Дзен-буддизм занят прежде всего тем, чтобы привести к прямому, личному пониманию учения Будды, отдавая предпочтение опыту перед теологией или абстрактной философией. Будду однажды спросили, как нужно относиться к религиозным учениям и духовным учителям. Он ответил: «Вы, следующие за мной, рассмотрите это внимательно. Держите глаза открытыми, искатели Истины. Имейте в виду слухи, привычки, болтовню. Не дайте превосходству в Писаниях ввести вас в обман. Не доверяйтесь слишком логике и рассуждениям, изощрённым доводам, принятым мнениям, правдоподобию идей, уважению к ведущим вас. Только когда вы знаете, и уверены, что вы знаете, — что нечто не хорошо, ошибочно, неприемлемо для понимающего, что оно ведёт к потерям и огорчениям, — только когда вы знаете, вы примете или отвергнете это» (Дхаммапада)¹

И

«Помни, что идти ты должен один. Будды лишь укажут тебе дорогу» (Шакьямуни Будда в /II/)

стория

Буддизм основывается на учении

Сиддхарты Гаутамы, Будды. Слово

«Будда» — не имя, оно означает «зна-

ющий», обладающий определённым

уровнем понимания, достигший полноты человеческого бытия. Будда никогда не претендовал на бытие большим, чем человек: его понимание, достижения были результатом развития его человеческих способностей. Он развил себя до полностью зрелого существа, что представляется столь редким, что выглядит сверхчеловеческим или боговдохновенным. Но центральное представление буддизма состоит в том, что каждый человек обладает природой Будды: потенцией превращения в Будду, способностью развиться в совершенное человеческое существо.

Жизнь Гаутамы записана как буддийская религиозная история: в ней мало свидетельств о точных датах и действиях. Вместе с тем, эта история жизни может служить иллюстрацией буддийских идеалов и принципов.

Гаутама был рождён принцем небольшого королевства Северной Индии в VI в. до н.э. В 16 лет он женился на прекрасной принцессе и жил в своём дворце, окружённый комфортом и роскошью. Прогулки за стенами дворца неожиданно поставили его перед реальностью жизни и страданием человечества. Во время первой прогулки Гаутама встретил старого человека, изнурённого тяжёлым трудом и лишениями. Во время второй он увидел человека, больного тяжёлой болезнью. На третей прогулке он столкнулся с похоронной процессией. Наконец, он встретил аскета, подвергавшего себя традиционной духовной дисциплине индуизма. Он понял, что болезнь, старость и смерть — неизбежный конец самой счастливой и благополучной жизни. Неизбежность человеческих страданий стала фундаментальной проблемой в сердцевине духовных исканий Гаутамы. Он увидел, что жизнь, которой он живёт, не может дать ему ответ на проблему страданий, и решил оставить семью и дворец и искать решения в религиозных учениях.

В

«В царство смерти человек должен войти один, никто не будет сопровождать его, кроме его собственной хорошей и дурной кармы» (Доген в //II, с. 130/)

возрасте 29 лет, вскоре после

рождения единственного сына, Гау-

тама покинул своё королевство и

шесть лет учился у двух учителей,

подвергая себя суровой самодисцип-

лине. Однажды он сидел под деревом Боддхи и решил, что он не будет есть и не встанет с места, пока не достигнет просветления, хотя бы даже эта попытка стоила ему смерти. Однако, будучи истощён длительным постом, Гаутама понял, что умерщвление тела не принесёт просветления и принял немного пищи, чтобы получить силу для духовных усилий. Это было первым примером буддийского представления о Срединном Пути: стремление к здоровой и полезной дисциплине, избегание как чувственной распущенности, так и самоумерщвления. После глубокой и длительной медитации Гаутама стал Буддой: он пережил глубокую внутреннюю трансформацию, всё его мироощущение изменилось. Изменился его подход к вопросам болезни, старости и страдания, поскольку изменился он сам.

Будда решил передавать своё понимание другим, и учил в течение сорока четырёх лет, переходя от одного индийского города к другому с растущей группой последователей. Он умер в 483 г. до н.э. в возрасте 80 лет.

В буддизме существуют две основные традиции: Теравада или Хинанна, распространённая преимущественно в Юго-Восточной Азии, на Цейлоне, в Бирме и Таиланде, и Махаяна, распространённая главным образом в Китае, Корее и Японии.

Дзен — одна из больших сект Махаяна. Она была основана в Китае в VI веке н.э. Бодхидармой, индийским буддийским монахом, подчёркивавших важность размышления и личной дисциплины, а не религиозного ритуала. В XI–XII веках японские буддисты отправились в Китай изучать дзен. Возвращаясь в Японию, они основывали монастыри, обучали учеников и распространили дзен-буддизм в Японии.

ОСНОВНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

Три характеристики существования

Буддизм указывает три основные характеристики существования: непостоянство, отсутствие самости и неудовлетворённость.

Н

«Время летит быстрее, чем стрела, и жизнь проходит скорее высыхания росы. Как бы ты ни был искусен, можешь ли ты вернуть хоть один день прошлого?» (Диоген в /II,
с. 135/)

епостоянство

Концепция непостоянства предпола-

гает понимание того, что всё непрерывно

изменяется, нет ничего устойчивого.

Понятно, что ничто физическое не вечно.

Деревья, здания, солнце, луна, звёзды, —

всё это конечно в своём существовании;

более того, всё это текуче в каждый дан-

ный момент. Непостоянство относится также к мыслям и идеям. Представление о непостоянстве подразумевает также, что не может быть абсолютного авторитета и вечной Истины. Есть только уровень понимания, пригодный для определённого времени и места. Поскольку условия изменяются, то, что кажется истинным в одно время, видится как ложное или неподходящее в другое время. Поэтому нельзя сказать, что буддизм располагает определённой доктриной. Если действительно принять концепцию непостоянства, то будет понятно, что ничто не становится полностью Буддой, что даже Будда подвержен изменению и может совершенствоваться, что Будда и есть изменение.

Отсутствие самости

Философия индуизма предполагает непостоянство всех вещей кроме Самости или души, которая полагается неизменной и бессмертной. Буддийское представление о непостоянстве не делает из этого исключения. Представление об отсутствии самости отрицает существование бессмертной души или вечной Самости в каждом индивидууме.

Индивидуум понимается как сочетание свойств — интеллекта, эмоций, тела — которые непостоянны и всё время изменяются. Буддийский святой Нагасена так объяснял этот принцип королю Милинде, пользуясь примером королевской колесницы:

• Скажи, о Великий Король, ось — это «колесница»?

• Никоим образом, о Достопочтенный!

• А колёса — это «колесница»?

• Никоим образом, о Достопочтенный!

• А кузов колесницы — это «колесница»?

• Никоим образом, о Достопочтенный!

• А поводья — это «колесница»?

• Никоим образом, о Достопочтенный!

• А кнут — это «колесница»?

• Никоим образом, о Достопочтенный!

• Хорошо, о Великий король! А всё это вместе —ось, дышло, колёса, кузов, поводья, кнут — это «колесница»?

• Нет, о Достопочтенный!

• Хорошо, о Великий король! Может быть, «колесница» — это что-то другое, кроме оси, дышла, колес, кузова, поводьев, кнута?

• Воистину нет, о Достопочтенный!

• Великий король, я спросил тебя обо всём, что только могло придти мне на ум, но я не могу найти «колесницу»! Наверное, «колесница» — это просто звук.

(Король ответил) — Из-за оси, и из-за дышла, и из-за колёс, и из-за кузова, и из-за поводьев, и из-за кнута, и из-за слова, обозначения, стиля и имени употребляется «колесница».

(Нагасена отвечает, что то же относится и к индивидууму: из-за различных органов тела, из-за ощущения, восприятия и сознания) «из-за всего этого, используется слово, обозначение, именование, стиль, имя, — но всего лишь имя, — «Нагасена». В высшем же смысле слова «индивидуум» не предполагается этим существующим. (I, с. 202–204)

Иными словами, наши тела и наши личности составлены на смертных, постоянно изменяющихся компонентов. Индивидуум — не что иное, как эти изменяющиеся составные части. Когда части гибнут, гибнет и индивидуум.

Неудовлетворённость

Неудовлетворённость как страдание — третья характеристика существования. Она включает рождение, смерть, угасание, скорбь, боль, отчаяние и само существование. Проблема эта — не внешняя. Она коренится в ограниченном эго — относительном сознании — каждого индивидуума. Буддийское учение создано, чтобы помочь нам изменить или преодолеть наше чувство себялюбия к ограниченности, и таким образом достигнуть чувства относительной удовлетворённости собой и миром.

Если понимать этот принцип так, что страдание — неизбежная часть существования, буддизм покажется крайне негативной и пессимистической религией. Между тем буддийское учение указывает, что источник страдания лежит внутри индивидуума и приходит к оптимистическому выводу, что с этой неудовлетворённостью что-то можно сделать.

Четыре благородные истины

Гаутама искал пути преодоления страдания и ограниченности, которые показались ему неизбежной частью человеческой жизни. Он обрисовал основные характеристики человеческого существования как Четыре Благородные Истины.

Первая Истина касается существования неудовлетворённости. На уровне психологического состояния среднего человека неудовлетворённость или страдание неизбежно.

В

«Как паук, завёрнутый в собственную паутину, человек опутан собственными желаниями» (Дхаммапада»

торая Истина состоит в том,

что неудовлетворённость — резуль-

тат стремления или желания. Боль-

шинство людей неспособно принять

мир таким, каков он есть, потому что они привязаны к своим желаниям позитивного и приятного и отвращаются от негативного и болезненного. Желание всегда порождает неустойчивое состояние ума, в котором настоящее никогда не удовлетворяет. Если желание неудовлетворено, индивидуум влеком желанием изменить настоящее; если удовлетворено, возникает страх изменения, которое принесёт вновь разочарование и неудовлетворение. Поскольку всё проходит, наслаждение осуществляемым желанием всегда окрашено пониманием, что наслаждение лишь временно. Чем сильнее желание, тем более интенсивно разочарование при понимании, что исполнение непродолжительно.

Т

«Даже божественные удовольствия не погасят страстей. Удовлетворение лежит лишь в разрушении желания» (Дхаммапада)

ретья Истина — что устранение

желаний приводит к исчезновению

страдания. По Буддийскому учению

можно научиться принимать мир

таким, каков он есть, не чувствуя

неудовлетворённости от его ограничений. Устранение желаний не означает их искоренения. Это означает лишь прекращение привязанности или управляемости желаниями или веры в то, что счастье зависит от исполнения определённых желаний. Желания нормальны и необходимы, потому что нам необходимо есть и спать, чтобы оставаться живыми. Желания также поддерживаю нас пробуждёнными. Если бы все желания немедленно удовлетворялись, мы могли бы соскользнуть в пассивное, лишённое мысли состояние удовлетворённости.

Четвёртая Истина утверждает, что существует путь устранения желаний и неудовлетворённости: это Благородный Восьмеричный Путь, или Срединный путь. Большинство людей ищет наибольших возможных чувственных удовольствий. Другие, понимания ограниченность этого, отдаются другой крайности — самоумерщвлению. Буддийский идеал — умеренность.

«Избегайте этих двух крайностей, монахи. Каких двух? С одной стороны — низменного, грубого и бесполезного потакания страстям; с другой — болезненной, низменной и бесполезной практики самовредительства и самоумерщвления. Придерживайтесь Срединного Пути, указанного Буддой, потому что он ведёт к прозрению и миру, мудрости и просветлению» (Дхаммапада).

В

«Землеустроители прорывают каналы, лучники метают стрелы, плотники пригоняют деревянные детали, мудрый человек формирует себя» (Дхаммапада)

осьмеричный Путь состоит из правиль-

ной речи, правильного действия, правильной

жизни (обстоятельств или средств к жизни),

правильного усилия, правильной вниматель-

ности, правильного сосредоточения, правиль-

ной мысли, правильного понимания. Основ-

ной принцип — что определённые пути мышления, действования и т.п. могут вредит другим и самому делающему, ограничивая его.

Что «правильно» — в конце концов должен решить сам индивидуум, принимая на себя ответственность за свои действия и работу и становясь более зрелым человеком.

Просветления

С

«Когда человек располагает неполным знанием Истины, ему кажется, что он уже знает достаточно, когда же он постигает Истину полностью, он чувствует, что чего-то не хватает» (Доген в /II, с. 144/)

амо слово «просветление» может ввести в заблуждение, потому что касается указывающим на состояние, которого можно достичь навсегда; это, разумеется, не соответствует буддийскому представлению о непостоянстве.

Японское слово, часто используемое

в дзен, — сатори, что буквально означает

интуитивное понимание. Другой термин

— каншо, что означает видение собствен-

ной природы. Оба термина относятся к

непосредственному переживанием человеком опыта буддийского учения. Опыт, к которому они относятся, не может быть точно и адекватно определён, потому что просветление — это не статическая «вещь», оно подвижно и изменчиво, это динамическое состояние бытия, нечто похожее на представление о самоактуализации у Маслоу.

Архат и Бодисаттва

Традиции Теравады и Махаяны различаются в представлении о природе идеального человека. Идеал Теравады — Архат, человек, полностью порвавший с ограничениями привязанности к семье, собственности и удобствам, чтобы стать совершенно свободным от мира. Архат аскетичен и равнодушен ко всему мирскому: он победил врага — свои страсти — благодаря интенсивной духовной дисциплине.

Б

«Никто не может быть выше того, кто не может быть обманут, кто знает суть, кто отказался от желаний, отрёкся от мира, и живёт не затрагиваемый потоком времени (Дхаммапада)

уддийский текст «Авадана Сатака»

так описывает Архата: «Он напрягался в

борьбе, он сражался, и так он понял, что

этот круг рождения и смерти — непре-

рывный поток. Он отказался от всех

состояний и условий существования,

связанных с соединениями, ибо их при-

рода — убывать и истаивать, изменяться и разрушаться. Он отказался от всех «загрязнений» и обрёл Архатство. Золото и ком земли — одно для него. Небо и ладонь — одно и то же для его ума» (2, с. 94).

Идеал Махаяны — буквально «бытие просветленным». Бодисаттва — глубоко сострадающее существо, решившее остаться в мире, пока все остальные не будут избавлены от страданий.

В истинном понимании принципы самости Бодисаттва постигает, что он — часть всех остальных чувствующих существ, и что пока все существа не освобождены от страданий, сам он не может обрести полного удовлетворения. Бодисаттва даёт обет не входить в Нирвану, пока все чувствующие существа, каждый стебелёк травы, не будут просветлены: «Столько существ, сколько их есть во вселенной рожденных из яйца, живорождённых, рождённых из грязи или рождённых чудесным образом; с формой и без формы; обладающих и не обладающих восприятием, а также лишённых различия обладания и не обладания восприятием; все постижимые и постигнутые формы бытия, — всех их должен я привести к Нирване» (Алмазная Сутра в /2, с. 164/).

Сострадание — великая добродетель Бодисаттвы, результат истинного чувствования страданий всех других как собственных. С точки зрения Махаяны это и есть просветление. В опыте просветления преодолевается не мир, а эгоистическое эго.

«Изучая буддизм, человек изучает себя; изучая себя, человек забывает себя; забывая себя, человек получает просветление от всего, и это просветление разрывает цепи привязанности к телу и уму, не только для себя, но и для всех существ». (Доген в /II, с. 142/)

Путь Бодисаттвы подразумевает отказ от мира, но не от существ в мире. Понятие Архата подчёркивает стремление к духовному совершенству и отказ от мира, без внимания к служению. Предполагается, что тот, кто хочет помочь другим, должен сначала работать над собой. Человек, потерянный в иллюзии, мало чем может помочь или мало чему может научить других, так что естественно начинать с развития себя.

Эти идеалы скорей дополняют друг друга, чем противоречат друг другу. Понятие Архата центрируется на самодисциплине и на работе над собой, идеал Бодисаттвы подчёркивает служение другим; и то и другое необходимо для духовного развития /II/.

Медитация дзен

С

«Дан дзенского монаха первое условие совершенствования — практика концентрации дза-дзен (буквально «сидячее дзен»). Без споров о том, кто способен, а кто туп, кто умён, а кто глуп, — совершайте дза-дзен. Тогда вы будете естественно совершенствоваться» (Доген в /19, с. 8/)

лово «дзен» происходит от

санскритского слова «дхьяна»,

медитация, превратившегося в

«ч’ан» по-китайски и «дзен»

по-японски. Медитация — серд-

цевина дзен; существуют две

основные практики дза-дзен (си-

дячей медитации); размышление

над коаном или просто сидение с концентрированным сознаванием без вспомогательных средств.

Коан традиционно формулировался как диалог между учеником и мастером дзен. Некоторые коаны основаны на вопросах, которые задавались серьёзными учениками в древнем Китае. Другие взяты из вопросов, которые ставил учитель, чтобы стимулировать или пробудить понимание ученика. Ответы живо и непосредственно иллюстрируют определённый аспект глубинного понимания мастера. Ответы часто парадоксальны и по видимости нелогичны, они заставляют спрашивающего преодолеть ограничения, свойственные категориям, в которых он до сих пор осмыслял опыт. Размышление над классическими коанами до сих пор практикуется в школе Ринзей.

Один из знаменитых коанов называется «Му», Монах с полной серьёзностью спрашивает Джошу: «Обладает ли собака природой Будды?» Джошу парирует: «Му!» «Ответ Джошу может быть переведён как «Ничто!» или понимаем как просто восклицание. Это не просто ответ типа да-или-нет, Монах всерьёз обдумывает буддийское учение о том, что все чувствующие существа обладают природой Будды (в Китае и это время собака считалась низшим из животных, нечистым зверем, и монах всерьёз спрашивает, неужели такое низкое создание тоже должно обладать природой Будды). Джошу не попадается в ловушку, которой было бы принятие предположения спрашиваемого, что существует такая определённая вещь, как «природа Будды», которой можно обладать. «Му» — это решительный отказ от дуалистического мышления, но, через которое ученик может получить первое представление о не-дуалистических взглядах учителя. Другой учитель дзен комментирует: «Ясно, что Му не имеет отношения к существованию или не-существованию природы Будды, оно само — природа Будды» /10/.

Размышляя (медитируя) над этим коаном, ученик не должен пускаться в интеллектуальные спекуляции о вопросе, ответе и их связях. Цель коана — привести ученика к видению собственного невежества, побудить их пойти дальше абстрактных рассуждений, искать истину в самих себе.

«Дайте всему в себе превратиться в единую массу сомнения и вопрошания. Сконцентрируйтесь, проникните в Му. Это значит — достичь абсолютного единства с ним. Как можно этого достичь? Цепко держась за него день и ночь!.. Постоянно сосредотачивайте на нём свой ум. Не толкуйте Му как ничто и не пытайтесь понять его с точки зрения существования или несуществования природы Будды. Тогда что же вам делать? Прекратите спекуляции, сосредоточьтесь на Му — только Му! /10, с. 79/

В дзенской школе Сото ученикам объясняют, что наиболее важный аспект обучения связан с их повседневной жизнью, что они должны научиться разрешать свой личный коан, проблемы повседневности, как они обнаруживают себя перед каждым.

Л

«Как ювелир удалаяет налёт с серебра, так мудрый очищает себя, медленно, тщательно, изъян за изъяном» (Дхаммапада)

ичный коан не имеет окончательного разрешения. Проблема может быть разрешена только изменением себя, изменением точки зрения, вытекающей из изменения личности.

Меняется не проблема, а то, как

относится к ней человек. Он никогда

полностью не покончит коаном, но

научиться рассматривать проблемы с

более высокого уровня. Например, Гаутама начал свой путь в надежде разрешить коан болезни, старости и смерти. Однако даже после того, как он стал Буддой, проблемы остались неизменными. Будда не стал бессмертным или лишённым возраста. Но его понимание возвысилось над его прежней озабоченностью этими проблемами.

Подход к медитации в школе Сото можно назвать «просто сидением», без коана или какого-либо иного упражнения для занятия ума. Медитирующий стремится поддерживать состояние концентрированного сознавания, не будучи ни напряжённым, ни расслабленным, а совершенно алертным (бдительно-внимательным). Это похоже на сидение у дороги и слежение за дорожным движением. Медитирующий наблюдает проходящие мысли, не вовлекаясь в них и не забывая таким образом оставаться сознающим наблюдателем.

В

«Всё, что нам нужно, это прекратить перебирание своей эрудиции, погрузиться внутрь размышлять о себе. Если вы сумеете естественно отбросить тело и ум, Ум Будды немедленно проявиться» (Вечерняя молитва в /11/)

идения и тому подобное не должны

быть результатом правильной дзен-меди-

тации. Как правило они — результат нап-

ряжений, возникающих при неправильном

сидении, или лично-подобных состояний,

возникающих в определённый момент

медитации. Видения и тому подобное счи-

тается бесполезными для духовного разви-

тия. В лучшем случае это — отвлечения, а худшем — источник гордыни, самолюбования и иллюзии. Один дзенский учитель указывал, что «увидеть прекрасный образ Бодисаттвы — не значит, что ты подошёл ближе к становлению собой, не более чем видение во сне миллионера сделает тебя богаче при пробуждении». /10, с. 40/

Медитация важна для создания внутреннего мира и покоя, для сохранения сосредоточенности и равновесия. Нужно сначала научиться сосредоточенности в медитации, а потом распространить это на повседневную деятельность. В конце концов ничто не может выбить опытного медитирующего из центра, из которого он разрешает все свои проблемы.

ДИНАМИКА

Психологический рост

Путь духовного роста традиционно иллюстрируется в дзен серией рисунков, описывающих поиск быка. Бык — символ буддической природы, и процесс поиска быка относится к внутреннему поиску и духовному развитию ученика дзен.

Учителя дзен часто описывают развитие учеников в терминах пастушьих картинок, дающих ясное и наглядное представление дзенского мышления. Один из учителей так описал этот ряд:

1. «Поиск Быка». Картинка представляет начало духовного поиска. Те, кто ищет, должны по меньшей мере поверить, что они могут «найти» природу Будды в себе. Какуан, учитель дзен, первый нарисовавший эту серию рисунков, даёт к ним комментарии: «Бык в действительности никогда не уходил, почему же нужно искать его? Обернувшись спиной к своей истинной природе, человек не может видеть её. Из-за своей испорченности он потерял быка из виду. Неожиданно он видит себя перед сплетением запутанных дорог. Жажда широких приобретений и боязнь потерь вспыхивают как обжигающие языки пламени, идеи правильного и неправильного разят как кинжалы».

2. «Обнаружение следов». Идущий начал серьёзно изучать буддизм. Глубокое изучение различных писаний и жизнеописаний буддийских святых даёт ему интеллектуальное понимание основных буддийских истин, хотя он не обладает ещё непосредственным их переживанием. «Он не может отличить добро от зла, истину от лжи. Он ещё не вошёл в ворота, но видит на предполагаемом пути следы Быка».

3. «Первый взгляд на Быка». Видения Быка — первый прямой опыт того, что эго ищущего и природа Будды — одно. «Если он только внимательно вслушается в повседневные звуки, он придёт к пониманию и в этот момент увидит сам Источник. Чувства  не отличаются от этого истинного Источника. В любой деятельности Источник с очевидностью присутствует. Это похоже на соль в морской воде, или на клей в краске.

4. «Поимка Быка». Теперь ученик должен сделать буддийскую самодисциплину пронизывающей всю его повседневную жизнь. Цель состоит в том, чтобы наполнить сознавание природы Будды все деятельности и проявлять это сознавание при всех обстоятельствах. «Сегодня он нашёл Быка, который долго ходил по диким лугам, и схватил его. Бык так долго находился среди удовольствий, что отучить его от старых привычек нелегко. Он продолжает стремиться к сладко пахнущей траве, он упрям и строптив. Что полностью приручить его, не обойдёшься без хлыста».

5. «Приручение Быка». Это стадия точного и совершенного обучения. Каждое действие, каждая мысль начинает отображать Истинную Самость. Индивидуум непрерывно работает, стремясь проявлять природу Будды всё время, без единого прерывания. «Он должен натягивать верёвку, протянутую через кольцо в носу и не позволять Быку бродить одному, иначе он заблудиться в грязных болотах. Если о нём хорошо заботиться, он становится чистым и кротким. Теперь уже и без привязи он следует за хозяином».

6. «Верхом на Быке домой». Формальное внешнее обучение перестанет быть существенным, если человек твёрдо укоренился в сознавании природы Будды. Дисциплина, которая когда-то казалась ограничивающей, ощущается теперь как источник реальной свободы и удовлетворения. «Борьба окончена, «приобретения» и «потери» не касаются его. Он напевает простую песенку и наигрывает нехитрые мелодии деревенских детей. Верхом на спине Быка он созерцает облака, проплывающие над ним. Его голова не поворачивается (к искушениям). Если кто-то и попытается обеспокоить его, он остаётся невозмутимым.»

7. «Бык забыт, человек один». Идущий вернулся домой и Бык забыт. Различие между религиозным и светским исчезает, поскольку всё обладает природой Будды. Всё священно, и нет различия между просветлением и невежеством. «В Дхармо (Учении) нет двойственности. Бык — его первичная природа: теперь он это знает. Ловушка не нужна, когда кролик уже пойман, сеть не нужна, когда рыба уже в руках. Как золото, отделившееся от песка, как луна, пробившаяся сквозь тучи, луч сверкающего Света светит вечно».

8. «Забыты и Бык и самость». Это опыт пустоты, сущностного Ничто всякого творения. Индивидуальная природа и природа Будды превзойдены на предыдущей ступени, теперь же превосходится (трансцентируется) само просветление. «Все обманчивые чувства исчезают, идеи святости также улетучиваются. Он не застревает в «Будде» и не воздерживается в «Но-Будде». Даже тысяча глаз (Будд и Патриархов) не могут найти в нём особых качеств. Если бы сотни птиц принесли цветы к его изголовью, он бы только устыдился» (Существует легенда о Китайском мастере Дзен, который был свят, что птицы прилетели к нему с цветами, когда он медитировал в горном уединении. Когда он достиг полного просветления, птицы перестали к нему прилетать, потому что он не испускал никакой ауры, даже ауры посвящения и святости.)

9. «Возращение к источнику». Если восьмая стадия представляется статическим аспектом абсолютной Истины, то девятая приносит новое динамическое качество мира. Природа не только пуста или связана, он есть. В ясном видении, каждый аспект мира может служить совершенным зеркалом, показывающим нам нас самих. «Он наблюдает приливы и отливы жизни в мире, скромно сохраняя состояние непоколебимой ясности. Эти приливы и отливы — не иллюзия (они приходят из Источника). К чему бороться за что-то? Реки радуют голубизной, горы зелены. Наедине с самим собой он наблюдает бесконечные перемены вещей».

10. «Приход в город с руками, полными благодати». Это последняя стадия, стадия Бодисаттвы, свободного объединяться с другими и помогать им без ограничений. Город — это мир с его заботами, в противопоставлении уединённому дзенскому монастырю или уходу в медитацию. Бодисаттва изображён с большим животиком и с тыквенной бутылью вина за плечами. Он готов участвовать во всех удовольствиях и деятельностях мира, не из-за личных желаний и привязанностей, а чтобы учить других. «Ворота его хижины закрыты, и даже мудрейший не найдёт его. Его умственная картинка (понятия, мнения и т.д.) совершенно исчезла. Он идёт своим собственным путём, не пытаясь следовать дорогам предшествующих святых. Неся бутыль, он гуляет по рынку. Опираясь на посох, он возвращается домой. Он ведёт хозяев постоялых дворов и торговцев рыбой по Пути Будды». Мастер дзен, Учитель, понимающий, что все — Будде, может теперь вернуться к деятельности предыдущих ступеней с новым пониманием. (Цитаты: Какуан в /10, с. 302–311/).

«Упорствуя в дза-дзен, ты достигнешь момента поимки Быка, т.е. четвёртой стадии. Пока что ты, так сказать, не «овладел» своим пониманием. За поимкой Быка следует стадия его приручения, а потом — езды на нём, то есть состояние сознавания, в котором просветление и эго — одно. На следующей, седьмой стадии, ты забудешь Быка; на восьмой забудешь себя, так же как и Быка. На девятой стадии великого просветления, оно проникает до самого дна, и там просветление не отличается от не-просветления. На последней, десятой стадии, , человек движется, будучи собой, среди обычных людей, помогая им там, где это возможно, свободный от привязанности к просветлению» (Тайнроши в /10, с. 231/).

Препятствия росту

Три основных источника страдания, «Три пламени» буддизма — жадность, ненависть и обман. В одних людях преобладает жадность, в других ненависть, третьи подвластны иллюзии. Каждый может быть соединением этих качеств, с преобладанием одного из них, однако соотношение их и в одном человеке переменчиво, зависит от обстоятельств. Одни ситуации вызовут в человеке жадность, другие разбудят тенденции к гневу или иллюзорности.

Ж

Воин на поле боя победил армию из тысячи человек. Другой победил себя, — и он более велик (Дхаммапада, с. 75)

адность — основная проблема большинства людей. В большинстве своём мы хотим «больше» — больше денег, больше еды, больше удовольствия. Дети обычно очень явно

жадны, часто просто невозможно удов-

летворит жадность ребёнка. Одно пирож-

ное вызывает желание получить другое;

куча подарков вызывает желание полу-

чить ещё один. Буддийские тексты описывают тип, подчинённый жадности, как тщеславных, недовольных, коварных людей, любящих богатую, сладкую пищу и красивую одежду (Вишуддхимагга в /2/).

Люди, в которых преобладает ненависть характеризуется раздражительностью, они быстры на гнев. Жизнь для них — непрерывная битва с врагами, нанесение ответных ударов на реальный или воображаемый вред принесённый другими, защита от возможного нападения. Такие люди недоброжелательны, высокомерны, горды, завистливы, язвительны.

Обман или иллюзорность характеризует общее состояние запутанности, недостатка сознавания, колебания. Те, в ком этот недостаток преобладает, находят трудным принять решение или погрузиться во что-то. Их реакции и мнения основаны на подражании, у них нет собственного мнения. Они делают всё невнимательно и неряшливо. Их характеризует лень, упрямство, запутанность, колебания, спешка и возбудимость /2/.

В случае усиления этих тенденций они порождают то, что на западе называют неврозом или психозом. Однако с точки зрения буддийской психологии даже психоз — лишь временная интенсификация одной из этих тенденций, проходящее состояние, как все психические и физические состояния.

Посредством работы над собой эти препятствия могут быть преодолены. Жадность может быть превращена в милосердие и сострадание, ненависть — в любовь, иллюзорность — в мудрость. Самодисциплина или дисциплина монашеской жизни даст возможность индивидууму контролировать жадность. Буддийское учение, подчёркивающее любовь и уважение к другим, указывает путь преодоления ненависти. Понимание того, что всё есть Будда преодолевает иллюзию.

Г

«Встретив мастера дзен, который учит Истине, не смотри на его происхождение, внешность, недостатки, на его поведение. Склонись перед ним из уважения к его великой мудрости и не делай ничего, что могло бы его обеспокоить» (Доген в /11, с. 134-135/)

ордыня может быть ещё одним

препятствием для роста. Гордыня мо-

жет вести к недостатку уважения к

учителю и создавать искажения в уче-

нии. Учитель дзен постарается дать

ученикам увидеть собственную гордыню и самомнение. Один из дзенских патриархов указывает: «Если учение, которое ты слышишь от Учителя дзен, противоречит твоим мнениям, он, наверное, хороший учитель. Если в начале нет столкновения мнений — это дурной знак» (Доген в /11, с. 111/).

Гордость может появиться на любом этапе обучения, даже после первого опыта просветления. Обычно прямой опыт просветления укрепляет ученика в понимании буддизма и его убеждённость в ценности учения становится поистине непоколебимым. Однако на этой стадии ученики склонны полагать, что они научились уже всему, что они уже полностью понимают буддизм и не нуждаются в Учителе.

Хороший учитель заставит ученика продолжать регулярно исполнять свои обязанности и упражнения в этот момент, чтоб гордыня и самомнение не исказили в нём понимание. Иллюзию, если она возникает на этом этапе, очень трудно рассеять, потому что убеждения ученика теперь опираются на реальный опыт. Но если обучение продолжается, ученик может преодолеть неизбежную гордыню и чувство полноты, то, что некоторые учителя дзен называют «запахом просветления». Ученик должен помнить учение о непостоянстве и то, что учение в буддизме бесконечно.

СТРУКТУРА

Тело

Буддийская концепция Срединного Пути определяет отношение к телу. Она не предполагает ни полного потакания желаниям, ни крайностей аскетизма и самоумерщвления. Тело — орудие служения другим и собственных поисков Истины. В этом качестве он и нуждается в соответствующей заботе.

Обеденный ритуал одного из дзенских монастырей гласит:

«

«Как твоя жизнь, так и твоё тело заслуживают любви и уважения, потому что благодаря их посредничеству ты можешь упражняться в Истине, и через них проявляется сила Будды»(Доген в /II, с. 135/)

Первый кусок — ради отвержения

всякого зла.

Второй кусок — чтобы мы могли

упражняться в совершенстве.

Третий кусок — чтобы помогать всем

существам.

Мы молимся, чтобы всё могло получить

просветление

Мы должны глубоко подумать о путях

и средствах, какими пришла эта еда.

Мы должны подумать, как мы заслужили её.

Мы должны избежать ошибки, нагоняя жадность из ума.

Мы едим, чтобы не умереть от истощения.

Мы принимаем эту пищу, так что мы можем стать

просветлёнными.»

(По /II, с. 236-237/)

«День без работы — это день без еды» — основное правило дзенской монастырской жизни. Хиакуйо, основатель дзенских монастырей, всегда занимался со своими монахами ручной работой, даже когда ему было за восемьдесят. Когда ученики пытались освободить его от тяжёлой работы, которые делали они сами, он настаивал, говоря: «Я не имею никаких заслуг, чтобы другие мне прислуживали; если я не работаю, я не имею права на свою еду». /21, с. 43/

Социальные отношения

Основной принцип социальных отношений состоит в том, что каждый должен помнить, что все существа обладают природой Будды. К каждому человеку нужно относиться так, будто это сам Будда. Социальные отношения представляют важную возможность практики этих буддийских идеалов, перенесения в практическую жизнь спокойного сознавания, развиваемого в медитации.

Воля

О

«Есть только одно, усиленно учиться, ибо это и есть истинное просветление» (Вечерняя служба в /II/

дин из основных принципов буддизма состоит в том, что повседневная жизнь должна быть приведена в гармонию с идеалами и ценностями. Учение — не только средство для достижения цели, обучение — само по себе цель. Доген, основатель Сото-дзен в Японии, писал: «Было бы совершенно ошибочным полагать, что

обучение и просветление — разные вещи,

потому что в буддизме это одно и то же

так что учитель призывает учеников не

искать просветления помимо обучения, так как оно отражает просветление. Поскольку обучение — это просветление, просветление бесконечно; поскольку просветление — это обучение, не может быть начал для обучения» /II, с. 321/.

Обучение — продолжающийся процесс, так как не может быть конца в понимании буддийских принципов. Тот, кто останавливается и не удовлетворяется первоначальным опытом просветления, скоро останется ни с чем, кроме прекрасных воспоминаний.

Современный дзенский учитель предупреждает одного из учеников: «Ваше просветление таково, что вы легко можете потерять его из вида, если начнёте лениться и оставите практику. Далее, хотя вы и достигли просветления, вы остались тем же самым, старым собой — ничего не добавилось, вы не стали более великими» (Тайн-рошн, в /10, с. 231/).

Д

«О Будда, достигающий, достигающий, достигающий, всегда достигающий того, что за этим, всегда становящийся Буддой» (Книга Великой Мудрости в /II/, с. 224/)

оген писал: «Посредством воли мы

обладаем волей» /II/. Воля развивается

посредством упражнения воли, посредст-

вом осуществления волевых действий.

Обладать волей — это реально отдаться

своему обучению и принять на себя

ответственность за собственные действия, понимая, что никто не может учиться и осуществлять практику за тебя самого.

Эмоции

Важная цель в буддийском обучении — научиться управлять своими эмоциями, а не быть управляемыми ими. Нет ничего плохого в большей части эмоций, однако мало кто правильно и адекватно переживает свои эмоции. Люди выходят из себя по пустякам, люди переносят свои эмоции в другие, неподходящие ситуации. Один дзенский учитель указывает, что если человек сердится, это должно быть что-то вроде небольшого удара-грома; гнев при этом переживается полностью и после этого может быть совершенно отброшен /Судауки-роши, 28/.

Идеал эмоционального состояния в буддизме — сострадание. Его можно мыслить как трансцендированную эмоцию ощущение единства со всеми существами. Посредством обучения индивидуум постепенно развивает состояние надитативного опознавания в повседневной деятельности, состояния пробуждённости. Более полно сознавая эмоциональные реакции в различных ситуациях, ученик меньше поддаётся их управлению.

Интеллект

Изучение буддийских писаний и интеллектуальное понимание буддийского учения — важные первые шаги в обучении, как отмечено в комментариях к «пастушеским картинкам». Тем не менее, опора на один только интеллект может существенно помешать истинному пониманию. Ананда, умнейшему и наиболее учёному из учеников Будды, понадобилось в пять раз больше времени, чем другим, чтобы достичь просветления. После ухода Будды остальные ученики пришли к Ананде, память которого была столь замечательной, что он мог дословно передать всё, что говорил Будда. Но его любовь к спорам и гордость в обучении мешали его полному пониманию.

Хотя эрудиция сама по себе не много даёт, интеллектуальное понимание плюс актуальная практика понимаемого существенны. В идеале интеллектуальное понимание углубляется и становится более ясным посредством медитации и повседневной жизни в соответствии с буддийскими принципами. Тот, кто читает о сострадании не помогал реально другим, понимает сострадание только как бледную абстракцию. Буддийское учение должно быть живой истиной, активно выражаемой в жизни людей.

Самость

Буддизм различает малую и большую самость. Малая самость — эго, сознание своего ума и тела. Она сосредоточена на ограниченности индивидуума, на сознании его отделённости от остального мира. Этот уровень сознания должен быть преодолён, чтобы развить реальное чувство единства с другими существами и с природой.

Можно отождествлять себя с большей самостью, обширной как вся вселенная, объемлющей всех существ и всё творение. Этот уровень понимания — существенный элемент в опыте просветления.

Однако отождествление с большей самостью не означает, что малая должна исчезнуть. Обучение приводит к преодолению меньшей самости, так что она не доминирует в человеке. Нирвана — это не уничтожение эго или малой самости, а преодоление эго-ориентации. В буддийском искусстве Бодисаттва Менью изображается сидящим на свирепом звере. Менью сидит в невозмутимой медитации, хотя зверь не спит, и его свирепые глаза широко раскрыты. Зверь представляет эго, полезный инструмент, который нужно не убить, а следить за ним и твёрдо сидеть на нём.

Учитель

Истинный буддийский учитель не только верит в принципы буддизма, но живёт в соответствии с идеалом, он должен быть готов принять свою ошибку. Ученики относятся к учителю как к идеалу, которому они следуют, как к живому Будде. Однако подлинные дзенские учителя сознают свои ограничения и никогда не пытаются отделить себя от учеников и подняться на пьедестал. Ученики должны видеть человечность и ограниченность учителя, и всё же видеть в нём Будду несмотря на его погрешности.

Учитель прежде всего занимается собственным обучением, и те, кто находят в нём определённые специфические качества, могут следовать за ним. Учитель не старается быть хорошим для других и не заботиться о том, найдутся ли ученики, которые захотят за ним следовать. Своим примером, великим терпением, любовью и терпимостью хороший учитель вдохновляет других, так что ученики употребляют все усилия в обучении. Учитель, который слишком старается учить других, неизбежно создаёт в учениках чувство вины за то, что они не живут в соответствии с различными внешними установлениями. Учитель сам может быть образцом, с которым ученик может свободно сопоставлять себя в своём положении в обучении.

Д

«Следовать учителю дзен — не значит ни следовать старыми путями, ни создавать новые. Это значит просто быть обучаемым» (Доген в /II/)

оген так объясняет необходимость

в учителе: «Если вы не нашли истинного

учителя, лучше вообще не изучать буд-

дизм. Хороший учитель необязательно

стар и необязательно молод; просто это

человек, который проясняет истинное учение и несёт на себе печать подлинного мастера. Ни знание, ни его изучение не так уж важны; учитель не опирается на свои субъективные мнения и не привязывается к мнениям других: обучение и понимание в нём совершенно уравновешены. Таков истинный учитель». /II, 119/.

Ученики часто пытаются оценивать своего учителя, решать, является ли он «мастером дзен». Различение необходимо, потому что есть люди, которые называют себя «учителями», не будучи достаточно подготовленными и квалифицированными. Но когда ученик пытается определить степень совершенства учителя дзен — это не более чем тщеславие и самонадеянность. В действительности ученик задаётся вопросом «Достаточно ли этот учитель квалифицирован, чтобы учить меня?» «Удовлетворяет ли он моим требованиям?» Буддийское учение утверждает, что все и всё может учить, если только ум человека открыт.

Первоначально в буддийских монастырях не было статуй Будды, были только отпечатки его следов. Это напоминало ученику принцип «Ты должен идти один, Будды лишь показывают дорогу». Кроме того, когда есть конкретный образ, ученики начинают думать, что учитель должен выглядеть как Будда и только те, кто поверхностно напоминают этот образ, могут быть учителями.

ОЦЕНКА

«Гляди! Вместе с идеальным приходит актуальное, как крышка с коробкой, как две стрелы, которые встречаются в воздухе» (Сандокал в II, с. 225)

Один из интересных аспектов буд-

дизма — чувство живой диалектики,

умение одновременно ценить реальное

и идеальное и признание напряжения

между ними. Одновременно с идеалами

буддизма признаются ограничения реальности. Индивидуум должен понять: «Я — Будда, но я — не Будда, но — Будда» (Кеннет-роши, из разговора). Этот диалектический подход проявляется едва ли не в каждом аспекте буддийской жизни и мысли. Он создаёт творческое напряжение, показывает способ справиться с имеющимися ограничениями и привлекает к движению и идеалу.

Большая глубина содержится в дзенском представлении, что обучение и есть просветление. Ученик, помнящий об этом, не попадёт в ловушку работы ради цели или награды в будущем может означать отсутствие полной вовлечённости в настоящее. Если путь не гармонирует с целью, как можно было бы достигнуть цели?

Эта тема проясняется в известной дзенской истории про Басо, монаха, делавшего большие усилия в медитации. Нангаку, его учитель, спросил:

• Достойный, чего ты хочешь достигнуть сидением?

• Я стараюсь стать Буддой, — ответил Басо.

Тогда Нангаку поднял кусок черепицы и начал скрести ею о скалу перед ним.

• Что ты делаешь, учитель?

• Я полирую его, чтобы сделать зеркало, — сказал Нангаку.

• Как можно, полируя черепицу, сделать зеркало?

• Как можно, сидя в дза-дзен (медитация) стать Буддой?

• Что же мне делать? — спросил Басо.

Нангаку ответил:

— Если ты правишь телегой, и она не едет, телегу или вола ты будешь подгонять?

Басо не ответил.

Нангаку продолжал:

— Упражняешь ли ты себя в дза-дзен? Или ты стремишься стать сидящим Буддой? Если ты упражняешься в дза-дзен, (позволь мне сказать тебе) что дза-дзен — не сидение и не лежание. Если ты упражняешься, чтобы стать сидящим Буддой — у Будды нет определённой формы. Дхарма (Ученик) не имеет определённого обиталища и не допускает различий. Если ты пытаешься стать сидящим Буддой — это то же, что убить Будду. Привязанностью к сиденью ты не достигнешь существенной Истины. /10, с. 21/

Доген говорил: «Поскольку буддисты учатся почти ничего не делать для себя, как возможно, чтобы они что-нибудь делали ради славы или приобретения? Только ради буддизма можно учиться буддизму» /II, с.107/

Буддийская диалектика относится и к роли учителя. Как уже говорилось, буддийский учитель знает собственные ограничения и даёт увидеть их ученикам. Это отличается от традиции индийской йоги, где гуру должен быть почитаем как воплощение всех небесных добродетелей и свойств.

Но как бы человек ни приближался теоретически к эти божественным идеалам, большинство духовных учителей слишком человечны и сохраняют свои слабости и несовершенства. Необходимость поддерживать видимость святости и совершенства перед учениками ведёт к определённой доле позёрства и лицемерия. Буддизм справедливо указывает, что учителя должны признавать свои реальные ограничения, иначе они могут стать самоуверенными и вынужденными защищаться в случае малейшей оплошности или ошибки.

Учитель, кажущийся совершенным, может привести ученика к избеганию ответственности за собственное развитие, потому что ученик не будет связывать реальным образом своё несовершенство и предполагаемое совершенство учителя. Вместо трудной работы учения и самодисциплины ученики будут убеждать себя, что их учитель — «мастер», который может совершить всё, что им недоступно, так что им не нужно прилагать никаких усилий.

Д

«Жить в соответствии с дзен — значит жить обычной повседневной жизнью» (Вечерняя молитва в /II/

зен подчёркивает связанность религии

с повседневной жизнью; они нераздельны,

они рассматриваются как одно и то же.

Подчёркивается практический, непоказной

опыт, значение заотерических и таинственных аспектов религии уменьшается. Один дзенский мастер сказал однажды: «Для меня чудо состоит в том, что когда я голоден, я ем, а когда я чувствую жажду, я пью». Требуется полнота сознавания, чтобы принимать требования и свершения повседневной жизни.

Дзенского мастера Джошу однажды новый монах спросил, что ему делать.

• Ты позавтракал? — спросил Джошу.

• Да, я поел, — ответил монах.

• Пойди промой желудок.

И монах внезапно понял истинную природу дзен.

Нет окончательной доктрины или догмы, потому что не может быть абсолютных истин, не может быть даже абсолютного Будды перед лицом непостоянства. Буддийское учение ориентировано на человеческие реальности. Его цель — устранение чувства неудовлетворённости и неадекватности, порождаемого ограниченным, эгоистическим сознанием. В начале этой главы приводились слова Будды, который советовал свои последователям избегать опоры на репутацию или словесное искусство учителей, а опираться на собственное суждение и опыт. Конечный критерий в дзен — это опыт. Если учение и дисциплина стремятся сделать людей более зрелыми, более ответственными и более полными человеческими существами, — это хороший буддизм.

ТЕОРИЯ ИЗ ПЕРВЫХ РУК

Мы приводим выдержки из дневника («Дикий Белый Гусь») Кенет-роши, англичанин, много лет учившийся в дзенском монастыре в Японии. Сейчас она преподаёт дзен в Штатах в основанном ею монастыре в Шасте, Калифорния.

«11 января.

Достопочтенный Хаджим позвал меня к себе в комнату рано вечером, так что мы могли продолжать перевод до колокола, зовущего ко сну.

«Шакьямуни¹ Будда и я — одно, и все буддисты одно с ним и со мной, и не только буддисты, но все люди, и все вещи, одушевлённые и неодушевлённые. И никто из нас не имеет ничего общего с Шакьямуни Буддой». Я остановилась на мгновение, чтобы он мог тщательно переварить то, что я написала, затем продолжала. «Шакьямуни Будда не имеет вообще никакого значения сейчас и Шакьямуни Будда живёт во мне».

Он молчал, просто глубоко глядя в мои глаза; затем он мягко заговорил.

• Ты должна просить Дзеньи Сама о Передаче», — сказал он.

• Если Передача — то, как я это понимаю, я не понимаю Вас. Насколько я знаю, Передача получается, когда обучение закончено и мастер хочет удостоверить это, прежде чем ученик уходит учить. Я совершенно не готова к этому.

• Это распространённое непонимание. Правда, что это удостоверение мастером, что кто-то, как он знает, понял свою собственную природу, но что оно даётся, когда мастер уверен, что ученик настолько занят свои обучением, что полагает, что оно начинается каждую минуту его жизни, а не думает, что оно уже окончено. Иными словами, не тогда, когда ученик полагает, что он уже просветлён и больше ему нечего делать. Когда он думает об идущем, а не о дошедшем.

• Разве не предполагает, что ученик пережил великое каншо (просветление), прежде чем это может иметь место. Всё, что произошло со мной в октябре, — всего лишь понимание того, что я не могу ничего иного, кроме как учиться каждый день моей жизни, и что я — худший ученик среди всего.

• Спустя столь небольшое время после этого события это всё, что ты понимаешь относительно него, — сказал он, мягко улыбаясь. — Но по мере того как ты будешь продолжать обучение, многое станет глубже и яснее для тебя как результат этого каншо. Мир в тебе станет более глубоким. Перечитай эту беседу о Шакьямуни Будде: ты не знала, что ты могла сделать это, и ты знаешь, что это исходит не из твоего интеллекта, и я не говорил тебе этого; кто же сказал тебе это?

16 января

«Дзеньи Сама говорит, что продолжая работать таким образом, ты получишь Передачу поздней весной или ранним летом.

• Действительно? Он полагает, что я достаточно хороша? — я была поистине изумлена.

• Дело не в том, чтобы быть достаточно хорошей или достаточно плохой. Ты получила бы это немедленно, но поскольку ты — иностранка и женщина, он хочет быть абсолютно-уверенным, что никто не обвинит его в том, что он делал нечто, чего он в действительности не делал. Он боится осуществить Передачу, чтобы не говорили, что он сделал это слишком рано. Это понятно, если учесть трудности, с которыми он столкнулся уже потому, что принял тебя сюда.

• Т

  «Я был просветлён одновременно со вселенной (Данкороку в /II, с. 6/

  ы поняла Хозяина Дома. Ты поняла,

что ты не разрушима. Ты поняла ночную ме-

дитацию, но ты ещё не поняла «вместе» в

Данкороку¹, потому что «вместе» — это всё

вокруг тебя и ты должна рассматривать всё это тоже как Будду.

— То есть Вы говорите мне, что я должна рассматривать королеву Англии, президента Соединённых Штатов и Императора Японии как символы Природы Будды, как себя и Вас, и, Боже мой, Вы скажете, что мы должны включить сюда и Гитлера? — Сейчас важным было только понять.

— Не то что мы «должны включить сюда Гитлера», сюда включён Гитлер. Если ты не можешь видеть, что он также обладает природой Будды, как бы он ни заблуждался, ты никогда не поймёшь буддизм полностью. Ты всегда будешь стараться отбросить часть Природы Будды, говорят: «Этот кусочек не чист, этот кусочек не хорош», — так нельзя говорить.

Уже пока он говорил, я полностью поняла, что он имеет в виду. Ни одна часть меня не может быть отброшена. Ни одна эмоция, ни одно чувство, ни одна мысль, ни одно слово не является таким, чтобы оно не исходило на Ума Будды. Я сказала это ему, и он продолжал:

— Половой акт также часть Природы Будды и выражает Природу Будды в каждом своём изгибе, и сам по себе чист. Мы делаем его грязным нашим чувством вины и нашими злоупотреблениями.

— Вы правы.

— Еда, и туалет, и стирка одежды, и мытьё пола, — все его части того «вместе», потому что все это выражения Природы Будды, — я остановилась, удивляясь самой себе.

— Продолжай, — сказал он.

—  и солнце, и луна, и звёзды, и земля, и копание земли, и течение воды, это тоже выражения Природы Будды; и язык, которым я произношу эти слова, и пища, которую я ем, и разница во вкусах, «сравнивая их ты можешь», — да! вот что имеется в виду в этом месте писаний, — «сравнивая их, ты можешь отличить одно от другого», и все же они — одна и та же вещь, все они — выражение Природы Будды, и никаким образом они не могут быть отделены от неё, никои образом нельзя отделить ни одного человека, ни одно живое существо, ничего»

— Что касается Гитлера, то о чём мы говорим, означает, что то, чего мы не можем вынести в нем что вызывает в нас такой ужас, — понимание, что мы могли бы делать те же самые вещи, что и он; в нас содержится потенция такой же жестокости, которая так потрясает нас, что мы должны убить её в нём. Мы понимаем, что это есть в нас, что добро и зло равно — части Природы Будды; он дал злу взять верх, и мы знаем, что это ошибка. Наша ошибка в том, что мы не можем принять и тем преодолеть сторону зла в себе. Я не говорю, что мы должны были дать Гитлеру завоевать мир; конечно, он не должен был получить разрешения распространять зло, и мы должны были вступить в войну. Но мы хотели отвернуться от того, что мы могли бы делать то же, что делал Гитлер. Мы решили, что он один был злом, вместо того, чтобы сказать: «Я тоже мог бы быть злом, Гитлер — могущественный пример того, чем я не должен становиться. Если смотреть таким образом, Гитлер становится важным учителем для меня, и я должен быть благодарен ему за то, что он показывает мне, чем я мог бы стать».

Медитация и деятельность

Медитация может рассматриваться прежде всего как способ создания покоя и ощущения центрированного сознавания, не-вовлечения в свои мысли и эмоции. Если вы начали проникаться этим состоянием во время спокойного сидения, вы можете начать распространять это состояние и на время внешней деятельности.

Начните с часа ежедневной деятельности. Сначала посидите спокойно минут пять, затем договоритесь с собой, что вы собираетесь оставаться самосознающим, наблюдать свои мысли, эмоции и действия в течение ближайшего часа. Если нечто выбьёт вас из центра, остановитесь, перестаньте делать то, что вы делаете, и попробуйте восстановить это чувство покоя и сознавания.

Легче начать с часа несложной физической работы — мытья посуды, готовки и т.п. Умственная деятельность труднее, а разговор — ещё труднее. Распространяя такую практику на большую часть деятельности дня вы почувствуете, где вы более уязвимы. Составьте список таких ситуаций и посмотрите, о чём этот список вам говорит.

Непостоянство

Обычно мы полагаем, что вещи вокруг нас вечны и мы сами тоже. Попробуйте действовать, как будто вы делаете всё в последний раз, как будто завтра вы уезжаете куда-то очень далеко, так что все — люди, которых вы встречаете, заход солнца, который видите — в последний раз. Или иначе: живите сегодня, как будто завтра вы умрёте, понимая, что вы всё делаете в последний раз.

В дополнение к ощущению собственной преходящести, обратите внимание на преходящесть всех вещей вокруг нас. Посмотрите на цветок и подумайте о том, что некоторое время назад это была почка, а скоро он отцветёт. Посмотрите на всё как на процесс, который всё время происходит и не остаётся в покое. Даже скалы постепенно выветриваются. И осознавая это постоянное изменение, попробуйте увидеть абсолютную красоту вещей как они есть, не желая, чтобы они изменились ради соответствия нашим предрасположениям и предвзятым идеям относительно формы и красоты.

REFERENCES

1. Burlingame E., 1992. Buddhist parables. New Haven: Yale University Press.

2. Conze E., 1959. Buddhism: its essence and development. New York: Harpes&Row.

3. J. Fadyman, 1959. Buddhist scriptures. Baltimore: Penguin.

4. Dhammadsdhi. S, 1968. Insight medidation. London: Cammitte for the Advancement of Buddhism.

5. Evans-Wentz W, 1951. Tibet’s great yogi, Milarepa. New York. Oxford University Press.

6. J. Fadyman, 1954. The Tibetian book of the great liberation. Oxford.