Христианство - это мироощущение слабых. Таков упрек, звучавший в истории. Такова и констатация факта.

"Сила солому ломит", - говорит пословица. Сильный защищает слабого - таково требование морали. Сильный диктует слабому - таково правило политики.

Что есть сила ? Одно из возможных определений гласит: сила представляет собой способность преодолевать сопротивление внешней среды. Если среда агрессивна, сила представляется как способность к защите. Если среда нейтральна, сила проявляет себя в преобразовании этой среды. Сила - это инструмент обладателя силы. Он ею пользуется, когда считает необходимым; он на нее рассчитывает, строя планы и организуя свою дальнейшую жизнь.

Сильный человек надеется на свою силу - надеется на себя. Но если он надеется лишь на себя, то он попросту глуп. Неразумен человек, который не видит проблем. Если он их просто не замечает, возможно, что это блаженный - убогий, который у Бога. Но человек, считающий, что все проблемы для него разрешимы, излишне самоуверен.

Силач может сдвинуть с места груженый вагон, но все же такие дела в компетенции электровоза. Сильный человек может сидеть на кубышке, в которой хранятся его деньги, и так отгонять воров, но хранить их в Сбербанке, пожалуй, будет надежней. Можно положить годы на обучение своих детей, но школа даст им все-таки больше.

Возможность переложить свои проблемы на плечи общества, есть признак того, что это общество цивилизовано.

Совокупно общество сильнее отдельного человека. Каждый из нас хотел бы надеяться, что этой силы достаточно, чтобы остановить вооруженного негодяя...

Но есть и такие проблемы, которые общество решить заведомо не в состоянии. Люди умирают от рака, умирают от СПИДа. Так было вчера, так, к сожалению, будет и завтра. Остается надеяться, что когда-нибудь в будущем человечество все-таки окажется победителем.

Здесь проходит сущностный рубеж в понимании силы.

Человечество в силе разрешить многие проблемы своего бытия. Но вот вопрос: все ли проблемы способно оно разрешить ?

Есть ответ, что все проблемы, нужен только свой срок для решения каждой. Такова концепция гуманизма.

Последовательный гуманист также отнесется и к смерти. Люди смертны - пока, а когда-нибудь человечество найдет ключ к бессмертию личности. До тех пор приходится довольствоваться совокупной человеческой памятью - этим эрзацем бессмертия.

Впрочем, последовательных гуманистов немного. Что-то мешает поставить смерть как таковую в один ряд с атомной угрозой, проблемой озоновых дыр и потеплением климата. Смерть слишком глобальна и одновременно особенно личностна. Она требует быть вынесенной за скобки.

Смерть - не есть проблема. Она - условие жизни. Жизнь неизбежно связана со смертью и вне этой связи попросту невозможна. К смерти, ожидающей нас в конце, надо относиться так же, как к тому, что мы дышим кислородом и ходим вверх головой. Данность смерти печальна лично для нас, но представляет собой закон природы.

Такая позиция очень распространена, как распространен порождающий ее обыденный атеизм.

Атеист признает свое бессилие перед смертью, но не называет это бессилием. Нельзя дышать вакуумом, нельзя жить вечно, - таковы свойства вещей.

Но ведь свойства вещей можно менять. Облученные клетки мутируют, классическая музыка благоприятствует росту растений, экстрасенсу может удаться телекинез. Если в вакууме мгновенно возникают и гибнут частицы, почему бы не научиться извлекать из них воздух, пригодный к дыханию ? Почему бы не допустить силы, превозмогающие тотальность видимой смерти ?

Такое ощущение находится в ведении мистики.

Нефизические силы необязательно должны восприниматься как сущности. Исповедание к ним безличного отношения представляет собой организующую идею оккультизма.

Оккультист и в нефизическом мире живет по законам мира физического. Он изучает и подчиняет себе духовную силу. Преуспевший в этом присваивает себе звание мага.

Идеология магии исходит из первенства нефизической силы по отношению к силе физической. Таким образом, магизм есть конечная стадия стремления человека к силе, крайнее проявление желания подчинить себе мир.

Тот факт, что мир до сих пор еще никому не подчинился, скорее всего, как следует не осознается, иначе это был бы существенный стопор. Еще никогда человек не властвовал над миром, не подчинял его законы своему произволу. Подобных свидетельств нет.

Впрочем, то, чего не было в прошлом, может случиться в будущем.

Интересно, что эта декларация аналогична декларации гуманизма. Такая аналогия свидетельствует, что упование силы по своей природе утопично ("утопия" - место, которого нет). Оно не укоренено в настоящем. Притягательность силы - вся в будущем, в будущих возможностях изменять мир.

Но время идет, а мир не спешит измениться. Отсюда рождается злость. Чистая сила, несмягченная иными качествами, неизбежно становится зла.

Трагедия силы - в ее бессилии: полностью преодолеть сопротивление внешней среды невозможно. Невозможно это сделать и в главном - преодолеть смерть.

Здесь основной рубеж. Можно признать собственное бессилие, а можно посчитать его временным затруднением. Какой вариант станет выходом из тупика ?

Признание Бога вытекает из признания собственной слабости.

Я не могу сделать мир таким, каким хочется мне, потому что есть и другие деятели. Я даже не могу полагаться на самого себя. Болезнь и смерть в любой момент способны перечеркнуть мои планы. Впрочем, и не принимая их во внимание, приходится признать, что я не могу соответствовать собственному идеалу, разве что иногда. В какой-то момент рождается удивление: как мало я могу, как мало чего зависит от моей воли. И от осознания этой собственной малости возникает желание обрести Помощника. Не силу, чье использование будет зависеть лишь от меня, и потому только усилит мою изначальную непродуктивность, а Другого, на которого действительно можно опереться.

Верующего человека упрекали, что он создает себе Бога из собственных ожиданий. На самом деле, наоборот: из ожидания Бога рождается вера. Человек, признавшийся в собственной слабости, ждет Того, кто даст ему окончательность действия, когда результат не растворяется в потоке последующих изменений, Того, кто придет ему в трудную минуту на помощь, простит его ошибки и проступки, Того, кто любит и ждет его, несмотря ни на что. И когда эта атмосфера ожидания складывается в душе человека, свидетельство Евангелия входит в нее, как искра в облако газа.

Впрочем, как правило, о Христе мы узнаем раньше, еще блуждая в поисках силы и горя желанием подчинить мир. И в этих поисках Христос нам ничем не может помочь: ведь для того, чтобы получить Его помощь, надо просить именно о помощи (а просить можно только у Личности), а не ждать, что в силу каких-то действий автоматически прибавится силы.

Не признавшись в бессилии, человек вынужден постоянно доказывать, и в первую очередь себе, что он не нуждается в милостивом, любящем и всемогущем существе, которое и есть наш Господь, что он может достичь своей цели без Бога. Чем больше человек знает о христианстве, тем серьезнее основание он должен найти тому, что он не с Христом. Любое нехристианское мировоззрение, столкнувшись с Евангелием, отныне строится на отрицании личностного Бога милости и любви, и весь его успех зависит от того, как убедительно оно может сказать, что такой Бог человеку не нужен.

Богу противостоит гордыня, искусившая души призраком силы.