С июня по ноябрь 1941 г. Новосибирск принял 50 эвакуированных заводов и вместе с ними десятки тысяч рабочих и членов их семей, на­селение прифронтовых краев и областей. В труднейших условиях су­ровой сибирской зимы, при наличии сложнейших материальных и орга­низационных проблем была совершена невиданная работа по воссозданию перемещенных заводов в Новосибирске и по досрочному выпол­нению заказов фронта. В город прибывало оборудование различных машиностроительных и металлургических заводов, стратегические- ма­териалы, сырье, продовольствие, транспортные средства.

Еще строящийся «Сибметаллстрой» («Сибсельмаш») принял на свою территорию несколько больших заводов. Комбинат сразу превра­тился в крупнейшее предприятие страны и стал получать правительст­венные заказы на изготовление оборонной продукции. Не хватало ра­бочих рук, инструментов, различных строительных материалов. Заво­ду была оказана помощь: сюда пришли 3 тысячи рабочих, поступили материалы, сырье, топливо. Многое завод сделал и сам, изготовляя оборудование, инструмент, различную оснастку. Уже через несколько месяцев на комбинате было установлено 5634 станка, а к концу 1941 г. на фронт было отправлено 580 вагонов с военным снаряжением.

Быстрота ввода в действие предприятий обеспечивалась одновре­менным строительством цехов и монтажом и отладкой оборудования заводов.

Строительство металлургического завода в составе «Сибметаллстроя» началось еще в 1940 г. Но фронту нужна была листовая сталь, и Государственный Комитет Обороны решил в сентябре 1941 г. на ба­зе группы цехов «Сибметаллстроя» создать новый металлургический завод, который уже 2 мая 1942 г. дал тонкую стальную ленту в цехе холодного проката. В декабре 1942 г. вошел в строй цех горячего про­ката, а весной 1943 г. начинает действовать еще один цех холодного проката. В годы войны на заводе получили впервые в стране хромансильлегированную сталь, прокатные листы электролитической плаки­ровки. Так рождался Новосибирский завод им. А. Н. Кузьмина (пер­вый директор завода), освоивший производство специальных сталей нескольких марок. За образцовое выполнение правительственных зада­ний Указом Президиума Верховного Совета СССР комбинат «Сибме­таллстрой» был награжден орденом Ленина.

Строительство оловозавода началось в конце 1940 г.; пуск его пла­нировался на 1942 г., но завод был достроен и пущен в действие уже в декабре 1941 г.

Быстро, в течение менее чем двух месяцев, пускается в действие

Сестрорецкий инструментальный завод им. Воскова: 8 августа "1941 г. прибыл первый эшелон с его оборудованием, а уже 15 сентября была выдана первая продукция. Завод разместился на строительном участ­ке «Сибстройпути», где одновременно с монтажом оборудования и про­кладкой силовых линий производилось большое строительство. Коллек­тив завода пополнился 350 учениками ремесленных училищ; в строи­тельных работах после занятий в вузе и в выходные дни участвовали студенты института железнодорожного транспорта.

В 1941 г. прибыл в Новосибирск Кусковский химический завод из Московской области. В канун нового 1942 г. завод уже выдал первую продукцию для фронта.

В годы войны в Новосибирске заново создается авиационная про­мышленность. На машиностроительный завод (бывший завод горного оборудования) были направлены тысячи рабочих, техников, инжене­ров, прибывало оборудование эвакуированных предприятий.

В октябре 1942 г. в Новосибирск эвакуируется краснодарский станкостроительный завод им. Седина. Он стал восстанавливаться на строительной площадке завода расточных станков. Еще в феврале 1942 г. СНК СССР принял решение об ускорении строительства за­вода тяжелых и расточных станков в Новосибирске с целью развития базы тяжелого станкостроения в стране. В августе нарком станкостро­ения А. И. Ефремов переименовал предприятие в завод тяжелых стан­ков и гидропрессов — «Тяжстанкогидропресс» (ныне завод им. А. И. Ефремова). В мае 1943 г. были сделаны два первых гидравлических пресса давлением в 100 т. В июне этого года здесь собирают два пер­вых станка—продольно-строгальный и расточный, отлитых из чугуна, полученного -на самом заводе. В 1945 г. завод выпустил 34 серийных станка для восстанавливающихся предприятий страны.

Всего за годы войны на заводах Новосибирска было смонтирова­но и установлено,16000 различных станков. В 1942 г. валовая продук­ция всей промышленности Новосибирска увеличилась в сравнении с 1941 г. в 4 раза. В городе были созданы заново предприятия радиотех­нической и химической промышленности, приборостроительные и ин­струментальные заводы.

Особенно возрос удельный вес Новосибирска как центра машино­строения. По объему промышленной продукции город значительно пре­восходил Алтайский край и Омскую область, вместе взятые. Доля ма­шиностроения и металлообработки в 1945 г. в общем промышленном производстве Новосибирска составила уже около 80% (против 23,3% до войны). Численность рабочих, занятых только в машиностроении, достигала десятков тысяч человек. По химической промышленности в Новосибирске объем валовой продукции за период войны увеличился более чем в 15 раз. С 1940 по 1945 г. численность рабочих и служа­щих в Новосибирске возросла с 80,9 тысячи до 148,6 тысячи человек.

В связи с бурным промышленным ростом города в годы воины возникли сложнейшие энергетические проблемы. Дефицит мощности электроэнергии в Новосибирске в конце 1942 г. превышал 50 тыс. кВт. За годы войны левобережная ТЭЦ-2 в 5 раз увеличила выработку электроэнергии, в 7 раз возрос отпуск тепла станцией. В первый год войны была построена левобережная ТЭЦ-3, давшая ток осенью 1942 г., в канун победы на Волге. Вошло в строй еще несколько менее мощ­ных электростанций, на которых было установлено эвакуированное оборудование Каширской и Сталиногорской ГРЭС. Мощность новоси­бирских электростанций за годы войны увеличилась в несколько раз. Среднегодовой прирост электроэнергии составлял 34%, а в 1942 г. он достигал 75%.

Большую роль в составлении и выполнении плана перестройки на­родного хозяйства на военный лад сыграли ученые страны. С первых дней войны научные кадры Новосибирска совместно с Академией наук СССР подчинили свою работу требованиям военного времени. В сен­тябре 1941 г. начала работу комиссия Академии наук СССР под руко­водством академика В. Л. Комарова по мобилизации ресурсов Урала, Западной Сибири и Казахстана на нужды обороны страны. При Но­восибирском облисполкоме 19 июля 1941 г. был создан Научный совет по мобилизации ресурсов области во главе с председателем облиспол­кома И. Г. Гришиным. Эвакуированные предприятия было необходи­мо разместить, установить новые кооперированные связи их с другими, снабдить их сырьем, электроэнергией, теплом и т. д. Ученые работали над проблемами организации промышленного производства, улучшения работы железнодорожного и водного транспорта.

В годы войны в шести новосибирских вузах разместились коллек­тивы институтов Москвы, Ленинграда, Днепропетровска. Работу уче­ных координировал Комитет ученых, созданный в январе 1942 г. под председательством известного ученого-аэрогидродинамика академика С. А. Чаплыгина. Три члена-корреспондента АН СССР, 64 доктора наук, 19 профессоров и около 400 доцентов и кандидатов наук работа­ли в городе.

С 1942 г. комиссией Академии наук в Западной Сибири руково­дили академики А. А. Скочинский и И. П. Бардин. В 1943 г. комиссия направила по Сибири 28 комплексных отрядов в составе более чем 600 ученых для исследования и разрешения различных проблем для нужд обороны. Выводы комиссии докладывались в ГКО ЦК ВКП(б), в Гос­план СССР, в Новосибирский обком партии.

Комиссия поставила вопрос об организации постоянного академи­ческого учреждения в Сибири—Западно-Сибирского филиала АН СССР. В марте 1943 г. академики Л. Д. Шевяков и А. А. Скочинский совещались с председателем Новосибирского облисполкома И. Г. Гриношиным об организации центра науки. В октябре 1943 г. СНК разрешил Академии наук организовать Западно-Сибирский филиал в составе че­тырех институтов: горно-геологического, химико-металлургического, транспортно-энергетического и медико-биологического. В мае 1944 г. состоялась первая научная сессия Западно-Сибирского филиала АН СССР, на которой ученые Новосибирска отчитались за прошедший год работы нового научного центра Сибири.

Буквально с первых дней войны перед городом встала серьезней­шая проблема размещения по жилищам прибывающего населения. О масштабах проблемы говорят цифры количественного роста жителей города: к 1 января 1941 г. их число составило 450 тыс.; в течение вто­рой половины этого года оно возросло на 103 тыс.; в течение 1942 г-на 43,5 тыс., в течение 1943 г.—на 12 тыс. На 1943 г. население Но­восибирска составляло уже 600 тыс. человек.

Многих прибывших эвакуированных сразу устраивали на кварти­ры (подселение), для других временным приютом стали корпуса буду­щих заводских цехов. При создании авиационного завода жильем ра­бочим и служащим служили школы, недостроенный театр. В зимнее время эвакуированные рабочие построили 200 бараков, где каждая семья получила комнату.

Жилой фонд города составлял на начало войны 1 млн. 480 тыс. м², с низкой фактической нормой заселения—чуть более 3 м² жилья. Все­го же в военные годы было построено в Новосибирске 374 тыс. м² жи­лой площади. Этого было мало—фактическая норма заселения на од­ного человека снизилась в среднем до 2 м².

В подавляющем числе жилые дома строились из дерева, так как строительная индустрия и в довоенные годы развивалась недостаточ­ными темпами. Ощущался большой дефицит в главных строительных материалах.

Городу остро нужны были теплые и достаточно благоустроенные помещения, способные сохранить людям жизнь и работоспособность. Все силы и знания ученых, производственников-строителей и архитек­торов были направлены на решение этой проблемы. Научные работники Московского и Ленинградского инженерно-строительных институтов, находящихся в Новосибирске, Новосибирского инженерно-строительного института, сибирской группы Академии архитектуры интенсивно работали над разрешением ряда общих и частных вопросов, связанных со строительством военного времени. Все, начиная от снижения нормативных требований по проектированию и кончая упро­щением конструкций зданий, как промышленных, так и жилых, подчи­нялось основным требованиям экономии времени и средств на по­стройку.

Первым шагом на пути обобщения накопленного опыта и глубо­кого анализа текущего строительства в восточных областях нашей страны было Урало-Сибирское совещание, организованное Всесоюзным правлением Союза советских архитекторов, посвященное одному воп­росу: «Массовое жилищное строительство Урала и Сибири для эваку­ированных предприятий».

На совещании, проходившем в сентябре 1942 г. в Свердловске, после вступительного слова академика архитектуры Б. И. Иофана вы­ступили крупнейшие архитекторы и инженеры нашей страны. С док­ладом «Массовое жилищное строительство военного периода на Урале (на базе использования в строительстве шлаков и дерева)» выступил член-корреспондент Академии архитектуры СССР профессор Г. А. Си­монов и с докладом “Массовое жилищное строительство военного пе­риода в Сибири (на базе использования в строительстве дерева и грунтоблоков)”—член-корреспондент Академии архитектуры СССР А. И. Гегелло. Помимо главных докладов, состоялся ряд сообщений о практике жилищного строительства военного времени в городах Сверд­ловске, Магнитогорске, Нижнем Тагиле и об использовании местных строительных материалов.

Профессор А. Д. Крячков выступил на этом совещании с сообще­нием об особенностях конструкций и планировки массового жилищно­го строительства в условиях Сибири; последовательно, опираясь на экспериментальные данные, он провел принцип компактности плано­вого и объемного решения здания и сооружения как основной .и пред­ложил совещанию ряд проектных разработок в этом направлении.

В принятой на совещании резолюции указывалось, что Сибирь и Урал стали кузницей оружия для победы над врагом. Расширение су­ществующих и создание новых промышленных предприятий вызвали развитие городов Сибири и Урала. Но характер промышленного и жи­лищного строительства резко изменился. Строительство военного вре­мени характеризуют уменьшение планировочных и конструктивных строительных норм, ускорение темпов строительства, облегчение и упрощение конструкций, сугубая экономия строительных материа­лов и замена их имеющимися на местах, что не требует загрузки транспорта, широкое использование неквалифицированной рабочей силы.

Анализируя практику массового жилищного строительства 1941— 1942 гг., совещание отметило ряд недостатков. Под напором огромного срочного строительства градообразующие факторы, положенные в осно­ву довоенных генеральных планов городов,—этажность и капиталь­ность застройки, зонирование и очередность ее,—подверглись корен­ной ломке, что вызывало настоятельную необходимость, не дожидаясь окончания войны, пересмотра и корректировки, составления планиро­вочных схем городов и поселков Сибири и Урала. Далее в резолюции содержался ряд положений об архитектурной характеристике застрой­ки, о рекомендуемых типах жилищ, как временных, так и постоянных.

В резолюции давалась специальная оговорка об обязательном исполь­зовании при строительстве двухэтажных домов с высокими крышами чердачного помещения в качестве мансардного этажа, мезонина и т. п. (предложение, разработанное и практически опробованное А. Д. Крячковым). Совещание рекомендовало широко внедрять в строительство местные материалы — шлаки, гипсы, грунтоблоки, саман и др. Было решено также издать сборник материалов совещания; приняты кор­рективы к нормам проектирования жилищного строительства воен­ного времени.

Делегаты совещания, по предложению А. Д. Крячкова, сделали доклады на городских собраниях архитекторов с устройством выставок работ групп Академии архитектуры и проектных организаций по жи­лищному строительству, разослали материалы по городам и крупным стройкам (Кузбасс, Новосибирск и т. д.). Все мероприятия были на­правлены на возможно более широкое освещение и анализ этого боль­шого и сложного вопроса, которым, как показало совещание, занимать­ся нужно было систематически и планомерно.

Несмотря на все трудности, задачи строительства в условиях воен­ного времени решались в достаточной мере успешно. Огромные пот­ребности эвакуированных предприятий в. площадях в первое время удовлетворялись за счет использования и приспособления существую­щих зданий непромышленного назначения: административных, учеб­ных, зрелищных, складских. Одновременно началось упрощенное про­мышленное строительство.

Четкая работа проектной организации «Промстройпроекта» под руководством инженера В. Т. Воскресенского, при участии крупных специалистов втузов и местных сил, дала возможность одновременно обеспечить стройки соответствующими новым условиям проектными материалами.

Планомерное проведение в проектировании принципов типизации, модульности и стандарта элементов в связи с упрощением техни­ческих схем; рационализация использования площадей в цехах, быто­вых помещениях и в общей компоновке генеральных планов—все это дало экономию до 50% стоимости 1 м³ зданий против довоен­ных проектных решений. В промышленном строительстве железобетон и бетон в стенах заменяли кирпичом, с уменьшением толщины стен с 2 до 1,5—1 и даже 0,5 кирпича. В покрытиях зданий широко применяли брусковые и каркасно-досочные конструкции и тесовые кровли с уклоном до 1/5, с внешним водостоком. Деревянные покрытия устраи­вали также и с внутренними водостоками. Для не основных произ­водств при нешироких корпусах применялись даже глино-соломенные кровли. Допускалось употребление круглого леса на открытые стропила для пролетов 15 м, деревянных соединений в сегментных фермах по­крытий и в так называемых гвоздевых балках. Вместо асфальтовых, метлахских и цементных полов в новых промышленных зданиях устра­ивали глинобетонные и глинобитные полы в горячих цехах и деревян­ные в механических.

Промышленное строительство военного времени в Сибири и на Урале, несмотря на ряд недостатков (слабая индустриализация и ме­ханизация строительных процессов и др.), по его значимости и удель­ному весу, технической оснащенности и применяемой твердой системе проектирования являлось ведущим. Оно дало много нового, что было учтено и использовано как в текущем, так и в восстановительном строи­тельстве в освобожденных от врага районах страны.

В жилищном строительстве все обстояло значительно сложнее. Тре­бование быстрого расширения жилого фонда в сибирских городах при­вело к упрощенному строительству землянок, полуземлянок, бараков, мелких индивидуальных домов, приспособлению под жилье подвальных и хозяйственных помещений.

Нового каменного строительства со второй половины 1941 г. не велось, заканчивались лишь начатые до войны здания. К концу 1942г. в городе оставались незаконченными каменные дома, начатые до вой­ны, с общей жилой площадью в 50 тыс. м². Но уже в 1942 г. наметился переход к более «культурным» видам упрощенных некапитальных жилых построек. Землянок и полуземлянок уже не строили. Наиболь­ший процент застройки в 1942 г. приходится на деревянное -брусчатое и рубленое двухэтажное (23%) и каркасно-засыпное барачное и квар­тирное одноэтажное строительство (47%). 20% жилой площади из всей введенной в строй было получено за счет приспособления чердачных пространств существующих жилых домов. Реконструкция чердачного пространства (при высоких сибирских крышах), учитывая наличие кры­ши, основания для пола и подготовленных коммуникаций—отопления, воды, канализации и электричества, сводилась к обшивке стен и по­толков, утеплению их, настилке полов, установке окон, дверей, пере­носных плит и других нагревательных приборов. Осенью 1941 г., находясь в критическом положении с распределением новых кадров рабочих, руководство остановилось на этом способе расширения жилой площади рабочего района как самом эффективном и целесообразном. Широкое использование его в существующих и строящихся домах дало большую экономию времени и средств. В короткий период четырех ме­сяцев (сентябрь—декабрь) были приспособлены чердаки свыше 140 существующих деревянных и каменных домов с высокими тесовыми и этернитовыми крышами, что дало 50 000 м² сухой и теплой жилой площади.

В то же время все новые дома начали строить также с исполь­зованием чердачного пространства, получая большой экономический и производственный эффект.

Временное и некапитальное одноэтажное строительство сильно ис­кажало исходные предпосылки в генеральном плане города. Приходи­лось размещать на территории основной каменной застройки города временную и индивидуальную застройку, проектировать мелкие квар­талы размером до 4—7 га при квартирной застройке и до 2—3 га при барачной застройке, с расчетной плотностью 150 человек на га в первом случае и 200—250 человек на га во втором. Рекомендовалась периметральная обстройка с расчленением участков кварталов на небольшие замкнутые зоны (учитывая сильные ветры в городе). Для застройки усадебного типа отводились участки площадью в 400 м². Уже в начале войны стала ясна необходимость переработки генерального плана го­рода в связи с его быстрым промышленным развитием и стремитель­ным ростом населения.

Еще в 1938 г. проводилось уточнение генерального плана Новоси­бирска авторским коллективом «Гипрогора» в составе архитекторов Д. М. Пиллера, И. И. Соколова-Добрева, Т. Г. Пичугиной, А. Ф. Якусевича. Город проектировался с расчетной численностью населения в 650 тыс. человек. Но в 1941 г. профессор В. А. Витман корректировал генеральный план уже в расчете на 950 тыс. человек. При снижении этажности застройки и увеличении численности населения в генплане потребовались новые территории для расселения. В связи с этим пред­полагался территориальный рост города на правом берегу в северном, восточном и юго-восточном направлениях. В плане на левобережье возникает Южный жилой комплекс. Основой структурной композиции генерального плана В. А. Витман принял радиальные магистрали, ис­ходящие из центров право- и левобережья, с введением продольных магистралей для длинных частей города. План В. А. Витмана был сла­бо разработан в деталях и представлялся лишь формальной схемой, плохо привязанной к реальному рельефу, без проработки инженерных вопросов подготовки территорий к строительству.

В 1942—1944 гг. бригада «Гипрогора» под руководством архитек­тора А. М. Синявера перерабатывает генеральный план города. В нем увеличивается процент малоэтажной жилой застройки, исходя из ре­альных перспектив развития города и предыдущего опыта. Такие уста­новки сильно изменили структуру застройки и ее плотность в гене­ральном плане. Сложившееся размещение промышленных предприятий в годы войны и отведенные территории для перспективного строитель­ства заводов определили и новые территории для жилищно-коммунального строительства. Однако и этот генеральный план не оказал опре­деляющего влияния на застройку города. Работа над планировкой го­рода продолжалась, и окончательный вариант генерального плана был подготовлен к 1952 г.

В военные годы велись благоустроительные работы по городу. Строились водопроводы в Кировском и Заельцовском районах. 18 сентября 1941 г. завершилось строительство наплавного моста через Обь. Несмотря на трудности военного времени, строились здания учрежде­ний культуры и науки.

Новосибирск в годы войны принял и сохранил много ценностей национальной культуры. Здесь жили и работали видные деятели ис­кусства и целые творческие коллективы.

3 сентября 1941 г. в Новосибирск прибыл Ленинградский Акаде­мический театр им. А. С. Пушкина, работавший в городе до 4 июля 1944 г. Город принял Центральный детский театр, Московский театр оперетты, Минские драматический и еврейский театры, украинский театр им. Коцюбинского (Киев). Театры и филармония размести­лись в зданиях театра «Красный факел», ТЮЗа и клуба Совторгслужащих.

В 1944 г. закончилась реконструкция здания ТЮЗа (Дом Ленина) по проекту архитектора В. М. Тейтеля. Сооружение утеряло монумен­тальность и некоторую образную символику, соответствующую его пер­воначальному назначению. Зданию был придан «ампирный» характер:

колоннада главного входа получила более изящную прорисовку профи­лей капителей, у колонн появилось перекрытие (антаблемент) с тон­ким карнизом. Пилоны, фланкирующие колоннаду, стали глухими, в них были заложены оконные проемы и убраны балкончики-трибуны на втором этаже. Четвертый этаж получил менее дробные членения, его объем увенчала балюстрада с тумбами и обелисками по углам, а в глухую часть — парапет — была вкомпонована рельефная скульптура— лира, античный символ сценического искусства. Сооружение более при­обрело в композиционной законченности и художественной целостно­сти, но утратило временную выразительность и образ здания-памят­ника, посвященного конкретному событию (рис. 134).

В 1944 г. началось строительство зданий Западно-Сибирского фи­лиала АН СССР. 8 февраля 1944 г. Президиум Академии наук СССР утвердил состав Президиума и руководство филиала и институтов. Местом размещения основных институтов и Президиума филиала был намечен Новосибирск. Новосибирский областной комитет КПСС и об­щественные организации оказали большую помощь организации фи­лиала. Ему были предоставлены земельные участки для построек, бо­танический сад, областная химическая лаборатория и два трехэтаж­ных здания в центральной части города. Научные и административ­ные учреждения рождающегося филиала Академии наук СССР в период строительства должны были разместиться в одном из этих зданий.

Первый секретарь обкома КПСС М. В. Кулагин поручил в октябре 1944 г. А. Д. Крячкову и архитектору Н. Г. Васильеву—руководителю организуемого аппарата «Академстройпроекта»—срочно начать рабо­ты по реконструкции отданного филиалу здания типовой средней школы, построенной в 1937 г. (привязка и «оформление» школьного здания были выполнены по проекту архитектора Ф. Ф. Барицкого).

Перестройку и приспособление внутреннего пространства сущест­вующего здания для нужд филиала можно было сделать достаточно легко, так как коридорная система школы с выделением зала, вести­бюля и лестниц в отдельный блок не противоречила новому назначе­нию здания. Требовалось только изменить положение внутренних пере­городок, чтобы дать нужный размер помещениям, и произвести зано­во их отделку, решив особенно парадно вестибюль, лестницу и конфе­ренц-зал.

Центральный выступ главного фасада, имевший неприятные тя­желые пропорции, был реконструирован в коринфский портик с фрон­тоном, украшенным барельефом, и завершен ложным куполом краси­вой формы. Такое обогащение центрального выступа оправдано, так как эта часть содержит главный вестибюль в первом и конференц-зал в два света во втором этаже.

Крылья корпуса оформлены скромно, с тонким вкусом. Автор хо­рошо использует цветовые сочетания штукатурки (с мраморной крош­кой в два оттенка песчаного цвета) с белыми нишами и балюстрада­ми у окон второго этажа и белым барельефом на фронтоне.

Стены здания обработаны рустом. Узкие боковые фасады также обогащены четырьмя трех четвертными колоннами с аттиками.

Скульптурные работы в поле фронтона и панно-барельеф над вхо­дом были выполнены по рисункам А. Д. Крячкова скульптором В. Ф. Штейн и мастером-скульптором Ковшовым. В целом получилось здание, выполненное с большой профессиональной культурой, одно из лучших в Новосибирске с точки зрения применения и использования ордера как в целом, в пропорциях, так и в его деталях. Образ здания перекликался с традиционными формами старых русских научных учреждений Москвы и Петербурга, таких, как Академия наук, Универ­ситет и т. д. А. Д. Крячков писал впоследствии, что «в основу архитек­туры реконструируемого здания был положен русский (Ленинград­ский) классицизм». Строительство было окончено в 1947 г. Так появи­лось в Новосибирске первое здание Академии наук СССР (рис. 135).

Героическим трудом в тылу новосибирцы вместе со всем советским народом приближали радостный День Победы. Несмотря на огромные трудности и лишения, город шел к победе, полный оптимизма и планов на мирное будущее. Крепла его индустрия, наука получила значительную базу, развивалась культура города.

С первых дней войны недостроенное здание театра оперы и бале­та приняло в свои стены ценности Третьяковской галереи, ленинград­ских Военно-Артиллерийского и Этнографического музеев, музеев-двор­цов городов Пушкина и Павловска, Эрмитажа и Государственного му­зея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, музеев Новгорода,

Калинина, Севастополя (панорама «Оборона Севастополя» худ. Ф. А. Рубо, которую восстанавливали в Новосибирске реставраторы Третьяковской галереи). Все было бережно сохранено, и в 1944 г.., . культурные ценности стали возвращаться в свои города.

Еще в самые тяжелые дни войны с фашизмом, осенью 1942 г., во время боев на Волге и на Кавказе, правительство решает завершить сооружение театра оперы и балета в Новосибирске и Совнарком вклю­чает это строительство в число первоочередных.

К началу войны не была окончена постройкой сценическая часть театра, левое крыло было выложено только в кирпиче. Предстояло установить опоры для пола сцены, площадь которого достигала 2 тыс. м², изготовить и смонтировать все энергетическое оборудование здания и механическое оборудование сцены. Не хватало строительных материалов, рабочих рук, специалистов, средств, но новосибирцы пре­одолели все трудности. В 1943 г. были завершены основные строитель­ные, монтажные и отделочные работы, и 5 февраля 1944 г. правитель­ственная комиссия приняла главные помещения театра, признав их годными к эксплуатации, и передала здание дирекции Новосибирского государственного театра оперы и балета. Осталось неоконченным левое крыло театра, не была завершена отделка некоторых помещений, од­нако это не влияло на деятельность театрального коллектива (все стро­ительные работы были закончены в середине 50-х гг.).

Перед новосибирцами предстал нарядный театр со зрительным за­лом-ротондой, имеющим диаметр 55,5 м (превосходящий размером зна­менитую римскую античную ротонду—Пантеон, диаметр которой рав­нялся 43 м), высотой до подвесного потолка в 21 м, с числом кресел в зале 2200. Игровая сцена театра достигала ширины 32 м и высоты до колосников 28 м. Живопись плафона, большая люстра, сверкавшая бесконечными огнями, темное дерево ограждений ярусов, красный бар­хат обивки кресел и драпировок, на фоне которых красиво рисовались белые античные скульптуры, производили большое впечатление и соз­давали праздничное, приподнятое настроение. Здание не имело дорогой отделки, сверкающей бронзы и зеркал, густой лепнины, мраморов и другой богатой облицовки, какие можно найти в столичных и европей­ских театрах, но профессиональный вкус, строгость и простота архи­тектурных форм, присущих его интерьеру, просторы многих фойе, лест­ниц, вестибюлей придают ему своеобразие и яркую индивидуальность. Театр стал любимым зданием новосибирцев, их гордостью.

14 мая 1944 г. Комитет по делам искусств решил открыть в Ново­сибирске хоровую и балетную студии и организовать большой симфо­нический оркестр филармонии. 12 мая 1945 г., через три дня после Победы, театр открылся оперой М. И. Глинки «Иван Сусанин» в офор­млении народного художника РСФСР К. Юона. Так сбылась в дни Победы двадцатилетняя мечта горожан о «Большом театре Сибири» в Новосибирске. Газета «Правда» 13 мая 1945 г. писала: .«Открытие театра превратилось в радостный праздник трудящихся всей Сибири. Для участия в этом торжестве прибыли представители общественных организаций Иркутска, Барнаула, Кемерово, Омска и других городов».

Крупнейшее сооружение города, уникальное по конструкции своего купола, находящееся в центре города и активно формирующее его пра­вобережный силуэт, вместившее в себя центр музыкальной культуры Сибири,—здание Государственного академического театра оперы и балета стало архитектурным символом Новосибирска.

Новосибирск со времени основания и до Дня Победы советского народа над фашистской Германией прожил бурный и яркий период развития. Он сбросил с себя купеческо-мещанский облик первых доре­волюционных десятилетий и с 20-х годов стал развиваться как инду­стриальный центр социалистической Сибири. В 30-е годы сформирова­лась его градостроительная основа. Закрепились капитальной застрой­кой главные магистрали центральной части города, сложился центр из двух площадей—им. В. И. Ленина и Я. М. Свердлова—и соединя­ющей их части Красного проспекта. Почти в 10 раз расширилась его территория по сравнению с дореволюционной. Реконструкция централь­ной части города происходит на основе той градостроительной ситуа­ции, которая закрепилась в 30-е годы. Градостроительные идеи перво­начальных генеральных планов города развиваются в современной строительной практике и в концепциях новых генеральных планов Но­восибирска.

Многие здания и сооружения 20-х и 30-х годов сформировали на десятки лет архитектурный образ города и еще длительное время будут в значительной мере определять облик центральной части Новосибир­ска. Крупнейшие из этих сооружений—театр оперы и балета, вокзал, облисполком, 100-квартирный дом и ряд других—получили извест­ность по всей стране, их возведение ознаменовало целую архитектурно-строительную эпоху в градостроительстве Сибири. Возведенные заводы и энергетические здания положили начало формированию промышлен­ных территорий города, придавших его силуэтам индустриальный об­лик. Город превратился в этот период в важнейший транспортный узел страны.

За Днем Победы наступило мирное тридцатилетие, в которое Но­восибирск стал одним из крупнейших городов Советской страны, цент­ром сибирской науки, культуры, экономики. Началась новая замеча­тельная эпоха в жизни города.

Но говоря о заслугах сибиряков в тылу нельзя забывать об их бесконечном героизме на фронтах великой отечественной войны.

Наиболее глубоким проявлением беспредель­ной любви народов СССР к своей социалистической Ро­дине, их тесной сплоченности вокруг Коммунистической партии, беззаветной преданности идеям Великого Ок­тября и готовности грудью встать на защиту его завое­ваний явилось движение добровольчества, охватившее в годы Великой Отечественной войны миллионы совет­ских патриотов. Это массовое всенародное движение — еще одно свидетельство справедливого характера борь­бы, которую вел советский народ с немецко-фашистскими захватчиками — наиболее агрессивной силой меж­дународного империализма.

Многомиллионный отряд добровольцев, влившийся в ряды Советских Вооруженных Сил в годы Великой Отечественной войны,—это красноречивый историче­ский факт, живое подтверждение ленинских слов о том, что «никогда не победят того народа, в котором рабо­чие и крестьяне... отстаивают свою, Советскую власть— власть трудящихся».

Добровольческое движение периода Великой Отече­ственной войны заслуживает самостоятельного и глубо­кого исследования как ярчайшая страница героической народной эпопеи. Изучение истории добровольчества — это вопрос изучения судеб миллионов наиболее горячих патриотов Советской Родины. Важность этого вопроса неоспорима. Его широкое освещение с успехом может быть использовано в военно-патриотическом воспитании советской молодежи, в формировании высоких мораль­но-политических качеств строителей коммунизма.

В изучении истории добровольчества и добровольче­ских формирований периода Великой Отечественной войны сделано далеко не все. Между тем известно, что в добровольческих формированиях и народном ополче­нии во время войны находилось более 4 млн. чел. И это далеко не полные данные. Из числа добровольцев око­ло 2 млн. чел, уже летом и осенью 1941 г. сражались с врагом на различных участках советско-германского фронта . Такого притока добровольцев не знала ни од­на война, ни одна армия в мире.

Широкий размах получило добровольческое движе­ние и в Сибири. С первых же дней войны во многих ча­стях и соединениях действующей армии мужественно дрались с врагом десятки тысяч добровольцев-сибиря­ков. В г. Новосибирске в первые (четыре месяца войны от коммунистов, комсомольцев и беспартийных патрио­тов в райкомы партии и военкоматы поступило более 9 тыс. заявлений с просьбой направить их на фронт. Комсомольцами и молодежью Омской области только за первую неделю войны было подано в военные ко­миссариаты 8866 заявлений с аналогичной просьбой.

Нередко формируемые для отправки на фронт воин­ские части и подразделения именовались коммунистиче­скими или комсомольско-молодежными, так как в их состав вливалось большое число лучших сынов Сиби­ри — коммунистов и комсомольцев. В г. Красноярске, например, еще в 1941 г. были созданы отдельные комсомольско-молодежные добровольческие лыжные ба­тальоны. Подобные подразделения формировались на Алтае, в Новосибирской, Омской и других областях За­падной и Восточной Сибири.

В рядах добровольцев первыми, как и всюду, шли коммунисты. Из Новосибирской области за июль — ок­тябрь 1941 г. выбыло на фронт свыше 17 тыс. членов партии. К середине 1942 г. в действующей армии сражалось около 150 тыс. коммунистов Сибири, подавляющее их число были добровольцами.

Приток заявлений от трудящихся Сибири с просьбой об отправке на фронт не прекращался в течение всей войны. Добровольцы направлялись военкоматами в фор­мируемые подразделения, части и соединения. Они от­правлялись на фронт почти с каждым новым формиро­ванием, а нередко из них полностью формировались ба­тальоны автоматчиков, лыжников, подразделения связи, истребителей танков, разведчиков, снайперов и др.

В повышении боеспособности сибирских доброволь­ческих формирований и обеспечении их побед на фрон­тах большую роль сыграли неутомимая деятельность партийных и советских органов, целенаправленная пар­тийно-политическая работа, личный пример коммунис­тов, тесная связь тружеников тыла со своими земляка­ми на фронте в течение всей войны.

Летом 1942 г., когда обстановка на советско-германском фронте осложнилась, сибиряки, как и весь совет­ский народ, делали все возможное, чтобы усилить по­мощь Красной Армии. На оборонных предприятиях они увеличивали производство военной продукции. Увели­чился и поток заявлений с просьбой направить на фронт добровольцами.

Поддерживая патриотическое движение трудящихся, VII пленум Новосибирского обкома ВКП(б), проходивший 2—4 июля 1942 г., принял решение о формировании Си­бирской добровольческой дивизии и о проведении на­бора добровольцев, желающих с оружием в руках стать на защиту Родины. Партийным организациям предлага­лось возглавить это патриотическое движение, обеспе­чить перевыполнение планов производства военной продукции и за счет этих дополнительных ресурсов воору­жить и направить на фронт воинов-добровольцев .

В письме командующему войсками СибВО генерал-лейтенанту К. В. Медведеву и секретарю Новосибирско­го обкома ВКП(б) М. В. Кулагину заместитель Наркома Обороны генерал-полковник Е. А. Щаденко сообщал, что предложение о формировании добровольческой ди­визии принято Государственным Комитетом Обороны, который рекомендовал укомплектовать ее наиболее подготовленным командным составом, имеющим боевой опыт . Это указание ГКО было выполнено. Только в со­став 150-й дивизии было включено около 12% воинов, имевших боевой опыт. Более 70 чел. из них имели бое­вые ордена и медали, в том числе первый командир этой дивизии полковник Н. А. Гузь был награжден орде­ном Красного Знамени за участие в обороне Сева­стополя.

ЦК ВКП(б) и Государственный Комитет Обороны, одобрив инициативу сибиряков, дали разрешение на формирование дивизии, которой был присвоен войсковой номер 150-й стрелковой. Первый секретарь Новосибир­ского обкома ВКП(б) М. В, Кулагин призвал сибиряков сделать все, чтобы по количеству бойцов это доброволь­ческое формирование было дивизией, а по вооруже­нию—армией, чтобы эта сибирская дивизия верну­лась гвардейской. Бюро Новосибирского обкома ВКП(б) своим постановлением от 8 июля 1942 г. подтвердило решение пленума иметь в составе добровольческой ди­визии не менее 50% коммунистов и комсомольцев .

Военный Совет СибВО обратился в Алтайский и Крас­ноярский крайкомы, Омский обком партии с предложе­нием обсудить вопрос об инициативе новосибирцев, томичей и кузбассовцев. Их патриотический почин был тут же подхвачен партийными организациями Краснояр­ска, Барнаула и Омска. На основании этого командова­ние СибВО 7 июля 1942 г. отдало приказы о формиро­вании отдельных добровольческих стрелковых бригад: 1-й Алтайской, 2-й Омской и 3-й Красноярской". Позже им были присвоены номера соответственно: 74-я, 75-я и 78-я.

После объявления о формировании этих доброволь­ческих соединений от сибиряков стали поступать многие тысячи заявлений о зачислении их добровольцами. Толь­ко по Новосибирской области к 10 августа поступило 42 307 заявлений, в том числе от коммунистов—8 313 и комсомольцев — 8 494, что превышало штатную числен­ность дивизии, а всего подали заявлений в 3,3 раза больше, чем было необходимо. Примерно такое же положение оказалось в Алтайском, Красноярском краях и Омской области. Поэтому в конце августа принимает­ся решение о формировании еще одной добровольче­ской бригады, отдельного саперного батальона и от­дельного батальона связи.

Для отбора наиболее подготовленных добровольцев были созданы специальные комиссии из представителей партийных, советских, профсоюзных, комсомольских ор­ганизаций и военкоматов. Решением сложных вопросов вооружения и материально-технического снабжения добровольческих формирований занимались особые тройки, созданные в обкомах и крайкомах партии. Эти органы формирования вместе с военкоматами не толь­ко создавали соединения корпуса, но и заботились о его пополнении в ходе боев на фронте.

Особая забота была проявлена о качественном уком­плектовании корпуса политическими работниками, укреп­лении партийной и комсомольской прослойки, о развер­тывании действенной партийно-политической работы. Только среди политработников 150-й дивизии было 30 секретарей горкомов и райкомов ВКП(б), 12 руководя­щих работников обкома и горкомов, 22 начальника по­литотделов МТС, 23 заведующих отделами райкомов и горкомов партии, 8 парторгов ЦК ВКП(б), 65 секрета­рей партийных бюро, руководителей профсоюзных и хо­зяйственных организаций . На политработу в Алтайскую добровольческую бригаду пришли 5 человек из аппара­та Алтайского крайкома партии, 8 человек — из краево­го Совета. Высоким в корпусе был процент коммуни­стов и комсомольцев. Перед вступлением корпуса в бой среди его личного состава было почти 40% коммунистов и комсомольцев.

Так начиналась история 6-го (впоследствии 19-го гвар­дейского) Сибирского добровольческого стрелкового корпуса, одного из крупнейших добровольческих фор­мирований периода Великой Отечественной войны, в не­обычайно короткий срок влившегося в состав действую­щей армии.

Корпус прошел боевой путь от Подмосковья до бе­регов Балтики. В его состав входили: 150-я доброволь­ческая стрелковая дивизия, сформированная в Новоси­бирской области, ставшая затем 22-й гвардейской, 74-я Алтайская и 91-я Сибирская отдельные стрелковые бригады, слитые и преобразованные позже в 56-ю гвар­дейскую стрелковую дивизию, 75-я Омская и 78-я Крас­ноярская отдельные добровольческие бригады, преоб­разованные в 65-ю гвардейскую стрелковую дивизию, и другие добровольческие части и подразделения .

Добровольческий корпус сибиряков свой славный путь начал 25 ноября 1942 г. с участия в прорыве мощ­ной немецкой обороны под г. Белый в составе войск Калининского фронта. Здесь сибиряки действовали ге­ройски и отличались неудержимостью в наступлении, стойкостью в обороне. Свою боевую славу они приумно­жили в феврале—марте 1943 г. в боях по разгрому основных сил немецкой группы армий «Центр». 23 февра­ля 1943 г., участвуя в Холмско-Локненской операции, ча­сти корпуса после короткого огневого налета атаковали противника на фронте протяженностью в 28 км. В ре­зультате напряженных боев, продолжавшихся до 7 мар­та 1943 г., сибиряки нанесли огромный ущерб врагу:

были разбиты полностью две пехотные дивизии гитле­ровцев, уничтожено до 8 тыс. солдат и офицеров. 156 дзотов, 133 пулемета, несколько танков, захвачено много трофеев. Части корпуса освободили свыше 45 на селенных пунктов ¹⁸. Как и под г. Белым, в этой опера­ции сибиряки-добровольцы проявили высокий боевой дух, стойкость, мужество и героизм. Здесь в составе 91-й бригады сибиряков совершил свой бессмертный подвиг Александр Матросов.

С марта 1943 г. части корпуса по приказу командова­ния перешли к активной обороне и до 1 апреля 1943 г. упорно удерживали занимаемый рубеж на фронте про­тяженностью в 43 км — в районе населенных пунктов Иваково, Березовка, Борки, Косовищи и далее по р. Чер­нушка.

За героизм и ратное мастерство, проявленные в боях, корпус был преобразован в 19-й гвардейский. Продол­жая свой славный путь под гвардейскими знаменами, си­биряки-добровольцы отличились в составе ударной группировки 10-й гвардейской армии Западного фронта на Смоленском направлении — под Ельней, Спас-Деменском, при взятии Гнездиловских высот и под г. Орша. Здесь шагнул в бессмертие командир пулеметного взвода 257-го гвардейского стрелкового полка лейтенант Алексей Васильевич Сосновский, уроженец г. Краснояр­ска. Во время боя в Спас-Деменском районе пулемет­чики, подавив огонь вражеской минометной батареи, бросились в рукопашную. Немало гитлеровцев было истреблено в этой схватке. С оставшимися в живых 6 бойцами А. В. Сосновский ворвался на высоту. Когда в неравной схватке с врагами, стремившимися любой це­ной вернуть оставленные позиции, погибли все его бой­цы, раненый молодой офицер, истекая кровью, послед­ней гранатой подорвал себя вместе с наседавшими фа­шистами. За этот подвиг коммунисту А. В. Сосновскому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза .

Умножая свои боевые гвардейские традиции, корпус выполнил поставленные перед ним задачи и расчистил дорогу для дальнейшего продвижения вперед — на г. Ельню . В этих боях только с 6 по 20 августа 1943 г. были полностью разгромлены части танковой и одной мотодивизии врага, истреблено свыше. 10 тыс. солдат и офицеров противника, захвачено 27 орудий, до 300 пу­леметов, свыше 2 тыс. винтовок, 30 минометов и много другого военного имущества .

30 августа 1943 Г. штурмом овладев г. Ельней, корпус продолжал преследовать противника южнее г. Смолен­ска . К 17 сентября 1943 г. сибиряки овладели населен­ными пунктами Новоселки, Панское, Ляды и Болотове. Особо отличилась здесь 56-я гвардейская добровольче­ская дивизия. Она быстрым выдвижением вперед пере­резала линию железной дороги Смоленск — Рославль и способствовала главной группировке Западного фронта овладеть г. Смоленском, за что была отмечена прика­зом Верховного Главнокомандующего и ей присвоено почетное наименование Смоленская .

За годичный срок пребывания на фронте воины 19-го гвардейского корпуса, прошли боевой путь общей про­тяженностью свыше 1 тыс. км . В этих сражениях еще более окрепло ратное мастерство сибиряков-доброволь­цев. Многие солдаты и офицеры корпуса проявили ге­роизм и бесстрашие в бою. Во время атаки 8 августа 1943 г. красноармеец Макаров в стыке траншей встре­тил 12 немецких солдат. Гранат у бойца не было. Не те­ряя времени, он пустил в ход штык. В неравной руко­пашной схватке отважный сибиряк уничтожил 6 гитле­ровцев. Когда, получив ранение, отважный воин почти уже выбился из сил, ему на помощь подоспели товари­щи. Оставшиеся гитлеровцы были уничтожены ими. Все­го за этот день гвардейцы корпуса уничтожили 2600 фа­шистских захватчиков .

В этот же августовский день отличился командир расчета станкового пулемета гвардии сержант В. А. Борисополец. Сам командир был контужен, а расчет его выве­ден из строя, но мужественный сибиряк сумел отразить несколько контратак немцев. Когда же его пулемет был поврежден, гвардеец, проявив находчивость, заменил те­ло пулемета от другого и отразил еще 3 контратаки гитлеровцев. Так же умело действовали коммунист пу­леметчик Баратбол Кашибаев, гвардии красноармеец Черномутов, уничтоживший противотанковой гранатой дзот с 11 фашистами, и многие другие воины.

Гвардии красноармеец Петр Кокорин во время атаки тан­ков противника метким огнем из ПТР подбил самоход­ную пушку и зажег фашистский танк. После боя он за­явил военному корреспонденту: «Меня недаром учили стрелять так, чтобы попадать наверняка. Я это хорошо усвоил и... уничтожаю немецкую гадину».

Так же мужественно действовали гвардейцы-добро­вольцы и во всех последующих боях. В наградном листе на гвардии рядового 257-го гвардейского полка 65-й гвардей­ской дивизии Панкина Николая Ивановича отмечается, что рядовой Панкин Н. И. в наступательных боях с 19 по 22 марта 1945 г. в районе д. Турки Салдусского уезда Латвийской ССР действовал как подлинный гвардеец, не жалея ни сил, ни жизни. Встретив на пути продвижения дзот, мешавший нашей пехоте, тов. Панкин по своей ини­циативе, рискуя жизнью, пополз вперед и, зайдя с тыла, противотанковой гранатой взорвал его, уничтожил 3 вражеских пулеметчиков и открыл тем самым путь продвижения подразделению. 22 марта 1945 г. тов. Пан­кин Н. И. был смертельно ранен. Посмертно он награж­ден орденом Отечественной войны II степени.

Подобных примеров действий сибиряков-доброволь­цев можно привести тысячи. Многие воины, как комму­нисты И. П, Тетеренков, И. А. Завадский и другие, смело брали на себя командование взводом или ротой, когда из строя выходил командир, и обеспечивали выполнение боевой задачи .

В повышении стойкости, мужества и боевого мастер­ства сибиряков большую роль играли различные формы партийно-политической работы. Наиболее действенной формой был личный пример командиров, политработни­ков, коммунистов. Политработники Сибирского добро­вольческого корпуса — посланцы сибирских партийных организаций — всегда показывали в бою исключительную храбрость. Так, в добровольческой стрелковой бригаде, сформированной на Алтае, в боях отличились заместители командиров рот по политчасти старшие лей­тенанты Соколов, Абрамов, Кузьменков, Буцко и дру­гие. Будучи ранеными, Соколов и Кузьменков не поки­нули поля боя и дрались до последнего дыхания. Они погибли смертью храбрых .

Особо отличился 2-й батальон, где заместителем по политчасти был капитан Деркач. Это подразделение уничтожило более 1 тыс. оккупантов. В бою под д. Самсониха батальон сибиряков был окружен противником и в течение 5 суток отражал яростные контратаки, а за­тем вырвался из окружения, нанеся врагу большие по­тери. За отвагу и стойкость 517 его воинов были пред­ставлены к наградам .

Так же храбро сражались воины-добровольцы и в дру­гих частях. Газета 19-го гвардейского добровольческого корпуса «В бой за Родину» 19 марта 1943. г. призывала:

«Бей немцев так, как батарея старшего лейтенанта Бараховского!» В боях с фашистами артиллеристы под ко­мандованием сибиряка уничтожили батарею 105-милли­метровых орудий, 2 минометных батареи, 2 танка, 4 ав­томашины, десятки подвод с боеприпасами, более 500 гитлеровцев, разбили 12 дзотов и блиндажей, 14 постро­ек с находившимися в них захватчиками .

Родина высоко оценила ратные дела сибиряков-доб­ровольцев. Только за подвиги, совершенные при форси­ровании Днепра, Героями Советского Союза стали добровольцы-омичи: подполковник Николай Петрович Бударин, полк которого одним из первых форсировал Днепр, лейтенант Василий Иванович Захаров, санитарка Вера Сергеевна Кошелева и многие другиё.

За героизм и мужество, проявленные в боях с фаши­стами, кавалерами Золотой Звезды стали также добро­вольцы-сибиряки: Василий Гаврилович Тихонов, шахтер из Хакасии, удостоенный высокого звания Героя еще в сентябре 1941 г. как один из первых бесстрашных лет­чиков, бомбивших Берлин; 19-.летний; коммунист, разведчик Алексей Емельянович Толмачев — за форсирование Западной Двины, уничтожение и взятие в плен более 75 гитлеровцев; Алексей Порфирьевич Сибиряков (по­смертно) — за героизм при штурме г. Кенигсберга и уничтожение орудиями батареи, которой он командовал, 60 вагонов с фашистами, 40 паровозов и пленение до 150 захватчиков; омич, артиллерист Владимир Алексее­вич Голосков и многие другие.

К сожалению, еще не достаточно полно исследован вопрос о том, кто из сибиряков, получивших высокое звание Героя Советского Союза, ушел на фронт добро­вольно, чтобы можно было назвать точное число Героев-добровольцев.

В составе сибирских добровольческих формирований мужественно сражались и девушки-сибирячки. Так, пе­ред отправкой на фронт только в составе 150-й дивизии их было младшими командирами 136, рядовыми бойца- • ми — 142 чел. В это же время по решению Новосибир­ского обкома ВЛКСМ от 9 ноября 1942 г. проводился от­бор исключительно в добровольном порядке девушек, главным образом комсомолок, в возрасте от 19 до 25 лет в формировавшуюся добровольческую стрелковую бригаду .

4 октября 1943 г. Новосибирский обком ВКП(б) ре­шил направить для пополнения Новосибирской добро­вольческой 22-й гвардейской дивизии добровольцев из числа девушек для работы в медицинских, штабных, ты­ловых подразделениях и подразделениях связи. Это по­полнение было набрано в десятидневный срок.

За героизм на фронте многие патриотки удостоились боевых наград. Сибирякам-добровольцам хорошо был известен подвиг Марии Павленко, члена партии, санитар­ного инструктора одного из новосибирских полков. Толь­ко за сутки боя под сильным огнем противника она ока­зала помощь 60 бойцам и командирам, многих тяжело раненых вынесла с поля боя на своих девичьих плечах, За отвагу и бесстрашие М. Павленко награждена орде­ном Ленина.

Санинструктор, комсомолка Валя Примаченко, видя, что командир ранен, смело взяла на себя командование ротой и отбила контратаку немцев. Она вынесла с поля боя 50 раненых с их оружием .

Немало было сибиряков-добровольцев и в рядах на­родных мстителей. Разными дорогами приходили они в отряды партизан, но отличались одним — геройством, мужеством и отвагой. Как свидетельствуют архивные документы, еще в начале войны из разных районов Си­бири были посланы в тыл врага сотни лучших, наиболее отважных добровольцев-коммунистов и питомцев Ле­нинского комсомола.

Коммунист И. Г. Гончаренко, в прошлом красный пар­тизан, в своем заявлении писал: «Прошу зачислить меня добровольцем на фронт в один из партизанских отря­дов. Имею опыт борьбы с белыми подлюками в период гражданской войны. Два моих сына добровольно ушли защищать священные наши границы. Не откажите, по­жалуйста, в моей просьбе. Нет у меня сил и терпения в такой ответственный момент быть в тылу. Мое место на фронте, чтобы как можно быстрее похоронить врага и дать возможность продолжать нашему народу строить свою счастливую и радостную жизнь».

В июле 1942 г. группа сибирских партизан времен гражданской войны предприняла поездку к своим бело­русским собратьям и поделилась с ними накопленным опытом. И. В. Громов, бывший командир партизанского соединения на Алтае, посоветовал сформировать укруп­ненные партизанские отряды, а Л. А. Решетников, быв­ший комиссар партизанской дивизии, изложил свой план организации партийно-политической работы среди пар­тизан и местного населения. Большую помощь белорус­ским товарищам оказали старые большевики Я. С. Замураев, В. В. Загуменный, И. П. Гуллевер и другие.

Три месяца спустя большая группа добровольцев об­ратилась в Новосибирский обком ВКП(б) с просьбой на­править их сражаться в рядах народных мстителей. Бюро обкома поддержало благородную инициативу красных партизан. 100 ветеранов и 20 комсомольцев-доброволь­цев убыли в Калининскую область и Белоруссию. В их числе были старые большевики И. М. Ситников, Н. Ф. Песиков, С. Д. Ашурков, А. Н. Данилов с сыном-комсо­мольцем Кимом и другие.

Одна группа наших земляков после приземления в тылу врага прошла с боями по его тылам около 800 км. Были созданы отряды «Сибиряк», «Большевик» и др. Они позже вошли в партизанскую бригаду «Вперед», действовавшую в Западной Белоруссии. Бойцы этой бригады пустили под откос 29 немецких эшелонов, унич­тожили более 1,5 тыс. гитлеровцев, 880—взяли в плен, взорвали на минах 30 танков и 51 автомашину.

Партизаны-сибиряки отважно сражались в районе Вязьмы, на Калининщине и Смоленщине. Еще осенью 1941 г. партизанский отряд под командованием сибиря­ка Филимонова, насчитывавший 1 тыс. закаленных бой­цов, оказал большую помощь армейским частям в Вяземской операции, а затем, совершив рейд по тылам врага, вышел в Белоруссию.

Геройски действовали сибиряки-добровольцы в пар­тизанских отрядах им. М. И. Кутузова, А. В. Суворова и др. Отряд им. Суворова целиком был сформирован из сибиряков. Его возглавлял И. Кузнецов, а комиссаром был А. Пятыгин. 23 мая 1943 г. этот отряд был перебро­шен по воздуху за линию фронта на Витебщину. Более 200 км прошел он по тылам и нанес большой урон окку­пантам, разгромив не один их гарнизон. Доблестно сра­жались добровольцы Сибири и в прославленной дивизии дважды Героя Советского Союза С. А. Ковпака. Коман­дир кавалерийского дивизиона этой дивизии А. Н. Лен-кии в июле 1943 г. ворвался со своими конниками в г. Спалат Тернопольской области и уничтожил батальон охранных войск гитлеровцев. За этот подвиг сибиряку присвоено звание Героя Советского Союза. Героем Со­ветского Союза стал и сибиряк С. П. Тутученко. Он с группой в 16 бойцов в упор расстрелял 60 фашистов, захватил у них исправную машину и, унич­тожив еще несколько мелких групп врага, вырвался из окружения и соединился с дивизией.

В рядах сибиряков-партизан прославили свои имена кемеровчанка Вера Волошина, сподвижница Зои Космо­демьянской, новосибирец Н. В. Пронькин, комиссар бригады «Вперед», его земляк — старшина П. Ф. Паршенков, на счету которого 4 взорванных вражеских эше­лона, 4 автомашины, 9 танков, 2 орудия, 116 убитых гит­леровцев.

Ярким примером настойчивой работы сибиряков по подготовке и отправке на фронт новых пополнений, в том числе и из добровольцев, является деятельность 23-й запасной стрелковой бригады, сформированной в июне ,1941 г. в г. Новосибирске. За полтора года она подготовила и отправила на фронт маршевыми ротами и батальонами 706 боевых единиц. Всего за это время убыли в действующую армию тысячи бойцов, в том чис­ле 40 462 лыжника. Только в 150-ю Новосибирскую стрел­ковую дивизию было направлено 644 младших команди­ра и 95 чел. среднего комсостава из числа добро­вольцев.

На всех фронтах, где бы ни сражались с гитлеровскими полчищами воины-патриоты из Сибири, по зову Коммунистической партии и по велению своего сердца добровольно взявшие в руки оружие, чтобы защитить социалистическое Отечество от поработителей, гремела слава об их ратных подвигах. Недаром сложена песня, в которой есть скупые, но полные глубокого смысла слова: «...Сибиряк воевал под Москвой, а закончил вой­ну он в Берлине!»

Сибиряки-добровольцы внесли достойный вклад в де­ло победы над врагом, проявили в боях стойкость, му­жество и героизм, нанесли ощутимый урон фашистским захватчикам. Командование 19-го Сибирского гвардей­ского добровольческого корпуса в итоговом письме-ра­порте землякам от 6 июля 1945 г., экспонируемом в Му­зее боевой славы воинов-сибиряков, сообщало, что за время боев с фашистами гвардейцами корпуса уничто­жено более 80 тыс. немецких солдат и офицеров, 211 танков, 950 пушек, 566 минометов, 4200 пулеметов и дру­гой техники. Захвачено много трофеев, в том числе: са­моходных орудий—58, пушек—310, минометов—490, пулеметов—1737, винтовок и автоматов—5700, авто­машин—712, лошадей—3500, повозок—1100, взято в плен более 15 тыс. солдат и офицеров. Таков далеко не полный боевой счет сибиряков-добровольцев в годы Великой Отечественной войны.