Русская деревня в изображении Виктора Астафьева

В. П. Астафьев родился в 1924 году в Красноярском крае. Его детство — тяжелее не выдумаешь. Когда Астафьеву исполнилось всего семь лет, его мать утонула в Енисее. Ее светлой памяти в дальнейшем он посвятит свою повесть "Перевал". А много позже знаменитый писатель Виктор Астафьев произнесет со скорбной сыновней любовью: "И лишь одно я просил бы у своей судьбы — оставить со мной маму. Её мне не хватало всю жизнь…"

Поначалу Астафьев начал писать прозу (от рассказов до романа "Тают снега") в том её понимании, какое он застал в советской литературе ко времени своего художественного и мировоззренческого становления. Тут нет ни тени укора. Умнее времени не будешь, особенно если позади у тебя сиротское деревенское детство, детский дом, ФЗО, война да голодный быт. Чтение, конечно, тоже было. Читал он всегда много. И были в этом детском и юношеском списке, конечно, и Горький, и Шолохов.

Много позже в "Зрячем посохе" — благодарной книге о своём лучшем незабвенном учителе А. Н. Макарове — в ответ на укор критика в незнании Чехова Астафьев вспомнит свой мало способствующий систематическому образованию юношеский путь и без досады заметит: "Естественно, что и в чтении я не мог "подбортнуться" к тихому Антону Павловичу, ибо рос на литературе сибиряков: Петра Петрова, Вячеслава Шишкова, Лидии Сейфуллиной, Всеволода Иванова… Бунина открыл для себя лишь в сорок лет, по независящим от меня причинам."

В 1978 году Астафьеву была вручена государственная премия СССР. Астафьев — видный деятель русской литературы. Его произведения признаны общественностью и пользуются популярностью у читателей.

"Последний поклон" не сборник рассказов, а единое произведение, так как все его элементы объединены одной темой. Так о чём же это произведение? Это произведение о Родине, в том значении, как понимает её Астафьев. Родина для него — это русская деревня, трудолюбивая, не избалованная достатком; это природа — суровая, необыкновенно красивая: мощный Енисей, тайга, горы. Каждый рассказ "Поклона" раскрывает отдельную черту этой общей темы, будь то описание природы в главе "Зорькина песня" или детских игр в главе "Гори, гори ясно".

Главная героиня "Поклона" — Витькина бабушка Катерина Петровна. Именно она и станет нашей общей русской бабушкой, потому что соберёт в себе, в редкой живой полноте всё, что ещё осталось на родной земле крепкого, наследного, исконно родного, что мы про себя каким-то несловесным чутьём узнаём как своё, будто всем нам светившее и заранее и навсегда данное. Ничего писатель в ней не прикрасит, оставит и грозу характера, и ворчливость, и непременное желание всё первой узнать и всем в деревне распорядиться (одно слово — Генерал). И бьётся, мучается она за детей и внуков, срывается в гнев и слёзы, а начнёт рассказывать о жизни, и вот, оказывается, нет в ней для бабушки никаких невзгод: "Дети родились — радость. Болели дети, она их травками да кореньями спасала, и ни один не помер — тоже радость… Руку однажды выставила на пашне, сама же и вправила, страда как раз была, хлеб убирали, одной рукой жала и косоручкой не сделалась — это ли не радость?" Это общая черта старых русских женщин, и черта именно христианская, которая при истощении веры так же неотвратимо истощается, и человек всё чаще предоставляет счёт судьбе, меря зло и добро на ненадёжных весах "общественного мнения", подсчитывая страдания и ревниво подчёркивая своё милосердие. В "Поклоне" же всё ещё древнеродное, колыбельное, благодарное жизни и этим всё вокруг животворящее.

Надо заметить, что такой образ бабушки не единственный в литературе, например, встречается он у Горького в "Детстве". Его Акулина Ивановна очень похожа на Катерину Петровну Астафьева.

Вторую часть "Поклона" порою корили за жестокость, но подлинно действенна она была не мстительной нотой. Какое мщение? При чём тут оно? Художник вспоминает своё сиротство, изгнанничетсво, бездомность, общую отверженность, лишность в мире (когда, казалось, для всех, да и для него порой было бы лучше, если бы он умер), не для того, чтобы теперь победительно восторжествовать: что, взяли! — или чтобы вызвать сочувственный вздох, или ещё раз припечатать бесчеловечное время. Это всё были бы задачи слишком чужие исповедному и любящему астафьевскому дару. Считаться и мстить, вероятно, можно тогда, когда сознаёшь, что живёшь невыносимо по чьей-то очевидной вине, помнишь эту очевидность и ищешь сопротивления. А разве маленький, цепкий герой "Поклона" Витька Потылицын что-то расчётливо сознавал? Он только жил, как умел, и увертывался от смерти и даже в отдельные минуты умудрялся счастливым быть и красоту не пропустить. И если кто и срывается, то это не Витька Потылицын, а Виктор Петрович Астафьев, который сейчас из дали лет и понимания со смятением спрашивает мир: как могло случиться, что дети оказались поставлены в такие условия существования?

Произведение написано в форме повести в рассказах. Сама форма подчёркивает биографический характер повествования: воспоминания взрослого человека о своём детстве. Воспоминания, как правило, ярки, но не выстраиваются в единую линию, а описывают отдельные случаи из жизни.

Русская деревня в представлении писателя является нашему взору словно светлый милый сердцу образ Родины. Из записок зрелого человека о случаях из детства исключено очень много негативных обстоятельств, кроме, возможно, самых острых моментов. Собственно потому астафьевская деревня до такой степени божественно целомудренна и прекрасна. Этим-то и непохожа она на ту деревню, которую изображали другие писатели. Например, у Солженицина деревня — совершенный контраст астафьевской, убогая, существующая исключительно одним — лишь бы протянуть, не скончаться с голодухи, не закоченеть зимой, не дать соседу обрести то, что, возможно, приобрел бы ты.

Все творения Астафьева потому и вызывают отзвук в душах читателей, что большинство из них также мыслят и питают самые нежные чувства к Родине и жаждут лицезреть её всё такой же светлой и девственной, какой зрит её Виктор Петрович Астафьев.