Чураков Д. О.

1. Подготовка и ход стачки

Из целой волны забастовок, охвативших осенью 1917 г. страну, наиболее важное значение сыграла стачка текстильщиков, в ряде городов и районов напрямую переросшая в Октябрьскую революцию и ее "триумфальное шествие", как это произошло в Иваново-Кинешемской промышленной области, где на волне стачки рабочие организации сумели выстроиться в достаточно стройную и организованную систему рабочего самоуправления. 11 октября 1917 г. на делегатском собрании был избран Центральный стачечный комитет, а уже 14 октября начали поступать сообщения об образовании комитетов на местах. В тот же день требования рабочих были направлены в Москву в Союз объединенной промышленности [ГАИО. Ф. Р-730. Оп. 1. Д. 2. Л. 15].

В принятой 11 октября на делегатском собрании инструкции стачечного Комитета, помимо чисто технических вопросов, рассматривались и вопросы общего организационного характера. В частности, согласно инструкции, начало стачки был правомочен отныне объявлять исключительно стачечных Комитет. По его сигналу, стачка должна была начаться одновременно по всей Иваново-Кинешемской промышленной области. Одним из параграфов инструкции значилось: "Стачка должна протекать мирно, никакие насилия недопустимы. Рабочие в установленное стачечным комитетом время расходятся с фабрик и заводов спокойно и без шума". В то же время, по объявлению стачки, рабочие стачечные комитеты обязывались установить охрану и круглосуточное дежурство на предприятиях. Поскольку вплоть до 18 октября ответа от промышленников не последовало, на 21 октября была назначена стачка. Особой забота органов стачки стала железная дорога, по которой из области могли вывозиться сырьё и товары (мануфактура), а в область переправляться верные Временному правительству ударные части. Для контроля над перевозками по ней были мобилизованные имеющиеся в крае немногочисленные отряды красногвардейцев. Специальным распоряжением был запрещён вывоз продукции с фабрик [Климохин С.К. Краткая история стачки текстильщиков Иваново-Кинешемской промышленной области. Кинешма. 1918. С. 3–5; 9–14].

В 10 часов вечера 20 октября началось ключевое собрание Центрального стачечного комитета, на котором были заслушаны сообщения с мест о том, как двигалась подготовка к стачке, а так же отчёт Согласительной комиссии о позиции предпринимателей края. Вот краткая выдержка из стенограммы собрания, рисующая настроение, царившее на нём и в низовых рабочих организациях:

"Иваново-Вознесенск (Лебедев) — готов к выступлению. Стачечные комитеты стоят на местах и ждут приказаний. Пикеты в каждую минуту готовы приступить к выполнению своих задач. Настроение рабочих приподнятое. Приказ Центра о запрете вывоза мануфактуры приведён в исполнение. Деньги — сборы переданы в Центральную кассу.

Кохма (Белкин) — стачечные комитеты организованы. Пикеты на местах. Чувствуется недостаток в ораторах для митингов и собраний. Деньги, хотя и не так много, собраны и переведены в Центр.

Тейково (Батурина) — настроение рабочих бодрое, комитеты и пикеты организованы, отчисления в стачечный фонд произведены.

Шуя (Богданов) — настроение масс бодрое (есть выкрики о хлебе). Отчисления в стачечный фонд произведены. Уезды разделены на районы. В районах стачечные комитеты и пикеты имеются.

Тынцовский район (Корзинин) — настроение рабочих хорошее. Комитеты и пикеты на местах. Отчисления на стачку произведены.

Ковров (оглашается телеграмма) — "Районный стачечный комитет организован. Делегатское собрание. Власов.

Родники (Горбачёв) — рабочие бодры. Всё организовано. Чувствуется недостаток в оружии. Отчисления производятся.

Середа (Шмаров) — стачечные комитеты организованы. Пикеты стоят у телефона и телеграфа. Настроение масс плохое, едва согласились на выступление. Деньги собраны и будут представлены.

Кинешма-Заволжье (Тулин) — настроение боевое. Необходимые приготовления произведены.

Вичуга (Полунов) — стачечные комитеты организованы. Пикеты несут дежурство. Настроение сносное. Деньги будут пересланы. Мануфактура не вывозится".

Таким образом, несмотря на то, что рабочие ряда посёлков и городков из-за голода были слабо готовы к стачке, у большинства рабочих области настроение было решительное. Учитывая это "Центростачкой" было постановлено: 21-го в 10 часов утра начать всеобщую стачку, "спешно оповестить фабричные заводские стачечные Комитеты. Стачка начинается митингом на фабриках, затем рабочие мирно расходятся домой" [Там же. С. 16–17].

И тем не менее, тот факт, что на следующий день стачка началась в целом так, как и задумывалось, был достаточно неожиданным, являлся крупным достижением рабочих края. Неслучайно работники некоторых фабрик, например в Коврове, обратились с просьбами о присоединении к союзу текстильщиков именно в дни стачки. И хотя в ряде мест наметились некоторые осложнения, в частности в Шуе возникли проблемы с участием в стачке служащих, в целом стачка носила слаженный характер. Атмосфера, царившая тогда в области, видна на примере Иваново-Вознесенска. Здесь, как и предусматривалось, ровно в 10 часов рабочие покинули свои цеха и с красными знамёнами и пением революционных песен стали стекаться на районные митинги. После митингов рабочие мирно расходились по домам. Поначалу испуганный выступлениями рабочих, обыватель быстро пришёл в себя и "городская жизнь вошла в обычную колею" [Там же. С. 24 — 25].

Тревожную картину замершего текстильного края рисовал на страницах местной печати рабочий поэт Н. Милонов [Русский Манчестер. 1917. 7 ноября]:

Фабричные трубы давно не дымят,

Не слышно призывного гуда.

В Манчестере русском работы стоят,

Не видно рабочего люда.

В те месяцы рабочая поэзия и рабочие песни вообще служили одним из средств борьбы наряду с более традиционными формами пропаганды. Так, например, по воспоминанию участника фабзавкомовского движения в крае Г. Горелкина, завком одного из предприятий обратился к одному из своих членов Митрию Плешакову, поэту-самоучке, с поручением писать для завкома революционные песни, одна из которых, "Песня рабочих", даже стала заводским и завкомовским гимном [Труд и профсоюзы. 1927. № 10–11. С. 60]. Но не менее красноречиво и наглядно о ситуации в крае говорили те требования которые выдвигали рабочие-текстильщики Иваново-Кинешемской области. Вот как они были сформулированы и обобщены в обращении рабочих к остальным жителям края, распространяемом в дни стачки (в нём интерес представляют как характер самих требований, так и язык, которыми они изложены):

"Мы требуем того, что нам необходимо, без чего человек не живёт, а "бьётся как рыба об лёд".

Вот наш дневной прожиточный минимум:

1. Черного хлеба — 2 ф. по 24 коп. — 48 коп.

Белого хлеба — 1/4 ф. — 25 коп.

2. Мяса — 3/4 ф. по 1 руб. 60 коп. — 20 коп.

3. Яиц — 2 шт. по 25 коп. — 50 коп.

4. Сахару — 15 золотников. — 40 коп.

5. Круп, картошки и т. п. — 60 коп.

6. Масло постное и др. — 50 коп.

7. Обувь — 50 коп.

8. Одежда — 1 руб. 50 коп.

9. Табак, бумага и пр. — 60 коп.

10. Гигиена и культ. запросы. — 1 руб.

…Из приведённой таблицы ясно видно, насколько скромны наши требования, особенно если принять во внимание состояние цен на приметы рабочего обихода, на полное отсутствие на рынке хлеба и других продуктов, на покупку их у мародёров и спекулянтов, дерущих за всё "в три дорога"" [Климохин С.К. Краткая история стачки текстильщиков Иваново-Кинешемской промышленной области. Кинешма. 1918. С. 21–22].

В целом заводчики и фабриканты Иваново-Кинешемской области встретили стачку дружным выездом в столичные города и за границу. Интересный факт приводит в книге "О времени и о себе" Б. Пророков: владелец одного из предприятий Иваново-Вознесенска, бежавший в Париж, прислал от туда в фабричный комитет своего предприятия телеграмму. В ней он писал: "Всё забирайте, всё грабьте, всё разоряйте, оставьте только конюшни, чтобы было где вас пороть, когда мы вернёмся". Однако, предпринимательские организации края и некоторые отдельные предприниматели попытались оказать стачечникам сопротивление. На ряде фабрик начинают распространяться объявления о предстоящих массовых увольнениях и локаутах. Фабричные пикеты рабочих, согласно приказу № 2 "Центростачки" срывали их и отсылали в центр. Такие листовки распространялись, к примеру, на фабрике т-ва Д. Морокин, И. Тихомиров и КО (за подписью Бюро Союза Объединённой промышленности Центрального района), на фабрике т-ва мануфактур Александры Каретниковой с сыном (причём из подписи явствовало, что сами локаутчики, скорее всего, находились уже в Москве). Несмотря на это стачка не утихала, а наоборот, разрасталась. 24 октября в её поддержку высказался Юрьев-Подольск, а 25 октября о своей солидарности заявил Костромской союз текстильщиков.

26 октября 1917 г. рассмотрела городская вопрос о начавшихся в городе волнениях Дума Иваново-Вознесенска. По результатам обсуждения принимается решение, в котором Дума признавала, что "областная стачка текстильщиков являлась неизбежной". В этот день в Петрограде верховная государственная власть перешла в руки Временного революционного правительства, сформированного большинством Второго Всероссийского съезда Советов Рабочих и Солдатских Депутатов.

Донесения о демонстрациях, забастовках и прочей активности рабочих поступали практически из всех значимых населённых пунктов региона: Юрьева-Подольска, Кохломы, Тейкова, Шуи, Тынцовского района, Коврова, Родников, Середы, Кинешмы-Заволжья, Вичуги, Новой-Вичуги, с фабрик самого Иваново-Вознесенска. По оценкам местных наблюдателей, в движение было вовлечено не менее 300 000 рабочих [Русский Манчестер. 1917. 5 ноября].

2. Структура рабочих организаций, руководивших стачкой

Хотя стачка иваново-вознесенских текстильщиков и началась, и протекала как по преимуществу экономическая, с отчётливо выраженными уравнительными требованиями, она стала переломной в борьбе за установление власти Советов. Поначалу, когда высший орган профсоюза текстильщиков области, Делегатское собрание представителей фабрично-заводских комитетов, Советов и прочих пролетарских объединений, 11 октября 1917 г. выдвигал ультиматум сроком до 18 октября Союзу объединённой промышленности, никто и не предполагал, что такое развитие возможно хотя бы в принципе. В самой стачке наибольший интерес представляют те уравнительные лозунги, которые неожиданно проявились не только в настроениях низов, но и официальной позиции Центрального стачечного комитета, но это уже тема отдельного широкого исследования. Нас же сейчас интересуют только та высокая организованность и слаженность, которые проявили в ходе стачки различные учреждения рабочего представительства и сыгранная ими роль в переходе к новой власти.

Непосредственной базой для органов, руководящей октябрьской стачкой текстильщиков, становятся все действовавшие на тот момент пролетарские организации Иваново-Кинешемской области. Но поскольку сеть этих организаций не перекрывала всех существовавших там предприятий, возникла необходимость в организации новых, специальных структур. Ими стали организуемые на всех уровнях рабочей самоорганизации система стачечных комитетов, которые создавались и действовали по типу первых фабзавкомов марта 1917. Поскольку в целом вся иерархия стачечных рабочих комитетов строилась по подобию и на основе уже имевшихся организаций, её конструирование шло жестко сверху и по единым стандартам.

В общих чертах, созданная практически с нуля структура имела достаточно чёткий и организованный характер [Социал-демократ. 1917. 24 октября]. Как пишет С.К. Климохин, в то время секретарь союза текстильщиков, "огромная, казалось, непосильная работа ", была "выполнена, несмотря на короткий срок, блестяще". В дни стачки Центральный стачечный комитет становится сердцем всей этой организации. В его состав, согласно принятой на делегатском собрании инструкции, входило 9 человек, "избираемых на соединённом собрании делегатского собрания союза, представителей от районных собраний фабрично-заводских комитетов и представителей Совета рабочих депутатов. По телефону и нарочными "Центростачке" собиралась, концентрировалась, анализировалась и рассылалась вся информация о ходе стачки на отдельных фабриках и заводах. Передача на места информации и распоряжений осуществлялась через районные стачечные комитеты, в которых для этого устанавливалось круглосуточное дежурство.

Согласно нормам, принятым делегатским собранием, районные стачечные комитеты избирались в количестве 7 человек на соединенных собраниях, состоящих из уполномоченных коллективов профессионального союза и исполнительных комитетов Советов рабочих депутатов. Переход фабрик и заводов в руки рабочих облегчался бегством предпринимателей. Ни одни аршин мануфактуры не могла быть вывезена за пределы предприятия без санкции фабричного стачечного комитета. Сами фабричные стачечные комитеты, опять таки, согласно, инструкции, должны были избираться на общих собраниях, их количество не должно было превышать 5 человек, очевидно, для оперативности руководства. В довершение всего, вооружённые пикеты рабочих занимали помещения с телефонами, брали под охрану конторы, входы, имущество фабрик. По сообщениям с мест, в большинстве случаев стачка протекала мирно и без эксцессов, организованно и четко [ГАИО. Ф. 730. Оп.1. Д. 2. Л. 15; Климохин С.К. Краткая история текстильщиков Иваново-кинешемской промышленной области. Кинешма. 1918. С. 3–5, 16–32].

На дальнейшем течении стачки сильно отразились октябрьские события в Петрограде и Москве. Вечером 25 октября сообщения об этих событиях в Иваново-Вознесенский Совет, проводивший в те минуты своё заседание. Был установлен вооружённый контроль над почтой и телеграфом, реквизированы средства передвижения в городе. Попытка местного отделения Викжеля взять под сомнение происходившее в столицах поддержки не получила. Уже 26 октября на базе рабочих организаций и стачечных комитетов в Шуе был образован ревком во главе которого стал М. Фрунзе. Ревком Шуи не только контролировал ситуацию в городе, но и послал помощь рабочим Москвы (правда в 2 тыс. отряде, руководимым Фрунзе, были не только рабочие и солдаты местного гарнирована, что вполне понятно из-за слабого развития Красной гвардии на текстильных предприятиях с большим удельным весом женщин-работниц). Не везде установление новой власти прошло столь быстро и гладко. К примеру, в Юрьевецком Совете большинство было у правых социалистов, которые 28 октября приняли решение не признавать большевистского переворота и создали Комитет общественной безопасности. Только после того, как 10 декабря конференция фабзавкомов города потребовала переизбрания Совета, 22 декабря новый Совет принял резолюцию о взятии власти в свои руки.

С этого момента "Центростачка" становится и политически центром области. Со всеми запросами по тем или иным проблемам, связанным с переходом власти к Советам, с мест обращались именно сюда. Особенно заметна роль Центрального стачечного комитета была ощутима в самом Иваново-Вознесенске, поскольку он там располагался. По распоряжению "Центростачки" в городе не только организовывались массовые акции протеста, но и проводились конкретные локальные мероприятия политического свойства, связанные с переходом власти к Советам. В частности, Центральным стачечным комитетом были выделены отряды для занятия телефонной станции и обучения работать на телефонных аппаратах присланных Советом для этой цели красногвардейцев. О размахе организаторской деятельности "Центростачки" говорит и тот размах, который приняла забастовка, и количество втянутых в неё рабочих [Русский Манчестер. 1917. 5 ноября].

Ивановская стачка текстильщиков в октябре 1917 года не была чем-то уникальным. Во многих городах власть Советам переходила мирно и безболезненно: Сормово, Ижевск и др. рабочие центры не подчинялись распоряжениям Временного правительств задолго до захвата партией Ленина власти в Петрограде. Но не следует забывать, что не вся Россия приняла советскую власть так спокойно. Не только казачьих областях, но даже в таких городах, как Москва и Смоленск она устанавливалась, так сказать, при помощи штыка и картечи. Но этот вопрос заслуживает уже отдельного обсуждения.