Первое знакомство Ленинграда с рок-культурой, как указывают источники, произошло в июле 1957 года, когда съехавшиеся со всего мира гости VI Фестиваля молодёжи и студентов завезли в Советский Союз новое танцевальное течение и, естественно, сопровождающую его музыку — рок-н-ролл. Однако последняя, вплоть до начала следующего десятилетия выполняла у нас лишь сугубо утилитарные функции специфической музыки для танцев. А в 1964 году дипломаты и сотрудники, выезжающие за рубеж, нелегально привозят первые записи THE BEATLES. Рок-н-ролл и прежде всего творчество группы THE BEATLES, чьи песни услышали советские люди, оказали огромное влияние на художников разных направлений.

Надо заметить, что ещё до всплеска битломании в Ленинграде существовали несколько групп, опирающихся на инструментальные пьесы THE SHADOWS и THE VENTURES, впрочем, их аудитория была довольно ограничена. Эти группы были записаны на «пластинки на костях» — обычные рентгеновские снимки, на которых особым образом были процарапаны дорожки.

Важно заметить, что группа THE BEATLES сделала интерес к рок-музыке массовым. Число «гитарных ансамблей» начало резко увеличиваться: если изначально их было около двух-трёх десятков (в числе первых были ТЕНИ, СТРАННИКИ, САДКО), то через пару лет счёт уже шёл на сотни.

Впервые советские идеологи забеспокоились, когда бесконтрольно начали появляться многочисленные бит-группы. Развернулась широкая и планомерная борьба, но, чем больше их ругали, тем более фанатичными становились их поклонники. Песни группы переписывались из тетрадки в тетрадку, аккорды подбирались на слух. На втором месте по популярности были, пожалуй, ROLLING STONES.

В ноябре 1966 года в Ленинграде дебютировали ПОЮЩИЕ ГИТАРЫ, которые первые смогли пробиться на официальную сцену, положив основу жанру «вокально-инструментальный ансамбль». Надо отметить, что рок-группы с самого начала противопоставляли себя публичной советской эстраде, и в первую очередь — тем самым ВИА. Однако в связи с тем, что на рокеров обрушилась волна политических гонений, многие из музыкантов были вынуждены пойти работать именно в ВИА. Вскоре после этого лицо питерской рок-сцены стали представлять ЛЕСНЫЕ БРАТЬЯ, который славились своим блестящим исполнением песен THE BEATLES, САДКО, АЛЬБАТРОС и целый ряд групп из Военно-механического института: АРГОНАВТЫ, ФЛАМИНГО, ГАЛАКТИКА.

В 1968 году настоящий фурор в городе произвела группа КОЧЕВНИКИ, представившая на фестивале в кафе «Ровесник» программу, полностью составленную из собственных песен, да ещё на русском языке. А ведь в то время многие доказывали: «Рок не для русского языка! Короткая фраза англичанина — в кайф, а русская — длинна, несуразна и не в кайф! Не врубаетесь, что ли?». Вообще, в течение многих лет первым признаком, по которому отличали запретную музыку от официальной, был язык, на котором исполнялись песни. Сперва никому в голову не приходило, что рок можно сочинять самим, и уж тем более, петь на русском языке. Любимую музыку кумиров обычно пытались скопировать и сыграть один-к-одному, включая и слова, которые часто воспроизводились на слух чисто фонетически, из-за плохого знания английского. Вспоминает Коля Васин, всесоюзный битломан: "…У меня был обитый синим бархатом проигрыватель «Юбилейный», и приятель приносил в коробке из-под обуви пластинки «на костях». Они стоили 5-10 рублей на старые деньги, и я не мог покупать их, но слушал запоем. Часто мы не знали ни исполнителей, ни названий песен — ведь «кости» шли без аннотаций, — но все равно мы с кайфом распевали их на свой манер. Моей любимой была «Тури-фури, ов-рури …». Но западная рок-музыка не стояла на месте, она развивалась и усложнялась, имитировать ее становилось все сложнее. Поэтому постепенно технический и профессиональный уровень отечественных музыкантов начал заметно повышаться. Тенденция «рок-русификации» была непреодолима. Со временем групп, поющих на русском, становится все больше, а на английском — все меньше, так что позднее, в 80-х годах, практически вся советская рок-музыка стала русскоязычной. Это можно объяснить несколькими причинами. Первая состояла в крайне низком знании иностранных языков. Вторая — это был язык идеологического противника. Третья причина в том, что постепенно как у самих музыкантов, так и у их поклонников возникла потребность в более понятном и близком содержании.

Конец 60-х — время бурных перемен в рок-движении. Во-первых, рост технического уровня музыкантов и активное взаимодействие рока с музыкальными формами привели к усложнению рок-н-ролла, возникновению новых стилей, передовым из которых являлся хард-рок. Во-вторых, как уже говорилось, все больше групп стали исполнять песни на родном языке. В Ленинграде огромным успехом пользовались песни групп КОЧЕВНИКИ, ГОРИЗОНТ, АРГОНАВТЫ. В-третьих, началось формирование звездного статуса некоторых групп со всеми симптомами «рок-культа»: истерией на концертах, появление обширного контингента поклонников и т. п. Кульминацией этого процесса стали беспорядки, возникшие на совместном концерте ФЛАМИНГО и ГАЛАКТИКИ в декабре 1969 года, что повлекло за собой очередные репрессии.

Вследствие этого в первой половине 70-х рок-движение сместилось в клубы и на танцплощадки в Ленинградской области, где контроль со стороны органов культуры был не столь силен, а директора ДК были готовы ради дохода даже нарушить пресловутый «приказ 100», требующий регистрации программ исполнителей и запрещающий всякое отклонение от них. Другими лазейками были закрытые вечера на предприятиях и студенческие вечера, куда рок-группы приглашались в качестве самодеятельности.

Как уже упоминалось выше, рок-группы хотели играть рок на русском языке, но не уступающий по технике и звучанию западным образцам. Сделать это было очень сложно, учитывая тот факт, что требовалось наличие новейшей по тем временам электронной техники, в первую очередь — только начавших появляться на Западе синтезаторов. О них, что и говорить, советские рокеры и мечтать не могли. В лучшем случае они могли себе позволить электромузыкальный инструмент «Юность» муромской фабрики. Может быть, именно по этой причине, именно по этой причине в нашей рок-культуре 70-х годов преобладали направления, где главным образом использовались электрогитары, то есть фолк-рок, хард-рок, рок-н-ролл, кантри-рок. На тот момент наиболее широким влиянием в Ленинграде пользовались группы САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, АРГОНАВТЫ, АРСЕНАЛ, ПОСТ, Q-69, РОССИЯНЕ и т. д.

В 1974 году в ДК им. Орджоникидзе был организован мини-фестиваль, обозначивший появление нового поколения музыкантов: МИФЫ, САША-218, LOOK AT YOURSELF, ВОЗРОЖДЕНИЕ, ЛЕЛЬ.

Серединой 70-х также датируются первые попытки звукозаписи, именно попытки, потому что записываться было практически негде и не на чем: «Гитары включались в микрофонный вход магнитофона, использую перегрузку звука как фузз, — вспоминает звукорежиссер Леша Вишня <…>. — Вместо барабанной бочки употреблялась коробка, по которой били клизмой, натянутой на отвертку. Вместо хай-хэта голосом делали „ц-ч“. Рабочего барабана вообще не было. Очень клевое было время…».

Весной 1976 года в Ленинград приезжает с концертом московская «Машина времени». Успех был бешеный, и Андрей Макаревич чуть ли не каждый месяц посещал наш город. «Машиномания», длившаяся до 1981 года, была связана не только с музыкальными достижениями группы, но и с кризисом, охватившим питерское рок-движение: одни из звезд распались, другие устроились в филармонии или рестораны, третьи погрязли в персональных проблемах .

После двух лет относительного затишья, в 1978 году на ленинградской рок-сцене наметилось заметное оживление. Группы КРОНВЕРК, ЗЕРКАЛО, БАЛАГАН и реформированные РОССИЯНЕ и ЗЕМЛЯНЕ борются за внимание публики. В это же время предприимчивые, опытные и рисковые менеджеры (так в Питере называли устроителей сэйшенов и подпольных фестивалей), такие как Юрий Байдак, Сергей Иванов, Татьяна Иванова, Андрей Криволапов, создали четкий механизм проведения концертов и обеспечения их безопасности.

…1981 год. Из радиоприемников звучит Алла Пугачева «Маэстро», Валерий Леонтьев «Кружатся диски», Николай Гнатюк «Танец на барабане». Других хитов этот год не принес. Старые, заслуженные ВИА сыпались, как перезревшие колосья, а выдаваемая ими слабая и бледная продукция и казенный патриотизм больше не делали кассовых сборов .

Если смена поколений на официальной эстраде была вынужденной, то в рок-н-ролльной среде этот процесс происходил по естественным причинам. Новое поколение групп обращало внимание не на хард- и арт-рок, а на свежие течения: панк, ска, регги. Тон в этом процессе задавал АКВАРИУМ. Они скандально прославились на рок-фестивале в Тбилиси в 1980 м году. Тогда флейтист Дюша Романов плевался во все стороны, а виолончелист Всеволод Гаккель перепиливал своим смычком лидера группы Бориса Гребенщикова, который, в свою очередь, лежал на полу с чужой гитарой с бородой, выкрашенной в зеленый цвет. Помимо АКВАРИУМА, в Ленинграде прославились пионеры отечественного панк-рока: ПИЛИГРИМ, АВТОМАТИЧЕСКИЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛИ, АБЗАЦ.

В январе 1981 года при Межсоюзном Доме Самостоятельного Творчества, на ул. Рубинштейна, 13., был организован Ленинградский рок-клуб. История этого заведения, безусловно, требует хотя бы краткого упоминания на страницах нашей работы. Артемий Троицкий отзывается об идеи создания клуба как о «…попытке создать официальную организацию для неофициальных групп». Действительно, это заведение было достаточно бюрократическим. Организационная структура рок-клуба состояла из трех ступеней. Основание пирамиды — «Общее собрание» членов клуба, состоявшее из музыкантов, фотографов, художников, организаторов и т. д. Раз в год на «общем собрании» избирался «Совет рок-клуба» — семь наиболее уважаемых и инициативных членов клуба, руководивших повседневной работой. Верхушка клуба — «кураторы». Это были сотрудники Межсоюзного Дома Самодеятельного Творчества. Они не вмешивались во внутреннюю деятельность клуба, но именно от них зависело утверждение программ и разрешение на проведение концертов. Для того, чтобы попасть в рок-клуб, нужно было пройти несколько процедур. Сначала — залитовать тексты. Это было самое необходимое условие. «Отпечатанные аккуратно на машинке тексты песен рокеры приносили в один из кабинетов Дома народного творчества, где базировался рок-клуб, и <…> отдавали их на рассмотрение неким рок-цензорам». Очень трудно было определить, какой логикой пользовались эти цензоры при «литовке» текстов — придирались абсолютно ко всему. К примеру, песню Майка Науменко (ЗООПАРК) забраковали из-за строчек «ты скажешь, что жизнь — это великая вещь и выдашь семерку на туз…», так как нельзя было упоминать карточные игры. Еще одну его песню не залитовали из-за того, что ее герой, придя домой, обнаруживает, что «нечего есть». А нельзя было упоминать алкогольные напитки, наркотики, экономические проблемы («нечего есть») и еще много других вещей.

Итак, если песни группы залитовали, музыкантов допускали ко второму этапу — прослушиванию. Эта процедура во многом напоминала первую. «Члены комиссии, оценивающей музыку молодых групп, сами были от музыки достаточно далеки, и их оценки, соответственно, были достаточно парадоксальны. Ну и, конечно же, решающую роль при зачислении в клуб играло личное знакомство музыкантов с членами правления».

Что же давало музыкантам членство в клубе? С одной стороны, участие в концертах, организованных рок-клубом, — на большой сцене, на более или менее приличной аппаратуре, перед публикой. Музыканты могли показать себя, свою музыку, «свою позицию по отношению к рок-революционерам, и еще что-нибудь» . Но с другой точки зрения, никакой материальной пользы членство в клубе не приносило. Оно было благоприятным лишь для развития творческого аспекта. Общаясь между собой, музыканты обменивались идеями, помогали друг другу. Еще одна сторона этого — полная монополия рок-клуба на проведение концертов. Если музыкантов ловили на «квартирниках», за этим следовало изгнание из организации.

В начале 80-х клуб захлестнула волна, весьма слабая музыкально, привлеченная слухами о том, что «в клуб берут всех». Исключениями были ТАМБУРИН, КИНО, ВЫХОД и СТРАННЫЕ ИГРЫ.

Вторая волна началась в середине 1980-х. В то время, как пишет Алексей Козлов, «рок был представлен более широко на уровне андеграунда, где сформировалось много интересных и высокопрофессиональных коллективов, не ставивших своей задачей выход на официальную сцену. <…> Ленинградская школа дала такие крупные имена как АКВАРИУМ, КИНО, АЛИСА, ДДТ, СТРАННЫЕ ИГРЫ, ТЕЛЕВИЗОР, ЗООПАРК, ПОП-МЕХАНИКА».

Почти одновременно с клубом в Питере возникла полулегальная студия звукозаписи «АнТроп», которую создал звукорежиссер Андрей Тропилло. На своей студии он использует аппаратуру, списанную с официальной студии СССР — «Мелодии». Именно на ней записывали свои песни легендарные КИНО, АКВАРИУМ, АЛИСА, ЗООПАРК, НОЛЬ и даже московская МАШИНА ВРЕМЕНИ.

В середине 80-х целый пласт культуры, находившийся в оппозиции к власти или же просто не вписывавшийся в художественные принципы социалистического реализма, был загнан в глубокое подполье.

К этому пласту принадлежала и рок-музыка. В 1984 году гонения на рокеров достигли апогея. За организацию «квартирника» или просто переписывания магнитофонной пленки с записями любимых рок-групп можно было получить серьезные неприятности. Госаппарат спускал сверху все новые и новые постановления и циркуляры, призванные регламентировать деятельность представителей молодежных субкультур. Конечно же, это коснулось в первую очередь ленинградских рокеров. Примеры достаточно известные: увольнение с работы и исключение из ВЛКСМ Бориса Гребенщикова после скандального выступления на фестивале «Тбилиси-80»; вызовы для бесед в соответствующие органы и создание невыносимых условий жизни (в частности, требование подписать документ об отказе от сочинения и исполнения песен), вынудившие Юрия Шевчука вернуться в Уфу… Гонения на рок-музыку носили систематический характер, каралось любое проявления инакомыслия, будь то длинные волосы или песни, порочащие советскую действительность . Это означало, что государство к тому моменту настолько ослабло, что вместо попытки прислушаться к голосу населения и помочь, оно смогла применить только репрессии. А ведь побудительные причины рок-движения — это реальное социальное недовольство определенных слоев молодежи, их разочарование в идеалах, навязанных свыше и очень часто некомпетентных на практике, неверие в комсомол, в котором все более прорастали бюрократические тенденции.

Летом 1985 года американка Джоанна Стингрей выпустила в США двойной альбом «Red Wave» с записями АКВАРИУМА, СТРАННЫХ ИГР, КИНО и АЛИСЫ . Он сыграл немалую роль в легализации русского рока и в его выходе на мировую арену. После альбома Red Wave советские рок-музыканты получили возможность гастролировать за рубежом. Так, например, КИНО совершили в 1988—1989 турне по Франции и Японии. В 1988 Б.Гребенщиков записал в США англоязычный альбом Radio Silence. Выйдя из подполья, рок-музыканты быстро становятся культовыми фигурами: за исполнение главной роли в фильме Игла (1988) лидер «Кино» В. Цой был признан лучшим советским киноактером года. Чуть ли не все группы интенсивно гастролировали по стране (в то время эпитет «питерский» значил примерно то же самое, что и «ливерпульский» в 1964). В Питер перебирались талантливые музыканты со всех уголков страны: Ю. Шевчук собрал здесь новый состав ДДТ, позднее сюда переехали NAUTILUS POMPILIUS, НАСТЯ, Сергей «ЧИЖ» Чиграков …

Но к концу 80-х рок-бум пошел на спад, а вскоре и вовсе закончился. Алексей Козлов сравнивает это время с «…отливом после большой волны, обнажившей таким образом истинную, неприглядную картину поверхности дна». Получив свободу выбора, толпа растерялась. Начало 90-х — это период формирования спроса на самое примитивное — «..пора „попсы“, детективов, порно-изданий, сериалов». Рок-музыканты, не способные перейти черту и «опопсовиться», встали перед выбором: либо менять профессию, либо вновь уходить в подполье, но уже без романтического ореола гонений. В этот период начался распад многих групп.

Путч 1991-го года окончательно уничтожил запреты и цензуру в музыке, уничтожив тем самым контркультуру и андеграунд. Почти исчезнув из средств массовой информации, потеряв доступ к концертным залам, студиям звукозаписи и репетиционным базам, целые жанры попали в ситуацию субкультуры. Зато масскультура и, в частности, прикладная развлекательная музыка разрослась настолько, что не просто затмила, а подменила собой истинную музыкальную культуру. Таким образом, триада, предложенная А. Козловым («культура — масскультура — контркультура»), приобрела уродливые пропорции.

В Петербурге, несмотря на сложную экономическую ситуацию в стране, в 1992 году, на углу 16-ой линии Васильевского острова и Малого проспекта дом 49, открывается легендарный клуб «TaMtAm». Сейчас здесь находится филиал театра сатиры, а 17 лет назад клуб был самым культовым местом Петербурга, где собиралась экстремальная молодежь. Это было единственное в России место в 90-х годах, где можно было исполнять и слушать альтернативную музыку, которую играли неизвестные группы. Интересно, что сам «TaMtAm» занимал 2 первых этажа здания, а на третьем этаже находилось милицейское общежитие. Для того, чтобы попасть на концерт без билета (как это делала большая часть слушателей), в клуб надо было забираться по трубам. Ошибся этажом — попал прямо в руки милиционеров, который сразу были готовы «повязать» нежданного «гостя».

В 90-х годах принципиально изменился даже тип носителя музыки. Звук стал цифровым, записанным на CD-носитель, изменилась концепция альбомов: вместо двух частей — одно целое. Для того чтобы накопить на запись компакт-диска, музыкантам приходилось нещадно работать. Но и демонстрационная запись, и даже выпуск CD ничего не дают. Для того, что компакт-диски покупали, песни с него должны звучать не только во время концертов, но и в радиопередачах. И тогда, на улице Академика Павлова, в доме 3, открывается «Радио 1 Петроград» — радио, в эфире которого звучал только русский рок. Появление подобной радиостанции, бесспорно, было следующим шагом на пути к прогрессу.

Относительно рок-музыки в 90-х годах существует несколько достаточно противоречивых мнений. Некоторые дают этим временам далеко не положительные оценки. К примеру, Коля Васин утверждает, что в 89-96 годах возникла странная ситуация — «Группы разъезжают по стране и зарубежу, НО! Кайфу нету! Пропал! Лучшие группы в творческом тупике. Ничего не светит!». Алексей Козлов считает, что рок в своем истинном виде просуществовал с 1966 по 1975 года. Именно в этот период существовала настоящая рок-культура, совмещающая в себе ряд необходимых элементов, и прежде всего — идеализм, выражавшийся в неподдельной преданности неким идеалам. В этот период рок-культура строилась на протесте, конкретном протесте против войны и насилия, против подавления человеческих прав. Все главное, что вошло в сокровищницу советской рок-музыки, возникло именно тогда.

Другие исследователи, например Андрей Бурлака, придерживаются иной точки зрения, о том, что в середине 90-х произошло возрождение рок-сцены Петербурга. На афишах стали мелькать старые имена АКВАРИУМА, АУКЦЫОНА, ДДТ, СЕКРЕТА, а среди уже нового поколения можно выделить СПЛИН, ЧИЖ&Со, TEQUILAJAZZZ, КОРОЛЬ И ШУТ, КАФЕ, ДЕКАБРЬ … Открылись новые клубы («Орландина», «Roks-club»), появились новые звукозаписывающие студии («Кап-Кан», «Фоно»), стали проводиться грандиозные фестивали («Окна открой!», «Премия FUZZ», «Чартова дюжина»). Рок-концерты стали как бы непременной атрибутикой свободного, своеобразного облика нашего города, куда и отцы, и дети могут идти вместе. Эти поколения хоть и разнятся в возрасте, но все же воспитывались в одном русле — петербургской рок-культуры.

Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Ленинградский_рок