such a Gorgon. [W. O., c. 34]
В данном текстовом извлечении медуза Горгона ассоциируется со злобным характером, которым, по мнению Джека, обладает леди Брэкнэлл.

2)

Marcia Blaine School for Girls was a day school which had been partially endowed in the middle of the 19th century by the wealthy widow of an Edinburgh book-binder. She had been an admirer of Garibaldi before she died. Her manly portrait hung in the great hall, and was honoured every Founder’s Day by a bunch of hard-wearing flowers such as chrysanthemums or dahlias. These were places in a vase beneath the portrait, upon a lectern which also held an open Bible with the text underlined in red ink, “O where shall I find a virtuous woman, for her price is above rubies.” [S. M., c. 3]

В данном текстовом извлечении цитата из Библии ассоциируется со строгой системой воспитания добропорядочных девушек в школе Марша.

3)

Chance:	No, listen. I didn’t know there was a clock in this room.
Princess:	I guess there’s a clock in every room people live in.
Chance:	It goes tick-tick, it’s quieter than your heart beat, but it’s slow dynamite, a gradual explosion, blasting the world we lived in to burnt-out pieces. [W. T., c. 123]
В данном текстовом извлечении тиканье часов ассоциируется с разрушительной силой времени.

Пресуппозиция

1)

Chasuble:	…But I must not disturb Egeria and her pupil any longer.
Miss Prism:	Egeria? My name is Lǽtitia, Doctor.
Chasuble:	A classical allusion merely, drawn from the Pagan authors. [W. O., c. 44]
Эгерия – по древнеримским преданиям обладала даром провидения, ее советами руководствовался римский царь Нума Помпилий. В переносном смысле Эгерия – вдохновительница, советчица. В данном текстовом извлечении без знания этих фактов невозможно понимание аллюзии.

2)

“Rose,” said Miss Brodie, “is like a heroine from a novel by D. H. Lawrence. She has got instinct.” [S. M., c. 146]

Упоминая одну из героинь романа Д. Г. Лоренса, автор имеет в виду Конни Клиффорд, которая следовала инстинкту и полностью отдалась своей страсти к Оливеру Меллорзу. Без этих конкретных сведений невозможно понимание данного текстового извлечения.

3)

Scudder:	Now when I go downstairs now, I’ll speak to Dan Hatcher, assistant manager here… he told me you’d checked in here… and tell him you want to check out, so you’d better get Sleeping Beauty and yourself ready to travel, and I suggest that you keep on traveling till you’ve crossed the State line. [W. T., c. 23]
Упоминая имя сказочной героини, автор предполагает, что оно знакомо читателю, и сравнивает спящую в постели Чанса девушку со Спящей Красавицей.

4)

… In Calla’s thirteenth year she became religious suddenly, though she had long resisted being forced to attend services at the little Methodist church nine miles away in the village of Shaheen where the minister, Reverend Bogey, sometimes wept recalling the sufferings of Christ and the wickedness of the Devil masquerading as mortal men in out midst. [Oa. J. C., c. 9-10]

В данном текстовом извлечении без знания конкретных сведений из Библии невозможно понимание читателем того, почему священник плакал во время своих проповедей.

Опорное слово
1)

“I have frequently told you, and the holidays just past have convinced me, that my prime has truly begun. One’s prime is elusive. You little girls, when you grow up, must be on the alert to recognize your prime at whatever time of your life it may occur. You must then live it to the full. [S. M., c.10]

В данном текстовом извлечении на основе слова “prime” – расцвет сил, лучшие годы жизни строится рассуждение мисс Броуди о том, как надо жить в период своего расцвета.

2)

Miss Lucy:	Baby, you’ve changed in some way, but I can’t put my finger on it. You all see a change in him, or has he just gotten older?
Chance:	To change is to live, Miss Lucy, to live is to change, and not to change is to die. [W. T., c. 90]
В данном текстовом извлечении на основе слова “to change” – меняться строится диалог между мисс Люси и Чансом.

3) Once when I was a small child three or four years old my mother had driven back to that place she called home, her mouth downward turning around the word home, the very sound of it, like family too, like mother. [Oa. J. C., c. 84]

В данном текстовом извлечении на основе опорных слов лексико-семантического поля «дом, семья» автор дает читателю возможность понять причину негативного отношения дочери Каллы к своему дому и к отношениям в семье.

Ключ к разгадке

1)

Lady Bracknell:	My nephew, you seem to be displaying signs of triviality.
Jack:	On the contrary, Aunt Augusta, I’ve now realized for the first time in my life the vital Importance of Being Earnest. [W. O., c. 94]
Данное текстовое извлечение – это последняя фраза пьесы, которая, в свою очередь, является ключом к разгадке ее содержания и названия.

2)

These girls formed the Brodie set. That was what they had been called even before the headmistress had given them the name, in scorn, when they had moved from the Junior to the Senior school at the age of twelve. At that time they had been immediately recognizable as Miss Brodie’s pupils being vastly informed on a lot of subjects irrelevant to the authorized curriculum, as the headmistress said, and useless to the school as a school. [S. M., c. 1-2]

В данном текстовом извлечении автор дает ключ к разгадке того, почему группку школьниц, состоящую из 6 человек, называли «компашкой Броуди».

3)

It is the remainder of her life of which I find it so difficult to speak: except to see her shut the door, lock her door upon herself, one of those large drafty rooms at the top of the old farmhouse, but not a room she was obliged to share with her husband or with anyone and which only at rare intervals during the subsequent years were visitors, even her children, allowed to enter. [Oa. J. C., c. 13]

В данном текстовом извлечении словосочетание “lock her door upon herself” в параграфе, где описывается уединенный образ жизни Каллы, - ключ к разгадке содержания и названия книги.

ТАБЛИЦА 3

Ментальные САФЗЧ

Ментальные средства активизации фоновых знаний читателя Авторы	Ассоциация	Пресуппозиция	Ключ к разгадке	Опорное слово
Британские	17 56,7%	7 23,3%	4 13,3%	2 6,7%
Американские	3 15,8%	5 26,3%	4 21,1%	7 36,8%

Из таблицы абсолютно-процентных соотношений ментальных САФЗЧ следует, что пресуппозиция (конкретные сведения, без которых невозможно понимание происходящего) практически однородно представлена в британском и американском вариантах английского языка. Неоднородность характеристик наблюдается в использовании ассоциации, ключа к разгадке и опорного слова.

В произведениях британских авторов чаще используются ассоциации как более сложный способ активизации фоновых знаний читателя, требующий большего объема фоновых знаний и более значительного числа ментальных усилий для понимания текста и проведения необходимых аналогий и аллюзий с библейскими, мифологическими и историческими персонажами и событиями. Это может свидетельствовать о предпочтении британцами более сложных когнитивных структур представления знаний. У американских авторов в преобладает использование ключа к разгадке и опорных слов, значительно облегчающих понимание текста читателем и представляющих собой упрощенные способы активизации фоновых знаний, не требующих больших когнитивных усилий со стороны читателя.
3. 5. Ситуативные САФЗЧ
Реалии эпохи

1)

Algernon:	…You don’t seem to realize, that in married life three is company and two is none.
Jack:	That, my dear young friend, is the theory that the corrupt French Drama has been propounding for the last fifty years. [W. O., c. 21-22]
В данном текстовом извлечении говорится о том, что было одной из главных тем французской драматургии 19 века.

2)

She had to be disciplined, sometimes hourly, she was that kind of child, too much energy, restlessness, had to be slapped, spanked, paddled… In those years there was no “abuse” of children, only “discipline”. [Oa. J. C., c. 6]

В данном текстовом извлечении говорится о принципах воспитания детей, приемлемых во времена, описываемые в романе (конец 19 – начало 20 века).

Национальные особенности

1)

Lady Bracknell:	What are your politics?
Jack:	Well, I am afraid I really have none. I am a Liberal Unionist.
Lady Bracknell:	Oh, they count as Tories. They dine with us. [W. O., c. 31-32]
В данном текстовом извлечении говорится о политических партиях Великобритании конца 19 века.

2)

Sandy was sometimes embarrassed by her mother being English and calling her “darling”, not like the mothers of Edinburgh who said “dear”. Sandy’s mother had a flashy winter coat trimmed with fluffy fox fur like the Duchess of York’s, while the other mothers wore tweed or, at the most, musquash that would do them all their days. [S. M., c. 19]

В данном текстовом извлечении сравниваются национальные особенности Англии и Шотландии.

3)

Boss:	…I’m relying on this campaign to bring in young voters for the crusade I’m leading. I’m all that stands between the South and the black days of Reconstruction. [W. T., c. 74]
В данном текстовом извлечении говорится о периоде Реконструкции юга после Гражданской войны в США.

4)

He’d told her about his young mother years before he was born, fourteen years old she’d been taken by night by slavery abolitionists across the Potomac at Martinsburg, Virginia, taken from house to house with a small group of terrified young slaves. [Oa. J. C., c. 76]

В данном текстовом извлечении автор говорит о движении аболиционистов в США в начале 19 века.

Социальный статус

1)

Lady Bracknell:	… Who was your father? He was evidently a man of some wealth. Was he born in what the Radical papers call the purple of commerce, or did he rise from the ranks of the aristocracy? [W. O., c. 32]
В данном текстовом извлечении леди Брэкнэлл называет различные сословия, отражающие статус людей в обществе того времени (купцы, аристократия).

ТАБЛИЦА 4

Ситуативные САФЗЧ

Ситуативные средства активизации фоновых знаний читателя Авторы	Национальные особенности	Реалии эпохи	Социальный статус
Британские	5 62,5%	1 12,5%	2 25%
Американские	3 50%	3 50%	0 0%

Из таблицы абсолютно-процентных соотношений ситуативных САФЗЧ следует неоднородность характеристик использования национальных особенностей, реалий эпохи и социального статуса.

В британском варианте английского языка мы обнаружили, что авторы чаще прибегают к национальным особенностям. Как нам представляется, это можно объяснить приверженностью британцев к своим многовековым национальным традициям и их отношением к своим национальным особенностям как к предмету гордости и как к одной из ценностей британской нации. В свою очередь в произведениях американских авторов можно отметить больший акцент на реалиях эпохи, что, на наш взгляд, является следствием сравнительно небольшого периода развития истории американской нации.

Как отмечалось ранее, в американском варианте английского языка среди ситуативных САФЗЧ не представлен социальный статус, тогда как в британском варианте это средство активизации фоновых знаний читателя нашло свое отражение. Мы попытались объяснить эту неоднородность представления стремлением представителей американской нации избежать сословного деления и принципом равенства, считающимся одним из основных принципов американского народа. В то же время британская нация имеет многовековую историю существования сословий и классов, отражающих социальный статус членов общества.

Тем не менее, несмотря на неоднородность представленности различных ситуативных САФЗЧ, они служат когнитивными основаниями понимания текста, так как ориентируют читателя во времени, месте и социальных характеристиках описываемых событий.
Выводы по главе 3
Согласно цели практической части нашей работы, мы осуществили количественно-качественный анализ текстовых извлечений и установили взаимообусловленность и взаимозависимость характеристик САФЗЧ как когнитивных оснований понимания текста в британском и американском вариантах английского языка. В результате проведенного исследования и интерпретации полученных результатов мы пришли к следующим выводам:

1. 
   Из пяти групп САФЗЧ в двух вариантах английского языка представлены коммуникативные, структурно-текстовые, ментальные и ситуативные САФЗЧ. Различия в британском и американском вариантах наблюдаются в номенклатурном наполнении каждой группы. Звуковые САФЗЧ не были обнаружены ни в одном из произведений, взятых нами в качестве речевого материала, так как, на наш взгляд, эти САФЗЧ характерны в основном для стихотворных произведений и не типичны для прозы.
   

2. Среди коммуникативных САФЗЧ в британском варианте английского языка, в отличие от американского, мы не обнаружили ни одного случая использования апелляции к читателю. Мы объяснили это явление особенностями ментальности британцев, которые отличаются сдержанностью в высказываниях и выражают свои мысли в основном косвенным образом. В свою очередь американцы стремятся к прямому и эксплицитному выражению мыслей, а использование апелляции к читателю как прямого способа привлечения внимания к важным моментам повествования может послужить доказательством этого.
3. В американском варианте английского языка среди структурно-текстовых САФЗЧ не было обнаружено случаев использования цепочки и горизонтали. Исходя из этого, мы пришли к выводу, что американские авторы способу изложения событий в виде логической цепочки или с помощью горизонтального расширения ряда однородных явлений предпочитают представление событийной стороны с обращением к прошлому героев или заглядывая в будущее, а также рассмотрение явлений в их глубине и развитии.
4. В американском варианте английского языка среди ситуативных САФЗЧ не представлен социальный статус, тогда как в британском варианте это средство активизации фоновых знаний читателя нашло свое отражение. Этот мы интерпретировали стремлением представителей американской нации избежать сословного деления и принципом равенства, считающимся одним из основных принципов американского народа.
5. Неоднородность представленности различных групп САФЗЧ в британском и американском вариантах английского языка отражается в дифференциальных признаках их использования теми или иными авторами. В американском варианте более предпочтительным является использование структурно-текстовых САФЗЧ, что, на наш взгляд, отражает относительную простоту изложения и не требует больших усилий со стороны читателя для понимания написанного. В свою очередь британские авторы применяют более сложные САФЗЧ – ментальные, требующие большего объема фоновых знаний и более значительного числа ментальных усилий для понимания текста и проведения необходимых ассоциаций с библейскими, мифологическими и историческими персонажами и событиями.
Полученные нами результаты нельзя считать идеальными и принимать за неизменную основу, так как в нашей работе мы использовали небольшое количество источников для поисков примеров по интересующей нас проблеме. Разные авторы строят тексты согласно своему жанру и своей эпохе, и те случаи, которые чаще всего встречаются у одного писателя, могут вообще отсутствовать у другого.
Заключение
Проделанная работа явилась попыткой аргументированного раскрытия теоретических основ анализа текста и практических подходов к его осуществлению с целью описания когнитивных оснований понимания текста.

При подготовке материала основное внимание мы обратили на когнитивные принципы, когнитивные механизмы, а также специфические средства, способствующие наиболее полному и правильному пониманию текста читателем.

Для осуществления анализа текста были использованы коммуникативный, семантический, структурный и когнитивный подходы к его изучению.

Особый акцент был сделан на изучение различных средств активизации фоновых знаний читателя, являющихся когнитивными основаниями понимания текста и обеспечивающими наиболее адекватное понимание текста и намерений автора.

В ходе проделанного анализа мы определили, что текст является комплексной коммуникативной единицей, имеющей набор самостоятельных свойств и признаков. При этом наибольший интерес для нас представлял когнитивный аспект изучения текста. Мы выяснили, что при создании текста отправитель (автор) должен опираться на когнитивные принципы – когнитивные установки и когнитив­ные ограничения на организацию информации в дискурсе или тексте, на распределение информации в тек­сте, на последовательность ее подачи и т.п. Получатель (читатель), в свою очередь, расшифровывает те ментальные репрезентации, которые возникают по ходу обработки текста и/или извлекаются из долговременной памяти. При этом происходит смысловое восприятие текста, которое может быть приравнено к пониманию. Таким образом, мы рассматривали текст как систему и как процесс, объединяющий речетворческую деятельность отправителя и когнитивное сотворчество получателя.

Одной из задач нашей работы при проведении текстового анализа являлась попытка определить характеристики различных САФЗЧ как когнитивных оснований понимания текста в произведениях британских и американских авторов. Для решения данной задачи мы использовали метод сплошной выборки и, основываясь на полученных данных, построили таблицы номенклатурных и абсолютно-процентных соотношений различных САФЗЧ. В результате проведенного эксперимента мы выяснили, что из пяти групп САФЗЧ в двух вариантах английского языка представлены коммуникативные, структурно-текстовые, ментальные и ситуативные САФЗЧ. Различия в британском и американском вариантах наблюдаются в номенклатурном наполнении каждой группы. Звуковые САФЗЧ не были обнаружены ни в одном из произведений, взятых нами в качестве речевого материала, так как, на наш взгляд, эти САФЗЧ характерны в основном для стихотворных произведений и не типичны для прозы.

Среди коммуникативных САФЗЧ в британском варианте английского языка, в отличие от американского, мы не обнаружили ни одного случая использования апелляции к читателю. Мы попытались объяснить это явление особенностями ментальности британцев, которые отличаются сдержанностью в высказываниях и выражают свои мысли в основном косвенным образом. В свою очередь американцы стремятся к прямому и эксплицитному выражению мыслей, а использование апелляции к читателю как прямого способа привлечения внимания к важным моментам повествования может послужить доказательством этого.

В американском варианте английского языка среди структурно-текстовых САФЗЧ не было обнаружено цепочки и горизонтали. Исходя из этого, мы пришли к заключению, что американские авторы способу изложения событий в виде логической цепочки или с помощью горизонтального расширения ряда однородных явлений предпочитают представление событийной стороны с обращением к прошлому героев или заглядывая в будущее, а также рассмотрение явлений в их глубине и развитии.
В американском варианте английского языка среди ситуативных САФЗЧ не представлен социальный статус, тогда как в британском варианте это средство активизации фоновых знаний читателя нашло свое отражение. Мы интерпретировали этот факт стремлением представителей американской нации избежать сословного деления и принципом равенства, считающимся одним из основных принципов американского народа.

Мы также выяснили, что неоднородность представленности различных групп САФЗЧ в британском и американском вариантах английского языка отражается в дифференциальных признаках их использования теми или иными авторами. В американском варианте более предпочтительным является использование структурно-текстовых САФЗЧ, что, на наш взгляд, отражает относительную простоту изложения и не требует больших усилий со стороны читателя для понимания написанного. В свою очередь британские авторы применяют более сложные САФЗЧ – ментальные, требующие большего объема фоновых знаний и более значительного числа ментальных усилий для понимания текста и проведения необходимых ассоциаций с библейскими, мифологическими и историческими персонажами и событиями.

Следует отметить, что при анализе результатов всей проделанной работы мы далеки от мысли, что нам удалось достигнуть необходимого совершенства, так как лингвистическая теория текста, и в частности когнитивный подход к его изучению, имеет перспективы дальнейшего развития. Для получения более точных данных о характеристиках различных САФЗЧ как когнитивных оснований понимания текста необходимо рассмотреть не только прозаические и драматические, но и поэтические произведения. Следует также провести более детальный анализ характеристик различных САФЗЧ, принимая во внимание эпоху и жанр литературных произведений.

Данная работа не является законченным звеном в изучении проблемы когнитивных оснований понимания текста, а представляет собой еще один шаг в применении когнитивного подхода к изучению текстовых характеристик.
БИБЛИОГРАФИЯ

1. Абрамов Б. А. Текст как закрытая система языковых средств // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.1 – М., 1974. – С. 3-4.

2. Арнольд И. В. Интерпретация текста как установление иерархии его частей // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.1 – М., 1974. – С. 28-32.

3. Бархударов Л. С. Текст как единица языка и единица перевода // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.1 – М., 1974. – С. 40-41.

4. Ван Дейк Т. Вопросы прагматики текста // Лингвистика текста: Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. 8. – М., 1978. – С. 259-336.

5. Васильева А. В., Ляхова И. Г. О тематической структуре текста // Лингвистика текста. Вып. 103 – М., 1976. – С. 223-230.

6. Гак В. Г. О семантической организации текста // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.1 – М., 1974. – С. 61-66.

7. Гальперин И. Р. О понятии «текст» // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.1 – М., 1974. – С. 67-72.

8. Голод В. И., Шахнарович А. М. Когнитивные и коммуникативные аспекты текста как инструмента общения // Теория и модели знаний (теория и практика создания систем искусственного интеллекта). Труды по искусственному интеллекту. – Тарту, 1985. – С. 68-75.

9. Демьянков В. З. Понимание как интерпретирующая деятельность // Вопросы языкознания. – М., 1983. - № 6. – С. 58-67.

10. Демьянков В. З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ. – М., 1989.

11. Ейгер Г. В., Юхт В. Л. К построению типологии текстов // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.1 – М., 1974. – С. 103-110.

12. Ермолаев В. А., Шахнарович А. М. Понимание текстов детьми // Материалы V Всесоюзного симпозиума по психолингвистике. – М.: Наука, 1975. – С.156-161.

13. Изенберг Х. О предмете лингвистической теории текста // Лингвистика текста: Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. 8. – М., 1978. – С. 40-62.

14. Карпенко У. А. Средства активизации фоновых знаний читателя как универсальные концепты культуры // Когнитивная лингвистика конца XX в.: Материалы научной конференции 7-9 октября 1997 г. В 3-х ч. Ч. 3 – Мн., 1997. – С. 104-106.

15. Колшанский Г. В. О смысловой структуре текста // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.1 – М., 1974. – С. 139-142.

16. Котляр Т. Р. О некоторых особенностях построения текста // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.1 – М., 1974. – С. 143-146.

17. Кубрякова Е. С. Еще раз о значении термина «когнитивный» // Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста: Сб. ст. – М.: УРСС, 2002. – С. 90-93.

18. Кубрякова Е. С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. – М.: МГУ, 1996.

19. Леонтьев А. А. Признаки связности и цельности текста // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.1 – М., 1974. – С. 168-172.

20. Литвин Ф. А. Многозначность слова в языке и речи. – М., 1984.

21. Литвин Ф. А., Новикова Т. В. О семантическом развертывании как основе текстообразования // Семантические признаки и их реализации в тексте. – Волгоград, 1986. – С. 20-29.

22. Лосева Л. М. О синтаксическом и семантическом аспектах исследования целых текстов // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.1 – М., 1974. – С. 176-184.

23. Миллер Дж. А. Образы и модели, уподобления и метафоры // Теория метафоры. – М., 1990. – С. 236-283.

24. Молчанова Г. Г. Когнитивный подход к анализу художественного текста // Когнитивная и коммуникативная структура текста. Функциональный анализ: Тезисы научного совещания. – М., 1991. – С. 31.

25. Ризель Э. Г. Текст как целостная структура в аспекте лингвостилистики // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.2 – М., 1974. – С. 35-38.

26. Чернухина И. Я. К вопросу о единицах связного текста // Лингвистика текста. В 2-х ч. Ч.2 – М., 1974. – С. 155-158.

27. Шахнарович А. М., Габ М. А. Прагматика текста: психолингвистический подход // Текст в коммуникации. – М., 1991. – С. 68-81.

28. Шварц Е. Ф. Семантическая организация текста: креативный и перцептивный подходы // Текст в языке и речевой деятельности. – М., 1987. – С. 236-247.

29. Beugrande R. de, Dressler W. Introduction to text linguistics. – L., 1981.

30. Chafe W. L. Cognitive constraints on information flow // Coherence and grounding in discourse. – Amsterdam, 1987. – Р. 22-51.

31. Givon T. Isomorphism in the grammatical code: Cognitive and biological consideration // Iconicity in language / Ed. By Orletti F. – Amsterdam, 1994. – P. 47-76.

32. Haiman J. Natural syntax: Iconicity and erosion. – Cambridge, 1985.

33. Oates J. C. I Lock My Door Upon Myself. – New York: A Plume Book, 1991. – 102 p.

34. Orletti F. (Ed.) Iconicity in language. – Amsterdam, 1994.

35. Prince E. Toward a taxonomy of given/new information // Radical pragmatics. – N. Y., 1981. – Р. 223-235.

36. Spark M. The Prime of Miss Jean Brodie. – New York: Penguin Books, 1978. – 128 p.

37. Wilde, O. The Importance of Being Earnest. – Harmondsworth: Penguin Books, 1994. – 74 p.

Williams T. Three by Tennessee: Sweet Bird of Youth; The Rose Tattoo; The Night of the Iguana. – New York, 1976. – 340 p.