Глава 2. Поэтика Агнии Барто.
2.1. Произведения поэтессы с точки зрения основных черт детской литературы.
2.1.1. Черты детской литературы.

Детская литература – это область искусства, которая возникла на пересечении художественного творчества и учебно-воспитательной деятельности. Ее цель – доставить ребенку эстетическое удовольствие и способствовать формированию его личности. В этом заключается специфика детской литературы. Она обусловлена, прежде всего, возрастом читателя. Чем меньше возраст ребенка, тем сильнее должны проявляться черты детской литературы.

К ним относятся:

1. 
   Фольклоризм. Эта черта имеет свое проявление в нескольких моментах. Во-первых, многие писатели создавали и создают литературные сказки. Во-вторых, детская поэзия тяготеет к фольклорным жанрам (особенно это заметно в стихотворениях для самых маленьких). И, наконец, в-третьих, происходит «сказочная» трансформация обычных литературных жанров, вследствие чего появляются новые жанровые модификации: повесть-сказка, поэма-сказка и т.д.
   
2. 
   Гуманизм. В детской литературе эта черта понимается как соотношение добра и зла в пользу добра. Только так, а не иначе. Потому что психика детей не выносит мысли о дисгармоничности мира. Детская литература должна быть ориентирована на гуманистические идеалы, должна учить различать правду и ложь, добро и зло.
   
3. 
   Высокая художественность. Это свойство детской литературы касается в первую очередь образности. Образы в произведениях для детей должны быть узнаваемы, понятны и целостны. Требование высокой художественности детской литературы сводится к тому, что детская 
   
4. 
   литература должна быть «классикой», то есть сохранять свое очарование для читателей разных возрастов в течение нескольких исторических эпох. Проще говоря, детская литература не должна быть литературой второго сорта.
   
5. 
   Богатство языка. Язык детской литературы должен быть особенно богат и выразителен. Он должен помочь ребенку расширить свой словарь, овладеть новыми формами речи. Для этого в детских произведениях должны присутствовать фразеологизмы, метафоры, игра слов. Вместе с тем язык должен быть доступным и понятным. Таким образом, перед детским писателем стоит задача тщательного лексического отбора и строго выверенной грамматической структуры.
   
6. 
   Максимальная конкретность. Конкретность должна быть в языке, в сюжете, в образах… При этом все должно соотноситься с общим замыслом произведения, с его фабулой.
   
7. 
   Динамичность сюжета. Развитие сюжета в детской книге не должно быть монотонным. Должна присутствовать постоянная смена событий, чтобы книга захватывала читателя-ребенка, делала его участником сюжета. Наличие этой черты в детских произведениях способствует развитию воображения.
   
8. 
   Психологизм. Эта черта детской литературы не является обязательной для всех детских произведений. Она появляется в детской книге по мере взросления читателя и обычно приходит на смену динамизма.
   
9. 
   Юмористичность. Дети не выносят однообразия и скуки, а предпочитают веселых, неунывающих героев, смешные, нестандартные ситуации. С самого раннего возраста детям доступны простейшие формы комического, поэтому наличие юмористичности – одна из главных черт детской литературы, которая практически во всех произведениях для детей должна присутствовать. На юмористичность всегда хорошо работают игра слов и парадоксы, которые любят дети. С этой чертой непосредственно связаны образность, метафоричность и богатство языка. Без этого юмор будет скудным, сухим и фальшивым. А в детской книге фальши быть не 
   
10. 
    должно – дети чувствуют ее очень хорошо. При всем при этом использование юмора в детских произведениях должно быть с учетом той возрастной категории, на которую они рассчитаны.
    
11. 
    Наличие подтекста. Эта черта детской литературы является спорной и в какой-то степени даже проблемной. Во многих учебниках детской литературы эта черта не выделяется и даже не упоминается, однако стоит признать, что наличие подтекста в детском произведении имеет место. Об этой черте детской литературы Агния Барто говорила: «… в стихах для детей должен присутствовать подтекст. Ведь ребенок растет с каждым днем, а стихи остаются у него в памяти, и он, возвращаясь к ним, каждый раз понимает их по-новому. Значит, надо, чтобы ему было что переосмысливать» [Жизнь и творчество Агнии Барто, 1989, С.12].
    
12. 
    Лиризм. Эта черта, как и предыдущая, является спорной, хотя не только теоретики, но и практики детской литературы (Чуковский, Маршак и др.) говорили об обязательности наличия лиризма в детской литературе, особенно поэзии.
    

2.1.2. Стихи о малышах и для малышей.

Детские стихи Агнии Барто – литература на вырост,

для всех поколений: выучив их в детском саду, помнят

до седины.

Анатолий Алексин

Стихотворения А.Л. Барто о малышах и для малышей приобрели всенародную и неугасающую популярность. Они имеют обычно форму лирической миниатюры. Именно лирические миниатюры принесли Барто славу классика детской поэзии [Арзамасцева, 2001, С.285]. Это цикл «Игрушки» (1936), стихотворения «Фонарик», «Машенька», «Машенька растет», «Ути-ути» и другие, которые стали хрестоматийными благодаря сюжетам, завершенным в пределах самой краткой формы, звучности и ритмичности [Русские детские писатели ХХ века, 1998, С.49].



Цикл «Игрушки» - это не просто дюжина самостоятельных, объединенных одной темой сюжетов. Каждый сюжет развернут в «микропоэму» [Жизнь и творчество Агнии Барто, 1989, С.32].

Именно благодаря этому циклу многие дети получили первые уроки гуманизма [Разова, 1978, С.363].

Зайку бросила хозяйка, -

Под дождем остался зайка.

Со скамейки слезть не мог,

Весь до ниточки промок.

Стихи помогают пережить отношение к игрушке как предательство друга. Нерадивой и жестокосердной «хозяйке» тряпичного зайца противопоставляется у Барто другой маленький персонаж, который и после того, как мишка лишился лапы, продолжает играть с ним, «потому что он хороший». Так детскую привязанность к старой игрушке поэт переплавил в прекраснейшие свойства души: в верность друзьям и близким, в благородство и любовь [Жизнь и творчество Агнии Барто, 1989, С.31]. В этом цикле поэтесса выражает детское естественное нравственное чувство, которое формируется не поучением взрослых, а общением с игрушкой.

Образность. Читателю показан не статичный портрет знакомой ему игрушки, а судьба изображаемого игрушкой живого существа. Секрет успеха «Игрушек» - в воспроизведении того образа игрушки, который складывается в сознании малыша [Арзамасцева, 2001, С.285].

Богатство языка. Особая ценность стихотворений из цикла «Игрушки» - это язык, которым они написаны. Язык настолько прост, насколько это возможно. Стихотворения написаны «по-детски», то есть поэтесса воспроизвела лексику и синтаксис детской речи. Барто в каждой строке дает простое предложение; в нем редко встречаются отклонения от грамматических норм, совсем нет игры слов или использования слов в переносном значении. Такая речевая строгость как раз и передает характерную для малышей правильность речи:



Я люблю свою лошадку,

Причешу ей шерстку гладко…

Максимальная конкретность достигается именно за счет языковых средств, а точнее за счет их точного использования.

Динамизм, как это ни странно, но присутствует. Поэтесса описывала событие, драму, у которой есть и завязка, и конфликт, и кульминация, и развязка.

Юмористичность. Каких либо чрезвычайно смешных стихотворений в этом цикле нет (стихи рассчитаны на детей, которые только учатся говорить), но доля юмора так или иначе присутствует, хотя бы в тех ситуациях, которые описаны:

Нет, напрасно мы решили

Прокатить кота в машине:

Кот кататься не привык —

Опрокинул грузовик.

«Мишка», «Самолет», «Слон», «Бычок» и другие стихотворения из цикла «Игрушки» дети запоминают быстро и с большой охотой: это их собственная, не заимствованная из взрослой литературы лирическая поэзия [там же, С.286].

Среди стихотворений о малышах хотелось бы отметить стихотворение «Машенька», написанное в 1948 году.

Фольклоризм проявляется здесь в построении некоторых фрагментов, которые имеют своеобразную «напевную» структуру:

Кто, кто

В этой комнате живёт?

Кто, кто

Вместе с солнышком встаёт?

……………………

Баю-баюшки-баю,

Баю Машеньку мою.

В стихотворении прослеживаются гуманистические идеи:


Целый день поёт щегол

В клетке на окошке.

Третий год ему пошёл,

А он боится кошки.

А Маша не боится

Ни кошки, ни щегла.

Щеглу дала напиться,

А кошку прогнала.

Стихотворение «Машенька» имеет чрезвычайно богатый язык. В первую очередь нужно отметить большое количество сравнений и метафор, которые помогают ребенку развивать образное мышление и фантазию («Два дивана-великана», «Ходят тени по стене, будто птицы в тишине стаями летят», «Диваны-великаны теперь стоят, как горы...»). По сравнению со стихотворениями из цикла «Игрушки» здесь более сложные синтаксические конструкции, которые уже включают в себя несколько грамматических основ, причастные и деепричастные обороты, появляются даже эллиптические конструкции:

И, откинув одеяло,

Вдруг сама на ножки встала.

……………………

Ягоды, как бусины.

Чёрные - Володины,

Красные - Марусины
.

Максимальная конкретность в этом стихотворении проявляется в описании некоторых на первый взгляд обыденных процессов, которые, при этом, в данной ситуации для ребенка становятся настоящим событием:

Часы пробили восемь.

Сейчас затихнет дом,

Сейчас платок набросим

На клетку со щеглом.

«Машенька» имеет очень динамичный сюжет. Стихотворение состоит всего из семнадцати четверостиший, но Барто удалось показать наиболее 

важные и запоминающиеся события в жизни ребенка, показать процесс его взросления:

Это Машенька проснулась,

С боку на бок повернулась

И, откинув одеяло,

Вдруг сама на ножки встала.

……………………

Потянулась Машенька

К зеркалу рукой,

Удивилась Машенька:

«Кто же там такой?»

…………………..

Встали девочки в кружок,

Встали и примолкли.

Дед-Мороз огни зажёг

На высокой ёлке.

……………………

Есть у Маши дочка,

Ей скоро полгодочка.

В этом стихотворении одновременно и с юмором и с лиризмом раскрывается детская личность, начиная с самого раннего возраста, когда ребенок едва начинает ходить.
2.1.3. Стихи А. Барто для младших и средних школьников.

… у каждого ее «детского» стихотворения своя

«взрослая» история.

Сергей Баруздин

А. Барто начала освоение поэзии для подростков, возраста, который прежде считался «непоэтичным». Можно сказать, что Барто отразила в своих стихах весь школьный мир, увидела его глазами самих детей и заставила по-иному взглянуть на него взрослых [Арзамасцева, 2001, С.288]. К стихотворениям для школьников относятся циклы и сборники «За цветами в 

зимний лес», «Думай-думай», «Подростки, подростки…», «Все учатся», «Из пестрых страниц», «У нас под крылом».

Эти стихотворения поэтессы обнаруживают две тенденции: одна из них ведет к публицистике и «сатире», другая – к лирике [там же, С.287], при этом они в творчестве Агнии Барто неизменно взаимодействуют, подкрепляют одно другое [Жизнь и творчество Агнии Барто, 1989, С.38].

«Игра в слова». Это стихотворение поэтессы можно назвать гениальным – в нем сочетаются в нем поистине богатый язык, очень тонкий и очень точный юмор и важная воспитательная идея.

Богатство языка. Стихотворение все построено на игре слов, особенностях акцентологии, паронимии, аллитерации:

Ска
ж
и поти
ш
е:

«
Ш
есть мы
ш
ат» —

И сразу мы
ш
и

За
ш
ур
ш
ат.

……………………

Скажи «Родник» —

И вот возник,

Бежит в зеленой чаще

Веселый ключ журчащий.

Мы и родник зовем ключом.

(Ключ от дверей тут ни при чем.)

........................

Отца спросила дочка:

— Не знаю, как прочесть,

Есть слово «провол́очка»

И «пр́оволочка» есть.

А что такое «́атлас»?

Его приносят в класс?

Я прочитала «́атлас»,

Но есть ведь и «атл́ас».

Юмористичность. Через юмор лучше раскрывается подтекст произведения и характеры героев:



Отец ответил:

— Дочка,

Уймись на полчасочка.

……………………

Слова бывают разные,

Бывают неотвязные.

Вот, например, к Володе

Пристало слово «вроде».

Спросите у Володи:

— Ты пионер?

— Да вроде.

— Работал в огороде? —

А он опять:

— Да вроде.

Стихотворение чрезвычайно образно. При том, что Барто использует абстрактные образы «дочки», «Володи» и «Егорки», они имеют совершенно конкретные характеры.

Конкретность в стихотворении проявляется в первую очередь в примерах использования тех или иных слов. С этой конкретностью напрямую связана воспитательная идея (важность грамотно разговаривать).

В стихах Барто 50-60-х годов сатира уступает место более мягкому юмору, пронизанному лиризмом («Я с ней дружу», «У меня веснушки», «Андрей не верит людям», «Холодная весна» и др.).

«Я люблю ходить вдвоем». В этом стихотворении мир героя Барто усложняется, расширяется диапазон переживаний, психологические коллизии дополняются этическими, герой становится не только взрослее, но и строже.

Черта фольклоризма в этом стихотворении уже не прослеживается, читатель уже не в том возрасте, когда фольклорное начало в произведении является необходимым.

Гуманизм в этом и других стихотворениях для подростков уже не так явно выражен и формулируется не так просто: здесь уже не просто 

противостояние плохого и хорошего, герой стихотворение борется не с антигероем, а со своим одиночеством:

Крикнуть некому: «Постой!»

Я один...

Мне красотой

Поделиться не с кем.

Образность. В образе лирического героя себя может узнать каждый подросток, и даже взрослый. Ведь те чувства, которые испытывает герой стихотворения, рано или поздно испытывает каждый человек. Барто удалось очень точно и эмоционально передать настроение и состояние лирического героя:

Я люблю кричать: «Гляди!

Посмотри! Постой-ка!

Видишь, речка впереди!

Лодок, лодок сколько!..»

Богатство языка. В своих стихотворениях для младших и средних школьников Агния Барто использует сложные синтаксические конструкции, которые наиболее точно могут передать нужное настроение. Это предложения с однородными членами предложения, оборванные неполные предложения:

Я люблю ходить вдвоем

В поле, в лес, на водоем,

Я люблю пускаться в путь

Не один, а с кем-нибудь.

……………………

Я один брожу в лесу...

(Так бывает редко.)

В этих стихотворениях уже появляется психологизм. А. Барто использует экспрессивно окрашенные языковые единицы, пользуется синтаксическими средствами передачи настроения. Это объясняется спецификой читательской аудитории, для которой были написаны 

стихотворения. Для детей 10-14 лет уже не столько важно развитие событий в произведении, сколько эмоциональная наполненность произведений.

В своих «подростковых» стихотворениях Агния Барто борется за подростка, защищая юную, еще только формирующуюся душу от бездуховности, эгоизма, ложных ценностей, равнодушия, которые, увы, не зарождаются сами по себе, а приходят из «взрослого» мира.
2.1.4. «Звенигород».

В 1947 году Агния Барто создает поэму «Звенигород», в которой разрабатывает серьезную социальную тему – тему защиты детства от бед взрослого мира [Арзамасцева, 2001, С.288; Зубарева, 1989, С.286]. Это поэма о детском доме, в котором живут дети, осиротевшие после войны:

Здесь со всех концов страны

Собраны ребята:

В этот дом их в дни войны

Привезли когда-то.

Исходным материалом для поэмы послужили подлинные факты, вдумчиво осмысленные поэтессой [Зубарева, 1989, С.286]. Очень важно, что конкретные жизненные факты А. Барто поднимает в этой поэме до уровня типического обобщения.

В основе сюжета лежит радостное событие: подготовка и проведение коллективного дня рождения. Детские эмоции находят самое живое и непосредственное выражение:

- Мне шесть лет! –

Кричит Никита. –

Я сегодня родился!

……………………

- Чудеса кричит Сережа. –

И мое рожденье тоже.

От рассказа о празднике поэтесса переходит к теме единства детей и взрослых.



О детях-сиротах заботятся полковник авиации, потерявший своего сына во время войны, и работница с Трехгорки, спасавшая этих ребят во время бомбежки. Они считают детей Звенигорода своими: «Вот какая тут семья – дочки тут и сыновья».

Барто подчеркивает, что дети чувствуют здесь себя обездоленными, что дети Звенигорода – единая семья.

Фольклоризм в поэме прослеживается минимально. Все-таки это произведение для детей 10-11 лет. Но элементы фольклорного начала в «Звенигороде» есть – это повторы четверостиший и двустиший:

1)

А сегодня целый хор

Из двенадцати сестер

Лельку убаюкал.

Дочки тут и сыновья.

Что же это за семья?

……………………

Он больших камней набрал,

У него в саду Урал.

Что же это за семья?

Дочки тут и сыновья...

……………………

А кто болен, кто здоров,

Узнаёт без докторов.

Что же это за семья?

Дочки тут и сыновья...

2)

Он едет в гости к детям.

В портфель он спрятал мяч,

Но
мяч везде заметен,

Куда его ни спрячь!

……………………

Давно увидел Петя

В портфеле новый мяч —



Ведь
мяч везде заметен,

Куда его ни спрячь!

Гуманизм. Эта черта в данном произведении проявляется наиболее ярко, так как именно на гуманистических идеях построен замысел поэмы – необходимость защищать и оберегать детей, их внутренний мир от всех бед и ужасов «взрослой» жизни, важность поддержки со стороны взрослых в сложных ситуациях.

Образность. Поэтесса создает выразительные портреты детей, раскрывает глубину их переживаний:

Вдруг настанет тишина,

Что-то вспомнят дети…

И, как взрослый, у окна

Вдруг притихнет Петя.

Герои поэмы – не безликие девочки и мальчики. У каждого из детей свой характер: у Пети, Лельки, Никиты, Клавы, Сережи. Характеры их раскрываются в поступках. Барто рассказывает, как ребята рисуют, играют, убирают дом, чистят сад…

Богатство языка. На первый взгляд кажется, что язык поэмы слишком прост и не обладает особой художественностью: здесь мы не найдем ни сложных эпитетов, ни метафор, ни каких-либо особых синтаксических конструкций. Но именно это и есть главное достоинство произведения. За счет кажущейся простоты Агния Барто смогла сымитировать детскую речь, передать детское мышление, рассказала историю звенигородского детского дома так, как это сделал бы ребенок. Однако есть в «Звенигороде» и сложные языковые явления. Такие как аллитерация: «И от
зв
онких голосов весь
зв
енит
Зв
енигород».

Конкретность в поэме проявляется во всем: в описании детей («Петя взрослый, он силач, с ним здороваться — хоть плачь: руку жмет до боли»), в образах взрослых («Полковник в лётной форме выходит на перрон). Он едет в гости к детям. В портфель он спрятал мяч, но мяч везде заметен, куда его ни спрячь! Он так возил игрушки, когда он жил в Крыму, двухлетнему 

Андрюшке — сынишке своему»), в описании пейзажей («Летом весь Звенигород полон птичьим свистом. Там синицы прыгают по садам тенистым. Там дома со ставнями на горе поставлены, лавочка под кленами, новый дом с балконами»), в изображении переживаний детей («У Никиты нет отца, мать его убита. Подобрали два бойца у сожженного крыльца мальчика Никиту»).

Динамичность сюжета. Не смотря на то, что «Звенигород» - стихотворное произведение, но черта динамизма сюжета в нем присутствует благодаря постоянной смене событий. Сначала автор рассказывает о детях-жителях детского дома, потом о взрослых, которые работают там и попутно, как начинается день в детском доме:

Тишиной наполнен сад,

И, как будто в сказке,

Три медведя мирно спят

На пустой терраске.

Беготни пока тут нет,

Непривычно тихо,

Но приходит на совет

Настя, повариха.

Сарафаны принесла

Тетя Шура, прачка.

Начинаются дела,

И пойдет горячка.

Потом Барто рассказывает о подготовке к «общему» Дню рождения, после – о самом праздновании, о гостях, которые приехали поздравить детей:

Тетя Настя к ним идет,

Бригадир с Трехгорки.

Тридцать братьев и сестер,

Все кричат ей: — Здрасте!—

В детском доме с давних пор

Любят тетю Настю.

— Тетя Настя!

Мы вас ждем!—



Ей кричат ребята.

И как завершение поэмы описан конец дня:

Замолчал Звенигород,

Дети спать легли…

Дополнительный динамизм поэме придают постоянные отсылки повествования к прошлому:

В этот дом их в дни войны

Привезли когда-то...

После, чуть не целый год,

Дети рисовали

Сбитый черный самолет,

Дом среди развалин.

……………………

Тетя Настя в этот дом

Под бомбежкой,

Под огнем

Их везла когда-то.

Психологизм в поэме также присутствует. В первую очередь он выражается через переживания детей по поводу потери своих родителей. Автор верно подмечает черты детской психологии, особенности восприятия событий детьми разного возраста. Например, о Лельке, которая была мала в дни войны и не помнит ничего А. Барто удивительно емко и лаконично говорит, что она «не умеет вспоминать – ей три года только».

Юмористичность. Не смотря на то, что «Звенигород» пронизан глубоким лиризмом, а иногда и печалью, в поэме все же нашлось место смешным подробностям.

В шутливой форме говорится о том, как тщательно прибрались ребята в саду:

Так чиста дорожка,

Что на цыпочках по ней

Ходит даже кошка.

Ирония есть и в описании детей:
Лучше всех играет в мяч,

Первый на футболе.

Не в команде он пока,

Но команда «Спартака»

Вся к нему явилась:

«Не хватает игрока!

Петя, сделай милость!..»

Это Пете снилось...

С юмором поэтесса рассказывает еще об одном «жителе» детского дома – щенке Тимке:

Мчится Тимка на крыльцо,

Скачет, весь в соломе.

Не последнее лицо

Тимка в этом доме.

Говорят, он всю семью

Приучил к порядку:

Петя бросил под скамью

Старую тетрадку —

Он тетрадку под забор.

Этот Тимка так хитер!

Леля бросила чулок —

Он на речку уволок;

Затащил перчатку

В дождевую кадку.

Поневоле всем пришлось

Привыкать к порядку.

Как уже отмечалось выше, произведение обладает глубоким лиризмом.
2.2. «Технические» приемы Агнии Барто.

Форма стихотворений Агнии Барто всегда адекватна их теме, смыслу, настроению. Придирчивость поэта к себе неукоснительна: в стихах Барто мы 

почти не найдем небрежной рифмы, рыхлой композиции, необязательных слов, приблизительной или формальной образности, немузыкальных, корявых звукосочетаний и прочих атрибутов «средней» поэзии.

Каждая строфа Барто – вершина естественности, образец поэтической музыкальности, ритмического и звукового совершенства [Жизнь и творчество Агнии Барто, 1989, С.28].

Поэтесса смело использовала сложные (составные, ассонансные) рифмы, которые Чуковский, один из ее учителей, считал недопустимыми в детских стихах, свободно меняла размер в строфе [Арзамасцева, 2001, С.283].

Барто упорно отстаивала в стихе для детей преимущества звукового принципа рифмовки перед графическим:

Уронили мишку
на

пол
,

Оторвали мишке
лапу
…

В последующие годы Барто продолжала усложнять рифму, добиваясь все большей звуковой и смысловой ее выразительности. В стихотворении «Мой папа рассердился» (1969) читаем:

Уж лучше бы мой
папа


Кричал, ногами
топал
,

швырял бы вещи
на пол
,

разбил тарелку
об пол
.

Здесь, как и во множестве других случаев, сказывается особенная чуткость Барто к звучащему слову. Оба раза односложное «пол» попадает в безударное положение. А под ударение выходят стоящие впереди предлоги. Обилие согласных «п» и «л» создает ощущение шлепков, приглушенных ударов, звучащих в воображении героя. Он согласен вытерпеть скандал и наяву, лишь бы не эта тишина молчания, великолепно переданная шипящими согласными и мягкими гласными рифмующихся окончаний [Жизнь и творчество Агнии Барто, 1989, С.29]:

Он, мне не отве
чая
,

Меня не заме
чая
,

Молчит и за обедом,



Молчит во время
чая
…

Прочному запоминанию, вхождению строк А. Барто в повседневный обиход детей и взрослых весьма способствовала их пословичность, афористичность. Слова и рифмы отобраны, выверены: «Мы с Тамарой ходим парой», «Понять не в состоянии, в каком я состоянии…». Эти и многие другие выражения давно стали своего рода фольклором [там же, С.30].
2.3. Образы детей и взрослых в поэзии А.Л. Барто.

Барто, в отличие от Маршака, Михалкова и других поэтов, реже пишет «От автора». При этом ее «взрослый» лирический герой никогда не отдален от нее самой.

Но что особенно важно отметить, у Барто несоизмеримо больше, чем у прочих детских поэтов, стихов, лирический герой которых - ребенок. Это может быть персонаж положительный и критикуемый. Но всегда это человек с четко выраженным самосознанием, со своим определенным личностным «я»: «Я был когда-то болен», «Я выросла», «Я, друзья-товарищи», «Я думал, взрослые не врут…», «Я лежу, болею…» и др. [там же, С.40].

Даже в стихотворениях, написанных в форме объективированного рассказа о юном персонаже, взаимоотношения юных и взрослых героев нередко принимают вид диалога, где «я» взрослого и «я» ребенка звучат с отчетливой прямотой: «Ты слишком дерзок и горяч, вот
я
и спрятала пугач», - говорит внуку бабушка в стихотворении «Пугач». Спустя какое-то время внук признается: «
Я
знаю, где лежит пугач. Его ты лучше перепрячь, а то возьму его, пожалуй!»

Едва ли будет преувеличением сказать, что местоимение «я» - наиболее часто встречаемое слово в поэтическом лексиконе Агнии Барто.

В стихотворении «Дедушкин зонтик» (1946) 12 личных местоимений первого лица единственного числа и пять его падежных форм. Рассказывая, как он мучился, пытаясь воспользоваться зонтом своего дедушки, маленький 

герой не столько озабочен «непослушностью» зонта, сколько именно своим состоянием – безуспешностью собственных действий:

Я
открыть его хочу,

Я
в руках его верчу,

Я
защелку нажимаю,

Я
по зонтику стучу!

У героя Барто «я» - это признание личной ответственности. Оно сохраняет все черты индивидуальности, как в своих достоинствах, так и в своих недостатках.

Лирический герой Агнии Барто всегда отличается тем, что нам, читателям, он никогда не лжет, не лукавит. По отношению к окружающим он может вести себя иначе, но в разговоре с читателем он неизменно простодушен, искренен, даже если его откровенность саморазоблачительна [там же, С.41-46].

Не скрывает своих необоснованных претензий избалованная Клава: «Я дедушкина внучка. Мой дед – Герой Труда…» («Дедушкина внучка», 1954). Она не считает зазорным пользоваться чужими заслугами, вовсе не заботясь о преумножении собственных. Клава не способна к верной самооценке, но ее безошибочно оценивают читатели.

Иногда сам юный герой А. Барто умеет взглянуть на себя со стороны.

«Я вспыльчивый! Я пылкий! Хочу молчать – летят слова, как пробка из бутылки», - сообщает герой стихотворения «Когда закусишь удила». Он вовсе не считает эти качества достоинствами: «Я сам хотел бы может быть, спокойным быть, разумным быть, невозмутимым, кротким».

Эта готовность признавать свои слабости, в том числе и мнимые, пожалуй, более всего привлекает в лирическом герое Барто.

В стихотворении «Елка» 1945 года герой представлен в комическом, но в то же время и драматическом столкновении личного желания с организованным ходом массового праздника. Ему хочется получше разглядеть елку на новогоднем празднике. Но незнакомая тетя-массовик 

заставляет его вместе с другими ребятами то образовывать круг и плясать, то слушать сказку в исполнении приезжего артиста:

Теперь, - сказала тетя, -

Мы будем песни петь. –

Мы пели «Волга, Волга…»,

Мы пели долго, долго…

«Мы» здесь явно не коллективное, а скорее – стадное. Сама монотонность повторов подчеркивает, что скучно не одному герою-рассказчику. Скучно всем.

Однако герой ни на миг не забывает о своем стремлении увидеть елку. «Я стоял так далеко, что не видел елки», «Я только на верхушке увидел полхлопушки!», «Я к елке побегу!» - говорит он, но ему выдают подарок, и тетя сообщает, «что празднику конец». Нет, герой с этим примириться не может и пускается на хитрость:

Я в большой передней

Долго одевался,

А потом обратно

В коридор пробрался

И оттуда в щелочку

Рассмотрел всю елочку.

Так герой заявляет о себе еще одной вызывающей уважение чертой: твердостью, упорством.

«Я» этого героя так непохоже на «я» «дедушкиной внучки» и подобных ей ребят. Если у Клавы «я» - это сосредоточение на себе, на своих прихотях, то в стихотворении «Елка» юный герой всем своим существом открыт внешнему миру.

Собственно между этими двумя полюсами и заключено внутреннее движение героев Агнии Барто. Это движение всегда в одном направлении: от «я» эгоистического, ограниченного узкими потребительскими и прагматическими заботами, к «я» подлинно личностному, общественному, 

одухотворенному большими целями и идеалами, сочувствием, состраданием к другим людям.

Герои Агнии Барто находятся в разных точках этого долгого и нелегкого для них пути. Есть такие, что еще не сделали в нужном направлении и первого шага. Но затем и поэзия Агнии Барто, чтобы помочь растущему человеку оглянуться на себя, пробудить в нем самокритичность, совестливость [там же, С.47].

Изображение взрослых занимает большое место в творчестве поэтессы. Много произведений посвятила А. Барто большой дружье между старшим и младшим поколениями («Две бабушки», «Его семья», «У папы экзамен», «Дед Тимур») [Зубарева, 1989, С.291].

В форме шутливого преувеличения в стихотворении «Дед Тимур» показана неугомонность старика, который ушел на пенсию:

Разговорился он

С детьми

Да вдруг воскликнул:

- Черт возьми!

Во дворе у нас тоска!

Ни площадки, ни катка!

……………………

Встает на утро он чуть свет.

- Куда собрался?

- В райсовет!

Но Барто создавала не только положительные характеры взрослых: она сатирически разоблачала отвратительную сущность самодовольных, брюзгливых обывателей, которые видят «всегда все не так» («Наш сосед Иван Петрович», 1938).

Часто поэтесса говорит о взрослых, изображая их не прямо, а опосредовано, через поступки, поведение и привычки их детей («Леночка с букетом», «Жадный Егор», «Лешенька», «Дедушкина внучка»). Ясно, что истоки тщеславия Леночки, жадности Егора, разгильдяйства Лешеньки лежат 

в неверном поведении взрослых по отношению к младшим. Так раскрывается логика детских поступков, объясняются причины появления у детей отрицательных качеств [там же, С.291-292; Жизнь и творчество Агнии Барто, 1989, С.46].
Вывод. Основываясь на анализе произведений Агнии Барто, проведенном в данной главе, мы можем сделать определенные выводы и ответить на вопрос: в чем секрет Агнии Барто. Во-первых, в ее стихотворениях всегда неукоснительно соблюдаются все черты детской литературы независимо от того, на какую читательскую аудиторию они рассчитаны. Во-вторых, Барто поднимает в своей поэзии важные проблемы как социального, так и личного характера. В-третьих, в ее стихотворениях нет дидактичности, Агния Львовна общается со своим читателем на равных. В-четвертых, Барто удалось в своей поэзии воспроизвести тот язык, на котором разговаривают дети. Это дополнительно помогает легкому запоминанию ее стихотворений. И, наконец, последнее – реальность и характерность образов, созданных А.Л. Барто – делает ее поэзию поистине уникальной.