Мой Маяковский

Я люблю читать Маяковского просто так. Забыть про все, что окружает меня, остаться наедине с поэтом, с его душой, которую он вложил в свои строки, наполнив их удивительной силой. В такие минуты я чувствую себя около чего-то огромного, неохватимого одним взглядом и одной мыслью. Наверное, это талант Маяковского, талант поэта, талант человека.

Неповторимый мир его стихов открылся мне не сразу. Сначала его строки были для меня «глухой» лестницей, темной, не дающей добираться до смысла. Лишь иногда появлялся поразительной силы луч света. Несколько строк вспышкой пробивались в сознание, и я удивлялся, как поэт мог сказать совсем простыми словами так, что я одновременно увидел, почувствовал все то, что он описывал. Вот строчки: «Приду в четыре, — сказала Мария. Восемь. Девять. Десять». Тут все: томительное ожидание, боль и горечь несбывшегося и еще многое другое, что можно за одну секунду почувствовать, а выразить, казалось бы, невозможно. Меня тянет к стихам Маяковского с какой-то подсознательной силой, и постепенно он становится для меня все ближе и ближе.

Меня восхищают его ранние стихи. В них нет ничего вычурного, все до крайности просто и лаконично. Но поэт видит окружающий мир не так, как все, а гораздо глубже и сложнее. В стихотворении «Порт» Маяковский полно и многопланово рисует картину шумного суетливого порта: «В ушах оглохших пароходов горели серьги якорей». Какой удивительный образ находит поэт, сравнивая висящие на бортах кораблей якоря с серьгами, да и сами корабли представляются одушевленными, чужеземцами, оглохшими от собственного крика и гудков.

А вот Маяковский описывает наступление вечера: «Багряный и белый отброшен и скомкан, в зеленый бросали горстями дукаты, а черным ладоням сбежавшихся окон раздали горящие желтые карты». Конечно, все это можно описать по—другому: потемнело багряное небо, в зелени деревьев зажглись фонари, засветились темные окна домов. Но после такого описания поэта его строки становятся незабываемыми. У Маяковского еще много стихотворений, которые я не могу читать без восхищения, которые помогают по-новому взглянуть на мир, каждую минуту окружающий меня.

Когда я читаю стихи Маяковского, передо мной встает и сам поэт, который вывернул наизнанку свою душу так, что «остались одни сплошные губы», и отдал ее людям. Люди же зачастую не понимания, не ценили этого бесценного дара, насмехались над ним. Казалось, что этот человек, такой огромный и сильный, надежно защищен броней от всех шуток, непонимания и высокомерия. Многие и не подозревали, насколько раним был Маяковский.

Поистине рыцарским является отношение Маяковского к женщине. Строки его лирики можно читать и перечитывать, и все равно — каждый раз открывается нечто новое. Стихи Маяковского о любви мне очень близки, но что о них можно сказать? Эти строки можно только повторять бесконечное число паз, они говорят сами за себя. Именно поэтому Маяковский мне так дорог, что за каждой его поэтической строкой всегда стоит Человек.

Этому человеку часто бывает тяжело, он страдает, мучается: «Как говорится, инцидент исчерпан, любовная лодка разбилась о быт. С тобой мы в расчете, и не к чему перечень взаимных болей, бед и обид». А до этого были поразительные по глубине чувств стихотворения «Лиличка! Вместо письма», «Ко всему», «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви», поэмы «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», «Люблю», «Про это». Маяковский пишет в основном о трагической, безответной любви. Она в полной мере обладает даром «любви неразделенной», но созидающей и вдохновенной: «Если я чего написал, если чего сказал — тому виной глаза-небеса, любимой моей глаза».

Маяковский отдал поэзии всего себя. Изорвал свое сердце, чтобы его лучше поняли, чтобы больше задумывались над тем, о чем он говорит. Добрым и страдающим — таким я вижу Маяковского.