В конце скифской эпохи наследие скифо-сибирской культурной общности было усвоено и развито в различных условиях сарматами и, затем, аланами в Европе, гуннами и, затем, тюрками в Центральной Азии и Южной Сибири. В духовной культуре алан и тюрков в эпоху средневековья не могли не отразиться, конечно, трансформированные в новых условиях, элементы духовного наследия своих далеких предшественников – скифов. Как отмечал Н.К. Рерих, единственным источником, способным дать в крупных объемах какие-либо новые материалы по изучению мировоззрения далеких предков современного евразийского населения, остается лишь археология. Именно археологические раскопки в последнее время и предоставили некоторые новые и интересные сведения, несомненно, связанные с религиозными воззрениями средневековых кочевников Евразии и позволяющие проследить их еще более глубинные истоки.

В 1985 г. на р. Абакан в составе могильника Койбалы нами был раскопан курган, содержавший погребение по обряду трупоположения в деревянном гробу в глубокой могильной яме в сопровождении шкуры коня. По особенностям конструкции, обряду погребения и инвентарю курган был датирован автором концом VIII – началом IХ вв. и отнесен к какой-то группе группе тюрков – уйгурам или пришедшей из-за Саян группе населения из Тувы. В числе других вещей в погребении были обнаружены две одинаковые, выполненные из золота и серебра, миниатюрные скульптурки женщин, застывших в статичных позах с чашами в руках, которые удерживаются на уровне верхней части живота. Обе женщины имеют нимб округлой формы над головой, расправленные крылья и загнутый назад хвост птицы. Изображения богато украшены сканью и имеют по четыре шарика, укрепленных по краям изображений на серебряных проволочках. На тыльной стороне изображений прикреплены скобы из толстой серебряной проволоки, с помощью которых они продевались в уши. Серьги сопровождались также выполненными из золота и серебра ромбовидными подвесками со стилизованными изображениями трилистника – символа плодородия и долголетия.

В рунических текстах имеются упоминания о таком мифологическом персонаже древних тюрков, как богиня Умай. В фольклоре современных тюрков Сибири сложился ее облик в виде красивой женщины с золотыми крыльями, спускающейся с неба. В дохристианских культах Умай являлась покровительницей детей и матерей, богиней плодородия. В древнетюркское время, вероятно, функции культа Умай были еще шире. Судя по руническим надписям, она в определенных случаях являлась покровительницей и знатных людей обоего пола. Непременная принадлежность Умай – небольшая чашечка, где в освященном молоке помещались души детей. Во время болезни ребенка из такой чашечки производили обрядовое кормление Умай. Эти обычаи напрямую происходят от общетюркского представления о ритуальной роли чаши, часто сопровождавшей изображения людей древнетюркского времени. Истоки данных представлений своими корнями уходят в скифское время, где, судя по сочинениям Геродота, чаша почиталась, как имевшая небесное происхождение. Учитывая общий образ птицы найденных вещей, канонические позы женщин, получившие широкое отражение в каменных изваяниях, а также сопроводительные элементы, такие, как чаша и трилистник – символ плодородия и благополучия, мы можем уверенно считать эти предметы изображениями богини Умай. В данном случае, они выполняли функции оберега и общий смысл ношения их в виде серег, вероятно, сводился к тем же принципам, что и обычай, например, христиан, носить нательные кресты и иконки с изображениями святых-покровителей (Скобелев, 1990).

Несколько ранее В.А. Кузнецовым в одной из катакомб аланского могильника у станицы Змейской в Северной Осетии в погребении ХI - ХII вв. был обнаружен конский начельник из листовой и золоченой бронзы, выполненный в виде женской фигуры, держащей в обеих руках на уровне груди небольшую чашу. Глаза отмечены вставками из ляпис-глазури, в чашу также вставлено стеклышко, имитирующее ее содержимое. Женщина застыла в такой же канонической позе, как и обнаруженные нами изображения. Считается, что здесь показана известная по нартским сказаниям осетин Дзерасса – дочь бога водной стихии, которая, по легенде, родила коня и была покровительницей лошади (Кузнецов, 1961; Яценко, 1977).

Сравнение этого изображения с найденными автором обнаруживает их несомненные генетические связи. Несмотря на столь различные и далекие друг от друга места находок, заметный временной разрыв, разное функциональной назначение предметов – серьги и начельник, принадлежность их столь неодинаковым народам, между ними наблюдается определенное сходство. Объединяющие внешние черты – строгая каноническая поза, ярко выраженный женский образ и чаша, удерживаемая обеими руками. Тесно связывающим признаком является и их ритуальное назначение – функция оберега, изображение богини-покровительницы. Но главное – это прямое стилистическое происхождение от каменных изваяний скифского времени, откуда, в свою очередь, ведут свою родословную и каменные скульптуры тюрков. Если изображения Умай (фигура женщины) находят аналогии среди одновременных каменных тюркских изваяний, то в отношение Дзерассы об этом пока не приходится говорить из-за отсутствия точно определяемых аланских изваяний. К сожалению, мировоззрение дохристианских алан и их языческие культы изучены также слабо. Известно только, что у них существовал культ главного Божества Неба – животворящего, олицетворяющего рождающую силу и очень похожего на культ Тэнгри (Неба) у тюрков. Учитывая, что почитание Тэнгри своими корнями уходит еще в гуннское время, можно предполагать единое, скифское происхождение культа Неба у прямых потомков скифов - ираноязычных алан и у боковых потомков – тюрков. Зная о большом числе находок в аланских памятниках амулетов, изображавших коня или всадника, а также об огромной роли коня в повседневной жизни, вероятно, можно полагать, что в числе прочих у них существовал и устойчивый, постоянно усиливающийся культ коня, имевший своими истоками широко известную у индоиранских племен связь культа коня с царской властью (Ковалевская, 1981). Конь и его покровительница - богиня Дзерасса, несомненно, являлись важными элементами сакральных композиций средневековых алан. Вероятно, Дзерасса выполняла какие-то функции связи между культом верховного божества и культом коня – царской власти. Известно, что культ богини-матери у аланских племен восходит к самым архаичным представлениям индоиранцев, бывшим общими для всей этой историко-культурной общности. В данном отношении функции Дзерассы и Умай очень схожи, поскольку Мать Умай – это также посредник между верховным божеством Тэнгри и миром людей и животных. В трехчастной системе верховных богов индоевропейцев широко известны подобные божества плодородия и изобилия, такие, как Сарасвати, Пушан, Опс, Флора (Дюмезиль, 1986). Таким образом, у прямых наследников сарматов – алан, и у потомков гуннов – тюрков, подобный культ в эпоху средневековья продолжал существовать, особенно активно развиваясь у последних (насколько об этом можно судить по нынешнему состоянию источников). К сожалению, в изучении тюркской мифологии слабо разработан вопрос о взаимоотношениях божеств Умай и Йер-су (священная земля-вода, или Родина), в связи с чем возможное сравнение Умай и Дзерассы, как дочерей богов, выполнявших в пантеоне тюрков и алан похожие функции, видимо, может быть проведено лишь после такого углубленного изучения.

Явное скифское наследие, вернее, наследие скифо-сибирской культурной общности, у двух родственных, но уже достаточно разных народов помогает изучать их мировоззрение путем поиска сходств друг у друга. Таким образом, налицо плодотворность уже несколько десятилетий назад предложенного Н.К. Рерихом научного подхода, связанного с интерпретацией и использованием, в первую очередь, источников археологического характера, несущих неоспоримую фактологическую нагрузку.

Список литературы

С.Г. Скобелев. Умай и Дзерасса - богини-сестры