Доклад Иван IV Грозный 2
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-25Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Иван IV Грозный
Иван IV Грозный
(1530, село Коломенское, близ Москвы, — 1584, Москва), великий князь московский и Всея Руси с 1533, первый русский царь с 1547. Сын великого князя Василия III и княгини Елены Васильевны Глинской. С 1533 государством при малолетнем царе управляли княгиня Елена, князь И.Ф. Овчина-Оболенский-Телепнёв, Бельские, Шуйские, Воронцовы, Глинские. Иван IV рос в обстановке дворцовых переворотов, сопровождавшихся убийствами и насилиями. 16 января 1547 Иван IV венчался на царство в Успенском соборе Кремля (в 1561 получил благословение константинопольского патриарха). В 1547 женился на Анастасии Романовне Захарьиной-Юрьевой. 20 июня 1547 в Москве вспыхнул пожар, получивший название «Великого». Следствием пожара стало восстание 1547 года. Иван IV спасался в подмосковном селе Воробьёво. Сумев успокоить восставших, затем жестоко расправился с ними. В 1552 Иван IV возглавил поход на Казань. В память о покорении Казани в Москве на Красной площади был построен Покровский собор. В декабре 1564 Иван IV вместе с царицей и детьми уехал из Москвы в Александровскую слободу, превращённую по его приказу в укреплённый лагерь, и приступил к организации опричнины. В январе 1565 царь послал в Москву две грамоты. В первой, адресованной духовенству, придворной знати и служилым людям, он обвинил князей и бояр в измене, казнокрадстве, уклонении от военной службы, осуждал духовенство за пособничество боярам. Иван IV сообщал также о своём решении оставить царский престол. В грамоте посадским людям он объявлял, что у него «гнева на них и опалы никоторыя нет». В Александровскую слободу была послана депутация, просившая Ивана IV о возвращении в Москву. Специальным указом Иван IV провозгласил учреждение опричнины. Управляла опричниной особая Боярская дума, возглавляемая М.Т. Черкасским. Уже в феврале 1565, после возвращения царя в Москву, начались казни и расправы. В 1566 Иван IV повелел «... двор себе ставить за городом, за Неглинною, между Арбатской улицей и Никитскою,... и ограду каменную вокруг двора повелел ставить...» (в районе современной Воздвиженки; сгорел во время нашествия Девлет-Гирея в 1571).
Опасаясь за свою жизнь, Иван IV часто менял резиденции (жил в Опричном дворце, Александровской слободе, Вологде, Старице). С обличением опричных репрессий Ивана IV в Успенском соборе, затем в Новодевичьем монастыре выступил митрополит Филипп (в ноябре 1568 лишён митрополичьего сана). В 1569 в Москве были приняты жестокие карантинные меры в связи с голодом и эпидемиями. В январе — феврале 1570 руководил походом на Новгород и расправой над новгородцами. 25 июля 1570 в Москве состоялись массовые публичные казни (в том числе бывших сторонников царя — дьяка И.М. Висковатого, казначея Н. Фуникова и др.). На площадь у «Поганой лужи» (современные Чистые пруды) согнали 300 человек, обвинённых в сношениях с польским королём, турецким султаном и крымским ханом. Сначала была объявлена царская «милость» — 184 человека получили прощение. В расправе над остальными участвовал сам Иван IV с сыном Иваном. В мае 1571 у стен Москвы, обойдя заслоны русских войск, неожиданно появился крымский хан Девлет-Гирей; 23 мая он занял подмосковные сёла Коломенское и Воробьёво. Тогда же в Москву вошло русское войско во главе с И.Д. Бельским и И.Ф. Мстиславским, расположившееся на Большой улице (от Варварки к р. Яузе), Якиманке, Таганском луге. Воевода Бельский попытался дать бой татарам, совершив вылазку «за Москву-реку, за болото на луг», но неудачно. 24 мая Москва была сожжена. Вскоре после этого был казнён главнокомандующий опричным войском Черкасский.
Летом 1572 русское войско во главе с князем М.И. Воротынским предотвратило новую попытку Девлет-Гирея подойти к Москве. В 1572 была отменена опричнина, но расправы и казни в Москве продолжались. В 1575 на площади у Успенского собора в Кремле были казнены 40 человек, участники Земского собора, выступившие с «особым мнением», в котором Иван IV увидел «мятеж» и «заговор». В 1575 Иван IV назначил великим князем Всея Руси касимовского хана Симеона Бекбулатовича, сам же стал именоваться князем Иваном Васильевичем Московским. Оставаясь фактически главой государства, продолжал бессудные расправы, в 1576 вернул себе царский трон. В 1578 была разгромлена Немецкая слободав Москве (причиной, вероятно, послужили неприятные известия, полученные Иваном IV из Ливонии). После смерти Ивана IV митрополит Дионисий совершил над ним обряд пострижения. Похоронен в Архангельском соборе.
Литература: Скрынников Р.Г., Иван Грозный, М., 1975; Зимин А.А., Хорошкевич А.Л., Россия времени Ивана Грозного, М., 1982; Кобрин В.Б., Иван Грозный, М., 1989; Шмидт С.О., У истоков российского абсолютизма, М., 1997.
Опри́чнина — период в истории России (приблизительно от 1565 до 1572 года), обозначившийся государственным террором и системой чрезвычайных мер. Также «опричниной» называлась часть государства, с особым управлением, выделенная для содержания царского двора и опричников («Государева опричнина»). Опричниками назывались люди, составлявшие тайную полицию Ивана Грозного и непосредственно осуществлявшие репрессии[1].
Слово «опричнина» происходит от древнерусского «опричь», что означает «особый», «кроме». Опричниной в Московском княжестве называлась «вдовья доля», которую после смерти князя выделяли его вдове[2].
Причины введения опричнины
Уже в ходе первого этапа Ливонской войны царь неоднократно упрекал своих воевод в недостаточно решительных действиях. Он обнаружил, что «бояре не признают его авторитет в военных вопросах»[3].
В 1564 году царю изменяет один из воевод, командовавших русским войсками в Ливонии князь Курбский, который выдаёт агентов царя в Ливонии и участвует в наступательных действиях поляков и литовцев, в том числе в польско-литовском походе на Великие Луки.
Измена Курбского укрепляет Ивана Васильевича в мысли, что против него, русского самодержца, существует страшный боярский заговор, бояре не только желают прекращения войны, но и замышляют убить его и посадить на трон послушного им князя Владимира Андреевича Старицкого, двоюродного брата Ивана Грозного. И что митрополит и Боярская Дума заступаются за опальных и препятствуют ему, русскому самодержцу, карать изменников, поэтому требуются совершенно чрезвычайные меры.
Создание опричнины______________________________
3 декабря 1564 года Иван Грозный с семьёй внезапно выехал из столицы на богомолье. С собой царь взял казну, личную библиотеку, иконы и символы власти. Посетив село Коломенское, он не стал возвращаться в Москву и, проскитавшись несколько недель, остановился в Александровской слободе. 3 января 1565 года он объявил о своём отречении от престола в пользу старшего сына юного царевича Ивана Ивановича, по причине «гнева» на бояр, церковных, воеводских и приказных людей[4]. После прочтения послания царя в Москве резко накалилась обстановка - в Кремль пришли тысячи москвичей,разъяренных названными в послании изменами бояр и Боярской Думе ничего не остается как просить Ивана возвратиться на царство.Через два дня в Александровскую слободу прибыла депутация во главе с архиепископом Пименом, которая уговорила царя вернуться на царство.
Когда в начале февраля 1565 года Иван Грозный вернулся в Москву из Александровской слободы, он объявил, что вновь принимает на себя правление, с тем, чтобы ему вольно было казнить изменников, налагать на них опалу, лишать имущества "без докуки и печалований" со стороны духовенства и учредить в государстве «опричнину».
Это слово употреблялось раньше в смысле особого имущества или владения вдов умерших князей; теперь же оно получило иное значение личного удела царя. В опричнину царь отделил часть бояр, служилых и приказных людей и вообще весь свой «обиход» сделал особым: во дворцах Сытном, Кормовом и Хлебенном был назначен особый штат ключников, поваров, писарей и т. п.; были набраны особые отряды стрельцов. На содержание опричнины были назначены особые города (около 20, в том числе Вологда, Вязьма, Суздаль, Козельск, Медынь, Великий Устюг) с волостями. В самой Москве некоторые улицы были отданы в распоряжение опричнины (Чертольская, Арбат, Сивцев Вражек, часть Никитской и пр.); прежние жители были переселены на другие улицы. В опричнину было набрано также тысяча избранных особо дворян, детей боярских, как московских, так и городских. Условием принятия человека в опричное войско и опричный двор было отсутствие родственных и служебных связей с знатными боярами . Им были розданы поместья в волостях, назначенных на содержание опричнины; прежние помещики и вотчинники были переведены из тех волостей в другие.
Все остальное государство должно было составлять «земщину»: царь поручил его земским боярам, то есть собственно боярской думе, и во главе управления им поставил князя Ивана Дмитриевича Бельского и князя Ивана Фёдоровича Мстиславского. Все дела должны были решаться по старине, причём с большими делами следовало обращаться к боярам, если же случатся дела ратные или важнейшие земские — то к государю. За подъем свой, то есть за поездку в Александровскую слободу, царь взыскал сЗемского приказа 100 тысяч рублей (для того времени совершенно фантастическая сумма).
По мнению академика С. Ф. Платонова, после учреждения опричнины было быстро разрушено землевладение крупной феодальной знати, бояр и княжат, которые в массе своей были переселены на окраины государства, где шли постоянные военные действия:
«Опричнина была первой попыткой разрешить одно из противоречий московского государственного строя. Она сокрушила землевладение знати в том его виде, как оно существовало из старины. Посредством принудительной и систематически произведенной мены земель она уничтожила старые связи удельных княжат с их родовыми вотчинами везде, где считала это необходимым, и раскидала подозрительных в глазах Грозного княжат по разным местам государства, преимущественно по его окраинам, где они превратились в рядовых служилых землевладельцев.» [5]
По мнению академика. С. Ф. Платонова правительство предписывало опричным и земским людям действовать вместе. Так, в 1570 г., в мае, «приказал государь о (литовских) рубежах говорити всем бояром, земским и из опришнины… и бояре обои, земские и из опришнины, о тех рубежах говорили» и пришли к одному общему решению. [5]
Внешним отличием опричников служили собачья голова и метла, прикрепленные к седлу, в знак того, что они грызут и метут изменников царя. На все поступки опричников царь смотрел сквозь пальцы; при столкновении с земским человеком опричник всегда выходил правым. Опричники скоро сделались бичом и предметом ненависти для боярства; все кровавые деяния второй половины царствования Грозного совершены при непременном и непосредственном участии опричников.
Скоро царь с опричниками уехал в Александровскую слободу, из которой сделал укрепленный город. Там он завел нечто вроде монастыря, набрал из опричников 300 человек братии, себя назвалигуменом, князя Вяземского — келарем, Малюту Скуратова — параклисиархом, вместе с ним ходил на колокольню звонить, ревностно посещал службы, молился и вместе с тем пировал, развлекал себя пытками и казнями; делал наезды на Москву и ни в ком царь не встречал противодействия: митрополит Афанасий был слишком слаб для этого и, пробыв два года на кафедре, удалился на покой, а преемник его Филипп, человек мужественный, напротив стал прилюдно обличать беззаконния, чинимые по приказу царя, и не боялся говорить супротив Ивана, даже тогда когда тот был в крайнем бешенстве от его слов, после того, как митрополит демонстративно отказался в Успенском Соборе дать Ивану свое митрополичье благословение, что могло стать причиной массового неповиновения царю как царю-слуге Антихриста, митрополит с крайнем поспешанием был смещен с кафедры и во время похода на Новгород убит. Род Колычевых, к которому принадлежал Филипп, подвергся преследованию; некоторые из его членов были казнены по приказу Иоанна. В 1569 году погиб и двоюродный брат царя князь Владимир Андреевич Старицкий, по приказу царя ему принесли чашу с отравленным вином и приказанием, чтобы вино выпили сам Владимир Андреевич, его жена и их младшая дочь. Несколько позднее была убита и мать Владимира Андреевича Ефросинья Старицкая.
Взятие Казани
Вскоре после разгрома Тимуром (Тамерланом) Золотой Орды из ее состава в Среднем Поволжье выделилось Казанское ханство (1438—1552); в Крыму возникло Крымское ханство (1443—1787). Между казанскими мурзами всегда находились благоприятели Москвы, и если они брали верх, то в Казани правил ставленник Москвы. Так, в 1487—1521 годах ханство находилось в вассальной зависимости от России. Если же одолевали друзья Крыма, то ханами становились злейшие враги Русской земли. Таков был, например, казанский хан Сафа-Гирей (1524—1549), признавший вассальную зависимость от Турции (с 1524 года). Именно при нем участились грабительские набеги казанских и крымских отрядов на нижегородские, муромские, вятские, костромские, вологодские и другие русские земли.
Первоначально казанский вопрос в Москве пытались решить дипломатическим путем, посадив на казанский престол московского ставленника. Эта политика не принесла успеха. Впрочем, не принесли успеха и первые военные походы против Казани (1547—1548 и 1549—1550). В 1551 году началась подготовка к новому походу. По приказу Ивана IV весной 1551 года в 30 км к западу от Казани у впадения в Волгу р. Свияга в кратчайший срок была построена деревянная крепость — Свияжск.
Под влиянием этих обстоятельств татары были вынуждены принять к себе царем Шах-Али, ставленника Москвы, жестокого и двуличного правителя. Однако казанцы остались недовольны промосковской политикой Шах-Али, и тому в феврале 1552 года пришлось уйти. Затем татары согласились принять царского наместника, русского воеводу. Однако, когда князь Семен Микулинский подъехал к Казани, они заперли ворота и не пустили русских. "Ступайте, дураки, — насмехались они, — в свою Русь, напрасно не трудитесь; мы вам не сдадимся; мы и Свияжск отымем!" Все прежние враги Москвы помирились на том, чтобы воевать, и послали за помощью к ногайцам. От нагайцев прибыл астраханский царевич Ядигар (Едигер) с 10-тысячным отрядом. Казанское ханство стало вооружаться. Муллы распаляли в мусульманах ненависть к христианам, воскрешали угасавшие доблести времен Чингисхана и Батыя.
По совету думных людей, царь Иван решил тогда покончить с мятежной Казанью и пожелал сам принять участие в походе. Ратные люди получили приказание собираться в Коломну и Каширу, а из дальних мест — под Муром и Рязань.
Основную силу московского войска составляла конница. Русские всадники умели одновременно править конем, управляться луком, саблей, плетью, а иногда и пикой. Дворяне надевали кольчуги или дощатые металлические доспехи; голову прикрывали шлемом или металлической шапкой; себя прикрывали круглым небольшим щитом. Численность дворянского конного ополчения достигала 100 тысяч человек (служилых людей "по отечеству").
Серьезным новшеством в военном деле стало создание в 1550 году постоянного войска из стрельцов (служилых людей "по прибору"), получавших денежное и хлебное жалованье. В мирное время они держали стражу, а во время войны употреблялись при осаде и защите городов. На вооружении стрелецкого войска были пищали, или самопалы, а также сабли и бердыши; спереди, на берендейке, перекинутой через левое плечо, у них висели заряды, рог с порохом и фитиль.
Кроме конницы и стрелецкой пехоты, в войсках числился "наряд" — так называли тогда артиллерию. Ее составляли орудия разной величины: "затинные пищали", "гафуницы" и "можжиры". Орудийную прислугу составляли пушкари. Под Казанью было сосредоточено полтораста пищалей, не считая малых полковых орудий, стоявших у царских шатров. Управление дворянским войском чрезвычайно усложнялось обычаем местничества. Перед каждым походом, а иногда и в походе возникали затяжные споры между воеводами, многие из которых считали для себя недостойным ("невместным") подчиняться другому воеводе. "С кем кого ни пошлют на которое дело, — признавал Иван IV, — ино всякой разместничается". Поэтому в 1550 году был принят указ, ограничивший местничество при назначении на командные должности.
16 июня 1552 года царь оставил столицу и во главе основных военных сил выступил к Коломне. В это время крымский хан Девлет-Гирей, стремясь воспрепятствовать походу Ивана ГУ, вторгся в русские пределы. Хан полагал, что русский царь с главными силами уже находится под Казанью, и не рассчитывал встретить русских на своем пути. Обескураженный своей неудачей, он повернул назад и после безуспешных попыток взять Тулу бежал "с великим срамом", оставив часть обоза и артиллерии. После этого русское войско двинулось под Казань, преодолевая в среднем 30 км в сутки: сам царь шел на Владимир и Муром; большой полк и полк правой руки — на Рязань и Мещеру; Михаилу Глинскому было приказано стать на берегах Камы, а боярину Морозову — везти Волгой наряд. Со всех сторон сходились войска; их вели князь Владимир Андреевич, князья Турунтай, Пронский, Хилков, Мстиславский, Воротынский, Щенятев, Курбский, Микулинский, Владимир Воротынский, бояре Плещеев, Серебряный и братья Шереметевы.
19 августа русское войско численностью в 150 тысяч человек расположилось под Казанью, на луговой стороне. На другой день перебежчик из неприятельского стана поведал о численности татарского гарнизона (30 тысяч), моральном духе, царившем в неприятельском стане, запасах продовольствия и т.д. Крепость находилась на высокой и крутой возвышенности, примерно в 6 км от Волги, вверх по речке Казанке. Она была обнесена двойными дубовыми стенами, заполненными землей и камнем, с деревянными же башнями, окопана рвом и имела двенадцать ворот; посередине крепости шел овраг, прикрывавший большие каменные здания ханского двора и мусульманские мечети. Дальше, к востоку, на плоской возвышенности, стоял сам город, также обнесенный деревянными стенами с башнями, а еще дальше — Арское поле, с обрывами по обе стороны; с третьей стороны примыкал к нему густой лес. Подступы к Казани были трудны; местность изобиловала болотами, зарослями кустарника, лесами.
Переправившись через Казанку, русские расположились вокруг города таким порядком: большой полк — тылом к Арскому полю и лесу, лицом — к городу; полк правой руки — правее, за Казанкой, против самой крепости; полк левой руки — напротив него, за речкой Булак (притоком Казанки). Тут же разбили и царскую ставку. Еще не успели войска занять своих мест, как татары совершили вылазку. Князья Пронский и Львов после жаркого боя прогнали их в город.
Начало осады было омрачено страшной бурей с дождем и градом, повалившей все шатры, в том числе и царский; на Волге погибло много судов с запасами. Это происшествие едва не посеяло панику среди ратных людей, но царь не упал духом: он велел двинуть новые запасы из Свияжска и объявил, что не отойдет от Казани, хотя бы пришлось под ней зимовать. Русские воеводы, обложив город, решили применить систему параллелей, то есть создать вокруг крепости две линии из туров с позициями для артиллерии. Вскоре под прикрытием пищальников и казаков были поставлены первые туры; боярин Морозов прикатил к турам большие пушки, и с того времени орудийные залпы не утихали до конца осады. Казанцы предпринимали ежедневные отчаянные, но безуспешные вылазки, стремясь уничтожить русские огневые позиции.
Тем временем ногайский князь Япанча ударил в тыл передового полка из Арского леса. Хотя воеводы успели дружным натиском отбить Япанчу, однако он с этой поры не давал покоя. Как только поднималось на высокой городской башне большое татарское знамя, он тотчас кидался из лесу, а казанцы атаковали спереди. На праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи (29 сентября) поставили туры и со стороны Казанки. Таким образом, в течение семи дней весь город был окружен параллелями: в сухих местах турами, в низких и сырых — плетнем.
Чтобы облегчить осаду, часть войск — 15 тысяч пехоты и 30 тысяч конницы во главе с воеводой князем Горбатым-Шуйским и князем Серебряным — получила задачу нейтрализовать ногайцев. Главные силы Шуйский расположил в засаде, а небольшой отряд выслал к лесу — выманить ногайцев. Действительно, Япанча вышел из лесу, погнался и попал в засаду. Тут его охватили со всех сторон, изрядно потрепали и загнали в лес.
По возвращении Шуйского царь предложил татарам сдаться, иначе грозился перебить всех пленных. Ответа не последовало: пленных казнили На виду у города. На другой день государь призвал военного инженера и приказал ему сделать два подкопа: один — под тайник, у реки Казанки, где находился водоисточник, а другой — под Арские ворота. День и ночь работали русские; вкатили под тайник 11 бочек пороха, и 4 сентября тайник, а вместе с ним и часть стены взлетели на воздух; при этом погибло много казанцев; с этого времени защитники крепости вынуждены были пить гнилую воду, отчего между ними пошел мор. Многие мурзы хотели было просить мира, но другие, более упорные, а также их муллы, ни за что не соглашались.
Осада продолжалась. Междуделом князь Горбатый-Щуйский после кровопролитного боя взял в Арском лесу сильно укрепленный острог, который стоял на крутой горе, между болот, и служил военно-вещевым и продовольственным складом. Все неприятельские запасы достались русским. Управившись здесь, Шуйский повоевал Арскую землю вплоть до самой Камы. Через 10 дней отряд вернулся под Казань с богатой добычей, в обозе пригнали множество скота, доставили на подводах муку, пшено, овощи. Кроме того, воевода вернул много русских пленных. Тем временем дьяк И.Г. Выродков построил осадную башню в шесть сажен вышиной. Ночью ее подкатили на катках к городской стене, против Царских ворот; втащили туда пушки, а с рассветом начали обстрел внутренней части города; пищальники выбивали живую силу врага. Казанцы искали спасения в ямах, прятались за насыпными валами; не отказываясь при этом от вылазок и продолжая нападать на туры.
Прошло пять недель осады; наступала осень, и русские ратники с нетерпением ждали конца. Несмотря на голод и на жажду, значительные потери, казанцы продолжали храбро отбиваться. Тогда русские воеводы придвинули туры к самым воротам. Татары опомнились, бросились на вылазку, и бой продолжался у самых стен, у ворот. Наконец русские осилили и на плечах неприятеля ворвались в город. Воротынский просил у царя подкреплений, но Иван проявил осторожность и приказал отойти. Арская башня осталась за стрельцами; ворота, мосты и стены были подожжены. Татары всю ночь ставили против этих мест срубы, засыпая их землей. На другой день — это был праздник Покрова — воеводы палили из пушек ядрами и камнями до тех пор, пока не сбили городскую стену до основания; в этот же день заполнили рвы бревнами, землей, а где нельзя было это сделать, приготовили мосты. На 2 октября, в воскресенье, объявили всем ратным людям, чтобы готовились идти на общий штурм.
В первой линии было назначено идти казакам и полкам боярских дворовых людей. В таких полках считалось по 5 тысяч конных людей да при них по тысяче стрельцов с пищалями и по 800 казаков с луками и рогатинами; пешим надлежало катить перед собой щиты накатках или на колесах. Во второй линии должны были идти воеводы с главными силами, наступая каждый против указанных ворот; в третьей линии находились царская дружина и запасные воеводы для поддержки второй линии. Иван IV, прежде чем начать кровопролитие, послал в город мурзу Камая предложить казанцам капитулировать. Казанцы снова ответили отказом.
Наступила ночь. После тайной беседы с духовником Иван IV начал вооружаться. Когда Воротынский доложил, что порох подложен и мешкать нельзя, он послал оповестить полки, а сам пошел к заутрене, отслушав которую, велел "наволочить" на древко царское знамя. Как только развернулось великое знамя, то во всех полках тотчас были распущены свои знамена; под звуки набатов и зурн войска стали расходиться по своим местам.
И вот раздался мощный взрыв, разрушивший Арские ворота и часть стены. Вскоре послышался второй взрыв, еще более сильный. Тогда русские люди, воскликнув: "С нами Бог!" — пошли на приступ. Казанцы встретили их криком: "Магомет! Все помрем за юрт!" Бестрепетно стояли татары на обломках стены, презирая смерть. Они кидали в русских бревна, стреляли из луков, крошили саблями, обливали кипящим варом. Но это не остановило штурмовавших: одни кинулись в пролом; другие карабкались на стены по лестницам и бревнам; третьи подсаживали друг друга на плечах наверх.
Когда царь подъехал, на стенах уж развевались русские знамена. Казанцы дрались на ножах в тесных и кривых улицах. В эту решительную минуту удача чуть было не отвернулась от русских. Многие "корыстовники" бросились грабить дома, таскали добычу в лагерь, снова возвращались за тем же. Передовые бойцы изнемогали, а помощи не было — сзади царили сумятица и грабеж. Казанцы, заметив это, бросились в контратаку. Царь, стоявший неподалеку со своей дружиной, был поражен постыдным бегством; одно время он подумал, что все кончено. По его приказанию половина царской дружины сошла с коней; к ней пристали седые, степенные бояре, отроки, окружавшие царя, и все вместе двинулись к воротам. В своих блестящих доспехах, в светлых шлемах царская дружина врубилась в ряды казанцев; хан Едигер быстро отошел к оврагу, потом к ханскому дворцу. В обширных каменных палатах дворца татары защищались еще часа полтора.
Выбитые из ханского дворца казанцы бросились в нижний город, к Елбугиным воротам, что выходили на Казанку; но тут их встретили полки Андрея Курбского. По трупам своих, лежавших вровень со стеной, казанцы взобрались на башню и стали говорить: "Пока стоял юрт и ханский престол, мы бились до смерти за хана и юрт. Теперь отдаем вам хана живого и здорового. А мы выйдем на широкое поле испить с вами последнюю чашу!" Выдав хана, татары бросились прямо со стен на берег Казанки и, поснимав доспехи, побрели через реку. Воеводы перехватили им дорогу, и почти все они, тысяч до шести, погибли в рукопашной свалке. В городе не осталось ни одного защитника — лишь женщины да дети. Князь Воротынский прислал сказать царю: "Радуйся, благочестивый самодержец! Казань — наша, ее царь в плену, войско истреблено".
Владимир Андреевич, бояре, воеводы и все ратные чины поздравили царя с победой. Толпы русских пленников встречали царя, обливаясь слезами: "Избавитель ты наш! Из ада нас вывел; для нас, своих сирот, головы не пощадил!" Царь приказал отвести их к себе в стан, накормить, а потом разослать по домам. Все сокровища Казани, кроме пленного царя, пушек и ханских знамен, Иван Васильевич приказал отдать ратным людям.
Таким образом, Казанское ханство было ликвидировано. Однако победа Москвы была закреплена лишь после подавления восстаний на территории бывшего Казанского ханства (1552—1557). После этого Среднее Поволжье окончательно вошло в состав России. Казанские татары, чуваши, вотяки (удмурты), мордва, черемисы (марийцы) стали подданными московского царя. Этими событиями была предопределена судьба Астраханского ханства (Нижнего Поволжья), присоединенного к России в 1556 году. В следующем году Большая Ногайская Орда, кочевья которой располагались между средним и нижним течением р. Волга и р. Яик (Урал), признала свою зависимость от Ивана IV; русское подданство приняли башкиры. С этого времени весь волжский торговый путь оказался в руках России. Для московской колонизации открылись огромные пространства плодородных и малонаселенных земель. В 80-е годы XVI века здесь возникли города — Самара, Саратов, Царицын (Волгоград) и Уфа.
История. Вхождение в состав России
Со времени основания Hижнего Hовгорода (1221 г.) чуваши оказались в непосредственном соседстве с русскими. В 1372 г. русские основали на Суре город Курмыш. В 1523 г. на месте впадения Суры в Волгу возник город Васильсурск.
Известно, что московское правительство добилось присоединения Горной стороны (т.е. Чувашского края) к Русскому государству в ХVI в. путем реализации заранее продуманного плана, направленного прежде всего на создание здесь надежного во всех отношениях тыла, плацдарма для ведения военных операций против Казани. Поэтому в отношении чувашей и горных марийцев русские применяли не только военные экспедиции, но и проводили целенаправленную политику прямого подкупа их влиятельных предводителей, раздачи им щедрых обещаний,
Летом 1546 г. в Казани воцарился московский ставленник — касимовский хан Шах-Али. Однако через месяц его сменил Сафа-Гирей — ярый сторонник Османской империи. Пообещав ногайским князьям передать им Горную и Арскую стороны Казанского ханства, Сафа-Гирей получил помощь и овладел Казанью. Возобладание в Казани сильного анти-русского движения привело к тому, что 7 декабря 1546 г. в Москву прибыли посланцы чувашей и горных марийцев, которые просили великого князя Ивана IV о том, «чтобы государь пожаловал, послал рать на Казань», и обещали свою помощь русскому войску. В феврале 1547 г. Иван IV направил против Казани несколько полков.
Судя по имеющимся летописным данным, не только горные, но и заказанские чуваши тоже имели промосковские настроения. В частности, в одной из летописей об арских чувашах говорится следующее: «При царе Иоанне IV московские ратные люди ходили на Казань в 1545, 1547, 1548, 1550, 1552 годаx... Тогда горные черемисы и чуваши передались России... Скоро и другие инородцы края потребовали от Казани подчинения России. Tак, ярские (арские. — Ред.) чуваши с оружием явились на ханский двор и стали требовать, чтобы хан покорился Москве».
Очередной поход на Казань в 1550 г. возглавлял сам Иван IV. В конце февраля царь остановился в устье Свияги и велел соорудить здесь город-крепость. Новый город — Свияжск — был заложен 24 мая 1551 г. и построен за четыре недели. В его строительстве участвовали чуваши и марийцы.
Летом в Москву прибыли послы горных людей во главе с Магметом Бозубовым и Ахкубеком Tогаевым. Они «с товарищами государю били челом от все горние стороны...» — от чувашей, черемисов, татар, чтобы царь «воевати их не велел...". Это означало отделение от ханства его Горной стороны. Иван IV приказал взять горных людей в подданство "к своему Свияжьскому городу». Горная сторона была признана самостоятельной областью, ее центром стал новорубленный город Свияжск. Московское правительство на три года освободило население Горной стороны от уплаты ясака.
До взятия Казани русские пытались удержать «горных людей» под своим влиянием. В течение всего лета 1551 г. в Москву к Ивану IV ездили депутации чувашей и горных марийцев, насчитывавшие по 500—600 человек. Летописец отмечает, что царь жаловал горных людей «паче ж своих воинов», и что никогда доселе таких пожалований не было. В июне 1552 г. войска во главе с Иваном IV в составе 150 тысяч воинов при 150 пушках выступили из Москвы. Они следовали двумя колоннами — через Муром и через Рязань; в начале августа полки достигли реки Суры выше устья Алатыря. Часть войск и снаряжение были отправлены по Оке и Волге. от Суры основное ядро войска в течение восьми дней продвигалось до Свияжска примерно по линии современной юго-восточной границы Чувашии, а левый полк — по ее территории,
В осаде Казани, которая продолжалась более месяца, активно участвовали чуваши и горные марийцы. 2 октября 1552 г. русские войска штурмом взяли Казань.
Вхождение в состав России было прогрессивным событием для чувашей, так как в ее составе они обрели возможность жить в мирных условиях: прекратились бесконечные разорительные военные действия на территории Чувашии, а также опустошительные набеги ногайцев, крымцев и других кочевников.
Чуваши, оказавшись «в тисках» между Москвой и Казанью, действительно, желали прекращения войн, не хотели ни с кем воевать, тем более с русскими, за которыми была огромная сила. У чувашей не было другого выхода, кроме выбора наименьшего зла. Потому и пошли чуваши и горномарийцы на поклон к царю, хотя татарский гнет сменялся на русский, который нисколько не был слабее старого. В Русском государстве социальный и национальный гнет над чувашским народом сохранился. Чувашские крестьяне были зачислены в разряд «черных людей», как называли в России крестьян и ремесленников, платили многочисленные подати и поборы, выполняли тяжелые повинности. Царские власти не допускали чувашей, как и другие нерусские народы России, к государственному управлению, подавляли их самобытную культуру. Под бременем многовекового национального гнета чувашский народ отставал в своем экономическом, политическом и культурном развитии.
Вхождение Чувашского края в состав Русского государства в ХVI в. и последствия этого события, в том числе последующее обращение чувашей в православие, оказались для них событиями эпохального значения. Они определили весь ход новой социальной и этнической истории чувашей, избавив их, в частности, от исламизации и, как следствие, реальной перспективы исчезновения как этноса.
В первой линии было назначено идти казакам и полкам боярских дворовых людей. В таких полках считалось по 5 тысяч конных людей да при них по тысяче стрельцов с пищалями и по 800 казаков с луками и рогатинами; пешим надлежало катить перед собой щиты накатках или на колесах. Во второй линии должны были идти воеводы с главными силами, наступая каждый против указанных ворот; в третьей линии находились царская дружина и запасные воеводы для поддержки второй линии. Иван IV, прежде чем начать кровопролитие, послал в город мурзу Камая предложить казанцам капитулировать. Казанцы снова ответили отказом.
Наступила ночь. После тайной беседы с духовником Иван IV начал вооружаться. Когда Воротынский доложил, что порох подложен и мешкать нельзя, он послал оповестить полки, а сам пошел к заутрене, отслушав которую, велел "наволочить" на древко царское знамя. Как только развернулось великое знамя, то во всех полках тотчас были распущены свои знамена; под звуки набатов и зурн войска стали расходиться по своим местам.
И вот раздался мощный взрыв, разрушивший Арские ворота и часть стены. Вскоре послышался второй взрыв, еще более сильный. Тогда русские люди, воскликнув: "С нами Бог!" — пошли на приступ. Казанцы встретили их криком: "Магомет! Все помрем за юрт!" Бестрепетно стояли татары на обломках стены, презирая смерть. Они кидали в русских бревна, стреляли из луков, крошили саблями, обливали кипящим варом. Но это не остановило штурмовавших: одни кинулись в пролом; другие карабкались на стены по лестницам и бревнам; третьи подсаживали друг друга на плечах наверх.
Когда царь подъехал, на стенах уж развевались русские знамена. Казанцы дрались на ножах в тесных и кривых улицах. В эту решительную минуту удача чуть было не отвернулась от русских. Многие "корыстовники" бросились грабить дома, таскали добычу в лагерь, снова возвращались за тем же. Передовые бойцы изнемогали, а помощи не было — сзади царили сумятица и грабеж. Казанцы, заметив это, бросились в контратаку. Царь, стоявший неподалеку со своей дружиной, был поражен постыдным бегством; одно время он подумал, что все кончено. По его приказанию половина царской дружины сошла с коней; к ней пристали седые, степенные бояре, отроки, окружавшие царя, и все вместе двинулись к воротам. В своих блестящих доспехах, в светлых шлемах царская дружина врубилась в ряды казанцев; хан Едигер быстро отошел к оврагу, потом к ханскому дворцу. В обширных каменных палатах дворца татары защищались еще часа полтора.
Выбитые из ханского дворца казанцы бросились в нижний город, к Елбугиным воротам, что выходили на Казанку; но тут их встретили полки Андрея Курбского. По трупам своих, лежавших вровень со стеной, казанцы взобрались на башню и стали говорить: "Пока стоял юрт и ханский престол, мы бились до смерти за хана и юрт. Теперь отдаем вам хана живого и здорового. А мы выйдем на широкое поле испить с вами последнюю чашу!" Выдав хана, татары бросились прямо со стен на берег Казанки и, поснимав доспехи, побрели через реку. Воеводы перехватили им дорогу, и почти все они, тысяч до шести, погибли в рукопашной свалке. В городе не осталось ни одного защитника — лишь женщины да дети. Князь Воротынский прислал сказать царю: "Радуйся, благочестивый самодержец! Казань — наша, ее царь в плену, войско истреблено".
Владимир Андреевич, бояре, воеводы и все ратные чины поздравили царя с победой. Толпы русских пленников встречали царя, обливаясь слезами: "Избавитель ты наш! Из ада нас вывел; для нас, своих сирот, головы не пощадил!" Царь приказал отвести их к себе в стан, накормить, а потом разослать по домам. Все сокровища Казани, кроме пленного царя, пушек и ханских знамен, Иван Васильевич приказал отдать ратным людям.
Таким образом, Казанское ханство было ликвидировано. Однако победа Москвы была закреплена лишь после подавления восстаний на территории бывшего Казанского ханства (1552—1557). После этого Среднее Поволжье окончательно вошло в состав России. Казанские татары, чуваши, вотяки (удмурты), мордва, черемисы (марийцы) стали подданными московского царя. Этими событиями была предопределена судьба Астраханского ханства (Нижнего Поволжья), присоединенного к России в 1556 году. В следующем году Большая Ногайская Орда, кочевья которой располагались между средним и нижним течением р. Волга и р. Яик (Урал), признала свою зависимость от Ивана IV; русское подданство приняли башкиры. С этого времени весь волжский торговый путь оказался в руках России. Для московской колонизации открылись огромные пространства плодородных и малонаселенных земель. В 80-е годы XVI века здесь возникли города — Самара, Саратов, Царицын (Волгоград) и Уфа.
История. Вхождение в состав России
Со времени основания Hижнего Hовгорода (1221 г.) чуваши оказались в непосредственном соседстве с русскими. В 1372 г. русские основали на Суре город Курмыш. В 1523 г. на месте впадения Суры в Волгу возник город Васильсурск.
Известно, что московское правительство добилось присоединения Горной стороны (т.е. Чувашского края) к Русскому государству в ХVI в. путем реализации заранее продуманного плана, направленного прежде всего на создание здесь надежного во всех отношениях тыла, плацдарма для ведения военных операций против Казани. Поэтому в отношении чувашей и горных марийцев русские применяли не только военные экспедиции, но и проводили целенаправленную политику прямого подкупа их влиятельных предводителей, раздачи им щедрых обещаний,
Летом 1546 г. в Казани воцарился московский ставленник — касимовский хан Шах-Али. Однако через месяц его сменил Сафа-Гирей — ярый сторонник Османской империи. Пообещав ногайским князьям передать им Горную и Арскую стороны Казанского ханства, Сафа-Гирей получил помощь и овладел Казанью. Возобладание в Казани сильного анти-русского движения привело к тому, что 7 декабря 1546 г. в Москву прибыли посланцы чувашей и горных марийцев, которые просили великого князя Ивана IV о том, «чтобы государь пожаловал, послал рать на Казань», и обещали свою помощь русскому войску. В феврале 1547 г. Иван IV направил против Казани несколько полков.
Судя по имеющимся летописным данным, не только горные, но и заказанские чуваши тоже имели промосковские настроения. В частности, в одной из летописей об арских чувашах говорится следующее: «При царе Иоанне IV московские ратные люди ходили на Казань в 1545, 1547, 1548, 1550, 1552 годаx... Тогда горные черемисы и чуваши передались России... Скоро и другие инородцы края потребовали от Казани подчинения России. Tак, ярские (арские. — Ред.) чуваши с оружием явились на ханский двор и стали требовать, чтобы хан покорился Москве».
Очередной поход на Казань в 1550 г. возглавлял сам Иван IV. В конце февраля царь остановился в устье Свияги и велел соорудить здесь город-крепость. Новый город — Свияжск — был заложен 24 мая 1551 г. и построен за четыре недели. В его строительстве участвовали чуваши и марийцы.
Летом в Москву прибыли послы горных людей во главе с Магметом Бозубовым и Ахкубеком Tогаевым. Они «с товарищами государю били челом от все горние стороны...» — от чувашей, черемисов, татар, чтобы царь «воевати их не велел...". Это означало отделение от ханства его Горной стороны. Иван IV приказал взять горных людей в подданство "к своему Свияжьскому городу». Горная сторона была признана самостоятельной областью, ее центром стал новорубленный город Свияжск. Московское правительство на три года освободило население Горной стороны от уплаты ясака.
До взятия Казани русские пытались удержать «горных людей» под своим влиянием. В течение всего лета 1551 г. в Москву к Ивану IV ездили депутации чувашей и горных марийцев, насчитывавшие по 500—600 человек. Летописец отмечает, что царь жаловал горных людей «паче ж своих воинов», и что никогда доселе таких пожалований не было. В июне 1552 г. войска во главе с Иваном IV в составе 150 тысяч воинов при 150 пушках выступили из Москвы. Они следовали двумя колоннами — через Муром и через Рязань; в начале августа полки достигли реки Суры выше устья Алатыря. Часть войск и снаряжение были отправлены по Оке и Волге. от Суры основное ядро войска в течение восьми дней продвигалось до Свияжска примерно по линии современной юго-восточной границы Чувашии, а левый полк — по ее территории,
В осаде Казани, которая продолжалась более месяца, активно участвовали чуваши и горные марийцы. 2 октября 1552 г. русские войска штурмом взяли Казань.
Вхождение в состав России было прогрессивным событием для чувашей, так как в ее составе они обрели возможность жить в мирных условиях: прекратились бесконечные разорительные военные действия на территории Чувашии, а также опустошительные набеги ногайцев, крымцев и других кочевников.
Чуваши, оказавшись «в тисках» между Москвой и Казанью, действительно, желали прекращения войн, не хотели ни с кем воевать, тем более с русскими, за которыми была огромная сила. У чувашей не было другого выхода, кроме выбора наименьшего зла. Потому и пошли чуваши и горномарийцы на поклон к царю, хотя татарский гнет сменялся на русский, который нисколько не был слабее старого. В Русском государстве социальный и национальный гнет над чувашским народом сохранился. Чувашские крестьяне были зачислены в разряд «черных людей», как называли в России крестьян и ремесленников, платили многочисленные подати и поборы, выполняли тяжелые повинности. Царские власти не допускали чувашей, как и другие нерусские народы России, к государственному управлению, подавляли их самобытную культуру. Под бременем многовекового национального гнета чувашский народ отставал в своем экономическом, политическом и культурном развитии.
Вхождение Чувашского края в состав Русского государства в ХVI в. и последствия этого события, в том числе последующее обращение чувашей в православие, оказались для них событиями эпохального значения. Они определили весь ход новой социальной и этнической истории чувашей, избавив их, в частности, от исламизации и, как следствие, реальной перспективы исчезновения как этноса.
