Теперь себя я не обижу:
    Старею, горблюсь, но - коплю
    Все, что так нежно ненавижу
     И так язвительно люблю.
    В. Ходасевич
    
    Владислав Фелицианович Ходасевич был не столь популярен, как, скажем, А. Блок, К. Бальмонт, Г. Иванов, но тот, кто познакомится с его лирикой, поймет, что он занимал достойное место среди поэтов серебряного века.
    Ходасевич родился в Москве, отец его был поляк, а мать крещеная еврейка. Несмотря на то, что Ходасевич был католиком, это не отняло у замечательного поэта мучительного права проклинать и любить свое отечество. Во время революции 1917 года Ходасевич был уже зрелым поэтом. В 1922 году вышла его книжка стихов “Тяжелая лира” под маркой “ГИЗ, Москва-Петроград”. В том же году он уехал жить за границу, и свои дни закончил во Франции, в 1939 году.
    “Тяжелая лира” - последняя книга поэта, изданная на родине. Я считаю, что Владислав Ходасевич ярко выразил в ней свое отношение к времени революционных перемен в России, к новому социальному укладу.
    Долгое время наши критики характеризовали его как “белоэмигранта-перебежчика” или “одаренного поэта, пытавшегося противостоять потоку жизни и общему движению искусства”. Были и такие характеристики: “стихи его написаны от лица человека, которого ветер революции выгнал из мышиного подполья и который как бы случайно оказался на крутом перепутье истории и с величайшей скукой смотрит на происходящее в мире”. Литературовед Ю. Тынянов в 1924 году тоже “пнул” Ходасевича: “обычный же голос Ходасевича, полный голос - для нас не стоящий”.
    Однако Тынянов ошибся. В демократической России разглядели, что автор “Тяжелой лиры”, мучительно переживая разлад с действительностью, отвергал новый уклад жизни в России:
    
    Довольно! Красоты не надо.
    Не стоит песен подлый мир.
    Померкни, Тассова лампада,
     Забудься, друг веков, О мир!
    
    И Революции не надо!
     Ее рассеянная рать
    Одной венчается наградой,
    Одной свободой - торговать.
    
    Это видно из стихотворений “Люблю людей, люблю природу”, “День”, “Слепая сердца мудрость”. Ходасевич один из немногих поэтов, на мой взгляд, который ясно сознавал свою правоту:
    
    И вот, Россия, “громкая держава”,
    Ее сосцы губами теребя,
    Я высосал мучительное право
     Тебя любить и проклинать тебя...
    
    Ходасевич безболезненно отказался от символизма с его мифотворческими изысками и одним из первых поэтов серебряного века перешел к горьким и точным словам о бренности всего живого, о волчьей враждебности к недавним друзьям, готовым с собачьей преданностью служить новым хозяевам жизни. Он призывал подняться над всем этим:
    
    Перешагни, перескочи,
    Перелети, пере - что хочешь -
     Но вырвись: камнем из пращи,
    Звездой, сорвавшейся в ночи...
     Сам затерял - теперь ищи...
    
    Я замечаю, что сегодня поэзия Вячеслава Ходасевича находит все больше и больше почитателей. Это и должно было случиться. У Ходасевича, так же как у О. Мандельштама, Георгия Иванова, Константина Бальмонта, - блистательная душа поэта серебряного века.