Связь между биографией Эрика Эриксона и его теоретическими воззрениями.
PRIVATE
       Эрик Хомбургер Эриксон родился во Франкфурте (Германия) в 1902 году и умер в Харвиче (Массачусетс, США) в 1994 году. Молодым человеком он изучал искусство и начал свою карьеру в качестве портретиста. В 1927 году он был приглашен другом детства, Питером Блосом, приехать в Вену, чтобы рисовать портреты детей в экспериментальной школе, основанной Доротеей Бэрлингхэм и Анной Фрейд, которой руководил Блос.
Прошло немного времени и Эриксон стал членом педагогического коллектива, наблюдая за детьми и входя в психоаналитический мир Вены и Фрейдов. Он стал кандидатом в психоаналитики и прошел обучающий анализ у Анны Фрейд (автора "Эго и механизмы защиты"). С глазом художника и мышлением психоаналитика, Эриксон продолжил исследование и предложил творческое переосмысление развития человека от младенчества до старости.
     Стефан Шлейн собрал 47 статей Эриксона, которые были опубликованы в период с 1930 по 1980 годы. Ни одна из этих статей не была прежде опубликована в книге (а если опубликована, то в несколько другом виде). В книге также можно найти 13 портретов, нарисованных Эриксоном. Статьи очень разные и поэтому систематизированы там  тематически, а не хронологически:
"Психоанализ и просвещение", "Конфигурации в игре и сновидениях", "Военные воспоминания", Кросс-культуральные наблюдения", "Общественная среда", "Размышления о цикле жизни", "Об идентичности", "Юности" и "Раннем взрослом возрасте", "Портретные зарисовки" и "Очертания человеческого потенциала". Сами работы варьируют, начиная от речей, произнесенных Эриксоном в связи с вручением ему наград, лекций на профессиональных и политических встречах, и заканчивая научными публикациями.
Мне кажется, что если хотя бы кратко проанализировать эту книгу взаимосвязь между его воззрениями и биографией обозначится сама собой. Поэтому, с вашего разрешения, я постараюсь  проиллюстрировать каждый раздел, коротко описав одну (или несколько) из глав.
В разделе "Психоанализ и просвещение" Шлейн публикует обращение Эриксона к Анне Фрейд.
В специальном выпуске "Бюллетеня Хэмпштадской клиники" (1983), посвященном ее памяти, Эриксон представляет работу, в которой признает уникальность психоаналитических трудов Анны Фрейд, дает описание интеллектуальной жизни Вены и круга Фрейдов, демонстрирует влияние этих замечательных людей и обстоятельств на молодого и одаренного Эриксона. Эта работа кроме всего прочего характеризует размах его трудов, в которых личное, историческое и культурное содержание замечательно переплетаются с теорией.
В разделе "Конфигурации в игре и сновидениях" есть глава под названием "Образцы сновидений в психоанализе". В этой работе 1954 года нам предлагают интерпретацию Эриксоном одного из наиболее известных в психоанализе сновидений, а именно, сновидения Ирмы (Зигмунд Фрейд). Эриксон рассматривает сновидение с позиции своей теории развития, обращаясь к переписке профессора Фрейда с Вильгельмом Фляйссом с целью понимания того, что было причиной рождения толкования сновидений.
39-летний Фрейд находился на пороге личного, профессионального, интеллектуального кризиса. Для Эриксона это сновидение отягощено исторической необходимостью присниться, чтобы быть проанализированным, и быть проанализированным, чтобы воплотить особую судьбу" (стр.239). С точки зрения Эриксона, Фрейд отчаянно стремился выполнить свое предназначение.
  Сновидение явилось не для того, чтобы помочь ему разрешить конфликты прошлого, но для того, чтобы дать Фрейду материал, в котором он нуждался, чтобы предложить интерпретативный взгляд на бессознательное, тем самым, открывая будущее перед Фрейдом и его созданием, психоанализом.
   Раздел "Военные заметки" содержит короткий, но чрезвычайно интересный набор статей и комментариев, предложенных в период Второй мировой войны, с особенным акцентом на немецкой ментальности.  Хотя Эриксон уподобляет нацистов делинквентным подросткам, он не предлагает в качестве решения проблемы их лечение. Напротив, он призывает к беспощадной борьбе и полной победе над нацистами и их пропагандой.
Эрик Эриксон пытался объяснить феномен фашизма незрелостью немецкой духовной жизни, что привело к конфликтам психологического характера в молодежной среде, которые выражались в форме различных страхов. При этом Эриксон указал на связь фашизма с психологическим состоянием семейного человека, так как Гитлер очень часто в своих выступлениях применял лексику, имеющую отношение к семье. Историк затронул и психологическую раздвоенность Германии, что, согласно его концепции, способствовало установлению нацистской диктатуры. Под данной раздвоенностью им понималось наличие в Германии двух крупных религиозных конфессий: католицизма и протестантизма; ее притяженнием как к центрам западной демократии так и восточного деспотизма; в интенсивном влиянии соседей в силу отсутствия естественных границ и проблемы национального сохранения. В этих работах наблюдается психоисторические концепции, получившие свое развитие в творчестве  Эрика Эриксона.
  В следующем разделе, "Кросс-культуральные исследования", Эриксон выступает как социальный антрополог, демонстрируя взаимодействие между историей, средой, семьей, деревней и мифом.
   По его мнению особенности становления личности зависят от культурного и экономического уровня развития общества, в котором растет ребенок, от того какой исторический этап этого развития он застал. Ребенок, живущий в Нью-Йорке в середине XX века, развивается не так, как маленький индеец из резервации, где еще сохранились старые культурные традиции и время как бы остановилось.
   Ценности и нормы общества передаются детям в процессе воспитания. Дети, принадлежащие к сообществам практически одинакового уровня социально-экономического развития, приобретают разные черты личности и из-за разных культурных традиций, связанных с основным видом занятий, и принятых стилей воспитания. Например, в разных индейских резервациях Э. Эриксон  наблюдал два племени - Сиу, бывших охотников на бизонов, и Юрок - рыболовов и собирателей желудей. В племени Сиу детей не пеленают туго, долго кормят грудным молоком, не следят строго за опрятностью и вообще мало ограничивают свободу их действий. Дети ориентируются на исторически сложившийся идеал своего племени - сольного, отважного охотника в бескрайних прериях - и приобретают такие черты, как инициативность, решительность, смелость, щедрость в отношении соплеменников и жестокость в отношении к врагам.
   В племени  Юрок, наоборот, дети рано отнимают от груди, туго пеленают, рано приучают к опрятности, сдержаны в общении с ними. Они вырастают, молчаливыми, подозрительными, скупыми, склонными к накопительству.
   Развитие личности по своему содержанию определяется тем, что общество ожидает от человека, какие ценности и идеалы ему предлагает, какие задачи ставит перед ним на разных возрастных этапах. Но последовательность стадий развития ребенка зависит от биологического начала. Ребенок, созревая, с необходимостью проходит ряд следующих друг за другом стадий. На каждой стадии он приобретает определенное качество (личностное новообразование), которое фиксируется в структуре личности и сохраняется в последующие периоды жизни.
          Он привлекает внимание к географическому положению и обществу для объяснения существенных различий между ними. Расширение Эриксоном наших представлений о развитии и характере людей с привлечением культуры, является, пожалуй, одним из наиболее важных вкладов ученого, выдержавших испытание временем.
      В отличие от Фрейда, который рассматривал культуру как набор запретов, хотя и несущих цивилизацию, Эриксон описывал культуру, как живую и питательную среду, необходимую для идентичности и личностной самореализации. Размышления о жизненном цикле дают читателю возможность познакомиться с наиболее признанным аспектом теоретической работы Эриксона. Предложенные им восемь стадий развития можно найти в каждой книге по психологии Западного мира. И хотя споры относительно точности этих стадий продолжаются и сегодня, видение Эриксоном развития как процесса, продолжающегося в течение всей жизни, позволило психоаналитикам отказаться от фаталистического взгляда Фрейда, убежденного, что характер устанавливается в возрасте 5 лет, и дает нам неувядаемую надежду, в настоящее время хорошо укоренившуюся, что развитие непрерывно (жизнь после Эдипа), с его риском, неудачами и триумфами.
       Раздел "Портретные зарисовки" содержит восемь коротких эссе и пять рисунков.
Это личные воспоминания друзей Эриксона, многие из которых внесли свой неоценимый вклад в развитие нашей цивилизации. Среди счастливых героев словесных и художественных портретов Пол Тиллич, Питер Блос, Рут Бенедикт и Роберт Найт. Эриксон был мастером распознавания и описания успешных столкновений творческих личностей и периодов их кризиса: историческое величие приходит, если индивидуальные решения находят универсальное применение.
       Последний раздел, "Очертания человеческого потенциала", наполнен оптимизмом, интересом и участием.
"Посадка на Луну", представленная в Гарвардском университете в 1969году, прославляет покорение  человечеством  космоса  и  предупреждает,  что  если  " каждый   рожденный ребенок ... не будет воспитан так, чтобы чувствовать себя дома в своем теле, душе и ощущениях... все посадки где-либо в другом месте останутся лишенными основания". Читая Эриксона сегодня, с нашим акцентом на количественных исследованиях, мы лучше всего можем понять, что именно его интуитивный гений и художественное видение привели наших исследователей к тем рубежам, которые сейчас исследуются эмпирически. Он был великим созерцателем человеческой природы и культуры и создателем теории. Дар Эрика Эриксона как художника, психолога, аналитика, писателя, антрополога и социального философа едва ли можно сравнить с чьим-то еще.
         Он был блестящим поборником эго-психологии, понятия идентичности и непрерывного развития в течение всех жизненных сезонов. Мы должны быть признательны ему за дух оптимизма, который вдохновляет нас верить в то, что существование не является фатальным, что мы можем изменять его, следуя по жизненному пути.
"Мне нечего предложить кроме способа взгляда на вещи", - написал Эрик Эриксон в наиболее известной труде "Детство и общество", опубликованном в 1950 году. Несмотря на такое заявление, способы взгляда Эриксона на природу человека, развитие и общество дали специалистам и широкой общественности второй половины ХХ века замечательную перспективу и новые смыслы. Посмотрим хотя бы на его новаторские работы по психоистории и культуре коренных американцев. Вспомним, что он преуспел в расширении психоаналитического мышления за рамки мрачного детерминизма Фрейда, ориентируясь на широкую, культурально восприимчивую, послевоенную читательскую аудиторию, которая искала психологию надежды в мире полном различий. Эриксон был пророком нашего столетия. Его книги остаются живым, современным и ценным источником эмпирических исследований и концептуальных дискуссий.