Жорж Санд

     И. Лилеева. ЖОРЖ САНД (1804—1876)

В начале 40-х годов прошлого века среди прочих достопримечательностей Парижа часто называли дом № 16 по улице Пигаль. Улица Пигаль, расположенная недалеко от шумного городского центра, удивляла в те годы своей неожиданной тишиной, старыми липами, затенявшими фасады домов. Большой каменный дом под номером 16 закрывал разросшийся в глубине улицы сад, куда выходили два боковых флигеля-павильона. В правом жила писательница Жорж Санд с дочерью Соланж, в левом находились комнаты ее друга, польского композитора Фредерика Шопена, и сына Мориса. Жорж Санд поселилась на улице Пигаль осенью 1839 года и прожила здесь около трех лет. Это были годы расцвета ее творческой деятельности.
Маленькая гостиная Жорж Санд, куда приходилось подниматься по неудобной узкой лестнице, скоро стала одним из центров литературной жизни Парижа того времени. На улице Пигаль можно было часто встретить Бальзака, увлеченно рассказывающего о жизни героев своей «Человеческой комедии». Закончив в 1841 году роман «Воспоминания двух молодых жен», Бальзак посвятил его Жорж Санд. «Я хочу этим еще раз подтвердить чувство искренней дружбы, которое живет, несмотря на все наши долгие путешествия и разлуки, которое не смогли разрушить ни наша занятость, ни злоба людей. Чувство это, я уверен, никогда не угаснет», — писал он.
Частым гостем Жорж Санд был Генрих Гейне, поражавший всех своим неиссякаемым остроумием. Пьер Леру, проповедник идей христианского социализма, встречался здесь с композитором Листом, увлекавшимся в те годы учением Сен-Симона. Дружба с Шопеном привлекала на улицу Пигаль многочисленных представителей польской эмиграции. Поэт Мицкевич часто читал здесь свои стихи. Нередко в гостиной можно было видеть сидящего за мольбертом художника Эжена Делакруа, картины которого, подаренные хозяйке, яркими пятнами выделялись на темных стенах. Молодая, но уже известная левица Полина Виардо восхищала присутствующих своим замечательным голосом. Всех этих людей объединяла дружба с Жорж Санд. В те годы ей было около сорока лет. Эта приветливая, хотя и молчаливая женщина небольшого роста, чуть начинающая полнеть, обычно внимательно слушала собеседников. Самым замечательным в ее наружности были глаза — большие, темные, немного навыкате, они смотрели пристально, но мягко и доброжелательно. Жорж Санд совсем не походила на ту демоническую женщину, какой ее нередко изображали в многочисленных фельетонах и статьях. Ревнители старых порядков и обычаев не могли простить ей смелости, дерзкого желания быть самостоятельной, независимой. Они не могли простить ей, что она променяла спокойную жизнь хозяйки поместья Ноан на трудную профессию писателя, а имя баронессы Дюдеван — на дерзкий мужской псевдоним Жорж Санд. Но, как ни злобствовали педанты, теперь ее окружали любовь и уважение наиболее достойных из современников. Слава пришла к Жорж Санд сразу и совершенно неожиданно...
В 1831 году в редакции маленькой парижской газеты «Фигаро» можно было часто видеть молодую женщину Аврору Дюдеван, недавно приехавшую в столицу из тихой провинции Берри. Порвав с мужем, весьма ограниченным человеком, который с нескрываемым презрением и осуждением относился к ее литературным интересам, двадцатисемилетняя Аврора Дюдеван обрела, наконец, желанную свободу. Ее не испугали ни злорадное осуждение добродетельных буржуа, «и трудности писательского труда. В газете «Фигаро» она выполняла весьма скромную литературную работу. В соавторстве с молодым писателем, также уроженцем Берри, Жюлем Сандо она пишет роман «Роз и Бланш» в духе модного тогда «неистового романтизма». Весной 1832 года выходит в свет ее первое самостоятельное произведение — «Индиана». Оно было подписано никому не известным именем — Жорж Санд. Роман вызвал горячий интерес. О нем много спорили. Одни восхищались взволнованным рассказом о тяжелой драме героини, не желавшей быть вещью, игрушкой мужа, превозносили смелость писателя, выступившего в защиту прав женщин, другие — и их было немало — находили книгу безнравственной и вредной, а в ее авторе видели опасного разрушителя общественных устоев, проповедника сатанинских идей. Тогда еще почти никто не знал, что Жорж Санд — псевдоним Авроры Дюдеван.
Роман «Индиана» поставил Жорж Санд в ряды демократических романтиков. Отвергнув поэзию смирения и отчаяния, поэзию Шатобриана, Ламартина и Виньи, она восприняла романтизм прежде всего как выражение бунтарства и протеста. История Индианы — рассказ о борьбе женщины против писаных и неписаных установлений буржуазного брака за свои человеческие права. Жорж Санд восстала против лицемерия и фальши буржуазной семьи. Ее героиня, искренне чувствующая и глубоко мыслящая, смело протестовала против своего унижения и бесправия. Образ Индианы имел большое общественное значение. Речь шла не только о свободе чувств для женщины, оскорбляемой грубым, презрительным отношением мужа, жестоко обманутой возлюбленным, но об утверждении независимости и достоинства человеческой личности; так называемый «женский вопрос» у Жорж Санд перерастал в проблему свободы личности вообще.
После появления «Индианы» книги Жорж Санд постоянно привлекают к себе внимание, вызывая злобу и ненависть одних, восторг и восхищение других. «Она познала,— говорил о ней Виктор Гюго,— что у восхищения есть оборотная сторона — ненависть, а у восторга есть изнанка — оскорбление». (Речь на похоронах Жорж Санд.)
Начиная с первых книг Жорж Санд всегда обращалась к важным проблемам современности, будила своими романами мысль, требовала от читателей ответа на поставленные ею вопросы. Она никогда не была бесстрастным художником, она скорбела и негодовала, возмущалась и радовалась вместе со своими героями; глубокая и искренняя любовь к человеку, тревога за его судьбу пронизывают все ее произведения — поэтому-то Жорж Санд никогда и не знала равнодушия читателей. Ею либо восхищались, либо ее отвергали.
Выступление Жорж Санд в защиту прав женщины было тесно связано с общим подъемом революционного движения 30-х годов. Но романтические героини ранних романов Жорж Санд — Индиана, Валентина, Лелия — в своих тщетных поисках правды, в борьбе за человеческое достоинство не выходили еще из круга личных чувств и переживаний. Ничего не ожидая от людей, они бежали общества, тщетно ища спасения на лоне природы. Их борьба за личное счастье завершалась трагически. Однако Жорж Санд была слишком искренней и деятельной натурой, ее слишком глубоко волновали вопросы общественной жизни, чтобы она могла долго оставаться со своими героями вне большого мира, где люди живут и борются, трудятся и мечтают, страдают и радуются. Ее романы конца 30—40-х годов тесно связаны с важнейшими вопросами общественно-политической жизни страны.
Революционное движение Франции тех лет находилось под сильным влиянием идей утопического социализма. Учение Сен-Симона, мечты Фурье об идеальных коммунах-фаланстерах, горячая убежденность социалистов-утопистов в необходимости социального преобразования мира, их резкая и глубокая критика несправедливостей и жестокостей капиталистического уклада, равно как и их наивная вера в возможность достижения социализма путем проповеди и убеждения, находили самое широкое распространение.
Страстная искательница правды, Жорж Санд увлекается различными социальными учениями. Она часто ошибалась и плутала в поисках пути к лучшему будущему; ее поэтическая восторженность влекла ее то к иллюзиям сеи-симонистов, то к проповедям христианского социализма, то к идеям левых республиканцев. Но, несмотря на свои ошибки я заблуждения, увлекаясь и разочаровываясь, она всегда была искренна в своей любви к народу, в своем стремлении познать пути, ведущие к всеобщему счастью.
«Наши потомки, наверное, улыбнутся над тем количеством слов, фантазии, приемов, какое понадобилось, чтобы высказать эти избитые истины, но они не посетуют на нас, обнаружив в глубине нашего творчества великую тревогу, и поймут по бессвязности наших речей, какую борьбу нам пришлось выдержать, чтобы подготовить их победу»
Поистине удивительной была энергия этой женщины ее живой интерес ко всему передовому в общественной жизни Франции Она сотрудничает в левореспубликанских газетах, в 1841 году совместно с Пьером Леру и с Луи Виардо основывает журнал "Независимое обозрение", который должен был пропагандировать социально-утопические идеи Леру. Она заботливо и внимательно следит за развитием рабочей поэзии. Сохранилась ее переписка со многими рабочими-поэтами: с каменщиком Понси, со столяром Магю и другими. В своих письмах она ободряет их, выражает уверенность в творческих силах народа. Она помогает рабочим-поэтам советами, нередко материально паддерживает в трудные минуты, редактирует и издает сборники их стихотворений со своими предисловиями, публикует статьи "Диалоги о пролетарской поэзии" и "О народных поэтах". Жорж Санд создает романы, которые являются ярким, своеобразным отражением идеалов и иллюзий, заблуждений и открытий, колебаний и сомнений людей ее времени. В них запечатлены взлеты и падения в развитии французской революционной мысли XIX века...
Шумно вечерами в маленькой гостиной на улице Пигаль. Почти что каждый день приходит кто-нибудь из друзей или из тех счастливцев, которым удается попасть к знаменитой Жорж Санд с помощью рекомендательных писем.
Поздно вечером, когда утихают все споры, расходятся многочисленные гости и все погружается в тишину, Жорж Санд садится за письменный стол. Она пишет обычно ночью, часов до шести утра. Перо быстро бежит по бумаге, едва поспевая за стремительным полетом мысли и воображения. Строчки ее ровного почерка покрывают страницу за страницей. Она пишет романы, которые, очевидно, опять не понравятся редактору благонамеренного журнала «Ревю де дё монд» — господину Бюлозу.
В доме на улице Пигаль Жорж Санд задумывает и создает лучшие свои произведения: «Орас», «Консуэло», «Странствующий подмастерье», содержание которых далеко выходит за рамки бунта одиноких героинь ее ранних романов. Действие этих книг развертывается на широком социальном фоне, в них входит народ, герои связаны с большим миром. Жорж Санд насыщает свои романы социальной тематикой, сталкивает героев с идеями республиканцев, утопических социалистов. Герои Жорж Санд обретают теперь счастье и достоинство в борьбе со своими страстями, научившись любить и уважать людей, служить их интересам. Отказ от романтического индивидуализма, осуждение его означало новую веху в творчестве писательницы.
Возвышенные фразы о высоких идеалах нередко скрывают эгоизм, непомерное честолюбие и неудовлетворенное тщеславие неудачников. Таков Орас — герой одноименного романа Жорж Санд.
Орас обладал способностью нравиться. Он был красив, обаятелен, увлекал слушателей своим живым воображением, горячей, вдохновенной защитой высоких идеалов и стремлений. Он казался необыкновенным, исключительным человеком. Орас позировал перед друзьями и знакомыми, позировал в горе и в радости. Притворство стало как бы его второй натурой.
«Даже во сне, даже без свидетелей и зеркала... старался он принимать благородную позу». Сын мелкого чиновника, Орас приехал в Париж, обуреваемый жаждой блистать, вызывать восхищение. Он мечтает лишь о славе и карьере. Самовлюбленность его беспредельна. Он считает себя человеком исключительным, предназначенным совершить нечто великое. «Я из породы героев»,— заявляет он. В ожидании своих грядущих великих деяний Орас фланирует по Парижу, разглагольствуя о высоких идеалах в мансардах своих друзей-студентов или же в кафе Латинского квартала. Романтическая, исключительная личность оказывается на деле мелким самовлюбленным эгоистом, пустоцветом.
Книги Жорж Санд открывали читателю новый мир, мир народной жизни, открывали нового героя, мечтающего не только о личном счастье, но и о счастье народа. Таков столяр Пьер Гюгенен, человек большого сердца, вдохновенный мастер своего дела («Странствующий подмастерье»). С большой любовью, с восхищением рассказывает Жорж Санд о смелом и свободолюбивом плотнике Жапплу («Грех господина Антуана»), о благородном душой мельнике Луи («Мельник из Анжибо»). В этих людях писательница находит душевное благородство, любовь к труду, истинную человечность. Наконец, так же как и ее современники Бальзак и Гюго, Жорж Санд обращает свои взоры к республиканцам, к героям баррикадных боев восстания 1832 года и создает образы Поля Арсена и Жана Ларавиньера («Орас»). Вера в народ и объясняет оптимистическое звучание романов Жорж Савд этих лет, ибо основное, что определяет отношение Жорж Санд к ее героям, это не жалость и не сострадание к ним, а восхищение их душевной красотой и нравственной силой.
Пафос национально-освободительной борьбы, мечта о большом искусстве, служащем народу, пронизывают роман «Консуэло» (1842). Образ Консуэло — одно из лучших созданий Жорж Санд. Писательница наделила Консуэло многими чертами своего большого друга — певицы Полины Виардо, особенностями ее удивительного таланта, присущим Виардо высоким пониманием искусства.
«Я горжусь тем,— писала ей Полина Виардо,— что некоторые черты моего характера и внешности послужили вам материалом для создания этого замечательного образа».
Большой поэтичностью овеян рассказ о молодой певице. Консуэло— дочь народа, свое детство она провела на больших дорогах Европы, скитаясь вместе с матерью-цыганкой. Некрасивая на первый взгляд, она преображается, когда поет, покоряя окружающих своим голосом и внутренним благородством. Человечность делает ее настоящей артисткой, ибо ей понятны все радости, горести, мечты и страдания людей. Больше всего в жизни Консуэло любит свое искусство и ценит свою свободу и независимость.
С образом Консуэло неразрывно связана поэтическая тема свободной, беспрестанно манящей вдаль дороги, равно открытой как для бедных, так и для богатых. Нигде так полно не проявлялось все богатство натуры Консуэло — ее любовь к людям, к свободе, к жизни и к музыке, как во время ее путешествия пешком в Вену в сопровождении Гайдна.
«Она была артисткой до мозга костей и не могла не любить свободы, случайностей, проявлений мужества и ловкости, постоянно сменяющих друг друга картин природы, которые по-настоящему может оценить только пешеход, и, наконец, романтических приключений, сопутствующих бродячей и уединенной жизни».
Природная музыкальность, тонкая артистичность сочетаются у Консуэло с большой искренностью и взволнованностью исполнения. Постоянным и упорным трудом она стремилась проникнуть в тайники истинного искусства. Консуэло — идеал певицы, или более широко — идеал артиста-художника так, как его представляла себе Жорж Санд. Консуэло приходится пройти через многочисленные испытания и трудности. Она преодолевает соблазн легкого успеха и веселой, беспечной жизни. Она отвергает высокий графский титул Рудольштадтов, так как это означало бы для нее невозможность оставаться артисткой. В конце романа перед Консуэло вновь, как и в дни ее бегства в Вену, расстилается бесконечная зовущая вдаль дорога. Она счастлива. Она обрела искусство и свободу, то есть то, к чему стремилась.
Все богатство воображения Жорж Санд ярко проявилось в этом чрезвычайно прихотливом по композиции романе, который увлекает своим занимательным сюжетом, блестяще выписанными картинами музыкальной и артистической жизни Европы XVIII века, обаянием образа Консуэло.
Искреннее восхищение неисчерпаемыми творческими возможностями народа, вера в него освещают эту своеобразно романтическую книгу. Жорж Санд нередко сознательно идеализировала своих положительных героев. Однако эта идеализация жизни и героев в произведениях Жорж Санд имела совершенно иную цель, чем у консервативных романтиков. Жорж Санд не стремилась увести своих читателей от острых вопросов современности. Ее поиски прекрасного в жизни, ее идеальные герои должны были служить примером, окрылять людей на борьбу за лучшее будущее. Она хотела вдохновлять, а не утешать.
В своих многочисленных спорах с Бальзаком она отстаивала право художника создавать также и образы идеальных героев. «Вы изображаете человека таким, каким он должен быть, я же беру его таким, как он есть»,— говорил ей Бальзак. Творчество Жорж Санд замечательно своим героическим, романтическим пафосом, устремлением к высоким и благородным гуманистическим идеалам. Это имело большое значение, особенно на первых порах революционного движения, когда надо было внушить людям веру в свои силы, в возможность борьбы и победы. Человек, его борьба, его надежды должны быть в центре каждого произведения искусства, а само искусство — это «эхо человечества, которое волнуется или жалуется, отчаивается или ликует»,— утверждала Жорж Санд.
В октябре 1842 года Жорж Санд уезжает с улицы Пигаль. Теперь она большую часть года живет в своем любимом Ноане, где все связано с дорогими для нее воспоминаниями детства. Зимние месяцы Жорж Санд обычно проводит в Париже.
Начало 1848 года, столь знаменательного в истории XIX столетия, застало ее в столице. Жорж Санд с присущей ей энергией и страстностью окунается в бурные политические события. Она — одна из активных участников февральской революции 1848 года. Она сторонница взглядов левореспубликанской группы Барбеса. В революционные дни Жорж Санд — редактор и основной автор официального органа Временного правительства «Бюллетень Республики», левое направление которого вызывало ненависть реакции. Жорж Санд публикует ряд статей о тяжелом положении рабочих, требует значительного улучшения их жизни, повышения оплаты труда женщин-работниц, отстаивает право народа открыто выступать в защиту своих интересов.
Несмотря на свою левую позицию в революционном лагере, Жорж Санд не смогла в дальнейшем правильно разобраться в ходе революционных событий, приведших к классовым боям июньских дней 1848 года, когда впервые в ожесточенной борьбе столкнулись пролетариат и буржуазия. Июньские события, предельно четко обнажившие антагонизм двух классов, привели к крушению ее утопических иллюзий о возможности достижения всеобщего счастья путем мирной проповеди. После июньских событий 1848 года Жорж Санд отходит от общественной деятельности. Теперь в ее романах уже не звучат большие социальные проблемы. Она создает произведения, рисующие идиллию сельской жизни, любовь на лоне природы, вновь возвращается к маленькому миру личных чувств и переживаний своих героев.
Последние романы слабее произведений 30—40-х годов, так как они лишены того, что составляло главную ценность лучших созданий Жорж Санд, — в них нет страстного порыва к идеалу, мечты о будущем, нет настойчивого желания разрешить острые социальные вопросы.
После 1848 года Жорж Санд почти безвыездно живет в Ноане, отдавая большую часть времени семье, увлекаясь домашним театром марионеток. В Ноане ее навещают друзья, среди них — Иван Сергеевич Тургенев. Большую радость приносят старой писательнице письма Флобера, который с уважением и восхищением называет ее своим учителем.
Жорж Санд умерла в 1876 году, когда ее писательская слава прочно утвердилась во Франции и за ее пределами. Имя Жорж Санд неотделимо от блестящего периода французской литературы XIX века. Прощаясь с Жорж Санд, Гюго говорил: «Я оплакиваю умершую и приветствую бессмертную... Жорж Санд останется гордостью нашего века и нашей страны».
Большую любовь и признание творчество Жорж Санд нашло в России. Мало можно назвать иностранных писателей, которые были бы так горячо восприняты передовой русской общественностью, как Жорж Санд.
В 1833 году появился первый русский перевод «Индианы». С тех пор романами Жорж Санд зачитывались передовые круги русского общества, их отстаивали от нападок Булгарина, Сенковского и им подобных. Жорж Санд восхищались в кружке Грановского, ее любили Боткин, Некрасов, Достоевский; И. С. Тургенев был большим другом писательницы.
Русские революционные демократы увидели в Жорж Санд союзницу в борьбе за освобождение человека от гнета и насилия, в борьбе против теории «чистого искусства». Для Белинского Жорж Санд была великой писательницей. Герцен много раз подчеркивал революционное звучание ее произведений. Н. Г. Чернышевский переводил для «Современника» главы из ее мемуаров, восторженно говорил о ней и в статьях и в письмах. В небольшом списке самых необходимых вещей, которые Чернышевский просил разрешения взять с собой в ссылку, было несколько книг Жорж Санд.
М. Е. Салтыков-Щедрин отмечал, что для русских людей XIX века Жорж Санд была не только любимой писательницей — ее имя было неразрывно связано с революционными передовыми идеями Франции. Ее романы воплощали искусство высокое, идейное и героическое.
В обширном творческом наследии Жорж Санд (за 40 лет литературной деятельности она создала около ста произведений) немало слабых и теперь забытых романов, многое в них уже устарело, но лучшие ее книги — живые, страстные, красноречивые свидетели исканий передовых людей ее времени, они покоряют читателя силой чувства и благородством мысли, искренним лиризмом и большой поэтичностью.
Ярче всего об этом сказал Виссарион Григорьевич Белинский: «Каковы бы ни были ее начала, с ними можно не соглашаться, их можно не разделять, их можно находить ложными, но ее самой нельзя не уважать, как человека, для которого убеждения есть верования души и сердца. Оттого многие из ее произведений глубоко западают в душу и никогда не изглаживаются из ума и памяти».