Вторая группа - деятельность, связанная со сверхнормативно установленным количеством опасных веществ.
Третья группа - деятельность, связанная с использованием электрической энергии высокого напряжения и атомной энергии. В России энергией высокого напряжения является электрический ток 380 V (0,4 кВт), бытовой ток 127 V, 220 V. Поскольку промежуточной энергии в нашей промышленности не вырабатывается, то под энергией высокого напряжения следует понимать 380 V и выше. Использование атомной энергии – это, прежде всего, деятельность, связанная с атомными реакторами, которые подразделяются на несколько видов: исследовательские, изотопные, которые используются для получения радионуклидов, в том числе плутония; энергетические, в которых энергия, выделяющаяся при делении ядер, используется для выработки электроэнергии, теплоэнергии, в силовых установках, на кораблях.
Четвертая группа - строительная и связанная с ней иная деятельность. Сюда необходимо отнести ведение горных работ, работы по обогащению полезных ископаемых, работы в подземных условиях. Деятельность по проектированию строительства объектов (чертежи, схемы, макеты) формально содержит признаки специального деликта, однако к источнику повышенной опасности ее нельзя отнести, поскольку отсутствует непосредственная связь со вторым элементом (опасный предмет). Гражданская ответственность проектирующих организаций наступит лишь при наличии их вины. Случаи причинения вреда при возведении построек ручным способом неспециализированными организациями без применения электрооборудования высокого напряжения, подъемных механизмов нельзя отнести к источнику повышенной опасности, поскольку здесь также нет связи с опасными объектами.
Поскольку ст. 1079 ГК РФ не содержит исчерпывающего перечня, то представляется возможным выделить пятую группу, обозначив ее как «Иные виды промышленной деятельности». Анализ действующего законодательства позволяет включить сюда деятельность, связанную с получением расплавов и сплавов черных и цветных металлов, использование оборудования, работающего под давлением более 0,07 мегапаскалей и при температуре нагрева воды более 115 градусов Цельсия.[9]
В двух последних гражданских кодексах в перечне не упоминается деятельность, связанная с содержанием животных, несмотря на то, что некоторые группы диких и домашних животных (собаки бойцовых пород, племенные быки) несут определенную опасность. Однако по факту причинения ими вреда вина их владельцев презюмируется и ущерб возмещается по правилам ст. 1064 ГК РФ. Представляется, что исполнительная власть на всех уровнях должна установить правила по содержанию некоторых видов опасных животных с целью профилактики и предупреждения несчастных случаев, а также квалификации действий (бездействия) их владельцев в случае причинения вреда окружающим.
Попытка классификации видов источников повышенной опасности предпринималась многими авторами, в частности, А.А.Собчаком[10], О.А.Красавчиковым[11]. Например, А.А. Собчак выделяет следующие группы источников повышенной опасности: 1) транспортные средства; 2) промышленные предприятия; 3) строительство; 4) дикие животные; 5) сильнодействующие вещества; 6) некоторые иные виды источников повышенное опасности, встречающиеся в судебной практике. Недостатком данной классификации является то, что «автор разграничивает предметы материального мира (являющиеся источниками повышенной опасности), используя ряд различных неоднопорядковых признаков).[12]
По-иному к решению данного вопроса подходит О.А. Красавчиков. Взяв за основу форму энергии, заключенную в предметах материального мира, автор подразделил все источники повышенной опасности на четыре основные группы: физические, физико-химические, химические и биологические. В свою очередь, эти четыре группы подразделяются на большое число внутривидовых и «смешанных» (комбинированных) подгрупп. Приведем эту классификацию:
1) физические источники, которые подразделяются на механические (автомашины, подвижный состав железных дорог, речные и морские суда, производственное (механическое) оборудование промышленных предприятий), электрические (оборудование, агрегаты высокого напряжения, т.е. под напряжением 380 и выше вольт.), тепловые (оборудование горячих металлургических цехов, паросиловые установки с повышенным давлением и др.);
2) физико-химические источники, к которым относятся все предметы, создающие опасность радиоактивного воздействия (например, двигателя на атомном горючем). Эти источники не имеют групповых подразделений;
3) химические источники, в число которых входят отравляющие, взрывчатые и огнеопасные вещества (яды, тротил, бензин и др.);
4) биологические источники: дикие звери, некоторые виды микробиологических источников.[13]
Думается, целесообразно исключить из четвертой группы диких животных, а перечень дополнить пятой группой: химико-биологические вещества (пестициды 1-й и 2-й классификации опасности), используемые для борьбы с вредителями и болезнями растений. Их потенциальная опасность заключается в высокой биологической активности. При затруднении выявления критерия токсичности этих веществ необходимо назначать токсиколого-гигиеническую экспертизу, руководствуясь приказом Министра здравоохранения РФ от 31 января 2002 г., в котором определены соответствующие экспертные учреждения и регламентирован порядок ее проведения.
Рассмотрим более подробно некоторые виды деятельности относящиеся к источнику повышенной опасности. Определим, какую именно они представляют собой опасность для окружающих.
Транспортные средства являются источником повышенной опасности. Небывалый для нашей страны рост количества автомобилей в последние годы обострил дородно транспортную ситуацию. Ежедневно на российских дорогах гибнут и получают увечья более 600 человек. Стрессовое состояние, возникающее от незначительного ДТП, может оказать непредсказуемое воздействие на поведение его участников. Согласно ПДД [14]: Дорожно-транспортное происшествие (ДТП) – событие, случившееся в процессе движения по дороге транспортного средства и с его участием, при котором погибли или ранены люди, повреждены транспортные средства, груз, сооружения.
Участниками ДТП являются лица, имеющие к нему непосредственное отношение: водители, пассажиры, пешеходы, дорожные рабочие, погонщики животных, велосипедисты и др.
Очень часто на дорогах возникают опасные ситуации. Опасность для движения – это ситуация, возникшая в процессе дорожного движения, при которой продолжение движения в том же направлении и с той же скоростью создает угрозу возникновения дорожно-транспортного происшествия.
Особенно экологически значимы аварии, происходящие на железнодорожном транспорте при перевозке опасных грузов:
Опасный груз – любые вещества, материалы, изделия, отходы, производства и иной деятельности, которые в силу присущих им свойств и особенностей могут при перевозке создать угрозу для жизни и здоровья людей, нанести вред окружающей природной среде, повредить или уничтожить материальные ценности.
Порожняя тара из под таких веществ – тоже опасный груз. Газовые баллоны, бочки из под краски, растворителя или бензина, фляги, в которых были химические вещества, и подобные им емкости считают безвредными только после того, как специалисты очистят их от остатков перевозимых материалов. Причем это должно быть отмечено в товарно-транспортной накладной.
Правила дорожного движения обязывают перевозить такие грузы в соответствии со специальными правилами. Требования этих правил обязаны выполнять все организации, а также индивидуальные предприниматели, независимо от того, кому принадлежит груз и везущее его транспортное средство.
Для того, чтобы избежать многих опасных ситуаций на дорогах, участники должны действовать таким образом, чтобы не создавать опасности для движения и не причинять вреда. Они обязаны знать и соблюдать относящиеся к ним требования правил дорожного движения, сигналов светофоров, знаков и разметки, а так же выполнять распоряжения регулировщиков.
Безопасность дорожного движения складывается из многих факторов. Это и качество дорожного покрытия, и погодные условия и состояние автомобиля, и мастерство водителя, включающее знание возможностей своего автомобиля. Доля неисправного автотранспорта вносит свою лепту в эту печальную статистику и доходит до 15%. Для того, чтобы исключить возможность появления на дорогах автотранспортных средств, технически не готовых к эксплуатации, владельцы автомобилей обязаны пройти государственный технический осмотр. В соответствии с ГОСТом 254-81 осмотру подвергаются автомобили, сошедшие с заводского конвейера пять лет назад и ранее. Владельцы автомобилей подлежащих осмотру обязаны подготовить проверяемую технику надлежащим образом. На исправное транспортное средство владелец получает свидетельство о соответствии транспортного средства требованиям безопасности, на основании которого выдается талон о прохождении техосмотра. Транспортные средства подлежат в обязательном порядке регистрации в целях обеспечения их учета, надзора за соответствием конструкции, технического состояния и оборудования транспортных средств установленным требованиям безопасности, борьбы с преступлениями и другими правонарушениями, связанными с использованием транспортных средств
С 1 июля 2003 г. в России стало обязательным страхование гражданской ответственности владельцев транспортных средств. Кодекс об административных правонарушениях дополнен статьей 12. 37, согласно которой водитель, управляющий автомобилем и не имеющий при себе полиса ОСГО наказывается так же, как за забытые дома «права» или свидетельство о регистрации – предупреждение или штраф 0,5 МРОТ. При этом водитель отстраняется от управления, а транспортное средство задерживается.
Все эти меры предусмотрены для обеспечения безопасности на дорогах.
Строительная деятельность осуществляемая на землях специального назначения, являющиеся источником повышенной опасности:
Градостроительный кодекс устанавливает общее правило о том, что градостроительная деятельность должна осуществляться с соблюдением требований безопасности территорий и поселений и их защиты от воздействия чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера. В случае нарушения законодательства о градостроительстве, повлекшего за собой ухудшение среды жизнедеятельности, каждый гражданин имеет право на возмещение вреда, причиненного здоровью и имуществу.
Земли специального назначения имеют две основные формы: в виде компактных либо разрозненных земельных участков и «ленточную». К первым относятся земельные участки под предприятиями, учреждениями, организациями, станциями железных дорог и т. д.; ко вторым - земли под автомобильными, железными дорогами, под трубопроводным транспортом и т.п.
Земли под предприятиями, являющимися источником повышенной опасности, подлежат огорожению, поскольку владелец такого источника несет ответственность за причинение им вреда и при отсутствии своей вины в этом. Ленточные же земельные участки (линейные сооружения), хотя и являются потенциальным источником повышенной опасности (автомобильные, железные дороги), огорожению не подлежат, поскольку это ограничило бы доступ людей в места, где допускается общее землепользование (местонахождение, проезд людей, проход к нужным объектам и т. п.). Исключения составляют снегозаградительное огорожение, допускаемое в зимнее время на низинных участках автомобильных и железных дорог.
К землям промышленности, энергетики и недропользования относятся земельные участки, занятые производственными и административными зданиями и строениями, тепловыми, атомными станциями, тепло- и гидроэлектростанциями, линиями электропередачи, подъездными путями, прирельсовыми складами и перевалочными базами, инженерными коммуникациями, месторождениями полезных ископаемых и другими объектами, используемыми для нужд промышленности, энергетики и недропользования.
Предоставление земельных участков для разработки полезных ископаемых осуществляется после оформления в установленном порядке прав на пользование недрами и восстановления земель согласно утвержденному проекту рекультивации на ранее отработанных площадях в установленные сроки.
Под промышленными предприятиями, понимаются предприятия, обязательным элементом деятельности которых является переработка сырья или разработка недр. Им присущи следующие особенности:
а) поскольку деятельность предприятий представляет собой источник повышенной опасности для окружающих, при размещении предприятий, а так же сооружений и иных объектов, составляющих элементы этого предприятия, применяется предварительный разрешительный порядок строительства этих объектов. В частности, определение мест строительства производится в соответствии со ст. 41 « Закона об охране окружающей природной среды» и ст. 11 «Закона об санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» при наличии положительного заключения специально уполномоченных на то органов в области охраны окружающей природной среды, санэпиднадзора и решения органов местного самоуправления;
б) в связи с тем, что строительство и размещение предприятий затрагивает интересы населения, в необходимых случаях предварительное решение о строительстве должно быть основано на разрешении населения, которое принимается на референдуме или по результатам обсуждения (п.2 ст.41 Закона об охране окружающей природной среды);
в) поскольку обычным (естественным) способом определить степень экологической, социальной и иной опасности от размещения предприятий невозможно, проекты строительства и размещения предприятий должны проходить государственную, а при необходимости и общественную экспертизу.
г) экологическая и социальная безопасность предприятия обеспечивается природоохранительными, санитарными, строительными нормами и правилами, а так же правилами, обеспечивающими необходимую охрану труда. Поэтому строительство предприятий и всех его элементов-сооружений должно осуществляться в точном соответствии с этими правилами (п.1 ст.43 Закона об охране окружающей природной среды, ст.14 Кодекса законов о труде РФ).
Характеристика опасных веществ и материалов:
Под потенциально опасными веществами и материалами понимаются экологически опасные, т.е. химические, в том числе токсичные, радиоактивные, биологические и иные вещества, а так же материалы, содержащие такие вещества, при обращении, с которыми на стадиях их транспортирования, хранения и использования может оказываться отрицательное воздействие на окружающую среду.[15]
В последние годы был принят ряд нормативных актов, регламентирующих требования к этапам обращения с такими веществами, меры безопасности, порядок регистрации и т. п. ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов», многочисленные постановления Правительства РФ, Закон «Об опасных веществах» находится в стадии разработки.
Экологически опасные вещества.
Понятие «экологически опасные вещества» употребляется в широком и узком смысле. В широком смысле в эту группу включаются самые различные по происхождению, сфере применения, процессам получения, правовому режиму, контролю за использованием, мерам безопасности группы веществ, упоминаемые в текстах экологических правовых норм в качестве предмета человеческой деятельности либо средства воздействия на окружающую среду. В этом перечне:[16] радиоактивные (ядерные) материалы, радиоактивные источники и вещества; взрывчатые вещества, т.е. химические соединения либо смесь веществ, способные к быстрому само распространяющемуся химическому превращению (взрыву); наркотические средства, т.е. вещества растительного или синтетического происхождения; лекарственные препараты, оказывающие специфическое стимулирующее, галлюциногенное и иное воздействие на центральную нервную систему; психотропные вещества; сильнодействующие и ядовитые вещества оказывающее отравляющее воздействие на живые организмы; пестициды, агрохимикаты (удобрения, стимуляторы роста растений, средства борьбы с вредителями и болезнями растений, ядохимикаты), используемые в сельском и лесном хозяйстве; химические вещества, т.е. вещества, обладающие токсичностью и (или) иными опасными свойствами; озоноразрушающие вещества; биологические, бактериологические вещества, способные оказать негативное воздействие на окружающую среду, вызвать заболевания людей, животных и растений; воспламеняющиеся вещества – газы, которые при нормальном давлений и в смеси с воздухом становятся воспламеняющимися и температура кипения которых при нормальном давлении составляет 20 градусов Цельсия и ниже; окисляющие вещества, – вызывающие воспламенение и (или) способствующие воспламенению других веществ в результате окислительно-восстановительной экзотермической реакции; горючие вещества – жидкости, газы, пыли, способные самовозгораться; токсичные и высокотоксичные вещества, способные при воздействии на живые организмы приводить их к гибели; отравляющие вещества – поражающие живые организмы и характеризующиеся быстрым распространением на значительные расстояния; запрещенные виды опасных отходов и др.
В узком смысле под опасными веществами понимаются прямо указанные в законодательных и нормативно-правовых актах вещества, их соединения, представляющие опасность именно для окружающей среды, при внесении (попадании) которых в окружающую среду вообще или в количествах, превышающих допустимые уровни (концентрации), фиксируются негативные изменения состояния ее отдельных элементов. Сюда входят, например, указанные в статьях гл.26 УК РФ радиоактивные, химические, и бактериологические (биологические), опасные микробиологические вещества и отходы, газы, а так же классифицируемые по показателям острой токсичности в водной среде вещества, представляющие опасность для окружающей среды. Экологически опасные вещества могут находиться в твердом, жидком, газообразном, парообразном состоянии.
Оружие, как источник повышенной опасности.
Оружие потенциально представляет собой источник повышенной опасности.
Оружие – представляет собой устройства и предметы, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели, подачи сигналов;
Огнестрельное оружие – оружие, предназначенное для механического поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда,
Основные части огнестрельного оружия – ствол, затвор, барабан, рамка, ствольная коробка;
Холодное оружие – оружие, предназначенное для поражения цели при помощи мускульной силы человека при непосредственном контакте с объектом поражения;
Метательное оружие – оружие, предназначенное для поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное при помощи мускульной силы человека или механического устройства;
Пневматическое оружие – оружие, предназначенное для поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счет энергии сжатого, сжиженного или отвержденного газа;
Газовое оружие – оружие, предназначенное для временного поражения живой цели путем применения слезоточивых или раздражающих веществ;
Боеприпасы – предметы вооружения и метаемое снаряжение, предназначенные для поражения цели и содержащие разрывной, метательный, пиротехнический или вышибной заряды либо их сочетание;
Патрон – устройство, предназначенное для выстрела из оружия, объединяющее в одно целое при помощи гильзы средства инициирования, метательный заряд и метаемое снаряжение;
Сигнальное оружие – оружие, конструктивно предназначенное только для подачи световых, дымовых или звуковых сигналов;
К оружию не относятся изделия, сертифицированные в качестве изделий хозяйственно-бытового и производственного назначения, спортивные снаряды, конструктивно сходные с оружием.
В зависимости от целей использования соответствующими субъектами, а также по основным параметрам и характеристикам оружие подразделяется на гражданское и служебное.
К гражданскому оружию относится оружие, предназначенное для использования гражданами РФ в целях самообороны, для занятий спортом и охоты. К служебному оружию относится оружие, предназначенное для использования должностными лицами государственных органов и работниками юридических лиц, которым законодательством разрешено ношение, хранение и применение указанного оружия, в целях самообороны или для исполнения возложенных на них федеральным законом обязанностей по защите жизни и здоровья граждан, собственности, по охране природы и природных ресурсов, ценных и опасных грузов, специальной корреспонденции. ФЗ «Об оружии» от 13 декабря 1996г регулирует правоотношения, возникающие при обороте гражданского, служебного, а также боевого ручного стрелкового и холодного оружия на территории РФ, направлен на защиту жизни и здоровья граждан, собственности, обеспечение общественной безопасности, охрану природы и природных ресурсов, укрепление международного сотрудничества в борьбе с преступностью и незаконным распространением орудия.
Представляется, что в будущем, в связи с развитием научно-технического прогресса, выработкой системы мер безопасности, повышением уровня осведомленности человека в этой сфере, перечень видов источника повышенной опасности будет пересмотрен и модернизирован.
1.2 Владение источником повышенной опасности
Нормами ст. 1079 ГК РФ предусмотрено два вида субъектов ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. В качестве таковых выступают законный и незаконный владельцы источника повышенной опасности. Абзац 2 п. 1 ст. 1079 ГК РФ приводит перечень оснований законного владения источником повышенной опасности. Следует отметить, что этот перечень не является закрытым. Указано, что обязанность возмещения вреда возлагается на лицо, которое владеет источником повышенной опасности на: 1) праве собственности; 2) праве хозяйственного ведения; 3) праве оперативного управления и 4) ином законном основании. Первые три права являются гражданскими вещными правами, что же касается иных законных оснований, то под ними, прежде всего, понимаются гражданские обязательства. В качестве оснований возникновения обязательственного владения источником повышенной опасности закон называет договор аренды и доверенность на право управления транспортным средством.
Договор аренды является традиционным титулом законного владения источником повышенной опасности. Между тем существует исключение из правила п. 1 ст. 1079 ГК РФ об ответственности арендатора за вред, причиненный арендуемым источником повышенной опасности. Так, согласно ст. 640 ГК РФ, при причинении вреда транспортным средством, переданным в аренду с экипажем, ответственность за вред несет арендодатель. Законодатель учел в данном случае замечания цивилистов о том, что любая передача источника повышенной опасности одним лицом в пользование другому влечет смену владельца только в том случае, когда источник передается без обслуживающего персонала.[17] При аренде транспортного средства с экипажем арендодатель вместе с передачей своего имущества в именное владение и пользование оказывает арендатору своими силами услуги по управлению транспортным средством и по его технической эксплуатации (ст. 632 ГК РФ). Поэтому в данном случае арендодатель (через своих работников) продолжает осуществлять фактическое господство над источником повышенной опасности, только его поведение может стать непосредственной причиной вреда. Однако следует заметить, что исключение, установленное ст. 640 ГК РФ, действует только в случае причинения вреда третьим лицам, т.е. участникам договора аренды. Значит, при причинении вреда самому арендатору (например, когда он во время аварии сидел в кабине арендованной им автомашины) арендодатель не несет ответственности, так как вред причинен не третьим лицам. Следовательно, в этом случае ст. 640 ГК РФ не применяется, а владельцем источника повышенной опасности (причинителем вреда) признается сам потерпевший. По-видимому, такое решение (вытекающее из буквального толкования нормы ст. 640 ГК РФ) не соответствует смыслу закона (ст. 1079 ГК РФ). Действующая редакция ст. 640 ГК РФ представляется ошибочной (в части определения круга потерпевших) и нуждается в доработке.
На практике встречаются такие договоры, по которым работник, передав в аренду работодателю свою личную автомашину, продолжая, ее эксплуатировать для служебных нужд. Работодатель-арендатор платит работнику-арендодателю арендную плату и осуществляет своими силами текущий ремонт. По такому договору работодатель переносит на себя риск ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности, т.к. это соглашение нельзя квалифицировать как договор аренды транспортного средства с экипажем (управление, техническую эксплуатации содержание транспортного средства осуществляет арендатор силами своих работников). При использовании работником личного автотранспорта в служебных целях может заключаться соглашение между работодателем и работником о компенсации последнему затрат на приобретение горюче-смазочных материалов. Данное соглашение является, обычно, частью трудового договора (контракта) и относится к условиям об оплате труда работника. Владение источником повышенной опасности в таком случае к работодателю не переходит. В случае причинения вреда источником повышенной опасности, когда управление источником осуществлял работник, находившийся при исполнении трудовой функции (например, ехал по указанию руководства на деловые переговоры), суду следует учесть возможность заключения вышеуказанных соглашений при выяснении вопроса о субъекте владения источником повышенной опасности. При установлении факта заключения договора аренды транспортного средства ответственность за причинение вреда необходимо возлагать на работодателя-арендатора. Случается, что подобный договор работником на самом деле не исполняется, а личный автотранспорт используется преимущественно в личных целях. Однако, представляется, что в такой ситуации, суд все же не должен входить в выяснение вопроса о действительности сделки по ст. 170 ГК РФ.[18]
Следует отметить некорректность формулировки закона, согласно которой под титулом владения источником повышенной опасности понимается доверенность на право управления транспортным средством. Поскольку один лишь факт выдачи доверенности не свидетельствует о передаче владения источником повышенной опасности. «Нередко собственник, выдав доверенность другому лицу, продолжает пользоваться машиной. Поэтому в каждом конкретном случае суду следует устанавливать, кто же в действительности эксплуатировал источник в момент причинения вреда. Если собственник, выдавший доверенность, сам совершил наезд, он обязан возместить причиненный вред».[19] Мы солидарны с мнением К.Б. Ярошенко, которая утверждает, что «термин «доверенность» употреблен в данном случае не совсем удачно. Дело в том, что доверенность подтверждает право лица - представителя совершать юридические действия от имени представляемого. В данном же случае речь идет о совершенно иных, фактических действиях управлению автомашиной. Основной смысл доверенности в данном случае в том, что она является правоустанавливающим документом, подтверждающим передачу владения и пользования автомашиной, собственником которой является другое лицо. В этом случае фактически речь идет о заключении договора безвозмездного имущественного найма».[20] Доверенность выдается для представительства, т.е. в целях совершения сделок от чужого имени (п. 1 ст.185, абз. 1 п. 1 ст. 182 ГК РФ). В подобных же случаях речь идет о пользовании транспортным средством от своего имени. Доверенность на право управления транспортным средством является «документом, подтверждающим право владения и пользования транспортным средством в отсутствие его владельца».[21] Титулом же гражданско-правового владения источником повышенной опасности признается договор (аренды, ссуды и т.д.), факт заключения которого (особенно в устной форме) и подтверждает выдача подобной «доверенности».
В связи с изложенным представляется неверным мнение о необходимости возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности на владельца транспортного средства, передавшего управление этим источником другому лицу без письменного оформления.
Кроме указанных в абз. 2 п. 1 ст. 1079 ГК РФ гражданско-правовых оснований владения источником повышенной опасности можно назвать также договор хранения. Судебная практика традиционно[22] определяет владельца источником повышенной опасности как лицо, осуществляющее эксплуатацию этого источника. Между тем признак эксплуатации присущ не всем видам законного владения. «Конечно, для большинства случаев причинения вреда этим источником характерным является то, что вред причиняется именно в процессе пользования (эксплуатации) источника. Однако далеко не все владельцы источников повышенной опасности имеют право пользования. Так, например, нефтебаза, осуществляющая хранение бензина, или железная дорога, осуществляющая его перевозку в цистернах, используют (и не имеют права как перевозчик или хранитель использовать) названное взрывоопасное и огнеопасное вещество. Тем не менее, указанные организации будут нести ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности».[23]
Передача владения источником повышенной опасности может также состояться в результате заключения договоров подряда, в том числе строительного подряда (при передаче заказчиком своего обоснования подрядчику). Организация-подрядчик, производящая ремонт и контрольную поездку транспортного средства, также является владельцем источника повышенной опасности в момент применения им вреда.[24] Владение транспортным средством при доставке его своим ходом покупателю (ставшему уже его собственником) обусловлено исполнением договора купли-продажи (поставки). В случае же заключения отдельного договора по доставке подобных источников повышенной опасности (между продавцом и специализированной организацией), владение ими передается на основании договора возмездного оказания услуг.
В транспортных обязательствах (связанных с перемещением грузов и людей в пространстве) владение источником повышенной опасности осуществляет, как правило, транспортная организация, которая и выступает владельцем источника повышенной опасности на основании заключенного со своим клиентом транспортного договора. Однако на практике часто деятельность по оказанию транспортных услуг осуществляют несколько транспортных организаций (например, при перевозке грузов в прямом смешанном сообщении). Представляется, что в случае причинения вреда окружающим вследствие проявления вредоносных свойств перевозимого груза владельцем подобного источника повышенной опасности должна признаваться транспортная организация, непосредственно осуществляющая деятельность по перемещению груза в пространстве. Подобная повышенно опасная деятельность невозможна без фактического обладания источником повышенной опасности, титулом которого выступает, как правило, договор перевозки, по которому различные транспортные организации выступают в качестве единого перевозчика на основании ранее заключенных соглашений (ст. 788, 799 ГК РФ).
В абз. 2 п. 1 ст. 1079 ГК РФ предусмотрена возможность владения источником повышенной опасности публично-правовыми субъектами. Так, в качестве одного из законных оснований владения источником повышенной опасности закон называет «распоряжение соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности». До принятия ГК РФ о подобном распоряжении упоминалось в п. 19 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. № 3 в котором говорится о распоряжении «компетентных органов о передаче организации во временное пользование источника повышенной опасности», т.е. орган, отдающий распоряжение о передаче источника повышенной опасности, мог не быть субъектом, получающим этот источник во владение. Это соответствовало хозяйственной прежней практике, согласно которой «головная» организация (трест, объединение), выступающая в качестве органа управления, давала распоряжения своим нижестоящим организациям (подразделениям) о передаче источников повышенной опасности (транспортных средств, строительного и иного оборудования и т.п.) В настоящее время закон под «соответствующими органами» понимает органы государственной власти или местного самоуправления (их должностных лиц), которые могут издавать распоряжения о передаче источника повышенной опасности в их владение в случаях, указанных в законодательстве, для осуществления неотложных задач по защите прав граждан и организаций, а также иных публичных интересов. Подобные распоряжения являются административными актами - основаниями возникновения гражданских прав и обязанностей (подп. 2 п. 1 ст. 8 ГК РФ).
В законодательстве устанавливается четкий перечень условий для принудительной передачи владения источником повышенной опасности органам публичной власти и иным уполномоченным законом лицам. Так, в соответствии с п. 28 ст. 11 Закона РСФСР от 18 апреля 1991 г. «О милиции» граждане и организации, в определенных этим законом случаях, обязаны предоставлять транспортные средства по распоряжению сотрудников милиции с отстранением при необходимости водителей от управления этими средствами. К лицам, имеющим право давать распоряжения о предоставлении транспортного средства, относятся также сотрудники федеральных органов государственной безопасности, налоговой полиции, медицинские работники, следующие в попутном направлении для оказания медицинской помощи.[25] Все эти случаи передачи владения, а также складывающиеся в связи с этим отношения между прежним владельцем источника повышенной опасности и новым «публичным владельцем» имеют публично-правовую природу. Представляется, что в данном случае владельцем источника повышенной опасности и, соответственно, субъектом ответственности за причинение вреда выступает то учреждение, работники (служащие) которого в качестве представителей власти издали распоряжение о передаче источника повышенной опасности. В случае с передачей транспортного средства по распоряжению сотрудника милиции таковым учреждением является соответствующий орган внутренних дел, имеющий статус юридического лица. Так как подобные учреждения, как правило, не имеют возможностей возмещения вреда, за них субсидиарно отвечает их учредитель (собственник) - Российская Федерация (п. 2 ст. 120 ГК РФ).
Согласно разъяснению, содержащемуся в ч. 2 п. 19 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. № 3, не признается владельцем источника повышенной опасности и не несет ответственность за вред перед потерпевшим лицо, управляющее источником повышенной опасности в силу трудовых отношений с владельцем этого источника (шофер, машинист, оператор и др.). Согласно ст. 1079 ГК РФ работодатель-владелец источника повышенной опасности отвечает в том числе и за тот вред, который был причинен его работником при самовольном использовании источника (например, транспортного средства). При этом суды не принимают во внимание должность такого «самовольного пользователя» - шофер он или, например, слесарь, не имеющий даже водительских прав. Ответственность возлагается на работодателя, имеющего в подобных случаях лишь право и волю на владение, но не фактическое обладание источником повышенной опасности. Такое решение обосновывается компенсационной функцией гражданской ответственности, поскольку этим облегчается положение потерпевшего, так как работодатель-владелец источника повышенной опасности более сильное лицо в финансовом отношении. Также указывается на то, что этим преследуется воспитательно-предупредительная цель, направленная на устранение несчастных случаев на производстве и на транспорте.[26] Б.С. Антимонов отмечает, что «владелец обязан позаботиться о том, чтобы эта машина не оказалась в управлении неуправомоченного лица. Владелец машины, который пренебрегает этой обязанностью, не может благодаря своей вине избавиться от повышенной ответственности».[27] Считается, что на работника нужно воздействовать не нормами гражданского права, а нормами административного, трудового или, в крайнем случае, - уголовного права.[28] Поэтому предлагается «признать правильной позицию наших судов, когда они не входят в обсуждение вопроса, как, по какому внутреннему основанию тот или другой работник владельца занял место у руля».[29]
Л.Г. Могилянский также предлагает «считать отстраненными от работы и не имеющими права доступа водителей, лишенных права на управление транспортными средствами в административном и уголовном порядке».[30]
Угонщик транспортного средства отвечает самостоятельно перед потерпевшим как незаконный владелец по п. 2 ст. 1079 ГК РФ. Зачастую угоны автотранспортных средств с причинением вреда окружающим совершают несовершеннолетние преступники. Представляется, что в таких случаях незаконным владельцем источника повышенной опасности должен признаваться тот несовершеннолетний, который управлял транспортным средством в момент причинения им вреда. При этом если он достиг четырнадцатилетнего возраста, то сам и будет отвечать за вред, причиненный источником повышенной опасности, по правилам ст. 1074 и 1079 ГК РФ. При недостаточности имущества и доходов у несовершеннолетнего субсидиарно отвечают его законные представители, если не докажут, что вред возник не по их вине (п. 2 ст. 1074 ГК РФ). Так, 16 июня 2002 г. П. (19 января 1985 г. рождения), управляя по доверенности мотоциклом марки "Урал" (принадлежащим его матери К.), совершил наезд на Д., ехавшего на мотоцикле "ИЖ". В результате столкновения Д. причинены легкие телесные повреждения, а его мотоцикл разбит и восстановлению не подлежит. Постановлением следователя от 1 июля 2002г., хотя и отказано в возбуждении уголовного дела, установлена вина П. в дорожно-транспортном происшествии.
Д. предъявил в суд иск к матери виновного - К. о возмещении ущерба в размере остаточной стоимости мотоцикла 2200 руб. и компенсации морального вреда - 20 тыс. рублей. К. признала иск в части возмещения материального ущерба, а в отношении компенсации морального вреда считала необоснованным.
Октябрьский районный суд Самарской области взыскал с К. в пользу Д. в возмещение ущерба 2200 руб., судебные расходы 1900 руб., расходы по оплате адвоката 500 руб., компенсацию морального вреда 5 тыс. рублей.
В кассационном порядке дело не рассматривалось.
Президиум Самарского областного суда решение районного суда в части компенсации морального вреда отменил и по этому поводу принял новое решение об отказе в иске Д.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных постановлений в связи с неправильным применением и толкованием норм материального права и нарушением процессуального закона.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 31 марта 2003 г. протест удовлетворила по следующим основаниям. В соответствии со ст. 1074 ГК РФ несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет самостоятельно несут ответственность за причиненный вред на общих основаниях. В случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет нет доходов или иного имущества, достаточных для возмещения вреда, вред должен быть возмещен полностью или в недостающей части его родителями (усыновителями) или попечителем, если они не докажут, что вред возник не по их вине. Обязанность родителей по возмещению вреда, причиненного несовершеннолетними в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, прекращается по достижении причинившим вред совершеннолетия либо в случаях, когда у него до достижения совершеннолетия появились доходы или иное имущество, достаточное для возмещения вреда, либо когда он до достижения совершеннолетия приобрел дееспособность. Таким образом, суд при подготовке дела к судебному разбирательству должен был разрешить вопрос о составе лиц, участвующих в деле, в частности, обсудить вопрос о привлечении к участию в деле в качестве ответчика П., поскольку на его мать К. ответственность по возмещению вреда, причиненного им, могла быть возложена при отсутствии у него доходов или имущества либо их недостаточности для возникновения вреда и только на период до достижения П. совершеннолетия. К. участвовала в деле в качестве ответчика как владелец источника повышенной опасности, но при этом суд не учел, что согласно п. 1 ст. 1079 ГК РФ обязанность возмещения вреда возлагается на гражданина - причинителя вреда, который владеет источником повышенной опасности на праве собственности, праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (на праве аренды, по доверенности на право управления транспортными средствами, в силу распоряжения соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности и т.п.). В данном случае причинитель вреда - П., владеющий источником повышенной опасности по доверенности. Возлагая обязанность возмещения вреда на К., суд сослался на то, что она признала иск в части, однако требования удовлетворил в полном объеме. При этом суд не учел, что в случае причинения вреда несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет надлежащим ответчиком по общему правилу является это лицо непосредственно. Если же возникнет необходимость в дополнительной ответственности родителей, то соответчиками в суде выступают причинитель вреда и его законный представитель. Судебное решение при наличии необходимых оснований выносится в отношении того и другого. Однако это обстоятельство суд оставил без внимания. По данному делу вопрос об ответственности причинителя вреда П. не исследовался и решения в отношении него не вынесено. Президиум Самарского областного суда, отменяя решение в части взыскания компенсации морального вреда с К. и отказывая Д. в удовлетворении иска в этой части, в постановлении указал, что законом не предусмотрена обязанность родителей по компенсации морального вреда, причиненного действиями их несовершеннолетних детей. Такое толкование ст. 1074 ГК РФ ошибочно, так как эта норма расположена в § 1 гл. 59 ГК РФ, регулирующем общие положения о возмещении вреда, и, следовательно, регулирует правоотношения, возникающие при причинении всякого вреда, как имущественного, так и морального. Поэтому судебные постановления нельзя признать законными, в соответствии со ст. 330 ГПК РСФСР они подлежат отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение.[31]
В случае причинения вреда несколькими источниками повышенной опасности, владельцами которых являются несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет, субсидиарная ответственность может возлагаться на их законных представителей. При этом если непосредственные причинители отвечают солидарно, то их представители (родители и т.д.) отвечают в долевом порядке за действия своего ребенка в зависимости от степени своей вины.[32] Представляется проблематичным определение размера подобной общей (солидарной, долевой и субсидиарной) ответственности. Следует заметить, что несовершеннолетние граждане могут признаваться также и законными владельцами источников повышенной опасности, даже в случаях отсутствия у них прав на эксплуатацию данных источников. Как уже отмечалось, владеть источником повышенной опасности может лицо, не имеющее права на эксплуатацию данного вида источника. В связи с этим лицо, управляющее транспортным средством без документа на право вождения, но на основании гражданско-правового титула, должно признаваться законным владельцем источника повышенной опасности. Поэтому лицо, передавшее ему транспортное средство в управление (во владение), зная о том, что новый владелец не имеет права и, главное, не умеет управлять этим средством, может привлекаться к ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности по ст. 1064 ГК РФ (как сопричинитель вреда), а не по п. 2 ст. 1079 ГК РФ (как лицо, виновное в противоправном изъятии источника). Тем более это верно в случае передачи управления транспортным средством лицу, находящемуся в алкогольном опьянении. Подобные действия (передача владения) явно носят каузальный и виновный характер, поэтому в случае виновного причинения вреда новым владельцем источника повышенной опасности ответственность должна возлагаться на обоих лиц соразмерно степени вины каждого.[33] Судебная практика не рассматривает в качестве нарушения правил эксплуатации автотранспорта (а соответственно, и как каузальное поведение) передачу управления лицу, имеющему право вождения, но у которого нет с собой водительского удостоверения. Под грубым нарушением правил эксплуатации транспортного средства понимается лишь передача управления лицу, которое вследствие своего состояния либо неумения управлять транспортным средством, находясь за рулем, будет представлять опасность для окружающих.[34] В связи с этим, передача транспортного средства лицу, умеющему им управлять, но не имеющему права вождения, также не может признаваться каузальным действием. Также при случайном причинении вреда «ненадлежащим» (например, пьяным) владельцем источника повышенной опасности, лицо, передавшее владение источником, не должно привлекаться к ответственности, так как деликт не обусловлен состоянием или неумением нового владельца, а, следовательно, и поведением старого.
Самовольное использование работником источников повышенной опасности может повлечь его ответственность лишь перед работодателем в порядке регресса (п. 1 ст. 1081 ГК РФ), и только в случае виновного причинения вреда. Однако, в соответствии с п. 8 ч. 1 ст. 243 Трудового кодекса РФ работник несет полную материальную ответственность (т.е. не ограниченную размером его среднемесячной заработной платы) случаях причинения работодателю ущерба[35] не при исполнении трудовых обязанностей. В таких случаях следует руководствоваться указанием, содержащимся в п. 17' постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 сентября 2002 г. № 15 «О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность рабочих и служащих за ущерб, причиненный предприятию, учреждению, организации»[36], согласно которому при определении размера ущерба, причиненного работниками самовольным использованием в личных целях технических средств (автомобилей, тракторов, кранов и т.п.), принадлежащих их работодателям, надлежит исходить из того, что такой ущерб, как причиненный не при исполнении трудовых (служебных) обязанностей, подлежит возмещению с применением норм гражданского законодательства. Следовательно, в этих случаях ущерб должен возмещаться в полном объеме, включая упущенную выгоду.[37] Однако, в соответствии с правилом ч. 1 ст. 238 Трудового кодекса РФ работник возмещает работодателю лишь реальный ущерб, поэтому представляется, что данное разъяснение противоречит действующему закону.
Владельцы источников повышенной опасности несут ответственность за вред, причиненный в результате взаимодействия этих источников (например, столкновения транспортных средств) третьим лицам в солидарном порядке (абз. 1 п. 3 ст. 1079 ГК РФ). Так, супруги Г. обратились в суд с иском к ОАО
"Сергиевскавтотранс" и Л. о возмещении материального ущерба и компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что 9 декабря 2002 г. в результате столкновения автомашины КамАЗ, принадлежащей ОАО "Сергиевскавтотранс" и управляемой Ю., и автомашины ВАЗ-2108, управляемой Л., погиб их сын А., ехавший в данной легковой автомашине. Истцы просили взыскать материальный ущерб в сумме 2170 руб. 52 коп., затраченных на погребение, и компенсировать моральный вред по 25 тыс. рублей в пользу каждого из них.
Сергиевский районный суд Самарской области 10 июня 2003 г. иск о возмещении материального ущерба удовлетворил полностью, а требование о компенсации морального вреда - частично: с ОАО "Сергиевскавтотранс" и Л. солидарно взыскал в пользу Г. 2170 руб. 52 коп. в счет возмещения материального ущерба, в счет компенсации морального вреда - по 15 тыс. рублей в пользу каждого истца.
Определением судебной коллегии по гражданским делам Самарского областного суда от 21 июля 2003 г. был снижен размер компенсации морального вреда и уточнена резолютивная часть решения: с ОАО "Сергиевскавтотранс" и Л. в пользу Г. взыскано в возмещение материального ущерба по 1085 руб. 26 коп. с каждого, в качестве компенсации морального вреда - с каждого ответчика каждому истцу по 5 тыс. рублей.
Постановлением президиума Самарского областного суда от 4 ноября 2003 г. отклонен протест прокурора области.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ от 21 апреля 2004 г. оставила без удовлетворения протест заместителя Генерального прокурора РФ об отмене судебных постановлений.
Президиум Верховного Суда РФ 1 ноября 2004 г. аналогичный протест заместителя Генерального прокурора РФ оставил без удовлетворения, указав следующее. Как установлено по делу, 9 декабря 2002 г. в 18 час. 20 мин. в п. Сургут на улице в результате столкновения автомобиля КамАЗ, управляемого Ю., и автомобиля ВАЗ-2108, управляемого Л., погиб пассажир автомобиля ВАЗ-2108 А., водителю Л. и другому пассажиру Б. причинены соответственно тяжкие телесные повреждения и телесные повреждения средней тяжести. Причиной столкновения стало то, что около автобусной остановки с правой стороны по ходу движения автомобиля КамАЗ в нарушение Правил дорожного движения на проезжую часть выбежала пешеход К., создав помеху для движения КамАЗа. Водитель Ю. во избежание наезда на пешехода К. выехал на полосу встречного движения, где и произошло столкновение с автомобилем ВАЗ-2108. Ю. не располагал технической возможностью избежать наезда на пешехода К. путем экстренного торможения. Состав преступления в действиях Ю. отсутствует. В отношении К. уголовное дело прекращено вследствие акта амнистии, хотя она нарушила требования пп. 4.3, 4.5 Правил дорожного движения и в ее действиях установлен состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 268 УК РФ. В соответствии со ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда. Такая ответственность владельцев источников повышенной опасности предусмотрена ст. 1079 ГК РФ. Согласно п. 1 ст. 1079 ГК РФ юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств и т.д.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Пункт 3 названной статьи предусматривает, что владельцы источников повышенной опасности солидарно несут ответственность за вред, причиненный в результате взаимодействия этих источников (столкновение транспортных средств и т.п.) третьим лицам, по основаниям, предусмотренным пунктом 1 данной статьи. Несмотря на то, что действия водителей Л. и Ю. в момент столкновения автомобилей не были противоправными и. они к уголовной или административной ответственности не привлекались, поскольку не нарушали ни норм уголовного, ни норм административного закона, владельцы автомобилей несут ответственность за вред, причиненный третьим лицам в результате взаимодействия источников повышенной опасности, в данном случае — смерть А. Изложенный в протесте довод о том, что причинная связь между действиями Л. и Ю. и наступлением вреда отсутствует, не соответствует материалам дела, которыми факт гибели сына истцов в результате столкновения двух автомобилей подтвержден с достоверностью. Как разъяснено в п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. "О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья", при причинении вреда другим лицам владельцы источников повышенной опасности, совместно причинившие вред, несут перед потерпевшими солидарную ответственность. Исходя из этого разъяснения, суд сделал правильный вывод о том, что достаточным основанием для возложения ответственность по возмещению вреда на владельцев этих источников повышенной опасности Л., как и ОАО «Сергиевскавтотранс», является причинителем вреда, а то, что он сам пострадал от столкновения, не может быть признано юридически значимым обстоятельством по данному делу. Не основан на нормах гражданского законодательства и довод протеста о том, что для Л. – водителя автомобиля ВАЗ-2108 выезд на встречную полосу движения автомобиля КамАЗ, вызванный неправомерным поведением пешехода К., может быть расценен как непреодолимая сила. Действия пешехода и действия водителя транспортного средства не являются непреодолимой силой, понятие которой дано в подп. 1. п. 1 ст. 202 и в п. 3 ст. 401 ГК РФ. Судебные постановления соответствуют нормам материального права, оснований для их отмены не имеется.[38]
Особые правила возложения ответственности за причинение вреда в результате взаимодействия источников повышенной опасности установлены в КТМ РФ. Согласно п. 1 ст. 313 КТМ РФ в случае столкновения морских судов ответственность владельцев каждого из них за убытки определяется соразмерно степени их вины, т.е. в долевом порядке. В случае если невозможно установить степень вины каждого из судов исходя из обстоятельств столкновения, ответственность за убытки распределяется между ними поровну. Кстати, согласно норме абз. 2 п. 1 ст. 310 КТМ РФ правила об ответственности за причинение вреда от столкновения морских судов применяются и в том случае, когда убытки причинены одним судном другому судну или находящимся на нем людям, а также грузу или иному имуществу выполнением или невыполнением маневра либо несоблюдением правил плавания, если даже при этом не произошло столкновения судов. Это может быть, например, «когда волной, поднятой судном, шедшим с недозволенной скоростью, были смыты люди, находившиеся на борту встречного небольшого судна».[39] В таких случаях также следует говорить о взаимодействии источников повышенной опасности.
Как уже отмечалось, источники повышенной опасности (транспортные средства и др.) могут передаваться во временное безвозмездное владение по договору ссуды (ст. 689 ГК РФ). Между тем законом установлен особый порядок и условия возложения ответственности за вред, причиненный третьему лицу в результате использования переданной в безвозмездное пользование вещи. Согласно ст. 697 ГК РФ ссудодатель отвечает за вред, причиненный третьему лицу в результате использования вещи, если не докажет, что вред причинен вследствие умысла или грубой неосторожности ссудополучателя или лица, у которого эта вещь оказалась с согласия ссудодателя. Если это правило применить к случаям использования, но договору ссуды источника повышенной опасности, то тогда ссудодатель (собственник) источника повышенной опасности будет отвечать за причинение вреда источником повышенной опасности в результате легкой неосторожности или невиновного поведения ссудополучателя или лица, у которого источник оказался с согласия ссудодателя. Однако, по-видимому, ответственность ссудодателя перед третьими лицами по ст. 697 ГК РФ является случаем общей ответственности. Безусловно, что ссудодатель не может полностью заменить непосредственного (тем более виновного) причинителя вреда. Ссудополучатель отвечает по ст. 1079 ГК РФ как законный владелец источника повышенной опасности, а ссудодатель должен отвечать по ст.697 ГК РФ. В связи с тем, что признак совместного причинения в подобном деликте отсутствует, можно предположить, что ответственность на обеих сторон договора ссуды должна возлагаться в долевом порядке.[40]
В случаях «захвата» транспортного средства при чрезвычайных обстоятельствах (для доставки тяжелобольного в больницу, задержания опасного преступника и т.п.) судебная практика освобождает от уголовной ответственности за угон лиц, осуществивших такой захват. «При подобных обстоятельствах следует считать, что машина перешла правомерно во временное владение другого лица, и если это лицо, управляя ею, причинило кому-либо вред, то именно оно или соответствующая организация (если данное лицо действовало во исполнение служебных обязанностей) и должны возместить вред потерпевшему. Ответственность же первоначального владельца в этом случае должна полностью отпасть».[41] Представляется, что подобное «общественно полезное» владение источником повышенной опасности все же должно признаваться незаконным, а ответственность на такого «захватчика» следует возлагать по п. 2 ст. 1079 ГК РФ.
Согласно п. 2 ст. 1079 ГК РФ владелец источника повышенной опасности не отвечает за вред, причиненный источником повышенной опасности, если докажет, что источник выбыл из его обладании в результате противоправных действий других лиц. Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, в таких случаях несут лица, противоправно завладевшие источником. При наличии вины владельца источника повышенной опасности в противоправном изъятии этого источника из его обладания ответственность может быть возложена как на владельца, так и на лицо, противоправно завладевшее источником повышенной опасности. Приведенные нормы предусматривают презумпцию ответственности законного владельца источника повышенной опасности, опровергнуть которую возможно, лишь представив доказательства противоправного «выбытия (завладения, изъятия)» источника повышенной опасности из обладания законного владельца.
Среди признаков незаконного владения источником повышенной опасности предусматриваются следующие.
Во-первых, источник повышенной опасности в момент причинения им вреда не должен находиться в обладании его законного «владельца» (собственника, арендатора и т.д.).
Во-вторых, необходимо, чтобы переход владения («выбытие, изъятия») источника повышенной опасности от законного владельца к законному носил противоправный характер, в связи, с чем лицо, обладавшее источником повышенной опасности в момент причинения вреда не имело на это законного основания.
В-третьих, данный переход источника повышенной опасности в обладание незаконного владельца должен быть обусловлен противоправными действиями последнего.
Необходимо отметить, что значение обусловленности перехода владения источником повышенной опасности противоправными действиями незаконного владельца переоценивается. Существует мнение, что данный признак вовсе следует исключить из текста закона, так как его неверное толкование приводит к утверждениям о сходимости установления факта перехода владения источником повышенной опасности против воли законного владельца, недобросовестности со стороны незаконного владельца.[42] Этому также способствует использование законодателем в п. 2 ст. 1079 ГК РФ терминов «изъятие» и «завладение», применяющихся также для определения понятий хищения и угона транспортных средств. Следует указать, что правила п. 2 ст.1079 ГК РФ нуждаются в расширительном толковании, т.к. буквальное значение отдельных фраз закона не соответствует истинному смыслу. Так, возникает вопрос о том, почему к лицам, «противоправно завладевшим источником повышенной опасности», следует относить лишь похитителей, угонщиков, т.е. преступников. Точно таким же противоправным, например, будет переход владения источником повышенной опасности по недействительной сделке. В подобных случаях владельцем источника повышенной опасности должен признаваться приобретатель (в том числе добросовестный) источника повышенной опасности, который и должен отвечать за причинение вреда согласно п. 2 ст.1079 ГК РФ.

Глава 2. Основания ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности
2.1. Условия ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности
Среди условий ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности в первую очередь называется вред, поскольку с фактом его причинения закон связывает возникновение деликатного обязательства, на него опирается правопритязание кредитора к должнику. В литературе о вреде говорят как при повреждении или уничтожении имущества, так и при причинении смерти или увечья, даже когда это не повлекло за собой утрату заработка или содержания. Этот термин используется при определении последствия правонарушения, выразившегося в повреждении или уничтожении имущества потерпевшего. Говорят также о моральном вреде. Часто о вреде говорят как об умалении охраняемого законом того или иного блага.[43]
Однако в качестве условия ответственности вред, как подчеркивают Смирнов В.Т. и Собчак А.А. «это не само нарушение права или блага, а имущественные последствия такого нарушение и вне экономического содержания... как условие деликатной ответственности не имеет юридического значения. В этом качестве вред всегда должен выражаться в форме имущественного ущерба или убытков».[44]
Соотношение понятий «вред», «ущерб», «убыток», используемых правоприменительной практикой при обозначении имущественных последствий правонарушений, совершаемых организациями или гражданами при использовании ими в своей деятельности источников повышенной опасности, в литературе определяется по-разному. Одними авторами «вред» и «ущерб» рассматриваются как синонимы. Другими же, наоборот, понятия эти не отождествляются. Так, в частности, В.Т.Смирнов, А.А. Собчак отмечают, что соотношение указанных категорий характеризуется тем, что вред - это родовое понятие отрицательных имущественных последствий правонарушения. Ущерб - это натурально-вещественная форма выражения вреда, которой соответствует и один из установленных в законе (ст. 1082 ГК РФ) способов его возмещения - возмещения в натуре (предоставление вещи того же рода и качества или исправление повреждений вещи и т.п.).[45]
Значение вреда как одного из условий возникновения деликатного обязательства в связи с использованием в деятельности организаций или отдельных граждан источника повышенной опасности предопределено целевым назначением имущественной ответственности, т.е. необходимостью устранения имущественных последствий данной деятельности, восстановления имущественной сферы потерпевшего до того уровня в стоимостном отношении, в котором она находилась до причинения вреда. В связи с этим вред является не только обязательным условием ответственности владельца источника повышенной опасности, но одновременно выступает и в качестве меры этой ответственности. Таким образом, возмещение и вред должны быть величинами соизмеримыми и эквивалентными.
Действующее законодательство предусматривает ответственность за причинение вреда источником повышенной опасности, как личности, так и имуществу. В первом случае имеется в виду утрата заработка в результате утраты (понижении) трудоспособности (ст. 1086 ГК РФ). В случае же его смерти вред может быть выражен в утрате средств к существованию лицами, находившимися на его содержании и имевшими право на получение от него средств для существования (ст. 1089 ГК РФ). Вред может быть выражен также и в расходах на погребение погибшего человека (ст. 1094 ГК РФ). Норма абз. 3 п. 1 ст. 1064 ГК РФ предусматривает выплату потерпевшим компенсации сверх возмещения вреда, предусмотренной законом или договором. Правила возмещения работодателями, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанными с исполнением ими трудовых обязанностей от 24 декабря 1992 г.[46] (ст. 24, 29) предусматривали обязанность работодателя уплатить сверх возмещения вреда потерпевшему работнику единовременное пособие - до 60 минимальных размеров оплаты труда. Однако в соответствии со ст. 29 Федеральном закона от 24 июля 1998 г. «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний»[47] указанные Правила утратили силу (со дня опубликования Федерального закона от 2 января 2000 г. «О страховых тарифах на обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний на 2000 год»[48]).
В случае причинения вреда имуществу потерпевшим может оказаться не только гражданин, но и соответствующая организация, на балансе которой это имущество числится. В данном случае материальный ущерб выражается в уменьшении имущества потерпевшего из-за его повреждения или уничтожения, а также затрат на восстановление (ремонт) имущества.
Как имущественное последствие нарушения права и интереса потерпевшего вред подлежит возмещению в полном объеме. Объем подлежащего возмещению вреда подтверждается, как правило, соответствующими документами о расходах, которые понес потерпевший с целью восстановления (ремонта) поврежденного имущества. Так, ОАО «Центрэлектроремонт», г. Москва, обратилось в Арбитражный суд Белгородской области с иском к ОАО «Лебединский горно-обогатительный комбинат», г. Губкин Белгородской обл., о взыскании 6581 руб. 85 коп. (деноминированных) стоимости ремонтно-восстановительных работ здания на основании ст. 1064, ч. 2 ст. 1065, ч. 1 ст. 1079 ГК РФ и обязании ответчика прекратить деятельность, создающую опасность для окружающих, причиняющую вред.
На основании ст. 37 АПК РФ истец уточнил исковые требования и просил взыскать ущерб в размере 6486537 руб., в виде остаточной стоимости здания - 5405452 руб., а также налога на добавленную стоимость в сумме 1081085 руб., который необходимо уплатить для приобретения такого же здания.
До принятия решения истец в порядке ст. 37 АПК РФ уточнил исковые требования и просил взыскать 25706409 руб. согласно акту экспертизы.
Решением Арбитражного суда Белгородской области от 07.12.2003 с ОАО «Лебединский горно-обогатительный комбинат» в пользу ОАО «Центрэлектроремонт» взысканы убытки в сумме 25706409 руб.
Постановлением апелляционной инстанции того же суда от 27.03.2004 решение оставлено без изменения.
Не соглашаясь с принятыми по делу судебными актами, ОАО «Лебединский горно-обогатительный комбинат» обратилось с кассационной жалобой, в которой просит обжалуемые судебные акты отменить и направить дело на новое рассмотрение. При этом заявитель жалобы ссылается на то, что суд не применил положения ст. 10 ГК РФ, судом не была дана соответствующая правовая оценка тому факту, что решением от 24.03.02 по иску ОАО «Центрэлектроремонт» Арбитражный cyд Белгородской области обязал ОАО «Лебединский горно-обогатительный комбинат» в срок до 25.05.02 произвести работы по ликвидации последствий взрыва от 11.01.02 и восстановить конструкцию производственного здания, расположенного по адресу: г. Губкин, ул. Южные Коробки, д. 5. Заявитель считает, что истец, заявив два различных требования по поводу одного и того же здания, злоупотребил правом, чем нарушил требования ст. 10 ГК РФ. В настоящее время, по мнению заявителя, для истца сохраняется возможность предъявления к исполнению сразу двух исполнительных листов, что приведет к существенному нарушению прав и законных интересов ОАО «Лебединский горно-обогатительный комбинат».
В судебном заседании представители ОАО «Лебединский горно-обогатительный комбинат» поддержали доводы кассационной жалобы по изложенным в ней мотивам.
Представитель ОАО «Центрэлектроремонт» доводы кассационной жалобы отклонил, вынесенные по делу судебные акты считает законными, просит оставить их без изменения.
Проверив материалы дела, выслушав представителей сторон, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия считает необходимым решение от 07.12.2003 и постановление апелляционной инстанции от 27.03.2004 Арбитражного суда Белгородской области оставить без изменения, а кассационную жалобу без удовлетворения в связи со следующим.
Как установлено судами первой и апелляционной инстанций, ОАО «Центрэлектроремонт» на праве собственности принадлежит здание, расположенное по адресу: г. Губкин, ул. Южные Коробки, д. 5. Здание истца расположено в непосредственной близости (южная граница) от карьера по добыче железной руды.
Разработкой и добычей железной руды занимается ОАО «Лебединский горно-обогатительный комбинат», добыча железных кварцитов и полезных нерудных ископаемых осуществляется путем взрывных работ.
Как видно из акта экспертизы от 11.08.2002, проведенной Всероссийским научно-исследовательским институтом по проблемам гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций, здание имеет четвертую степень повреждения, находится в аварийном состоянии и требует немедленной эвакуации людей и сноса. В акте экспертизы содержится вывод о прямой связи между взрывами в карьере Лебединского горно-обогатительного комбината и накоплением катастрофических дефектов в результате взрывного воздействия на здание по адресу: г. Губкин, ул. Южные Коробки, д. 5.
Судами правомерно указано, что имеющиеся в деле доказательства свидетельствуют о наличии причинной связи между действиями ответчика и причиненным истцу вредом. Доказательств, подтверждающих, что разрушение здания произошло вследствие иных причин, ответчиком не представлено.
В соответствии со ст. 1079 ГК РФ юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т. п., осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности.
Установив, что произвести возмещение вреда в натуре невозможно, так как здание не пригодно для эксплуатации и подлежит сносу, аналогичных по характеристикам зданий не имеется, суды обоснованно признали правомерными требования истца о возмещении причиненных убытков по правилам п. 2 ст. 15 ГК РФ.
В силу п. 2 ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества.
Удовлетворяя исковые требования, суды исходили из того, что для продолжения хозяйственной деятельности и восстановления нарушенного права истцу необходимо осуществить строительство производственного комплекса, аналогичного возведенному по адресу: г. Губкин, ул. Южные Коробки, д. 5, а также демонтировать и смонтировать оборудование в новом производственном комплексе
При определении размера необходимых расходов истца суды руководствовались заключениями экспертов Белгородского отдела Центральной Воронежской лаборатории судебной экспертизы от 07.09.2003 и от 31.07.2003, согласно которым сметная стоимость производственного комплекса, аналогичного возведенному по адреса г.Губкин, ул. Южные Коробки, д. 5, (при строительстве подрядным способом) составляет 17905880 руб., а стоимость проекта и стоимость работ по техническому перевооружению электроремонтного производства, связанного с демонтажем и монтажом оборудования в новом здании и пусконаладочными работами составляет 7800541 руб.
Суд кассационной инстанции считает, что принятые по настоящему делу судебные акты соответствуют законодательству, материалам дела, оснований для их отмены не имеется.
Доводы заявителя жалобы о том, что истец, заявив два различных требования по поводу одного и того же здания, злоупотребил правом, чем нарушил требования ст. 10 ГК РФ, признаются судом необоснованными.
Действия истца были направлены на защиту нарушенных прав предусмотренными законом способами и не имели своей целью причинить вред другому лицу, поэтому такие действия не могут быть квалифицированы как злоупотребление правом.
Кроме того, в постановлении апелляционной инстанции указано, что решение Арбитражного суда от 24.03.2002 ответчиком не было исполнено, судебным приставом-исполнителем 06.12.2003 принято постановление об окончании исполнительного производства в связи с возвращением исполнительного листа по заявлению взыскателя.
Расходы по госпошлине по кассационной жалобе в сумме 50000 руб. относятся на заявителя жалобы на основании ст. 95 АПК РФ.
Излишне перечисленная госпошлина по кассационной жалобе в размере в размере 50000 руб. подлежит возврату ОАО «Лебединский горно-обогатительный комбинат» из федерального бюджета на основании ст. 6 Закона РФ «О государственной пошлине».[49]
При осуществлении владельцем источника повышенной опасности страхования своей ответственности в пользу потерпевшего (ст. 931, п. 1 ст. 935 ГК РФ)[50], делинквент возмещает лишь разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба, если страховое возмещение недостаточно для того, чтобы полностью возместить причиненный вред.
Представляют интерес особенности возмещения вреда, причиненного морским перевозчиком и судовладельцем. Границы их ответственности (по размеру) ограничены законом. В частности, в соответствии с п. 1 ст. 190 Кодекса торгового мореплавания РФ (далее – КТМ РФ) ответственность перевозчика за вред, причиненный жизни или здоровью пассажира, не должна превышать 175 тысяч расчетных единиц в отношении перевозки в целом. Подобные ограничения (зависящие также и от водоизмещения судна) встречаются также в ст. 191, 192, 320, 331 КТМ РФ и др. Есть в КТМ РФ отдельная глава XXI «Ограничение ответственности по морским требованиям», которая устанавливает ограничение размера ответственности судовладельца и других лиц, в том числе и по требованиям, возникающим в связи со смертью или повреждением здоровья гражданина (подп. 1 п. 1 ст. 355 КТМ РФ), что ранее не допускалось (п. 1 ст. 275 КТМ СССР 1968 г.). Указанное правило не применяется по отношению к работникам судовладельца, а также к потерпевшим - гражданам РФ, если причинитель вреда (судовладелец) является организацией или гражданином РФ (ст. 356 КТМ РФ). Также ограничение ответственности не применяется, если ответственное лицо действовало умышленно или по грубой неосторожности (ст. 357 КТМ РФ).
Причиненный источником повышенной опасности моральный вред может выражаться в двух формах - физическом или нравственном страдании (ст. 151 ГК РФ). Моральный вред, причиненный источником повышенной опасности, чаще всего характеризуется физическими страданиями, так как в результате действия источника часто нарушается физическая целостность окружающих его граждан. Однако в последующем у потерпевшего возможно также возникновение психических переживаний (например, из-за неизгладимого обезображения лица).
Одной из причин возникновения подобных страданий закон (ч. 2 ст. 1100 ГК РФ) называет вред, причиненный жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности, при этом компенсация такого морального вреда осуществляется независимо от вины владельца источника повышенной опасности.
Иногда моральный вред проявляется в нравственных страданиях родных и близких гражданина, погибшего от действия источника повышенной опасности. Такие потерпевшие могут совсем не пострадать физически, а также не быть нетрудоспособными иждивенцами погибшего, т. е. страдания в таком случае возникают не у тех граждан, о которых идет речь в ст. 1100 ГК РФ. Однако, представляется, что и такой моральный вред подлежит компенсации, так как вызван посягательством на психическое благополучие личности. Тем более что компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда (п. 3 ст. 1099 ГК РФ), в том числе убытков, возникших вследствие гибели кормильца.
Таким образом, компенсация морального вреда, причиненного источником повышенной опасности, возможна также и на началах вины, что свидетельствует о несовершенстве редакции ч. 2 ст. 1100 ГК РФ, так как дифференциация оснований ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности, следующая из нее, представляется искусственной и противоречащей смыслу ст. 1079 ГК РФ.
Важным является также установление действий, посредством которых этот вред был причинен: по действующему гражданскому законодательству возмещению подлежит вред, причиненный лишь противоправными действиями. Вопрос о том, является действие противоправным или правомерным, решается судом (арбитражем) на основе общих или специальных правовых норм. Однако перечня действий владельца источника повышенной опасности, которые могли бы быть признаны как противоправные, гражданское законодательство не устанавливает. Учитывая, что в обязательствах из причинения вреда действует принцип генерального деликта, выражающийся в общем запрете причинять вред имуществу или личности кого-либо, то всякое причинение вреда, за исключением случаев, предусмотренных законом, является противоправным. Исключения в этом отношении не составляет и обязательство из причинения вреда источником повышенной опасности. При этом противоправной считается деятельность организаций или отдельных граждан не потому, что она направлена на эксплуатацию источника повышенной опасности, а потому что этой деятельностью причиняется вред потерпевшему.
Как условие ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности противоправность действия является человеческим поведением, выражающим сознание и волю лица, характеризует очевидную сторону поведения, состоящую в невыполнении юридической обязанности владельца источника повышенной опасности не допускать в процессе своей деятельности нарушений охраняемых законом прав и интересов окружающих.
Как известно, обязанность по возмещению вреда возлагается лишь на того владельца источника повышенной опасности, в процессе деятельности которого произошло умаление имущественной сферы потерпевшего. Таким образом, кроме вреда и противоправности поведения, обязательным является наличие причинной связи между этим поведением и его результатом - наступившим вредом. Отсутствие причинной связи исключает наличие обязанности по возмещению вреда, так как означает, что вред явился не следствием поведения данного владельца источника повышенной опасности, а был обусловлен иными причинами. Причинная связь - это объективно существующая связь между явлениями.[51]
Всякий раз при рассмотрении имущественных споров, возникающих в связи с причинением вреда источником повышенной опасности, суд из всей массы взаимосвязанных явлений должен выделить то явление, которое представляет собой причину возникновения вреда, возмещения которого требует потерпевший. Выделяя из всеобщей взаимосвязи причинный ряд, необходимо исходить не из вероятностей, а из достоверности, критерием которой является практическая деятельность человека.[52]
Таким образом, представление о причинности в обязательстве из причинения вреда источником повышенной опасности должно обосновываться деятельностью организаций или отдельных граждан, осуществляющих эксплуатацию этого источника, так как причинение вреда в этом случае - это всегда результат указанной деятельности.
Наступление вреда причинно обусловлено деятельностью владельца источника повышенной опасности. Действие его характеризуется как создавшее реальную возможность причинения вреда независимо от тех или иных посторонних факторов. В литературе приводится следующий пример, управляя автобусом «Икарус-255», Т. следовал по автодороге Одесса-Рени, где допустил нарушение правил дорожного движения: без учета дорожной обстановки на повороте, пытаясь снизить скорость движения, применил резкое торможение, имея техническую возможность плавного снижения скорости. В результате этого заднюю часть автобуса, занесло на левую обочину. Находясь в состоянии бокового заноса, автобус продолжал движение, а затем задней боковом частью столкнулся со встречным автомобилем «ГАЗ-53», принадлежащим колхозу "Россия" Саратовского района Одесской области. Посла этого автобус опрокинулся на правую полосу проезжей части дороги. В результате пострадали люда, были повреждены автобус и автомобиль, что повлекло существенный материальный ущерб. Определяя юридически значимую причину возникновения вреда, суд правильно указал, что таковой была не дорожная обстановка, а действия водители автобуса, которым и были нарушены правила дорожного движения и которые с необходимостью породили неблагоприятный результат - вред на стороне потерпевших.[53]
По мере того как возможность превращается в действительность, прослеживается необходимая связь между вредом и действием конкретного лица, порождающим этот вред. Квалифицирующим признаком такого действия является обеспечение функционирования источника повышенной опасности.
В ряде случаев, вина делинквента выступает условием возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. Понятие вины является одним из наиболее спорных в науке гражданского права. Долгое время в советской литературе господствовало представление о вине как психическом отношении лица к своему поведению в форме умысла или неосторожности.[54] Такое понятие вины распространялось и на деликатную ответственность. Согласно новейшим научным взглядам трактовка вины как «психического отношения» нарушителя к своему поведению и его результату практически бесполезна.[55] Решать вопрос о вине и невиновности необходимо путем анализа отношения лица к своим делам и обязанностям. Если оно проявляет необходимую заботливость и осмотрительность, которую можно требовать от него с учетом характера обстановки, в которой оно находится и действует, то такого субъекта следует признать невиновным в причинении вреда. Однако это относится к случаю, когда речь идет о неосторожности. Вина в форме умысла заключается в намеренных действиях либо бездействии, направленных на причинение имущественного вреда другому лицу.
Общее правило о вине как условии деликатной ответственности закон формулирует следующим образом: лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК РФ). Наряду с рассмотренным общим правилом о вине как условии деликатной ответственности в п. 2 ст. 1064 ГК РФ указывается на возможность исключения из него: законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда. Такие исключения предусмотрены правилами о некоторых специальных деликтах, в частности, об ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности (п. 1 ст. 1079 ГК РФ).
В деликтном праве известны разные формы вины: умысел, неосторожность, грубая небрежность и др.[56] Однако нормы о деликтной ответственности, в отличие от уголовной ответственности, по общему правилу не придают значения тяжести или степени вины при определении размера вреда, подлежащего возмещению. Например, имущественный вред, выразившийся в сумме 50 тыс. рублей, причинен умышленным преступлением и вред на такую же сумму причинен по грубой неосторожности, причем причинитель вреда не был привлечен к уголовной ответственности. Основная сумма, подлежащая взысканию в пользу потерпевшего, в обоих случаях будет одинаковой. В виде исключения из указанного правила законом может быть предусмотрено влияние степени вины участников деликтного обязательства на объем ответственности. Например, размер возмещения, подлежащего взысканию в пользу потерпевшего, должен быть уменьшен, если его грубая небрежность содействовала возникновению или увеличению вреда. При этом учитывается и степень вины причинителя вреда (абз. 1 п. 2 ст. 1083 ГК РФ). Легкая (простая) неосторожность в подобной ситуации не подлежала бы учету.
В связи с тем, что закон связывает неодинаковые последствия с грубой и легкой (простой) неосторожностью, возникает необходимость их разграничения. Представляется, что для достижения этого результата необходимо ориентироваться на норму абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ, которая относится к договорным обязательствам. Применительно к деликтным обязательствам содержание данной нормы можно выразить следующим образом: лицо признается невиновным в причинении вреда, если при той степени заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась с учетом характера обстановки, в которой оно находилось или осуществляло свою деятельность, оно приняло все меры для предотвращения причинения вреда. В данной формулировке отражено общее понятие неосторожности, без разграничения ее на грубую и простую.
Грубую неосторожность можно определить как непростительное нарушение простейших, элементарных требований заботливости и осмотрительности, известных каждому.[57]
Многие случаи причинения вреда, помимо гражданских деликтов, являются также преступлениями. При этом вина лиц, совершивших такие преступления, исследуется по правилам уголовного (уголовно-процессуального) закона. Уголовный закон, знающий четырехчленное деление вины, четко обозначает признаки каждой ее формы и вида. Объективные признаки предусмотрены в уголовно-правовой небрежности, определение которой содержится в ч. 3 ст. 26 Уголовного кодекса РФ (далее - УК РФ). При этом следует заметить, что в этой норме говорится о необходимой внимательности и предусмотрительности, при соблюдении которых делинквент должен был и мог предвидеть последствия своих действий - т.е. долженствование (объективный признак) не отрывается от возможности предвидения (субъективного признака). Подобные критерии неосторожности предусмотрены также и в гражданском законе.[58]
Долженствование есть юридическая обязательность, закрепленная в правовых нормах. Правовая норма учит, предупреждает, обязывает быть предельно внимательным и осторожным, т.е. проявлять необходимые волевые усилия, а по сути предвидеть причинение вреда (водители транспортных средств к тому же сдают экзамены на знание таких норм). Этим самым устанавливается как бы презумпция предвидения вреда. Нарушение правил безопасной эксплуатации источника повышенной опасности («внешняя» противоправность деяния) служит в данном случае «индикатором» вины для правоприменителя - нарушил, значит, виновен.[59] Пределы должного предвидения причинителя вреда вытекают, как правило, из норм административного и трудового права: правил техники безопасности (ПТБ), дорожного движения (ПДЦ), строительных норм и правил (СНиП), государственных стандартов (ГОСТ) и т. п. Очевидно, в связи с этим в литературе распространено мнение о необходимости включения признака противоправности (через ее осознание делинквентом) в содержание гражданской вины. Так, В.И. Кофман утверждает, что «о вине причинителя можно говорить лишь при осознании (возможности осознания) им противоправности своего поведения».[60] Представляется, что факт осознания противоправности своего поведения не входит в содержание гражданской вины. Во-первых, осознание противоправности гражданской вполне умещается в моменте предвидения вредных последствий (имеющего первичное значение для установления вины), следовательно, является излишним для квалификации психического состояния делинквента. Во-вторых, осознание нарушения негражданских норм лежит в плоскости негражданской вины ((к примеру, лицо может умышленно нарушать правила дорожного движения («административная» вина), но неосторожно причинить вред («гражданская» вина)).[61]
Не имеет однозначного решения и вопрос о критерии установления возможности предвидения. Известны два основных подхода к решению этой проблемы: применение субъективного (Б.С. Антимонов, О.С. Иоффе и др.) и объективного (X.И. Шварц, Л.А. Лунц, Е.А. Флейшиц, Г.К.Матвеев и др.) критериев определения этой возможности (невозможности). Суть первого подхода заключается в учете возможности предвидеть конкретного причинителя, а второго - в сравнении психических возможностей причинителя с сознанием идеального, разумного (в той или иной степени), «среднего» индивида. Представляется, что вопрос о возможности предвидения следует решать с субъективных, в том числе индивидуальных, позиций, т.е. учитывая индивидуальные качества причинителя. При таком подходе не исключается так называемый дифференцированный подход к интеллектуальным возможностям делинквента. Представляется также, что в спорных случаях необходимо учитывать сознание владельца источника повышенной опасности определенного вида. Следует принимать во внимание профессиональную подготовку причинителя, а также конкретную обстановку, в условиях которой был причинен вред.
Представляется, что при рассмотрении судом дел о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности, неизбежно сравнение фактического поведения владельца источника с тем поведением, которое общество (закон) ожидает (требует) от законопослушного гражданина в аналогичных условиях. Н.И. Коняев отмечает, что «при решении вопроса о долженствовании предвидения данным лицом вредных последствий необходимо решить и вопрос о том, могло ли это лицо предвидеть их наступление. При проверке возможности предвидения наступления последствий нужно исходить из индивидуальных возможностей и особенностей данного субъекта, ибо нельзя вменить ему в вину несовершение такого действия, которого он совершить не в состоянии. Поэтому пользование только объективным или только субъективным критерием при решении вопроса о вине не оправдано».[62] Представляется, что данная позиция может служить ориентиром для правоприменителя при установлении в поведении владельца источника повышенной опасности признаков неосторожности.
2.2 Освобождение владельца источника повышенной опасности от ответственности за причинение вреда
Освобождение владельца источника повышенной опасности от ответственности за причинение вреда возможно в силу следующих таких обстоятельств как: непреодолимая сила; умысел потерпевшего; грубая неосторожность потерпевшего; неделиктоспособность и невменяемость; управомоченность на причинение вреда.
Непреодолимая сила как чрезвычайными непредотвратимое явление (пп. 1 п. 1 ст. 202, п. 3 ст. 401 ГК РФ) может служить основанием освобождения владельца источника повышенной опасности от ответственности, если она непосредственно послужила причиной выхода источника повышенной опасности из-под контроля владельца. Например, сильное землетрясение, повлекшее обвал части скалы, вызвавший сход с рельсов грузового железнодорожного состава, имевший следствием человеческие жертвы и большие материальные потери.
Согласно норме, установленной абз. 1 п. 1 ст. 1079 ГК РФ, вред, причиненный источником повышенной опасности, подлежит возмещению, если владелец этого источника не докажет, что вред возник вследствие умысла потерпевшего. Владелец источника повышенной опасности может быть также освобожден судом от ответственности полностью или частично по основаниям, предусмотренным п. 2 и 3 ст. 1083 ГК РФ, т. е. в случаях, когда грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, либо когда суд учтет имущественное положение гражданина, причинившего вред случайно или по неосторожности. Последнее возможно и после вынесения решения суда о возмещении вреда в полном размере, например, в случае, если делинквент сам в силу различных причин стал инвалидом, а также достиг пенсионного возраста (п. 4 ст. 1090 ГК РФ). При этом также следует заметить, что грубая неосторожность потерпевшего может служить обстоятельством, полностью освобождающим владельца источника повышенной опасности от ответственности лишь при отсутствии вины последнего; однако в случае причинения вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается (абз. 2 п. 2 ст. 1083 ГК РФ). В последнем случае размер возмещения лишь уменьшается, при этом, даже после вынесения решения, он может быть судом вновь увеличен (п. 3 ст. 1090 ГК РФ). Кроме того, согласно абз. 3 п. 2 ст. 1083 ГК РФ вина потерпевшего не учитывается при возмещении дополнительных расходов (п. 1 ст. 1085 ГК РФ), при возмещении вреда в связи со смертью кормильца (ст. 1089 ГК РФ), а также при возмещении расходов на погребение (ст. 1094 ГК РФ)^. Таким образом, обстоятельствами, исключающими ответственность владельца источника повышенной опасности, могут быть умысел и грубая неосторожность потерпевшего - внешние субъективные пределы (границы) деликтной ответственности.
Представляется необходимым изложить признаки грубой и простой неосторожности непосредственно в Гражданском кодексе, используя имеющиеся определения видов неосторожности в уголовном праве (ст. 26 УК РФ), т.е. грубая неосторожность должна быть определена так же, как уголовно-правовое легкомыслие, а простая неосторожность - как небрежность. Поскольку легкомыслие, как правило, связано с осознанным нарушением определенных правил предосторожности, установленных для предотвращения вреда, осознанность поведения делает этот вид неосторожной вины более опасным по сравнению с небрежностью. Лицо, действующее легкомысленно, всегда сознает отрицательное значение возможных последствий и именно поэтому возлагает на определенные обстоятельства надежду на их предотвращение. Таким образом, при легкомыслии виновный сознает потенциальную общественную опасность своего действия или бездействия, полагая, что, если подобное поведение и чревато опасными последствиями, то уж в данном конкретном случае их не будет.
Интеллектуальный элемент легкомыслия заключается в предвидении виновным возможности наступления общественно опасных последствий. По этому признаку легкомыслие сходно с такой формой вины, как умысел, и по этому же признаку отличается от небрежности. Предвидение при легкомыслии имеет определенные особенности. Лицо предвидит, что совершаемые им действия (бездействие) в подобных случаях могут вызвать вредные последствия, но самонадеянно считает, что в данном конкретном случае эти вредные последствия не наступят. Однако это не означает, что виновный не предвидит возможность, хотя и менее определенную, наступления вредных последствий в данном конкретном случае. Таким образом, предвидение при легкомыслии отличается от предвидения при умысле (чаще всего косвенном) меньшей степенью определенности: если при косвенном умысле виновный предвидит реальную возможность наступления общественно опасных последствий, то при легкомыслии эта возможность предвидится как абстрактная. Предвидение абстрактной, т.е. отвлеченной от данной конкретной ситуации, возможности наступления общественно опасных последствий характеризуется тем, что виновный не сознает действительного развития причинной связи, хотя при надлежащем напряжении своих психических сил мог бы осознать это. Он самонадеянно, несерьезно подходит к оценке тех обстоятельств, которые, по его мнению, должны были предотвратить наступление вредных последствий, но на самом деле оказались неспособными это сделать.[63]
Волевой элемент легкомыслия заключается в самонадеянном расчете на предотвращение вредных последствий своего поведения. По волевому критерию наиболее определенно и четко проводится различие умысла и легкомыслия. При умысле субъект не желает наступления вредных последствий (что характерно для прямого умысла) и не допускает их, не относится к ним безразлично (что характерно для косвенного умысла). Наоборот, при легкомыслии субъект надеется на предотвращение вредных последствий, но его расчеты самонадеянны, т.е. основываются хотя и на реальных факторах, каковыми могут быть силы природы, профессиональные навыки, действия других лиц, механизмов и т.п., однако без достаточных для этого оснований. Нечеткое разграничение умысла и, прежде всего, косвенного умысла и легкомыслия зачастую влечет за собой неправильную квалификацию совершенного общественно опасного деяния. Так, водитель автобуса Б. Кулешов доставил в Разлив группу туристов, которые угостили его при приезде коньяком и пивом. Полагая, что его опыт вождения поможет ему благополучно вернуться в парк, Б. Кулешов сел за руль автобуса, будучи в нетрезвом состоянии. Его надежды на свой опыт и навыки не оправдались. Потеряв управление, он въехал на тротуар, сбив при этом пивной ларек и стоящих около него людей. Суд признал его виновным в умышленном убийстве, полагая, что Кулешов, ведя машину с большой скоростью и находясь в нетрезвом состоянии, предвидел и сознательно допустил возможность наступления тяжких последствий в результате нарушений правил дорожного движения, т.е. действовал с косвенным умыслом. Высшая судебная инстанция не согласилась с такой квалификацией, указав, что у Кулешова отсутствовало сознательное допущение тех последствий, которые наступили. Напротив, садясь за руль в нетрезвом состоянии, он самонадеянно рассчитывал предотвратить возможную аварию, учитывая свой стаж работы и профессиональную подготовленность. Следовательно, в данном случае речь может идти лишь о неосторожной вине в виде легкомыслия. Содеянное Кулешовым было переквалифицировано на статью, предусматривающую ответственность за нарушение правила дорожного движения лицом, управляющим транспортным средством.[64]
При легкомыслии нужно установить, были ли у виновного достаточные основания предполагать, что обстоятельства, на которые он надеется, могут предотвратить наступление вредных последствий. При этом необходим учет как объективных, так и субъективных факторов. В частности, объективные факторы помогают установить, каким образом должен был вести себя любой гражданин в данном конкретном случае. Образцом при этом должно служить поведение всякого благоразумного гражданина, т.е. соблюдающего установленные в обществе правила предосторожности, а если это относится к области техники, науки и т.д., то лица, обладающего определенной квалификацией. Субъективные факторы касаются таких обстоятельств как возраст, опыт, профессия, образование виновного, учет которых позволит ответить на вопрос, могло ли данное лицо в конкретной ситуации правильно оценить недостаточность сил и обстоятельства, которые, по его мнению, предотвратят наступление вредных последствий его поведения.
Сходство легкомыслия и небрежности заключается в единстве психологических и социальных корней, порождаемых отрицательными одинаковыми чертами личности: недостаточной осмотрительностью, завышенной самооценкой, невнимательностью, пренебрежением к установленным в обществе правилам предосторожности и безопасности, легкомысленным отношением к своим обязанностям и т.д. Определенное сходство имеют как нравственно-психологические, так и психофизиологические свойства личности субъектов, совершающих неосторожные преступления. Вместе с тем небрежность отличается как от легкомыслия, так и от умысла непредвидением возможности наступления общественно опасных последствий. Это непредвидение не является извинительным, если оно имело место в результате несоблюдения требований закона, правил предосторожности или правил общежития, установленных в обществе. Ответственность за причинение вреда по небрежности предусмотрена потому, что лицо, имея реальную возможность предвидеть общественно опасные последствия своего поведения, не напрягает свои психические силы, чтобы дать правильную оценку своего поведения и его результатов. Следовательно, есть основания говорить об отсутствии необходимой внимательности и предусмотрительности.[65]
При небрежности лицо или не осознает фактической стороны совершаемых действий, а, следовательно, и не предвидит общественно опасных последствий или же осознает фактическую сторону своего поведения, но, тем не менее, не предвидит наступления общественно опасных последствий. В тех случаях, когда лицо понимает фактическую сторону своего деяния, общественную опасность своего действия (бездействия), оно не сознает и потому считает возможным его совершение. Вместе с тем это не исключает, что нарушение правил предосторожности при небрежности может быть осознанным. При определении небрежности объективный критерий используется лишь для того, чтобы установить, как должен был вести себя гражданин в данном случае. Решение же вопроса о том, мог ли виновный в данном конкретном случае предвидеть вредные последствия своего поведения, возможно лишь на основе субъективного критерия. Невозможность предвидения иногда обусловливается определенными индивидуальными особенностями субъекта: слабое умственное развитие, внезапная болезнь, сильное переутомление в связи с длительным пребыванием на работе, отсутствие должного опыта по определенной специальности и пр. Эти индивидуальные особенности могут быть настолько выражены, что судебные и следственные органы обязаны в таких случаях признать, что в данном конкретном случае лицо не могло сознавать и предвидеть наступление в результате его поведения вредных последствий (из-за болезни, переутомления, отсутствия жизненного опыта и т. д.), поэтому и нет признаков небрежности.
Таким образом, учитываются не качества абстрактной усредненной личности, а конкретный человек, действующий в конкретной обстановке. При установлении того, мог ли данный человек сознавать факт нарушения правил предосторожности и предвидеть наступление в результате этого вредных последствий, необходимо уточнить степень подготовленности и квалификации работника, знания им определенных правил предосторожности, а в случае незнания их определить, имел ли он возможность познакомиться с ними.
При отсутствии объективного критерия небрежности, когда на конкретное лицо не возлагается обязанность определенного поведения, а, следовательно, и предвидения последствий, это лицо не может быть привлечено к ответственности за совершение по небрежности неосторожного преступления. Отсутствие уже одного объективного критерия исключает ответственность и отпадает необходимость доказывания наличия субъективного критерия. И наоборот. В случаях наличия обязанности определенного поведения, исключающего причинение последствий, но при отсутствии возможности лица предвидеть эти последствия, т.е. при отсутствии субъективного критерия, лицо также не может быть привлечено к ответственности за неосторожное преступление. Следовательно, отсутствие одного из названных критериев исключает ответственность за небрежность.[66]
Таким образом, при небрежности, в отличие от умысла и легкомыслия, виновный не сознает общественной опасности своего поведения и поэтому считает его возможным. Отсутствие сознательного волевого контроля за своим поведением влечет за собой и непредвидение наступления общественно опасных последствий. Однако субъект должен и мог не допустить их наступления. Отсутствие сознательного волевого контроля за своим поведением отнюдь не означает, что действия (бездействие) субъекта не являются волевыми. Субъект совершает свои действия свободно, произвольно, без принуждения и поэтому он ответствен за них. Волевое поведение лица создает основания для ответственности и таковая наступает, если лицо объективно должно было и субъективно могло предвидеть вредные последствия своего поведения.
Как известно, суд не вправе входить в обсуждение вопроса о вине малолетнего,[67] а равно лиц, признанных судом недееспособными, даже если они и предвидели наступление вреда. По-видимому, как и в случае с делинквентом (ст. 1078 ГК РФ), по отношению к потерпевшему может также ставиться вопрос о признании его «невменяемым». Если потерпевший предвидел наступление вреда, понимал значение своих действий, но не мог руководить ими, то такое предвидение не может расцениваться в качестве грубой неосторожности (даже если потерпевший сам привел себя в такое состояние употреблением спиртных напитков, наркотических веществ или иным способом).
В соответствии с подп. «в» п. 20 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.04.94 № 3 в случае причинения вреда владельцам источников повышенной опасности при взаимодействии этих источников (абз. 2 п. 3 ст. 1079 ГК РФ) суд должен исследовать степень вины каждого владельца.
Норма абз. 3 п. 2 ст. 1083 ГК РФ подразумевает, что при возмещении дополнительных расходов на лечение, возмещении вреда в связи со смертью кормильца, а также при возмещении расходов на погребение судом не учитывается грубая неосторожность потерпевшего. Однако в случае причинения вреда жизни источником повышенной опасности в результате умышленных действий самого потерпевшего, а также при возникновении у родственников покойного морального вреда, суд обязан исследовать вину потерпевшего (потерпевших). Представляется, что в подобных случаях единственными потерпевшими являются нетрудоспособные иждивенцы погибшего кормильца, а также иные родственники и друзья погибшего. Они являются кредиторами в деликтном обязательстве, так как им причиняется имущественный и моральный вред. Их вина может быть обнаружена в том случае, если они своими действиями способствовали наступлению смерти гражданина от источника повышенной опасности (например, когда водитель автомашины и погибший пассажир являлись родственниками).
Следующими обстоятельствами, освобождающими гражданина от деликтной ответственности, традиционно считается его неделиктоспособность (недостижение возраста ответственности - 14 лет, признание гражданина судом недееспособным) или невменяемость, т.е. состояние, в котором он не может понимать значения своих действий или руководить ими в момент причинения вреда. Состояние невменяемости может быть вызвано психической болезнью или иным (временным) расстройством психики, внешним физическим (психическим) принуждением. В состоянии невменяемости гражданин может понимать значение своих действий (даже предвидеть их вредные последствия), но не иметь физической возможности руководить ими. Иногда делинквент может не осознавать значение своих действий, что вроде бы сближает их с невиновными. Между тем, граждане-делинквенты, указанные в ст. 1073, 1076, 1078 ГК РФ, освобождаются от возмещения вреда не потому, что причинили его случайно, ведь в ряде деликтов вина не является необходимым условием возложения ответственности. В связи с этим следует различать случайное причинение вреда и причинение вреда в состоянии невменяемости. В литературе приводится пример о причинении вреда вследствие того, что водитель транспортного средства внезапно потерял сознание за рулем. Предлагается исключить возможность возложения ответственности на гражданина, находящегося в момент причинения вреда в обморочном состоянии, по основанию, предусмотренному ст. 1078 ГК РФ, т.е. в связи с невменяемостью.[68] Представляется, что обморочное состояние не может признаваться состоянием невменяемости, характеризуемое как дефект сознания, но не отсутствие такового. При невменяемости гражданин находится в сознании, но либо не понимает значения своих действий, либо не может руководить ими. Закон закрепляет альтернативу интеллектуального и волевого дефектов сознания, но не наличие обоих. В момент обморока гражданин полностью бездействует, его сознание отключено, поэтому он и не понимает, и не руководит. По-видимому, такое состояние близко по содержанию к простому случаю, так как вследствие него гражданин не может и не должен предвидеть вред. Что же касается владельца источника повышенной опасности, то он должен нести ответственность за подобное причинение вреда. При этом если таковым является не сам непосредственный причинитель вреда (например, водитель автомашины), а его работодатель (как юридическое, так и физическое лицо), то он отвечает за любое случайное причинение вреда, даже если это произошло в результате смерти работника, эксплуатирующего источник повышенной опасности. Представляется также, что в случае причинения вреда невменяемым гражданином - работником владельца источника повышенной опасности, факт невменяемости не повлечет отказ в возмещении вреда его работодателем, так как невменяемость работника не означает невменяемости работодателя.
В случае, когда речь идет о малолетних и гражданах, признанных недееспособными, вопрос об ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности рассматривается в несколько иной плоскости, так как подобные субъекты, как правило, не могут самостоятельно (своими действиями) осуществлять эксплуатацию источника повышенной опасности, либо быть субъектами трудовых правоотношений. В тех же исключительных случаях, когда подобные граждане причиняют вред источником повышенной опасности, независимо от того, как может квалифицироваться непосредственный причинитель (как законный или незаконный владелец), за него будут отвечать его законные представители[69] (по правилам ст. 1073, 1076 ГК РФ).
Среди оснований освобождения причинителя вреда от возмещения вреда называют «управомоченностью на причинение вреда», под которым понимаются обстоятельства, как правило, связанные с осознанным (намеренным) причинением вреда на основании прямого или косвенного разрешения (предписания) закона или самого потерпевшего. Называют следующие обстоятельства: состояние необходимой обороны и крайней необходимости, согласие потерпевшего, исполнение служебной обязанности (приказа) и осуществление права.[70]
Следует отметить, что состояние необходимой обороны освобождает делинквента от ответственности, чем бы он ни пользовался при осуществлении защиты своих прав. Однако, применение для самозащиты вредоносных объектов (т.е. объектов, в некоторых ситуациях обладающих признаками источников повышенной опасности, и в связи, с чем традиционно относимых к таковым) зачастую влечет причинение вреда с превышением пределов необходимой обороны. Так, известны случаи охраны имущества путем минирования периметра, проведения по нему тока высокого напряжения, выпуска на территорию диких животных и т. д. В связи с этим зачастую можно обнаружить умысел в действиях обороняющегося, т.е. они либо направлены на причинение вреда с желанием такового (прямой умысел), либо вредные последствия особо не желаются, но и не исключаются (косвенный умысел). В некоторых случаях, правда, умысел в действиях обороняющегося обнаружить затруднительно. Однако в гражданском праве делинквент отвечает и за неосторожное причинение вреда при превышении пределов необходимой обороны. Так, если хозяин охраняемого объекта вывесил табличку типа «Осторожно, мины (высокое напряжение, злой тигр и т.п.)!», то он несет ответственность и за тот вред, который обусловлен нетипичными свойствами потерпевшего, не внявшего подобному предупреждению об опасности (например, потерпевшим может оказаться маленький мальчик, не умеющий читать, слепой или иностранец, не знающий русского языка). В случае же применения ст. 1079 ГК РФ обороняющийся субъект будет отвечать и за невиновное причинение вреда.
Представляется, что в тех случаях, когда, исследовав поведение делинквента, оборонявшегося с помощью вредоносного объекта, суд установит наличие признаков необходимой обороны, а также превышение ее пределов, он (суд) должен вначале применить правила ст. 1066 ГК РФ. В дальнейшем суд должен применить нормы ст. 1079 ГК РФ (об основаниях ответственности владельца источника повышенной опасности и критериях определения данного субъекта) в случае, если вред причинен: а) неумышленно, б) потерпевшему, на месте которого мог бы оказаться неопределенный круг лиц (т.е. опасность от опасного средства охраны должна грозить окружающим), в) в результате целенаправленной деятельности по применению данных вредоносных объектов в качестве средств самозащиты (например, при охране военных складов). В иных случаях следует применять нормы ст. 1064 ГК РФ. Следует отметить, что даже в случае умышленного причинения вреда работником владельца вредоносного объекта, если будет доказан факт причинения вреда при превышении пределов необходимой обороны, но в интересах работодателя и в связи с трудовой функцией, отвечать за вред должен сам работодатель по ст. 1068 ГК РФ. В частности, по мнению В.П. Грибанова, когда речь идет о необходимой обороне, обороняющимся субъектом может быть только гражданин (работник), даже если он защищает интересы работодателя. «Это обусловлено тем, что лицо, выполняющее, например, функции сторожа, охранника, часового и т.п., обязано действовать и при выполнении служебных обязанностей в пределах необходимой обороны. Превышение пределов необходимой обороны этим лицом есть в то же время и превышение им пределов служебных полномочий».[71]
По поводу одновременного применения ст. 1067 и 1079 ГК РФ и, соответственно, освобождения владельца источника повышенной опасности от ответственности в случае причинения им вреда в состоянии крайней необходимости можно выделить три основных позиции. Смысл первой заключается в том, что нормы о крайней необходимости подлежат применению и в случае причинения вреда источником повышенной опасности.[72] А.М. Белякова замечает, что подобная практика не всегда оправданна, соглашаясь, однако, с тем, что понятием крайней необходимости «охватываются случаи, при которых в целях предотвращения наезда на человека в жертву приносятся имущественные ценности».[73] Следует заметить, что иногда при причинении вреда в результате дорожно-транспортных происшествий судебная практика ошибочно устанавливает признаки крайней необходимости. Так, в литературе приводился пример из судебной практики, когда владелец автомобиля «Москвич» Г., чтобы избежать наезда на гражданина П., совершил наезд на его жену. Народный суд вынес решение о возложении на Г. ответственности по ст. 454 ГК РСФСР. Областной суд отменил это решение, указав в определении, что вред истице причинен в состоянии крайней необходимости: владелец автомобиля в целях предотвращения наезда на П., создавшего аварийную обстановку, вынужден был маневрировать, в результате чего повреждено здоровье истицы. По мнению областного суда, Г. действовал как в своих собственных интересах, так и в интересах третьего лица, поэтому в соответствии со ст. 449 ГК РСФСР на него и на П. была возложена долевая ответственность - областной суд, приняв дело к своему производству по первой инстанции, вынес решение об удовлетворении иска с П. и Г. в равных долях.[74]
Обоснованность решения областного суда весьма сомнительна. Прежде всего, из данного примера не видно, что вред предотвращенный был менее значительным, нежели причиненный, что отмечают и сами авторы (правда, с той оговоркой, что при маневре и торможении вред, скорее всего, может быть менее значительным, нежели при прямом наезде).[75] «Кроме того, такое состояние предполагает намеренное, сознательное причинение вреда в целях предотвращения другого, большего вреда. В делах, подобных указанному (по иску П. к Г.), такого намерения часто нет. В определении областного суда указано, что водитель (ответчик) не мог видеть истицы и не предвидел, что действия по предотвращению наезда на П. приведут к наезду на его супругу».[76]
Представляется, что в случаях причинения вреда в дорожно-транспортных происшествиях вряд ли вообще возможно достоверно установить умысел на причинение вреда, так как действия водителя в подобных ситуациях, как правило, не направлены на причинение кому-либо вреда, зачастую просто рефлекторны. В таких случаях водитель, скорее, не хочет причинять вред ни одному (интересанту), ни другому лицу (потерпевшему), но в результате особых свойств источника повышенной опасности (большая масса, скорость, инерционность) не может предотвратить неблагоприятное развитие событий.[77]
Вторая точка зрения на этот вопрос сводится к абсолютной невозможности применения норм о причинении вреда в состоянии крайней необходимости в случае причинения вреда источником повышенной опасности. Так, К.Б. Ярошенко полагает, что в случае причинения вреда источником повышенной опасности можно применять только нормы об ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности (ст. 454 ГК РСФСР 1964 г.).[78] Свое мнение она объясняет тем, что ответственность за причинение вреда источником повышенной опасности возлагается при наличии лишь двух условий: вреда и причинной связи. Так как, по ее мнению, в данном случае противоправность не является условием возложения ответственности, отсутствие противоправности в поведении владельца источника повышенной опасности (при так называемом «правомерном причинении вреда» в состоянии крайней необходимости) не освобождает его от возмещения вреда.[79]
Авторы третьей концепции также высказываются против одновременного применения норм ст. 1067 и 1079 ГК РФ, но они не столько против применения норм о крайней необходимости, сколько против применения норм об источнике повышенной опасности в случае установления признаков крайней необходимости. Так, О.А. Красавчиков полагает, что конкретные вредоносные действия владельцев источников повышенной опасности могут быть правомерными, если субъекты на эти действия «управомочены» законом. Он приводит примеры использования грузовых автомашин для уничтожения сбежавшего удава, бульдозеров для сноса обветшавших строений, взрывчатых веществ - для разрушения затора на реках.[80] Однако, по мнению автора, «управомоченность владельца источника повышенной опасности на совершение определенного конкретного действия исключает возможность возложения на него ответственности по правилам ст. 90 Основ...».[81] По мнению Л. С. Гильдерман, «ст. 449 и 454 ГК взаимоисключают друг друга. Когда вред причинен правомерными действиями, соответствующими не только нормам права, но и отвечающими требованиям морали, как это имеет место при причинении вреда в состоянии крайней необходимости, ст. 454 ГК РФ неприменима».[82] Она вообще отрицает возможность квалификации намеренного причинения вреда как причинение вреда источником повышенной опасности. «Если лицо было управомочено на причинение вреда, действовало намеренно, хотя бы и с применением тех объектов, которые обычно являются источниками повышенной опасности, то повышенная ответственность как за причинение вреда источником повышенной опасности не должна наступать».[83]
Последняя позиция представляется наиболее убедительной. Я придерживаюсь позиции, относительно, которой нормы ст. 1067 и 1079 ГК РФ должны применяться раздельно. Более того, представляется, что все остальные, вышеуказанные случаи намеренного причинения вреда, влекущие отказ в возмещении вреда, не могут квалифицироваться по ст. 1079 ГК РФ.

Заключение

Цели выпускной квалификационной работы нами достигнуты - основе исследования законодательства, судебной практики, соответствующей юридической литературы определены признаки объектов являющихся потенциально опасными для окружающих, владельцы источника повышенной опасности как субъекта ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности и на основе этого определена гражданско-правовая обязанность возмещения вреда как способа возложения ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности.
Задачами, поставленные перед исследованием, достигнуты: раскрыта сущность понятия источника повышенной опасности и ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности; указаны виды и признаки владения источником повышенной опасности; определены условия ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности; выявлены основания освобождения владельца источника повышенной опасности от ответственности за причинение вреда.
По положениям, выносимым на защиту:
По первому положению: «Целесообразно в абзаце втором пункта 1 статьи 1079 «Ответственность за вред, причиненный деятельностью, создающей повышенную опасность для окружающих» Гражданского кодекса Российской Федерации словосочетание «по доверенности на право управления транспортным средством» заменить на словосочетание «заключения договора безвозмездного имущественного найма»:
Следует отметить некорректность формулировки закона, согласно которой под титулом владения источником повышенной опасности понимается доверенность на право управления транспортным средством. Поскольку один лишь факт выдачи доверенности не свидетельствует о передаче владения источником повышенной опасности. «Нередко собственник, выдав доверенность другому лицу, продолжает пользоваться машиной. Поэтому в каждом конкретном случае суду следует устанавливать, кто же в действительности эксплуатировал источник в момент причинения вреда. Если собственник, выдавший доверенность, сам совершил наезд, он обязан возместить причиненный вред». Следует согласится с мнением К.Б. Ярошенко, которая утверждает, что «термин «доверенность» употреблен в данном случае не совсем удачно. Дело в том, что доверенность подтверждает право лица - представителя совершать юридические действия от имени представляемого. В данном же случае речь идет о совершенно иных, фактических действиях управлению автомашиной. Основной смысл доверенности в данном случае в том, что она является правоустанавливающим документом, подтверждающим передачу владения и пользования автомашиной, собственником которой является другое лицо. В этом случае фактически речь идет о заключении договора безвозмездного имущественного найма». Доверенность выдается для представительства, т.е. в целях совершения сделок от чужого имени (п. 1 ст.185, абз. 1 п. 1 ст. 182 ГК РФ). В подобных же случаях речь идет о пользовании транспортным средством от своего имени. Доверенность на право управления транспортным средством является «документом, подтверждающим право владения и пользования транспортным средством в отсутствие его владельца» (п. 2.1.1. Правил дорожного движения РФ). Титулом же гражданско-правового владения источником повышенной опасности признается договор (аренды, ссуды и т.д.), факт заключения которого (особенно в устной форме) и подтверждает выдача подобной «доверенности». В связи с изложенным представляется неверным мнение о необходимости возложения ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности на владельца транспортного средства, передавшего управление этим источником другому лицу без письменного оформления.