Взаимосвязь каузативных, модальных, темпоральных и залогвых значений

(на материале английского языка)
Пушина Н. И. (Ижевск)
Известный тезис об отсутствии чистых грамматических значений, свободных в их реализации от межкатегориальных взаимодействий (см., Бондарко А. В., Апресян Ю. Д., Храковский В. С. и др.) соответствует всей системе английского глагола, включающей как личный глагол, так и неличные формы глагола (инфинитив, причастие, герундий) и находит подтверждение при анализе межкатегориальных отношений английского инфинитива в залоговых (пассивных) конструкциях с каузативными глаголами: to order, to demand, to urge, to insist, to allow и др. 1) Sir Hercules ordered that the beast should be chained up in the stable-yard (Huxley), 2) Mr Radley insisted that Boo not be charged with anything ( Lee).
Выявление межкатегориальных отношений неличных форм глагола относительно залоговых пассивных конструкций обусловлено тем, что категория залога наиболее последовательно реализуется инфинитивом (как и другими неличными формами глагола) и распространяется исследователями на инфинитивы как переходных, так и непереходных глаголов.
В анализируемых конструкциях реализуется несколько категориальных значений - каузативные, модальные, темпоральные, залоговые и др. Данные пассивные конструкции являются производными и имеют определенную деривационную (конверсную) историю. Пассивные конструкции с придаточным предложением, образуемые инфинитивом, есть результат внутрифрагментных преобразований активной конструкции: Sir Hercules ordered to chain up the beast, осуществляемых заменой инфинитивного оборота придаточным предложением, в рамках которого нарушается изоморфизм отношений единиц семантического и синтаксического уровней, что выражается в получении дополнением, зависимого от инфинитива статуса подлежащего (Холодович А. А., Долинина И. Б.) Образование пассивных конструкций связано с определенными лексико-грамматическими сдвигами. Так, реализация пассивного значения инфинитива сопровождается реализацией сослагательного наклонения ( в формах СослагательногоI или Предположительного), что указывает на модальное значение обязательности, необходимости, желательности и т. д., осуществления действия инфинитива. При этом модальное значение, реализуемое в придаточном предложении формами наклонений, связано с каузативным значением команды, приказа, требования, настойчивой просьбы и т. д. , реализуемым каузативным глаголом, каузирующим действие инфинитива. Действие личного (каузативного) глагола во временном плане может осуществляться либо в настоящем, либо прошедшем, либо будущем. Темпоральное значение инфинитива, зависимое от личного глагола, относительно, в связи с тем что инфинитив, как и другие неличные формы глагола, понижен в ранге, понижен в семантической иерархии (Богданов В. В.) В каузативных конструкциях инфинитив не может ни предшествовать действию личного глагола, ни осуществляться одновременно с ним. Между действием-командой, действием-приказом, действием-требованием и т. д., и его исполнением реально проходит какой-то промежуток времени. Действие инфинитива следует за действием каузативного глагола. Пассивное значение инфинитива делает это действие еще более отсроченным во времени (сравни: "Он приказал посадить зверя на цепь" и "Он приказал, чтобы зверь был посажен на цепь"). Помимо каузативных, модальных темпоральных и залоговых значений может отмечаться отрицательная ( запретительного значения) модификация структурно-смысловой основы предложения (пример 2), создаваемая отрицательной частицей not, являющейся наиболее распространенным средством грамматического выражения отрицания (Бондаренко В. Н.) Значение запрета, реализуемое в данном случае в придаточном предложении, обусловлено лексико-семантическими особенностями каузативного глагола.
Межкатегориальные отношения инфинитива в целом и в залоговых конструкциях указанного типа в частности квалифицируются как отношения зависимости, так как инфинитив не функционирует изолированно, вне связи с личным глаголом. Таким образом, реализация грамматических категорий инфинитива осуществляется относительно личного глагола. В конструкциях анализируемого типа лексическо-семантическое значение каузативного глагола, его валентностные особенности - действие каузативного глагола двунаправленно- определяют всю совокупность межкатегориальных отношений отмечаемых как в узлах всей структуры (личного глагола и инфинитива), так и между ними.
Восприятие национально-культурного компонента и его передача в тексте
Н.И.Пушина

Удмуртский университет
Текст как сложное и многокомпонентное образование наделен определенными национальными чертами, определенной национальной спецификой, которые проявляются в языке как национальное своеобразие культуры нации. Язык не существует … вне культуры, то есть вне социально унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни [3, с.185]. Язык берется как форма всякой культуры [4, с.903]. Как отмечал Э.Сепир, язык в своей лексике более или менее точно отражает культуру, которую он обслуживает [4]. Национально–культурный компонент текста (заключенный, прежде всего, в значении слова) и его языковая форма связаны с текстами самой широкой типологии и жанровости. При этом выражение культурного компонента базируется на восприятии – восприятии чужой культуры, трактуемом как процесс избирательный, обусловленный рядом факторов. Некоторые стороны объектов и концептов открыты в равной степени носителям разных культур, другие менее доступны представителям иной культурной общности. Н.С.Трубецкой, в связи с этим, рассматривает закон многообразия национальных культур, который затрудняет общение между представителями разных народов, но поскольку национально–культурное дробление не переходит «известного органически необходимого предела», последствия его для человечества благотворны и положительны. Благодаря ему у разных народов возникают культурные ценности, возвышающие человека морально и духовно [5, с.330].
Весьма любопытны в этом смысле тексты, созданные на основе восприятия чужой культуры, традиций, обычаев, природы, национального характера народа и т.д., сквозь призму другой культуры, другого национального компонента.
Примером такого рода текстов могут быть «Письма русского путешественника» Н.М.Карамзина – одно из крупнейших и популярнейших произведений русской литературы конца XVIII века, и серия зарисовок в виде отдельных небольших рассказов под общим названием «Что значит быть чужестранцем» – «How to be an Alien» Дж.Микеша, венгерского журналиста, отправившегося однажды в командировку в Лондон для освещения Мюнхенского кризиса. Приехав на две недели, Дж.Микеш остается в Англии навсегда. «Письма русского путешественника» созданы русским человеком, путешествующим по Европе. 17 мая 1789 года из Твери через Петербург, Нарву, Дерпт, Ригу 23 летний русский писатель Н.М.Карамзин выезжает в дальнее путешествие по Европе. Посетив Пруссию, Саксонию, Швейцарию, Францию и Англию, он возвращается на родину в сентябре 1790 года.
Общность тематики – впечатления от встречи со страной, восприятие Англии и англичан – позволяет объединить совершенно разные произведения, разных жанров, разных эпох – 18 и 20 веков. Кроме того, оба типа текстов построены на сравнении. Англия и англичане рассматриваются в сравнении с другой, другими странами и народами. Характеризуя англичан, Дж.Микеш обращается к Европе – Континенту (the Continent, continental youth, a continental bus, etc.), утверждая, что в Англии все наоборот – In England everything is the other way round [6, с.14], в частности существует огромное различие между английскими государственными служащими и теми, кто на континенте – There is a world of difference between the English Civil Servant and the continental [6, с.16].
Н.М.Карамзин, будучи истинно русским человеком, обращается в сравнении к России, говоря «у нас». Так, Н.М.Карамзин рассуждает о безрассудном русском сердце, отмечая, что в англичанах действует более ум, нежели сердце, ум же всегда обращен к собственной пользе, как магнит к сердцу. Делать добро, не зная для чего, есть дело нашего бедного безрассудного сердца. В связи с этим Дж.Микеш утверждает, что если у иностранцев есть душа, то у англичан нет. Самое худшее проявление души Дж.Микеш усматривает у великой славянской души (The great Slav soul). Люди, которые страдают от этого, часто глубокие мыслители (глубокомысленны). Они могут сказать следующее: «Иногда я так весел, а иногда я так печален. Вы можете объяснить почему? (Вы не можете и не пытайтесь)». «Sometimes I am so merry and sometimes I am so sad. Can you explain Why?» (You cannot, do not try) [6, с.24]. У англичан есть лишь understatement – некий подтекст. Характеризуя англичан, Н.М.Карамзин говорит об английском сплине. Н.М.Карамзин сравнивает английский сплин с русской скукой, хотя содержательные объемы данных понятий не совпадают. Сплин – это хандра, злоба, раздражение. Русскому слову скука соответствует английское boredom, tedium. Английскому сплин в большей степени соответствует melancholy – уныние, подавленность, грусть – меланхолия, флегматичность. Со сплином Н.М.Карамзин связывает многочисленные английские странности, которые в другом месте назывались бы безумием, а здесь называются только своенравием или whim [1, с.500]. Как же англичанину не смотреть сентябрем? – восклицает Н.М.Карамзин. Холодный характер. Это – волкан, покрытый льдом. Но я стою, гляжу, пламени не вижу, а между тем зябну. Русское мое сердце любит изливаться в искренних живых разговорах, любит игру глаз, скорые перемены лица, выразительное движение руки. Англичанин молчалив, равнодушен, говорит, как читает, не обнаруживает никогда быстрых душевных стремлений, которые потрясают электрически всю нашу физическую систему [1, с.496]. Наконец, пытаясь одним словом обозначить народное свойство англичан, Н.М.Карамзин называет их угрюмыми так, как французов – легкомысленными, итальянцев – коварными [1, с.501]. Не остается незамеченным для писателя и грубость англичан. При этом Н.М.Карамзин учитывает мнение иностранцев: Вы слышали о грубости здешнего народа в рассуждении иностранцев: с некоторого времени она поcмягчилась, а учтивое имя French dog (французская собака), которым лондонская чернь жаловала всех неангличан, уж вышло из моды. Хорошо быть англичанином, но еще лучше быть добрым человеком! [1, с.499] Дж. Микеш, рассуждая о разных сторонах жизни и особенностях характера англичан, выделяет их лицемерие (в разделе «How to be a Hypocrite») и высокомерие (в разделе «If Naturalised»). Дж. Микеш приводит глагол to naturalize и прилагательное natural, значение которых указывает на то, что Британцы о вас думают, пока вы не станете гражданином Британии. Вас вообще не будут воспринимать как существо человеческое – Before you are admitted to British citizenship you are not even considered a natural human being [6, с.86], и более того, всегда будут сомнения в том, что у вас вообще есть какая-то природа (nature) и принадлежность к какой-то национальности.
В итоге Н.М.Карамзин приходит к следующему выводу: Видеть Англию очень приятно; обычаи народа, успехи просвещения и всех искусств достойны примечания и занимают ум ваш. Но жить здесь для удовольствий общения есть искать цветов на песчаной долине – в чем согласны со мною все иностранцы, с которыми удалось познакомиться в Лондоне и говорить о том. Я и в другой раз приехал бы с удовольствием в Англию, но выеду из нее без сожаления [1, с.501].
Несмотря на ироничность своих наблюдений, авторы стремятся к объективности и экспрессивности оценок. В попытке найти соответствующий эквивалент в родном и неродном языках для обозначения того или иного понятия с национальным компонентом авторы активно используют достаточно широкий арсенал стилистических средств и приемов – это метафора, сравнение, эпитеты, повторы, фразеологические единицы, цитаты, конечно ирония, юмор и т.д., и вместе с тем они не свободны от давления родного национального компонента, своеобразия родной культуры. Письма русского путешественника в действительности создавались в Москве на протяжении многих лет. Писатель использовал при этом не только свои путевые записки, но и хорошо известные ему книги, посвященные тем странам, которые он посещал. Он брал нужное из сочинений различных авторов: Николаи – «Берлин и Потсдам», Кокса – «Письма о политическом, гражданском и естественном состоянии Швейцарии», Мерсье – «Картины Парижа», Сент–Фуа – «Исторические очерки из Парижа», Морица – «Путешествие немца в Англию» [2].
Сила воздействия и результаты воздействия на читателя национально-культурного компонента, содержащегося в тексте, пропорциональны объективности и искренности авторов. Н.М.Карамзин просвещал и воспитывал своих читателей, учил ценить достижения человеческого ума, культуру людей разных наций, понимать жизнь и обычаи других народов и любить свою родину. Все сообщенное Путешественником (наблюдения, факты, размышления) заставляло русского читателя сопоставлять с известными ему порядками, с образом жизни у себя на родине, задумываться над важнейшими проблема жизни человека, народов и России [2].
В свою очередь книга Дж. Микеша «Что значит быть чужестранцем» существенным образом повлияла на всю дальнейшую его творческую деятельность и во многом определила его собственное отношение к самому себе и к окружающим, заставив сделать вывод о том, что всю свою жизнь он является чужестранцем – I am an alien myself. I have been an alien all my life [6, с.11], за исключением первых 26 лет в своей родной стране – Венгрии. Но, к сожалению, автор не видит выхода из сложившейся ситуации и с горечью констатирует: если у преступника есть шанс исправиться и стать достойным членом общества, у иностранца– нет. Он может, наконец, стать гражданином Британии – британцем, но никогда не станет англичанином. There is no way out of it. A criminal may improve and become a decent member of society. A foreigner cannot improve. Once a foreigner, always a foreigner. He may become British; he can; he can never become English [6, с.12].
Давая название «Что значит быть чужестранцем» своей книге, Дж.Микеш убежден в том, что никто и нигде не должен быть чужестранцем. One should not be an alien at all [6, с.12]. И решение проблемы состоит не только в следовании правилам, в имитации правил, чтобы быть принятым обществом, но, прежде всего, в диалоге, во взаимодействии культур и народов.
Бибилиографический список
1. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. М., 1988.
2. Макагоненко Г.П. Николай Карамзин и его "Письма русского путешественника" // Письма Русского путешественника. М., 1988.
3. Сепир. Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 2001.
5. Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык. 1995.
6. Mikes G. How to be an Alien. Penguin Books. L., 1994.