Шутова А.В., Косилкин С.В. (г. Москва)

Свобода совести справедливо характеризуется современными исследователями как одна из важнейших свобод. Вместе с тем и в начале XXI века свобода совести остается одной из самых неоднозначно понимаемых и вызывающих споры проблем.

Право выбирать религию или отказаться от нее, являясь, безусловно, одним из основных прав человека, тесно связано с тем, что неосязаемо и незримо — с человеческой душой, мыслями. Свобода совести неотделима от религии, однако, не тождественна ей. Она традиционно трактуется как свобода морально-этических воззрений человека. Однако в связи с тем, что на протяжении многих веков морально-этические воззрения и представления базировались на религиозном сознании, свобода совести тесно связывается со свободой вероисповедания. Именно этот аспект проблемы является темой данной работы.

Сложно выделить период появления идеи веротерпимости — на протяжении известной нам истории человечества периоды сравнительной веротерпимости сменялись религиозными войнами. Но и сегодня вопросы реализации свободы совести остаются актуальными.

С одной стороны, понимание современного состояния свободы совести невозможно без глубокого анализа истории становления этого института. С другой, — очевидна необходимость внимательного рассмотрения действующих правовых документов и основных проблем в сфере свободы совести, с которыми в последнее время сталкивается современная Европа.

Авторы настоящей работы попытались диалектически совместить два эти метода в изучении поставленной задачи. Думается, что именно такой подход к изучению вопросов свободы совести может способствовать выяснению современной ситуации со свободой совести в Европе, что, в свою очередь, помогает с иной точки зрения взглянуть на ситуацию с реализацией свободы совести в России. Это особенно важно, если учесть интеграцию России в мировое сообщество в контексте всемирного процесса глобализации, затрагивающей не только материальную, но и духовную сферу.

Необходимо подчеркнуть, что в рассмотрении данной проблематики мы сосредоточили свое внимание на европейском регионе с периода Средних веков до нашего времени. Читателю представлен, скорее, ретроспективный взгляд на проблему.

Само появление различных культов в рамках одного государства в древности неизбежно разделяло население на группы. Однако ситуация, сложившаяся в Древнем Египте, Вавилоне, а позднее в Древней Греции и Риме, когда существовал пантеон из нескольких десятков богов, каждый из которых «занимался» своим делом, вообще не предполагала возникновение религиозной нетерпимости. С одной стороны, наличие многобожия было благоприятным условием для утверждения идеи религиозной терпимости, с другой — понятие религиозной свободы было чуждо античному мировоззрению. Религия являлась делом общественным в большей степени, чем индивидуальным. Таким образом, религия являлась естественным продуктом, создавшего ее народа, иначе говоря, здесь мы имеем дело со всеобщей терпимостью.

Утверждение христианства в Европе стало причиной появления религиозной нетерпимости. Вместе с тем, сами первые христиане столкнулись с двумя противоположными тенденциями: христианской догмой религиозной нетерпимости, с одной стороны, и их положение преследуемых — с другой. Как только христианство было признано как religio licita (Миланский эдикт 313 г.), христиане направили свой гнев на поиск инакомыслящих среди самих себя и на язычников.

В раннем средневековье Церковь становится проводником воли Божьей на земле. И хотя в рамках христианства практически всегда существовали течения, противостоящие доктринальному официозу и составлявшие пеструю картину противоборствующих точек зрения принцип нерушимого религиозного единства проходит красной нитью через все Средневековье.

XV век ознаменовалcя в Европе началом Реформации, в рамках которой, как считает ряд исследователей, «выявилась сама идея свободы совести». Принципы, на основе которых началось формирование движения Реформации, должны были привести к провозглашению свободы совести. Однако непоследовательность лидеров Реформации, раздробленность самого движения не привели к этому, казалось бы, закономерному следствию.

Знаменитые 95 Виттенбергских тезисов Мартина Лютера (1483–1546), ставшие основным документом Реформации, связывали свободу совести христианина с требованием вольной проповеди и беспрепятственного распространения Священного Писания, что традиционно считалось прерогативой Церкви. Таким образом, главной задачей Реформации становилось устранение доминирующего влияния Католической церкви как адепта реакции, являвшегося, помимо прочего, крупнейшим феодалом Европы. Главный принцип Лютера — «спасение верой», она же даруется человеку не по его «заслугам», а лишь милостью Божьей. Утверждая глубоко личное отношение человека к Богу, не требующее никаких посредников, Лютер отвергал тем самым существование всей гигантской иерархии Католической церкви. Неприемлемы были для него пышные и дорогостоящие обряды.

Движение Реформации вобрало в себя самые разные слои общества — от крестьян до бюргерства, соответственно, и цели оппозиций отличались. Отсюда исключительное своеобразие понимания Реформации. Это и весьма узкое, ограниченное религиозно-церковными переменами, понимание, а также широкое, доходящее до идей всеобщего переустройства. Если бюргерская оппозиция ратовала за отмену юрисдикции духовенства, то плебейская оппозиция выступала против устройства «Царства Божьего на земле, за уничтожение любых форм угнетения». Более того, Томас Мюнцер, возглавивший плебейскую оппозицию, считал, что человеку должна быть предоставлена также свобода выбора отношения к религии. Более сдержанный Лютер, стремясь ограничить привилегии и права церкви, настаивал на том, что «в делах совести Бог хочет быть один, и только Его слово может здесь властвовать», «всякий закон, который желает простирать свою власть на совесть человека, узурпирует не только права Господа Бога, но совершает тем самым дурное и напрасное дело, потому что никого нельзя заставить верить насильно».

Однако, несмотря на провозглашаемый лозунг вольной проповеди, реформаторы — Лютер, Безе, Буцер, Кальвин — выступали против еретиков и инакомыслящих, отправляя их на костер. Большинство реформаторов стали жертвами своего католического образования и традиционных представлений о роли христианства. Среди протестантов лишь Цвингли и Капитон выступали против всяческих преследований на религиозной почве.

Практической реализацией программы Лютера явилось Аугсбургское соглашение (1555 г.), заложившее основу для конституирования бюргерской церкви, упразднившее пышные церковные обряды и церковную иерархию.

Историческая заслуга Реформации состоит в том, что впервые в общественной жизни появилось понятие свободы вероисповедания, как свободы выбора одной из конфессий христианства. Кроме того, движение Реформации в германских странах неизбежно отразилось и на остальных регионах Европы. Так, В Чехии и Нидерландах под ее воздействием сложилась уникальная ситуация.

По степени поликонфессиональности чешское общество к концу XVI века вышло на первое место в Европе. Начало религиозному дроблению положило гуситское движение XV века. Возникшая биконфессиональность, закрепленная Базельскими компактатами (1436 г.), в которых католическая церковь впервые в истории вынуждена была признать «еретиков» полномочными исповедывать свою веру, постепенно расширяла спектр своей некатолической части за счет появления новых ответвлений самого гусизма. Появился ряд сект, помимо разрешенных земскими законами утраквизма, в частности, Община Чешских братьев (середина XV века), постоянно подвергавшихся преследованиям.

С возникновением движения Реформации в Европе Чехию буквально захлестнула волна гонимых протестантов, последователей лютеранства и кальвинизма, что послужило мощным импульсом не только для распространения этих направлений христианства в Чехии, но и процесса еще большего внутреннего дробления утраквизма. Под влиянием протестантизма в 20-е годы XVI века утраквизм раскололся на два течения — традиционный ортодоксальный староутраквизм и близкий к лютеранству новоутраквизм. Таким образом, к моменту насильственной конфессиональной унификации в 20-х годах XVII века в Чешских землях образовался максимально широкий в рамках западного христианства спектр религиозных объединений, общин, церквей, сопоставимый, пожалуй, лишь с ситуацией в Нидерландах. Кроме того, основным принципом сословной политики стала независимость от церковной идеологии и подчинение церкви светской власти.

Особенностью чешского общества, что касается религиозной сферы, стало сочетание новых европейских конфессий со специфическими национальными гуситскими течениями. При этом религиозный плюрализм чешского общества обусловливал его терпимость, в противном случае, религиозные распри в небольшом государстве привели бы к социальной и политический нестабильности и гражданской войне. Толерантность по отношению к инакомыслящим стала залогом того, что гуситские войны и связанные с ними общественные потрясения, через которые Чехия прошла в XV веке, не повторятся. Эта вынужденная «веротерпимость», столь нехарактерная для периода раннего Нового Времени, была обусловлена и балансом политических сил в государстве: католики не могли вернуть себе своего прежнего доминирующего положения в духовной сфере, а протестанты были заинтересованы в сильной королевской власти. Вместе с тем, внешнеполитическая ситуация, не позволявшая воцарение на чешском престоле короля-некатолика, заставила протестантов смириться с католическим характером королевской власти в стране, где большая часть населения принадлежала к некатолическим конфессиям. Все это в целом привело к формально-юридическому закреплению религиозной терпимости в Маестате Рудольфа II о религиозной терпимости (1609 г.), утвердившем равные права протестантов и католиков.

В Нидерландах сложилась иная ситуация. В XVI веке Нидерланды, наряду с другими германскими странами, оказались охвачены движением Реформации, и если в Бельгии пылал костер католический нетерпимости, то в Голландии и Зеландии единственным дозволенным религиозным культом стало протестантство в форме кальвинизма.

Так называемый религиозный мир в Антверпене (1578 г.), казалось, должен был положить конец религиозной вражде, признав за католиками ту же свободу отправления культа, что и за кальвинистами. Однако последние заявили, что их привилегии нарушены. В результате семь евангелических провинций в 1579 году создали Утрехтский союз, положивший начало протестантской республике. Католики же при поддержке Габсбургов создали Арраский союз. Однако статус-кво сохранялся недолго. Шаткое положение католиков в Голландии, обусловленное их симпатиями в отношении католической Испании, а также отсутствие официальной церкви в государстве привели к тому, что, начиная с 1579 года, в Голландии начинает действовать серия ордонансов против католиков. Таким образом, впервые в Европе на государственном уровне были закреплены доминирующие права протестантов. В условиях властвования в Европе католицизма это стало ярким примером проявления свободы вероисповедания.

К концу XVI века протестантская Голландия была, наряду с Чешскими землями, своеобразным «островом спасения» для беглецов от римского католицизма, ортодоксального англиканства, шотландского пресвитериализма. Здесь находили убежище многие философы, мыслители.

Во французской общественной мысли второй половины XVI века вопрос свободы совести занимал значительное место потому, что с началом гражданской войны во Франции религиозные противоречия приобрели политическую окраску. Проблема веротерпимости имела огромное значение для идеологов партии «политиков», большинство из которых были гуманистами, католиками, но стремились к достижению религиозного согласия в обществе.

Канцлер М. де Лопиталь, видный политический деятель Франции того времени, в своей деятельности утверждал принципы свободы совести в сфере идеологии и веротерпимости в политике. Объясняя свою позицию по религиозному вопросу. Лопиталь ссылался на естественное право, обосновывая свободу совести как нечто независящее от «законов людей». Для Лопиталя без свободы духовной немыслимо подлинное благочестие, без духовного раскрепощения, без свободы выбора немыслима и подлинная религиозность. Как политик канцлер предполагал предоставление всех гражданских прав инаковерующим и сохранение их за ними. Он также не видел необходимости защищать господствующую религию, что, по сути, отделяло церковь от государства. По мнению Лопиталя, отсутствие терпимости изменяет характер власти, превращая государя в тирана. «Государство не может приобщаться к религии, проливая потоки крови и проявляя жестокость», — настаивал Лопиталь. Таким образом, Лопиталь однозначно полагал, что государство не может вмешиваться в дела совести, но обязано охранять права всех граждан независимо от их вероисповедания и гарантировать им защиту от преследований. То есть, он переносит проблему свободы совести из рамок этики в рамки политики и права.

Развитие гражданской войны во Франции привело к пониманию недопустимости насилия по отношению к инакомыслящим, но, в свою очередь, перед политическими и общественными деятелями встала дилемма: признать абсолютную свободу совести либо отстаивать единую религию. Однако очевиден тот факт, что уровень развития общества делал невозможным достижение духовной и религиозной свободы. Например, Л. Леруа, рассматривавший религию как формообразующий элемент государства, не считл христианство идеальной религией, напротив — источником политических столкновений и противоречий. Жан Боден — крупный политический деятель XVI века — разделял религию в государственной политике и индивидуальное религиозное сознание человека. Религия, по его мнению, нравственная основа общества и государства, но последнее не должно насаждать ее насильно, но обязано вмешиваться в религиозные расколы и ликвидировать их в целях стабильности всего общества. Таким образом, он стремился разрешить существующую дилемму — власть обязана пресекать религиозные распри, в случае невозможности этого, должен срабатывать принцип веротерпимости, при этом принуждение в делах совести абсолютно недопустимо. Кроме того, Боден полагал, что разные религиозные убеждения не могут служить препятствием для интеллектуального и бытового общения и сосуществования людей.

Одной из значительных фигур в плеяде мыслителей XVII века был Джон Локк (1632–1704), английский философ, бежавший из Англии от папистской реакции. Именно в Голландии Локк пишет свои знаменитые письма о веротерпимости, рассматривая свободу совести через отношение к Богу и церкви. Более того, Локк ставит вопрос о свободе совести во всей его современной широте, с учетом всех внутренних противоречий.

Локк пишет: «То, что открыл Бог, есть достоверная истина, по отношению к которой не может быть места никаким сомнениям». Однако он рассматривает Бога шире, нежели догматическая Католическая церковь: «…есть вечное, всемогущее и всеведущее существо. Не важно, буду ли Его называть »Богом«, очевидно само бытие Его». Говоря о свободе совести, Локк настаивает на том, что ее признание не приведет к установлению анархии, наоборот, терпимость лишь усилит общественную интеграцию, так как «благодарность граждан, чувствующих, что им позволено жить по велению их совести, выливается в лояльность по отношению к терпимому государству». В то же время, отдавая дань требованиям эпохи, Локк, допуская свободу вероисповедания для католиков и право не придерживаться никакой веры для атеистов, не предполагал предоставления им всей полноты гражданских прав. Первым — за участие в феодальных заговорах, вторым — за отрицание существования Бога.

Другой английский философ-материалист Джон Толанд (1678–1722), младший современник Локка, в противоположность ему полагал, что атеизм предпочтительнее суеверий и имеет бесспорные достоинства в системе общественных и мировоззренческих ценностей. Таким образом, лозунг свободы совести Толанд относил не только к верующим, но и к атеистам.

Французская школа мыслителей, как уже говорилось, впервые вынесла свободу совести из рамок религиозных интересов в рамки гражданских прав и свобод личности.

Французский философ Пьер Бейль (1647–1706) настаивал, что свободу совести следует понимать не только как право исповедывать любую религию, но и как право не верить в Бога вообще.

К концу XVII века принцип равенства всех религий получает отражение в законодательстве ряда европейских государств, в основном тех, кого коснулась Реформация. В 1689 году в Англии королем был подписан Акт о терпимости, последствия которого для общества были весьма скромные: он распространялся только на протестантов, веривших в Троицу, их религиозные собрания легализировались при условии, что их места официально зарегистрированы. Католики преследовались по-прежнему, вплоть до 1832 года, принадлежность к католической церкви считалась государственной изменой. До сих пор права католиков в Англии в некоторой степени ограничены, а религиозная свобода базируется на законодательстве XVII-XIX веков, так как единая конституция в стране отсутствует.

Во Франции Эдикт о терпимости был подписан Людовиком XIV лишь в 1785 г. Эдикт обязывал не отказывать людям в их основных правах по причине принадлежности к некатолическим конфессиям. А в 1789 г. в период Великой Французской революции была принята Декларация прав человека и гражданина, десятый параграф которой постановлял: «Никто не должен испытывать стеснений в выражении своих мнений, даже религиозных, поскольку это выражение не нарушает общественного порядка, установленного законом».

Бельгия не знала религиозной терпимости до 1781 года (Барриерский трактат), когда Испания и Голландия заключили между собой перемирие: голландские протестанты при проезде через Бельгию получили право отправлять свое богослужение, равно как и голландские солдаты в рядах бельгийского гарнизона.

В Германии свобода совести была закреплена законодательно только после объединения в 1870 году. До этого момента в большинстве королевств, герцогств, земель имелись официальные церкви, а неофициальные подвергались всяческим притеснениям. Хотя еще Фридрих Великий четко выразил свою позицию в отношении свободы совести: «В моем королевстве каждый может спасать свою душу так, как считает нужным». Однако до середины XX века определенные ограничения накладывались на неофициальные церкви.

Уникальная в смысле отношения к церкви и религии ситуация сложилась в Испании. Традиционные глубокие и тесные связи государства и церкви сохранялись здесь до XX века. Все испанские конституции (1812, 1837, 1869 и 1876 годов), включая конституцию Первой испанской республики объявляли католицизм официальной религией, поэтому проблема свободы вероисповедания не существовала в Испании до середины XX века.

С особым вниманием взглянуть на проблемы обеспечения свободы совести заставила страны Европы вторая мировая война.

Еще в 1948 году, потрясенные недавней войной, Объединенные Нации «принимая во внимание, что пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актам, которые возмущают совесть человечества, и что создание такого мира, в котором люди будут иметь свободу слова и убеждений и будут свободны от страха и нужды, провозглашено как высокое стремление людей» провозгласили Всеобщую декларацию прав человека.

Статья 18 Декларации устанавливала, что каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право, во-первых, включает свободу менять свою религию или убеждения — здесь можно видеть отголоски проблем прошлого — и свободу исповедывать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков.

Однако Всеобщая декларация прав человека, не в последнюю очередь благодаря стараниям советской делегации, была не правовым, не обязательным, а рекомендательным документом, и обеспечение провозглашенных ею свобод, в том числе свободы совести оставалось лишь благим пожеланием. Декларация была провозглашена «в качестве задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства».

Народы и государства Европы, может быть, в большей степени, чем другие, ощутили необходимость реального воплощения целей Декларации. С одной стороны, еще свежи были воспоминания об ужасах фашизма, с другой — уже стало очевидно разделение мира на два блока. Вся Восточная Европа попала под жесткий советский контроль, оказалась за «железным занавесом».

В этих условиях в марте 1949 года, «утверждая свою приверженность духовным и моральным ценностям», во имя «защиты и осуществления идеалов и принципов, являющихся их общим достоянием», 10 государств Европы — Бельгия, Дания, Франция, Нидерланды, Ирландия, Люксембург, Норвегия, Швеция и Великобритания — создали новую организацию Совет Европы. Одним из основных принципов Совета был провозглашен принцип верховенства права и принцип, в соответствии с которым все лица, находящиеся под юрисдикцией сторон, должны пользоваться правами человека и основными свободами.

Одним из первых шагов Совета Европы стало принятие в1950 году Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В полном соответствии с провозглашенными принципами Конвенция уже была реально действующим правовым документом, и, кроме того, определяла уникальный действенный механизм обеспечения провозглашенных прав и свобод — Европейскую комиссию по правам человека (действовала с 1955г. до 1999г.), а затем Европейский суд по правам человека.

Защите свободы совести посвящена статья 9 Конвенции. Ее первая часть дословно повторяет положения статьи 18 Всеобщей декларации прав человека, но уже как обязательную для исполнения норму.

Во второй же ее части устанавливается, что свобода исповедывать свою религию или убеждения подлежит лишь таким ограничениям, которые, во-первых, установлены законом и, во-вторых, необходимы в демократическом обществе в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности, или для защиты прав и свобод других лиц. Таким образом, перечень защищаемых интересов, которые могут послужить основанием для ограничения свободы совести, является закрытым — в силу своей формулировки он не может быть произвольно расширен.

Как можно заметить, в Конвенции заложены два основных направления европейского регулирования, связанного со свободой совести. Первое направление заключается в следующем: Защита свободы совести как права любого человека свободно исповедывать любую религию, которое включает в себя такие аспекты, как свободное изменение своих религиозных или иных убеждений; гарантии свободы исповедывать религию, как-то, свобода исповедывать свои убеждения публично или частным порядком, единолично или сообща с другими, через обычные для этого формы — богослужение, учение и отправление обрядов.

Вторым основным направлением регулирования является обеспечение толерантности и общественного согласия с тем, чтобы реализация свободы совести одними людьми не ущемляла прав и свобод других людей. Именно для этого в Конвенции заложены нормы о возможном ограничении свободы совести.

Это направление развивается и в других европейских документах. Особое место в системе европейского регулирования свободы совести принадлежит Рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств 1995 года. Это обстоятельство, безусловно, связано с особым местом, которое занимают отношения с национальными меньшинствами в Европе в поддержании мира и стабильности на континенте. Статья 8 Конвенции традиционно обязывает ее участников «признавать за лицом, принадлежащему к национальному меньшинству, право открыто исповедывать свою религию, а также право создавать религиозные учреждения, организации и ассоциации».

Вместе с тем, в комплексе с этой статьей необходимо рассматривать и статью 6, согласно которой страны, подписавшие Конвенцию «поощряют дух терпимости и диалог между культурами». Кроме того, государства в соответствии с этой статьей обязаны принимать эффективные меры для утверждения взаимного уважения, взаимопонимания и сотрудничества между людьми, проживающими на их территории, независимо от этнической, культурной, и, разумеется, религиозной принадлежности.

Сегодня европейское право в области прав и свобод человека инкорпорировано в правовую систему ведущего интеграционного объединения современной Европы — Европейского Союза. Поскольку все государства Европейского Союза являются членами Совета Европы, хотя и не все члены Совета Европы входят в Европейский Союз, долгое время ЕС в области прав и свобод человека ограничивался констатацией обязательности норм Совета Европы. Однако в последнее время произошли существенные изменения в этой сфере, и Европейский Союз внес свой определенный вклад в развитие европейских представлений о правах и свободах человека, в том числе свободе совести — в 2000 году была принята Хартия об основных правах.

Статья 10 этого документа посвящена защите свободы мысли, совести и вероисповедания.

Параграф первый этой статьи отчасти повторяет нормы, содержащиеся в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. И там, и там гарантируется право на свободу мысли, совести и вероисповедания, которое включает в себя свободу изменять вероисповедание, а способы реализации свободы остались неизменными.

Относительной новизной отличается параграф второй указанной статьи, согласно которому в соответствии с национальными законами признается право на отказ от военной службы по «соображениям совести» — подобная норма давно присутствовала в конституционном праве государств Европы, но в европейском акте она появилась впервые. Таким образом, в европейском праве была закреплена дополнительная гарантия свободы совести — право на отказ от обязательной военной службы, который в большинстве государств Европы трактуется как право на ее замену альтернативной гражданской службой.

С новой силой дискуссии относительно реализации свободы совести в Европе вспыхнули в связи с обсуждением проекта европейской конституции.

Как отмечает В. Зосимов, всеобщее внимание привлекла вторая статья проекта конституции, в которой речь идет о «ценностях и целях Союза».

Папа Римский Иоанн Павел II пожелал, чтобы в конституции был отражен вклад христианства в развитие европейского общества. Несмотря на многолетние споры и неустранимые противоречия между католицизмом и православием, его поддержал патриарх Московский и всея Руси Алексий II, который на ту же тему ранее направил послание архиепископу Афинскому и всея Эллады Христодулу.

Неудивительно, что у этого предложения немедленно нашлись лоббисты и просто сторонники. Так, правая консервативная Европейская народная партия разработала свой проект, в котором содержится упоминание о европейском религиозном наследии. Той же позиции придерживаются представители Польши, которая в скором будущем должна стать полноправным членом ЕС, а также традиционно католических Испании и Италии.

Зосимов сообщает, что, отстаивая свою позицию, сторонники этой точки зрения подчеркивают, что вся европейская цивилизация зиждется на христианских ценностях, единых для всех народов континента, и что без христианской религии они в своем развитии могли пойти совсем другим путем. Противники же напоминают, что во многих европейских странах неукоснительно соблюдается принцип отделения церкви от государства и что лишь от 10 до 20 процентов европейцев строго соблюдают религиозные догматы.

Развитие европейского права пошло по пути утверждения ЕС как светского образования, гарантируя тем самым свободу совести, как верующим всех конфессий, так и атеистам. В опубликованном проекте Европейской Конституции не содержится упоминания о христианских корнях Европы. Однако дискуссия не закончена. Остаются еще проблемы, обострившиеся после 11 сентября 2001 года, в частности, диалог между разделяющими европейские ценности, по существу, светскими и толерантными христианами и исламским миром, представители которого все более активны сегодня в Европе.

Как отмечает радиостанция «Немецкая волна», трагедия 11 сентября заставила весь мир посмотреть на Восток другими глазами и, может быть, впервые задуматься над опасностью возникновения религиозной вражды у себя. Радиостанция задается вопросом: возможна ли интеграция ислама в систему западных духовных ценностей или, точнее, возможна ли интеграция западной картины мира в мировоззрение восточного человека, который живет на Западе?

Здесь необходимо расставить несколько акцентов. Существует ислам, как религия и исламский фундаментализм, как агрессивное течение, злоупотребляющее исламом. Непонимание этого можно назвать заблуждением, или необразованностью, чреватой зачастую страшными последствиями. И обвинять в распространении этого заблуждения можно и исламских имамов, и представителей «просвещенного» христианства. После 11 сентября в Америке были случаи, когда на улицах избивали индусов за их «нехристианский» облик — так некоторые патриотично настроенные американцы представляли себе исламских фундаменталистов. Для того чтобы избежать подобных инцидентов в Германии, Центральный совет мусульман выступил с так называемой «Исламской хартией», содержавшей обязательства и предложения, которые формулировали отношение «немецких» мусульман к Основному Закону ФРГ.

Проблема, констатирует радио, не в способности восточного человека, воспитанного в системе иных ценностей, интегрироваться в западное общество и не в готовности западного человека к диалогу, а в той пропасти, которая существует между Востоком и Западом. Так что точку в вопросе об обеспечении свободы совести в Европе ставить рано.