Содержание
Введение
Новеллы нового уголовно-процессуального законодательства
Заключение
Использованные источники

Введение
Судебная реформа в России началась не сегодня. Ее история насчитывает уже более 10 лет, если вести ее отсчет от 24 октября 1991г., когда Верховным Советом РСФСР была одобрена Концепция судебной реформы. На первом этапе судебной реформы акцент был сделан на организационные условия деятельности судей, в частности, на обеспечение независимости суда, отделение его от советского партийного аппарата, введение принципа несменяемости судей. Между тем независимость суда предполагает еще и его процессуальную независимость. Применительно к российским условиям это означало обеспечение независимости судьи при разбирательстве конкретного уголовного дела от прокурора-обвинителя и идеи обвинения, с одной сторону, и связанность его при принятии решения идеей презумпции невиновности – с другой. Такая процессуальная независимость суда могла быть гарантирована только новым Уголовно-процессуальным кодексом, основанным на новом представлении о назначении уголовного судопроизводства как сфере, гарантирующей права и свободы граждан. Старый УПК не мог гарантировать судье процессуальную независимость, ибо был пронизан духом борьбы с преступностью и виновного фактически не отличал от обвиняемого. И хотя он предоставлял широчайшую свободу судейскому усмотрению, это была свобода «для», а не «от» обвинения. Разве может быть беспристрастным судья, если он зачитывает обвинительное заключение, допрашивает первым свидетелей обвинения, направляет дело на дополнительное расследование? Можно ли рассчитывать, что после совершения всех названных действий у такого судьи сформируется предположение о невиновности подсудимого?
К концу 90-х гг. становилось все более очевидно, что судебная уголовно-процессуальная практика развивается не в пользу права т справедливости, защищая того, кто сильнее (государство-обвинителя), а не того, кто прав. Достаточно сослаться на то, что введение суда присяжных так и ограничилось первоначальными девятью субъектами РФ. Более того, удручающим доказательством является практика Кассационной палаты Верховного Суда РФ, которая в 1997-2000 гг. отменила более 50% оправдательных приговоров судов присяжных и лишь 15-16% обвинительных.
С момента введения в действия УПК РФ прошло чуть более года. Конечно, этого времени недостаточно для глубокого научного осмысления перемен, которые должны последовать с его принятием в уголовном судопроизводстве, к тому же пока еще нет основательных обобщений и судебной практики применения нового УПК. Однако УПК РФ готовился без малого 10 лет: обсуждались различные проекты, проводились многочисленные дискуссии с участием ученых и практиков. Была проведена огромная кропотливая работа, результатом которой стала в том числе, и смена идеологии всей правоохранительной системы. Как отмечает руководитель рабочей группы по подготовке УПК РФ Елена Мазутина: «При написании нового УПК мы исходили из идеологии верховенства права, безусловного приоритета таких незыблемых общечеловеческих ценностей, как независимый, беспристрастный суд, презумпция невиновности, состязательность и равноправие сторон. Смею утверждать, что эпиграфом к нему могут стать слова известного итальянского ученого в области уголовной социологии прошлого века Энрико Феррии: «Если уголовный кодекс – кодекс преступного населения, то процессуальный кодекс – кодекс честных людей, еще не признанных виновными»[1].
Итак, с 1 июля 2002 г. по 1 января 2004 г. проходит период поэтапного введения УПК в действие. Во избежание той участи, которая постигла Судебные Уставы России 1864 г., когда через серию поправок, последовавших уже через год после их принятия, многие прогрессивные правовые положения были отменены, Комитет по законодательству и Администрация Президента РФ создали совместную программу мониторинга по введению в действие УПК на период до 1 января 2004 г. Цель этой программы – обобщение практики введения в действие и применения УПК и опубликование один раз в полгода доклада по результатам мониторинга. Сегодня очевидно, насколько правильной была эта идея о мониторинге, ибо он позволяет объединиться всем, кто желает конструктивного диалога, кто хочет работать по открытым, понятным и недвусмысленным правилам, кто верит в справедливость и правосудие.
Необходимо отметить, что оценка нового УПК РФ ведется с различных позиций. Ее предметом могут быть как отдельные стадии и институты уголовного судопроизводства, так и закон в целом, что предполагает определение вектора изменений процессуальной формы, степени ее приближения (или удаления) к современному типу состязательности. При этом нельзя забывать, что нормативное регулирование уголовного судопроизводства неразрывно связано с социально-экономическими и политическими характеристиками общества как целостной органической системы. Так, в обществах с развитым институтом частной собственности, равенством граждан перед судом и законом, разделением властей и т.п. розыскной процесс уступает место состязательному. И напротив, становление тоталитарного режима всегда сопряжено с резким усилением розыскных начал уголовного процесса.
В адрес нового УПК РФ высказано уже немало самых разных нареканий, обоснованных и не очень. Представителями либеральной правовой идеологии выдвигалось даже обвинение, заключающееся в том, что новый УПК не является реформаторским, а скорее реакционен даже по сравнению с УПК РСФСР. Теперь, после введения УПК в действие каждый здравый человек может сам оценить справедливость или несправедливость такого рода суждений.

Новеллы нового уголовно-процессуального законодательства
Не смотря на большое количество различных точек зрения (как положительных, так и отрицательных), высказанных в юридической печати, необходимо отметить, что положительного в новом законе гораздо больше, имеющиеся же в нем недостатки, те, которые окажутся действительными, а не мнимыми, будут, надо полагать исправлены. Мы же остановимся лишь на некоторых новеллах нового УПК РФ, свидетельствующих о новой идеологии в уголовном процессе - '' отныне правосудие в первую очередь гарантирует прочную правовую защиту всем честным гражданам, и не отождествляется с выявлением и раскрытием преступления '':
1) Как неоспоримое достоинство нового УПК следует отметить то, что он ознаменовал собой смену идеологии всей правоохранительной системы. Одним из подтверждений того является отсутствие в нем нормы аналогичной той, которая был в УПК 1960 года, провозглашавшей задачами уголовного судопроизводства «быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных» (ст. 2). Отказ от этой нормы означает отказ от обвинительного, карательного уклона в правосудии. Теперь к задачам уголовного судопроизводства отнесены защита права и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6). При этом оговаривается, что уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.
Таким образом, в нормативной модели уголовного судопроизводства «защитительная» функция юстиция получила приоритет над «карательной, обвинительной». Другими словами, вечный вопрос – что опаснее для общества: безнаказанность виновного или осуждение невиновного – косвенно решен в пользу последнего варианта. А вопрос этот отнюдь не праздный. От ответа на него зависят критерии выбора оптимального построения конкретных уголовно-процессуальных институтов. Дело в том, что традиционное представление, что процессуальные гарантии личности в уголовном судопроизводстве одновременно служат и гарантиями достижения истины, далеко не всегда соответствует реальному положению вещей.
Стоит отметить, что эксперт Совета Европы, профессор университета Северного Лондона Билл Бауринг в своем заключении от 11 октября 2001 г. относительно ст. 6 УПК РФ о назначении российского уголовного судопроизводства недвусмысленно заявил: «Непонятно, зачем эту статью вообще нужно было включать в новый УПК», «Кто и с какой целью будет ссылаться на положения этой статьи?». Однако то, что представляется банальным для гражданина Великобритании или другой европейской страны, вовсе не является таковым для гражданина России. Многие поколения советских следователей, прокуроров, судей воспитывались на убеждении, что любые их действия и решения в уголовном процессе оправданы борьбой с преступностью. Тот факт, что процессуальное принуждение, в том числе арест, обыск, допрос, прослушивание телефонных переговоров, применяется к подозреваемому, обвиняемому, еще не признанному виновным, значения не имел. Немало потребуется времени, чтобы это убеждение сменилось другим, основанным на уважении к правам человека, на понимании того, что в уголовном процессе всегда есть вероятность ошибочного применения принуждения к невиновному[2]. Сейчас как никогда ранее необходимо вспомнить забытое представление о том, что уголовное право – это меч, разящий правонарушителей, а уголовный процесс – щит, оберегающий личность от государственной репрессии.
Необходимо отметить, что и в советский период весьма редко, но все же высказывалось мнение о том, что приоритетной задачей является ограждение личности от незаконных репрессий. «С точки зрения интересов общества, - писала В. Каминская, - гораздо важнее обеспечить прочную правовую защиту всем честным гражданам от необоснованного привлечения их к ответственности и осуждению, от необоснованного применения к ним мер процессуального принуждения. Для достижения этой цели, являющейся неотъемлемым элементом демократии, можно по нашему мнению, мириться с возможностью единичных случаев, когда преступник уйдет от заслуженного наказания»[3].
Таким образом, отныне правосудие в первую очередь гарантирует прочную правовую защиту всем честным гражданам, и не отождествляется с выявлением и раскрытием преступления. Тем самым принцип публичности в уголовном процессе приобретает несколько иное содержание. По УПК РФ публичный интерес уже не противопоставляется интересам частных лиц. Даже более того, права человека ставятся выше публичного интереса. При этом от данного принципа УПК РФ не отказывается, поскольку в соответствии с его ст. 21 уголовное преследование от имени государства по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения осуществляет прокурор, а также следователь и дознаватель. Но в настоящее время данный принцип предполагает защиту не только публичного интереса, но и частного.
2) Существенная трансформация целей уголовного судопроизводства, отделение функции обвинения от функции разрешения дела, а также изменение законодательной регламентации многих процессуальных институтов неизбежно повлекли за собой и определение новой системы принципов.
Из четырнадцати статей УПК РФ, составляющих гл.2. «Принципы уголовного судопроизводства», лишь половина воспроизводит (притом с весьма существенными коррективами) те ''руководящие идеи'', которые в юридической литературе рассматривались в качестве непосредственно сформулированных в законе принципов процесса (ст.ст. 11-13, 17, 19, 22 УПК РСФСР) И это вполне понятно, поскольку основой выделения тех или иных процессуальных институтов в качестве принципов служил не действующий УПК РСФСР, а уже положения Конституции РФ (ст.ст. 19,21-23, 46, 48-50, 118, 123).
Теперь фактически все принципы уголовного судопроизводства, закрепленные УПК РФ, представляют собой гарантии прав граждан (частных лиц), являющихся участниками процесса, и прежде всего обвиняемого (подозреваемого, подсудимого). Впервые принцип презумпции невиновности отнесен к числу основополагающих принципов уголовного судопроизводства (ст. 14), при этом провозглашается, что бремя доказывания обвинения лежит на стороне обвинения.
3) К числу основополагающих принципов уголовного судопроизводства отнесен принцип состязательности, предусматривающий разделение функций защиты, обвинения и разрешения уголовного дела (ст. 15). При этом устанавливается, что суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. И здесь необходимо понять, что в состязательном процессе приоритетными становятся права личности (прежде всего обвиняемого как центральной фигуры уголовного судопроизводства), в розыскном – карательные интересы государственной власти. Еще в 1993 году статья 123 Конституции РФ закрепила положение о состязательном построении судопроизводства, что предрешило появление в УПК РФ, как самого термина «стороны», так и четкого перечня лиц, их представляющих, а также состязательности в качестве принципа уголовного процесса, при этом состязательное построение процесса предполагает не только равенство сторон, но и наличие независимого суда, решающего их спор. [4]
Как отмечает заведующий кафедрой Мордовского госуниверситета Н. Подольный: «Принцип состязательности сторон является одним из узловых моментов новой идеологии уголовного процесса. Причем это следует не только из того, что названый принцип закреплен в ст. 15 УПК РФ, все нормы Кодекса, регулирующие судопроизводство, построены с его учетом. Так, в новом законе четко определено, кто оглашает в судебном заседании обвинение. В ст. 273 УПК сказано: ''Судебное следствие начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения, а по уголовным делам частного обвинения – с изложения заявления частным обвинителем''. Прежний порядок, допускавший провозглашение обвинительного заключения судьей, способствовал тому, что у него формировалась обвинительная установка. Механизм формирования этой установки был достаточно прост: читая обвинительное заключение, судья невольно ставил себя на место обвинителя, благодаря чему он не всегда осознанно воспринимал те клише, которые обвинитель предложил для восприятия обстоятельств дела. так, еще до начала судебного следствия оказывалось, что судья уже имеет убеждение в виновности подсудимого. Новым законом устанавливается иной порядок, который гарантирует от формирования обвинительной установки у суда еще до начала судебного следствия. Более того, зачитывается не обвинительное заключение, а лишь обвинение. В соответствии с этим новым порядком перед началом судебного следствия не оглашаются доказательства, полученные в ходе предварительного расследования, данные в обвинительной интерпретации, изложение которых является частью обвинительного заключения. Судебное следствие начинается с изложения одного лишь обвинения».[5]
Таким образом, теперь, в отличие от старого УПК, когда обязанность оглашения обвинительного заключения возлагалась на суд (ст. 278 УПК РСФСР), обязанность оглашения возлагается на обвинителя (ст. 273 УПК РФ). Тем самым изменены роль и процессуальное положение суда в судебном разбирательстве. Суд перестает играть активную роль и при допросе подсудимого, потерпевшего, свидетелей. Он задает вопросы последним после допроса, проведенного сторонами (ч. 3 ст. 275, ч.1 ст. 277, ч.3 ст. 278).
4) Не менее важно и то, что включение в число принципов уголовного процесса принципа состязательности сопровождалось устранением из процессуального закона положений, противоречащих состязательному построению судопроизводства. Такая судьба закономерно постигла чрезмерно широкую формулировку принципа публичности (ст. 3 УПК РСФСР), принцип всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела (ст. 20 УПК РСФСР) как несовместимые с разделением процессуальных функций и не допускающие в уголовное судопроизводство начала диспозитивности. «Теперь, - пишет Н. Подольный, - расследовать преступления необходимо так же качественно, но без того чрезмерного, вредящего делу рвения, в результате которого осужденным может оказаться и невиновный. Права и свободы человека ставятся теперь выше галочки о раскрытии преступления. Всесторонность, объективность и полнота исследования обстоятельств дела является теперь следствием действия принципа состязательности сторон. Ведь в споре рождается истина. В уголовном процессе истина может родиться лишь в том споре, который протекает в условиях состязания, когда стороны наделены равными правами, имеют равные возможности по отстаиванию своих позиций. Поэтому уже само утверждение принципа состязательности сторон является признанием того, что обстоятельства дела должны исследоваться всесторонне, полно и объективно. Восстановление картины подлинных прошлых событий, а не конструирование их подменяющей модели, - вот цель, которая должна стоять перед правосудием. Следователь, дознаватель, прокурор, суд должны быть беспристрастными исследователями, а не активными фальсификаторами, которые в погоне за показателями отчетности могут забыть про необходимость установления истины по делу. Это является причиной того, почему законодатель отказался от прямого декларирования принципа всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела. и это следует признать важной новацией в идеологии уголовного процесса» [6].

Отсутствие данного принципа в новом законе, возможно, вызывает у многих следователей, прокуроров и судей замешательство. Но утверждать, что в уголовном процессе нет принципа всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, нельзя, так как отсутствие прямого упоминания того или иного принципа вовсе не обозначает его непризнание. Так, нормы, регулирующие все действия в рамках уголовного процесса, предполагает всесторонность, полноту и объективность в исследовании обстоятельств дела. поэтому нет оснований для пессимистических заявлений относительно того, что новому уголовному процессу нет дела до установления истины.
5) Еще одним важным элементом, свидетельствующим об изменении идеологии уголовного процесса, является устранение ст. 24 УПК РСФСР, само название которой «Надзор вышестоящих судов за судебной деятельностью» допускало толкование, ставящее под сомнение независимость суда любого уровня. Кроме того, процессуальный институт пересмотра приговоров, определений и постановлений, вступивших в законную силу, нельзя считать принципом уголовного судопроизводства, поскольку стадия процесса должна строиться в соответствии с основополагающими идеями, а не просто причисляться к их числу[7].
6) Необходимо отметить и тот факт, что к стороне обвинения в новом законе отнесен в первую очередь прокурор, а также следователь, частный обвинитель, потерпевший, его законный представитель, гражданский истец и его представитель (п. 47 ст. 5). Признание того факта, что следователь в нынешнем уголовном процессе не является беспристрастным следственным судьей, а выполняет процессуальную функцию обвинения, позволило обосновать ряд таких гарантий принципа состязательности на стадии досудебного производства, как: наделение защитника полномочиями по собиранию доказательств, предоставление стороне защиты права обжалования любых действий и решений следователя, введение института недопустимых доказательств, ограничение полномочий прокурора при утверждении обвинительного заключения вносить исправления в список свидетелей со стороны защиты и др.
7) Стоит так же отметить, что новый УПК не воспринял ст. 25 УПК РСФСР, предусматривающую институт прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. Отнесение прокурора к участникам процесса со стороны обвинения на законодательном уровне решило вопрос о выполняемой им процессуальной функции. Прокурор перестал быть двуликим Янусом, одновременно осуществляющим уголовное преследование и поддерживающим государственное обвинение, с одной стороны, и надзирающий за точным и единообразным соблюдением закона всеми субъектами уголовного процесса – с другой. Прокурор более не надзирает за судами. Надзор прокурора сохранен только в части надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия (ч. 1 ст. 37).
8) Расширены полномочия суда в ходе досудебного производства. Только суд вправе принимать решения, перечисленные в ч. 2 ст. 29, в том числе: об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста; о продлении срока содержания под стражей; о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы; о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц; о производстве обыска и (или) выемки в жилище; о производстве личного обыска; о производстве выемки предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях; о наложении ареста на корреспонденцию и выемке ее в учреждениях связи; о наложении ареста на имущество, включая денежные средства физических и юридических лиц, находящиеся на счетах и во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях; о временном отстранении обвиняемого от должности в соответствии со ст. 114 настоящего Кодекса; о контроле и записи телефонных и иных переговоров. Правда, ряд из этих норм вступит в силу с 1 января 2004 г., так как их реализация требует дополнительных организационных, кадровых и финансовых усилий. Однако важно, что отныне практика применения такого рода мер процессуального принуждения будет развиваться в направлении передачи их в суды.
9) Теперь в связи с новой идеологией судопроизводства существенно расширены права подозреваемого, обвиняемого (ст. 46 и 47). Жестко зафиксирован момент возникновения права на защиту для различных процессуальных ситуаций (ч. 3 ст. 49). Применительно к задержанию лица в качестве подозреваемого таким моментом определен «момент фактического задержания» (п. 15 ст. 5), т.е. фактическое лишение свободы передвижения. При этом установлено, что подозреваемому должно быть обеспечено свидание с защитником наедине и конфиденциально с момента фактического задержания и до первого допроса (п. 3 ч. 4 ст. 46). Допрос должен быть произведен не позднее 24 ч. с момента фактического задержания. общая продолжительность задержания до момента доставления задержанного в суд не должна превышать 48 часов. Правда, суд вправе продлить срок задержания еще на 72 ч. по ходатайству стороны для представления ею дополнительных доказательств обоснованности задержания. Необходимость продления срока задержания до 72 ч. связана с территориальными особенностями России, где расстояние до населенного пункта, в котором находится суд, может исчисляться сотнями километров. Эта норма не противоречит и ч. 3 ст. 5 Европейской конвенции и защите прав человека и основных свобод, предусматривающей право задержанного на судебное разбирательство в разумные сроки. Во всяком случае, предусматривает доставление задержанного к судье в срок не позднее 48 ч. с момента фактического задержания. Кстати, по УПК РСФСР отсчет процессуального срока велся с момента доставления задержанного в орган дознания. Продолжительность задержания, предшествующая доставлению в орган дознания, законом не ограничивалась. При этом задержанный не мог воспользоваться услугами адвокатами. Конечно, это порождало на практике многочисленные злоупотребления[8].
10) Теперь новым законом установлено, что участие защитника является обязательным по всем уголовным делам за исключением тех дел, по которым подозреваемый, обвиняемый отказался от защитника. Назначение данной нормы - разрушение репрессивной практике, где признание вины является «царицей доказательств», оправдывающей любые способы его получения. При этом расширен перечень случаев, когда такой отказ не является обязательным для суда (ст. 51), в частности, по делам, рассматриваемым судом присяжных, и по делам, рассматриваемым в особом порядке в связи с согласием обвиняемого с предъявленным обвинением. Расширены полномочия защитника. Введено требование конфиденциальности его свиданий с подзащитным, если последний содержится под стражей. Защитник вправе собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи (п. 2 ч. 1 ст. 51), привлекать специалиста (п. 3 ч. 1 ст. 51), использовать иные не запрещенные УПК средства и способы защиты (п.11 ст. 51).
11) Новым законом введен институт недопустимости доказательств и исключения доказательства, признанного недопустимым, из перечня доказательств, предъявленных в судебном разбирательстве (ст. 75). Этот институт, во-первых, подчеркивает определенное преимущество показаний обвиняемого, непосредственно воспринятых судом, во-вторых, служит весомой гарантией законности методов допроса на досудебных стадиях процесса[9]. К недопустимым доказательствам, в частности, отнесены: показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде; показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности.
12) Установлено правило, что повторный допрос обвиняемого по тому же обвинению в случае его отказа от дачи показаний на первом допросе может проводиться только по просьбе самого обвиняемого (ч. ст. 173). Будем надеяться, что это положение позволит изжить практику бесконечных допросов обвиняемого с целью вынудить его давать признательные показания.
13) Теперь свидетелю предоставлено право приходить на допрос с адвокатом (п. 6 ч. 4 ст. 56). Ведено правило о свидетельском иммунитете (п.1 ч. 4 ст. 56). Введено новое правило о праве применения аудиозаписи в судебном заседании без получения на это разрешения суда (ч. 5 ст. 241). Ранее ее применение допускалось только с разрешения суда.
14) Изменены условия применения в качестве меры пресечения заключения под стражу. В частности, заключение под стражу может применяться по уголовным делам, по которым предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок более двух лет лишения свободы, при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения, и на основании судебного решения (ст. 108). При этом установлен предельный срок содержания под стражей – 18 месяцев и введено правило, согласно которому материалы оконченного расследования уголовного дела должны быть предъявлены обвиняемому, содержащемуся под стражей, и его защитнику не позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей. Если после окончания предварительного следствия материалы уголовного дела были предъявлены обвиняемому и его защитнику позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, то по его истечении обвиняемый подлежит немедленному освобождению. За обвиняемым и его защитником сохраняется право на ознакомление с материалами уголовного дела (ч. 5 и 6 ст. 109). При этом следует иметь в виду, что столь длительный срок содержания под стражей обусловлен общей системой уголовных наказаний в России, в которой лишение свободы может устанавливаться на срок от 6 месяцев до 30 лет и более, а лишение свободы от 3 до 5 лет не считается длительным.
15) Институт предварительного слушания, который по действовавшему УПК РСФСР предусматривался только применительно к рассмотрению уголовных дел с участием присяжных заседателей, распространен на общий порядок судебного разбирательства (ст. 299).
16) Судья больше не будет замещать прокурора, ранее отсутствовавшего в большинстве судебных заседаний. Участие обвинителя в судебном заседании становится обязательным (ч. 1 ст. 246).
17) Стоить также отметить, что в УПК РФ принцип равенства прав участников процессов признавался лишь на стадии судебного разбирательства, при этом ряд его институтов давал явное преимущество государственным органам, осуществляющим уголовное преследование.
 Прежде всего речь идет об институте направления дела на доследование. Конституционный Суд РФ постановлением от 20 апреля 1999 г. и определением от 5 июля 2000 г. существенно сузил действие этого института, признав не соответствующими Конституции РФ полномочия суда по собственной инициативе возвращать уголовное дело прокурору ввиду невосполнимой в судебном заседании неполноты проведенного дознания или следствия, а также при наличии оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения (пп. 1 и 3 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР) либо с целью привлечения к уголовной ответственности других лиц при невозможности выделить о них материалы дела (п. 4 ч. 1 ст. 232 и ч. 2 ст. 256 УПК РСФСР). Однако у суда все еще сохранялось право возвращать дело на доследование по ходатайству прокурора, и это оставляло органам расследования возможность исправить допущенные промахи и прямые нарушения закона, не подвергаясь при этом каким-либо процессуальным санкциям, что несправедливо: если обвинение не вынесло бремени доказывания, не представило суду достаточных доказательств виновности подсудимого, должен следовать оправдательный приговор.
Теперь суд, по УПК РФ фактически лишается полномочий на возвращение дел на дополнительное расследование. Право судьи принять после предварительного слушания решение о возвращении уголовного дела прокурору (ст. 237) ограничено основаниями, не требующими производства следственных действий и получения новых доказательств (это – нарушение требований закона при составлении обвинительного заключения или обвинительного акта; обвиняемому не вручена копия обвинительного заключения или обвинительного акта; необходимо составление обвинительного заключения или обвинительного акта по уголовному делу, направленному в суд с постановлением и применении принудительной меры медицинского характера). Важно и то, что ч. 2 ст. 237 УПК РФ установлен сжатый срок – всего пять суток, в течение которых прокурор по предписанию судьи обязан устранить допущенные нарушения. Это положение служит гарантией против затягивания начала судебного разбирательства, теперь уйдет в прошлое практика бесконечности расследования уголовных дел. Вместе с тем это положение содействует реализации одного из важнейших прав человека – права на доступ к правосудию.
18) Новым законом установлено, что отказ обвинителя от обвинения влечет прекращение уголовного дела или уголовного преследования по реабилитирующим основаниям (ч. 7 ст. 246). Ранее суд обязан был продолжать судебное разбирательство и при отказе прокурора от обвинения.
19) Упразднен институт опротестования судебных решений, который существовал в УПК РСФСР. Стороны обвинения и защиты полностью уравнены в праве обжалования судебных решений (ст. 354 и 402).
20) Введен особый порядок судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40). Это новый институт, похожий на американский институт «сделок о признании», но существенно отличающийся от него. Особый порядок судебного разбирательства может применяться при наличии лишь совокупности условий: 1) по уголовным делам о преступлениях, наказание по которым не превышает пяти лет лишения свободы; 2) при наличии ходатайства обвиняемого, 3) при согласии с этим ходатайством обвинителя и потерпевшего; 4) если суд удостоверится, что обвиняемый осознает характер и последствия заявленного им ходатайства и заявляет его добровольно после проведения консультаций с защитником (ст. 314). Приговор, вынесенный при особом порядке, может быть обжалован в кассационном порядке. Председатель Комитета Госдумы по законодательству П.Крашенинников так комментирует это новшество: «Обвиняемый с согласия потерпевшего, прокурора и в присутствии адвоката сможет попросить судью сразу назначить ему наказание, что называется “без суда и следствия”. В США, например, примерно половина дел заканчивается таким соглашением. Это выгодно для государства 0 становится лишним изнурительный и затратный процесс доказывания вины. Выгодно и для гражданина, признающего свою вину, - в ожидании суда ему не понадобится несколько месяцев “париться” в СИЗО. А главное, в случае судебной сделки наказание скорее всего станет меньше» (АиФ, 2001, № 51). Здесь необходимо отметить, что в США ежегодно регистрируется около 15 млн. преступлений, проходящих, как, правило, через суды (против наших 3 млн., из которых до судов доходят лишь около 1 млн. дел). По признанию американских же авторов, при таком объеме работы их систему правосудия давно бы разбил паралич, если бы не использовались упрощенные процедуры сделки о признании, когда на рассмотрение одного дела судья тратит 5-7 минут.» [10].
21) Принципиально изменен институт надзорного производства (гл. 48). Введено правило о запрете поворота к худшему (ст. 405), вместе с которым навсегда упраздняется возможность повторного осуждения лица за одно и то же преступление.
22) Расширены основания возобновления производства по уголовному делу не только в виду вновь открывшихся обстоятельств, где инициатива принадлежит прокурору, но и при наличии новых обстоятельств. В качестве новых обстоятельств могут быть: 1)признание Конституционным Судом РФ закона, примененного судом в данном уголовном деле, не соответствующим Конституции РФ; 2) установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела, связанное с применением федерального закона, не соответствующего положениям этой Конвенции либо с иными нарушениями положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ч. 4 ст. 413).
23) Еще одним важным элементом, свидетельствующим об изменении идеологии нового судопроизводства, является внесение нового основания для отмены или изменения приговора суда первой инстанции. Таким основанием в ст. 383 УПК называется несправедливость приговора. Это позволяет говорить о том, что справедливость впервые становится категорией не только этики, но и уголовного процесса. В ст. 6 УК РФ сформулирован принцип справедливости. УПК РСФСР такой категории не знал. Можно утверждать, что в уголовном процессе появился новый принцип, который вполне сообразуется с другими принципами уголовного процесса, образуя вмести с ними единую основу демократического правосудия.
 24) В УПК включен новый раздел о международном сотрудничестве, которого нет в УПК РСФСР. Его включение послужит сближению нашей правовой системы с правовыми системами других стран. Более того, при подготовке УПК его разработчики опирались на существующие стандарты в сфере прав человека. Всеобщая декларация прав человека, Декларация основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью, Декларация о защите всех лиц от насильственных исчезновений, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, Европейская конвенция по предупреждению пыток и бесчеловеческого или унижающего достоинство обращения или наказания, Международный пакт о гражданских и политических правах – вот далеко не полный перечень тех международно-правовых актов, положения которых заимствованы и интегрированы в текст УПК РФ.

Заключение
Конечно, рассмотренный перечень новелл уголовно-процессуального законодательства, которые, бесспорно ознаменовали новую идеологию уголовного процесса, является далеко не полным. Он лишь дает некоторое общее представление о содержательной направленности нового УПК. Но даже краткий анализ нового уголовно-процессуального закона свидетельствует о серьезной трансформации формы уголовного судопроизводства, существенном расширении состязательных начал.
Тем не менее, остается открытым вопрос: сможет ли судебная реформа в целом и реформа уголовного судопроизводства в частности изменить отношение к праву и суду в России? На наш взгляд, да. Любое государство, и Россия не является здесь исключением, достигает посредством суда не столько утилитарных целей очищения общества от преступников, сколько поднятия уважения к праву и личности гражданина. Это возможно, когда суд рассматривает гражданина, представшего перед ним, как свободную личность, когда он уважает его права и свободы. В обществе, где суд основан на крайнем угнетении личности, не может быть уважения к человеку, его правам и свободам. Новый процессуальный закон помогает судье обрести свободу духа, при посредстве которой только и может состояться уважение к личности и ее правам. Такому суду, уважающему права и свободы человека, люди будут доверять. В свою очередь только суд, пользующийся доверием граждан, сможет обеспечить в обществу атмосферу нетерпимости к любым преступлениям и правонарушениям, сформировать убежденность в неотвратимости и справедливости наказания виновных и не допустит наказания невиновных.
Без сомнения, введение нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации позволяет России окончательно перелистнуть ту страницу своей истории, где господствовала идеология политической юстиции, и начать новый отсчет истории создания подлинного правосудия, правосудия для граждан.

Использованные источники

1.                 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации // "Российская газета" от 22 декабря 2001 г., № 249
2.                 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации /Предисловие И.Л. Петрухина. - М. Проспект 2002.
3.                 Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Практическое руководство для следователей, дознавателей, прокуроров, адвокатов / Под общ. Ред В.В. Мозякова – М.; 2002
4.                 Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник /Отв ред П.А. Лупинская – М.; Юристъ, 2003
5.                 Каминская В.И. Охрана прав и законных интересов граждан в уголовно-процессуальном праве//Советское государство и право. 1968 № 10
6.                 Михайловская И. Права личности – новый приоритет УПК РФ // «Российская юстиция» № 7. июль 2002г.
7.                 Подольный Н. Новый УПК – новая идеология уголовного процесса// «Российская юстиция», № 11, ноябрь 2002г
8.                 Тогонидзе Е. Научно-практическая конференция «Правовая и криминологическая оценка нового УПК РФ» //»Государство и право», 2002, № 9 с. 89-120
9.                 Шурухнов Н. Г. Новое уголовно-процессуальное законодательство России // Государство и право, 2002, № 7 с. 117-122.

---