РАЗГОВОРНО-ПРОСТОРЕЧНАЯ И ОБЛАСТНАЯ ЛЕКСИКА В СЛОВАРЯХ И В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ

Заключенные в современных словарях русского литературного языка пласты разговорных, просторечных и областных слов состоят из разнообразных лексических групп, которые отличаются друг от друга не только интенсивностью, но и качеством своей стилистической окраски. Границы этих групп не совпадают с традиционной классификацией "разговорное - просторечное - областное".

При выявлении лексических разрядов были приняты по внимание различные признаки: не только функционально-речевой (границы речевого употребления), но и словообразовательный, семантический и эмоционально-оценочный, нормативный и генетический. Единый принцип классификации был невозможен из-за большой разнородности данных лексических рядов.

I. Для нескольких лексических групп, соотносимых со словарными характеристиками разговорное и просторечное, главным и объединяющим признаком является функциональный - очевидная связь с современной разговорной речью и обусловленная этой связью окраска непринужденности и фамильярности.

Не претендуя на исчерпанность классификации и на охват явлений переходного и пограничного характера, здесь можно наметить следующие, наиболее отчетливые и типичные группы:

1. Лексические эллиптизмы - существительные и глаголы, образованные на базе словосочетаний и включившие в свое значение содержание всего сочетания (зачетка вместо сочетания зачетная книжка, бюллетенить вместо находиться на бюллетене). Известно, что это весьма продуктивный и характерный для современной разговорной речи словообразовательный тип: безбилетник, бездельничать, валерианка, вечерка, газировка, галерка, горловик, докторша, карболка, касторка, малолитражка, малярничать, манерничать, насмешничать, овсянка, подземка, скрытничать, температурить, хлорка, чаевничать, электричка и т. п.

2. Слова, образованные с помощью суффиксов, имеющих окраску разговорности (т. е. действующих как активная словообразовательная модель в разговорной речи и проникающих в другие стили в составе отдельных лексем - "суффиксы стилистической модификации") [1]: ямина, помидорина, молодчина, брошка, самогонка, печенка, ворюга, пьянчуга, миляга, бедняга, грязнуха, распустеха, пройдоха, мерзляк, остряк, воображала, мазила и т. п.

Большую группу в ряду окрашенных образуют суффиксы субъективной оценки, а в составе разговорно-просторечной лексики - существительные и прилагательные с соответствующими суффиксами: гвоздок, часик, голубчик, капиталец, спинка, елочка, водица, делишки, дядюшка, собачонка, тоненький, мокрехонький, холоднущий, здоровенный и т. п.

3. Слова, образованные способом усечения. "Специфическим способом словообразования разговорной речи представляются разные типы усечений" [2]: перманент (перманентная завивка), кварц (кварцевая лампа), интим, факультатив, гуманитар, демисезон, интеллектуал, сноб, прима (по семантической структуре многие из них являются эллиптизмами).

4. Переносные значения общеупотребительных (преимущественно нейтральных) слов. Метафора используется как средство выражения определенного отношения к тому явлению, на которое переносится имя другого явления. Чаще всего перенос направлен на дискредитацию, "снижение" или несерьезное, шутливое осмысление обозначаемого явления. Таковы переносные значения слов баба, базар, влипнуть, выудить, глухарь, гоготать, дьявол, жарить (об интенсивном действии), залепить, корова, лакать, мумия, наплевать, огурчик, отколоть, петрушка, присосаться, ржать, смыться, тряпка и т. д.

Перечисленные ряды составляют основную массу разговорно-просторечных слов.

Помимо общего признака связи с непринужденной, неофициальной сферой общения, противопоставленности специфичной лексике книжных стилей, слова этих групп обладают частными признаками, создающими между ними стилистические различия.

Прежде всего неодинакова по силе проявления эмоционально-оценочная экспрессия (экспрессивно-эмоциональная окраска) слов, образующих группы. В разряде эллиптизмов довольно много слов с ослабленной оценочной экспрессией: валерианка, вечерник, копирка, насмешничать и т. п. Практически (для лексикографа) это слова как бы с чистой функциональной окраской, именуемой в традиции разговорной. Как правило, слабо ощутим элемент оценочности у слов, образованных по способу усечения, их стилистическое своеобразие основано на генетическом признаке - связи со средой, из которой они вышли (профессиональная или жаргонная отнесенность): прима, факультатив, серьез и т. п. Напротив, словам с переносными значениями и словам с окрашенными суффиксами почти всегда присуща отчетливая оценочность, нередко очень грубая (лапоть, мухомор - о человеке, наливаться, примазаться, путаться, распустеха, мазила и т. д.). Экспрессивно-эмоциональный ореол как положительный (одобрение, ласка, сочувствие), так и отрицательный (пренебрежение, презрение) является неизменным спутником слов с суффиксами субъективной оценки. Более того, экспрессивно-эмоциональная окраска здесь часто затмевает функциональную, и именно она оказывается решающей при определении стилистического качества слова.

Различия слов по экспрессивно-эмоциональной окрашенности принято показывать в словарях с помощью соответствующих характеристик и помет, хотя надо сказать, что делалось это до сих пор очень непоследовательно.

Другой причиной несходства слов внутри намеченных групп является, если можно так сказать, разная степень их нормативности, большая или меньшая близость к общелитературной нейтральной норме. Это то, что иногда называют степенью сниженности слова. Зависит она в первую очередь от прочности усвоения слова литературным языком.

Ни один из разрядов слов разговорно-просторечного пласта не является замкнутым; одни слова, изменяя или теряя окраску, уходят, другие сливаются вновь из самых разнообразных источников. Слова, поступающие из ненормированной речи и говоров, на фоне разговорной речи и тем более на фоне книжных стилей первое время, на стадии усвоения, сохраняют печать ненормативности. Поэтому среди эллиптизмов, например, можно найти слова, ставшие нейтральными или почти нейтральными (бескозырка, антоновка, дружинник, рыбачить, бродяжничать, открытка), слова с обычной для них окраской непринужденности (см. список слов под рубрикой "эллиптизмы") и слова, еще не зарегистрированные словарями и редко попадающие в письменные источники - самоволка, продленка, пылесосить, загранка. Они менее освоены литературным языком, чем, например, антоновка или овсянка и кажутся нам менее нормативными. То же самое можно наблюдать и в других лексических группах: бедняга для нас слово разговорное, но вполне литературное, но вряд ли мы признаем таковым существительное доходяга. В последнее время оно часто попадает в письменный язык, но все еще сохраняет жаргонный колорит и представляется нам ненормативным.

Во-вторых, на степень нормативности слова влияет характер его значения и особенно - оценочной экспрессии. Резкая грубость, например, служит препятствием для движения слова к разряду нейтральных. Грубые слова из состава разговорной метафорической лексики - гнида, зараза, кобель, жрать, снюхаться - неизмеримо "ниже" основанных на том же принципе метафоры слов (точнее - значений слов) теленок, тюлень, жариться (загорать) и под.

В-третьих, яркость окраски и степень сниженности слова зависит от словообразующего суффикса. Суффиксы, активные в разговорной речи, неодинаковы по способности окрашивать то слово, к которому присоединяются. Суффикс -ка, с помощью которого образуются разговорно-просторечные синонимы к мотивирующим словам (жилет - жилетка, папироса - папироска, книга - книжка), окрашивает слово иначе и слабее, чем, напр., суффиксы -ага, -уга, образующие также разговорно-просторечные синонимы к мотивирующим словам (сотняга, штормяга, парнюга).

Все эти признаки (в совокупности или порознь) создают внутри разговорного слоя лексики те различия, для которых лексикографическая традиция предлагает пометы разговорное и просторечное (но помета просторечное маркирует одновременно и стилистические явления совсем другого качества, что обычно ставится в вину лексикографам при критике понятий и помет разговорное и просторечное). Пометы означают разную степень сниженности в пределах лексики, функционально связанной с некодифицированной формой литературного языка и входящей в словарный состав кодифицированного литературного языка на правах специализировавшегося стилистического средства. Граница между "более" и "менее" сниженным неотчетлива и текуча, в этом одна из причин сбивчивого и непоследовательного практического применения помет разг. и простореч. (почему, например, горловик имеет помету простореч., а глазник, в том же словаря - разг.?).

По наблюдениям исследователей, в современной разговорной речи нет ярких стилистических контрастов: "необходимо признать и учитывать в исследовательской практике диффузный характер ее (разговорной речи) состава, отличающийся на современном этапе тем, что генетически разнородные элементы... образуют в результате единый стилистический ряд, внутри которого можно устанавливать лишь незначительные отклонения в смысле большей или меньшей маркированности их употребления" [3]. Но это не дает права лексикографу игнорировать различную степень сниженности разговорной лексики, описывая стилистические свойства слова в словаре литературного языка. На фоне книжных стилей, из норм которых должен исходить создатель словаря национального языка, это различие сохраняет свое значение.

Лексикограф должен найти средство, чтобы показать разницу между более и менее низкими словами разговорного слоя (сохраняя при этом и их основную функционально-стилистическую характеристику, в которой была бы выражена их общая принадлежность к разговорной речи), такими, как скукота, талдычить, махра, вкалывать, настырный, скупердяй, речуга, с одной стороны, и выдыхаться (терять силу), молчун, даровой, вихрастый, слоняться, разбазаривать, манерничать, глупыш - с другой.

II. За словарными пометами разговорное (редко), просторечное и кроме того - областное скрываются еще несколько разрядов слов, стилистическая специфика которых порождена отнюдь не функциональной связью с современной разговорной речью. Носитель литературного языка осознает их генетическую соотнесенность с определенной социальной средой и речью этой среды. Не утраченное сознание связи со сферой первоначального функционирования имеет решающее значение для формирования стилистической окраски и роли этих слов в литературном языке.

1. К разговорно-просторечной и областной лексике отнесена в словарях своеобразная и до сих пор не описанная совокупность слов, у которых нет обычной для слов разговорно-просторечного слоя окраски непринужденности, фамильярности, грубости. В отличие же от областных, локально закрепленных слов (с которыми их нередко смешивают в словарях) они имеют широкое, чаще всего общерусское хождение. Существенно, что эти слова уходят из речи современного горожанина, но еще сохраняются в употреблении сельского, деревенского жителя: вёдро, вековуха, вечерять, вечёр, вздуть (огонь), гоношить, горенка, горюн, давешний, далече, духовитый, завечерять, загодя, занедужить, занемочь, захожий, знобкий, зоревать, испить, кликать, намедни, ободнять, осерчать, охочий, привечать, птаха, родимый, сердечный, солоница, сторожиться, студеный, стылый, убоина, уважительный (= почтительный), умолотный, утрешный, хворь и т. п.

В словарном составе современного литературного языка такие слова стали стилистическим средством художественной литературы: писатели видят в них необходимый языковой материал для описания старой (дореволюционной, доколхозной) деревни, к ним же обращаются, если хотят воссоздать коренную русскую речь с "народно-крестьянским" патриархальным колоритом. Средством художественного описания эти слова становятся как раз потому, что современный носитель литературного языка ощущает их связь с речью крестьянства и с особым (с чертами патриархальности) деревенским укладом жизни.

В некоторых славянских словарях (напр., Словарь чешского литературного языка под ред. Б. Гавранка, Словарь словацкого языка под ред. Шт. Пециара) лексика, характерная для речи земледельческого населения и называющая реалии крестьянского быта, характеризуется пометой "народное". Русская лексикография также испытывает нужду в особом термине для обозначения подобных слов.

2. Названия предметов старого крестьянского быта - загнетка, рядно, сусек, посконь, гашник, огребки, даже, поветь и под. словари чаще всего относят также к областным или просторечным словам. И эти слова используются в художественной литературе при воссоздании картин сельской патриархальной жизни - по функции в литературном языке они близки к группе "народных" слов. Но в отличие от последних с определенной средой и бытом здесь связаны сами реалии, а уже через них - и названия этих реалий (слова). Для этих слов в словаре нужна не стилистическая помета (пометы к реалиям не ставятся), а точное определение значения, раскрывающее и особую принадлежность и устарелость самих предметов.

3. Разряд слов с резко ненормативной словообразовательной или морфологической структурой, которые никогда - ни в прошлом, ни теперь - не принадлежали к литературному языку и которые носитель литературного языка воспринимает как "неправильные": вертаться, взаправду, вчерась, заместо, кровопивец, кучерявый, накласть, напрямки, напужаться, насовсем, покудова, прощевай (-те), рисковый, спокой, сплётка, справный, учителька, учительша, хара'ктерный, шутейно и т. д. Довольно постоянная по составу группа таких слов используется писателями для речевой характеристики своих героев - с их помощью изображается речь малокультурных, малограмотных лиц, нередко - представителей старой, темной, дореволюционной деревни.

Группа ненормативных слов может войти в словарь литературного языка на правах стилистического средства художественной литературы наряду с другими такими же традиционными и особенными средствами. Но словарь с широкими филологическими задачами (помимо справочных и учебных) не может воспользоваться пометами ненормативное или неправильное, потому что многие отклонения от нормы с общелексикологических позиций могут быть истолкованы иначе. По-видимому, в фундаментальном словаре литературного языка при ненормативных словах должна стоять на помета, а условный знак - сигнал их запредельности литературному языку.

Итак, традиционная лексикографическая классификация лексики "разговорное - просторечное - областное" принимает иной вид:

1. Разговорная (получившая окраску непринужденности вследствие функциональной связи с неофициальной, преимущественно устной речевой сферой) лексика, неоднородная по экспрессивно-эмоциональной окрашенности и степени сниженности.

2. "Народно-крестьянская" лексика (название условное и предварительное), входящая в словарный состав литературного языка в качестве стилистического средства художественной литературы.

3. Небольшая группа ненормативных слов, также закрепившихся в стилистическом применении в художественной литературе.

4. Названия предметов старого крестьянского обихода, для которых не требуется никакой стилистической характеристики.

После изъятия из лексикографического пласта "областное так. наз. "народно-крестьянских" слов, слов ненормативных и названий реалий, в нем останутся только действительно областные, с ограниченным ареалом слова. Включение областных слов в словарь литературного языка возможно в случае, если будет установлено постоянство их состава и традиционность использования в художественных текстах.

Список литературы

1. Грамматика современного русского литературного языка. М., 1970, стр. 138.

2. В. Н. Виноградова. Стилистические средства словообразования. "Стилистические исследования". М., 1972, стр. 201.

3. Т. Г. Винокур. Стилистическое развитие современной русской разговорной речи. "Развитие функциональных стилей современного русского литературного языка". М., 1968, стр. 20.

4. Г. Н. Скляревская, И. Н. Шмелева. РАЗГОВОРНО-ПРОСТОРЕЧНАЯ И ОБЛАСТНАЯ ЛЕКСИКА В СЛОВАРЯХ И В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ (лексикографический аспект).