Установление способа действия как признание объективной стороны убийства имеет серьезное значение для его квалификации. При совершении некоторых убийств способ является квалифицирующим обстоятельством. Установление особой жестокости при убийстве или совершение его способом, опасным для жизни многих людей, влечет квалификацию соответственно по п.п. «д», «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Как отмечалось выше, убийство может быть совершено также путем бездействия. Существует много примеров убийства, совершенного путем бездействия. Можно привести классические примеры, наиболее часто используемые в теории уголовного права – это, например, невыполнение врачом, заинтересованным в смертельном исходе, обязанности по оказанию помощи больному; няня, приставленная к ребенку, с целью лишения его жизни не дает ему пищи[26].
Ответственность за убийство, совершенное в результате бездействия, может наступить лишь в тех случаях, когда лицо должно было и могло сделать то, в невыполнении чего его обвиняют, но сознательно это не сделало, желая или допуская, что в результате этого наступит смерть человека.
Обязанность совершить определенные действия может вытекать из закона, из профессиональных или служебных функций, из договора, из предыдущей деятельности виновного.
«В основе оценки возможностей обвиняемого действовать определенным образом лежит субъективный критерий: мог ли данный человек, учитывая его знания, квалификацию, опыт, состояние здоровья, в данной конкретной обстановке совершить то действие, которое от него требовалось, если бы он проявил максимум доступной ему активности»[27]. При этом следует отграничить убийства от неосторожного причинения смерти человеку.
«При анализе объективной стороны убийства необходимо учитывать, что действие или бездействие – лишь внешний признак преступления. Это объясняется тем, что его общественная опасность, в конечном счете, заключается в причиненном вреде – смерти потерпевшего»[28]. Наступление ее как последствие преступных действий – обязательный признак объективной стороны убийства. Не наступление такого последствия в результате действия (бездействия) виновного исключает признание преступления оконченным и при наличии приготовления к убийству или покушения на него влечет квалификацию с применением ст. 30 УК РФ.
Обязательным признаком объективной стороны убийства является наличие причинной связи между деянием виновного (действием или бездействием) и наступившей смертью потерпевшего. Причинная связь должна быть объективной, существующей вне зависимости нашего сознания, в силу которой действие (бездействие) порождает и обусловливает возникновение последствия. Причинная связь не всегда очевидна. Процесс развития причинной связи предполагает, что причина по времени предшествует следствию. При этом не имеет значения, наступила ли смерть сразу или последовала спустя какой-то промежуток времени после этого, важно установить умысел на лишение жизни. Действия (бездействия) субъекта, предшествующие наступлению смерти, могут быть признаны ее причиной лишь в том случае, если в момент их совершения они явились необходимым (а не случайным) условием ее наступления, т.е. таким условием, не будь которого, смерть не наступила бы. Эти действия (бездействие) в момент их совершения должны создавать реальную возможность наступления смерти[29]. При отсутствии причинной связи лицо несет ответственность не за убийство, а иное деяние, либо вообще освобождается от ответственности.
При выяснении объективной стороны убийства необходимо также уделять внимание месту, времени, способам и орудиям, всей обстановке совершения этого преступления. Способы совершения убийства учитываются в качестве квалифицирующих признаков лишь тогда, когда они прямо указаны в законе. Например, на общеопасный способ убийства указывается в п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В других случаях способы могут учитываться при индивидуализации наказания.
«Субъективная сторона убийства характеризуется психическим отношением субъекта к своим действиям (бездействию) и наступившей смерти потерпевшего»[30]. С субъективной стороны убийство может быть только умышленным. Виновный осознает, что совершает деяние (действие или бездействие), опасное для жизни другого человека, предвидит реальную возможность или неизбежность наступления смерти потерпевшего и желает ее наступления (прямой умысел), либо не желает, но сознательно допускает наступление смерти или безразлично относится к ее наступлению (косвенный умысел). Термин «не желает» надо понимать не в смысле «не хочет», а в смысле «не имеет желания». «Сознательно допускает» означает, что виновный готов принять смерть как результат своего деяния[31].
В число обстоятельств, характеризующих субъективную сторону убийства, входят также мотив, цель, эмоции. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года по этому поводу, в частности говорится: «По каждому такому делу должна быть установлена форма вины, выяснены мотивы, цель и способ причинения смерти другому человеку, а также исследованы иные обстоятельства, имеющие значение для правильной правовой оценки содеянного и назначения виновному справедливого наказания»[32].
Они могут выступать в качестве обязательных признаков состава либо учитываться при индивидуализации наказания в качестве смягчающих или отягчающих обстоятельств.
Мотив деяния лица, виновного в убийстве, – это побудительная причина к совершению данного преступления. Установление конкретных мотивов позволит правильно квалифицировать действия виновного.
Целью убийства является то последствие, к наступлению которого стремится виновный, лишая жизни другого человека. Мотив и цель, как правило, разграничиваются в законе и имеют самостоятельное значение для квалификации некоторых видов убийства. Но они могут также и совпадать.
Субъект убийства – физическое, вменяемое на момент совершения преступления лицо, достигшее к этому времени 14 – летнего возраста[33].
1.2 Виды убийств
По ныне действующему российскому законодательству все убийства делятся на три группы:
1. убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств, указанных в законе (ч. 1 ст. 105 УК РФ);
2. убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК РФ);
3. убийство при смягчающих обстоятельствах (ст. ст. 106 –108 УК РФ).
Проанализируем эти виды убийств.
Убийство, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ, является основным («простым») составом данного преступления. Его образует умышленное причинение смерти другому человеку при отсутствии указанных в законе отягчающих и смягчающих обстоятельствах. Теория и практика относит к такому виду преступления – убийство из ревности, мести, на почве личных неприязненных отношений, в ссоре или драке (при отсутствии хулиганских мотивов), из сострадания по просьбе потерпевшего или без таковой и тому подобные случаи убийства, когда в действиях виновного отсутствуют указанные в законе отягчающие и смягчающие обстоятельства.
Примером простого убийства является дело Ключарева. 8 марта 2001 г. Ключарев употреблял спиртные напитки с Кашаповой и другими лицами. 9 марта 2001 г. после полуночи Ключарев поссорился с Кашаповой, велел ей выйти с ним на улицу, сам вернулся в квартиру, взял нож. Выйдя на улицу, ударом ноги в левое плечо, сшиб Кашапову на снег у подъезда, затем ударил ее ножом в область грудной клетки справа, причинив ранение, осложнившееся шоком, с массивной кровопотерей, острым малокровием внутренних органов, от чего потерпевшая скончалась по существу на месте происшествия.
В ходе предварительного и судебного следствия было установлено, что Ключарев нанес Кашаповой проникающее ранение грудной клетки справа. Это ранение состоит в прямой причинной связи со смертью Кашаповой и причинено незадолго до смерти. Нанося удары, Ключарев сознавал общественно опасный характер своих действий, что они могут причинить смерть потерпевшей, и желал наступления этих последствий.
Проведенной экспертизой Ключарев был признан вменяемым.
Московский районный суд г. Казани РТ признал Ключарева виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, и назначил наказание в виде лишения свободы сроком 7 лет 6 месяцев[34].
Убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК РФ), или так называемое квалифицированное убийство имеет место в тех случаях, когда в действиях виновного содержатся признаки, предусмотренные ч. 2 ст. 105 УК РФ:
а) двух и более лиц;
б) лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга;
в) лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника;
г) женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности;
д) совершенное с особой жестокостью;
е) совершенное общеопасным способом;
ж) совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;
з) из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом;
и) из хулиганских побуждений;
к) с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера;
л) по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести;
м) в целях использования органов или тканей потерпевшего.
Перечень предусмотренных этими пунктами отягчающих обстоятельств является исчерпывающим. «Наличие одного из отягчающих обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 105 УК РФ, является обязательным условием для квалификации по данной статье. В деянии лица может быть сразу несколько таких обстоятельств, например, убийство женщины, находящейся в состоянии беременности, совершенное группой лиц из хулиганских побуждений. В этих случаях необходимо вменять каждое обстоятельство отдельно»[35].
Примером квалифицированного убийства является следующее дело. 1 августа 1999 года во время нахождения Н. в квартире А. и Б., А. похитил принадлежащие Н. деньги в сумме 600 рублей. Н. и О., обоснованно подозревая в краже Б. и А., требовали у них сознаться в краже, поочередно нанося А. удары металлической трубой по нижним и верхним конечностям. В ходе ссоры Н. и О. из мести за совершенную А. кражу денег совершили его убийство. При этом, действуя совместно, с целью убийства избили потерпевшего: О. нанес А. в голову один удар кулаком и не менее трех ударов ногой в грудь и живот потерпевшему. В результате совместных умышленных действий Н. и О. потерпевший А. от тупой сочетанной травмы головы, грудной клетки, живота, сопровождавшейся наружным и внутренним кровотечением, осложнившимся шоком, скончался на месте. Находясь в той же квартире, в тот же промежуток времени, Н. из мести за совершенную у него кражу денег, умышленно нанес Б. два удара металлической трубой в область живота, причинив ей закрытую травму живота с повреждением брыжейки тонкого кишечника, осложнившейся шоком. От указанного телесного повреждения, причинившего тяжкий вред здоровью потерпевшей, она скончалась.
Судебная коллегия Верховного суда РТ признала О. виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ и в соответствии с санкцией этого закона приговорила его к 12 годам лишения свободы. Н. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «ж» ч. 2 ст. 105 и ч. 4 ст. 111 УК РФ и приговорен к 15 годам лишения свободы.[36]
К убийствам, совершенным при смягчающих обстоятельствах, относятся:
а) убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ);
б) убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ);
в) убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 108 УК РФ).

 

2. Убийство при отягчающих обстоятельствах

 

2.1 Общая характеристика обстоятельств, отягчающих убийство

В истории российского законодательства наиболее тяжкими в разное время признавались различные виды убийства: например, «убийство в разбое» по Русской Правде; убийство путем отравления по Уложению Алексея Михайловича; родственное убийство, особенно отца или матери, по Своду законов уголовных (1832 г.); предумышленное убийство с заранее обдуманным умыслом по Уложению о наказаниях (1845 г.)
Выявление обстоятельств, отягчающих убийства, по действующему УК имеет важное значение для правильной квалификации преступления, а затем и для справедливого наказания виновного.
В настоящее время российскому уголовному законодательству известны два вида обстоятельств, отягчающих наказание. Одни из них имеют значение для определения наказания лицу, совершившему преступления (ст. 63 УК РФ), другие выступают как признаки конкретного состава преступления, влияющие на его квалификацию. «Сопоставление отягчающих наказание обстоятельств, названных в ст. 63 УК, с обстоятельствами, влияющими на квалификацию отдельных преступлений, показывает, что первые служат как бы юридической базой, определяющей направленность вторых. Иными словами, отягчающие обстоятельства, названные в Общей части Уголовного кодекса, конкретизируются в отдельных составах преступлений Особенной части. Это относится в полной мере и к обстоятельствам, отягчающим наказание за убийство»[37]. Например, такие обстоятельства из числа названных в ст. 63 УК, как совершение преступления лицом, ранее неоднократно совершившим какое-либо преступление, совершение преступления с целью скрыть другое преступление, сформулированы в ч. 2 ст. 105 УК с необходимой детализацией применительно к убийствам, с учетом специфики этих преступлений.
Вместе с тем было бы неправильно считать, что обстоятельства, влияющие на квалификацию, по своему характеру имеют подчиненное значение по отношению к обстоятельствам, названным в Общей части Уголовного кодекса. По своей правовой природе они самостоятельны. Более того, обстоятельства, влияющие на квалификацию преступления, в соответствии с ч. 2 ст. 63 УК исключают, при их наличии, применение по конкретному делу при назначении наказания аналогичных обстоятельств, упомянутых в ч. 1 этой статьи[38]. Это объясняется тем, что квалифицирующие обстоятельства являются признаками состава преступления и тем самым позволяют дифференцировать общественную опасность по сравнению с той, которая выражена признаками основного состава преступления[39]. Имеется в виду ч. 1 ст. 105 УК.
Убийство при отягчающих обстоятельствах, предусмотренное ч. 2 ст. 105 УК, представляет большую общественную опасность по сравнению с другими убийствами. Статистика свидетельствует, что такие убийства в России составляют около 15% от всех регистрируемых убийств. Для признания убийства совершенным при отягчающих обстоятельствах необходимо установить, что действия виновного подпадают под один или несколько признаков, перечисленных в ч. 2 ст. 105 УК.
В УК РФ дается новая по сравнению с УК РСФСР классификация обстоятельств, отягчающих убийств, уточнена редакция некоторых квалифицирующих признаков и введены новые признаки. Все эти новшества мы рассмотрим при анализе каждого из отягчающих обстоятельств.
Общая картина обстоятельств, влияющих на квалификацию убийства по ч. 2 ст. 105 УК РФ, если сравнивать со ст. 102 УК РСФСР, изложена по-новому. «Последовательно в соответствии с элементами состава данного преступления, а именно: по объекту, точнее по личности потерпевшего от преступления – убийство двух или более лиц; лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека или захватом заложников; убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. По объективной стороне – убийство, совершенное с особой жестокостью; общеопасным способом, группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. По субъективной стороне – убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом; из хулиганских побуждений; с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера; по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести, в целях использования органов или тканей потерпевшего»[40].
Нетрудно заметить, что отягчающие обстоятельства убийства располагаются по схеме их связи с элементами состава преступления, которая хотя и условна, но имеет определенное значение для квалификации каждого состава убийства, отягченного одним или несколькими из перечисленных обстоятельств. Каждое из обстоятельств, указанных в ч. 2 ст. 105 УК, имеет самостоятельное значение. Поэтому недопустимо при квалификации действий лица, виновного в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах, применять лишь один из пунктов ч. 2 ст. 105 УК, несмотря на то, что установлено не одно, а несколько отягчающих обстоятельств, указанных в этой статье.
Только квалификация всех действий виновного позволяет всесторонне оценить общественную опасность совершенного убийства и с учетом данных о личности преступника назначить справедливое наказание.
Из сказанного следует, что в тех случаях, когда убийство совершено при отягчающих обстоятельствах, указанных в двух или более пунктах ч. 2 ст. 105 УК, для правильной юридической оценки такого убийства должны быть приняты во внимание все эти пункты. На практике нередко оказывается необходимой квалификация убийства не по одному, а по нескольким пунктам данной статьи. В связи с этим возникает вопрос о том, возможна ли любая совокупность обстоятельств, отягчающих убийство, при квалификации его по ч. 2 ст. 105 УК. На этот вопрос ответить теперь непросто в связи с тем, что многие пункты ч. 2 ст. 105 УК включают разнохарактерные по своей юридической природе признаки. Можно лишь сказать, что «не могут сочетаться в совокупности те признаки убийства при отягчающих обстоятельствах, которые характеризуют различные мотивы и цели убийства. Дело в том, что каждое убийство совершается по какому–то одному мотиву или с одной целью, которые определяют в конкретном случае действия виновного»[41]. В литературе правильно подчеркивалось, что лицо, совершая преступление, всегда подчиняет свое поведение какому-либо одному мотиву, который и определяет смысл и содержание как мотива или цели, так и совершенных действий[42]. Например, убийство из корыстных побуждений нельзя одновременно признать совершенным из хулиганских побуждений.
Анализируя обстоятельства конкретного уголовного дела, Э.Ф. Побегайло допускал квалификацию убийства по совокупности п. «б» и «в» ст. 102 УК РСФСР (п. «и» и «б» ст. 105 УК). К сожалению, он не приводит каких-либо обоснований[43]. Не подтверждается она и в судебной практике. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России при рассмотрении дела по обвинению В., в том числе и по ст. 15 и п. «б» и «в» ст. 102 УК РСФСР (ст. 30 и п. «и» и «б» ст. 105 УК), пришла к выводу о том, что если умысел лица был направлен на убийство потерпевшего в связи с пресечением последним совершенного этим лицом злостного хулиганства, дополнительной квалификации таких действий по п. «б» ст. 102 УК РСФСР (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК) не требуется. Поэтому из приговора данный пункт обвинения был исключен.
Равным образом не совместима с указанными мотивами цель сокрытия или облегчения преступления либо изнасилования потерпевшей. Мотив и цель тесно связаны между собой. Цели всегда соответствует определенный мотив, которым определяются действия виновного при совершении убийства. Критически оценивая позицию Э.Ф. Побегайло, который допускал также применение по совокупности п. «в» и «е» ст. 102 УК РСФСР (п. «б» и «к» ч. 2 ст. 105 УК), А.В. Наумов правильно пишет, что цель скрыть следы преступления предполагает зачастую такой мотив, как желание избежать уголовной ответственности. Мотивы же убийства в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга иные: месть за общественно полезную деятельность потерпевшего, недовольство этой деятельностью или стремление воспрепятствовать ей. Поэтому убийство не может быть одновременно квалифицировано по п. «в» и «е» ст. 102 УК РСФСР [44] (п. «б» и «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ).
Что касается других отягчающих обстоятельств (п. «а», «г», «д», «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ), то их совокупность с определенными мотивом и целью при совершении убийства возможна, причем допустимы любые сочетания.
Уже после принятия УК РФ в 1996 году в литературе было высказано предложение исключить все отягчающие обстоятельства убийства, характеризующие мотив, цель и субъекта преступления, а в число совершенных при отягчающих обстоятельствах включить только убийство: двух или более лиц; женщины, находящейся в состоянии беременности; в связи с осуществлением служебной деятельности или выполнением общественного долга; вызывающее длительные физические и душевные страдания; способом, опасным для двух или более лиц; в связи с осуществлением конституционного принципа равноправия по признаку национальной, расовой, религиозной принадлежности. Что касается других отягчающих убийство обстоятельств, ныне содержащихся в ч. 2 ст. 105 УК РФ, то их предлагалось учитывать в соответствии с положениями Общей части УК при назначении наказания[45]. По мнению Бородина С.В., эти предложения не являются продуктивными, их реализация привела бы к разрушению системы классификации и квалификации преступлений, сложившейся в российском уголовном законодательстве и доктрине уголовного права, поскольку если их принять, то изменения должны затронуть и многие другие составы преступлений. Применительно к убийствам эти предложения, по существу, лишили бы суд возможности оценивать общественную опасность таких преступлений, разрушили бы критерии этой оценки и привели бы к ослаблению ответственности за убийства, совершаемые по таким распространенным мотивам, как, например, корыстные и хулиганские побуждения, да и по другим мотивам и обстоятельствам, предусмотренным в ч. 2 ст. 105 УК РФ[46].
Для общей характеристики обстоятельств, отягчающих убийство, а также для уяснения их сущности определенное значение имеет их классификация. Большинство авторов классифицируют отягчающие обстоятельства по элементам состава преступления[47]. Этим делается попытка дать систематическое изложение отягчающих обстоятельств и подчеркнуть, что они тесно связаны с составом преступления. Вытекающая из закона и приведенная нами классификация обстоятельств, отягчающих убийство, имеет в виду, прежде всего другие цели, о которых уже говорились.
Обстоятельства, отягчающие убийство по действующему УК РФ, правильнее объединить в две группы: 1) предусмотренные п. «а», «в», «г», «д», «е», «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ (в этих пунктах уголовного закона характеризуются объективные свойства отягчающих обстоятельств убийства); 2) предусмотренные п. «б», «ж», «з», «и», «к», «л», ч. 2 ст. 105 УК РФ (здесь характеризуются субъективные свойства отягчающих обстоятельств убийства).
Предложенная классификация отягчающих обстоятельств убийства получила поддержку в литературе48. Далее она используется в качестве основы последовательного изложения отягчающих обстоятельств убийства.
2.2 Отягчающие обстоятельства, характеризующие объективные свойства убийства
Убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК)
Отнесение убийства двух или более лиц к обстоятельствам, отягчающим это преступление, объясняется тяжестью наступивших последствий и в связи с этим опасностью личности виновного, лишающего жизни нескольких человек.
Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года, при квалификации преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, необходимо исходить из того, что действия виновного при убийстве охватывались единым умыслом и были совершены, как правило, одновременно[48].
О единстве преступного намерения свидетельствуют умысел на лишение жизни двух или более лиц и один и тот же мотив преступления.
Умысел на лишение жизни двух или более лиц – обязательный признак, указывающий на единство преступного намерения виновного. «При признании разновременного убийства двух или более лиц, объединенного единством преступного намерения, должен быть установлен только прямой умысел, а при одновременном убийстве – возможен не только прямой, но и косвенный умысел»[49].
Один и тот же мотив лишения жизни каждого из потерпевших также может свидетельствовать о единстве намерений. Его значение для правильного применения п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ видно из следующего примера. М., будучи в пьяном виде, из хулиганских побуждений убил сожительницу А. Затем на велосипеде поехал в соседнюю деревню, где по тому же мотиву убил сестру А. и покушался на убийство других лиц. Верховный Суд РФ признал правильной квалификацию действий М. по п. «а» и «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В данном случае, о единстве преступного намерения М. на убийство двух или более лиц свидетельствует не только умысел, но и один и тот же мотив совершения преступления. Однако мотив не может считаться во всех случаях обязательным признаком единства преступного намерения виновного. Вполне возможна квалификация по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, когда два лица убиты одно за другим по разным мотивам, например смерть одному потерпевшему причинена из хулиганских побуждений, а другому – в связи с выполнением им общественного долга.
К одновременному убийству двух или более лиц следует отнести такие убийства, при которых потерпевшие лишены жизни без разрыва во времени. Это может быть, например, убийство двух человек одним выстрелом либо причинение смерти потерпевшим одному за другим.
В тех же случаях, когда убийство двух или более лиц совершается не одновременно и не охватывается единым преступным намерением, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ не применяется. Эти убийства подлежат квалификации в зависимости от мотивов и конкретных обстоятельств их совершения.
В судебной практике возник вопрос о том, как квалифицировать одновременно совершение убийства одного лица и покушение на убийство другого. При его решении определились две позиции. Одна из них выражена в деле по обвинению К., который был осужден Пермским областным судом по ст. 15, п. «б» и «з» ст. 102 УК РСФСР, а также по п. «б» и «ж» ст. 102 УК РСФСР (ст. 30; п. «и» и «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также п. «а» и «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). К. признан судом виновным в том, что из хулиганских побуждений совершил убийство своей жены, находившейся в состоянии беременности, и покушался на убийство тещи. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России признала квалификацию действий осужденного неправильной и указала, что при установлении умысла виновного на лишение жизни двух или более лиц убийство одного и покушение на жизнь другого следует квалифицировать как оконченное преступление по п. «з» ст. 102 УК РСФСР (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Судебная коллегия сохранила квалификацию действий К. по п. «б» и «ж» этой статьи (п. «и» и «г» ч. 2 ст. 105 УК). Эта позиция была отражена в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 июля 1963 года[50].
Другая позиция состоит в том, что действия виновного квалифицируются по ст. 30; п. «а» ч. 2 ст. 105 и ч. 1 этой же статьи. По приговору Калужского областного суда так были квалифицированы действия Б., покушавшегося на убийство С. и совершившего убийство Г. Признав такую квалификацию правильной, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России сослалась на то, что преступление в отношении одного человека не доведено до конца и обстоятельства, отягчающие убийство и покушение на убийство, отсутствуют. Именно такое решение вопроса предложил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года. В нем подчеркивается, что «убийство одного человека и покушение на жизнь другого не может рассматриваться как оконченное преступление – убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30 и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ»[51].
Обе позиции небезупречны. Однако менее точной представляется вторая позиция, поскольку в этом случае покушение на жизнь одного человека превращается в покушение на жизнь двух и более лиц, а оконченное убийство не получает юридической оценки по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
По другому должен решаться вопрос в тех случаях, когда одновременно совершено посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (виновный покушался на его жизнь) и убийство лица, не являющегося сотрудником такого органа. Представляется, что действия виновного в отношении работника правоохранительного органа должны быть квалифицированы по ст. 317 УК РФ, а убийство другого лица – по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ при отсутствии других отягчающих обстоятельств. Такое решение вопроса объясняется тем, что посягательство на жизнь работника правоохранительного органа является самостоятельным преступлением и должно получить отдельную квалификацию. Как указал Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 03.07.1963 г., «под посягательством на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их деятельностью по охране общественного порядка надлежит рассматривать убийство или покушение на убийство этих лиц»[52]. Следовательно, в данной ситуации фактически совершены покушения на убийство и убийство, которые получают указанную выше квалификацию по совокупности.

Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК)
Судебно-следственная практика по применению понятия «беспомощное состояние» при квалификации преступлений против жизни складывается в настоящее время противоречиво. За короткий промежуток времени, начиная с января 1997 по январь 2002 г., подход Верховного Суда РФ изменился радикально. «Первоначально существовала позиция, в соответствии с которой убийство спящего лица, находящегося в состоянии сильной степени алкогольного опьянения, признавалась квалифицированным убийством»54. Однако в настоящее время прослеживается иная тенденция в решении данного вопроса.
Так, в обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 1997 года убийство спящего потерпевшего путем нанесения ему трех ударов топором по голове было признано совершенным в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии[53]. В другом случае Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ признала убийство лица, находящегося в сильной степени алкогольного опьянения, как преступление, совершенное в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Обстоятельства дела следующие.
Верховным Судом Республики Татарстан 22 апреля 1997 г. Хайруллин осужден по п.п. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ к лишению свободы сроком на 13 лет.
Он признан виновным в умышленном убийстве с особой жестокостью Хисматуллина, заведомо для него находившегося в беспомощном состоянии.
Хайруллин 15 января 1997 г. в ходе возникшей ссоры ударил Хисматуллина в грудь, отчего тот упал. Затем Хайруллин стал избивать его ногами, обутыми в зимние сапоги, нанося удары по различным частям тела. Свои действия он не прекращал и после вмешательства подошедшего Гильмутдинова, пытавшегося его успокоить и вывести из дома на улицу. Напротив, он обеими ногами прыгнул на грудь лежащему потерпевшему. От полученных телесных повреждений Хисматуллин скончался на месте происшествия[54].
В данном случае обстоятельством, свидетельствующим о нахождении потерпевшего в беспомощном состоянии, было признано его сильное алкогольное опьянение, которое исключало возможность оказания с его стороны какого-либо сопротивления виновному.
Заместитель председателя Верховного Суда РФ Меркушов А.Е. обратил внимание на то, что по мнению одних судов, убийство спящего или лица, находящегося в тяжелой степени опьянения, во всех случаях следует квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. По мнению других, беспомощное состояние лица будет только в том случае, когда потерпевший осознавал опасность для своей жизни, но в силу определенных обстоятельств (возраста, болезни, физических или психических недостатков и т.д.) не имел возможности оказать преступнику сопротивление, защитить себя. В противном случае, по мнению данных судов, под категорию лиц, находящихся в беспомощном состоянии, можно подвести любого потерпевшего, для которого действия виновного оказались неожиданными (убийство из засады и т.д.).
Меркушов А.Е. считает, что Пленум не согласился ни с одной из этих позиций, поскольку вопрос о беспомощном состоянии потерпевшего применительно к п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ должен решаться в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела. Он отметил, что по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, не способному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает, это обстоятельство[55].
В основании квалификации по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ лежит не осознание потерпевшим опасности для жизни действий виновного, а осознание виновным факта нахождения потерпевшего в беспомощном состоянии. Ибо в силу целого ряда причин, например, младенческого или старческого возраста, болезненного состояния, сна и т.д., потерпевший может вообще никак не реагировать на окружающую обстановку.
Считаем наиболее правильным, что сон потерпевшего должен признаваться его беспомощным состоянием. Одно из двух: или потерпевший во время сна находится в беспомощном состоянии, или нет. Третьего здесь не может быть. Хотя в литературе высказываются суждения о том, что сон потерпевшего должен признаваться беспомощным состоянием лишь при определенных условиях58.
Представляется, что убийство спящего в любом случае должно признаваться убийством лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, поскольку виновный, совершая преступление, осознает, что потерпевший в состоянии сна не может защитить себя, ни оказать ему какого-либо противодействия.
Однако судебная практика последних лет однозначно встала на позицию непризнания сна беспомощным состоянием. Об этом свидетельствуют следующие примеры.
Так, Президиум Верховного Суда РФ исключил из приговора осуждение по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, признав, что убийство спящего нельзя отнести к беспомощному состоянию в том понимании, какое содержится в диспозиции п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку сон является жизненно необходимым и физиологически обусловленным состоянием человека[56].
Но и болезнь, и старость, и смерть, и жизнь и многие другие состояния человека также бывают необходимыми и физиологически обусловленными. Находится ли человек во время сна в беспомощном состоянии или не находится – вот главный вопрос. Представляется, аргументация Президиума Верховного суда РФ в данном случае не может быть признана состоятельной.
В обзоре кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 1999 г. отмечалось, что анализ кассационных определений свидетельствует о том, что сон потерпевшего не рассматривается как его беспомощное состояние[57].
Полагаем, что данные положения не убедительны. Признание сна потерпевшего как обстоятельства, свидетельствующего о его беспомощном состоянии, не противоречит ни закону, ни Постановлению Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве», а, наоборот, соответствует им. Во-первых, закон признает беспомощным состоянием потерпевшего те его состояния, при которых он не может оказать сопротивления виновному. А разве спящий может оказать сопротивление виновному? Не может. Во-вторых, действительно в Постановлении Пленума спящий не называется в качестве лица, находящегося в беспомощном состоянии. А разве перечень лиц, называемых в Постановлении, является исчерпывающим? Конечно же, нет.
Если был убит спящий, то имеются все признаки беспомощного состояния потерпевшего. Совершенно иной подход должен быть в случае, если до посягательства на его жизнь он был разбужен. В подобном случае беспомощное состояние отсутствует, поскольку сна уже нет. Данное обстоятельство подлежит обязательному выяснению в процессе расследования уголовного дела.
В судебной практике в настоящее время различная степень опьянения потерпевшего также не признается обстоятельством, свидетельствующим о нахождении его в беспомощном состоянии. Согласиться с этим подходом нельзя, поскольку он не основывается на законе. Сильная степень алкогольного или иного опьянения может вызывать беспомощное состояние потерпевшего в тех случаях, когда потерпевший в силу своего опьянения не может оказать сопротивления виновному, а тот данное обстоятельство умышленно использует. «Если виновный умышленно воспользовался беспомощным состоянием потерпевшего при совершении убийства, то имеются все основания для квалификации содеянного по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если же состояние опьянения не лишает потерпевшего возможности оказывать сопротивление виновному, то названный пункт ст. 105 УК применению не подлежит»[58].
Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ правильно признала необоснованным осуждение виновных по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, совершивших убийство лица, находящегося в состоянии алкогольного опьянения, следующим образом мотивировав свое решение:
«Состояние сильной степени алкогольного опьянения потерпевшего в данном конкретном случае не лишало его возможности оказать сопротивление или уклониться от посягательства, он сам спустился вниз из квартиры на вызов виновных; по заключению экспертов – медиков на руках потерпевшего обнаружены повреждения, образование которых возможно при защите. Других обстоятельств, которые бы могли подтвердить беспомощное состояние потерпевшего, в приговоре не приведено»[59].
Убийство потерпевшего в состоянии алкогольного опьянения должно признаваться совершенным в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, когда оно исключало возможность защиты и противостояния со стороны потерпевшего. Например, потерпевший был не в состоянии подняться с земли, самостоятельно передвигаться и т.д. В то же время, непризнание беспомощного состояния у потерпевшего, находившегося в сильной степени алкогольного опьянения, только потому, что подобные лица не перечислены в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года, на наш взгляд, является грубейшим нарушением требований закона. Если потерпевший в силу каких-либо причин находился в беспомощном состоянии, т.е. он был не способен защитить себя, а виновный умышленно это беспомощное состояние потерпевшего использовал, то содеянное должно квалифицироваться по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Представляется, что «не признать наличие состава убийства, совершенного в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, и не погрешить против здравого смысла в этом случае просто невозможно»[60].
Анализируя специальную литературу и современную судебную практику, убедительных обоснований для иного подхода просто не найдено.
Вывод напрашивается сам собой – сильное алкогольное опьянение в случаях, когда потерпевший не мог оказать сопротивления виновному, уклониться от посягательства на его жизнь, должно признаваться убийством лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, так как в подобных ситуациях имеются для этого все законные основания. Точно так же, как и в случае убийства спящего.
В п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусмотрены еще два отягчающих обстоятельства убийства: связь убийства с похищением человека или захватом заложника. Эти квалифицирующие обстоятельства вполне обоснованно включены в п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как похищенное или захваченное в заложники лицо фактически тоже находится в беспомощном состоянии. При этом необходимо иметь в виду, что потерпевшим при таком убийстве может быть не только похищенный человек или заложник, но и другие лица, например, работники правоохранительных органов, принимающие участие в освобождении захваченных преступниками лиц. Во всех случаях совершения убийства, сопряженного с похищением человека или захватом заложника, действия виновных должны быть квалифицированы соответственно по совокупности ст. 126 или 206 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК)
«Это убийство отнесено к числу совершенных при отягчающих обстоятельствах в связи с тем, что виновный, причиняя смерть беременной женщине, посягает фактически на две жизни – на жизнь потерпевшей и на жизнь будущего человека. Учитывая данное обстоятельство, закон ставит под усиленную охрану жизнь беременной женщины»[61].
Убийство, предусмотренное п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, может быть совершено любым лицом как мужского, так и женского пола.
«Устанавливая повышенную общественную опасность за убийство беременной женщины, закон выдвигает и качестве обязательного условия, необходимого для квалификации действий виновного по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, его заведомую осведомленность о беременности потерпевшей»[62].
Заведомость предполагает осведомленность виновного о том, что он посягает на жизнь беременной женщины. Применительно к данному случаю заведомость предполагает осведомленность виновного о том, что потерпевшая находится в состоянии беременности. При этом продолжительность беременности, а также источник знания о ней не меняют квалификации содеянного. Не имеет юридического значения и то, погиб или нет в результате посягательства на жизнь женщины плод.
Чаще всего затруднения в применении п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ возникают в тех случаях, когда убийство женщины совершается в первые месяцы беременности.
Изучение дел такой категории показывает, что подобные убийства совершаются в большинстве случаев на почве ревности, а подчас сопровождаются особой жестокостью. В этом отношении характерно дело по обвинению А., который был признан виновным в том, что, находясь в состоянии алкогольного опьянения, из ревности кухонным ножом убил свою беременную жену. Тот факт, что виновный знал о беременности жены, был подтвержден в суде свидетельскими показаниями. Поэтому действия виновного были обосновано квалифицированы по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК. Ревность не имеет значения для квалификации убийства по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку как мотив она не относится к отягчающим обстоятельствам.
В судебной практике возник вопрос о том, подлежит ли применению п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, когда виновный, совершая убийство, ошибочно полагает, что потерпевшая находится в состоянии беременности. Верховным Судом РФ в кассационном порядке было рассмотрено дело по обвинению Л., совершившего убийство Ш., с которой он состоял в интимной связи. Ш., желая, чтобы Л. ушел от жены, заявила ему, что она беременна. Л., опасаясь «неприятностей» дома и на работе, решил убить Ш. С этой целью он пригласил ее в лес и там убил. Вскрытие показало, что беременной потерпевшая не была. Суд квалифицировал действия виновного по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
С таким решением вопроса можно согласиться, но при этом необходимо иметь ввиду следующее. Судя по обстоятельствам убийства, Л. допустил фактическую ошибку, которая состояла в предположении наличия обстоятельства, квалифицирующего убийство. Он заблуждался, полагая, что личность потерпевшей обладает теми качествами, которые влекут для него повышенную ответственность за убийство. В.Ф. Кириченко полагал, что в подобных случаях действия виновного должны квалифицироваться как оконченное преступление без отягчающих обстоятельств и как покушение на аналогичное преступление при отягчающих обстоятельствах, поскольку такая квалификация позволяет непосредственно установить фактически совершенное привлекаемым к ответственности лицом. Свое предложение он мотивировал тем, что, «совершая покушение на квалифицированное преступление, лицо может и не достигнуть стадии, на которой простое преступление считается законченным»[63].
Для некоторых преступлений такое решение вопроса и аргументация приемлемы. При убийстве же, подлежащем квалификации по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, не может быть стадий в указанном смысле. Покушение на такое убийство всегда является покушением на убийство при отягчающих обстоятельствах. Оно ни в какой стадии не может быть квалифицировано по ч. 1 ст. 105 УК РФ. Кроме того, квалификация по ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ и по ч. 1 ст. 105 УК РФ дает основание для утверждения, что виновный совершил два преступления, хотя в действительности он совершил одно. При таком положении меньшей неточностью будет признание убийства при указанных обстоятельствах оконченным и применение п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
При фактической ошибке, когда виновный предполагает отсутствие данного обстоятельства, отягчающего убийство, он не должен нести ответственность по п. «г» ч. 2 ст. 105 УКРФ, поскольку нет его заведомой осведомленности о беременности потерпевшей. На это обстоятельство указал Президиум Верховного Суда РФ по делу П., который был осужден по ст. 30 и п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ за то, что он на почве неприязненных отношений покушался на убийство жены, зная, что она беременна. Президиум указал, что в материалах дела нет данных о том, что П. знал о беременности жены. Из справки больницы видно, что на день совершения преступления беременность потерпевшей была менее двух недель. В женскую консультацию она обратилась через полтора месяца после совершения преступления, где и была установлена беременность. Осужденный утверждал, что он не знал о беременности жены. Исходя из установленных по делу данных, Президиум переквалифицировал действия П. на ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ. Здесь налицо фактическая ошибка, исключающая применение п. «ж» ст. 102 УК РСФСР (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ).
Убийство, совершенное с особой жестокостью (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК)
Каждое убийство является жестоким преступлением, поэтому в данном случае необходимо установить его особую жестокость. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. подчеркнул, что «понятие особой жестокости связывается как со способом убийства, так и с другими обстоятельствами, свидетельствующими о проявлении виновным особой жестокости»[64].
В том же постановлении Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что «признак особой жестокости наличествует, в частности, в тех случаях, когда перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязание или совершалось глумление над жертвой либо когда убийство совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение заживо, длительное лишение пищи, воды и т.д.). Особая жестокость может выражаться в совершении убийства в присутствии близких потерпевшему лиц, когда виновный сознавал, что своими действиями причиняет им особые страдания»[65]. Она проявляется и тогда, когда виновный после нанесения ранения препятствовал оказанию помощи истекающему кровью потерпевшему.
Множественность ранений при убийстве сама по себе не является обстоятельством, которое во всех случаях следует рассматривать как свидетельство совершения преступления с особой жестокостью[66].
В случае признания убийства совершенным с собой жестокостью вследствие причинения потерпевшему большого количества ранений не имеет значения, явилось ли каждое из этих ранений смертельным. Это объясняется тем, что в законе говорится об «особой жестокости» убийства, а не о способе, «особо мучительном для убитого». Решая вопрос об особой жестокости убийства, необходимо учитывать, что понятие «особая жестокость» не медицинское, а юридическое. В то же время убийство, совершенное особо мучительным для убитого способом, во всех случаях должно признаваться совершенным с особой жестокостью.
Для применения п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ не требуется, чтобы виновный, совершая умышленное убийство, действовал специально с целью проявления особой жестокости; достаточно установить, что он сознательно допускал особую жестокость своих действий.
В тех случаях, когда умышленное убийство совершается в присутствии лиц, близких потерпевшему, оно должно квалифицироваться по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. На данное обстоятельство обратил внимание Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года, подчеркнув в нем, что должно быть установлено осознание виновным причинения таким лицам особых страданий. Чаще всего особо жестокими признаются убийства, совершенные на почве семейных скандалов в присутствии детей, близких потерпевшему лиц.
Так, кассационная палата не согласилась с доводами осужденного К., ссылавшегося в жалобе на то, что Б. не являлась супругой убитого им Д., поэтому убийство нельзя признать совершенным с особой жестокостью и квалифицировать его действия по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Под убийством, совершенным с особой жестокостью, ответственность за которое предусмотрена п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, понимается, в частности, лишение жизни потерпевшего в присутствии близких ему лиц, когда виновный сознавал, что своими действиями причиняет им особые страдания. При этом круг близких потерпевшему лиц не ограничен перечнем близких родственников, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством. Как видно из приговора, квалифицируя действия К., направленные на лишение жизни Д., как убийство, совершенное с особой жестокостью, суд исходил из того, что К. убил потерпевшего в присутствии близкого для него лица – Б., с которой тот совместно проживал более двух лет и намеревался заключить брак, фактически создав с ней семью. При этом Б. были причинены особые душевные страдания, вызванные лишением жизни у нее на глазах близкого человека, что сознавал К., зная о характере отношений и совместном проживании Б. и Д., и проявил тем самым особую жестокость.[67]
Убийство, совершенное общеопасным способом (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК)
Совершение преступления общеопасным способом в Общей части УК прямо не названо в качестве обстоятельства, отягчающего наказание. Однако в законе имеется указание на орудия и средства, с помощью которых общеопасный способ может быть реализован в преступных целях (п. «к» ч. 1 ст. 63 УК), в том числе и для совершения убийства.
В п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ идет речь об убийстве общеопасным способом. Это означает, что имеется ввиду не только опасность данного способа для жизни многих людей, но и опасность наступления других вредных последствий, например, разрушение домов, транспортных средств или средств связи и т.п. при убийстве путем взрыва, либо заражение местности или источников воды и др., когда убийство совершается с применением вредных химических веществ или средств. В связи с этим следует отметить, что «такие последствия, если они содержат состав преступления, подлежат самостоятельной квалификации (наряду с убийством), так как эти последствия связаны только со способом преступления, т.е. совершены одними и теми же действиями в идеальной совокупности»[68].
В связи с тем, что п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает ответственность за убийство и эта норма охраняет прежде всего жизнь человека, основное внимание далее при рассмотрении данного отягчающего обстоятельства будет сосредоточено на вопросах причинения смерти потерпевшему, причинения вреда жизни или здоровью других лиц.
Для правильной квалификации убийства по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ имеет значение установление способа совершения убийства, его общеопасности. Зачастую общеопасность способа не вызывает сомнения. Это относится, например, к тем случаям, когда убийство совершается путем взрыва. М. с целью убийства жены во время ее поездки в автобусе подложил ей в хозяйственную сумку сконструированное им взрывное устройство. От взрыва в автобусе погибли три человека и шесть человек были ранены. Правильность применения п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ здесь сомнений не вызывает. Однако общеопасность способа должна оцениваться не абстрактно, а в конкретной обстановке совершения преступления. То же применение взрывного устройства, например в безлюдном месте, где находится только один потерпевший, нельзя квалифицировать по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Президиум Верховного Суда РФ признал неправильной квалификацию по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ действий К., который тремя выстрелами из пистолета на одной из улиц Калуги убил Ш. Суд мотивировал указанную квалификацию тем, что в направлении выстрелов, произведенных К., как правило, происходит большое движение пешеходов и транспорта. Этот довод Президиум признал неубедительным и указал, что основанием для признания убийства совершенным способом, опасным для жизни многих людей, в данном случае мог бы быть лишь факт пребывания людей в месте, в направлении которого велась стрельба.
Правильная квалификация убийства по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ зависит от выяснения признаков субъективной стороны этого преступления. Здесь необходимо иметь в виду, что «заведомость» знания виновного об общеопасности способа при анализе способа убийства охватывает только умысел – как прямой, так и косвенный. Поэтому установлению подлежит характер умысла виновного как в отношении потерпевшего, так и в отношении лиц, для жизни которых способ убийства опасен. Чаще всего виновный при таком убийстве преследует цель лишения жизни какого-то определенного лица и безразлично относится к тому, что он ставит в опасность других людей, т.е. в отношении определенного потерпевшего он действует с прямым, а в отношении других лиц – с косвенным умыслом.
Однако встречаются и такие убийства, когда виновный действует с косвенным умыслом без цели убийства какого-либо лица. В этом отношении характерно дело по обвинению П., который действуя из хулиганских побуждений, с целью убийства приставил к шее военнослужащего З. заряженную винтовку и нажал на спусковой курок. Потерпевший успел отклониться, но стоявший сзади него А. был убит. Суд первой инстанции квалифицировал действия П. по ст. 15, п.п. «б», «д» ст. 102 УК и п.п. «б», «д» ст. 102 УК РФ как покушение на умышленное убийство и умышленное убийство, совершенные из хулиганских побуждений и способом, опасным для жизни многих людей[69] (ст. 30, п. «е», «и» ч. 2 ст. 105, п. «е», «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ). П. в отношении З. действовал с прямым умыслом, в отношении А. – с косвенным.
Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что при совершении убийства общеопасным способом умысел виновного по отношению к наступившему последствию – смерти потерпевшего и смерти других лиц, которым угрожает опасность, может совпадать (соответственно: прямой – прямой либо косвенный – косвенный), но может и не совпадать (соответственно: прямой – косвенный либо косвенный – прямой). Это обязывает в каждом случае детально разобраться в субъективной стороне совершенного убийства. Между тем на практике данному вопросу не всегда уделяется достаточное внимание. Очень часто, установив умышленный характер действий в отношении потерпевшего, суды не выясняют отношение виновного к возможности причинения смерти другим лицам. Встречаются такие случаи, когда вывод о наличии или отсутствии отягчающего обстоятельства, предусмотренного п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, делается на основании последствий, которые, как известно, не всегда точно и полно отражают субъективную сторону преступления.
Для применения п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установить, что виновный предвидел, желал либо сознательно допускал совершение убийства многих людей.
Убийство, совершенное в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК)
В УК РСФСР аналогичного отягчающего обстоятельства убийства не было. Необходимость его включения обусловлена развитием медицины и расширением возможностей пересадки органов и тканей от одного человека другому (в настоящее время производятся операции по пересадке сердца, почек, печени, селезенки, роговицы, глаз и др.). В связи с этим возникает потребность в соответствующем донорском материале. Это может привести к совершению убийств с целью использования органов и тканей потерпевшего для трансплантации[70]. Как следует из Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека», под органами или тканями человека следует понимать: «сердце, легкие, почки, печень, костный мозг и другие органы и ткани, перечень которых устанавливается Министерством здравоохранения Российской Федерации совместно с Российской академией медицинских наук; органы, их части и ткани, имеющие отношение к воспроизводству человека, включающие в себя репродуктивные ткани (яйцеклетку, сперму, яичники, яички и эмбрионы; кровь и ее компоненты)»[71]. В Законе подчеркнуто, что органы и ткани человека не могут быть предметом купли – продажи.
Убийство, предусмотренное п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, может быть совершено любым лицом, включая медицинского работника. Представляется, что редко такое преступление может быть совершено без участия лица, обладающего познаниями в медицине. «Органы или ткани могут быть изъяты как путем насилия и лишения жизни потерпевшего, так и под различными благовидными предлогами, в том числе и под предлогом проведения медицинской операции «в интересах» потерпевшего, которая может закончиться для него летальным исходом»[72]. Это преступление может быть совершено только с прямым умыслом. «В качестве обязательного признака выступает цель – использование органов или тканей потерпевшего. Умысел виновного направляется на лишение жизни донора, чтобы изъять для себя или других лиц его органы и ткани»[73].
Мотивы преступления могут быть корыстными либо карьеристскими (угодить начальнику) или могут заключаться в стремлении спасти жизнь близкого человека за счет лишения жизни другого, постороннего лица и др.
В заключение необходимо отметить, что убийство, предусмотренное п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, может быть в зависимости от мотивов и обстоятельств преступления квалифицировано одновременно и по этой статье (п. «а», «в», «д», «ж», «з»). Сочетание квалификации по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ с другими пунктами этой статьи по своей юридической характеристике невозможно.

2.3 Отягчающие обстоятельства, характеризующие субъективные свойства убийства и личность виновного
Убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК)
Осуществление служебной деятельности и выполнение общественного долга гражданами является их важнейшей обязанностью. Поэтому их жизнь находится под охраной закона, в том числе и уголовного.
«Убийство, подлежащее квалификации по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, как правило, совершается по мотиву мести, вызванной служебной или общественной деятельностью потерпевшего. Вместе с тем такая квалификация убийства возможна и при неустановленном мотиве мести, когда оно совершается с целью воспрепятствовать правомерной деятельности потерпевшего или в связи с его предстоящей служебной или общественной деятельностью, которая для виновного почему-либо нежелательна»[74].
Как следует из п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, чувство мести может привести к убийству не только самого лица, осуществляющего служебную деятельность или выполняющего общественный долг, но и его близких. К «близким» следует относить не только мужа и жену. К ним относятся также те, кто имеет кровную близость, братья и сестры и родственники супруга, а также те, чья жизнь была значима для лица, осуществляющего служебную или общественную деятельность. Именно такое, правильное и достаточно широкое толкование понятию «близких» лицу, осуществляющему служебную деятельность или выполняющему служебный долг, дал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года. Но здесь необходимо одно уточнение: в п. 6 говорится о «близких потерпевшему лицах». Закон же имеет в виду другое – потерпевшими при рассматриваемом убийстве может быть и лицо, осуществляющее служебную деятельность или выполняющее служебный долг, и близкие ему лица. Следовательно, запись в постановлении «о близких потерпевшему лицах» является неточной, так как близкие лица сами по себе могут быть потерпевшими при убийстве, квалифицируемом по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Под осуществлением служебной деятельности, как указано в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года, «следует понимать действия лица, входящие в круг его обязанностей, вытекающих из трудового договора (контракта) с государственными, муниципальными, частными и иными зарегистрированными в установленном порядке предприятиями и организациями независимо от формы собственности, с предпринимателями, деятельность которых не противоречит действующему законодательству»[75].
Указание в законе об осуществлении потерпевшим служебной деятельности относится не только к должностным лицам. Потерпевшим по такому делу об убийстве может оказаться как руководитель какого-либо учреждения, предприятия или организации, так и любой рабочий, сторож и т.п.
В судебной практике нет ни одного убийства из мести в связи со служебной деятельностью потерпевшего, которое не было бы вызвано добросовестным исполнением им служебных обязанностей. Это объясняется тем, что по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ следует квалифицировать убийство лишь такого лица, которое действует на законном основании. Если же потерпевший действовал незаконно (злоупотреблял служебным положением или допускал превышение власти) в отношении лица, совершившего убийство, преступление не может быть квалифицировано по этому пункту.
Для квалификации убийства по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ не имеет значения, совершено ли оно при исполнении потерпевшим служебных обязанностей или в другое время, важно установить, что оно совершено в связи с осуществлением потерпевшим своей служебной деятельности.
Под выполнением общественного долга, как указано в вышеупомянутом постановлении Пленума Верховного Суда РФ, должно пониматься «осуществление гражданином как специально возложенных на него обязанностей в интересах общества или законных интересах отдельных лиц, так и совершение других общественно полезных действий (пресечение правонарушений, сообщение органам власти о совершенном или готовящемся преступлении либо о местонахождении лица, разыскиваемого в связи с совершением им правонарушений, дача свидетелем или потерпевшим показаний, изобличающих лицо в совершении преступления, и др.)»[76].
В судебной практике возник вопрос о том, имеет ли значение время, истекшее с момента осуществления лицом служебной деятельности до момента посягательства на жизнь этого лица. П. был осужден за кражу и совершил побег из места заключения. Работавший стрелком охраны Т. задержал его, и П. был возвращен для отбывания наказания. При этом П. угрожал Т. отомстить убийством. Спустя 19 лет П. встретил Т. в гостях у К., схватил нож и со словами: «Вот теперь ты мне попался, я тебя убью!» бросился на него и нанес несколько ударов, но был обезоружен. Т. были причинены легкие телесные повреждения. Суд квалифицировал действия П. по ст. 15 и п. «в» ст. 102 УК РСФСР (ст. 30 и п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ). В протесте прокурора ставился вопрос о переквалификации действий П. на ст. 15 и 103 УК РСФСР (ст. 30 и ч. 1 ст. 105 УК РФ) потому, что с момента столкновения П. с Т. как с должностным лицом прошло почти 20 лет.
Пленум Верховного Суда СССР отклонил протест и указал, что ответственность за убийство в связи с выполнением потерпевшим своего служебного долга наступает независимо от того, когда были совершены потерпевшим те или иные действия по службе. Важно лишь то, что убийство совершено из мести потерпевшему за выполнение им указанных действий, что и было установлено по данному делу[77].
Такое решение вполне обоснованно. Осужденный в данном случае пытался реализовать высказанную им ранее угрозу убийством. Мотив мести на почве служебной деятельности как побудительная причина преступления с течением времени не изменился, остался прежним. Это положение относится и к убийству в связи с выполнением потерпевшим своего общественного долга.
Убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК)
В п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ содержится отягчающее наказание обстоятельство: «совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации)». В п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, по существу, повторяется приведенная выше формулировка, в ней только нет упоминания о «преступном сообществе».
Следовательно, закон различает убийство: 1) совершенное группой лиц; 2) группой лиц по предварительному сговору; 3) организованной группой.
«Особая общественная опасность убийства, совершенного группой лиц, состоит не столько в предварительном сговоре, сколько в том, что такое убийство ставит потерпевшего в процессе совершения преступления в невыгодное положение по соотношению сил, сокращает, а иногда парализует его возможность оказать сопротивление. Кроме того, совершение убийства группой лиц расширяет возможность для сокрытия следов преступления и достижения других целей, если они преследовались при его совершении»[78].
Изучение судебной практики показывает, что значительная часть убийств совершается по предварительному сговору группой лиц. Под предварительным сговором следует понимать договоренность о преступлении между соучастниками, достигнутую в течение любого промежутка времени, но до начала совершения убийства, точнее, до начала покушения на его совершение. Предварительный сговор может состояться и во время приготовления одного лица к совершению убийства вместе с другим лицом. Присоединение другого лица к убийству в процессе его совершения, как вытекает из текста закона, не исключает квалификацию по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. При сговоре наряду с соисполнителями преступления могут участвовать и другие лица: организаторы, подстрекатели или пособники убийства. Их действия в случае совершения преступления надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ.[79]
Осужденные по этой статье часто отрицают предварительный сговор группы лиц или организованной группы на совершение убийства. По приговору Архангельского областного суда П., Л. и Г. осуждены по п. «ж», «з» и «к» ч. 2 ст. 105 и ст. 162 УК РФ за убийство организованной группой С. и разбойное нападение, совершенное с целью завладения ее имуществом. В кассационных жалобах адвокаты осужденных отрицали предварительный сговор на убийство и разбойное нападение и наличие организованной группы. Сами осужденные отрицали совершение убийства. Судебная коллегия Верховного Суда РФ, отклоняя кассационные жалобы, указала, что «о наличии сговора и умысла на убийство и разбойное нападение организованной группой осужденных свидетельствуют следующие обстоятельства, установленные судом: предварительное планирование совершения преступления; выбор объекта нападения, разработка мер по устранению препятствий, распределение ролей между всеми участниками группы, подготовка орудий преступления, разработка тактики поведения каждого после совершения преступления, сокрытие следов и орудий преступления[80].
Вопрос о совершении убийства группой лиц тесно связан с вопросом о том, кого считать его соисполнителем: только то лицо, которое лишало жизни потерпевшего, или и тех лиц, которые так или иначе способствовали причинению смерти жертве.
Данный вопрос решил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года, связав его с убийством, совершенным группой лиц, «когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них[81].
Так, Верховным Судом РТ Варламов (ранее судимый) осужден по п. «з» ч. 2 ст. 105 и по п.п. «в», «г» ч. 3 ст. 162 УК РФ, Вичужанин – по ч. 5 ст. 33, п. «з» ч. 2 ст. 105, п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ. Они признаны виновными в разбойном нападении на Валиуллову, Варламов, кроме того, – в убийстве потерпевшей, сопряженном с разбоем, а Вичужанин – в пособничестве совершению этого преступления.
Прокурор в кассационном протесте посчитал доказанным, что Вичужанин своими совместными и согласованными действиями с Варламовым непосредственно участвовал в лишении жизни потерпевшей, т.е. был соисполнителем убийства, поэтому квалификация его действий по ч. 5 ст. 33, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ как пособника в убийстве, по его мнению, неправильная, что повлекло ошибочное исключение из обвинения осужденных п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, в связи с этим он предложил приговор отменить, а дело направить на новое судебное разбирательство.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ протест удовлетворила, указав следующее.
Обсуждая вопрос о наличии в действиях обвиняемых предварительного сговора на совершение убийства, а в действиях Вичужанина соисполнительства или пособничества в убийстве, суд не учел, что убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно, с умыслом, направленным на совершение убийства, непосредственно участвовали в процессе лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения, повлекшие смерть, были причинены каждым из них.
Из приговора видно, что по указанию Варламова с целью лишения потерпевшей возможности к сопротивлению и облегчения ее убийства Вичужанин, сев на Валиуллову и заломив руки за спину, стал удерживать ее. Варламов в это время умышленно с целью убийства нанес Валиулловой по голове один удар имевшимся у него топором и удар в шею ножом, взятым на кухне. В результате полученных телесных повреждений потерпевшая скончалась на месте.
Таким образом, суд установил, что Вичужанин, хотя и не наносил потерпевшей ранений, от которых наступила ее смерть, тем не менее пресекал ее сопротивление в тот момент, когда Варламов наносил ей удары топором и ножом. Но суд не оценил эти обстоятельства. Между тем они могли повлиять на квалификацию действий Вичужанина. Вывод же суда противоречит установленным им же обстоятельствам совершенного преступления. Следовательно, суд допустил существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену приговора. С учетом изложенного приговор подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение[82].
В целях детализации этих рекомендаций в опубликованных определениях и постановлениях Верховного Суда РФ по делам об убийствах, совершенных при различных обстоятельствах в соисполнительстве, четко проводится эта линия, исходя из того, что само по себе наличие сговора на совершение убийства нельзя признать достаточным для квалификации преступления по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ[83]. Представляется, что это соответствует точному смыслу закона, из которого вытекает, что преследуется лишение жизни человека, совершенное группой лиц и не имеется ввиду группа лиц, которая после сговора об убийстве «поручила» совершить преступление одному человеку. Если убийство непосредственно совершено двумя и более лицами, вопрос о правильности применения п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ сомнений не вызывает.
В последние годы выявилась тенденция совершения убийств организованными группами, которые создаются для одного или нескольких убийств. Чаще всего это группы, организованные для ограбления граждан или организаций, которые включают в арсенал своих действий и убийства с целью завладения, например, квартирами, автомашинами или деньгами, принадлежащими гражданам или организациям. Выявилась также тенденция организации профессионального подхода к совершению убийств. В ряде городов Сибири, Урала, в Санкт-Петербурге, Москве были разоблачены организованные группы, для которых убийство стало преобладающим, если не единственным, способом получения средств к существованию, точнее, к «прожиганию жизни». В числе участников таких организованных групп бывшие военнослужащие, прошедшие Афганистан, Чечню, Карабах, бывшие спортсмены, работники правоохранительных органов и др.[84]
Убийство, совершенное организованной группой, по своей юридической оценке существенно отличается от убийства, совершенного группой лиц. Как следует из ч. 3 ст. 35 УК РФ, организованная группа это: 1) устойчивая группа лиц, 2) заранее объединившихся, 3) для совершения одного или нескольких преступлений. Опираясь на эти положения закона, Пленум Верховного Суда РФ в упомянутом постановлении охарактеризовал организованную группу применительно к убийству как группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств[85]. Как правило, такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы. Поэтому при признании убийства совершенным организованной группой действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ.
Таким образом, из определения понятий группы и организованной группы применительно к убийству, которые даны в постановлении Пленума, следует важный вывод о различной квалификации этих форм соучастия в убийстве. При совершении убийства группой наряду с соисполнителями преступления могут выступать другие соучастники в роли организаторов, подстрекателей или пособников преступления и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 УК и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В тех же случаях, когда возникает вопрос о квалификации действий членов организованной группы, созданной для совершения одного или нескольких убийств, когда распределены заранее роли при совершении преступления, их действия необходимо расценивать в целом как соисполнительство и квалифицировать без ссылки на ст. 33 УК РФ только по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, если отсутствуют другие отягчающие обстоятельства убийства.
Убийство из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК)
Корысть – это квалифицирующий признак ряда преступлений, в том числе и убийства. Корыстный мотив характерен, прежде всего, для имущественных преступлений. «Но закон не связывает понятие корысти только с преступлениями против собственности. О корысти речь идет и в ст. 153 (подмена ребенка), 154 (незаконное усыновление (удочерение)), 155 разглашение тайны усыновления (удочерения), 285 (злоупотребление должностными полномочиями) и т.д. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что корысть присуща далеко не всем преступлениям, а только тем, при совершении которых виновный стремится получить материальную выгоду»[86].
Для правильной квалификации убийства из корыстных побуждений важное значение имеет раскрытие содержания этих побуждений.
Корыстный мотив при убийстве охватывает материальную выгоду в самом широком смысле. Его нельзя сводить только к завладению имуществом и деньгами, хотя, как показывает практика, убийство из корыстных побуждений чаще всего совершается для того, чтобы завладеть имуществом и деньгами. Корысть при убийстве – это не только приобретение материальной выгоды, завладение тем, чем не обладал виновный до убийства, но и стремление избавиться от каких-либо материальных затрат сейчас или в будущем, сохранить материальные блага, с которыми придется расстаться на законном основании.
В последние годы появились так называемые квартирные убийства. Пенсионерам, а иногда и алкоголикам предлагается пожизненное содержание за завещание или оформление дарения их квартиры. После оформления соответствующих документов владельцы квартир оказываются в числе без вести пропавших граждан. Чаще всего выясняется, что они убиты из корыстных побуждений, с целью завладения квартирой.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. разъяснил, что по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ «следует квалифицировать убийство, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и т.п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.)»[87].
«Корыстным убийство признается независимо от того, кто оказывается потерпевшим: владелец имущества (иных ценностей) или лицо, у которого оно находилось в пользовании либо которому его передали на хранение»[88].
Потерпевшим может оказаться лицо, со смертью которого виновный надеется получить какие-то права имущественного характера.
Для признания убийства совершенным из корыстных побуждений не имеет значения, кто может получить материальную выгоду: сам виновный или его близкие, например, члены семьи, иные лица, в судьбе которых он заинтересован.
Вопрос о форме умысла при убийстве из корыстных побуждений необходимо решать в зависимости от того, подпадает ли данное убийство только под признаки корыстного убийства или оно было совершено одновременно с другим преступлением.
В тех случаях, когда совершается одно преступление – корыстное убийство, субъект всегда действует с прямым умыслом, преследуя цель завладения имуществом, иными ценностями или правами материального характера. Здесь убийство оказывается средством для достижения желаемого результата. Виновный сознает, что без лишения жизни потерпевшего не может добиться своей корыстной цели.
По другому должен решаться вопрос в тех случаях, когда корыстное убийство совершается при разбойном нападении. Можно согласиться с А.В. Наумовым в том, что такое убийство может быть совершено не только с прямым, но и с косвенным умыслом[89]. В некоторых случаях виновный, завладевая имуществом потерпевшего, причиняет ему смерть и безразлично относится к этому результату.
Встречаются и другие ситуации, когда корыстное убийство совершается с косвенным умыслом. Например, преступник раздел пьяного, оставил его на сильном морозе, и тот умер от переохлаждения. Здесь виновный не желал наступления смерти потерпевшего, но сознавал, что она может наступить, и относился к его судьбе безразлично.
Корыстное убийство, подлежащее квалификации только по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, необходимо отграничивать от случаев, когда оно совершено при разбойном нападении, вымогательстве или бандитизме. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года разъяснил, что такие случаи следует квалифицировать по совокупности убийства и указанных преступлений[90]. Пленум в данном случае исходил, видимо, из того, что каждое преступление, если оно совершено, должно получить соответствующую юридическую оценку.
Для признания убийства совершенным из корысти и применения п. «з» ч. 2 ст. 105 и ст. 162 УК РФ необходимо установить, что умысел на завладение имуществом возник у виновного до убийства. В тех случаях, когда такой умысел возник после совершения убийства, оно не может быть признано корыстным. Например, после убийства из ревности или мести виновный присваивает имуществом потерпевшего. Его действия образуют убийство без отягчающих обстоятельств, а завладение имуществом в этом случае является кражей, а не разбойным нападением.
Корыстные побуждения, наряду с другими целями, могут быть целью создания банды и совершенного ее участниками убийства. Убийство, сопряженное с бандитизмом, всегда совершается бандой, даже если непосредственным исполнителем был один человек, но с ведома других участников банды либо во исполнение корыстных целей, которые поставила перед собой банда, любыми способами, включая убийство, в то время как разбой с убийством может быть совершен и одним лицом, не состоящим с кем-либо в сговоре.
Таким образом, критерием разграничения корыстного убийства при разбое и бандитизме и корыстного убийства без признаков разбоя и бандитизма является наличие или отсутствие обязательной совокупности трех признаков. Если убийство совершено, во-первых, путем нападения, во-вторых, с целью завладения материальными ценностями (похищения их), и если, в-третьих, завладение имуществом осуществлено в момент совершения убийства или непосредственно после него, то налицо совокупность корыстного убийства и разбоя или бандитизма.
Изучение судебной практики показывает, что убийство, сопряженное с вымогательством, чаще всего связано с требованием преступных группировок «своей доли» у организаций и частных лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью. Для квалификации убийства по данному признаку не имеет значения, получил ли вымогатель что-либо от потерпевшего или не получил. Убийство, сопряженное с вымогательством, встречается и при других обстоятельствах, например, в связи с требованием написать завещание, подарить долю имущества, нажитого совместно супругами, освободить занимаемую соседом в общей квартире комнату[91]. Из дел, рассмотренным Верховным Судом РФ в кассационном порядке, видно, что убийства в таких случаях совершают как в связи с отказом потерпевшего выполнить подобное требование, так и после удовлетворения требования вымогателя. Данные обстоятельства не имеют значения для квалификации убийства.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года обратил внимание на то, что «как сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом следует квалифицировать убийство в процессе совершения этих преступлений»[92]. Для большинства подобного рода убийств, сопряженных прежде всего с разбоем и бандитизмом, а также некоторых убийств, сопряженных с вымогательством, данная формулировка сомнений не вызывает. Однако при вымогательстве убийство и фактическое завладение материальными ценностями, в некоторых случаях, может быть разорвано значительным промежутком времени
– это могут быть не только минуты и часы, но и дни, недели и месяцы. Поэтому, чтобы доказать связь между убийством и моментом фактического завладения виновным материальными ценностями, необходимо анализировать субъективную сторону преступлений – устанавливать единство умысла и стремление виновного реализовать поставленную цель при совершении убийства и вымогательства. Для самой юридической оценки убийства, сопряженного с вымогательством, высказанные соображения значения не имеют, поскольку вымогательство считается оконченным с момента предъявления незаконных требований потерпевшему о передаче материальных ценностей, но они могут быть существенны для доказывания и обоснования квалификации убийства, как сопряженного с вымогательством.
Убийство из корыстных побуждений необходимо отграничивать от убийств, совершаемых по другим мотивам. Ошибки при квалификации, как правило, допускаются в связи с тем, что корыстными признаются такие мотивы и обстоятельства, которые имеют с ними только внешнее сходство.
По приговору Липецкого областного суда К., совершивший убийство С., был осужден по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия Верховного Суда РФ переквалифицировала преступление на ч. 1 ст. 105 УК РФ, указав в определении на отсутствие в деле данных о том, что К., совершая убийство С., намеревался обогатиться за его счет. О корыстном мотиве не свидетельствуют доказательства, которые приведены в приговоре. В действительности установлено, что преступление было совершено во время ссоры из-за места хранения денег, которые они собирали на покупку автомашины для совместного пользования ею[93]. С определением кассационной инстанции нельзя не согласиться.
На практике нередко возникает вопрос о том, считать ли корыстными действия лица, когда тот совершает убийство для того, чтобы удержать или сохранить имущество, уже принадлежащее виновному. «Думается, что нет, ибо виновный в этом случае преследует не корыстную цель, а цель охраны принадлежащего ему имущества»[94].
Корыстное убийство, сопряженное с разбоем, необходимо отграничивать от убийства с целью скрыть совершенное преступление (п. «з» и «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ). По общему правилу, такая совокупность по приведенным ранее соображениям исключается в связи с несовместимостью при убийстве разнородных мотивов. Но при определенных ситуациях она возможна. В частности, встречаются случаи, когда убийство совершено сразу же после завладения имуществом после разбойного нападения по мотиву удержания этого имущества и одновременно с целью сокрытия разбоя. Разумеется, такая квалификация возможна только при совершении убийства с прямым умыслом98. Здесь применима указанная совокупность п. «з» и «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Если же убийство совершено после разбойного нападения без попыток потерпевшего вернуть вещи или деньги, отобранные при разбое, то правильно было бы считать это убийство совершенным с целью сокрытия разбойного нападения и квалифицировать эти преступления по п. «к» ч. 2 ст. 105 и ст. 162 УК РФ.
Следует заметить, что убийство потерпевшего после кражи или грабежа с целью их сокрытия не превращается в убийство, сопряженное с разбоем. Эти преступления подлежат квалификации по совокупности совершенных преступлений по п. «к» ч. 2 ст. 105 и соответственно по ст. 158 или 161 УК РФ.
К корыстным убийствам относится убийство по найму, когда убийца лишает человека жизни по указанию лица, пообещавшего уплатить или уплатившего за убийство вознаграждение. В 60–80-х годах ХХ в. в России такие убийства были единичными. Однако за последние годы число их значительно возросло. Изучение судебной практики и специальные исследования[95] показывают, что убийства по найму совершаются чаще всего из корыстных побуждений или по мотиву мести – на почве конкуренции при предпринимательстве, при разделе сферы влияния между преступными группировками. Часть дел этой категории связана с завладением квартирами, автомашинами и наследованием имущества. Основной вопрос по делам об убийстве по найму – квалификация действий заказчика и исполнителя.
По приговору Ульяновского областного суда Н. и Б. были осуждены за убийство Т. при следующих обстоятельствах: престарелая Т. завещала Б. дом и другое имущество, но затем решила изменить завещание. С тем чтобы предупредить изменение завещания, Б. решила убить Т. и для этой цели наняла Н., пообещав заплатить ему за убийство. Н. под благовидным предлогом пришел к Т. а затем задушил ее. Суд квалифицировал действия Н. по п. «в» и «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а Б. признал подстрекателем и квалифицировал ее действия по ч. 4 ст. 33 и по п. «в» и «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
При других обстоятельствах, когда «заказчик» играет более активную роль в преступлении, он может оказаться организатором преступления.
Лица, организовавшие убийство за вознаграждение, подстрекавшие к его совершению или оказавшие пособничество в совершении такого убийства, несут ответственность по соответствующей части ст. 33 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Как сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом следует квалифицировать убийство в процессе совершения указанных преступлений. Содеянное в таких случаях надлежит квалифицировать по совокупности со статьями УК, предусматривающими ответственность за разбой, вымогательство или бандитизм (по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ и соответственно по ст. 162, 163 и 209)[96].
Убийство из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК)
Изучение практики показывает, что хулиганские побуждения при убийстве встречаются чаще других отягчающих обстоятельств, перечисленных в ч. 2 ст. 105 УК РФ. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года разъяснил, что по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ «следует квалифицировать убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение»101.
Пленум в первой части приведенного разъяснения исходил, очевидно, из диспозиции ст. 213 УК РФ «Хулиганство». Однако эти положения нельзя понимать упрощенно. Любое умышленное лишение человека жизни – это проявление явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали.
Специфику этого мотива следует искать прежде всего в причинной обусловленности. Хулиганские побуждения лишены какой-либо необходимости: они целиком проистекают из разнузданного эгоизма, связанного с неуважением к личности и человеческому достоинству, безразличным отношением к общественным интересам, пренебрежением к законам и правилам поведения. Нередко в основе такого отношения к общественным и личным интересам лежат безотчетная злоба, неудовлетворенные потребности, которые порождают отчаяние и связанное с ним стремление к озорству, удали, желанию проявить и показать себя. Часто хулиганские побуждения обусловлены уродливым пониманием свободы своих действий, смысл которого очень четко выражает формула «мне все дозволено». Хулиганские побуждения означают, что субъекту доставляет удовлетворение само преступное деяние, само нарушение общественного порядка, что он получает удовлетворение от своего антиобщественного поведения102. Из этого следует, что, совершая убийство из хулиганских побуждений, виновный получает удовлетворение от самого факта лишения жизни человека либо от таких действий (направленных на грубое нарушение общественного порядка и проявление явного неуважения к обществу), которыми человек может быть лишен жизни при безразличном отношении к этому со стороны виновного.
В связи с этим необходимо подчеркнуть, что место совершения убийства (например, общественное место) не имеет самостоятельного значения для применения п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Важно установить, что решающей и непосредственной причиной, вызвавшей умысел на убийство, явились указанные выше антиобщественные побуждения.
Известно, что мотив считается факультативным признаком субъективной стороны состава преступления. Но по делам об убийстве из хулиганских побуждений он является обязательным. Поэтому мотив убийства из хулиганских побуждений во всяком случае должен быть установлен как необходимое условие правильного применения п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Как уже отмечалось, не установление мотива убийства не является основанием для признания его совершенным из хулиганских побуждений. Значительная часть ошибок при квалификации убийств из хулиганских побуждений объясняется поверхностным анализом обстоятельств преступления, свидетельствующих о субъективной стороне и главным образом о мотиве его совершения103.
О мотиве, которым руководствовался виновный, позволяют судить его действия, а в ряде случаев и повод, явившийся внешней причиной совершенного преступления. Поскольку при убийстве речь идет о действиях виновного, направленных против другого человека – потерпевшего, то для установления мотива убийства приобретают определенное значение и действия последнего, а также отношения между виновным и потерпевшим.
Чаще всего убийство из хулиганских побуждений совершается в тех случаях, когда оно оказывается продолжением хулиганских действий.
В тех случаях, когда хулиганские побуждения выступают в качестве единственного мотива убийства, их установление вызывает меньше затруднений. «Сложнее дело обстоит в тех случаях, когда хулиганские побуждения сопряжены с другими мотивами, когда они оказываются завуалированными. От следователей и судей по таким делам требуется и высокий профессиональный уровень, и опыт для того, чтобы отграничить хулиганские побуждения от других мотивов»104.
При отграничении хулиганских побуждений от ревности и мести должна учитываться различная природа этих мотивов. Если хулиганские побуждения своим острием направлены против общественного порядка и характеризуются циничным отношением виновного к потерпевшему, то ревность и месть являются мотивами, при которых отношения между обвиняемым и потерпевшим, предшествующие убийству, носят личный характер.
Другим мотивом, от которого приходится нередко отграничивать хулиганские побуждения при убийстве, является месть, возникшая на почве личных отношений. Этот вопрос чаще всего возникает в тех случаях, когда потерпевший своими умышленными или неосторожными действиями причиняет виновному какую-либо малозначительную неприятность. например, Ш. убил Т. за то, что после игры в домино во дворе дома Т. ходил и рассказывал, что Ш. остался «козлом рогатым». По другому делу М. был осужден за убийство П. за то, что П. разбил его тарелку. Оба эти убийства были признаны совершенными из хулиганских побуждений.
Таким образом, «при отграничении мести, возникшей на почве личных отношений, от хулиганских побуждений при убийстве подлежат тщательному выяснению действия потерпевшего, которые виновный счел основанием для совершения этого преступления. По общему правилу, убийство должно признаваться совершенным из хулиганских побуждений в тех случаях, когда действия потерпевшего оказываются малозначительными, а виновный использовал их лишь как предлог для совершения убийства»105.
От убийства из хулиганских побуждений на практике нередко приходится отграничивать убийство, совершенное в драке или в ссоре. В литературе было высказано мнение о том, что убийство в драке или ссоре должно всегда признаваться совершенным из хулиганских побуждений, если установлено, что субъект убийства является инициатором и активной стороной преступления106. Более четко свою позицию по этому вопросу сформулировал Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года, рекомендовав органам следствия и суда выяснять, «кто явился инициатором ссоры или драки, не был ли конфликт спровоцирован виновным для использования его в качестве повода к убийству. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, виновный не может нести ответственность за убийство из хулиганских побуждений»107. И все же для признания убийства совершенным из хулиганских побуждений недостаточно сослаться на то, что данное лицо является «инициатором» или «активной стороной» преступления, – необходимо установить мотив действий виновного. Трудности состоят в том, что убийство из хулиганских побуждений зачастую совершается в драке или ссоре и в результате обстоятельства убийства из хулиганских побуждений и убийства в драке или ссоре нередко совпадают. Ошибки в квалификации убийства в этих случаях потому именно и происходят, что не уделяется внимания установлению мотива убийства, совершенного в драке или ссоре.
Убийство, предусмотренное п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ, может быть совершено не только с прямым, но и с косвенным умыслом. Совершая убийство из хулиганских побуждений с косвенным умыслом, виновный хотя и не ставит перед собой цели убийства, которая имеется при прямом умысле, но и не исключает, что смерть потерпевшего все же может наступить. Вместе с тем это не значит, что действия виновного в убийстве из хулиганских побуждений с косвенным умыслом являются бесцельными. Цель имеется, она состоит в совершении самого действия, направленного против личности потерпевшего, при безразличном отношении к возможному наступлению его смерти. Только цель при убийстве из хулиганских побуждений не выходит за рамки основного убийства, как, например, завладение имуществом при корыстном убийстве. Здесь убийство не является средством для достижения какой-либо цели (помимо причинившего смерть действия при косвенном и причинения смерти при прямом умысле). Известно, что мотив всегда служит достижению цели и даже определяет ее. Поскольку установлено, что при убийстве из хулиганских побуждений имеется определенная цель, постольку есть основания считать, что они (эти побуждения) являются мотивом действий виновного.
Важное значение имеет положение, содержащееся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года, где разъяснено, что: «Если виновный, помимо убийства из хулиганских побуждений, совершил иные умышленные действия, грубо нарушавшие общественный порядок, выражавшие явное неуважение к обществу и сопровождавшиеся применением насилия к гражданам либо угрозой его применения, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества, то содеянное им надлежит квалифицировать по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ и соответствующей части ст. 213 УК РФ»108. К этому следует добавить, что при установлении умышленного уничтожения или повреждения имущества при наличии в этом преступлении признаков ст. 167 УК РФ, она также должна входить в совокупность упомянутых преступлений при их квалификации. Но это относится только к тем случаям, когда в совокупность входят хулиганство и более тяжкое преступление, в частности, убийство109. Следовательно, квалификация убийства из хулиганских побуждений только по одной статье, предусматривающей ответственность за убийство, правильна лишь для тех случаев, когда речь идет не о хулиганстве, сопряженном с убийством, а об убийстве из хулиганских побуждений.
Убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК)
Повышенная опасность для общества данного вида убийства состоит в том, что виновный совершает фактически два преступления, преследуя при этом низменную цель облегчения другого преступления или освобождения от ответственности за предыдущее преступление, не останавливаясь перед лишением жизни другого человека.
Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что «речь идет об убийстве с целью сокрытия любого преступления или об облегчении совершения любого другого преступления независимо от того, является оно особо тяжким или преступлением небольшой тяжести»110.
При квалификации данного вида убийства необходимо учитывать, что оно может быть совершено только с прямым умыслом (в законе указывается на специальную цель совершения преступления).
Изучение практики показывает, что чаще всего по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ квалифицируется убийство, когда оно направлено на сокрытие или облегчение такого преступления, как завладение имуществом.
По п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ квалифицируются убийства, сопряженные с изнасилованием, а также убийства, совершенные для того, чтобы облегчить или скрыть другое убийство.
Убийство с целью сокрытия или облегчения другого преступления и само это преступление могут быть совершены как одним лицом, так и по предварительному сговору разными лицами.
Убийство и другое преступление могут быть совершены и в разное время. В этих случаях возникает вопрос о разграничении квалификации по п. «к» и «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. «По п. «к» 2 ст. 105 УК РФ действия виновного могут быть квалифицированы только при том условии, что органу власти еще не заявлено о совершенном или готовящемся преступлении; если же такое заявление потерпевшим сделано и виновный, совершая убийство, знает об этом, его действия подлежат квалификации по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство из мести в связи с выполнением потерпевшим своего общественного долга»111.
Для оконченного состава убийства, предусмотренного п. «к» 2 ст. 105 УК РФ, закон не требует, чтобы виновный в результате убийства достиг цели, а именно облегчил совершение или сокрытие другого преступления, достаточно установить сам факт совершения убийства с этой целью. В тех случаях, когда после убийства с целью облегчения другого преступления виновный не успевает совершить это другое преступление, ответственность наступает за убийство при отягчающих обстоятельствах и за приготовление к другому преступлению. Убийство оказывается и самостоятельным преступлением, и тем приготовительным действием, за которое наступает ответственность по ст. 30 и соответствующей статье Особенной части УК РФ.
Вполне обоснованно Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года разъяснил, что «под убийством, сопряженным с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера, следует понимать убийство в процессе совершения указанных преступлений или с целью их сокрытия, а также совершенное, например, по мотивам мести за оказанное сопротивление при совершении этих преступлений»112.
Убийство, сопряженное с изнасилованием113, может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. С прямым умыслом совершаются убийства, сопряженные с изнасилованием, когда виновный заранее готовится лишить жизни потерпевшую после изнасилования. В этих случаях, а также после групповых изнасилований убийства иногда характеризуются особой жестокостью и поэтому наряду с п. «к» влекут применение п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
С прямым умыслом совершаются также убийства, сопряженные с изнасилованием, когда виновный убивает потерпевшую или ее родственников спустя какое-то время после изнасилования в связи с их намерением подать заявление или в связи с подачей органу власти заявления об изнасиловании.
С прямым умыслом совершаются и убийства, сопряженные с изнасилованием, различного рода сексуальными маньяками, для которых само убийство при этих обстоятельствах доставляет удовольствие. Здесь убийство жертвы и насилие над ней составляет «единый» процесс. В последние годы разоблачен ряд таких преступников. Например, в Ростовском областном суде рассмотрено известное дело Ч., совершившего 53 убийства и надругательства; в Московском областном суде рассмотрено дело М., который при таких же обстоятельствах совершил 24 убийства женщин, девочек и мальчиков114.
На практике возникает вопрос о том, следует ли убийство, сопряженное с изнасилованием, квалифицировать только по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ или необходимо применять наряду с этим ст. 131 УК РФ. Этот вопрос анализируется и в литературе. Некоторые авторы считают, что особая общественная опасность преступления, предусмотренного п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, состоит в «синтезе» убийства и изнасилования и поэтому изнасилование не образует самостоятельного состава115. Из этого утверждения следует, что два особо опасных преступления можно без всяких сомнений принять за одно.
В связи с этим представляется вполне обоснованным указание, содержащееся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года, о том, что в подобных ситуациях «совершаются два самостоятельных преступления, которые необходимо квалифицировать по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ и, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, по соответствующей части ст. 131 УК РФ, а в случаях совершения насильственных действий сексуального характера – по соответствующей части ст. 132 УК РФ»116.
По вопросу о квалификации убийства, сопряженного с изнасилованием, иногда высказывается мнение о том, что убийство при изнасиловании является «особо тяжким последствием». Сторонники такого решения вопроса исходят из того, что отягчающим в данном случае может быть только то обстоятельство, которое явилось следствием самого факта изнасилования. Однако с этим нельзя согласиться. Как уже отмечалось, убийство при изнасиловании совершается почти во всех случаях с целью сокрытия данного преступления и поэтому должно рассматриваться как тяжкое последствие. Вряд ли можно представить более тяжкое последствие для потерпевшей, чем убийство. Кроме того, даже чисто логический анализ нормы закона показывает, что изнасилование с убийством потерпевшей должно признаваться повлекшим особо тяжкие последствия, поскольку для квалификации изнасилования по п. «в» ч. 2 ст. 131 УК РФ достаточно лишь угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью117.
Убийство по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК)
В данном случае два обстоятельства, отягчающих убийство, которые хотя и не имеют прямой связи между собой, но оба находятся в сфере национальных отношений; это позволило объединить их в одной норме.
В сложившейся в России социально-политической обстановке включение в число отягчающих обстоятельств убийства по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести вполне оправданно. Причины обострения отношений между лицами различных национальностей и народностей были заложены еще в период тоталитаризма, когда целые народы и народности переселялись с их национальной родины в другие местности. Сейчас, когда восстанавливается справедливость и незаконно выселенное население возвращается в места прежнего постоянного проживания, их очаги оказываются заняты гражданами другой национальности. В результате в ряде случаев возникает ненависть или вражда, которая получает национальную окраску.
Изучение судебной практики показывает, что дела об убийствах, совершенных по данному мотиву, в судебной практике встречаются редко.
Убийство, подпадающее под п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ, совершается с прямым умыслом, поскольку мотив в данном случае характеризует и цель совершения преступления. Возможны такие убийства и с косвенным умыслом, но данный мотив должен быть установлен по отношению к другому преступлению. Например, поджог дома лица другой национальности по рассматриваемому мотиву, когда в доме находятся люди и виновный к их судьбе относится безразлично, не исключая наступление смерти.
Возможны и другие варианты применения п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ, которые, по-видимому, выявит в ближайшее время практика.
Кровная месть является видом мести, возникающей на почве личных отношений. При убийстве она выступает как обычай, пережиток прошлого, в силу которого родственники убитого или лицо, считающее себя обиженным, обязаны или «вправе» лишить жизни обидчика. Кровная месть представляется им справедливым возмездием за причиненное зло118. Поводом для кровной мести может быть не только убийство, но и другие противоправные действия или действия, которые по местным обычаям признаются оскорблением.
В литературе было высказано мнение о том, что субъектом убийства на почве кровной мести, как и потерпевшим от этого преступления, могут быть только лица мужского пола на том основании, что кровная месть «падает» лишь на родственников по мужской линии119. Однако это зависит от обычая, которого придерживается та или иная этническая группа.
Для применения п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо, чтобы осужденный принадлежал к той группе населения, которая признает обычай кровной мести. Это обстоятельство судами не всегда учитывается. Однако «установление принадлежности лица, совершившего убийство, к группе населения, которая придерживается обычая кровной мести, еще не решает вопроса квалификации этого преступления по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Для этого необходимо установить мотив кровной мести, т.е. побудительную причину убийства, порожденную данным обычаем»120.
Для квалификации убийства по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ достаточно установить, что лицо, его совершившее, признает такой обычай и в данном случае руководствовалось мотивом кровной мести. По приговору Верховного Суда Республики Ингушетия по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ был осужден М. за убийство Х. на почве кровной мести. Как видно из дела, осужденный, ссылаясь на алиби, не отрицал того, что он признает обычай кровной мести. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, признав квалификацию преступления правильной, а вину М. доказанной, обратила внимание суда первой инстанции на ошибочность ссылки в приговоре при назначении наказания на то, что убийство было совершено при обстоятельствах, отягчающих наказание. Такая ссылка неправильна, поскольку эти обстоятельства уже учтены в п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ и являются квалифицирующим признаком данного преступления121.
Кроме мотива, при выяснении признаков субъективной стороны для квалификации действий виновного по п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установить характер умысла виновного. Представляется, что убийство на почве кровной мести не может быть совершено с косвенным умыслом, необходимо установить прямой умысел. В связи с этим имеет значение выяснение соотношения мотива и цели при совершении такого убийства.
В связи с применением п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ по мотиву кровной мести возникает вопрос о действии этой нормы в пространстве. «По УК РФ убийство может быть признано совершенным на почве кровной мести при наличии данных, которые для этого необходимы, и в том случае, если оно совершено за пределами местности, где кровная месть признается населением и применяется. Поэтому совершение убийства по мотиву кровной мести в любой местности России не изменяет его юридической природы, а следовательно, не влияет на квалификацию»122.

3. Назначение наказания за убийство при отягчающих обстоятельствах

В УК РФ более точно, чем в УК РСФСР, регламентированы вопросы назначения наказания. Это относится прежде всего к общим началам назначения наказания, которые тесно связаны с принципами УК. В их числе названы принципы: законность, равенство граждан перед законом, наличие вины, справедливость и гуманизм (ст. 3–7 УК). Каждым из этих принципов в отдельности и всеми ими вместе взятыми обязаны руководствоваться суды при реализации общих начал назначения наказания. В ст. 60 УК РФ, посвященной общим началам назначения наказания, с одной стороны, сохранены прежние положения, которые оправдали себя на практике, с другой – включены новые положения, ограничивающие усмотрения судей при назначении наказания. Однако главным достоинством этой нормы УК является указание на обязанность суда назначать справедливое наказание. В прежних УК РСФСР о справедливости наказания ничего не говорилось, а суды чаще всего предпочитали действовать, по принципу «чем строже – тем справедливее».
«Назначая наказание, суд учитывает: санкцию статьи Особенной части УК, по которой квалифицировано преступление; положения Общей части УК, которые дают характеристику различных видов наказания и содержат рекомендации по их применению; характер и степень общественной опасности совершенного преступления; личность виновного; обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи»123.
В этих целях «для правильного выбора вида и размера наказания надлежит выяснять, является ли подсудимый единственным кормильцем в семье, находятся ли на его иждивении несовершеннолетние дети, престарелые родители, а также имелись ли факты, свидетельствующие о его отрицательном поведении в семье (пьянство, жестокое обращение с членами семьи, отрицательное влияние на воспитание детей и др.)»124.
Кроме того, назначая наказание, суд учитывает не только цели исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений, но и «цель восстановления социальной справедливости», что является новеллой действующего УК РФ. Кстати, эта новелла подвела итог многолетней научной дискуссии о том, достигается ли цель исправления при длительных сроках лишения свободы. Сама постановка вопроса потеряла свое значение, поскольку восстановление социальной справедливости приоритетно перед целью исправления. Наряду с этим нельзя не отметить, что принцип социальной справедливости наказания вошел в некоторое противоречие с отказом от назначения смертной казни. Как известно, ст. 20 Конституции РФ закрепляет постепенный и последовательный отказ от смертной казни, что предполагает создание обществом определенных условий»125, которых на сегодня нет.
Эти требования закона сформулированы обобщенно и относятся к назначению виновному наказания по любому уголовному делу. Они достаточно полно обсуждены в литературе и в комментариях к УК126, поэтому останавливаться на них в данном случае нет необходимости. В настоящей работе интерес представляет специфика назначения наказания лицам, совершившим убийства, и прежде всего убийства при отягчающих обстоятельствах. Ее удачно отразил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года. При назначении наказания за убийство судам предписывается «учитывать совокупность всех обстоятельств, при которых оно совершено: вид умысла, мотивы и цель, способ, обстановку и стадию совершения преступления, а также личность виновного, его отношение к содеянному и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание. Среди смягчающих встречаются лишь несовершеннолетие виновных, наличие малолетних детей у виновного и в очень редких случаях явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления. Среди отягчающих встречаются особо активная роль в совершении преступления с использованием оружия. Представляется, что по такой категории преступлений, как квалифицированные убийства, круг смягчающих и отягчающих обстоятельств и не может быть шире, поскольку сама конструкция составов убийства при отягчающих обстоятельствах либо исключает большинство обстоятельств, указанных в ст. 61 УК РФ, либо включает их в качестве признака состава (ст. 63 УК РФ), что делает невозможным их учет при назначении наказания.
Равным образом должны быть исследованы данные, относящиеся к личности потерпевшего, его взаимоотношения с подсудимым, а также поведение, предшествовавшее убийству»127.
Вопрос о справедливости наказания, особенно по делам об убийстве, имеет принципиальное значение. Соответствующее упоминание в законе о справедливости наказания не решает проблемы по существу. Однако формулирование принципа справедливости наказания, без сомнения, принесет большую пользу правосудию. Заметим, что право, в том числе и уголовное, утрачивает нравственное значение, если оно не обеспечивает справедливости128.
Требование справедливости наказания в равной степени относится и к настоящему времени, когда наблюдается рост преступности. История неоднократно доказывала, что жестокостью наказания проблема преступности не может быть решена. В доктрине уголовного права предпринята успешная попытка сформулировать требования, которым должно отвечать справедливое наказание. Они состоят в следующем: 1) наказание должно соответствовать тяжести совершенного преступления и имеющим уголовно – правовое значение данным об общественной опасности личности виновного, в первую очередь тем, которые прямо предусмотрены законом в качестве смягчающих или отягчающих обстоятельств (требования индивидуализации ответственности); 2) наказания, назначаемые за разные по тяжести преступления и (или) при разной общественной опасности личности виновного, должны быть разными (требование дифференциации ответственности); 3) наказания, назначаемые за равные по тяжести преступления равным по степени опасности виновным, должны быть равными (требование равенства ответственности)129. В связи с принятием нового УК РФ в современных условиях данную модель справедливого наказания необходимо дополнить еще одним положением, сущность которого состоит в следующем: наказание, назначаемое за такие особо тяжкие преступления, как убийство, и лицам, совершившим преступление неоднократно, будет справедливым только в том случае, если оно обеспечивает в соответствии со ст. 56, 57, 68 – 70 УК РФ длительную изоляцию таких лиц от общества, исключая для них в законных пределах возможность совершения новых преступлений в отношении правопослушных граждан.
Такова модель справедливого наказания. Ее положения удачно использованы в ст. 60 УК РФ, где подчеркивается, что наказание должно быть справедливым в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части, и с учетом положений Общей части УК РФ, причем более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначается только в том случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить исправительное воздействие на виновного.
Особенно остро вопрос о справедливости наказания стоит в судах первой инстанции при вынесении приговора по делам об убийстве. Взгляды на справедливость наказания, с одной стороны, родственников виновного в убийстве и самого осужденного, а с другой – родственников потерпевшего, а при покушении и самого потерпевшего, чаще всего прямо противоположны. Задача суда как раз состоит в том, чтобы наказание было назначено по справедливости и с учетом всех обстоятельств «за» и «против», о которых говорилось выше.
Закон и упомянутое постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года формулирует лишь предпосылки для назначения справедливого наказания лицам, совершившим убийство, из которых исходит суд при рассмотрении конкретных дел.
Изучение судебной практики по делам об убийствах показывает, что далеко не все приговоры судов оказываются справедливыми. Это обычно связано со сложностью ситуаций, в которых совершаются преступления, неполнотой собранных на предварительном и судебном следствии данных, не позволяющей в ряде случаев восстановить в полной мере достоверную обстановку и другие обстоятельства убийства, недостаточной квалификацией и подготовленностью судей для рассмотрения таких дел. Упомянутые обстоятельства едва ли могут быть полностью преодолены.
И, тем не менее, анализ показывает, что при надлежащей организации общества в этом направлении могут быть сделаны определенные шаги.
Судебная практика показывает, что одной из причин вынесения приговоров, несправедливо осуждающих к длительному сроку лишения свободы или к смертной казни, является квалификация убийства «с запасом», т.е. по статье УК РФ, предусматривающей ответственность за более тяжкое по сравнению с совершенным убийство. Так, убийство при смягчающих обстоятельствах квалифицируется по ч. 1 ст. 105 УК РФ, а «простое» убийство – как совершенное при отягчающих обстоятельствах. Это своего рода перестраховка, чтобы суд (судья) избежал отмены приговора вышестоящим судом. Суды такие ошибки не всегда своевременно исправляют, что приводит к необоснованным приговорам.
Назначение чрезмерно строгих мер наказания (при отсутствии такой необходимости) часто находит поддержку в средствах массовой информации. Можно, например, прочитать или услышать возмущение («мало дали») или одобрение («получили максимальное наказание»).
Преодолеть преступность, тем более в условиях ее значительного роста и усиления жестокости, проявляющейся, прежде всего в убийствах, едва ли можно путем ужесточения наказаний. Акцент следует делать на неотвратимость ответственности и наказания, улучшение раскрываемости преступлений, организацию работы по профилактике правонарушений, создающих благоприятную почву для совершения убийств.
Что касается наказания за убийство, то никак нельзя проводить в жизнь принцип талиона (смерть за смерть); наказание должно быть справедливым. Каждый убийца должен понести ту кару, которая ему положена по закону. У судов достаточно возможностей для индивидуализации и назначения справедливого наказания, поскольку санкция, предусматривающая ответственность за убийства при отягчающих обстоятельствах, не является абсолютно определенной. Суд ограничен только высшим пределом санкции, а при наличии достаточных оснований вправе определить наказание более мягкое, чем предусмотрено законом. К этому добавим, что справедливость наказания, как этическая оценка, должна выступать критерием правильности решения по каждому уголовному делу, мерилом соотношения разнообразных, подчас противоречивых требований и интересов сторон, участвующих в судебном разбирательстве.130
Судебная практика показывает, что суды при определении наказания за убийство учитывают: обстоятельства убийства, повлиявшие на его квалификацию; другие обстоятельства, относящиеся к преступлению; данные, характеризующие обвиняемого и потерпевшего, учтенные при квалификации преступления; другие данные об обвиняемом и потерпевшем, а также иные обстоятельства, имеющие отношение к делу.
Кроме того, суды по делам об убийстве также учитывают характеристики личности подсудимого по работе, в быту, участие в войнах, наличие наград и другие данные, могущие свидетельствовать о личности виновного. В литературе высказывалось мнение о том, что эти данные не стоит учитывать при назначении наказания за убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах131.
Нельзя заранее утверждать, что указанные обстоятельства не имеют значения при назначении наказания во всех случаях убийства при отягчающих обстоятельствах. Это противоречило бы ст. 61, 62 УК РФ и судебной практике, да и здравому смыслу, особенно по групповым делам, когда роли участников преступления даже при соисполнительстве нередко различны. Кроме того, суды должны учитывать и отрицательные стороны жизни и деятельности подсудимого: прежнюю судимость, неоднократные привлечения к административной ответственности, совершение аморальных действий, свидетельствующих о деградации личности подсудимого и его опасности для окружающих.
При назначении наказания суд в любом случае обязан выяснить все обстоятельства, имеющие значение как для установления виновности, так и для назначения наказания, либо вынести оправдательный приговор. Назначение же более мягкого наказания для «смягчения» виновности недопустимо. Это создает благоприятную почву как для необоснованного осуждения, так и для уклонения виновных в убийстве от уголовной ответственности.
По некоторым делам суды, мотивируя назначение строгого наказания, ссылаются на предумышленный характер убийства. Представляется такой подход вполне обоснованным. Убийство, заранее задуманное, когда виновный не только намечает жертву, но и обдумывает место, время, способ убийства, а иногда и готовит орудие совершения преступления, является более коварным. Многие предумышленные убийства связаны с подготовкой мер к сокрытию следов убийства, а нередко и алиби, чтобы уклониться от ответственности за совершенное преступление. Все это повышает опасность как самого убийства, так и лица, виновного в его совершении.
Эта позиция находит подтверждение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года, где судам рекомендуется при назначении наказания учитывать «вид умысла». Это означает установление умысла не только прямого или косвенного, определенного или неопределенного, конкретизированного или не конкретизированного, но и выяснение того, было ли убийство предумышленным.
К рассматриваемому вопросу примыкает и другой: является ли (при прочих равных условиях) убийство с прямым умыслом более опасным, чем убийство с косвенным умыслом. Считаем, что первое более опасно, поскольку виновный действует специально с целью убийства. Следовательно, лицо, его совершившее заслуживает более строгого наказания, чем лицо, которое безразлично относилось к смерти потерпевшего.
«Высокая степень общественной опасности убийства при наличии отягчающих обстоятельств влечет для осужденного ряд дополнительных негативных правовых последствий, касающихся назначения вида исправительного учреждения, условий досрочного освобождения от отбывания наказания, исчисления сроков судимости, наличия рецидива»132.
Особенности назначения наказания лицам, совершившим убийство при отягчающих обстоятельствах относятся как к материальному уголовному праву, так и к особенностям судопроизводства по таким делам.
Так, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года обратил внимание судов на то, что «смертная казнь как исключительная мера наказания может применяться за совершение особо тяжкого преступления, посягающего на жизнь, лишь тогда, когда необходимость ее назначения обусловливается особыми обстоятельствами, свидетельствующими о высокой степени общественной опасности содеянного, и наряду с этим, крайне отрицательными данными, характеризующими виновного как лицо, представляющее исключительную опасность для общества.
При назначении виновному пожизненного лишения свободы в приговоре в силу ст. 57 УК РФ должны быть указаны мотивы назначения этого наказания как альтернативы смертной казни, которую суд счел возможным не применять»133.
Анализ практики назначения наказания Верховным Судом РТ за убийства показывает, что используется весь диапазон ответственности, предусмотренный законом. Суд, в соответствии с требованиями УК РФ правильно применял ст. 105 УК РФ, которая предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от восьми до двадцати лет либо смертной казнью или пожизненным лишением свободы. При этом суд учитывал нормы, улучшающие положение обвиняемого, и не применял нормы, ухудшающие его.
При назначении наказания несовершеннолетним суд во всех случаях исходил из требований ч. 6 ст. 88 УК РФ. При этом нельзя не отметить, что суд правильно сориентировался в вопросах назначения наказания несовершеннолетним за неоконченное убийство. Проблема возникла в связи с тем, что в ч. 2 и 3 ст. 66 УК РФ говорится о том, что при приготовлении и покушении срок и размер наказания не могут превышать половины или трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ за неоконченное преступление. Казалось бы, три четверти наказания в виде лишения свободы на неопределенный срок составляет 15 лет, однако ч. 6 ст. 88 УК РФ ограничивает срок наказания в виде лишения свободы в отношении несовершеннолетних 10 годами. Возникает вопрос: как быть, если несовершеннолетний совершил покушение на квалифицированное убийство. Судебная практика правильно скорректировала неточность законодателя и пошла по пути того, что кроме статьи Особенной части при назначении наказания за неоконченное преступление следует учитывать и нормы Общей части. Так, Корнеев был осужден по ч. 3 ст. 30 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ с учетом положений ч. 3 ст. 66 и ч. 6 ст. 88 УК РФ к 7 годам 6 месяцам лишения свободы134, что соответствует трем четвертям от максимального десятилетнего срока лишения свободы в отношении несовершеннолетнего, а не максимума данного вида наказания, предусмотренного ч. 2 ст. 105 УК РФ
В ст. 20 Конституции РФ предусмотрено право на рассмотрение по просьбе обвиняемого дела судом с участием присяжных заседателей, когда обвиняемому в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь. В настоящее время эти особенности относятся ко всем подсудимым, дела которых рассматриваются в субъектах Российской Федерации, за исключением Чеченской Республики135.
В разделе ХП нового УПК РФ вопросы факта совершения преступления, признание подсудимого виновным или невиновным отнесены к компетенции присяжных заседателей. Назначение конкретного наказания признанному виновным подсудимому является прерогативой профессионального судьи. Присяжные заседатели, кроме того, имеют возможность влиять на вид и размер наказания своим указанием в вердикте «заслуживает снисхождения». «Указание в вердикте коллегии присяжных заседателей на то, что подсудимый, признанный виновным, заслуживает снисхождения, обязательно для председательствующего при назначении наказания»136. Если присяжные заседатели признают виновного в убийстве заслуживающим снисхождения, то наказание «не может превышать двух третьей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление»137. Если же в санкции статьи предусматривается смертная казнь или пожизненное лишение свободы, эти виды наказания не применяются.
На практике это выглядит следующим образом. Судом присяжных заседателей З. был признан виновным в соучастии в убийстве и умышленном убийстве, но заслуживающим снисхождения. Судья назначил ему наказание по п. «б» ст. 102 УК РСФСР и ст. 17 УК РСФСР; п. «б», «и» ст. 102 УК РСФСР по совокупности совершенных преступлений 15 лет лишения свободы. Президиум Верховного Суда России признал приговор в части меры наказания не соответствующим закону и указал, что в соответствии с требованиями ст. 10 и ч. 1 ст. 65 УК РФ за каждое преступление и по совокупности наказание может быть назначено не более 10 лет лишения свободы138.
При назначении наказания за убийство, совершенное в соучастии группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, суд руководствуется ст. 33, ч. 4 ст. 34, ст. 35, 60, 61, 63, а также п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. При этом суд исходит из того, что убийство, совершенное в соучастии, представляет повышенную опасность по сравнению с аналогичным преступлением, совершенным одним лицом. В этих случаях суд при назначении наказания не учитывает ч. 7 ст. 35 и п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ, в которых речь идет о совершении преступления группой лиц как об обстоятельстве, отягчающем наказание. Иной подход был бы нарушением ч. 2 ст. 63 УК РФ и не соответствовал бы принятому в доктрине уголовного права сформулированному еще римлянами принципу non bis in idem – не наказывать дважды за то же. Иными словами, нельзя учитывать одно и то же обстоятельство, отягчающее наказание, дважды.
В то же время совместная деятельность соучастников при совершении убийства не означает для них одинаковой ответственности, а предполагает максимальную индивидуализацию наказания. Поэтому при назначении наказания каждому из соучастников убийства необходимо учитывать степень и характер участия в преступлении каждого из соучастников.
Таким образом, при назначении наказания суд руководствуется двумя критериями: объективным, отражающим степень участия в совершенном преступлении, и субъективном, отражающим степень опасности соучастников139.
Изучение судебной практики по делам об убийствах показывает, что на размер наказания, назначаемого виновному, оказывает влияние форма соучастия, роль данного соучастника в группе (сообществе) и его конкретные действия при совершении убийства. Исходя из этого чаще всего к более строгому наказанию приговариваются исполнители и организаторы убийств, а иногда и подстрекатели к совершению убийства, причем нередко организатор наказывается строже, чем исполнитель. Это происходит, как правило, в тех случаях, когда исполнитель оказывается под влиянием более опытных, часто ранее судимых преступников.
Пособники в совершении убийства по сравнению с другими соучастниками осуждаются обычно к менее строгому наказанию, чем исполнители, организаторы и подстрекатели. Роль пособников в преступлении практически всегда менее значительна, чем роль других соучастников.
Также хотелось отметить некоторые особенности при назначении наказания за приготовление или покушение на убийство.
В соответствии со ст. 30 УК РФ суд при этом исходит из общих правил назначения наказания, о которых уже говорилось: за приготовление несет ответственность только то лицо, которое совершает тяжкое или особо тяжкое преступление. Из преступлений против жизни ответственность за неоконченное преступление наступает только в тех случаях, когда посягательство совершается на убийство, предусмотренное ст. 105 УК РФ.
Общественная опасность приготовления к убийству или покушения на него прежде всего зависит от вида убийства, которое намеревался совершить виновный. Кроме того, определяя опасность приготовления или покушения, суд исходит из конкретных действий виновного, которые он совершил в направлении осуществления умысла на убийство. Но этого в ряде случаев недостаточно. Для справедливого наказания за покушение на убийство имеет значение выяснение завершенности покушения, т.е. установление того, является ли оно оконченным или неоконченным. При неоконченном покушении виновный не выполняет всех действий, которые он считал необходимыми для наступления преступного результата. При назначении наказания за неоконченное преступление надлежит соблюдать правила ст. 66 УК РФ о сроках и размерах наказания. Если лицо совершило действия, свидетельствующие о приготовлении к преступлению, либо покушался на совершение преступления, за которое соответствующими статьями Особенной части УК РФ предусматривается возможность применения смертной казни или пожизненного лишения свободы, суд в силу части четвертой ст. 66 УК РФ не применяет эти виды наказания и назначает лишение свободы в пределах, указанных в частях второй и третьей названной статьи»140.
При оконченном покушении виновный выполняет все намеченные для убийства действия, но результат не наступает. Надо учитывать, что и в первом, и во втором случаях результат не наступает по независящим от виновного обстоятельствам. С позиции доктрины уголовного права большую опасность представляет оконченное покушение, при котором виновный, хотя и безрезультатно, но сделал все для того, чтобы совершить убийство. При этом необходимо учитывать, что возможны два варианта оконченного покушения: 1) когда потерпевшему не причинено физического вреда (А. с целью убийства Б. нажимает курок пистолета, но происходит осечка); 2) когда потерпевшему причиняется физический вред (А. с целью убийства Б. производит в него выстрел и причиняет ему тяжкое телесное повреждение, но смерть потерпевшего не наступает в связи с оказанием квалифицированной медицинской помощи).
«При оконченном покушении для определения наказания важно установить причины недоведения преступления до конца, а также установить, почему виновный не повторил неудачного покушения. Здесь нет добровольного отказа от преступления, поскольку покушение уже совершено, но может быть отказ от повторения, который нельзя не учитывать при назначении наказания за покушение на убийство»141.