Реферат
«Социальная реальность»

1.       Общество — часть природы?
Когда говорят об отношении общества к природе, то слово «природа» при этом может употребляться в двух смыслах: во-первых, как синоним понятия «материальный мир», и, во-вторых, как обозначение «природной среды» или «естественных условий», в которых общество возникает и существует.
В первом смысле общество есть часть природы. Во втором смысле общество выделяется из природы как вне природное образование.
Именно этот второй смысл имеют в виду, когда ставят вопрос об отличии общества от природы, об их взаимодействии, о «гибели природы» в результате пагубных последствий человеческого вмешательства в естественный ход природных процессов и т. д. Следует всегда учитывать контекст, в котором идет речь о природе, чтобы не смешивать разные смыслы этого слова.
Характеризуя общество как часть природы (понимаемой в первом из указанных смыслов), приходится считаться с тем, что оно есть часть совершенно особого рода. Это такая часть природы, которую — в отличие от всех других — нельзя представить в виде некоего множества материальных объектов. Несомненно, она включает в себя материальные объекты: люди, созданные ими предметы и сооружения, отходы производства и многие другие продукты человеческой деятельности. Но общество не есть просто множество человеческих тел и вещественных результатов человеческих действий. Жизнь общества не сводится лишь к вещественно-энергетическим процессам, которые в нем происходят. В нем, кроме того, есть еще один тип процессов, которым нет аналога в природе: это процессы духовной жизни — невидимые процессы, которые протекают в головах индивидов, но при этом координируются и соединяются вместе, образуя общественное сознание.
Общество локализуется в пространстве и времени вместе с относящимися к нему людьми и вещами: оно существует в каких-то территориальных и хронологических границах. Но оно не поддается наблюдению с помощью каких-либо физических приборов: наблюдать можно лишь его отдельные материальные элементы, но не его духовную жизнь и не общество как целое. И тем не менее это «ненаблюдаемое» общество оказывает ощутимое воздействие на соседние с ним части природы.
Отличие человеческого общества от всех других природных объектов и позволяет противопоставлять его природе, видя в нем особый, вне природный или над природный тип реальности.
2.       Специфика социальной реальности
Социальная реальность — это вся совокупность условий общественной жизни, которые выступают перед членами общества как надындивидуальные, объективно данные обстоятельства их существования.
Социальная реальность складывается из множества явлений, которые Дюркгейм называет социальными фактами.
Социальные факты — особый тип явлений, которые имеют место только в обществе, только в совместной жизни людей. Они, с одной стороны, отличаются от явлений природы: социальные факты всегда содержат в себе какую-то исходящую от человека духовную составляющую, которой нет в физических, химических, биологических фактах. А с другой стороны, социальные явления с их вне индивидуальной, объективной данностью отличаются и от фактов сознания, от субъективных «состояний души» индивида. Особенностями, отличающими социальный факт от психического, являются:
ü  его внешнее существование по отношению к индивидуальным сознаниям;
ü  принудительное воздействие, которое он оказывает на индивидуальные сознания.
Конечно, есть разница между принудительным воздействием на человека, которое оказывается с помощью топора, пистолета, денег или слова. Однако в любом случае, говорит Дюркгейм, социальные факты узнаются по той внешней принудительной власти, которую они имеют над индивидами, а присутствие этой власти узнается, в свою очередь, по санкциям, которые грозят индивиду, или по сопротивлению, оказываемому при попытке индивида не подчиниться принуждению. «Мы чувствуем их сопротивление, когда стараемся освободиться от них. А мы не можем не считать реальным то, что нам сопротивляется. Все, следовательно, способствует тому, чтобы заставить нас видеть в них истинную социальную реальность».
Согласно Дюркгейму, социальные факты нужно рассматривать как вещи. Однако это вещи, принципиально отличные от всех вещей, существующих в природе.
Явления природы, рассматриваемые в их собственном, независимом от человека бытии, обладают какими-то объективно свойственными им характеристиками. Эти характеристики составляют их материальную определенность, и кроме нее никакой другой определенности они сами по себе не имеют. Иначе обстоит дело в социальной реальности.
В отличие от природных вещей все вещи, принадлежащие к ней, обладают двойственной определенностью. С одной стороны, у них, как и у природных явлений, тоже есть материальная определенность, т. е. их можно рассматривать как реальность, которая существует сама по себе, отдельно от человека, и характеризуется объективно присущими ей свойствами. Но, с другой стороны, все явления социальной реальности имеют еще и иную, духовную определенность: в них воплощено то, что называют «смыслом», «значением». Эта духовная определенность появляется у них потому, что человек «опредмечивает» в них свои представления, цели, желания и т. д.
Иначе говоря, люди не только практически, но и духовно «обрабатывают» предметы своей деятельности, вкладывая в них то, что вне отношения к человеку, к его сознанию, у них нет и не может быть. Попадая в сферу человеческой деятельности, эти предметы приобретают новое, «сверхприродное» свойство — способность заключать в себе человеческий смысл, нести на себе отпечаток человеческого духа.
Таким образом, смыслом обладают не только слова и высказывания. Смыслом так или иначе проникнуто все, что делают люди как разумные общественные существа: произведения искусства и правила этикета, религиозные обряды и научные исследования, учеба и спорт, и т. д. Смысл любого предмета, с которым имеют дело люди, выражается прежде всего в его предназначении, роли, функциях, информации, которую он в себе несет. Смысл станка — в том, что он нужен для производства, автомобиля — в его использовании как средства передвижения, предметов домашнего обихода, мебели и посуды — в возможности удовлетворить с их помощью бытовые потребности и привычки. А помимо этого, названные вещи могут иметь и иной смысл. Скажем, главным смыслом автомобиля для владельца роскошного «мерседеса» может быть престижность этой марки.
Оба слоя определенности — материальный и духовный — являются необходимыми атрибутами любого явления социальной реальности. Если духовное содержание не воплотится в материальную оболочку, а останется лишь в голове индивида, оно не войдет в социальную реальность. Самая гениальная идея, не будучи выраженной в звуках речи или письменных знаках, в мраморе или металле, не окажет никакого реального воздействия на общество. И материальный объект не приобретет социальной значимости и не станет элементом социальной реальности, если он не несет в себе какого-то смысла.
Так, по рассказам путешественников, посетивших Южный Судан, у местного племени азанде измельченные зубы крокодила считались ценным лекарством, и все племя удивлялось тому, что европейцам они не нужны; т. е. объект, социально значимый для азанде, не имел никакого социального значения для европейцев.
3.       Состав социальной реальности
Социальная реальность складывается из множества разнородных, но взаимосвязанных явлений, систематизация которых является трудной задачей. Не ставя такой задачи, выделим лишь некоторые важнейшие компоненты социальной реальности.
Сами люди, их объединения, отношения, действия — это главная составляющая социальной реальности, созидающая ее сила. Человек, в котором соединяется материальное и духовное, тело и душа, распространяет эту свою «двойственность» вокруг себя. Двухслойное — материальное и духовное — содержание социальной реальности есть след, оставляемый им на всем, что имеет место в человеческом мире. Помимо того, что каждый индивид должен решать «для себя» вопрос о смысле своих действий и своей жизни вообще, в обществе его поведение и он сам приобретают смысл «для других». Люди и группы людей становятся социальными символами, носителями особого смысла, поскольку они выступают не просто как живые существа, а как кинозвезда, писатель, политический вождь, представитель той или иной профессии и т. д.
«Болезненный человек, провозглашенный монархом или папой, становится могущественным и священным "Величеством" или "Святейшеством". Если же он свергнут, он лишается своей социокультурной ценности и его могущество, функции, социальное положение и личность коренным образом изменяются: из величества или святейшества он превращается в презренного и ненавидимого изгнанника».
Язык. Наиболее очевидным образом способность человека наделять свои творения смыслом проявляется в языке. Язык представляет собою код, на котором люди передают друг другу информацию. Общаясь с помощью языка, люди приписывают звукам устной речи (или буквам письменной речи) смыслы, которыми они физически — как колебания воздуха (или какие-то закорючки) — сами по себе не обладают.
Язык есть создание народа, результат коллективного творчества многих поколений людей. Он является достоянием пользующегося им общества, находится в общем владении всех, кто говорит на нем. Язык обязателен: его формы и правила должны соблюдать все разговаривающие на нем, чтобы быть понятыми. Язык есть реальность, существующая объективно по отношению к любому отдельному индивиду, до и независимо от него. Это важнейший компонент социальной реальности, без которого была бы невозможна связь между людьми и, следовательно, не было бы общества как единого целостного социального организма.
Мир материальных артефактов. Артефактами (от лат. arte — искусственный ufactus — сделанный) в широком смысле слова называют любой искусственно созданный объект, в отличие от объектов, возникших в природе естественным путем, без вмешательства «вне природных» сил — человека или каких-либо иных разумных существ. К артефактам относятся сделанные руками людей вещи, рожденные в их головах мысли, найденные ими средства и способы действий, формы совместной жизни и пр. Язык — это тоже артефакт. В более узком смысле под артефактами понимают лишь объективированные результаты человеческой деятельности (т. е. к ним не относят продукты духовной деятельности, оставшиеся чисто идеальными образованиями).
Мир материальных артефактов — это искусственно созданная людьми среда обитания, «вторая природа», в которой живет человеческое общество. Нас с детства и до старости окружает со всех сторон эта артефактная среда: пеленки и соски, игрушки и книги, одежда и мебель, стекло и бетон, звуки музыки и электрический свет — все это продукты человеческого труда. Следы человеческого воздействия несет в себе даже то, что мы едим и пьем, даже воздух, которым мы дышим. Общество существует как бы на грани двух миров — естественного и искусственного, причем в ходе исторического развития первый все больше заслоняется вторым (хотя превратить мир артефактов в замкнутую сферу и полностью отгородиться ею от природы невозможно).
Природные явления, вовлеченные в сферу социальной деятельности. Осваивая природу, люди усматривают смысл — ценность, пользу и т. д. — также и в естественно возникших ее явлениях.
Когда эти явления становятся предметами практической деятельности, смысл их обычно связывается с их функциональным назначением, их способностью удовлетворить какие-то потребности общества.
Так, полезные ископаемые (нефть, рудные залежи и пр.), не имевшие в первобытные времена никакого отношения к социальной реальности, входят в нее и превращаются в общественное богатство страны, когда находятся способы их использования. Плесень, не привлекавшая никакого интереса к себе, после открытия ее антимикробных свойств становится пенициллином — реальным и социально значимым орудием медицины в борьбе с болезнями.
«Человеческим» содержанием — эстетическим, нравственным религиозным и т. д. — наделяются также природные явления, попавшие в сферу духовной деятельности. Нередко при этом их образы обретают символическое значение.
Таковы образы хитрой лисы или трусливого зайца в народных сказках, поэтические описания радуги или заката, мистические интерпретации затмений, комет и т. д. Извержение вулкана — природное явление, и как таковое оно лежит вне сферы культуры. Но когда оно понимается как проявление гнева богов или как трагедия человеческого бессилия перед грозной стихией («Гибель Помпеи» Брюллова), то становится знаком, символом, в котором люди усматривают особый, «сверхприродный» смысл.
В ходе исторического развития общества сфера его деятельности расширяется, и граница между естественной природной средой и миром артефактов становится все более зыбкой. Область социальной реальности постепенно охватывает всю нашу планету (а в будущем, возможно, и окружающий космос). В работах Э. Ле-Руа, В. И. Вернадского, П. Тейяра де Шардена развивается мысль, что это ведет к возникновению ноосферы — сферы разума, в которой природная и социальная реальность сливаются и превращаются в своего рода «мыслящую» оболочку, облекающую земной шар.
Коллективные представления. Люди не только создают социальную реальность, но и отражают ее в своем сознании так же, как и природу. У каждого человека складывается своя индивидуальная картина окружающего его мира. Но вместе с тем существуют общие взгляды, представления, мысленные установки, имеющие хождение в обществе и более или менее разделяемые его членами. Э. Дюркгейм называет мысленные образования такого рода «коллективными представлениями», подчеркивая, что они хотя и существуют в головах индивидов, но «не зависят от личной природы индивидов». В отличие от индивидуальных представлений, коллективные представления «исходят не из индивидов, взятых изолированно друг от друга, но от их соединения, а это совершенно иное дело». Они навязываются индивидам извне, из «коллективной жизни» в общей культурной среде.
Подобные коллективные представления составляют содержание того, что называют общественным сознанием, ментальностью, общественным мнением и т. д.
Коллективные представления обычно кажутся человеку чем-то само собой разумеющимся, и он просто исходит из них в своем мышлении и поведении, не отдавая себе отчета, почему он мыслит и действует так, а не иначе. Но даже если он сможет от рефлексировать и эксплицировать (т. е. четко сформулировать) эти мысленные установки, то он, скорее всего, будет считать их собственными, внутренними убеждениями, сложившимися в его жизненном опыте, а не заимствованными извне.
Коллективные представления могут вести к искаженной и неверной трактовке явлений действительности. Но пока мы находимся у них в плену, мы этого не замечаем. Отказаться от них нас обычно заставляет практика, когда она убеждает нас в их ошибочности и неэффективности, а также знакомство с другими культурами, где господствуют иные коллективные представления.
В качестве коллективных представлений могут выступать социальные стереотипы — упрощенные, схематизированные образы каких-либо общественных явлений и объектов, получившие широкое признание в общественном мнении. Существуют, например, стереотипные образы представителей разных наций. Стереотипы — это шаблоны, под которые подгоняются человеческие мысли и действия. Часто они являются предвзятыми, связанными с предубеждениями И предрассудками. Реклама и идеологическая пропаганда, создавая и внедряя в массовое сознание стереотипы, использует их как средство манипулирования общественным мнением.
В каждом обществе коллективные представления образуют в своей совокупности картину окружающего мира. Она выражается, например, в древних мифах, рассказывающих о том, что Земля покоится на слонах, которые стоят на черепахе, которая лежит на китах, и т. д. В христианской и мусульманской культурах мир представляется как творение Бога, создавшего Землю и «небесную твердь», ад под землей и рай на небесах. В европейской культуре Нового времени складывается механистическая картина мира как огромной машины, детали которой — атомы, планеты, звезды и пр. — движутся по заданным законами механики траекториям. Существует большое различие между представлением о мире в западной культуре и в культуре Востока. Современная научная картина мира радикально отличается от всех предшествующих. Но ведь иного мира, кроме того, каким он выглядит при взгляде на него «изнутри культуры», люди данной культуры не знают и даже вообразить себе не могут без знакомства с другими культурами.

Дело в том, что люди как разумные существа обычно действуют сознательно. В производстве материальных (а также духовных) благ они не меньше, чем в других сферах человеческой деятельности, сознательно ставят определенные цели и сознательно прилагают усилия к их достижению. Не без участия сознания складываются и экономические отношения. Любые производственные, экономические и прочие общественные отношения существуют лишь постольку, поскольку люди, в них находящиеся, обладают сознанием: если бы вдруг все сошли с ума, от этих отношений ничего бы не осталось.
Конечно, есть разница между, скажем, любовными отношениями, в которые люди но собственному желанию могут вступить или не вступить и которые они опять же по собственной воле могут сохранить или разорвать, и экономическими отношениями. В последние люди вынуждены вступать даже тогда, когда этого не хочется: иначе просто не проживешь.
Но даже и здесь все-таки есть возможность сознательно отказаться от тех экономических отношений, которые принудительно навязываются личности общественными порядками и ее социальным положением: безработные, довольствующиеся социальным пособием (каких много на Западе), «хиппи», бомжи, преступники — это те, кто уклоняется от участия в «нормальных» экономических отношениях. Кроме того, у человека всегда остается возможность сознательного выбора — жить в условиях, которые заданы ему обществом, или выйти из всех социальных, в том числе и экономических, отношений, покончив с собой.
Но если никакие общественные отношения, в том числе и экономические, не являются независимыми от сознания, то их нельзя считать материальными в точном смысле этого слова. Следовательно, то, что в историческом материализме называют общественным бытием, не есть какой-то особый вид материи. В этом смысле можно сказать, что «социальная материя», если под ней понимать некий социальный (т. е. не природный — не физический, химический, биологический и т. д.) материальный субстрат, есть фикция: ее не существует. Иначе говоря, в социальной реальности нет никакого независимого от сознания общественного бытия.
Достаточно вспомнить, например, что Октябрьская революция (как и другие социальные перевороты) совершалась большевиками вполне осознанно, что экономические (так же как политические, правовые и др.) отношения социализма строились по замыслам руководителей советского государства. А переход от сложившейся в СССР социалистической экономики к рыночным (капиталистическим) экономическим отношениям совершился в результате вполне осознанно осуществленной ваучерной передачи государственных предприятий в частную собственность.
«Человеческое общество, вся культура и вся цивилизация в конечном счете есть не что иное, как мир понятий, застывших в определенных формах и определенном виде... Это положение, несмотря на противоположное утверждение марксизма, может быть подтверждено всей историей политических организаций, техники, нравственности и права и ежедневным опытом каждого. Машины, прежде чем принять "материальное" бытие, должны уже иметь "логически-психическое" существование в мысли своего изобретателя, а не наоборот. Это ясно. То же относится и ко всей технике, и ко всем "орудиям" производства. Все это, по остроумному выражению Тарда, есть "застывшая мысль". Фабрики и заводы, паровые и электрические двигатели, та или иная форма жилища, характер или состав пищи, форма одежды и вообще весь материальный быт в конце концов являются застывшей мыслью современной или же предыдущей эпохи».
Правда, люди далеко не всегда осознают причины и последствия своих поступков. Всякий знает, что усилия, направленные на осознанно поставленную цель, порою приводят совсем не к тому, чего хотелось. Такое часто случается тогда, когда участников деятельности много, а их усилия не согласуются или впрямую противоречат друг другу. Но если люди не в состоянии предвидеть все результаты своих сознательных действий, то это вовсе не отменяет самого факта зависимости их деятельности от сознания. А так как все, что есть в обществе, создается деятельностью людей, то, очевидно, в обществе не может быть ничего, что так или иначе не зависело бы от сознания.
Можно указать, кроме того, на принципиальную возможность сознательного планирования и точного экономического расчета результатов развития материального производства. Эта идея лежала в основе организации планового социалистического хозяйства в СССР. И если реализация ее оказалась неудачной, то это отнюдь не означает, что она вообще нереализуема. Может быть, человечество еще вернется к этой идее на новом историческом этапе своего развития (частично она проводится в жизнь и ныне — даже в условиях рыночной экономики).
Когда Лебедь, Рак и Щука тянут воз в разные стороны, то отсюда никак не следует, что их «производственные отношения» и результаты их «производственной деятельности» складываются независимо от их «сознания», т. е. их желаний. Если бы они имели больше разума, они бы договорились и сдвинули бы воз в нужном направлении. Подобно этому в человеческом обществе при столкновении интересов возникает стихийно складывающаяся «равнодействующая» социальных сил, которая выглядит как не зависящий от их сознания результат. Но сознательные, основанные на точном расчете возможных последствий, разумные и согласованные действия могут приводить (и нередко приводят) к предвидимым позитивным результатам.
История общества, несомненно, дает множество примеров тому, что общественные отношения складываются стихийно и оказываются не подвластными сознанию. Однако это свидетельствует не об их независимости от сознания, а, скорее, о недостаточной способности общества использовать их зависимость от сознания для рационального управления ими.
Общественное сознание. Это понятие относится к духовной жизни общества. В ней существуют различные формы общественного сознания: искусство, религия, философия, наука и др. Из принципа зависимости общественного сознания от общественного бытия, очевидно следует, что духовная жизнь общества во всех эти формах определяется состоянием экономики (что послужило причиной того, что исторический материализм стали называть также «экономическим материализмом»).
Необходимо иметь в виду, что общественное сознание по способу своего существования отличается от индивидуального сознания. И то и другое, согласно материализму, не может существовать само по себе, отдельно от материи. По образному выражению Маркса, на духе с самого начала лежит проклятие — быть «отягощенным» материей. Но индивидуальное сознание, пока оно остается индивидуальным, «отягощено» материей только в том отношении, что оно связано с мозговыми процессами в голове человека. А на общественном сознании лежит двойное «проклятие», ибо для того, чтобы родившиеся в мозгу индивида мысли вошли в него, они должны еще быть материализованы, опредмечены, овеществлены в словах или действиях, в красках или звуках, на бумаге или в металле. Внутренняя духовная жизнь индивида «невидима», она имеет субъективное существование (т. е. существует только для него одного, а для других неуловима). Духовная жизнь общества же надындивидуальна, интерсубъективна, она протекает в объективных, доступных восприятию многих членов общества формах.
С тем, что общественное сознание отражает общественное бытие, нельзя не согласиться. Однако к этому следует добавить, что оно отражает не только его, т. е. не только экономику, но вообще всю социальную реальность, а также и природу. Иначе придется признать, что в обществе, кроме общественного, есть еще какое-то «необщественное» сознание. Но главное —роль общественного сознания не ограничивается одним лишь отражением: оно является активным фактором общественной жизни, оказывающим на нее мощное воздействие.
В общественном сознании коллективные представления не только отражают социальную реальность, но и сами приобретают статус социальной реальности. Это фактически признавал и Маркс, писавший, что идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами.
Необходимость учитывать «силу идей» приводит марксизм к утверждению, что общественное сознание, будучи «вторичным», зависимым от бытия, вместе с тем обладает «относительной самостоятельностью» и «активностью», а потому способно оказывать «обратное воздействие» на бытие. Но если это так, то общественное сознание оказывается первичным — по крайней мере, в отношении тех элементов бытия, которые возникли или изменились под его «обратным воздействием». Таким образом, в историческом материализме здесь возникает противоречие.
В марксистской литературе отмечался «порочный круг», в который попали французские материалисты XVIII в. Они, с одной стороны, говорили, что «среда» (общественное бытие) определяет «общественное мнение» (общественное сознание), а с другой — общественное мнение определяет среду:
«среда» → «мнение», «мнение» → «среда»
В заслугу Марксу и Энгельсу ставилось то, что они прорвали этот круг, провозгласив первичность общественного бытия и вторичность общественного сознания. Однако, как видно из сказанного, в марксизме опять возникает тот же порочный круг: общественное бытие определяет общественное сознание, а последнее оказывает обратное воздействие на бытие (т. е., стало быть, в большей или меньшей мере определяет его).
Если марксистская философия ищет выход из этого противоречия в том, чтобы в конечном счете все же выводить духовное из материального (общественное сознание из общественного бытия), то в немарксистской социальной философии господствует противоположная тенденция — настаивать на примате духовного над материальным в социальной реальности. Марксисты называют такую позицию идеалистической и считают ее несостоятельной. Но многие крупнейшие мыслители прошлого и настоящего примыкают к ней, и для этого у них есть достаточно веские причины. Принцип зависимости общественного бытия от общественного сознания представляется, во всяком случае, не менее оправданным, чем марксистский принцип зависимости общественного сознания от бытия. В истории можно найти сколько угодно фактов, свидетельствующих в пользу как того, так и другого.
Категорическое отстаивание первичности общественного бытия по отношению к сознанию и неприятие противоположного принципа ведет к упрощенному и одностороннему взгляду на социальную реальность. В этом заключается один из самых существенных недостатков марксистского учения об обществе.
Подводя итог сказанному, можно сделать два вывода:
ü  экономику (производство, хозяйственную жизнь общества, экономические отношения людей и т. п.) нельзя рассматривать как независимое от сознания общественное бытие или «социальную материю»;
ü  утверждение, что общественное сознание (идеи, мнения, религия, наука, искусство и т. п.) определяется общественным бытием (Маркс) и является его отражением (Ленин), — это неполная, односторонняя и упрощенная характеристика духовной жизни общества.
Таким образом, выдвинутый марксизмом принцип зависимости общественного сознания от общественного бытия не дает достаточно ясного представления о соотношении материального и духовного в обществе. Трудность этой проблемы состоит в том, что материальное и духовное в социальной реальности неотделимы друг от друга. Материальные процессы (такие как приготовление пищи или изготовление орудий труда) осуществляются в соответствии с сознательными намерениями и замыслами людей, а продукты духовной деятельности входят в общественное сознание, как уже отмечалось, только тогда, когда обретают материальную знаковую «оболочку». В социальной реальности материя и дух по отдельности, «в чистом виде», независимо друг от друга, не существуют.
Это, однако, не значит, что их соотношение в разных сферах общественной жизни одинаково.
В сфере экономики материальная сторона обладает большим «удельным весом», чем в других областях общественной жизни. Производство, которое является способом взаимодействия общества с природной средой, имеет целью преобразование природного материала, а этого можно достичь только путем практической деятельности и только в соответствии с объективными законами природы. Человек здесь работает «на стыке» социальной реальности с природой, в зоне перехода вещества и энергии из внешней среды в социальную систему. Конечно, руководствуется он при этом своим сознанием и разумом, стремится осуществить свои замыслы и планы, инженерные идеи и проекты. Но его духовная свобода существенно ограничена необходимостью строго сообразовывать «полет мысли» с материальными условиями внешней среды.
В противоположность экономике культура есть царство духа. Культурная деятельность есть работа со смыслами — создание, распространение, переработка социальной информации. Сознание тут находится «у себя дома». Свобода духовного творчества — важнейшее
условие развития культуры. Эту свободу ограничивают только собственные, внутренние потребности человеческого духа и устанавливаемые самими творцами для себя правила созидания культурных ценностей (например, правила стихосложения). Конечно, существуют вещественно-энергетические ограничения, но они находятся где-то на заднем плане. Главное в культуре — духовное содержание, а материальная форма, в которой оно выражается, приспосабливается под него.
Действительно, что делает явлением культуры предмет из двух сложенных накрест дощечек? Очевидно, отнюдь не его материал или форма, а только тот смысл, который придается ему в христианской религии. Точно так же Кааба, священный «небесный камень» мусульман в Мекке, отличается от всех других камней-метеоритов не по его химическому составу, а по его религиозно обусловленному смыслу. Глина, бронза или золото сами по себе никакого культурного значения не имеют, но приобретают его, когда под руками художника становятся средствами выражения его идей и замыслов. По словам П. Сорокина, духовное тут полновластно распоряжается материальным, подбирая для себя наиболее удобные «материальные одеяния».
Сфера политики по соотношению духовных и материальных факторов занимает промежуточное место между экономикой и культурой. Ее духовные компоненты — это политические идеи, проекты, замыслы, рождающиеся в умах людей и имеющие нередко весьма утопический, фантастический характер, а материальные — это группировки, организации, государственные органы, вооруженные силы и т. д. В зависимости от обстоятельств главенствующую роль могут играть как те, так и другие. В истории не раз сила оружия доказывала бессилие идеалов и благих помыслов. Но случалось и обратное, когда вся мощь государственной машины не могла подавить самые, казалось бы, бесперспективные духовные движения, и вдохновляющие их идеи, в конце концов, побеждали.
Мало кто мог в свое время предвидеть, что христианство восторжествует в Римской империи или что «инакомыслие» диссидентов в Советском Союзе окажется способным выстоять в противоборстве с тоталитарным режимом.
Так как в производственно-экономической области мысли людей направлены преимущественно на материальные аспекты их существования, у Маркса были основания говорить об этой сфере как о «материальной жизни общества» и «общественном бытии», которое определяет сознание (хотя и тут сознание, разум, идеи играют важнейшую роль — не только пассивно-отражательную, но и активно-созидательную). Однако ни экономика, ни материальные компоненты всех сфер общественной жизни, вместе взятые, не образуют независимого от сознания базиса общества, как полагал Маркс. Материальная и духовная сторона общественной жизни взаимозависимы, и никакую из них нельзя считать ни «первичной», ни «вторичной».
Может возникнуть вопрос: не возвращает ли это нас к вышеупомянутому «порочному кругу» французских материалистов (общественная среда определяет общественное мнение, а общественное мнение определяет среду)?
Но порочный круг исчезает, если учесть фактор времени: «среда» определяется предшествующим «общественным мнением» и определяет возникновение нового «общественного мнения», а «общественное мнение» определяется предшествующей «средой» и само определяет изменение и формирование новой «среды».
Иначе говоря, в реальном процессе общественной жизни материальное и духовное «обмениваются ролями», и на разных этапах истории и в разных сферах социальной реальности определяющей становится то материальная, то духовная сторона.
Представление о взаимодействии материального и духовного в общественной жизни (вместо зависимости общественного сознания от общественного бытия, на которой настаивает исторический, материализм) не есть отказ от основной посылки философского материализма.
Вопреки приведенным выше словам Ленина принцип зависимости общественного сознания от общественного бытия не является обязательным логическим следствием философского материализма. Общественное сознание может выступать в качестве силы, определяющей общественное бытие («среду», экономическую жизнь общества, производство и производственные отношения); но общественное сознание, как и индивидуальное сознание, остается вторичным по отношению к материи, к материальному бытию вообще.
ü  Оно должно более или менее правильно отражать материальный мир (а не одну только социальную реальность!), иначе люди просто не смогли бы жить в нем.
ü  Оно существует только в связи с индивидуальными сознаниями и, следовательно, мозговыми процессами в головах индивидов.
ü  Оно возникает у человека как родового существа в процессе его биологической и социально-исторической эволюции.
ü  Его содержание обусловлено особенностями места человечества в материальном мире, биологической природой человека как материального существа (его физиологическими потребностями, строением тела, устройством органов чувств и т. п.).
ü  Оно может существовать только благодаря наличию в обществе материальных знаковых средств, с помощью которых его содержание объективируется и становится достоянием общества.
ü  Его возможности воздействовать на социальную реальность ограничены объективными законами материального мира, которые ни отдельный индивид, ни общество в целом изменить или нарушить не может.
Общественное сознание способно выполнять в социальном организме функции целеполагания, регуляции и управления, как это делает индивидуальное сознание в организме человека. Даже более того: общественное сознание является фактором, формирующим само «тело» социального организма (впрочем, индивид с помощью сознательных усилий тоже может изменять свое тело — улучшать осанку, укреплять мышцы и т. д.). Однако функционирование общественного сознания в конечном счете обусловлено необходимостью обеспечивать условия сохранения и выживания общества и человека как родового существа. Эта необходимость существует независимо от того, осознается она или нет.
Таким образом, хотя общественное сознание и способно определять общественное бытие, оно, как и вообще всякое сознание, не есть особая субстанция и демиург (творец) материи, как утверждают идеалисты.