Люттих, 1170 г. Вокруг священника Ламберта де Бега собирается общество благочестивых девушек и вдов, которые без обетов ведут жизнь, схожую с монашеской. На время совместного проживания они обязуются жить в бедности, целомудрии, послушании, молитве, посте и регулярно причащаться.

Двор бегинок в Левене. Рисунок пером. 1598 г. Хотя бегинки не принадлежали ни к какому ордену и могли жить в своих домах, они часто создавали дворы с несколькими зданиями, огороженными стеной, чтобы защититься от преследований.

Стремление к духовной жизни. Многообразные движения бедноты позднего средневековья охватили вес сословия, как клириков, так и мирян — мужчин и женщин. Вскоре существующие и новообразованные женские монастыри уже не могут принять растущее число женщин, которые стремиться жить упорядоченной религиозной жизнью. Зачастую ярко выраженная вражда духовенства к женщинам оставляет монастыри запертыми для них. Таким образом, женское движение бегинок, обоснованное хозяйственными (избыток женщин, бедность) и религиозно-мистическими мотивами, создает собственную жизненную форму за пределами монастыря. Название “бегинки”, по-видимому, происходит от цвета (bigo, голпанд. — “бежевый”) платья. Это внешне отличает их от местных жительниц. В 1216 г. папа Гонорий III устно признал новые общины.

Дворы для женщин в городе. Общины распространяются главным образом в Нидерландах, Бельгии, Франции и Германии, чаще в больших городах и реже в сельской местности. До XIV столетия общины бегинок пополняются из высших городских слоев, из сельских дворян и средних горожан (буржуазии и ремесленников). Елизавета Тюрингская (1260 г./стр. 176), вероятно, вышла из этих же слоев. Позднее низшие слои будут преобладать. Только в Кельне в 1250—1350 гг. возникло около 100 “домов бегинок”, приютивших по крайней мере 1000 женщин, обеспечив их социально и духовно. Дома, вероятно, принадлежали некоторым женщинам по наследству или были приобретены в складчину, или учреждены богатыми горожанами. Объединения одного двора или поселения бегинок (наподобие небольшого городка) с церковью или часовней можно встретить во многих городах (например, в Брюгге, Генте, Антверпене). Отдельные дома бегинок имеют часовню.

Почти монашеская жизнь. Бегинки живут вместе по определенному домашнему уставу под началом “мастера”. В распорядок дня входит молитва, рукоделие, уход за больными, погребения и занятия с девушками. Идеалом для них служит Мария Магдалина, первой возвестившая ученикам воскресение Иисуса. Лучше всего устроены те общины, которые тесно связаны с монастырем, с нищенствующими орденами, с цистерцианцами или премонстрантами. Гарантией жизнеобеспечения служат пожертвования собственности общине и специальные меры, в первую очередь продажа собственной продукции (чаще всего текстиль). Цеха ремесленников видят в них нежелательных конкурентов.

Подозрения и преследования. Растущее подозрение из-за неясного социального положения между церковью и миром ставит бегинок чуть ли не в один ряд с еретиками-альбигойцами. Многие отождествляют бегинок со сбежавшими монахинями (странствующие бегинки), с проститутками. Наконец, в 1311 г были запрещены на Вьенском соборе и с 1366 г. по 1378 год подвергались преследоваваниям, особенно на юге Франции. До наших дней сохранилось движение бегинок в Бельгии и Нидерландах. В Германии после Второго Ватиканского Собора появились небольшие группы женщин, напоминающие бегинок (уход за больными, посещения нуждающихся.

Мужские общины “бегардов” широко распространены в Нидерландах и в Рейнланде, но по численности и значению они уступают бегинкам.

Источник: Хроника христианства/ Пер. с нем. В. Годфрида. - М., "Терра", 1999. С. 158.

Женщины как ядовитые стрелы

Духовное окормление бегинок взяли на себя фрацисканцы и доминиканцы. Отношения клириков и монахов к женщинам зачастую отличаются напряжением, даже если такие ордена, как нремонстранты и цистерцианцы, на первых порах ответили на пожелания женщин и создали двойные монастыри, то есть состоящие из двух отдельных частей (например, в Премонтрс). Чаще всего возникали самостоятельные женские монастыри. Но существует и четкая враждебность духовенства к женщинам. В 1270 г. настоятель монастыря премонстрантов Мархталь в Обершвабене так обосновывал отделение от женщин: “Мы и наша община каноников, зная, что подлость женщин больше, чем подлость мира, что гнев женщин не может сравниться ни с каким другим и что яд змей и драконов годится для лечения и менее опасен для мужчин, чем доверительные отношения с женщинами, единогласно решили, ради блага наших душ, а также тел и имущества, что мы ни под каким видом не приютим более женщин, чтобы не увеличивать опасности для нас, и будем избегать их как отравленных стрел”.