Реферат на тему Интересные значения слов русского языка
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-05-30Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Реферат
Интересные значения слов русского языка
Слово (в языковедении) — принадлежит к числу наиболее трудно определимых основных лингвистических понятий. Выдвигавшиеся в языковедении признаки, отличающие отдельное С., с одной стороны, от части слова (морфемы) и с другой — от словосочетания, могут быть распределены на следующие группы: а) признаки фонетические (С. как группа слов, объединяемых одним ударением; С. как отрезок звучания, заключенный между двумя паузами); б) признаки семантические (С. как языковое выражение одного понятия или представления); в) признаки грамматические (С. как возможное минимальное высказывание; С. как минимальное самостоятельное целое, разложимое лишь на несамостоятельные части и способное соединяться в предложении лишь с другими самостоятельными минимальными целыми — словами же). Разумеется, у отдельных исследователей определение С. часто включает не один, а несколько перечисленных признаков.
Затруднение заключается в том, что все эти определения, правильные в применении к значительной части языковых фактов, недостаточны для всего их многообразия. Наименее удовлетворителен для выделения С. фонетический критерий.
Только из перенесения графических представлений в фонологию можно объяснить определение С. как «отрезка звучания», заключенного между (абсолютными) паузами. В действительности между отдельными С. целого высказывания во многих случаях нормально невозможна даже минимальная пауза; лучшим доказательством этого является то, что конечные звуки одних С. и начальные звуки других, непосредственно следующих за ними, подвергаются тем же изменениям, что и соответствующие звуки внутри слова (так. наз. «внешнее» и «внутреннее» sandhi). Если критерием при определении С. принять возможность паузы в конце его, то придется принять фразы типа: «Как дела?» или «Wie geht’s?» за отдельные слова, — заключение явно нелепое.
Столь же недостаточными оказываются и попытки отождествления «отдельного слова» с «речевым тактом», т. е. группой фонем, объединяемых одним ударением. Этот критерий выдвигался преимущественно фонетиками, в частности Суитом. Правда, этот критерий позволяет установить число С. в известном высказывании, но не дает возможности определить границы отдельных С. без привлечения дополнительных семантических критериев. С другой стороны, при этом определении «отдельного слова» один и тот же отрезок звучания (напр. «ты» в высказывании «будешь ты дома?) может становиться то словом, то несловом, в зависимости от того, будет ли он нести ударение или будет употреблен проклитически (энклитически).
Еще ко времени философской грамматики рационализма относятся попытки установить семантический критерий для определения отдельного С. Подобно тому как высказывание («предложение») отождествляется логической грамматикой с «выраженным в словах суждением», так «отдельное слово» рассматривается как «языковое выражение единого понятия». Психологическая лингвистика прошлого века заменяет в этой формулировке лишь последний термин, определяя «отдельное слово» как «звуковое выражение одного определенного представления» или, еще более обще, «отдельного значения». Не трудно убедиться, что это определение является одновременно и слишком узким и слишком широким: с одной стороны, оно выключает такие категории высказываний, как напр. императивы («стой!», «ступай!», «молчать!»), выражающие не «отдельные понятия или представления», а их сочетание — «целые мысли»; с другой — оно покрывает атрибутивные словосочетания (типа «белый дом», «красный мак»), которым обычно соответствует одно цельное представление.
По существу признаки «отдельного слова» относятся к области собственно грамматической. Но и здесь определения общего характера оказываются недостаточными. Так, определение С. как потенциального минимума фразы, не подлежащего дальнейшему разложению, восходящее еще к Суиту, страдает тем же недостатком, что и определения, базирующиеся на фонетическом и семантическом критериях: оно, с одной стороны, не покрывает категорий служебных слов типа «к», «без», «и», с другой — оставляет невыясненной границу между «предложением» и «словом».
Только исходя из детального анализа строя каждого языка, можно дать для него определение С. Определение это включит в той или иной мере перечисленные выше общие признаки, но дополнит их рядом специальных явлений, свойственных только данному языку. Так напр. определение С. в языках синтетического, флективного и «фузионного» строя (ср. Сепир, Язык, русский пер., 1934), каковы напр. языки греческий, латинский, русский должно учесть значительную автономность С. в речи, наличие в нем известных грамматических признаков (показателей его морфологической категории, его синтаксического употребления), особые фонетические явления конца С. (распределение ударений, качественные особенности звуков). Определение С. в языке агглютинативного строя, каков напр. язык тюркский, выдвинет на первый план такой фонетический признак отдельного С., как проведение в нем прогрессивной ассимиляции — так наз. гармонии гласных. Наконец в языке аналитического строя, каков напр. английский, автономность С. в речи крайне ограничивается, наличие же многочисленных категорий служебных слов выдвинет в качестве одного из существенных признаков С. возможность перестановок и вставок между отдельными элементами целого высказывания.
Миграция — слово латинское и означает «переселение». «Как это? — спросите вы. — Разве слова могут передвигаться? Могут!» — ответим мы. Они переселяются вместе с их носителями, с теми, кто ими пользуется. Когда первые англичане прибыли в Австралию и начали колонизировать ее, они захватили у аборигенов землю, построили города и поселки, стали проникать в глубь страны. Там они открыли новые географические объекты (реки, озера, горы) и стали всему этому давать названия. Для одних объектов придумали новые названия, а для других использовали старые, привезенные с родины. Вот почему на географической карте оказалось несколько Йорков в разных местах (город, река, мыс), несколько Плимутов и Нью-Плимутов, Нью-Каслов, Дугласов, Лондонов и других английских топонимов. Вот так вместе с людьми мигрируют и собственные имена. Почему в Южной Америке много испанских географических названий, личных имен и фамилий? Потому что там первыми из европейцев обосновались выходцы из Испании. Вспомните испанских завоевателей-конкистадоров и католических миссионеров, призывавших к уничтожению индейской культуры и насаждению католицизма. Не удивляйтесь поэтому, когда узнаете, что у перуанца или аргентинца испанское имя, и говорит он на испанском языке, а не на языке инков или кечуа. Государство Аргентина получило свое название (лат. значит «серебряная») в 1826 году, после того, как была создана независимая республика. Ее столица — Буэнос-Айрес была названа пышно: «город святейшей Троицы и гавань нашей госпожи девы Марии хороших ветров». К XIX веку в названии города уцелели только последние два слова, да и те в разговорной речи сократились в Байрес. Сходным образом произошло и название города Лос-Анджелес. Его полное название, данное испанцами при завоевании в XVI веке Мексики, было таким: «город нашей госпожи королевы ангелов». Из всего сочетания остался только хвостик — ангелов (Лос-Анджелес). А вот другому южноамериканскому государству— Бразилии название дано португальцами. Словом бразиль они назвали южноамериканское дерево, из которого добывали ярко-красную краску браза, а браза — это измененное португальское слово Бгазза, что значит «жар, угли». Небезынтересно происхождение названия государства Венесуэла. В 1499 году испанцы увидели на берегу лагуны индейскую деревню, построенную на сваях. Она им напомнила Венецию, и они дали деревне название Венесуэла (Маленькая Венеция), которое в дальнейшем стало названием всего государства. На севере Испании находится небольшой городок Сантьяго, когда-то названный так в честь «святого» Яго (Иакова). Это же название вы встретите в Доминиканской Республике, в Панаме, в Чили, на Кубе (Сантьяго-де-Куба), в Аргентине (Сантьяго-дель-Эстеро). А название города Мерида из Испании «вывезено» в Венесуэлу и Мексику. Поэт-романтик Михаил Светлов написал замечательное, ставшее песней стихотворение «Гренада». А ведь Гренада (Гранада) это не только название испанской «волости» (провинции), но и название города, данное ему, по мнению одних, за обилие гранатовых деревьев, а по мнению других, за то, что своей окраской был похож на гранат. Ну как не вывезти такое название? И его вывезли. В Никарагуа, недалеко от ее столицы Манагуа, расположился город Гранада. В Карибском море, вблизи Венесуэлы, Христофор Колумб открыл остров, который был назван Гренадой, а близлежащие небольшие острова получили название Гренадины.
Одинаковых названий на географической карте вы найдете немало. Найдете и единичные названия. Каждое из них содержит в себе тайну своего происхождения, раскрыть которую удается не каждому.
До того, как мы вам рассказали о Венесуэле, вы, вероятно, и не подозревали, что ее название связано с на» званием Венеции. Венеция же получила свое название от иллирийского племени венетов, которые в V веке до нашей эры заняли часть побережья Адриатического моря и на месте будущего города основали рыбацкие поселения. Как вы думаете, название города Брест мигрировало из Белоруссии во Францию, где оно стало названием портового города, или наоборот? А может быть, между ними вообще нет никакой связи?
Рассмотрим примеры, когда имени нарицательных могут образоваться от одного собственного. Конечно, чаще всего одно или два собственных имени дают только одно нарицательное.
Впрочем, даже от половинки собственного имени можно образовать нарицательное. Вот пример такого образования. Югославский ученый Мохоровичич при изучении распространения сейсмических волн во время землетрясений впервые натолкнулся на трудно объяснимые свойства тонкого слоя, разделяющего земную кору и подкорковое вещество. Эта планетарная поверхность раздела, которая принята за нижнюю границу земной коры, получила название граница Мохоровичича, или просто мохо. Другой случай: пуаз — единица измерения динамической вязкости. Название образовано от части фамилии французского физиолога Ж.Л. Пуазейля.
И еще: слово затрапезный в современном русском языке имеет значение «будничный, ненарядный»: затрапезное платье, затрапезный вид. Откуда взялось это слово? Как оно образовалось? Некоторые могут связать его с уже устаревшим существительным трапеза — «принятие пищи».
Однако прямой связи между этими словами нет. Затрапезный образовано от другого устаревшего теперь слова затрапез. Этим словом называли дешевую плотную полосатую ткань, подобную тику, а также будничное домашнее платье из затрапеза. Одежда называлась затрапезкой. Так, в произведении Л.Н. Толстого «Детство» читаем: «дворовые мужчины, в сюртуках, кафтанах, рубашках, без шапок, женщины в затрапезных, полосатых платках, с детьми на рунах, стояли около крыльца», то помните, что речь здесь идет о платках, сшитых из затрапеза. Такое же значение имеет слово затрапезный в реплике Кукушкиной из комедии А. Островского «Доходное место»: «По моему состоянию я вас могла бы только в ситцевых да в затрапезных платьях водить».
Так вот, слова затрапезка, затрапезный произошли от затрапез, а оно восходит к фамилии владельца фабрики купца Затрапезнова, изготавливавшей ткани. Как видите, не вся основа вошла в произведенное слово, а только часть. Но ведь мы задумали отыскать собственное имя, от которого образовано несколько нарицательных. Таким словом, например, является распространенное в России имя Иван. От него образованы слова: иванок — зеленая птичка зимородок; иван-чай — растение, из листьев которого о изготовляли суррогат чая; иванчики — отражение в глазах предметов, мушки в глазах; ивашка — божья коровка; иванец — название пива.
Вот сколько разных названий образовано от собственного имени Иван. Да и само имя символично. Владимир Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» об этом имени писал, что оно «по всей азиатской и турецкой границе нашей, от Дуная, Кубани, Урала и до Амура, означает русского». Именно так воспринимает имя Иван М.А. Шолохов, написавший строки: «Символический русский Иван — это вот что: человек, одетый в серую шинель, который, не задумываясь, отдавал последний кусок хлеба и фронтовые тридцать граммов сахару осиротевшему в грозные дни войны ребенку, человек, который своим телом самоотверженно прикрывал товарища, спасая его от неминучей гибели, человек, который, стиснув зубы, переносил и перенесет все лишения и невзгоды, идя на подвиг во имя Родины. Хорошее имя Иван!». Под пером М. А. Шолохова собственное имя Иван становится символом человека мужественного, стойкого, трудолюбивого, стоящего на страже мира.
Несколько нарицательных образовано и от фамилии Льва Николаевича Толстого. Все эти слова называют явления, предметы, связанные с великим писателем, его деятельностью:
1) толстовство—религиозно-этическое учение Л.Н. Толстого, основывающееся на христианских идеях непротивления злу насилием, на отрицательном отношении к цивилизации и на идеализации крестьянского быта и резко критикующее современный ему общественный строй; 2) толстовщина — то же, что и толстовство, только с отрицательно-оценочной окраской; 3) толстовец — последователь религиозно-этического учения Л. Н. Толстого; 4) толстовка — широкая и длинная мужская блуза в складках, с поясом, какую носил Л.Н. Толстой.
Слово цезарь вошло во многие языки, но с различным звучанием, так как латинское слово можно было прочитать по-разному: кайзер, кесарь и даже царь. Кайзером стали называть императора в Германской империи, кесарем — древнеримских императоров, царем — монарха, государя какой-либо страны.
Слово царь в русском языке дало много производных: царевич, царевна, царедворец, царизм, царист, царица, царственность, царствие, царство, царствование. Подобные «семьи» в языке — не редкость. В их состав вместе с существительными могут входить и глаголы (царить, царствовать), и прилагательные (царский, царственный), и наречия (по-царски). Слова эти в своем прямом значении в настоящее время уходят в пассивный запас, становятся историзмами. Некоторые из них, например: царь, царица, царевна, царевич, сохраняются в русских народных сказках. В активном запасе нашего языка из этой «семьи» производных слов остались только те, которые имеют переносное значение. Например, царский — «роскошный, богатый»; царственный — «исполненный достоинства, величавый»; царственно—«величаво, торжественно»; царство- «господство, преобладание чего-нибудь»; царствовать — «первенствовать, превосходить всех в каком-нибудь отношении»,
В одной из евангельских притч упоминается больной нищий Лазарь. В средние века в Европе возникли небольшие больницы для бедных, названные по имени Лазаря — лазаретами. Неаполитанские бедняки, живущие нищенством или случайным заработком, называются в Италии лаццарони (опять-таки по имени Лазаря!). Русские писатели, писавшие о Неаполе, не могли не упомянуть об этих нищих, которых они называют то ладзарони, то лацзарони, то лазарони и даже лазароны.
Слово лаццарони относится к разряду не склоняемых существительных. Но если нищих называть лазароны (эта форма дается в словаре, изданном в 1804 году)', то слово лазароны может быть воспринято как форма именительного падежа множественного числа. Следовательно, в родительном падеже будет лазаронов, а в именительном единственного числа — лазарон. Значит, это — склоняемое существительное мужского рода!
А вот другое слово, антропонимического происхождения, тоже относящееся к не склоняемым: чичероне.
Это слово уже в XIX веке было синонимом слов экскурсовод, гид.
Если вас спросить: что общего между итальянским словом чичероне, которым называют проводника, дающего пояснения при осмотре достопримечательностей, и именем Марка Туллия Цицерона, выдающегося оратора, писателя и политического деятеля Древнего мира, то, вероятно, многие из вас скажут, что ничего общего нет. И ошибутся! Римские гиды — чичероне (по-итальянски асегопе) названы так иронически по имени Цицерона за свою многоречивость. Это слово, как и лаццарони, имеет варианты: чичероне и чичерон. В последнем случае оно (подобно лазарону) является склоняемым существительным мужского рода.
Такие расхождения в написании, произношении и морфологической форме постепенно устраняются. Однако в словарях встречаются слова, имеющие фонетико-орфографические и морфологические варианты: оттоманка, оттоман — широкий и мягкий диван с подушками, заменяющими спинку (от турецкого собственного имени Осман).
Литература
Gauthiot R., La fin de mot en indo-europйen, P., 1915
Потебня А. А., Из записок по теории словесности, Харьков, 1905, стр. 17—28
Пешковский А. М., Понятие отдельного слова, в книге Пешковского: Сборник статей, Л. — М., 1925
Калинович М., Поняття окремного слова, журн. «Мовознавство», Київ, 1935, № 6. См. также «Синтаксис».
Интересные значения слов русского языка
Слово (в языковедении) — принадлежит к числу наиболее трудно определимых основных лингвистических понятий. Выдвигавшиеся в языковедении признаки, отличающие отдельное С., с одной стороны, от части слова (морфемы) и с другой — от словосочетания, могут быть распределены на следующие группы: а) признаки фонетические (С. как группа слов, объединяемых одним ударением; С. как отрезок звучания, заключенный между двумя паузами); б) признаки семантические (С. как языковое выражение одного понятия или представления); в) признаки грамматические (С. как возможное минимальное высказывание; С. как минимальное самостоятельное целое, разложимое лишь на несамостоятельные части и способное соединяться в предложении лишь с другими самостоятельными минимальными целыми — словами же). Разумеется, у отдельных исследователей определение С. часто включает не один, а несколько перечисленных признаков.
Затруднение заключается в том, что все эти определения, правильные в применении к значительной части языковых фактов, недостаточны для всего их многообразия. Наименее удовлетворителен для выделения С. фонетический критерий.
Только из перенесения графических представлений в фонологию можно объяснить определение С. как «отрезка звучания», заключенного между (абсолютными) паузами. В действительности между отдельными С. целого высказывания во многих случаях нормально невозможна даже минимальная пауза; лучшим доказательством этого является то, что конечные звуки одних С. и начальные звуки других, непосредственно следующих за ними, подвергаются тем же изменениям, что и соответствующие звуки внутри слова (так. наз. «внешнее» и «внутреннее» sandhi). Если критерием при определении С. принять возможность паузы в конце его, то придется принять фразы типа: «Как дела?» или «Wie geht’s?» за отдельные слова, — заключение явно нелепое.
Столь же недостаточными оказываются и попытки отождествления «отдельного слова» с «речевым тактом», т. е. группой фонем, объединяемых одним ударением. Этот критерий выдвигался преимущественно фонетиками, в частности Суитом. Правда, этот критерий позволяет установить число С. в известном высказывании, но не дает возможности определить границы отдельных С. без привлечения дополнительных семантических критериев. С другой стороны, при этом определении «отдельного слова» один и тот же отрезок звучания (напр. «ты» в высказывании «будешь ты дома?) может становиться то словом, то несловом, в зависимости от того, будет ли он нести ударение или будет употреблен проклитически (энклитически).
Еще ко времени философской грамматики рационализма относятся попытки установить семантический критерий для определения отдельного С. Подобно тому как высказывание («предложение») отождествляется логической грамматикой с «выраженным в словах суждением», так «отдельное слово» рассматривается как «языковое выражение единого понятия». Психологическая лингвистика прошлого века заменяет в этой формулировке лишь последний термин, определяя «отдельное слово» как «звуковое выражение одного определенного представления» или, еще более обще, «отдельного значения». Не трудно убедиться, что это определение является одновременно и слишком узким и слишком широким: с одной стороны, оно выключает такие категории высказываний, как напр. императивы («стой!», «ступай!», «молчать!»), выражающие не «отдельные понятия или представления», а их сочетание — «целые мысли»; с другой — оно покрывает атрибутивные словосочетания (типа «белый дом», «красный мак»), которым обычно соответствует одно цельное представление.
По существу признаки «отдельного слова» относятся к области собственно грамматической. Но и здесь определения общего характера оказываются недостаточными. Так, определение С. как потенциального минимума фразы, не подлежащего дальнейшему разложению, восходящее еще к Суиту, страдает тем же недостатком, что и определения, базирующиеся на фонетическом и семантическом критериях: оно, с одной стороны, не покрывает категорий служебных слов типа «к», «без», «и», с другой — оставляет невыясненной границу между «предложением» и «словом».
Только исходя из детального анализа строя каждого языка, можно дать для него определение С. Определение это включит в той или иной мере перечисленные выше общие признаки, но дополнит их рядом специальных явлений, свойственных только данному языку. Так напр. определение С. в языках синтетического, флективного и «фузионного» строя (ср. Сепир, Язык, русский пер., 1934), каковы напр. языки греческий, латинский, русский должно учесть значительную автономность С. в речи, наличие в нем известных грамматических признаков (показателей его морфологической категории, его синтаксического употребления), особые фонетические явления конца С. (распределение ударений, качественные особенности звуков). Определение С. в языке агглютинативного строя, каков напр. язык тюркский, выдвинет на первый план такой фонетический признак отдельного С., как проведение в нем прогрессивной ассимиляции — так наз. гармонии гласных. Наконец в языке аналитического строя, каков напр. английский, автономность С. в речи крайне ограничивается, наличие же многочисленных категорий служебных слов выдвинет в качестве одного из существенных признаков С. возможность перестановок и вставок между отдельными элементами целого высказывания.
Миграция — слово латинское и означает «переселение». «Как это? — спросите вы. — Разве слова могут передвигаться? Могут!» — ответим мы. Они переселяются вместе с их носителями, с теми, кто ими пользуется. Когда первые англичане прибыли в Австралию и начали колонизировать ее, они захватили у аборигенов землю, построили города и поселки, стали проникать в глубь страны. Там они открыли новые географические объекты (реки, озера, горы) и стали всему этому давать названия. Для одних объектов придумали новые названия, а для других использовали старые, привезенные с родины. Вот почему на географической карте оказалось несколько Йорков в разных местах (город, река, мыс), несколько Плимутов и Нью-Плимутов, Нью-Каслов, Дугласов, Лондонов и других английских топонимов. Вот так вместе с людьми мигрируют и собственные имена. Почему в Южной Америке много испанских географических названий, личных имен и фамилий? Потому что там первыми из европейцев обосновались выходцы из Испании. Вспомните испанских завоевателей-конкистадоров и католических миссионеров, призывавших к уничтожению индейской культуры и насаждению католицизма. Не удивляйтесь поэтому, когда узнаете, что у перуанца или аргентинца испанское имя, и говорит он на испанском языке, а не на языке инков или кечуа. Государство Аргентина получило свое название (лат. значит «серебряная») в 1826 году, после того, как была создана независимая республика. Ее столица — Буэнос-Айрес была названа пышно: «город святейшей Троицы и гавань нашей госпожи девы Марии хороших ветров». К XIX веку в названии города уцелели только последние два слова, да и те в разговорной речи сократились в Байрес. Сходным образом произошло и название города Лос-Анджелес. Его полное название, данное испанцами при завоевании в XVI веке Мексики, было таким: «город нашей госпожи королевы ангелов». Из всего сочетания остался только хвостик — ангелов (Лос-Анджелес). А вот другому южноамериканскому государству— Бразилии название дано португальцами. Словом бразиль они назвали южноамериканское дерево, из которого добывали ярко-красную краску браза, а браза — это измененное португальское слово Бгазза, что значит «жар, угли». Небезынтересно происхождение названия государства Венесуэла. В 1499 году испанцы увидели на берегу лагуны индейскую деревню, построенную на сваях. Она им напомнила Венецию, и они дали деревне название Венесуэла (Маленькая Венеция), которое в дальнейшем стало названием всего государства. На севере Испании находится небольшой городок Сантьяго, когда-то названный так в честь «святого» Яго (Иакова). Это же название вы встретите в Доминиканской Республике, в Панаме, в Чили, на Кубе (Сантьяго-де-Куба), в Аргентине (Сантьяго-дель-Эстеро). А название города Мерида из Испании «вывезено» в Венесуэлу и Мексику. Поэт-романтик Михаил Светлов написал замечательное, ставшее песней стихотворение «Гренада». А ведь Гренада (Гранада) это не только название испанской «волости» (провинции), но и название города, данное ему, по мнению одних, за обилие гранатовых деревьев, а по мнению других, за то, что своей окраской был похож на гранат. Ну как не вывезти такое название? И его вывезли. В Никарагуа, недалеко от ее столицы Манагуа, расположился город Гранада. В Карибском море, вблизи Венесуэлы, Христофор Колумб открыл остров, который был назван Гренадой, а близлежащие небольшие острова получили название Гренадины.
Одинаковых названий на географической карте вы найдете немало. Найдете и единичные названия. Каждое из них содержит в себе тайну своего происхождения, раскрыть которую удается не каждому.
До того, как мы вам рассказали о Венесуэле, вы, вероятно, и не подозревали, что ее название связано с на» званием Венеции. Венеция же получила свое название от иллирийского племени венетов, которые в V веке до нашей эры заняли часть побережья Адриатического моря и на месте будущего города основали рыбацкие поселения. Как вы думаете, название города Брест мигрировало из Белоруссии во Францию, где оно стало названием портового города, или наоборот? А может быть, между ними вообще нет никакой связи?
Рассмотрим примеры, когда имени нарицательных могут образоваться от одного собственного. Конечно, чаще всего одно или два собственных имени дают только одно нарицательное.
Впрочем, даже от половинки собственного имени можно образовать нарицательное. Вот пример такого образования. Югославский ученый Мохоровичич при изучении распространения сейсмических волн во время землетрясений впервые натолкнулся на трудно объяснимые свойства тонкого слоя, разделяющего земную кору и подкорковое вещество. Эта планетарная поверхность раздела, которая принята за нижнюю границу земной коры, получила название граница Мохоровичича, или просто мохо. Другой случай: пуаз — единица измерения динамической вязкости. Название образовано от части фамилии французского физиолога Ж.Л. Пуазейля.
И еще: слово затрапезный в современном русском языке имеет значение «будничный, ненарядный»: затрапезное платье, затрапезный вид. Откуда взялось это слово? Как оно образовалось? Некоторые могут связать его с уже устаревшим существительным трапеза — «принятие пищи».
Однако прямой связи между этими словами нет. Затрапезный образовано от другого устаревшего теперь слова затрапез. Этим словом называли дешевую плотную полосатую ткань, подобную тику, а также будничное домашнее платье из затрапеза. Одежда называлась затрапезкой. Так, в произведении Л.Н. Толстого «Детство» читаем: «дворовые мужчины, в сюртуках, кафтанах, рубашках, без шапок, женщины в затрапезных, полосатых платках, с детьми на рунах, стояли около крыльца», то помните, что речь здесь идет о платках, сшитых из затрапеза. Такое же значение имеет слово затрапезный в реплике Кукушкиной из комедии А. Островского «Доходное место»: «По моему состоянию я вас могла бы только в ситцевых да в затрапезных платьях водить».
Так вот, слова затрапезка, затрапезный произошли от затрапез, а оно восходит к фамилии владельца фабрики купца Затрапезнова, изготавливавшей ткани. Как видите, не вся основа вошла в произведенное слово, а только часть. Но ведь мы задумали отыскать собственное имя, от которого образовано несколько нарицательных. Таким словом, например, является распространенное в России имя Иван. От него образованы слова: иванок — зеленая птичка зимородок; иван-чай — растение, из листьев которого о изготовляли суррогат чая; иванчики — отражение в глазах предметов, мушки в глазах; ивашка — божья коровка; иванец — название пива.
Вот сколько разных названий образовано от собственного имени Иван. Да и само имя символично. Владимир Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» об этом имени писал, что оно «по всей азиатской и турецкой границе нашей, от Дуная, Кубани, Урала и до Амура, означает русского». Именно так воспринимает имя Иван М.А. Шолохов, написавший строки: «Символический русский Иван — это вот что: человек, одетый в серую шинель, который, не задумываясь, отдавал последний кусок хлеба и фронтовые тридцать граммов сахару осиротевшему в грозные дни войны ребенку, человек, который своим телом самоотверженно прикрывал товарища, спасая его от неминучей гибели, человек, который, стиснув зубы, переносил и перенесет все лишения и невзгоды, идя на подвиг во имя Родины. Хорошее имя Иван!». Под пером М. А. Шолохова собственное имя Иван становится символом человека мужественного, стойкого, трудолюбивого, стоящего на страже мира.
Несколько нарицательных образовано и от фамилии Льва Николаевича Толстого. Все эти слова называют явления, предметы, связанные с великим писателем, его деятельностью:
1) толстовство—религиозно-этическое учение Л.Н. Толстого, основывающееся на христианских идеях непротивления злу насилием, на отрицательном отношении к цивилизации и на идеализации крестьянского быта и резко критикующее современный ему общественный строй; 2) толстовщина — то же, что и толстовство, только с отрицательно-оценочной окраской; 3) толстовец — последователь религиозно-этического учения Л. Н. Толстого; 4) толстовка — широкая и длинная мужская блуза в складках, с поясом, какую носил Л.Н. Толстой.
Слово цезарь вошло во многие языки, но с различным звучанием, так как латинское слово можно было прочитать по-разному: кайзер, кесарь и даже царь. Кайзером стали называть императора в Германской империи, кесарем — древнеримских императоров, царем — монарха, государя какой-либо страны.
Слово царь в русском языке дало много производных: царевич, царевна, царедворец, царизм, царист, царица, царственность, царствие, царство, царствование. Подобные «семьи» в языке — не редкость. В их состав вместе с существительными могут входить и глаголы (царить, царствовать), и прилагательные (царский, царственный), и наречия (по-царски). Слова эти в своем прямом значении в настоящее время уходят в пассивный запас, становятся историзмами. Некоторые из них, например: царь, царица, царевна, царевич, сохраняются в русских народных сказках. В активном запасе нашего языка из этой «семьи» производных слов остались только те, которые имеют переносное значение. Например, царский — «роскошный, богатый»; царственный — «исполненный достоинства, величавый»; царственно—«величаво, торжественно»; царство- «господство, преобладание чего-нибудь»; царствовать — «первенствовать, превосходить всех в каком-нибудь отношении»,
В одной из евангельских притч упоминается больной нищий Лазарь. В средние века в Европе возникли небольшие больницы для бедных, названные по имени Лазаря — лазаретами. Неаполитанские бедняки, живущие нищенством или случайным заработком, называются в Италии лаццарони (опять-таки по имени Лазаря!). Русские писатели, писавшие о Неаполе, не могли не упомянуть об этих нищих, которых они называют то ладзарони, то лацзарони, то лазарони и даже лазароны.
Слово лаццарони относится к разряду не склоняемых существительных. Но если нищих называть лазароны (эта форма дается в словаре, изданном в 1804 году)', то слово лазароны может быть воспринято как форма именительного падежа множественного числа. Следовательно, в родительном падеже будет лазаронов, а в именительном единственного числа — лазарон. Значит, это — склоняемое существительное мужского рода!
А вот другое слово, антропонимического происхождения, тоже относящееся к не склоняемым: чичероне.
Это слово уже в XIX веке было синонимом слов экскурсовод, гид.
Если вас спросить: что общего между итальянским словом чичероне, которым называют проводника, дающего пояснения при осмотре достопримечательностей, и именем Марка Туллия Цицерона, выдающегося оратора, писателя и политического деятеля Древнего мира, то, вероятно, многие из вас скажут, что ничего общего нет. И ошибутся! Римские гиды — чичероне (по-итальянски асегопе) названы так иронически по имени Цицерона за свою многоречивость. Это слово, как и лаццарони, имеет варианты: чичероне и чичерон. В последнем случае оно (подобно лазарону) является склоняемым существительным мужского рода.
Такие расхождения в написании, произношении и морфологической форме постепенно устраняются. Однако в словарях встречаются слова, имеющие фонетико-орфографические и морфологические варианты: оттоманка, оттоман — широкий и мягкий диван с подушками, заменяющими спинку (от турецкого собственного имени Осман).
Литература
Gauthiot R., La fin de mot en indo-europйen, P., 1915
Потебня А. А., Из записок по теории словесности, Харьков, 1905, стр. 17—28
Пешковский А. М., Понятие отдельного слова, в книге Пешковского: Сборник статей, Л. — М., 1925
Калинович М., Поняття окремного слова, журн. «Мовознавство», Київ, 1935, № 6. См. также «Синтаксис».
