Летняя работа

по литературе

ученика 11класса «В»

Першина Дмитрия.


Тема абсурда в творчестве Довлатова

(По произведению «Заповедник»)

Сергей Донатович Довлатов родился в Уфе 31 сентября 1941 года, куда его семья была

эвакуирована в начале Великой Отечественной Войны. В 1944 году семья вернулась

обратно в Ленинград, где Довлатов рос и учился. С этим городом в произведениях

Довлатова связано очень многое, так как основную часть жизни он прожил именно в

Ленинграде, а многие из его произведений основаны на фактах его биографии, но, тем не

менее, по ним нельзя отследить подлинную историю его жизни. Воспоминания из жизни

он брал лишь за основу, а далее ход одного и того же события в разных произведениях

мог развиваться по-разному. Например, в «Чемодане» и «Наших» его жена представлена

Еленой Борисовной, а в «Заповеднике» жену зовут Татьяной, а его самого – Борисом.

Обстоятельства знакомства с Еленой (так жену звали на самом деле) тоже противоречивы:

в «Чемодане» Елена Борисовна приходит к Довлатову домой в качестве агитатора на

выборы партии, в «Наших» он обнаруживает Лену у себя дома, проснувшись утром, а в

«Заповеднике» это знакомство произошло в гостях у живописца Лобанова, когда тот

праздновал именины своего хомяка. В 1959 году Довлатов поступил на филологический

факультет Ленинградского Государственного Университета им. Жданова. Однако

проучился он там недолго – был исключен с третьего курса за неуспеваемость. Но успел

познакомиться с известными ленинградскими литературными деятелями.

После университета Довлатов отправился служить в армию, где после распределения его

направили в лагерную охрану в республике Коми. За три года службы он написал

множество рассказов – так началась его литературная карьера. О жизни лагерного

надзирателя Довлатов позже напишет сборник рассказов «Зона (Записки надзирателя)».

Но произойдет это только в 1982 году, когда он уже будет жить в Нью-Йорке. На родине

Довлатов не получил прижизненной известности. Политические преследования и другие

проблемы мешали его рассказам печататься и выходить на публику.

После службы в армии Довлатов поступил в ЛГУ на факультет журналистики, и

параллельно с учебой успевал еще и работать в журнале «За кадры верфям». Довлатову

не один раз доводилось работать корреспондентом различных журналов, он любил эту

работу и чувствовал к ней призвание и позже написал книгу «Компромисс», в которой

рассказал о себе, как о журналисте. В это же время он встретил Елену, которая стала его

женой. Однако отношения у них не складывались, и Довлатов решил уехать из

Ленинграда в Пушкинский заповедник под Псковом и работать там экскурсоводом, о чем

в Нью-Йорке написал книгу «Заповедник». После возвращения из Пскова еще несколько

лет работал в различных изданиях.

В Ленинграде Довлатов продолжил писательскую и журналистскую деятельность, но

журналы по-прежнему отказывались публиковать его рассказы, и лишь немногие из них

получили место на страницах литературной прессы. Советские власти преследовали

писателя за его работы, и он принял решение в 1978 году эмигрировать в США, в Нью-

Йорк. Америка стала глотком воздуха для Довлатова. Здесь он продолжил карьеру

редактора в газете «Новый американец» и по-прежнему продолжал писать прозу, но

теперь он мог свободно печататься и издаваться и получил признание широкой публики

благодаря таким престижным изданиям, как «Партизан Ревью» и «Нью-Йоркер».

Краткая биографическая справка о Довлатове нам понадобится, чтобы более детально

изучить тему «жизненного абсурда», о которой он так часто писал, и которая стала одной

из ключевых в его творчестве. Довлатов писал о своей жизни, о жизни писателя-

диссидента и просто обычного советского человека. И эта жизнь была окружена

абсурдными ситуациями, которые не заметны взгляду обычного человека. Заметить их и

написать об этом может только писатель, такой, как Сергей Довлатов.

Его проза открывает читателям судьбы обычных людей, простые жизненные ситуации, не

обремененные фантастическими выдумками, и происходит все это в известных всем

местах, потому что автору не нужно было придумывать места действий в своих

произведениях. Для этого ему было достаточно уже существующих, вполне реальных

городов, деревень, домов и других мест, о которых он пишет. Действующие лица тоже не

являются сказочными персонажами, большинство из них – это реальные люди, среди

которых есть друзья, родственники и знакомые Довлатова, настоящие политические

деятели, работу которых он часто осуждал, за что подвергался преследованию органами

советской власти.

В предисловии к «Зоне» автор написал:

Имена, события, даты - все здесь подлинное. Выдумал я лишь те детали,

которые несущественны.

Поэтому всякое сходство между героями книги и живыми людьми является злонамеренным. А всякий художественный домысел - непредвиденным и случайным.

В повести «Заповедник» автор не придерживался того же принципа, что в «Зоне». Эта

история основана на том периоде в его жизни, когда он работал в Пушкинском

заповеднике под Псковом в 1975 году. В «Заповеднике» изменены даты, имена героев,

прототипами которых являлись реальные люди, так же выдуманы многие события, но

далеко не все. Для чего же понадобилось Довлатову сочинять что-то новое о своей жизни,

что-то менять, ведь он пишет повесть, которая практически является частью его

автобиографии, а после всех внесенных изменений и дополнений перестает таковой

являться. Возможно, это стало отражением мировоззрения Довлатова. «Заповедник» - это

одна из цикла книг, в которых он донес до читателя идею о том, что мир основан на

парадоксах и абсурде.

Главный герой «заповедника», Федор Алиханов, говорит:

Я шел и думал – мир охвачен безумием. Безумие становится нормой. Норма вызывает ощущение чуда.

И он оказался прав. Рассказчик говорит о таких историях, которые происходят каждый

день. В них нет ничего сверхъестественного, это просто рассказы о жизни писателя в

разные периоды. Но стоило ему всего лишь немного переступить через эту завесу

обыденности, как читатель сразу смог увидеть вездесущий абсурд. Мир перестает быть

таким, каким мы видим его каждый день, он становится парадоксальным и необычным,

то есть перестает быть таким, каким мы привыкли его видеть.

Примеров таких парадоксальных, нелепых ситуаций в «Заповеднике» очень много.

Например:

-Например, сняли портрет Ганнибала.

-Почему?

-Какой-то деятель утверждает, что это не Ганнибал. Ордена, видите ли, не соответствуют. Якобы это генерал Закомельский.

-Кто же это на самом деле?

-И на самом деле – Закомельский.

Или подобный диалог:

- Извините, могу я задать вопрос?

- Слушаю вас.

- Это дали?

- То есть?

- Я спрашиваю, это дали? - Тиролец увлек меня к распахнутому окну.

- В каком смысле?

- В прямом. Я хотел бы знать, это дали или не дали? Если не дали, так и

скажите.

- Не понимаю.

Мужчина слегка покраснел и начал торопливо объяснять:

- У меня была открытка... Я - филокартист...

- Кто?

- Филокартист. Собираю открытки... Филос - любовь, картос...

- Ясно.

- У меня есть цветная открытка - "Псковские дали". И вот я оказался

здесь. Мне хочется спросить - это дали?

- В общем-то, дали, - говорю.

- Типично псковские?

- Не без этого.

Мужчина, сияя, отошел...

И такие ситуации возникают на каждой странице книг Довлатова. Читая их, просто

невозможно не почувствовать этой вездесущей парадоксальности. Но цель Довлатова –

не просто констатировать факт того, что жизнь абсурдна. Он ставит перед собой задачу

донести до читателя чувство нормы в этом хаосе и пытается сделать это через

рассказчика.

Рассказчик Довлатова – главный герой, то есть, как правило, сам автор. Это часть его

поэтики. Он сделал рассказчиком самого себя, чтобы читатель мог более глубоко осознать

то же, о чем думает и пишет автор, потому что рассказчик и читатель – это два лица,

которые наиболее плотно взаимодействуют друг с другом.

Итак, рассказчик занимается поиском истины, некой правды, которая наведет его на

норму, которую он тщетно пытается разыскать в этой катастрофической жизни. А

жизнь эта утонула в море безумия и абсурда. Он приезжает в заповедник, в котором

работают те, кто для своей профессии совершенно не годится. Например, Митрофанов, у

которого была абулия, то есть полная атрофия воли. Как же такой человек мог работать

экскурсоводом, да еще и с таким успехом? Сомнительно, что в жизни так бывает.

Не менее странно выглядит Михал Иваныч, у которого Борис снимал комнату. Это старый

деревенский алкоголик с сомнительной и хмурой биографией. Его мало что беспокоит,

кроме выпивки, и у него никогда нет на нее денег. Но вот что странно – он с

негодованием отвергает плату за жилье, которое сдает, не собирает и не сдает пустые

бутылки с целью получить хоть сколько-нибудь денег.

Под гнетом этого безумия люди, которые, казалось бы, находятся в совершенно разных

слоях общества, которые не должны иметь ничего общего друг с другом, начинают быть

похожими и сливаться в единое целое. Экскурсоводы и экскурсанты одинаково мало

знают о том, о чем ведется экскурсия, как, например, в эпизоде, когда Борис ведет свою

первую экскурсию, и вместо примера Пушкина читает «Письмо к матери» Есенина. В

такой ситуации экскурсовод выглядит таким же невеждой, как и его экскурсанты.

В одном человеке могут сосуществовать две разные сущности. Например, Борис –

трезвенник, который прошел через сотни запоев.

Потоцкий говорил:

-Борька трезвый и Борька пьяный настолько разные люди, что он даже не знакомы между собой.

Он всегда отказывается от выпивки,

говоря: «Сердце у меня здоровое. Ведь протащило же оно меня через сотню запоев.

Мотор хороший. Жаль, что нету тормозов. Останавливаюсь я только в кювете...»

Так абсурд сливает людей воедино, они становятся серой массой, где все одинаково, с

какой стороны ни посмотреть. Люди становятся взаимозаменяемы и теряют

отличительные черты. Так же в «Зоне» сливаются надзиратель и заключенный, зек и

партийный деятель.

С какой же стороны нужно обратить свой взор на жизнь, чтобы увидеть норму. Ведь в том,

что пишет Довлатов, гармонии нет и в помине. Но цель автора не меняется – заставить

читателя почувствовать норму среди парадоксов.

Может быть, ответ кроется в любви Бориса к Татьяне?

Их отношения завязались на праздновании именин хомяка одного из общих друзей. Таня

сразу понравилась Алиханову, и он предложил ей выйти за него замуж. Но скоро их

отношения пошли под откос. Борис часто выпивал, а дочь, которая родилась у них,

воспитывалась преимущественно матерью, хотя Алиханов тоже ее очень любил. Через

десять лет они приняли решение о разводе, потому что Татьяне надоело жить в нищете с

мужем-писателем, которого совсем не печатают, а он к тому же еще и пьет. Денег,

соответственно, у них тоже не было.

Кажется, что все здесь логично и нормально, ведь в жизни полно таких же примеров. Но и

в их любви есть некоторые неувязки:

Союз, лишенный обязательств. В чем и состоит залог его долговечности...

Но где же любовь? Где ревность и бессонница? Где половодье чувств? Где неотправленные письма с расплывшимися чернилами? Где обморок при виде крошечной ступни? Где купидоны, амуры и прочие статисты этого захватывающего шоу? Где, наконец, букет цветов за рубль тридцать?!..

Собственно говоря, я даже не знаю, что такое любовь. Критерии отсутствуют полностью. Несчастная любовь - это я еще понимаю. А если все нормально? По-моему, это настораживает. Есть в ощущении нормы какой-то подвох. И все-таки еще страшнее - хаос...

Герой чувствует этот подвох. В жизни все течет своим чередом, изменяется, растет и

уменьшается, но никак не приходит к заветной норме. Нет ничего нормального, везде

хаос и безумие. Мир, описанный Довлатовым, а это в некоторой степени реальный мир, в

котором мы живем, хаотичен и беспорядочен. Негде герою в нем почувствовать норму,

найти спасительную истину, которую он так отчаянно пытается отыскать.

Может быть, нет ее вовсе? Может Довлатов просто так рассказал читателю о том, что мир

абсурден, а герой, пытающийся дойти до цели – олицетворение утопии? Ведь все – люди,

их судьбы, моральные устои, отношения, любовь – ни в чем не правды.

Думаю, любой исследователь должен смотреть не только на то, что лежит на

поверхности, то есть на сюжет и героев, но так же и на суть произведения, на то, как оно

написано.

Довлатов – не простой писатель. В российской литературе он занимает особую нишу со

своим собственным стилем, то есть литературным почерком. Его основа заключается в

том, чтобы рассказать обо всем очень доступным и простым языком. Сложился он, когда

Довлатов, однажды, принеся свое произведение другу-редактору, услышал, что должен

писать проще и из многих фраз, которые были в этом произведении, можно выкинуть

множество слов, которые придают предложению напыщенность и сложночитаемость.

Так он и поступил. В его произведениях много назывных предложений, простых, с

единственной основой, проще которых придумать нельзя. Они создают ощущение

дружеской беседы, когда не используются сложные для восприятия конструкции и

сложновоспринимаемые фразы.

В двенадцать подъехали к Луге. Остановились на вокзальной площади. Девушка-экскурсовод сменила возвышенный тон на более земной:

- Там налево есть одно местечко...

И так вся книга. От начала до конца.

Может и не стоило герою среди абсурда искать простоту? Она заложена в самой основе, в

языке автора. Но этот поиск стал темой Довлатова, как он сам говорил. А эта простота и

банальность есть только в почерке автора, нет ее в том мире, в котором живет

довлатовский герой.

Итак, в итоге мы можем сказать, что мир абсурда, отраженный в произведении

«Заповедник», и не только в нем, заставляет героя искать какую-то спасительную истину,

чтобы ухватиться за нее и возложить какие-то надежды, проделать путь «от парадокса к

трюизму», что и являлось целью автора.

Использованные материалы:

С. Довлатов «Заповедник»

«Биография Сергея Донатовича Довлатова»

А . Арьев «Наша маленькая жизнь»

«Зависимость свободы героя…»

Т. Скрябина «От парадокса к трюизму или восстановление нормы»