Введение
Теория Салливана явилась одной из попыток соединить все знания о личности, что были до этого. Успешность этого опыта привела к стремлению психологов выбирать различные знания и соединять их воедино. Работы Салливана оказали большое влияние на психологию личности, а также и на проблему общения людей.

Гарри Стэк Салливан был первым американцем, который создал всем понятную теорию личности. Несмотря на то, что язык и формулировки Салливана довольно сложны, он старался сделать свою теорию понятной.

Взгляды Салливана во многом определили формирование динамического направления в американской психиатрии. Салливан показывал важность межличностных отношений, а также необходимость коррекции межличностного взаимодействия в отношениях между врачом и пациентом




1. Характеристика подхода и личность автора
Гарри Стек Салливан – создатель новой идеи, известной как «межличностная теория психиатрии». Ее главный принцип заключается в следующем: личность – это «относительно устойчивый рисунок периодически возникающих межличностных ситуаций, характеризующих жизнь человека» (1953, с. 111)[1]. Личность – это некая сущность, которая связана с человеческим обществом и зависит от него. Следовательно, полагает Салливан, не имеет смысла в качестве объекта рассматривать отдельного индивида, так как он не может существовать – и не существует – отдельно от других людей

Хотя Салливан не отрицает роли наследственности в становлении организма, он полагает, что то, что выступает как чисто человеческое – это связи с обществом. Человек становится социальным организмом, обладающим собственными особенными способами дыхания, пищеварения, кровообращения и т.д.

Гарри Стек Салливан родился на ферме близ Норвича (Нью-Йорк) 21 февраля 1892 г. и скончался 14 января 1949 г. во Франции, в Париже, Он получил медицинскую степень в Чикагском медицинском колледже в 1917 г., а во время 1 Мировой войны служил в вооруженных силах. По окончании войны он работал как медик в Федеральном совете профессионального образования, затем в Службе народного здоровья. В 1922 г. Салливан начал работать в Больнице Святой Елизаветы в Вашингтоне. С 1923 года и до начала 30-х он сотрудничал с медицинской школой Мэрилендского университета, а также с Больницей Шеппарда и Эноха Пратт в Таусоне (Мэриленд). В этот период жизни Салливан осуществил исследования в области шизофрении. Он открывает собственный кабинет на Парк Авеню в Нью-Йорке В 1933 году он стал президентом Фонда Уильяма Алансона Уайта. В 1936 г. он способствовал основанию и стал директором Вашингтонской школы психиатрии. В 1938 г. начал выходить журнал «Psychiatry», материалы которого отражали теорию межличностных отношений, разрабатывавшуюся Салливаном. Он был сначала соиздателем, а затем – до своей кончины – издателем этого журнала. В 1940–41 гг. Салливан был консультантом в системе призывной службы. В том же году он стал членом международной комиссии по подготовке Международного конгресса по психическому здоровью. Салливан был научным и государственным деятелем, выдающимся психиатром, замечательным терапевтом, смелым теоретиком. Его открытость привлекали множество людей, ставших его учениками, коллегами, друзьями.

При жизни Салливан опубликовал лишь одну книгу, отражающую его теорию (1947). Однако после его ухода остались обширные рукописи; кроме того, остались записи многих лекций, прочитанных студентам Вашингтонской школы психиатрии. Эти рукописи и записи, как и другие неопубликованные материалы, были доверены Психиатрическому Фонду Уильяма Алансона Уайта. Было издано пять книг, основанных на материалах Салливана, и в основном они представляют цикл лекций, прочитанных им зимой 1946–47 гг. и является наиболее полным описанием его теории. Рукописи Салливана о шизофрении, большинство которых относится к периоду его сотрудничества с Больницей Шеппарда были собраны воедино и опубликованы под названием «Schizophrenia as a human process» (1962). Последняя вышедшая книга «The fusion of psychiatry and social science» (1964).
2. Характеристика и составляющие теории
Салливан настойчиво повторяет, что личность-это как бы «иллюзия», которую нельзя наблюдать и изучать вне межличностных ситуаций. Она образуется не событиями, которые происходят внутри её а тем, что происходит в обществе. Личность обнаруживается только тогда, когда человек так или иначе ведет себя по отношению к одному или нескольким Это могут быть и несуществующие фигуры. «Психиатрия предполагает изучение феноменов, возникающих в межличностных ситуациях, в конфигурациях, образованных двумя или более людьми, из которых все – кроме одного – могут быть в большей или меньшей степени иллюзорны» (1964, с. 33). Восприятие, память, мышление, воображение, все другие психические процессы по его мнению, являются общественными.

Хотя Салливан отводит личности статус несуществующего, он, тем не менее, признает, что она – центр различных процессов, которые происходят в ряде межличностных полей. Наиболее важными являются динамизмы, персонификации и когнитивные процессы.

Динамизмы

Динамизм – мельчайшая единица, которой можно пользоваться при изучении индивида. Он определяется как «относительно устойчивый рисунок энергетических трансформаций, периодическое возникновение которого характерно для организма на протяжении его существования как живого» (1953, с. 103). Она может быть открытой, общественной, как например, высказывание, или внутренней, как например, мышление или фантазирование. Салливан необычно формулирует определение динамизма: он говорит, что это «оболочка для несущественных частных различий» (1953, с. 104)[2]. Например, два яблока могут отличаться по виду, и все же определяться как яблоки в силу того, что их различия несущественны. Собственно человеческими являются те динамизмы, которые типичны для межличностных отношений. Например, кто-то может вести себя, как правило, враждебно по отношению к какому-то человеку или группе людей, что является проявлением динамизма недоброжелательности. Любая привычная реакция по отношению к одному или нескольким людям, составляет динамизм. Вообще динамизмы одинаковы для всех, но способ выражения их различен – в зависимости от ситуации.

Динамизм обычно задействует определенную область тела, посредством которой взаимодействует со средой.

Большинство динамизмов служит для удовлетворения потребностей организма. Однако существует важный динамизм, возникающий как следствие тревоги. Он называется Я-системой.

Я-система

Тревога – это одно из тех чувств, которое может передаваться; первоначально она передается от матери к ребенку и впоследствии связана с угрозой безопасности. Для того, чтобы избежать тревоги (актуальной или потенциальной) или свести ее к минимуму, люди используют различные способы защиты и контроля за своим поведением. Эти меры безопасности формируют Я-систему, разрешающую одни формы поведения и запрещающую другие. По мере возрастания сложности Я-системы, она препятствует оценке человеком самого себя и его поведения, убирает противоречия между тем, что представляет человек на самом деле, и тем, что о нем «говорит» Я-система.

Салливан имеет в виду, что в более рациональном обществе не возникли бы причины, по которым ребенок чувствует тревогу; и для того, чтобы с тревогой справиться, он вынужден овладевать методами, которые для него нехарактерны. Хотя учёный признает, что в современном обществе для избегания тревоги развитие Я-системы абсолютно необходимо, он признает и то, что Я-система, насколько мы сейчас о ней знаем, несовершенна. Он писал: «Я выступает содержанием сознания во всех случаях, когда человек вполне комфортно себя чувствует в плане самоуважения, престижа среди товарищей и того уважения и почитания, которые ему выказываются» (1964, с. 217)[3].

Персонификация

Персонификация – это индивидуальный образ самого себя или другого. Он представляет комплекс чувств, отношений, представлений, Например, персонификация доброй матери возникает у ребенка в связи с тем, что мать нянчит и заботится о нем. Любое отношение между людьми имеет тенденцию формировать благоприятный образ. Персонификация же плохой матери возникает вследствие переживаний, связанных с тем, что она побуждает тревогу. Тревожная мать персонифицируется как плохая.

Эти возникшие в нас образы редко соответствуют тем людям, которых описывают на самом деле. Первоначально они формируются для построения частных отношений, но обычно закрепляются и влияют на отношение к другим людям. Так, человек персонифицировавший отца как неприятного человека с диктаторскими наклонностями, может проецировать эту персонификацию на других мужчин старшего возраста, например, учителей, То есть что-то, на ранних возрастных стадиях служившее как признак тревоги, может вмешиваться в возникающие позже межличностные отношения. Эти образы показывают искаженные представления о значимых в данных момент людях. Персонификации, разделяемые многими людьми, называются стереотипами. Это – представления, по поводу которых существует единое мнение многих. Примеры распространенных в нашей культуре стереотипов – рассеянный профессор, бескомпромиссный художник, тупой чиновник.

Когнитивные процессы

Уникальный вклад Салливана в разрешение проблемы роли познания в функционировании личности – выделение трех типов переживаний. Переживания, говорит он, могут быть прототаксическими, паратаксическими и синтаксическими. Прототаксический опыт «может рассматриваться как дискретный ряд кратковременных состояний организма» (1953, с. 29)[4]. Между ними нет никакой необходимой связи и они не имеют смысла для субъекта опыта. Прототаксический способ переживаний наиболее явно обнаруживается в первые месяцы жизни и является необходимой предпосылкой двух других.

Паратаксический способ представляет связь между событиями, которые возникают примерно одновременно, но логически между собой не связаны. Салливан полагал, что наше мышление во многом не выше паратаксического: мы видим причинные связи между переживаниями, не имеющими друг к другу никакого отношения.

Третий и высший способ мышления – синтаксический, предполагающий признанные формы символической деятельности, особенно вербальной. Признанный символ – тот, в отношении которого в плане стандартного его смысла существует согласие группы людей. Синтаксический способ устанавливает логический порядок между переживаниями и дает людям возможность общаться друг с другом.

В дополнение к этим представлениям о способах переживаний, Салливан обращает внимание на предвидение. «Человек живет прошлым, настоящим и ближайшим будущим, и понятно, что все это существенно для объяснения его мыслей и действий» (1950, с. 84). Предвидение зависит от воспоминаний и настоящего.

Напряжение

Салливан начинает с представления об организме как напряженной системе, которая может быть либо абсолютным покоем, или, как предпочитал говорить Салливан, эйфорией, либо абсолютным напряжением, примером чего является крайний ужас. Есть два основных источника напряжения: 1) напряжение может проистекать из потребностей организма и 2) оно может быть следствием тревоги. Потребности могут быть свзаы связаны с недостатком воды, еды, кислорода, что нарушает равновесие в организме. Потребности могут быть общего плана, например, пищевая, либо соотноситься с определенной частью тела Потребности организованы; нижестоящие должны быть удовлетворены раньше, чем вышестоящие. Одним из результатов редукции потребности является чувство удовлетворения.

Тревога также может быть представлена, как переживание напряжения в связи с реальной или воображаемой угрозой безопасности. Высокий уровень тревоги снижает эффективность удовлетворения потребностей индивида. Чувство тревоги может быть больше или меньше взависимости от того, насколько серьезна угроза и настолько эффективны способы защиты, которые есть у человека. По существу, Салливан считает, что тревога оказывает первое в жизни обучающее влияние. Он признает, что не знает, как именно происходит эта передача, но возможно, что это происходит посредством некоего процесса, который неизвестен. Вследствие этой полученной от матери тревоги ребенок наполняет ей ближайшие объекты среды. Ребенок научается избегать активности и объектов, вызывающих тревогу. Если ребенок не может избежать тревоги, он обычно засыпает. Сон может являться некоей защитой от тревоги. Салливан говорит, что одна из величайших задач психологии – выяснить, почему возникает тревога.

Развитие личности

Салливан очень тщательно описал последовательность отношений, в которые личность участвует на пути от младенчества ко взрослости, и то, как эти ситуации влияют на формование личности. Очень много внимания Салливан уделил рассмотрению стадий развития личности. Он, отличие от других отстаивал социально-психологический подход к развитию личности, огромный вклад в который, по его мнению, внёс процесс человеческих взаимоотношений. Хотя Салливан не отвергал биологических факторов развития личности, он ставил их ниже социальных. Более того, он считал, что иногда эти социальные влияния противоречат биологическим потребностям человека и наносят ущерб личности.

Стадии развития

Салливан выделяет шесть стадий развития личности, кторые происходят в период от младенчества и до зрелости. Это: 1) младенчество; 2) детство; 3) ювенальная эра; 4) предюность; 5) ранняя юность; 6) поздняя юность.

Период младенчества продолжается от рождения до появления членораздельной речи. Кормление дает ребенку его первый межличностный опыт. Другие характеристики младенческой стадии: 1) переход от прототаксического к паратаксическому способу познания, т.е. связь между событиями перестаёт быть логически связанной; 2) образование персонификаций таких, как плохая, тревожная, отвергающая мать и хорошая, спокойная, принимающая, приносящая удовлетворение мать; 3) возникновение зачатков Я-системы; 4) тело ребенка меняется, что позволяет ему научиться удовлетворять свое напряжение;

Переход от младенчества к детству возможен благодаря овладению языком и организации переживаний. Детство продолжается от появления речи до возникновения потребности в игре. Помимо всего прочего, языковое развитие делает возможным смешение персонификаций, например, хорошей и плохой матери, и развитие Я-системы. Развитие символических возможностей позволяет ребенку играть во взрослого – Салливан называет это драматизацией – и проявлять интерес к различного рода видам активности, открытым и скрытым – Салливан называет их озабоченностями.

Самым драматичным событием детства является трансформация к недоброжелательности; ребёнок узнаёт, что кроме добра существует и зло. Если это чувство становится достаточно сильным, то ребёнок может в дальнейшем не воспринимать доброе отношение людей. Ребенок как бы говорит: «Когда-то все было замечательно, но это было до того, как мне пришлось иметь дело с людьми». В период детства появляется сублимация, которую Салливан определяет как «непроизвольную замену поведенческого стереотипа, столкнувшегося с тревогой или вступившего в противоречие с Я-системой, на социально более приемлемую активность, стереотип, удовлетворяющий той части мотивационной системы, которая явилась причиной проблемы» (1953, с. 193).Ребёнок снимает своё напряжение, отвлекаясь на другие дела. Избыток напряжения, не снятый сублимацией, находит разрядку в символических представлениях, например, в кошмарах.

Ювенальная стадия охватывает большую часть школьной жизни. Это период обретения опыта взаимодействия с людьми, поиск авторитетов за пределами семьи, обретения соревновательных свойств, понимания что значит отвержение, групповое чувство. Величайшим событием этого периода является возникновение представления о жизненной ориентации.

«Человек ориентируется в жизни в той мере, в какой может сформулировать (или понять интуитивно) следующее: интеграционные тенденции (потребности), характеризующие межличностные отношения человека; обстоятельства достижения удовлетворения и относительного освобождения от тревоги; более или менее отдаленные цели, ради которых можно отказаться от нынешних возможностей удовлетворения потребностей или повышения престижа» (1953, с. 243)[5].

Относительно краткий период предюности отмечен потребностью в близких отношениях с «равным», человеком того же пола и возраста, Подросток ищет друга, на которого можно положиться и вместе решать какие-либо трудности. Этот период чрезвычайно важен, поскольку происходит становление истинно человеческих отношений с людьми. В период предюности формируются отношения равенства, взаимности, взаимодействия. Без близкого товарища ребенок становится жертвой одиночества, которое негативно влияет на дальнейшее развитие.

Основная проблема периода ранней юности – развитие стереотипа гетеросексуальной активности; юноши начинают интересоваться девушками и наоборот. Ранняя юность продолжается до тех пор, пока человек не найдет некий стабильный стереотип поведения, удовлетворяющий его генитальным стремлениям.

«Поздняя юность продолжается от стереотипизации предпочитаемой генитальной активности через бесчисленные ступени обучения и эдукции до становления полностью человеческого, зрелого репертуара межличностных отношений, насколько это допускают наличные возможности – личные и культурные» (1958, с. 237).

Иными словами, период поздней юности представляет достаточно продолжительную инициацию, перехода к привилегиям, обязанностям, удовольствиям и ответственности социальной и гражданской жизни. Постепенно оформляется полный «комплект» межличностных отношений, накаливается определённый опыт, что позволяет раздвинуть символические рамки.

Типичные исследования. Методы исследования

Гарри Стек Салливан, как и другие психиатры, обретал различные знания о личности в работе с пациентами, страдающими различными личностными нарушениями, но преимущественно работая с шизофренией

Еще будучи молодым психиатром, Салливан обнаружил, что метод свободных ассоциаций не пригоден в работе с шизофрениками, поскольку существенно повышает тревогу пациентов. Были испробованы и другие методики, однако выяснилось, что они также провоцируют тревогу, что мешает общению между пациентом и терапевтом. Как следствие, Салливан начал изучать те силы, которые затрудняют и облегчают коммуникацию между двумя людьми. При этом он выяснил, что психиатр-не только наблюдатель; он – живой участник межличностной ситуации. Психиатру приходится принимать во внимание и личностные проблемы и профессиональную компетентность. В результате Салливан разработал представление о роли терапевта как соучаствующего наблюдателя.

Интервью

«Психиатрическое интервью» – термин, введенный Салливаном для обозначения межличностной («лицом к лицу») ситуации, возникающей между терапевтом и пациентом. Интервью может быть однократным, или же возможна серия интервью на протяжения длительного времени. Салливан определяет интервью как «систему или ряд систем межличностных процессов, возникающих в соучаствующем наблюдении, в ходе которого интервьюер делает определенные заключения об интервьюируемом» (1954, с. 128). Салливан делит интервью на четыре стадии: 1) формальное начало, 2) рекогносцировка, 3) детальное расследование и 4) завершение.

Вообще интервью – это общение между двумя людьми при помощи голоса. Главными источниками информации для интервьюера являются не столько слова, но и то, как они произносятся – интонация, темп речи, иные виды поведения. Интервьюер должен чувствовать тончайшие изменения в поведении и общении пациента (например, голос может быть тише или громче), поскольку часто это оказывается живым свидетельством главных проблем пациента. На начальной стадии интервьюеру не следует задавать пациенту слишком много вопросов, он должен быть спокойным наблюдателем. Интервьюеру следует постараться определить причины (почему пациент пришёл к нему) и установить суть проблемы, понять её.

Салливан очень подробно описывает роль терапевта в ситуации интервью. Терапевтам не следует забывать, что они зарабатывают на жизнь как специалисты в области межличностных отношений, и что пациент вправе ожидать, что узнает для себя нечто полезное. Пациент должен почувствовать это с самого первого интервью, и на протяжении всего курса лечения это чувство должно усиливаться. Если такое отношение сохранится и дальше, то пациент начнёт доверять ту информацию, на основании которой терапевт сможет вынести правильное заключение относительно того, что тревожит пациента. Рекогносцировка строится вокруг выявления того, что представляет собой пациент. Интервьюер осуществляет это посредством вопросов о прошлом, настоящем и будущем пациента. Салливан не настаивает на жестком структурировании опроса, но с другой стороны, он настаивает на том, что интервьюер не должен позволять пациенту говорить о пустяках. Пациент должен понять, что интервью – серьезное дело. Как правило, интервьюер не должен во время лечения вести записей, так как это может вызвать раздражение пациента.

К концу второй стадии процесса интервью психиатр должен сформулировать несколько гипотез относительно проблем пациента и их источников. На этапе «тщательного расследования» психиатр старается удостовериться в том, какая из гипотез точна. Психиатр осуществляет это, слушая и задавая вопросы.

Пока все идет гладко, интервьюер навряд ли узнает что-либо о превратностях интервьюирования, главной из которых является воздействие установок интервьюера на коммуникативные возможности пациента. Однако ухудшение процесса коммуникации заставляет интервьюера задаться вопросом: «Что я сказал или сделал такого, что вызвало повышение тревоги пациента?» Терапевт обязан распознавать и контролировать собственное отношение – в интересах максимально эффективной коммуникации. Иными словами, он не должен забывать о своей роли искусного соучаствующего наблюдателя. Серия интервью завершается тем, что интервьюер выводит заключение относительно того, что узнал, предписывает курс, которому должен следовать пациент, и оценивает – для пациента – те возможные последствия, которые будут иметь предписания для его жизни.

При анализе размышлений Салливана по поводу интервью становится ясно, что оно предъявляет высочайшие требования к точности наблюдений терапевта.



Список литературы
1.   Гарри Стэк Салливан «Интерперсональная теория психиатрии» М.-СПб «Ювента» 1999 г.

2.   Роберт Фрейджер, Джеймс Фейдимен «Теории личности и личностный рост»

3. Sullivan Conceptions of modern psychiatry New York, Norton 1953

4. Гарри Стэк Салливан «Концепция современной психиатрии» (пер. с английского) Санкт-Петербург, 1999 // www.dic.academic.ru

---