Наиболее репрезентативным памятником древнего искусства Сибири являются оленные камни, широкая распространенность которых свидетельствует о том, что олень был едва ли ни самым мифологически значимым животным. В произведениях скифского звериного стиля роль оленя также одна из центральных. Однако интерпретация конкретной символики этих изображений затруднительна.

Иначе обстоит дело с хранящимися в Эрмитаже материалами раскопок знаменитых алтайских курганов. При захоронении коня на него надевали оленью маску с огромными рогами, изображение оленей было частью погребальной сбруи животного. Это свидетельствует о том, что именно олень, а не конь мыслился перевозчиком в потусторонний мир, и для успешного “путешествия” конь должен был быть символически превращен в оленя.

Перед нами отражение общеевразийского мифа об олене как посреднике между мирами. В европейской мифологии погоня за оленем (особенно белым) либо приводит охотника в сказочный мир, либо губит его. В азиатской мифологии самый яркий пример видим в “Рамаяне”, где погоня за золотым оленем является косвенной причиной переправы всех героев в потусторонний мир. Рассматривая эту мифологему не только в пространственном, но и в сущностном аспекте, мы видим ее отражение в зафиксированной иконографически легенде о Просветлении Будды, свидетелями которого были два оленя (так на уровне легендарном; на структурном мы легко распознаем в этих оленях причину Просветления). Не случайно изображение этих оленей над входом в ламаистский храм – как символических перевозчиков из светского мира в сакральный.

Возвращаясь к алтайским курганам, отметим, что сбруя одного из коней состоит из трехмерных изображений оленя, где четыре ноги распластаны в виде свастики, а голова им перпендикулярна. Это крестообразное изображение может быть сопоставлено с различными формами передачи символики Мирового Древа и четырех сторон света.

Связь оленя с Мировым Древом ярче всего видна в скандинавской “Эдде”, где фигурируют либо четыре оленя, стоящие у Древа, либо олень Эйктюрнир (последний символизирует средний мир наряду с орлом и змеем, символизирующими соответственно верхний и нижний). Аналогичный изображения часто встречаются на свадебных халатах коренных народов Сибири, что свидетельствует о типологическом единстве.

Уподобление рогов оленя ветвям дерева также носит универсальный характер и зафиксировано не только в искусстве, но и в лингвистике.

В мифологической структуре мироздания олень может означать не только средний мир, но также верхний и нижний. Примеры последнего мы уже приводили: в большинстве случаев переправа, причиной которой является олень, – это переправа в мир смерти. Заметим, что в мифологии нивхов хозяином устья мировой реки (т.е. мира смерти) является олень. Мотив смертоносного оленя известен и в Америке: так, в эпосе индейцев народа киче “Пополь Вух” боги, требующие регулярных человеческих жертв, велят в качестве доказательства их существования предъявлять оленью шкуру.

Известно, что другим зверем-проводником в евразийской мифологии является волк, реже собака, т.е. животные хищные. Устойчивая связь оленя с переправой в мир смерти позволяет говорить о том, что с мифологической точки зрения он тоже – хищник. Здесь же мы можем рассмотреть и образ греческой Артемиды – богини охоты, зооморфная ипостась которой – лань.

Сюда же относится и образ европейского Дикого Охотника, предводителя сонма мертвецов, голову которого венчают оленьи рога (согласно поверьям, встреча с Дикой Охотой грозит гибелью). Перед нами та же мифологема оленя–проводника в мир смерти; однако облик Дикого Охотника нуждается в отдельном разборе.

Мужчиной с оленьими рогами представлялся кельтский Кернунн – бог преисподней, владыка несметных сокровищ. Внешне ему тождествен один из второстепенных персонажей ламаистской мистерии “цам”. Это можно было бы счесть совпадением, если бы не наличие таких изображений в палеолите (культура Ориньяк, 40 тыс. лет до н.э.). Следовательно, перед нами древнейший мифологический персонаж человечества.

Переходя от подземного оленя к небесному, мы встречаемся с образом рогатой оленихи, нередко парным. Так, на Руси созвездия Большой и Малой Медведицы именовали Лось и Лосенок. Рога небесного оленя уподобляются солнечным лучам и в убранстве дома могут занимать то же место, что и атрибуты коня-солнца. В эвенкийских сказаниях две небесные женщины-оленихи являются хозяйками солнечных лучей.

В древнем и архаичном искусстве образ рогатой богини сливается с универсальным изображением женщины с поднятыми вверх руками. Последнее связано с мифологемой Богини Матери, один из символов которой – рука. Другим вариантом этого изображения является образ богини с птицами, сидящими на поднятых руках. Плавное перетекание одного образа в другой позволяет говорить об общности их семантики: рога-руки-птицы символизируют верхний мир, свет, жизнь, благо. (Мы опять вернулись в мифологеме Мирового Древа, поскольку Богиня Мать часто уподобляется ему.)

Как видим, небесная олениха противоположна подземному оленю. Противопоставление женского и мужского как жизни и смерти встречается в мировой мифологии достаточно часто.

Итак, мы обрисовали несколько мифологем оленя, переходящих друг в друга. Это проводник в потусторонний мир, олень как ипостась Мирового Древа, бог–владыка преисподней и богиня солнечного света. Примером слияния ипостасей может служить современное изображение Нового Года, едущего на упряжке златорогих оленей (проводник, бог, солнечный свет).

Детальное изучение выделенных нами мифологем способно прояснить символику первобытных изображений оленя.