Введение
В федеративном государстве ее субъекты рассматриваются как государственные (государственноподобные) образования, поэтому возникает проблема распределения предметов ведения между федерацией и ее субъектами. В различных странах такое распределение осуществляется разными способами. Россия выбрала вариант, при котором четко определяются предметы ведения исключительно России (ст. 71 Конституции РФ), предметы совместного ведения России и ее субъектов (ст. 72 Конституции РФ), а остаточные полномочия передаются субъектам России. Такое распределение предметов ведения между федерацией и ее субъектами вызывает многочисленные споры среди ученых, занимающихся данной проблематикой.
Региональное конституционно-уставное нормотворчество – важный элемент федеративного устройства России и всего конституционного поля Российской Федерации. От его совершенствования и развития зависит единство правового поля, стабильность Федерации и реализация полномочий субъектов Федерации. Несмотря на все сложности, которые, подчас, созданы желанием федеральной власти ограничить полномочия органов власти на местах, или наоборот, желанием региональных властей получить больше полномочий, чем это предусмотрено федеральной Конституцией, конституционно-уставное регулирование субъектов Российской Федерации имеет право на существование и развитие. Вопрос только в том, в каком виде.
Полнота и исключительная компетенция субъектов Российской Федерации является не только принципом разграничения предметов ведения и полномочий между Федерацией и ее субъектами, но и одной из основ российского федерализма. Развитие федеративных отношений в России за последнее время характеризуется все большей доминирующей позицией регулирования Российской Федерацией в сфере не только совместного, но и исключительного ведения субъектов Российской Федерации. При этом нет никаких правовых мер, гарантирующих субъектам Российской Федерации осуществлять всю полноту государственной власти в соответствии со статьей 73 Конституции РФ. Данные обстоятельства, без изменения ситуации, окончательно превратят Российскую Федерацию в унитарное государство.

Некоторые аспекты федеративной ответственности субъектов
Российской Федерации в современных условиях российского
федерализма
С внесением изменений от 11 декабря 2004 года в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» кардинально поменялись федеративные отношения в системе государственной власти. У Президента Российской Федерации появилась возможность не только назначать высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации, но и отрешать его от должности «в связи с утратой доверия Президента Российской Федерации, за ненадлежащее исполнение своих обязанностей, а также в иных случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом». Рассматривая правовой аспект данных положений, законодательством не определен критерий утраты доверия Президентом Российской Федерации к руководителю высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации. Фактически Президент Российской Федерации наделяется полной свободой в решении вопроса отрешения от должности руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации и не связан никакими правовыми ограничениями.
Мировой опыт из ныне существующих цивилизованных федеративных государств не знает случая, когда население лишено права влиять на формирование органов государственной власти субъектов федерации. Эта возможность Президента Российской Федерации снижает гарантии и стабильность правового статуса высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, кроме того, избрание руководства субъектов Российской Федерации населением является необходимым элементом политической стабильности государства, поскольку позволяет правильно распределить социальную ответственность.
В результате, введенные изменения в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», логически поглотили в себе конкретные конституционно-правовые деликты, предусмотренные ч. 2 ст. 29.1.
Из всех трех, на сегодняшний день, отрешений Президентом Российской Федерации глав субъектов Российской Федерации лишь в первом случае было основанием «в связи с утратой доверия Президента Российской Федерации, за ненадлежащее исполнение им своих обязанностей», а в остальных случаях – «в связи с утратой доверия Президента Российской Федерации». При этом главы субъектов Российской Федерации формально не лишены права обжаловать данный Указ в Верховный Суд Российской Федерации в течение десяти дней со дня официального опубликования Указа, гарантированного п. 2 ч. 6 ст. 29.1 названного Закона. Однако, при формулировке «в связи с утратой доверия» истец, в доказательственной базе будет в заранее невыгодном положении. При этом существенно снижается уровень ответственности руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации перед законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации. Последний вправе выразить недоверие губернатору, но это не может повлечь, как было предусмотрено прежним законодательством, немедленную отставку главы субъекта. Депутаты в данном случае вправе только сообщить об этом факте Президенту Российской Федерации, который вправе оставить его в должности. В результате законодательный орган субъекта Российской Федерации принимает решение о наделении соответствующими полномочиями руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации, но, в то же время, лишен реальных механизмов самостоятельного принятия решения об ответственности утверждаемого в должности лица. При отрешении высшего должностного лица субъекта Российской Федерации Президентом Российской Федерации мнение законодательного органа также может не учитываться им.
Выявленная проблема в условиях административного реформирования и укрепления вертикали власти, в основе которой положен конституционный принцип обеспечения единства системы исполнительной власти Российской Федерации, закрепленный в ч. 2 ст. 77 Конституции Российской Федерации, требует комплекса мер направленных на укрепление демократических начал в регулировании вопросов исключительного ведения субъектов Российской Федерации и ограничении федерального вмешательства для обеспечения конституционных принципов российского федерализма, закрепленных Конституцией Российской Федерации. Безусловно, это требует конкретных законодательных изменений, которые в большей мере должны восстановить положение, существовавшее в Федеральном законе «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» до 11 декабря 2004 года.
К вопросу об исключительных предметах ведения субъектов
Российской Федерации
Проблема обеспечения самостоятельности регионального законодательства по предметам ведения субъектов Российской Федерации, как фундаментальный признак исключительной компетенции субъектов РФ, остается открытой, поскольку в федеральном законодательстве редко встречаются прямые указания на регулятивные полномочия субъектов РФ, а попытки региональных законодателей восполнить пробелы в правовом регулировании нередко истолковываются как противоправные попытки посягательства на регулятивные полномочия федерального центра.
Вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации последние осуществляют собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативных правовых актов. Нормативные правовые акты субъекта РФ, принятые по собственному предмету ведения, имеют приоритет над федеральным законом в случае противоречия между ними, что обязывает всех применить закон субъекта Российской Федерации. Следовательно, наличие у субъектов Федерации своих конституций (уставов) и своего законодательства является правовой формой реализации полноты государственной власти субъектов РФ. Однако Конституция РФ дает весьма ограниченные ориентиры для регионального законотворчества. Так, Федеральный закон от 6.10.99 г. «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», с последующими изменениями, включая изменения порядка наделения полномочиями высшего должностного лица субъекта Федерации, жестко унифицировал порядок решения законодательных вопросов организации государственной власти в субъектах РФ.
Положения о главе администрации края, области, города федерального значения, автономной области, автономного округа Российской Федерации, утвержденные Указом Президента РФ, в частности вопросы его назначения и снятия «в связи с утратой доверия» Президентом РФ, являются еще одним весомым доводом в несамостоятельности ведения субъекта Федерации и унитарности российского государства. Данный вывод следует и из особых мнений А.Л. Кононова по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и В.О. Лучина по делу о проверке конституционности пункта 2 Указа Президента Российской Федерации от 3 октября 1994 г. N 1969 «О мерах по укреплению единой системы исполнительной власти в Российской Федерации», которые указывают, что является бездоказательным и ошибочным отнесение полномочий по формированию (образованию) исполнительных органов субъектов РФ к общим принципам организации системы органов государственной власти, т.е. к предмету совместного ведения, регулируемому федеральным законом, а вопросы, связанные с определением порядка, сроков проведения выборов глав администраций, относятся к ведению субъектов Федерации.
Важной особенностью конституций (уставов) субъектов Федерации является их учредительный характер. Учредительный характер предполагает самостоятельность субъектов Федерации по решению важных вопросов организации и функционирования региональной власти без излишней опеки и чрезмерного вмешательства органов федерального центра. Конституционное законодательство субъектов РФ сводиться к дублированию Конституции РФ или федерального законодательства, а его цель – регулирование общественных отношений с учетом характерных особенностей субъекта РФ. Российской Федерации важно обеспечить не единообразие, а единые принципы, отвечающие критериям федеративного государства. Законодательная база должна представлять собой гармоничную систему, где общее – предмет федерального законодателя, а частное – забота субъектов РФ
В целях решения указанных выше проблем, считаем необходимым закрепить перечень исключительных полномочий субъектов Российской Федерации в качестве уточнения статьи 73 Конституции РФ в договорах между Российской Федерацией и ее субъектами. Данное положение будет соответствовать ч. 3 ст. 11 Конституции РФ. Перечень должен быть открытый, с закреплением основных исключительных полномочий субъектов, что не позволит произвольно вмешиваться Федерации в предметы исключительного ведения субъектов РФ. Реализация указанных предложений позволит обеспечить реализацию конституционного разграничения предметов ведения между Российской Федерацией и ее субъектами, права субъектов Российской Федерации по осуществлению всей полноты государственной власти вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения в соответствии со статьей 73 Конституции Российской Федерации.
Проблемы конституционного (уставного) нормотворчества
субъектов Российской Федерации
В условиях последних лет, когда федеративные отношения подвержены серьезным изменениям, когда динамически развивается федеральное законодательство, субъекты Российской Федерации должны проявлять большую инициативность в качественной модернизации своих конституций (уставов). Однако этот процесс, как показывает практика, имеет ряд проблемных моментов.
Действующее конституционное законодательство в Российской Федерации имеет двухуровневую структуру. Это порождало и порождает конкуренцию двух тенденций в развитии этого законодательства: стремление федерального центра к унификации правового регулирования конституционных отношений, с одной стороны, и стремление субъектов Российской Федерации к децентрализации правового регулирования этих отношений – с другой. В нахождении баланса между этими двумя тенденциями зависит успех сосуществования конституционного законодательства Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.
Еще один фактор, который необходимо учитывать при реализации субъектами Российской Федерации своих полномочий по конституционно-уставному нормотворчеству, это то, что многие уже устоявшиеся суждения относительно понимания конституции суверенного государства оказываются малопригодными для основных законов субъектов Российской Федерации. Необходимо понимать, что конституция (устав) не являются учредительными актами суверенного государства, а являются лишь основными законами субъектов Федерации, что предполагает их полное соответствие федеральной Конституции.
Следует также отметить, что понятия «конституция» и «устав» применительно к субъектам Российской Федерации носят, фактически, тождественный характер. На это было указано еще в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2003 года. Тем не менее, в настоящее время в конституционно-уставном регулировании, к сожалению, определяющее значение с точки зрения статусных характеристик отдельных субъектов Российской Федерации придается формально-юридическим, а не социально-экономическим и другим подобным отличиям республики от других субъектов. Это порождает такую ситуацию, когда конституции двух республик в составе Российской Федерации, находящихся в различных федеральных округах, имеющих различные социально-экономические и политические условия развития, имеют больше сходств, чем конституция республики и устав области, которые находятся в одном федеральном округе и имеют схожие социально-экономические и политические условия развития. Так, например, основные законы более развитых в экономическом плане субъектов Федерации могли бы содержать дополнительные права граждан в социальной, культурной сферах, в области трудовых отношений.
Объективные сложности конституционно-уставного нормотворчества субъектов Федерации предопределены весьма ограниченным кругом ориентиров для этого вида нормотворчества, которые даны в Конституции Российской Федерации 1993 года. Так, например, статья 77 Конституции, закрепляя положения о системе органов государственной власти субъектов Российской Федерации, отсылает к Федеральному закону «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» от 06.10.199914, внесение изменений в который часто сопровождается необходимостью внесения изменений практически во все конституции (уставы) субъектов Федерации. На наш взгляд, более логичным было бы закрепление основных принципов организации органов государственной власти субъектов Российской Федерации в самой Конституции Российской Федерации или, хотя бы, в федеральном конституционном законе, что придало бы большую стабильность указанным отношениям.
Сложности возникают и при регулировании в основных законах субъектов такого важного вопроса, как защита прав и свобод человека. Это вызвано размытостью формулировок в самой федеральной Конституции. Так, пункт «в» статьи 71 Конституции Российской Федерации закрепляет положение о том, что в ведении Российской Федерации находится «регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина…», а пункт «б» статьи 72 Конституции Российской Федерации относит вопросы защиты прав и свобод человека и гражданина уже к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. При такой формулировке большинство субъектов Российской Федерации пошли по пути практически полного копирования положений федеральной Конституции в области определения правового статуса личности, хотя наиболее предпочтительным, на наш взгляд, было бы развитие и конкретизация прав и свобод человека и гражданина, закрепленных в Конституции Российской Федерации, или закрепление иных общепризнанных прав и свобод человека и гражданина, которые не нашли отражения в федеральной Конституции.
Проблемы определения предметов ведения субъектов России
В научной литературе не сложилось и единого подхода к определению понятия «предметы ведения». Так, О.Е. Кутафин и К.Ф. Шеремет определяют предметы ведения как определенные области (сферы) общественных отношений, в рамках которых действует орган власти, как круг деятельности органа, подчеркивая, что это не отдельные вопросы и не совокупность каких-то вопросов, а обозначение определенных областей государственной деятельности. В.И. Фадеев понимает под предметами ведения органа государственной власти или органа местного самоуправления те сферы общественной жизни, в которых действует данный орган и в которых он юридически компетентен. Ю.А. Тихомиров, определяя предметы ведения как юридически определенные сферы и объекты воздействия уполномоченных субъектов, предлагает следующие типичные предметы ведения как элементы компетенции: а) сферы государственной и общественной жизни, отрасли экономики и социально-культурного строительства; б) политический курс и устойчивый вид деятельности; в) юридические действия; г) материальные объекты (собственность и т.п.); д) финансово-денежные средства; е) государственные и иные институты, органы, организации; ж) руководители, должностные лица; з) правовые акты (с учетом их иерархии). Различные комбинации этих предметов как объектов воздействия, по мнению автора, и отличают компетенцию разных субъектов права.
Несмотря на заслуживающую внимания новизну данного подхода к предметам ведения, как справедливо отмечает Т.М. Бялкина, что не все из предложенного перечня может быть бесспорно отнесено к таковым. Поскольку предметы ведения - это все-таки определенные общественные отношения, возникающие по различным основаниям, на которые воздействует субъект компетенции, то вряд ли целесообразно считать предметами ведения сами материальные объекты, по поводу которых возникают общественные отношения, тем более считать таковыми конкретных должностных лиц.
Можно согласиться с определением, которое дает В.Г. Стрекозов: «предмет ведения – это круг вопросов, решаемых высшими органами государственной власти с помощью установленных Конституцией и другими законодательными актами полномочий этих органов». В определении, которое дает В.Г. Стрекозов, содержится главная проблема, возникающая при определении предметов ведения субъектов России, а именно: Конституция России не определяет четко круг вопросов, решаемых самостоятельно органами государственной власти субъектов России.
Кроме того, в тексте Конституции России не содержится термин «предметы ведения субъектов РФ». Вместо него употребляется такое понятие, как «вне пределов ведения РФ и полномочий РФ по предметам совместного ведения РФ и субъектов РФ» (ст. 73, п.4 ст.76 Конституции России).
Такая неопределенность в регулировании предметов ведения субъектов России отразилась и в конституционном законодательстве Республики Коми (далее по тексту – РК).
Ныне действующая Конституция РК, в отличие от некоторых других субъектов России, не содержит конкретного перечня предметов ведения РК, по которым она обладает всей полнотой государственной власти. Причиной этому может служить то, как совершенно справедливо отмечает Ю.В. Гаврюсов, что в статьях 71-72 Конституции России и в ст.ст.63-64 Конституции РК перечислены все отрасли хозяйства и почти все направления человеческой деятельности. По его мнению, предметы ведения РК можно определить в результате практической деятельности. Так, например, при рассмотрении дела о конституционности постановления Госкомархстроя РК от 24 мая 1994 г. «Об утверждении территориальных строительных норм ТСН 1-94 «Градостроительство. Планировка и застройка городских и сельских поселений РК» по обращению гражданина М.И.Игнатова Конституционный Суд РК пришел к выводу, что поскольку вопросы градостроительства не отнесены к предмету ведения России и предмету совместного ведения, то это предмет ведения РК.
Однако отсутствие четкого перечня предметов ведения субъектов России, в том числе и РК, дает возможность федеральному законодателю постоянно ограничивать полномочия субъектов России. Так, например, как отмечает Л.В. Четверикова, в ч.4 ст.28 Федерального закона «Об экологической экспертизе» говорится о том, что «использование финансовых средств на проведение... экспертизы осуществляется в порядке, утвержденном... органами исполнительной власти субъектов РФ», тогда как в соответствии с бюджетным законодательством определение направлений использо-вания средств бюджетов субъектов РФ - прерогатива законодательных органов власти субъектов РФ; а в ст.59 Бюджетного кодекса закреплено положение о том, что «органы исполнительной власти субъектов РФ представляют налоговые кредиты, отсрочки и рассрочки по уплате налогов и иных обязательных платежей в бюджеты субъектов РФ в соответствии с налоговым законодательством РФ...». Аналогичное практикуется и в положениях Земельного кодекса РФ, где, в частности, сказано, что «предоставление гражданам и юридическим лицам земельных участков... осущест-вляется на основании решения исполнительных органов государственной власти» (ст.29).
В связи с вышеизложенным, трудно согласиться с мнением В.Е. Чиркина, который говорит о том, что закрепленная схема распределения предметов ведения и полномочий между Россией и ее субъектами содействует укреплению федерации, и вместе с тем она способствует определенной самостоятельности субъектов.
На наш взгляд целесообразнее было бы в Конституции России перечислить предметы ведения субъектов федерации для того, чтобы избежать посягательства органов государственной власти России на компетенцию субъектов Федерации.
Федеральное вмешательство в Российской Федерации
Правовой институт федерального вмешательства является одним из важнейших институтов государственного права большинства федераций мира. Его содержание определяется самой природой федеративного устройства, которая предполагает не только разграничение предметов ведения, но и диктует необходимость обеспечения единства экономической и политической организации союзного государства, закрепления соответствующих механизмов интеграции, объединяющей субъекты федерации.
Действующее в настоящее время законодательство Российской Федерации о федеральном вмешательстве не позволяет считать формирование рассматриваемого института завершенным. Так, законодательством не предусмотрены все необходимые для достижения целей института меры федерального вмешательства, бессистемно сформулированы основания федерального вмешательства, отсутствует унифицированный порядок осуществления федерального вмешательства. При этом применение мер федерального вмешательства в настоящее время практически невозможно.
Федеральный Закон от 6 октября 1999 № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» в части закрепления института федерального вмешательства, вышел за рамки своего названия, что повлекло также расхождение норм Закона с конституционными установлениями. Указанный Федеральный закон содержит в высшей степени детальное нормативное правовое регулирование, далеко выходящее за рамки «общих принципов».
В Конституции Российской Федерации не содержатся нормы, прямо устанавливающие основания для федерального вмешательства. Вместе с тем, Конституционный суд Российской Федерации, в Постановлении от 4 апреля 2002г. №8-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» в связи с запросами Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) и Совета Республики Государственного Совета - Хасэ Республики Адыгея» признает существование федерального вмешательства в РФ. Конституция РФ содержит общие положения, открывающие возможность федерального вмешательства в дела субъектов РФ. Президент Российской Федерации и Правительство Российской Федерации обеспечивают осуществление полномочий федеральной государственной власти на всей территории Российской Федерации (статья 78, часть 4), включая меры по обеспечению законности, прав и свобод граждан (статья 110, часть 1; статья 114, пункт "е" части 1").
Необходимость введения института федерального вмешательства определяется тем, что далеко не всегда, как показывает практика, "договорные, согласительные, координационные и иные механизмы, направленные на достижение взаимопонимания между Российской Федерацией и ее субъектами, являются оптимальными. В условиях игнорирования властями ряда субъектов Российской Федерации требований и законных интересов Федерации последняя вынуждена прибегать к использованию принудительных мер обеспечения государственного и правового единства страны".
Основанием применения мер федерального вмешательства (в отличие от мер конституционно-правовой ответственности) является не только нарушение норм конституционного законодательства, в том числе наиболее общих норм, закрепленных в гл. 1 и 2 Конституции Российской Федерации, среди которых и норма о приоритете права и свобод человека, но и объективная неизбежность такого вмешательства, основанная на необходимости выполнения базовых функций государства по обеспечению правопорядка, защите интересов граждан страны в различного рода чрезвычайных ситуациях, в том числе природного и техногенного характера.
В соответствующих случаях вмешательство во внутренние дела субъекта Федерации никоим образом не связано с нарушением действующего законодательства, что служит дополнительным аргументом в пользу разграничения институтов федерального вмешательства в дела субъекта Федерации и конституционно-правовой ответственности его органов государственной власти и соответствующих должностных лиц.
Таким образом мы предлагаем исключить из ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» статьи и пункты закрепляющие основания и меры федерального вмешательства и предлагаем законодательное закрепление норм федерального вмешательства единым правовым актом.

Заключение
Подводя итог вышеизложенному, отметим, что институт федерального вмешательства является важным и перспективным направлением совершенствования осуществления государственной власти в Российской Федерации. Однако его введение в правовую систему Российской Федерации сопряжено с рядом правовых проблем как юридико-технического, так и содержательного характера. Решение данных проблем потребует более детального регулирования механизмов и процедур реализации данного института.
Проблема административной реформы, непосредственно затрагивающая вопросы ответственности субъектов Российской Федерации на сегодняшний день и в ближайшем будущем, будет являться актуальной и остро дискуссионной в условиях развития современного российского федерализма. В наиболее яркой форме федеративная ответственность субъектов Российской Федерации проявляется в отрешении от должности высшего должностного лица субъекта Российской Федерации Президентом Российской Федерации.

Список литературы
1.             Конституция Российской Федерации "Российская газета", N 237, 25.12.1993.
2.             Бялкина, Т.М. Предметы ведения местного самоуправления: теоретические аспекты / Т.М. Бялкина // Правовая политика и правовая жизнь. – 2005. - №2.
3.             Гаврюсов, Ю.В. Проблемы становления конституционного права в Республике Коми / Ю.В. Гаврюсов. – Сыктывкар: КРАГСиУ, 2000.
4.             Аничкин Е.С. (2005) Факторы единства и многообразия конституционного законодательства Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право, № 2.
5.             Антонова В.В. (2006) Конституционно-уставное регулирование субъектов Российской Федерации в конституционной системе Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право, № 11, С. 12-15.
6.             Франчук Я.А. (2007) Конституция (устав) субъекта Российской Федерации как источник конституционного права //Конституционное и муниципальное право, № 6.
7.             Антонова В.В. Конституционно-уставное регулирование субъектов Российской Федерации в конституционной системе Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. – 2006. - № 11.
8.             Барциц И.Н. Мысли об административной реформе в год десятилетия Конституции РФ // Федерализм. 2007. N 3.
9.             Дзидзоев Р.М. Некоторые вопросы федеративной ответственности субъектов Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2006. № 11.
10.        Добрынин Н.М. Федерализм и конституционализм в России: соотношение, реальность, конформизм // Право и политика. 2006. N 8. С. 73 - 82.
11.        Конюхова И.А. Оценка федерального регулирования избирательной системы в субъектах РФ с точки зрения конституционного разграничения предметов ведения и полномочий // Институциональный, правовой и экономический федерализм в Российской Федерации. 2005. N 2.