КУРСОВАЯ РАБОТА

"Литература периода Эдо"

Введение

Литература периода Эдо (1603–1868); также известная как литература Токугава. Термин «литература Эдо» является несколько вводящим в заблуждение, потому что большая часть литературы происходила из Киото и Осаки. Японские литературные историки обычно используют термин kinsei bungaku (ранне-современная литература).

Период был одним из главных и в то же время изолированным и характеризовался расширением культурной деятельности от аристократии, воинов и духовенства до торговцев и горожан, развитием коммерческой печати и публикацией беллетристики и поэзии, популяризацией театра, использующего живых актеров и марионеток, а также искусства в форме писаний на деревянных дощечках, и всё это достигло общественности, больше чем когда-либо ранее.

Цель исследования данной курсовой работы – раскрыть и показать особенности развития японской литературы на данном этапе.

Задачи – дать оценку уровню развития литературы этого периода и проследить его этапы. Рассмотреть наиболее ярких представителей.

На мой взгляд, эта тема очень актуальна, так как японская культура с давних времён вызывала интерес у других стран, и этот интерес неустанно растёт, тем более период Эдо является наиболее ярким в истории культуры Японии (как его ещё называют эпохой ренессанса, золотым веком японской литературы).

При написании данной работы я планирую использовать литературу посвященную японской культуре отечественных, а также зарубежных авторов.

Литература Пред – Гэнроку

На эру Гэнроку (1688–1704) выпал расцвет литературы и поэзии (или как его ещё называют «золотой век литературы и японской поэзии») в Японии, и 1603–1687 годы могут быть рассмотрены как подготовка к этому расцвету. Печать распространяется от религиозных текстов до книг и иллюстраций, возрастает интерес к старой литературе, и в 1609 г. положено начало коммерческой печати. Чтение и участие в литературной жизни перестаёт быть сугубо элитарным занятием. Литературным центром во время этого периода была область Киото-Осаки, у Эдо (теперь Токио), не было пока еще достаточно сил, чтобы поддержать собственную культуру.

В это время формой и содержанием китайская литература неблагоприятно воздействовала на развитие национальной литературы. Некоторое время китайские ученые оказывали мощное влияние на жизнь и сознание японцев, но они натолкнулись на духовное противодействие вагакуся – японских ученых, считавших, что народ должен изучать своих собственных классиков, иметь свою религию и политику, а не пользоваться иностранными. Под покровительством Мицукуни, князя провинции Мито и родственника токугавских сегунов, началось мощное движение за национальную науку, особенно в пользу классической японской литературы. Одним из пионеров, содействовавших усиленному изучению древней национальной литературы, был буддийский монах Кэйтю (1640–1701). Его последователем был Када Ад-зумамаро (1669–1736), который выступал против кангакуся, отдававших предпочтение китайским литературным сочинениям перед японскими. Мабути основал в Эдо школу по изучению национальной литературы. Являясь борцом за чистоту языка, он стремился максимально исключить из своих сочинении китайские заимствования. К этому же направлению мысли принадлежали и многие другие влиятельные авторы. В XVIII в. многие из ученых национальной школы, обнаружив, что их оппозиция прокитайской политике сёгуната встречает неодобрение, переехали из Эдо в Киото, где объединились в кружок при императорском дворе.

В то время как новое просвещение народа шло через популярные иллюстрированные книги эдзоси, которые давали его воображению новые картины или зарисовки из повседневной жизни, ученые продолжали вести дискуссии, а националистически настроенные вагакуся способствовали возрождению японской литературы в противовес принесенной извне китайской.

Люди из среднего сословия начали заниматься сочинением стихов. Возможно, в этом отражалось льстивое подражание представителям высших сословий, среди которых занятие поэзией считалось аристократичным и благородным, а возможно, и было вызовом этим сословиям. Поэзия определенного рода являлась отличительной особенностью японской культуры. Стало невозможно не допускать к ней рифмоплетов из средних сословий, поэтому ее спустили с вершины и включили в специфическую сферу поэзии элементы разговорного языка.

Своеобразная форма японской има-жистской поэзии, известной как танка, или ее компонент хайкай, которые с незапамятных времен представляли собой традиционное развлечение образованных сословий. В некоторых отношениях эта поэтическая форма скованная строжайшими правилами и, поражающими своей детализацией. Форма эта не изменилась по сей день. Но в конце XVI – начале XVII в. произошло значительное ослабление сковывающих ограничений, и благодаря большей внутренней свободе поэзия хаикаи получила новый толчок к развитию в среде народа. К концу XVI в. законодателем моды в этой напоминающей эпиграммы поэзии стал самурай по имени Мацунага Тэй-току (1571–1653), опубликовавший сборник «Огарагаса», где провозглашались новые принципы, отличные от тех, которыми так долго руководствовались сочинители «сцепленных строк». Он стал общепризнанным наставником своей эпохи, и указом императора ему был присвоен титул «Хана-но мото» («Цветочная печать»), что позволяло Тэйтоку осуществлять контроль над всеми лидерами меньших поэтических школ и их учениками, он обладал правом выдавать им дипломы или лишать этих дипломов. Хотя он был человеком эксцентричным и совершенно безрассудным, у него осталось множество последователей, в том числе такие, как конфуцианский ученый Хаяси Радзан и выдающийся защитник японизма Китамура Кигин.

Среди его наиболее знаменитых учеников – одним из пяти, снискавших славу «пяти звезд», – был Ясухара Тэйсицу (1610–1673), который даже превзошел учителя, хотя сам был столь низкого мнения о своих творениях, что только три стихотворения счел достойными остаться в веках, остальные же предал огню. В своем путевом дневнике «По тропинкам Севера» Басё рассказывает, как однажды он прибыл на горячие источники в Яманака. «Хозяином в гостинице состоит еще молодой парень Кумэноскэ. Его отец любил поэзию хайкай; когда Тэйсицу, давным-давно, еще молодым, прибыл из столицы сюда, он был посрамлен им в знании изящного, вернулся в столицу, сделался учеником старца Тэйтоку и стал известным. И, прославившись, он в этом селении за слова суждения не брал платы. Теперь-то все это стало рассказом былых времен».

Когда искусство стихосложения стало менее формализованным, его популярность возросла, и некоторое время процветала школа Данрин, чье влияние распространялось из Эдо во все стороны. Чемберлен так рассказывает о происхождении школы Данрин. «Самурай из провинции Хиго по имени Нисияма Соин (1605–1682), чей хозяин был уволен со службы, отправился в Киото и Осака, где он обрил голову и стал буддийским монахом. В храме Тэммангу он молил даровать ему поэтическое вдохновение и преподнес на алтарь одно за другим все свои сочинения. Поэт предавался всевозможным словесным выкрутасам и искренним изощрениям. Между тем подобный мишурный блеск нашел признание в незадолго до того основанном процветающем городе Эдо, где он пришелся по вкусу узкому кругу стихотворцев, уставших от простоты старой школы из Киото. В 1664 г. их кружок, известный под названием Данрин (, лес бесед»), тепло приветствовал Соина в Эдо. Он его возглавил и, странствуя по всей стране, от Нагасаки до крайнего Севера, где его учеником стал один из местных даймё, повсюду распространял новую моду, в чем ему помогал Сайкаку, популярнейший новеллист того времени».

Хотя над японской литературой довлели китайские образцы, с незапамятных времен существовало правило, запрещающее использовать в поэзии какие-либо слова, кроме чисто японских. Тем самым исключалось более половины словарного запаса, поскольку он был наполовину китайским, в том числе и многие из наиболее употребительных слов, не считая слов, выражающих тончайшие оттенки значений. Исключение их сразу ограничило сферу поэтического выражения, способствовало приданию ей большей искусственности и все более и более отдаляло ее от реальной жизни. В серьезной поэзии запрет на употребление любых иностранных слов оказался настолько силен, что нарушить его было невозможно, и в результате она погрязла в манерности и показной подражательности. Именно в рассматриваемый нами период произошли кардинальные изменения: были разрушены устаревшие ограничения, и, например, в школе Данрин, появилась определенная свобода. Создавались стихи юмористические и на разговорном языке, в том числе использовалась лексика иностранного или «нечистого» происхождения. Благодаря этому появилось широкое поле деятельности для ума и языка, который долго был связан средневековыми путами. Как мы увидим, Басё, самый великий из поэтов хайкай, ощутил себя наследником новой свободы, но приложил огромные усилия, заново очищая язык, однако уже не возвращаясь в узкие рамки классических ограничений. В этом смысле он был представителем нового движения, оставаясь одновременно и традиционалистом.

С точки зрения развития японской культуры наиболее значительным результатом мирного периода, наступившего с установлением власти сёгуната Токугава, был рост городов. Именно он стал важнейшим фактором прогресса и источником возникновения новых социальных форм (прежде всего, подъема богатого торгового сословия). Город способствовал развитию предпринимательского духа, проявлению индивидуальной инициативы, что требовало определенных знаний. В городах вскоре сложилась довольно значительная прослойка образованного населения, не связанного ни с дворами крупных феодалов, ни с монастырями. Именно в это время начался переход от аристократической культуры к простонародной. Этот век был далеко не бесплодным, и политика изоляции не смогла помешать прогрессу.

Литература Гэнроку

Эра Гэнроку (1688–1704). В литературе этого периода наиболее выдающимися деятелями являются: поэт Матсуо Басё (1644–94), автор прозы Ихэра Сэйкэку (1642–93), и драматург Чикэмэтсу Монзэемон (1653–1724). Этот период застал большой расцвет всех искусств. Горожане Эдо, Киото, и Осака начинают конкурировать с аристократией как с главными деятелями искусств. Одной из причин для этого процветания было увеличение количества зажиточных среди торговцев, что являлось результатом стабильности правления Токугава. Другой являлось творческая деятельность самураев, ранее ограниченных военными и административными обязанностями, но теперь стремящиеся заработать на проживание как ронины.

Славу литературы XVII в. создали три великих художника: Ихара Сайкаку – в прозе, Мацуо Басе – в поэзии и Тикамацу Мондзаэмон – в драматургии.

В жизни Ихара Сайкаку известно сравнительно немного. Считается, что он происходил из купеческой семьи. Потеряв в возрасте около 35 лет жену и детей и передав свое дело другому, он посвятил себя занятию поэзией хайкай. В то время он много путешествовал по стране и был известен своей способностью сочинять хайкай с необыкновенной легкостью. Рассказывают, что в 1677 г. в одном из поэтических состязаний он сумел за сутки сочинить 1600 стихотворений.

Однако действительно эпохальным событием в истории японской литературы стало появление повестей Ихара Сайкаку, первая из которых была написана им всего за 10 с небольшим лет до смерти. В выходивших затем одна за другой повестях писатель воссоздал жизнь японского города того времени, увиденную человеком, обладавшим острой наблюдательностью, любопытством ко всему конкретному, вещественному, и любовью к чувственной красоте мира. Главным предметом изображения Ихара Сайкаку был человек, индивидуум в его тогда только начавшей раскрываться непредсказуемости и изменчивости. «Повести о бренном мире» («укиё дздси») благодаря Ихара Сайкаку приобрели необычайную популярность и надолго стали наиболее распространенным жанром японской литературы повествовательного типа. Происходя от средневековых повестей капа дэбси, они принципиально отличались от последних своей художественной правдивостью и реалистическим подходом к действительности, пришедшим на смену старому догматическому мировоззрению с его авторитарной моралью.

В соответствии с двумя сферами интересов, игравших ведущую роль в жизни горожан, произведения Сайкаку по тематике делятся на две группы, одна из которых посвящена миру удовольствий и страстей, а другая – миру трезвого практицизма и здравого смысла.

К первой группе относятся так называемые эротические произведения (кбсёку моно). Это такие повести, как «История любовных похождений одинокого мужчины» («Кбсёку итидай ото-ко», 1682), «История любовных похождений одинокой женщины» («Кбсёку итидай онна», 1686), «Пять женщин, предавшихся любви» («Кбсёку гонин онна», 1686) и др. В этих повестях перед читателями проходит череда персонажей, принадлежащих к самым разным слоям населения – служанки и гетеры, замужние женщины и наложницы, банщицы и монахини, ремесленники, торговцы, простолюдины, самураи. Жажда наслаждений, стремление к самоутверждению, нежелание мириться с устоявшимися формами коллективного существования толкает героев Ихара Сайкаку осознанно или в силу обстоятельств на конфликт с обществом, кончающийся для них порой трагически. Герои Сайкаку часто преступают нормы общепринятой морали, но не в силу природной испорченности, а потому, что лишены возможности свободного, естественного существования. Сайкаку не всегда полностью одобряет поступки своих героев, но он неизменно глубоко сочувствует им. Он верит сам и заставляет верить своих читателей, что они заслуживают лучшей участи.

Ихара Сайкаку был прекрасным знатоком живой жизни города. В бытовых эпизодах и жанровых сценах, которыми изобилуют его повести, обнаруживается тесная связь писателя с изображаемой им средой. Но было бы большой ошибкой воспринимать автора как простого пересказчика различных житейских случаев. Повести Ихара Сайкаку свидетельствуют о его огромном таланте художника, способного критически, в духе подлинного гуманизма осмыслить все многообразие картины мира, развертывавшейся перед его глазами.

К произведениям о деловой, повседневной жизни горожан относятся повести «Вечная сокровищница Японии» («Ниппон эй-тайгура», 1688), «Расчеты, руководящие людьми в этом мире» («Сэкэн мунэсанъё», 1692) и некоторые другие. Это истории о том, как приобретаются и почему теряются состояния, о том, как надо быть осторожным и бережливым, чтобы в конце концов добиться достатка. Ихара Сайкаку и в этих своих произведениях не приукрашивает своих героев, но вместе с тем показывает, что жизнь сословия мелких и средних торговцев и ремесленников полна забот о завтрашнем дне, о своевременной уплате налогов, о необходимости в срок рассчитаться с долгами. И в этих произведениях Сайкаку выступает как великолепный знаток быта и деловой этики торгового сословия, упорного, трудолюбивого и расчетливого.

Вера в человека, в его право на достойное существование составляла основу мировоззрения Ихара Сайкаку. Время не стерло яркие краски его повестей о «бренном» мире, не устарели мысли и чувства, волновавшие их создателя. Они развлекают и заставляют размышлять читателя и теперь.

Величайшим поэтом эпохи Токугава был современник Ихара Сайкаку Мацуо Дзинситирб. известный под своим литературным псевдонимом Басё. Родившийся в семье самурая, Басё в ранней юности поступил на службу к молодому князю Ёситада, сыну владельца замка Уэно в провинции Ига, недалеко от г. Нара, который вскоре отправился в Киото. Там и хозяин и его слуга увлеклись сочинением стихотворений в жанре рэнга – «нанизанных строф» или «стихотворных цепочек». В целях совершенствования своего мастерства они стали заниматься у известного в то время поэта Китамура Кигин.

В возрасте 22-х лет после неожиданной смерти князя Ёситада Басё отказался от дальнейшей службы в семье своих сюзеренов, предпочтя жизнь горожанина и занятия поэзией. В 1672 г., когда Китамура Кигин был вызван сегуном в Эдо, он как его ученик последовал за ним. С того времени восточная столица стала местом, куда он неизменно возвращался из своих многочисленных странствий по стране.

Между тем слава его как поэта быстро росла, и вскоре он сам уже начал выступать в роли учителя поэзии, к сожалению, не слишком доходной. Приблизительно тогда же один из его учеников и друзей Сугияма Сампу построил для него небольшой домик на берегу реки Сумида, в саду которого поэт посадил банановое дерево (басё). Это слово он и прославил, избрав его своим последним псевдонимом. Когда во время большого пожара в Эдо, в 1682 г., хижина Басё сгорела, он с помощью учеников снова отстроил ее и опять посадил в саду банановое дерево. Последние 11 лет жизни Басё почти целиком провел в странствиях, каждый раз возвращаясь в свой «банановый приют», чтобы осмыслить пережитое в пути.

Творческое наследие Басё включает в себя поэзию и прозу Итогом его странствий были 5 путевых дневников: «Кости, белеющие в поле» («Нодзараси кикб»), «Путешествие в Касима («Касима кикб»), «Письма странствующего поэта» («Ои-но кобу-ми»), «Путешествие в Сарасина» («Сарасина кикб») и последний, наиболее известный, «По тропинкам севера» («Оку-но хосоми-ти»). Дневники представляют собой перемежающуюся со стихами лирическую прозу. В них поэт рассказывает о своих мыслях и чувствах по поводу услышанного и увиденного во время странствия, о своем понимании жизни природы и людей. Остались также письма Басе и его беседы о поэзии и искусстве, записанные учениками.

Поэтическое наследие Басё составляют стихотворения в жанрах рэнга и хайку. Начав с увлечения поэзией рэнга, Басё продолжал сочинять «нанизанные строфы» на продолжении всей жизни, часто выступал судьей на поэтических турнирах рэнга и был признан современниками непревзойденным мастером этого жанра.

Однако в истории японской литературы Басё остался, прежде всего, как автор шедевров в жанре хайку. Трехстишье хайку состоит всего из 17 слогов. Кажущаяся легкость этого жанра весьма обманчива. Многие могут сочинить 3 строчки, но очень немногие могут сделать их произведением искусства. Хайку требует преодоления противоречия между заданной краткостью формы и вольной прихотливостью поэтического порыва, глубиной чувства и мысли. За отдельной точно схваченной деталью пейзажа или определенной ситуации всегда ощущается глубина переживания поэта, рождающая ответный отклик в душе читателя. Известны случаи, когда, добиваясь нужного результата, Басё в течение нескольких лет возвращался к одному и тому же стихотворению. Так было с известным хайку:

На голой ветке

Ворон сидит одиноко.

Осенний вечер.

В этом стихотворении поражает графическая четкость картины осеннего вечера, словно нарисованной в стиле черно-белой живописи (суйбоку), и ее органическая слитность с чувством щемящей грусти одинокого путника, глазами которого она увидена; Сквозь конкретику стихотворения просвечивает смысловая глубина, выраженная с огромной лирической силой.

Достаточно одного подобного стихотворения, чтобы судить масштабе дарования его автора. После опубликования в сборник «Дни весны» его первенство в этом жанре уже никто не оспаривал.

При чтении хайку нужно постоянно иметь в виду, что их структура многосложна и требует внутренней работы читателя. Любование природой с древних времен было излюбленной темой японской поэзии. В этом отношении Басё часто как будто бы следует традиции. Но это верно только отчасти. Пейзажную лирику Басё отличает остро индивидуальное восприятие природы. Каждое стихотворение – это не просто зарисовка увиденного, а личное открытие в природе каких-то поразивших поэта черт, воспринятых им как фактор собственной духовной биографии.

Поэзия Басё многогранна. Многие хайку поэта посвящены картинам быта крестьян и ремесленников, философским и религиозным раздумьям, обращениям к друзьям. Басё создал свой собственный стиль хайку, в основу поэтики которого он положил принцип саби – элегической грусти и простоты изобразительных средств. Другим качеством, которое Басё считал необходимым для поэзии хайку, была легкость (каруми), под которой подразумевалась совершенная естественность и лаконичность.

Поэзия Басё, вобрав в себя лучшее, что было в классических стихотворениях танка и в шутливых эпиграммах рэнга, явила новую форму лирического стихотворения, ставшую надолго до минирующей в японской литературе.

Третьим человеком, оказавшим огромное влияние на характер культуры периода Гэнроку, был драматург Тикамацу Мондзаэмон (настоящее имя Сугимори Нобумори). Он происходил из семьи самураев, но, как и Басё, предпочел жизнь свободного художника.

Когда Тикамацу было около 15 лет, семья переехала в Киото, и он оказался в крупнейшем центре культурной жизни страны. Поступив на службу к одному из придворных аристократов, он получил возможность познакомиться с обычаями и нравами новой для него среды, что пригодилось ему в дальнейшей творческой деятельности. В возрасте 19 лет он оставил свою службу, и с того времени навсегда связал свою судьбу с театром.

В то время в Японии существовали детально разработанные канонические формы музыкально-хореографического искусства гагаку, являвшегося непременной принадлежностью официальных церемоний при императорском дворе и праздничных представлений в крупных храмах. Другим важным видом театрального искусства был приобретший к этому времени законченные формы театр Но, торжественными представлениями которого отмечались значительные события при дворах сегуна, даймё и чиновной знати. В городах процветала фарсовая миниатюра кёгэн. Огромной популярностью пользовались также певцы-сказители (дзёру-ри катара), выступления которых сопровождались аккомпанементом на сямисэн – 3-струнном музыкальном инструменте. К началу XVII в. события, о которых повествовал сказитель, стали иллюстрироваться кукольным представлением. Так было положено начало уникальному виду театрального искусства – кукольному театру нингё дзёрури. Приблизительно в то же время оформился театральный жанр кабуки, устоявший против серии гонений со стороны правительства.

Такова была в общих чертах ситуация в театральном мире Японии, когда в него вступил Тикамацу Мондзаэмон. Он начал с сочинения пьес для Удзи Кадаю (позднее-Каганотё) и других сказителей кукольного театра. Положение автора исполняемого текста было в то время не слишком престижно. Авторы часто даже не подписывали свои пьесы. Поэтому трудно сказать, какие именно произведения были созданы Тикамацу в ранний период его творчества. Первой пьесой, под которой он поставил свое имя, была драма «Наследники Сога» («Ёцуги Сога», 1683). Это была многоактная пьеса, что было большим новшеством, так как до того времени спектакль обычно состоял из нескольких одноактных пьес, между которыми зрителей развлекали небольшими интермедиями. С той поры Тикамацу стал видной фигурой в театральном мире. Он с равным успехом писал пьесы для кукольного театра и для театра кабуки Миякодза, возглавляемого известным актером и его личным другом Саката Тодзюрб. Впрочем, драматургическое построение и выразительный язык пьес Тикамацу делали возможным их исполнение как в кукольном, так и в актерском театре. При отсутствии разработанного авторского права этим многие пользовались и при жизни, и после смерти драматурга.

Произведения Тикамацу по своему жанру делятся на две группы: исторические пьесы (дзидай моно) и бытовые «мещанские» драмы (сэва моно). На первых порах главное место в творчестве Тикамацу занимали исторические пьесы. Название этого жанра достаточно условно, так как к подлинным историческим событиям эти произведения часто имели достаточно слабое отношение. Их сюжеты драматург черпал из различных исторических преданий, произведений классической литературы или средневекового эпоса. Важно, однако, отметить, что эти пьесы были новым словом в японской драматургии, так как в них Тикамацу удалось отойти от принятых стереотипических амплуа персонажей и создать живые индивидуальные характеры.

Несмотря на то, что в дальнейшем творчестве Тикамацу основное место заняли бытовые драмы (к этому жанру относятся 100 его пьес из общего числа 120–130), он до самых последних лет своей жизни не переставал периодически обращаться к написанию исторических драм. Так, в своей последней пьесе, написанной им незадолго до смерти, Тикамацу снова обратился к полулегендарному сюжету о соперничестве двух претендентов из рода Минамото на пост сегуна. Это замечательная пьеса «Конь на привязи» («Канхассю цунагиума», 1724), изобилующая множеством драматических ситуаций, неожиданных поворотов интриги и даже разного рода чудесами, что, впрочем, не мешало серьезной постановке автором вопроса о моральных ценностях, которым при всех обстоятельствах должны быть верны герои.

В 1701 г. Саката Тодзюрб, для которого Тикамацу писал многие свои пьесы, покинул сцену, не оставив после себя достойной смены, и популярность театра Миякодза среди столичной публики стала постепенно падать. Между тем в Осака примерно в то же время открыл свой театр Такэмото Гидаю, сказитель выдающегося таланта, чье имя превратилось в нарицательное и стало с тех пор означать профессию сказителя кукольного театра дзёрури.

Чаша весов, долгое время колебавшаяся между двумя соперничавшими видами театрального искусства, стала все более склоняться в сторону кукольного театра. Не последнюю роль в этом сыграла драматургия Тикамацу. В 1703 г. он написал свою первую бытовую драму для театра дзёрури Такэмотодза – «Самоубийство влюбленных в Сонэдзаки» («Сонэдзаки синдзю»), в которой рассказывалось о действительном происшествии, взволновавшем жителей Осака всего за месяц до появления пьесы на сцене. Речь шла о двойном самоубийстве девушки из веселого квартала Сонэдзаки и приказчика, служившего у торговца соей. Успех пьесы превзошел все ожидания. Особенное впечатление на зрителей производила последняя лирическая часть драмы, так называемое митиюки – странствие по дороге, когда влюбленные шаг за шагом приближаются к месту, где решили умереть.

Успеху подобных бытовых пьес способствовала отчасти их (лободневность. Современники отмечают необыкновенную быстроту, с которой Тикамацу создавал свои произведения. Точно так же, всего через месяц-два после действительного события, были написаны драмы «Девушка из Хаката в пучине бедствий» («Хаката кодзерб нами макура», 1718), «Самоубийство влюбленных на Острове Небесных Сетей» («Синдзю Тэн-но Амидзима», 1720) и некоторые другие.

Мотив двойного самоубийства влюбленных, столь частый в «Мещанских» драмах Тикамацу, не был им искусственно привнесен в свои произведения ради мелодраматического эффекта. В эпоху Гэнроку распространилось нечто вроде модного поветрия на подобного рода самоубийства, для обозначения которых появилось даже специальное слово синдзю. Поэтому тема двойного самоубийства привлекала писателей возможностью художественного осмысления противоречий действительности.

Основой конфликта в бытовой драме, как правило, являлась борьба любящих за свое чувство. Иногда силы, противостоящие героям, представлены носителями сословных предрассудков, старой домостроевской морали. Еще чаще – это власть денег, которые одни могут дать человеку возможность следовать естественным влечениям своей натуры. Конечно, в произведениях Тикама-ду эти причины не раскрываются в столь обнаженной форме. Героев часто приводит к гибели случайное стечение обстоятельств, как бы прихоть судьбы. Однако это не меняет существа проблемы. Герои Тикамацу все время идут по краю пропасти, куда вот-вот должны сорваться. Их гибель предрешена с самого начала, но погибая герои одерживают внутреннюю победу над несправедливостью. В своих «мещанских» драмах Тикамацу выступает как подлинный гуманист, воздерживаясь при этом от нравоучений и позиции моралиста.

После смерти Саката Тодзюрб в 1703 г. Тикамацу Мондзаэмон переехал в Осака и окончательно связал свою дальнейшую творческую судьбу с театром Такэмотодза. Кукольный театр переживал тогда свой «золотой век». Такэмото Гидаю создал новый, более выразительный стиль исполнения сказа дзёрури, получивший всеобщее признание, так называемый гидаю буси. Усовершенствовались и сценические возможности театра. Увеличились размеры кукол, достигнув 3/4 человеческого роста. У кукол могли двигаться глаза, брови, губы и пальцы рук. Каждой из них управляли 3 кукловода. Благодаря их искусству, куклы двигались с вершенно естественно и были способны передавать душевные с стояния изображаемых персонажей. Намного богаче стало также оформление спектаклей. Все это значительно расширило творческие возможности Тикамацу как драматурга театра дзёрури.

В 1722 г., за 2 года до смерти Тикамацу, последовал указ с гунского правительства о запрете на постановку драм на тему самоубийстве влюбленных, составлявших лучшую часть творческого наследия драматурга. Этот указ не мог, конечно, повлиять на посмертную славу Тикамацу, но он омрачил его последние дни.

Творчество Ихара Сайкаку, Мацуо Басё и Тикамацу Мондзаэмон было вершиной литературы эпохи Токугава. Эти художники связали литературу с реальным контекстом действительности. Они раскрыли в своих произведениях современное им состояние общества и рождаемое им мировосприятие. И по содержанию, и по художественной форме творчество Сайкаку, Басё и Тикамацу ознаменовало собой наступление нового этапа в развитии японской литературы.

Литература Пост – Гэнроку

Ранний пик литературного развития закончился смертью трёх великих деятелей: Сайкаку, Басё и Тикамацу. Во время более позднего периода (1705–1868), центр культурной жизни в значительной степени все еще продолжал оставаться в районе Киото-Осака, но постепенно перемещался в Эдо.

Кукольный театр дзёрури после смерти Тикамацу стал утрачивать свою лидирующую роль, и его место занял театр кабуки, в котором стало быстро совершенствоваться техническое оборудование сцены. В начале XVIII в. для выхода актеров на сцену и, соответственно, ухода за кулисы начали сооружать специальный помост (ханамити), шедший от сцены наискось через весь зрительный зал. Эта «цветочная дорога», приблизившая актеров к зрителям, стала характерной особенностью всех театров кабуки. В середине XVIII в. был изобретен поворотный круг, что также значительно расширило возможности создания сценических эффектов.

Основы исполнительского мастерства в эдоском Кабуки заложил выдающийся актер Итикава Дандзюрб, создавший свой особый мужественный стиль («арагото»), отличавшийся от более лиричного кансайского стиля. Однако в театральную драматургию XVIII век заметных новшеств не внес.

В области поэзии после Басё в жанре хайку продолжали писать его многочисленные ученики и последователи, среди которых следует отметить Такараи Кикаку и Хаттори Рансэцу, стремившихся сохранить и передать следующим поколениям традиции поэзии Басё. В какой-то степени это им удалось, поскольку у них учился Хаяно Хадзин, ставший в свою очередь учителем Ёса (Танигути) Бусон, известного художника и одного из крупнейших поэтов второй половины периода Токугава. Ёса Бусон родился и вырос в деревне недалеко от Осака. О его семье нет достоверных сведений. В возрасте 20 лет с небольшим он отправился в Эдо, где, как уже было сказано, стал учеником Хаяно Хадзин. После смерти последнего он поселился в городке Юки в окрестностях Эдо. Отсюда он, как и Басё, совершал путешествия, побывав, в частности, на севере Хонсю. Вернувшись в Кансай, он некоторое время жил в деревушке Ёса, название которой стало одним из его псевдонимов, и в конце концов обосновался в Киото. К тому времени он

уже был известным поэтом, имевшим своих учеников и почитателей.

Поэтическим кредо Ёса Бусон было возвращение к утраченному его современниками духу поэзии Басё. Однако его собственное творчество не всегда свидетельствовало о последовательном движении к этой цели. Хайку Басё рождались как непосредственный, глубоко личный отклик поэта на увиденные им картины природы и жизни человека. В отличие от этого Ёса Бусон считал необходимым для поэта изучение классических образцов и знакомство с определенными эстетическими канонами. Поэзии Бусон был присущ лирический романтизм и изысканность, которые не всегда прямо шли от его собственных переживаний. В то время, как для Басё жизнь и искусство были нерасторжимы, для Бусон это были две разные сферы. В своих стихотворениях он во многом шел от литературы. Однако это не меняет того факта, что его творчество является значительной вехой в японской поэзии того периода.

Последним крупным мастером хайку периода Токугава был Кобаяси Исса (Ятарб) (1763–1827). Он родился в семье крестьянина в деревне Касивабара, расположенной в горах, в провинции Синано (совр. префектура Нагано). Ему было около трех лет, когда умерла его мать. Появившаяся в доме через некоторое время мачеха невзлюбила пасынка. Отношения между ними еще более ухудшились, когда мачеха родила сына. Обстановка в семье стала настолько невыносимой, что отец был вынужден отправить 14-летнего Исса в Эдо на заработки. О последующих 10 годах жизни будущего поэта мало что известно, кроме того, что жилось ему в то время очень нелегко. Несмотря на это он, по-видимому, все же находил возможность заниматься поэзией. Во всяком случае, в 1787 г. его имя упоминается среди учеников школы хайку Ниро-куан Тикуа. А через 3 года, после смерти Тикуа, Исса сам стал во главе этой школы. Однако уже через 2 года, следуя установившемуся обычаю, он отправился в путешествие по стране. Он посетил Киото, западную Японию, Кюсю и Сикоку. Итогом его 7-летних странствований стал напечатанный в Киото сборник хайку.

Кобаяси Исса возвратился в Эдо уже признанным поэтом, но это не сделало его жизнь ни более легкой, ни более обеспеченной. В 1801 г. в связи с болезнью отца Исса на некоторое время вернулся в родную деревню, чтобы ухаживать за умирающим. Этот период его жизни отражен в произведении «Последние дни отца. Дневник» («Тити-но сюэн никки»), написанном в жанре хайбун – сочетанием прозы и хайку. «Дневник» проникнут чувством горячей любви к отцу и горечи по поводу неутихающей вражды между членами семьи, омрачающей последние дни умирающего. Все происходящее вокруг постели больного с острой болью переживается Исса как сыном, борющимся за жизнь отца, но, вместе с тем, поэт пишет «Дневник» как художник, который как бы со стороны наблюдает и оценивает состояние отца, свои чувства и реакцию окружающих. В этом произведении Кобаяси Исса во многом предвосхитил жанр будущих «повестей о себе» (сисесэцу), который приобрел позднее огромную популярность у писателей-натуралистов.

В течение последующих 10 с лишним лет Кобаяси Исса был вынужден вести тяжбу с мачехой и сводным братом из-за наследства. Ему было уже 49 лет, когда он смог, получив, наконец, свою долю, жениться и обосноваться на родине своим домом. Но судьба и тут не была к нему благосклонна. Четверо его детей умерли один за другим в младенчестве. Вслед за тем умерла и жена. Исса женился снова, но второй его брак оказался неудачным. Он развелся и женился в третий раз, но через год в деревне случился сильный пожар, и дом Исса сгорел. В тот же год Исса скончался.

Творческое наследие Кобаяси Исса включает в себя сборники стихотворений «Хайку годов Бунка» («Бунка кутё») и «Хайку годов Бунсэй» («Бунсэй кутё»), содержащие хайку за 1804–1825 гг. Кроме того, ему принадлежит ряд произведений, написанных в стиле хайбун. Это уже упоминавшийся дневник «Последние дни отца», а также «Моя весна» («Орага хару»), «Дневник 6-го года Бунка» («Бунка рокунэн никки»), «Седьмой дневник» («Нанабан никки») и «Восьмой дневник» («Хатибан никки»).

Поэзию Кобаяси Исса отличает искренность и простота, отсутствие всякой вычурности. В стихах Исса есть и юмор, и сатира, и даже известная грубоватость, но вместе с тем пронзительная нежность ко всем слабым и беззащитным. У него много стихотворений о детях, что легко понять, вспомнив его безрадостное детство, а также смерть его собственных детей.

В отличие от других мастеров хайку, Исса родился в деревне и воспринимал природу не как горожанин, а по-крестьянски. Сельская жизнь рисуется им без всяких прикрас. Снег для него не только предмет любования – это напоминание о трудностях долгой, холодной зимы.

Хайку Кобаяси Исса написаны чисто разговорным языком, подчас с примесью диалектизмов. Выработанная им поэтическая манера, носившая яркий отпечаток его индивидуальности, еще при его жизни получила название «стиль Исса». Творческое наследие Кобаяси Исса оказало заметное влияние на некоторых поэтов периода Мэйдзи, которые высоко ценили его талант. Посмертная слава Исса превысила его прижизненную славу.

Следующее поколение поэтов не выдвинуло значительных мастеров хайку. Однако, поскольку умение слагать хайку считалось необходимым для каждого, кто претендовал на принадлежность к образованным слоям общества, число школ, обучавших этому искусству, и, соответственно, число профессиональных поэтов продолжало расти. Естественно, не все, созданное ими, могло выдержать проверку временем. В области повествовательной литературы во второй половине периода Токугава получили распространение многочисленные жанры, определяемые обычно общим понятием «литературы гэсаку», т.е. легкой, развлекательной литературы.

Во второй половине XVIII в. большую популярность приобрел жанр сярэбон – повестей о веселых кварталах, где описывались нравы, своеобразный этикет, костюмы и речь обитательниц и завсегдатаев этого специфического мирка. Не менее популярен был возникший примерно тогда же жанр кибёси – юмористических повестей, в которых текст органически сочетался с многочисленными дополнявшими и пояснявшими его иллюстрациями.

Однако дальнейшее естественное развитие этих жанров было приостановлено после прихода к власти в 1790 г., Мацудайра Саданобу, предпринявшего проведение так называемых реформ годов Кансэй, включавших в себя целый ряд указов, направленных на «исправление нравов» и искоренение вольнодумства в сфере политической, философской и религиозной мысли, а также и в сфере искусства. В этой обстановке один из самых известных авторов сярэбон и кибёси Санто Кё'дэн был подвергнут в связи с выходом в свет его последних повестей 50-дневному домашнему аресту в колодках. У его издателя была конфискована половина имущества, а цензоры, разрешившие издание его книг, были отстранены от должностей. Печальный пример Кедэн, а также некоторых других, заставил авторов сярэбон и кибёси отказаться от работы в столь опасных жанрах или, во всяком случае, сильно изменить манеру повествования.

После ухода с политической сцены Мацудайра Саданобу и некоторого ослабления действия принятых при нем указов, юмористическая повесть возродилась и достигла нового расцвета в творчестве Дзиппэнся Икку (1765–1831), утвердившего в японской литературе конца периода Токугава жанр «забавных книг» – коккэйбон. Успех вышедшей в 1802 г. первой повести Икку «Путешествие на своих на двоих по тракту Токайдо, в которой рассказывалось о похождениях двух неунывающих простолюдинов из Эдо, был настолько велик, что писатель посвятил описанию дальнейших приключений своих героев еще 43 книги, регулярно выходившие на протяжении последующих 20 лет. Не меньшей популярностью пользовались также произведения другого автора коккэйбон, младшего современника Икку – Сикитэй Самба. Ему принадлежат читаемые и сегодня книги «Современная баня» («Укиёбуро», 1809–1813) и «Современная цирюльня» («Укиёдоко», 1813–1814), в которых дана панорама быта, нравов и характеров горожан того времени.

На основе подвергшихся в годы Кансэй гонениям за фривольность повестей сярэбон в первой четверти XIX в. сформировался жанр «повестей о чувствах» – ниндзёбон. Местом действия в них обычно по-прежнему оставались веселые кварталы, однако в отличие от повестей сярэбон, где главным было описание изысканных манер подлинных знатоков, так сказать, законодателей мод этого японского полусвета, и высмеивание их неумелых подражателей, в ниндзёбон стержнем сюжета, определяющим его развитие, стало чувство любви, возникающее между героями. Признанным шедевром в этом жанре является роман Томэнага Сюнсуй «Сливовый календарь любви» («Сюнсёку умэгоёми», 1832–1833), в котором описываются сложные отношения героя с тремя влюбленными в него женщинами.

В последующих многочисленных произведениях Томэнага Сюнсуй, созданных в этом жанре, с течением времени начали все большее место занимать эротические мотивы, за что писатель в конце концов жестоко поплатился. В конце 30-х - начале 40-х годов XIX в., когда правительство бакуфу предприняло новую попытку укрепить свою власть, с целью «исправления нравов» были опять ужесточены цензурные правила. В 1841 г. Сюнсуй был арестован и провел, как ранее Сантб Кёдэн, 50 дней в колодках, а художник, иллюстрировавший его книги, и издатель были оштрафованы на крупную сумму.

В годы, последовавшие за реформами Тэмпб, жанр ниндзёбон постепенно уступил место так называемым «книгам для чтения»

– ёмихон. Это были по большей части романы, воспевавшие самурайскую доблесть и конфуцианские добродетели. Ёмихон, как правило, носили дидактический характер, подтверждая в ходе повествования торжество принципа воздаяния за добро и наказания за зло (кандзэн тёаку). Эта литература предназначалась более образованному читателю и писалась не на разговорном языке, а так называемым «изящным стилем» – габун.

Самым интересным и талантливым автором этого жанра считается Такидзава Бакин, а самым знаменитым его произведением – огромный роман «История восьми псов Нансб Сатоми» («Нан – Сатоми хаккэн дэн»), состоящий из 106 томов и выходивший отдельными выпусками на протяжении 27 лет (1814–1841 гг.). Действие романа развертывается в период Муромати, в эпоху феодальных междоусобиц, что, впрочем, не прибавляет ему историзма. Повествование изобилует самыми невероятными событиями и носит аллегорический характер. 8 главных героев романа олицетворяют 8 конфуцианских добродетелей. Сообща они противостоят всем искушениям и преодолевают все препятствия. Восстановив в конце концов справедливость в соответствии с принципом «поощрения добродетели и наказания порока», они удаляются в горы вести отшельническую жизнь.

Особое место в литературе и интеллектуальной жизни конца XVIII в. занимал Уэда Акинари. Это был человек ярко выраженного критического направления ума, не признававший никаких! авторитетов. Примыкая, в целом, по характеру своих интересов к школе национальной науки, он, вместе с тем, не соглашался с основными выводами ее признанного лидера Мотоори Норинага и его последователей.

Уэда Акинари рассматривал мифы «Кодзики» и «Нихон сёки» как ничем в принципе не отличающиеся от аналогичных сказани других народов и утверждал, что их нельзя воспринимать как некую сакральную истину и, одновременно, как историческую реальность. Чтобы убедиться в нелепости идеи о превосходстве Японии перед другими странами, он предлагал взглянуть на голландскую географическую карту, на которой Япония выглядел! как маленький листик, упавший в огромное озеро. Разговоры же «японском духе» он называл просто бессмыслицей. Не менее критически Уэда Акинари относился и к догматам буддизма и конфуцианства.

Уэда Акинари принадлежит ряд работ о «Манъесю», «Кокш сю» и «Исэ моногатари». Он был известен также как сочинител нескольких рассказов в жанре укиё дзбси. Oднако главным итогом его творческой деятельности стали два сборника рассказов – «Луна в тумане» («Угэцу моногатари»), написанный в 1768 г. и опубликованный в 1776 г., и «Весенние дожди» («Харусамэ моногатари»), вышедший посмертно намного позднее.

В основе рассказов сборника «Луна в тумане» лежат сюжеты, заимствованные из китайских источников и переработанные в духе японских повестей о привидениях. Это, главным образом, случаи общения мира живых с миром умерших или примеры чудесных превращений. Рассказы сборника написаны языком, в котором некоторая нарочитая китаизация блестяще сочетается со стилем лучших образцов хэйанской прозы. Рассказы сборника «Весенние дожди» повествуют, за исключением одного, об обычной земной жизни. Некоторые из них посвящены историческим персонажам, другие основаны на популярных сюжетах или действительных происшествиях. В этих рассказах поражает многообразие жизненных типов и мастерство раскрытия на характеров. Такой точной реалистической прозы японская литература не знала со времени Ихара Сайкаку.

Несмотря на то, что во второй половине XVIII в. японская литература не выдвинула талантов, которые могли бы занять место рядом с Ихара Сайкаку, Тикамацу Мондзаэмон и Мацуо Басё, литературная жизнь в стране носила весьма оживленный характер. Она отличалась многообразием жанров и значительными объемами литературной продукции. Это предполагало, с одной стороны наличие достаточно широкого круга читателей и, с другой, существование соответствующей издательской базы. Оба эти условия имелись в Японии XVIII в.

Заключение

Период Эдо (1603–1868) – золотой век литературы и японской поэзии, Мацуо Басё, Ихэра Сэйкэку и Чикэмэтсу Монзэемон являются наиболее яркими представителями поэзии этого периода. Это было начало конца феодальной «мрачной эпохи», хотя политическая и общественная феодальная структура сохранялась еще в течение двух веков. Это было начало развития новой торговой и экономической структуры, что при одновременном развитии внутренней и прибрежных транспортных систем вело к национальному объединению. Подъем буржуазии, состоятельной и обладающей эстетическими вкусами, открыл новые горизонты народного искусства, которое благодаря совершенствованию учебных заведений, книгопечатанию, театру, ксилографическим иллюстрациям и цветным гравюрам стало доступно простому народу. Это означало, что народу предстояло унаследовать прежде привилегированную культуру аристократии и привнести в нее собственные природные дарования. Возможно, тем самым были ослаблены классовые различия, и знатные и низкие, и богатые и бедные получили равное право на национальное культурное достояние. И едва ли можно было бы говорить об этом периоде как об эпохальном, если бы не подъем простого народа до высокого уровня цивилизации и не создание ими собственного искусства.

Использованная литература

1. Алпатов В.М. «Япония. Язык и культура» // М. 2002 г.

2. Василевский Р.С. «Искусство стран Востока» // М. 1986 г.

3. Григорьева Т. «Красотой Японии рождённый» // М. 1993 г.

4. Жуков А.Е. «История Японии» т. 1 //M. 1998 г.

5. Кирквуд К. «Ренессанс в Японии» // М. 1988 г.

6. Конрад Н.И. «Очерк истории культуры истории средневековой Японии» // М. 1980 г.

7. Кузнецов Ю.Д. «История Японии» // М. 1988 г.

8. Нелли Дёлэ «Япония Вечная» // М. 2006 г.

9. Чудодеев Е.В. «История и культура Японии» // М. 2002 г.

10. Энциклопедия «Япония от А до Я» // Издательство «ДиректМедиа Паблишинг» 2008 г.

11. Энциклопедия ‘ ‘Encyclopedia of Japan’’ //Kodansha ltd 1999 г.