Реферат
Тема: Философия Нового времени

План
Введение
Эмпиризм Ф. Бэкона
Рационализм Р. Декарта
Материалистический монизм Спинозы
Монадология Лейбница
Сенсуализм Дж. Локка
Субъективный идеализм Дж. Беркли
Скептицизм Д. Юма
Литература

Введение
XVII – XVIII вв. в истории Европы принято называть Новым временем. К началу этого периода вся западноевропейская культура под влиянием утверждающегося капиталистического общественного строя стала подвергаться глубокой трансформации. Эти изменения, прежде всего, проявили себя во взглядах на науку. Ее стали рассматривать как главное средство рационализации практики и даже как основу житейской мудрости.
Эта ориентация на науку не могла не отразиться на философии. Первейшую задачу прогрессивная философия стала усматривать в обосновании методологии научного исследования. Но развитие знания может осуществляться либо в форме развития опытных наук, опирающихся на эксперимент, либо в форме построение теоретических систем, подчиненных строгим правилам логического вывода. Поэтому не случайно в философии Нового времени сложились два основных течения: эмпиризм и рационализм.

Эмпиризм Ф. Бэкона
Родоначальник эмпиризма английский философ Ф. Бэкон (1561-1626), социальное назначение науки выразил предельно четко и лаконично: «Знание - сила». Цель науки увеличивать власть человека над природой. Для ее достижения наука должна постигать истинные причины явлений. Поэтому вся прежняя схоластическая наука должна быть коренным образом перестроена.
Первым шагом на пути реформы науки Бэкон считает освобождение разума от постоянно грозящих ему четырех видов заблуждений или идолов. Первый вид заблуждений он именует идолами рода. Это – заблуждения, порождаемые тем, что разум человека подобно кривому зеркалу может искаженно отражать факты. Идолами пещеры, Бэкон называет заблуждения, которые порождаются предрасположениями людей. К идолам площади, Бэкон относит коллективные заблуждения (вера в авторитеты, мифы и т.д.). Наконец, разум должен избавиться и от идолов театра – веры в то, что только аристотелевская силлогистика – это единственный метод постижения истины.
Вторым, самым важным шагом на пути к становлению подлинной науки Бэкон считает реформу метода. Ученый не должен уподобляться пауку, который производит ткань из себя, т. е. он не должен выводить знание из собственных понятий. Он не должен уподобляться и муравью и только собирать неосмысленные факты. Он должен уподобляться пчеле. Собирая факты, он должен перерабатывать их в разуме, докапываясь до причин происходящего. И в своем главном сочинении «Новый Органон» (само название говорит, что оно направленно против логики Аристотеля, изложений в сборнике его сочинений под названием «Органон»), он разрабатывает такой метод поиска причинных связей – метод исключающей индукции. Основные слагаемые этого метода – метод сходства, метод различия и метод сопутствующих применений (к ним в последующем Дж. Ст. Миль добавил объединенный метод сходства и различия и метод остатков).
Суть метода сходства простая. Из того, что, например, радуга наблюдается во время дождя, когда светит солнце в солнечный день в игре кристаллов, в пыли водопадов, когда светит солнце, ученый должен усмотреть одну общую черту: прохождение солнечного света через прозрачную сферическую или призматическую поверхность. Это и будет причиной радуги. (В обычной индукции мысль идет в другом направлении. Следуя обычной индукции, мы, например, констатируем, что в этой местности вороны черные, в другой т.д. и что белые вороны – редкие исключения, и из этого делаем вывод все вороны - черные). Бэконовская исключающая индукция до сих пор составляет основу методологии всех экспериментальных наук.
Ф. Бэкон подводит под свою методологию мировоззренческую базу. Вся окружающая нас природа – это материя, совокупность тел, наделенных многообразными качествами. Неотъемлемым свойством материи является движение. Оно не ограничивается механическим перемещением, а насчитывает 19 видов или форм. Задача науки, в том, чтобы исследовать разные комбинации этих форм и доискиваться до причин разнообразных явлений.
Политические убеждения Ф. Бэкона отразились в его «Новой Атлантиде», утопически изображающей процветание монархического идеального общества, в котором жизнь организована на рациональных основах науки и техники.
Рационализм Р. Декарта
Французский ученый и философ Рене Декарт (1596-1650), (Декарт означает, на лат. Картезий), как и Бэкон, выступил с требованием коренной реформы схоластической науки. Он также констатирует, что ее ориентация на аристотелевскую силлогистику позволяет ей в лучшем случае объяснить, как из известных общих предпосылок с логической необходимостью вытекает частное знание. Но она не может объяснить логику творческого мышления, открывающего в области математики и других теоретических науках новые истины. И Декарт поставил своей целью создать логику творческого мышления, логику интеллектуальной интуиции.
Эта логика основывается на четырех простых правилах. Первое – надо принимать за истинное лишь то, что воспринимается разумом ясно и отчетливо. Второе – надо делить рассматриваемую сложившуюся проблему на более простые проблемы. Третье – надо от решения простых проблем переходить к более сложным. Четвертое – надо делать обзоры каждого шага, чтобы ничего не осталось без внимания.
Но интеллектуальная интуиции как и аристотелевская дедукция для построения содержательного знания нуждается в исходных содержательных предпосылках. Из опыта их получить невозможно, потому что он не дает всеобщего и необходимого знания. И Декарт ищет их в самом мышлении. Оно, усомнившись во всяком знании, тем не менее, констатирует свое сомнение. Но то, что сомневается, мыслит. Значит, существует нечто мыслящее: «Я». Отсюда знаменитый вывод Декарта: «Я мыслю, значит, существую (Cogito ergo sum)». Исходя из этой предпосылки Декарт, пытался вывести идею бога, а затем убеждение в существовании внешнего мира. Но относительно всех других предпосылок (аксиом) содержательного знания он вынужден был признать, что они суть врожденные идеи.
Представление о разуме как реальности, строящей с помощью интеллектуальной интуиции все знание о мире, с одной стороны, и убеждение в признании внешнего мира – с другой неизбежно привели Декарта к дуализму, к выводу о том, что в основе мироздания лежат две субстанции: субстанция мыслящая и субстанция протяженная. Протяженная субстанция – это беспредельная материя, сохраняющая, постоянное, хотя и бесконечно большое, количество движения. Постепенно усложняясь, она порождает планеты, вещи и, наконец, людей с их страстями. В человеке субстанция мыслящая и субстанция протяженная совпадают, ибо человек состоит из души и тела. Но движения души, желания, страсти мысли управляют поведением человека. Значит, мыслящая субстанция через человека и его поступки может вторгаться в строй мироздания и нарушать имеющееся в нем количество движения. Объяснить эту антиномию души и тела картезианство (учение Декарта и его последователей) не могло. Поэтому оно распалось. Картезианцы – материалисты А. Арно (1612-1694), Гейдрик де Руа (1598-1679) и др. отвергли представление о существовании духовной субстанции и стали рассматривать человека как полностью материальное существо. Картезианцы – идеалисты Гейлинк (1625-1669), Клауберг (1622-1665), Мальбранш (1638-1715) и др. использовали картезианские идеи для создания религиозной философии окказионализма (occasion - случай), согласно которой бог в каждом конкретном случае приводит обе субстанции в соответствие.
Материалистический монизм Спинозы
Голландский философ Б. Спиноза (1632-1667) был один из первых мыслителей, который предпринял попытку преодолеть дуализм Декарта. В качестве исходной предпосылки философствования о мире и человеке он выдвигает положение о существовании лишь одной субстанции – природы или бога в его терминологии. Она есть причина самой себя (cause - sui) и поэтому не нуждается для своего существования ни в какой другой субстанции. Она вечна и бесконечна. Она и причина и следствие, и сущность и существование. Субстанция проявляет себя в модусах – бесконечном многообразии вещей. Они относятся к единой субстанции, как бесчисленное множество точек прямой к самой прямой. Если бы человеческий ум был всемогущим, всевидящим и безграничным, то он мог бы постичь субстанцию сразу со всеми ее модусами. Но человеческий рассудок, увы, ограничен. Поэтому он постигает субстанцию по частям сначала как протяжение, а затем как мышление. Так что протяжение и мышление - это не две субстанции, как у Декарта, а лишь атрибуты единой субстанции.
Хотя в человеке протяжение и мышление объединяются, (он есть единство души и тела), но это не может служить поводом для раздвоения сущности человека на субстанцию мыслящую и субстанционно протяженную, потому что они суть лишь главные свойства единой субстанции. Значит, считает Спиноза, учение о человеке (этика в терминологии Спинозы) должно выводится из природы. Многообразие душевной жизни человека, согласно Спинозе, можно свести к двум: страстям или аффектам и разуму или воле. Человек прокладывает себе дорогу в жизни, руководствуясь не каким-то абстрактным законом добра и отвращения ко злу, а инстинктом самосохранения и личной выгодой. Но вещи и ситуации, имеющие значение для жизни человека, порождаются природой помимо его воли и желаний. И человек должен с этим считаться.
Значит, чтобы достигать свободы, т.е. иметь возможность реализовывать свои цели, человек, как часть природы, как ее модус, должен научиться истолковывать внешнюю детерминацию своего поведения как собственное добровольное решение. Свобода, таким образом, представляет собой осознанную необходимость.
Но Спиноза отлично понимает, что такое понимание свободы имеет ощутимый фаталистический оттенок. И он ищет активное человеческое начало согласования мотивов человеческих поступков с внешними обстоятельствами. Чтобы принимать решения, соответствующие внешней необходимости, человек должен научиться обуздывать свои аффекты, вызываемые внешними обстоятельствами, подчиняя их более мощному аффекту - познанию.
Только благодаря познанию происходит перестройка взаимоотношений между аффектами, и доминирующую роль в них начинают занимать те, которые в полном соответствии с законами природы возвышают человека. Свобода тем самым предстает как достояние немногих – достояние мудрецов.
Монадология Лейбница
В философии Декарта единый мир распался на две принципиально не соединимые субстанции: субстанцию мыслящую и субстанцию протяженную. В философии Спинозы тезис о том, что мышление есть атрибут субстанции, его структура, порядок и связь его идей такие же, как порядок и связь вещей, свели на нет мудрую формулу «свобода есть осознанная необходимость». Безжалостный фатализм подавил ее. Эти противоречия и трудности двух великих рационалистических систем явились предпосылкой философии великого немецкого мыслителя Г.В. Лейбница (1646 - 1716).
Лейбниц отбрасывает декартовское деление мира на две субстанции. Из протяжения невозможно объяснить качественное разнообразие реальных вещей, а лишь их геометрические свойства. Он отбрасывает и спинозовское представление о единой субстанции, потому что из него невозможно объяснить активность вещей. Поэтому любая вещь, по Лейбницу, аналогична человеку, который активен, потому что имеет и тело и душу. Она есть и субстанция и ее обнаружение. Субстанция – это душа вещи, ее монада (единица), а сама вещь со всеми своими свойствами есть телесное обнаружение монады.
Итак, совокупный мир вещей, по Лейбницу, есть обнаружение совокупного мира монад. Каждая монада живет своей жизнью. Внешняя необходимость реализуется через свободную волю монад. Человек, не знающий этой самодеятельности монад, не может и согласовывать свои поступки с этой внешней необходимостью, а значит обрести свободу. Стало быть, свобода есть познанная необходимость.
Духовную жизнь монад нельзя понять по ее проявлениям, ибо эти проявления вторичны. Так что эмпиризм Ф.Бэкона, провозгласивший единственным источником нашего знания опыт, по Лейбницу, ошибочен. Эмпирический опыт выполняет лишь роль толчка для деятельности человеческого мышления, которое только и способно увидеть за явлениями природы жизнь монад.
В разуме нет ничего кроме самого разума, так Лейбниц подытоживает рационализм Декарта. Знание о самодеятельности монад разум получает посредством логического вывода из немногих врожденных идей. Но истина – это не достояние интеллектуальной интуиции. Истинность рассуждения обеспечивается строгим соблюдением всех законов логики. Достоверно истинно то, обратное чему ложно.
Истинность рассуждений, следовательно, заключается в их непротиворечивости и протекает по одной и той же программе. Лейбниц мечтал о машинах, которые механизировали бы процесс получения знаний. Эта идея Лейбница была реализована лишь спустя два столетия после его смерти в счетно-решающих компьютерных системах.
Из представления о вещном мире как мире проявления самодеятельности монад следовала возможность самых различных миров. Но наш мир, по Лейбницу, есть таким, каким он есть, благодаря тому, что синхронизацию, объединение и гармонизацию деятельности монад осуществляет бог. Этот мир – наилучший из миров. И если в нем есть зло, так это для того, чтобы человек мог ценить добро. И вообще мир, лишенный зла, не мог бы совершенствоваться, был бы статичным.
Философия Лейбница давала впечатляющую оптимистическую картину мира как единого восходящего движения. Это во многом способствовало тому, что она нашла многочисленных последователей, особенно в лице Х.Вольфа и других деятелей немецкого Просвещения.

Сенсуализм Дж. Локка
Разработка методологии научного познания неизбежно привела к общим вопросам теории познания. Первый из философов Нового времени, кто стал систематически разрабатывать теорию познания как специфическую область философии, был английский философ Джон Локк (1632 - 1704).
Основную задачу своей философии Локк усматривает в том, чтобы доказать формулу сенсуализма «В разуме нет ничего того, чего бы раньше не было в чувствах». Он отвергает теорию врожденных идей Декарта и Лейбница и вместе с нею и формулу рационализма «В разуме нет ничего кроме самого разума».
Сознание ребенка, по его мнению, – это чистая доска (tabula rasa), и только благодаря опыту оно приобретает конкретное содержание. Опыт, по Локку, делиться на внешний и внутренний. Внешний состоит из осмысленных восприятий предметов, воздействующих на наши органы чувств. Он дает знание единичных свойств вещей и явлений, единичных связей и отношений, а также состояний нашей души.
Внутренний опыт или рефлексия – это самонаблюдение, «которому ум подвергает свою деятельность и способы ее проявления».[1] Посредством суммирования , сравнения и отвлечения впечатлений и идей разум устраняет из вещей и явлений то, в чем они различаются и, удерживая в памяти то, в чем они сходны, и образует общие понятия. Так, наблюдая красный цвет у многих предметов, разум образует понятие «красное», а удерживая в понятиях «человек», «животное», «растение» то, в чем они сходны – понятие «живое существо».
Локковская теория образование абстракций (общих понятий) соответствовала практике научного исследования XVII – XVIII в., ориентированного на собирание, регистрацию и упорядочение фактов. Не случайно ее поддержали Ньютон и многие другие естествоиспытатели и философы. Но в ней имелась существенная проблема: она могла считаться истинной, если признать, что все показания наших органов чувств – это точные копии, образы предметов и вещей.
Локк, исследуя эту проблему, вынужден был констатировать, что далеко не всегда нашему чувственному восприятию отвечают качества предметов (дальтоник не различает цветов, простудившись, мы теряем осязание и т.п.). Ища выход из этой трудности, Локк разделил все качества вещей на первичные и вторичные. К первым он отнес те, представления о которых не зависят от наших органов чувств (тяжесть, фигуру и др.). Ко вторым – те, представления, которые зависят (цвет, запах и др.). Но тогда получается, что представления о вторичных качествах создаются нашим разумом, и в нем есть что-то такое, чего нет в чувствах. Это непоследовательность сенсуализма явилась исходной предпосылкой с одной стороны субъективного идеализма Дж. Беркли, а с другой – скептицизма Юма.
Субъективный идеализм Дж. Беркли
Английский философ Дж. Беркли (1685-1755) убедительно продемонстрировал, что локковская теория абстракций не способна объяснить образование таких фундаментальных понятий науки как материя и пространство. По Беркли, предпосылка понятия о материи, как и понятие о пространстве, состоит в допущении того, что, отвлекаясь от частных свойств вещей, воспринимаемых посредством различных ощущений, мы можем образовывать отвлеченную идею об общем для них вещественном субстрате. Но восприятие каждой вещи, считает Беркли, разлагается без остатка на восприятие отдельных ощущений: мы ощущаем отдельные цвета, запахи, звуки и т.п., а не окрашенную, пахнущую и звучащую и т.п. материю. А значит, для понятия материи и пространства нет аналога в действительности.
Беркли также указывает на непоследовательность Локка в делении качеств на первичные и вторичные. Все качества он объявляет вторичными, т.е. производными от наших ощущений. Отсюда следует, что вещи не могут существовать вне наших ощущений, как это обычно думают. Существовать, по Беркли, значит быть воспринимаемым. Такая субъективно-идеалистическая установка неизбежно ведет к очень непопулярному среди естествоиспытателей, да и не только среди них солипсизму, к нелепому представлению, будто существует только один человек, а весь мир, в том числе и другие люди, существуют лишь в его сознании.
Чтобы в соответствии со здравым смыслом признать факт устойчивости вещей не зависимо от их восприятия конкретным человеком и спасти формулу «существовать значит быть воспринимаемым», Беркли вынужден был апеллировать к богу как к более вечному и совершенному существу, чем человек, и как к такому, восприятием которого создается чувственный мир. Этот вывод о существовании надприродного духовного существа, который вынужден был сделать Беркли, говорит о шаткости его субъективного идеализма и ограниченности сенсуализма вообще.
Скептицизм Д. Юма
Ограниченность сенсуализма показывает и английский философ Давид Юм (1711-1776). Он наглядно демонстрирует, что с помощью теории Локка нельзя объяснить образование такого фундаментального понятия науки как причинность. Опыт, замечает Юм, свидетельствует, что одно явление следует за другим, скажем, за ударом движущегося бильярдного шара по неподвижному шару следует движение неподвижного шара. Но из того, что какое-то явление пусть даже регулярно (постоянно) предшествует другому явлению, нельзя выводить с необходимостью, будто первое есть причина, а другое следствие. Весна следует за зимой, но это вовсе не значит, что зима – причина весны и т.д. Этого нельзя делать, по Юму, еще и потому, что сила, с помощью которой причина производит действие, т.е. следствие, недоступна опыту. Поэтому когда люди наблюдают смену явлений и делают заключения, что одно есть причина, а другое следствие, они постоянно совершают логическую ошибку «после того, по причине того».
Возможно, говорит Юм, причинно – следственные связи существуют. Но установить это в опыте невозможно. Люди просто привыкают стоять по точке зрения причинности, и источником их убежденности в том, что определенное явление есть причина, а следующее за ним – следствие, есть не знание, а вера. И это чувство веры выступает достаточной гарантией для успеха их практической деятельности.
Скептицизм Юма в отношении возможностей познания причинно – следственных связей вел к агностицизму, т. е. к отрицанию возможностей познания мира, потому что все естествознание базируется на принципе причинности: мы знаем вещи или явления, если указали на порождающие их причины.
Тем не менее, юмовская критика принципа причинности сыграла большую роль в развитии философии и науки. С одной стороны, она послужила одним из теоретических источников философии Канта, открывшего диалектику нашего мышления, а с другой – продемонстрировала ограниченность психологической трактовки причинности и дала мощный толчок к его более глубокому исследованию.

Литература
1.     Руссо Ж.-Ж. Трактаты. – М.:1969
2.     Краткий очерк истории философии. – М.: 1971
3.     Локк Дж. Опыты о человеческом разуме. Избранные философские произведения, т.1. – М.: 1960
4.     В.Н. Чекер, Н.Н. Каськов. Философия: курс лекций для студентов, магистров и аспирантов. Луганск, 2003
5.     Риккерт Г. О понятии философии. – Н.: «Логос» 1910.
6.     Кун Т. Структура научных революций. – М.: 1975
7.     Мулуд Н. Современный структурализм. – М.: «Прогресс», 1973

---