Курсовая на тему Сибирская группа депутатов в начале XX века
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2014-12-07Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
«СИБИРСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Гуманитарный институт
Кафедра истории России
КУРСОВАЯ РАБОТА
"СИБИРСКАЯ ГРУППА ДЕПУТАТОВ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА"
Красноярск 2009
Введение
В 2006 году Россия отметила 100-летие Государственной Думы – первого отечественного органа законодательной власти. Дума стала одним из механизмов и символов «политического пробуждения» российского общества в начале XX столетия.
Всего от Сибири в Государственные думы первых четырех созывов было избрано 83 депутата. Уже в I думе у них возникла мысль об организации сибирской группы депутатов. Эта группа стала единственным в Государственной Думе начала XX в. депутатским объединением, сформированным по региональному, а не партийному или национальному принципу. Группа была неформальным объединением не только сибирских депутатов, но и тех общественных деятелей, которые разделяли озабоченность думских представителей населения губерний и областей Сибири и Дальнего Востока судьбой обширного края.
Сибирская группа депутатов поставила целью проведение реформ в Сибири и на Дальнем Востоке, которые уравняли бы край в социально-экономическом положении с центральными губерниями, ведь, как писали газеты в 1907 году, «ни одна сторона местной жизни (Сибири) не упорядочена, как следует, ни одна важная давно назревшая реформа не проведена в жизнь» [3].
Данные социологических опросов свидетельствуют, что подавляющему большинству наших соотечественников решительно ничего не известно о первом опыте учреждения народного представительства в России. Когда респондентов спросили, известно ли им что-либо о деятельности Государственной думы в период с 1905 по 1917 годы, лишь 20% ответили утвердительно, а 76% – дали отрицательный ответ.
Вместе с тем, за короткий период существования первого российского парламента (1906–1917 гг.) россияне приобрели ценный политический опыт. Он и сегодня не теряет своей актуальности в ходе активно идущего процесса строительства институтов гражданского общества и правового государства. Как отметил М.В. Шиловский[1], проводя параллели, нынешним депутатами-сибирякам есть чему поучиться у депутатов начала века, поэтому опыт сибирской группы представляет большой теоретический и практический интерес.
Историография проблемы в процессе формирования; судя по литературе, начало ей было положено сразу после организации I Государственной Думы, однако после октябрьской революции и вплоть до 90-х гг. XX столетия никто проблемой сибирского парламентаризма не занимался.
Пожалуй, основным источником по данной тематике является web-ресурс http://tomskhistory.lib.tomsk.ru/parliament [18], данный научно-образовательный Интернет-проект справочного, биографического, иллюстративного и библиографического характера рассказывает об общероссийских политических процессах начала XX века и как они преломились в сознании и общественно-политической практике сибиряков, но прежде всего томичей.
В разделе «Сибирский опыт российского парламентаризма» [17] данного сайта выложены современные биографические, аналитические и справочные материалы, а также фотографии. В нем размещена информация о том, как проходили выборы в Сибири, кто представлял регион в Думе и Государственном совете в 1906–1917 гг. Помимо этого, в раздел включены материалы о сибирской парламентской группе, а также связанных с ней общественных организациях. Именно оттуда взяты материалы Родионова Ю.П. [11–14].
Шиловский М.В. [10] высоко оценил консолидирующую функцию сибирской группы депутатов, несмотря на их скромные практические результаты деятельности; отметил избирательные кампании как важный фактор для формирования политической культуры местного общества. Также, он сравнил нынешних депутатов-сибиряков с жадными медвежатами из сказки, оказавшимися не в состоянии справедливо разделить головку сыра, в то время как сибирская группа депутатов начала века сумела объединить в своих рядах представителей различных политических партий под лозунгом защиты региональных интересов.
Бердникова С.А. [10] говорит об иллюзиях, которые питали крестьяне и мелкобуржуазные слои в отношении Государственной Думы и парламентаризма. Пропаганда конституционных идей и умонастроений демократии, исходящих от либеральной буржуазии и иногда от царизма делала свое дело, утверждает автор доклада, а результатов было мало.
Родионов Ю.П. [11–14] подробно рассказывая о депутатах, выборах и их деятельности, показывает их и в роли ораторов, и в роли законодателей. Он уверен, что депутаты оправдали общественное доверие, будучи независимыми и когда нужно – становящимися оппозиционными исполнительной власти. Много внимания уделено, в частности, социокультурным характеристикам депутатов [14] и партийной идентификации [13].
В настоящий момент в исторической науке накоплен значительный статистический материал, посвященный сибирскому опыту российского парламентаризма: истории выборных кампаний в регионе, аналитические работы начала XX столетия и современных ученых, посвященные особенностям выборных кампаний в нашем регионе, деятельности представителей Сибири и Дальнего Востока в Государственной думе 4-х созывов. В то же время важно отметить, что обобщающих аналитических работ по специфике деятельности сибирских парламентариев нет.
Исходя из актуальности темы и степени ее научной разработанности, целью работы является определение специфики законотворческой деятельности депутатов от Сибири.
В соответствии с обозначенной целью нужно решить следующие задачи:
1) Определить организацию и состав сибирской группы депутатов, их особенности;
2) Проанализировать решение проблем депутатами в Государственной Думе, касающихся Сибири;
Объектом исследования является группа депутатов, представляющая интересы Сибири в I–IV Государственных думах.
Предметом исследования выступает законотворческая деятельность депутатов в I–IV Государственных думах.
Хронологические рамки исследования включают период с 1906 до 1917 гг. Территориальные рамки охватывают пределы Сибири: Акмолинская область, Амурская область, Енисейская губерния, Забайкальская область, Иркутская губерния, Приморская область, Семипалатинская область, Тобольская губерния, Томская губерния.
В методологической базе исследования используются общеметодологические принципы историзма и объективности. Говоря об историзме, мы имеем в виду анализ явлений в контексте того временного этапа, когда они происходили. Под объективностью подразумевается отсутствие бездоказательных оценок, минимизацию собственных симпатий и антипатий, признание имеющихся заслуг и достижений, равно как и ошибок и упущений. Имеющиеся фактический материал и историографическая база рассматриваются критически на предмет выявления неточностей и неполноты освещения данной проблемы.
Структурно работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. В главе «сибирская группа депутатов» идет речь о системе выборов в Госдуму и формировании сибирской парламентской группы депутатов, во второй же главе заострено внимание на двух важных проблемах того времени: земский и переселенческий вопрос.
1. Сибирская группа депутатов
1.1 Депутаты-сибиряки в I–IV Государственных думах
Государственная дума – в 1906–1917 гг. высшее наряду с Государственным советом учреждение Российской империи.
Государственной думе было предоставлено право законодательной инициативы – она имела право возбуждать предложения об отмене или изменении действовавших и издании новых законов (за исключением Основных законов).
Эпоха российского дореволюционного парламентаризма насчитывает четыре созыва.
Первая Государственная Дума – апрель-июль 1906 года.
Вторая Государственная Дума – февраль-июнь 1907 года.
Третья Государственная Дума – ноябрь 1907 года - июнь 1912 года.
Четвертая Государственная Дума – ноябрь 1912-октябрь 1917.
Порядок выборов в первую Думу определял закон о выборах, изданный в декабре 1905 года. Сами выборы не были всеобщими, равными и прямыми. Исключались женщины, молодежь до 25 лет, военнослужащие, люди некоторых национальностей. Согласно закону учреждались четыре избирательные курии: землевладельческая, городская, крестьянская и рабочая. Для крестьян и рабочих – трех-, четырехступенчатые, для помещиков – двухступенчатые. Вначале выбирали выборщиков, и так далее, пока, наконец, в губернском городе не выбирали депутата в Государственную Думу.
В мае-июне 1906 г. от Сибири и прилегающей к ней территории Степного края были избраны 15 депутатов: 4 от Тобольской губернии, 2 – Енисейской, 6 – Томской, 2 – Акмолинской области и 1 – от Сибирского казачьего войска. Для такого огромного края, каким была Сибирь, представительство в Госдуму было мизерное. [11, с. 118]
К сожалению, не все сибирские парламентарии сумели вовремя начать законотворческую деятельность. Избрание депутатов в I Государственную думу на губернских и областных собраниях выборщиков в Сибири началось в середине мая 1906 г., т.е. спустя почти три недели после торжественного приема народных представителей Николаем II в Зимнем дворце и открытия думских заседаний в Таврическом дворце в Петербурге. В этом проявилось пренебрежительное отношение к восточной окраине со стороны центральной власти.
Сибирские представители уезжали в Петербург с наказами избирателей. На первое место в «наказах» ставились вопросы о земле. К примеру, алтайские крестьяне выступали за то, чтобы земля принадлежала государству и не являлась предметом торговли. Право собственности признавалось, но на то, что создано трудом человека, а не дано ему природой. Кроме этого положения, содержались требования введения в Сибири земства, упразднения института крестьянских начальников, снятия исключительных положений. Составители «наказов» не забыли сферу образования: выдвигалась задача открытия земледельческих школ, ремесленных училищ и даже сельскохозяйственного института в Барнауле «со свободным доступом крестьян».
В Томске губернские выборщики поручили депутатам передать членам Государственной думы наилучшие пожелания томичей и «выразить Государственной думе твердую уверенность в том, что она своей деятельностью добьется условий свободного развития всех сил русского народа». [11, с. 118]
На «парламентскую адаптацию» сибирским депутатам не потребовалось много времени. Они сразу же включились в работу по составлению заявлений и запросов, участвовали в прениях по вопросам повестки дня общих собраний Думы, не забывая, выразителями интересов населения какого края являются.
В I Думе состоялось 40 заседаний (последнее – 7 июля 1906 г.). С 20 июня сибирские депутаты выступали почти на каждом заседании, иногда несколько раз в день.
Возникла мысль об учреждении специальной парламентской группы. Большинством депутатов-сибиряков идея была одобрена, но она осталась неосуществленной из-за последовавшего 8 июля императорского указа Правительствующему Сенату о роспуске Государственной думы первого созыва.
Если применительно к I Государственной думе несинхронность выборных кампаний в Сибири, на Дальнем Востоке, в Средней Азии (т.н. степных областях) и в Европейской России в определенной мере можно объяснить запоздалым обнародованием нормативной базы выборов для азиатской части империи, то в 1907 г. и это, в общем-то, малоубедительное, объяснение лишалось оснований. Совершенно очевидно, что такой частный вопрос, как выборы в Государственную думу, логично вписывался в общее направление национально-региональной политики царского правительства.
К началу апреля 1907 г., т.е. спустя полтора месяца со дня открытия думских заседаний, в Петербург приехали 10 депутатов от Сибири – половина состава: четверо из Тобольской губернии: Т.В. Алексеев, Ф.И. Байдаков, В.В. Колокольников, Н.Л. Скалозубов; двое – из Акмолинской области: А.К. Виноградов, Ш. Кощегулов; один – из Семипалатинской области как представитель войскового населения Акмолинской, Семипалатинской областей и Томской губернии: И.П. Лаптев; двое – из Енисейской губернии: А.И. Бриллиантов, И.К. Юдин; один – из Иркутска: В.Е. Мандельберг. [12, с. 50]
II Государственная дума просуществовала 103 дня, а парламентский отрезок биографии сибирских депутатов оказался короче этого небольшого периода.
Сибирские депутаты, получившие от избирателей пропуск в Государственную думу второго созыва, оправдывали народное доверие по-разному, в силу своих природных способностей и своего понимания приоритетных направлений парламентской деятельности. Документы показывают: среди них были яркие личности, деятельные парламентарии. Наиболее известным среди них стал талантливый селекционер, создатель ряда сортов зерновых культур, организатор Тобольского губернского музея Николай Лукич Скалозубов. Это был прогрессивный общественный деятель, хоть он не состоял ни в какой политической партии. Известно, что тобольский губернский агроном депутат Государственной думы Н.Л. Скалозубов спас от смертной казни известного революционера М.В. Фрунзе, собрав необходимые 30 подписей Думы для депутатского запроса министру внутренних дел, что было по существу протестом против казни М.В. Фрунзе.
Во время работы II-ой Государственной думы удалось реализовать идею создания Сибирской парламентской группы.
Избранными ранее других сибирских депутатов – И.П. Лаптевым, представителем Сибирского казачьего войска, Н.Я. Коншиным и Х.Т. Нороконевым – депутатами от Семипалатинской области, депутатами от Тобольской губернии Н.Л. Скалозубовым и В.В. Колокольниковым, Т.В. Алексеевым, Ф.И. Байдаковым, депутатами от Акмолинской области А.К. Виноградовым и Ш. Кощегуловым, а также народными представителями от Средней Азии (всего 12 человек) 24 марта 1907 года было принято решение об организации Сибирской парламентской группы и составлен «Проект временного устава сибирской группы прогрессивных депутатов», который выглядел следующим образом:
Думская группа сибирских прогрессивных депутатов образуется с целью объединения депутатов Сибири и Степных областей – 1) для разработки сибирских вопросов, 2) для подготовки и рассмотрения законопроектов, касающихся Сибири и Степных областей и 3) для установления связи с населением (издание книг, газет и т.д.).
Исполнительным органом группы является комитет, состоящий из председателя, двух членов и секретаря. Председатель комитета избирается общим собранием членов группы на один год.
Для разработки отдельных законопроектов и вопросов образуются специальные комиссии (аграрная, по местному самоуправлению, по казачьему и инородческому вопросам, финансовая и т.д.).
Дела в комитете решаются простым большинством голосов. Постановления большинства для меньшинства не обязательны.
В заседаниях группы и в комиссиях участвуют: 1) бывшие сибирские депутаты и 2) другие лица, могущие быть полезными при рассмотрении сибирских вопросов.
Размер членского взноса определяется общим собранием группы. [16]
На первом организационном собрании группы, которое состоялось 11 апреля 1907 года, представленный на обсуждение устав создающийся группы был утвержден. Кроме того, для координации деятельности группы на этом же заседании был избран комитет в составе председателя И.П. Лаптева и членов: Н.Я. Коншина и Б.Б. Каратаева, а также секретаря–казначея В.В. Колокольникова – депутата от Тобольской губернии.
Было заявлено, что группа создаётся для «разрешения вопроса о широком местном самоуправлении и о применении его к Сибири и к степным волостям». Также депутатами предполагалось решать проблемы, связанные с переселением крестьян в Сибирь, землеустройства старожилов, вопросы, связанные в основном с введением порто-франко (беспошлинная торговля) на Дальнем востоке и на севере Сибири – в устьях рек Обь и Енисей.
Размер членских взносов с целью покрытия расходов деятельности группы был определен в размере 10 рублей для вступающего в группу (необходимо было оплачивать покупку канцелярских товаров и почтовые услуги, производить оплату помещения для собраний группы и т.п.).
Сибирская парламентская группа объединила 23 депутата различной политической принадлежности. В её состав вошли семь кадетов, пять мусульман, два народных социалиста, два человека, примыкавших к народным социалистам, один представитель казачества, два трудовика, три социал-демократа, один представитель партии демократических реформ. Эсеры и часть и социал-демократов от участия в группе отказались «не находя возможным сблизить задачи партийных программ с более узкими задачами областной группы…».
По сути, во II Государственной думе из сибиряков, представителей Дальнего Востока и Средней Азии сформировался своеобразный союз депутатов, «связанный общностью интересов населения территорий, представителями которых они являются». То, что был организована группа, а не фракция, самих сибиряков-депутатов нисколько не смущало: «Важно, чтобы было зерно… из зерна вырастает дерево. Была бы группа, а фракция будет. Если не во второй Думе, так в третьей, пятой», – подчеркивал журнал «Сибирские вопросы». «СИБИРСКИЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Гуманитарный институт
Кафедра истории России
КУРСОВАЯ РАБОТА
"СИБИРСКАЯ ГРУППА ДЕПУТАТОВ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА"
Красноярск 2009
Введение
В 2006 году Россия отметила 100-летие Государственной Думы – первого отечественного органа законодательной власти. Дума стала одним из механизмов и символов «политического пробуждения» российского общества в начале XX столетия.
Всего от Сибири в Государственные думы первых четырех созывов было избрано 83 депутата. Уже в I думе у них возникла мысль об организации сибирской группы депутатов. Эта группа стала единственным в Государственной Думе начала XX в. депутатским объединением, сформированным по региональному, а не партийному или национальному принципу. Группа была неформальным объединением не только сибирских депутатов, но и тех общественных деятелей, которые разделяли озабоченность думских представителей населения губерний и областей Сибири и Дальнего Востока судьбой обширного края.
Сибирская группа депутатов поставила целью проведение реформ в Сибири и на Дальнем Востоке, которые уравняли бы край в социально-экономическом положении с центральными губерниями, ведь, как писали газеты в 1907 году, «ни одна сторона местной жизни (Сибири) не упорядочена, как следует, ни одна важная давно назревшая реформа не проведена в жизнь» [3].
Данные социологических опросов свидетельствуют, что подавляющему большинству наших соотечественников решительно ничего не известно о первом опыте учреждения народного представительства в России. Когда респондентов спросили, известно ли им что-либо о деятельности Государственной думы в период с 1905 по 1917 годы, лишь 20% ответили утвердительно, а 76% – дали отрицательный ответ.
Вместе с тем, за короткий период существования первого российского парламента (1906–1917 гг.) россияне приобрели ценный политический опыт. Он и сегодня не теряет своей актуальности в ходе активно идущего процесса строительства институтов гражданского общества и правового государства. Как отметил М.В. Шиловский[1], проводя параллели, нынешним депутатами-сибирякам есть чему поучиться у депутатов начала века, поэтому опыт сибирской группы представляет большой теоретический и практический интерес.
Историография проблемы в процессе формирования; судя по литературе, начало ей было положено сразу после организации I Государственной Думы, однако после октябрьской революции и вплоть до 90-х гг. XX столетия никто проблемой сибирского парламентаризма не занимался.
Пожалуй, основным источником по данной тематике является web-ресурс http://tomskhistory.lib.tomsk.ru/parliament [18], данный научно-образовательный Интернет-проект справочного, биографического, иллюстративного и библиографического характера рассказывает об общероссийских политических процессах начала XX века и как они преломились в сознании и общественно-политической практике сибиряков, но прежде всего томичей.
В разделе «Сибирский опыт российского парламентаризма» [17] данного сайта выложены современные биографические, аналитические и справочные материалы, а также фотографии. В нем размещена информация о том, как проходили выборы в Сибири, кто представлял регион в Думе и Государственном совете в 1906–1917 гг. Помимо этого, в раздел включены материалы о сибирской парламентской группе, а также связанных с ней общественных организациях. Именно оттуда взяты материалы Родионова Ю.П. [11–14].
Шиловский М.В. [10] высоко оценил консолидирующую функцию сибирской группы депутатов, несмотря на их скромные практические результаты деятельности; отметил избирательные кампании как важный фактор для формирования политической культуры местного общества. Также, он сравнил нынешних депутатов-сибиряков с жадными медвежатами из сказки, оказавшимися не в состоянии справедливо разделить головку сыра, в то время как сибирская группа депутатов начала века сумела объединить в своих рядах представителей различных политических партий под лозунгом защиты региональных интересов.
Бердникова С.А. [10] говорит об иллюзиях, которые питали крестьяне и мелкобуржуазные слои в отношении Государственной Думы и парламентаризма. Пропаганда конституционных идей и умонастроений демократии, исходящих от либеральной буржуазии и иногда от царизма делала свое дело, утверждает автор доклада, а результатов было мало.
Родионов Ю.П. [11–14] подробно рассказывая о депутатах, выборах и их деятельности, показывает их и в роли ораторов, и в роли законодателей. Он уверен, что депутаты оправдали общественное доверие, будучи независимыми и когда нужно – становящимися оппозиционными исполнительной власти. Много внимания уделено, в частности, социокультурным характеристикам депутатов [14] и партийной идентификации [13].
В настоящий момент в исторической науке накоплен значительный статистический материал, посвященный сибирскому опыту российского парламентаризма: истории выборных кампаний в регионе, аналитические работы начала XX столетия и современных ученых, посвященные особенностям выборных кампаний в нашем регионе, деятельности представителей Сибири и Дальнего Востока в Государственной думе 4-х созывов. В то же время важно отметить, что обобщающих аналитических работ по специфике деятельности сибирских парламентариев нет.
Исходя из актуальности темы и степени ее научной разработанности, целью работы является определение специфики законотворческой деятельности депутатов от Сибири.
В соответствии с обозначенной целью нужно решить следующие задачи:
1) Определить организацию и состав сибирской группы депутатов, их особенности;
2) Проанализировать решение проблем депутатами в Государственной Думе, касающихся Сибири;
Объектом исследования является группа депутатов, представляющая интересы Сибири в I–IV Государственных думах.
Предметом исследования выступает законотворческая деятельность депутатов в I–IV Государственных думах.
Хронологические рамки исследования включают период с 1906 до 1917 гг. Территориальные рамки охватывают пределы Сибири: Акмолинская область, Амурская область, Енисейская губерния, Забайкальская область, Иркутская губерния, Приморская область, Семипалатинская область, Тобольская губерния, Томская губерния.
В методологической базе исследования используются общеметодологические принципы историзма и объективности. Говоря об историзме, мы имеем в виду анализ явлений в контексте того временного этапа, когда они происходили. Под объективностью подразумевается отсутствие бездоказательных оценок, минимизацию собственных симпатий и антипатий, признание имеющихся заслуг и достижений, равно как и ошибок и упущений. Имеющиеся фактический материал и историографическая база рассматриваются критически на предмет выявления неточностей и неполноты освещения данной проблемы.
Структурно работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. В главе «сибирская группа депутатов» идет речь о системе выборов в Госдуму и формировании сибирской парламентской группы депутатов, во второй же главе заострено внимание на двух важных проблемах того времени: земский и переселенческий вопрос.
1. Сибирская группа депутатов
1.1 Депутаты-сибиряки в I–IV Государственных думах
Государственная дума – в 1906–1917 гг. высшее наряду с Государственным советом учреждение Российской империи.
Государственной думе было предоставлено право законодательной инициативы – она имела право возбуждать предложения об отмене или изменении действовавших и издании новых законов (за исключением Основных законов).
Эпоха российского дореволюционного парламентаризма насчитывает четыре созыва.
Первая Государственная Дума – апрель-июль 1906 года.
Вторая Государственная Дума – февраль-июнь 1907 года.
Третья Государственная Дума – ноябрь 1907 года - июнь 1912 года.
Четвертая Государственная Дума – ноябрь 1912-октябрь 1917.
Порядок выборов в первую Думу определял закон о выборах, изданный в декабре 1905 года. Сами выборы не были всеобщими, равными и прямыми. Исключались женщины, молодежь до 25 лет, военнослужащие, люди некоторых национальностей. Согласно закону учреждались четыре избирательные курии: землевладельческая, городская, крестьянская и рабочая. Для крестьян и рабочих – трех-, четырехступенчатые, для помещиков – двухступенчатые. Вначале выбирали выборщиков, и так далее, пока, наконец, в губернском городе не выбирали депутата в Государственную Думу.
В мае-июне 1906 г. от Сибири и прилегающей к ней территории Степного края были избраны 15 депутатов: 4 от Тобольской губернии, 2 – Енисейской, 6 – Томской, 2 – Акмолинской области и 1 – от Сибирского казачьего войска. Для такого огромного края, каким была Сибирь, представительство в Госдуму было мизерное. [11, с. 118]
К сожалению, не все сибирские парламентарии сумели вовремя начать законотворческую деятельность. Избрание депутатов в I Государственную думу на губернских и областных собраниях выборщиков в Сибири началось в середине мая 1906 г., т.е. спустя почти три недели после торжественного приема народных представителей Николаем II в Зимнем дворце и открытия думских заседаний в Таврическом дворце в Петербурге. В этом проявилось пренебрежительное отношение к восточной окраине со стороны центральной власти.
Сибирские представители уезжали в Петербург с наказами избирателей. На первое место в «наказах» ставились вопросы о земле. К примеру, алтайские крестьяне выступали за то, чтобы земля принадлежала государству и не являлась предметом торговли. Право собственности признавалось, но на то, что создано трудом человека, а не дано ему природой. Кроме этого положения, содержались требования введения в Сибири земства, упразднения института крестьянских начальников, снятия исключительных положений. Составители «наказов» не забыли сферу образования: выдвигалась задача открытия земледельческих школ, ремесленных училищ и даже сельскохозяйственного института в Барнауле «со свободным доступом крестьян».
В Томске губернские выборщики поручили депутатам передать членам Государственной думы наилучшие пожелания томичей и «выразить Государственной думе твердую уверенность в том, что она своей деятельностью добьется условий свободного развития всех сил русского народа». [11, с. 118]
На «парламентскую адаптацию» сибирским депутатам не потребовалось много времени. Они сразу же включились в работу по составлению заявлений и запросов, участвовали в прениях по вопросам повестки дня общих собраний Думы, не забывая, выразителями интересов населения какого края являются.
В I Думе состоялось 40 заседаний (последнее – 7 июля 1906 г.). С 20 июня сибирские депутаты выступали почти на каждом заседании, иногда несколько раз в день.
Возникла мысль об учреждении специальной парламентской группы. Большинством депутатов-сибиряков идея была одобрена, но она осталась неосуществленной из-за последовавшего 8 июля императорского указа Правительствующему Сенату о роспуске Государственной думы первого созыва.
Если применительно к I Государственной думе несинхронность выборных кампаний в Сибири, на Дальнем Востоке, в Средней Азии (т.н. степных областях) и в Европейской России в определенной мере можно объяснить запоздалым обнародованием нормативной базы выборов для азиатской части империи, то в 1907 г. и это, в общем-то, малоубедительное, объяснение лишалось оснований. Совершенно очевидно, что такой частный вопрос, как выборы в Государственную думу, логично вписывался в общее направление национально-региональной политики царского правительства.
К началу апреля 1907 г., т.е. спустя полтора месяца со дня открытия думских заседаний, в Петербург приехали 10 депутатов от Сибири – половина состава: четверо из Тобольской губернии: Т.В. Алексеев, Ф.И. Байдаков, В.В. Колокольников, Н.Л. Скалозубов; двое – из Акмолинской области: А.К. Виноградов, Ш. Кощегулов; один – из Семипалатинской области как представитель войскового населения Акмолинской, Семипалатинской областей и Томской губернии: И.П. Лаптев; двое – из Енисейской губернии: А.И. Бриллиантов, И.К. Юдин; один – из Иркутска: В.Е. Мандельберг. [12, с. 50]
II Государственная дума просуществовала 103 дня, а парламентский отрезок биографии сибирских депутатов оказался короче этого небольшого периода.
Сибирские депутаты, получившие от избирателей пропуск в Государственную думу второго созыва, оправдывали народное доверие по-разному, в силу своих природных способностей и своего понимания приоритетных направлений парламентской деятельности. Документы показывают: среди них были яркие личности, деятельные парламентарии. Наиболее известным среди них стал талантливый селекционер, создатель ряда сортов зерновых культур, организатор Тобольского губернского музея Николай Лукич Скалозубов. Это был прогрессивный общественный деятель, хоть он не состоял ни в какой политической партии. Известно, что тобольский губернский агроном депутат Государственной думы Н.Л. Скалозубов спас от смертной казни известного революционера М.В. Фрунзе, собрав необходимые 30 подписей Думы для депутатского запроса министру внутренних дел, что было по существу протестом против казни М.В. Фрунзе.
Во время работы II-ой Государственной думы удалось реализовать идею создания Сибирской парламентской группы.
Избранными ранее других сибирских депутатов – И.П. Лаптевым, представителем Сибирского казачьего войска, Н.Я. Коншиным и Х.Т. Нороконевым – депутатами от Семипалатинской области, депутатами от Тобольской губернии Н.Л. Скалозубовым и В.В. Колокольниковым, Т.В. Алексеевым, Ф.И. Байдаковым, депутатами от Акмолинской области А.К. Виноградовым и Ш. Кощегуловым, а также народными представителями от Средней Азии (всего 12 человек) 24 марта 1907 года было принято решение об организации Сибирской парламентской группы и составлен «Проект временного устава сибирской группы прогрессивных депутатов», который выглядел следующим образом:
Думская группа сибирских прогрессивных депутатов образуется с целью объединения депутатов Сибири и Степных областей – 1) для разработки сибирских вопросов, 2) для подготовки и рассмотрения законопроектов, касающихся Сибири и Степных областей и 3) для установления связи с населением (издание книг, газет и т.д.).
Исполнительным органом группы является комитет, состоящий из председателя, двух членов и секретаря. Председатель комитета избирается общим собранием членов группы на один год.
Для разработки отдельных законопроектов и вопросов образуются специальные комиссии (аграрная, по местному самоуправлению, по казачьему и инородческому вопросам, финансовая и т.д.).
Дела в комитете решаются простым большинством голосов. Постановления большинства для меньшинства не обязательны.
В заседаниях группы и в комиссиях участвуют: 1) бывшие сибирские депутаты и 2) другие лица, могущие быть полезными при рассмотрении сибирских вопросов.
Размер членского взноса определяется общим собранием группы. [16]
На первом организационном собрании группы, которое состоялось 11 апреля 1907 года, представленный на обсуждение устав создающийся группы был утвержден. Кроме того, для координации деятельности группы на этом же заседании был избран комитет в составе председателя И.П. Лаптева и членов: Н.Я. Коншина и Б.Б. Каратаева, а также секретаря–казначея В.В. Колокольникова – депутата от Тобольской губернии.
Было заявлено, что группа создаётся для «разрешения вопроса о широком местном самоуправлении и о применении его к Сибири и к степным волостям». Также депутатами предполагалось решать проблемы, связанные с переселением крестьян в Сибирь, землеустройства старожилов, вопросы, связанные в основном с введением порто-франко (беспошлинная торговля) на Дальнем востоке и на севере Сибири – в устьях рек Обь и Енисей.
Размер членских взносов с целью покрытия расходов деятельности группы был определен в размере 10 рублей для вступающего в группу (необходимо было оплачивать покупку канцелярских товаров и почтовые услуги, производить оплату помещения для собраний группы и т.п.).
Сибирская парламентская группа объединила 23 депутата различной политической принадлежности. В её состав вошли семь кадетов, пять мусульман, два народных социалиста, два человека, примыкавших к народным социалистам, один представитель казачества, два трудовика, три социал-демократа, один представитель партии демократических реформ. Эсеры и часть и социал-демократов от участия в группе отказались «не находя возможным сблизить задачи партийных программ с более узкими задачами областной группы…».
Одной из особенностей Сибирской парламентской группы было то, что во всех четырех думах среди сибиряков-депутатов практически не было представителей консервативно-либеральных («Союз 17 октября») и правых партий (черносотенцев), несмотря на довольно агрессивную политическую рекламу и поддержку властей. «Таков благочестивый сибирский обычай: не давать в Думу правых депутатов…», – отмечал один из сибирских депутатов в марте 1907 года. [17]
Для III Государственной Думы исполнительной властью России был изменен избирательный закон от 3 июня 1907 г. Он был опубликован без одобрения законодательными палатами – Государственной думой и Государственным советом, и существенно изменил нормы социального и территориального представительства в Государственной думе.
Вместе с тем основные принципы, положенные в основу избирательной системы, созданной правовыми актами 1905–1906 гг., остались неизменными: сохранялись курии; выборы депутатов производились посредством все той же «четырехчленной формулы» (не равные, не всеобщие, не прямые, тайные). Сокращение числа депутатов Думы (с 524 до 442), уменьшение количества городов с прямым представительством (с 26 до 7), устранение населения восточных окраин империи от выборного процесса в Думу (степных областей, Якутской области) не являлось главной целью составителей нового Положения о выборах. Замысел авторов третьеиюньского закона сводился к тому, чтобы обеспечить умеренно-консервативное большинство нижней законодательной палаты. Перераспределение числа выборщиков в пользу «электората», обладавшего большим имущественным цензом и априори считавшегося менее радикальным в претензиях к исполнительной власти, – стержневое направление избирательной реформы 1907 г. Этим, в частности, объясняется разделение курии городских избирателей на два съезда, в соответствии с цензом имущества или получаемого жалования.
Третьеиюньским избирательным законом различные части Сибири оказались в неодинаковом правовом пространстве. Часть края, административно входившая в состав Степного генерал-губернаторства, а также Якутская область потеряли право направить своих представителей в высшее законодательное учреждение империи – Государственную думу – временно, до достижения «достаточного развития гражданственности». Творцы закона 3 июня 1907 г., опасаясь обвинений в шовинизме, не решились объявить гражданами второго сорта исключительно инородцев (казахов, якутов). Был найден вариант, казавшийся власти более приемлемым, – упразднение ряда избирательных округов.
В комитет Сибирской парламентской группы III Думы были избраны: председателем – депутат от Забайкальской области Н.К. Волков, заместителем П.И. Пальчинский – внепарламентский член группы, горный инженер из Иркутска (будущий заместитель Министра торговли и промышленности Временного правительства и председатель Особого совещания по обороне государства), членами – депутат Енисейской губернии В.А. Караулов и Тобольской – В.И. Дзюбинский и секретарем – депутат от Тобольской губернии Н.Л. Скалозубов.
В III Думе Сибирская парламентская группа (преимущественно кадетская по своему составу), действовала исходя из «платформы требований и положений», разработанной Сибирской парламентской группой во II Думе.
Депутаты добивались введения в Сибири земских учреждений, расширения представительства края в Думе, проведения землеустройства, ограничение переселения крестьянства из Европейской России в Сибирь, введения порто-франко в устьях сибирских рек и т.п.
Но основные усилия сибирские депутаты III Думы сосредоточили на проблеме введения земства в регионе. Разработанный группой законопроект (за основу был взят проект, разработанный конституционно-демократической партией) созданная Думой подкомиссия во главе с князем А.Д. Голицыным в течение года подгоняла под земское положение 1890 г.
Однако внесенный на обсуждение Думы и утвержденный ею 30 января 1912 г. законопроект 5 мая того же года был отклонен Государственным советом.
Избирательная кампания по выборам в IV Думу официально открылась в июне 1912 г. после обнародования царского указа о роспуске III Думы в связи с истечением пятилетнего срока её полномочий, но, в действительности, и правительство, и политические партии вели предвыборную борьбу с начала 1912 г.
Это была единственная думская кампания в Сибири, сроки проведения которой совпали с общероссийскими. Сибирские депутаты успели приехать в столицу к открытию IV Думы, за исключением И.Н. Манькова от Иркутской губернии, прибывшего на неделю позднее, 22 ноября.
Принцип избирательной кампании был такой же, как и в III Государственной Думе. [16]
В деятельности Государственной думы четвертого созыва можно выделить два периода, временной границей для которого является начало Первой мировой войны. Если до объявления военных действий главными вопросами, обсуждавшимися на заседаниях этого органа, являлись вопросы о конституции и правах и свободах, провозглашенных манифестом 17 октября 1905 года, о текущих хозяйственных делах, то с лета 1914 года их решение осуществляется только через призму военных проблем. При этом сессии созываются нерегулярно.
Как известно, отношение к начавшейся Первой мировой войне у представителей различных политических партий было неодинаковым.
Оппозиционность сибирских депутатов, очевидная и для правительственных сфер, и для коллег «по депутатскому цеху», обуславливалась, прежде всего, тем настроением, которое господствовало в сибирском обществе. А это настроение было если не антиправительственным, то и не проправительственным.
Государственная Дума в условиях начавшейся Первой мировой войны не смогла пойти на сколько-нибудь активное противостояние правящим кругам. В результате она была вынуждена постоянно соглашаться на компромиссы, поскольку не имела реального политического веса. Выжидательная позиция ее либерального большинства, в конце концов, привела к потере Думой значимости в глазах большинства.
Сибиряки-депутаты как члены IV Государственной думы в целом шли в русле событий, происходивших внутри нее. А их изначально довольно высокая оппозиционность власти с течением времени снималась за счет пассивных действий большинства.
1.2 Особенности сибирской группы депутатов
Крестьянские депутаты, представлявшие Сибирь, были в зрелом возрасте, наиболее подходящем для активной общественно-политической деятельности (30–40 лет). Самому молодому депутату-крестьянину Д.Н. Немченко (Томская губ.) к моменту избрания в I Думу исполнилось 26 лет, а самому старшему – Г.И. Ильину (также Томская губ. и тоже I Дума) – 61 год. «Думцы от сохи» высоким уровнем образования не отличались, но и назвать их малограмотными было бы ошибочным суждением. Большинство из них получили домашнее или низшее образование. Так, перводумец Д.Н. Немченко (Томская губ.), окончивший училище, в течение ряда лет работал сельским учителем. Депутат III Государственной думы К.И. Молодцов (Тобольская губ.), образование которого ограничилось сельским училищем, служил волостным писарем. В своих селениях и тот, и другой были людьми уважаемыми, в их образованности земляки не сомневались.
По роду своей профессиональной деятельности избранные депутатами крестьяне были в основном обеспеченными земледельцами: размеры их наделов не опускались ниже 15 десятин. 2 десятины земли, которыми располагал Д.Н. Немченко, – скорее исключение, чем правило. Неудивительно, что в Думе сибиряки-крестьяне в своем большинстве присоединились к трудовикам, а некоторые – к кадетам (К.И. Молодцов в III Думе, А.А. Дуров – в IV). Им было что терять, и поэтому они не спешили вступить в социал-демократическую фракцию или во фракцию социалистов-революционеров (как известно, последняя существовала только во II Думе). Вместе с тем крестьянские депутаты края осознавали угрозу, которую несло сибирским хлебопашцам хаотическое продолжение переселенческой политики правительства. Они не могли не быть в оппозиции к правительству, но и радикальные политические силы не вправе были рассчитывать на их поддержку». [13, с. 24]
Безусловно, главными действующими лицами, представлявшими Сибирь на арене думской борьбы и думского законотворчества, являлись не крестьяне, священники или предприниматели, а интеллигенция. Депутатский мандат получили врачи (А.И. Макушин, А.К. Виноградов, В.И. Ишерский, В.Е. Мандельберг, Н.Ф. Николаевский), профессора (Н.Н. Розин, Н.В. Некрасов), агрономы (Н.Л. Скалозубов, Н.К. Волков). Все они имели высшее образование, как и еще ряд не названных сибирских депутатов, находились в рядах оппозиции царскому правительству, от либеральной до леворадикальной. Интеллигенции, в отличие от крестьян, естественно, был присущ более широкий спектр политических пристрастий. [13, с. 25]
Вне всякого сомнения, для понимания специфики социокультурных обликов сибирских депутатов Государственной думы начала ХХ в. следует провести сравнение имеющихся сведений с данными о депутатах нижней законодательной палаты от других регионов Российской империи. Однако добиться решения такой задачи непросто, для этого нужен иной масштаб исследования.
Партийное деление депутатов I и особенно II Государственной думы достаточно условно, так как многие из них либо временно и случайно примкнули к партийным фракциям, либо не имели партийности, либо скрывали ее. Буржуазные и социалистические партии были разделены примерно на две равные части при полном отсутствии в них монархистов, что делало группу сибирских депутатов самой левой и оппозиционной из всех региональных или национальных депутатских групп.
Оппозиционность сибирских депутатов, очевидная и для правительственных сфер, и для коллег по «депутатскому цеху», обусловливалась, прежде всего, тем настроением, которое господствовало в сибирском обществе. А это настроение было если не антиправительственным, то и не проправительственным. Даже депутаты-священники (А.И. Бриллиантов, В.В. Климов) находились в Таврическом дворце столицы на «левых скамьях», к явному неудовольствию Священного Синода. Слишком мало от Сибири прошло в Думу лиц духовного звания, чтобы ставить вопрос о реконструкции облика. Также недостаточно представительной в Государственной думе была «диаспора» крупной буржуазии края (С.И. Колокольников и С.В. Востротин).
Как уже было сказано ранее, сибирские депутаты объединились в единственную в Государственной думе региональную депутатскую группу – Сибирскую парламентскую группу, созданную для защиты интересов населения Сибири и разработки особого сибирского законодательства. На деле сложился межпартийный блок буржуазных социалистических партий, покрывший своими отделениями в виде дочерних организаций сибирской группы большую часть городов Сибири, где они являлись зародышами новой, альтернативной органам царской администрации государственной власти. В столице Сибирская группа стала органом, представлявшим и отстаивавшим интересы сибирских предпринимателей в центре страны.
Сибирская парламентская группа явилась, таким образом, высшей политической и представительной организацией предпринимательских слоев населения Сибири, в наибольшей степени выражала их интересы.
В исторической литературе существует точка зрения, которая отождествляет областничество и сибирских депутатов Государственной думы. Это принципиально важный вопрос. Сибирская буржуазия осознала свою роль и место в общей расстановке классовых сил очевиден отход от ранее занимаемых ею местнических позиций.
В 1906–1907 годах, в период деятельности I и II Дум, создание сибирской группы мыслилось и происходило как реализация на практике областнических идей, что доказывается многими фактами. Например, инициатор создания группы А.И. Макушин – видный областник. В начале деятельности II Думы организатор сибирской группы, тобольский депутат В.В. Колокольников писал: «Есть течение образовать в Петербурге организационное бюро особой… сибирской партии, которая имела бы разветвления в Сибири, где, в конце концов, и должен быть комитет общесибирской партии». Сибирская группа в это время рассматривалась ее членами в качестве этого бюро, для чего создался институт внепарламентских членов группы, в основном состоящий из видных областников, а Г.Н. Потанину было сделано предложение стать ее руководителем. В начале своей деятельности сибирская группа объявила себя сибирской фракцией Государственной думы, ее печатным органом стал журнал «Сибирские вопросы». Целью деятельности группы была объявлена разработка именно «Сибирских вопросов», ибо «нужды Сибири и остальной России далеко не одинаковы».
Программа втородумской сибирской группы составлялась в чисто областническом духе и включала в себя создание областной или областных Сибирских дум и отстаивании региональных интересов.
Третьедумская группа депутатов отказалась от создания Областной Думы и продолжала разрабатывать законопроекты о введении в Сибири земства.
Совершенно разными оказались политические позиции сибирской группы и областничества. Если областники объявили себя людьми, стоящими на внеклассовых позициях, то депутаты Государственной думы открыто встали на классовые, партийные позиции. Видя перспективы развития революционного процесса, они приложили все силы к утверждению руководящей роли буржуазии, ее партии и объединению вокруг нее мелкобуржуазных масс и даже рабочего класса для недопущения назревшей революции, перевода революционной борьбы в мирную парламентскую борьбу. Сибирские депутаты, являясь членами политических партий, никогда от имени группы не делали никаких заявлений о форме государственного устройства и форме правления будущей России, хотя, без сомнения, за редким исключением они были республиканцами. Ведь сибирские кадеты занимали левый фланг (Н.В. Некрасов возглавлял крайний левый фланг кадетской партии), а социалисты свои республиканские убеждения доказали тем, что в 1913 году в выступлении Дзюбинского публично объявили об отказе участвовать в 300-летнем юбилее династии Романовых.
Главным же пунктом разногласий с областничеством явились отбрасывание сибирской группой тезиса о существовании особой «русскосибирской нации» и переход с федеративного принципа построения государства к унитарному, что вело к отказу от требования для Сибири автономии и соответственно созданию Областной думы. При этом депутаты-кадеты маскировали свой разрыв с областничеством, трудовики-интеллигенты от них в этом не отличались, но трудовики-крестьяне оказались к областничеству совершенно равнодушными и никогда в своих выступлениях как в Думе, так и вне ее к областнической фразеологии не прибегали. Социал-демократы всегда исходили из сформулированной Л.Д. Троцким установки: «Сибирь областническая, Сибирь замкнутая, глядящая только под ноги себе – не наша Сибирь».
Причин разрыва сибирской политической элиты с областничеством несколько. Трибуна Государственной думы существенно расширила политический горизонт и изменила мировоззрение у провинциалов. Только половину сибирских депутатов составляли старожилы, вторая половина состояла из осевших в Сибири политических ссыльных и закрепившихся и успевших разбогатеть крестьян-переселенцев с примерно 10-летним стажем. Сибирские депутаты оказались людьми энергичными и предприимчивыми. Пять человек из их состава были избраны членами ЦК кадетской партии (Н.В. Некрасов стал заместителем П.Н. Милюкова в партии и думской фракции, а затем и заместителем Председателя Думы М.В. Родзянко). В.И. Дзюбинский 10 лет возглавлял фракцию трудовиков. Среди социал-демократов были делегаты II и V съездов РСДРП. Эти люди стали профессиональными политиками всероссийского масштаба и рамки областничества стали для них узки. Депутаты-предприниматели использовали членство в Думе для увеличения своего состояния и стали членами всероссийских и даже зарубежных акционерных компаний. Областничество грозило уменьшением их прибыли.
После выборов в IV Думу сибирские депутаты окончательно забывают об областничестве. Более того, в кадетском партийном журнале появилось утверждение, что о Сибири вообще нельзя говорить как о колонии. Зато депутаты в повседневной деятельности свой отход от требований автономии Сибири к идее унитарного государства начинают объяснять двумя новыми аргументами: 1) автономией Сибири дело не ограничится, вслед за русско-сибирской нацией появятся какие-нибудь русско-алтайские, и федерализация закончится распадом Сибири; 2) воспользуется этим процессом Китай, который, не имея экономической и военной помощи, уже осуществляет тактику заселения Сибири этническими китайцами и в случае ослабления связей с Европейской Россией добьется своего довольно быстро.
Однако расхождение между областничеством и сибирскими депутатами Государственной думы в то время не завершилось, да и не могло завершиться разрывом. Областничество представляло собой сложное общественно-политическое течение в местной, в основном в мелкобуржуазной интеллигенции. Оно не было единым, и в начале XX века разделилось на правое, кадетско-монархическое течение, и левое, эсеровского толка. Они выражали интересы части городской буржуазии и старожильческой верхушки сибирского крестьянства.
Областничество синтезировало интересы людей, страдавших от конкуренции буржуазии центральной России и переселений крестьян, отнимавших часть земли. Проведение транссибирской магистрали и связанное с ней развитие капитализма, массовые переселения в период столыпинской аграрной реформы привели к появлению новых предпринимателей, особенно в добывающих отраслях, которые заняли прочное место в общероссийском разделении труда. Это же произошло и в промышленности по переработке сельскохозяйственной продукции, где прочно укрепился и даже кое-что монополизировал коллективный предприниматель – кооперация. Вырос слой предпринимателей – крестьян, богатеющих на ограблении переселенцев, в том числе из самих переселенцев. Это были наиболее активные, динамичные и заинтересованные в единстве страны предпринимательские слои, и сибирские депутаты представляли собой интересы именно этих слоев.
Поэтому, имея одну социально-экономическую базу, сибирские депутаты Государственной думы и областники в какой-то степени выражали разные интересы и пытались разрешить разные вопросы экономического и социально-политического развития Сибири. Областничество являлось разновидностью либерализма, но разновидностью специфической, так как положение Сибири как колонии Европейской России задерживало ее социально-экономическое развитие, сохраняло элементы патриархальности. Возглавляемое старыми вождями типа Г.Н. Потанина, малоспособными к изменению своих взглядов, осознанию происходящего развития страны, областничество пыталось отгородиться от идущего из Центра прогресса. Сибирская же группа возглавлялась молодыми и энергичными руководителями, попавшими в Сибирь в зрелом возрасте и не воспитанными на областнических традициях. Поэтому местнические тенденции, вызванные экономическим давлением Центра, уступали место предпринимательскому стремлению завоевать новые рынки и потеснить менее энергичных конкурентов. Кроме того, начало XX века знаменовалось быстрым вырождением политической элиты Центра страны и натиском желающих взойти на политический Олимп провинциалов. Государственная дума стала одним из главных каналов выдвижения провинциалов в политическую элиту общества, и сибирская парламентская группа явилась лишь способом объединения усилий выдвигающихся талантливых оппозиционных политиков, для которых рамки региона оказались узки.
Однако союз сибирской парламентской группы и областничества был хотя и слаб, но сохранен до 1918 года. Произошло это в силу близости их социальной базы, положения Сибири как колонии Европейской России, а также по политическим мотивам: сибирские депутаты создавали «левый блок» из кадетских правосоциалистических партий с целью перехватить власть в Сибири после падения царского режима и не допустить здесь развязывания гражданской войны. Блок этот они предлагали в 1912–1913 годах и всей кадетской партии, но П.Н. Милюков на это не пошел. Да и само областничество отличалось эклектизмом, склонностью к соглашательству, имело органическое родство с идеологией кадетской партии. Областники могли жаловаться и упрекать сибирских депутатов в неверности, но разрывать союз с ними не могли и не хотели. Н.Б. Шейнфельд совершенно верно заметил, что областничество было удобно «как объединяющая, формально внепартийная платформа для совместных выступлений представителей различных либерально-буржуазных, либерально-народнических и иногда даже мелкобуржуазных демократических партий в Сибири».
Но областники оказались в этом союзе на правах «бедного родственника» и за время существования Государственной думы привыкли к этому положению, постоянным уступкам и капитуляциям со своей стороны. Разрыв произошел в 1918 году. Именно бывшие сибирские депутаты Государственной думы призвали в Сибирь А.В. Колчака, которого хорошо знали по совместной работе: в 1907–1914 годах Колчак был военно-морским экспертом Думы и одновременно членом Общества изучения Сибири и улучшения ее быта и внепарламентским членом ее группы, из состава которой вышли и оба премьер-министра колчаковского правительства П.В. Володарский и В.Н. Пепеляев. Колчак в полном соответствии с унитарной концепцией сибирской парламентской группы не только провозгласил себя Всероссийским правителем, но и уничтожил сибирский сепаратизм путем суровых репрессий.
В целом, если подводить итоги деятельности Сибирской парламентской группы, можно отметить, что сибирские депутаты оказались людьми энергичными и предприимчивыми. И, несмотря на то, что ни один законопроект, разработанный Сибирской парламентской группой, реализовать не удалось, опыт сибирских депутатов по организации их совместной деятельности является достаточно ценным.
2. Решение «сибирских вопросов» в Государственной Думе
В данной главе рассмотрены только две, особо важные проблемы, которые пытались решать депутаты во всех четырех думах: земский и переселенческий вопрос.
2.1 Земский вопрос
Идея введения в Сибири земских учреждений, впервые выдвинутая областниками еще в 60–70-х гг. XIX в., за период революционных событий 1905–1907 гг. претерпела существенное изменение. Прежде всего, земский вопрос стал центральным в программе буржуазного реформирования Сибири, выдвинутой либералами. Желание сибирской интеллигенции добиться введения земских учреждений отражало укрепление позиций сибирской буржуазии и ее стремление к непосредственному участию в управлении сибирским краем. К тому же, по их представлению, земства могли снять многие противоречия, приведшие к революционной стихии, только что обрушившейся на Россию. Как писал один из либералов, «земские учреждения заслужили того, чтобы их считать необходимыми органами государственного строя…, и без них едва ли мысленно осторожное разумное движение всей жизни нашего общества вперед, движения в порядке, с соблюдением всех лучших заветов русской земли».
Абстрактные идеи старых областников относительно необходимости введения земства за годы революции превратились в хорошо разработанные проекты, а начало работы Государственной Думы позволило надеяться на скорую их доработку и принятие. Роспуск II Думы в 1907 г. в этих условиях в глазах либералов означал крушение надежд на быстрое введение земства и привел к некоторому их унынию (как писал корреспондент из Тюмени: «Все время просили,… мечтали, писали, говорили: дайте земство! Обещали и не дают»), но не положил конец земским идеям. Судя по действиям либералов Сибири, они решили добиться желаемого силой общественного мнения и тщательностью подготовки своих предложений. Действовали по нескольким направлениям. Главное – это сибирская группа депутатов в Государственной Думе.
Подчеркивая необходимость земской реформы для Сибири, сибирские кадеты заявляли, что самым целесообразным и кратким считают путь реформаторского законодательства, а не путь революционный, который уже показал свои плоды.
Нужно заметить, что депутаты Думы вообще придавали большое значение реформам в области местного самоуправления, требовали общей реформы земства в России. Сибирские депутаты в Думе вновь воссоздали парламентскую группу и образовали административно-земскую комиссию, большинство которой составили кадеты. Руководить земской подкомиссией предложили А.А. Корнилову, который одновременно стоял во главе работ по составлению земского положения в неземских губерниях во фракции кадетов. Тем самым был предрешен следующий шаг: А.А. Корниловым, С. Ивановым и Н.Л. Скалозубовым (именно они являлись самыми активными разработчиками сибирского земского законопроекта) было решено исходить из положения 1890 г. (как это делали кадеты) с некоторыми поправками к нему в связи с сибирскими особенностями. К 11 мая 1908 г. работа по составлению основ законоположения была завершена, а 23 мая, собрав подписи под заявлением о необходимости введения земства в Сибири, сибирские депутаты внесли проект в Думу.
Для продвижения своих проектов депутаты опирались на общественные организации (например, «Общество изучения Сибири и улучшения ее быта», открытое в марте 1908 г.) и СМИ.
Очевидный интерес к земской идее, по сравнению с прежним временем, начали проявлять представители крупной буржуазии, осознавшие, что земство может стать как способом улучшения местной жизни, так и инструментом усиления собственной власти. Это вылилось, например, в попытку самостоятельной выработки законопроектов введения земства в Сибири, как это сделали золотопромышленники.
Гораздо меньшую заинтересованность к земству проявляло сибирское крестьянство. Губернатор Тобольской губ. Гондатти очень точно подметил причину того: «Враги же земства могут сильно повредить самой идее земских учреждений. Стоит только внушить крестьянину: «До земства с вас брали по такой-то статье 1 руб., а теперь будут брать 3 руб.», и к земству создается враждебное, недоверчивое отношение».
Свои основные усилия депутаты третьедумской сибирской группы также сосредоточили на проблеме введения земства в регионе. Разработанный группой законопроект, внесенный на обсуждение и утверждение Думы 30 января 1912 г., 5 мая того же года был отклонен Государственным советом.
Следует отметить тот факт, что целенаправленная разработка земской идеи (имеется в виду идея введения в Сибири земских учреждений) в 1908–1912 гг. с использованием всех вышеуказанных возможностей привела к тому, что безоговорочно отрицательное отношение правительства к распространению на Сибирь земств было поколеблено. И впервые в 1912 г. при анализе этой проблемы министр внутренних дел А.А. Макаров высказал возможность установления земского самоуправления в Томской и Тобольской губернии. Другим важным результатом стало закрепление в общественном сознании сибиряков мысли о жизненно важном значении для Сибири земства. Правда, это касалось, прежде всего, либеральной части общества и меньше затронуло крестьянское население.
Следует отметить довольно серьезную поддержку сибирских либералов в борьбе за земство со стороны золотопромышленников, что объяснялось их сплоченностью (довольно регулярно проводились съезды) и тем, что они увидели в земстве хорошую возможность усиления своей власти над территорией приисков. Так, в одном из проектов, золотопромышленники требовали, чтобы обособленные золотопромышленные районы были приравнены к уездным земствам, а средства, собранные в качестве земских сборов с золотых приисков, шли бы на нужды этих же районов, а их владельцы рассчитывали на руководящую роль в земстве.
Война, начавшаяся в 1914 г., усилила надежды на скорое введение земства в Сибири, так как последние могли бы оказать серьезную помощь в различных областях хозяйствования и смягчить многие острые проблемы во взаимоотношениях между различными категориями населения. Военно-промышленные комитеты, созданные по всей стране, в том числе и в Сибири, увидели в земстве орган, в котором можно сосредоточить работу по найму рабочей силы. Они выступили за мелкую земскую единицу, которая «может не ограничиваться посредничеством по найму и регулировать самое передвижение и направление рабочей силы», и далее: «организацией мелкой земской единицы и демократизацией местного самоуправления разрешение проблемы организации рынка может почитаться поставленным на правильный путь».
В марте 1916 г., уже во время работы IV Думы сибирская парламентская группа снова подняла вопрос о введении земства в Сибири. Она собрала под законодательным предложением 72 подписи, но каких-либо практических шагов по обсуждению проекта Дума не успела предпринять.
2.2 Переселенческий вопрос
Сибирская депутатская группа II Государственной Думы разрабатывала законопроект, касающийся ограничения переселений крестьян, однако без успешных результатов.
Из 5 сибирских областных вопросов, перечисленных Г.Н. Потаниным, группа уже к 1910 году признавала один лишь переселенческий, но разрешать его собиралась иначе, чем областники. Ее программа социально-экономического развития Сибири была значительно шире областнической.
В аграрно-переселенческом вопросе областники занимали реакционные позиции. Они выступали против капитализации, переселений и разрушения общины с принципиальных, идейных позиций людей, не желающих видеть реальность. Их мечта отделить Сибирь от России и законсервировать в ней полуфеодальные порядки отвергалась сибирскими депутатами категорически. Они, наоборот, добивались ускоренных по сравнению с Европейской Россией темпов развития капитализма в сельском хозяйстве при ограждении его от проникновения помещика и возникновения классовой борьбы. Эти расхождения стремительно углублялись под влиянием осуществлявшейся столыпинской аграрной реформы.
Вопрос переселенческий является одним из самых важных, писал Головачев П.М. [6, с. 7] и не только потому, что от более правильного его разрешения непосредственно зависит участь многих тысяч людей, но и вследствие его огромного значения для старожилов в некоторых местностях.
По его мнению, мнению современника, переселенческое дело должно быть изъято из ведения чиновников, которым должна быть предоставлена лишь техническая и исполнительная роль и передано в руки местного самоуправляющегося земства и вообще введение местных учреждений во всем том, что касается общего определения удобных земель в известной местности и первоначального устройства переселенцев на местах. Переселенческий вопрос не только чисто-местный, но и общегосударственный, а потому местное самоуправление имеет и право контроля, и право получения из общегосударственных средств необходимых сумм для надлежащего устройства пришлых новоселов. Еще более важным общегосударственным вопросом является заселение Приамурья русским элементом, потому что в этом случай приходит и вопрос международного политического характера – создать в Приамурье естественным, и потому самым верным путем оплот против захвата Японией этой сибирской окраины, которая со временем должна играть более видную роль в общей экономике государственного хозяйства России. Кроме того, приамурские представители должны поддержать и осветить в Государственной Думе столь важные, специально местные вопросы, как вопрос об амурской железной дороге, проведение которой решительно необходимо для Приамурья; об охране рыбных промыслов вдоль северо-восточных берегов Сибири, а также в устье Амура и у русских берегов Сахалина; о правильной эксплуатации минеральных богатств северной части Сахалина и о более прочном фактическом закреплении этих местностей за Россией. Представители от Якутской области и Тобольской губ. должны обратить внимание на слухи, будто правительство намерено сахалинских каторжных выдворить в Якутской обл. и сделать вообще эту область и северные части Тобольской губ. такими же, приблизительно, местностями уголовной ссылки, каким был Сахалин. Якутская область уже достаточно потерпела от уголовной ссылки, а потому сибирские представители решительно не должны допускать опытов перенесения сахалинской ссылки на материк Сибири. Вообще, они не должны допускать, чтобы Сибирь продолжала роль ссыльной колонии, и потому им следует поддерживать вопрос о реформе всей нашей пенитенциарной системы.
Вопрос об охране инородцев дальнего севера должен привлечь живое внимание сибирских представителей в Гос. Думе: только одни инородцы и могут жить постоянно в этих суровых, непривлекательных местностях, пушные богатства которых окажутся без них почти совершенно недосягаемыми. Без инородцев северные тундры сделаются совершенно недоступными пустынями, и потому охрана инородцев является весьма важным вопросом даже чисто экономической категорий. Кром того, необходимо нужно позаботиться о правильной, широкой и дешевой доставке орудий труда для инородцев-рыболовов вообще и для русского населения берегов северо-восточных рек – Яны, Индигирки и особенно Колымы – им нужен материк для неводов и сетей, особенно волос. Это вопрос их существования, и якутский депутат должен обратить на него такое же внимание, как на ссылку в Якутскую область. [6, с. 8–9]
Депутаты не ставили под сомнение целесообразность переселенческого движения в восточные районы страны. Была поднята другая проблема: сбалансированного подхода к задаче переселения, максимального учета интересов старожильческого населения в местах водворения новоселов из Европейской России. Позиция сибирских депутатов не была понятна и многим их «парламентским коллегам». Не случайно Н.Л. Скалозубов, поднявшись на трибуну для критики разъяснений Б.А. Васильчикова, находился на ней значительно больше времени, чем его высокопоставленный оппонент. Николай Лукич заявил, что ему и его товарищам обидно слышать в кулуарах Думы вопрос: «Неужели вы, сибиряки, протестуете против переселения в Сибирь? Неужели в Сибири тесно? Неужели переселение должно прекратиться?» [12, с. 54–55]
Обвинения в региональном эгоизме тобольский депутат отвел от себя и своих земляков, работавших в Государственной думе, как беспочвенные:»… мы, сибиряки, протестуем не против правильной колонизации, – она необходима для Сибири, она ее оживит, – протестуем против того беспорядочного, хаотического переселения, которое в настоящее время ведется… теперь происходит устройство в Сибири не переселенцев, а переселенческих чиновников». [12, с. 55]
Широко распространенное мнение об огромных площадях никем не занятых земель в крае Н.Л. Скалозубов назвал легендой. Со знанием дела (вчерашний губернский агроном!), на конкретном материале оратор убеждал парламентскую аудиторию (не князя же Васильчикова) во взвешенности и обоснованности такого вывода. По глубине анализа ситуации это было не рядовое участие в прениях, а выступление на уровне доклада. В конце продолжительной речи Н.Л. Скалозубов в качестве квинтэссенции прозвучавших из его уст рассуждений отметил, что «нормальная колонизация Сибири будет возможна лишь с организацией общественной жизни в Сибири, с введением здесь земского самоуправления, уже обещанного Высочайшим рескриптом на имя графа Кутайсова». [Там же]
В конце заседания думы поступило предложение принять объяснения удовлетворительными и перейти к очередным делам. С этим депутаты-сибиряки не согласились. В их «формуле» акценты расставлены иначе: «Признавая разъяснения, данные главноуправляющим земледелием и землеустройством по вопросу относительно мер, принятых к ускорению образования переселенческих участков в Сибири, недостаточными, а мероприятия главного управления по организации переселенческого дела необеспечивающими интересы переселенцев и нарушающими интересы коренного сибирского населения, Государственная Дума переходит к очередным делам». [12, с. 56]
Принятие предложения сибирских депутатов справедливо было воспринято самими депутатами и общественностью Сибири как моральная победа, пусть и небольшая, народных представителей от огромной окраинной территории России.
По поручению бюджетной комиссии II Государственной Думы Н.Л. Скалозубов подготовил проект доклада по смете переселенческого управления ГУЗиЗ, который, однако, не был внесен на общее собрание по причине роспуска Думы 3 июня 1907 г. Документ разработан основательно, о чем свидетельствует и внешний показатель: количество страниц, отпечатанных типографским способом, – свыше 35. Н.Л. Скалозубов называет источники бюджетной экономии: сокращение чиновничьего аппарата переселенческого ведомства, прекращение финансирования изданий справочного характера по переселению и плакатной продукции, так как в них содержалась информация о якобы свободных участках, вводившая в заблуждение многих переселенцев. В настоящее время, убеждает автор, устройство новоселов совершается в порядке опеки над ними: людей устраивают вместо того, чтобы помогать им устраиваться. «Отрицательные результаты такой системы сказываются громадным процентом фактически неустроенных переселенцев». Н.Л. Скалозубов вновь высказывает убеждение в необходимости привлечения земств к организации переселений. В связи с этим, по его мнению, активизируется проблема введения земских учреждений в Сибири: «Будущие земства Сибири должны, при содействии правительства, принять на себя заботы о водворении новоселов и организовать им помощь кредитную, агрономическую и врачебную». [12, с. 56]
Заключение
Подводя итоги исследования, стоит повторить, что для такого огромного края, каким была Сибирь, представительство в Госдуму было мизерное. Но, как отмечают множество исследователей, сибирские депутаты достойно справлялись с возложенными на них задачами, несмотря на все препоны: упомянутое маленькое представительство для огромной территории, выборы позднее общероссийских по срокам, короткое время действия I и II Государственной думы и др. И даже маленькая результативность не уменьшает их достижений.
В работе проанализирована специфика деятельности сибирской группы депутатов, это, прежде всего, защита региональных интересов, консолидация депутатов и общественных деятелей, СМИ во имя этого.
В первой главе проанализированы социокультурные особенности депутатов, выяснен их уровень образования, социальное положение и другие особенности. Проведено сравнение с областниками как ответ на частое соотнесение в историографии сибирской группы депутатов и областников.
Во второй главе проанализировано решение депутатами двух насущных проблем начала века для Сибири: переселенческая политика и земская реформа.
Российская империя, как мы теперь знаем, так и не смогла выработать свою, общепризнанную населением модель конституционной монархии. На фоне ряда европейских государств, обеспечивших себе в неспокойном XX веке относительную стабильность за счет консолидации вокруг личности конституционного монарха и отражающего народные интересы вокруг парламента, российская государственность до сих пор отличается нестабильностью и недообустроенностью. При этом она до сих пор нуждается в совершенствовании национальной модели парламентаризма. Сибирская группа депутатов в этом плане показала себя действительно связанной общностью интересов населения территорий, представителями которых они являются и нам спустя сто лет есть чему у них поучиться.
Список использованных источников и литературы
1. 1917 год в Российской и мировой истории: материалы международной науч. конфер. (Красноярск, 14–15 ноября 2007 г.) / Красноярск, Красноярский писатель, 2007. – 424 с.
2. VI историко-философские чтения: материалы по науч.-практич. конф. / Под ред. В.В. Гришаева; отв. за вып. М.Г. Тарасов, Красноярский гос. ун-т. – Красноярск, 2006. – 166 с.
3. Борзенко, Л. Неудобная Дума / Л. Борзенко // Знамя труда. – 2006. – 7 апр.
4. Виттенберг, Б.М. Государственная дума // Отечественная история: энциклопедия [Текст]: В 5 т.: т. 1: А-Д / Редкол.: В.Л. Янин (гл. ред.) и другие. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1994. – С. 611–612.
5. Вопросы теории и истории государства и права: сб. науч. статей / Отв. ред.: С.А. Дробышевский. / Красноярский гос. ун-т, Красноярск, 1999. – 124 с.
6. Головачев П.М. Сибирские вопросы в Государственной Думе // Сиб. вопросы. – 1906. – №1. – С. 3–12.
7. Депутаты Государственных дум от Енисейской губернии (1906–1917). Информационные материалы / Комитет по делам архивов. – Красноярск, 2003. – 43 с.
8. Карпухин, К. Сто лет в обед / К. Карпухин // Сегодняшняя газета. – 2006. – №54.
9. Малышева, О.Г. Государственная дума // Энциклопедия государственного управления в России [Текст]: В 4 т. / Под общ. ред. В.К. Егорова. Отв. ред. И.Н. Барциц / Том I. А-Е. Отв. ред. И.Н. Барциц. – М.: Изд-во РАГС, 2004. – С. 209–211.
10. Парламентаризм в России: исторический опыт и современные проблемы: мат. Всерос. науч.-практ. конференции, посвящ. 100-летию начала деятельности первой российской Государственной думы. Красноярск, 18 мая 2006 / В.В. Гришаев (отв. ред.); В.Г. Курдюков (зам. отв. ред.); ред. кол. – Красноярск: Красноярский писатель, 2006. – 292 с.
11. Родионов Ю.П. Сибирские депутаты в I Государственной думе // Революция 1905–1907 годов и общественное движение в Сибири и на Дальнем Востоке: Межвед. сб. науч. тр. / Под ред. А.П. Толочко. Омск: Изд-во ОмГУ, 1995. С. 117–130.
12. Родионов Ю.П. Сибирские депутаты во II Государственной думе // По страницам российской истории. Омск, 1996. С. 50–57.
13. Родионов, Ю.П. Идентификация партийности сибирских депутатов Государственной думы в 1906–1917 гг. (Источниковые возможности решения проблемы) // Сибирь: ХХ век: Межвуз. сб. научн. тр. Вып. 2. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. С. 23–30.
14. Родионов, Ю.П. Социокультурные характеристики сибирских депутатов Государственной думы начала XX в. // Вторые архивные чтения памяти М.В. Грабаря: тезисы докладов и сообщений. Омск: Изд-во полигр. центр ОмГМА, 2005. С. 156–162.
15. Селунская Н., Томтендаль Р. Зарождение демократической культуры [Текст]: Россия в начале XX века. – М.: «РОССПЭН», 2005. – 336 с.
Областничество синтезировало интересы людей, страдавших от конкуренции буржуазии центральной России и переселений крестьян, отнимавших часть земли. Проведение транссибирской магистрали и связанное с ней развитие капитализма, массовые переселения в период столыпинской аграрной реформы привели к появлению новых предпринимателей, особенно в добывающих отраслях, которые заняли прочное место в общероссийском разделении труда. Это же произошло и в промышленности по переработке сельскохозяйственной продукции, где прочно укрепился и даже кое-что монополизировал коллективный предприниматель – кооперация. Вырос слой предпринимателей – крестьян, богатеющих на ограблении переселенцев, в том числе из самих переселенцев. Это были наиболее активные, динамичные и заинтересованные в единстве страны предпринимательские слои, и сибирские депутаты представляли собой интересы именно этих слоев.
Поэтому, имея одну социально-экономическую базу, сибирские депутаты Государственной думы и областники в какой-то степени выражали разные интересы и пытались разрешить разные вопросы экономического и социально-политического развития Сибири. Областничество являлось разновидностью либерализма, но разновидностью специфической, так как положение Сибири как колонии Европейской России задерживало ее социально-экономическое развитие, сохраняло элементы патриархальности. Возглавляемое старыми вождями типа Г.Н. Потанина, малоспособными к изменению своих взглядов, осознанию происходящего развития страны, областничество пыталось отгородиться от идущего из Центра прогресса. Сибирская же группа возглавлялась молодыми и энергичными руководителями, попавшими в Сибирь в зрелом возрасте и не воспитанными на областнических традициях. Поэтому местнические тенденции, вызванные экономическим давлением Центра, уступали место предпринимательскому стремлению завоевать новые рынки и потеснить менее энергичных конкурентов. Кроме того, начало XX века знаменовалось быстрым вырождением политической элиты Центра страны и натиском желающих взойти на политический Олимп провинциалов. Государственная дума стала одним из главных каналов выдвижения провинциалов в политическую элиту общества, и сибирская парламентская группа явилась лишь способом объединения усилий выдвигающихся талантливых оппозиционных политиков, для которых рамки региона оказались узки.
Однако союз сибирской парламентской группы и областничества был хотя и слаб, но сохранен до 1918 года. Произошло это в силу близости их социальной базы, положения Сибири как колонии Европейской России, а также по политическим мотивам: сибирские депутаты создавали «левый блок» из кадетских правосоциалистических партий с целью перехватить власть в Сибири после падения царского режима и не допустить здесь развязывания гражданской войны. Блок этот они предлагали в 1912–1913 годах и всей кадетской партии, но П.Н. Милюков на это не пошел. Да и само областничество отличалось эклектизмом, склонностью к соглашательству, имело органическое родство с идеологией кадетской партии. Областники могли жаловаться и упрекать сибирских депутатов в неверности, но разрывать союз с ними не могли и не хотели. Н.Б. Шейнфельд совершенно верно заметил, что областничество было удобно «как объединяющая, формально внепартийная платформа для совместных выступлений представителей различных либерально-буржуазных, либерально-народнических и иногда даже мелкобуржуазных демократических партий в Сибири».
Но областники оказались в этом союзе на правах «бедного родственника» и за время существования Государственной думы привыкли к этому положению, постоянным уступкам и капитуляциям со своей стороны. Разрыв произошел в 1918 году. Именно бывшие сибирские депутаты Государственной думы призвали в Сибирь А.В. Колчака, которого хорошо знали по совместной работе: в 1907–1914 годах Колчак был военно-морским экспертом Думы и одновременно членом Общества изучения Сибири и улучшения ее быта и внепарламентским членом ее группы, из состава которой вышли и оба премьер-министра колчаковского правительства П.В. Володарский и В.Н. Пепеляев. Колчак в полном соответствии с унитарной концепцией сибирской парламентской группы не только провозгласил себя Всероссийским правителем, но и уничтожил сибирский сепаратизм путем суровых репрессий.
В целом, если подводить итоги деятельности Сибирской парламентской группы, можно отметить, что сибирские депутаты оказались людьми энергичными и предприимчивыми. И, несмотря на то, что ни один законопроект, разработанный Сибирской парламентской группой, реализовать не удалось, опыт сибирских депутатов по организации их совместной деятельности является достаточно ценным.
2. Решение «сибирских вопросов» в Государственной Думе
В данной главе рассмотрены только две, особо важные проблемы, которые пытались решать депутаты во всех четырех думах: земский и переселенческий вопрос.
2.1 Земский вопрос
Идея введения в Сибири земских учреждений, впервые выдвинутая областниками еще в 60–70-х гг. XIX в., за период революционных событий 1905–1907 гг. претерпела существенное изменение. Прежде всего, земский вопрос стал центральным в программе буржуазного реформирования Сибири, выдвинутой либералами. Желание сибирской интеллигенции добиться введения земских учреждений отражало укрепление позиций сибирской буржуазии и ее стремление к непосредственному участию в управлении сибирским краем. К тому же, по их представлению, земства могли снять многие противоречия, приведшие к революционной стихии, только что обрушившейся на Россию. Как писал один из либералов, «земские учреждения заслужили того, чтобы их считать необходимыми органами государственного строя…, и без них едва ли мысленно осторожное разумное движение всей жизни нашего общества вперед, движения в порядке, с соблюдением всех лучших заветов русской земли».
Абстрактные идеи старых областников относительно необходимости введения земства за годы революции превратились в хорошо разработанные проекты, а начало работы Государственной Думы позволило надеяться на скорую их доработку и принятие. Роспуск II Думы в 1907 г. в этих условиях в глазах либералов означал крушение надежд на быстрое введение земства и привел к некоторому их унынию (как писал корреспондент из Тюмени: «Все время просили,… мечтали, писали, говорили: дайте земство! Обещали и не дают»), но не положил конец земским идеям. Судя по действиям либералов Сибири, они решили добиться желаемого силой общественного мнения и тщательностью подготовки своих предложений. Действовали по нескольким направлениям. Главное – это сибирская группа депутатов в Государственной Думе.
Подчеркивая необходимость земской реформы для Сибири, сибирские кадеты заявляли, что самым целесообразным и кратким считают путь реформаторского законодательства, а не путь революционный, который уже показал свои плоды.
Нужно заметить, что депутаты Думы вообще придавали большое значение реформам в области местного самоуправления, требовали общей реформы земства в России. Сибирские депутаты в Думе вновь воссоздали парламентскую группу и образовали административно-земскую комиссию, большинство которой составили кадеты. Руководить земской подкомиссией предложили А.А. Корнилову, который одновременно стоял во главе работ по составлению земского положения в неземских губерниях во фракции кадетов. Тем самым был предрешен следующий шаг: А.А. Корниловым, С. Ивановым и Н.Л. Скалозубовым (именно они являлись самыми активными разработчиками сибирского земского законопроекта) было решено исходить из положения 1890 г. (как это делали кадеты) с некоторыми поправками к нему в связи с сибирскими особенностями. К 11 мая 1908 г. работа по составлению основ законоположения была завершена, а 23 мая, собрав подписи под заявлением о необходимости введения земства в Сибири, сибирские депутаты внесли проект в Думу.
Для продвижения своих проектов депутаты опирались на общественные организации (например, «Общество изучения Сибири и улучшения ее быта», открытое в марте 1908 г.) и СМИ.
Очевидный интерес к земской идее, по сравнению с прежним временем, начали проявлять представители крупной буржуазии, осознавшие, что земство может стать как способом улучшения местной жизни, так и инструментом усиления собственной власти. Это вылилось, например, в попытку самостоятельной выработки законопроектов введения земства в Сибири, как это сделали золотопромышленники.
Гораздо меньшую заинтересованность к земству проявляло сибирское крестьянство. Губернатор Тобольской губ. Гондатти очень точно подметил причину того: «Враги же земства могут сильно повредить самой идее земских учреждений. Стоит только внушить крестьянину: «До земства с вас брали по такой-то статье 1 руб., а теперь будут брать 3 руб.», и к земству создается враждебное, недоверчивое отношение».
Свои основные усилия депутаты третьедумской сибирской группы также сосредоточили на проблеме введения земства в регионе. Разработанный группой законопроект, внесенный на обсуждение и утверждение Думы 30 января 1912 г., 5 мая того же года был отклонен Государственным советом.
Следует отметить тот факт, что целенаправленная разработка земской идеи (имеется в виду идея введения в Сибири земских учреждений) в 1908–1912 гг. с использованием всех вышеуказанных возможностей привела к тому, что безоговорочно отрицательное отношение правительства к распространению на Сибирь земств было поколеблено. И впервые в 1912 г. при анализе этой проблемы министр внутренних дел А.А. Макаров высказал возможность установления земского самоуправления в Томской и Тобольской губернии. Другим важным результатом стало закрепление в общественном сознании сибиряков мысли о жизненно важном значении для Сибири земства. Правда, это касалось, прежде всего, либеральной части общества и меньше затронуло крестьянское население.
Следует отметить довольно серьезную поддержку сибирских либералов в борьбе за земство со стороны золотопромышленников, что объяснялось их сплоченностью (довольно регулярно проводились съезды) и тем, что они увидели в земстве хорошую возможность усиления своей власти над территорией приисков. Так, в одном из проектов, золотопромышленники требовали, чтобы обособленные золотопромышленные районы были приравнены к уездным земствам, а средства, собранные в качестве земских сборов с золотых приисков, шли бы на нужды этих же районов, а их владельцы рассчитывали на руководящую роль в земстве.
Война, начавшаяся в 1914 г., усилила надежды на скорое введение земства в Сибири, так как последние могли бы оказать серьезную помощь в различных областях хозяйствования и смягчить многие острые проблемы во взаимоотношениях между различными категориями населения. Военно-промышленные комитеты, созданные по всей стране, в том числе и в Сибири, увидели в земстве орган, в котором можно сосредоточить работу по найму рабочей силы. Они выступили за мелкую земскую единицу, которая «может не ограничиваться посредничеством по найму и регулировать самое передвижение и направление рабочей силы», и далее: «организацией мелкой земской единицы и демократизацией местного самоуправления разрешение проблемы организации рынка может почитаться поставленным на правильный путь».
В марте 1916 г., уже во время работы IV Думы сибирская парламентская группа снова подняла вопрос о введении земства в Сибири. Она собрала под законодательным предложением 72 подписи, но каких-либо практических шагов по обсуждению проекта Дума не успела предпринять.
2.2 Переселенческий вопрос
Сибирская депутатская группа II Государственной Думы разрабатывала законопроект, касающийся ограничения переселений крестьян, однако без успешных результатов.
Из 5 сибирских областных вопросов, перечисленных Г.Н. Потаниным, группа уже к 1910 году признавала один лишь переселенческий, но разрешать его собиралась иначе, чем областники. Ее программа социально-экономического развития Сибири была значительно шире областнической.
В аграрно-переселенческом вопросе областники занимали реакционные позиции. Они выступали против капитализации, переселений и разрушения общины с принципиальных, идейных позиций людей, не желающих видеть реальность. Их мечта отделить Сибирь от России и законсервировать в ней полуфеодальные порядки отвергалась сибирскими депутатами категорически. Они, наоборот, добивались ускоренных по сравнению с Европейской Россией темпов развития капитализма в сельском хозяйстве при ограждении его от проникновения помещика и возникновения классовой борьбы. Эти расхождения стремительно углублялись под влиянием осуществлявшейся столыпинской аграрной реформы.
Вопрос переселенческий является одним из самых важных, писал Головачев П.М. [6, с. 7] и не только потому, что от более правильного его разрешения непосредственно зависит участь многих тысяч людей, но и вследствие его огромного значения для старожилов в некоторых местностях.
По его мнению, мнению современника, переселенческое дело должно быть изъято из ведения чиновников, которым должна быть предоставлена лишь техническая и исполнительная роль и передано в руки местного самоуправляющегося земства и вообще введение местных учреждений во всем том, что касается общего определения удобных земель в известной местности и первоначального устройства переселенцев на местах. Переселенческий вопрос не только чисто-местный, но и общегосударственный, а потому местное самоуправление имеет и право контроля, и право получения из общегосударственных средств необходимых сумм для надлежащего устройства пришлых новоселов. Еще более важным общегосударственным вопросом является заселение Приамурья русским элементом, потому что в этом случай приходит и вопрос международного политического характера – создать в Приамурье естественным, и потому самым верным путем оплот против захвата Японией этой сибирской окраины, которая со временем должна играть более видную роль в общей экономике государственного хозяйства России. Кроме того, приамурские представители должны поддержать и осветить в Государственной Думе столь важные, специально местные вопросы, как вопрос об амурской железной дороге, проведение которой решительно необходимо для Приамурья; об охране рыбных промыслов вдоль северо-восточных берегов Сибири, а также в устье Амура и у русских берегов Сахалина; о правильной эксплуатации минеральных богатств северной части Сахалина и о более прочном фактическом закреплении этих местностей за Россией. Представители от Якутской области и Тобольской губ. должны обратить внимание на слухи, будто правительство намерено сахалинских каторжных выдворить в Якутской обл. и сделать вообще эту область и северные части Тобольской губ. такими же, приблизительно, местностями уголовной ссылки, каким был Сахалин. Якутская область уже достаточно потерпела от уголовной ссылки, а потому сибирские представители решительно не должны допускать опытов перенесения сахалинской ссылки на материк Сибири. Вообще, они не должны допускать, чтобы Сибирь продолжала роль ссыльной колонии, и потому им следует поддерживать вопрос о реформе всей нашей пенитенциарной системы.
Вопрос об охране инородцев дальнего севера должен привлечь живое внимание сибирских представителей в Гос. Думе: только одни инородцы и могут жить постоянно в этих суровых, непривлекательных местностях, пушные богатства которых окажутся без них почти совершенно недосягаемыми. Без инородцев северные тундры сделаются совершенно недоступными пустынями, и потому охрана инородцев является весьма важным вопросом даже чисто экономической категорий. Кром того, необходимо нужно позаботиться о правильной, широкой и дешевой доставке орудий труда для инородцев-рыболовов вообще и для русского населения берегов северо-восточных рек – Яны, Индигирки и особенно Колымы – им нужен материк для неводов и сетей, особенно волос. Это вопрос их существования, и якутский депутат должен обратить на него такое же внимание, как на ссылку в Якутскую область. [6, с. 8–9]
Депутаты не ставили под сомнение целесообразность переселенческого движения в восточные районы страны. Была поднята другая проблема: сбалансированного подхода к задаче переселения, максимального учета интересов старожильческого населения в местах водворения новоселов из Европейской России. Позиция сибирских депутатов не была понятна и многим их «парламентским коллегам». Не случайно Н.Л. Скалозубов, поднявшись на трибуну для критики разъяснений Б.А. Васильчикова, находился на ней значительно больше времени, чем его высокопоставленный оппонент. Николай Лукич заявил, что ему и его товарищам обидно слышать в кулуарах Думы вопрос: «Неужели вы, сибиряки, протестуете против переселения в Сибирь? Неужели в Сибири тесно? Неужели переселение должно прекратиться?» [12, с. 54–55]
Обвинения в региональном эгоизме тобольский депутат отвел от себя и своих земляков, работавших в Государственной думе, как беспочвенные:»… мы, сибиряки, протестуем не против правильной колонизации, – она необходима для Сибири, она ее оживит, – протестуем против того беспорядочного, хаотического переселения, которое в настоящее время ведется… теперь происходит устройство в Сибири не переселенцев, а переселенческих чиновников». [12, с. 55]
Широко распространенное мнение об огромных площадях никем не занятых земель в крае Н.Л. Скалозубов назвал легендой. Со знанием дела (вчерашний губернский агроном!), на конкретном материале оратор убеждал парламентскую аудиторию (не князя же Васильчикова) во взвешенности и обоснованности такого вывода. По глубине анализа ситуации это было не рядовое участие в прениях, а выступление на уровне доклада. В конце продолжительной речи Н.Л. Скалозубов в качестве квинтэссенции прозвучавших из его уст рассуждений отметил, что «нормальная колонизация Сибири будет возможна лишь с организацией общественной жизни в Сибири, с введением здесь земского самоуправления, уже обещанного Высочайшим рескриптом на имя графа Кутайсова». [Там же]
В конце заседания думы поступило предложение принять объяснения удовлетворительными и перейти к очередным делам. С этим депутаты-сибиряки не согласились. В их «формуле» акценты расставлены иначе: «Признавая разъяснения, данные главноуправляющим земледелием и землеустройством по вопросу относительно мер, принятых к ускорению образования переселенческих участков в Сибири, недостаточными, а мероприятия главного управления по организации переселенческого дела необеспечивающими интересы переселенцев и нарушающими интересы коренного сибирского населения, Государственная Дума переходит к очередным делам». [12, с. 56]
Принятие предложения сибирских депутатов справедливо было воспринято самими депутатами и общественностью Сибири как моральная победа, пусть и небольшая, народных представителей от огромной окраинной территории России.
По поручению бюджетной комиссии II Государственной Думы Н.Л. Скалозубов подготовил проект доклада по смете переселенческого управления ГУЗиЗ, который, однако, не был внесен на общее собрание по причине роспуска Думы 3 июня 1907 г. Документ разработан основательно, о чем свидетельствует и внешний показатель: количество страниц, отпечатанных типографским способом, – свыше 35. Н.Л. Скалозубов называет источники бюджетной экономии: сокращение чиновничьего аппарата переселенческого ведомства, прекращение финансирования изданий справочного характера по переселению и плакатной продукции, так как в них содержалась информация о якобы свободных участках, вводившая в заблуждение многих переселенцев. В настоящее время, убеждает автор, устройство новоселов совершается в порядке опеки над ними: людей устраивают вместо того, чтобы помогать им устраиваться. «Отрицательные результаты такой системы сказываются громадным процентом фактически неустроенных переселенцев». Н.Л. Скалозубов вновь высказывает убеждение в необходимости привлечения земств к организации переселений. В связи с этим, по его мнению, активизируется проблема введения земских учреждений в Сибири: «Будущие земства Сибири должны, при содействии правительства, принять на себя заботы о водворении новоселов и организовать им помощь кредитную, агрономическую и врачебную». [12, с. 56]
Заключение
Подводя итоги исследования, стоит повторить, что для такого огромного края, каким была Сибирь, представительство в Госдуму было мизерное. Но, как отмечают множество исследователей, сибирские депутаты достойно справлялись с возложенными на них задачами, несмотря на все препоны: упомянутое маленькое представительство для огромной территории, выборы позднее общероссийских по срокам, короткое время действия I и II Государственной думы и др. И даже маленькая результативность не уменьшает их достижений.
В работе проанализирована специфика деятельности сибирской группы депутатов, это, прежде всего, защита региональных интересов, консолидация депутатов и общественных деятелей, СМИ во имя этого.
В первой главе проанализированы социокультурные особенности депутатов, выяснен их уровень образования, социальное положение и другие особенности. Проведено сравнение с областниками как ответ на частое соотнесение в историографии сибирской группы депутатов и областников.
Во второй главе проанализировано решение депутатами двух насущных проблем начала века для Сибири: переселенческая политика и земская реформа.
Российская империя, как мы теперь знаем, так и не смогла выработать свою, общепризнанную населением модель конституционной монархии. На фоне ряда европейских государств, обеспечивших себе в неспокойном XX веке относительную стабильность за счет консолидации вокруг личности конституционного монарха и отражающего народные интересы вокруг парламента, российская государственность до сих пор отличается нестабильностью и недообустроенностью. При этом она до сих пор нуждается в совершенствовании национальной модели парламентаризма. Сибирская группа депутатов в этом плане показала себя действительно связанной общностью интересов населения территорий, представителями которых они являются и нам спустя сто лет есть чему у них поучиться.
Список использованных источников и литературы
1. 1917 год в Российской и мировой истории: материалы международной науч. конфер. (Красноярск, 14–15 ноября 2007 г.) / Красноярск, Красноярский писатель, 2007. – 424 с.
2. VI историко-философские чтения: материалы по науч.-практич. конф. / Под ред. В.В. Гришаева; отв. за вып. М.Г. Тарасов, Красноярский гос. ун-т. – Красноярск, 2006. – 166 с.
3. Борзенко, Л. Неудобная Дума / Л. Борзенко // Знамя труда. – 2006. – 7 апр.
4. Виттенберг, Б.М. Государственная дума // Отечественная история: энциклопедия [Текст]: В 5 т.: т. 1: А-Д / Редкол.: В.Л. Янин (гл. ред.) и другие. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1994. – С. 611–612.
5. Вопросы теории и истории государства и права: сб. науч. статей / Отв. ред.: С.А. Дробышевский. / Красноярский гос. ун-т, Красноярск, 1999. – 124 с.
6. Головачев П.М. Сибирские вопросы в Государственной Думе // Сиб. вопросы. – 1906. – №1. – С. 3–12.
7. Депутаты Государственных дум от Енисейской губернии (1906–1917). Информационные материалы / Комитет по делам архивов. – Красноярск, 2003. – 43 с.
8. Карпухин, К. Сто лет в обед / К. Карпухин // Сегодняшняя газета. – 2006. – №54.
9. Малышева, О.Г. Государственная дума // Энциклопедия государственного управления в России [Текст]: В 4 т. / Под общ. ред. В.К. Егорова. Отв. ред. И.Н. Барциц / Том I. А-Е. Отв. ред. И.Н. Барциц. – М.: Изд-во РАГС, 2004. – С. 209–211.
10. Парламентаризм в России: исторический опыт и современные проблемы: мат. Всерос. науч.-практ. конференции, посвящ. 100-летию начала деятельности первой российской Государственной думы. Красноярск, 18 мая 2006 / В.В. Гришаев (отв. ред.); В.Г. Курдюков (зам. отв. ред.); ред. кол. – Красноярск: Красноярский писатель, 2006. – 292 с.
11. Родионов Ю.П. Сибирские депутаты в I Государственной думе // Революция 1905–1907 годов и общественное движение в Сибири и на Дальнем Востоке: Межвед. сб. науч. тр. / Под ред. А.П. Толочко. Омск: Изд-во ОмГУ, 1995. С. 117–130.
12. Родионов Ю.П. Сибирские депутаты во II Государственной думе // По страницам российской истории. Омск, 1996. С. 50–57.
13. Родионов, Ю.П. Идентификация партийности сибирских депутатов Государственной думы в 1906–1917 гг. (Источниковые возможности решения проблемы) // Сибирь: ХХ век: Межвуз. сб. научн. тр. Вып. 2. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. С. 23–30.
14. Родионов, Ю.П. Социокультурные характеристики сибирских депутатов Государственной думы начала XX в. // Вторые архивные чтения памяти М.В. Грабаря: тезисы докладов и сообщений. Омск: Изд-во полигр. центр ОмГМА, 2005. С. 156–162.
15. Селунская Н., Томтендаль Р. Зарождение демократической культуры [Текст]: Россия в начале XX века. – М.: «РОССПЭН», 2005. – 336 с.
[1] Шиловский, М.В. Сибирская парламентская группа: опыт отстаивания региональных интересов 1907-1917 гг. - Парламентаризм в России: исторический опыт и современные проблемы: мат. Всерос. науч.-практ. конференции, посвящ. 100-летию начала деятельности первой российской Государственной думы. Красноярск, 18 мая 2006 / В.В. Гришаев (отв. ред.); В.Г. Курдюков (зам. отв. ред.); ред.кол. – Красноярск: Красноярский писатель, 2006. – 145-148
