Значение образа Чацкого в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» очень точно определил Гончаров: «Он вечный обличитель лжи, запрятав-шийся в пословицу: «Один в поле не воин». Нет, воин, если он Чацкий, и притом победитель, но передовой воин, застрельщик и – всегда жертва.
События 3-го действия комедии (явления 14-21) как нельзя лучше под-тверждают это положение. Да, Чацкий – жертва, жертва поневоле. Слово, сплетня, людская молва сыграли в его судьбе роковую роль.
Как определил Немирович-Данченко, «Загорелась маленькая травка, потом огонь пошел лизать все вокруг, легкий треск перешел в зловещий глу-хой шум, и скоро все обращается в удушливый пожар».
Так обмолвка Софьи, затем – «убедительнейшие» подробности лгу-нишки Загорецкого и, наконец, религиозно-политические обвинения глухой графини как ярчайшее воплощение «логики» фамусовского общества – все это привело к тому, что Чацкий был объявлен сумасшедшим.
Третье действие комедии происходит в доме Фамусова, в доме, где «все двери настежь». Чего, кстати, не скажешь, о людях, об их мыслях, чув-ствах и намерениях.
Слух о сумасшествии Чацкого возник как бы невзначай. Просто госпо-дин N вовремя оказался рядом с Софьей в тот момент, когда она, негодуя, обронила фразу: «Он не в своем уме». Так можно сказать в шутку, и не стои-ло принимать эти слова за истину. Но нет, ведь это сказано о Чацком, а он всем «насолил». И поэтому с большим удовольствием господин N подхваты-вает новость и делает все, чтобы о ней узнали окружающие. Немного отвле-чемся от событий и зададимся вопросом: «Почему гость Фамусова не имеет имени?» Более того, у него есть своеобразный двойник – господин Д. Это очень глубокий психологический ход Грибоедова. Безымянные гости на званном вечере исполняют роль малоприметную, но зловещую. Это роль разносчиков сплетни о сумасшествии Чацкого.
Орудием борьбы против него противники избрали сплетню. Скажем, достойный для них ход, иного ожидать и не приходилось. Коварный, отвра-тительный, безнравственный способ борьбы против своего противника, не-сущего свет правды.
А.С. Грибоедов очень тонко и последовательно выстраивает психоло-гический и социальный механизм сплетни – ее зарождение, распространение и превращение в очернительную ложь.
Достойно удивления мастерство автора комедии, сумевшего так психо-логически тонко показать то состояние, которое испытывала Софья, поняв, что может произойти из-за случайно оброненной фразы. Идет своего рода игра – словами, взглядами, недомолвками. Софья молчит (дана авторская ре-марка), отвечает уклончиво, не сразу, прежде чем подтвердить, что Чацкий сумасшедший. Ее поведение оправдано, и складывается ощущение, что ге-роиня ждет какую-то ниточку, которая свяжет все последующие события. И она появляется в форме вопроса: «Однако есть приметы?» Этот вопрос – на-чало кульминации произведения. Все поставлено на карту. Ответ Софьи – начало конца Чацкого. Удивительно, с какой быстротой слух о его сумасше-ствии, обрастая фантастическими подробностями, обойдет всех гостей. И все они моментально объединяются этим слухом, так как Чацкий – опасный враг.
Итак, вначале Софья медлит с ответом. И эту паузу ощущаешь бук-вально физически, она настолько эмоционально воздействует, что чувству-ешь себя участником событий. Велика роль авторской ремарки – «смотрит… пристально». В пристальном взгляде Софьи, устремленном на собеседника, желание последний раз убедиться, до конца ли они понимают друг друга в том зловещем спектакле, который разыгрывают. Наконец Софья решается: «Мне кажется». Так зарождается сплетня о Чацком. Вернее, это заведомая ложь, отданная в другие руки с молчаливым наказом передать дальше. И что важно: возникнув, она теряет авторство, становится оружием для всех. Ни-кому не нужно знать, откуда поползли слухи; вероятно, на это и рассчитыва-ла Софья.
Следующим звеном в разматывающейся цепи нарастающих слухов яв-ляется Загорецкий, для которого переносить – дело привычное и увлекатель-ное. Он с радостью восклицает: «С ума сошел!» Грибоедов маленькими штришками дополняет, уточняет, расцвечивает подробностями весть: «пом-ню», «знаю», «слышал». Начиная с Загорецкого, сплетня становится легаль-ной.
Один из удачных авторских приемов в комедии – соседство комичного и трагичного. Старая графиня, будучи глуховатой, перевирает слова по сход-ным понятиям. Это как игра в испорченный телефон. Да, это смешно, если б не было трагично. И это трагичное – искажение смысла услышанного. Вот Загорецкий на ее вопрос: «… нет ли здесь пожара?» - объясняет: «Нет, Чац-кий произвел всю эту кутерьму». Не расслышав, графиня переспрашивает: «Как, Чацкого? Кто сел в тюрьму?» И навязчивая идея о полицмейстере и тюрьме не дает ей покоя. За комизмом этой ситуации стоит мрачное проро-чество. И тут Грибоедов заставляет читать между строк. «Полицмейстер – тюрьма – солдатчина» - это судьба многих декабристов и всех тех, кто пы-тался переменить общественную жизнь России.
В 21-м явлении III действия Грибоедов собрал всех действующих лиц и даже более того. Он заканчивает ремарку словами: «…и многие другие». У Грибоедова, как мы уже убедились, никогда и ничего случайного не бывает. Наверное, должно произойти что-то очень важное.
Все собрались, чтобы громогласно объявить, подтвердить, провозгла-сить весть о сумасшествии Чацкого. Эта авторская задумка, продуманная во всех деталях, поражает своей логичностью и безукоризненным воплощением во всем: слове, жесте, паузе. Почему именно графине Хлёстова произносит:
С ума сошел! Прошу покорно!
Да невзначай! Да как проворно!
Ты, Софья, слышала?
Графиня – самый влиятельный, сановный гость Фамусова. А то, что она обращается к Софье, неважно. Создается ощущение, что автор устами Хлёстовой (какая говорящая фамилия!) обращается к нам с тем, чтоб пока-зать, какой нравственный урок можно извлечь из этой жизненной истории.
Говоря о художественной стороне явлений 14-21 из 3-го действия, не-обходимо отметить, что Грибоедов и здесь выступает как мастер речевой ха-рактеристики героев. Их перед нами проходит огромное количество, и каж-дый индивидуален. А как умело автор обращается с ритмом и рифмой! Ко-медия, выдержанная в разностопном ямбе, позволяет передать все оттенки и многообразие живой речи. Несколько слов о синтаксической стороне этого отрывка. В тексте обилие восклицательных и вопросительных предложений. Это придает дополнительную эмоциональную окраску репликам действую-щих лиц.
Грибоедов – мастер психологического анализа. Это проявляется в том, как убеждают гости Фамусова друг друга в сумасшествии Чацкого. Все верят в это. Но только не читатель. И если по какой-либо причине Грибоедов пре-рвал комедию на 3-м действии, победа Чацкого все равно была бы предвос-хищена.
Все это позволяет поставить комедию Грибоедова в ряд произведений, по словам И.А. Гончарова, отличающихся «крепкой живучестью от других произведений».