1. Лингвистическая характеристика публицистического стиля
1.1. Основные черты стиля
Публицистический стиль занимает особое место в системе стилей литературного языка, поскольку во многих случаях он должен перерабатывать тексты, созданные в рамках других стилей. Научная и деловая речь ориентированы на интеллектуальное отражение действительности, художественная речь - на её эмоциональное отражение. Публицистика играет особую роль - она стремится удовлетворить как интеллектуальные, так и эстетические потребности. Выдающийся французский лингвист Ш. Балли писал, что "научный язык - это язык идей, а художественная речь - язык чувств"[1]. К этому можно добавить, что публицистика - язык и мыслей, и чувств. Важность тем, освещаемых средствами массовой информации требует основательных размышлений и соответствующих средств логического изложения мысли, а выражение авторского отношения к событиям невозможно без использования эмоциональных средств языка.
Среди главных языковых особенностей публицистического стиля следует назвать принципиальную неоднородность стилистических средств; использование специальной терминологии и эмоционально окрашенной лексики, сочетание стандартных и экспрессивных средств языка, использование и абстрактной, и конкретной лексики. Важной чертой публицистики является использование наиболее типичных для данного момента общественной жизни способов изложения материала, наиболее частотных лексических единиц, характерных для данного времени фразеологизмов и метафорических употреблений слова. Актуальность содержания заставляет журналиста искать актуальных форм его выражения, общепонятных и в то же время отличающихся свежестью, новизной.
Публицистика является основной сферой возникновения и наиболее активным каналом распространения языковых неологизмов: лексических, словообразовательных, фразеологических. Поэтому данный стиль оказывает существенное влияние на развитие языковой нормы. К сожалению, в случаях тиражирования небрежной, неточной речи это влияние оказывается отрицательным: люди с низкой речевой культурой воспринимают ошибки как норму.
Особенностью публицистического стиля является широкий охват лексики литературного языка: от научных и технических терминов до слов обыденной разговорной речи. Иногда публицист выходит за рамки литературного языка, используя в своей речи жаргонные слова, этого, однако, следует избегать.
Говоря о публицистическом стиле, необходимо сразу же заметить, что не все тексты, размещаемые в средствах массовой информации принадлежат к публицистическому стилю. Так, например, в "Российской газете" публикуются тексты законов, указов, постановлений, они относятся к официально-деловому стилю. В "Независимой газете" иногда печатаются научные статьи, написанные специалистами, они принадлежат научному стилю. По радио нередко читают романы, повести, рассказы - эти произведения относятся к художественной речи. Всё это характеризует не публицистический стиль, а общественные функции средств массовой коммуникации.
Иначе обстоит дело, когда журналист в телерепортаже или газетной статье рассказывает о научных исследованиях по генетике и при этом употребляет научные термины, или сообщает о запуске космического корабля, учениях спасателей, открытии авиасалона и включает в свою речь технические термины, а в судебной хронике использует юридическую лексику. В этих случаях иностилевые элементы (слова и обороты речи) включаются в состав выразительных средств публицистического стиля, входят в язык массовой информации (так называет публицистический стиль проф. Ю.В. Рождественский). Именно эти случаи имеются в виду, когда лингвисты рассуждают о взаимодействии разностилевых единиц в рамках газетно-публицистического стиля. Это взаимодействие также является важной чертой публицистического стиля.
1.2. Лексические черты
Публицистические произведения отличаются необыкновенной широтой тематики, они могут касаться любой темы, попавшей в центр общественного внимания, например, технологии проведения водолазных работ. Это, несомненно, сказывается на языковых особенностях данного стиля: возникает необходимость включать специальную лексику, требующую пояснений, а иногда и развёрнутых комментариев.
С другой стороны, целый ряд тем постоянно находится в центре общественного внимания, и лексика, относящаяся к этим темам, приобретает публицистическую окраску. Таким образом, в составе словаря языка формируется круг лексических единиц, характерных для публицистического стиля.
 Среди таких постоянно освещаемых тем в первую очередь следует назвать политику, информацию о деятельности правительства и парламента, выборах, партийных мероприятиях, о заявлениях политических лидеров. В текстах на эту тему регулярно встречаются такие слова и словосочетания, как: фракция, коалиция, кандидат, лидер, законопроект, демократы, оппозиция, федерализм, консерватизм, радикалы, предвыборная кампания, парламентские слушания, оживлённая дискуссия, второй тур, избирательный штаб, рейтинг политика, нижняя палата, доверие избирателей, депутатский запрос, парламентское расследование, общественное согласие. Экономическая тематика также важна для публицистического стиля и её освещение невозможно без таких слов, как бюджет, инвестиции, инфляция, аукцион, арбитраж, аудит, сырьё, лицензирование, банкротство, монополизм, акционерное общество, естественные монополии, рынок труда, таможенные пошлины, курс акций.
В материалах на темы образования, здравоохранения, социальной защиты населения журналисту могут понадобиться следующие обороты:
- вариативность образования, государственная поддержка, зарплата учителей, дистанционное образование, разгрузка школьной программы, обмен студентами, соглашение о научном сотрудничестве, информатизация образования;
- обязательное медицинское страхование, медицинский полис, льготы на лекарства, диагностический центр;
- прожиточный минимум, детские пособия, потребительская, корзина, уровень жизни, начисление пенсии, работающий пенсионер.
Информация о состоянии общественного порядка не может быть передана без таких словосочетаний, как: борьба с преступностью, охрана прав граждан, место происшествия, прокурорская проверка, судебное разбирательство, подписка о невыезде, борьба с незаконным оборотом наркотиков. В сообщениях о происшествиях, стихийных бедствиях, авариях часто встречаются слова: ураган, тайфун, землетрясение, наводнение, захват заложников, теракт, стрельба в карауле, столкновение автомобиля с поездом, спасательная операция, тушение пожара, экологическая катастрофа.
Сводки военных корреспондентов содержат слова: боевик, взрывчатка, фугас, минирование, снайпер, обстрел, бомбардировка, боевой вылет, тяжёлое ранение, жертвы среди мирного населения, разрушение жилых домов.
Сообщения на международные темы легко отличить по следующим словам и сочетаниям: переговоры по мирному урегулированию, официальный визит, многосторонние консультации, мировое сообщество, напряжённая обстановка, стратегическое партнёрство, европейская интеграция, миротворческие силы, территориальная целостность, глобальные проблемы.
Названная выше лексика употребляется и в других стилях (научном, официально-деловом). В публицистическом стиле она приобретает особую функцию - создать реальную картину событий и передать адресату впечатления журналиста об этих событиях и отношение к ним. Одни и те же слова звучат по-разному в научной монографии, полицейском протоколе и телевизионном репортаже.
Для публицистического стиля характерно использование оценочной лексики, обладающей сильной эмоциональной окраской, например: позитивные перемены, энергичный старт, безответственное заявление, твёрдая позиция, подковёрная борьба, прорыв на переговорах, грязные избирательные технологии, злодейское убийство, гнусные измышления, тяжелейший кризис, небывалое наводнение, безумная авантюра, наглый налёт, политический спектакль, ангажированная пресса, галопирующая инфляция, казарменный коммунизм, идеологический бульдозер, нравственная холера. Оценка выражается либо определением к существительному, либо метафорическим наименованием явления
Профессор Ю.В. Рождественский выделяет две группы стилистических средств в языке средств массовой информации и называет признаваемое и отвергаемое. "В семантическую сферу признаваемого входят все предметы мысли (т.е. лица, документы, организации, события и т.п.), которые считаются позитивными с точки зрения органа информации и риторической позиции текста массовой информации. В семантическую сферу отвергаемого входят все предметы мысли, которые считаются негативными"[2].
1.3. Соотношение двух групп стилистических средств - признаваемого и отвергаемого
Соотношение этих сфер, естественно, зависит от информационной политики данного органа информации, т.е. внешних для языка причин, но выражается это соотношение на стилистической окраске употребляемых в речи языковых средств, в том числе на лексемах вне текста совершенно нейтральных.
Для культуры речи эта проблема интересна и важна в том отношении, что стилистическая окрашенность публицистического текста может создать трудности при его переработке. Изложение такого текста человеком других взглядов, в другой ситуации, в другом политическом контексте может незаметно для этого человека привести к нарушению стилевого единства порождаемого им текста. Конечно, опытный журналист если и в вставит в свой текст, например, обороты, характерные для советских газет, то сделает это осознанно, например, для выражения иронии по поводу какого-либо события. А вот в сочинениях школьников разностилевые обороты могут столкнуться незаметно для автора сочинения. Рассмотрим конкретные примеры из школьных сочинений. "Не видя ничего, сметая всё вокруг себя, они боролись за правду", - пишет автор сочинения о революционерах. По общему содержанию сочинения видно, что автор хорошо относится к революционерам, значит, данная фраза не тонкая ирония, а стилистическая ошибка. Другой автор, высказывая высокую оценку творчеству Пушкина пишет: "он правильно выбрал дорогу жизни и пошёл по ней, оставляя за собой несмываемые следы". Ещё один пример неосознанного смешения принимаемого и отвергаемого - словосочетание "под гнётом гуманности".
Соотношение этих двух сфер - принимаемого и отвергаемого - в истории нашей публицистики менялось.
В текстах советской печати, радио и телевидения в 70-е годы 20 века к сфере принимаемого относились: социалистический лагерь, ударники труда, новаторы производства, решения пленума, трудовой энтузиазм, социалистическое соревнование, идейная убеждённость, достижения науки и техники, покорение природы, национально-освободительная борьба, прогрессивные силы, народная/ подлинная/социалистическая демократия, интернациональная дружба.
В сферу отвергаемого входили: буржуазная пропаганда, империалистические акулы, антисоветчики, реакционные силы, антикоммунисты, тунеядцы, спекулянты, хапуги, злопыхатели, гонка вооружений, агрессивный блок НАТО, мир капитала, общество потребления, ревизионисты всех мастей, критиканы, безыдейные обыватели.
В период перестройки (вторая половина 80-х годов 20 века) на первый план вышел ряд устойчивых сочетаний, характеризующих политические идеи именно этой эпохи.
Среди принимаемого оказались: хозрасчёт, хозяйственная самостоятельность, обновление, консенсус, инициатива снизу, гласность, демократизация, кооперативы.
В сферу отвергаемого попали: аппаратчики, бюрократия, инертность, механизмы торможения, противники перемен, застой, догматизм, конфронтация, экстремизм, радикализм, административно-командная экономика, милитаризация, горячие точки, национальные конфликты.
Необходимо заметить, что здесь речь идёт только о словах, а не о реалиях жизни - одобряемое словесно далеко не всегда активно поддерживалось на деле.
Теперь обратимся к государственным и близким к ним средствам массовой информации начала 21 века.
Здесь в сферу принимаемого входят следующие слова и устойчивые сочетания слов: подъём экономики, возрождение России, кабинет министров, партия "Единство", рыночные реформы, государственные интересы, мировая роль России, исполнительная вертикаль, облучённое ядерное топливо, жёсткие/чрезвычайные/адекватные меры, демократия, интеграция, бюджетная дисциплина, внятная политика, информационная безопасность.
В сферу отвергаемого входят: ваххабиты, чеченские боевики, сепаратисты, экстремисты, НАТО, Совет Европы, депутаты, Госдума, коммунисты, забастовщики, шпионы, экологи, правозащитники, депутатская неприкосновенность, глобализация, групповой эгоизм, пустые предвыборные обещания, силовой диктат, коррупция, криминализация, долларизация. Здесь снова необходимо подчеркнуть, что речь идёт не о политике, а об эмоциональной окраске слов в публицистических текстах. 16
1.4. Употребление слов в переносном значении. Многозначность слов и метафоричность
 Для публицистического стиля характерно использование многозначности слов, при этом наблюдаются явления трёх типов:
- употребление слова в переносном значении,
- развитие многозначности,
- метафоризация как средство экспрессии и выражения оценки. Употребление нейтрального слова или специального термина в переносном значении придаёт слову публицистическую окраску, например:
- пакет молока - пакет предложений/законов
- тихие шаги - практические шаги
- формат книги - формат переговоров
- сигналы светофора - сигналы с мест.
Развитие многозначности является общеязыковым процессом, который отражается и закрепляется в языке массовой информации, более того во многих случаях это развитие берёт начало в публицистических текстах, от переноса оно отличается только тем, что здесь неочевидны соотношение прямого и переносного значений. Рассмотрим примеры:
- приоритет -
1) первенство, преимущественное право;
2) главная цель.
- модель –
1) схема, образ;
2) манекенщица.
- стилист -
1) специалист по стилистике;
2) мастер литературной речи;
3) парикмахер.
В ряде случаев многозначность образуется вследствие неточного употребления слова, например:
- экология –
1) наука о состоянии природной среды и её защите,
2) состояние окружающей среды.
 В других случаях многозначность развивается под влиянием
иностранных языков, например:
- контролировать -
1) проверять;
2) влиять, управлять.
Метафоризация представляет собой использование слов в
переносных значениях в целях создания яркого образа, выражения
оценки, эмоционального отношения к предмету речи; она призвана
оказать воздействие на адресата речи.
Для советской печати было характерно использование в
переносных значениях слов, относящихся в прямом значении к
военной лексике:
- битва за урожай, идейная вооружённость, идеологическая диверсия,
- учебно-творческий полигон, педагогический десант.
В современной речи военные лексемы звучат не реже:
- взрывоопасная ситуация, штаб, рейд, наступление, фланг, атака, обойма,
- форсировать, маневрировать, торпедировать.
Активно используется сравнение государственного устройства со зданием: коридоры власти, стена недоверия, национальные квартиры (типично для 1989-91 годов), занять нишу, социальный блок, партийное строительство.
Со времени перестройки в публицистику вошло сравнение общественного развития с движением поезда, корабля: локомотив реформ буксует/ползёт/застрял/сходит с рельсов, корабль реформ, капитаны отечественного бизнеса.
Широко применяется метафорическое осмысление слов, относящихся к медицине. Большинство из них выражают сильные негативные эмоции: паралич экономики, микробы мещанства, болезнь общества, аллергия на контакты с прессой, бациллы феодальной морали, вирус распада, болезнь суверенизации, злокачественная опухоль национализма.
Некоторые медицинские метафоры связаны с лечением и лекарствами: оздоровление финансов, финансовые инъекции, шоковая терапия, реанимация промышленности.
Украшая речь по форме, метафоры нередко затрудняют восприятие содержания, прикрывают демагогию и давление на аудиторию. При обсуждении экономических и политических тем избыток метафор ведёт к тому, что логическое рассуждение подменяется эмоциональным спором, на адресата действует не сила доводов, а яркость, свежеть, броскость слов. Неумеренное употребление метафор запутывает читателя, а иногда, и самого автора. Оно особенной неуместно в парламентской речи при обсуждении законов.
Злоупотребление метафорами приводит к тому, что выразительность текста наносит ущерб его точности. Эта тенденция публицистики отражается на книжно-письменной речи школьников, которые стремятся сделать свои сочинения красивей и в некоторых случаях так употребляют метафоры, что фраза становится бессмысленной:
"Они стоят в ряд на одном уровне";
"Невозможно пройти мимо такого огромного государства как РОССИЯ со множеством побед и славной историей";
"Что же позволило поставить их на ступень огромного вклада в развитие культуры России?";
"Он смеётся над ситуациями, которые его плотно окружают".
2. Развитие отечественного публицистического языка на газетной полосе
Публицисты всегда ставили задачу просвещения народа. Эта традиция развита и продолжена, получила воплощение в практике лучших изданий России. На знамени дореволюционной тиражной газеты "Русское слово" было начертано: "Русское слово, несущее не ненависть, не раздор, не распадение страны на десятки враждующих между собой племен, - а зовущее к возрождению великой России".
Газета - одна из традиционных областей существования политического языка, игравшая в советские времена важнейшую роль в политическом просвещении народа. Современный газетный язык сильно отличается от языка советской прессы прежде всего в лексико-семантическом аспекте.
На изменения в языке прессы первым, ещё в начале эпохи перестройки, обратил внимание М.В. Панов. Он отметил следующие основные явления в языке прессы: диалогичность; усиление личностного начала; стилистический динамизм; явления "переименования" (в широком смысле); сочетание резко контрастных стилистических элементов не только в пределах текста, но и в пределах словосочетания (словосочетания строятся как семантические и стилистические контрасты, что "сдвигает, изменяет значение слова. Оно становится метафоричным, метонимическим, сужает или расширяет своё значение")[3]. Тенденции, выявленные М.В. Пановым, нашли отражение в последующих исследованиях других лингвистов. А.Н. Баранов и Е.Г. Казакевич отмечают, что политический язык - это особая знаковая система, предназначенная именно для политической коммуникации: для выработки общественного консенсуса, принятия и обоснования политических и социально- интересов истинно плюралистического общества, в котором каждый человек является не объектом идеологического воздействия и манипулирования, а субъектом политического действия. Тем самым ситуация, существовавшая в советские времена, противопоставляется нынешнему положению дел[4].
А.Н. Баранов и Е.Г. Казакевич справедливо указывают на ритуализацию политического языка в советские времена. На их взгляд, ритуализация языка является непременным условием функционирования политической культуры, основанной на том, что супер-эго "народ" занимает в политическом дискурсе, т.е. в ситуации политической коммуникации, одновременно два места - и субъекта ("от имени которого всё делается") и адресата ("во имя которого всё делается"). В политической культуре такого типа "достижение согласия отодвигается на задний план, а то и исчезает вообще -договариваться не с . кем"[5]. Другими словами в доперестроечные времена политический язык не выполнял обозначенную выше функцию средства коммуникации.
На негибкость и формальность советского политического дискурса указывает Е.В. Какорина. По её наблюдениям советский политический дискурс представлял собой неестественно стабильную систему. Круг тем был заранее задан, оценки были социально санкционированы, существовала система фразеологических средств, использовались отобранные в ходе становления традиции образы - клише[6].
Для дальнейшей нашей работы особо интересны и полезны следующие выводы её работы, к которым приходит автор, исследуя изменения в политическом языке газеты.
Произошли изменения общих параметров стилистической нормы.
1.  Фактор темы сообщения утрачивает релевантность, то есть из содержательной структуры текста устраняется основной стилеобразующий центр. В советские времена именно тема задавала способ порождения текстов в соответствии с газетной нормой, то есть она определяла функционально-коммуникативный тип текста (основную интенцию и языковые средства её воплощения).
Основу стилистической нормы языка советской прессы образовывала схема распределения языковых средств (парадигма "трёх стилей": высокое - нейтральное - сниженное). "Верхним" полюсом была "передовая статья" и всякого рода официальная информация, а "нижним" - фельетон с прикреплёнными к ним, отобранным в ходе традиции языковыми средствами. Как отмечает Е.В. Какорина, новая система унаследовала от разрушенной лишь её "нижний" полюс. Признаки фельетона распространены на все функционально-коммуникативные типы текстов. Фельетон как самостоятельный жанр почти целиком исчезает из газеты - фельетонные правила построения текстов применяются для всех типов текстов.
2. Разные факторы (переход на новый код, коммуникативное намерение автора) приводят к возрождению такого органичного свойства газетного текста, как стилистической многомерности (утраченной в советское время).
Это стилистическое явление соответствует "плюрализму" (многообразию индивидуальных лексиконов, представленных в газетном языке без предварительной модификации, правки).
И.П. Лысакова в своих социолингвистических исследованиях советской прессы отмечает, что монополия одной партии на прессу привела к преобладанию официально-делового стиля во всех изданиях. Уже к концу первого десятилетия Советской власти, по мере укрепления командно-административной системы, во всех газетах появились директивно-императивные интонации, нивелировался стиль разных изданий. В прессе утвердился казённый язык, который был не столько следствием неграмотности журналистов, сколько результатом тоталитаризации политической системы. Жёсткая идеологическая цензура привела к преобладанию стандарта над экспрессией во всех типах изданий, породила "канцелярит" - особый советский "новояз", отражающий бюрократический стиль общения[7]. Автор, изучая вопрос о том, какое влияние перестройка оказывала на общество, а следовательно и на язык прессы, приходит к следующим выводам. Дозволенная в связи с перестройкой гласность привела к демократизации общества, и как следствие, к демократизации языка, т.е. раскрепостила русский язык. Язык новой прессы стал отличаться невиданной в советские времена раскованностью стиля. Особенно чётко, по мнению И.П. Лысаковой, эти изменения вырисовывались в 1987 году, когда интеллектуальные демократические издания начали приоткрывать "железный занавес" дезинформации; они стали намеренно разрушать пропагандистские формулы советской эпохи. Итак, на фоне разрушения политической системы происходила дестандартизация языка прессы.
Известно, что лексика - самый динамичный ярус языка, который быстрее и наглядно, чем другие ярусы языка, реагирует на политические, социальные и экономические изменения в обществе. "Непосредственная обращённость лексики к внеязыковой действительности, - пишет в этой связи Д.Н. Шмелёв, - является её существенной особенностью по сравнению с другими областями языка, и вряд ли всестороннее исследование лексики осуществимо без учёта этой особенности."[8]. И действительно, связь лексики с внеязыковой действительностью ещё более очевидна, когда мы говорим о политическом дискурсе. Однако, следует отметить, что причинами изменения языка газеты мы считаем не только экстралингвистические факторы, наряду с ними мы, как и другие исследователи, принимаем во внимание и факторы, внутриязыковые.
Взаимосвязь и взаимообусловленность этих факторов очень убедительно показана в монографии под редакцией М.В. Панова[9]. Как отмечают авторы монографии, язык изменяется не только и не столько под влиянием внутриязыковых потребностей, так как система языка, как и всё в природе и обществе, подчиняется основному закону диалектики и единства противоположностей. В языке несколько таких противоположностей (антиномий), именно под влиянием общественного развития приходят в действие механизмы, стимулирующие "борьбу" внутри каждой антиномии. Влияние со стороны общественных факторов и приводит в движение так называемые антиномии, в результате чего в них побеждает то начало, которое больше отвечает потребностям общества[10].
.В настоящее время в лексике языка газеты особенно заметны противоречия говорящего и слушающего, информационной и экспрессивной функций языка. Противоречие говорящего и слушающего обычно разрешается в пользу говорящего, который выбирает языковые средства для выполнения своего коммуникативного настроения.Следовательно, противоречие информационной и экспрессивной функций языка разрешается в пользу экспрессивной. По этому поводу пишет Е.В. Какорина: "В сфере массовой коммуникации все виды текстов, включая "прототипически" информационные жанры новостей, обязательно содержат не только сообщения, но и аксиологические высказывания или их компоненты. Это связано с ориентированностью любой информации в массовой коммуникации на воздействие"[11].
В целях воздействия на слушающего в газетах интенсивно используется метафора, так как "чем образнее речь, тем она ярче, тем сильнее воздействует на того, к кому обращена", т.е. метафора используется не только как образное средство, но и как средство оценки. В современный период "весь "арсенал" метафор используется прежде всего для изображения негативных сторон политики, экономики, социальной обстановки в целом для "разоблачения", точнее - образного обругивания политического противника"[12]
Преобладание экспрессивной функции в языке газеты также отчётливо проявляются в интенсивном употреблении говорящим сниженных лексических средств, так как, по точному замечанию Костомаров В.Г.

---